Граф, я против этого брака!

Пролог

У одного богатого человека было три красавицы доченьки, которыми он безмерно гордился и которых он превозносил выше богов. Звали их Эниса, Милеаль и Кариса. Двое старших были высокими, статными да грациозными девицами, во всем помогали матери, пряли так, что иные мастерицы диву давали, играли на всем чем можно, да и нельзя тоже. Прям гордость и краса нашего отчего дома. Все баронство на них двоих и молилось. Свечи, да цветы в храм носили, чтобы выбрала их золотая длань богов, да осенила милостью своей.

Я же младшенькая с незвучным и простолюдинским именем Кариса с ног до головы пошла в прабабку, которая померла еще до этого тысячелетия, зато запомнилась всем едва ли не до седых волос. Была та стройна, в талии узка, лицом миловидна, словно ангел, сошедший с небес на землю, и хрупка на вид до безобразия. Вот только нрав у той был такой, что по слухам убила она собственную мачеху без стыда и совести, прямо на глазах у всего тронного зала. Да, и с отцом не все так просто было… Сводную сестру ее и вовсе лишь спустя лет десять обнаружили в веселом доме. И теперь все это приписывали мне!

По причине этого и оскорбляли меня по чем зря и обзывали всяко разно. Лишь бы не накликать очередную беду в моем лице. Старшие сестры и девки из ближайшего услужения за схожесть с взбалмошной королевой частенько надо мной насмехались. Дескать, девушка ты, замуж бы тебя выдать за первого встречного проходимца и забыть, как о страшном сне. Так оно бы и сталось, если бы с моим дражайшим родителем не приключилась одна история, с которой и начались все мои беды!

Однажды возвращаясь с очередного королевского праздника, решил отец заодно заехать по делам в соседнее герцогство, дабы уладить вопрос с урожаем. Разрешив все вопросы с хозяином тех земель, папочка стал возвращаться домой в закатных сумерках. Путь его лежал через дремучий лес, и на нашу с сестрами беду он сбился с проложенной тропинки и окончательно заплутал в ночных дебрях. А так как зима в наших кроях наступала необычайно стремительно к полной луне стало совсем холодно. К тому же, если верить его словам издалека слышался вой волков, которые приближались с каждой минутой, и наш благородный родитель испугался, как нашкодивший мальчишка.

Бросился он бежать, уже слыша, как по пятам за ним несутся черные зловещие тени предполагаемой смерти. Но то ли боги оказались к нему милостивы, то ли дьявол сыграл со мной дурную шутку, но вдалеке показались огоньки утопшего в лесной чаще дома. Он пришпорил коня и поспешил на их яркий свет и вскоре увидел старинный замок. Ворота словно в ожидании ночного визитера распахнулись перед ним, и папа, узрел великолепный алый камень и дорогущее витражное стекло в каждом оконном проеме. Впечатлившись донельзя, вошел он внутрь без спроса и сожаления.

В замке было тепло и уютно, но признаков жизни нигде не наблюдалось. Не было следов присутствия хозяев или слуг. Никто не встретил его и не спросил у позднего гостя, зачем тот пожаловал в столь надобный час. Но нашего родителя такое положение дел ни капли не смутило, и он продолжил осматриваться в великолепном строение. Каким образом в его пустоголовую головушку пришла мысль переночевать в столь загадочном и диком месте, я до сих пор не знала, но очень хотела бы понять, чем он руководствовался в тот момент.

Даже когда в одной из комнат он нашел стол, уставленный яствами, жарко натопленный камин в котором уютно потрескивал огонь и разобранную ко сну постель — его совершенно ничего не смутило. Поужинав, он просто лег спать, решив, что его проблемы разрешаться сами собой и это боги его наградили. Наутро проснулся он и с какого-то перепуги решил осмотреть замок. Вдруг его радушные хозяева еще чем наградят. Женой там новой, али семьей, а чего мелочиться… Короной там! К тому же столько диковинных вещей увидел он в богато обставленных комнатах, что едва дара речи не лишился, уже пересказывая все это нам, по вечерней мгле.

Что каждая дверь охотно раскрывалась перед ним. Как держался он и ничего из бесчисленных сокровищ в руки не брал, хотя вещи никому и не принадлежали… Как душил свою алчность и смиренно шел дальше, исследовать замок. Но вот подошел он к последней двери и не смог удержаться, заглянул внутрь. Да проблема была одна: не открывалась та золоченая створка, как бы не тянул и не толкал он. Лишь изящный золотой ключ торчал в дверной скважине и умолял себя повернуть. Только хотел он это сделать, чтобы войти, как появилась на двери надпись и гласила: «Бери что душе угодно и оставь покой сих мест навечно, пришлый и виновный!».

Но кто же в здравом уме и трезвой памяти слушается странных магических надписей. Правильно никто… Вот и мой отец не стал! Обуяло его любопытство, повернул он ключ, распахнул створку и вошел внутрь. В отличие от остального замка, эта комната оказалась почти пуста. Только у окна находился небольшой круглый столик, на котором стояла красивая витая клетка из чистого серебра и драгоценных камней. За решеткой же сидел маленький пушистый котенок с огромными янтарными глазами. И даже это его не насторожило… Вот ни капельки! Что такими же глазами обладала лишь бессмертная драконова ведьма, которая до сих пор в страхе держала весь мир и управляла безумным Альянсом чокнутых баб! Ни разу же не подозрительно…

Подивился он такой диковинной находке, вошел внутрь и пошел к этой самой клетке. Подумалось ему, видите ли, в тот момент, что понравился бы этот шерстяной клубок на ножках его младшенькой и горячо любимой доченьки. Правда в каком месте он меня любил, я так и не узнала… Но факт оставался фактом: отворил папенька небольшую, привинченную на шесть винтовых замков, дверцу и вытащил на свет божий того котеночка. Махонького, да пушистенького. В тот же миг как он это сделал случилось то, что и положило начало этой странной сказочке. Воздух вокруг него сгустился и угрожающе завибрировал, переполнившись магией. Страшное рычание раздалось под сводчатым потолком той комнаты.

— Как ты посмел, жалкий человечишка, взять единственное, что не должно покинуть стены этого замка? — услышал он чей-то голос.

— Не знал я, что дорого оно тебе, милостивейший хозяин, прости ты меня! — задрожав тогда от страха взмолился мой папенька.

— За то, что ты нарушил слово и отплатил за мое гостеприимство, предательством и несмываемым оскорблением, убью я тебя самой жуткой из всех возможных смертей, — холодно ответил хозяин дома.

— Нет, Ваше превосходительство, молю не убивай меня! — рухнув на колени перед единственным советником короля, взмолился батюшка. — Взамен пришлю я тебе свою самую любимую доченьку, для которой и хотел привезти такой диковинный подарочек. Не гневайся святейший, мудрость твоя признана всеми. Что хочешь с ней делай, пусть хоть служит тебе верой и правдой, хоть постель греет, хоть на ритуал пустишь. Но не виноват я в своем желании порадовать ее. Бери девицу, которая едва брачного возраста достигла, от нее всяко прока будет больше, только оставь меня в живых. Ты же мудрый господин, знаешь, что толк из нее выйдет.

— Хорошо, — сузил глаза проклятый граф. — Я отпущу тебя, но дочь твоя должна прибыть сюда не позднее конца недели, иначе вырежу и тебя и весь твой род под корень!

Вернулся он домой синий, едва ли не трясущийся и рассказал все нам. Да так, словно безвинного обвиняли мы в халатности и преступлении против веры. Рыцарский взвод тут же предложили отправиться туда и убить хозяина дома, но услышав, что променял хозяин жизнь на судьбу младшей из дочерей, быстро успокоились. И никому не было никакого дела до того, что в той ситуации хотелось самой младшей из баронских дочерей. Связываться с советником короля было себе дороже. Он мог и выполнить свое обещание.

— Отец, я пойду туда и исполню твое слово, данное ему, — встав из-за стола, сказала я при всех. — Я буду служить ему верой и правдой, делать все, что он пожелает. Но если однажды я вернусь в отчий дом, то ты мне будешь никем и никакого отношения к этой семье я иметь не буду!