Грешный (СИ)

Глава 18

«Посторожишь?» — указал я на валяющуюся в отключке красавицу-чародейку.

Тигрокот фыркнул, потом подошёл поближе, потешно обнюхал даму и, усевшись возле неё на траву, принялся увлечённо вылизывать себе шерсть. Как обычный домашний котейко, ждущий, когда хозяйка проснётся и даст ему наконец-то пожрать.

От этой картины меня едва не пробило на совершенно истерический смех.

«Наташа, вставай, мы там всё уронили», — внезапно возник в сознании знаменитый интернет-мем.

Малыш поднял голову и удивлённо посмотрел на меня.

«Не обращай внимания. Это я так. Просто кое-что вспомнилось», — махнул я рукой и, чтобы не заржать в голос, буквально вылетел с нашей поляны наружу, к тому ручейку, где оставил лошадь.

Возвратить несчастную животину туда, где сидел саблезубый хищник, оказалось непросто. Чуя опасность, лошадка упиралась всеми копытами и идти на поляну категорически не желала. Волей-неволей пришлось задействовать свою старую доставшуюся от погибшей Алмы способность — умение мысленно разговаривать с братьями нашими меньшими: мышами, собаками, кошками, лошадьми…

На уговоры савраски ушло минут десять, не меньше. Вернуться она согласилась только тогда, когда я сумел внушить ей, что кониной тот страшный зверь не питается и что, вообще, он почти что вега́н, а, значит, бояться нечего.

Взяв успокоившееся животное под уздцы, я шагнул через прикрывающую поляну иллюзию.

Шагнул, и от открывшейся взору картины моя челюсть шлёпнулась наземь.

Очнувшаяся от обморока королева сидела на травке и ласково гладила по загривку растянувшегося рядом тхаа. Последний, положив свою голову ей на колени, лениво потягивал лапами, блаженно урчал и довольно жмурился.

Увидев меня, бывшая пленница сперва покраснела, потом нахмурилась, затем повела неловко плечами и, указав на тигрокота, смущённо, будто оправдываюсь, пояснила:

— Он милый.

— Малыш? Милый⁈ — поползли мои брови вверх.

— А что тут такого? — удивилась Ирсайя. — Котики тоже бывают большими. Иногда даже очень большими.

Тигрокот поднял голову, одобрительно рыкнул и перевернулся на спину, подставляя пальцам красавицы своё шерстистое брюхо: гладь, мол, не останавливайся, а лучше чеши.

«Предатель», — взглянул я с укором на Малыша.

«Р-р-для тебя жр-р-р стр-р-раюсь», — стеганул он хвостом по траве и потёрся мохнатой щекой о руку Ирсайи. Та почесала «свирепого» тхаа под мордой, а дальше вдруг наклонилась, ухватила его за брыли и чмокнула прямо в нос.

Не ожидавший такого Малыш резко вскочил и начал потешно отфыркиваться, помогая себе лапами и языком.

Женщина засмеялась. Я покачал головой.

Они с Малышом кардинально ломали мне всю стратегию… Прежнюю. Деловую. Где всякие сантименты занимали уж точно не первое место.

— Это тот самый, что был на арене? — спросила Ирсайя, поднявшись.

— Тот самый, — не стал я отрицать очевидное.

— Он тебе подчиняется?

— Мы с ним друзья.

— Друзья? — шевельнула бровью Ирсайя. — Никогда раньше даже не думала, что с тхаа можно дружить.

— Я тоже не думал, пока не попал на арену, — заметил я с кривоватой усмешкой.

По лицу королевы мелькнула тень.

— Прости. Я… была неправа. Меня ввели в заблуждение и… В общем, ты невиновен. Да. Я отменяю свой приговор. У королевства Ларанты нет никаких претензий к мастеру Крауму из Ривии.

Она смотрела на меня, я на неё.

Похоже, ей очень хотелось, чтобы я тоже что-то сказал, но… говорить было нечего. То судилище и тот приговор меня давно уже не волновали. Так же как и наличие или отсутствие каких-то претензий ко мне со стороны королевства. Я не собирался в нём жить, не собирался становиться очередным подданным его прекрасной и коварной властительницы.

Я простил её ещё в тот момент, когда услышал о том, что она погибла. А после простил ещё раз, когда неожиданно выяснил, что она выжила, и узнал, как с ней обошлись её же подруги-наперсницы из Совета Ларанты.

Сегодня мне, вероятно, придётся простить её в третий раз и я очень надеюсь, что другого не будет. Потому что на большее меня уже просто не хватит…

Подзатянувшуюся паузу Ирсайя прервала сама. Негромко вздохнула и повернулась к наблюдающему за нами тигрокоту:

— Ты тоже прости меня… великий тхаа, хозяин южных лесов.

Священный зверь замер, уставившись на королеву своими жёлтыми, с янтарным отливом глазами. А она вдруг шагнула к нему, опустилась перед ним на колени и обняла за лохматую шею.

— Я раньше думала, ты жестокий и страшный. А оказалось, что ты умеешь прощать даже тех, кто был жестоким с тобой. Я считала, ты просто зверь и понимаешь лишь силу, и такого, как ты, надо всегда держать в крепкой клетке. Однако теперь я вижу… ты благороднее и умнее любого из нас. Ты даже можешь дружить с человеком, если вы вместе стояли против целого мира. Стояли и победили, а я… — она неожиданно всхлипнула. — Я сделала много ошибок, и… за эти ошибки мне придётся расплачиваться… да… за них я уже… отвечаю…

«Не вр-р-рёт, — прорычало в сознании голосом Малыша. — Кр-р-рсивая. И не вр-р-рёт. Пр-р-рости её, бр-р-рат».

«Уверен, что можно?» — испытующе взглянул я на тхаа.

«Р-р-рда».

Честно сказать, я впервые видел его в таком замешательстве. И это стоило дорого.

— Мы едем в Мольфран, к Пирапалусу? — отпустила Малыша королева и посмотрела мне прямо в глаза. — Честно. Чтобы я знала, к чему готовиться.

— Я. Е́ду, — я специально выделил первое слово. — А вот насчёт тебя не уверен.

— Ты меня… прогоняешь? — тихо спросила Ирсайя.

— Скорей, отпускаю. Ты можешь возвращаться в столицу или ехать, куда захочешь. Лошадь имеется, припасов хватает. Думаю, что такой чародейке, как ты, этого будет достаточно.

— Всё-таки прогоняешь, — пробормотала женщина.

Готов поклясться, что её голос при этом предательски дрогнул.

— Послушай, — вскинула она голову. — А про какую безделицу ты говорил? Что именно ты хотел забрать из Святилища?

Я мысленно вскинул кулак и заорал: «Йес!»

Сработало всё-таки!

А теперь подсекать…

— Синяя пирамидка с глазом, на серебристом шнурке. На востоке она называется «Око демона».

Пару ударов сердца дама смотрела на меня округлившимися глазами, а затем вдруг закрыла лицо руками и затряслась, как в истерике.

Сперва я подумал: она рыдает. Но затем, когда она опустила руки, стало понятно: её попросту распирает от смеха.

Спрашивать, что тут смешного, не стал. Отсмеётся — сама расскажет.

Так, собственно, и произошло. Когда «истерика» кончилась, королева смахнула слёзы с лица и принялась объяснять:

— Ты не поверишь. Месяца два назад я смотрела на «шар предсказаний». Это такой артефакт. Достаточно мощный и весьма своенравный. Он мало кому подчиняется, а иногда и вовсе отказывается работать. У меня, например, получается активировать его только раз или два в году. Всё остальное время он спит и ни на какие манипуляции не отзывается.

— Он предсказал тебе, что случилось сегодня? — закинул я удочку.

— Нет, — помотала головой дама. — Он показал такую картинку… В общем, я поняла из неё, что мне надо срочно забрать из Святилища эту самую пирамидку с глазом… «Око демона», как ты её называешь, и использовать для спасения нашего королевства. А иначе Ларанта исчезнет — погибнет в междоусобицах. Ну, я это «Око» и применила. А теперь вижу: шар предсказаний показал правду. Но эту правду я поняла лишь сейчас…

— И в чём она заключается, эта самая правда? Чем она так смешна?

— Ты разве не догадался? — прищурилась женщина.

— Нет.

— Междоусобица уже приключилась. Королеву объявили погибшей, а новую выбрать не могут — противоречия между жрицами Большого Совета оказались слишком сильны. При этом законная королева… то есть, я, с возвращением трона может и не совладать. Ей нужен союзник. Сильный, непредсказуемый для врагов и в то же время полностью равнодушный к здешней политике. Кому наши игры не интересны. У которого задачи и цели совершенно иные. И нашего королевства, как такового, они не касаются.

— Намекаешь, что этот союзник — я? Понимаю. Но только опять же — что здесь смешного?

Ирсайя опять засмеялась.

— Смешное здесь то, что ты теперь просто не можешь не стать им?

— Это ещё почему?

— Потому что так нужное тебе «Око» находится в тронном зале дворца, и взять его могу только я. А чтобы это случилось… — остановилась она на полуслове и бросила на меня выжидающий взгляд.

— А чтобы это случилось, — не подвёл я её, — мне надо помочь одной подло обманутой королеве вернуться сперва в Витаград, потом во дворец, а потом и на трон… Да, ты права. Это и вправду смешно. Столько усилий, а всего-то и надо было…

— Всего-то и надо было, чтобы одна королева поверила одному чужеземцу, — продолжила бывшая пленница. — Заранее, сразу, а не после того, как этого чужеземца чуть не казнили, а саму королеву едва не прода́ли мольфарам.

Мы стояли друг против друга и смотрели друг другу в глаза. Секунду, другую, третью… В какой-то момент я вдруг поймал себя на мысли о том, что если радужку правого ей окрасить в сапфировый, она станет неотличима от «драконовых дщерей», таких, как Рей или Лика… А если оставить как есть, то точно так же когда-то смотрела на меня погибшая Алма. Таким же пронзительным, изумрудно-светящимся взглядом…

— Прости, я забыла самое главное, — женщина виновато потупилась, но затем расправила плечи, выпрямилась и, откинув со лба непослушные пряди, отчётливо проговорила. — Я, королева Ирсайя, дочь Сирты, обещаю мастеру Крауму, что если он поможет мне вернуть трон Зелёного короле… Нет! Не так, — тряхнула она снова кудрями. — Обещаю, что, если мы вместе войдём в тронный зал моего дворца в Витаграде, то я передам ему принадлежащий мне артефакт — кристаллическую пирамидку синего цвета, с багровым глазом внутри, именуемую «Оком демона»… Слово королевы Ларанты!

По вскинутым вверх рукам прокатилась волна сине-белого пламени.

В воздухе ощутимо запахло озоном. Искрящиеся огоньки разлетелись по всей поляне и словно накрыли её разноцветным ковром. Через пару секунд он впитался в землю, и трава неожиданно зашелестела тихими женскими голосами.

«Обещание… слово… в тысячу раз… принимается…» — будто нашёптывали мне на ухо невидимые собеседницы.

Мой антимагический иммунитет на это колдунство не реагировал. Наверно, из-за того, что оно, как и в случае с давешним замедлением времени, было направлено не на меня.

— Что будет, если ты не исполнишь, что обещала? — взглянул я на королеву.

Та потёрла виски, вздохнула…

— За подтверждённые словом, но не выполненные обещания жрицы расплачиваются годами собственной жизни. И чем выше их ранг, тем суровей расплата. В моём случае великое время ускорит свой ход для меня в тысячу раз. Так что, если я не исполню своё обещание, то проживу не более месяца. Каждый прожитый день будет отнимать у меня три года жизни. Я стану чахнуть-стареть у всех на глазах, и через месяц трон королевства Ларанты освободится… естественным образом.

Подошедший сзади Малыш ткнулся Ирсайе под локоть и тихонечко рыкнул. Королева погладила его по загривку и снова вздохнула. Священный зверь лизнул её в руку: мол, не волнуйся, всё будет хорошо, обещаю.

«Уверен, что это так? — спросил я его. — Она не обманывает?»

Вместо обычных слов мой хвостатый напарник ответил мне серией образов. На которых какая-то женщина в жреческом балахоне стремительно, всего за пару десятков картинок, превращалась из молодой, цветущей красавицы в сгорбленную, иссушённую хворью старуху. И всё это на фоне одного и того же дерева, успевшего зацвести, но так и не успевшего налиться плодами. Целая жизнь, промелькнувшая за какие-то полтора-два месяца. И всё это из-за необдуманно данного обещания, запальчиво подтверждённого «словом жрицы».

— Ты знаешь, я не смогу ответить тебе чем-то похожим, — сообщил я Ирсайе. — Я не смогу поклясться великим временем, что помогу тебе вернуться на трон. Я могу лишь пообещать, что сделаю это. А чтобы моё обещание не выглядело голословным…

Я поднял руку и с лёгким усилием погрузил её в «виртуальный» карман.

Через пару секунд у меня на ладони лежал извлечённый из-за грудины камень Байаль. Я никогда раньше не доставал его «из себя» перед кем-то «чужим». Где хранится осколок драконьего средоточия, знали только Алина и Трита, сестра капитана Дайруса.

Реакция королевы Ларанты оказалась такой же, как и у бывшей подружки хитрована Диру́ла, мага-мошенника из трактира в Больших Лисавах.

— Это… то, что я думаю? — пробормотала она еле слышно.

— Кусочек драконьего сердца, — ответил я с нарочитой небрежностью.

Несколько долгих секунд Ирсайя смотрела на камень не то с ужасом, не то с восхищением, после чего судорожно сглотнула и попросила:

— А дотронуться… можно?

— Можно. С него не убудет, — пожал я плечами.

Женщина протянула руку. Коснулась Байаля сначала пальцем, а затем и ладонью.

— Он тёплый… Нет. Наверное, даже горячий.

— Колется?

— Нет. Совсем нет, — помотала головой королева. — Он такой… необычный. В нём столько силы, и она вся такая… странная.

— Ты не можешь ей пользоваться?

— Не знаю, — задумчиво проговорила Ирсайя. — Наша магия — магия жриц — зиждется на колебаниях времени. Эта — совершенно другая. Прямая, словно стрела, и такая же острая. И, ты знаешь… я бы хотела попробовать.

Я усмехнулся:

— Попробуй. Возможно, тебе понравится.

Королева кивнула и положила на камень вторую ладонь.

Байаль, действительно, потеплел, и я чувствовал, как он делится маг-энергией с укрывшей его ладонями женщиной. Делится, не скупясь. Так щедро, как ещё не делился ни с кем… Ну, разве что только с Алиной…

— Всё в порядке? — заглянул я Ирсайе в глаза и невольно сощурился, чтобы не ослепнуть.

Они горели сейчас ярчайшим зелёным огнём, будто пара огромных кристаллов, подсвеченных изнутри галогенными лампами-пятисотками.

— Я, кажется, понимаю теперь, откуда у тебя такая защита, — женщина отняла руки от камня, между пальцами у неё искрились крохотные изумрудные молнии. — Спасибо тебе… Краум из Ривии. Теперь у меня есть чем бороться с Дамирой и её присными.

— Нам бороться. Нам, — уточнил я с нажимом. — И, кстати, моя защита основана не на нём, — кивнул я на камень.

— Не на нём? — удивилась Ирсайя. — Расскажешь?

— Расскажу, но попозже, — не стал я вдаваться в подробности. — И у меня есть к тебе одна просьба.

— Какая?

— Не называй меня Краум из Ривии.

— Почему?

— Слишком уж пафосно, как на королевском приёме.

— А как же тебя тогда называть?

— У меня достаточно много имён. Мастер Краум — под этим именем меня знали на побережье Восходного континента. Для магов Конклава… бывших магов Конклава Срединной Империи я был известен как Леннир с Севера. В Драконьм урочище меня величали Дарий из Марки…

— А как тебя звали друзья? — спросила Ирсайя.

— Друзья называли меня Димир… А самые близкие — Дим. Просто Дим.

— Это твоё настоящее имя?

— Почти. Но об этом давай попозже. Ага?

— Хорошо, — кивнула Ирсайя. — И… ты не против, если я тоже буду звать тебя Дим?

Я улыбнулся:

— Не против. Так меня звали мои любимые женщины.

Бывшая пленница неожиданно покраснела.

— А… сколько их было?

— Две, — не стал я скрывать.

— Ты с ними расстался?

— Нет.

Королева вскинула брови.

— Одна погибла, другая исчезла, — пояснил я со вздохом.

— Прости. Я не знала, — по лицу собеседницы промелькнула короткая тень.

— Пустое. За первую я уже отомстил, а вторую… — я дёрнул щекой. — Вторую я буду искать до тех пор, пока не найду.

— А если она тоже… как первая? — лицо королевы накрыла ещё она тень.

— Если Рей тоже погибла… — мои пальцы непроизвольно сжались в кулак…

— Не надо. Не говори, — остановила меня Ирсайя. — Я знаю сама, каково это — терять своих близких. Поэтому не говори ничего. Пока сам не захочешь, не говори. Я пойму…

— Спасибо.

Я машинально, словно на автомате протянул для пожатия руку, но пожимать её королева не стала. Вместо этого она вдруг шагнула ко мне, обхватила руками и уткнулась носом в плечо.

— Ты отыщешь её. Ты обязательно отыщешь её, где бы она ни была, — шептала бывшая пленница с каким-то надрывом в голосе. — А если даже её уже нет, если ты вдруг узнаешь: она погибла — я знаю, что ты отомстишь. Что ты найдёшь тех, кто в этом виновен, и тогда они пожалеют, что не умерли раньше, пока ты их не нашёл…

Она всхлипывала у меня на плече, её тело дрожало, а я обнимал её и никакими усилиями не мог отделаться от назойливой мысли: ну, до чего же она похожа на Алму… Такую, какая запомнилась мне, когда уходил с её хутора. Беспомощная и в то же время решительная. Готовая одновременно и драться, и жертвовать… Рейна была, безусловно, сильнее. И она точно не отпустила бы меня с хутора одного… Правда, и в жертву она принесла бы себя точно так же, без колебаний. Как, в общем, потом и случилось… А в результате… я потерял их обеих…

У королевы Ларанты, без всяких сомнений, когда-то тоже случилось нечто подобное. Она потеряла кого-то из близких… кого-то самого близкого, однако, в отличие от меня, отомстить за него не смогла. И это терзало её. Не давало покоя долгие-долгие годы… Я это чувствовал. И понимал её, как, наверно, никто в этом мире… Но только опять же, в отличие от неё, уже успел ощутить на собственной шкуре: никакой радости месть не приносит. Так же, как и покоя. А, значит, сама по себе месть не может быть целью. Цель должна выражаться в другом: что дарует надежду, не возводит в культ прошлое и позволяет жить настоящим, что даёт человеку возможность оставить после себя не один только пепел и тлен, но и добрую память, а, возможно, и…

Новую жизнь?..

От последней пришедшей в голову мысли я вздрогнул.

Ведь у меня, чёрт возьми, в самом деле… уже больше полгода не было женщины!..