Хранители снов (СИ)

Глава 6

Спустя пару часов, я сидела в махровом халате на диване с огромной кружкой кофе в руке, грызла семечки и смотрела по ноутбуку фильм. Карр, естественно, сидел рядом со мной и тоже грыз мои семечки, после нагоняя за стыренный рисунок рыжей девушки.

После принятия горячего душа и нахождения в своей квартире, мне стало намного лучше и все произошедшее не представлялось таким уж страшным. Зубы того мужчины больше не казались мне клыками, да и сам он думалось, не более, чем плод моего воображения, что не удивительно, учитывая последние события. Но вот ходить одной по вечерам я завязала, если не считать дорогу с работы домой, но я так уже год хожу, да и идти близко. Вот если б Родька не пропал, подвязала бы его в провожатые. Но Родька негодяй, бросил меня.

Досмотрев комедию, я начала укладываться спать, сделав себе пометочку, чтобы завтра зайти и купить новый USB — модем, а то без интернета, как без рук.

Проснувшись утром, я сладко подтянулась и произошедшее прошлым вечером уже казалось чем‑то нереальным, как и совсем недавно снившиеся мне сны. Если бы не серебряная статуэтка, то я, наверное, вообще даже не думала об этом сегодняшним утром. Хотя признаться честно, я уже скучала по той поляне из моего сна и где‑то глубоко в душе, была разочарованна, что она мне больше не снилась.

Сегодня был мой последний выходной, так что я решила его провести дома, рисуя. Только попозже днем схожу в магазин. Кроме интернета, мне еще нужно кушать иногда, а то мой недельный запас сосисок исчерпан.

Я разложила свои краски с кистями и долго смотрела на чистый лист бумаги, думая, что бы такое нарисовать. Затем, руки сами начали двигаться и, на картине появился тот самый человек со вчерашней кафешки. Не останавливаясь на достигнутом, я изобразила выглядывающего из‑за него второго мужчину. Того самого, в шляпе, который пялился на меня в трамвае. Нарисовала я его с боку, с шарфом на пол лица.

Закончив, я окинула взглядом то, что получилось, и вздрогнула. Жутко эти ребята смотрятся вдвоем и шляпы‑то у них одинаковые. Казалось, в них есть что‑то зловещее. Я откинула рисунок на стол и, выбросив его из головы, начала собираться в магазин.

Приобретя флешку, я, радостная, выбежала из магазина и направилась в продуктовый магазин, затариться едой. Но тут мое внимание привлекла огромная кошка. Я остановилась как вкопанная и принялась ее разглядывать. Кошка была размером с собаку — овчарку, гладкошерстная, темно — серого цвета с рыженой. На мордахе, холке и хвосте была шерсть огненно — красного цвета. Да — да, именно красного.

Но самое необычное было то, что по всему телу кошки красовались некие непонятные круговые рисунки, словно её шерсть была аккуратно выбрита и покрашена. У неё были огромные уши, даже слишком большие при такой маленькой мордашке и, я подумала, может быть, это рысь сбежавшая с зоопарка?

Но эта кошка явно была не рысью, я вообще никогда не видела подобных кошек, тем более с красной шерстью, хотя может, ее хозяйка модная девочка, и решила сделать из своей породистой кошки, гламурную киску под стать. Создавалось впечатление, что она вот — вот нападет, такой напряженный вид у нее был. Но в то же время, кошка была такая притягательная, что сразу хотелось ее помацать, хотя учитывая нешуточный размер, делать этого я не собираюсь. И было в ней еще что‑то. Что‑то такое, и я никак не могла понять что именно. Словно, ей не место здесь.

— Кис — кис! — позвала я, привлекая ее внимание.

Кошка обернулась и внимательно на меня посмотрела, ее желтые глаза прищурились и она встала. Я сделала шаг назад. Зверюшка, тем временем, издала какой‑то низкий звук, наподобие «ч — и-к — р-ы», развернулась и быстро унеслась прочь. Причем так быстро, что уже через секунду скрылась из вида.

Я долго стояла, смотря в сторону, где скрылась необычная зверюшка и думала, что кошки, таких звуков произносить не умеют. Я вообще не знаю таких животных, которые хотя бы отдаленно могли произносить что‑то подобное. Это была не кошка, но кошачьей породы, ну или чокнутый, сбежавший из лаборатории, неудавшийся эксперимент. Последнее предположение мне понравилось больше всех. Кто еще будет заводить подобных красно — серых кошек — гигантов?

Я снова направила свои стопы в магазин, все еще думая о странной встрече. Но в магазине я вообще обо всем забыла и понахватала всего самого необходимого и немного ненужного, по причине голодных глаз, пообедать, я сегодня не потрудилась. По этому, выйдя из магазина с приличным пакетом провизии, не смогла пройти мимо кондитерской лавки. Там кроме продавщицы и меня никого не было. Я тут же прилипла взглядом к разнообразным вкусностям, думая, что можно купить на сто рублей. Именно столько у меня осталось.

— Девушка, вы ищете что‑то необычное? — поинтересовалась продавщица.

Я глянула в ее сторону и подумала, что она, наверное, новенькая, так как в первый раз ее вижу.

— Да нет, — ответила я, глубоко вздохнув и посмотрев на стольник у себя в руке.

— Тогда, может быть, попробуете вот это? — она достала из‑за прилавка маленький поднос с небольшими белыми пирожными, посыпанными кокосовой стружкой, они были выполнены в форме звездочек. Дорогие, наверное.

— Дорогие, наверное, — произнесла я свои мысли вслух.

Продавщица внимательно на меня посмотрела, и хитро прищурилась.

— Для тебя — нет.

Я удивилась.

— В смысле?

— А сколько у тебя есть? — спросила она.

— Сто рублей, — я протянула купюру.

Продавщица взяла ее, положила в контейнер пять пирожных и протянула мне.

— Держи.

С горящими глазами я схватила контейнер, уже предвкушая, как буду их есть.

— Спасибо, — поблагодарила я, и развернулась к выходу.

— Пожалуйста, Мартина, — услышала я себе в след и остановилась.

Резко развернувшись, увидела, что стойка пуста, а продавщица отсутствует. И тут открылась дверь подсобки, и из нее вышла другая женщина, та, которая раньше тут работала и я не раз покупала у нее плюшки для Родьки. Она подошла к стойке и спросила:

— Что‑то выбрали?

— Н — нет, — промямлила и, развернувшись, ушла.

«Ну, дела», — подумала я, направляясь к дому. Действительно съехала что ли?

Я шла домой и разглядывала бокс с пирожными, предполагая, что меня решили отравить, но выкидывать я их зажадничала, поэтому положила в пакет и, перекладывая его из руки в руку, поплелась в свой двор.

Что ни день, то приключения, и как только появилась у меня эта статуэтка, так и начали происходить все эти странности. Гигантские кошки, бешеные мужики… что‑то подсказывало мне, что это только начало и от таких мыслей у меня мороз шел по коже.

Когда я подошла к подъезду, то увидела знакомую фигуру.

— Родька!!! — крикнула я, и он обернулся.

Увидев меня, вскочил с лавки и быстрым шагом двинулся на встречу. Я раскрыла ему свои объятья, а он протянул руку к моему тяжелому пакету, а потом поняв, что я собиралась сделать, улыбнулся и крепко обнял меня, приподняв при этом в воздух.

— П — привет, Марти, — разулыбался он, поставив меня обратно на землю.

— Ты где пропадал?! Почему мне не сказал?! Я знаешь, как волновалась! И телефон с собой не взял! — причитала я, пока мы шли к подъезду. — Я даже к тебе в общагу ходила! Не смей так больше делать!

— Я з — знаю, мне Леня сказал, — улыбнулся Родька, и уступил мне место, чтобы я открыла дверь квартиры.

— Где ты был? — настойчиво повторила я, даже не делая попыток достать ключ.

— Мартин, давай з — зайдем и я тебе все расскажу, хорошо? — он снова улыбнулся своей привычной и доброй улыбкой. — Я п — прям, скучал по тебе.

Я отвернулась к двери, и мое лицо растянулось в довольной улыбке, но чтобы не растерять амплуа разозлившегося полицейского, приняла серьезный вид, и буркнула:

— Я тоже. Заходи.

Мы прошли в квартиру и Радислав сразу понес пакет в кухню, по этому и приготовлением чая он занялся сам, пока я переодевалась в домашнее.

Когда я вплыла на кухню, одновременно пытаясь заколоть свою копну волос доисторической заколкой, стол уже был сервирован по всем правилам чаепития. Белые пирожные стояли посредине. Я покосилась на них, и решила, что ничего плохого в этой жизни не сделала, и раз продавщица была добра, то какой смысл ей меня травить? Но первое, я съем сама.

Справившись с заколкой, я села на табуретку и сурово поглядев на Родьку, произнесла:

— Ну — у…

— Мартина, извини м — меня, что я вот так уехал, но ехать н — нужно было срочно. Мать умерла. Я х — хоронить ездил и дела с домом ее улаживал, — сказал он, и вся моя злоба разом испарилась, причем до такой степени, что я подошла к нему и обняла за голову, прижав ее к себе.

— Родечка, мне жаль, мне так жаль.

— Да ладно, М — мартин, этого и следовало ожидать, с её‑то образом ж — жизни, — грустно сказал Родька.

Мать Радислава была беспробудной пьяницей, и давно была лишена родительских прав. Она жила в соседней деревне, недалеко от нашего города. До семи лет он воспитывался у нее, пока была жива бабушка, а когда та умерла, Родьку поместили в детдом, так как матери не было до него никакого дела.

Своего отца он никогда не знал, а мать отказывалась назвать даже его имя, дав Родьке отчество своего деда, поэтому считалось, что Радислав «нагулянный». Любви к матери ему это не прибавило, но он все же иногда приезжал ее проведать, каждый раз натыкаясь на толпу пьяниц в доме и неизменную грубость от матери. Хотя деньги, которые давал, она всегда брала, и даже могла иногда назвать «сыночком». Думаю, что ради таких моментов он и ездил туда.

К сожалению, все это, конечно, безумно грустно. Я, по крайней мере, точно знаю, что была любимым ребенком, просто так судьба сложилась, а ему приходится всю жизнь носить груз нежеланного чада в душе. Зато о своей бабушке Родька отзывался очень хорошо, и часто навещал ее могилу.

Я села обратно на табуретку, и тяжело вздохнула.

— Ты там справился? Как все прошло? — поинтересовалась я.

— Да нормально все, схоронил. Алкашей из д — дома повыгонял и опечатали его. Через пол года смогу вступить в права наследства, т — только зачем мне этот дом? — произнес он, потянувшись к пирожному.

— Ну, продашь, — предложила я и, перехватив его руку, отняла пирожное. — Подожди, я первая.

Он удивленно на меня посмотрел и улыбнулся.

— Жадина.

— Угу, — кивнула я, и откусила лакомство. Боже как вкусно! Нежнейшее пирожное будто таяло во рту, что я аж прикрыла глазки. Молодец продавщица, такую вкуснотищу мне продала. Родька, увидев мою реакцию, тоже взял одно и мигом отправил его себе в рот.

— М — м-м — м! — довольно потянул он, и продолжил: — Мартин, ну кто купит д — дом в маленькой деревеньке, да к тому же в т — таком ужасном состоянии?

— Ну, мало ли, — пожала я плечами, все еще дожевывая необычное лакомство.

— Ладно, хватит о г — грустном. Расскажи лучше, какие у тебя дела? Чем з — занималась?

— Э — э-э… — на ум сразу пришла серебряная штуковина, красная кошка, кусачие цветы и исчезающие мужчины. — Да ни чем. Дома сидела, рисовала.

— О, покажи что н — нового нарисовала, — попросил Родька, а я пожалела, что изображение Рыжей девушки пропало, ему бы понравилось.

Мы направились в зал и я по — быстрому распихала постельное белье по своим местам, ни капли не покраснев, Родька знает про этот мой недостаток. Я достала рисунки, подумав, что сегодня нужно будет изобразить красную кошку, она очень хорошо впишется в мой «альбом странностей».

Родька, тем временем, рассматривал две мои последние работы, при взгляде на лютика, у него не возникло вопросов, он лишь похвалил иллюзорную живость зверька, а вот взяв в руки рисунок с мужчинами, он нахмурился и спросил:

— Кто это?

Я пожала плечами.

— Они н — настоящие? — снова задал он вопрос.

— Да.

— Зачем ты их нарисовала? — не унимался он.

— Не знаю, они показались мне жуткими, — объяснила я, и Родька мне не поверил.

— Мартин, у тебя все в порядке? — поинтересовался он, отложив рисунки, и хмуро заглянув в глаза. На этот раз я отвела взгляд.

— А почему что‑то должно быть не в порядке? — скорчила изумленное лицо. — Все просто отлично. У меня еще один рисунок был, жаль только он пропал, затерялся где‑то, найду, обязательно покажу, тебе понравится, я думаю.

— Даже не с — сомневаюсь, — расслабился он и откинулся на спинку дивана.

Весь вечер пока я вырисовывала огромного кота, мы провели в разговорах. Родька рассказывал мне всякие истории про свои тренировки и казусы во время соревнований, которые я обожала слушать, засыпая его расспросами. Иногда создавалось впечатление, что у них не команда, а семья.

Я, если честно, только радовалась, что Радислав сегодня болтал без умолку, раньше я за ним такого не замечала, обычно я выполняла роль словоохотливого товарища, «который говорит много и в основном не по делу». Но такой Родька мне нравился даже больше.

Уже ночью, я закончила рисунок, изобразив кошку в сидячем положении, смотрящую на меня внимательным взглядом.

Под похвалы друга сложила рисунок к остальным, думая, что Карру уже давно пора появиться. Я рассказала Родьке про свою дружбу с птицей, но он не поверил и сказал, что я все выдумала, а Карр как назло не прилетал. И даже мои доводы про синюю ленту у него на лапке не возымели действия.

— Ладно, если он прилетит, я его сфотаю и покажу тебе, — доказывала я правдивость своих слов, когда Родька уже обувался.

— Хорошо, д — договорились, — улыбнулся он, — телефон свой на з — зарядку поставь, а то фотать нечем будет.

— Поставлю, поставлю, — пробубнила я, открывая дверь.

— Пока, — бросил Радислав и вышел в подъезд, уже когда он почти что скрылся из вида, я окликнула его.

— Родь, я тоже по тебе прям соскучилась.

В ответ я услышала веселый смех.

После ухода Родьки, я так и не дождалась прилета Карра, и уже начала беспокоиться, но предположив, что он, скорее всего, занят своими повседневными птичьими делами, угомонилась.

Не придумав себе более полезного занятия, завалилась в ванне с книжкой, и до двух часов ночи читала захватывающий роман, хоть и любовный, но очень душевный, на последних строчках даже умудрилась всплакнуть.

Да, как в этих книжках все удачно складывается, если конечно, автор не шизик, а то у меня часто неугодные книжки в мусорное ведро улетают, не терплю бредятину в чтиве для отдыха. Но сегодня мне повезло, по этому спать я легла со светлыми мыслями про могучего горца — шотландца, который приедет и заберет меня с собой.