Хранители снов (СИ)

Глава 5

Я проснулась от раската грома и, вздрогнув, открыла глаза. Оглядев свою комнату, одновременно фокусируя взгляд на окружающем, облегченно вздохнула. Сон без снов. Я улыбнулась и закрыла лицо руками. Неужели закончилось? Встав с дивана, поплелась в ванную, бездумно улыбаясь. Даже пасмурная погода не портила настроения.

Взглянув на часы, удивилась, что так долго проспала, было уже два часа дня. Вспомнив про запланированный поход в библиотеку, воодушевилась и начала собираться для погружения в кладезь знаний. Единственное, что меня насторожило, это то, что рисунка с изображением рыжей девушки не было на столе. Я обыскала всю свою маленькую квартирку, но он как сквозь землю провалился.

Я уселась на диван и стала раздумывать. Может то, что я ее рисовала и есть мой сегодняшний сон? Решив проверить свою гипотезу, открыла ящик с тюбиками красок, точно зная, что золотистую открыла только вчера. Тюбик был открыт. Выходит, это был не сон и картина должна быть дома. Я тряхнула головой, чтобы сбросить остатки сна, но рисунок так и не материализовался. Может, это Карр его унес? Он получился пестрый, яркий, вот ворон и не удержался. Я кивнула своим размышлениям и подумала, что нужно будет не забыть надрать ворону за это зад сегодня вечером.

Забросив поиски, начала готовиться к походу в библиотеку. Натянув синие, заношенные до дыр, но самые любимые джинсы и одев серую футболку с короткими рукавами, я отправилась на кухню, проглотить оставшийся кусочек бутерброда с сыром. Схватив с полки статуэтку и кинув её в рюкзак, накинула куртку и вышла из дома.

На улице дул сильный ветер, но чувствовалось, что южный. Я замотала шарф на еще один оборот и двинулась к остановке. Пока шла, все время оглядывалась, опять чувствуя спиной чей‑то взгляд.

«Эта мания преследования сведет меня с ума», — подумала я и оглянулась на свой рюкзак.

Вот что за глупость брать с собой эту статуэтку? Нафига она мне сейчас? А вот если меня решат ограбить, она будет как нельзя кстати для воров. С этими мыслями я доплелась до остановки и стала ждать свой транспорт. Людей на остановке было много, так что в первый заход можно и не попасть. Но мне, в принципе, можно и повисеть виноградной гроздью из двери трамвая, все равно ехать две остановки.

Примерно так и сделав, я вышла на центральной улице и почти бегом приспустилась в библиотеку. Там меня знали почти все библиотекари, кроме новеньких, так как одно время была частым посетителем, и разрешали самой ползать по полкам в архиве, а не брать книжки по абонементу. Вот и в этот раз с радостными возгласами по поводу возвращения блудной дочери в моем лице, баба Валя торжественно впустила меня в цитадель знаний, и пока провожала к рядам со старыми газетами и научно — популярной литературой, выговаривала про все что наболело.

— Вот Мартиночка, тут газеты, смотри аккуратнее, они хрупкие уже. Есть образцы 1730 года, которые так неаккуратно прошиты, что такому умельцу руки бы поотрывать, — баба Валя развернулась и указала в противоположную сторону. — А через три ряда начинается научно — популярная, и до конца ряда.

Я присвистнула.

— Вот — вот. Ищи на здоровье то, что тебе нужно, только смотри алфовитку мне не сбей! — грозно предупредила меня старушка, а затем смягчившись, добавила: — А если проголодаешься, приходи, я тебя печеньем с молоком накормлю.

— Спасибо баб Валь, — улыбнулась я и библиотекарь ушла.

Сначала, естественно, решила пролезть по архивам газет, а вдруг что и нарою.

Вскоре уже забыла, зачем пришла, окунувшись в совершенно другую эпоху с помощью газет. Они были очень старые, и я бережно вытаскивала стопки сшитых между собой газет. Даже была небольшая стопка газет под названием «Куранты» образца 1621 года, мне было страшно брать ее в руки. Ей явно место в музее, а не тут.

Я углубилась в чтение более поздних газет, преимущественно 20 века и провела за этим делом примерно часов пять, которые пролетели как один. Лишь один материал меня заинтересовал, что я решила снять себе копию. Небольшая заметка на полях в газете «Правда» за 1937 год, следующего содержания:

«Прошлой ночью в переулке между улицей Заозерной и Красноармейской, был найден внук небезызвестного в городе генерала Б. в невменяемом состоянии. Прохожие обратили внимание на корчащегося от боли подростка и вызвали скорую помощь. При осмотре у жертвы не было обнаружено никаких ранений, но была значительная потеря крови.

Как нам стало известно, прежде, родители мальчика неоднократно обращались к врачам, из‑за необычных снов, которые посещали их сына в течение некоторого времени. Сообщалось так же, что просыпаясь, подросток обнаруживал у себя на теле порезы и кровоподтеки, будто после избиения.

Генерал Б. после трагической гибели своего сына, настоял на возбуждении уголовного дела против бывшей невестки, по подозрению в избиении сына. Вдова была приговорена к ссылке и отправлена в Сибирь. Внука генерал Б. взял на воспитание.

Вскоре, генерал поместил внука в психиатрическую лечебницу на принудительное лечение, прокомментировав это тем, что мальчику необходима госпитализация после жестокого обращения с ним матерью. Он так же пометил, что подростку настолько сильно внушили идею про его ненормальность, что мальчику действительно начали сниться сны, после которых у него на теле выступали порезы и даже по некоторым данным, укусы животных.

Но через некоторое время, подросток сбежал из лечебницы, и его местонахождение не было известно до вчерашнего дня. На данный момент он находится в реанимации с неподтвержденным диагнозом, в крайне тяжелом состоянии. Следствие ведется»

Тут же в статье была фотография Владимира. Бледный измученный парень, с затравленным выражением лица, он смотрел на меня с фотографии и будто укорял. Его бездонные глаза выражали такую боль и печаль, что долго на него смотреть я не смогла, отложив заметку в сторону.

Я пролистала около десятка следующих выпусков, но продолжения истории так и не нашла. Сложив по местам газеты, и размяв отекшие мышцы, поняла, что уже поздно, и пора идти домой. Скоро стемнеет, а идти в темноте совсем не хотелось. Сложив отксеренный листочек с заметкой, и засунув его в карман, я тепло распрощалась с библиотекарями и покинула здание.

Вышла я из библиотеки под сильнейший раскат грома, который не предвещал ничего хорошего. Огромные черные тучи с угрожающей скоростью надвигались на город, так что я решила поспешить, куртка может у меня и непромокаемая, зато все остальное — нет.

В трамвае я прокатилась без приключений, но выйдя из него, на меня, как в фильмах про неудачниц, словно из ведра, ливанул дождь. Я побежала в поисках хоть какого‑нибудь укрытия, успев уже промокнуть буквально до трусов. На глаза попалась одинокая летняя кафешка примыкающая к городской бане под полиэтиленовым темно — синим куполом, туда я и побежала.

Хлопнув небольшой дверцей, как и следовало ожидать, я сразу же привлекла внимание немногочисленных посетителей. Что ж, не удивительно, с таким‑то видком. Вода стекала ручьями, и не мешало бы выжать волосы, а то вообще весь пол залью. Меня начало немного потрясывать от холода, и увидев небольшую раковину у кассы, поспешила к ней, заняться своими волосами. Пока я их выжимала, продавщица сочувствующе на меня смотрела и, вручив немного бумажных полотенец спросила:

— Может тебе горячего чая налить?

— О да, спасибо, даже лучше кофе, — я начала шариться в карманах в поисках денег, и вытащила мокрую пятидесятирублевую купюру.

Женщина на нее поглядела, улыбнулась и, протянув мне чашку кофе, кивнула на столик, давая понять, что кофе обошлось мне сегодня бесплатно. Я обрадовалась и, рассыпавшись в благодарностях, стала протискиваться за самый дальний, чтобы не привлекать ничьего внимания.

Уселась я возле полиэтиленового окна, чтобы видеть, когда закончится дождь. Вокруг было три пустых стола и это радовало. Обхватив горячую кружку двумя руками, я сделала глоток. А, хорошо!

Расслабившись и размотав мокрый шарф, запихала его в рюкзак, одновременно проверив присутствие статуэтки, и продолжила ждать окончание дождя. Но, он видимо не собирался заканчиваться, сообщая мне об этом раскатами грома и молниями, освещающими улицу, как днем.

Допив кофе и немного начав согреваться, я откровенно начала скучать и время от времени зевала. Внезапно под сверкание молнии дверка кафешки открылась, и в проеме появился темный силуэт мужчины. Он медленно вошел в кафе и свернул свой зонтик. Посетитель выгладил как‑то нелепо и не складно. Низенький, с большим пузом, словно беременный, в длинном, черном, кожаном пальто и широкополой шляпе. Мордочка у него была препротивнейшая, красненькая, глазки — маленькие буравчики и огромный нос картошкой.

Как ни странно, он не привлек больше ничьего внимания, кроме моего. Мужчина вальяжно оглядел помещение, и тут заметил меня. Казалось, что даже глаза сверкнули, когда он на меня посмотрел. Он довольно ухмыльнулся и двинулся в мою сторону. Я замерла, не в силах отвести от него взгляда и кажется, вжала голову в плечи. Мужчина вызывал во мне настороженность и тихий ужас, почему‑то в голову пришла мысль, что он сейчас треснет мне по голове своим длинным зонтиком. Но он обошел мой столик, и что‑то бормоча, устроился за соседний, который был у меня за спиной.

Я облегченно вздохнула, и снова уставилась в окно. Но человек за соседним столиком, не давал забыть про себя, начав издавать тихий злобный смех. Я в недоумении обернулась, подумав, может он что‑то смешное читает, но, не заметив у него в руках ничего, я, мягко говоря, удивилась. Он сложил свои ладошки с коротенькими пальчиками у лица и, смотря на них, злобно хихикал. Внезапно, мужчина обнажил свои зубы и я увидела ряд желтых, острых зубов с выделяющимися двумя клыками, и мужчина перевел свой горящий взгляд на меня.

Я резко отвернулась, холодея от ужаса, и зажмурила глаза. «Исчезни, исчезни…» — шептала я, и смех прекратился. Я открыла глаза и снова обернулась, он больше не смеялся, встал из‑за стола и, приклеился ко мне взглядом. Я моргнула и он исчез.

Резко вскочив со стула, что тот упал, я громко охнула и попятилась, чем привлекла внимание всех присутствующих. Но мне было не до них. Он исчез!

Схватив рюкзак, я выбежала из кафе прямо под проливной дождь. В ужасе бежав по мокрой улице, и хлопая кедами по лужам, я была уверенна, что за мной кто‑то бежит, но каждый раз оборачиваясь, никого не замечала. Добравшись до своего подъезда, буквально взлетела до пятого этажа и вбежав в квартиру закрылась на два замка. Прижавшись спиной к двери, начала оседать и хватая воздух ртом, повторяла, как заведенная:

— Мой дом — моя крепость.