Хозяйка Кладбища

Глава 25

Вообще, игрок Един-в-трех-лицах мне даже начал нравиться. Неторопливый, рассудительный, осторожный. Но чуть промашку дашь — сразу удар под дых, пусть и метафорически. Чувствуется этакий геймерский профессионализм. Не первая партия в этом мире. Возможно, в реальности, это один из членов команды корабля. Они ведь тоже в анабиозе, как и пассажиры.

Одного такого персонажа-игрока я уже точно идентифицировала. Ши Сюэсинь. Уж не знать имя капитана корабля, который осуществляет доставку до места, было совершенно невозможно. Но как это знание может пригодится в игре я не знала, поэтому не стала заострять на этом внимания.

И подход Адама мне импонирует. Выбрал хорошую семью, имена, опять же, говорящие: Адам, первый человек, сын его Савл и внук Енох. Прямо по древней религиозной книге. Да и семья — церковники, плюс к этому банки и склады, то есть контроль денежных потоков города. Должности с умом выбрал — Архиепископ, Великий инквизитор и Епископ. И заняв их, сидит недвижно, хотя мог взять и три верхние должности в городском совете. Но не стремится. Значит, цель есть.

Я за день немного поразмышляла над тем, какие могли быть миссии у игроков, еще и Рауль масла подлил, сказав о возможной миссии Форжерона.

И если немного подумать, то любой игрок будет в первую очередь стремиться выполнить свою миссию — стремление выиграть, оказаться первым, обойти соперников никуда из людей не исчезло, несмотря на века цивилизации. Наоборот, это основа всего созданного людьми.

А мне для исполнения моей миссии будет неплохо просто поставить остальных игроков в те ситуации, когда они в принципе не смогут выполнить свои миссии. Длина партии при этом меня совершенно не волнует — даже если она займет все полетное время, больше него она не продлится.

Мы несколько минут играли в переглядки с Архиепископом, и он изобразил сдачу.

— Только если вы, госпожа Аджаи, скажете свою миссию.

Я покачала головой.

— Нет.

— Значит, вы понимаете причину моего отказа, — он развел руками. — А по поводу денег — зайдите завтра поутру ко мне в банк, возможно, мне будет что вам предложить. Просто так дать не могу, это против правил.

— Хорошо, пусть так. Но у меня есть еще вопрос, и для этого мне нужно перо и бумага.

Адам указал рукой на ближайший стол скриптория.

Я несколькими штрихами изобразила герб с блях мертвецов, и протянула Архиепископу.

— Этого человека вы сегодня утром поносили с кафедры?

— Этого, — не стал отрицать Адам.

— Значит, вы знаете и кто украл тела с вашего кладбища, — скопировала я его интонацию с того ответа, когда он мне отказал.

Наградой мне стали чуть расширившиеся, а затем сощурившиеся глаза.

— Так вот почему он скрыл профессию! — Адам выхватил листок. — Мои люди так и не смогли найти его производство, да и его самого. Единственное за чем он не уследил — это его дом в первый ход. Он оказался соседним с моим. Но уже к концу хода Моррисон там не жил.

— Провоцировали?

— Не без этого. Трупы нужны только Некроманту и Кукольнику. И если это не ты, то.

— Уже не в первый раз мне говорят о Кукольнике. Что он такое?

Адам вместо ответа отошел от очага и пригласил меня присесть на расположенный рядом диванчик.

— Раз уж я с вами в одной лодке, госпожа Аджаи, — и нашим пактом, — то надо нам все-таки более обстоятельно побеседовать.

Домой я не вернулась.

«Обстоятельный разговор», вылившийся в треп об различных «прошлых жизнях», плавно перешел в хвастовство моего визави о его подвигах в игре и придуманных комбинациях, а затем в обсуждение текущих взаимосвязей между игроками и НПС в городе.

Про Кукольника Адам рассказал тоже довольно много. Так, по его словам, кукольная мастерская была зданием двойного назначения — производила игрушки для детей, составляя конкуренцию каменотесным мастерским, которые делали развивающие таланты штучки. И вторым производством были «игрушки» для самого Кукольника. На первом уровне — «Кукла вуду», позволявшая наслать болезнь на любого выбранного противника (- так ведь моя простуда наверняка именно этой природы! — отметила я, получив согласный кивок). На втором уровне Кукольник мог управлять мертвыми телами, а на третьем уже живыми, подчиняя себе волю любого. Хорошо еще, что было ограничено количество подчиненных.

— И все-таки, раз уж мы с вами в одной лодке, — улыбнулась я, — то может вы расскажете мне, что знаете о Милисенте? А то мои родители уже ничего сказать не могут, а сама она со мной общаться по-человечески не хочет.

Адам посмотрел на догорающий очаг, переплел пальцы — это у него жест раздумий, как я поняла за долгую ночь, — и наконец начал отвечать.

— Насколько я понял, истинная дочь семейства Аджаи действительно умерла. Ее родителей посадили в тюрьму, а сестра Сары Уффорт забрала себе все, что принадлежало той семье. Поэтому она очень удивилась, узнав, что ты вернулась в город. И насколько я знаю, в главной «гильдии воров» пропал дневник мастера, в котором были записаны все известные ему тайники в городе. Меррир, конечно, и доказательствами не брезговал, но это не было главным. Как и все воры, он лазал по домам, и иногда находил странное. Но в тот год цикл повернулся, и пришли мы — гербовые, захватив под свое управление тех, кого выбрали вне мира.

Он покрутил шеей, растянул вправо, влево — явно засиделся. Завис на несколько минут, глядя в пространство перед собой. За стеной раздались шаги, и Адам очнулся. Управлял кем-то из своих других тел?

— А миссия у Милисенты скорее всего связана с этими тайниками. У воров не богатый выбор миссий — ограбить много домов, совершить определенное и довольно большое количество похищений, найти тайники, разбросанные по всему городу. Это если она не взяла какую-нибудь из базовых и доступных для всех миссий. Точно, сама понимаешь, знает только она.

Я кивнула.

— И еще вопрос есть. Где начинается тайный ход, который вел в лабораторию Като?

Архиепископ ухмыльнулся, на мгновение став выглядеть как укравший сметану кот.

— Где бы ни был, значения это не имеет. Ведь у коллегии магов не может быть подземелья. На этом, я думаю, мне стоит прекратить дозволенные речи. Служба начинается.

Служба. В три часа утра. Кому он заливает?

Но Адам уже поднялся с диванчика и открыл дверь скриптория, ведущую в главный зал собора. А затем открылись и главные двери, впуская немногочисленных прихожан. В такую рань слушать проповедь желающих было мало. Но проповедь взялся читать сам Архиепископ. Закончилась она традиционным напутствием прихожанам, но в этот раз не отрицательным, а положительным: Адам перед всеми присутствующими заявил, что я являюсь образцом благочестия в городе.

Гад, как есть гад. Скользкий змей, как бы не прикрывался аллюзиями на божественность. И если с серыми репутация у меня однозначно повысится, то со всеми гербовыми — как раз наоборот: тут даже я понимаю, что это демонстрация нашей с ним связи.

Значит, нападения продолжатся. И я выставлена главным сыром в взведенной Адамом мышеловке.

После службы я наскоро отмолила единственный грех — за поднятие мертвеца, и сбежала из собора. Вроде осталось только одно посещение, а затем я буду свободнее в своем расписании. А то надоело уже.

Город встретил дождем, по-весеннему теплым.

Уже девять игровых лет прошло!

Утро было слишком ранее, чтобы покидать город — ворота еще не открылись, а лезть через тайный проход или обходить по воде опять не хотелось.

Дома я забрала выложенный давно уже мешочек с символами, и рассыпала их по столу. Что же это такое и зачем мне это передала ведьма? Я взяла одну из деревянных плашечек и повертела перед глазами. Края неровные, словно выщербленные. С одной стороны треугольная вмятинка — словно ножом подцепляли.

На некоторых были такие же вмятинки, но полукруглые. Формы плашек тоже различались — были круглые, квадратные, в виде шестеренок и замысловатых фигур. Между собой стыковались только очень немногие.

Больше всего это напоминало паззлы, но раскрошенные и из разных коллекций. Я ссыпала плашки обратно в мешочек и спрятала под юбкой так, чтобы можно было их быстро достать, но при этом сам мешочек никак не выглядывал.

Осталось найти сами мозаики, из которых были вырваны эти символы.

Теперь пришел черед листочков из тайника с соборного кладбища — это оказалось несколько расписок, выданных на предъявителя. Вот с чем будет в банк пойти. Украшения тоже выглядели неплохими — серебряная цепочка и серебряное же колечко. Первая улучшала отношение городских советников, второе — низовых: писарей, стражей и шпионов. Срок годности этих артефактов был побольше, чем у Камня удачи — три года у цепочки и четыре у колечка. Неплохо.

Побрякушки тут же отправились на нужные места, слегка оживив мой образ.

И последнее. В тайнике оказалось немного денег, а продаж вчера не было — и налогов не пришло! Кроме обязательной церковной десятины за арендные договора. Но эта была мелочь. И отдельным бонусом я получила плату за службу в Совете.

Так что дом был немедленно улучшен и починен, снаружи и изнутри. На улучшение кладбища не хватало, но это пока.

Никко завозился снаружи, обихаживая лошадь. Едва часы начали подходить к открытию ворот, как мы выехали.

Существа набрали достаточно расходников, чтобы им хватило на день, и я сразу загнала их работать. А сама взяла все ту же многострадальную лопату, и принялась копать.

Все в первые ходы были уверены, что дневник моего отца у меня. Но у меня не было ничего — я пришла в этот мир в буквальном смысле с пустыми руками. А вот с какими из него ушла изначальная владелица тела..

Если настоящая Юдифь Аджаи умерла, то мне стоит осмотреть ее могилку — или то, что в ней осталось. Я ж в первый день мало что понимала, спихнула как было все в яму и велела существу все закопать. И сейчас моя бывшая могила не обозначалась даже холмиком.

Я сняла молодой дерн, затем принялась откидывать землю слой за слоем в том месте, где как мне помнилось, и была могила. Но ничего упорно не находилось.

Хотя я вроде бы разбойников положила рядом. И от последнего еще оставался неусевшийся холмик недавно перерытой земли.

Ругаясь вполголоса, я закапывалась все глубже и глубже, и мои раскопки уже грозились стать небольшим котлованом, когда лопата глухо стукнула по чему-то деревянному. А следом с поднятого комка земли на меня глянул наполовину раскроенный череп. В черепе возились червячки.

Это наверняка останки того самого, разложившегося в самый первый день существа. Череп был аккуратно отложен в сторону. Червячки еще пригодятся. А я продолжила разрывать могилу, уже сосредоточившись на небольшом пятачке вокруг найденного.

И мои усилия были вознаграждены. Я подцепила старые доски и, стараясь не нахватать заусенцев, вытащила их из ямы. На дне лежало несколько испорченных землей страниц. Я продолжила копать вокруг, и вскоре у меня образовалась целая стопка листков, которые при желании можно было собрать в довольно толстый гроссбух. Осталось убедиться, что все листки найдены и собрать их по порядку.

Солнце поднялось уже довольно высоко, как от сосредоточенной работы меня отвлек громогласный призыв подсказки.

Вы должны явиться в Совет! В случае неисполнения обязанностей вы будете уволены! — пригрозила она.

Наскоро загрузив телегу тем, что успели собрать существа — два черепа и пара браслетов, мы с Никко вернулись в город, где он и ссадил меня. Никко отправился к Софии Като, а я в ратушу.

В ратуше меня сразу взял в оборот Рауль, потащив куда-то наверх. Сунув мне в руки перо и стопку бумаг, велел записывать.

В большом зале за длинным столом устроились Соверен, Архиепископ Адам, Придворный и Тайный советники, Главнокомандующий и Верховный Инквизитор. Адам посмотрел на меня и лишь едва обозначил кивок. Остальные были слишком заняты обсуждением повестки дня, и обратили на меня внимания не больше чем на предмет мебели.

Наконец, Соверен устроился во главе стола, дав знак остальным занять свои места.

— Итак, начнем заседание. — сказал он, глядя в бумагу перед собой. — Первый пункт повестки: выборы Соверена! Постойте, это же мое место! Так-так, Придворный советник, вы хотите моего смещения и требуете выборов?

— Именно так, — ответил названный чиновник, в подсказке которого значилось имя: Леонардо Ланцаротти. — Я думаю, что лучше справлюсь с этими обязанностями!

— Даю пять минут на обсуждение! — сказал Соверен.

Дальше началась какая-то форменная возня — Придворный советник протянул мешочек денег Главнокомандующему, а Соверен — Архиепископу, при этом каждый сказал комплимент собеседнику напротив себя и что-то угрожающее — собеседнику слева. Наконец, все утихло.

— Время истекло! Вопрос выносится на голосование Совета! — сказал Соверен. — Я голосую за себя, разумеется!

— Я голосую за Максимилиана де Бурбона, — сказал Архиепископ.

— Я голосую за себя! — сказал Придворный советник.

— Я голосую за Леонардо Ланцаротти, — сказал Главнокомандующий

Остальные проголосовали за действующего Соверена, а я записала все на выданный мне листок.

— Таким образом, двумя голосами против четырех, Максимилиан де Бурбон, то есть я, сохраняет должность Соверена, — с явным довольством в голосе произнес Соверен. — Переходим к следующему вопросу. Я, Максимилиан де Бурбон нахожу некомпетентным занимающего должность Придворного Советника Леонардо Ланцаротти, и требую его отставки!

— Да как вы можете! — тут же возмутился чиновник. — Я столько лет отдал этой должности!

— Даю пять минут на обсуждение! — повторил Соверен.

И снова по кругу — подкупы, угрозы, лесть. Я записала все, раздумывая, не может ли это заодно служить доказательством вины?

Как только время истекло, Соверен провел голосование, и при полной поддержке Адама и сына, а также Тайного советника, Придворный советник был отстранен от должности.

— И последний на сегодня пункт! Епископ Енох подал прошение о занятии должности Тайного Советника!

— Но позвольте, это же моя должность! — тут же возмутился Тайный советник.

Соверен опять объявил пять минут обсуждения, но дальше в регламент было внесено изменение: голосовать мог только он и архиепископ. Придворный советник был отстранен, а остальные были равны по должности с избираемым и участвовать не могли.

Епископ Енох успешно сменил должность, и теперь все три тела Игрока-без-фамилии заняли места в высшем совете города. И думаю, что очень скоро Енох займет должность если не Соверена, то как минимум Придворного Советника — ведь эта должность как раз будет пустовать к завтрашнему заседанию.

Заседание Высшего совета закончилось одновременно с заседаниями церковного и городского советов, которые записывали два моих коллеги. Рауль и присоединившийся к нему второй Письмоводитель собрали всех нас, и теперь мы устроились на собственный небольшой совет.

— А разве еще не должен присутствовать Помощник канцелярии? — уточнил один из моих коллег.

— Его избрали в церковный совет только что, он больше не может присутствовать на наших собраниях, — ответил Рауль. — И у нас вопрос простой — кто займет его должность?

— А какие есть варианты? — оживился второй коллега.

— Я, Письмоводитель Джанни Родари и Капитан стражи Ши Сюэсинь, — перечислил Рауль.

— Бывший начальник канцелярии должность покинул, и за него нельзя голосовать. Даю пять минут на обсуждение!

Письмоводитель Родари неожиданно повернулся ко мне и протянул небольшой мешочек денег.

— Госпожа Аджаи, примите этот небольшой подарок, как знак моего самого глубочайшего расположения, — промурлыкал он.

Ого, мне взятку дают! Ну надо же. Поколебавшись несколько секунд, я все-таки приняла деньги — лишними не будут, а вот голосовать я могу все равно за кого хочу.

— Время истекло, пожалуйста назовите выбранных кандидатов! — пророкотал Рауль.