Ходок – 4

14 Глава

Лодка обнаружилась там, где и ожидалась. Она стояла на якоре в створе проезда выводящего улицу Каменный Мост к морю. Матросик, имени которого Денис не знал, но визуально знакомый, голый по пояс, то ли спал с удочкой в руках, то ли рыбачил, то ли изображал рыбака. Шэф, при виде этой буколической картинки, довольно покивал головой и приказал Брамсу:

– В гостиницу!

В холле сразу дали знать о себе мелиферы в подмышках. Денис осторожно, не привлекая внимания, огляделся и понял, что Поцелуи Пчелы, скорее всего, указывают на двух неброско одетых мужчин, неприметной внешности. Казалось бы, что на фоне разряженных постояльцев фешенебельной гостиницы они будут кидаться в глаза, как воробьи среди попугаев, ан нет! – их присутствие выглядело абсолютно естественно и внимания не привлекало, а если бы даже кому-нибудь пришло в голову начать присматриваться и задумываться, то их можно было принять за слуг, носильщиков, водопроводчиков, короче – за обслуживающий персонал, и смотрелись они в сутолоке ресепшена так же органично, как чемоданы на вокзале. Шэф негромко спросил Дениса:

– Чувствуешь что-нибудь?

– А как же!

– Хорошо.

После того как компаньоны поднялись в свой люкс, главком первым делом проверил мечи в камине. Результатом проверки явилась широкая улыбка, появившаяся на его лице.

– Чего? – поинтересовался Денис.

– Сам посмотри, – порекомендовал любимый руководитель.

Денис посмотрел… потом посмотрел внимательнее, потом пристально вглядывался некоторое время, но причины веселья командора так и не понял. Бросив это бесполезное занятие, он вопросительно уставился на мудрого руководителя.

– Ничего не заметил? – удивился верховный главнокомандующий.

– Нет.

Главком только покачал головой, как бы скорбя о прогрессирующей бестолковости личного состава:

– Мечи другие, – пояснил он, с жалостью поглядывая на старшего помощника.

Денис только пожал плечами – убогие мечи, валявшиеся под толстым слоем пепла, на его просвещенный взгляд, были неотличимы от тех, которые припер боцман. А уж по каким, только ему ведомым признакам, командор определил, что «гости» у них в номере побывали и клинки заменили, одному Богу было известно. Денис же, нисколько не ставя под сомнение квалификацию любимого руководителя, как опытного шпиона, все же поинтересовался – ему было крайне любопытно, на основании чего Шэф сделал такие выводы:

– Ты что, нитки что ли привязывал сигнальные, или прутики раскладывал, или пыль подсыпал, или что? Как ты конкретно определил, что здесь кто-то был и заменил наши железяки?

– Ничего не привязывал, не раскладывал и не рассыпал, – последовал лаконичный ответ, – я просто помню, как все здесь выглядело когда я уходил – сейчас есть изменения. Небольшие, но есть.

– А что конкретно?

– Конкретно то, – что мечи другие!

– Понятно… – вздохнул Денис. – Теперь что будем делать?

– Часик отдохнем, пока не стемнеет по-настоящему и пустимся во все тяжкие… Надо, чтобы нас хорошенько запомнили на Королевской набережной.

– Алиби, – понятливо покивал Денис.

– Типа того… но не совсем.

– Что значит не совсем? – не понял старший помощник.

– Алиби – понятие юридическое, а нам если все пройдет как надо, оправдываться будет не нужно и никакое алиби не понадобится.

– А если не как надо?

– Тем более. Не знаю, как ты, а я связываться с местной правоохранительной системой не собираюсь… Придется быстро сматываться – значит и алиби не понадобится.

– Я тоже не собираюсь… – задумчиво протянул Денис и тут же прибавил, – а зачем тогда куролесить на набережной? – нет-нет, я не против, – быстро добавил он, – но в чем смысл?

– А чтобы никому и в голову не могло прийти связать наши честные имена с трагическими событиями в консульстве Высокого Престола. А если кому-то и придет, чтобы он держал свои досужие домыслы при себе, чтобы не предстать в глазах прогрессивной общественности полным придурком.

– Понятно… Хотя нет – не совсем. Весь этот цирк мы устроим вечером, а чем мы будем заниматься ночью никто не знает и повод для подозрений останется.

– Ничего подобного, мы заявимся в гостиницу в дупель пьяными, с двумя… или, сколько их там будет, прелестными девушками, а утром, с этими же очаровашками выйдем к завтраку.

– То есть придется изображать пьяных, да еще и девиц вовлекать… а они проговорятся, рано или поздно, – нахмурился Денис.

– Да ни боже ж мой – мы будем действительно в стельку, как и наши подруги. Будем как жена Цезаря – вне всяких подозрений.

– Не понимаю… Как мы пьяными будем работать? Да и нет никакой гарантии, что девушки не заметят нашего отсутствия. На всех алкоголь по-разному действует.

– Все правильно говоришь, – одобрительно отметил верховный главнокомандующий, – но не забывай, что у нас есть полевые аптечки отряда специально назначения «Морской Змей», а там всякой химии, и чтобы протрезветь, и чтобы наоборот – спать, а потом ничего не помнить, что было перед тем, как заснул – до-хре-на!

– То есть, мы, фактически, будем клофелинщицами… – сделал скорбное лицо Денис.

– Фактически – да. – Грустно подтвердил Шэф, после чего компаньоны дружно заржали.

*****

«Ну вот, нормальные же люди, – думал Мак Клеон, глядя на пьяных в дым компаньонов, ввалившихся в холл «Империума» в компании двух, на первый взгляд, не менее пьяных девиц, – а то некромантов им подавай…»

В руках у славных сынов севера, помимо вышеупомянутых девиц, имелись две здоровенные бутыли с гордостью местного виноделия: «Крепкой Вишневкой». Как разъяснил Шэф, в начале банкета, эта штуковина была ничуть не хуже настоящего семидесятиградусного «Шерри Бренди».

– Хоз-зя-ин!.. ик… а в сем-мнадцатый шаймпанскаго! – потребовал Денис, делая сложный пируэт и чуть не падая при этом, – для дам-с, – пояснил он, будто и так было непонятно, что компаньонов этой газировкой не возьмешь!

– Прошу простить!? – отозвался Клеон, ни черта не понявший ни в заказе, ни в координатах его доставки.

– «Солнечное Игристое» к нам в номер, – пояснил Шэф, сохранивший чуть более адекватные отношения с реальностью.

– Поднимайтесь к себе пиры, сию секунду все будет доставлено!

Провожая взглядом четверку, с трудом одолевающую пологую лестницу, владелец гостиницы то ли осуждающе, то ли завистливо покачал головой и поцокал языком, но, разумеется, сделал это мысленно – на лице его как была, так и продолжала оставаться доброжелательная улыбка, адресованная всем гостям «Империума», включая северных варваров и их боевых подруг.

Через двадцать минут омерзительно трезвые компаньоны стояли на балконе своего люкса. Хотя южная ночь была восхитительно теплой, Дениса все еще пробирала дрожь, вызванная действием «адского протрезвителя», как он окрестил препарат, который скормил ему верховный главнокомандующий. Он с завистью смотрел на главкома, которому, как казалось, были нипочем любые микстуры и пилюли. Глядя на зябнувшего старшего помощника, командор с ехидцей в голосе процитировал Владимира Семеновича:

– Ну, а на меня – как рвотное то зелье приворотное! – и добавил ободряюще: – Это только первые двести раз тяжело – потом привыкнешь.

– Надеюсь… – проворчал Денис.

– Ладно, – уже абсолютно деловым тоном продолжил верховный главнокомандующий, – повтори задачу после прыжка.

– Приказать Брамсу двигаться к вилле консула. Охранять тебя, пока ты полностью не придешь в себя. Если ты будешь долго очухиваться, остановиться за два квартала от цели.

– Все правильно. Ну… давай что ли обнимемся, сынку, – ухмыльнулся Шэф.

– Чой-тось мы часто обниматься стали, – проворчал Денис, – как бы в привычку не вошло.

– Точно… какая-то тенденция получается… нехорошая, – разделил его тревогу главком. – Сам переживаю…

Денис шкиру не активировал и сознание в кадат не поднимал – от него никаких специфических действий, в данный момент, не требовалось – прыгал Шэф, выполняя тяжелый прыжок с живым грузом, в качестве которого собственно и выступал Денис. А вот верховному главнокомандующему, наоборот – надо было хорошо видеть точку финиша, поэтому он вошел в кадат, обострил зрение в целом, и ночное виденье в частности, и хорошо разглядел их карету, замершую в трех кварталах от гостиницы.

Эпицентр тусовочной жизни Бакара, как дневной, так и ночной, находился, – кто бы сомневался, в районе Королевской Набережной и ее ближайших окрестностей. Район этот включал в себя и Перекупной переулок, где разместилась достославная гостиница «Империум». Густой поток ночных гуляк, фланирующий по ярко освещенным улицам, требовал исключительно высокой точности попадания в цель – нужно было уподобиться высокоточному боеприпасу, влетающему в форточку. Никто из праздношатающихся жителей и гостей города-курорта не должен был обратить внимания на то, что карета, за мгновение до этого пустая, в следующую секунду пополнилась двумя пассажирами.

Любой зевака, бросивший случайный взгляд на экипаж компаньонов, не должен был заметить ничего необычного – репутация компаньонов должна была оставаться безупречной, как у жены Цезаря – ни единое темное пятнышко не должно было уродовать девственно-белоснежные покровы! Это как двоичная функция, не знающая промежуточных значений. Все четко! – никаких компромиссов – или «да», или «нет» – третьего не дано. Или компаньоны уходят из своего люкса никем не замеченными, и так же незаметно возвращаются обратно, или их реноме оказывается серьезно подорванным.

Если алиби не будет безупречным, так чтобы комар носа не подточил, то все заинтересованные лица неизбежно придут к выводу, что к буче в консульстве Высокого Престола имеют отношение северные варвары, и даже если не смогут доказать этого официально, то все равно слушок пойдет… а этого компаньонам хотелось бы в последнюю очередь. Не то что внимание «прогрессивной общественности» и властей, а даже слух, сплетня, тень сплетни – все это могло сильно осложнить продажу «Арлекина», если вообще не сорвать эту, и так в высшей степени деликатную, сделку.

И это еще при более-менее благоприятном развитии событий, в случае же совсем неблагоприятного варианта, придется прорываться из города с боем и переходить на нелегальное положение. Не смертельно конечно, но – неприятно. Дополнительным ограничением и ужесточением ситуации являлось то, что отложить, или перенести операцию было невозможно, потому что утром консул неизбежно начнет свою игру. Имена Лорда Атоса, Лорда Арамиса, Хана Карума и «Арлекина» окажутся неразрывно связаны и любой скандал, не говоря уже о физическом устранении консула, перечеркнет ближайшие планы компаньонов жирной чертой. Короче говоря – у Шэфа и Дениса был только один шанс и упустить его было никак нельзя.

Ну что ж… – все что зависело от компаньонов сделано: они трезвые, готовые на все, в заряженных шкирах, стоят на исходном рубеже. Все что зависело от их кучера тоже сделано: экипаж стоит под нужным углом, с дверцей, открытой с нужной стороны – Брамс четко следовал полученным инструкциям – надо начинать!

– Поехали! – скомандовал главком Денису, а может и самому себе, и прыгнул.

На этот раз Шэф дольше приходил в себя, чем после памятного прыжка на «Арлекин», но когда до расчетной точки – в двух кварталах от дома, где обитал Хан Карум, оставались считанные мгновения езды, он все же открыл глаза.

– Не тормози! – приказал главком Денису, уже открывшему рот для соответствующего приказа Брамсу и карета проскочила расчетную точку с хода. Командор полежал еще несколько секунд, затем резко сел, сделал несколько энергичных движений и упруго потянулся.

– Ты как? – спросил Денис, пряча тревогу за безразличным тоном.

– Все! – готов к труду и обороне! – хищно улыбнулся Шэф своему старшему помощнику и строго спросил: – Все помнишь?

– Все.

Верховный главнокомандующий отдернул шторку и не менее строго обратился к тезке великого композитора:

– Все помнишь?

– Все Господин!

– Работаем! – коротко приказал Шэф и операция вступила в свою активную фазу.

*****

Арнест Ингеворт – привратник, дежуривший в эту ночь на воротах особняка, занимаемого консульством Высокого Престола, был сильно удивлен – Тар Гливар, который по наблюдениям стражника не покидал резиденцию этим вечером, барабанил в калитку снаружи. Ингеворт ошеломленно уставился на позднего визитера, не зная что предпринять: молча пропустить, начать расспрашивать об очевидных странностях визита, или бежать к начальнику охраны – Яну Гвинденосу с докладом, для получения необходимых инструкций. Формально, стражник Гливару не подчинялся – тот был начальником службы безопасности, а Арнест Ингеворт служил в полусотне охраны – совершенно отдельном структурном подразделении, но…

Каждый из вариантов наряду с очевидными плюсами имел свои, не менее неоспоримые, минусы и привратник оказался в роли Буриданова осла, только уже не с двумя, а с тремя мешками овса перед мордой. Выбрать правильную стратегию поведения было затруднительно. Да посудите сами! – с одной стороны сам Хозяин – консул Хан Карум, предупредил весь персонал диппредставительства – не только военных, но и гражданских слуг, начиная с начальника полусотни охраны Яна Гвинденоса и заканчивая последним поваренком, о повышенной бдительности. С чем это было связано он не объяснял, но приказал обо всех странностях немедленно докладывать начальнику охраны – заметьте! – не начальнику службы безопасности Тару Гливару, а начальнику отдельной полусотни охраны Яну Гвинденосу!

Казалось бы, чего тут раздумывать – беги и докладывай Гвинденосу о появлении второго Гливара, и будет тебе счастье, любовь начальства и ценный подарок к Празднику Основания Престола – могут даже десяток золотых подарить (на зависть сослуживцам)! Но… – это с одной стороны. С другой, – разноглазый подручный консула вполне мог покинуть территорию миссии, пока Арнест еще не заступил на пост и тогда ситуация приобретала совершенно другую окраску – о бешенном нраве Гливара Арнест знал не понаслышке – успел получить разок в ухо, причем ни за что – просто попал под горячую руку после того, как консул устроил разноглазому выволочку за какой-то косяк.

Охрана, за исключение ее начальника, Гливара не любила – каждый мог припомнить эпизод аналогичный тому, который произошел между разноглазым и ухом Арнеста Ингеворта, зато Гливар и начальник стражи – Ян Гвинденос были дружками, не разлей вода. Никого это не удивляло – Гвинденос был таким же дерьмом, как разноглазый – перед консулом лебезил и раболепствовал, а простых стражников держал за бессловесную скотину и обращался соответственно.

В воинских частях, участвующих в реальных боевых операциях, такого обычно не бывает, а если и бывает, то недолго – рано или поздно такого командира находят после атаки, что своей, что неприятельской, с пулей в голове… или со стрелой – чем подчиненные вооружены, с тем и находят. В девяносто девяти случаях из ста, найти виновника не удается. Но, – это в боевых частях, а в таких коллективах, как отдельная полусотня охраны консульства – сплошь и рядом. Ни в каких боях полусотня не участвовала, служба была необременительная, зато оплачивалась по высшему разряду и попасть в ее ряды без протекции и блата было невозможно. Вот поэтому и приходилось терпеть всякие неуставные отношения – вылететь из списка личного состава было раз плюнуть, а найти такую же синекуру – это вряд ли. В этом и заключался еще один нюанс сложившейся ситуации – идти стучать на Тара Гливара его закадычному дружку – начальнику стражи, было как-то… скажем так – не с руки.

Следует честно признать, что выработать оптимальную стратегию поведения, да еще в условиях острого дефицита времени, смог бы разве что какой-нибудь яйцеголовый аналитик по кризисным ситуациям откуда-нибудь из недр Пентагона, или нашего Генштаба, а Арнест Ингеворт, признаемся не менее честно, титаном мысли не был… – отнюдь.

Этим и объясняется состояние ступора в которое он впал. Как показывает практика, большинство людей при попадании в критическую ситуацию, требующую незамедлительного принятия решения, довольно часто это решение принимает под влиянием совершенно незначительного фактора или события. В нашем случае таким камушком, вызвавшим сход лавины, явилось то, что Тар Гливар сурово сдвинул брови и грозно осведомился:

– Долго собираешься меня мурыжить, ослиный выкидыш!?! – и хотя раньше такого выражения от разноглазого Арнест не слышал, но в целом оно было очень в духе правой руки консула и подвигло привратника на принятие решения. Честно скажем – неправильного решения. А если называть вещи своими именами – гибельного решения. Арнест Ингеворт открыл калитку.

Открыл он ее нешироко – чтобы только-только протиснуться одному человеку – этого требовала инструкция по несению караульной службы в ночное время. Эта же инструкция недвусмысленно приказывала немедленно закрывать калитку после прохода посетителя. А вот как раз этого-то Арнест сделать и не смог – только он сунулся за спину разноглазого, чтобы захлопнуть калитку и запереть ее на внушительную щеколду, как нос его взорвался! Это был последним ощущением привратника перед тем, как он потерял способность адекватно воспринимать окружающую обстановку из-за болевого шока. И ладно бы дело ограничилось только носом, но Денис, выступающий в роли безжалостного человека-невидимки, действовал по методике отработанной на перекрестке улиц Гнилая и Старая Канава – поэтому окончательно из списка действующих бойцов Арнеста вычеркнул точный, но сильный удар в пах.

Разумеется, если бы на территорию консульства Высокого Престола можно было пробраться как-нибудь тихо и незаметно: например перелететь через ограду, или проползти подземным ходом, или еще как-нибудь исподволь просочиться, то барабанить в калитку компаньоны бы не стали, но увы и ах, внимательный осмотр хитрого плетения, наложенного на весь периметр, показал, что кроме как через калитку, или ворота, другого пути на землю обетованную не существовало.

Собственно говоря, сложную структуру защитного плетения, состоящую из разноцветных жгутов, видел только верховный главнокомандующий, Денису же магический барьер представлялся неярко поблескивающим маревом, плотно укутывающим глухую каменную стену. А главком видел зеленые и желтые жгуты сигнальных заклинаний, начинавшиеся от самой земли и плотным слоем покрывавшие всю ограду до двухметровой высоты, где им на смену приходили светящиеся тревожным красным цветом боевые «лианы», заботливо обвивавшие ограду консульства до самого верха.

Денис подумал, что если бы к стене была проложена тартановая дорожка, в руках у него был фибергласовый шест, и в добавок он еще умел бы с ним прыгать, то перемахнуть ограду было бы несложно – всего-то метра четыре с половиной – женщины выше прыгают! Настоящая проблема была бы только в приземлении – неизвестно на что упадешь! – … но очевидно, что не в яму с поролоном.

Абсолютно не исключено, что проломиться через ограду в шкирах было вполне себе возможно, но сделать это незаметно – нет. Цветомузыкальные эффекты при взломе периметра были бы конечно поменьше, чем во время концерта группы «Red Hot Chilly Peppers» на Красной площади, но ненамного, а привлекать излишнее внимание многочисленных соседей консула к операции, в планы компаньонов не входило. Поэтому пришлось применять план «Б» – открытое проникновение, сопровождающееся неизбежным избиением младенцев. Роль царя Ирода отводилась Денису – зловредному человеку-невидимке, а в качестве несчастных младенцев выступали все, оказавшиеся на пути черных демонов.

Освещения на большом дворе консульской виллы хватало. Волшебных фонарей (волшебных по способу работы, а не по принадлежности к китайской традиции) – очень дорогих, но зато не уступающих по яркости электрическим, имелось достаточное количество, чтобы осветить весь двор, и поэтому происшествие у калитки не осталось без внимания многочисленных охранников, несших свою вахту по охране консульства. Поначалу им показалось, что Тар Гливар просто попенял привратнику за нерасторопность, но появившийся на крыльце разноглазый, в сопровождении консула (хотя, скорее всего – наоборот), придал ситуации подлинный драматизм – с Гливарами получался явный перебор! Если бы стражники, заполнившие двор, могли каким-то непонятным способом посмотреть фильм «Иван Васильевич меняет профессию», то наверняка во дворе раздался бы вопль: «А Гливар-то не настоящий!».

Но тут консул доказал, что не зря ест свой хлеб дипломата и мага – он мгновенно оценил сложившуюся обстановку и лаконично распорядился:

– Взять его! – приказал он, указывая пальцем на верховного главнокомандующего, скрытого под личиной разноглазого.

Все многочисленное воинство, скопившееся во дворе, кинулось выполнять распоряжение своего предводителя. Казалось бы у псевдоразноглазого, так неосмотрительно ввалившегося во двор консульства Высокого Престола, нет ни единого шанса на то, чтобы сохранить свободу. Но это только казалось – на маленькую армию Хана Карума обрушился внезапный мор!

Ни один из его воинов до дерзкого пришельца, спокойно продвигавшегося к крыльцу, не добрался и никакого вреда ему не причинил, чего нельзя было сказать об атакующих – прежде чем волна атаки захлебнулась, а потом и вовсе откатилась назад, многие из них получили ранения разной степени тяжести, а несколько человек уже валялись на земле, истекая кровью и зажимая руками глубокие раны. Консульская армия, и так-то не очень боеспособная, была деморализована вконец.

Постоянные, упорные тренировки по направлению восходящего потока в руку, а из руки в клинок принесли свои плоды. Денис на практике убедился, что его «Черные когти» нигде не застревают и с легкостью пронзают человеческую плоть. А охрана консульства наоборот – к серьезному бою была не готова – большинство толпившихся во дворе были без доспехов, а кольчуги были только на дежурной пятерке, которая первая и кинулась выполнять приказ консула и первая же и полегла под беспощадными ударами невидимого Дениса – местная хладная сталь оказалась плохой защитой от невидимых клинков из «Карбона-12», находящихся в умелых, а главное – невидимых, руках.

Все происходящее: бесславный разгром своей армии, а особенно – неумолимое приближение двойника разноглазого к крыльцу, очень не понравилось консулу и он принял необходимые меры для перелома ситуации. Некромант воздел руки над головой, щелкнул пальцами и… каркнул! – так, по крайней мере, показалось Денису. В ту же секунду он стал видимым – контуры Денисовского тела заиграли мириадами поблескивающих звездочек и он стал походить на большую елочную игрушку.

– Займись им! – приказал некромант разноглазому, все это время продолжавшему спокойно стоять рядом с хозяином. В то же мгновение, как по волшебству, в руках Гливара появились мечи, украденные из люкса компаньонов, на что Денис только ухмыльнулся. Тут, истины ради признаем, что эта была первая и последняя ухмылка, проскользнувшая у Дениса во время боя с Таром Гливаром – все дальнейшие действия разноглазого никакого веселья у него уже не вызывали.

Начальник службы безопасности консульства Высокого Престола одним прыжком, причем с места, причем, как казалось, и особо не напрягаясь, преодолел расстояние, отделявшее его от Дениса – метров семь на вскидку и тут же обрушил на него град ударов. Его ничуть не смутило, что «волшебные» мечи компаньонов тут же разлетелись на куски – он отпрыгнул вбок и вытащил свои, как оказалось намного боле крепкие. Денису, которому до этого момента казалось, что он исполняет роль забойщика скота на бойне, и которого это несколько, скажем так – смущало, сразу перестало так казаться – даже креститься не пришлось! Наступило время настоящего дела.

Нет-нет, он и до этого работал в полную силу, со всей ответственностью, прекрасно осознавая, что если бы оказался на консульском дворе без любимой шкиры, то в роли бессловесной скотины оказался бы он сам и его бы тоже никто не пожалел, но все равно, было как-то не очень приятно резать стражу, не оказывавшую никакого сопротивления, и вот – вечер переставал быть томным. Поначалу он даже обрадовался, что можно будет поработать с достойным противником. Правда, тут имелся один немаловажный нюанс: Денис ничуть не сомневался в своей конечной победе, справедливо полагая, что против шкиры – его последнего довода, у противника вряд ли найдется контраргумент.

Как рачительный хозяин, он тут же вывел шкиру из активного режима – чтобы не разряжать батарею, и выскользнул в кадат – до появления на поле боя разноглазого в этом необходимости не было, а сейчас она явно появилась – уж очень быстр и умел был этот противник.

– Помогайте Гливару, чернозадые бакланы! – приказал маг своему воинству, опасливо жмущемуся к крыльцу, а сам перенес внимание на Шэф, которому оставалось до крыльца всего ничего – метров пять, правда три метра их этих пяти представлял собой живой щит из тел охранников, но видимо Хан Карум полностью рассчитывал на свои силы, раз приказал стражникам помогать разноглазому, а не прикрывать ближние подступы к крыльцу.

«Чернозадые бакланы… – видать ругательство местное… надо будет запомнить…» – успел подумать Денис, прежде чем все завертелось по-настоящему! То что происходило до этого, было так… увертюрой – если говорить по простому, а если по научному – то прелюдией, предварительными ласками, так сказать.

Но выполнить директиву своего руководителя консульская армия не смогла. Верховный главнокомандующий не позволил провести перегруппировку сил, направленную на массированную атаку Дениса. Как только консул отдал свой приказ, честно скажем, не являвшийся вершиной стратегического мышления, как Шэф немедленно это самое воинство и атаковал, полностью сковав его силы и не позволив думать ни о чем, кроме обороны.

Командор тоже, по примеру старшего помощника, отключил активный режим своей шкиры – маскироваться дальше не было нужды, и перед магом и его солдатами предстали два «черных демона». Если бы Хан Карум мог пообщаться со своими собратьями, павшими от рук этой парочки на Козьем острове и на палубе «Арлекина», он смог бы реально оценить степень грозящей ему опасности и попробовать сбежать, но к своему несчастью, этой возможности он был лишен.

Кстати, в способности живого некроманта пообщаться с коллегами, находящимися на Той Стороне, куда и мы все, рано или поздно, отправимся, не было ничего фантастического, или невозможного. Некроманты, знаете ли, большие специалисты по общению с обитателями Другой Стороны, но вот некоторые манипуляции, проведенные компаньонами, с головами потенциальных собеседников консула, после того, как они были отправлены Туда, делали это общение грубо говоря – затруднительным, а мягко говоря – невозможным.

Для того чтобы не складывались подобные ситуации, и руководство консульства не оказывалось в информационном вакууме, и была создана и казалось бы, должна была сказать свое веское слово разведывательно-контрразведывательной служба и лично ее руководитель Тар Гливар – ан нет! Служба безопасности свою миссию по добыче достоверной и оперативно-значимой информации полностью провалила – до сведенья консула Хана Карума не была доведена информация о крайней опасности этой самой парочки, захватившей «Арлекин». А не была доведена информация потому, что и у самой службы безопасности ее не было.

Консул, после короткого, но от этого не менее неприятного, общения с главкомом и его старшим помощником, вынес твердую уверенность, что магическими способностями компаньоны не обладают. Из этой правильной посылки он сделал в корне неверные выводы о том, что и особой опасности эта парочка не представляет. Рассеять это опасное заблуждение могли бы агентурные сведения, но как было сказано выше, служба безопасности консульства лопухнулась.

Под началом Гливара было четверо кадровых сотрудников и огромное количество агентов из местных, привлекаемых время от времени, для решения конкретных вопросов. И казалось бы, задачу перед подчиненными, начальник службы безопасности поставил правильно. Он приказал: первое – выяснить, для чего противнику понадобился открытый огонь; второе – выяснить, что противник спрятал на Королевской Горке; третье – войти в контакт с матросами «Арлекина», болтающимися по бакарским кабакам и выудить у них всю полезную информацию; четвертое – установить постоянное наблюдение за противником и сообщать ему лично о любых его перемещениях, в любое время дня и ночи – круглосуточно.

Теоретически операция была подготовлена правильно, и никаких ошибок при планировании начальник службы безопасности консульства Высокого Престола не совершил, но вот в жизни… в жизни Старый Лис, зубы съевший на подготовке и проведении тайных операций его переиграл, и как показала практика, которая критерий истины – ошибки все же были.

Первая, и самая важная ошибка Гливара заключалась в том, что он был уверен, будто пьяные компаньоны развлекаются с барышнями в своем люксе, в то время как они направлялись в консульство, которое он должен был охранять.

Вторая – в том, что он клюнул на обманку в виде двух корявых мечей, греющихся в камине и приял их за магические артефакты. Впрочем, львиную долю ответственности за этот прокол несет консул – ведь он маг, а не его начальник службы безопасности, и именно Хан Карум должен был насторожиться, осознав, что магии в мечах не больше, чем рыбы в джакузи.

Третья – в том, что основные силы внештатных сотрудников были отвлечены на прочесывание Королевской Горки, на которой ни черта не было, вместо того, чтобы массово ловить пьяных матросиков и пытаться их разговорить.

И наконец, четвертая – в том, что Гливара не сильно насторожил тот факт, что ни один из матросов «Арлекина», с которым внештатникам удалось установить контакт, ни слова не проронил ни о деталях захвата судна, ни о судьбе пропавших мага и капитан, ни о ситуации, сложившейся на корабле после его захвата. Матросы трепались о чем угодно: о бабах, портах, устройстве такелажа, ценах на пеньку и лен, и так далее, и тому подобное, но стоило угощающему осторожно перевести стрелки на интересующую его тему, как объект разработки угрюмо замолкал, нервно оглядывался вокруг и замолкал, а если от него не отставали, норовил дать интервьюеру в морду. Причем сценарий разговора был одинаковым вне зависимости от степени опьянения интервьюируемого.

Однако пора возвращаться во двор консульства Высокого Престола. «Черные когти» главкома, двигающиеся со скоростью вертолетных пропеллеров, очень быстро сократили число боеспособных охранников до уровня неприемлемых потерь и даже ниже. Теперь, по всем прикидкам выходило, что выиграть войну малой кровью и на чужой территории не удастся – наступило время вводить в бой авиацию и танки – пришла пора действовать самому магу-консулу!

И действительно, после того, как Денис, исполняющий роль царя Ирода, перебил младенцев… тьфу ты – охрану консульства! – конечно же охрану (при минимальном участии командора) и ввязался в бой с разноглазым безопасником, сковав его, все подготовительные действия и отвлекающие маневры закончились и началась основная часть операции – противостояние: верховный главнокомандующий – некромант!

Хан Карум конечно был слегка обескуражен тем, с какой скоростью была разгромлена его маленькая армия, однако никаких пораженческих настроений это малоприятное событие у него не вызвало – консул Высокого Престола в Бакаре, один из самых талантливых учеников легендарного Архимага Салтазара Бравага был уверен в своих силах, а слуги… что слуги… – бабы еще нарожают. Да к тому же, свое главное предназначение отдельная полусотня охраны консульства выполнила – дала ему время подготовиться к схватке.

Это только в сказках что-то делается по «щучьему велению», в реальной жизни за все приходиться платить, а бесплатный сыр бывает только в мышеловках. Чем выше убойная мощь оружия – тем больше времени требуется для приведения его в боевое положение: нож, или пистолет можно выхватить практически мгновенно, а представьте сколько времени надо для того, чтобы ввести в бой, например, танк – его нужно заправить соляркой, загрузить боекомплект, вывести из бокса, проверить ходовую часть… еще больше времени требует подготовка вылета боевого самолета, а уж о выходе из базы ударного авианосного соединения и говорить нечего. Естественно, речь идет не о технике стоящей на боевом дежурстве, в готовности номер один, а об обычных строевых частях, матчасть которых находится в ангарах и боксах.

Единственное оружие, которое выбивается из этого правила – это стратегические ракеты с термоядерными боеголовками, способные стереть с лица Земли целый континент – они находятся в состоянии постоянной боеготовности и могут быть применены через считанные минуты после получения соответствующего приказа. Но никакого противоречия здесь нет – это проявление в реальной жизни диалектического закона о переходе количества в качество… а может просто исключение из правил… но нам всем, что в лоб, что по лбу – один черт, закон это, или исключение… если не дай Бог применят…

Магия не исключение – мгновенно войти в боевой режим невозможно, для этого требуется время. Некоторым, очень немногим Искусникам, типа Ларза Котена, которые рождаются раз в тысячу лет, а то еще и реже, требуется для этого совсем немного времени – они практически мгновенно переходят из обычного в боевой режим, причем их боевая мощь сравнима с ракетно-ядерным оружием. Кстати, это еще один пример перехода количества в качество, остальным же – «простым смертным», если это выражение применимо по отношению к магам, для этого требуется вполне ощутимое время – для всех разное. И это время Хан Карум получил, а остальное – несущественные детали – взамен павших солдат пришлют новых – свято место пусто не бывает, желающих служить в консульстве десяток на место… – жалко только, что опять пришлют болванов с протекцией, а не хороших воинов.

Впрочем, способ повысить мобильность применяемых защитных и атакующих заклятий существовал – артефакты! Многие маги, знакомые Хана Карума, ходили увешанные ими, как содержанки драгоценностями – с ног до головы, но, как говорил его учитель – благословенной памяти Архимаг Салтазар Браваг: «Артефакты – путь в никуда! Маг и в бане должен оставаться магом!».

Здесь следует уточнить, что магическое сообщество на Сете и на Тетрархе вкладывало в понятие «Архимаг» совершено разный смысл, и если на Тетрархе так называли гипотетического супермага, превосходящего истинного настолько, насколько истинный маг превосходил обычного, то на Сете это звание было просто очередной ступенькой на сложной бюрократическо-иерархической лестнице – типа генерал-майор, или что-то подобное, и этих Архимагов имелось достаточное количество.

Стать Архимагом мог любой Одаренный, обладающий беспринципностью, жадностью, умом, хитростью, изворотливостью, тягой к карьерному росту, талантом к подковерным интригам и прочими качествами, необходимыми для того, чтобы пробиться наверх в любом обществе. У нас такой индивид вполне мог бы выбиться, при некоторой доле везения, или при наличии тугой мошны, или волосатой лапы, или всего вышеперечисленного сразу, в депутаты или министры. Конечно, чтобы стать Архимагом необходимо было обладать определенным Даром, но никакого отношения к количеству Силы, которой оперировал маг, это звание не имело. На Сете встречались маги не имеющие никаких званий, значительно превосходящие по боевой мощи Архимагов… впрочем, было множество и обратных примеров.

Так вот, возвращаясь к нашим баранам, следует отметить, что Архимаг Салтазар Браваг с пренебрежением относился к Одаренным, использующим магические побрякушки, допуская их использование только людьми без Дара.

«Маг должен надеяться только на самого себя, – не раз повторял Учитель во время их многочисленных вечерних посиделок за рюмочкой «Черного Нектара», – а не на свой обвес, иначе это не маг, а базарный фокусник!». Хан Карум и после смерти Учителя сохранил свое брезгливое отношение к «девушкам», как он презрительно называл, как в глаза, так и за глаза, сторонников артефактной магии и это не могло не иметь своих последствий. Как только должность Архимага занял Ол Пребен – ярый сторонник артефактного пути, как Хан Карум вылетел из Совета, как сокол из гнезда, и отправился в почетную ссылку в Бакар.

Однако, против использования артефактов простыми – бесталанными людьми, если это шло на пользу дела, консул ничего не имел. Впрочем, он ни на мгновение не усомнился в способности начальника своей службы безопасности расправиться с любым врагом, не имеющим магического Дара, безо всякой артефактной поддержки, а уж с помощью «Темного кота», тот должен был совладать и с не самым последним волшебником, правда если тот не был полноценным боевым магом.

Хан Карум был уверен, что разноглазый уже завершил свою схватку с человеком-невидимкой – ведь тот не был магом, и уже прикидывал, как использовать безопасника, чтобы побыстрее прикончить, или захватить второго нападавшего, как его там… а-а-а – Лорда Атоса! Однако беглый взгляд в сторону показал, что дела у Тара Гливара шли не так хорошо, как ожидал некромант – схватка была в самом разгаре. Тут и ему стало не до наблюдений – в битву пришлось вступить уже самому.

*****

Самым неприятным оказалось то, что разноглазый не уступал Денису ни в скорости, ни в силе. Хотя нет… пожалуй самым неприятным оказалось то, что за первую минуту боя Денис должен был умереть раз десять, если бы не шкира. С другой стороны, а что тут было нового, или особо неприятного? – практически во всех серьезных схватках Денис выезжал за счет своей волшебной брони, сотканной угрюмыми троллями в сумрачных подземельях… тьфу ты, пардон-пардон – созданной гением и руками тетрархских ученых, магов, инженеров, рабочих и промышленных роботов. И все же, кое-что действительно очень неприятное имело место быть. Самым неприятным было то, все удары, нанесенные Денисом разноглазому, никакого эффекта не имели, и вот это-то и было обстоятельством по-настоящему обескураживающим.

Нельзя сказать, что Денис сознательно пренебрегал защитой, полностью полагаясь на свою непробиваемую шкиру, нет – отнюдь. Навыки, накрепко вбитые в подсознание во время обучения фехтованию у Мастера войны ш’Тартака и закрепленные во время многочисленных учебных боев с бело и краснопоясниками, заставляли его отрабатывать в защите по полной – на все сто процентов, и то, с какой легкостью Тар Гливар прошивал его оборону – заметим, не самую худшую в мире, настораживало. Умом понимая, что навряд ли это так, Денис на чувственном уровне, втайне, с апломбом неофита, полагал, что на какой-то там долбанной Сете едва ли найдутся соперники, способные устоять против красной Пчелы! Жизнь с треском опровергла это заблуждение.

Но, защита – защитой, а самые серьезные проблемы обозначились в нападении. До встречи с разноглазым, Денис напоминал сборную Бразилии по футболу, девизом которой было: «Вы нам забьете сколько сможете, а мы сколько захотим!». По большому счету, Денису было наплевать на пропущенные удары – этим занималась шкира, его дело было нанести ответные и никогда с этим заминки не было – враги получали столько, сколько нужно было для победы. И вот сейчас этот принцип не срабатывал: в ответ на многочисленные, мощные и точные удары, наносимые Гливаром, Денис, как обычно, наносил свои, не менее многочисленные, мощные и точные. И если все атакующие усилия разноглазого разбивались о несокрушимую Денисовскую броню, то почему пропадал втуне все контратакующие усилия самого Дениса, было совершенно непонятно.

Выглядело это так: «Черный коготь», направленный твердой рукой Дениса, куда-нибудь в грудь Гливара, внезапно уходил в сторону, когда до цели оставались считанные миллиметры. Похожий эффект можно наблюдать, пытаясь соединить одноименные полюса двух магнитов. Конечно, если магниты слабые, а сил у экспериментатора много, то соединить можно, но если экспериментатор – слабосильный хиляк, или магниты достаточно мощные, то –извините!

Единственное отличие заключалось в том, что в случае с магнитами, сила противодействия начинала действовать на дистанции, правда пока расстояние было велико – действовала практически незаметно, возрастая пропорционально квадрату расстояния между полюсами, а в случае же взаимодействия: Гливар – «Черный коготь», сила отталкивания возникала непосредственно у поверхности тела разноглазого, никак не проявляя себя на расстоянии.

Хотя… если иметь соответствующие приборы, и провести эксперимент по убиению разноглазого в чистых, лабораторных условиях, замеряя напряженность соответствующего (черт его знает какого) поля в разных точках, при этом доводить до тела Гливара оружие разного веса, разной заточки, с разной скоростью, под разными углами и тщательно все фиксировать, затем статистически обработать результаты, то, наверное, можно было бы обнаружить еще какие-то интересные закономерности, но… есть существенные сомнения в согласии Тара Гливара поучаствовать в подобном эксперименте, а дублер здесь не подойдет.

В какой-то момент, практически одновременно, бойцы пришли к выводу, что если оружие не работает, то надо переходить в рукопашную – причем рукопашную в исходном, каноническом смысле этого слова, без всяких подручных предметов, типа кольев из забора, засапожных ножичков и прочих полезных гаджетов. Первым свой ход сделал Денис – после того, как «Черный коготь» в очередной раз обогнул тело неуязвимого начальника службы безопасности консульства, он разжал кулак, крепко сжимавший оружие, меч выпал, Денис мгновенно сжал кулак обратно и нанес разноглазому свой любимый уракен. Как можно было бы предположить заранее, эффект от этого действия оказался прежним – нулевым. Кулак Дениса обогнул нос Гливара, точно так же, как ранее это проделывал «Черный коготь». Разноглазый, в свою очередь, попытался придушить Дениса, предварительно сбив его с ног и оседлав, но долго оставаться наверху какому-то местному гопнику красная Пчела, естественно, не позволила. Денис ловко выскользнул из-под Гливара и сам занял положение сверху, после чего уже он попытался придушить разноглазого, но достиг успехов на этом поприще не больше, чем оппонент. Ситуация складывалась патовая.

Враги вскочили на ноги, с ненавистью глядя в глаза друг другу… Вернее в глаза смотрел Денис, а Тар Гливар просто смотрел на безликую черную маску. Вальяжное настроение, с которым вступил в схватку Денис испарилось, как утренний туман, в нем клокотала ярость и желание разорвать ненавистного врага на мелкие кусочки, да вот незадача… – руки были коротки! Наверняка аналогичное желание испытывал и разноглазый, тоже столкнувшийся с проблемой недостаточной длины рук.

Сколько времени враги разглядывали друг друга, не предпринимая никаких активных действий, неизвестно, но наверняка не очень долго, если судить с точки зрения стороннего наблюдателя. В бою время течет по разному для участников и зрителей. Об этом косвенно свидетельствует тот факт, что даже боксер любитель за время трехраундового поединка теряет в весе столько же, сколько профессиональный футболист за девяносто минут матча.

Первым на активные действия пошел Гливар. Денису в первое мгновение показалось, что вся фигура безопасника покрылась какой-то рябью – будто он смотрел на него через волнистое стекло. В следующее мгновение лицо разноглазого вытянулось вперед, превращаясь в крайне неприятную морду, причем совершенно непонятного зверя: волк… – не волк; лев… – не лев; тигр… – не тигр; короче говоря – вместо лица, и так-то довольно противного, между нами говоря, появилась звериная морда непонятной этиологии, но со здоровенными клыками, выпирающими изо рта.

«Блин! Американский оборотень в Лондоне! Мать твою! Вот уж не думал встретить!»– успел мельком подумать Денис, быстренько подбирая «Черные когти». Вряд ли они доберутся до шкуры разноглазого в зверином облике, раз уж не добрались в человеческом, но драться голыми руками с омерзительным созданием как-то не тянуло.

– Ты как? – раздался в наушниках хриплый голос верховного главнокомандующего.

– Да так… не очень… – честно признался Денис, отступая под бешенным натиском вервольфа. Он решил для простоты считать обращенного Гливара вервольфом – надо же было как-то обозвать для себя эту собаку бешенную, так чего выдумывать – пусть будет вервольф, хотя на волка начальник службы безопасности походил не более, чем бегемот на носорога. – Его когти не берут и вообще – он оборотень, – доложил Денис.

– Держись… – ободрил главком, после некоторой паузы, – разберусь с колдуном – помогу.

– Есть альтернатива?.. – выдохнул Денис, безуспешно пытаясь воткнуть «Черный коготь» в глаз оборотню, вцепившемуся ему в руку. Глаз вервольфа нисколько от этого действия не пострадал, впрочем как и рука Дениса.

– Нету, – констатировал командор, затем посоветовал: – Долби! – и отключился.

*****

В тот страшно далекий день, когда юный Шэф, которого тогда звали совершенно иначе, впервые вышел в кадат, его охватило чувство восторга. Он не умом, разумеется, а на уровне каких-то глубоких, исходных, звериных по сути, инстинктов, понял, что кадат это та сила, оседлав которую можно вырваться, фигурально выражаясь, со дна зловонного болота в бездонное небо к сияющим звездам. «Per aspera ad astra!» – несомненно воскликнул бы он, если бы знал звонкую латынь, но Шэф тогда не знал ни то что латыни, а даже русского! Но дело не в словах, дело в чувствах, испытанных им. Подобную эйфорию пережил, наверное, Архимед, выбираясь из ванны. Затем, в течение долгого, очень долгого времени Шэф постигал кадат, а кадат постигал Шэфа.

Есть старинное и очень мудрое выражение: если долго вглядываться в бездну, то бездна начнет вглядываться в тебя. Если в нем заменить слово «бездна» на слово «кадат», то от этого оно станет еще мудрее. Считать, что кадат сводится только к изменению состояния сознания так же наивно, как полагать, что работа электричества ограничивается притяжением шерстинок к натертому куску янтаря.

Длительное взаимодействие с энергией кадата изменило Шэфа. Изменило его физическое тело и изменило надтелесные оболочки. Он не стал магом, но и не остался обычным (в биологическом смысле этого слова) человеком. Что характерно, определить в чем конкретно заключались эти изменения не мог никто – ни один из магов, включая такого продвинутого, как Ларз Котен.

Несомненно Ларз что-то чувствовал, и не исключено, что именно флер тайны, окутывающей Шэфа, был основой их, не побоимся этого слова – дружеских отношений. Людей всегда тянет к непознанному, к тайне, и маги в этом отношении не исключение. И если бы не терминальное, прямо скажем – патологическое, свободолюбие Шэфа, он мог бы занять высокое, очень высокое положение в иерархической структуре отряда специального назначения «Морской Змей», а значит и во всей властной структуре Островной Цитадели, а следовательно и всего Тетрарха, но…

Но, главная доминанта характера любимого руководителя Дениса имела название: «волк одиночка»… а пожалуй даже, что: «кот, который гуляет сам по себе» – ведь волки все-таки чаще живут стаей, а главная особенность характера главкома не позволяла ему надолго стать, пусть даже на самых привлекательных условиях, частью какой-нибудь организации, где его свобода была бы ограничена чем-либо. Поэтому Шэф всегда работал один, или с напарником, которому Шэф приказывал, что делать, а никак не наоборот. Но жизнь штука сложная, а в случае с командором еще и длинная, и нет в ней правил без исключений и случалось верховному главнокомандующему послужить и в качестве подчиненного, в частности у Ларза, но всегда это было недолго, и всегда Шэф, параллельно с целями организации, преследовал какие-то свои собственные, достичь которых было проще, образно выражаясь, надев мундир.

Это лирическое отступление было сделано с одной единственной целью – хотя бы по минимуму, показать насколько непростым человеком был, есть и надеемся еще долго будет верховный главнокомандующий, главком, командор и любимый руководитель Дениса. Однако, лирика – лирикой, а суровая правда жизни заключалась в том, что среди многочисленных, экзотических навыков Шэфа, приобретенных им за долгую жизнь, было одно полезнейшее свойство, которое можно назвать… скажем так: короткое предвиденье. Хотя… может быть это просто срабатывали какие-то инстинкты, позволявшие главкому в последний момент уклониться от опасности, избежать которую, казалось бы, не было никакой возможности.

Возвращаясь к ответу дона Хуана, что он не пойдет по той дороге, где ему на голову упадет кирпич, можно сказать, что если бы Шэф был вынужден идти именно этой дорогой, вследствие того, что все другие были бы для него закрыты, то он непременно споткнулся, или ускорил шаг, или остановился завязать шнурок, или еще что, но под кирпич не попал. Короткое предвиденье не прокручивало в голове главкома страшные картинки за секунду до наступления времени «Ч», нет – оно просто заставляло его за миг до этого самого события сделать что-то, чтобы время «Ч» не наступило. Именно короткое предвиденье позволило командору ускользнуть из гостиницы «Утренняя Звезда» за мгновение до того, как его должен был сжечь огненный шторм.

Вот и сейчас, не меняя темпа своего неспешного движения, главком сначала сделал «змейку» – шаг влево, шаг вправо, а затем неожиданно резко, ломая ритм, снова ушел влево. То, что его нехитрые маневры не были вызваны приступом паранойи, а имели под собой достаточно веские основания, было тут же доказано огненным шаром, пролетевшим в том месте, где мгновение назад находился верховный главнокомандующий.

Применение Ханом Карумом банального файербола, а не какой-нибудь хитрой некромантской приблуды не должно вызывать удивления. Ведь некромантами не рождаются – некромантами становятся! Становление мага очень напоминает подготовку врача. Сначала будущие медики обучаются общей терапии – как лечить что-то вроде гриппа, бронхита, или воспаления легких, а уже потом начинаются разные специализации, где анестезиолог и стоматолог имеют очень приблизительные познания в чужих профессиональных областях.

Так вот, боевая магия – это «общая терапия», которая является предметом обязательным для всех: и для будущих стихийников, и для некромантов, и для целителей, и для боевых магов, короче говоря – для всех одаренных. Естественно, навыки и таланты у всех разные и профессиональный боевой маг гораздо лучше и быстрее сумеет укантропупить врага, чем маг-целитель, но и целитель имеет некоторое представление о боевой магии. Почему боевая магия является базой на которой стоит вся остальная? – ответ очевиден: во-первых она проще остальных: ломать – не строить! Во-вторых… а может и во-первых, она жизненно необходима. Как сказал, при всем неоднозначном к нему отношении, не самый глупый политический деятель в истории – Владимир Ильич Ленин: «Только такая революция чего-нибудь стоит, которая может себя защитить!» – и это очень правильное замечание. Точно так же можно сказать о магах, да и вообще обо всех людях.

В следующие пару десятков секунд, характер событий, происходящих во дворе консульства Высоко Престола не менялся: маг пулял в Шэфа различными высокоэнергетическими субстанциями: файерболами, молниями, воздушными, водяными и ледяными копьями, имеющими твердость оружейной стали и прочими, малоприятными для главкома, штучками, а он, в последнее мгновение, уклонялся от контакта. Но бесконечно продолжаться в таком виде, когда колдун атакует, а Шэф только уворачивается, это противостояние не могло. А не могло потому, что главком медленно, но верно сокращал дистанцию и вскоре неизбежно должен был наступить момент, когда «Черные когти» будут способны дотянуться до консула, чего тот решительно не желал!

Запас энергии у любого живого существа лимитирован… разве что у Бога нет таких ограничений, но Он в наши игры не играет. Консул Богом не был, и бесконечным запасом энергии не обладал. В какой-то момент, из-за опасного сближения с главкомом, Карум был вынужден часть оставшегося резерва направить на построение защитного барьера, снизив тем самым, и причем значительно, «скорострельность» своих атак, а это, в свою очередь, привело к тому, что командору стало легче продвигаться вперед и консул снова был вынужден укрепить щит за счет меча и так несколько раз. Подобная практика привела к тому, что вскоре наступил неизбежный момент, когда всю, имеющуюся у него энергию, колдун был вынужден направить в щит – яркий пример работы положительной обратной связи, гибельной для системы.

Противостояние переходило в новую фазу – некромант был вынужден уйти в глухую оборону. Здесь несомненно пригодились бы дыроколы в умелых Дэновских руках, чтобы помочь вскрыть кокон, но на этот раз Шэф решил обойтись без них. На это были серьезные резоны. Лимитирующим фактором было время. Вернее, его отсутствие на поиски затерявшихся стрел. И главная причина неприменения дыроколов была даже не в ценности одной ненайденной стрелы, хотя их осталось уже не так много – дело было в другом – в обеспечении безусловного отсутствия материальных улик! Всплеск магической активности в районе консульства Высокого Престола наверняка будет засечен магами Гильдии, которые вне всякого сомнения поинтересуются причиной этого явления. И одно дело, если они найдут живых или мертвых свидетелей, которые покажут, что безобразие устроил начальник службы безопасности консульства Тар Гливар… другое дело, что допрос мертвой головы безопасника докажет, что он тут ни при чём – ну, так это уже дело компаньонов не допустить этого допроса.

И совсем другое дело, если будет найдена материальная улика – болт от дырокола. Главком не верил в абсолют, он был твердо уверен, что несмотря на все страшные клятвы и страх перед «черными демонами», правда (или ее осколки) о событиях на борту «Арлекина» рано или поздно станет достоянием «прогрессивной общественности» и тогда дырокольная стрела, найденная в консульстве, напрямую свяжет Лордов Атоса и Арамиса со смертью консула Высокого Престола. Данный факт наверняка осложнит международные отношения между Высоким Престолом и Акро-Меланской Империей, а как следствие между компаньонами и властями Бакара, и если на Высокий Престол Шэфу было наплевать, то ссорится с властями Бакара в частности, и Акро-Меланской Империи в целом, в его планы не входило. Пока.

Как называется на Сете защитное укрепление, построенное Карумом, Шэф не знал. На Тетрархе, это плетение присутствовало в «Едином Классификаторе» под именем «Щит Генда» и имело максимальную мощность до пяти тысяч единиц по шкале Эвальда.

«Матерый…» – подумал главком о противостоящем ему консуле. Мысль командора была абсолютно бесстрастной, то есть не имела никакой эмоциональной окраски: ни испуга, ни раздражения, ни тем более – восхищения, или удивления. Верховный главнокомандующий просто констатировал тот факт, что противостоящий ему маг был достаточно силен – быстро построить плетение подобной мощности было под силу лишь первой сотне истинных магов Тетрарха.

Для обычного неодаренного человека, не имеющего магических способностей и не умеющего входить в кадат, «Щит Генда» выглядел как большой радужный пузырь, наподобие мыльного, переливающийся всеми цветами радуги. Выглядело это достаточно красиво и опасно, и если насчет красоты возразить было нечего, то насчет губительных свойств «мыльного пузыря» все было не так однозначно. «Щит Генда» не сжигал, не замораживал, не испепелял молниями и не производил еще множества разрушительных действий – он просто не пропускал через свою тонкую, эфемерную оболочку материальные тела. Звук пропускал, излучения пропускал, газ пропускал, а вот материальные тела – не пропускал.

Колдун выбрал такую форму защиты по двум причинам. Во-первых из-за того, что после создания, это заклинание требовало меньше энергии, для поддержания, чем другие защитные плетения аналогичной мощности. Вторая причина выбора «Щита Генда» заключалась в том, что Хан Карум не предполагал наличия у Лорда Атоса – чтоб ему пропасть в Бездне навсегда, наличия боевых лазеров, инфразвуковых излучателей и отравляющих газов. Однако, поставить это ему в заслугу было решительно невозможно, потому что консул не представлял наличия у командора этих зубодробительных вещичек не от большого ума, или же от невероятной проницательности, а просто потому, что даже не догадывался об их существовании в природе. Но, победителей не судят! – не предполагал, и правильно делал. Ничего подобного в арсенале Шэфа не было. Но, консул не учел кое-чего другого… он не учел наличия у верховного главнокомандующего обширных познаний в области теоретической магии и неких особых умений…

Стороннему наблюдателю могло показаться, что ситуация сложилась патовая: консул не мог атаковать мерзкого северянина из-под купола, но и северный варвар не мог до него добраться. В том, что консульство подверглось агрессии со стороны Лордов Атоса и Арамиса – чума на оба эти дома! – некромант ни на секунду не усомнился и был готов поделиться своими подозрениями с представителями Гильдии Магов, которые окажутся здесь с минуты на минуту – нерегламентированный всплеск магической активности наверняка был засечен соответствующей службой.

Здесь-то и крылась ошибка гипотетического стороннего наблюдателя – ситуация для некроманта была совсем не патовой – она была выигрышной для Карума, правда преимущество было небольшое, очень небольшое и чтобы его реализовать надо было дождаться местных магов, а «черные демоны» вполне еще могли скрыться, сведя партию вничью. Именно так рассуждал консул, отсиживаясь за своим переливающимся щитом.

Точно так же рассуждал и Шэф, медленно обходя купол и внимательно вглядываясь в мерцающую завесу. Единственное отличие его рассуждений от рассуждений Хана Карума было в том, что он не считал, что дотянуться до консула невозможно – он знал как добраться до полномочного представителя Высокого Престола.

Главком любовался установленным «Щитом Генда» вовсе не из эстетических соображений – вовсе нет, хотя тот был действительно красив. Командор видел щит совершенно иначе, чем переливающийся мыльный пузырь. Представьте Эйфелеву башню, или радио-башню на Шаболовке, только в виде купола. Оба этих сооружения имеют ячеистую структуру, и точно такую же структуру имело плетение «Щит Генда», только ячейки были совсем крошечные. А внимательно разглядывал купол верховный главнокомандующий затем, что тот имел одно очень неприятное, для построителя, свойство – «Щит Генда» был подобен бронестеклу, подобен в том смысле, что имел мертвую точку, легкий удар в которую полностью разрушал как стекло, имеющее прочность стали, так и плетение мощностью пять тысяч единиц по шкале Эвальда.

Главная, и единственная загвоздка была в том, что найти эту точку, в мерцающей ячеистой структуре, было не легче, чем иголку в стоге сена. Конечно, можно было попробовать проломиться по простому – шкира есть шкира! – как во Дворец Пчелы через «Огонь Тьмы», у которого мощность была даже побольше, чем у «Щита Генда» – единиц на пятьсот, минимум, но… Шэф не знал актуального уровня заряда шкиры – это во-первых, во-вторых – он никогда не слышал, чтобы кто-то смог проникнуть через «Щит Генда», а в третьих – это самое его «короткое предвиденье» очень не советовало лезть через «щит»… даже не так: очень-очень-очень-очень не советовало… а чертова точка все никак не находилась:

«Еще пара минут – решил командор, – и план «Г»… – придется отступить не солоно хлебавши…» – они с Денисом оговорили и такой вариант – в жизни все бывает, тем более, что времени на подготовку операции не было совсем и проводилась она, фактически, экспромтом, а экспромт хорош только тогда, когда он заранее детально подготовлен.

Он бросил быстрый взгляд в сторону хаотически перемещающегося клубка тел, состоящего из Дэна и вервольфа – там тоже сложилась патовая ситуация.

«Ладно, как-нибудь отцепим волчару, если что…» – решил верховный главнокомандующий и снова сосредоточил сто процентов внимания на ячеистой структуре «Щита Генда».

Командор до рези в глазах вглядывался в мерцающую сеть, но желанная точка никак себя не обнаруживала, и он почти уже решил трубить отступление, как Бог, пользуясь своим псевдонимом – случаем, показал на чьей он стороне! Шэф внезапно углядел узловую точку мерцающую необычным бледно-красным цветом, когда вся остальная сеть искрила желто-зелеными оттенками. Не раздумывая – на автомате, главком сделал длинный выпад и ударил в мишень «Черным когтем». В ту же секунду, с негромким звуком, защитный купол схлопнулся, что явилось полной неожиданностью для укрывавшегося под ним, Хана Карума.

И вот здесь некромант проявил себя во всей красе. Несмотря на абсолютную внезапность разрушения своей защиты и неизбежную растерянность, он не потерял ни единого мига – вскинул руки над головой, переплетя пальцы самым заковыристым образом и выкрикнул какое-то слово, состоявшее, на слух, из одних согласных.

В ту же секунду он словно оказался в эпицентре взрыва, но взрыва особенного – бесшумного, без огненной вспышки и без ударной волны. Вернее, волна была, но специфическая – во все стороны от застывшей, словно статуя, фигуры некроманта стала стремительно распространяться смерть. Мгновенно пожухла, пожелтела и превратилась в серый прах декоративная трава, покрывавшая двор консульства и делавшая его похожим на ровный английский газон, который регулярно подстригают в течении ста пятидесяти лет. Лучшие футбольные стадионы Земли могли бы позавидовать травяному покрытию консульского двора, но, понятное дело – только до того, как была применена «Черная Жатва». После того, завидовать было нечему.

Одной травкой дело, разумеется, не ограничилось. Не избежали этой печальной участи и все остальные живые объекты, оказавшиеся в радиусе тридцати метров от некроманта: разнообразные инсекты – всякие разные жучки и паучки, жившие в этой траве; две маленькие птички, пролетавшие над двором, ниже тридцати метров; три большие собаки, сидящие на цепи и по этой причине не участвовавшие в драке; не успевшие скончаться от ран, солдаты, охранявшие консульство Высокого Престола; слуги, оставшиеся в доме и оказавшиеся внутри сферы смерти; дождевые черви, кроты и землеройки, окопавшиеся под землей. Короче говоря – все, в ком ярко горела, или тускло тлела искорка жизни, внутри сферы диаметром шестьдесят метров, в центре которой находился Хан Карум, превратились в прах.

Как уже было отмечено выше, никого из живых не миновала чаша сия. Во дворе консульства Высокого Престола из живых не обратились в тлен только трое: две черные демонические фигуры и сам некромант. Все остальные люди, находившиеся во дворе и не успевшие умереть до того, как была инициирована «Черная Жатва», лежали теперь на земле, внутри своей одежды и доспехов, заполненных однородной, серой пылью, в которую превратилась живая плоть. Кое где этот прах еще сохранял очертания тел, но под действием неумолимой гравитации, тела эти неспешно, но неумолимо оплывали, превращаясь в безликие холмики.

Верховный главнокомандующий, от природы любопытный… или любознательный – это зависит от того, как к нему относится, полагал, что копить надо только знания – все остальное бесполезно. Поэтому, в свое время, он очень внимательно читал «Единый Классификатор», а так как на память не жаловался, то знал, что плетение «Черная Жатва» не только убивает все живое, в радиусе тридцати метров, но и накачивает инициатора всей витальной энергией, высвобожденной во время смерти жертв.

И вот сейчас, всю эту, скажем так – позаимствованную энергию, Хан Карум собрался обрушить на голову главкома. Но, не успел. Он был хорошим магом, а уж некромантом просто великолепным, но вот профессиональным боевым магом, к счастью для компаньонов, он не был. Главное отличие боевого мага от профессионала в любой другой магической области, это – скорость. Боевой маг действует быстро и у него всегда наготове есть плетение, которое он может в любую секунду, практически мгновенно, напоить энергией и выплеснуть наружу. Ровно так же обстоят дела и в немагическом мире: боксер гораздо лучше и быстрее даст в морду, в случае чего, чем молодой, физически крепкий врач, учитель, или программист.

А вот Шэф – успел. Он начал двигаться в то мгновение, когда рухнул «Щит Генда» – не потерял ни мгновения и оказался на боевом расстоянии от консула в тот момент, когда волна смерти, вызванная «Черной Жатвой» еще даже не достигла тридцатиметровой границы. Хан Карум еще только начал принимать хлынувшую на него энергию, захлебываться в ней, а уже сверкнул «Черный коготь» и многогрешная голова консула отделилась от его не менее многогрешного тела. Объективности ради надо отметить, что не только голова консула покинула место своего постоянного базирования – на серую землю упали еще и руки некроманта, отрубленные по локоть. А что вы хотите? – каким бы виртуозом не был главком, но отсечь голову и не затронуть при этом вздернутые над ней руки, причем с переплетенными пальцами, это знаете ли… – затруднительно!

*****

Гораздо более тяжелый оборотень подмял Дениса под себя, схватил зубами за горло и рвал ему грудь, совсем не по волчьи когтистыми, лапами – таких когтей не постеснялся бы и тигр, весом килограммов триста пятьдесят – четыреста, а уж обычный вервольф и подавно! Денис же, в ответ, ужал свои «Черные когти» до размеров боевого ножа – иначе было неудобно, и непрерывно гвоздил ими мерзкую тварь. Однако, несмотря на все использованные боевые средства: шестисантиметровые когти и пятисантиметровые клыки с одной стороны и «Черные когти» с другой, урон, который противоборствующие стороны нанесли друг другу во время всей этой компании был минимальным, а если называть вещи своими именами – нулевым.

Ну, если с Денисом все было понятно: шкира – есть шкира! – последнее достижение научной и магической мысли Островной Цитадели, то чем объяснялась неуязвимость предводителя службы безопасности консульства Высокого Престола было ясно не совсем. Точнее – совсем не ясно.

«Вот же сволочь! – думал Денис, неустанно, с упорством парового молота, продолжая выполнять наказ верховного главнокомандующего: «Долби!», – ничего этого гада не берет! Что же делать!?»

«Утопить…» – отозвался, молчавший до этого внутренний голос. Денис призадумался – совет был, по крайней мере, небезынтересный.

«Где?» – коротко осведомился он, продолжая безуспешно гвоздить вервольфа «Черными когтями».

«Метрах в двадцати, слева, я заметил бассейн…»

«Молодец. Сейчас попробуем!»

План созрел мгновенно. Он был прост, как правда и примитивен, как мечты блондинки. Необходимо было высвободиться из захвата оборотня, добежать до бассейна, спрыгнуть в него, дождаться тварь, подмять ее под себя и утопить! Всего и делов-то! Но, привести в исполнение свои коварные замыслы, Денис не успел.

Он совсем уже собрался приступить к выполнению первого пункта плана – высвобождению, Денис уже сжался, как стальная пружина, он уже готов был в следующее мгновение рывками корпуса в разные стороны начать сбивать с себя оборотня, как его очередной удар, вместо того, чтобы плавно обогнуть бок «собаки бешенной» провалился в пустоту! В ту же секунду исчезло не опасное, но раздражающее давление гигантских челюстей на горло.

Оборотень исчез! Вместо него на Денисе лежала его статуя из серой пыли, да изодранная в клочья одежда, пострадавшая, как в процессе обращения – зверюга был побольше человеческой ипостаси, да и конфигурация тел не совпадала, так и от бесчисленных ударов «Черных когтей», дырявивших обмундирование Гливара за милую душу.

Тесное общение с верховным главнокомандующим, в целом, и стажировка в Ордене Пчелы, в частности, дорогого стоят. Будь на месте нынешнего Дениса тот гнилой интеллигент, которого Шэф принял под свое крыло на Земле, то он бы минут пять отходил от всего произошедшего – рефлексировал бы, блин! Не то, что нынешний! – не медля ни секунды, полностью готовый к труду и обороне, Денис вскочил на ноги. По мере подъема, с него посыпался прах безопасника, а в процессе схода пылевых лавин, краем глаза, он заметил какой-то отблеск, чем-то зацепивший его внимание. Денис совсем уже было собрался заняться археологическими раскопками, чтобы найти предмет, так ярко блеснувший в свете волшебных фонарей, но был остановлен главкомом:

– Собирай его шмотки и тащи ко мне! Быстрее!

Денис принялся рьяно выполнять приказ командора, четко осознавая, что любое промедление, или самодеятельность, в условиях боевого выхода, чреваты… Или враги укокошат во время боя, или верховный главнокомандующий после. И кстати, – будет прав! Но ему повезло. Во время сбора обуви и тряпья начальника службы безопасности, с которым произошла такая удивительная метаморфоза, причем дважды! – сначала из человека в зверя, а потом из зверя в пылевую статую, Денис наткнулся на предмет, привлекший его внимание. Он быстро сунул его в карман шкиры, решив детально рассмотреть позднее, в более подходящий для этого момент и в более подходящей обстановке.

– Так, складывай сюда, – приказал главком, подошедшему Денису, открывая пластиковый мешок, в котором уже лежала голова Хана Карума. После того, как безо всякого пиетета к усопшему, в место, где покоилась его голова, были спешно закинуты шмотки его наперсника, командор отдал новое распоряжение: – Помогай запихивать! – С этими словами он извлек из кармана своей шкиры еще один пластиковый мешок, гораздо большего размера.

«Запасливый ты наш!» – уважительно подумал Денис.

«Как завхоз на даче Сталина!» – поддержал его внутренний голос.

Тихонько и неразборчиво матерясь себе под нос, компаньоны споро затолкали обезглавленное и обезрученное тело консула Высокого Престола в большой пластиковый мешок. Вслед за телом последовали и отдельно лежащие руки.

– Не потеряй! – с этими словами, верховный главнокомандующий вручил Денису пакет с головой консула, а сам, легко подхватив мешок с телом Карума, быстрым шагом, чуть ли не бегом, направился к выходу со двора.

– А-а… – начал было Денис. Он хотел спросить: «А мне, что делать?», но Шэф дослушивать его не стал:

– Жди у калитки! – коротко скомандовал он, после чего кинул мешок с телом возле ворот и исчез со двора. Следует отметить, что перед тем, как появится на улице, главком снова из «черного демона» превратился в начальника службы безопасности консульства Высокого Престола Тара Гливара.

«Одни оборотни кругом!» – ухмыльнулся про себя Денис, успевший отследить волшебные изменения облика верховного главнокомандующего.

«Бестиарий, блин!» – добавил внутренний голос.

Оказавшись на довольно-таки неплохо освещенной улице – фешенебельный район, однако! – Шэф быстро, но внимательно осмотрелся. Не обнаружив ничего подозрительного, он снова проскользнул обратно на территорию консульства, а когда, через несколько мгновений, снова появился на улице, в руке у него был фонарь, позаимствованный во дворе. Главком сошел с тротуара на проезжую часть и принялся подавать световые сигналы, размахивая светильником в строго определенной последовательности: слева – направо, справа – налево, сверху – вниз, снизу – вверх, и все по новой. Не успел командор и двух раз повторить эту кодовую последовательность, как цокот копыт и характерные поскрипывания показали, что его старания не остались незамеченными.

Не прошло и минуты, как у ворот материализовалась карета, управляемая Брамсом. Появиться так быстро он смог потому, что в точности выполнил указания Господина и не стал уезжать особо далеко, а расположился в ближайшем тихом переулке, встав так, чтобы никому не мозолить глаза, не говоря уже о том, чтобы мешать. Внимательно наблюдая за воротами и калиткой консульского особняка, он мгновенно отреагировал на заказ такси и незамедлительно подал экипаж!

– Пошли! – скомандовал Шэф, подхватывая мешок с телом некроманта и протискиваясь в предупредительно открытую Брамсом дверцу кареты. Денису, последовавшему вслед за ним с со своим мешком, места в салоне практически не осталось и только гибкость и ловкость, приобретенная им во время тренировочных занятий в Ордене Пчелы, позволила компаньонам, вместе с грузом, все-таки разместиться в их маленьком экипаже. При этом мешок с телом Хана Карума лежал у них на коленях, а мешок с головой на мешке с телом.

«Акробатический этюд, блин!» – прокомментировал ситуацию внутренний голос.

«Не-а… – банка со шпротами!» – не согласился с ним, на этот раз, Денис.

– Гони! – приказал верховный главнокомандующий и карета тронулась к морю.