Холодный ветер перемен

Глава 33

Ехать до министерской дачи недалеко, она в Серебряном бору. Вроде у Пугачевой потом дом тут будет. Или уже есть? Пугачева в самом соку сейчас, пока ехали, её песни только и слушали. Власов вообще любит музыку, и сам играет на многих музыкальных инструментах, ещё и прекрасно поёт. Встречные посты ГАИ отдавали честь нашему небольшому кортежу. В дороге я всё гадал — на кой я нужен на даче? Разве что в качестве необычной зверушки. Также интересно было, кто этот дядя с первого сиденья. Уверен почему-то, что учёный какой-то, он и сам проговорился, что учился на биолога в МГУ.

В Москве сейчас потепление, примерно плюс пятнадцать, поэтому, выйдя из машины, я первым делом расстегнул свою куртку, обнажив кучу значков.

— Богато! — восклицает учёный.

— К пионерам ездил на встречу, пришлось нацепить, — поясняю я.

Вообще Власов нас, разумеется, представил, когда я в машину садился.

— Знакомься, кстати, мой друг Степан Сергеевич, — говорит министр внутренних дел и добавляет уже для Сергеича: — А это тот парень-боксер, про которого я тебе рассказывал, Анатолий Штыба.

Власов в своих обычных очках выглядит не по-министерски, лишь шинель намекает, что перед нами служивый.

Заезжаем через пост охраны на территорию поселка, дальше уже едет одна машина с Власовым, кортеж не нужен, очевидно, тут живет немаленькое начальство, и с охраной всё в порядке. Двухэтажный дом неновый, но выглядит богато. На участке даже скульптуры имеются — оленя и крутобёдрой русалки. Бассейна не наблюдаю, но точно есть баня, из которой уже идёт дымок. Нас уже ждут. Кроме прислуги — двух полноватых тёток — в большой гостиной, с уже заставленным едой столом, присутствовал ещё один военный — подполковник запаса.

Нас опять знакомят, на этот раз упоминают должность и звание Степана Сергеевича. Не для меня, а для этого подполковника — Федора Петровича, оказавшегося воином-интернационалистом в запасе.

Так вот, наш спутник оказался никаким не учёным, а тоже подполковником МВД, бывшим начальником горотдела одного из подмосковных городов. Друг Власова. И Сергеич сегодня первый день как на пенсию вышел. Это событие мы и собираемся отметить на даче.

— Толя, я тебя позвал, в том числе и с Федором Петровичем пообщаться, — честно говорит Власов.

— Да, хотел бы поговорить с тобой об организации воинов-«афганцев». Слышал я, что у вас, на севере где-то, уже больше года как ребята организовались и говорят, ты к этому руку приложил. Да и памятник при твоём участии установлен в Красноярске. Отдельное за это спасибо, — Петрович ещё раз протягивает мне свою руку.

— Не только на севере, в Норильске, но и в Красноярске уже создана общественная организация «Союз ветеранов Афганистана и воинов-интернационалистов», — подтверждаю я. — Хотя мне больше нравится название «Союз ветеранов боевых действий».

— Мне тоже нравится, но Афганистан на слуху, сразу всем понятно будет кто мы, а это важно для всесоюзной организации, которую мы планируем создать, — говорит Федор Петрович.

Ну, теперь понятно, зачем я тут, а то голову уже сломал. Некоторое время беседуем с «афганцем», я рассказываю, как вижу деятельность подобных организаций, что основное в их работе. Помимо очевидных дел, вроде различных льгот, заботы об инвалидах и помощи семьям погибших, называю и неочевидные:

— Спортивно-оздоровительное направление! На базе ДОСААФ, например, можно сборы проводить для молодёжи. Психологическое направление — надо задать правильный вектор развития, нацеленный на пропаганду здорового образа жизни и профилактику разных социально опасных явлений, — как по писанному шпарю я.

— Погоди, я запишу, — неожиданно серьёзно просит Федор Петрович, доставая блокнот и ища ручку.

Да и два других члена нашей компании смотрят на меня уважительно!

— Здоровый образ жизни? — переспрашивает «афганец».

— Да! ЗОЖ, если сокращённо, — киваю головой я, вводя новый термин. — Но и это не главное! Необходимо расширять участие «афганцев» в общественной жизни страны. Да, сейчас проходит двадцатый съезд ВЛКСМ и там много активных ребят. Но в комсомоле до двадцати семи лет держат, а молодой ты, пока себя молодым чувствуешь. Поэтому ВЛКСМ не имеет монополии на молодых. А уже про старшее поколение, которое будет только увеличиваться в «Союзе ветеранов боевых действий», и говорить не надо. Их тоже надо учитывать.

— «Союз ветеранов Афганистана и воинов-интернационалистов» лучше будет, — упрямо говорит собеседник. — «Боевые действия» звучит как-то … в общем, неправильно понять могут. А так, Афганистан — и сразу ясно.

— Розыск без вести пропавших, возвращение военнопленных, увековечивание памяти погибших, — диктую я.

Власов только хмыкнул, посмотрев на нас, и ушёл вместе с биологом готовить шашлык. Готовил министр отменно, а уж мясо его в Чечено-Ингушетии точно научили правильно готовить.

— Боюсь, не пропустит ЦК всесоюзную организацию, — озабоченно говорит Федор Петрович. — До чего же, Толя, у тебя голова светлая, я и не подумал, например, о таких важных вещах, как возвращение пленных. Это сейчас через посредников только делается. Выкупаем, кого можем, но МИД не оказывает нам в этом никакого содействия. Когда мы узнали о восстании в лагере военнопленных в Пакистане два года назад, то наш МИД только протест выразил и всё. Да ты слышал, наверное, в газетах писали об этом.

Какое-то время обсуждаем нюансы, а я рассказываю, как у нас в городе всё устроено, и какими делами ребята уже занимаются.

— А насчет всесоюзной организации? Если сверху действовать, то может и не выйти. Ну, или долго будут согласовывать, решать, дуть на воду. Кто на себя возьмёт ответственность? Любят у нас перестраховываться. А можно ведь пойти по другому пути — организовывать эти союзы в разных городах, а потом объединить в нужный момент. Тут важно сделать всё по одному шаблону — создать единый устав, с целями и задачами союза, единые правила организации такого союза на местах. Найти желающих по всей стране и помогать им только консультацией, — учу я.

— А как искать этих людей в регионах? Это надо на Министерство обороны выходить, — резонно замечает Федор Петрович.

— Целый заговор организовываете тут, — незаметно подкрадывается к нам Власов с шампурами в руках. — Да шучу! Я вам такую могу идею дать: вы этот устав делайте, конечно, но можно ведь и при МВД отделы в каждом регионе насоздавать, например, для профилактики правонарушений. Я министр, мне делов-то — один приказ издать. И все «афганцы» на учёте будут.

— Может не в качестве профилактики, а, например, как кадровый резерв, — предлагаю я, ибо профилактика чего — мне неясно.

Власов со Степаном Сергеевичем только усмехнулись.

— Можно и в кадровый резерв, мой предшественник столько людей в отставку отправил, что сейчас дыра на дыре в штатах, — соглашается министр.

— Когда увольняли, то переворачивали всё до последней бумажки. Опера уволить всегда есть за что, а сейчас те и не хотят возвращаться. Уже устроились на новые места, да и у многих обида осталась, что начальство не заступилось за них при увольнении, — вступил в разговор новый пенсионер, тоже с шампурами, источающими восхитительный аромат.

Какое-то время отдаём должное поварскому искусству Александра Владимировича, и чествуем новоиспеченного пенсионера. Затем разговор переключился на какой-то приказ Власова, который не нравился Степану Сергеевичу. Вроде как «приказ о регламентном количестве музыкальных инструментов и организации хорового пения в МВД».

— Ведь доходит до идиотизма! Замполит дирижирует хором, а стоящим в строю и поющим следаку и эксперту на происшествие ехать надо, так как они в СОГ на сутках. Замполиту до лампочки какой-то выезд, идёт политвоспитательное мероприятие — идите нахрен и не мешайте! И дежурный вынужден звонить мне, с просьбой отпустить с мероприятия группу на выезд, — возбужденно жалуется бывший начальник горотдела. — Отмени ты эти хоровые пения в рабочее время, и так жопа в мыле у всех.

На столе, кроме шашлыка, разная закуска. Я усиленно налегаю на черную икорку, стоявшую в двух хрустальных мисках, грамм по триста в каждой. Пьём вино, в том числе и я. Обе тетки бесшумно прислуживают, принося закуски и унося грязную посуду, остальное время они сидят тихо, не пойми где — по даче экскурсию мне не проводили. Наливаем мы себе сами. Разговор незаметно свернул на волнения в Казахстане в декабре прошлого года. ОМОН ещё не организовали, я это точно знаю. А уже нужен он, ведь помимо национальных волнений, скоро рэкет всякий появится.

— Курсантов АВОКУ пришлось поднимать, а чем им разгонять беспорядки? Одни лопатки и дубинки у них, — жалуется Власов. — В космос летаем, а разогнать хулиганов нечем! — А эта сука Лобов отказался солдат давать. И сейчас он первый заместитель генерального штаба уже.

— Можно светом, звуком, запахом, наконец, разгонять, но лучше всего водомёты использовать для этих целей, — предлагаю я.

— Ну, такое спорное решение. Вот в Северной Ирландии англичане использовали водомёты, ещё и краску в воду несмываемую добавляли, чтобы потом найти хулиганов, но у нас же холодно бывает! Как обливать водой народ зимой?! Убить можно, — поясняет министр. — Хотя, мысль здравая.

— Надо и на защиту солдат внимание обратить. Кроме щитов, должны быть шлемы, устойчивые ботинки, наколенники, налокотники, бронежилеты даже, — вспоминаю я ОМОН будущего. — Но главное, нужно специально обучить состав подразделения работе строем, тактике, даже психологии.

— А ты молодец, в который раз убеждаюсь, — хвалит меня старший по званию в этом доме. — Прям в будущее смотришь!

«Или из будущего», — отмечаю про себя я.

Выпив бутылку вина на четверых и закусив шашлыком, идём в баню. Я долго просидеть в парилке не смог, а мужики целый час парились. Сразу после бани перешли на крепкие напитки. Они, не я. Для меня же уже была приготовлена гостевая комната с туалетом. Там даже имелся душ Шарко, а ванная комната была оборудована импортной сантехникой. Богато живёт номенклатура!

Утром завтракаем, и меня милостиво отпускают. Не без подарка. Вручают автомобильный номер «0001 КЭП». Хитрость в том, что все три буквы сзади, а значит, машина как бы государственная, у частных машин первая буква стоит перед цифрами.