Холодный ветер перемен

Глава 18

Пью чай и разглядываю Петра Колесникова. Психологическая помощь по моему рецепту сработала. Я вчера пил мало, а вот Петька нажрался. В итоге это его расслабило. Плюс секс с двумя красотками тоже поднял его ЧСВ на новый уровень. Ни Машку, ни Ингу, ни даже Петьку я не осуждаю — сам таков. Девушки — просто случайные знакомые, мне с ними детей не растить. Да плевать, что меня опять обломили, зато мой план сработал на все сто! Петруха едет отсыпаться домой, а я в автошколу. Сегодня меня обещали записать на водительские курсы.

— Ездить умеешь? — спросил меня в автошколе невысокий крепыш лет сорока.

— Только на мотоцикле, — признаюсь я.

— Ладно, смотри что нужно, — начал давать мне задания глава школы ДОСААФ.

Верчу в руках листок с правилами дорожного движения, — надо учить, потом в устройстве автомобиля разбираться. И только через два месяца экзамен на вождение. Вот он на кой мне эти знания? У меня и в прошлой кочевой жизни не было ни машины, ни водительских прав. Кстати, у моего тренера есть машина! Попросить, чтобы поучил? Иду на тренировку, раз уж рядом нахожусь. У меня свободное посещение, а вот Игорь Леонидович работает по графику.

— Сам позанимайся, — едва кивает он мне, не отвлекаясь от тренировки пацанов лет пятнадцати.

По залу пронесся восторженный гул мальчишек — чемпион пришёл! Черт, хотел ведь пофилонить и размяться чисто формально, да переговорить с тренером насчет машины. И как сачковать под такими заинтересованными взглядами? Включаюсь в работу по-серьёзному. Разминка, работа с тенью, потом скакалка на двадцать минут, дальше работаю по мешку. Отбиваю исключительно четырехударные серии. Отвлёкся от всего вокруг себя. Пашу как в сборной. Наконец, перехожу к финальной стадии тренировки — специальной физической подготовке. И тут вижу, что за мной наблюдает старший тренер сборной Юрий Михайлович!

— Молодец, Толя, по утвержденной программе работаешь, — говорит он мне.

И чего он тут делает?

— Заехал проверить тебя, вижу — всё в порядке. Слушай, разговор к тебе есть, — приобнял меня тренер. — Ты должен был отбираться на чемпионат мира среди юниоров в Гаване, и всё бы хорошо, но АИБА перенесла сроки чемпионата мира с середины мая на июль.

— Так, — пока не понимаю я. — Я не против.

— И я не против, но в середине мая тебе ещё восемнадцать будет, и ты мог бы участвовать, а в июле тебе уже девятнадцать! — в сердцах сказал Михалыч. — Не пройдешь по возрасту. Надо чтобы на начало соревнований тебе не больше восемнадцати лет было.

— Так мне теперь во взрослую сборную отбираться? — прикидываю я, несильно огорченный. — Чемпионат Европы восемьдесят седьмого года вроде в Италии будет.

— Так точно, но он будет проходить в мае, … и опять же тебе на момент его начала ещё не будет девятнадцати, а там правила жесткие — только старше восемнадцати лет! — поясняет Михалыч с досадой.

— Бля! — в сердцах говорю я и конфужусь.

Взрослый человек, могу ведь себя в руках держать и матом не разговаривать?

— Точнее и не скажешь. Не повезло тебе, в неудачное время родился, — сочувствует Юрий Михайлович. — На один бы день пораньше родился, не девятнадцатого, а восемнадцатого мая, и ты мог бы участвовать в отборе взрослого чемпионата Европы.

— И когда я теперь смогу в сборную попасть? — расстроенно спрашиваю я. — Хочется проверить свои силы против зарубежных спортсменов.

А ведь бросать хотел так и так бокс, но когда за тебя всё международная федерация бокса решила, то уже как-то обидно!

— Ну, вообще в Тбилиси турнир тоже международный, он в декабре пройдёт. А из серьёзных первым намечается кубок мира в Белграде с 26 по 31 октября следующего года. Так что, будешь готовиться уже со взрослой сборной. Давай тебя взвесим, — бодрым голосом продолжает тренер.

Блин, я же вчера нифига не режимил, и на весах шестьдесят три кг при росте сто семьдесят шесть! И расту и толстею.

— Что-то ты тяжелеешь, того и гляди выскочишь в 67 кг! А там, в сборной СССР Шишов. Ну, это пусть у других голова болит, ты до Тбилиси в 63,5 держись уж, пожалуйста, а после, например, на чемпионате СССР в феврале, сам уже решай в каком весе будешь. Кстати, чемпионат СССР ещё юниорский у тебя будет.

— А в весе до 63,5 кг кто основной сборник? — спрашиваю я, ибо не помню.

— Яновский Слава, он на «Дружбе-84» в финале проиграл, на чемпионате Европы бронзу взял в прошлом году, но ему уже тридцатник скоро, может и потерять форму, — припоминает Юрий Михайлович.

Нихера он не потеряет форму. Яновский — это единственный чемпион олимпийских игр в Сеуле восемьдесят восьмого года, он же последний олимпийский чемпион СССР по боксу, так как в девяносто втором на Олимпиаду поедет невнятная сборная уже не СССР, а СНГ. После карьеры любителя Яновский ещё несколько лет кошмарил япошек. Шесть вроде титулов чемпиона Японии у него среди профессионалов. И ещё немецкий титул был… по-моему.

— Знаю, он лучшим боксером был признан в прошлом году на матче СССР — США, — уверенно говорю я.

Шишов ещё хлеще — чемпион мира, три чемпионата Европы выиграл, в том числе и будущий, в Турине. Про прочие чемпионства, например СССР, в течение нескольких лет подряд можно и не говорить. Да ещё тяжелее меня, и на самом пике карьеры. Не помню, чего он в Сеул не поехал? Замечаю, как внимательно и уважительно слушает нас пацанва в зале. Тренировку они закончили, но не уходят. Для них это высшая лига — сборная СССР, чемпионат мира, и они, краем, но причастны к этому. Наверняка будут рассказывать друзьям последние новости.

— Так вот, поработайте вполсилы, не надо убивать друг друга, просто на технику, — вырывает из мыслей меня голос Юрия Михайловича.

Это он про что? С кем поработать? Оглядываюсь и вижу ухмыляющегося Сергея Суходоева. Он уже спарринговался со мной пару лет назад, перед чемпионатом СССР 1985 года.

— Здоров, казах, — тяну руку парню я.

— Я уже хохол, в Днепропетровске живу, — дружелюбно улыбается тот.

Беседуем пару минут. Серёга по-прежнему в весе до 57 кг, сейчас готовится к летней Спартакиаде народов СССР, которая пройдёт… в Москве в сентябре. Аж! Как всё запутано у нас. Летняя спартакиада, но не летом.

Сергей уже размялся, и к бою готов, а я вот после вчерашних возлияний, ещё и отпахал полтора часа на тренировке. Поэтому физическое состояние у меня не ахти. Но, выйдя на ринг, я понимаю — силы ещё есть, и первый раунд уверенно избиваю соперника, который на восемь кг легче меня. Сергей года на три старше меня и вроде опыта должно быть больше, но у меня есть опыт прошлого тела как бонус. Второй раунд прошёл также под мою диктовку, меня даже пару раз тормозили, — мол, не надо в полную силу работать, поработай на технику. Ну как скажете. На третий раунд выхожу, если не довольный собой до усрачки, то с задранным носом точно. И тут же получаю по этому носу. Нашёл щёлочку в моей защите Суходоев. В голове неприятно зашумело. Вхожу в клинч. Нас разводят, но я ещё не пришёл в себя и опять лезу в клинч.

— Штыба, заканчивай обнимашки, — командует Михалыч.

Всё-таки я уже вышел из формы, и в третьем раунде Сергей кошмарит меня основательно, причем бьёт по-настоящему, и никто ему не говорит, — мол, работай на технику, а не в полную силу. Беспредел, я считаю. К концу раунда досада на тренеров, а больше на свою беспомощность, довела шкалу ярости до предела. Взрываюсь контратакой в открытом бою — инстинктивно уклоняясь от мощного хука справа, на развороте корпуса ударом с левой начинаю серию из четырех ударов. Как раз ту, которую только что отрабатывал. Удар снизу левой — правой — левой в туловище — боковой правой в голову! Остановить меня не успели, Суходоев падал в нокаут одновременно с криком «брэк». Серия была для левши, хотя я сначала боксировал в правосторонней стойке, но уметь бить хорошо с двух рук — это весомое преимущество.

— Штыба! Я кому сказал вполсилы? — негодует Юрий Михайлович, занимаясь приходящим в себя Сергеем.

— Увлекся, простите, — фальшиво извиняюсь я.

Другой пацан на моем месте высказал бы ответную претензию, — мол, почему только он должен работать вполсилы, а соперник нет? Но мне эти разборки совсем не нужны. Впрочем, Серегу мне жаль. Подхожу к нему и обнимаю за плечи.

— Серёг, ты как?

— Да отвали! Чемпион херов, — Суходоев сбрасывает мою руку с плеча.

— Ты мне тоже прилично «насувал» в третьем раунде, до сих пор в голове шумит, — пытаюсь подбодрить хорошего человека.

Неожиданно понимаю, что это правда. Головка бо-бо до сих пор! Может действительно — ну его, это бокс? Зачем он мне? Минут через двадцать, после постановки задач на лето, наставлений и укоризны, Юрий Михайлович отпускает меня домой. Мне в горком надо ехать! Но сначала в общагу, переодеться. На вахте общаги ловлю Илью, направляющегося куда-то по делам.

— Да не было ничего, — врёт мне друг на мои претензии насчёт адюльтера.

— Вот всем так и говори, только морду поувереннее делай… Тяпкой, — советую я.

Мопед менты не вернули ещё, поэтому еду на работу на автобусе. У входа меня караулит паренёк с дерзкой мордой гопника. Почти мой клон!

— Вано просил передать — два к одному, и там и там, — тихо говорит он. — Минус пятнадцать процентов. Если согласен, маякни!

В руку мне сунули телефон какого-то Геннадия. Так-с, значит, поставлю пятьсот — получу тысячу, за минусом процентов, а именно полторы сотни Вано. Итого, после первого матча выиграю триста пятьдесят всего, и после ставки в финале — восемьсот пятьдесят рублей, выйдет тысяча семьсот. Опять же, минус процент Вано. Итого чистоганом, после бандитских налогов, выигрыш — чуть меньше тысячи рублей. Хорошие деньги! И куда их девать? Машину может купить, б/у какую-нибудь, недорогую? Заодно пригодятся водительские права, которые так и так придётся получать в автошколе ДОСААФ.