Рано утром я отправилась к Зимней канавке. Не задумываясь, решила пройтись пешком, хотя правила светского города не позволяют подобных вольностей. От нашего дома на Малой Морской идти недалеко. Я вновь взгрустнула об утренних прогулках, которые совершала верхом по окрестностям Кисловодска. Еще не рассвело, и я была уверена, что в столь ранний час никто из знакомых не отправится бродить по городу. А если и отправится, то не сумеет узнать меня в утренних сумерках.
На улице было прохладно, заморосил дождь, и я зябко закуталась в плащ.
Погрузившись в размышления, не заметила, как дошла до мостика Зимней канавки. Я медленно подошла к парапету, пытаясь уловить незримое присутствие призрака. Однако душа Коко не желала говорить со мной. Облокотившись на парапет, я начала всматриваться в холодные темные воды.
Вдруг я почувствовала, как кто-то резко толкнул меня. От неожиданности я не смогла удержать равновесие и оказалась в воде. Ледяной холод охватил мое тело, я безуспешно барахталась, но воды реки опускали меня на дно. Я захлебывалась и задыхалась...
-- Вам дурно? -- вдруг прозвучал взволнованный голос.
Зимняя Канавка Гравюра 19 века
Вздрогнув, я вернулась в реальность, с трудом осознавая, что погибшая заставила меня почувствовать последние минуты своей жизни. Бывало, призраки подобным образом делились со мной своими предсмертными страданиями.
-- Если смотреть на воды, кружится голова, -- ответила я, повернувшись к прохожему, проявившему беспокойство.
-- Не следует поддаваться этому опасному увлечению, -- ответил он.
Моим собеседником оказался Серж Ростоцкий, ему не составило труда догадаться, зачем я отправилась в это ранее промозглое утро к Зимней канавке. О моих мистических талантах знал каждый.
-- Она погибла в этот час, -- произнес он печально.
-- Да, бедняжку столкнули в воду, -- добавила я, находясь под впечатлением своего видения. -- Я это почувствовала...
Ростоцкий поверил моим словам. Он достал из-под плаща алую розу и бросил ее на воду реки. Течение неспешно подхватило цветок.
Я ожидала, что скорбящий влюбленный начнет осыпать меня вопросами о моей возможной беседе с призраком, но он молчал, задумчиво наблюдая за удалявшимся цветком.
Меня пробирала дрожь. Невозможно было понять причины холода, охватившего мое тело, -- пережитое видение или северный ветер с Невы? Но ощущение было такое, будто меня только что вытащили из ледяной воды.
Начинался рассвет.
-- Мне пора, -- произнесла я спешно, зябко поморщившись, -- была рада встречи с вами.
-- Тут неподалеку моя коляска, я провожу вас, -- ответил он.
В его глазах я прочла укор -- неразумно было отправляться одной пешком.
-- Благодарю, очень кстати, -- дрожа от промозглого ветра, пробормотала я.
Мысль, что я скоро буду дома, где меня ждет горячий кофе, согревала душу.
-- Вы увлечены медициной? -- спросила я, дабы поддержать беседу, когда мы сели в коляску.
-- Да, очень, -- ответил Ростоцкий, -- сейчас меня заинтересовали медицинские учения древних египтян... Не могу понять своей уверенности, но готов держать пари, что даже лучшие медики Европы -- дикари по сравнению с египетскими лекарями.
Мне вспомнились рассказы кисловодского приятеля доктора Майера. Находясь под впечатлением книги французского ученого, он с восхищением пересказывал нам истории об умениях древних.
-- И нам известно еще не все, -- задумался Серж, -- но даже если бы мы знали, то ничего бы не поняли... Увы, нужно прискорбно признать, что мы, действительно, дикари...
Он достал часы, к которым была прикреплена цепочка с амулетом в виде египетского креста Анх, украшенного бирюзовым камнем в виде жука.
-- Достался по наследству, -- произнес Ростоцкий с улыбкой, -- поначалу я думал, что дед купил его у ловкого коллекционера. Однако отец разубедил меня, указав на старый парадный портрет нашего предка петровской эпохи. На шее пра-пра-прадеда красовался именно этот амулет...
-- Возможно, вашим предком был древнеегипетский странник. Завели его пути--дороги в дальние края, -- предположила я.
-- Я уверен в этом, -- серьезно ответил Сергей, -- этот путник был сыном лекаря. Возможно, именно поэтому меня так тянет к медицине.
-- Разрешите взглянуть на амулет? -- полюбопытствовала я.
Аликс на прогулке Автора не знаю
Знаю, моя просьба была бестактна, но внезапное желание прикоснуться к древности победило чувство этикета.
Ростоцкий, весьма польщенный моим интересом, протянул мне фамильную реликвию.
Положив крест-Анх на ладонь, я всматривалась в бирюзового жука.
Перед моим взором вдруг поплыли широкие воды реки, обрамленные берегами в сочной зелени. В лодке, неспешно проплывавшей по глади реки, я увидела высокого человека, кутавшегося в льняной плащ. Черты лица путника отличались поразительным сходством с моим собеседником. Видение исчезло, но я все равно продолжала ощущать незримое присутствие духа предка.
-- Он рядом с вами, ваш древний прадед, -- произнесла я, возвращая амулет, -- он будет направлять вас и охранять...
Только произнеся эти слова, я забеспокоилась, что Ростоцкий может принять меня за сумасшедшую, но он, напротив, улыбнулся мне.
-- Вы подтвердили мои мысли и чувства, благодарю! -- столь оживленный тон не был характерен для хладнокровного Ростоцкого. -- Я часто ощущаю незримое присутствие египетского деда. Именно ему я обязан внезапному порыву взяться за медицину... Он был лекарем, уважаемым человеком... Я знаю это, неизвестно откуда, но знаю... Из всех потомков сквозь века он избрал именно меня...
Серж унял свои чувства. Его лицо вернуло былое спокойствие. Мы приехали к моему дому.
-- Приглашаю на утренний кофе, -- предложила я, -- думаю, Константин захочет переговорить с вами... Он уже получил распоряжение заняться следствием...
-- Благодарю за приглашение, -- кивнул Серж, -- буду рад присоединиться к вашему завтраку.
Из журнала Константина Вербина
После утреннего кофе я пригласил Ростоцкого в свой кабинет, дабы поговорить о следствии.
-- Дело обещает оказаться сложным, -- произнес я задумчиво, -- и его итоги могут быть неутешительны для вас...
-- Прошу пояснить? -- недоумевал Сергей.
-- Буду честен. Ваша возлюбленная, которую вы боготворили, может оказаться не столь безупречной особой... Я говорю не только о моральном облике, но и о делах, которые она могла совершить, исполняя поручения Третьего Отделения[1]...
Новость, что салонная певица оказалась одной из поверенных Бенкендорфа[2] вызвала у меня удивление. Ловко она скрывалась. Теперь в воспоминаниях ее милое личико (однажды я видел ее выступление) не кажется наивным, оно напоминает искусную маску. Вспоминаю ее томный взгляд, устремленный к зрителям - внимательный и пронзительный.
-- Да, согласен, -- ответил Ростоцкий.
-- И вы под подозрением, мой друг. Следствие смерти Коко было бы неизбежно, и, разыгрывая безутешного влюбленного, жаждущего покарать убийцу, вы обратились ко мне. Прекрасная уловка снять подозрение...
-- Понимаю, я ожидал такого. Быть одним из подозреваемых -- не позор для меня. Готов держать пари, что вскорости мы узнаем имя настоящего злодея или злодейки!
Собеседник не терял присущего ему хладнокровия.
-- Злодейки? Да... возможно, ваша сестра...
Сергей вздрогнул.
-- Но Климентина не смогла бы столкнуть Коко в воду... она ниже ее ростом, -- натянуто произнес он.
-- Можно обратиться к наемному убийце... Простите, но пока у меня нет основания исключать вашу сестру из подозреваемых, при все моем уважении к ней.
Ростоцкий с раздражением сжал кулаки, но не сумел ничего возразить.
-- Вскоре вы поймете, что моя сестра невиновна, -- наконец, произнес он, уняв свой пыл.
-- Весьма надеюсь...
Мои слова прозвучали искренне.
Первым делом я решил побеседовать с подозреваемыми, которые имели личные мотивы поквитаться с мадемуазель. Визит, который сулил самый неприятный разговор, я собрался совершить сразу.
Госпожа Великова. Пометил я в блокноте. В свете ходят слухи о ее бурном проявлении ревности. Какие-то злые языки шепнули, что ее уважаемый супруг заинтересовался салонной певицей, и эти "интересы" уже успели приступить все границы дозволенного.
Великова всегда славилась своим пылким нравом, и даже светские правила не могли заставить ее прилюдно сдерживать чувства. Она демонстративно отказывалась посещать вечера, если на них была приглашена Коко. А мужу устроила шумную ссору, после которой съехала из его дома в съемные апартаменты.
Господин Великов заявил, что не имеет к Коко никакого отношения. И подтверждая свою правоту, не стал уговаривать строптивую жену вернуться, а попросту отлучился в Москву, сославшись на неотложные дела.
"Подождать пока дурь пройдет", -- сказал он одному из своих приятелей.
Со стороны эта ссора ничем не отличалась от предыдущих. Великова в порыве чувств переколотив очередной сервиз, всегда съезжала на квартиру. А ее супруг уезжал в Москву. Потом, спустя некоторое время, возвращался и навещал жену, дабы поинтересоваться, достаточно ли она отдохнула, и не готова ли вернуться к семейному очагу? Затем следовало их не менее бурное примирение.
Свет с интересом наблюдал за развитием этой яркой семейной сцены. Многие надеялись, что супруги, как обычно, вскорости помирятся и вернутся к былому жизненному укладу.
Однако на сей раз дела обстояли сложнее. Возможно, чтобы отомстить мужу, Великова нарочно приглашает к себе в гости самых отъявленных ловеласов Петербурга. Внешности она весьма привлекательной и, полагаю, подобные поступки заставляют ее супруга сильно беспокоиться. Наверняка доброжелатели шлют ему пачки писем с красочным описанием досуга его благоверной.
Войдя в просторный холл, я застал хозяйку, вернувшуюся с прогулки. На руках она держала маленькую флегматичную болонку.
Я извинился за непрошеный визит. Великова очаровательно улыбнулась мне.
-- Ах, Вербин, оставьте, вы далеко не самый неприятный гость в этом доме, -- произнесла она, отдавая собачку слуге. -- Хотя догадываюсь о причине вашего визита... Пройдемте в гостиную...
Я послушно последовал за красавицей-хозяйкой.
-- Не буду ханжей, -- произнесла она, опускаясь в кресла, -- туда этой нахалке и дорога! Не знаю, кто ее утопил, но этого следовало ожидать...
Великова строптиво надула губки.
-- Благодарю за честность, -- ответил я, присаживаясь в кресла напротив.
-- Да, она прилюдно кокетничала с моим мужем, какой позор! -- дама не скрывала раздражения. -- Я люблю супруга до безумия, и ранее он не позволял себе подобных поступков... Да, у нас были ссоры, но сейчас я настроена более чем решительно... Чем его привлекла эта куртизанка? Он оскорбил меня!
Красавица поморщилась.
-- Знаете, а я бы смогла совершить преступление ради любви, -- самодовольно улыбнулась она, -- какое наслаждение смотреть, как эта бесстыдница погибает в холодных водах!
-- Простите, мне бы хотелось переговорить с вашим мужем?
Я сделал вид, что не знаю о его отъезде.
-- Он в Москве... Но, уверена, мой благоверный супруг, -- иронично произнесла собеседница, -- будет все отрицать... Если уж мне клялся в своем безразличии к этой куртизанке, вам он скажет, что даже не припомнит ее имени... Но поверьте мне, любящая жена всегда почувствует неладное... Правда, Вербин, и не завидую вам и вашей любовнице, если вы задумаете обмануть Ольгу... Вашу супругу, точно, не проведешь.
Она рассмеялась своей шутке.
-- Простите, а вам известно, что мадемуазель Коко была связана с тайной канцелярией? -- я перевел разговор на интересующую меня тему.
-- Мне безразлично, с чем она была связана, -- презрительно хмыкнула дама, -- единственное, что меня беспокоит - ее связь с моим мужем...
Великова прикрыла глаза и тяжко вздохнула, будто пытаясь унять боль в груди.
-- Мне очень тяжело, поверьте, -- произнесла она, закрыв глаза руками, -- будто все рухнуло...
Надменность и уверенность оставили красавицу. Она не могла больше сдерживать свое внутреннее настроение.
-- Не стоит отчаиваться заранее, -- заметил я, -- возможно, виною всему сплетни...
-- Как бы мне хотелось в это верить...
-- И, возможно, доброжелатели, что указали вам на Коко, попросту желают вас рассорить с супругом, -- предположил я.
Личико Великовой вдруг озарила мелькнувшая догадка.
-- А ведь вы правы, Вnbsp; -- Да, -- кивнула я, -- но ты же понимаешь, что я не знаю, как помочь...
ербин! У нас столько завистников! -- воскликнула она, затем, уняв свои чувства, дама произнесла. -- Однако супруг дал мне повод для ревности...
Её облик вновь обрел былое высокомерие.
Сегодня вечером мы отправились на очередной бал. К сожалению, в этом доме обычно собирается далеко не самое интересное общество, но нам пришлось там присутствовать, поскольку Ольга не хотела ссориться с хозяевами.
Устав от публики, я выскользнула из зала в гостиную, где должны были принести мороженое. Пожалуй, самое приятное для меня событие за весь вечер.
Устроившись в кресле, я принялась за лакомство. Из гостей пока еще никто не желал угоститься сладостями, поэтому мне выпала редкая возможность насладиться одиночеством.
Однако мое уединение было нарушено графом Н*.
-- Полагаю, вас тоже утомил этот вечер, -- произнес он, не скрывая иронии, --Единственное заманчивое в этом доме -- мороженое...
Улыбнувшись мне, он опустился в кресло, стоявшее рядом.
Признаться, я весьма симпатизировала графу.
-- Музыканты играли прескверно, -- он будто бы читал мои мысли, -- очень жаль, что наш с вами танец пришелся на эту какофонию...
Мне вдруг стало смешно.
-- Ладно, не будем злословить, поедая мороженое хозяев, -- попыталась я призвать собеседника к порядку.
-- Не беда, я уже высказал хозяину свое мнение. Поэтому смею надеяться, следующий бал будет не столь удручающим...
Положение графа в обществе позволяло ему делать замечания. Многие считали его чрезмерно резким, но ценили прямоту. Он никогда не говорил за спиною то, что не мог бы сказать в лицо.
-- Разрешите взять у вас обещание? -- вдруг произнес граф.
-- Да, конечно, -- растерявшись, произнесла я.
-- На следующем балу, когда мы встретимся, вы подарите мне два вальса.
Весьма неожиданная просьба, которая обрадовала меня.
-- Обещаю, -- растеряно улыбнулась я.
-- Надеюсь, мое общество не кажется вам скучным? -- вдруг искренне забеспокоился граф.
-- Отнюдь, впервые за весь вечер я не скучаю, -- честно призналась я.
-- Рад вас развлечь...
Мы провели время в непринужденной болтовне. Графа заинтересовали мои приключения в Кисловодске. Затем он поведал мне о своей жизни.
Гости, вошедшие отведать мороженое, не отвлекали нас. Они, как обычно, разделились на компании, имеющие общие интересы для беседы. Ни я, ни граф в эти компании не вписывались.
Наш разговор прервала Ольга. Я удивилась, что настало время ехать домой. Забавно, как быстро летят минуты за добрым разговором.
Когда мы возвращались домой, я боялась расспросов сестры о нашем разговоре с графом Н*. Однако Ольга не обмолвилась ни словом. Она обсуждала с Константином его встречу с Великовой.