Хозяйка старой пасеки 3

16

Варенька вернулась, держа в руках два зонтика. Вслед за ней шел Нелидов.

— Я помогу вам присмотреть за мальчишками, — сказал он.

Но быстрый взгляд, который он бросил на графиню, дал понять, что присматривать он собирается не только за мальчишками.

Впрочем, пусть глядит — наедине они все равно не останутся, так что репутация Вареньки не пострадает.

— Отлично, лишние руки, — обрадовалась я.

Варенька фыркнула.

— Говори уж прямо, что принести.

— Жаровни. И безмен.

Графиня умчалась. Я задумчиво посмотрела ей вслед.

— Разве благородная барышня не должна ступать чинно и плавно?

Нелидов рассмеялся.

— Должна. Но в деревне нравы свободнее, а графиня, я думаю, просто компенсирует время вынужденной малоподвижности. Будь мы на балу в столице, вы бы увидели образец скромности и достоинства.

Он помрачнел на миг, но тут же изобразил вежливую улыбку.

— Чугунные жаровни, пожалуй, слишком тяжелы для барышни. Пойду помогу ей. — Он обернулся, вспомнив. — Положить в них горячие угли или вас не затруднит поджечь на месте?

— Не затруднит.

С моим-то огнем. К слову, управлять магией становилось легче с каждым днем, если не с каждым часом. Должно быть, помогали наработанные нейронные связи тела.

Через несколько минут Нелидов вернулся, неся на локте здоровенную корзину. Варенька крутила в руках нечто, здорово напоминающее булаву из иллюстраций к сказкам.

— Теперь я знаю, что такое безмен, — заявила она.

Я озадаченно оглядела длинную медную ручку, испещренную метками, увесистый шар на одном конце и крючок на другом. Я-то рассчитывала на пружинные весы.

— Сергей Семенович, вы умеете этим пользоваться?

Нелидов кивнул.

— Подвешиваете на крюк груз и передвигаете петлю, — он указал на полоску кожи, которую я про себя сочла ручкой, — пока не уравновесятся. Не беспокойтесь, Глафира Андреевна, дело несложное.

— Поверю вам на слово.

На полдороге нас встретил Кузька, которого сопровождал Полкан.

— Барышня, Митька велел вам передать, что с воздуховодом они закончили и спрашивают, какие дальше указания будут.

— Иди скажи, чтобы решетки из продухов убрали, — велела я.

Кузька снова умчался. Полкан с радостным лаем понесся за ним, и было видно, что псу вся эта беготня доставляет несказанное удовольствие.

Когда я пришла, трубы, или их подобие, действительно были готовы. Если бы я захотела устроить водопровод, изделие это никуда бы не годилось. Две половинки выдолбленного бревнышка, обмотанные берестой, чтобы держала вместе. Но каждая половинка по отдельности стала бы вполне нормальным водостоком, а уж в качестве воздуховода они тем более подойдут.

Под моим руководством парни впихнули трубы в оба продуха. Одну, как и планировалось, спустили внутрь почти до пола, вторую, наоборот, пристроили так, чтобы как можно сильнее возвышалась над крышей омшаника. Разумеется, вертикально они не пролезли, торчали наискось. А после того, как их кое-как укрепили камнями и палками, оставалось только порадоваться, что это сооружение временное.

— Прекраснейший образец дендрофекальной архитектуры, — не удержалась я. — Главное, вовремя разобрать.

Нелидов закашлялся, скрывая смех. Варенька захлопала глазами. Я сделала вид, будто не заметила ее вопрошающего взгляда. Надо было лучше учить древние языки, в конце концов. Поняв, что от меня объяснений не дождется, графиня надула губки и умоляюще посмотрела на Нелидова. Я мысленно хмыкнула: еще бы у кузена спросила.

— Сергей Семенович, покажите мальчикам, какую бочку прикатить, — распорядилась я. — Варенька, поможешь мне расставить жаровни?

Графиня задрала носик, всем видом показывая, что столь низменное занятие не подобает особе ее положения. Обиделась. Я не стала ее уговаривать и, велев Кузьке взять корзину с жаровнями, полезла в погреб. Не успела я добраться до середины лестницы, как сверху послышалось:

— Глаша, подожди, я с тобой!

— Не стоит, тут грязно.

В самом деле, я совсем забыла, что графине в тканевых туфельках совершенно незачем лезть в размокшую глину. Варенька спорить не стала, остановилась на верхней ступеньке, наблюдая за работой и любопытствуя. Я не ожидала, что и в этот раз придется объяснять азы физики. Неужели барышень толком ничему не учат?

Впрочем, наверняка дворяне рассуждают почти так же, как низшие сословия. Вот игра на пианино — или как там называется та дура, что стоит у меня в доме, — может развлечь гостей и продемонстрировать приятный голос. А кого развлекут физические формулы?

Я не стала долго размышлять об этом. В конце концов, не в том я положении, чтобы организовывать движение за просвещение женщин. Известку вон пора отмерять.

С этим управились быстро и слаженно. Нелидов взвешивал известь, я раскладывала ее по емкостям, мальчишки будто муравьи сновали в погреб, расставляя их сперва по периметру, а потом где придется.

— Все, Глафира Андреевна, — сказал Нелидов, взвесив последнюю порцию. — Можно закрывать.

Федька принялся подбивать обручи на бочке. Надо будет загерметизировать воском, чтобы известь не портилась.

Мальчишки стояли кружком, наблюдая за работой Федьки. Стук молотка по обручам звучал размеренно и успокаивающе.

И тут раздался вскрик.

Я обернулась. На земле лежал Кузька, на нем — Полкан, съежившись и прижав уши.

— Что… — начала было я.

И присела от грохота.

Варенька взвизгнула и затихла. Нелидов, покраснев как рак, поднялся. Протянул руку графине, помогая встать. Похоже, он снова попытался закрыть ее от опасности. Скоро рефлекс выработается, честное слово.

Федька проглотил на полуслове ругательство, получив подзатыльник от Митьки. Полкан соскочил в траву и залаял, но не зло, а скорее возмущенно, и всем видом показывал, что он-то хотел остановить безобразие. Кузька сел, ошалело моргая.

— И что это было?

Я подобрала из травы черепок от большой крынки. В ней парни принесли квас и время от времени черпали его кружкой.

— Да я ничего… Я просто кусок нашел и хотел… — пробормотал Кузька.

Полкан снова залаял. Потянул зубами за рукав рубахи. Мальчишка дернулся, ткань треснула, и из прорехи выпал комок известки размером с кулак.

— Ты чего мне одежу порвал? — Кузька замахнулся на пса. Тот отскочил, разлаявшись еще пуще.

— Полкан, фу! — одернула его я.

Картина была более чем очевидной. Кузька, увидев, как шипит известь, когда я ее тестировала, решил повторить эксперимент. Под шумок припрятал пару комков. Сунул здоровенный кусок прямо в крынку с остатками кваса — и вот результат.

Еще и в рукав спрятал, балбес! Как бы ожога не осталось.

Та часть меня, которая была семнадцатилетней барышней, очень хотела вытянуть его из травы за ухо и высказать все, что она об этом думает, не выбирая выражений. Другая часть — та, что должна была быть старше, взрослее и умнее, — ехидно усмехнулась.

— Ты в следующий раз дождись, когда Полкан отвернется, прежде чем экспериментировать, — съязвила я. — Тогда всем проще будет. И тебе за разбитую посуду не взыщут, и мне воспитывать работника с оторванной головой не придется.

Кузька позеленел.

В моем детстве в лужи кидали карбид, чтобы бабахнуло. Так что отчасти я Кузьку понимала. Но…

Но надо же думать, что делаешь! Хоть по большим праздникам! Кто же остается стоять над потенциальным бабахом!

Я поймала мальчишку за руку, вздернула рукав. Не обжегся, повезло. Молча подобрала с земли осколок кувшина. Края были острыми, как бритва.

— Повезло тебе, дурню, что Полкан тебя на землю опрокинул и осколки над головой прошли. — Я повертела черепок в руках. — Представляешь, если бы в глаз такое прилетело? Считай, второй раз родился: сам цел и никого не зашиб. А то бы родители парней с тобой поквитались.

— Я не хотел… Я только…

— Ты только хотел посмотреть, как шипит.

— Так всякий дурак знает, что кипелка шипит и плюется! — возмутился Митька. — Было бы там на что смотреть.

— За крынку я из тебя вычту, — продолжила я жестко. — И недельное жалованье тоже вычту.

— За что⁈ — взвыл Кузька.

— За глупость. Химические эксперименты нужно проводить только под присмотром взрослых.

— А что такое… химические? — подал голос Данилка.

Я мысленно хлопнула себя по лбу.

— Кузька видел, как я бросила щепотку извести в воду. Захотел повторить. И не подумал, что щепотка и здоровенный кусок — разные вещи. И вдвойне не подумал, что крынку и разорвать может.

— Вот же полоумный! — воскликнул Митька. — Все знают, что надо воду в кипелку лить, а не наоборот!

— Я не знал, что это кипелка! — огрызнулся Кузька. — И вообще…

— И вообще, тебя, видать, мамка, когда выродила, на пол уронила, — не унимался Митька. — Старших надо спрашивать, прежде чем что-то делать.

Я хихикнула про себя. Когда это подростки слушались старших!

— Барышня, — перебил Данилка, глядя на меня с неподдельным интересом, — а вы нас этому… химическому учить будете?

Я растерялась. Вот уж чего не ожидала услышать.

— Химии?

Мальчишка кивнул.

— Я так смекаю, если бы Кузька знал, что может так бабахнуть, он бы в сторону горшок оттащил, да и сам рядом стоять не стал, — заметил Данилка.

— Для этого не надо никакой химии, надо пару раз с мамкой стены побелить, — проворчал Федька. — Еще и квас перевел, паршивец. Жаль, добрый был квас.

— Вы оба правы, — сказала я. — Ты, Данилка, в том, что химия помогает разобраться в природе вещей. Только это сложная наука. Сперва надо выучиться читать, писать и считать.

— Я выучусь, если вы позволите.

— Хорошо. Если после того не передумаешь, расскажу и про химию.

Чем черт не шутит, может, в парне спит второй Ломоносов?

— Ты, Федька, прав в том, что иногда сложные вещи можно понять, просто наблюдая за жизнью и слушая старших.

Я снова обернулась к Кузьке. Что ж с ним делать, балбесом?

— Барышня, не гоните его, — вступился Митька. — Я за ним пригляжу. Он больше не будет.

Я посмотрела на Кузьку. Тот опустил голову, и было видно: он понял, что едва не убил себя и других.

— Приглядим, — заверил Федька, отвешивая приятелю очередной подзатыльник. — Все вместе. Если что, пусть третий раз за все платит. Только я думаю, понял он.

— Что ж, поверю, что понял. — Я смерила Кузьку взглядом. — Третий раз за все платит. Еще одна оплошность — выгоню. И никакие просьбы не помогут.

— Спасибо, барышня, — пробормотал Кузька, не поднимая глаз.

— А за разбитую посуду все равно вычту. И штраф тоже — за то, что подверг опасности остальных.

Кузька торопливо закивал.

— Как вам будет угодно, барышня. Я понял, правда понял.

— Глафира Андреевна, все целы? — окликнули меня.

Я обернулась и обнаружила на краю луга Стрельцова, размашисто шагающего в нашу сторону. Увидев мое лицо, он заметно расслабился. Подошел ближе и снова собрался. Под его ледяным взглядом, явно отметившим помятые юбки кузины и травяные пятна на них, Варенька побледнела и попыталась спрятаться за спиной Нелидова. Тот, наоборот, распрямился навстречу исправнику.

— Варвара, марш домой, — процедил Стрельцов. — Вы, Сергей Семенович…

— Кир, слышал, как бабахнуло! — защебетала Варенька, выглядывая из-за плеча управляющего. — Кто бы мог подумать, что обычная побелка способна так…

— Любой, кто хоть немного занимается хозяйством, — так же холодно произнес Стрельцов. — Я сказал, ступай домой! И не выходи из своей комнаты до вечера.

— За что⁈ — возмутилась графиня. — И вообще, я вчера при тебе обещала отцу Василию…

— Ты не обещала отцу Василию. Ты сказала, что надо непременно съездить в церковь. Завтра я лично сопровожу тебя и Глафиру Андреевну к заутрене. По крайней мере, пока вы обе остаетесь у меня на глазах, я точно знаю, что вы живы и не пострадаете, если что-то где-то в очередной раз бабахнет.

— Надеюсь, меня вы не посадите под замок? — приподняла бровь я.

— Я сделал бы это с огромным удовольствием. Но, к сожалению, это ваш дом, а не мой, так что распоряжаться я могу только в пределах своих полномочий. Что произошло?

Мальчишки переглянулись. Кузька съежился.

— Кусок негашеной извести упал в крынку с квасом, — сказала я. — Никто не пострадал, кроме горшка и вашего спокойствия.

— Упал, — с нажимом произнес Стрельцов. — Сам. Сергей Семенович, вам следовало бы лучше приглядывать за работниками вместо того, чтобы помогать барышням…

— Сергей Семенович действительно очень помог, — перебила я его совершенно невинным тоном. — Корзина с жаровнями оказалась куда тяжелее, чем я рассчитывала, а мальчишки были заняты…

— Дендрофекальной архитектурой, — вставила Варенька.

Стрельцов побагровел. На мгновение прикрыл глаза, будто изо всех сил старался не взорваться.

— Варвара, хватит пререкаться. Глафира Андреевна, сердечно вам признателен за расширение лексикона моей кузины, особенно в столь специфичных областях.

По крайней мере в этом он прав.

— Прошу прощения, Кирилл Аркадьевич. Мне действительно стоит лучше следить за словами. Отвыкла за время своего затворничества. Варенька, я…

— Я сам объясню кузине значение этого слова и почему его нельзя употреблять в приличном обществе, — перебил меня Стрельцов. — Варвара, марш в дом, я тебя догоню. И, Глафира Андреевна, я хотел бы знать, когда вы сможете вернуться к… нашим поискам.

— Как только дам работникам следующее указание. Впрочем… Сергей Семенович, вы можете объяснить парням, как заложить компостный ящик? Частокол из сушняка, который найдется в парке, на оплетку можно нарезать ивовых прутьев. Земля с копоркой годится на прослойку, навоза в навознике предостаточно, девочки вчера пропололи огород, и сорняков вместе с кухонными отходами хватит для первого слоя.

— Конечно, объясню. Я читал труды Болотова, — кивнул Нелидов. — Однако навоз хорошо бы поберечь.

— Для чего?

Варенька замерла в пяти шагах от нас, явно прислушиваясь.

— Кизячный сбор, — сказал Стрельцов.

Я моргнула, и Нелидов решил объяснить.

— Натуральный налог, армии нужна селитра. Количество зависит от владений и числа жителей на них.

Занятно. А я-то думала, что навозник заполнен и благоухает из-за небрежения покойной Агриппины.

— Его можно заменить денежной податью?

Как бы ни хотелось мне экономить деньги, в почти натуральном хозяйстве вроде моего навоз может оказаться ценнее золота.

— Можно, и многие так и делают.

— Тогда пусть мальчишки начнут, все равно за один раз весь навозник не освободить. А вы посчитайте, во что нам обойдется денежная компенсация, и потом решим, как лучше поступить.

Нелидов поклонился, жестом велев мальчишкам следовать за собой.

— Варенька, будь добра, возвращайся в дом. Мы тебя догоним, — сказала я.

Графиня поплелась по дорожке. Полкан догнал ее, наскочил с лаем, будто собирался укусить.

— И ты меня гонишь, — проворчала она, но все же прибавила шагу.

Я подождала, пока они дойдут до границы парка. Развернулась к Стрельцову, который молча стоял рядом.

— Я понимаю, что вы испугались, Кирилл Аркадьевич, и благодарна вам за беспокойство. Однако не стоит срывать свой гнев на моем управляющем. Мы все не заметили, как мальчишка бросил кусок негашеной извести в крынку с квасом.

Стрельцов скрестил руки на груди, глядя на меня сверху вниз.

— Ваш управляющий проявляет поразительную беспечность в одном и непозволительную шустрость в других делах. И я удивлен, что вы, с вашим умом, не видите очевидного. Или не хотите видеть?

— Объяснитесь, будьте добры.

— Ваш управляющий — юноша без средств и связей. Устроился в дом, где сейчас целых две богатых невесты…

Я фыркнула.

— Не знаю, как у вашей кузины, а мое приданое — двадцать тысяч долгов.

— И тысяча десятин земли, — не успокаивался Стрельцов. — Вы всерьез считаете, будто мотивы вашего управляющего исключительно благородны? Нищий, у которого на руках сестра и мать, не может позволить себе благородства.