Холодный ветер перемен

Глава 29

А посмотреть было на что! Ссорятся Людмилка и Марина Иванова. Из-за меня что ли? Да вряд ли. Обе сидят рядом и обе чудо как хороши в гневе. Высокая грудь Ивановой взволнованно вздымается, а её обычно надменное лицо имеет удивлённый вид. Людмила, гибкая как тростинка, размахивает журналом перед носом Ивановой. Ещё пара мгновений и … прольётся кровь. Ну, ладно, Люда, а Иванова — она, что, совсем дура? Летит в составе делегации на съезд ВЛКСМ — такая честь! И устроить скандал?!

— Полностью тебя поддерживаю, Анатолий, — слышу голос сзади нашей грудастой и мордатой главы делегации Зои — доярки-передовички из Назарово.

Я вслух, оказывается, это сказал! Старею. Встаю и направляюсь к скандалисткам, Зоя идёт следом.

— Прекратите этот цирк! — возмущённо требую я.

— Она проституткой меня назвала, а я вообще девственница! — возмущённо заявляет Людмила.

Иванова же просто презрительно молчит, но подойдя к ней ближе, я замечаю красную отметину на её щёке, как после пощёчины и порванную белую блузку, через которую виднеется кружевной бюстгальтер. У Людмилы же царапина на шее и чем-то испачкана блузка, может и соком.

— Марина, я исключаю тебя из состава делегации, а на бюро крайкома разберём твое поведение, — веско говорит доярка.

— Не имеешь право, подлюка! — злобно пыхтит Иванова. — Не ты меня посылала, не тебе и снимать!

Никакая, конечно, доярка не подлюка.

— Я — Подлика! Как не стыдно! Комсомолка, девушка, а ведешь себя как пьяный хулиган! — отчитывает руководитель делегации.

— В милицию надо тебя сдать, за дебош в самолёте! Хулиганство налицо. Граждане, есть свидетели? — оглядываюсь я по сторонам.

Что интересно, те, кто сидел рядом, отводят глаза. Ах, да! Вот этот парень и эта девица из нашего горкома, а вон те две красавицы из райкомов. Не хотят с Ивановой задираться.

— Я свидетель. Это ваша Марина конфликт начала, обвинила свою соседку в разных непотребствах! Сказать стыдно, — смело заявила старенькая седая дама.

— Жалуйтесь кому хотите! Хоть министру! — задрала носик Иванова.

— Министру, — вслух сказал я, — а ведь я собирался сегодня в Министерство заехать, по динамовским делам. Люд, со мной поедешь?

— Не надо милиции, я сама с ней разберусь, — уставшим голосом говорит та.

Мы рассаживаем девушек по разным местам, я на всякий случай беру номер телефона у активной старушки. Она ездила к сыну в гости, а сама бабуля москвичка и, вроде как, революцию ещё делала.

— Что ты с ней не поделила? — спрашиваю я у Люды уже в аэропорту, ожидая багаж.

— Обвинила меня в том, что я с тобой за призовое место расплатилась интимными услугами! Я и скажи, что раз она такое предположила, то сама этим и грешит, — поясняет та.

После заселения в гостиницу еду в гости к Власову. Принял не сразу, почти час просидел в приёмной, уж не знаю, что случилось у нас в стране, но состав участников совещания впечатлял. Блеск генеральских звезд, мрачные до похоронной торжественности лица мужчин, один из которых с таким пузом, что неясно как пуговицы на кителе выдерживают. Орденские планки у всех. На меня хоть бы один обратил внимание. Сижу себе в уголке и пью чай с бутербродами. Подгон от секретаря, мужика лет тридцати с рыбьим лицом и глазами навыкате. Он, хоть и одет в штатское, но вышедших генералов провожает по стойке смирно. Я прикалываться не стал, а была мысль тоже вставать и честь отдавать. Что-то детское иногда у меня проскальзывает в мыслях. Мимоходом слышу знакомую фамилию — Чурбанов. Да его уже арестовали в этом году, но в газетах про такое не пишут. Вот они чего собирались, наверное.

— На съезд приехал? Молодец, — не гнушается подать мне руку министр.

— Вас поздравить можно? — киваю я на погоны.

Он уже по званию генерал-полковник вместо генерал-лейтенанта. А ведь виделись недавно, зимой, когда я на чемпионат СССР приезжал.

— Можно, — улыбается Власов. — Поздравляй!

Достаю заготовленный подарок.

— Однако! — удивляется Александр Владимирович. — Спасибо, приятно родину вспомнить.

Я подарил министру фарфоровую фигурку бурятки с самоваром. Власов родом из Бурятии. С видимым удовольствием министр рассматривает красивую девушку, ставит её на маленький столик около дивана в углу кабинета. Присаживаемся тоже не за стол, а на кресла рядом. Некоторое время рассказываю про свои дела.

— Машину? А что же молчал, отправлю с тобой в «Березку» помощника, — отреагировал на мои планы по покупке личного транспорта министр.

На это и был мой расчёт. Специально сказал про машину, что-то неспокойно мне. Ноутбук свой продал через комиссионный магазин, здесь всё чисто, а вот чеки официально купить нельзя. Конечно, мне выдавали их, например, после поездки в Данию, да и в Ростове Виктор Семенович мне без опаски давал. Но подстраховаться не мешает.

— Коля, съезди на Варшавку с Анатолием, — просит кого-то по селектору Власов. — Или в Лужники лучше?

Вскоре секретарь доложил о приходе помощника.

— Николай Михайлович, — представляет Власов моего сегодняшнего водителя.

Майор с почти квадратной фигурой протягивает мне руку-лопату.

— Только мне надо заехать за девушкой в «Россию», это знакомая моя из Красноярска.

— Без вопросов. Коля, попроси машину оформить без заявления, — говорит непонятные для меня вещи босс.

Потом уже дошло, что просто так даже в «Берёзке» машину не купить, надо писать заявление и ждать. Хотя я и не тороплюсь.

Едем на «Волге» с рацией. Это, очевидно, дежурная машина, ведь, у министра импортные тачки, с «Алтаем» в салоне. Люда, если и удивлена тем, кто меня везёт, то вида не показывает и всю дорогу болтает о всякой ерунде.

— А то поступай к нам на физфак! Вон как тебя профессор Казьмин ценит, а он у нас авторитет! — теребит меня за рукав девушка и подпрыгивает на попе.

— Я о высшей комсомольской школе думаю, или, как вариант, о заводе-втузе при нашем «Красмаше», — честно признаюсь я.

— А, политех! — корчит пренебрежительную гримаску Людмила.

В магазине, наконец, узнал цену на свою восьмерку. 8346 рублей она стоит. То есть, конечно, не рублей, а чеков. У меня с собой после расчёта за мой ноутбук ровно девять тысяч чеков, и я заказываю дополнительные опции — шведские стёкла, инерционные ремни, … короче выходит 8600 чеками. Продавец просто взял и переклеил наклейку «Березка» на рублевую машину! Остаток чеков я приберёг на отъезд. Договариваюсь о доставке машины на станцию, где её будет ждать толкач-армянин с Норильска. Доставка — есть такая услуга, оказывается! В основном для тех, кто прав не имеет, а машину купил. Бывает и такое, когда не для себя покупают. За бензин отдал чирик, продавцу полтинник, но это уже Людмила подсказала.

Вечером, отвязавшись, наконец, от подружки, которая всё пыталась заманить меня в театр или потаскать по магазинам, прокручиваю свои воспоминания о восемьдесят седьмом. Неожиданно припомнил немецкого пилота Руста, который устроит из Красной площади аэродром. Даже сон пропал. Дело было до армии весной, то есть этот год! Ну и помню фото самолёта в газете. Уже тепло было, а значит, скорее всего, май! И что делать? Насколько я помню, после этого происшествия последовали кадровые перестановки в Министерстве обороны. В плюс они или в минус — я не знаю, не интересовался этой темой. Да и с самим полётом всё не так просто, вроде много горючего в баках было, а значит, заправляли его в СССР. Опять же, это слухи. Подумав, решаю пока не дергаться.

Утром узнаю, что Иванову всё-таки исключили из списка делегации Красноярского края на двадцатом съезде ВЛКСМ! Вот Зойка молодец. Добилась своего, не побоялась. Чего ей терять, впрочем? Встаёт в четыре утра на дойку, там выматывается, рекорды ставит, ещё и общественную работу ведет. Опять же орденоносец в свои молодые годы. Смотрю на Зоину необъятную задницу с симпатией.

Завтракаем мы в гостинице, и кормят в ресторане вычурно. Омлет с беконом и зеленью, а, поди, купи зелень в апреле. Вид у завтрака совершенно европейский — кофе с молоком, булочки маленькие с маком, маслёница общая на столике на четверых, мазать масло можно сколько хочешь. Со мной сидят два серьёзных усатых латыша из другой делегации, но живущие в нашей же гостинице, и маленькая смешливая молдаванка Маша Виеру. Тоже комсомолка. Она уже предпринимала попытки строить глазки латышам и, обломавшись, переключилась на меня:

— Как вы думаете, Анатолий, в каком году человечество полетит на Марс?

— А что там делать? — улыбаюсь я, припоминая планы Илона Маска. — Году к две тысячи тридцатому могут успеть.

— Ну, это даже не смешно! — решительно и возмущённо не соглашается со мной активистка, а латыши прячут улыбки в усы.

В газетах сейчас много пишут, в частности, про новый космический комплекс «Энергия-Буран», к старту которого готовятся, и вообще, про научные достижения в стране.

Мне, кстати, больше латыши интересны, чем молдаванка. Они из Риги, и оба работают в «Рижской опере», но не актеры, а обслуживающий персонал. Я не оставил мысль как-то помочь актёру Андрею Миронову. В каком театре Риги он умрёт я, разумеется, не знаю, но не думаю, что там их много. Скорее всего, не в опереточном. Где Миронов, и где опера? Тем не менее, мосты с латышами навожу, вовлекая их в разговор.

— А вы как думаете, ребята? — спрашиваю неразговорчивых парней.

— Латыши ещё в космос не летали, может на Марс возьмут? — улыбается Эдвардс.

Как зовут второго, я пока не знаю. Ничего, мне с ними тут ещё несколько дней сидеть за одним столиком.

После завтрака еду в общество «Динамо», надо прояснить вопрос со своими сборами. Вызвали вот на июнь, а у меня экзамены же. Потолкался по кабинетам, везде народу много, жизнь в этой организации кипит вовсю. Выяснил, что некоторые преференции у меня есть, хоть я ещё во взрослых соревнованиях и не участвовал. Начинать мне предлагают со сборов в конце июня, но не союзных, а республиканских. Решил — пока буду голову морочить, а перед сборами сообщу своим наставникам, мол, бросаю спорт.

Вечером, получаю, как и другие, пропуск в Дом Союзов и план-афишу мероприятий. Приедет Горбачев, я уверен. Уже после ужина с назойливой Виеру и неразговорчивыми парнями решаю принять душ, в номере у меня имеется. Стук в дверь. Открываю без задней мысли, а я уже в одних шортах. На пороге стоит бухая Иванова с початой бутылкой вина в руках. Взгляд её упирается в мой голый торс.