Хейдер. Перечеркнутый герб Ланграссена

ГЛАВА 15

Блэссилла, третья неделя, «королевские» дни

(32-й день 2-го месяца)

Вчерашний день закончился всеобщим раздражением. Король рассердился на упрямых лордов, бубнящих про свои вольности, лорды разозлились на короля, обвинявшего верных подданных во всех смертных грехах, патриархи сорвали голос сначала в попытках примирить враждующих, а потом отбиваясь от обвинений в любви к золоту и бесконечным поборам, наложенным на паству.

Потеряв целый день, к вечеру так и не начали обсуждать новые законы, подготовленные королевским домом. Не желая больше тратить время, Кайлок просто приказал раздать приготовленные свитки и отправил всех отдыхать. Его величество прекрасно понимал, что вместо отдыха благородных гостей ждет паршивая ночь, слезы по утраченным вольностям и желание вцепиться ему в глотку. Пожелав хорошего сна, король закончил аудиенцию.

К полудню ворота замка снова открылись, и гости потянулись в ярко освещенный зал. Как было указано в конце каждого документа, сегодня следовало принять новую присягу, сложив «избыточные вольности» к ногам короны, и насладиться праздничным обедом. После чего вечером ожидали торжественный парад и городские гуляния.

Выстроившись полукругом перед троном, мужчины и женщины тихо перешептывались. Вольные владыки хегтигдемов смешались с сопровождавшей их челядью и зло смотрели на пустующий помост. Большую часть дружинников и телохранителей оставили у входа в зал рядом с мрачной личной королевской охраной. С собой благородным господам позволили провести лишь безоружных сопровождающих. Но личное оружие титулованным гостям все же оставили, не посмев унизить столь наглым предложением.

Несмотря на толпу богатых горожан, сгрудившихся вдоль стен, атмосфера в зале тихо накалялась. Мелькающие между собравшимися праздничные белые одежды патриархов не могли разбавить многочисленные темные пятна гвардейцев, сбившихся в кучки поближе к центру зала. Предстоящая церемония принятия присяги тем временем колебалась между легкой истерикой и кровавой свалкой, не желая поворачивать в мирное русло.

По залу прошелестел тихий вздох, и все головы, как одна, повернулись к трону. Медленно вышагивая, к украшенным багровым ковром ступенькам двигался наряженный господин с позолоченным жезлом в руках. Замерев у края ковра, мужчина вздернул острый нос и визгливым голосом объявил:

— Его величество король Кайлок Мудрый, владыка и повелитель Фарэстаттен! Его высочество принц Нидс, верный помощник короля! Его высочество принц Гудернар, опора и защита трона! Его высочество принц Йорен, патриарх Храмового ордена!

Громыхнул жезл, и королевское семейство проследовало в зал. Рыжебородый гигант занял трон, а его сыновья устроились на креслах с резными спинками, установленных по бокам от короля.

Обежав глазами зал, Кайлок громко произнес, и его голос прогремел над замершими гостями:

— Вчера мы обсудили новые законы, благодаря которым раз и навсегда будет пресечена возможность замышлять зло против престола, а также все попытки устраивать бунты и прочие волнения! Сегодня, сейчас корона примет клятву верности от своих подданных, готовых поддержать нас в трудный час, а не продолжать баламутить ни в чем не повинных горожан и крестьян во благо врагов внешних и внутренних!.. Кто из лордов первым преклонит колено перед своим повелителем и прочтет клятву?

Сбоку от матери Мэры появился невзрачный человек в сюртуке писца, буром плаще и с кучей писем в руках. Внимательный взгляд успел бы заметить, что наряд сидит на его господине криво, едва не расползаясь по швам на крепкой фигуре. Незнакомец еле слышно скороговоркой зачастил хозяйке на ухо, успевая косить глазом на невозмутимых молодых девушек, оградивших главу клана от чужаков:

— Кандальник подтвердил, он выступит первым. Монах успел заболтать старика и выпустит того следом. Старому идиоту заморочили голову, нашептав про роспуск Храмового ордена, разгон совета и прочие ужасы. Как только ударит колокол, по всему городу наши люди начнут смуту, заявив, что Бьофальгаф взбунтовал гвардию и убил короля. Храмовники тут же удавят верных Йорену людей, и орден будет выполнять приказы альдста. Надо лишь, чтобы король сорвался и устроил какую-нибудь глупость.

— Он сорвется, — кончиками губ улыбнулась мать Мэра. — Старик с утра вне себя от бешенства. Вчера вечером я неплохо повеселилась, разглядывая постные рожи милых лордов, осознавших всю глубину предстоящих неприятностей. Кайлок просчитался, надеясь на покорное блеяние. Все же мы получили свои земли не за любовь к королю, а завоевали их с оружием в руках…

Растолкав людей впереди себя, на открытое пространство вышел красный от ярости лорд Рестед. Глядя прямо в глаза своему повелителю, он закричал, и эхо испуганно метнулось в зал, уколовшись о закрытые витражные окна:

— Присяга?! Кому, хотел бы я знать?! Кому я должен присягать, заплатив кровью моего отца и деда за разоренные земли на границе королевства?! О какой верности может идти речь, если вместо обещанной защиты и помощи я получаю лишь бесконечные бумаги с описанием налогов?! И это в то время, когда проклятые орки без перерыва терзают мою землю набегами!.. Скажи мне, могучий король, в чем я должен присягать тебе и короне, если вместо настоящей поддержки я вижу лишь толпы крыс с гусиными перьями в лапах, которые рыскают по всему хегтигдему!

Кайлок наклонился вперед, наливаясь желчью, и проорал в ответ, не желая сдерживать переполняющие его эмоции:

— О чем может говорить человек, ни разу не обнаживший оружие за своего короля?! Твой дед и отец были благородными людьми, проливавшими со мной кровь на поле брани, а их сын смеет жаловаться на тяготы и лишения, вцепившись в дарованный надел, подобно клещу! Если тебе так трудно править унаследованными землями, так положи меч к моим ногам и скажи: «Хватит, я не хочу больше нести столь тяжкую ношу!» Так ведь нет, ты с упорством нищего держишься за Фэттигамрэден, но не желаешь поступиться чужими вольностями, доставшимися тебе по недоразумению!

— Отец… — попытался вмешаться в спор Нидс, но король лишь яростно рявкнул в его сторону:

— Я знаю, о чем говорю! И как говорю!..

— О да! — тут же вновь перешел в атаку Рестед. — Мой любимый король способен лишь требовать бросить к его ногам меч, не послав на помощь ни единого солдата, ни паршивой алебарды или копья! Мой король способен лишь брать, возвращая в ответ упреки и оскорбления! Нужен ли нам такой король?!

— Что?!! И после такого ты еще смеешь называть себя лордом?! Ты, паршивый недоносок, вздумавший выступать от имени своего надела?! Вы слышали? Слышали, что он говорит?! Теперь я вижу, с чего начинается «истинная» любовь моих хитрозадых подданных! Я вижу того, кто готов ударить в спину, кто лишь ждет момента, чтобы разрушить с трудом созданное государство! Не удивлюсь, если твоим грязным золотом заплатили наемникам, посмевшим напасть на мою семью!

— Ложь! — завопил застывший перед троном мужчина. — Я готов послать вызов любому в этом зале, чтобы защитить свои честь и достоинство! Если бы мне хотелось проткнуть чье-нибудь царственное брюхо, я бы немедленно прислал андарра![68] Никому не позволю мешать мое имя с грязными наемниками в одну вонючую кучу! Королю следует хорошенько поискать среди отребья, заполонившего замок, а потом уже тыкать пальцем в людей, на чьих костях выстроен Фарэстаттен! Мои предки завоевали для меня Фэттигамрэден, и ни боги, ни спятивший от злобы старик не смогут лишить меня завоеванных земель!

— Господа, господа! — Надтреснутый голос зазвенел над остолбеневшей толпой, и сбоку к спорщикам выбрался бывший владыка Храмового ордена, старый Кригэре.

Лицо старика осунулось, глаза слезились, глубокие морщины прорезали лицо. Тонкий шрам росчерком устремился вниз от правого угла рта, багровой полосой разделяя короткую седую бороду.

— Господа, я прошу вас прекратить! Как можно говорить в таком тоне, бросая друг другу в лицо обвинения в предательстве и убийстве! Я прошу вас успокоиться, сейчас не время…

— Чертов старик, — рассерженной кошкой прошипела себе под нос мать Мэра. — Как бы все не испортил…

Кайлок откинулся на спинку трона, рванул рукой узкий воротник вышитого золотом камзола и на полтона ниже заворчал в ответ:

— Кригэре, я — король! Я забочусь о своих верных подданных день и ночь, не жалея сил. И что я получаю в ответ? Обвинения в жадности и стяжательстве? Крики и ругань, злословие и насмешки? О чем можно говорить с человеком, который вместо покорности и служения королю стоит предо мной и поносит корону последними словами?! О чем ты?

— Я о другом, ваше величество. — Голос старика чуть не сорвался, но Кригэре замолк на секунду и продолжил: — Я прошу подумать о тех, кто действительно служит верной опорой трону и кого вы решили отринуть в безмерной гордыне. Я о верных сынах церкви, которые готовы жизнь отдать за королевскую семью, а…

— При чем тут церковь, — вновь рассердился рыжебородый гигант на троне. — Мне нет сейчас дела до церкви, я хочу услышать, кто из моих верных лордов готов принести присягу, а кто готовил покушение.

Но храмовник не дал королю прервать себя, сердито топнув ногой:

— А я говорю, что именно сейчас нужно закончить этот спор! И не следует церковь гнать на улицу, как нашкодившего щенка, не следует! Я уже жалею, что доверил Храмовый орден столь ненадежным рукам, ведущим его к гибели! Распустить верную опору трона, отобрать монастыри и храмы, отдать на поругание наши святыни! Как можно, ваше величество! Кому интересны несчастные лорды, когда вы подрываете основы государства и губите все, столь тяжким трудом выстроенное!

— Да сколько можно! — взревел Кайлок. — Мне нет дела ни до ордена, ни до храмов! Если ты или церковный совет хотите встретиться, завтра днем мы обсудим это, а сейчас… Сейчас я хочу…

— Никто не смеет отбирать завоеванное предками!.. Верность королю превыше всего!.. Ур-р-род толстобрюхий, ты куда прешь!.. Ваше велич… Хоть завтра пришлю вызов!.. Изменить законы, изменить!.. Мой дед воевал, когда!..

В зале все смешалось. Крики неслись со всех сторон, лорды сбились в кучу, чуть не хватая друг друга за грудки, и размахивали кулаками друг у друга перед носом. Разряженная свита толпилась вокруг повелителей, наскакивая на противников, подобно бойцовым петухам. Замерший рядом с лордом Рестедом старый Кригэре сипел что-то невразумительное то в сторону трона, то соседу в раскрасневшееся лицо. Казалось, еще миг, и разгоряченные головы возьмутся за оружие.

Но мать Мэра не собиралась пускать дело на самотек. Она уже не раз была свидетелем, как хлебнувшие лишнего мужчины дерут глотки, а потом сдуваются, подобно болотным жабам. Вся спесь и древняя кровь уходят в крик, аккуратно обходя острую сталь: а то вдруг резкое необдуманное движение, и боги под локоток соперника подтолкнут.

Скосив глаза, госпожа Гудомилл нашла взглядом невзрачного «писаря» и еле заметно кивнула. Заговорщик в ответ прикрыл на миг водянистые глаза, сделал шаг в сторону и прижался к замершей столбом миловидной девушке рядом с хозяйкой, спрятав руки в многочисленных складках драпированной бархатной юбки. Потом поправил полу наискось наброшенного бурого плаща и исчез в толпе. Не успел шум утихнуть, как откуда-то из центра зала заверещали:

— Измена! Лорды не повинуются королю! Измена!

— Измена! — подхватили осторожно с разных сторон, и вскоре волнение и метания горожан распространились по всему залу: люди в панике пытались найти выход, толкаясь в запертые двери.

— Измена, — удовлетворенно потер руки Гудернар и вскочил с кресла.

Выдернув из кармашка тонкий свисток, поднес его к губам и подал визгливый сигнал. Не успел принц вдохнуть во второй раз, как по верхней балюстраде разнесся грохот доспехов и вдоль каменного балкона стали выстраиваться закованные в железо воины с закрытыми забралами и взведенными арбалетами в руках. Увидев вооруженных гномов, оттеснивших редкую цепь гвардейцев сверху, толпа еще больше заволновалась.

Пока купцы и уважаемые главы почтенных торговых и промышленных гильдий роняли жен и детей в свалке, в центре зала медленно расходились в стороны взъерошенные лорды и их окружение. Даже сорвавший голос лорд Рестед отошел подальше от трона, на котором крутился как на иголках король. Старик что-то сердито выговаривал разгоряченным сыновьям, не давая никому открыть рот. Его голос потерялся в общем шуме, и принцам пришлось подойти ближе к отцу, чтобы услышать его.

«Писарь» незаметно встал за спинами лорда Бьофальгафа и его дружинников. Аккуратно отбросив длинную полу бурого плаща, мужчина плавным движением достал взведенный маленький арбалет и направил в сторону трона. Прежде чем кто-либо успел заметить его движение, убийца спустил курок.

Тонкий арбалетный болт ударил короля в левое плечо, развернув тело и пришпилив залитую кровью руку к деревянной спинке. В то же мгновение из середины зала тонкий голос, верещавший про измену, заорал снова:

— Бьофальгаф короля убил! Лорд Бьофальгаф убил короля! Измена! Гвардейцы с Бьофальгафом убили Кайлока! Убили!

Изумленный хозяин Химмелсталда успел лишь развернуться, чтобы посмотреть на упавший к ногам арбалет, как лязгнувший с балкона залп обрушился на него и стоящих рядом дружинников. Больше сотни кованых наконечников пробили доспехи и растерзали несчастных. Кто-то из неудачников, стоявших рядом, также повалился на пол, поймав чужую смерть. В зале воцарился хаос…

Половина гномов на балюстраде перебросили из-за спин щиты и обнажили топоры. Быстро перестроившись, они ударили в бок растерянным гвардейцам, сбрасывая убитых в зал и тесня остатки солдат в крохотную комнату над закрытыми тяжелыми дверьми. Другая половина спешно перезарядила арбалеты и выстрелила еще раз. В этот раз летящая смерть ударила по королевской семье и охранникам внизу, которые бросились к трону.

Кайлок Могучий не успел вырвать тонкое жало, пришпилившее его плечо к деревянной спинке, как еще четыре болта ударили ему в грудь. Гудернар рухнул на ступени с пробитой головой, рядом медленно осел Нидс, хрипя пробитыми легкими. Лишь Йорен успел рывком развернуть кресло перед собой, прикрывшись от жалящих стальных игл, и выиграл несколько лишних мгновений жизни, опередив бородатых стрелков. Когда он отшвырнул расщепленные деревяшки прочь, сжимая в руках обнаженный меч, на покрытые окровавленным ковром ступени шагнул лорд Дейста. Старик криво оскалился и выдохнул в лицо принцу:

— Земель моих захотелось?! А как насчет оплаты кровью?

— Предатель, — с холодным бешенством в глазах процедил патриарх Храмового ордена и нанес удар.

Легко парировав выпад, кряжистый хозяин Ланграссена проревел:

— Он мой! Кто тронет — убью!

Два мастера начали стремительный смертельный танец на ступенях, обрушивая друг на друга тяжелые удары. Похожий на сутулого коротколапого тролля старик и поджарый высокий рыжеволосый мужчина в белоснежном плаще. Два бойца, не знающие сомнений в праве лишить жизни другого. Два разных лика одного государства, чью историю кровью и сталью переписывали здесь и сейчас.

Укол в лицо, и рука в перчатке тут же крутанула рукоять меча, прочертив стремительный росчерк на уровне глаз. Бам-м-м! Блок и ответная вертикальная «мельница» снизу вверх… Гномы перезарядили арбалеты и добивали остатки охраны в толпе, прошивая тела острыми стальными росчерками насквозь… Двойная атака с верхних ступеней, кромсающая спертый воздух, и пропущенный на противоходе удар в бедро… Крик несчастного, чье тело острые топоры сшибли вниз, на холодные каменные плиты… Сапогом в колено, рукоятью меча в лицо, промах и уход кувырком от неминуемой смерти, располосовавшей расшитый драккарами плащ… Остатки солдат заперлись в комнатке, завалив пустыми столами и лавками закрытые двери… Блеск широкой дуги, где только что были ноги противника, и серия выпадов: в живот, в грудь, снова в живот… Пока топоры громят хлипкие двери, арбалетчики готовы спуститься вниз, чтобы прочесать зал и добить раненых… Проклятый старик легко взбежал спиной вперед к трону, семеня по ступеням и со звоном отбив град ударов…

На последнем шаге лорд Дейста неожиданно порвал узор безумного танца и чуть качнулся вперед, встретив чужой клинок ближе к перекрестью меча. Правая нога, согнутая в колене, резко поднялась к груди, и страшный удар в живот отбросил Йорена в зал. Тяжело ударившись о нижнюю ступеньку, принц выронил меч и вскрикнул от боли в раненой ноге. Его враг медленно начал спускаться вниз, вытирая рукавом вспотевшее лицо.

Растолкав замерших в смятении лордов, к ученику рванулся Кригэре. Казалось, что старик забыл про измученные подагрой колени, про одышку и головокружение. Достав оружие, он бежал к воспитаннику, в надежде помочь и защитить его от обезумевших бунтовщиков:

— Прочь с дороги! Именем короля!

Бывший патриарх успел сделать несколько шагов, когда здоровяк в расшитых серебром зеленых одеждах одним движением оказался у него за спиной и быстро ударил в правый бок широким мечом. Провернув в ране клинок, Болард Дейста отступив в сторону, с усмешкой глядя на медленно оседающее тело. Найдя глазами отца, старший сын изобразил шутливый поклон и крикнул:

— Хватит возиться! Пора заканчивать…

Но владыка Ланграссена не торопился. Остановившись на середине лестницы, он внимательно посмотрел вокруг. Закованные в железо гномы заканчивали наводить порядок в зале, уничтожая последние очаги сопротивления. На балконе осталось не больше двадцати арбалетчиков, внимательно следивших за смертельно испуганными горожанами. В центре полукругом замерли лорды и их свита. Отступив от убитых Бьофальгафа и его телохранителей, остальные благородные господа предусмотрительно держали руки на оружии, но не обнажали клинки. Никто не может выстоять в одиночку против отлично экипированного противника под прицелом стрелков. И слишком стремительно изменилась ситуация с момента выступления лорда Рестеда. Одно дело — спорить с королем, и совсем другое — пытаться понять, кто управляет мятежом, убивая без сожаления.

Посмотрев, как Йорен пытается нашарить рукоять меча, лорд Дейста плюнул себе под ноги и проворчал:

— Ресанреновское отребье… Ни драться, ни править не умеете. Только бумажки писать да паршивые законы придумывать… Ты не воин, храмовник, ты необученный тиллагнад. Много чести для тебя — разрешить умереть с почетом.

— Будь ты про…

Холодная сталь ударила принца в грудь, и Йорен замер на полу, подобно груде испачканного кровью тряпья.

Вытерев лезвие о распоротый плащ, старик подошел к настороженно замершим лордам и посмотрел на их бледные лица. Потом уколол взглядом мать Мэру, скрестившую руки на груди, и ткнул мечом за спину в сторону трона:

— Наши предки не для того с Иннадом создавали государство, чтобы спятившая семейка превращала нас в рабов! Вы видели, как они обращались с нами, истинными хозяевами хегтигдемов. И видели, как мы отвечаем на такое. Ударом на удар. Кровью на оскорбление… Кайлока больше нет. И его род никогда больше не поднимет флаг над стенами Денгулленвалда… Бешеная собака убила короля. Лорд Бьофальгаф взбунтовал гвардию и уничтожил того, кто столь опрометчиво приблизил его к подножию трона… Осталось навести порядок и истребить мятежников. Кто поможет богам покарать врагов веры и клятвопреступников? Кто с нами?

Лорд Дейста внимательно разглядывал хмурые лица: мрачный Рэдда, ошарашенный Дритт, возбужденный без меры Рестед, испуганный толстяк Лэксеф. Кто готов пойти против?

У кого душа настоящего бойца, а не перепуганной лягушки из вонючей лужи? Кто первым откроет рот и скажет самое главное слово?

Сцепив трясущиеся пальцы, лорд Лэксеф пробормотал:

— Если Бьофальгаф действительно напал на короля, то это нехорошо… Это достойно… — и перепуганный хозяин Спрэкедетты замолк.

— Мятежник наказан, — мягко продолжила за ним мать Мэра, холодно рассматривая остальных благородных господ. — Но его войска еще в городе, и нам нужно разоружить их или уничтожить. Потому что никто из нас не сможет вернуться домой, пока враги творят непотребство в столице королевства. Вместе мы вернем порядок на улицы города. Вместе мы спасем государство…

— Вперед, мой друг! — Лорд Дейста подхватил перепуганного толстяка под локоть и развернул его к все еще запертому центральному входу в зал. — Видишь, сюда рвутся предатели! Они думали, что смогут нас истребить здесь, загнав в ловушку и лишив поддержки дружин. Но они просчитались…

Подняв меч, старик закричал, и его голос перекрыл шум вокруг:

— Проклятый Бьофальгаф взбунтовал гвардию! Они убили короля! Смерть предателям! Смерть!..

— Они убили… — зашевелил посеревшими губами лорд Лэксеф. Получив крепкий тычок в бок, он заверещал уже в полный голос: — Смерть бунтовщикам! Они убили короля, смерть им, смерть!

Тяжелые двери распахнулись, и, выстроившись в «коробочку», гномы пошли наружу. Следом за шумом завязавшейся схватки устремились и новые хозяева королевства. Испуганных горожан согнали в угол зала, где под охраной продержали до самого утра.

Прежде чем мать Мэра успела подойти к выходу, рядом с ней мрачным призраком возник Рэдда Каменный. Зло подергивая левым глазом, он прошипел:

— Хорошая идея — бросить нас на чужие мечи без войск и поддержки. Одним ударом очистить трон и проредить соседей.

— Вы что-то путаете, — с легкой улыбкой склонила голову набок женщина. — Никто не собирается обижать верных друзей, оказавших…

— За поддержкой вы всегда сможете заглянуть ко мне в замок, госпожа Гудомилл. Я лишь повторю, что говорил неоднократно: я не лезу в чужие дела и не люблю, когда меня туда пытаются сунуть силой. Вы всегда можете рассчитывать на кров и пищу в Сторагеле, но сейчас я немедленно возвращаюсь домой. Можете громить город, как сочтете нужным, и вешать на заборах остатки гвардейцев. Но я собираю охрану и ухожу. Мы так не договаривались…

— А как мы договаривались? — Женщина повернула к собеседнику лицо, расцвеченное сердитым румянцем.

— Вы делите власть, я сохраняю нейтралитет, — бросил в ответ лорд Рэдда. — И для всех будет лучше, если так и останется.

Помолчав, мать Мэра вернула кислую улыбку и вздохнула:

— Хорошо. Я благодарна, что вы поддержали нас в столь трудное время. И не буду требовать невозможного… Надеюсь увидеть вас в добром здравии позже, когда все закончится.

— Конечно. В отличие от Кайлока, в ближайшее время я не собираюсь устраивать бал и парад…

Небрежно кивнув, мужчина вернулся к своим сопровождающим. Посмотрев на их мрачные лица, лорд отдал приказ:

— Пропускаем остальных, идем следом. Ищите оставшихся людей, надеюсь, они не полезли в драку с гвардейцами или коротышками. Лошадей раздобудем в любой таверне. На королевское подворье не стоит даже соваться, там сейчас должно быть жарко… Не думаю, что все обладатели королевских цветов готовы погибнуть вслед за хозяином. Самые умные уже наверняка дерутся за лошадей…

Подождав, когда гномы выстроят безопасный коридор для госпожи Гудомилл с сыном, лорд Рэдда пристроился в конец процессии. За стенами замка лежал город, взбудораженный сообщениями о мятеже и гибели короля. А до безопасных домашних стен нужно было еще добраться, пробивая себе дорогу с оружием в руках…

Отряд наемников двигался к центру Денгулленвалда, по прихоти судьбы повторяя путь разгромленных в конце осени бунтовщиков. Только в этот раз мостовые топтали не пьяные и слабо вооруженные голодранцы. Сейчас мимо спешно закрытых домов шли отлично подготовленные воины в ладно сидящих доспехах и с обнаженными мечами в руках.

В середине отряда двигался Хиарлосса, закутанный в теплую накидку. Длинные серые волосы были небрежно заплетены в косу, сутулые плечи спрятались под длиной кольчугой. Младший сын лорда Дейста не хотел поймать шальную стрелу в день своего триумфа. Сегодня хитрый комбинатор собирался подняться на самый верх пирамиды власти, чтобы оттуда пощекотать пятки богам. Пусть на троне сидит новый король, а рядом дарит улыбки подданным его мудрая мать. Пусть чернь смотрит на новых правителей и кричит славословия в их честь. Главное, чтобы позади нашлось место и для него. А дергать веревочки можно и из темноты. Так даже сподручнее: укрыться в тени трона и оставаться неизвестным большей части жителей государства. Пусть тебя числят на вторых ролях, не обидно. Королевства хватит на всех. А торопиться примерить корону — верный путь кануть во тьму. Слишком часто в последнее время льется благородная кровь. Поэтому Хиарлосса оставит столь опасное занятие Гудомиллам, чей стяг гордо трепещет на ветру над отрядом.

Сквозь плотные ряды к командиру пробился гонец, взмокший от быстрого бега:

— Господин! Храмовый орден просит поддержки! Они столкнулись с бунтовщиками у центральной площади. Там враг собирает силы в кулак. Если мы не подоспеем, монахов опрокинут!

— Что дальше по улице?

— Пусто. Горожане попрятались, остальные войска или собраны рядом с замком, или отошли к городским стенам.

Младший Дейста прикрыл глаза, вспоминая хитросплетение улиц рядом с площадью, потом посмотрел на быстро наступающие сумерки и принял решение:

— Хорошо. Возьми двух сопровождающих и предупреди храмовников, что мы подходим…

Бросив несколько слов сотникам, Хиарлосса поправил пояс с оружием и скомандовал:

— Первая полусотня вперед! Следом арбалетчики! Плотный строй! Бегом… Марш!

Гремя железом, наемники медленно устремились вперед, навстречу шуму сражения и густым столбам дыма, раскрасившим холодное небо.

Потеряв больше половины людей, гвардейцы с боем пробились из замка и захватили центральный храм на площади. Сюда стекались остатки отрядов, присягнувших убитому королю. Здесь оболганные солдаты собирались дорого продать свою жизнь. Самые отчаянные надеялись, что сумеют продержаться до темноты, а там вырвутся прочь из охваченного мятежом города, прочь от холодных стен, превратившихся в ловушку. Подальше от захватчиков, командующих в засыпанной снегом столице. На юг, где в Мэктигагэрене правит клан Бьофальгаф, где никто не забудет предательство вероломных соседей и укроет верных присяге солдат.

Но за наспех устроенными баррикадами были и те, кто уже не верил в закатившуюся счастливую звезду. Эти покрытые грязью и кровью люди просто собирались умереть с честью. Они понимали, что никто не позволит гвардии Ресанренов уйти. Никто не станет сохранять жизнь солдатам, которые готовы сталью ответить на нанесенное оскорбление. Тем, кто не поднял трусливо руки и кого не получилось зарубить, подобно блеющим овцам. Под высоким куполом храма собрались бойцы, а не трусливые зайцы. В отличие от слабых духом, истинные воины не знают слов пощады. Истинные воины могут выкрикнуть лишь «убей!» и верят только в силу оружия и друга, с которым встанут плечом к плечу.

Вокруг трупов, разбросанных у храмовых стен, стражники спешно сооружали хлипкую баррикаду. За нею копили силы штурмующие войска. Пока гномы под руководством матери Мэры занимали замок и добивали в подвалах остатки королевской охраны, по всему городу небольшие отряды городской стражи и вооруженных монахов зачищали хитросплетения кварталов от гвардейских патрулей. От дома к дому летела страшная весть: мятежный лорд Бьофальгаф взбунтовал дружину Кайлока и попытался захватить трон. И хоть подлый предатель уничтожен, но король погиб, а взбесившиеся солдаты не желают сдаваться. Поэтому каждый верный короне мужчина должен взять в руки оружие и оказать помощь церкви Слаттера и лордам, спасающим королевство.

Как только столь страшная весть разнеслась по городу, страх вымел обывателей с улиц, подобно урагану. Лишь изредка под крышей открывалось маленькое окошечко, и скрюченный палец тыкал в соседний проулок, вторя визгливым словам:

— Туда, туда бежали мятежники! Там они укрылись! Я видел!

И очередной вооруженный отряд шел по следам беглецов, новые двери падали под градом ударов, и снова лилась кровь. Смерть равнодушно смотрела, как в переулках, сараях, домах и тавернах остервенело рубили друг друга люди, как на морозе стыли трупы в белых плащах, сутанах или черных камзолах. Кэйрри еле успевала считать, кто еще отвесит страшной богине последний поклон, навсегда отправившись в царство теней с истерзанных мятежом улиц.

С трудом переводя дыхание, Хиарлосса подошел к группе командиров, взобравшихся на составленные в ряд бочки. Найдя взглядом кривую фигуру Хувьюддера, Дейста поприветствовал помощника «голоса церкви» и произнес:

— Господа, мы двигались в восточный лагерь, когда гонец сообщил о беде. Можете рассчитывать на моих людей, мы окажем помощь в подавлении мятежа. Кто старший?

Усталый монах с замотанной тряпками правой рукой на перевязи мрачно кивнул, разглядывая быстро занимающие центр площади отряды:

— Брат Хэмм к вашим услугам. Кого боги послали нам в помощь?

— Хиарлосса Дейста. Верный слуга короны и церкви Слаттера. Со мной пять сотен наемников. Из них сотня арбалетчиков, остальные — пехотинцы.

— Отлично, господин Дейста. — Монах просветлел лицом и распрямил плечи. — Мы дважды отбивали атаки, еще один удар, и мятежники прорвутся на улицы.

— Командуйте, брат Хэмм. Взбесившихся собак надо уничтожить до того, как они разнесут заразу по округе.

Развернувшись, Хиарлосса глубоко вдохнул и прокричал:

— Здесь спрятался враг! Враг, вероломно напавший на короля, проливший его кровь и поправший заветы богов! Вы поможете Храмовому ордену и городской страже навести порядок! Вы покроете свое имя славой и спасете королевство! Вместе с братьями по вере мы уничтожим скверну, тайком прокравшуюся в сердце Фарэстаттен! Отомстим! За короля!

— За короля! — нестройно прогудели наемники в ответ.

Отойдя в сторону, младший Дейста смешался с монахами и не спеша, подошел к закутанному в теплую накидку Хувьюддеру. Горбун потянул воздух задранным носом и процедил:

— Дымом пахнет. Где-то успел мечом помахать?

— Да, у заставы пришлось пробиваться. Помогли страже выкурить пару десятков «чернобрюхих». Сначала мои арбалетчики загнали их остатки в сторожку, потом спалили сарай вместе с предателями.

— Неплохо, неплохо, — усмехнулся личный помощник альдста. — А мы тут веселимся с обеда… Первыми прикончили соглядатаев Йорена, потом пошли по городу.

— И как Храмовый орден? — тихо спросил Хиарлосса, осторожно скосив глаза на монахов, раздающих команды с импровизированного помоста.

— Они мстят за короля и церковь Слаттера, — довольно оскалился горбун. — Пока молча следуют приказам, но через день-другой начнут задавать вопросы.

— Главное, чтобы к утру закончили, — сердито прошипел любовник матери Мэры. — У них есть враг, убивший монарха. У них есть приказ, который надо выполнить. И есть пастыри, указавшие путь. Пусть наведут порядок, а завтра они получат нового короля.

— Сделают. — Монах потер замерзшие уши и натянул на голову капюшон. — Для этого их и тренировали, чтобы слушать патриархов и карать заблудшие души. Здесь — последний крупный отряд, который надо додавить. По городу отлавливают лишь мелкие группы гвардейцев — патрули и прорвавшихся из дворца. Городская стража в стычках потеряла треть, мы тоже понесли потери. Но дело почти сделано. Осталось лишь закончить на площади, и можно возвращаться домой.

— А это кто сбоку стоит? Застыл, будто ему копье в одно место забили.

— Лорд Рэдда. Пытался пройти через площадь и столкнулся с дружинниками. Потерял почти всех людей, когда мы подоспели, но зато задержал ублюдков. После столкновения они успели занять храм, а мы теперь топчемся вокруг… Твой отец с братом где-то у северных стен, ловят удравших из замка солдат. Рестед вешал пленных у западных ворот, потом убрался куда-то в торговые кварталы. Лорда Лэксефа видели на южных площадях, он там звал горожан спасать корону… Ведьма засела в замке и лишь рассылает гонцов по всему городу. Почти все при деле…

Хиарлосса посмотрел на перестроенные сотни, послушал резкие выкрики команд. Отряд Храмового ордена вместе с наемниками готовился к штурму.

— Сейчас пойдут? Чего утра не подождать?

— Если мятежники взломают подвал, смогут уйти по подземным ходам. Или просто пойдут на прорыв, им терять нечего. Нельзя ждать ночи, надо атаковать сейчас.

— За короля? — усмехнулся сутулый мужчина.

— Само собой, — вернул циничную ухмылку горбун. — Надеюсь, твои люди не подведут.

— Им заплачено с лихвой. За столько золота они готовы воевать хоть за короля, хоть за темных богов.

У ступеней церкви закричали, и первая волна атакующих двинулась на штурм.

— Пошли вон туда, — предложил Хувьюддер. — Оттуда все будет видно, и мы не будем болтаться рядом с братом Хэммом. С него станется и нас послать в бой. А я предпочитаю встретить утро живым, а не с выпущенными кишками…

Рыжеволосый мужчина медленно отошел от окна и опустился на скрипнувший стул. Вцепившись руками во всклокоченную бороду, он невидящим взором уставился на стену. Отворилась дверь, и в комнату вошла молодая девушка в усыпанном мукой переднике. Положив на стол тяжелые ножницы и тонкую бритву, она повернулась к Халефгену и сказала:

— Я не знаю, как тебя зовут, и не хочу знать. По крайней мере, мне не придется лгать на исповеди. Но людей с твоим цветом волос на площадях сейчас вешают без разговоров.

— Они убили короля, — прошептал принц, медленно повернув голову к хозяйке. — Пока я пил вино и ласкал незнакомку, эти мерзавцы убили короля…

— И убьют тебя, если ты не сумеешь спрятаться… И меня заодно, раз посмела дать тебе кров.

Халефген стал медленно подниматься:

— Я пойду… Действительно, если узнают, что ты…

— Сядь. И молчи… Что случилось, того нельзя исправить. Но я не собираюсь умирать из-за рыжих волос моего гостя. Сейчас я приведу твою голову в порядок, а на рассвете ты вместе с моим братом поедешь в монастырь. Монахи любят свежую выпечку. Мы подберем тебе одежду, маслом оботрем голову и присыплем мукой. Никто не сможет отличить тебя от подмастерья. Поможешь собрать телеги, потом в монастыре разгрузите мешки и поддоны с хлебом. И лишь когда караван пойдет обратно в город, отправишься по своим делам. На юг ведут сотни дорог и тропинок. Если будешь осторожен, сумеешь исчезнуть.

— Почему ты помогаешь мне? — тихо спросил мужчина, с болью разглядывая юное лицо, уже расчерченное тонкими морщинками от тяжелой работы.

— Потому что не все можно купить, — прошептала девушка. — Ты добр, ты не швыряешь золото в лицо и не кричишь, что купишь любовь. И я не думаю, что старый король был настолько плох, что его личная гвардия устроила мятеж… Я не возьму в руки оружие и не пойду воевать с Гудомиллами. Но и не стану звать городскую стражу, вопя от восторга. Я всего лишь хочу дожить тихо и спокойно до старости, как и большинство в этом городе…

Положив руку на холодную ладошку, Халефген прошептал:

— Спасибо, Фликка.

Осторожно освободив руку, девушка погладила рыжую голову и со вздохом взяла ножницы:

— Сиди смирно, незнакомец. До утра осталось не так много времени…

Когда холодное солнце вновь взглянуло на исчерченный клубами дыма город, сражения на улицах почти закончились. Наемники вместе с отрядами Храмового ордена сумели после третьего штурма ворваться в полуразрушенную церковь. Там, среди разбитой мебели и обвалившихся стен, погибли остатки гвардии Ресанренов.

Гарнизон королевской крепости рассыпался по замку и прилегающим к нему городским кварталам. Тех солдат, кто пытался сражаться в цитадели, уничтожили гномы. Беглецов переловили городская стража и отряды церковников, патрулирующих город.

Лорд Рэдда Каменный все же сумел добраться до загородного поместья, где заперся за его невысокими стенами. Отправив гонцов за подмогой, взбешенный хозяин Индерфлератты метался в доме, как попавший в ловушку волк. Пиная ни в чем не повинные стулья, лорд ругался себе под нос:

— Проклятая старуха всех нас вымазала в крови! Хитрая тварь сумела каждого сделать своим помощником, каждого! Стерва засунула нас в дерьмо так же легко, как зацапала желанную корону! Надо выбираться домой, пока в ее маленькую голову не пришло желание поквитаться с остальными. Дождусь дружину и немедленно прочь отсюда!

В другом поместье спрятался перепуганный лорд Дритт. Старик приказал сыну никого не принимать и лихорадочно раздумывал, как теперь добираться в родной хегтигдем. В столицу он прибыл в сопровождении почетного королевского эскорта. И теперь, после мятежа, не имел ни одного солдата, способного спасти шкуру дряхлому лорду. Похоже, придется идти на поклон к новым хозяевам Денгулленвалда и униженно выпрашивать отряд для защиты.

Остальные лорды собрались на площади, где только что закончили убирать трупы. На обугленный с одного края помост взобрались глашатаи, призывно трубящие в звонкие горны. Горожан звали услышать последние новости.

Притопывая на морозе, Болард Дейста плясал рядом с отцом, шепотом поминая всех богов Слаттера и городских духов в придачу. Старик лишь косился изредка на сына после очередного замысловатого словесного коленца.

— Сколько можно тут топтаться?! С прошлого утра не присел ни разу! И в животе как в пересохшем лесном колодце — ни живительной влаги, ни паршивого куска хлеба…

— Погоди. Старухе не терпится объявить о победе… Как только закончит, так вернемся в замок и перекусим.

— Ага… Вон Хиарлосса хорошо устроился. Сначала помог монахам разметать церквушку по камушку, потом вскрыл винный подвал и отметил победу. Когда я его увидел, он уже языком почти не ворочал. С горбуном на пару высосали почти полный бочонок. А когда я попытался прихватить парня с собой, так проклятый киргэгмэд чуть голос не сорвал, призывая все беды на мою несчастную голову. Подумаешь, его храм разгромили. К лету отстроят заново…

Лорд Дейста задумчиво погладил коротко постриженную бороду и хмыкнул:

— Надо же, а я думал, что ведьма сама выйдет к народу. А она эту тряпку вперед себя выставила… Хитра, хитра… Теперь мятеж и всю кровавую кашу народ свяжет с трусливым идиотом, а когда все наладится, Гудомиллы тихо выйдут из тени…

На краю помоста встал лорд Лэксеф — в испачканном костюме, с мечом на поясе и топором в руках. Глядя на собравшихся на площади людей, он визгливо кричал, и его слова разлетались вокруг, подобно кускам вонючей грязи:

— Предатели напали на короля и преданных лордов, мечтая захватить власть! Благодаря помощи северного престола нам удалось отбить неожиданную атаку. И хотя его величество погиб, мы, верные данному слову, уничтожили мятежников и восстановили порядок! Лишь жалкая их часть сумела покинуть город и сбежать на юг. Но мы найдем всех и каждого, кто посмел отринуть богов и с оружием в руках пошел на братьев своих! Церковь Слаттера и лорды защитили вас, граждане вольного государства! И пока солнце светит с небес, мы…

Лорд Дейста с усмешкой повернулся к сыну:

— Ты смотри, как наш великий воин распелся… Вчера вечером я думал, что он со страху испачкал штаны, а ночь вот побегал с монахами и набрался святости, окреп духом. Того и гляди, станет «великим полководцем», как сдохший Гудернар. Будет таким же бестолковым и напыщенным идиотом…

— Ха… Ты бы видел, как его выворачивало под утро. Мы как раз заканчивали трясти купцов и глав гильдий, которые активно помогали Кайлоку. Больше сотни семей навестили за ночь. И в последней наемники как раз прибивали клиньями хозяйку к воротам, как любезный господин Лэксеф сунулся к нам в помощь с молитвой и утешением. Увидел, чем мы заняты, и уткнулся в углу. Пока всю желчь не выхаркал, так и стоял, вцепившись в доски…

Со стороны площади донесся женский голос. Мать Мэра стояла рядом с хозяином Спрэкедетты и говорила, раскинув широко руки:

— Мы должны вознести молитву богам, спасшим нас в столь трудный час! Наши храмы спасены от разорения! Наш город остался цел, несмотря на попытку мятежников спалить его дотла! И пусть подлый удар лишил нас любимого короля, но совет лордов пока будет поддерживать порядок, обеспечивая спокойствие и защиту… В первые дни Грэнэллы в столице пройдут выборы, и новый король получит заслуженную по праву корону! Пока же каждый может высказать свое мнение старостам гильдий, а те сообщат мнение народа совету…

Устав прыгать, Болард зло плюнул под ноги и прошептал:

— Слова, слова… Кому интересно слушать горшечников? Давно понятно, кого запихают на трон.

— Разумеется. Но надо это сделать красиво… Ладно, хватит кривиться, пойдем. Пока они тут пудрят головы горожанам, неплохо бы позавтракать. А вечером я вырву все обещанное у семейки Гудомиллов. И налоговые вольности, и армию для похода на запад. Пусть они сами разбираются с югом, где засели мечники Бьофальгафа. У нас и своих забот хватает.

— Это точно… Кстати, куда Хиарлосса запропастился? Я его после храма и не видел.

Натянув теплые рукавицы, лорд Дейста усмехнулся:

— Отсыпается, где ему еще быть. В ближайшую таверну вместе с приятелем завалился. Выставили охрану и дрыхнут на пару… В соседней комнате Рестед устроился — он успел неплохо повеселиться в городе. Говорят, там, где прошел лорд, хватали всех без разбору и вешали, пока веревки не закончились. Тогда просто стали рубить прямо на улицах.

— Он что, перепутал столицу королевства с орочьей степью?

— Не знаю. Но я всегда говорил, что излишне рьяная вера в богов до добра не доводит. Что церковники, что их истовые последователи очень странно смотрят на окружающий мир. Поэтому я предпочитаю держаться от людей в рясах подальше.

— Надо будет поговорить с братцем, — задумчиво пробормотал Болард. — Не хватает еще, чтобы он тоже потерял остатки разума, наслушавшись их сладких речей.

Старик медленно выбирался из толпы, ища взглядом личную охрану. Заметив солдат в зеленых камзолах, подал им знак и повернулся к сыну, шагавшему следом:

— С церковниками разберемся. Главное, чтобы наша милая подружка не замучила Хиарлоссу в постели. Она легко может устроить подобную шутку мне назло. Особенно сейчас, когда прибрала к рукам целое королевство.

— Этот мир катится к темным богам, — мрачно ответил здоровяк, помогая отцу взобраться в седло. — Если в кровати надо думать о политике, к Гударам такую жизнь!

Лорд Дейста расхохотался:

— Ничего, сейчас мы с тобой набьем брюхо и распробуем, что за вина хранил в своих подвалах Кайлок! И ты сможешь смотреть вокруг без желания пустить кровь каждому…

— Я готов простить всех, кроме вонючих коротышек… А они уже убрались из города. Только солнце поднялось, как последние из проклятых гномов промаршировали мимо северной заставы… Если вслед за ними отправят сборщиков налогов и прочий сброд, я точно смогу потерпеть еще немного шутки богов и даже посватаю за старуху родного братца. Если ему так нравится возиться во всей этой грязи, пусть веселится, мне не жалко…

— А что, хорошая идея. Породниться с королевской семьей, и в следующий мятеж нам будет что защищать.

Поудобнее устроившись на коне, Болард нарисовал пальцем на вычищенной шкуре защитный знак:

— Да поможет мне Кэрлэкссеф! Хватит мятежей, дома дел непочатый край! Рыбаков с побережья сковырнуть, новые города там построить, торговые фактории в восточных портах открыть, бородатых коротышек приструнить… Не удивлюсь, если отдохнуть успею, лишь отправившись к предкам. Столько дел, а ты про мятежи и прочие неприятности. Пусть об этом у Хиарлоссы голова болит. За удовольствия надо платить, вот пусть и отдувается…

Поздним вечером мать Мэра устало опустилась в кресло, поставленное рядом с заваленным снедью столом. Посмотрев на тарелку с остывшим мясом, женщина отодвинула ее прочь и повернулась к сыну, который крутил в руках золотую корону.

— Вот и сбылись наши мечты, Слутсамма. Через два месяца ты официально взойдешь на трон, чтобы род Гудомиллов правил Фарэстаттен, как нам завещано богами.

Будущий король довольно улыбнулся, бросив тяжело зазвеневшую корону на стол:

— Конечно. К концу зимы передавим сбежавших крысят, получим ленную клятву от лордов и наведем порядок в столице… Надо будет вызвать ювелиров и заказать новый венец. Этот я хочу прибить в спальне, рядом с головами оленей.

— Можешь хоть ночной горшок украсить, — отмахнулась уставшая женщина. — Но завтра нужно привести к присяге собранные рядом с городом войска. Пока чернь считает, что все случившееся лишь мятеж обезумевшего Бьофальгафа, нужно прибрать к рукам солдат. Небольшая премия после присяги и возможность отдохнуть в теплых казармах вместо службы на холодных заставах и в патрулях на дорогах.

— А если бунтовщики ударят по городу? Не рано ли мы собираемся расслабляться?

— Кто взбунтуется, сынок? Единственный, кто может сказать слово против, — это мечники Мэктигагэрена. Но их отряд разоружили, и я хочу отправить их домой с вестью: ни клан, ни его люди не несут ответственность за одного безумца. Убийцу покарали, и новый король хочет жить в мире с южными соседями. Я не собираюсь формировать дружину из их солдат, но и не хочу устраивать схватку с отлично обученными войсками. Пусть лучше помогают Рестеду отбивать набеги орков. Посадим их на границе, в крепостях и дозорах. Распылим собранные в кулак силы среди горных проходов. Верный союзник вздохнет спокойнее, а опасные баламуты лишатся возможности пойти походом на нас. Королевство превыше всего. Надо использовать эту мысль с максимальной пользой…

— Отличная идея… Закроем границу, ослабим нового лорда Бьофальгафа, чужими мечами поддержим Рестеда. И пока они там бродят по болотам и горным кручам, сядем здесь крепко, на века… Если бы еще армию Дейсты прибрать, было бы вообще хорошо.

— Кому нужен этот сброд сейчас? — фыркнула мать Мэра. — Там пока ополченцы и лишь небольшая часть наемников. Наша дружина уже ушла из лагеря, скоро снимутся и охранники. Пусть лорд Дейста сам заботится о набранных головорезах. И чем быстрее он их уведет от столицы, тем лучше. Пусть воюет на западном краю обжитого мира, пусть ловит стрелы сыроедов и топит в непролазных чащобах недоученных солдат. Когда он вернет их с победой, нагруженных добычей, мы отберем лучших из выживших. А сейчас это балласт, негодный даже для защиты деревень от набегов соседей.

— Может быть. — Претендент на престол широко зевнул и потер глаза. — Ладно, пойду отдыхать. Утром встречать первых армейских командиров. Чувствую, что предстоят веселые деньки, пока все не войдет в наезженную колею. Хорошо тебе провести ночь.

— С кем? Моя последняя игрушка на радостях упилась до беспамятства. Так что меня ждут лишь холодная постель и заботы о нашем королевстве.

Слутсамма подхватил брошенную корону и двинулся к дверям, вертя ее на пальце:

— Да, это любимое развлечение диких лесных соседей: выпить, помахать мечом и рухнуть под стол там, где успели найти последний наполненный кубок… Ничего, утром мальчик проспится и приползет вымаливать прощение. Думаю, ты найдешь способ заставить его отработать… Спокойной ночи…

Слушая шаги сына, мать Мэра тихо прошептала в сторону закрывшейся двери:

— Кто бы мог подумать. Два молодых человека, почти ровесники. Но один уже король по духу и ответственности. А другой действительно мальчишка, мечтающий поиграть в политику… И оба принадлежат мне… — Медленно поднявшись, женщина неодобрительно покосилась на тяжелую мебель, мрачные драпировки на стенах и узкие заиндевевшие окна. — У старика совсем не было вкуса… Надо будет все тут переделать, а то ощущаешь себя варваром с северной границы…

Тонкий палец тронул холодное стекло, и любопытный глаз выглянул в крошечную дырочку в ночную тьму. Город мигнул в ответ редкими огнями, испуганно прижавшимися поближе к крепости.

— Отец, как жаль, что ты не видишь этого… Ты так мечтал, чтобы твой внук взошел на трон, и это свершилось… Столетия мы дрались за корону, и теперь она наша. Как и весь Фарэстаттен. Кровь пролита не зря. Мечта сбылась… Теперь мне бы дождаться внуков, и можно спокойно идти на встречу с тобою. Флаги Гудомиллов никогда больше не покинут этих стен. Истинные владыки Каэлмаркена вернулись на трон, чтобы править миром согласно воле богов… Как ты и хотел, отец…

Мать Мэра развернулась и пошла прочь. Лишь далекий собачий вой провожал женщину с беспощадным сердцем, не способную прощать реальные и выдуманные обиды.

Новая хозяйка королевства шла отдыхать, чтобы на следующее утро железною рукою взять за глотку расслабившихся подданных, посмевших мечтать о безраздельной свободе. Вольности Кайлока следовало вырвать, как вздорные сорняки, посмевшие с ветром перемен попасть на ее грядки. Пришло время наводить новый порядок. Пришло время Гудомиллов.