Хозяйка яблоневого сада, или Не подавитесь, милорд!

Глава 6

Подросток резко развернулся и побежал прочь, оставив младших детей одних. Те растерялись, не зная, что делать дальше.

Мальчонка лет шести попятился, а вот его сестренка, как самая ответственная, изо всех сил продолжала тянуть корзину и пытаться бежать. Оглядываясь на меня, она закрывала глаза, избегая встречи взглядом, и продолжала тащить корзину.

Реакция детей вызвала у меня улыбку, но в глубине души я почувствовала жалость к ним. Захотелось объяснить, что я не представляю угрозы, но стоило сказать:

– Тише, не бойтесь! – мои попытки успокоить детей привели к обратному эффекту.

Девочка побледнела и, начертив на груди какой-то знак, жалобно пропищала:

– Изыди, злой дух! Оставь нас в покое!

Ситуация была бы забавной, если бы не детский испуг и детские слёзы, которые вот-вот польются по чумазым щёчкам.

– Послушайте, я наследница тётушки, – вздохнула я. – А вовсе не дух. Потрогайте меня, если не верите. – Протянула руку.

– А-а! – тоненько заголосила девочка. Пытаясь скорее убежать, она споткнулась о сухую ветку и упала. Малыш, увидев это, расплакался, но продолжал стоять на месте, не зная, что делать.

– Да не призрак я! – Я присела и осторожно коснулась дрожащей, холодной ладошки девочки. Ощутив тепло моих рук, она выдохнула:

– Вы… живая?

– Ну да.

Пока дети приходили в себя, я подхватила перевернутую корзину, собрала выпавшие яблоки обратно и поднялась.

– Она тяжелая, – подметила я.

Девочка посмотрела на меня с недоверием, колебалась. Убедившись, что я действительно живая, она облегчённо выдохнула, но тут же снова нахмурилась.

– Вы… Вы нас с Эваном выпорете за кражу, да? – она опустила голову и посмотрела на меня затравленным котёнком. – Простите нас, пожалуйста, – тихо попросила. – Мы знаем, что воровать нехорошо, но нам нечего есть.

– Нет, никого пороть я не буду. Яблок так много, что если возьмёте корзину, не обеднею. А этот случай забудем, будто его и не было, – мягко улыбнулась я. – Главное, чтобы вы больше не брали ничего без спроса.

– Мы с Люсиль больше не будем без разрешения брать, – отозвался малыш, которого звали Эваном.

– Правда-правда, больше не будем, – пообещала девочка, вытирая слёзы.

– Ладно, – я подошла, ласково погладила её по голове, затем её братишку и предложила: – Помочь вам донести?

– Я привычная, донесу сама, – покачала головой Люсиль. – А вы… вы все-таки благородная дама. Но спасибо, что не наказали нас. – Она неожиданно поклонилась мне. – Можно, мы пойдём?

Я смотрела на детей, очень худеньких, босых, одетых в грязные лохмотья, и вдруг поняла, что не могу их вот так отпустить.

– У меня есть немного каши с яблоками. Хотите?

Глаза детей от радости расширились, но не успела Люсиль отказаться, как Эван кивнул: – Хотим!

– Тогда идёмте, – махнула я рукой, приглашая следовать за мной.

– В ваш жуткий дом? – испугалась Люсиль. – Там же призрак!

– Если боитесь заходить, перекусим на крыльце. Согласны?

– Да! – хором отозвались дети.

Пока Люсиль поливала из ковшика на чумазые руки братика, я наложила каши, взяла ложки и вышла из дома.

– Угощайтесь, – протянула детям.

Сначала они смущенно разглядывали чудесные для них тарелки, потом ложки с красивыми ручками.

– А у вас есть глиняные миски? – робко спросила Люсиль, держа тарелки на вытянутых руках.

– Нет. Так что ешьте из красивых.

Как голодные котята, они набросились на мою простую кашу. И ели её так жадно, что у меня от жалости на глазах наворачивались слёзы. Дети были действительно очень голодными.

Не желая смущать их, я вернулась в дом, чтобы налить им компота.

Стоило подойти к столу и протянуть руку к симпатичному кувшину, за спиной раздалось ворчание:

– Только вшей и клопов в моём доме не хватало! У-у-у!

– А ну тихо! – рыкнула я. – Не пугай детей!

– А вот буду! – хохотнул подленько призрак. – Что ты мне сделаешь?

Я задумалась… На минуту, а потом выдала мстительно:

– Я буду водить экскурсии в дом, и буду показывать тебя, как зверушку в зоопарке. И вот тогда в доме заведётся кое-кто пострашнее клопов и других гадов.

– Только попробуй! – угрожающе зарычал призрак.

– А вот попробую. Что ты мне сделаешь?

“Дядюшка” материализовался, и теперь мы смотрели друг другу в глаза.

– Вот же невоспитанная нахалка! – прорычал он, надменно хмурясь.

– Так в вас, дядюшка! – поддела я.

– Ты мне не кровная родственница!

– Но упрямством мы похожи, – улыбнулась, налила в чашки компот и, обойдя духа, направилась к детям.

– А можно мне ещё немного каши? – попросил жалобно Эван. Люсиль тут же дёрнула его за рукав и тихонько шикнула.

Смотря на детей, я вздохнула.

Мне было не жаль каши, но малыш съел хорошую порцию. Кроме того, как бы ему не было плохо от переедания.

– Приходите вечером, я вас угощу ещё. Хорошо?

– Ага! – широко улыбнулся Эван. Люсиль сдержанно кивнула, испытывая стыд, что им с братом приходится есть в чужом доме. Умненькая девочка. Ответственная. Гордая.

Мне стало так жаль её.

– Чем вы обычно занимаетесь? – спросила у детей.

– Прибираем дом, если папка не пьяный. А если пьяный, то убегаем ухаживать за огородиком, чтобы нам сапогом не досталось. Или соседям пропалываем грядки.

– За что он так?

– Что бы под ногами не путались, – простодушно рассказывал Эван. Его сестрёнка стояла красная, смущённая и молчала.

– Знаете что, – я присела. – Вы всегда можете приходить ко мне. А если вам будет страшно, то позовите меня, и я выйду, встречу вас, чтобы кое-кто, – обернулась к дому, – не напугал вас.

– А вы его сами не боитесь? – спросила Люсиль, теребя тоненькими пальчиками истрепанный подол юбки. – Мистер Каратти живым был несносным, а теперь уж вовсе лютует.

– Сначала боялась, а потом привыкла. Мне ведь, как вам, тоже некуда деваться.

‍– Совсем? – удивился Эван. – Вы же благородная госпожа.

– Так бывает, – развела я руками. – Так что буду обживаться здесь, приводить дом и сад в порядок. И пусть кое-кому это не нравится, но я отсюда не уйду!

Моя решительность понравилась детям. Они заулыбались.

– Тогда, можно, мы придём к вам вечером?

– Конечно.

– А как вас зовут?

Я призадумалась.

– Мари. Меня зовут Мари. Ладно, бегите. Буду ждать вас вечером.

Люсиль и Эван подхватили корзину и понесли её к воротом.

Я шла за ними, чтобы немного проводить. И помочь, если понадобится.

Но едва дети подошли к воротам, мы услышали злобный мужской голос:

– Опять воруете, бездельники!

– Опять воруете, бездельники! – раздался злобный мужской голос, и из-за зелёной изгороди вышел крепкий, седовласый мужчина с неприятным, надменным лицом. Одет он был в рубаху, жилет и широких штаны, заправленные в новенькие, блестящие сапоги. Рядом с ним шёл подросток, который недавно удирал от меня с воплями.

– А я им, папка, говорил, чтобы не крали! Но они не послушались! – гаденько жаловался подросток, заглядывая мужику в глаза.

Наблюдая за ними, я ощутила раздражение. Что папаша, что сынок. Такой же изворотливый и подлый.

Я быстро сбегала за покрывалом. Одно дело перед детьми, но другое перед взрослым мужчиной в одной сорочке находиться. Несмотря на то, что она очень скромная и из плотной ткани, всё-таки приличия должны соблюдаться.

Накинув на себя покрывало как шаль, я вышла к неожиданным визитёрам и, зная, как на самом было дело, не сдержалась и выпалила:

– Ой ли! Да ты сам подначивал их собирать яблоки. Ещё и поторапливал!

– Что?! – упёр мужчина руки в бока и двинулся на меня. – Ты кто такая, чтобы оговаривать моего сына?!

– А вы кто? – вскинула я голову.

– Староста деревни. А вот ты кто? – подозрительно сощурился. – Небось сама воровка!

– Я – наследница Альпираны Каратти, – выдерживая взгляд, я вскинула голову.

– И чем докажете, что вы не самозванка?

– Тем, что родовая магия признала меня, – отчаянно отбивалась я от нападок. – И теперь, как нынешняя хозяйка, я могу предъявить вашему сыну кражу.

Я не собиралась этого делать, но старосту надо было осадить. Иначе, такие как он, снисхождение примут за слабость.

Стоило пригрозить, староста умерил гонор, ссутулил плечи и залебезил:

– Ну зачем же, госпожа! Мы можем это как-то уладить. По-свойски, так сказать.

– Тогда по-свойски договоримся: вы не смеете оскорблять и трогать этих детей. Ясно?

Глаза старосты недовольно сощурились.

– Что ж, если такова ваша воля, так и будет. Но зря вы тратите на них свое время, госпожа. Лентяями и ворами они вырастут.

– Вы бы за своим сыном следили.

Вот я и обрела первого врага. Словно прочитав мои мысли, Люсиль прошептала:

– Ральф злопамятный. И подлый.

– Зато он вас трогать не будет.

***

Напуганные дети остались со мной. Помогали собирать яблоки, чтобы под дождями они не гнили. И совсем не хотели возвращаться домой.

Я думала, что им надо бы показаться отцу, сообщить, где они находятся. Но их родитель, пьяный, злой и дурной, явился сам.

– Эх, паршивцы! От же ж выпорю – места живого не оставлю! Чтобы не воровали у приличных людей!

Уже догадываясь, что сейчас будет, я вышла вперёд.

Огромный, ужасный мужик, увалень с нечёсанными лохмами, опухший от пьянки и похожий на медведя, на ходу растёгивал ремень…

– Никто ничего не крал! – выпалила я, преграждая ему путь. – Я сама позвала детей и предложила им собрать яблоки. Я им разрешила!

Тип замер, выпучил глаза, нависая надо мной.

У меня сердце упало в пятки. У него кулачищи пудовые!

– Папка, это новая хозяйка имения. Наследница тётушки Альпираны, – не дыша, прошептала Люсиль. – Она очень добрая.

– То есть не крали? – дыхнул на меня жутким перегаром мужик. Таким, что я едва от одного запаха не окосела.

– Не крали! – подтвердила я. От мужика так же разило луком и потом. Чтобы не задохнуться, отступила на шаг.

– То есть не пороть их что ли?

– Даже не думайте! Детей вообще нельзя пороть! – возмутилась я.

– Так добрые люди жалуются.

– Так уж и добрые? – скептично фыркнула я, чем сломала типу логику.

Он завис, смотря на меня стеклянными глазами. Потом резко развернулся и, покачиваясь, пошёл обратно.

– Сейчас спать ляжет. А утром проснётся, будет добрый. И не вспомнит, – обрадовалась Люсиль, сложив ладошки у груди свечой.

Я посмотрела на испуганных детей, вздохнула и выпалила прежде, чем здравый смысл закричал: «Ты чего делаешь? Сама нищета, сидишь на каше!»

– Если хотите, оставайтесь ночевать у меня.

– А можно? – обрадовались дети, сияя счастливыми глазками.

– У меня дома пыльно. Пока не особенно уютно, да и кроме каши и компота, ничего нет.

– А нам ничего и не надо. Мы привыкли голодными ложиться, – признался Эван.

– Голодными мы не будем. Ближайшую неделю так точно. А потом я придумаю, где взять денег, – вздохнула я, прикидывая, кому бы продать своё свадебное платье?

– Скоро будет ярмарка. Можно яблочки продать, – предложила Люсиль, оглядывая яблочный сад. – Если целёхонькие выбрать.

– Точно! – хлопнула я себя по бёдрам. – Надо это обдумать. Ведь до ярмарки надо ещё добраться.

– Дед Митруш поедет с полупустой телегой. Можно с ним попроситься…

Мы собрали несколько корзин яблок, занесли в дом, после чего поужинали на улице кашей. Простая еда снова порадовала детей, они ели, болтали и улыбались. Но когда пришло время заходить в дом, нахмурили свои лобики.

Однако страх возвращаться домой и попасть под горячую руку отца был настолько силён, что, помявшись, они всё же вошли.

Осторожно ступая босыми, чумазыми ножками по холодному каменному полу, они не отходили от меня ни на шаг и оглядывались по сторонам, опасаясь привидения. В их глазах читалась тревога, смешанная с любопытством.

У меня сердце разболелось от переживания, что они ходят полураздетыми. Надо срочно придумать, где и на что купить им одежду. Для этого надо заработать денег, а пока надо нагреть воду и хорошенько помыть чумазят.

Я опустилась на колени перед старым очагом и стала высекать искру. Наблюдавшая за мной Люсиль покачала головой:

– Без трута не разожжете.

– Какого трута? – удивилась я.

Она взяла у меня кремень и кресало, достала из кожуха, лежавшего на столе, сухой трухлявый кусочек, приложила его к кременю, ловко чиркнула железкой. Кусочек трута задымился. Люсиль подула на него, и как только он разгорелся, опустила на дрова. Огонь мгновенно охватил щепки, распространяя вокруг себя тепло и свет.

– Хм, – потёрла я подбородок, задумчиво глядя на Люсиль. – А у меня без него выходило.

Девочка пожала плечиками и спорить не стала.

Я поставила воду греться. Пока она нагревалась, подготовила большую постель для нас троих, стараясь сделать её максимально уютной. Хорошенько взбила подушки, которыми будут пользоваться дети. Ещё раз вытряхнула от пыли одеяло. Достала из шкафа постельное бельё.

– Это нам? – изумленная Люсиль закусила губу, боясь пальчиком прикоснуться белоснежной ткани с розовыми цветочками. Эван хотел забраться на постель, но она дёрнула его за рубашку и шикнула: – А ну стой на месте!