Хозяйка кофейной плантации (СИ)

Глава 46

Если бы взгляды могли убивать, то я уже лежала бы бездыханная. Мигель уничтожающе смотрит на меня. Вот только я не собираюсь сдаваться без боя. Думал, что подловил нас и я расплачусь и начну просить прощения? Не тут-то было. Я ещё тебя заставлю извиняться за свинское поведение.

— Ты давно подслушиваешь? — насколько могу спокойно спрашиваю я.

— Достаточно давно, чтобы сделать свои выводы, — разъярённо шипит он.

Соберись, Виктория, ты сможешь. Я в себя верю! Русские женщины коня на скаку останавливали, а тут всего лишь взбешённый испанец. Правда, он мой муж и обвиняет меня в измене, но это уже несущественные детали.

— То есть из всего, что ты услышал, смог сделать только настолько идиотский вывод? — спрашиваю я.

— А ты бы какой сделала? — рычит на меня муж.

Хватает меня за руку и притягивает к себе Мигель. Не знаю, что он хочет этим показать? Может просто демонстрация власти надо мной. Но не на ту напал. Как же меня уже «задолбали» эти собственники с обострённым чувством справедливости и мужской дружбы.

— Ты не еврей, чтобы отвечать вопросом на вопрос, — огрызаюсь я. — Ты упрекаешь Фернандо в том, что я неравнодушна к нему. Так, ты прав.

Это стоило сказать, хотя бы ради удовольствия полюбоваться на их физиономии. Ошеломлённое Фернандо и озлобленное Мигеля. Кажется, муженёк готов разорвать нас голыми руками, но пока не решил, с кого начать.

— Кто закрыл меня от выстрела? — задаю самый важный вопрос. — Кто помогал мне с плантацией? Кто поддерживал меня, когда я опускала руки? Кто первым узнал, что я жду от тебя ребёнка и оберегал меня?

У Мигеля хватает совести смутиться.

— Я был в море, ты же знаешь, — уже намного тише поизносит муж. — Я не мог остаться.

— Ты не мог остаться, зато оставил Фернандо, и он заменил тебя, — говорю я рискованные фразы. — И только благодаря его порядочности он не заменил тебя в нашей постели.

— Что? — опять взвивается Мигель, а Фернандо осуждающе качает головой. — Ах, ты вертихвостка!

— Фернандо — мой герой, а должен был быть ты, — безжалостно продолжаю я. — Я жду тебя, как глупая Пенелопа и что взамен? Ты приезжаешь, тащишь меня в спальню, а потом заявляешь, что я не в состоянии понять, о чём ты будешь говорить с управляющим.

Меня понесло. Оседлав боевого пони, я храбро кидаюсь в бой, защищая справедливость.

— Где ты был, когда меня пытались убить? Зарабатывал очередные тысячи золотых, продавая людей, в то время как меня защищал твой друг. Ой, прости, кажется, уже бывший друг, — повышаю голос я, долбя ему пальцем в грудь. — У тебя нет права обвинять нас. Ты заварил кашу и сбежал в море. А Фернандо расхлёбывал её.

— Успокойся, — снисходительно произносит Мигель, — я Фернандо хорошо заплатил за то, что он управлял моим поместьем.

— И за то, чтобы он выполнял роль телохранителя тоже? За то, чтобы он рисковал своей жизнью ради твоей жены, тоже заплатил?

— Да, заплатил? — рявкает он на меня.

— Чем? — ору я в ответ на него. — Тем, что вышвырнул его? Раненного и обессиленного?

— Его никто не вышвыривал, — рычит Мигель, — он сам решил уйти.

Только я открываю рот, чтобы завопить, что сама слышала, как он заставил Фернандо уйти, как захлопываю его. Чуть не проболталась. Надеюсь, что в гневе Мигель не так внимателен и не заметит мою чрезвычайную осведомлённость.

— Хорошо, раз вы такие паиньки оба, то прошу в кабинет, — делаю я приглашающий жест, — и постарайтесь не подраться.

— Что мы втроём будем делать в кабинете? — задаёт тупой вопрос Фернандо.

У меня чешется язык съязвить, что может он предлагает пройти в спальню, где сообразить старый добрый тройничок. Но благоразумие берёт вверх. Я и так слишком много наговорила для юной женщины, получившей воспитание в монастыре.

— Я поделюсь своим видением, — резко отвечаю я. — Можно хотя бы раз просто молча выполнить то, о чём я прошу.

Мигель, глядя на Фернандо, пожимает плечами, а тот заявляет:

— Беременность влияет на перемену настроения.

Твою ж на лево, акушер-гинеколог нашёлся тут. Может, останется и роды примет, раз такой всезнайка.

Просто удивительно, как быстро они сплотились против внешнего врага, то есть меня. Так и хочется поиронизировать на этот счёт. Что я их развела, и я же их снова подружила. Но промолчу. Не буду оскорблять мужское достоинство язвительными речами.

— Мои изменения можете обсудить за рюмочкой текилы, а сейчас господа, пройдите в помещение, я устала стоять и препираться с вами, — произношу я. — Как верно подметил, дон Фернандо, я беременна и у меня свои причуды.

Мигель довольно улыбается. Интересно, что его так развеселило.

— Так, что ты имеешь нам сказать? — парадирует одесский или еврейский говор Мигель, усаживаясь в кресло за столом. Нам с Мигелем достаются кресла возле окна.

— Дон Фернандо закройте окно, пожалуйста, — прошу его я, — и понаблюдайте, чтобы с той стороны никто не подслушивал.

— Как ты, дорогая, наш разговор с Фернандо, — мило улыбается Мигель.

— Да, как я, дорогой, — не смущаясь парирую я, — если я что-то хочу узнать, то докапываюсь до правды любыми средствами.

— Мы это уже заметили, Тори, — говорит мой муж, — так посвяти нас, что такого секретного ты хочешь сказать, что даже заставила нас угорать в духоте?