Хозяйка Кладбища

Глава 7

Перед воротами стояли две телеги.

Одна — отлично сделанная, крашеная в черный цвет, запряжённая парой красивых черных лошадей. На телеге стоял черный же гроб, тщательно украшенный цветами и лентами. Позади телеги — толпа людей. Наверняка наследники, родственники, друзья и прочие. Среди толпы я заметила и ту даму, что вчера (или год назад, как считать) взяла у меня в аренду первую могилу.

Вторая телега была куда скромнее. Два некрашеных гроба стояли на деревянном настиле, кое-как закрепленном на тележной оси. Чахлая пегая лошадь нервно грызла трензель. Из сопровождающих — только возница. Он-то как раз меня и звал.

— Ну чаво, хозяйка, принимай постояльцев! — похохатывая, возница постучал ладонью по крышке одного из гробов.

— Бумаги есть? Все могилы здесь арендованы и на каждую составлен договор, — сказала я.

— Не, девка, на этих точно нет. Это тюремный груз.

— Тогда не приму.

— И чаво, мене назад этих гавриков везти? Так не пойдет!

Я повернулась ко второй процессии и нашла взглядом даму с рынка. Кивнула ей. Дама подошла ко мне, и дрожащими пальцами вытащила из поясного кошелька мятый листок. Тот самый договор.

Я пробежалась глазами по тексту. И отошла в сторону, освобождая проход на кладбище.

— Все в порядке, сейчас я подготовлю место для церемонии, — сказала я даме.

— Эй, хозяйка, чо с энтими-то делать? — снова обратился ко мне возница с бедной повозки.

— Нет договора — нет места, — ответила я и пошла на кладбище. Работёнка предстояла не из лёгких. Но раз игра мне присвоила профессию Гробокопателя, придется освоить и ее. Звать на помощь существ я поостереглась, магия тут тоже не помощник, так что орудовать лопатой пришлось самой. Найдя нужную могилу, я принялась за земляные работы.

Через три с лишним часа яма была готова, и под скорбные причитания родственников гроб опустили вниз. Ещё несколько слов обязательного ритуала, и мне пришлось снова браться за лопату. Когда на гроб был положен последний комок земли, мои руки разве что не отваливались. Повезло еще, рукоять лопаты такая гладкая, словно полированная. Иначе у меня остались бы занозы в ладонях. Мозоли-то точно будут.

К полудню печальная процессия наконец направилась к выходу с кладбища. Арендаторша могилы чуть приотстала и остановилась рядом со мной.

— Вы ведь будете присматривать за могилой? — спросила она.

— Обязательно. Ещё четыре года, пока не истечет договор. Если хотите, потом можно будет продлить.

Арендаторша покивала в знак согласия, а затем взяла меня за руку. И сразу ле перед моим взглядом промелькнули цифры увеличивающегося счета. Мой долг стал чуть меньше.

— Пожалуйста, позаботьтесь о могиле как следует, — она стрельнула взглядом в сторону города. — Что бы с моим свекром ничего не произошло. А то ходят сплетни, что на городском кладбище половина могил пустые. И Марьяна, вы же знаете Марьяну, с Садовой улицы? Она со мной была в тот день.

— Та дама в синем платье, — припомнила я.

— Да, точно. Так вот, у них родовая гробница прямо позади собора. И когда Марьяна с семьей по весне ее навещали, то часть гробов им показалась подозрительно гулкими, словно внутри ничего нет. Ох, как она тогда перепугалась. Мы и на рынок пошли, только чтобы успокоиться.

Дама сжала мои пальцы в своей ладони.

— Пообещайте, что с моими родными ничего такого не произойдет! — глядя мне в глаза взмолилась она.

Я похлопала по ее ладони, безуспешно надеясь, что она отпустит.

— Хорошо, хорошо, леди. — я заглянула наконец к ней в подсказку, — леди Сфортино, я позабочусь обо всем как следует.

Так, держась за руки, мы дошли до ворот, где даму ждал экипаж, весьма похожий на тот, что был у герцога Сенье. Кажется, я весьма продешевила с платой за аренду.

Вы приняли обязательство ухаживать за могилой семьи Сфортино. Если покойники семьи получат вред, отношения с семьёй Сфортино будут испорчены на 75% (до состояния «Кровная вражда») — прожужжала мне в уш подсказка. Жаль, а ведь я как раз хотела покойника поднять вместо Алана.

Второй телеги около ворот уже не было. Но грубо сколоченные гробы остались. «Тюремный груз», как назвал их возница. Ну что ж, ребятки. Раз за ваши похороны мне не заплатили, вам придется самим отработать. Я кое-как втащила гробы внутрь кладбища, и пинками сбила крышки.

Черт, занимаюсь тем же самым, что и старик Латуо ночью ранее. Дурной пример заразителен, с волками жить и все такое, да. Других вариантов у меня пока не просматривается. Не идти же действительно к певички-зазывальщицы к циркачу.

В гробах оказались трупы мужчин. Один я даже узнала — его вчера прошил мечом насквозь Командующий стражей Джан Галеаццо. А второй, наверняка, из той же кодлы. Для комплекта не хватало только Вампы. Пожалуй, это даже хорошо, что их мне доставили. Вечером надо будет поэкспериментировать. Всё-таки со стариком Латуо у меня получилось спонтанно, теперь же стоит закрепить навыки. Но пока надо передохнуть.

Я вернулась в часовню. Существа меня там не ждали. И если Ендол всё-таки смел останки Алана в кучку, послушавшись моего приказа, то Далия еле-еле собрала один браслет и застыла глядя в пустоту (или в вечность?) на половине сборки следующего. С трудом подавив желание стукнуть их, я открыла книгу некроманта на первой странице и начала собирать ингредиенты.

Понадобилась свеча, костная пыль и один череп. И немного магии. Спустя три попытки, на которые ушла изрядная часть пыли, мне удалось добиться результата. Свеча стояла ровно внутри отполированного пылью черепа, бросая жёлтые блики на небольшой пятачок перед этим странным светильником.

Воровской фонарь

Стоимость: 167 марок (314 марок себестоимость)

Производится: Кладбище

Эффект: 1) позволяет оставаться вне дома ночью;

2) скрыто. Требуется выполнить задание «Ночью и в темноте».

Какая интересная вещица. И даже задание прилагается. Я покрутила фонарь в руках, но так и не поняла, как взять квест.

— Хазайка хароший, хазайка даст жуки.

— Ленивое ты тело, хазайка занят.

— Ахаааррааа!

Существа отвлекли меня от размышлений. Я сунула фонарь в поясной кошель, заняв четвертое место, рядом с тремя книгами. Осталось всего два.

— Подойдите! — потребовала я, поманив их к себе. Указав на Ендола, выдала ему задание:

— Ты берешь череп и натираешь его костной пылью, пока не заблестит. Сильно не тереть! Не ломать! Чтобы блестел! А ты, — указала на Далию, — берешь блестящий череп и ставишь в него свечу! Ясно?

— Да, хазайка.

— Сделаете до захода солнца хорошо и много — дам жуков, — подстегнула я их рвение.

Оставив существ заниматься рутиной, я вышла наружу. Надо бы прикопать хоть одного из покойных разбойников, а то разложатся, не успев вернуть мне долги. Я взялась за лопату, но не успела отрыть и четверть глубины, как меня отвлекли.

В воротах кладбища стояли стражники.

— Кто здесь Юдифь Аджаи? — поинтересовался старший из них, с до боли знакомой надписью над головой: «Капитан городской стражи». У них капитаны что, каждый год новые? А куда прежних девают?

Я воткнула лопату в землю, отряхнула руки и ответила:

— А есть варианты? Я Юдифь Аджаи, хозяйка этого кладбища.

— По приказу начальника городской тюрьмы вам следует немедленно прибыть в городскую тюрьму, — без всякого выражения, как по-писаному заявил капитан.

— Никуда я не пойду. Я ничего противозаконного не делала. И я занята! — возмутилась я.

Капитан стражи махнул рукой своим помощникам, и меня тут же схватили под руки, выворачивая их назад.

— Не пойдешь сама, так мы тебя доставим. Тащите эту ведьму в тюрьму!

Часы на ратуше пробили пять раз, когда меня притащили в высокую башню на мысу недалеко от порта и поволокли вверх по лестнице. Втолкнув меня в кабинет, стражники, все еще держа меня в полусогнутом состоянии, вытянулись в струнку и доложились:

— Господин начальник тюрьмы, горожанка Аджаи по вашему приказанию доставлена!

Сидящий за широким столом мужчина поднял голову от бумаг, которые читал — явно с интересом, — и поинтересовался:

— По моему приказанию? — спросил он, а меня словно ледяной водой окатило. Эти металлические нотки я уже узнаю сразу. Джан Галеаццо. Да он вездесущ!

Я подняла голову и посмотрела на начальника тюрьмы. И вправду сидит, закинув ноги в высоких сапогах прямо на стол, в одной руке держит пухлый том с надписью «Дело № 21/45-1398-25-12/МА», пальцами другой небрежно крутит ус. Левый. А без доспеха и в обычной одежде он даже вполне себе ничего! И над его головой сверкает новое звание, уже третье за два дня.

— То есть прежний начальник тюрьмы по утру приказал. Как жмурики образовались свежие,

— стушевались стражники во главе со своим капитаном.

— Свежие жмурики... — почти промурлыкал Галеаццо, чуть сощурив глаза. — И разве их не следовало отвезти на кладбище? Зачем хозяйку-то сюда тащить?

— Так ведь один из них — ее. По закону положено выдать родственникам.

— Понятно. Свободны!

Меня отпустили и оставили наедине с. с Начальником тюрьмы.

— Поздравляю вас с повышением. Очередным, — выдавила я.

Галеаццо, с уходом стражников снова погрузившийся в чтение, поднял на меня взгляд.

— Ты все еще здесь?

— Я. Я же не знаю куда идти и зачем. Меня схватили, притащили сюда и ничего не объясняют. Я буду жаловаться! — сказала я.

— Кому? — он усмехнулся.

— В суд! Мэру! Найду кому! — я начала входить в раж. — Я честная горожанка и имею права!

Галеаццо, похоже, это только забавляло. Он провел пальцами по корешку книги, захлопнул ее и поднялся с кресла.

— Странно, я думал, тебе здесь все закоулки известны, — заявил он, положив Дело и постучав по нему ладонью. — Все ж таки ты почти все детство провела в этой тюрьме. Иди за мной.

Мда. Не объяснять же ему, что я вчера ночью появилась в этом городе, причем на кладбище. А у моего аватара, оказывается, есть какое-то прошлое. Не слишком, я так понимаю, радужное — в шестнадцать лет умереть, быть похороненной и воскрешенной, — и не впечатляющая биография.

Мы миновали первый этаж, каморку стражей, и спустились ниже. Здесь располагались камеры.

В одной из них все было оборудовано, как в первоклассном гостиничном номере — толстый ковер на полу, шкаф с одеждой, двуспальная кровать с высоким матрасом, подушками и одеялами, столик с серебряной посудой и, судя по запахам, отличным обедом. Все портили только решетка на окне и вместо двери, и постоялец. Герцог Сенье.

— Добрый вечер, ваша светлость, — чуть поклонился герцогу мой провожатый. — Надеюсь, вас устроили со всеми удобствами? Даже жаль, что вы пропустили сегодняшние выборы. Но, думаю, вам будет интересно узнать, что ваша невеста сохранила должность. На этот раз.

— А вы, сеньор Галеаццо, все так же рветесь к вершине? Не ударьтесь об потолок, — не менее ядовито ответил Сенье.

— Вашими молитвами. Так у вас нет никаких пожеланий по содержанию?

— Я желаю, чтобы меня немедленно освободили, — капризно потребовал герцог.

— Боюсь, что у меня есть распоряжение суда и приказ Соверена. И согласно ним, вы приговорены к двум годам заключения. Так что, ваше пожелание будет исполнено сразу же, как наступит зима.

Галеаццо снова поклонился и пошел дальше, к следующей лестнице.

— И ты здесь, ведьма, — услышала я голос Сенье. — Ничего, скоро я выйду и мы сочтемся. За повозку, за подставу, за это.

Я молча проскользнула мимо камеры.

На следующем этаже камеры были уже куда менее благоустроенные. Каменный проход, выдолбленный в скале, узкие бойницы окон под потолком. И решетки, ограничивающие клетки с людьми. Впрочем, здесь не слишком много людей. В одной камере на охапке сена устроился барон-разбойник Луиджи Вампа, в другой находились два человека — мужчина и женщина, еще через две камеры заперты трое мужчин.

В начале этажа, перед дверями возле лестницы скучал единственный охранник. Когда мы подошли, он встал и поприветствовал Начальника тюрьмы.

— В седьмую камеру посетитель, — сообщил ему Галеаццо. — Проводи. И обратно обеспечьте сопровождение.

Стражник этажа смерил меня взглядом и четко развернулся спиной ко мне, зазвенев ключами от этажа. Не хочешь ничего говорить, я не настаиваю. Я пошла за ним, и вскоре он уже открывал камеру с парочкой.

Хотя это я погорячилась. Мужчина был уже бесповоротно мертв. Тут даже доктор для диагноза не нужен — шея под таким углом у живых не бывает. Женщина сидела рядом на коленях и плакала. Когда я вошла в камеру, она отняла руки от лица и посмотрела на меня.

— Мама? — едва слышно пролепетала я. Этого не может быть! Мои родители давным-давно умерли. Чертова игра, стащила мои воспоминания! И налепила на НПС родные лица.

— Юди... — всхлипнула женщина и тут же перетекла ко мне, обняв. — Доченька... доченька... ты жива!

Я вздохнула и опустилась рядом с этой женщиной, так похожей на мою родную маму. Присмотрелась к ее подсказке.

Даже имя совпадает. А ведь мои родители давным-давно умерли на Земле. Мне не было и двадцати, когда их сбил разогнавшийся почти до скорости звука мажор. Машина в хлам, родителей не собрали и в половину, зато мажор вполне себе выжил и почти не пострадал.

Еще раз прокляв игру, воспользовавшуюся моими воспоминаниями для создания «атмосферности», я прислушалась к всхлипываниями своей «матери».

— Они убили Меррира. Убили! — повторяла она.

Меррира, значит. Отца. Сломали шею. Возможно, под одеждой и другие повреждения, но пока не видно. Кто бы они не были, им за это придется ответить. Подобным образом марать память о моих родителях я никому не позволю. Ни НПС, ни игрокам, ни. Малькольм, если это твои проделки, то будь ты проклят. Сделать тебе что-то я, конечно, не смогу. Но очень надеюсь, что тебе воздастся.

— Кто? Кто убил его? — спросила я мать.

— Ходунки проклятые, чтоб им черви потроха сожрали. Меньшого заметелили стражники, да не вернули. Старшой на свиданку прибегал к. — Мать качнула головой в сторону камеры Вампы, — прежде чем.

Она закашлялась и на ее губах выступила красноватая пена.

— Тебя тоже били?! — прошипела я.

— Нет, нет. это легочный жор. недолго мне осталось. Но ты должна пообещать! — она вцепилась в меня с такой силой, что на моих руках остались синяки.

— Они ответят за это, мама. Даю слово.

Вы получили задание «Найти и покарать убийц отца». Ограничения по времени нет. Награда — имущество убийц.

Журнал что ли какой завести, записывать туда все задания и принятые обязательства? А то забуду и случайно окажусь в состоянии «кровной вражды» со всем городом.

Со стороны коридора донеслись шаги стражника.

— Вот возьми. Это все, что у нас осталось, — мать взяла меня за руку, и тут же цифры счета перемигнулись, из отрицательных перейдя в положительный баланс. Прибавилось около полутора тысяч марок. С учетом и так висевшего на мне долга, у меня теперь в кошельке чуть больше семи сотен.

— А как же ты?

— Ничего, доченька, ничего. Тебе сейчас нужнее.

— Свидание окончено! — голос стражника прервал мои возражения матери. — Юдифь Аджаи на выход!

Пришлось выйти. Около камеры стояли два стражника, и один из них держал в руках что-то странное. Две палки, с куском ткани посередине. Хотя нет, не странное — это оказались носилки, на которые стражники без всяких церемоний перетащили тело моего отца, и понесли наверх. Я пошла за ними.

— У него был герб! Герб! — услышала я за спиной лающий голос матери, прежде чем двери этажа закрылись.

Около ворот тюрьмы стояла телега, та же самая, на которой утром ко мне привезли двух нищих покойников. Стражи погрузили тело отца на нее, и возница щелкнул поводьями.

— Эй, а я? — притормозила я его.

— Живым провоз платный.

— И почем?

У возницы сразу же загорелись глаза.

— Двести марок!

— Да я быстрее пешком дойду, чем ты на этой кляче довезешь, — ответила я, понимая, что с меня собрались содрать поистине конский ценник. Явно припоминает мне за утреннее.