Грешный (СИ)

Глава 32

Честно скажу, столь будничного возвращения в родные пенаты и не менее будничного прощания я от Алины не ожидал. Мне почему-то думалось, что моя бывшая спутница эмоций по этому поводу проявит существенно больше и уходить из этого мира будет гораздо эффектнее. Например, медленно растворяясь в пространстве или плавно скользя по дорожке из лунного света к теряющемуся между небом и землёй горизонту. И чтобы слеза при этом катилась у неё по щеке, как у олимпийского Мишки образца 1980-го года. И голос чтобы дрожал от непереносимых душевных страданий и горьких предчувствий, что «это уже навсегда»…

Вот уж, действительно: «Плохо мы ещё воспитываем нашу молодежь! Очень плохо. Удивительно несерьёзное отношение к бра…»

— Ответы на три вопроса получены. Остался четвёртый, последний, — сообщил бывший нищий после непродолжительного молчания. — Задашь его сразу или отложишь? — он выразительно глянул на стоящую рядом со мной королеву.

— Не волнуйся, привратник, — качнула она головой. — Я знаю, что хочет спросить Димир, и не буду мешать ему. Единственное, перед тем, как уйти, мне надо сдержать своё слово. Собственно из-за этого я и отправилась в Ганшанхайн. Слово королевы должно быть исполнено.

С этими словами Ирсайя сняла с себя медальон и протянула мне.

— Теперь ты можешь забрать его. Преград больше нет.

Я осторожно дотронулся до пирамидки. «Око» даже не думало отклоняться.

— Почему? — посмотрел я на королеву.

— Потому теперь вы родственники, — ответил вместо неё бывший нищий. — Близкие родственники. Можно сказать, ближайшие.

Мои брови поехали вверх.

— Что значит родственники⁈

— Скажи ему, — попросил королеву привратник. — Он должен знать. Он имеет на это право.

Ирсайя вздохнула:

— Прости, Дим. Это моя вина. Только моя и никого больше. Всё дело в том, что из всех предыдущих правительниц Зелёного королевства ни одна не имела прямых наследниц. Только приёмных, и то не всегда. Не потому, что прежние королевы были не способны родить, а потому что они не встречали мужчин, достойных встать с ними вровень, достойных встать выше, достойных сломать традиции и стать королями Ларанты. Хотя мне почему-то кажется… если по-честному… они просто боялись. Боялись ошибки. Боялись, что их избранник не справится. Что они сами не справятся. Что их дети не обретут той силы, какая позволит им занять трон и не стать жертвой более сильных, умных и беспринципных. Но Шайрихан, — указала она на внимательно слушающего «привратника», — был абсолютно прав, когда говорил, что я обязательно попытаюсь выйти из круга, в который людей загоняют законы, традиции, да и просто случайные обстоятельства. И я это, действительно, сделала. Поняла, что должна это сделать, в тот самый миг, когда в тронный зал моего дворца привели одного закованного в кандалы чужестранца.

— Так, получается, ты из-за этого решила приговорить меня к смерти? — позволил я себе пошутить.

— Я испугалась, — призналась женщина. — Попробовала доказать себе, что это случайность. Обычное наваждение. Слабость, непозволительная королеве. И была за это наказана. Сильно наказана. Так что когда ты нашёл меня у работорговцев, я поняла, что великое время даёт мне ещё один шанс. И я уже не имею права его упустить.

— Но, тем не менее, продолжала бояться.

— Да. Продолжала. Поскольку видела, чувствовала: ты любишь другую, и я ей не ровня. Глупое, странное ощущение. Я, королева, сильнейшая жрица Ларанты, и какая-то неизвестная. Это бесило меня. Я её ненавидела, я ей завидовала, я хотела занять её место. Хотела и в то же время боялась. Боялась, что окажусь до такой степени не достойной, что ты мной просто побрезгуешь. Как женщиной, а не королевой. И тогда я решила: пусть будет что будет, но я всё равно пойду с тобой в Ганшанхайн. Потому что почувствовала: один ты не справишься. Не спасёшь свою спутницу и никогда не отыщешь ту, которую потерял и которую я по незнанию считала своей соперницей. Это был мой единственный шанс получить, что мне нужно. Что нужно всему королевству, всем его будущим, ещё не родившимся поколениям.

— Ты могла бы сказать это раньше, — проговорил я внезапно осипшим голосом.

— Могла бы, — не стала спорить Ирсайя. — Но только, боюсь, у нас ничего бы не вышло. Нельзя стать счастливым по принуждению, ради выгоды или из чувства долга. Мы оба должны были захотеть одного и того же. Одновременно. С обеих сторон. По собственной воле, когда терпеть уже невозможно, когда чувства становятся выше разума, а желания сильнее рассудка. По счастью, я оказалась права. Это и вправду случилось, в предпоследнюю ночь, когда до столицы Мольфрана нам оставалось меньше двух суток.

— Так, значит, Малыш после Велиру́нэ стал таким странным как раз из-за этого?

— Да, — улыбнулась бывшая пленница. — Он это сразу почувствовал. Священный зверь, как-никак, с особо чувствительной магией. Он сразу же понял: во мне теперь часть тебя. Однако не знал, горевать ему или радоваться. Ведь, с одной стороны, у меня теперь будет наследница. И она станет величайшей правительницей Ларанты, сильнейшей из всех, кто был когда-либо раньше. Но в то же время Малыш понимал и другое. Он теперь знал, что вместе мы не останемся. Что твой путь уведёт тебя дальше, за пределы Вестарии, за пределы нашего мира, и удержать тебя я, увы, не смогу. Как бы мне этого ни хотелось.

— И наша дочь станет величайшей правительницей Ларанты, — медленно повторил я за Ир. — Это через неё, как я понимаю, мы и стали с тобой ближайшими родственниками, и ты сумела сдержать своё слово?

Королева кивнула.

— И ты, в самом деле, ничего от меня не требуешь и не ждёшь?

— Да, Дим. Не требую и не жду, — покачала она головой. — Всё, что случилось в ту ночь, там и останется. Тем более, я действительно знаю, какой последний вопрос ты задашь Шайрихану. И если честно, мне не хочется слышать, как ты его произносишь. Поэтому я ухожу. Слово королевы, — по её рукам прокатилась волна сине-белого пламени. — Малыш, ты со мной? Отлично…

— Постой, погоди! — дёрнулся я за ней, когда они с Малышом уже двинулись к лестнице. — Ты не можешь вот так просто взять и уйти.

— Почему? — обернулась Ирсайя.

— Потому что одной из столицы Мольфрана тебе не выбраться.

— Он прав, — подтвердил «привратник». — Твоё ускорение времени уже не работает. Мольфары скоро сообразят, что случилось. Из Ганшанхайна тебя не выпустят.

— Если того ускорения больше нет, нас всех отсюда не выпустят, — нахмурилась королева.

— Меня — выпустят, — усмехнулся «Абдулазиз». — Твой друг, — он указал на меня, — в любую секунду может уйти отсюда в свой мир, через Малый алтарь. Ну, или остаться здесь, в этом доме, назвавшись преемником Пирапалуса и новым владельцем источника. У тебя же, как я понимаю, таких возможностей нет.

— Я знала, на что подписывалась, — тихо ответила женщина после короткой паузы. — И я дала слово. Поэтому я ухожу.

— Но это же глупо.

— Я дала слово.

— Ты можешь остаться здесь, в этом доме, — предложил я, глядя в упор на Ирсайю. — Я уверен, твоя проблема решится. Мы будем искать решение вместе.

— Нет, Дим. Мы его не найдём. Не успеем. Если я здесь останусь, мольфары узнают об этом и возьмут твой дом штурмом, и никакой источник их не остановит. А кроме того, я дала слово, — повторила она и вновь повернулась к лестнице.

— Ты можешь уйти «короткой дорогой», — вспомнил я наше с ней путешествие по ларантийскому лесу.

Женщина горько вздохнула:

— Нет. Не могу.

— Почему?

— Потому что я не могу создавать их здесь, в Ганшанхайне. Магия Трона и Камня вечного времени работает только в Ларанте.

— Стоп! — осенила меня внезапная мысль. — Ты сказала, что ваши дороги подпитываются из ваших источников?

— Да. А зачем ты спрашиваешь?

Я развернулся к «привратнику»:

— Кажется, у меня осталось право на последний вопрос. Так вот, я желаю задать его прямо сейчас.

— Не делай этого, Дим, — подалась вперёд королева.

Похоже, она догадалась, что я собираюсь спросить у «Абдулазиза».

— Спрашивай, — сверкнул он глазами.

— Что нужно сделать, чтобы королева Ларанты открыла «короткую дорогу» в своё королевство прямо отсюда, из этой комнаты?

— Дим, почему⁈ — выкрикнула с надрывом Ирсайя. — Зачем ты лишил себя права на самый главный вопрос? Ведь ты же хотел узнать, как найти твою Рей, ведь это же правда, да?

— Правда, Ир. Абсолютная правда, — мой голос звучал совершенно спокойно но, чёрт побери, кто бы знал, чего это стоило. — Именно это я и хотел спросить у нашего Шайрихана-Абдулазиза. Но только ведь вот заковыка. Если бы я это сделал, моя Рей никогда бы меня не простила. Я сам себя никогда не простил бы.

— Почему? — еле слышно повторила бывшая пленница.

— А ты просто представь себе, что она — это ты.

Несколько долгих секунд королева смотрела на меня своим изумрудно-фиалковым взглядом, и я вдруг почувствовал, что рассыпаюсь под этим взглядом на тысячу мелких осколков.

— Ты прав, Дим. А я неправа, — призналась она со вздохом. — Если бы я узнала, что ради меня ты пожертвовал кем-то другим, ты стал бы в моих глазах вторым Пирапалусом.

Вместо ответа я просто кивнул и повернулся к «Абдулазизу».

— Закончили? — поинтересовался тот будничным голосом.

— Да, — сказали мы в унисон.

— Тогда слушайте…

Через минуту я уже стоял возле Малого алтаря — в правой руке Байаль, в левой рука королевы, а между ними белая пирамидка с багровым глазом.

— Ты точно в этом уверен? Не пожалеешь? — прошептала Ирсайя. — Ведь без Байаля ты не сможешь вернуться в свой мир.

— Плевать! — мотнул я плечом. — Мой камень пришёл и ушёл, если надо, найду ещё, а такая, как ты, в этом мире единственная… И ты, Малыш, тоже, — подмигнул я обиженно вскинувшемуся тигрокоту.

— Ладно. Давай. Я готова, — смирилась бывшая пленница…

«Чтобы открыть дорогу, надо использовать силу источника, — объяснил мне „привратник“. — Королева Ларанты использовать Малый алтарь не способна. Но ты — не она. У тебя есть белое „Око“, принадлежащее прежнему контролёру. У тебя есть полный энергии камень Байаль. И, самое главное, ты уже производил передачу энергии от алтаря к священному зверю через амулет-медальон. По-моему, всё очевидно. Не понимаю, почему ты до этого сам не додумался…»

Он, конечно же, преувеличивал. Догадаться-то я наверное смог бы, но только в общих чертах. А вот до того, что энергию алтаря надо преобразовывать дважды — сначала через Байаль, а после через иммунность, я сам никогда не допёр бы…

Камень Байаль погрузился в алтарный конус и прилип к его стенкам, а следом за ним к источнику силы прилипла моя ладонь. Тянуть оттуда магию времени я не умел, в прошлый раз она вытекала сама, стремясь к знакомому «Оку», которое при Пирапалусе являлось «посредником». Сейчас эту функцию оно выполнять перестало, и Малый алтарь, даже не будучи чем-то разумным, это откуда-то понимал. Поэтому, собственно, и приходилось работать с его энергией через «прокладки».

По сути, и камень Байаль, и алтарь просто обменивались магическими субстанциями, получая: один — энергию времени, другой — энергию древних рептилий. Оба мгновенно преобразовывали чужую силу в свою, растворяя её в собственной магии. Дальше это преобразованное «чужое»' попадало от моего камня ко мне, из-за чего перед носом сразу же возникало знакомое облако маг-энергии. И уже из этой энергии я формировал те заклятия, что были способны помочь королеве в прокладке «короткой дороги» из Ганшанхайна в Ларанту.

Сходу провернуть такой финт и вправду мог только иммунный. Всем остальным, вне зависимости от уровня владения магией, пришлось бы долго и упорно учиться. Через почти бесконечную серию проб и ошибок, и вовсе не факт, что эта серия завершилась бы так, как положено — контролем над местным источником. Подобное ученичество вполне могло завершиться летально, где-то, наверное, в девяноста процентах случаев, а то и больше. Видимо, из-за этого Пирапалус подобным контролем не баловался, предпочитая работать с магией времени через белое «Око демона». Как, собственно, и другие мольфары — через свои керамические накопители.

Я же использовал трофейное «Око» лишь в качестве усилителя. Ключ-артефакт щедро делился накопленной в себе энергией времени с моими заклятиями, делая их не только во много раз более мощными, но и чрезвычайно удобными для Ирсайи. Благодаря этому усилению магическую дорогу в Ларанту бывшая пленница сумела построить всего лишь за пять минут. Быстро и качественно, не подкопаешься. Единственное, что расстраивало — мой камень и «Око» это «строительство» не пережили. Точно так же исчезли, как камень Байаль и зелёная пирамидка Алины десятью минутами раньше. «Привратник», впрочем, предупреждал меня, что так и будет, но я до последнего мига надеялся, что сохранится хотя бы Байаль. С Байалем я ощущал бы себя гораздо увереннее.

— Твой камень всё-таки растворился, — с горечью заметила Ир, глядя на потухший алтарь.

— Зато у тебя есть дорога, — кивнул я на колышущееся рядом с нами туманное марево.

— И ты, действительно, ни о чём не жалеешь?

Я покачал головой:

— Нет, не жалею. Это просто бессмысленно, я уже говорил. Никакой камень Байаль, никакой даже самый могущественный артефакт не стоит того, чтобы Зелёное королевство лишилось своей властительницы.

— Только властительницы? — бывшая пленница склонила голову набок.

Я улыбнулся, мои руки легли ей на талию и притянули к себе.

— А ещё самой обворожительной женщины Западного континента и будущей матери моей будущей дочери.

Ирсайя вздохнула, обняла меня за шею и так же, как два дня назад в гостинице в Велиру́нэ, прошептала мне на ухо:

— Я знаю, ты любишь другую… Но то, что ты только что произнёс… Возможно, эти слова ничего уже не изменят, но если когда-нибудь ты всё же захочешь вернуться в Ларанту, то знай… Тебя там всегда будет ждать одна безнадёжно влюблённая королева…

Сколько мы так стояли, не шевелясь, вдыхая друг друга, пытаясь запомнить то чувство, что, возможно, могло стать взаимным… Если бы ему дали время… Если бы мы встретились раньше… В каком-то другом из миров… Кто знает, сумел бы я от неё оторваться, если она сама бы не отстранилась…

— Прощай, Дим. Спасибо тебе… за всё…

Я молча смотрел за тем, как она отступает на шаг. Поворачивается к Малышу. Взъерошивает его жёсткую шерсть. Указывает на туманное марево… Как тхаа бросает на меня виноватый взгляд, а затем послушно труси́т за шагнувшей на призрачную дорогу королевой Ларанты. Как они вместе уходят всё дальше и дальше, тая в волшебном тумане…

Я ничего не мог им пообещать, как не мог обещать себе, что когда-нибудь, в самом деле, сумею вернуться в Зелёное королевство. Как бы мне этого ни хотелось… А ещё мне внезапно припомнилась странность, которая зацепила моё подсознание, когда мы лечили Алину. Та нелогичность, неточность, двусмысленность, от которой я в тот момент отмахнулся…

— Что-нибудь непонятное? — угадал моё настроение «Абдулазиз». — Вход на дорогу закрылся, а ты всё стоишь и стоишь, словно бы размышляешь о чём-нибудь постороннем, что к нему не относится.

Я повернулся к «привратнику» и снял с шеи подарок Ирсайи.

— Синее «Око». Ир говорила, до него могут дотронуться лишь её родственники.

— Ну… предположим.

— Но это «Око» она вложила в руку Алины, и ничего не случилось. Совсем ничего. Причём, я уверен, Ир меня не обманывала. Её пирамидка и вправду настроена только на родственников. Но Ирсайя с Алиной быть родственниками никак не могли. Они вообще из разных миров… Хотя, с другой стороны… — потёр я виски, пытаясь понять, что именно меня сейчас торкнуло.

Бывший нищий смотрел на меня насмешливым взглядом, будто подстёгивая развивать возникшую неожиданно мысль, но не собираясь подсказывать. Оно и понятно. Лимиты прямых ответов на прямые вопросы на сегодня исчерпаны.

— С другой стороны, я автоматом стал её родственником в тот самый миг, когда мы с ней… хм…

Мысль выглядела и впрямь… неожиданной. Не укладывающаяся в привычные рамки, зато хорошо объясняющая логическое несоответствие между «формой и содержанием». Ведь я же и сам здесь не раз и не два представлял другим свою спутницу в качестве родственницы, пусть и достаточно дальней, «седьмая вода на киселе»…

Или всё же… не дальней?..

Как там она говорила о своей матери?..

У неё ещё имя было такое… длинное, как у аристократки…

Рената Доминга Рохас… Пико Дестино… дель Сальдо… Колина де Коносименто.

В переводе с испанского это выходит…

Рождённая заново…

Желанная лорду…

Рыжая…

Пик судьбы…

Равновесие…

Холм познания…

— Не может быть, — ошарашенно пробормотал я, уставившись на бывшего нищего.

— Чего только не случается в жизни, — пожал он плечами и невозмутимо добавил. — Десять минут.

Я нахмурился. Общаться загадками мне не нравилось. Игра в вопросы-ответы была интереснее.

— Через десять минут мольфары начнут штурмовать этот дом. Ты с ними не справишься, — пояснил собеседник.

— И уйти не смогу, — продолжил я эту нехитрую логическую цепочку.

— Но у тебя есть Малый алтарь.

— И синее «Око».

— Да. И синее «Око».

— Но нет Байаля.

— Но нет Байаля, — согласился «Абдулазиз».

Несколько долгих секунд мы смотрели друг другу в глаза, затем я кивнул, развернулся и медленно двинулся к алтарю.

Я теперь точно знал, почему «Око» посчитало Алину своей и где искать Рейну. Но прямо сейчас это знание ничего не давало. Прямо сейчас мне требовалось просто остаться в живых.

С городом, полным желающими прикончить меня мольфарами, я конечно не справлюсь, факт. Насчёт того, смогу ли я смыться — эту возможность «привратник» не подтвердил, но и не опроверг.

Он лишь намекнул на Алтарь, а после на «Око».

Хотя на последнее не слишком уверенно.

Что из этого следует?

Вариант номер раз: чтобы выжить, я становлюсь «Пирапалусом». Как с помощью «Ока» замкнуть на себя один из двух ганшахайнских источников магии, мне уже более-менее ясно. Плюс этого варианта: ругаться и спорить с контролёром источника мольфары наверняка «постесняются». Минус: я тут застряну надолго. Даже, может быть, навсегда, чего мне конечно совсем не хочется.

Вариант номер два: я таки пробую убежать, используя тот же набор — синюю пирамидку с багровым глазом и Малый алтарь Мольфрана. Какие заклятия применить, чтобы построить «короткую дорогу», я успел подсмотреть у Ирсайи, так что попробовать можно. Основная проблема: как преобразовывать магию алтаря в драконову и обратно без камня Байаля. Плюс ещё непонятность, куда эта выстроенная дорога меня приведёт и приведёт ли вообще хоть куда-то. Не выйдет ли так, что, вступив на неё, я попросту схлопнусь вместе с рассеявшимся из-за какой-нибудь мелкой неточности заклинанием?

Вот если бы у меня был ещё один камень Байаль…

От внезапно открывшейся перспективы у меня даже сердце на мгновение вздрогнуло, а новая совершенно дикая мысль понеслась-заметалась по кочкам сознания, словно бешеный зверь, запертый в тесном вольере работниками зоопарка.

«Осколок волшебной души», — именно это, как утверждал в своих «Откровениях» наш хитровыделанный «Вирион-отшельник», требуется в качестве платы для перехода между мирами вкупе с ключом-артефактом. «Осколком волшебной души» мы с Алиной считали мой камень Байаль (осколок драконьего средоточия) и даже не думали усомниться. А ведь, наверное, стоило.

Сюда-то я угодил без Байаля. И моя спутница тоже. Правда, она при этом купила у «Абдулазиза» зелёную пирамидку, но я-то вообще ничего не стал покупать у этого хитрована. И никакой души он в качестве платы от меня не потребовал, а если бы и потребовал, я просто послал бы его по известному адресу, и дело с концом.

Как по мне, это означает… это означает, что плату за меня тогда кто-то внёс. Так же как за Алину. Просто по факту. Не спрашивая. Кому-то мы в этом мире потребовались. Очень сильно потребовались. А теперь этому кому-то, видимо, очень сильно потребовалось, чтобы мы из этого мира свалили. Недаром ведь у меня появился сначала один Байаль, затем второй, а сегодня этот второй ещё и надвое разделился, чтобы, как говорится, наверняка, с гарантией. И «Око демона» мне сегодня ещё одно подогнали, чтобы уж точно не отвертелся от завершения миссии.

С Алиной этот нехитрый трюк прошёл на ура. Со мной получилось сложнее. Свой камень Байаль и одну из магических пирамидок я «совершенно бездарно профукал» две минуты назад. Так что, по всей вероятности, невидимые устроители этого мини-спектакля сейчас буквально из кожи должны выпрыгивать, чтобы исправить всё то, что я тут сегодня наворотил. И, сто против одного, они опять переправят меня куда им необходимо без всякой оплаты.

Готов ли я к этому повороту сюжета?

Ну, будем считать, что готов. Поскольку видел, как строила Ир дорогу в Ларанту, и понял, что главное в этом заклятии не количество вливаемой силы, а привязка к конкретному месту, объекту, источнику магии.

Привязка к источнику мне была не нужна — какой под рукой имеется, тот и используем. Не нужна была и привязка к конкретному месту — Рейна могла оказаться сейчас где угодно, в любом из миров. А вот что мне было действительно нужно, так это она сама. Именно к ней я планировал привязать точку выхода из портала-дороги-туннеля. Лишь в этом случае у меня появлялся шанс перестать плясать под чужую дудку…

Пальцы легли на вершину алтарного конуса и с силой сжали её. Синяя пирамидка вошла остриём в образовавшееся отверстие, я зафиксировал её там ударом ладони. Бурлящая в алтаре сила рванула сначала в «Око», а после в меня. Пространство вокруг мгновенно окуталось плотным облаком маг-энергии. Всю её я направил в формирование нужного образа — той Рей, какую я помнил, какая регулярно являлась во снах с тех пор, когда все мои друзья и соратники исчезли в огне грандиозного взрыва, уничтожившего столицу Срединной Империи.

Я теперь знал, о какой тайне она говорила той ночью, когда мы спасали друг друга после сражения с конклавщиком Лухом. Знал, на какой подарок от Алмы она намекала и какой «талисман» позволил ей выжить в финале моей войны с Императором. Знал, куда она перенеслась после взрыва и как это повлияло на всё, что случилось со мной в этом мире, от начала и до конца, от «шаонарского инцидента» до возвращения домой «великой пэри» Алины.

Причины и следствия поменялись местам, и я понятия не имел, что с этим делать… Единственное, в чём не сомневался — так это в том, что теперь я просто обязан быть рядом с Рейной. В каком угодно обличье, в любой ипостаси, лишь бы только увидеть её… признаться… сказать ей «прости» за то, что поверил в наветы, навязанные враждебной волшбой, а после принять хоть кару, хоть воздание…

Смешно, но в эту канву превосходно вписывалось и то, что произошло между мной и Ирсайей. Наверное, потому, что в отличие от всего остального я не ощущал за это вины и молить о прощении не собирался. Как не собирался скрывать от Рейны случившееся. Ведь если бы не наша с Ир жаркая ночь в гостиничном номере в Велирунэ, я не сумел бы спасти Алину. А если я не сумел бы её спасти, Рей никогда бы мне этого не простила. Да и не только она — я сам бы себе этого никогда не простил.

И то, что теперь у нас с королевой Ларанты родится наследница… для нас обоих это и не награда, и не наказание, а часть нашей общей судьбы, завязанной на спасении мира от тех, кто надеется подгрести его под себя. От спрятавшегося в Пирамиде желаний «бесформенного», сумевшего выскочить невредимым из битвы с драконами и стремящегося уничтожить любую волшбу, отличную от своей. От чокнутой Астии, пережившей и Императора, и Конклав и мечтающей о личном бессмертии и божественном поклонении ей в новых «храмах Баат». От жадных мольфаров, желающих поглотить всю магию времени, заперев её в своих керамических пирамидках, и сжигающих ради этого на кострах из дерева шау немногочисленных жриц из южных лесов…

«Привратник Абдулазиз»?

Нет, я не видел в нём какой-то угрозы ни мне, ни обоим мирам. Он был сам по себе. Не плохой, но и не хороший. А то, что он говорил про «творцов», «ключей» и «проводников»… Чем дольше я формировал из энергии времени нужный мне образ, тем сильней убеждался в том, что «привратник» ошибся. Творец номер два, которого он дожидался, уже посетил этот мир и завершил-таки работу предшественника. Вот только заботиться о судьбе своего творения не собирался. Его ждали другие миры, другие свершения, а что касается этого… максимум, что он мог — это предоставить живущим здесь самим выбирать, кого им любить, а кого ненавидеть, кому подчиняться, а с кем биться насмерть, пытаться найти и открыть проходы в иные миры или верить, что за них это сделают появившиеся из ниоткуда «ключи» и «проводники»…

Мои мысли буквально зашкаливало от приторного, накатывающегося волнами пафоса. Я не хотел о нём думать, не хотел его слушать, не хотел видеть в нём руководство к действию. Сейчас меня волновало другое — закончить формирование образа. Такого, который на двести процентов притянет туда, в ту точку в координатном пространстве обоих миров, куда я стремился изо всех сил, где я был нужен, где в меня верили, где меня ждали…

До боли знакомый образ волшебницы Рейны с каждым ударом сердца становился всё отчётливее, всё живее. Я знал, что так будет, но вот чего при этом не ожидал, так это того, что к привычному образу станут примешиваться другие. И они вовсе не заслоняли его, а, наоборот, дополняли, делая ещё привлекательнее и желаннее. Причём, настолько, что у меня дух захватывало от фантастичности происходящего. Ирсайя и Алма, две женщины, в которых я попросту не успел влюбиться так же, как в Рейну, занимали свои места в моём улетевшем в горние выси сознании, вплетаясь в него безвозвратно. А следом за ними туда проникали две новые сути — только что возвратившаяся домой «великая пэри» Алина и пока ещё не родившаяся, но уже получившая право влияния на мою жизнь принцесса Ларанты… Все вместе они буквально продавливали реальность, порождая так нужный мне переход…

Зеркальная плёнка портала вспыхнула перед моими глазами яркими сполохами, и в то же мгновение меня просто втянуло туда, не спрашивая, что я хочу, и не объясняя, как это действует…

— Перестань прятаться и выходи, — приказал «привратник».

Занавесь возле окна колыхнулась, из-за неё вышла девушка, обладательница множества тонких косичек, выбивающихся из-под чепчика-тюбетейки.

— Подслушивала?

— Я не специально, учитель.

«Абдулазиз» усмехнулся:

— Знаю, что не специально. Специально — это когда я не вижу твой артефакт. Он, кстати, ещё не рассыпался?

— Нет, он остался целым. Вот, — протянула она бывшему нищему кристалл из тилландского хрусталя с полутора сотнями граней.

— Неплохо, Шита, неплохо, — похвалил её «Абдулазиз». — Настолько неплохо, что я больше не вижу смысла учить тебя рунам. Теперь ты сама можешь стать наставником будущих саиров и пэри.

— Будущих? — удивилась служанка.

— Будущих, Шита. Действительно, будущих, ты не ошиблась, — «привратник» взглянул на потухший алтарь, его глаза затуманились.

— Вы ничего не сказали ему. Не предупредили, — посмотрела туда же обладательница косичек.

— Не предупредил, да, — кивнул собеседник. — Отвечать на незаданные вопросы я не могу. А право их задавать иммунный утратил.

— Но вы могли намекнуть.

— Мог, но не видел смысла. Он должен узнать всё сам, без чьей-либо помощи.

— Почему сам?

— Потому что творец наконец-то определился. Он закончил картину, но не стал вставлять её в рамку.

— Ему стало неинтересно? — вскинул брови Шита.

— Он просто не знал, что это необходимо. Не знал, что без упорядочивания причинно-следственных связей мир может рухнуть. И это значит, — «Абдулазаиз» неожиданно улыбнулся, — что нам с тобой тоже пора в дорогу.

— Вслед за иммунным?

— Почти. Вот ты, как мне помнится, всегда говорила, что любишь тепло и солнце, не так ли?

— Всё верно, учитель. Я это говорила.

— Отлично. Значит, пустыни Тилланда тебе вполне подойдут.

— И что я буду там делать?

— Обучать рунной магии тамошних жителей, будущих саиров и пэри. Я уже говорил.

Глаза служанки расширились:

— Вы хотите сказать, что…

— Вот именно, моя дорогая. Вот именно. Богиня Шитар сама собой в их краях не появится. Причина должна идти раньше следствия. Это закон.

— А вы? Куда направитесь вы, учитель?

— Куда я отправлюсь? — «привратник» огладил бороду и сделал вид, что задумался. — Да, пожалуй, что снова придётся заняться правкой своих «Откровений». Сами себя они, конечно же, не напишут.

После чего сунул руку за пазуху и вынул оттуда две пирамидки с глазом, синюю и белую.

— Наш друг иммунный почему-то считает, что каждый ключ-артефакт уникален, — ухмыльнулся он, передавая Шите синее «Око». — Но это, наверное, к лучшему. Чем меньше магических костылей, тем выше ответственность.

— Вы не собираетесь ему помогать?

— Нет, Шита. Не собираюсь. У нас у самих работы по горло. Прошу, — шутливо поклонился «Абдулазиз» и указал на алтарь. — Нас ждут великие дела, богиня с косичками. И много, очень много работы…

Ганшанхайнский источник дважды вспыхнул и дважды погас. Наставник и ученица исчезли. О том, что недавно здесь кто-то дрался, напоминало лишь чёрное пятно на стене да четыре жемчужные бусинки, выпавшие из чёток «привратника» и укатившиеся под алтарь. Ровно четыре, строго по числу прозвучавших сегодня вопросов иммунного и ответов «Абдулазиза»…

Конец пятой книги