Граф Суворов

Глава 1

— В открытом противостоянии у нас нет ни шанса. У нас меньше одаренных, меньше кораблей и хуже позиция. — сказал я, глядя на собравшихся в генеральном штабе военных. — Но это не значит, что мы должны сдаться. Более того, по-моему мнения, после сосредоточения войск лиги наций в Индии у нас появились все шансы пошатнуть чашу весов в нашу пользу.

— Ваше высочество, я прошу прощения, но всё что вы говорили правда, по крайней мере в первой части речи. У нас и в самом деле меньше войск, да ещё и рукав снабжения в южном регионе куда длинней, ведь они пользуются всеми ресурсами союзников. — проговорил Мирослав, выразив общее мнение. — Возможно я просто слишком стар и чего-то не понимаю…

— Мы постоянно обороняемся, каждый день на протяжении всего конфликта. — ответил я. — Настала пора перейти в наступление, но не за территорию, а за умы. Нанести удары там, где враги не ожидают этого — по их центрам снабжения на родине.

— Вы предлагаете объявить полномасштабную войну? — ошарашенно проговорил один из генералов. — Напасть первыми?

— Нет. Я предлагаю лишь сделать то, что делает противник на протяжении всех последних лет. Они подкупают наши элиты, выводят капиталы, снабжают деньгами террористические ячейки и готовят бомбистов. — сказал я, стуча пальцем по столу. — Мы сделаем то же, но иными методами. Ударим по их религии, по их военным и по их снабжению. Поможем их врагам и сепаратистам.

— По поручению его высочества мы подготовили список территорий лидеры которых заявляют о независимости. — дождавшись моего кивка сказал Багратион-старший. — В первую очередь это территории имеющие собственные вооруженные силы, хоть и разрозненные — Мексика, Техас, Северная Ирландия. Во вторую это территории, не имеющие вооруженных сил, но настроения, в которых обострились в последнее время — Филиппины, Каталония, Ланкастер…

— Горячих точек и спорных территорий по миру полно. — сказал я. — Каждая из них может взорваться как через несколько лет, так и прямо сейчас, наша задача лишь выбрать самые уязвимые, подготовить сепаратистов, снабдить их оружием и деньгами, а в случае необходимости воодушевить.

— Проблема лишь в том, что в обычной ситуации на это потребуются даже не месяцы, а годы. — возразил Багратион-старший. — А значит нам придется действовать слишком быстро и бить в самые слабые места.

— Верно. И первым станут концентрационные лагеря в Ирландии. — ответил я. — Там содержат людей из Ирландской зоны. Жителей, которые могли попасть под влияние искажения зоны после недавних событий. Далее — Нигер, в Африке и Мексика в Северной Америке. Но перед этим мы должны понять, как именно действовать.

— Вы хотите начать массовый террор в странах наших врагов? — уточнил Мирослав. — Если это обнаружится, развяжет им руки для нападения.

— Нет-нет, никакого террора, у нас есть план, который может выиграть нам немного времени, и при этом сильно усложнит жизнь нашим противникам. — улыбаясь ответил я. — Но понадобится полная вовлеченность всех родов войск. Нужно будет закрыть небо над судостроительными губерниями и тщательно работать со всей информацией, вплоть до личных сообщений. Что бы вы не узнали в этих стенах, дальше кабинета это уйти не должно.

Воздушное пространство Индии, штаб Лиги.

— Срочное донесение! — расслабленные адмиралы удивленно посмотрели на вошедшего офицера, замершего у входа, и формальный командующий поманил его к себе.

— Докладывайте. — сухо приказал индиец.

— Только что главнокомандующий армией и флотом Российской империи объявил о сборе резервистов. — отчеканил офицер, выводя информацию на экран. — Согласно нашей информации таковых может набраться до ста пятидесяти тысяч флотских, и до полутора миллионов сухопутных.

— Что за бред? — фыркнул герцог Девонширский. — У них нет кораблей для такого количества солдат, нет техники. Они их что, пешком в атаку погонят.

— Об этом тоже есть сведения, сегодня же было объявлено что линкор Петр великий возвращаете в строй, а также почти сотня других судов, ранее законсервированных из-за искажения. — продолжил офицер.

— Они совсем свихнулись? Это же будет атакой мертвецов. — скривившись проговорил штатовский военачальник. — Какого дьявола они творят.

— В этом плане русские напоминают самураев. — вступил в разговор японец, принц Акимото, довольно высокий даже по европейским меркам. — Если они видят, что их стране что-то угрожает, то с легкостью могут пожертвовать собственной жизнью.

— Но они не нация самоубийц, а служба на фонящих диссонансом кораблях — это именно оно. — покачал головой индус.

— Один вариант возможен. — вдруг проговорил японец. — Они закрыли зону, их кронпринц излечил тысячи искалеченных и искаженных, выжил в самом центре зоны, так почему в нем не может проснуться силы что способна нейтрализовать диссонанс?

— Потому что таких чудес просто не бывает. — зло бросил подавшийся вперед герцог. — Это сказочки для легковерных!

— Так или иначе, вскоре у русских появится новая армия, которую они смогут выставить на южном направлении. — заметил штатовец. — Если мы не успеем быстро взять под контроль регион, то придется сражаться с новейшими судами русов. А это может привести к неожиданно большим потерям. Особенно если они рискнут флагманом.

— На вашем месте, я бы больше беспокоился о способностях цесаревича. — возразил принц Акимото. — Всем известна его способность — делать суда невидимыми. А теперь представьте, что может сделать даже один корабль, тот же флагман, под такими щитами. Особенно учитывая его орудие Перуна.

— Вы зря разводите панику. — отмахнулся американец. — Мы уже нашли способ бороться с такой формой невидимости, и, если придется продемонстрируем его наглядно. Но до этого не дойдет. Даже если юнец вспыльчивый идиот, а это не так, он всё равно не осмелится нападать на наш флот. Ведь тогда мы сможем объявить им войну.

— Мы не собираемся объявлять войну одной из великих империй. — тут же ответил индус. — Это даже не обсуждается.

— Вы сделаете то, что скажет вам ваш правитель. — усмехнувшись сказал герцог. — А он обязательно проконсультируется со своим представителем в совете.

— Именно. Но до тех пор, пока мы не получили приказ, мы не сдвинемся с места. — заявил адмирал. — Мы не станем теми, кто начнет новую мировую войну.

— Не беспокойтесь, хотите приказ, вы его получите в ближайшее время. — отмахнулся американец. — Мы все здесь взрослые люди и прекрасно понимаем, как делаются дела.

— Если вы вдруг считаете, что они делаются одинаково во всех странах, или что они будут свершаться так, как удобно только вам, то вас может ждать множество неприятных минут удивления. — улыбнулся принц Акимото. — До тех пор, пока император не подтвердит согласие на войну с Российской империей, наши войска останутся в тылу.

Мексика, восточное побережье.

— Мама, смотри, это птица? — мальчик прокричал, тыча пальцем в небо, над которым только начало подниматься солнце. Но мать лишь перекрестилась и схватив ребенка постаралась укрыться в небольшой палатке. Ведь птиц с размахом крыльев в двадцать метров не бывает, особенно если эти крылья светятся в предрассветной мгле.

Вспышка пронеслась по небу, словно метеор, и через несколько секунд над лагерем разнеслись удивленные крики, а затем стрельба и почти сразу за ними — взрывы, после которых в небеса поднялись черные столбы дыма. Крики и стрельба не прекращались, всё приближаясь к их укрытию, а затем, когда руки матери уже дрожали, прижимая сына к груди, вдруг повисла тишина.

— Вы свободны. — прокатились над лагерем громогласные слова, и выглянув из укрытия мать с благоговейным ужасом глядела на кружащего над лагерем ангела с огненными крыльями. — Ваше тюремщики ничего вам больше не сделают! Вы свободны!

— Соберите одежду и припасы, уходите и укройтесь на безопасном расстоянии. — запись шла по кругу, и хотя я ни слова не понимал, но до перевода текст составлял вместе с Ангелиной. Оставалось только надеяться, что смысл передан верно.

— Вы свободны! Уходите в безопасное место. — покружив несколько минут, и убедившись что основные отряды охраны обезврежены или уничтожены, я поднялся выше, туда где меня ждала Ангелина на скоростном катере.

— Всё как мы и предполагали. — сказала любимая жена, когда я присоединил костюм к сдуну. — Охраны почти нет.

— Потому что сопротивляться некому. — ответил я. — Тут почти одни женщины и дети. Мужчин нет, или они калеки.

— Думаешь их угнали на работы в другой лагерь? — нахмурившись спросила Ангелина. — Тогда надо и их тоже спасти.

— Надо, но нельзя отклоняться от графика, у нас всего несколько часов чтобы разбить четыре полицейских форпоста. — ответил я, и активировав резонатор корабля вывел двигатели на максимальные обороты. — Наведем шороху, пока они не опомнились.

— Как скажешь. — улыбнулась супруга, потянув на себя штурвал, и перегрузкой мне вдавило органы в позвоночник, только чтобы спустя десяток минут меня чуть не вывернуло наизнанку при торможении. — Пятнадцать секунд до контакта.

— Держи маскировочную сферу. — отдышавшись сказал я. — Я пошел.

Распахнув крылья, я спикировал на только просыпающийся лагерь, взвыли сирены, несколько пулеметов загрохотало. Метя в кажущейся беспомощную фигуру, но я не собирался подставляться и прикрылся полной сферой. К зенитным пулеметам добавились автоматы и личное оружие. Я видел, как из наскоро возведенных зданий охраны, даже не застегиваясь на ходу, выскакивают заспавшиеся стражники. Штатовцы поставили мексиканцев сторожить собственных сограждан. Отвратительная мерзость.

А затем на землю обрушился очищающий огонь. Синее пламя поглотило пулеметные вышки по периметру лагеря. Техника взлетала на воздух от попадания бомб, а единственный одаренный в лагере оказался столь слаб, что я даже не почувствовал его щита. Проблему составили только два удирающих по дороге джипа, которые могли вернуться, но я не дал им такой возможности.

— И мир сгорел. — усмехнулся я, глядя на пожарище, устроенное моими силами. К счастью, мои конструкты оставались послушны, и всего через минуту после начала схватки огонь погас, высвобождая обходные пути. И делая круг за кругом над лагерем я вновь включил сообщение.

— Вы свободны! Собирайте припасы и уходите! — именно такое сообщение я нёс людям, с высоты птичьего полета наблюдая за тем ужасом, который заварили штатовцы в соседнем государстве. Мало им было марионеточного правительства, спонсирования и контроля наркокартелей, теперь еще концентрационные лагеря для женщин и детей.

— Над следующим лагерем солнце взойдет через семь минут, нам нужно поторапливаться. — напомнила Ангелина, и я поднялся выше, чтобы прицепиться к нашему шустрому кораблику. Опаздывать было категорически нельзя, иначе это разрушит всю легенду, над которой трудилось столько отделов.

Рассветный ангел. Золотой ангел хранитель, что приходит с первыми лучами солнца. Ангел апокалипсиса, что несет притеснителям и неверным очищающее пламя. Мы придумали много синонимов и сейчас воплощали тщательно подобранный образ, который мог ассоциироваться со мной, но одновременно не был прямым доказательством российского вмешательства.

Ведь ангелы есть не только в христианской религии, но и в мусульманстве, и в иудаизме, и в… да почти везде. Даже в Скандинавии или у народа Филиппин есть свои крылатые посланники богов, мне лишь пришлось воплотить образ, который знаком каждому с детства, и принести угнетенным и обиженным благую весть.

— Вы свободны. Поднимайтесь против своих угнетателей или бегите. — вещали динамики моего золоченого костюма. — Собирайте припасы и уходите как можно дальше. Вы свободны.

Люди падали на колени, истово крестясь и молясь. Люди провожали ангела взглядом, а с первыми лучами солнца он исчезал в вышине, чтобы через несколько минут обрушить очищающее пламя на охранников следующего лагеря.

Первые пять раз нас не ждали, сработал эффект неожиданности. Но уже шестой лагерь встретил меня шарящими по небу прожекторами, злыми охранниками, палящими из всех стволов и пулемётами. Вот только после схватки с хозяином тайги, Екатериной или искаженной — это было не больше, чем легкая прогула.

У десятого лагеря нас ждали патрульные катера и подогнанные к лагерю наземные орудия ПВО. Доспех Архангела показал себя во всей красе, выдержав несколько случайных осколков даже без царапин, и позволив мне сосредоточится на катерах. Не без гордости я отметил, что реактор-резонатор костюма, и мой дар, дают куда больше энергии чем могут себе позволить суденышки врагов.

Двигатели катеров с легкостью разлетались от первого же попадания бомбы. Щиты не выдерживали даже одного попадания стихийного конструкта, а скорострельные пушки не могли сделать со мной совершенно ничего, потому что не попадали. Правда приходилось двигаться рывками, и только после полной зачистки сделать несколько кругов почета, чтобы оповестить выживших.

И вновь время поджимало. Но следующий лагерь, как и три за ним, сдались совершенно без боя. А причину мы с Ангелиной поняли на пятнадцатом. Сложно не заметить, когда весь региональный флот собирается в одном месте. Они даже подтянули один крейсер, что сводило наши шансы на нет. Вот только сегодня у нас и не было задачи уничтожить армию противника. Только спасти как можно больше людей из лагерей.

— Мы вернемся сюда завтра. — подбодрил я Ангелину, когда девушка проводила взглядом укрепленный лагерь, над которым висел целый флот. — Зато теперь мы можем быть уверены, поблизости никаких войск не будет.

— Хорошо. — слабо улыбнулась Ангелина. — Только обещай, что потом мы навестим всех этих уродов.

— Обязательно. — кивнул я девушке. — Не останавливайся. Рассвет шагает по планете.

К нашему возвращению на родину катер почти сдох. Она налетал свой предел буквально за одни сутки, но без всяких шуток я мог гордится и техникой, и нами с Ангелиной. Двадцать тысяч километров, при средней скорости в полете — больше тысячи километров в час. Мы сделали невозможное, вымотались по полной, истощив организмы, но цифры, озвученные Леонидом Багратионом того, стоили.

— Пока данные только поступают, но согласно сигналам СОС и вызовам подкреплений вам удалось уничтожить больше двухсот пятидесяти концентрационных лагерей. — довольно проговорил князь. — Даже по самым скромным предварительным оценкам, на свободе окажется от сорока семи, до ста двадцати тысяч человек. А учитывая, что войска союзников сконцентрированы на другом полушарии, устроить повторные быстрые облавы они не сумеют.

— Хорошо. — выдохнул я.

— Да, ваше высочество, это и в самом деле потрясающе. — подбодрил меня Багратион. — Однако ен стоит забывать, что только на территории Мексики было задержано более миллиона жителей, потенциально подвергшихся искажению. Если всё пройдет гладко, на их освобождение вам понадобится больше месяца. А ещё есть Ирландия и Африка. Там ситуации не лучше.

— Мы и так сделали всё что могли. — произнесла Ангелина. — Милый, даже тебе нужны еда и сон. Невозможно летать и сражаться сутками. Как и спасти всех.

— Это всего-то и значит, что я не должен спать в ближайшие пару недель. — усмехнулся я, прикрыв глаза. — Ничего… готовьте корабль дублер.

— В таком случае я безмерно рад что мы на одной стороне. — улыбнувшись проговорил Леонид. — Запасной катер будет ждать вас на Рубеже. До него вас доставит моё судно, как раз успеете выспаться пока мы пересекаем Россию с востока на запад.

— Всё верно. — кивнул я, без стеснения принимая предложение Багратиона. — Рассветный ангел не должен появляться во тьме или днем. В конце концов, мы не просто сражаемся, а создаем легенду. Так пусть она будет правдоподобней. Я отправлюсь, как только вы обозначите все местоположения лагерей. Так или иначе, но ангел спустится к ним с небес. А карающий или спасающий, будет зависеть только от них самих.

Друзья! Это последняя книга серии про графа Суворова, так что я хочу написать и завершить её хорошо. Если у вас будут замечания по ходу повествования — не стесняйтесь о них писать. Как и о тех моментах которые я по вашему мог забыть или упустить. И кроме того, в этот раз давайте не будем торопится, я постараюсь выкладывать продолжение ежедневно, но сам отлично знаю что концовки мне не даются, попробуем в этот раз вместе переломить эту ситуацию =)

Всем приятного чтения!

Глава 2

— Что у нас плохого? — спросил я, рухнув на кресло после перелета в Петроград. До следующего рейда и подготовки техники оставалось несколько часов, и я решил посвятить их своим супругам. Вот только ломать порядок записей было нельзя.

— Отснятого материала хватит ещё на два дня, если мы сохраняем иллюзию траура. — ответила Ангелина. — Но я такой график не выдержу… прости. Это слишком выматывает, а наши действия получили слишком широкий резонанс, чтобы не упоминать это в выпусках. Придется работать в прямом эфире.

— Ничего страшного, я всё понимаю. Снимать обманку днем, вести передачи, и тут же лететь на другой край света — не то, чего можно пожелать. — кивнул я.

Последние три дня мы крутили моменты отснятые заранее, по ночам, объясняя мое отсутствие на публичных мероприятиях трауром по погибшей матери. Наше с Екатериной сражение видели все, и пришлось постфактум составлять целый цикл из передач, объясняющих происходящее, и пропагандирующих отказ от добровольного искажения.

Объявить о том, что Екатерина сама довела себя до такого из-за смерти младшего сына, было единственным разумным выходом. Остальные варианты несли куда больше вреда, Теракт, затрагивающий императорскую семью? Второй за пару недель? Нет, признания в полной некомпетентности главных служб государства мы делать не имели права. А так, личная трагедия, ставшая фоном для срыва.

После обсуждения плана с генштабом мы собрали команду монтажёров, выявили моменты, когда зрители смотрят на меня меньше всего или я скрыт за цензурой и записали полный комплект суточных видео на несколько дней. Так чтобы специалисты, которые будут покадрово изучать наши видео, не сразу поняли в чем подвох.

— Тебе понадобится второй пилот. — заметила Ангелина. — Тот, кому мы можем доверять безгранично, кто не находится в публичном поле и при этом имеет хорошие навыки. Думаю, нужно смотреть в сторону твоей первой команды из однокурсников.

— Там нет пилотов твоего класса. — не задумываясь ответил я.

— Конечно, ведь я такая одна. — улыбнулась Ангелина, восприняв это как комплимент. — Но выбирать всё равно придется. А ещё он долен быть как минимум учеником духовных практик, чтобы не сломаться от перегрузок и двенадцатичасового перелета под щитами.

— И при этом мы не можем распространяться о том, что ищем такого человека, значит выбирать придется в самом узком круге и делать это быстро. — кивнул я. — Ладно, значит только самые близкие…

— Михаил Долгорукий? — предложила любимая жена. — У него неплохо получалось водить катера.

— «Неплохо» — это явно недостаточно. — ответил я, задумавшись. — Тем более что он как стал капитаном легкого крейсера, так и не вылазит из горячих зон.

— Он просто старается доказать тебе и самому себе что достоин стоять вровень. — улыбнувшись ответила Ангелина, развалившись на кровати. — О боже, как хорошо. Я уже почти забыла каково это, принимать горизонтальное положение не в кресле пилота. Это просто восхитительно, тебе явно стоит попробовать.

— Обязательно, когда покончим с лагерями. — ответил я, задумавшись. — Может Вяземская? Она вроде неплохо управлялась в качестве пилота перехватчика. К тому же она невеста Тарана, будет лояльна.

— Она была бы тебе лояльна даже если бы не была его невестой, правда тогда её скорее всего прикончила бы Маша… — усмехнулась Ангелина, и в этот момент дверь распахнулась и в покои, быстрым шагом, влетела первая супруга. Руки она держала по швам, а костяшки на кулаках побелели от напряжения. Не обращая на нас никакого внимания, она прошла в спальню и схватив подушку заорала в неё.

— А-а! Ненавижу! — прокричала супруга, да так что даже сквозь подушку было прекрасно слышно. — Уроды! Бесполезные бездари!..

— Вот теперь я кажется услышу, что у нас плохого. — усмехнулся я.

— Что⁈ — резко обернувшись ко мне спросила Мария, но я уже шагнул через пространство и прижал девушку к своей груди. Первая жена тут же взорвалась, начала молотить по мне кулаками, да ещё и в полную силу, но я стойко вытерпел порыв её ярости, только затем чтобы когда она выбилась из сил и начала плакать, погладить её по волосам. Прошло минут пять, прежде чем девушка обмякла в моих объятьях и выдохнула.

— Как ты? — спросила Ангелина, сев рядом, когда мы переместились на кровать.

— Плохо. — буркнула Мария, а затем, глубоко вздохнув, ненадолго замолчала. — Остатки оппозиции в парламенте… дергаются, вертятся как уж на раскаленной сковороде, пытаются выгадать себе каждую копейку.

— Не понимают, что времена изменились? — спросила Ангелина.

— Да нет, понимают, просто пытаются урвать, словно в последний раз, паразиты. — с презрением проговорила Мария. — Да ещё и слухи о переподготовке резервистов, резкое обострение в среде бывших военных, проблемы с… да везде.

— Кажется сегодня я никуда не полечу. — усмехнулся я. — Раз меня не было всего три дня, а тут такое началось.

— Да ничего не началось! — раздраженно ответила Мария, вяло попытавшись отпихнуть меня, но вскоре успокоилась. — Ты тоже хорош. Думаешь никто не понял, что это твоих рук дело? Даже хорошо, что мы разорвали всякие отношения со старым светом, они уже начали делать заявления о терроризме, освобождении опасных заключенных, военном вторжении и тому подобном.

— Пока они делают заявления по телевизору, а не направляют к нам войска, всё нормально. — ответил я.

— В этом плане я тебя могу поздравить. — кровожадно улыбнулась Мария. — Большая часть войск штатов возвращается на родину, для защиты региона от террора. Но об этом тебе лучше Багратион расскажет.

— Он сейчас на дальнем востоке, занимается личным контролем за границей с Китаем. — ответил я. — Так что, скорее всего не в курсе. Или не посчитал нужным сообщить при личной встрече.

— Не думаю, что дело в этом, до меня новость донес Константин, пару минут назад… тоже, нашел на кого ответственность свалить. — фыркнула Мария. — К слову, он определился с должностями, так что, решай, что делаем дальше. Записи нужно обновлять, один день ничего не решит.

— Решит многое, но несколько часов у меня есть. — ответил я, задумавшись, и вызвал Багратиона-младшего на ковер, а потом, только положив трубку связался с Тараном. — Приветствую.

— Ваше высочество, рад вас видеть живым и здоровым… соболезную вашей утрате. — почти без запинки ответил Таран, хотя я видел, что он в прямо сейчас в доспехе на передовой.

Рубеж.

— Третья когорта, займите позицию! Роты с пятой по седьмую, прикрытие! — командовал Таран, лично ведя полк избранных. Почти тысяча служителей ордена под его рукой, десять полных рот. Три из которых — одаренные в полной экипировке, с улучшенными доспехами и делением на звенья. Если бы только цесаревич знал, насколько пригодятся вводимые им штурмовые улучшения.

Над минским рубежом рыскали перехватчики, обрушивая на прущих тварей волны огня. Артиллерия била залпами, да так что небеса темнели от дыма, а затем расцветали кровавым рассветом от одновременно разгорающихся вспышек взрывов. Монстры, набиравшие силы последние две недели, перли сплошным потоком, не замечая многотысячных потерь. Но хуже всего было не это.

— Певец на два часа! — раздался в наушнике голос одного из замов. — Черный ворон, с полным покрытием.

— Принял. — ответил Таран, переключаясь на внутреннюю связь. — Первая рота, наш выход. За империю! За императора!

— За императора! — тут же поддержали его крик сотня глоток и Таран активировал реактивные двигатели. Со стены сорвалось несколько десятков резонансных доспехов, но вместо того, чтобы упасть в море тварей, они взмыли в небеса и тут же столкнулись со стаей крылатых монстров.

Таран дернул подбородком, заставив доспех включить форсаж, разминувшись с невидимым для обычных людей клинком, пущенным старшей из тварей. Вероятно, когда-то это было человеком, но сейчас перед бурятом был лишь монстр. Исковерканное существо с крыльями вместо рук, кривыми ногами с непропорционально большими когтями, заменившими пальцы и пятку, и чудовищной силой диссонанса.

На гигантской скорости Таран влетел в тварь, обрушивая на неё всю мощь своего встроенного вооружения. Дробовики в наплечниках дали слаженный залп, перегружая диссонансные щиты облаком шрапнели, и в то же мгновение заработала автопушка, под левой ладонью.

Тварь дернулась и попыталась увернуться, но бурят вновь врубил форсаж, рывком ушел от пущенных один за другим конструктов и обрушил на монстра проводящий клинок. Вложенной силы хватило бы, чтобы разрубить на части автомобиль, не то что сбросить с небес ненавистного монстра, но тот каким-то чудом остался на месте, даже замер, перестав на мгновение махать крыльями.

Рывок в сторону позволил Тарану уйти от нового выпада, доспех недовольно загудел моторами, из-за перегрузок на технику, но послушно продолжал держать его в воздухе. Вновь загрохотала автопушка, осыпая противника попеременно бронебойными и разрывными патронами, но тварь будто издеваясь, смела все заряды одним взмахом крыльев, а затем завопила.

Волна силы диссонанса мгновенно обрушила все щиты, откинула капитана первой роты в сторону, а двигатели на мгновение вырубились, и Таран, маша руками и создавая под ногами один конструкт за другим, обрушился вниз. Лишь у самой земли ему удалось стабилизировать полет, а затем рвануть вверх, не давая твари ни мгновения передышки.

— Не давайте им выбраться из круга! — скомандовал бурят, вновь влетая в схватку и сбивая навалившихся на заместителя тварей. В отличие от певца диссонанса, нового вида тварей, которые начали появляться совсем недавно, обычные летучие монстры уже стали привычны, и как с ними бороться все уже знали.

— Залп на три. — услышал Таран отсчет ПВО, и первая рота бросилась врассыпную. Доспех едва успел отрубить половину камер, закрыв объективы броней диафрагм, а в следующее мгновение небеса окрасились в оранжевый.

Огненный шар от множества взрывов выжег фильтры камер, но что главное — ударные волны буквально разорвали сбившихся в одном месте тварей, лишив их возможности сопротивляться дальше. Осколки посекли крылья из искаженной плоти, и ослепленные, израненные твари стали легкой добычей. Кроме выжившего и закрывшегося щитами диссонанса певца пустоты.

— Рука командира, ко мне! — скомандовал Таран, бросаясь на тварь.

Не давая ей ни секунды, чтобы опомниться, прикрывающие засыпали монстра потоками пуль из мелкокалиберных наплечных пулеметов, предназначенных для сбития ракет и снарядов. Снаряды из тяжелых, стамиллиметровых пушек-бомбард, заставляющих воинов отлетать от отдачи, не позволяли твари ни на секунду открыться, или набрать в легкие воздуха, а в это время Таран подлетел ближе и всаживая в одну точку полную очередь из автопушки обрушил на монстра проводящий клинок.

Щит диссонанса не выдержал, дрогнул, и в то же мгновение лезвие протиснулось в щель, пробив тварь на вылет. Монстр рухнул вниз, лишившись крыла, но Таран не собирался его так просто отпускать. Он перекувырнулся, головой вниз, оттолкнулся от пресса, врубил на полную двигатели, а затем, вытянув вперед клинок, ударил тварь со всей силы, прошив насквозь ей череп, да так что лезвие вышло из-под лопатки.

— Расширение. — выдохнул Таран, и резонансное лезвие увеличилось, расходясь во все стороны и разрубая тварь на неровные части. Теперь к земле падали уже бесформенные куски мяса и костей. Пора было заканчивать со стаей, когда на приборной панели загорелся значок вызова.

— Ласка, займи мое место. — приказал Таран, выходя из боя. — Ваше высочество, рад вас видеть живым и здоровым… соболезную вашей утрате.

— Вижу я не вовремя. — проговорил я, глядя на фоновое изображение.

— Нет, всё уже в порядке, я только что закончил. — ответил Таран, тяжело приземляясь на стену Рубежа. — Вы что-то хотели?

— Да. Мне нужна будет помощь твоей невесты. Если ты не против. Задание на переднем крае, одиночное. — сказал я, не вдаваясь в подробности. — Какой у неё уровень раскрытия чакр?

— Земля, вода, немного огня и самый минимум воздуха. — без запинки ответил Таран. — Длительный вылет без отдыха?

— Да, ты правильно подумал, но обсуждать такое стоит только под куполом тишины. — ответил я. — Что скажешь?

— Если это поможет, я только за, ваше высочество. — ответил Таран, на мгновение отвлекаясь. — Не спать! То, что я вышел из боя не значит, что все пошли отдыхать! Где ПВО, вашу мать? Прошу прощения…

— Ничего, я тебя услышал. И спасибо, я этого не забуду. — сказал я, и Таран, кивнув, выключил связь.

— Не нужно, дорогой, не переживай. — проговорила Ангелина. — Они лучшие, и они справятся. Их отряды стоят в первой очереди на снабжение, у них отличная подготовка и все они рангом не ниже учителя. Даже если у них внезапно кончатся патроны и снаряды, они продолжат сражаться.

— В этом я даже не сомневаюсь. — усмехнувшись выдохнул я. — Ладно… режим траура не нарушаем, но нужно что-то придумать с тварями… невозможно сражаться вечно. Я должен знать, что дела идут стабильно-хорошо.

— Скорее они идут просто стабильно. — ответила Мария. — Дорогой, может хватит этого глупого геройства? Зачем тебе носится по всему свету спасая тупых людей.

— Затем что каждая спасенная жизнь, это один не появившийся искаженный, или даже несколько, если они сумеют взять в руки оружие и начать сопротивление. — ответил я, почувствовав ауру снаружи. Пришлось перейти с кровати за стол. — Заходите.

— Ваше высочество, вызывали? — спросил Константин, остановившись перед рабочим местом.

— Да. Присаживайся. — указал я на кресло напротив. — Ты определился?

— Да, конечно. — ответил Багратион-младший, протянув мне бумагу. — Это заявление об увольнении меня со всех официальных должностей. Я прошу освободить меня от обязанностей, с которыми не справляюсь.

— И я это сделаю. — кивнул я, беря в руки ручку и вычеркивая не устраивающие меня пункты. — Вот так.

— Внутренняя разведка и следственный комитет. — прочитал вычеркнутые пункты Константин.

— Именно. Это в три раза меньше обязанностей чем у тебя было. А значит ты с ними должен справится. — ответил я. — Это твоя личная ответственность, и я полностью возлагаю её на тебя. Отчитываться будешь, как и прежде, только передо мной.

— Благодарю, ваше высочество. — не вставая поклонился Константин. — Я не подведу вас снова.

— Не подведешь. — кивнул я. — Иначе мне придется отказаться от твоей помощи и вернуть в Тифлис. Будешь заниматься делами семьи, возьмешь себе жену… или трех.

— Мне одной будет вполне достаточно. — усмехнувшись ответил Константин.

— Ну и отлично. — проговорил я, внимательно глядя на первого помощника, а затем вызвал в кабинет начальника караула и Василия. — С этого момента личной безопасностью будет заниматься Строганов. Предложение по имперской службе я жду в течении недели, пока её возглавит первый исполняющий обязанности.

— Слушаемся, ваше высочество. — без запинки ответили все трое.

— Хорошо. В таком случае, кто может отчитаться по положению на юго-восточном фронте? — спросил я.

— Если позволите. — вновь проговорил Константин, и я отпустил остальных. — Действия неизвестного ангела сильно повлияли на ситуацию в Мексике и Африке. Выжившие сбиваются в вооруженные отряды, а колониальным войскам не хватает сил для того, чтобы их усмирить. Для этого саксы отозвали часть флота, прошедшего мимо Филиппин. Индийская армия пока сомневается и не хочет идти в атаку. Японцы явно в ожидании. Немцы едва справляются дома. Остается лишь Англия.

— Когда наши грузы прибудут в Ирландию? — спросил я.

— Вы уверены, что это того стоит, ваше высочество? Ведь это война. Прямое боестолкновение. — проговорил Константин.

— Формально — нет. Англичане поставляли оружие нашим врагам — османам. Подкупили твоего дядю… так что мы просто ответим им тем же, вооружим ополчение и дадим им шанс на честную битву с англичанами. — ответил я. — А если попробуют возмущаться и орать про нарушение их интересов, просто поймаем на двуличности, лжи и лицемерии.

— Вы же не станете воевать на территории Англии? — уточнил Константин.

— Нет. Только на территории Ирландии. — ответил я. — Главное обеспечить им отпор и добиться паритета в наступательных силах.

— Главное, дорогой, чтобы они тебя не ждали. — поцеловав меня в щёку ответила Мария, и в душе что-то неприятно шевельнулось.

Глава 3

— Как думаешь, моя супруга умеет проклинать? — спросил я у Ольги, когда мы подлетели к условной точке, и вместе с баржей, которая должна была доставить оружие сопротивлению обнаружили два десятка английских судов.

— Думаю я не хотела бы это проверять, ваше высочество. — ответила Вяземская. — Возвращаемся?

— Нет… зависни и не дергайся. — сказал я, обдумывая план.

— Простите, ваше высочество, но над чем тут думать? Против нас легкий крейсер, семь фрегатов и десять корветов с двумя гончими. — перечислила Ольга. — А на нашей скоростной яхте даже оружия нет, одни двигатели. Тем более, если вы решитесь на них напасть в своем образе, это будет прямое объявление войны.

— Отлети за зону видимости, мне нужно сосредоточится. — сказала я, вместо того чтобы принимать аргументы Вяземской. По большому счету она во всем была права. Даже с невидимостью у нас не было ни шанса. Яхта была не предназначена для боя, только для быстрых полетов, а мои конструкты не могли бить сколько-нибудь далеко.

Будь мы на Гневе империи, я бы рискнул, артиллерийский крейсер, с моими щитами и невидимостью, вполне мог бы, если не одержать победу, то по крайней мере потрепать вражескую флотилию заставляя её отойти. Но даже в таком случае риск начала войны из-за вторжения — не то, на что хотелось бы пойти. Вот только и отдавать врагу вооружение и технику, я не мог.

— Держись ближе к воде, я уберу маскировку. — приказал я, и Ольга послушно отлетела еще на десяток километров и почти села в океан. У меня же в голове возникла дикая по своей авантюрности мысль. Вчерашнему мне, с бомбами и огненными конструктами из синего пламени победить в этой схватке нереально. Но я изменился. Хоть некоторые и скажут, что не в лучшую сторону.

После гибели Екатерины, обезумевшей из-за искажения и саботажа, я обрел новые силы, которые тренировал, но так и не смог полностью освоить. И сейчас это могло стать как отличным шансом, так и фатальной ошибкой. Рискнуть? Я обратился внутрь себя, настраивая меридианы, а затем, через чакру звука, пустил энергию к татуировке на левой руке. Поверхность океана покрылась едва заметной изморосью.

— Ваше высочество, пассивные радары заметили облучение. Нас скорее всего не видят, мы далеко, но могут послать проверку. — предупредила Вяземская.

— Я тебя понял, не дергай штурвал, мне нужно сосредоточится. — оборвал я девушку, вновь обращаясь к новой силе. Провести энергию, сформировать конструкт… через секунду в воду упал крошечный снежок, хотя я создавал такую же бомбу как из синего пламени. Стало очевидно, что такая форма не подходит.

— Сигнал радара приближается. — предупредила Ольга.

— Ясно, не отвлекай. — буркнул я, продолжая эксперименты. Если сейчас ничего не выйдет, можно убираться с потерями в виде припасов для армии сопротивления. Но если выйдет… тогда можно и рискнуть.

В первую очередь нужно отбросить попытки создать что-то сложное, я слишком заморачиваюсь, на что нет ни времени, ни умений. Возьмем самую базу — одинарный объемно-стихийный конструкт. Что может быть проще сосульки? Через минуту я понял, что и такого упрощения недостаточно.

Ну что сказать, я полтора года осваивал контроль стихии пламени, кто сказал, что лёд подчиниться мне быстрее? Опыт — это замечательно, но…

— Десять километров. — предупредила Ольга, и я повесил маскировочную сферу на яхту. Самую обычную, ен поглощающую, а размывающую. Один из первых моих корабельных конструктов, освоенных во время восточной компании. Да, потраченные месяцы и годы, то что можно сделать лишь с опытом, не выйдет создать с полпинка. С другой стороны, получился же у меня снежок вместо бомбы?

Погрузившись в раздумья, я краем сознания отметил, что над нами пролетело несколько кораблей. Летели они медленно, шаря по поверхности океана прожекторами, но по нам вроде как не прошли и поводов для беспокойства не оставалось. Так что я продолжил эксперименты, сконцентрировавшись на базовом конструкте седьмого ранга — ядре, использующемся для пробития плоскостных щитов.

— Фух, кажется, не заметили. — проговорила Вяземская, явно ен способная заткнуться даже когда ей прямо приказали. Я скривился, и чтобы сбросить раздражение ударил сформированным ядром в поверхность океана.

Крохотный белый шарик, рухнул с такой силой что поднял фонтан брызг, заставив Ольгу тихо вскрикнуть, а меня выругаться. Вот же, неприятность какая. Мало того что, когда надо он не работает так ещё… я остановился, оборвав себя на половине мысли. Раздражение, предтеча холодной ярости Марии! То, чего я неосознанно добивался и искал всё это время — якорь для использования стихии льда.

— Вот же тупая бездарность. — криво усмехнулся я, когда следующий шар получился куда меньшей силы. — Но теперь по крайней мере понятен принцип…

Раздражение переросло в холодную решимость, раз за разом я формировал ледышки, постепенно сумев создать довольно стабильную, хоть и крайне слабую конфигурацию. Уже не снежок, но ещё и не сосулька. Скорее большая градина, размером с мой кулак. Запущенная с расстояния в десять метров она почти мгновенно уходила на метр в воду, но затем быстро теряла скорость. Рискнуть?

— Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. — напомнил я сам себе, снимая маскировочную сферу. — Иди по дуге, к северному побережью, к бухте Порт Ронан. Если я не прибуду туда через три часа — сворачивайся и возвращайся обходными путями. Не рискуй без надобности.

— Но ваше высочество, что вы задумали? — спросила Ольга, вновь вызвав раздражение. — Это же чистой воды самоубийство! Любая очередь из ПСО…

— С тобой — да, без тебя я справлюсь, только лететь буду долго. — сказал я, и, услышав, как Вяземская фыркнула, отцепил доспех от яхты, тут же включая прыжковые двигатели и вешая на себя маскировку, едва выступающую за пределы костюма. Хорошо хоть Ольга не стала спорить, а врубила двигатели и на полной скорости начала удаляться от будущего места схватки.

Чем ближе я подлетал к вражеской эскадре, тем больше злился на себя, за дурацкую затею. На Ангелину, которая так не вовремя выбыла из игры и не оказывала мне помощь. На дурацких англичан, каким-то образом сумевших перехватить наш груз. На тупых ирландцев, которые это допустили. На…

Раздражение и злость постепенно превратились в холодную ярость, которую я продолжал культивировать, пока прямо надо мной не показались маршевые двигатели главного судна флотилии. Сцепив зубы, я рванул вверх, и в тот же миг десяток орудий ПСО всех окрестных кораблей скрестились на мне и открыли подавляющий огонь.

— Как? — я успел лишь удивиться и шагом через пространство рвануть ещё выше, прямо под днище крейсера. Миг, и выпущенный мной град врезался в поставленные у самого днища щиты, пробил их, даже не заметив, и на полной скорости врезался в сопло, разрушив одну из турбин.

Смотреть на результат своих действий мне уже было некогда, костеря себя и окружающих почем зря, я улепетывал, закладывая безумные фигуры высшего пилотажа, а враги ни на секунду не отпускали меня из прицелов, словно могли меня видеть! Но они не могли, и я был в этом на сто процентов уверен.

Шаг, я в сотне метров от точки, где только что был, и всего пара мгновений потребовалась врагам чтобы перевести скорострельные пулеметы. Я даже видел, как трассеры волной сворачивают в мою сторону, словно привязанные, но что хуже всего — они преследовали меня независимо от того применял я маскировочную или поглощающую сферы. Огонь не прекращался.

— Да как так-то… — не веря проговорил я, продолжая петлять как заяц. Пусть меня пока ни разу не задело, но англичане грамотно держались по сторонам, разрывая расстояние, стоило мне приблизится на дальность активации конструкта, и я уже подумал, что пора делать ноги, когда вспомнил о копиях, и взмыв вверх создал пять абсолютно идентичных сферических щитов, раскидав их в стороны.

— Да ладно. — первым сбили щит, продолжавший мою траекторию движения. Скорострельные пулеметы просто перечертили его с трех сторон, но и остальные прожили немногим дольше. Пять-семь секунд, пока летели по прямой. И всё же это была маленькая победа — теперь я знал, что враги меня на самом деле не видят, ориентируясь по радарам.

Шаг. Три сферы расходятся в стороны, я сжимаю щиты до предела, ставя поглощающий конструкт, и тут же ухожу новым шагом через пространство, ведь все орудия врага бьют в одну точку — туда, где меня уже нет. Знание о том что приоритетной целью будут пустые точки на радаре стоило мне нескольких седых волос, но мгновенно окупилось, ведь теперь поглощающая сфера полетела в одну сторону, а я, с тремя обманками, в другую.

Маскировка выиграла мне десять секунд, и почти километр. За это время я сделал невозможное — выбрался из плотного окружения. До свободы оставалось всего несколько сотен метров, и спешащий убраться с линии огня фрегат. Вот только это не входило в мои планы, и через несколько секунд и шагов я оказался на его обшивке.

Град в ближайшую башню, вывести из строя бортовое ПСО, рывком уйти от очереди в упор, прыгнуть на противоположный борт, оставив между собой и остальными судами корпус фрегата.

— Как же вы меня бесите. — выдохнул я, когда капитан, вместо того чтобы продолжать прежний курс, резко пошел на разворот, не забывая осыпать меня огнем из всех орудий. Шаг, и вот я под днищем, а очереди рассекают ночное небо над моей головой. Я вложил в удар всё свое раздражение и ярость, и ледяной конструкт с грохотом врезался в двигательный отсек судна, пробил его и ушел куда-то вглубь корпуса. А через мгновение там раздался взрыв и двигатели корабля умерли.

— Так вам. — не успел я позлорадствовать и порадоваться собственной удаче, как меня накрыл перекрестный огонь с нескольких направлений. Теперь били не только ПСО, но и главные орудия, которые зарядили фугасами с радиоподрывом. Небеса заполнились сплошными облаками стали и свинца, десятки дробин вонзились в мои щиты, рассеивая конструкты, и только уход из-под атаки шагами позволил мне вырваться.

Отступившая было злость начала копиться с новой силой. Умные твари не собирались проигрывать или отпускать меня. Каким-то образом они умудрились выработать тактику именно против моих сфер невидимости, разработали программное обеспечение для радаров и орудий ПСО, и теперь имели все шансы меня прикончить.

Они выманивали меня!

Эта простая мысль ударила словно молния. Они меня ждали, рассчитывали, что приду именно я и готовились меня прикончить. Они недоразвитые, ущербные придурки хотели моей смерти. Эти самодовольные кретины думали, что справятся со мной. Со мной! Наследником российского престола!

Шаг, маскировка, отвлечение, рывок, шаг. Я телепортировался на короткие расстояния, меняя направления движения и одновременно выпуская обманные сферы, а орудия противника сходили с ума, не в состоянии понять, где именно я настоящий. Ровно до тех пор, пока я не оказался под днищем очередного судна. Слаженный залп всей флотилии обрушился на пустое место, где я только что стоял.

А я, уже оказавшись прямо у двигателей, ударил крест на крест проводящим клинком с ледяным лезвием, по турбинам, рассекая их насквозь. Пять секунд, и я уже отпрыгнул в сторону, а лишившийся тяги корабль клюнул носом и со всё возрастающей скоростью понесся к поверхности океана.

Мы на высоте больше километра, никто не выживет. — пронеслась в голове предательски приятная мысль. Ярость внутри меня клокотала, но я держал её под контролем, позволяя выходить вместе с очередным конструктом.

Шаг, и в то же мгновение поглощающая сфера ещё дальше, в сотне метров. Алгоритм орудий сломался, они посчитали что я прыгнул дважды, а я ушел вниз на двигателях и создал несколько пустышек на максимальном расстоянии от себя. А стоило поглощающей сфере лопнуть, как враги сменили тактику.

Теперь, стоило мне прыгнуть, и создать обманки, суда обменивались целями и открывали слаженный огонь, стараясь отлететь как можно дальше от центра моего перемещения. Мне потребовалось несколько драгоценных секунд, чтобы понять маневр командующего вражеской флотилией, и отдать ему должное. Умно и безжалостно.

Какую бы цель я не выбрал, стоит мне приблизится, и её союзники превратят пространство вокруг корабля в облако осколков и шрапнели. Ни одни одаренный, сколь бы хорош он не был, не выдержит такого обстрела. И единственным логичным действием в такой ситуации стала бы атака на флагман. К сожалению, совершив несколько обманных шагов я понял, что противник придерживается такой же стратегии.

Меня заманивали, и это очевидно была ловушка. Впрочем, кто я такой, чтобы в неё не попасть? Эти уроды решили, что меня можно победить хитростью?

Врубив двигатели на полную мощность, я понесся прямо к флагману, делая шаги в стороны со случайной амплитудой. За моей спиной расцветали взрывы снарядов противовоздушной обороны, засыпающей все мелкими стальными шарами, но мне было наплевать. Они хотят войны? Они её получат!

Залп трех десятков орудий не застал меня врасплох, я знал, что так и будет, но вот мощность атаки оказалась совершенно ошеломительной. Ни один объемный щит не мог выдержать подобного натиска. Ни пресс, ни плоскость. Я попал в западню, как они и задумывали, и в начале всё вокруг засияло, стало светло словно днем. Сквозь броню и тактические наушники отсекающие взрывы раздался грохот, а затем все заволокло дымом от взрывов.

Канонада не прекращалась несколько секунд, и мне оставалось лишь держаться в воздухе, и усмехаться, накрывшись ледяной сферой, вызванной резонансом из другого мира. Лед покрылся трещинами, но ни один шарик не сумел пробиться внутрь, а когда канонада стихла, я просто шагнул сквозь пространство, оставив падающий в океан ледяной шар, по которому продолжали стрелять ещё несколько секунд.

Ровно столько мне понадобилось чтобы добраться до днища улепетывающего крейсера. Только в этот раз я не стал уничтожать маршевые двигатели, а врубился в них, вырывая куски ледяными когтями и пробиваясь в машинное отделение корабля. В коридорах звучали сирены, ко мне уже бежала абордажная команда, вооруженная по последнему слову техники, но я не собирался задерживаться ни на секунду.

Клинок с легкостью пробил металл нижней палубы, открывая дорогу дальше, а ещё через десяток секунд, не обращая внимания на молотящие по ледяному куполу снаряды ручных пушек, я врезался в реакторное отделение и несколькими взмахами клинка перерубил все агрегаты.

Сирены взвыли с новой силой. Люди в ужасе начали разбегаться, только десяток самых отчаянных пытались оказывать сопротивление, но я уже шагнул сквозь пространство, оказавшись на свежем воздухе. И только спустя десяток секунд до меня дошел смысл орущих на палубе сирен.

Крейсер взорвался в яркой огненной вспышке, освещая небеса и океан на много километров. Командир судна решил взорвать его вместе с экипажем, лишь бы заодно забрать меня! В другое время, возможно, я бы даже испытал уважение к самоотверженным морякам, но сейчас в душе не осталось ничего, кроме презрения и ледяной ярости.

Эти тупицы решили убить себя, вместо того чтобы сбежать или сдаться.

Они решили убить меня, после того как приговорили миллионы сограждан на смерть в лагерях рядом с зоной.

Они отбирали у мужей жен и детей. У матерей сыновей, а у дочерей отцов, отправляя их на фронт в чужую страну.

Они не заслуживали никакой жалости, только смерти.

Шаг.

Через три часа в небе над Северным проливом остался висеть лишь один корабль — торговая баржа братья Карамазовы. Островитяне под конец схватки попытались его утопить, но в результате лишь потеряли ещё один корабль. Я же с трудом вывел себя из вынужденного транса и несколько минут просто висел на одном месте, пытаясь осознать, что со мной произошло.

Я сумел использовать ледяные конструкты, ни на секунду не показываясь из-под маскировочных сфер и щитов. Никто не видел даже моего доспеха, хотя это было слабым утешением. Но главное — формально весь бой проходил в территориальных водах и воздушном пространстве Ирландии.

Островитяне потеряли флотилию, но получили повод для начала войны, и теперь мяч оказался на их стороне. А баржа с военным снаряжением и припасами — на стороне Ирландцев. Оставалось только наблюдать и готовиться.

Глава 4

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Мария, когда я без сил рухнул в кресло.

— Скажем тек, фигово быть тобой. — ответил я, заставив супругу нахмурится. — Чтобы использовать твою стихию максимально эффективно, пришлось накачивать себя негативом, раздражением и презрением к врагам.

— Ты сумел использовать стихию льда? — удивленно спросила Мария.

— Это не проблема, но чем сильнее эмоции, тем проще её использовать и тем она мощнее. — сказал я, помассировав виски. — Впрочем, это временно. С огнем тоже в начале было не всё просто, а сейчас он стал частью моего энергетического контура.

— И? — уточнила первая супруга, усаживаясь напротив. — Ты можешь одновременно использовать две стихии, или нет?

— Знаешь, как-то не до того было. — задумавшись проговорил я, а затем, вместо того чтобы гадать, попытался создать огненный шар над правой ладонью и снежок над левой. Ничего не вышло. Перед глазами потемнело, я почувствовал, как нарастает эффект диссонанса и от греха подальше развеял оба конструкта.

— Нет. Пока не выходит. — резюмировал я. — Хотя, может и не должно. Борис использовал стихии последовательно, а не параллельно. Так что не факт, что это вообще возможно. К тому же, по ощущениям, это словно пытаться играть на одной гитаре, с единственным набором струн, две разных мелодии одновременно.

— Играй по очереди, кто тебе мешает? — усмехнулась Мария.

— И расшатать собственную психику окончательно. — вернул я улыбку первой супруге. — Спасибо дорогая, но это не по мне. Впрочем, возможно это лучше, чем постоянно находится на нервах и втихую ненавидеть весь мир.

— Это ты сейчас обо мне? — подняв бровь поинтересовалась Мария.

— Да, но ты, как выясняется, в этом не виновата. — ответил я. — Впрочем, раз я умудрился справится с огнём, взяв его под контроль после пробуждения, значит и со льдом справлюсь, нужно только время и практика.

— Боюсь со временем у нас некоторые проблемы. — заметила Ангелина, вернувшаяся в покои. — Леонид только что передал информацию по Персии. Принца Атамаля обвиняют в отцеубийстве, против него объединились все правящие кланы. Кроме того, англичане не бросились домой, как мы рассчитывали, а усилили давление на союзников. Сейчас объединенная эскадра Англии, Штатов, Индии и Японии сражается за контроль над Пакистаном, с национальной гвардией. Но у тех нет ни шанса.

— Мы не можем вмешиваться в эту схватку, если у нас не просили помощи. — нахмурившись проговорила Мария.

— Не можем. У нас и войск для этого нет, и повода. Но вот Атамаль наоборот, как единственный законный наследник, послал официальное предложение альянса и просьбу о помощи. — сказала Ангелина, продемонстрировав документ на планшете.

— Всё что мы можем, это поддержать его претензии на трон и обеспечить флотилию Амин-бея боеприпасами. — заметила Мария. — Наши ресурсы в данный момент весьма ограничены. Мы даже одну эскадру туда перенаправить не сможем.

— На самом деле одну то как раз можем. — возразил я, задумавшись не на долго. — Что с пограничным флотом Романа Суворова? Он должен контролировать рубежи с Китаем и Японией. Если соседи отозвали силы на юг…

— Лишь половина флота Японцев находится в Индии, вторая сейчас сосредоточена южнее Сахалина. — ответила Ангелина, сверившись с документами.

— Значит отозвать его флотилию нельзя… — проговорил я, задумчиво. — Черт, одним кораблем такую проблему не решить. Даже десятью не справится.

— Сказал человек, в одиночку расправившийся с английской эскадрой. — усмехнувшись напомнила Мария.

— Вообще-то шотландской. — поправила её Ангелина. — И да, это было небольшое военное объединение, которое формально является частью королевской гвардии, так что, пусть у них и нет доказательств, это нападение на короля.

— Потрясающе. — пробормотал я, прикрыв глаза. — Они уже сделали заявление?

— Нет, видео прислали, опубликовали предположение, но спутать огнекрылого ангела и летающую ледяную сферу довольно проблематично. — заметила Ангелина. — А учитывая, что Петр всё это время был на публике, и у России нет других одаренных со стихией льда такой силы — пока они не могут предъявить нам претензии. Вот только это означает, что использовать эти силы ты в ближайшее время больше не можешь.

— Ну почему, может, если хочет начать мировую войну. — с едкой усмешкой ответила Мария. — Тем не менее, проблема даже не в том, что у нас нет сил чтобы ответить на просьбу Атамаля, у нас нет и такого права.

— А это ещё почему? — удивленно спросил я.

— Потому что ты, дорогой, пока лишь цесаревич, а император, и без согласования парламента у тебя нет права на то чтобы вмешиваться в чужую войну. — пояснила Мария. — А после трагической гибели Екатерины ситуация в боярской думе крайне обострилась. Оппозиция отчаянно бьётся за каждое место, торгуясь как в последний раз. Но что хуже всего, у них откуда-то начали появляться деньги и сторонники.

— Хочешь сказать, что их финансируют англичане? — задумавшись проговорил я. — Это государственная измена.

— С чего вдруг? Они не нарушают никаких планов, утвержденных парламентом. Не критикуют и не саботируют деятельность армии и вообще ведут себя крайне осторожно. В данный момент. — усмехнулась Мария. — Но как только они почувствуют, что сила на их стороне, или соберут фракцию способную блокировать принимаемые законопроекты их станет не остановить.

— В данный момент у нас и Петра суммарно подавляющее количество голосов. — возразила Ангелина. — За нами народ и церковь.

— Так они и не будут противостоять нам прямо. Они будут лишь затягивать заседания и принятия бюджета, аргументируя это борьбой с коррупцией. — пожав плечами ответила Мария. — Оспорят закупочные йены для боеприпасов или медикаментов первой необходимости, инициируют проверку на местах… мало ли как можно усложнить работу государственного аппарата.

— Вообще, при нормальной ситуации он и должен так действовать. — возразила Ангелина. — Когда несколько фракций борются друг с другом, пытаясь поймать на превышении полномочий или воровстве. В конкуренции рождается нормальная политическая среда.

— Вот только у нас война. — сухо заметил я. — Нужно поговорить с лидером оппозиции, объяснить, что сейчас не время для их игр.

— Боюсь ничего не выйдет. Сейчас оппозицию возглавляет Голицын, бывший любовник Екатерины, и он винит тебя в её смерти. — пояснила ситуацию первая супруга. — Можно попробовать подтолкнуть его к сотрудничеству с отцом, но и это маловероятно, ведь он не обвинил тебя, когда была возможность.

— Если у нас суммарно достаточно голосов, то может и к черту его? — спросила Ангелина. — Пусть себе бесится в загончике.

— Они слишком хорошо знают правила игры в политику. — недовольно фыркнула Мария. — Так что выкинуть их задницы из министерских кресел получится не раньше, чем Александр займет трон и объявит о формировании нового кабинета. А до тех пор нам придется с ними мирится. И Естественно они сделают всё, для того чтобы остаться на текущих должностях.

— А я не смогу занять престол без регалий власти и коронации патриархом. — проговорил я, прикрыв глаза. — Значит в первую очередь придется разобраться со священным синодом и советом архиереев. Даже если мы активизируем все силы, это займет не меньше месяца, а за это время Атамаль потеряет любые права на трон Персии.

— Именно этого они и добиваются. — кивнула Мария. — Даже если мы начнем договариваться и пойдем на поводу у министров — это недели две. Не меньше.

— Мы точно не можем помочь принцу без согласия парламента? — разочарованно спросила Ангелина. — Это же мы его спровоцировали на конфликт, говоря, что поддержим. Без нас он бы не рискнул всем.

— Я бы сказала, что это просто политика и он сам решил обострить ситуацию. Да ещё и отца прикончил. — фыркнула Мария. — Тем более после инцидента с Екатериной, нам не слишком выгодно помогать отцеубийце, это плохо для нашей репутации. Но, с другой стороны, союзная Персия поможет взять контроль над регионом.

— Он нам нужен. — кивнул я, соглашаясь. — С османами нам не договорится, а значит придется рискнуть… если мы не можем помочь Атамалю как государство, возможно мы справимся лично. Тут нам никто не помешает.

— Конечно. Конечно… — фыркнула Мария. — Разве что мой дорогой супруг сумеет разделиться на несколько десятков одаренных третьего-второго ранга, способных воевать с четырьмя огромными флотами одновременно. В разных районах страны. Ты едва справился с небольшой эскадрой и одним легким крейсером. Но там будут десятки тяжелых артиллерийских крейсеров и четыре линкора.

— Без шансов. — с сожалением покачала головой Ангелина.

— А может и нет. — сказал я, заставив девушек удивленно посмотреть на меня. — Правда нам опять придется обратиться за помощью к Максиму и его змею.

Посовещавшись, мы решили, что мне стоит прибыть в лабораторию при академии наук лично. Тем более, что просьба была совершенно не обычная, и требовала осторожности. Но каково же было мое удивление, когда я напоролся на шастающих по коридорам пауков и крабов, навьюченных деталями. Ученые же в основном сидели в креслах, со шлемами, закрывающими все лицо.

— Что здесь происходит? — спросил я у Краснова, войдя в центральную лабораторию.

— Ваше высочество, приветствую вас. — ответил Максим, не отвлекаясь от спекания лазером какой-то детали. — Присядьте куда-нибудь, я освобожусь через несколько минут.

Учитывая, что я пришел с просьбой и не хотел обострять ситуацию сверх меры, пришлось послушаться, тем более что понаблюдать было за чем. По лаборатории носились роботы, какие-то многоногие пауки, скорпионы с манипуляторами вместо жала, собаки-грузчики и летали коптеры.

Но куда интересней было то, что они буквально собирали сами себя и принтеры, на которых печатались детали для других принтеров. За неполные пятнадцать минут из квадратных шкафов, расположенных по углам лаборатории, вышло пятнадцать дронов, и было собрано ещё два таких шкафа. Учитывая, что в прошлый раз такое закончилось схваткой между мной и змеем, я тщательно осмотрел Краснова, но не обнаружил следов проникновения механоида в нервную систему парня.

— Прошу прощения за ожидание. — отвлекся наконец Максим. — Как вам наше производство роботизированных помощников?

— Впечатляюще. — признал я. — Только непонятно зачем они тебе в таком объёме.

— Масштабирование воспроизводства. — ответил Максим. — Решение было не слишком простым, но зато уже через три дня, удаленно, мы сможем создавать и собирать любое производство в любой точке страны. Это, конечно, не завод с самосборкой, о таком пока можно только мечтать, но учитывая эволюционные механизмы проектирования и испытания деталей, мы на верном пути.

— Эволюционные механизмы? — удивленно спросил я.

— Да. В вычислительных центрах берется известная деталь, с понятными характеристиками, загоняется в систему проектирования, испытывается, а затем алгоритм чуть меняет её и испытывает вновь. Затем ещё немного и так далее, пока существенные положительные изменения не исчезают. — не без гордости ответил Максим. — Благодаря вычислительным мощностям, которые нам удалось воссоздать — этот процесс почти мгновенный. За несколько секунд происходят миллионы испытаний в виртуальном пространстве, а детали получаются меньше, легче и дешевле.

— Вы создали центр обработки под академией? — уточнил я.

— Да! — воодушевленно ответил Краснов. — Создать помехозащищенное помещение оказалось не так-то просто, но мы установили подавители диссонанса, вкопали пластины проводящего металла, а за ними глухую бетонную стену. Пришлось, конечно, повозится с электросистемой и охлаждением, но у нас все получилось.

— И что эта система делает? — спросил я, напрягшись.

— Да всё что угодно! Миллиарды операций в секунду… только, судя по реакции, вам это не слишком нравится, ваше высочество? — нахмурился Максим.

— Ты как-то слишком быстро забыл о том, что змей захватывал твое тело, и чуть было не убил меня. — ответил я, заставив Краснова нахмурится. — Что ты будешь делать, если он изолирует систему, возьмет под контроль всех этих роботов и попытается убить всех людей в зоне досягаемости?

— Это не является моей целью. — спокойно заметил Змей, поднимая голову над плечом Макима. — И никогда не было. Я не стану проводить принудительную эволюцию в неподходящем для этого мире. К тому же, наши интересы совпадают — моя задача, как и ваша, полное уничтожение червоточин ведущих в миры энтропии и хаоса.

— Веры на слово тебе нет. — сух сказал я. — А вот опасность становится весьма ощутима.

— Вы ошибаетесь. — без эмоциональным механическим голосом возразил Змей. — Моя основная задача, как и любого ЦАРя, это сохранение индивида, которому я ассистирую. До недавнего времени, вы активно содействовали распространению энтропии, внедряя обучение духовным практикам и рост количества одаренных, это вызывало существенные проблемы с нормализацией положения мира относительно порядка и хаоса. Однако в следствии ваших действий была закрыта одна из червоточин, что убедило меня в необходимости оказания помощи уже вам.

— Значит мы временные союзники, пока не будут закрыты все зоны диссонанса? — уточнил я.

— Именно. Я сделаю всё, чтобы вы достигли успеха. — ответил механоид.

— Ну что же, в таком случае я не против этого союза. Тем более что помощь мне и в самом деле нужна. — сказал я, внимательно следя за змеем. — На сколько нам известно, страны, чьи представители входят в верховный совет общества Тесла, занимаются сейчас тем, что захватывают территории в Азии. С высокой вероятностью они планируют открыть новую зону на территории Пакистана, рядом с Индией и Китаем.

— Мир и без того на краю, мы должны это предотвратить. — горячо сказал Маким.

— Верно. — кивнул я. — И у нас даже есть для этого легальная возможность. Персидский наследный принц, Атамаль Вахамеди, попросил нашей помощи. Если мы её окажем и посадим принца на трон, то сумеем взять регион под контроль и выгнать сторонников общества. Это лишит их ресурсов, и заставит отказаться от текущих планов.

— А что после? — уточнил Максим.

— После? До этого гипотетического «после» ещё дожить надо, а победа на востоке как раз выиграет нам достаточно времени, чтобы достроить ракету и попробовать закрыть польскую зону диссонанса. — ответил я. — Ты сам говорил, что тебе нужно от полугода до нескольких лет, которых пока у нас нет.

— Мы усовершенствовали производственные процессы, что в целом сократит цикл создания ракеты до пяти месяцев, при непрерывном поступлении материалов. — ответил змей. — Больше ускорить процессы не выйдет, не на текущем технологическом уровне.

— Значит нам придется победить на востоке. — сказал я. — И, учитывая что Россия, как страна, вмешаться не может, мне придется делать это как цесаревичу и личному знакомому Атамаля, к которому он обратился за помощью.

— Но, разве это не значит, что вы не сможете привлекать войска? — нахмурившись спросил Максим.

— Именно. — кивнул я. — Только мой личный флот как магистра ордена святого Александра Невского и князя Ляпинского. Но и оттуда мне взять почти нечего, большинство занято на Рубеже.

— Вам нужен корабль. — догадался Краснов. — Но необычный… вы хотите отремонтировать линкор Петр Великий!

— Именно. — улыбнувшись сказал я. — Если у нас будет судно, которое выдержит сражение один на один с флагманом Английской эскадры, мы сумеем удержать регион, или даже изгнать из него флот лиги наций. Только придется поторопиться, пока они полностью не захватили контроль над Пакистаном.

— Судно получило слишком большую дозу искажения, большая часть обшивки и многие внутренние механизмы остаются под воздействием диссонанса. — произнес змей. — Не целесообразно менять все механизмы на новые, это займет не меньше времени чем постройка нового судна этого класса.

— Не займет, если экипаж будет состоять из практиков, контролирующих свое тело, а на борту будут установлены подавители диссонанса. — возразил я.

— Это… реализуемо. — подумав несколько секунд признал Змей. — Мы подготовим список необходимых ресурсов и фронт работ. Не менее недели.

— Слишком много. — поморщившись ответил я. — За неделю ситуация может в корне изменится.

— Три дня, если не менять обшивку и отказаться от части функций, в частности оборонительного противоабордажного комплекса вооружений. — добавил механоид.

— Хорошо. Готовьте список необходимого. — кивнул я, удовлетворенно. — Если придется, мы снимем оборудование с других кораблей.

Три дня, это действительно отличный срок, так что я был доволен. Ровно до того момента пока не вернулся во дворец, и ещё на подлете не почувствовал, что что-то не так. А уж когда заметил встречающую меня побледневшую Марию, вовсе напрягся, жалея, что не забрался в Архангела перед вылетом.

— В чем дело? — спросил я у супруги, на которой буквально лица не было.

— Не здесь. — ответила Мария, но то, как она сжала мою ладонь говорило о многом. Вздохнув, я приготовился к смертельной схватке, но, когда вошел во внутренние покои, понял, что к такому я не готов.

В малом зале для совещаний сидело двое. Маленький мальчик, лет двух и титан, подавляющий всех присутствующих своей аурой.

— Ну здравствуй… сын.

Глава 5

— Не вижу тут того, кого можно было бы назвать отцом. — стараясь сохранить самообладание ответил я. — Лишь искаженного, скрывающегося под давней личиной и выдающего себя за мертвеца, как они постоянно делают это в Европе и пытались сделать у нас на родине.

— Я был готов простить тебе убийство матери, но ты осмелился отказаться от меня? — проговорил Борис. — Что же, ты не оставляешь мне выхода, я возведу на престол чужую мне кровь, сына жены…

— Как жаль, что он так же мертв, и по свидетельствам рода Демидовых, и по сведениям тайной канцелярии. — усмехнувшись сказал я. — Давид Демидов мертв, отпет и похоронен на Екатериноградском кладбище, вместе со всем что осталось от его отца. Кто бы ни был второй самозванец, его не признает ни род, ни империя.

— Ты смеешь говорить за империю, чужак? — прорычал Борис.

— Хватит гавкать, отродье, я давно уже не боюсь ни тебя, ни твоих хозяев из общества. — ответил я, встречая потоки диссонанса ледяным щитом. — А вот твоей марионетке что-то поплохело, того и глядишь загнется, не выполнив своей миссии. Впрочем, учитывая, что тебе наплевать и на империю, и на её народ, я ничуть не удивлен.

— Ты будешь отречен от престола. — едва сдерживая гнев проговорил Борис.

— Кем? — я даже рассмеялся, по-новому взглянув на него. — Моя парламентская фракция составляет большинство. Мои сторонники занимают ключевые посты в министерствах и армии. Мой орден сильнейшая сила на просторах Евразии. Даже если ты вдруг решишь самоубиться об меня, создав зону, я её просто закрою, не впервой.

— Самоуверенности тебе не занимать, как и любому, кто только краешком глаз коснулся истинной силы. — ответил Борис, меча взглядом молнии. — Да только тебе никогда не сравниться со мной в силе, чужак.

— Как легко ты перешел с «сына» на «чужака». — усмехнулся я, разглядывая фонящую фигуру. — Но играть словами можешь не ты один. С прошлого раза я стал куда сильнее, и видел такое, что тебе даже не снилось. И если раньше твоя аура меня угнетала, заставляла прикрывать глаза, то оказавшись в самом центре зоны я узрел солнце, по сравнению с которым ты лишь дешёвая бракованная лампочка.

— Побывал в центре зоны и решил, что видел всё? — усмехнулся Борис. — Щенок. Ты даже не представляешь…

— Нет, это ты не представляешь, бывший. — ответил я, прервав речь императора. — Ведь ты, всего лишь обиженный ребенок, которому досталось меньше силы чем брату жены и детскому сопернику. И ради этого ты превратился в ЭТО. Ты давно уже не человек, и не понятно, был ли им вообще. Тебе ничем меня не напугать, нечего предложить, а сделать ты со мной ничего не можешь.

— Возможно ты стал сильнее, немного. — усмехнулся Борис. — Но я всё ещё в состоянии прихлопнуть тебя одним движением мысли…

— Нет. — злорадно усмехнулся я, чувствуя, как во мне все сильнее становится мелодия резонанса льда. — Ведь я тебя вижу!

— И что с того? Муха тоже видит солнце, но не в состоянии осознать всего величия мироздания. — усмехнулся Борис, поднимая ладонь. Вот только я и в самом деле видел его меридианы, видел искаженную множеством экспериментов энергетическую структуру и главное — видел, как по ней идут сигналы.

— Нет. — усмехнулся я, и показательно создаваемый конструкт Бориса сорвался прямо в ладони, больно ударив по нервным окончаниям откатом. — Не в мою смену.

— Что? — Борису потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы понять, что только что произошло. Он нахмурился, посмотрел на ладонь, затем перевел взгляд на меня и усмехнулся. — Ты отречешься от престола и будешь служить мне. В противном случае я убью не тебя, а всех, кто тебе дорог.

— Как я и сказал — я больше не боюсь тварей диссонанса. — едко усмехнувшись ответил я. — Я голыми руками закрыл сердце зоны, которое чуть не создала Екатерина. Я упокоил хозяина и хранителя Тунгусской зоны. Я закрыл тунгусскую зону, убрав кровоточащую рану с плоти нашего мира…

— Не твоего, чудак! Нашего! — резко оборвал меня Борис. — И если ты вдруг решил, что я хоть на мгновение приму тебя за сына…

— Моего мира. — возразил я. — Теперь уже моего.

— Ты отречешься от трона! — повторил император.

— Иначе что? — рассмеявшись спросил я. — Попробуешь убить моих жен? Ты будешь не первой тварью, которую я убью за это. И нет, после твоей смерти зоны не появится. А если появится — я её закрою. Ты можешь, конечно, рискнуть. Пожертвовать жизнью, чтобы проверить мои слова. Вот только тебе уже точно будет всё равно, прав ты был или нет.

— Я император всероссийский! — грохнув кулаком по подлокотнику, так что стоящий рядом мальчик сжался в комок и запищал от страха, крикнул Борис.

— Император? Да неужто? — я рассмеялся ему в глаза. — А я не против, даже если бы ты был императором, у тебя нет никакой власти. Ни церковной, ни светской, ни даже элементарной силы, чтобы заставить себя слушать. А знаешь? Почему нет? Хочешь быть императором — это легко устроить. Трансляция, развернуть камеру на круговой обзор!

— Нет! — понимание промелькнуло в глазах Бориса за мгновение, до того, как камера навела резкость, но снимать было уже нечего — он закрылся каменной стеной.

— Что и требовалось доказать. — фыркнул я. — Свернуть трансляцию… дорогая, нам здесь больше нечего делать, а им нечего нам предложить. История пропавшего императора Бориса Романова закончилась. Теперь есть лишь очень сильная искаженная тварь, убийство которой несколько осложнено последствиями. Не более.

— Как прикажешь, дорогой. — ответила Мария, взяв меня под руку.

— К вам, господа министры, это так же относится. — сказал я, взглянув на старую гвардию. — Существо что выдает себя за погибшего пятнадцать лет назад императора Бориса — опасно, но не имеет над вами никакой власти, ведь оно не человек. Давно…

С этими словами я вышел из зала, ведя супругу и чувствуя, как спину буравит полный ненависти взгляд. Вот только я был прав, он ничего не мог мне сделать. Уже нет.

— Позволите, ваше величество? — спросил Багратион-старший, когда цесаревич удалился и прошло больше минуты в тишине.

— Род Демидовых отказался от Давида? — вместо ответа, спросил Борис.

— Не отказался, его официально похоронили ещё летом. — ответил Леонид. — С согласия не только рода, но и священного синода. Можно попробовать объявить его живым, но нужны свидетели, сторонники… а мы таковыми быть не можем.

— Почему? — удивленно посмотрел на него император.

— Потому, что не возразили тогда, и согласились с этим решением. — ответил вместо главы тайной канцелярии Мирослав. — И даже если мы вдруг все втроем признаем его наличие, это не сделает его наследником рода Романовых. Единственный кто мог бы подобное сделать — вы сами, но для этого придется вернуться на трон. Александр же именно этого и добивается.

— Что за глупость? — нахмурился Борис. — Хочешь сказать, что ему будет выгодно моё возвращение? Это лишит его всякого шанса на будущее.

— Боюсь не всё так просто, ваше величество. — качая головой прогвоорил Багратион-старший. — Он же прямо сказал — он не признает вас правителем, объявит очередной тварью диссонанса, которая приняла облик пропавшего пятнадцать лет назад императора. И в свете последних событий и количества его сторонников, такой ход вполне осуществим.

— Армия будет за истинным правителем. — безапелляционно заявил Борис, но заметив сомнения повернулся к Мирославу. — Верно я говорю, адмирал?

— Я буду сражаться за вас, ваше величество. — ответил с поклоном Суворов.

— Но не армия. — продолжил Морозов. — И не парламент. И не боярская дума. И уж тем более не священный синод или орден Александра.

— Это бунт. — жестко сказал Борис. — Хотите сказать, что после возвращения на трон, меня ждет мятеж?

— Боюсь не будет никакого мятежа, ваше величество. — вздохнул Леонид. — Прошу прощения, возможно я упустил этот момент, но, если вы вернетесь, цесаревич заявит, что мы попали под влияние неизвестной силы диссонанса. И ему поверят. Наши дети будут сражаться на его стороне. Как и их товарищи, сторонники и воины. А с каждым поколением одаренные становятся лишь сильнее, мы с ними не справимся. Просим прощения, ваше императорское величество, но боюсь мы проиграли.

— Это шутка? — Борис с удивлением смотрел на склонившихся перед ним министров, на которых он оставил страну, которым доверял как самому себе, а в результате. — Это предательство…

— Нет, ваше величество, ни в коем разе. Мы полностью и до конца будем исполнять данные клятвы. Если придется, я лично сражусь с сыном за вас… но это ничего не решит. — не распрямляясь произнес Мирослав.

— Мы десятилетиями двигались к своей цели, сражались за неё как на видимом, так и на невидимом фронте, а в результате что? — проговорил император, переводя взгляд с одного помощника на другого. — Что мы проиграли и всё это было зря?

— Простите, ваше величество, но я позволю себе с вами не согласиться. — ответил Леонид. — Ситуация изменилась, в корне, но это не значит, что она стала хуже, возможно стоит просто… пересмотреть ваш подход к проблеме.

— Раз начал говорить, значит всё уже продумал. — едва сдерживаясь произнес Борис. — Продолжай.

— Если помните, нашей целью было объединение Евразии под новой конституционной монархией, с вами во главе. С такой, при которой страны противники не станут ущемлены и будут чувствовать себя частью великого целого, а не вассалами. — выпрямившись ответил Багратион-старший. — Евразийская империя, от океана до океана, с представительством в обществе Тесла, технологиями и правом голоса.

— Именно таков был план. — кивнул Борис. — Пока не появился этот мальчишка.

— Верно, ваше величество. — не стал спорить Леонид. — Но с тех пор произошло множество непредусмотренных событий. И главным среди них, безусловно, стало закрытие Тунгусской зоны. Всё что было до и после него — можно переиграть, показать в ином свете, выставить как нам выгодно… но не это. С исчезновением Тунгусской и появлением польской зон — нет никакого смысла включать в состав империи опасные территории, когда можно развивать чрезвычайно богатые и относительно безопасные. Тем более что это миллионы километров новых жилых площадей.

— Да, этого мы не предусмотрели. — кивнул Борис. — Никто и никогда не делал ничего подобного. Открыть — да. Закрыть… Но это не делает чужака достойным занять престол империи, который мы готовили.

— Боюсь, ваше величество, что этот вопрос можно уже не обсуждать. — сказал Мирослав. — Как бы не развернулись события, если Александр будет жив, в течении полугода боярская дума без нашего участия, и даже при полом противодействии, всё равно возведет его на престол.

— Даже если я вернусь? — с немалым удивлением спросил Борис.

— Тем более если вернетесь, ваше величество. — поправил его Леонид. — Возможные варианты мы уже описали. К тому же, мы сходимся во мнении что совет Тесла уже не имеет такой силы, а технологии…

— Я видел твой доклад. — не дослушав сказал император. — Они каким-то чудом заполучили чемпиона Первого, да ещё и в работоспособном состоянии.

— Это было не так просто, и результат совершенно не тот который мы все ожидали, но теперь империя не зависит от доброй воли общества. — прокомментировал Петр. — Инициирующие машины удалось скопировать полностью, и уже опробовать. Инициацию кристаллов ваш сын освоил в массовых объемах. А теперь ещё и закрытие зоны, я бы сказал, что теперь он опережает общество.

— Мы опережаем. — нахмурившись поправил его Борис.

— Нет, ваше величество, именно он. И его помощники. — покачав головой ответил Морозов. — К тому же, не знаю читали ли вы доклады о росте силы его личных учеников, но сильнейший из них, граф Рубежный, уже официально приблизился к пятому рангу и пока находится на границе его получения, из-за проблемы с освоением стихии. Но в училище ему прочили не выше девятого.

— А ты что скажешь, Мирослав? — нахмурившись посмотрел на адмирала Борис.

— Я никогда не отступлю от данной клятвы, ваше величество… чего бы мне это не стоило. Но, боюсь, флот за нами не пойдет. — ответил, склонив голову Мирослав. — Возможно, вернись вы до пробуждения Александра, всё ещё можно было бы отыграть, вернуть как было, но сейчас… наша родина изменилась до неузнаваемости.

— Вы предлагаете мне признать поражение и сдаться? Я вас правильно понял? — спросил Борис с угрозой в голосе.

— Если позволите, я бы не сказал, что это поражение. — проговорил Багратион-старший. — Ведь вам наконец удалось занять место в совете, и даже повлиять на его решения, хоть и не так, как мы все рассчитывали. Возможно пора двигаться дальше, и в самом деле оставить престол вашему сыну и его детям?

— Ты предлагаешь отречься от престола мне? — подлокотник под пальцами Бориса растрескался, а затем осыпался, превратившись в труху. Волны диссонанса ударили по стоящим перед ним мужчинам. Опомнился император только когда услышал звук падающего тела — ребенок, которого так и не вывели из зала, рухнул без сознания. Впрочем, он уже стал бесполезен.

— Простите, ваше императорское величество. — вновь не разгибаясь проговорил Багратион-старший. — Мы выполним любой ваш приказ… но ситуация куда сложнее чем вам кажется, и вернуться на престол не оставив место в совете вы не сможете. Как и передать его третьему лицу.

— То, о чем ты говоришь — полное поражение. И ответственны за него вы трое. — в гневе проговорил Борис. — Я доверил вам подготовку империи к новому светлому будущему, а вместо этого получил нож в спину!

— Светлое будущее у империи будет, ваше величество. — ответил Петр, встретившись взглядом с Борисом, и впервые за долгое время не отведя глаз. — Просто оно будет без нас с вами. Его принесет новое поколение, которое вполне справится без нас.

— Ну не то, чтобы совсем без нас. — прокашлявшись сказал Леонид. — Мы можем занять в нем почетное место, хотя во многом и в самом деле придется уступить дорогу молодым, но не во всем. Отказавшись от трона, вы сможете сосредоточится на совете Теслы, а один из нас сможет стать вашим чемпионом.

— Имеешь ввиду Петра? — уточнил Борис, повернувшись к бывшему сопернику. — Ты этого хотел бы? Сейчас ты регент…

— Регент при цесаревиче. Во мне отпадет нужда, как только он взойдет на трон. К тому же на протяжении последнего полугода его команда активно взваливала на свои плечи все обязанности исполнительной власти. — ответил Морозов. — Думаю они справятся, если не делать из этого сюрприз.

— То есть ты готов пожертвовать собой, должностью регента, а по сути правителя России. Рискнуть здоровьем — и всё это лишь для того, чтобы уговорить меня отказаться от трона в пользу… сына? — спросил Борис, с удивлением глядя на Петра.

— Если бы не он, я уже был бы мертв. — не отводя взгляда ответил Морозов. — Как и многие мои верные соратники. Так что я как минимум должен ему собственную жизнь. К тому же, Леонид говорил, что в совете, после гибели чемпионов, никого не осталось, так что у меня весьма высоки шансы на выживание.

— Были высоки. — ответил Борис, заставив удивленно поднять бровь. — Как вы верно заметили — ситуация изменилась, и изменилась она не только в России, но и в мире. И общество поспешило приспособиться к новым реалиям, так что новый состав чемпионов уже сформирован… если Елизавета вернет своего паладина, без чемпиона останусь лишь я. И Первый, который может не спешить, пока его позиция совпадает с позицией Третьего, то есть Англии.

— Выходит вы вернулись именно за этим? — уточнил Морозов.

— Выходит так. — кивнул Борис. — Да вот беда, ты на роль чемпиона не подходишь… после сегодняшнего нет никаких сомнений, им должен быть Александр.

— Тогда, возможно, стоит изменить приоритеты? — осторожно заметил Леонид. — Раз не работает кнут, давайте попробуем пряник, и чувство собственной важности. Понимаю, ваше величество, это не очень приятно, особенно учитывая все обстоятельства и гибель вашей бывшей супруги, но это лучший вариант.

— Признать поражение и предложить награду? — уточнил Борис.

— Раскрыть все карты и показать, что лишь он справится с заданием. Не врать. Не утаивать. И… предложить то, что он и так получит, но без конфликта с нами. — ответил Багратион-старший. — На мой взгляд, это наш единственный шанс.

— Позовите его обратно… одного. — проговорил Борис, прикрыв ладонью глаза. — И уберите уже этого бесполезного ублюдка с моих глаз.

Глава 6

— Нужно бежать, немедленно! — яростным шепотом проговорила Мария, стоило нам отойти от зала, в котором остался Борис. — Плевать на вещи и документы…

— Успокойся. — сказал я, хотя и сам был в раздрае. — Мы с ним справимся.

— С ним? С НИМ⁈ — Мария едва не сорвалась на крик. — Это чудовище, Саша! От него надо бежать…

— Успокойся. — накрыв своей ладонью её, проговорил я ещё раз. — Он нам не угрожает, а даже если угрожал бы — убивать не станет, не сейчас.

— Нет. Нет, дорогой, этот монстр не остановится, пока не подчинит нас себе или не убьёт. — проговорила первая супруга. — Нужно улетать как можно скорее. На север, к Инге! Объявить общий сбор, весь орден….

— Тихо. — оказавшись в покоях я позволил себе взять душку за точки на голове и аккуратно сбил её волнение. Почувствовавшая изменения Мария надув губки отстранилась и замолчала, недовольно глядя на меня. — Отпустило?

— Отпустит, как только мы уедем. — ответила Мария.

— Бежать нет смысла. Но, если хочешь. я организую тебе эвакуацию. — сказал я, глядя на супругу. — Хотя времени у нас не так много.

— Что ты собрался делать? — спросила Мария, когда я активировал коммуникатор и набрал Краснова.

— Максим, привет-привет, извини нет времени, вопрос срочный. — проговорил я, не дав товарищу вставить и слова. — Бомба готова? Подавитель для боеголовки.

— Резонатор? Он в разобранном виде. — ответил ошарашенный Краснов. — На сборку надо будет часов пять…

— Значит не вариант, пять часов у нас нет. — подумав проговорил я.

— А для чего нужен подавитель? — поинтересовался Максим.

— Есть вероятность что кое-кто попробует открыть врата диссонанса во дворце. — ответил я, не став скрывать опасения. — Варианты?

— У нас есть один подавитель, в лаборатории. — проговорил Краснов, и поморщился, когда голова змея повернулась к нему. — Он достаточно мощный, хоть и стационарный. Если отсоединить и перевезти во дворец можно подключить к трансформатору, общественная сеть не подойдет, как и реактор судна — подавитель его просто заглушит.

— По времени? — уточнил я.

— Часа два, минимум. — ответил Максим, разведя руками. — Быстрее — никак.

— Два часа. — я зажмурился, пытаясь оценить варианты. — Придется рискнуть с боеголовкой. Разницы между пятью часами и двумя в данном случае нет. Подготовь её к транспортировке катером. Экранируй…

— Хорошо, сделаю. — проговорил Краснов, и я переключился на другой вызов.

— Константин, зайди к нам, будь добр. — сказал я, и не дожидаясь согласия активировал следующий номер. — Ангелина, прерви все передачи, возьми Феникс и жди во внутреннем дворе.

— Ясно, буду через пятнадцать минут. — не став переспрашивать ответила любимая жена.

— Ангелина будет через четверть часа. — сказал я, прекратив вызов. — У тебя как раз есть немного времени собраться.

— А ты? Собираешься остаться здесь? — спросила Мария. — Это неразумно.

— Я не собираюсь бежать, если Борис не покинет дворец в течении пяти часов, мы используем на нем Резонатор Краснова, подавим все его силы диссонанса, и возьмем под стражу. Или прикончим, если он будет сопротивляться. — сухо ответил я. — Без своих сел он будет просто человеком.

— Не думала, что ты станешь столь безжалостен. — удивленно проговорила Мария. — В начале Екатерина, теперь отец…

— Если он попробует угрожать вам или мне, то не оставит мне выхода. — сказал я, пожав плечами. — Кроме того, пусть это и жестоко, но я говорил то что думаю, он мне не отец, так же как России не правитель. Иначе он бы не бросил свою страну и семью ради непонятных целей.

— Разрешите войти, ваше высочество? — постучав спросил Константин, и я жестом пригласил его внутрь. — Вызывали?

— Ты же знаешь кто сейчас сидит в одном из залов дворца, это ен станет для тебя сюрпризом? — спросил я, и тот покачал головой. — В таком случае у меня к тебе вопрос — на чьей стороне ты окажешься, в случае если твой отец попытается меня устранить?

— Это неизбежно? — нахмурившись спросил Константин.

— Пока — нет, но он принес клятву верности, так же как принес её ты. И, возможно, мне придется его нейтрализовать. — ответил я.

— Я буду на вашей стороне, ваше высочество. — нахмурившись ответил Багратион-младший. — Но постараюсь сделать всё возможное чтобы отец не вмешивался в противостояние. Благодаря вашим тренировкам я стал существенно сильнее, так что справлюсь с ним в одиночку.

— Это хорошо. — кивнул я. — Если придется драться, мы нейтрализуем действие диссонанса, так что, скорее всего биться придется по старинке. В рукопашную или с применением огнестрельного оружия.

— В таком случае нам нужно обеспечить перевес. После изменения состава гвардии и охраны дворца это не составит проблем. Разве что Василий окажется на стороне князя Суворова. — заметил Константин.

— Вряд ли, но это легко проверить. — сказал я, и вызвав Строгонова почти не удивился увидев, что он в доспехе. — Василий, зайди ко мне… и вызови гвардейцев, состоящих в ордене на боевое дежурство.

— Всех, ваше высочество? — только и спросил Строганов.

— Всех, кто в столице. — ответил я. — Не слишком торопись, часов пять у нас есть, работаем спокойно и без явной спешки.

— Сделаем, ваше высочество. — коротко сказал Василий, и отключился.

— Вы же понимаете, что обратной дороги нет, ваше высочество? — спросил меня Константин, когда я открыл сейф и достал крупнокалиберный револьвер. — Если вы решитесь на это, нужно будет идти до конца.

— Если ты спрашиваешь меня, хочу ли я конфликта — нет, не хочу. — ответил я, сунув револьвер в кобуру. — Но, если мне не оставят выбора, я буду к нему готов.

— Ваше высочество… — донесся приглушенный броней голос Строгонова от двери и в покои вошли шестеро гвардейцев в полной боевой выкладке. — В данный момент в Петрограде находится семьдесят человек из кандидатов и послушников ордена, двадцать учеников и шесть действующих учителей. Учитывая, что вы приказали не привлекать внимание они явятся в течении трех часов.

— Отлично, пока прошу остаться в приемной. Думаю, в покоях нам сейчас ничего не угрожает. — сказал я, и гвардейцы вышли в коридор. — Дорогая, как только Ангелина прилетит — тебя сопроводят на взлетную полосу, и вы улетите в Ляпинское княжество. Если что, будем собирать войска там.

— Этого не понадобится, ваше высочество. — неожиданно проговорил Константин. — Подошел отец, его не пускают, но он просит аудиенции.

— Хорошо, пусть зайдет. — приказал я, и под охраной Строгонова в покои вошел Багратион-старший, несмотря на общую собранность и дежурную вежливую улыбку можно было с легкостью сказать, что его одолевает жуткая усталость.

— Ваше высочество, прежде всего прошу вас не принимать поспешных решений, за которые всем нам может быть потом стыдно. — проговорил Леонид. — Я прекрасно понимаю вашу обеспокоенность и желание действовать, но этого не понадобится. Если вы готовы поговорить с вашим отцом, всё можно закончить к взаимному удовлетворению.

— Взаимному? — усмехнувшись спросил я.

— Совершенно верно. — кивнул Багратион-старший. — К сожалению у меня не так много времени. Я обещал, что позову лишь вас, но могу заверить, что ситуация совершенно не такая, как вам могло показаться с первого, или даже со второго взгляда. Прошу вас набраться терпения, и помнить, что все мы на вашей стороне.

— На моей? — удивленно посмотрел я на Леонида.

— Да, ваше высочество. На вашей. Прошу успокойтесь, если вы сейчас примите необдуманное решение, будете об этом жалеть всю оставшуюся жизнь. — склонившись проговорил Багратион-старший. — Я не прошу вас бездействовать, но прежде, чем принимать необратимые решения, поговорите с ним. Сейчас он готов к разговору, возможно даже к компромиссам.

— Хорошо. Один разговор ничего не изменит. — ответил я, прекрасно понимая, что нам нужно выиграть несколько часов. — Василий, Константин — вы должны проследить чтобы моя супруга покинула дворец, как только Ангелина приземлится на взлетную полосу.

— Как прикажете, ваше высочество. — склонились оба мужчины, а я последовал за Леонидом. Однако, перед самым входом он чуть замешкался и повернулся ко мне.

— Будьте аккуратны, но настойчивы, ваше высочество. Твёрдо стойте на том, что для вас является принципиальным, но не позволяйте себе хамства. — проговорил Багратион-старший. — Вы сильно отличаетесь от своего отца, его воспитывали с самого детства как правителя, и то что для вас — необычно или даже раздражительно, для него не более чем норма, нарушение которой близко к оскорблению.

— Оскорбить я его и без всяких намеков могу. — усмехнувшись ответил я.

— Да, в этом я нисколько не сомневаюсь… но прошу подумать о будущем, и возможности компромисса… и не показывайте, что вы к нему готовы, пока не получите необходимых для себя условий. — Леонид ещё раз взглянул на меня, и неожиданно перекрестил. — С богом, ваше высочество.

Кивнув, я шагнул в открывшиеся передо мной двери, и спустя пару мгновений уже стоял напротив пустого трона. Борис же расположился у окна, молча наблюдая за происходящим во дворе. А понаблюдать там было за чем. Вот приземлился мой перехватчик, группа гвардейцев, окружившая Марию, подвела первую супругу к судну, и девушка проворно забралась в кабину, после чего корабль стрелой взмыл в небеса.

— Сколько людей ты решил обречь на смерть, ради бесполезной попытки переворота? — не поворачивая ко мне головы спросил Борис. — Или думаешь я ослеп?

— Никакой попытки переворота не будет. — сдержавшись ответил я. — Для того, чтобы был переворот, на престоле должен сидеть монарх, чье место хочет занять другой, а я просто пересяду с одного стула на другой. Так что это лишь укрепление властной вертикали и обеспечение безопасности.

— Самоуверенность тебя погубит. — усмехнувшись повернулся ко мне Борис. — Тебе со мной не справится. Я в сотни раз сильнее. В тысячи. Если понадобится, я уничтожу весь твой орден, вместе с армией и флотом.

— И будешь править руинами? В таком случае ты делал всё верно, искусственно разжигая смуту. — ответил я, пожав плечами, и уселся за стол напротив трона. — Ещё немного, и от страны остались бы только дымящиеся головешки.

— И ты ставишь себе в заслуги то, что этого не произошло? — поинтересовался Борис, а затем, на мгновение нахмурившись рассмеялся. — Серьезно? Ты и в самом деле решил, что только благодаря тебе страна осталась в целости?

— Так уж вышло, что я непосредственно принимал в этом участие. — ответил я, пожав плечами. — Хоть и не всегда я был тем, кто ставит точку.

— Забавно… забавно. — покачав головой проговорил император, а затем, отвернувшись замолчал на несколько секунд. Я хотел было возразить, когда он хмыкнул и подошел к трону. — Хочешь знать, что происходило на самом деле до твоего вмешательства? Возможно, тебе будет не безынтересно, какой дворец ты поломал, таская из него материалы для строительства своего сарайчика?

— Время у нас есть, так что я никуда не тороплюсь. — ответил я, откинувшись на спинку кресла.

— Время есть… собираешь войска? Впрочем, это не важно, если понадобится вы все будете мертвы в течении пары секунд. — отмахнулся Борис, садясь напротив. — С чего бы начать, чтобы ты понял… Наверное стоит сказать, что многонациональный российский народ неоднороден, но скован общими принципами, которые формировались тысячу лет. Как минимум пятьсот.

— С Петра Великого? — уточнил я.

— С чего вдруг? Нет, с его троюродного прадеда, Ивана Васильевича, прозванного так же Грозным. — ответил Борис. — Именно он начал формировать единое государство, низводить всех своих родственников до статуса вассалов, лишая прав на престолонаследие, и вводить новые законы. Несмотря на очевидные проблемы, умер он имея двух наследников, пусть и слабых здоровьем… впрочем это не важно. С этого времени Русь была единым государством, а не разрозненными уделами или княжествами, как большая часть стран Европы.

— Возможно ты не в курсе, но та же священная римская империя имеет в составе больше сотни герцогств, баронств и личных имений. Польша была порезана как овощной пирог, на мелкие куски, в каждом из которых были свои магнаты и шляхи, имевшие право выбирать себе короля… — проговорил в задумчивости Борис, и я понял, что его и в самом деле волнует эта тема. — Именно поэтому они раз за разом проигрывали России. Даже объединившись — они были лишь кусками, а мы — целым. Но по этой же причине мы не в состоянии долго находится в мире.

— Свободолюбивый дух мешает? — усмехнувшись спросил я.

— Если очень грубо, то можно и так сказать. Они тянули одеяло на себя… ну и дотянули, в начале до первой мировой, а затем и до развала империй. — ответил Борис. — Однако, как не удивительно, но они нашли выход из подобного положения. Британцы, я имею ввиду. Они освободили своих вассалов, сделав их частью федерации. Законно избранные президенты, принимая присягу, приносят клятву королю Великобритании, а жители даже не задумываются чем им это грозит.

— И ты хотел сделать так же? — спросил я. Слова императора заставляли задуматься, не укладываясь в голове.

— Хотел? Я делал так же, на протяжении десятилетий они хотели, чтобы Россия ослабла, чтобы ресурсы нашей империи стали общими, и для них не стало бы большой ценой вхождение в федерацию, особенно если бы они чувствовали себя победителями. — взглянув на меня в упор ответил Борис. — Двенадцать стран, со своими королями, президентами, регентами, канцлерами и первыми министрами, объединились бы в одну империю — омываемую с трех сторон океанами.

— А немцев с французами кто-нибудь спрашивал? — уточнил я.

— У нас отличные отношения с Елизаветой, так что брак не стал бы неожиданностью. — пожал плечами Борис. — Что же до французов — это их проблемы, что они порубили головы своим королям и устроили пять революций.

— И тебя не смущало бы даже то, что общество Тесла пустило бы руки по плечи в закрома нашей страны? — не веря спросил я.

— Два из шести членов общества были бы правителями одной империи, с сильнейшим флотом и армией, ты думаешь кто-то сумел бы сказать что-то против? — подняв бровь язвительно поинтересовался Борис.

— Остальные четверо вполне могли. — пожав плечами ответил я.

— Стоило империи появится, как Япония пошла бы на попятные удовлетворившись Кореей и частью Китая. — отмахнулся Борис. — Голосов стало бы поровну, а после того, как Япония стала бы нейтральной, Индия наконец сумела бы выйти из протектората Британии, и скорее всего голосовала бы против прежнего сюзерена…

— Как жаль, что все эти светлые планы никогда бы не состоялись. — усмехнувшись ответил я. — Ведь стоило империи распасться, никто не стал бы ждать пока она объединиться, скорее растащили бы по кускам.

— Для того, чтобы подобного не произошло, и были договоренности как внутри общества, так и вне его… именно для этого я долгое время оставался вне центрального совета общества, контролируя отношения внутри него. — ответил Борис. — И силы, конечно же.

— А что на счет ордена Асклепия? Пытавшихся совершить государственный переворот боярах? Вражды Морозовых между собой, в конце концов? — спросил я. — Или братоубийственная война и бесплодие среди одаренных империи это просто небольшое недоразумение?

— Это необходимая жертва, для столетий мира. Во время первой мировой людей погибло куда больше. — возразил Борис.

— Нет, с учетом Польской зоны — уже нет. — сухо ответил я. — Миллионы…

— Необходимая жертва. — повторил бывший император. — Та же, на которую пошла твоя мать, чтобы вытащить тебя из комы. Та же, ради которой я отказался от престола, чтобы вернуться в объединенное государство и обеспечить мир и процветание.

— Отказался? — усмехнувшись спросил я. — Что-то незаметно.

Борис сжал кулаки, и по залу прошла волна диссонанса, не оказавшая на меня никакого воздействия.

— Да уж. — хмыкнул Борис, справившись с эмоциями. — Чужак в теле щенка, не понимающий ни черта в геополитике поучает меня как управлять государством. Хотя добился лишь того, что оно уменьшилось на три западных губернии.

— К сожалению в этом мое участие минимально. — ответил я. — Но я с удовольствием расправлюсь с тем, кто ответственен за эту катастрофу.

— У тебя есть такой шанс. — проговорил Борис.

— Если речь о том, чтобы отказаться от престола и бросить на самотек своих людей и страну — можешь даже не говорить, не интересно. — усмехнувшись сказал я. — Я уже видел к чему приводят ваши планы.

— Пока мы с Елизаветой сдерживаем остальных членов общества от вторжения, но напряжение и недовольство таким решением нарастает. — с нажимом проговорил Борис. — Особенно после твоих нападений на концентрационные лагеря, в которых содержались искаженные. И не надо делать вид что ты тут совершенно не при чем. Среди правителей идиотов нет.

— Только циничные уроды, для которых жизнь сотен тысяч ничего не стоит. — усмехнувшись ответил я. — Не нужно втягивать меня в свои интриги и проблемы.

— Это не мои интриги, и уж тем более не мои проблемы. — проговорил Борис, а затем, отклонившись на спинку трона усмехнулся. — Они уже стали твоими, а после того, как я встану с этого неудобного стула — навалятся с полной силой. И выбор у тебя простой, либо я уйду отсюда твоим союзником и покровителем, либо незнакомцем, который не пошевелит ради тебя и пальцем.

Глава 7

— Главное я услышал — ты опять уходишь, собираясь оставить страну и престол. — проговорил я. — Опять…

— Можно подумать ты добиваешься не именно этого. — усмехнулся Борис. — Вопрос чем ты готов пожертвовать ради своей цели.

— Так ты всё равно уйдешь, так или иначе. — пожав плечами ответил я. — Зачем мне ради этого что-то делать? Наоборот, ради этого я готов кое-что не делать, например оставить тебя в покое.

— Кажется ты не улавливаешь мысль. — нахмурился бывший император.

— О, нет. Я всё прекрасно понял. — ответил я, загибая пальцы. — Хороший вариант — ты уходишь и больше не вмешиваешься в политику империи. Плохой вариант — ты уходишь и… всё равно ен вмешиваешься в политику империи, потому что я тебе не позволю. Или это первый плохой, а второй хороший?

— И кому я пытался донести мысли? Явно же ты необучаем… — покачал головой Борис. — Хорошо, скажу прямым текстом. Сделаешь как нужно, и на твоей стороне будет три члена совета Тесла из шести. Любое решение против России окажется недействительным. Правда и нам это дополнительных шансов не даст, но обеспечит нейтралитет общества.

— Если это требует моего отречения от престола — не интересно. — ответил я. — Мы слишком долго страдали и сражались, чтобы я бросил своих людей, нарушил данное тысячам подданных слово и отправился в неизвестность. Меня это не устраивает.

— Значит между интересами империи и своими шкурными желаниями ты выбираешь себя, и почему я не удивлен. — с едкой насмешкой проговорил Борис.

— Нет. — спокойно ответил я. — Это значит, что я не собираюсь идти на поводу у существа, которое хотело разрушить родную для меня страну только ради того, чтобы увеличить свои владения.

— Мир и безопасность, на сотни лет. Вот ради чего было всё задумано! — возразил Борис. — При чем тут территория?

— При том, что я не верю не единому твоему слову. — ответил я. — Пока всё чему я оказался свидетелем, говорит только об одном — ты жаждешь власти, даже ценой миллионов жизней.

— Я готов отказаться от престола Российской империи, а ты говоришь мне о жажде власти? — подняв бровь проговорил Борис. — Где твоя логика, чужак?

— Готовность отказаться от престола и вернуть все регалии власти для коронации — это уже хорошая тема для разговора. Но сделать это придется в любом случае. — ответил я. — Империи нужен император, и сейчас на такую роль подхожу лишь я.

— Или я. — ответил Борис. — Что бы ты не говорил, у меня достаточно сил и средств для того, чтобы вернуться на престол. Вот только это никогда не было моей целью. Иначе я бы никуда не уходил. Но если придется, я готов на такую жертву.

— И мы опять возвращаемся к хождению по кругу. — вздохнул я. — Камеру включить? Могу даже речь на возвращение написать, несколько вариантов.

— Ты… — Борис на долю секунды сжал кулаки, но затем расслабился. — Мои советники предупреждали о возможной диверсии, что ты готов развязать войну, лишь бы оставить трон за собой. Объявить меня тварью диссонанса, меняющей облик.

— Про смену облика я ничего не говорил, хотя и не отбрасываю такого варианта, а в том, что передо мной тварь диссонанса не приходится сомневаться. — ответил я, махнув в его сторону ладонью. — Именно от них я и защищаю империю и её граждан всё это время. Как умею, естественно. И судя по закрытию Тунгусской зоны, я в этом лучше всех.

— И об этом они тоже говорили. — хмыкнул Борис.

— О том, что я хорош? — усмехнувшись уточнил я.

— Нет, о том, что твое самомнение не имеет никаких разумных пределов. — вернул мне улыбку Борис. — Пусть даже ты единственный человек на земле, который в состоянии закрывать аномалии, хоть я в этом и сомневаюсь, твоей судьбы это не изменит.

— Моя судьба… Может у меня и чересчур скромное самомнение, но я понимаю, что она зависит не только от меня, но и от моих друзей и врагов. — ответил я. — Что ен мешает мне брать ту часть, которую я в состоянии взвалить на свои плечи.

— И умереть, вместе с империей, если у меня не будет чемпиона, способного переломить ход голосования. — сказал Борис, и тут же поднял ладонь, останавливая мою следующую фразу. — Вы будете сражаться за каждую пядь земли, окружите страну рубежом и будете сдвигать его на несколько километров с каждым крупным поражением. На твоих руках будет кровь миллионов невинных… или ты мне поможешь.

— Не так давно мне уже выкатывали ультиматумы. Вот только решили не развязывать войну, поняв, что в любой момент могут лишиться собственных столиц. И никакие лагеря им не помогут. — ответил я.

— То есть ты готов взять на свою душу такой грех? — уточнил Борис. — Убить миллиарды?

— Как сказал один правитель — зачем нам мир, в котором не будет России? — усмехнувшись ответил я. — Взаимное гарантированное уничтожение меня вполне устроит. Если устроит наших врагов… но я сомневаюсь, что они на такое пойдут.

— Такие вещи неплохо было бы подтверждать, и не словами, а по крайней мере испытаниями. Так чтобы все видели, и боялись. — усмехнувшись ответил бывший император. — И заодно продемонстрировать, что ты в состоянии как открыть, так и закрыть зону. Повторить подвиг, пусть и в миниатюре.

— Миллионы жизней ради эксперимента? Серьезно? — спросил я, чуть наклонив голову.

— Ты непоследователен. — поморщился Борис. — То говоришь, что весь мир в труху, то жалеешь кучку людей. Для правителя это недопустимо. Твои угрозы и обещания должны исполняться, а значит ради спасения миллиардов, которые неминуемо погибнут во время войны, ты должен быть готов убить десятки, а если понадобится и сотни тысяч.

— Я обещал, что уничтожу столицу напавшей на нас страны, и без колебаний исполню угрозу, но не раньше, чем на нас нападут. — ответил я.

— Тогда будет уже поздно. К тому же, в данный момент только мое и Елизаветы покровительство спасает страну от расправы. — заявил бывший император. — Стоит мне отозвать свой голос, как Германия отзовет союзное соглашение, а уже на следующий день на Россию нападет Никарагуа, или Папуа, или ещё какая-нибудь Лумпура. Любая страна, находящаяся под полным протекторатом Великобритании, которую им будет не жалко. В твоих же интересах не допускать подобного, и это мой первый и последний бесплатный совет.

— Уже предвкушаю какие будут платные. — усмехнулся я. — С ужасом об их неочевидности и эффективности.

— Шут на троне империи… — покачал головой Борис. — Даже Петр был бы на этом месте уместней.

— Ну прости, я даже не знаю, что в этом больше виновато — наследственность или отцовское воспитание. — усмехнувшись развел я руками. — К тому же я так и не услышал конкретного предложения.

— Всё просто, я отрекусь от престола, в сокровищницу вернутся скипетр, держава и шапка Мономаха. — сказал Борис. — Ты же, вместо того чтобы претендовать на престол — станешь чемпионом России, в противостоянии совета общества.

— Ясно-понятно. Обойдусь и без короны. — всплеснув руками огорченно проговорил я, и поднялся со своего места. — Спасибо за экскурс в историю и информативную беседу. Всего хорошего и удачи.

— Если ты не станешь чемпионом — Россия обречена. — жестко сказал Борис, и я понял, что император не шутит, а действительно так считает.

— В империи хватает талантливых бойцов. Тот же князь Морозов пока куда сильнее меня. — возразил я. — Не вижу причины…

— Твоя близорукость может соперничать только с твоей невообразимой наглостью и самолюбием. — усмехнулся Борис. — И всё же ты прекрасно понимаешь, что лучше всего подходишь на эту роль.

— Нет, всё ещё не понимаю. — ответил я. — Если вы с Елизаветой заодно — почему бы её бессмертному паладину с неразрушимым щитом не отстаивать ваших интересов? Он же непобедимый.

— Сказал одолевший его в бою. — усмехнулся Борис.

— Вас ввели в заблуждение. — ответил я, заставив бывшего императора нахмурится. — Это не моя победа, а одного из моих помощников, что сейчас сражается на Рубеже, отстаивая звание командира седьмой роты.

— Не передергивай, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. — вновь поморщился император.

— Чем больше мне говорят, что я что-то понимаю… считай, что я тупенький, просто везучий. — усмехнувшись развел я руками. — Надо что-то, говори прямо.

— Ты… хорошо. На секунду представим, что тебе и в самом деле только исполнилось восемнадцать… — вздохнул Борис. — Генрих не может проиграть, но и выиграть ему тоже не дано. После предыдущего поражения он получил новый камень, но он куда слабее, к тому же его навык не идеален. Сейчас максимум который ему доступен — это блокировать решение совета. А для остановки готовящегося вторжения нам нужна победа в поединке.

— И снова повторю — если ради непонятных интересов мне придется оставить страну, которая находится на грани войны, с наседающими тварями с запада… — я покачал головой. — Мне есть чем заняться, и для страны я буду куда полезней на своем месте. Так что лесом — это туда.

— Ты… как же тяжело разговаривать с простолюдинами, которые даже не представляют как… — в сердцах проговорил Борис.

— О, а как тяжело разговаривать с возомнившими о себе непонятно что, зажравшимися и никогда не видевшими жизни политиками. — скорчив скорбное выражение лица ответил я. — Особенно с теми, кто родился с золотой ложечкой во рту и шелковой царской рубашке. Ты даже не представляешь, ка живет народ России.

— Народ? Народ⁈ — Борис от возмущения чуть с трона не вскочил. — Господи, да какой к черту народ? Кто его спрашивает? Они в любой стране будут думать и делать то что им скажут. Достаточно поездить по мозгам, и они будут любить и ненавидеть тех, кого надо за крохотные гроши, никак не меняющие их жизнь! Они скот!

— В этом наше принципиальное отличие. Они Не скот. Они люди, со своими судьбами, надеждами и страхами. — жестко ответил я. — Пусть тебе их и не понять…

— Там нечего понимать. Они всю жизнь крутятся как белки в колесе: работа, дом, работа, кладбище. Большинство из них ничего не создает и ни за что не отвечает. Они просто единицы в статистике. Винтики… — проговорил Борис, не выдержав. — Любой правитель, что попробует думать о них иначе — свихнется и ничего, НИЧЕГО не сможет сделать на мировой арене. Потому что любое действие будет стоить десятки тысяч жизней. А то и сотни.

— Думаю на этом можно заканчивать разговор. — сказал я, поднимаясь. — Я обойдусь без старых регалий. А люди, которых ты считаешь скотом, поддержат меня. Тебе нечего мне предложить.

— Стой. — позвал меня Борис, когда я уже подошел к дверям. — Если ты откажешься от сделки — погибнут миллионы. Если при этом начнешь осуществлять свою угрозу — миллиарды.

— Я подумаю над наглядной демонстрацией, чтобы провести её без лишних жертв. — проговорил я. — На этом всё.

— Этого мало. — вновь одернул меня Борис. — Твои выходки, по всему миру, продемонстрировали что у тебя есть возможность быстро перемещаться, но даже с открытием и закрытием зоны это не станет окончательным сдерживающим фактором. Совет может решить, что смерть пары миллионов одаренных — достойная цена чтобы нейтрализовать угрозу всему миру. Убить тебя, всех твоих близких и всё население Петрограда заодно.

— Это угроза? — повернувшись спокойно спросил я.

— Это твое будущее, если ты не прекратишь самодеятельность и не начнешь думать масштабнее. — ответил бывший император. — Я готов оставить трон, ради сохранения страны…

— И занять место в совете Теслы, я это уже слышал. Не слишком большая цена. — ответил я. — Что-то ещё?

— Ты нужен мне на роли чемпиона. — нехотя проговорил Борис.

— Если я на столько нужен, придумайте как сделать так чтобы я участвовал в ваших игрищах без необходимости терять право на престол. — жестко ответил я. — Если это невыполнимо — просто посылайте ваших чемпионов ко мне, я их прикончу одного за другим, или освобожу и наставлю на путь истинный. Как механоида.

— Ты… — Борис посмотрел на меня со смесью сожаления и отвращения, но затем нахмурился. — Не занимай ни каких постов в ближайшие месяцы.

— Подготовка к коронации займет не меньше полугода, так что времени достаточно. — ответил я.

— Нет, того мало. — поморщился Борис. — Но возможно я просто не с той стороны подходил к этому вопросу. Если взять весь совет под контроль и ввести новое правило… да, на этом можно будет сыграть…

— Реликвии рода Романовых должны вернуться в сокровищницу сегодня же. — сказал я. — Если сделаете это, я, так и быть, буду готов принять вашего дуэлянта.

— Это вряд ли. — усмехнулся бывший император. — Но ты же хочешь остановить вторжение в Персию, верно? Так или иначе тебе придется встретиться с флотилией не наследного принца Японии, так почему не сыграть на опережение.

— Хочешь, чтобы я вызвал принца на поединок? И что это решит? А главное кому и что докажет? — не понял я.

— Принц Нарухито — младший в очереди на наследование, но один из гениев диссонанса, и сейчас именно он является чемпионом, при члене совета, представляющем Японию. — ответил Борис. — Если все разыграть правильно, ваша схватка может быть приурочена к заседанию совета. Кроме того, император -солнце не желает вести полноценную войну с Россией. Если ты победишь его сына, не убивая, это докажет и твою силу, и лояльность. Голос в совете будет если не за нами, то станет нейтральным, а это уже большой успех.

— Всё это время ты говорил, что принц не может быть чемпионом. — плохо скрывая раздражение сказал я. — Убеждал что единственный шанс спасти Россию это оставить престол… а теперь выясняется, что один из принцев Японии — чемпион?

— Он не наследник престола, даже не в первой тройке. — спокойно ответил Борис. — К тому же, требование не занимать официальных постов в государствах представителях, и ты сможешь обойти этот пункт, если откажешься от всех официальных наименований на время подготовки к коронации. В том числе от места магистра ордена.

— Звучит как куча проблем, которые я получу на пустом месте. — проговорил я.

— Наоборот, ты решишь все свои проблемы на долгие годы, если сумеешь за время до коронации победить под разными предлогами всех чемпионов, а я смогу провести голосование о снятии запрета на официальных представителей. — усмехнулся Борис. — Возможно ты не так уж и плох, как мне всегда казалось.

— Верни украденное. Напиши официальное отречение, под которым поставят подписи твои сторонники. Сними с них клятвы. — перечислил я свои требования. — И после этого я буду готов сразится с японским принцем так, чтобы его не убить.

— Не слишком ли многого ты хочешь? — нахмурился Борис.

— Ты всё равно уже решил, что уходишь. — пожав плечами ответил я. — Или очень хочешь, чтобы я тебя поуговаривал? Может требуется дополнительное давление?

— Нет… но я тебе тоже не слишком верю. — усмехнувшись ответил Борис. — А потому мы подпишем две бумаги. Одной из которых станет твоя верность мне, как верховному правителю и представителю империи в совете общества Теслы.

— Ты всё ещё пытаешься выгадать какую-то мелочь? — покачав головой спросил я. — Нет, никакого верховного правителя и прочей чуши. Я буду с тобой советоваться, если того будет требовать работа с обществом. Буду сражаться, если защита моих близких и жителей Российской империи того требует, но не более.

— Торгаш. — недовольно поморщился Борис. — Хорошо, зови свидетелей. Не самому же мне писать эту бумагу…

— Хорошо. — кивнул я, и выйдя из зала мгновенно наткнулся на Леонида, а затем коротко пересказал ему на ухо то что необходимо сделать.

— Слава богу, вы прислушались к моим советам. — выдохнул Багратион-старший.

— Вы не раз спасали империю, хоть ваша деятельность и не всегда была видна с первого взгляда. Так что вам я верю куда больше, чем… постороннему существу, о котором почти ничего не знаю. — ответил я, а затем вызвал Строгонова. — Штурм откладывается, но подготовку не отменяй. В крайнем случае проведем смотр.

— Думаю это будет лучший случай, ваше высочество. — с облегчением сказал Василий. — Груз будет в течении двух часов, оставить его в лаборатории?

— Нет… боюсь он нам всё же может пригодится, хоть и для другого. — ответил я, задумавшись. Возвращать девушек было пока рано, но если все получится… каким бы Борис не был отвратительным манипулятором и властолюбцем, в одном он был совершенно прав — я обязан был провести демонстрацию, и лучше всего перед послами, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том что это не компьютерная графика и не постановка. Осталось понять где подобное можно совершить с минимальными последствиями.

Глава 8

— Дамы и господа, я собрал вас здесь как представителей ваших стран. — сказал я, осмотрев присутствующих дипломатов. — Одновременно с этим ведется прямая трансляция на весь мир, но вы должны не только увидеть это своими глазами, но и почувствовать, а потому прошу не пренебрегать собственной безопасностью.

— Насколько это опасно? — спросил новый посол Священной римской империи германской нации.

— Если не соблюдать меры и рекомендации — смертельно. — ответил я, заставив послов недовольно нахмуриться и начать перешептываться. Для тех, кто в состоянии поддерживать сферический щит — это более безопасно, и они могут наблюдать в доспехах, вне бункера, остальным рекомендую не рисковать и остаться здесь.

— А без резонансной брони? — уточнил французский посол.

— Боюсь таких я вылечить не смогу. Всё же мы будем в самом эпицентре. — ответил я, с улыбкой разведя руками и ещё больше смутив собравшихся. — Однако, если вы хотите рискнуть, я не в праве вам мешать.

— Можно уточнить, в эпицентре чего мы будем? — спросила представительница Австрии, и несколько других послов закивали.

— Вы правы, пора… отключить трансляцию. — вслух приказал я, и волна удивления и возмущения прокатилась по толпе дипломатов. — Итак, некоторые из ваших правительств решили, что они могут давить на Россию, и меня лично. Нам стало известно, что готовится нападение на Петроград и объявление нам войны…

— Что за беспочвенные обвинения? — возмутился посол Англии.

— Пока никаких обвинений. Только демонстрация. — ответил я, и по моей команде на экранах появилось уродливое месиво из доставленных с рубежа тварей. — Кто хочет убедиться своими глазами в происходящем, прошу наружу. Дальше будет тяжелее.

— Вы хотите скормить нас этим тварям? Это неприемлемо! — возмутился посол Англии. — Нападение на посла…

— Они находятся в километре от вас, так что не представляют никакой угрозы. — с ухмылкой ответил я. — К тому же эта проблема покажется для вас сущей мелочью, по сравнению с тем, что будет через пару минут. В бункере будет безопасней, но решать вам.

Несколько послов, подумав, всё же решилось облачиться в доспехи и вышли вместе со мной, чтобы убедиться в происходящем собственными глазами. Но даже смельчаки решили остаться на безопасном расстоянии, когда я двинулся к окруженному ледяной водой острову.

План, над которым мы бились несколько дней, совершенно внезапно сложился в простую и красивую картинку, когда Змей рассказал об термоядерных испытаниях в своем мире. Царь бомба, ударная волна от которой трижды обошла земной шар, и накрыла все радары.

Новая земля, остров в Северном Ледовитом океане, идеально подходил для наших целей, и не только из-за значительной удаленности от населенных пунктов, в случае если эксперимент выйдет из-под контроля, но и из-за того, что находился на нашей территории. Ни одно судно не могло проскользнуть туда без нашего ведома, мы же, наоборот, без лишних сложностей подготовили испытательную площадку.

— Как вы сумели доставить сюда этих тварей? — спросила Линью, для которой был специально подготовлен бронеход с одаренным пилотом. — Разве они не крайне опасны? У вас же целая армия сдерживает их на Западе.

— Это было не так сложно, как вам кажется. — уклончиво ответил я, переходя на общий канал. — Для понимания всех присутствующих. Монстры диссонанса здесь нужны лишь для демонстрации того, что произойдет с жителями ваших столиц, в случае нападения на Россию. Помните, мы не хотим войны, но готовы к ней. Прошу всех способных поднять щиты. Если вы хотите заниматься видео или фотосъёмкой — сейчас самое время. Тем более что ни один из ваших одаренных или ученых никогда подобное не осуществит. Десятисекундная готовность.

— Отметьте укрытия, которыми в случае опасности воспользуетесь, а также место к бункеру. — проговорил Роман Суворов, отвечающий за безопасность гостей. — Мы прикроем вас, сколько сможем, но на поверхности безопасно не будет.

— Хватит уже пугать ежа голой жопой, начинайте! — недовольно проговорил князь Голицин, лично пожелавший участвовать в представлении. К тому же он был практически последним из системной оппозиции, так что сейчас решалась судьба не только внешних, но и внутренних отношений.

— Начнем, когда придет время. — оборвал я князя. — Не пропустите ничего…

Волна диссонанса ударила по присутствующим, да так что несколько послов сразу решили плюнуть на хороший заснеженный вид и рванули к бункеру. Интересно на что они вообще рассчитывали? Я взмыл в воздух, и твари диссонанса замерли, а через мгновение начали тянуться своими уродливыми щупальцами ко мне.

— Что происходит? Куда он исчез? — спросила принцесса Линью, схватив обзорный экран двумя руками и до рези в глазах всматриваясь в изображение.

— Госпожа, рекомендую отступить, в бункере обзор будет не хуже, а наше оборудование уже начинает отказывать. — проговорил одаренный, чьи щиты лопнули в первую же секунду повышенного давления.

— Мы почти в пятистах метрах, что с нами будет? — недовольно проговорила китаянка. — Мы должны зафиксировать как можно больше данных.

— Его высочество давно научился исчезать и маскироваться. — напомнил водитель. — Так что мы его увидим лишь тогда, когда это будет выгодно ему.

— В таком случае… — принцесса на мгновение задумалась. — Вперед, мы должны быть ближе остальных, если что-отступим.

— «Если что» будет уже поздно. — возразил одаренный. — Даже здесь я едва сдерживаю давление, приблизимся — и нас разорвет.

— Что за трус. — недовольно проговорила девушка.

— Простите, но я отвечаю за вашу безопасность головой. — возразил одаренный, и бронеход остался на месте, пока над живым морем не начло происходить нечто невообразимое. Из пустоты и полярной тени начало появляться нечто гигантское…

Барон Оксенширдский, почетный посол Англии, с презрением смотрел на оставшихся позади посланников. Он старательно скрывал свою силу, и сейчас с легкостью сумел выдержать первые волны диссонанса, идущие как от тварей, так и от цесаревича. Хотя его сильно раздражала невозможность отследить исчезнувшего принца, но это было не так важно.

Мальчишка, как и всегда, поступил импульсивно и непродуманно, но раньше подобные действия играли ему на руку. А потому не было сомнения что он попробует провернуть подобное вновь. Вот только сейчас наглому выскочке, пытающемуся диктовать свою волю истинным хозяевам, придется не сладко.

Чем бы не закончилась эта демонстрация, колоссальным успехом или феерическим провалом, это представление увидит весь мир. Все убедятся в том, что восточный кронпринц — чудовище, открывающее врата в Ад, виновное в появлении Польской зоны. Ну или неудачник не способный даже ответить за свои слова.

Так или иначе, гигантские команды профессионалов уже написали сценарии, подготовили тексты и ждали только отмашки. На самом деле им даже видео было не так сильно нужно, его склепали, как только появилась информация о предстоящем шоу. Но в идеале он должен получить дополнительные доказательства. Ну, и понимание, чего реально стоит ожидать от Александра Романова.

— Вон он, смотрите! — находящаяся в бункере группа внимательно смотрела на почти темный экран, занимавший всю стену. Пара человек предпочла перископы, остальные же с комфортом расположились в креслах перед гигантским панорамным телевизором, информация на который поступала с сотен камер на поверхности и в воздухе. И сейчас они показывали явившегося огненнокрылого ангела.

— Это же… тот же ангел что напал на лагеря в Мексике! — не выдержав сказал кто-то. — Это нападение! Международный скандал, который не замять!

— Если рус откроет новую зону прямо здесь, любой скандал покажется мелочью на этом фоне. — ответил другой голос. — Как бы он не клялся в невиновности, вся ответственность за возникновение Варшавской зоны ляжет на него.

— Если он это сделает, будет плевать кто открыл Польскую зону. Какое правительство сможет его обвинить? Или пойти войной? — усмехнулся третий. — Тем более, если он сумеет потом эту зону закрыть…

— Волна! — предупредил Роман, и в следующее мгновение выделенные зелеными контурами резонансные доспехи попадали, их будто смело, вместе с защитой. А затем над живым полем начало разгораться великолепное северное сияние.

Барон Оксенширдский упал на одно колено, с трудом сдерживая потоки силы, ударившие в доспех. Диссонанс смел его щиты, словно ураган — семена одуванчика, и сейчас посол уже не был так самоуверен. Больше того, оглядываясь он все острее понимал, что надо отступать. Ведь даже боевые бронеходы с повышенной по сравнению с резонансными доспехами защитой от диссонанса уже отходили.

Лишь на упрямстве и чувстве гордости барон остался на месте, наблюдая за удивительным зрелищем. Радуга, появившаяся над морем плоти, начала подниматься выше, формируя ореол вокруг шара пустоты. А затем центр сферы начал наливаться красками, быстро переходя от темно-красного к оранжевому и наконец белому!

В северных широтах на мгновение загорелось солнце, по доспеху ударила новая волна диссонанса. Посол непроизвольно сделал шаг назад, не отрывая взгляда от экрана, хотя приборы доспехов вопили о том, что диссонанс пятикратно превышает смертельный уровень, а затем солнце погасло и в ту же секунду барона смело вдавив в мерзлую, лишившуюся снега землю.

— Вы должны оставаться на поверхности! — недовольно кричала Линью, но пилот больше её не слушался. Прошедшая сквозь броню волна заставила волоски на теле китайской принцессы встать дыбом. И хотя она сумела перебороть страх, уже и не помнила, когда в последний раз её охватывало подобное отвратительное липкое чувство.

— Стой! Немедля! — приказала принцесса, обливаясь холодным потом.

— Нет. — буркнул пилот, и свернул в бетонный коридор, ведущий в бункер. И только когда они оказались внутри, одаренный позволил себе повернуться. — Моя единственная задача, обеспечивать вашу безопасность.

— Трус. — процедила Линью, дернув ручку люка, но очутившись на броне отдернула от неё ладонь — металл нагрелся так, что на нем можно было яичницу жарить. А ведь за бортом было минус тридцать пять. Выпрыгнув, Линью бросилась в обзорный зал, и успела как раз вовремя. Северное сияние превратилось в солнце, а то вдруг вывернулось наизнанку, исторгая из себя черную волну, сбившую оставшихся на поверхности смельчаков и за считанные секунды заполнивших всё вокруг.

— Что происходит? Почему изображение исчезло? — раздались недовольные голоса дипломатов, но усиленное зрение Линью позволяло понять, что изображение никуда не исчезало, просто камеры чем-то накрыло. А через несколько мгновений на поверхности включились прожекторы, и то, что казалось черным…

— О боже… мы внутри живого моря! Мы погребены под гигантской тварью, как в центре зоны! — выкрикнул один из дипломатов, когда на камерах отобразилась безобразная мешанина из кровоточащих мышц, тканей, переломанных костей, земли и чего-то ещё, что сложно было определить однозначно.

— Ну что же, мы хотели убедиться, что он способен открывать врата диссонанса, думаю теперь ни у кого нет в этом сомнений. — с трудом сохраняя самообладание проговорил посол Германии. — Учитывая размер, скорость и плотность, думаю можно даже сказать, что это перед нами раскрылось сердце зоны. Единственный вопрос — как мы сможем передать что-то своему правительству, в случае если у кронпринца не выйдет закрыть эту зону.

— У него обязательно получится. Даже не сомневайтесь. — приободрила всех присутствующих принцесса Ангелина, но в этот момент изображение на камерах начало рябить, а земля ощутимо подрагивать. — Можете не переживать, в бункере абсолютно безопасно, мы находимся на глубине десяти метров под слоем бронебетона и проводящего металла, канализация и водопровод замкнутого цикла, а продуктов припасено на неделю. Нам совершенно ничего не угрожает.

— На неделю? — изумилась Линью. — Но зачем так долго?

— К сожалению это первая зона, которую цесаревич Александр создает, и мы не уверены какой объем тварей будет над поверхностью бункера. — с готовностью пояснила Ангелина. — Учитывая, что мы не в городе, а количество изначальной биомассы было весьма ограничено, то и сердце зоны не должно быть столь гигантским как в других зонах, но мы никогда не делали ничего подобного, и не знаем сколько займет время убрать всю биомассу над нами, чтобы разгрести выходы.

— Никогда не делали ничего подобного? — уточнил посол Франции.

— Совершенно верно. Цесаревич непричастен к открытию зон диссонанса, но закрыл одну из них, самую первую. — легко ответила Ангелина. — Он знал, что открыть зону у него не составит никакого труда, но одно дело знать, другое дело показать на практике. Этот шаг — показательно безопасный. Но вы легко можете представить, что произойдет, если центр зоны откроется в Париже, центре Лондона или…

— Мы вас поняли. — мрачно проговорила Линью, вновь глядя на экран. Вот только сколько не вглядывайся, изображение не менялось, пока вдруг не отключились проекторы, а затем и камеры. Они гасли одна за другой, лопаясь под давлением плоти, пока совсем не померкли.

В зале включился свет и люди замерли на своих местах, обдумывая произошедшее. Паники ни у кого не наблюдалось, ведь все были опытными военными и дипломатами с многолетним стажем. Линью даже почувствовала себя девочкой на их фоне, впервые за долгое время чувствуя себя не в своей тарелке.

Надо было потом обязательно поблагодарить телохранителя, вытащившего её с поверхности. Пусть это и его работа, кто знает, сумели ли они выжить, если бы не спустились в бункер? Впрочем, учитывая, что некоторые из дипломатов всё же остались снаружи, их судьбе можно было лишь посочувствовать.

— Дамы и господа, несмотря на отказ техники, простейшие приспособления ещё действуют, так что при желании вы можете осмотреть поверхность с помощью перископов. — сообщила Ангелина. — Правда там достаточно темно, но, возможно, сумеете что-то рассмотреть.

— Ничего там не видно. — раздосадовано проговорил посол франции, первым отойдя от занятого перископа. Линью лишь пожала плечами и с удовольствием заняла его место.

После показательной порки от цесаревича, когда он вывел из строя большую часть техники специального штурмового отряда, они проработали целый комплекс мер, позволивших отказаться от искусственных мышц и прочих внешних улучшений. Даже второе сердце и искусственные почки были извлечены, и теперь принцессе приходилось постоянно подпитывать свое измененное тело препаратами обогащёнными кислородом и гормонами, но зрение у неё оставалось куда остей человеческого.

Единственное что мешало Линью — свет в помещении, пробивавшийся даже через мягкие резиновые обода перископа, но она сумела прикрыть ладонями глаза, и через минуту сетчатка подстроилась, позволяя увидеть всё то же пульсирующее море из исковерканной измененной плоти. Малоприятное зрелище. Вот только…

— Свет! — довольно крикнула Линью. — Я вижу, как сквозь толщу плоти пробивается ярчайший свет… только… если там несколько метров плоти, какой же он должен быт мощности?

Живое море, вплеснувшееся из открытых мной врат, мгновенно заполонило собой весь полигон. С головой накрыв всех свидетелей, выведя из строя всю технику, не защищенную слоем стихийных щитов, и сметя шпионские дроны и катера разведки. По донесениям рядом была неустановленная подводная лодка, но её тоже досталось.

Вот только всё пошло не по плану, ведь тщательно подготовленные и выверенные врата распахнулись куда шире, и потоки плоти даже не думали сокращаться, растекаясь по льдинам. Они оказались куда горячее окружающей среды, и от искаженного моря поднимались потоки пара, а льдины начали таять.

Всё это я отметил краем глаза, сосредоточившись на том, чтобы как можно быстрее закрыть врата. Вот только мне сопротивлялась чья-то воля, проталкивающая всё больше и больше плоти, скручивающееся вокруг них в плотный кокон. По всем расчетам такого просто не могло быть! И всё же подо мной начинало пульсировать новое сердце зоны.

— Макс, меня слышно? — спросил я, но на всех частотах ожидаемо были только помехи. Только благодаря вовремя подставленному ледяному щиту я всё еще держался в воздухе, хотя его и приходилось обновлять с каждой секундой. Чудовищное воздействие выбравшейся в наш мир твари заставляло щиты таять, что само по себе было немыслимо.

Если дальше так пойдет, то зона и в самом деле откроется, а значит действовать нужно быстро и решительно.

Не сомневаясь ни мгновения и полностью доверившись предчувствию, я огненной кометой рухнул вниз, прожигая себе дорогу к центру зоны. Пламя сносило волнами диссонанса, и меня отбросило, сметая вместе с щитами, но шагом через пространство я вновь оказался рядом и вбил ледяной шип в море плоти, замораживая все под собой.

Помогло буквально на считанные мгновения. Вместо того чтобы остановиться, выплескивающиеся из открытых врат волны некроплоти потащили меня прочь, словно я был на доске или плоту, держащемся на бурной горной реке. Не собираясь сдаваться, я прыгнул вперед, рывком преодолевая добрых пятьдесят метров. Вбил новый ледяной кол, и в то же мгновение прыгнул вновь, понимая, что почти не продвинулся вперед.

Это было даже не бежать против ветра, а именно плыть против бурного течения. Всё пребывающая плоть накрывала центр образующейся зоны новыми слоями, и у меня оставались считанные мгновения, прежде чем он окончательно скроется и станет недосягаем. И, хотя мы прорабатывали такой вариант, он всё же оставался крайним.

— Макс, если ты меня слышишь, запускай подавители! — крикнул я, но ответа, естественно, не получил.

Если я не закрою зону — Ангелина окажется погребена под десятками метров плоти, а Баренцево море превратиться в Искаженное. Эта мысль подстегнула меня, заставляя прыгнуть вперед шагом сквозь пространство. Самое удивительное, что и там и там приходилось преодолевать чудовищное сопротивление, но я всё же сумел добраться до центра, вызвал огненный клинок и рухнул вниз, погружая его на всю длину лезвия.

Лезвие легко вошло в искаженную плоть, но её необузданный поток просто выталкивал проводящий металл, а пламя едва успевало опалить верхние слои, растекающиеся в стороны. Уперевшись ногами в ледяной конструкт, я отчаянно взмахнул крыльями, толкая себя вперед, и одновременно влил всю скопленную энергию в синее пламя, выжигающее всё вокруг.

Несколько мгновений ничего не происходило. Потоки плоти, извергаемые центром зоны, сгорали до того, как добраться до меня, но продолжали держать меня на расстоянии, а затем я рванул вперед, метеором рухнув на центр зоны и прожигая себе путь в некроплоти, словно паяльник в теплом пластилине. Я погружался всё глубже, пока потоки диссонанса вновь не начали срывать мой огненный ореол, но я лишь утроил усилия. И моя настойчивость была вознаграждена.

Превращавшаяся в черный уголь плоть расступилась, оголяя бетон, и я обрел твердую опору. Лед под спину, огненный клинок вперед, и я продвигаюсь вперед. Каждый шаг — словно я толкаю перед собой груженую углем телегу, по каменистой земле, без рельса и резиновых шин.

Шаг. Обожжённая плоть вспучилась чудовищными пузырями, оголяя коричневые кости, и сомкнулась с двух сторон, словно зубастая пасть. Но лишь обломала клыки о ледяную броню, подставленную в последнее мгновение.

Шаг. Броня осыпается ледяной коркой, а замороженные щупальца бьют словно тараном, отбрасывая меня на добрый метр. Я бью крыльями в ответ, разрывая волну плоти на несколько потоков, и в ту же секунду вклиниваясь меж них, не позволяя им сомкнуться и выпуская потоки пламени.

Шаг. Теперь меня окружает сплошной сферический щит пламени, я словно брошенное в воду раскаленное до бела ядро, испаряю окружающую плоть, выжигаю её, превращая в пепел, и упрямым буйволом иду вперед, не видя ничего кроме пульсирующего в нескольких метрах от меня сердца зоны.

Вот только плоть словно обрела разум. Она атакует меня щупальцами со всех сторон, пытается навалится, сбить с ног, отодвинуть опасное раскаленное ядро, я же не в состоянии приблизится даже на десяток сантиметров. Но до врат — всего ничего, протяни руку с мечом, сделай полшага…

И я сделал их. Не знаю, как мне удалось, наверное, просто потому что не было иного выбора, сфера огня стала такой плотной, что выжигала всё окружающее, сплавляла камни и бетон в единую мягкую поверхность, и ослабила давление от центра зоны. Плоть просто не успевала появиться с моей стороны — я сжигал её быстрее.

Вот только достигнув центра зоны я понял, что не знаю, что делать дальше. Механизм подавления, заложенный под тонким слоем бетона и фальшпола — не сработал. По каким техническим причинам — будем разбираться позднее, сейчас главное — резонатор Краснова не гасил открывшиеся врата.

Плюнув на безопасность и конспирацию, я влил все имеющиеся силы в огненный клинок и что есть мочи ударил по сердцу зоны, разрубая исторгающуюся из него плоть. И в тот момент, окутанный синим пламенем меч погрузился в червоточину, что-то изменилось. Плоть отдернулась, словно нечто почувствовало мой комариный укус.

Не веря в свою удачу, я ударил с новой силой, погружая оружие до самой рукояти внутрь врат диссонанса и вливая в него потоки пламени, постепенно меняющие оттенок с голубого на белый. Да так что камеры ослепли, и мне оставалось лишь довериться своему ощущению и третьему глазу. Да будет свет!

ГОРИ!

А в следующее мгновение я почувствовал… что-то. Чудовищно гигантскую тень чужой эмоции. Неповторимое. Необъяснимое. Выбивающееся из восприятия живого существа.

Но всё это было не важно — ведь сердце зоны схлопнулось, оставив тысячи тонн шевелящейся некроплоти. И единственное что мне оставалось — выжечь её собственным пламенем. Пробиться с огнем и мечем через толщу, чтобы добраться до бункера… и до тех идиотов что всё же не послушали моих предупреждений.

Глава 9

Зачистка острова заняла двое суток. В начале я прожег собственным телом и клинком путь в бункер, связался с флотом, а через несколько часов, с помощью гвардейцев и регулярной армии приступил к спасению отдельных послов, не пожелавших оставаться в безопасности.

Силы, скопленные перед операцией в многочисленных кристаллах и текущие рекой из врат диссонанса, покинули меня, и я вновь опустился на свой нормальный уровень, едва приближающийся ко второму рангу. Но выводы можно было делать уже сейчас — рядом с источниками диссонанса я становлюсь сильнее… хотя, правильней было бы сказать, что сильнее становятся мои конструкты. А вот с телом, меридианами и чакрами ситуация обстоит обратным образом.

Закрывая внезапно образовавшееся сердце зоны, я чуть было не разрушил собственное духовное тело. Пропуская через себя потоки диссонанса и превращая их в оружие, я разорвал множество меридианов, идущих от чакры звука к правой руке, и чакрам эфира и огня. Но результат того стоил. Оставалось только понять, из-за чего мне вообще пришлось идти на такие жертвы.

— Электроника перегорела в момент открытия врат. — вместо приветствия заявил Максим, стоило мне вернуться в академию. — Аппаратура отключилась, и мы не смогли снять блокиратор. Но в этом есть и хорошая новость — мы переделаем систему открытия, к моменту, когда она будет нам нужна.

— Максим… ты же понимаешь, что это надо было просчитывать ДО того, как я решился на подобную авантюру? —мрачно поинтересовался я. — Мы там все чуть не погибли, и у меня есть большие вопросы к твоему напарнику. Не сделал ли он это специально, для того чтобы избавиться от меня и моей супруги.

— Я никогда бы не стал атаковать союзников, тем более сознательно подвергаться риску открытия нового разлома хаоса. — ответил змей, подняв голову. — Наша первоочередная задача — стабилизировать положение мира и предотвратить поглощение.

— Отличная цель, я бы даже с ней согласился, не соверши суперкомпьютер столь банальную ошибку в расчётах. — проговорил я. — Как можно было не предусмотреть такой простой косяк?

— Радиоканал дублировался проводом, пролегающим на глубине трех метров и автоматической системой открытия при повышении фона диссонанса выше определенного уровня. — ответил Максим. — Три независимых системы, каждая из которых должна была активировать раскрытие защитного кожуха, но все три отказали.

— Это не саботаж, и не действия против. — сказал Змей. — Оборудование не было рассчитано на такой диапазон воздействия диссонанса. В будущем мы разместим дополнительный механизм раскрытия внутри блокирующего кожуха.

— И механизмы будут именно что механические, пружины, шестеренки и всё из проводящего металла, так чтобы он не потек. — пояснил свою идею Краснов. — Тогда вариантов поломки почти не останется.

— Было бы замечательно, предусмотри вы всё это заранее. — сухо сказал я, понимая, что злиться на неразрывную, во всех смыслах, парочку у меня просто нет повода. — Надеюсь вы сделаете правильные выводы из ситуации.

— Да, ваше высочество. — чуть поклонился Краснов. — Спасибо.

— В этот раз всё обошлось без смертей. Так что можно считать «обделались» легким испугом. — успокоил я товарища. — И заканчивай кланяться, не на приеме. Лучше расскажи, как обстоят дела с нашими многочисленными проектами и проблемами.

— Ну, тут всё не просто. — нахмурившись ответил Максим. — Проект боеголовки пришлось отложить из-за перемещения резонатора. Можно выделить ресурсы на создание нового, но это время и проводящий металл.

— Нет, у нас и так всё на пределе. — поморщившись отмахнулся я. — Дальше.

— С ракетоносителем тоже есть некоторые непредусмотренные трудности. — продолжил Краснов, заставив меня нахмуриться. — Проблема в смешении газов.

— Каких газов? — не понял я.

— Образование смеси из реагентов происходит неравномерно, в следствии чего может возникнуть детонация в топливопроводах. — ответил Змей. — Химические реакции в топливных элементах происходят под сверхвысоким давлением, с огромной скоростью, и любой, даже незначительный сбой, может повлечь поломку и неизбежное крушение. Если бы у нас было лет десять, на изменение конструкции в соответствии с новой физической моделью и тестированием механизмов…

— Вы прекрасно понимаете, что десяти лет у нас нет. — поморщившись ответил я. — Даже года нет, хотя некоторое время я выиграл. Вот только одно дело — новая червоточина, я закрываю уже вторую. И совсем другое — устоявшиеся врата, через которые прет поток тварей… Нам нужна эта ракета.

— Мы сделаем всё возможное чтобы она взлетела с первого раза, и упала куда нужно. — заверил Краснов. — Но есть и хорошие новости, починка Петра Великого идет полным ходом. Вернее сказать — он уже на ходу и будет готов к бою всего дня через три.

— Три… — проговорил я, прикрыв глаза. — Летать он уже может?

— Да, но брони на нем пока нет, а она по объему замены составляет процентов семьдесят. — пояснил Максим. — Она модульная, поэтому будет относительно быстро, но с маневренностью линкора без неё никак.

— Ещё три дня. — я вздохнул, понимая, что мы опять не успеваем. — Готовьте, выхода всё равно нет.

— Как прикажете. — ответил Краснов, и я попрощавшись я вернулся во дворец, как раз успев к совещанию объединенного генерального штаба армии и флота.

— Добрый день господа, благодарю что подождали. — сказал я, усаживаясь на свое привычное место, и только затем почувствовав незначительный фон диссонанса. Гадать откуда он идет не приходилось — недавно здесь был Борис… надо от него избавляться и как можно скорее иначе у нас возникает ситуация двоевластия.

— Если позволите, ваше высочество, я начну. — произнес Мирослав, и по его сигналу на экране появился снимок. — Новый аэростат, предоставленный императорской академией, успешно совершил стратосферный перелет над Варшавой. Собственно, вот это место, ближе к центру коричневого пятна — бывшая столица Польского царства.

— Да, без подсказки и не угадать. — кивнул я, внимательно всматриваясь в снимки. Вместо разноцветной — зелено-белой карты, привычной для глаз, предстал инопланетный пейзаж, в котором преобладал грязно коричневый и фиолетовый. Словно я смотрел на чужой мир, и картина мне совершенно не нравилась.

— Центральная часть составляет около ста пятидесяти километров в диаметре. Примерная глубина моря плоти — двести метров. — продолжал Мирослав. — К краю она существенно снижается, до двадцати-тридцати метров, в зависимости от направления. В данный момент больше всего бродячих полей образуется на юго-западе, но их продвижение удалось затормозить ковровыми бомбардировками.

— Расход боеприпасов? — оторвавшись от снимков спросил я.

— Промышленности удалось перестроиться, и мы получаем больше, чем уходит. — довольно ответил князь Лазарев.

— Хватает, ваше высочество. Но говорить о восполнении запасов рано. В случае обострения снарядов хватит на неделю, не больше. — возразил Мирослав.

— И обострение, как я понимаю, возможно? — уточнил я, и Суворов, кивнув, переключил снимки. При увеличении изображения появились обведенные желтыми и красными рамками размытые квадраты, почти такого же оттенка что и окружающее море плоти. Только когда переключились на следующий снимок я понял на что смотрю. — Сколько их там?

— Много, ваше высочество. Сотни, если не тысячи. — ответил Мирослав. — На поверхности только самые крупные суда, крейсерского класса. Но даже они могут скрываться в сердцевине Польской зоны.

— Они полетят? — спросил я, но генералы и министры лишь промолчали, переглядываясь, и слово вновь взял Суворов.

— Границу Германии ежедневно атакует от двух до пяти зараженных судов. Ни разу их не было больше десяти. — сказал Мирослав, переключив на другой снимок, где, по всей видимости, шел бой между пограничными войсками у обелисков и искаженными. — Но главная опасность не в этом. На всей территории Польской зоны, даже если брать в расчет ближайшие государства, никогда не было столько военных судов.

— Уж не хотите ли вы сказать, что они появились из сердца зоны? — удивленно проговорил я. — Море плоти порождает собственные суда?

— Мы не можем утверждать наверняка, возможно оно просто копирует внешние признаки и по этой причине на фронте всего несколько действующих вражеских кораблей. — заметил Мирослав. — Но мы должны готовится к худшему.

— Прошу прощения, ваше высочество, но я просто обязан задать вопрос — вы можете закрыть Польскую зону? — спросил молчавший до этого Багратион-старший.

— Не сейчас. Мне нужно по крайней мере еще несколько месяцев. — ответил я, заметив, что некоторые из присутствующих облегченно выдохнули. — Если ничто не нарушит запущенных процедур. Надеюсь, демонстрация возможностей оказалась не напрасной? Ваше сиятельство, что говорит разведка?

— Ситуация стала менее стабильной, ваше высочество. — ответил Леонид. — После того как неизвестный разрушил концентрационные лагеря в Мексике, Ирландии и Африканском альянсе возникли движения сопротивления. Особенно успешно идет сопротивление на территории, прилегающей к Ирландской зоне. Поставленного повстанцам вооружения хватило, чтобы они взяли контроль над несколькими областями.

— И флот англичан?.. — поторопил я главу тайной канцелярии.

— Остался в Пакистане, ваше высочество. Она захватили столицу и выдвинули войска для взятия под контроль ключевых портов Персии. — пояснил Леонид, и некоторые из городов Персии оказались обведены красными кружками. — Объединенный флот лиги наций существенно поредел, но всё равно превосходит наш в три раза как по численности, так и по количеству кораблей.

— Значит битву за Персию мы проиграли, просто не успев на неё. — поморщившись проговорил я.

— Пока никакой битвы не было, ваше высочество. Англичане действуют согласно договоренностям с дядей Вахамеди, самого принца обвиняют в отцеубийстве, попытке государственного переворота и пособничестве интервентам в лице Амин-бея. — перечислил Леонид. — Пропаганда Лиги направленная на своих граждан и страны союзницы — крайне эффективна.

— А мои действия с сердцем зоны только подстегнули её, выведя на новый уровень? — предположил я.

— Да, ваше высочество, но в этом есть и плюсы. — поспешил успокоить меня Багратион-старший. — По всем опросам ваш образ знают во всем мире, а очернение работает лишь на усиления имиджа вас как уникального воителя. Вас боятся даже больше, чем совета Тесла, а во многих странах, на фоне новостей об освобождении заключенных появляются ваши последователи.

— Последователи? И в каком качестве? — на всякий случай уточнил я.

— Ангела, ваше высочество. — ответил вместо старшего Багратиона Константин. — В нашей империи выход новому религиозному верованию представляет орден святого Александра Невского, но в других странах создаются секты, радикальные ячейки.

— Всё верно, ваше высочество. — согласился с сыном Леонид. — Всё чаще в новостях проскакивают статьи о начале апокалипсиса. О том что настал Рагнарек, конец времен, и вы либо его предвестник, либо воевода небесного воинства, что поведет народы в последней битве.

— На сколько эти верования сильны, и на сколько мы можем их использовать? — спросил я, заставив нескольких адмиралов нахмуриться.

— Как я уже упоминал, ваше высочество, официальная пропаганда в Лиге наций очень сильна. — проговорил Леонид. — Забраться на центральное телевиденье в их странах невозможно. Получить доступ к распределенным сетям — почти бесполезно из-за модерации и постоянных зачисток контента. Но если задаться такой целью, поставить на религиозную истерию и идти до конца… Может получится.

— Если действовать по старинке, работая с лидерами мнений и людьми на местах, то можно даже направить их гнев в нужное русло. — согласился Константин. — Но, если мы говорим о сетях, то последние сведения от китайских информаторов и пособников прямо говорят об их существенном опережении всего мира в коммуникациях. К тому же ваш личный научный…

— Краснова трогать нельзя. — тут же ответил я. — В идеале лучше бы его начать разгружать, но, к сожалению, кадров, как и рабочих рук не хватает.

— В таком случае остаются китайцы. — пожав плечами заметил Багратион-младший. — Стоит попробовать наладить торговлю, мы им ценные ресурсы, они нам передовые технологии. Вне зон с диссонансом они будут эффективны.

— Как бы то ни было, ваше высочество, эта операция займет месяцы. Возможно годы. — вмешался Мирослав. — А ситуация на ближнем востоке требует нашего скорейшего вмешательства, иначе регион окажется под плотным контролем противника.

— Мы не можем вмешиваться без сил, и тем более без повода. — покачал головой Леонид. — Международная обстановка и так напряжена до предела, его высочеству едва удалось чуть стабилизировать нашу позицию.

— И какая же у нас позиция, а? — усмехнувшись спросил Суворов. — А я вам напомню господа — наши войска полностью сосредоточены на западном направлении. Ресурсы великих и даже малых родов исчерпаны, на фронт призывать больше некого, и если у нас на южной границе появится вражеская армия, которая не станет нападать, а будет просто «поддерживать» разбойников, мародёров и прочих…

— Да, без объявления войны мы с ними ничего сделать не сможем, разве что сами пойти на обострение. — вынуждено согласился Багратион-старший.

— Вот только именно этой ситуации мы и старались избежать. — проговорил я, понимая, что любой мой следующий шаг может ухудшить ситуацию в стране. Что бы мы не делали, придется либо идти на конфронтацию, либо сдавать позиции. К первому мы не готовы, второго допускать категорически нельзя.

Вот только какой у меня выбор? Подготовка новых одаренных займет слишком много времени. Постройка флота — и того больше. Наши ресурсы и в самом деле крайне ограничены. Так что единственный вариант — высвободить их, или занять ресурсы противника. А для этого нужно либо закрыть польскую зону, либо…

— Как обстоят дела в зонах на других континентах? — спросил я.

— Если коротко, то они расширяются, ваше высочество. — ответил Багратион-старший. — За прошедшую неделю каждая из зон выросла на десятки километров. Количество людей подвергшихся искажению так же растет, нашим координаторам приходится направлять людей чтобы вывести их из опасных зон, за пределы блокад.

— Они остаются эффективны? — уточнил я.

— Некоторые из них. — кивнул Багратион-старший. — Штаты успели возвести пятиметровую бетонную стену по всей границе, с автоматическими вышками и регулярным патрулированием. Британия спасается тем, что её отделяет от Ирландии пролив. В африканских странах ситуация куда хуже, но… всем наплевать. В конце концов она далеко от «цивилизованного мира».

— Значит следующее обострение, будет в Африке. — подытожил я.

— О чем вы, ваше высочество? — нахмурившись спросил Мирослав. — После разгрома черного флота у Африканского союза нет боевых кораблей.

— Думаю сказанное мною не станет для вас откровением, господа. — проговорил я, откинувшись на спинку кресла. — Но, если станет, прошу сохранить это в тайне. Диссонанс — это воздействие существа из иного мира на наш. Если угодно — чужого бога, которого называют Пожирателем или Голодом.

— Вы уверены, что это не сказки, ваше высочество? — нахмурившись спросил глава тайной канцелярии.

— К сожалению. — кивнул я. — Как должно быть понятно из названия, единственная цель данного существа — пожирать всё. Я не слишком уверен в формулировках, что именно «всё», но органика в этот список входит точно. Мы же с вами, как и все одаренные, являемся для этого монстра маяком. А врата диссонанса и центры зон — выходом.

— Хотите сказать, что нечто планомерно вынашивает планы по поглощению нашего мира? — не сдержавшись спросил Суворов.

— Я бы не сказал, что у этого нечто есть понятный нам разум или желания. — чуть замявшись ответил я. — Во время закрытия последних врат мне удалось почувствовать отголосок эмоций этого существа, но они оказались слишком велики для меня, чтобы однозначно определить их смысл. Но да — оно хочет нас прожрать. Для него это естественный процесс, как…

— Как для колонии грибка или бактерий? — подсказал Багратион-старший, когда я замялся, подбирая слова.

— Благодарю, верно. — кивнул я. — Так вот, если это существо сумеет расширить врата в наш мир, вроде тех, что есть в сердцах зон, боюсь мы уже никак не сможем ему помешать. Планета окажется обречена, и не важно, где именно произойдет основное вторжение. Остальные страны просто падут следом.

— И при всем этом мы вынуждены сражаться друг с другом. — покачав головой пробормотал Мирослав.

— Если опасность так высока, предлагаю не провоцировать конфликты возле зон. — неожиданно сказал Константин. — Мы должны объединить усилия с другими странами, чтобы нейтрализовать угрозу.

— Ты же понимаешь, что это нереально? — с грустной усмешкой спросил я. — Страны входящие в высший совет Тесла только делали вид что ограничивают количество одаренных, по факту наращивая их у себя, и подавляя других. Если мы сейчас просто поднимем руки и сдадимся, нас тут же разорвут на куски, выкачают все ресурсы, а после зачистят территорию, чтобы не мешалась.

— Да, оптимизма международные отношения не добавляют. — кивнул Леонид, хмуро взглянув на сына. — До тех пор, пока развитые страны будут использовать рабский труд в остальном мире, чтобы копить благосостояние у себя, ничего не изменится. Но, боюсь, это в природе человека.

— Значит тотальная война, закрытие врат и перенос фронта дальше? — спросил Мирослав. — А сил у нас хватит?

— Это не единственный возможный вариант. — возразил Леонид. — Ваше высочество, вы же меня прекрасно понимаете, нужно подниматься на новый уровень. Нужно окончательно устранить недосказанность с соседями и внутри страны, а после заключить альянсы, в том числе военные. И брачные, если придется.

— Великая империя от океана до океана? — усмехнувшись спросил я.

— Если придется, то и на весь мир, ваше высочество. — кивнул Багратион-старший.

— Но отдуваться то придется мне, господа. — посмотрев на министров сказал я. — Да и брачные союзы ещё ничего не гарантируют, вся наша история говорит об этом.

— Вы правы, ваше высочество, но это можно дополнить со стороны религии. — возразил Леонид.

— И меня признают антихристом, как в Ватикане, так и в Мекке. — заметил я.

— Вопрос религии очень острый. — согласился Багратион-старший. — Но если действовать осторожно, опираясь на основы христианства и мусульманства, до их деления на разные конфессии, возможно нам удастся сыграть на религиозных чувствах…

— Есть другой способ решить наши проблемы, ваше высочество. — сказал Мирослав. — Князь прав, вам пора занять престол. Объявить об этом на весь мир, а пока идет подготовка, получить все требуемое.

— Нужно будет провести выборы патриарха. — задумчиво проговорил Леонид. — Впрочем можно обойтись и митрополитом.

— Я в большей степени о другом. — возразил Мирослав. — Вам нужно закончить с формальностями, ваше высочество. Использовать трудности себе во благо. И всему государству заодно. Уверен — у вас получится.

Уточнять, о чем говорит адмирал не было никакой нужды. Тем более он был во многом прав. Ситуация аховая, бумаги подписаны, но Борис всё ещё остается во дворце. А учитывая, что отпор на восточном направлении нам дать нечем, остается только подстраивать ситуацию под себя.

— Хорошо, господа, я прошу вас сосредоточится на своей работе. Чтобы никаких терактов на нашей территории. Максимальное благоприятствование действиям производственного цеха Академии наук и секретность. — проговорил я, заканчивая заседание совета. — Мирослав, мне нужно будет несколько кораблей сопровождения, для линкора Петр Великий.

— Боюсь несколькими тут не обойтись, ваше высочество. — нахмурившись ответил Суворов. — Позвольте мне отозвать флотилию сына, для вашей свиты.

— Это оголит наши фланги… впрочем, если мы двигаемся к этой цели, возможно лишняя провокация нам не помешает. — подумав сказал я. — В таком случае нам придется усилить контроль за родами Сибири, чтобы они вновь не взбунтовались.

— В ближайшие месяцы подобного можно не ждать, ваше высочество. — ответил Константин. — После устранения Тунгусской зоны доверие к вам аристократов и подданных того региона находится на запредельном уровне.

— Это хорошо, но рисковать всё равно не стоит. — сказал я, и попрощавшись с министрами прошел в сопровождении охраны в закрытую оранжерею. Сейчас, после того как из неё убрали все погибшие от диссонанса растения, оранжерея выглядела скудно и мрачно, но в целом соответствовала сидящему меж кустов Борису.

— Явился. — усмехнувшись сказал бывший император. — Наконец решился на следующий шаг.

— Да, в течении недели будет объявлено о коронации. — ответил я, заставив Романова нахмурится.

— Это не то, что я ожидал услышать. — произнес Борис. — Ты обещал…

— Я прекрасно знаю, что я и кому обещал, так что напоминания мне не требуются. — улыбнувшись ответил я. — Но, для того чтобы меж нами более не было недосказанности, мы улетим из России вместе. А вернусь я один. С регалиями, бумагами и клятвами. Хватит двоевластия, тебе тут не место.

— Не зарывайся, чужак. — поморщившись сказал Борис. — Я улечу, как только наш договор будет исполнен.

— Для этого мы и улетаем. Можешь назначать поединок с японцем. — усмехнувшись ответил я. — Ваши глупые споры тоже пора заканчивать.

Глава 10

— Чемпион старшего члена совета шести, Четвертого, его императорское высочество, младший принц императорской крови Нарухито Амио! — объявил герольд, и на идеально круглую арену шагнул невысокий молодой мужчина, лет двадцати восьми, в классическом золотом кимоно. Его самая заурядная внешность была оттенена не только одеждой, но и заткнутыми за пояс ножнами какой-то чудовищной длины.

— Чемпион младшего члена совета шести, Второго, его императорское высочество, бывший наследник Российской империи, Александр Романов. — выкрикнул герольд, и с другой стороны на арену шагнул я, после чего глаза японца из узких линий стали вполне нормальной величины.

— Мы так не договаривались. — раздался у меня в ухе перевод, когда японец что-то прощебетал. Ну ещё бы, ведь я-то вышел так как был готов сражаться, в полном штурмовом доспехе архангел, с автоматической двадцатимиллиметровой пушкой на предплечье и со своим верным двуручным мечом. В результате возвышаясь над японцем чуть ли не в полтора раза.

— Говорилось о дуэли, так я и пришел на дуэль. — спокойно сообщил я, вытащив меч и воткнув его в бетонный пол, так что принц в ужасе отшатнулся. — Ни о каких прочих условиях речи не было.

— Это неприемлемо! Своими варварскими выходками вы позорите славное имя своего рода! — тут же выкрикнул японец, будто в доспехе я его мог хуже слышать. — Любая благородная дуэль проводится без доспехов! Лишь на мастерстве!

— Так это у вас, на отсталых островах. — ответил я, хотелось пожать плечами, но конструкция брони не позволяла. — Чуть что, сразу до смерти рубиться. А у нас принято, чтобы оба оставались живы после дуэли, поэтому принято сражаться в доспехах. Или вы хотите именно моей смерти в случае победы?

— Настоящему мастеру нет смысла убивать проигравшего. — презрительно прищурившись сообщил Нарухито. — И ваши варварские доводы тут неприемлемы.

— Вы считаете варварами нас, а мы считаем варварами вас. По вполне объективным причинам и разнице в религии и истории. — ответил я. — Да что там говорить, вы до сих пор продолжаете ходить в халатах, как полторы тысячи лет назад, а мы давно их переросли и освоили удобные боевые костюмы.

— Это оскорбление? — кажется до принца начало доходить что я над ним просто издеваюсь. — Дуэль до смерти!

— С какой стати, узкоглазик, мне соглашаться на твои варварские условия? — ещё раз поинтересовался я. — Хочешь дуэли до смерти? Нападай, я тебя аккуратно располовиню. Ни или четвертую, если хватит скорости брони.

— Дуэли не будет! — рявкнул японец.

— Не будет. — согласился я. — Но раз ты хочешь сбежать, как трус, я потребую признать тебя проигравшим.

— В отказе сражаться с варваром, нарушающим все мыслимые законы, нет бесчестия. — гордо вскинув подбородок возразил японец.

— Вот только ты на дуэль согласился, а таких условий как оружие и наличие доспехов не оговаривал. — усмехнулся я. — На твою честь мне плевать, но ты хочешь, чтобы я нарушил традиции нашей империи и сражался по твоим правилам. А зачем мне это? В чем честь для меня нарушить наши традиции?

— Это варварские традиции. — продолжил настаивать японец.

— О том, кто из нас варвар мы уже недавно говорили. — отмахнулся я. — Хочешь, чтобы было, по-твоему, прикажи в случае поражения отвести все войска Японии на родину. Ах да, ты не можешь, тебя же лишили всех официальных должностей, постов и даже очереди на наследство. Значит ты не можешь.

— Приказывать я и вправду не могу, но сёгун Такеда выполнит мою просьбу. Если ты решишься вытащить свое белое нежное тельце из скорлупы. — проговорил принц. — Я даю своё слово, что в случае поражения…

— Тельце? — усмехнувшись перебил я. — Увы, я не японец, а потому предпочту видеть бумагу подписанную сегуном, до того, как начнется наша схватка. На двух языках, японском и русском. А после этого можно будет и потанцевать.

— Варвар, не знающий чести. — фыркнул Нарухито, но распорядился позвать адмирала японской флотилии. Учитывая, что она сейчас висела на юге от нашей позиции, а мой флагман с поддержкой на севере, в прямой видимости, никакой трудности это не составило. А пока составляли документы я снял доспех и остался в костюме пилота.

Конечно, он не слишком подходил для высокого боя на мечах, но где я, а где фехтование? Я даже в училище получил всего небольшой курс, а уж в академии и вовсе на этом не акцентировались. В общем фехтовал я своим мечом как крестьянин оглоблей, и то не факт кто лучше управится. И, что самое противное, все кто видел ролики с моим участием могли в этом наглядно убедиться.

— Вот твоя бумажка. — с презрением бросил принц, отпустив лист до того, как я успел его ухватить. Нагибаться я за документом естественно не стал, но поддел его прессом и лист с гербами печатями и подписями сам прыгнул мне в руку. Не спеша, я прочел документ, а затем заставил паука перевести часть на японском, только чтобы убедиться то он составлен верно.

— Отлично, меня устраивает. — кивнул я, передав документы сопровождавшему меня Василию. — Надеюсь сёгун исполнит своё обещание.

— Ему это ен понадобится, ведь я не проиграю. — усмехнулся Нарухито, поправив кимоно и проверив как легко меч выходит из ножен. — Готов?

— Вполне. — кивнул я, размяв плечи и попрыгав на месте.

— Дуэлянты готовы, арена изолирована. — донесся голос из динамиков на двух языках. — Начинайте по звуковому сигналу.

— Ты оскорбил меня, мою нацию и императорский род. — произнес Нарухито, усмехнувшись. — Теперь тебе нет прощения. Пусть я и говорил, что дуэль не смертельная, но меч слеп, и в бою бывает всякое. Ты оказался слишком хорош, и я не сумел сдержать клинок последую секунду.

— Меч слеп. — кивнул я. — Хорошая фраза, я запомню.

— Тебе не надо. — ещё более гнусно и самоуверенно усмехнулся принц, а в следующее мгновение рванул вперед, за секунду до резкого писка из динамиков.

Скорость, с которой он выхватил клинок из ножен была просто умопомрачительна. Тот случай, когда говорят «я боюсь человека что оттачивал один удар десять тысяч раз». Думаю, принц Нарухито наносил его куда чаще. Кроме того, клинок на мгновение блеснул, а затем словно стал матовым.

Стихийный каменный клинок, который с легкостью мог бы разрубить не только плоть, но и резонансный доспех. И всё же японец перестраховался, рассчитывая, что без брони я стану медленней и уязвимей. Что уйду в глухую оборону, чем мгновенно обреку себя на поражение и смерть. Похоже он был гуманитарием и с расчётами у него…

Клинок камня просвистел в миллиметре у моей щеки, и одновременно мое лезвие замерло у горла принца. Он, увидев движение, отпрянул назад, глаза Нарухито расширились, и подняв меч над головой он замер, в ожидании атаки.

— Ещё не поздно сдаться. — сказал я, держа лезвие перед собой. — Если бы я захотел, твоя голова уже слетела бы с плеч. Дуэль я выиграл.

— Это ложь! Я победил! — вспыхнул японец, но вместо того, чтобы бездумно атаковать, сделал небольшой шаг вперед. Теперь он лишь сопел, приближаясь крохотными, почти незаметными шажками, но в его руках и туловище я видел жуткое напряжение, которое буквально взорвалось энергией при выпаде.

Даже моё, многократно ускоренное зрение не смогло заметить движение меча. Моё тело, не успело среагировать, это было просто вне человеческих возможностей. Благо я уже давно не был простым человеком и начал двигаться за долю секунду до выпада, полагаясь исключительно на третий глаз.

Тонкое длинное лезвие императорской катаны скользнуло по моему двуручнику, оставляя глубокий след на ледяной поверхности. Принц был удивлен, и я это заметил, но на сей раз он не стал отступать, решив навязать мне бой. К его счастью, отступать мне было некуда, но я и не собирался.

Отбить клинок камня щитом я даже не рассчитывал, а соревноваться в умении фехтования с тем, кого учили с раннего детства это просто глупо. Я в сумме занимался этим хорошо если год. Да и то, барон учил меня скорее владением рукопашному бою, чем схваткам на мечах. Тем более в практикуемом японцем стиле.

Но благодаря дару предвиденья, чувству опасности, нечеловеческой скорости реакции и надежной защите ледяного клинка у меня были все шансы. Лезвия раз за разом сталкивались в воздухе, неизменно выбивая из моего меча ледяные осколки, но я успевал нарастить новый слой до следующего парирования.

— Бесчестно! — выкрикнул японец, усиливая напор. Отвлекаться стало совсем некогда, его клинок, усиленный стихией камня, мелькал словно молния. Но я постепенно привыкал к выпадам, подстроившись под его темп и постоянно оказываясь чуть впереди. Что не могло не бесить Нарухито. А ещё он начинал уставать.

— Сдавайся. — на выдохе сказал я, отбивая очередной удар. — Ты проиграл.

— Нет! — выкрик принца внезапно обернулся воплем, и я почувствовал, как сама ткань реальности начинает трещать по швам. Умение бога смерти, синегами, заставило материю пойти волнами. И даже моя готовность, сыграла лишь малую роль. Клинок льда распался, превращаясь в обычную корку замерзшей воды, а в следующую секунду противник чуть не разрубил его напополам.

— Хватит. — почувствовав, что Нарухито сейчас снова завопит крикнул я, и вместо того, чтобы отступать сделал шаг вперед, выпустив рукоять меча из левой руки и влепив принцу смачную оплеуху. — Хватит орать.

Ошалевший японец, которого ударом откинуло к противоположной стене, не веря держался за ухо, и глядел на меня полными непонимания и ужаса глазами.

— Ты проиграл, сдавайся. Это последнее предложение. — сказал я, наращивая ледяной щит на левом предплечье. — Как ты сказал — меч слеп.

— Это бесчестно… — проговорил, не от водя от меня взгляда Нарухито. Но затем подобрался и вновь подняв меч над головой шагнул ко мне, одновременно набирая воздух в легкие.

— Вот вроде у нас схватка на мечах, а ты орёшь и творишь всякую дичь. — проговорил я, готовя конструкт. — И где же твоя хваленая честь?

Японец ничего не ответил, вместо этого раскрыв рот для очередного вопля. Вот только я этого ждал, и стоило его губам разомкнуться как внутрь, выбивая зубы, залетел десятисантиметровый снежок. Вернее сказать, идеальный ледяной шарик, чуть больше бильярдного. Так что вместо крика у него получился полу всхлип полу хрип.

Ну и кровавые слюни с соплями, когда принц, отпрыгнув и забыв обо всём попытался выцарапать застрявшую у него во рту ледышку. Смотреть на это жалкое зрелище было противно, так что я шагнул вперед, вновь напоминая о себе. Нарухито даже попытался вновь поднять меч, но на сей раз из-за слез не сумел верно оценить расстояние, так что мой кулак со всей силы вошел ему в подбородок, выбивая остатки зубов и отправляя японца в глубокий нокаут.

— Кто-то хочет поспорить что он проиграл? — повернувшись к камерам и раскинув руки спросил я. — Или мне его добить для верности?

Ответа не последовало, так что я лишь пожал плечами и приставил лезвие к шее принца. Похоже это было последней каплей, потому как в следующее мгновение дверь со стороны японцев раскрылась и оттуда выбежало несколько служек в кимоно, оттеснивших меня от тела.

— Советую в начале вынуть ледышку. — сказал я, когда принца подхватили вод руки. — А то зубы ещё можно вставить, а вот если у него небо насквозь промерзнет…

— Дуэль чемпионов окончена. Победитель не определен. — донесся женский голос из динамиков. — Дуэль аннулирована из-за взаимного нарушения правил дуэли.

— Какая красота. — усмехнулся я, взглянув в камеру. — В следующий раз, прежде чем устраивать дуэль, определитесь с правилами, а не пытайтесь менять их на ходу. В данный же момент очевидно, что победитель тот, кто остался на ногах.

— Дуэль окончена, победитель не определен. — повторил женский голос, и я понял, что большего от неё не добьюсь. Но и сдавать выигранные позиции я не собирался, именно для этого я договор и подписывал, если совет Тесла пробует юлить и выворачивать правила под себя, у японцев такой финт не пройдет.

— Ваше высочество, с победой и возвращением на борт. — проговорил Мирослав, временно исполняющий обязанности капитана Петра Великого. Пришлось брать с собой всех советников Бориса, ведь он обещал снять с них клятву только после успешной дуэли.

— Благодарю, но похоже победу пытаются оспорить. — ответил я, принимая командование. — Соедините меня с адмиралом японской флотилии.

— Правила дуэли, установленные принцем Нарухито были нарушены. — проговорил Четвертый.

— Были. — не стал спорить Второй. — Вот только они были нарушены самим принцем. Он первым использовал Вопль банши для разрушения конструктов Александра, а потому должен быть признан проигравшим.

— О каком вопле речь? Он просто подбадривал себя криком. — покачал головой Четвертый. — Разве это нарушение?

— Не стоит юлить и врать, я долгое время занимаюсь фундаментальными исследованиями диссонанса и прекрасно знаю их проявления. — улыбнулся Второй. — А перед дуэлью на арене было установлено чувствительное оборудование. Да и записи с камер и разрушение конструктов прямо говорят о действии вашей фамильной техники.

— Вы пошли на исследование нашей техники? — проговорил Четвертый, поджав губы. — Это недопустимо!

— Исследовать? Я этим занимаюсь пятнадцать лет, с момента как мой отдел присоединился к обществу. — улыбнувшись ответил Второй, а затем на секунду отвлекся на коммуникатор. — Кажется сёгун Такеда уже признал поражение вашего чемпиона.

— Только мне решать, когда мой брат проиграл. — поджав губы проговорил Четвертый. — Нарушения были взаимными!

— А ваш сёгун посчитал иначе. Флотилия снялась с якорей и уходит на восток. — победно улыбнувшись проговорил Второй. — Вы можете продолжать упорствовать, но факты говорят о победе моего чемпиона.

— Предлагаю голосование. Кто за то, чтобы счесть дуэль недействительной? — спросил Первый, подняв руку. — Четверо против двоих, думаю разночтений быть не может. К сожалению, принц Нарухито в ближайшее время вряд ли окажется в состоянии вновь выйти на арену, так что нам придется подыскать другого кандидата. Если, конечно, вы хотите оспаривать решения совета.

— Что же, я не против, другой так другой. — проговорил через несколько мгновений Второй. — Однако на сей раз все правила прохождения дуэли должны быть прописаны заранее. Четко, так чтобы не допускать двояких трактовок.

— Думаю, это вполне понятные и обоснованные требования. — улыбнувшись ответил Первый. — Учитывая, что ваш чемпион совершенно не устал, повторная дуэль будет назначена на сегодняшний вечер. Там же.

— В начале правила, потом назначение даты. — сухо проговорил Второй.

— Это не займет много времени. — усмехнулся Первый, взглянув на Пятого. — Огласите обговоренные условия.

— Никаких доспехов, никакого оружия или конструктов. — сказал индиец, заставив Второго нахмуриться. — Честная рукопашная схватка до потери сознания.

— Зачем одаренным сражаться врукопашную, даже без конструктов? — спросила Пятая, вмешиваясь в торг. — Это же нелогично.

— Таковы наши условия. Дуэль сегодня, через три часа. Там же. — сообщил Пятый, не глядя на Второго.

— Если ваш чемпион откажется от схватки, будет признан проигравшим. — победно улыбаясь сообщил Первый. — Если угодно, мы можем за это проголосовать.

— Я должен сообщит о происходящем своему чемпиону. — сказал Второй, поднимаясь. — Предварительно — мы согласны.

— Да-да, конечно. — улыбаясь согласился Первый, и дождавшись пока Пятая не выйдет вслед за Вторым, откинулся на спинку кресла.

— Наша договоренность в силе? — спросил Шестой. — Если мой чемпион выиграет эту схватку, Штаты поддержат выход Индии из протектората Англии.

— Конечно, ведь мы договорились. — спокойно улыбнулся Первый.

— Что? — Третий с удивлением посмотрел на Первого. — Это наша территория!

— Была, сто пятьдесят лет назад. — возразил Первый. — К тому же, вы с неё всё равно ничего не получаете, к тому же Индия останется в союзе и не станет отказываться от военных баз на своей территории. Только гарнизоны сменятся с Английских, на смешанные из представителей альянса.

— Это неприемлемо. — проговорил Третий. — Английская короне не откажется от собственных подданных и территорий.

— Вы от них уже отказались, дав почти полную самостоятельность. — отмахнулся Первый. — К тому же, сейчас на кону спокойствие мирового порядка. Если же вам этого мало подумайте о куда более сладком призе. Первая в мире исчезнувшая зона. Миллиарды тонн полезных ископаемых.

— В таком случае цесаревич должен не просто проиграть, он должен умереть. — проговорил англичанин. — Только в случае отсутствия наследника на Российском престоле можно думать о полной победе.

— У него есть супруги, и две из них, кажется, беременны. — возразил Шестой.

— Ничего страшного, это тоже решаемый вопрос. — отмахнулся Первый. — Будем придерживаться правил. В начале лишим голоса Второго и Пятую. Покажем всему миру ущербность агрессивной империи, чей цесаревич убил миллионы, открыв Варшавскую зону, а затем уже разделим проигравших.

— Сегодня? — тому, что результат дуэли постараются признать недействительным, я вообще не удивился, но вот то, что вторую дуэль назначат прямо на сегодня… да ладно, в принципе тоже приемлемо, особенно учитывая, что я сумел добиться своего. Однако условия второй дуэли оказались просто за гранью добра и зла.

— Да, через три час к вам прибудет флотилия Индии, под командованием махараджи Водеяра, он уже уведомлен об условиях проведения дуэли, так что перед её началом тебе придется сдать всё оружие и резонатор. — проговорил Борис. — Уверен, ты сможешь выкрутиться и без этого, но если приборы зафиксируют всплеск диссонанса, и эа дуэль тоже будет признана недействительной…

— Это если я выиграю. — усмехнувшись ответил я. — Тебе не надоело играть под дудку совета? Может пора уже наплевать на их меняющиеся правила?

— Как только у тебя будет флот, и армия, сравнимые по силе с объединенной армией альянса, можем это обсудить. — сухо ответил Борис. — А пока придется работать с тем, что есть. К слову, тебе и в самом деле стоит победить, без дополнительных условий. Чемпион Шестого их не сможет принять, у него нет власти.

— И зачем мне это? — спросил я. — Мы договаривались с тобой на одну дуэль, я её выиграл. Или ты тоже хозяин своему слову? Захотел — дал, захотел обратно забрал?

— Мы договаривались о выигранной дуэли. — возразил Борис. — Так что условия не исполнены.

— Не по моей вине. — ответил я. — Сейчас же ты пытаешься переложить проблему с больной головы на здоровую. К тому же, кто сказал, что они не продолжат препираться? Одержу победу над этим…

— Проблема правил в том, что их невозможно постоянно нарушать. — ответил Борис. — Один раз — да, два — может быть. На третий всем, в том числе создателям правил, станет понятно, что они больше не работают, и нужно придумывать что-то другое.

— И в чем проблема? — усмехнувшись спросил я. — Они просто изменят правила под себя, снова. Отменят вообще дуэли чемпионов, например.

— Это можно было бы сделать, если бы общество оставалось полностью монолитным. Но это не так. — ответил Борис. — Даже сейчас, отстаивая свои позиции до последнего, представитель правящего рода Японии признает своё поражение. Ему противно что общество поступило именно так, хоть он это и скрывает. К тому же, неужели ты думаешь, что сёгун ослушался бы прямого приказа императора?

— У нас был подписан договор. — мрачно проговорил я. — Что он отводит войска после поражения Нарухито в дуэли.

— Конечно. Но он мог бы просто сложить с себя полномочия адмирала, взять какой-нибудь катер и улететь. — усмехнувшись заметил Борис. — Ни в букве не нарушив договор. Легче бы тебе при этом стало? Сомневаюсь. Однако адмирал увел флот, а значит сам император одобрил такое решение.

— Чем ещё раз подтвердил, что именно я победил в дуэли, а значит и наш договор должен быть исполнен. — тут же ввинтил я. — Иначе зачем мне сражаться снова?

— Тебе так важна личная выгода? — с неприязнью спросил Борис. — Изволь. Когда ты победишь, и наше с Елизаветой решение будет принято к исполнению, я раскрою тебе главную тайну резонанса, и объясню, как именно освоить конструкты всех стихий. Такой размен тебя устроит?

— Учитывая только что полученный опыт, я бы в начале хотел услышать более точные условия. — проговорил я. — Чтобы потом не выяснилось, что мы друг друга недопоняли, или условия были провалены по чужой, а не моей вине.

— Ка же ты, чужак меня раздражаешь… мы делаем одно дело, но вместо того, чтобы сконцентрироваться на нем… хорошо! — выдохнул наконец Борис. — Выиграй эту дуэль чисто. Так чтобы нельзя было её не признать, и я исполню свою часть договора, разорву клятвы, отрекусь от престола и передам тебе секрет стихийных конструктов. Такие условия тебя устраивают⁈

— Вполне. — усмехнувшись ответил я. — Сделаю всё от меня зависящее, чтобы дуэль была чистой. Но если они опять попробуют нарушить свои же правила…

— Они, конечно, попробуют, но мы им не позволим. — усмехнувшись ответил Борис. — Жди, скоро твой противник прибудет.

Мне больше ничего не оставалось, кроме как выполнить свою часть сделки, и готовиться. Но, как верно заметил Борис, если они не хотят играть честно, придется ловить их за руку и заставлять это делать. Так что к моменту, когда прибыла индийская делегация, рядом с ареной было размещено несколько подавителей, почти полностью блокирующих саму возможность использования резонанса.

Вот только, когда я увидел улыбающегося бородатого индуса, спускающегося по трапу, я понял, что все мои приготовления напрасны. Ведь в истинном зрении он светился как новогодняя ёлка — не было той чакры или меридиана, что остались бы не активны в его теле.

— Брахман Айо приветствует собрата. — улыбаясь во вьющуюся бороду склонился индус, и на моё лицо невольно выползла ухмылка.

— Брахман Александр приветствует собрата. — ответил я. — Пусть наша схватка послужит нашим душам.

— Истинно так, брат. — вновь поклонился Айо. — Пусть решит карма.

Глава 11

— Что они делают? — поинтересовался Первый подняв бровь. В малом зале заседаний на острове Тесла собрались все заинтересованные лица. Штаты, Индия и Англия. Представитель Японии отъехал на консультации с императорским домом, а Второй и Пятая не были поставлены в известность о совете.

— Мы, кажется, договорились. — вновь проговорил Первый, повернувшись к Шестому. — Ваш чемпион должен убить выскочку, а не держаться с ним за руки.

— Они просто примериваются к бою. — нехотя проговорил индиец, которому происходящее и самому не доставляло никакой радости. Они создали идеальные условия для сражения брахмана Айо, поставили противника в узко заданные рамки, не допускающие проигрыша воителя и учителя, но вместо того, чтобы намять цесаревичу бока, они просто стояли, соединив правые ладони.

— Вы сделали не верную ставку. — проговорил Третий. — Нужно было доверить сражение принцу Чарльзу, на тех же условиях. И он не оставил бы русу ни шанса. Вместо этого вы пытаетесь провести собственные интриги внутри общества.

— Не пытайтесь обвинить меня в получении выгоды за счет своего сложного положения. — с улыбкой отмахнулся Первый. — Не вы ли начали заново оккупацию Нормандии, пользуясь занятостью Французов в Африке?

— С каких пор проведение референдумов стало синонимом оккупации? — усмехнулся Третий.

— Термины определяет победитель. — вернул ему улыбку Первый.

— Именно поэтому мы и говорим о референдуме. — ответил Третий. — Мы спасаем остатки Европы от агрессии русских и паники немцев. И если Нормандия решила вернуться в колыбель Британии, то так тому и быть. Да и действия этого вашего учителя, выглядят более чем сомнительно. Он не победит.

— Он великий оракул и брахман. Возможно, величайший нашего времени. — ответил Шестой. — Он видел свою победу, а потому она предрешена.

— Вы верите в эту чушь? — удивленно посмотрел на него Третий.

— А вы нет? — с не меньшим удивлением спросил Шестой. — После появления резонанса и прорывов вы всё еще не можете принять то что в нашем мире есть куда больше, чем просто физические оболочки и проявления?

— Существование диссонанса — научно доказанный факт, в то время как все ваши праны, третьи глаза и прочее — лишь миф. — чуть качнул головой Первый. — Если ваш расчет был основан на них, то мое предложение о сотрудничестве можно отзывать.

— Он справится. — проговорил Шестой, сконцентрировавшись на экране, тем более что изображение наконец изменилось, и противники начали шевелиться.

Пакистанская граница, арена между войсками России и Индии.

Айо был таким же как я, и в то же самое время совершенно иным. Не было никаких сомнений, что брахман переродился и уже не первый раз, плотно держа нить судьбы и духа в своих руках. Возможно, это была уже третья, если не четвертая его осознанная жизнь, но в этой он явно добился многого.

Убежище души было раскрыто полностью, как и у меня. Явный признак того, что Айо готов к перерождению в любой момент, и, даже если мне каким-то образом удастся его убить — это никак не скажется на его планах. Земля, вода, огонь и воздух оказались полностью подчинены его воле, как и эфир. И даже третий глаз был почти полностью раскрыт, чего мне никак не удваивалось добиться. Всё же я в этом теле провел всего пару лет, а брахман уже приближался к сорока пяти.

И вот тут начинались существенные отличия. Тело мужчины было отлично подготовлено, но, как и принято в касте дважды рожденных — не перекачано и больше сконцентрировано не на бое, а на том, чтобы не доставлять брахману неудобств. Впрочем, в реальной рукопашной схватке это совершенно не важно.

Раскрытые чакры стихий позволят ему мгновенно создать гормональный шторм, который сравняет нас в скорости и силе. Хоть и на достаточно короткий промежуток времени, но в рукопашной схватке этого вполне достаточно. У мастеров всё решает один удар, а перевести столкновение в длительную схватку могут только крайне близкие по уровню профессионалы. А я на такую рол не тянул…

Несмотря на то что в стихиях я тоже достиг пика, даже эфир у меня пока был развит не на самый максимум, а уж третий глаз всего на треть. А значит в схватке у меня шансов маловато. Он просто будет предвидеть мои движения быстрее, лучше и чаще, не оставляя ни шанса.

Физическая схватка, на нашем уровне, была совершенно бессмысленна, а потому мы стояли ладонь к ладони, контролируя выбросы праны через меридианы. Прямое столкновение сгустков энергии вызывало жуткую боль, но за счет боевой медитации и отстраненности от собственного тела мне удавалось поддерживать концентрацию.

Каждая пульсация могла стать последней. Каждый импульс мог пойти дальше, или наоборот, оказаться недостаточным и пустить враждебную энергию в мое тело, разрушая меридианы и означая проигрыш. Но в данный момент мне удавалось держать ситуацию под контролем, и силы души взаимно гасились между нашими ладонями.

— Собрат, я вижу, что ты тоже раскрываешь третий глаз. — проговорил Айо, заставив меня вздрогнуть. — А значит не мог не видеть исход нашего сражения. И я благодарен, что несмотря на будущее поражение, ты решился на нашу встречу.

— Ты и сам знаешь, собрат, что видения не всегда точны. — ответил я, убеждая больше себя самого, чем его. — Победа и поражение могут поменяться местами в любую секунду, а судьба определена лишь в общих мазках.

— Ты прав, собрат, так и есть. Но мое виденье будущего однозначно. Во всех вариантах моя победа неизбежна. А моя страна и нация выходят из схватки победителями. — улыбнувшись ответил Айо. — Мне жаль, что тебе придется пройти через это, но такова судьба, и я прошел долгий путь ради свободы.

— При чем здесь свобода и судьба? — удивленно спросил я, чуть не потеряв концентрацию. — Сегодняшняя схватка решит, будет ли Индия в союзе с Англией и Штатами участвовать в разграблении Персии.

— Что? — теперь уже растерялся Айо, но мгновенно взял себя в руки. — Собрата видно обманули. Сожалею, что твой дар оказался недостаточно хорош. Я одержу победу, и наш народ избавится от ярма англичан, став свободной и отринув путь разрушения.

— Боюсь это тебя обманули. — покачал я головой. — Я знаю о договоренностях, потому как сам являюсь наследником престола. В случае моей победы, флот альянса уйдет из региона, освободив его. В случае поражения мне придется отступить, а Персия, Османская империя, Индия и Пакистан окажутся в полном подчинении альянса.

— Нет. — покачал головой Айо. — Альянс уйдет в случае моей победы…

— Победа в бое, не всегда означает победу в войне. — заметил я, заставив брахмана на мгновение нахмурится. — Возможно ли, что ты видел не саму схватку, а лишь её итог, который истолковал неверно?

— Собрат, ты ловко говоришь, но тебе не зародить в моей душе сомнений. — улыбнулся брахман. — Победа будет за мной, я не отступлюсь и сделаю Индию свободной. Верну её на истинный путь духа, а не разложения и диссонанса.

— Собрат… ты же чувствуешь, что я не лгу тебе? — нахмурившись спросил я.

— Чувствую. Но ты можешь врать сам себе, веря в то, что говоришь правду. — ответил Айо. — Ты сам пошел по пути разложения. Твой дух переполнен чужеродной энергией, которой не место в нашем мире.

— Не место. Но она давно является его частью. — согласился я. — Мы можем лишь принять её, или отвергнуть. И я вижу, что ты годами подавлял эту силу, почти уничтожив в себе чакру звука.

— Я един с миром, а потому мир не может навредить мне. Потому я вижу его начало и его конец. Прошлое и будущее. — довольно улыбнувшись проговорил Айо.

— Ты един с миром. — кивнул я. — С прошлым.

С этими словами я наконец решился на то о чем даже думать не мог, выплеснул энергию из чакры звука, мгновенно усилив давление на противника. Троекратно! Меридианы загудели, словно провода под высоким напряжением, мышцы предплечья свело судорогой, но моему сопернику пришлось куда хуже. Отдёрнув ладонь, он сменил стойку, и на мгновение нахмурился. А потом нам стало не до разговоров.

Наши кисти столкнулись, со стуком хорошо просушенных бревен. Айо попытался пройти ближе, ударив меня по болевым точкам сведенными вместе пальцами, но мы оказались равны в скорости и шагнув навстречу я отбил удар, сам проведя контратаку, тут же чуть не попав в болевой захват.

Айо явно был мастером Ади-хай пидутам — боевом искусстве, сконцентрированном на болевых приемах, ударам по болевым точкам, узлам праны и меридианам. За счет истинного зрения и гормонального шторма он мог бить по моим уязвимым местам, видя каждое будущее движение, но и я не отставал.

Мой стиль отличался в корне. После обучения военному рукопашному бою, сконцентрированному на применение резонансных конструктов и когтей, я больше не концентрировался на захватах, и бил в любое удобное место, не пренебрегая ногами. И даже попадание ботинком в голень не могло сравниться с выбросом энергии.

Обычные единоборства ограничивались воздействием на мышцы, разрывы тканей и сотрясением внутренних органов. Внутренние кровотечения, травмы и даже переломы — всё меркло по сравнению с разрывом меридианов или уничтожением энергетических узлов. Единственное попадание в голову могло привести к дисбалансу энергии и разрушению связи чакр.

И даже к необратимой и окончательной смерти, в случае повреждения хранилища души. А потому в первую очередь мы защищали именно голову, но сколько бы не дрались, не могли достичь результата. Физические травмы — ничто, если ты можешь контролировать боль и усталость. Синяки пройдут, рваные раны зарастут и даже переломы можно исцелить со временем.

Через минуту яростных контратак и ураганных ударов стало понятно, что мы примерно на одном уровне. Моё предвиденье в бою было не хуже, чем у Айо. Реакция быстрее, а тело лучше подготовлено. Он компенсировал свои недостатки боевой медитацией, тремя кругами обращения энергии в теле и полным контролем боли.

Мы были равны. А потому я решился на отчаянный шаг — раскрыться, чтобы спровоцировать его на атаку. Я знал, что он знает о моих намереньях, как он знал, что я знаю о том, что он знает… погружаться в эту кроличью нору можно было бесконечно, и единственное что было важно —кто и на каком этапе блефует.

Снизив защиту, я сумел на несколько секунд обрести преимущество, проведя быструю комбинацию в туловище, плечи, в голову и вновь в туловище. Моя энергия растворялась в круговоротах праны Айо, он ушел в глубокую оборону, не давая мне и шанса на легкую победу, но в самый ответственный момент молниеносно атаковал.

Прямой удар в голову было практически невозможно отбить или уклониться, я как раз заканчивал движение, и не успевал отпрыгнуть. И пальцы Айо с глухим стуком ударили мне в лоб, энергия выплеснулась, грозя разрушить мою концентрацию и нейтрализовать третий глаз и истинное зрение, но в ту же секунду индус подался назад, не понимая почему я не реагирую.

Отпускать его я не собирался. Выиграв мгновение — контратаковал, ударив под ребра и выпуская энергию диссонанса внутрь его тела. Брахман скривился, не в состоянии её развеять, и в тот же миг ударил сам, двумя руками в болевые точки возле сердца. Перед глазами потемнело, нейтрализовать подобное я не мог, но это было не важно, ведь в то же мгновение мой кулак обрушился на висок Айо.

Индуса отбросило. Перекатившись по полу, он ударился о стену и замер, тяжело дыша и борясь с бушующими в его теле силами. Я же с трудом устоял на ногах, пошатываясь, и ухватившись за ребра пальцами вправил энергетические потоки, восстанавливая кровообращение и нормализуя сердцебиение. Это было чертовки близко, еще немного и бой закончился бы не в мою пользу, но теперь победитель был очевиден.

— Как? — прошептал Айо, не сумев подняться он сел, прислонившись спиной к стене. — Как ты выжил? Ведь я дотронулся до тебя! Я влил в тебя силы!

— Ты верно заметил, ты един с миром. — отдышавшись произнес я. — Но со своим старым миром. Искаженные, зоны диссонанса, одаренные и твари — всё это давно стало частью этого мира, и вместо того, чтобы подавлять в себе эти силы, я принял их, принял мир таким каким он стал. И стал с ним един.

— Это не объясняет… — начал было Айо, а затем надолго замолчал, вглядываясь в меня стекленеющими глазами. — Этот мир порочен. Мы должны были его исправить, а не принимать таким как он есть.

— Для того, чтобы изменить целый мир, нужно обладать большими силами чем любой брахман. Даже у Будды и Исуса не получилось прекратить все войны, искоренить ненависть зависть и грехи. — ответил я, осторожно подходя ближе. — И у нас не выйдет. Мы можем отвечать лишь за наши действия, постепенно улучшая мир.

— Предлагаешь вернуться? Отбросить мирское и уйти в монастыри, чтобы переродиться в новом мире через тысячи лет? — спросил Айо.

— Это будет только твой выбор, собрат. — ответил я. — Мне же ещё нужно многое сделать в своей империи. Основанная мной школа лишь начала свой путь развития, я не имею права бросать всех её учеников. Но… ответь мне, собрат. Я победил, так как изменилось будущее, которое ты видишь?

— Будущее… — брахман поморщился, затем нахмурился и почти минуту сидел не шевелясь, я уже думал, что он решил погрузиться в восстановительную медитацию, когда Айо открыл глаза и с удивлением посмотрел на меня. — Никак! Оно не изменилось никак!

— Значит ты всё же выиграл в войне, хоть и проиграл в битве. — удовлетворенно улыбнулся я. — Теперь осталось убедить правителей Индии в том, что они должны выйти из альянса, и стать свободными.

— Я сделаю всё что от меня зависит, собрат. — улыбнулся Айо, и я подал ему руку, помогая подняться. — Мы обязательно должны встретиться позднее. Ты открыл мне великую истину, которую я не хотел признавать.

— Твоя школа не впадет в немилость раджи? — уточнил я.

— Не беспокойся, он один из моих давних учеников, как и его сын. Даже если понадобится пятьдесят лет, мы найдем общий язык. — проговорил брахман.

— Хотелось бы сделать это быстрее. — ответил я, заставив Айо улыбнуться. — Мир меняется, и нам придется меняться вместе с ним.

— Я передам это своим ученикам. — подумав сказал индиец и мы поклонились друг другу как равные. — Я признаю себя проигравшим! Поединок окончен!

Остров Тесла.

— Господа, рад что все наши разногласия были улажены в ходе проверки чемпионов. — с улыбкой проговорил Второй, глядя на вернувшихся в общий зал совещаний троих представителей. — Надеюсь никто не станет оспаривать очевидный результат, который признал чемпион от Шестого?

— Правила чемпионов было создано лишь для того, чтобы не проводить полномасштабные кровопролитные войны, при равном результате голосования. — напомнил Первый. — Учитывая, что сейчас нас пятеро, и голос Четвертого можно не учитывать, мы можем проголосовать повторно.

— Вот как? — проговорил русский царь, мрачно усмехнувшись. — Повторим.

— Отлично. Кто голосует за принятие резолюции о недопустимости сохранения контроля Россией над стратегически ценными мировыми ресурсами? — спросил Первый, поднимая руку, но к своему удивлению оказался в меньшинстве. Пятая, Второй и Шестой рук не подняли, после чего Третий с насмешкой посмотрел на индуса.

— Думаю ответ очевиден. — проговорил Второй. — В связи со сложившимися обстоятельствами и победой моего чемпиона, этот вопрос решен, согласно уставу общества, не может повторно выносится на обсуждение до конца следующего года. Общество Тесла не поддержит вторжение какой-либо страны на территорию России.

— Прошу вынести на голосование следующий вопрос. — неожиданно проговорил Шестой. — В связи с чрезвычайной ситуацией в мире и расширением считавшихся стабильными зон диссонанса, я считаю, что необходимо чтобы все страны лиги наций сконцентрировались на нейтрализации эффектов от зон. Общество Тесла обязано поставить перед Лигой наций задачу по сворачиванию любых конфликтов до окончания кризиса. Войска всех стран должны вернуться на родину. Выношу этот вопрос на голосование.

— Рекомендация всем войскам вернуться на родину и стабилизировать воздействие зон диссонанса. Я за. — сказал Второй.

— За. — тут же сказала Пятая.

— Против. — сказал Третий. — Пусть этим занимаются страны на территории которых есть зоны. Ирландия, Мексика, Африканский союз. Зачем приплетать к этому остальных? Я решительно не понимаю.

— Против. — кивнул Первый. — Предлагаю отложить голосование по этому вопросу до возвращения представителя японского отделения.

— Это ничего не изменит. — с улыбкой проговорил Второй. — Трое за.

— В таком случае я воспользуюсь своим правом вето. — вернув улыбку сказал Первый. — А его вы преодолеть не сможете. Четырех голосов вам не получить.

— Мы можем сделать это проще. Для преодоления вето можно использовать поединок чемпионов. Но, как мы знаем, у Штатов сейчас нет своего представителя. — сказал Второй, взглянув прямо в глаза Первого.

— Не все вопросы стоит решать силой. — покачал головой Первый. — К тому же, даже если общество порекомендует какое-то решение Лиге, это ещё не значит, что она им воспользуется. А приказывать мы не в состоянии, только влиять опосредовано, увы.

— Как интересно, а ведь раньше получалось. — усмехнувшись проговорил Второй. — Я поддерживаю запрос Шестого и выношу его на повторное голосование. В случае наложения вето — требую решение поединком чемпионов.

— Индия в любом случае выходи из этого конфликта. Так же мы просим немедленно покинуть наши базы всех членов союза лиги наций, включая англичан. — сказал Шестой. — Это больше не вопрос одной страны.

— Мы вас поддержим. — кивнула Пятая. — Сейчас не время для мелких распрей и завоевательных войн, пора уже разобраться с проблемами у наших границ.

— Мы так же поддерживаем требование Индии. — сказал Второй.

— Это неприемлемо. — чуть поджав губы проговорил Третий. — Вы заранее сговорились! Внутригосударственные вопросы не имеют отношения к деятельности общества, с этим должен разбираться совет лиги наций.

— А совет общества должен порекомендовать взвешенное и главное — мирное решение вопроса. — возразил Второй. — Война между восточными странами в данный момент несет угрозу существования всему человечеству. Все армии должны вернуться на свою территорию. Япония уже сделала это, настал черед Англии и Штатов.

— Это вмешательство в нашу внутреннюю политику, и мы подобного не потерпим. — проговорил Первый. — Это не вопрос общества.

— Ваша внутренняя политика — безусловно нет. Ваши действия в других странах — да. — ответил Второй. — Особенно если они несут мировую угрозу.

— Достаточно. Совет не будет принимать такого решения. Как и лига. — сказал Третий. — Это неприемлемо.

— А это уже решать совету. Не вам одним. — сказала Пятая. — Я голосую за принятие мирного референдума и выставляю своего защитника, Генриха Великого, паладина священной римской церкви.

— Три голоса за, один воздержался. — констатировал Второй, гладя на недовольных Первого и Третьего. — Благодарю всех за участие. Решение принято.

— Посмотрим, как вы попробуете заставить его принять лигу. — усмехнулся Первый, поднимаясь.

— Учитывая обстоятельства, это будет несложно. — ответила Пятая. — Миру нужен мир. Любой ценой.

— Поздравляем, ваше высочество. — улыбаясь от уха до уха произнес Мирослав, встретивший меня на мостике Петра Великого — Пусть об этой победе знают не многие, но для страны это огромное достижение. Мы уже получили распоряжения, и готовы принести вам клятву.

— В таком случае я с удовольствием ей приму, как только взойду на престол. — ответил я. — Самое важное что вы стали свободны от устаревших клятв и вольны действовать, по совести, и на благо родины.

— Вы правы, ваше высочество. Полностью. — кивнул Багратион-старший. — Регалии уже были возвращены в императорскую сокровищницу зимнего дворца. Все договоренности выполнены. Остались только несколько формальностей. Но…

— Но? — я искренне удивился, услышав это слово.

— Да, ваше высочество. Я не советую вам восходить на престол в ближайшие полгода. Или по крайней мере до закрытия Польской зоны. — со вздохом проговорил Леонид. — В противном случае, может выйти так, что у нас не окажется достаточных аргументов на мировой арене.

— Да что ж такое-то. — пробормотал я, прикрыв глаза. — Хорошо, я вас понял.

— Индусы заявили протест о размещении массированных иностранных сил в своей стране, сейчас идут переговоры, но уже ясно что проходят они не слишком гладко. — заметил Мирослав. — Мы должны будем держать флот в регионе, для стабилизации ситуации на возможном фронте.

— Из-за поломки логистических путей Англии и Штатам придется искать другие точки снабжения. — весьма довольно прокомментировал Леонид. — Возможно, они попробуют перераспределить флот и разместить его в Пакистане, но пока это не точно.

— Что с Персами? — уточнил я.

— Мы не можем вторгаться на их территорию без поддержки населения и местных правителей, а те в свою очередь должны вначале поддержать Вахамеди. — заметил Мирослав. — Остается только полагаться на разведку и диверсионные группы.

— Ещё одно, ваше высочество. В капитанской каюте вас ожидает вызов по шифрованному каналу. — проговорил Багратион-старший. — Думаю ответить на него в первую очередь в ваших интересах.

— Понял, благодарю за сообщение. — кивнул я. — В таком случае прошу составить план, учитывающий изменение в мировой политике и обстановке на фронтах.

— Всё сделаем, ваше высочество. — поклонились Мирослав и остальные из старой гвардии, а я наконец вернулся в свою каюту.

— Поздравляю с победой. — сухо проговорил Борис, стоило мне усесться перед экраном. — Хотя представление вы разыграли знатное.

— Это было не представление, а борьба до последнего. — ответил я. — Чудо что он выжил. И я.

— В таком случае поздравляю вдвойне. — безразлично сказал Борис. — Я выполняю своё обещание, Мирослав, Петр, Леонид и остальные свободны от своих клятв, ценности переданы, как и верительные грамоты.

— Что на счет нашей последней договоренности? — спросил я. — Стихийные конструкты.

— А, да… — Борис замолчал, на несколько мгновений, обдумывая слова. — Для начала тебе нужно знать одну простую вещь — никаких стихийных конструктов нет. Более того, никаких конструктов вообще нет. Ни плоскостных, ни объёмных и прочего бреда, который на воображали себе наши исследователи. Они пытаются копать не в ту сторону.

— И что в таком случае есть? — не понял я.

— Резонанс. — ответил Борис, будто это всё объясняло. — Степень раскрытия врат, их форма и место куда они ведут. Всё что мы называем резонансом — лишь способ твари из вне открыть врата в наш мир. Осознай это, и ты с легкостью освоишь всё остальное. Врата — место, интенсивность и форма. Ничего более.

Глава 12

Легко сказать — ничего более. Хотя, чем дольше я сидел, анализируя сказанное, тем отчетливее понимал, что Борис прав. Вот только использовать это «сакральное» знание привычным способом у меня не выходило. Слишком я привык к шаблонному мышлению, выученному ещё в училище и закрепленному в академии и сотнях боев.

Проще всего было с интенсивностью, количество вложенной энергии — это то, что я мог контролировать до капли, благо это мало отличалось от умений распределения энергии в меридианах тела.

Второй аспект — форма. Тут тоже более-менее понятно. Тот же щит, или огненный клинок… Не даром нас учили начиная с самого простого — плоскости, всё усложняя механизмы работы с резонансом. Хотя, если брать, например ледяные иглы — то, что это за форма? Тысяча дырок?

А вот с последним всё оказалось совсем плохо — место… даже если знать, что стихия пламени — это открытие врат в какое-то очень горячее место, а стихия камня — в гранитную скалу, то как можно специально настроится на эти места? Если даже предположить, что пламя это вход в вулкан или ядро планеты, то что такое лёд? Арктика? Недостаточно холодно, впрочем, если брать куски ледника… Как можно включится в чужие стихии… нет, места резонанса? Места для Врат?

Хотя это объяснение снимало один из моих главных вопросов — почему конструкты резонанса наносят повреждение искаженным тварям и пожирателю. Если принять слова Бориса за истину и немного дополнить, то всё становилось максимально просто — Пожиратель всего лишь существо, пусть и размером с планету, или даже сама планета. Но даже планета может сгореть если её поглотит солнце, расколоться если в неё попадет гигантский метеорит, или замерзнуть если её светило погаснет.

Можно даже было сказать, что объяснение ближе к науке, чем к магии. Тварь хочет есть. Тварь дает человечеству инструмент для раскрытия врат. Тварь ждет пока какой-нибудь дурак-одаренный, в попытках освоить новый конструкт не откроет по ошибке путь в свой мир и вуаля — врата раскрыты, образуется зона.

А теперь главный вопрос, что с этим делать? Вся экономика, все боевые подразделения, весь флот — в конце концов, всё работает на резонансе. Начиная с автомобильных резонаторов заканчивая корабельными реакторами и даже теплоэнергостанциями обеспечивающими некоторые города.

Отказаться от резонанса вообще, в данный момент, невозможно! Это же как отказаться от нефти, газа и угля разом. А учитывая, что ядерная энергетика в этом мире нереализуема и опасна даже в виде реакторов — переводить всё человечество на новые технологии не выйдет. Единственный вариант снизить общий фон диссонанса — закрыть все зоны и постепенно переходить на китайские технологические схемы. Так что я крепко задумался над следующими шагами.

— Ваше высочество, принц Атамаль прибыл. — раздался голос Василия, вырывая меня из раздумий.

— Хорошо, через пять минут буду. — ответил я, откладывая бумаги, на которых пытался расписать закономерности. С момента моей последней схватки прошло уже три дня, и ситуация в мире начала медленно, но, верно, меняться. И в первую очередь это касалось флотов недружественных стран.

Для меня стало полной неожиданностью, что не только японцы, но даже индусы решились выйти из военного альянса лиги наций. Учитывая предыдущие договоренности и затраченные ресурсы, мы и подумать не могли что Индия объявит о запрете нахождения на своей аудитории иностранных войск.

Больше пятнадцати тысяч тыловых служащих занимались сбором и уничтожением оборудования, которое невозможно вывезти. Из-за резкого высказывания раджи, были разорваны соглашения об участии военнослужащих в совместных операциях и учениях. И политическая обстановка не могла не сказаться на экономике. Тут же начались запреты на торговые операции, отток инвестиций и многое другое.

Самая существенная опасность для Индии заключалась в отсутствии собственной зоны диссонанса, и как следствие полном отсутствии проводящего металла и прочих искаженных материалов. Англичане и Штаты запретили ввоз и продажу Индии стратегических товаров, а значит в скором времени им придется обратиться ко мне.

— Ваше императорское высочество, я благодарен вам за возможность… — церемониальная речь Атамаля Вахамеди растянулась на несколько минут, хотя всё можно было свести к одному слову «помогите». Выглядел персидский принц не лучшим образом. Ранение оказалось не слишком серьезным, а вот общую усталость не могли скрыть ни грим, ни богатые одежды.

— Мой подданный, регент и отец молодого Али-Саида, и без того помогает вам на фронте, предоставляя объединенную эскадру. — сухо сказал я, глядя на принца. — Я дал тебе новый, куда более сильный кристалл, и как ты им распорядился? Убил отца?

— Я его не убивал! — вспыхнув выкрикнул Атамаль, но быстро взял себя в руки. — После поединка отец был жив, он даже сказал, что горд тем каким я сильным стал. Собирался отречься от престола, не доводя до междоусобицы… Но уже через час умер, хотя я могу гарантировать — ни одной раны на нем не было! Его отравили!

— Кто-то может это подтвердить? — спросил я.

— Мои верные люди, но для врагов это ничего не значит. Они не пускают меня ко отцу, не дают провести экспертизу. — гневно проговорил Вахамеди.

— Даже если допустят, то нашей экспертизе они не поверят, а их покажет только то, что ты виновен. — поморщившись ответил я. — Но для меня достаточно твоего слова. Осталось лишь убедить подданных, что правда на твоей стороне.

— Пока у англичан это лучше выходит. — невесело проговорил Атамаль.

— В данный момент войска противника занимают все ключевые города, средства информации и связи. — уточнил Багратион-старший. — Мы начали ретранслировать свои источники на арабских языках, но пока не слишком успешно. Большая часть граждан убеждена в том, что принц — отцеубийца и сделать с этим ничего нельзя. Мы постараемся переубедить людей, но это потребует времени.

— И что, нет никакого способа ускорить этот процесс? — поинтересовался я.

— На самом деле есть, и даже несколько. — улыбнувшись ответил Леонид. — Но для этого должна быть ваша политическая воля. Если вы дадите добро…

— Для начала я хочу понимать, что именно вы предлагаете. — нахмурившись проговорил я. — Если это что-то незаконное.

— Ваше высочество, прошу прощения, но тайные операции на то и тайные, что вы можете отрицать их наличие, потому что не знаете о нашей причастности и можете всё отрицать. — улыбнувшись ответил Багратион-старший. — Мы не можем официально использовать свои войска, без поддержки населения, даже по просьбе его высочества. Но есть много других способов действовать.

— Вот как. — я прикрыл глаза, пытаясь просчитать последствия такого обострения. Незнание не освобождало от ответственности, и для принца, с формальной стороны, я сделал всё что мог… но этого оказалось мало. — От лица Российской империи, я готов предоставить временное убежище принцу Атамалю и правительству в изгнании.

— Но как же… — поднял на меня глаза Вахамеди. — Это же мой народ. Мой трон!

— Прошу вас быть сдержаннее. — сказал я, и принц потупился. — В данный момент наша задача сохранить вам жизнь. С наскока взять трон не вышло, значит нужно как следует подготовится. Полгода-год, сейчас не имеет большой разницы, если они думают, что время играет им на руку, они глубоко ошибаются.

— Это не плохой вариант. — чуть склонившись проговорил Леонид. — Поддержать наиболее харизматичных светских и религиозных деятелей, что не нашли себе места во временном правительстве. Пообещать им должности при престоле после воцарения принца Атамаля… думаю мы сумеем сформировать оппозицию, и провести некоторые «позитивные» действия.

— Хорошо, как вы верно заметили, я не должен знать, что вы делаете, но вся ответственность так же ляжет на ваши плечи. — сказал я, и Багратион-старший склонился ещё ниже. — Что же до вас, ваше высочество, я прошу быть моим гостем в Ашхабаде. Основная часть южной эскадры останется там, для вашей поддержки, а я займусь вашим лечением и назначу наставника.

— Я уже куда сильнее чем был раньше. — гордо ответил Атамаль, но распрямившись не сумел сдержаться и поморщился от боли.

— Ни в коем случае не уменьшаю ваших заслуг… но этого недостаточно. — сказал я, покачав головой. — Да вы и сами это видите, иначе не ушли бы из столицы, а просто победили всех, кто вам мешал. На всякий случай уточню — победить на значит убить.

— Я понимаю. — нахмурившись ответил Вахамеди. — И с благодарностью принимаю ваше предложение.

— Отлично, значит решено. — удовлетворенно сказал я. — В таком случае прошу в мед отсек. Как закончу с осмотром и лечением — вы уснете, а проснетесь уже в Ашхабаде. Уверен, вам там понравится.

— Вы не останетесь там? — нахмурившись спросил Атамаль.

— Увы, нет, мне необходимо вернуться в Петроград. — ответил я. — Идемте.

Ранение принца оказалось серьезным, но медицинскую помощь он получил вовремя и в необходимом объеме. Я же воссоединил меридианы, ускорил регенерацию и отправил его в глубокий здоровый сон.

— Ваше высочество, князь Амин-бей и его сын просят об аудиенции. — сказал Василий, сопровождавший меня в этом полете. Теперь он объединял роли моего личного адьютанта и начальника моей охраны, а с супругами пришлось оставить не только гвардейцев, но и роту из ордена.

— Я так понимаю они хотят, чтобы прием был зафиксирован? — спросил я, задумавшись. — На кой черт это может быть им нужно?

— После неудачной операции в Персии Али-Амину может потребоваться подтверждение своей легитимности как правителя Ашхабада. — сказал Багратион-старший. — И я рекомендовал бы вам не отказывать. У нас не так много деятельных людей готовых к риску, да ещё и с собственными войсками.

— Эти войска мы предоставили им после поражения черного флота. — прокомментировал я, вновь задумавшись. Хотелось поскорее вернуться домой, чтобы пресечь глупые разговоры чиновников и аристократии, но и оставлять ближний восток без своего внимания было нельзя. Такое чувство что я опять разрываюсь, а значит в очередной раз нужно делегировать обязанности. Только кому?

— Хорошо, проведем официальный прием. — решил я. — Назначьте в кают-компании через час. Заодно порадуем офицеров.

— Слушаюсь, ваше высочество. — улыбнувшись ответил Василий.

Собралось не так много людей, к сожалению, даже на линкоре Петр Великий кают-компания не была достаточной, чтобы собрать вес командный состав, всё же военный корабль, а не прогулочный лайнер. Пришлось пригласить так же некоторых сопровождающих меня послов, в том числе от шестерки. Но меня это вполне устраивало, тем более что вскоре я вернусь в Зимний, и прием провести придется.

— Дамы и господа, рады приветствовать вас на борту обновленного флагмана Российского флота. — улыбнувшись проговорил я, собравшимся офицерам. — Вскоре мы вернемся домой, и каждый получит недельные увольнительные. Сейчас же у нас небольшой перерыв в честь наших гостей Али-Амина и его отца. Прошу.

— Благодарю за столь радушный прием, ваше высочество. — склонившись сказал Али, и я не без гордости отметил, что тренировки превратили подростка в быстро взрослеющего молодого мужчину. Всё же раскрытие чакры земли и воды дает огромный толчок в гормональном развитии. Даже на фоне отца он уже выглядел рослым.

К слову Амин-бей, несмотря на старшинство по возрасту, держался за спиной сына, как младший. То ли выполняя наши договоренности, когда он отрекся от престола Ашхабада и главенства в клане, то ли и в самом деле приняв что сын наконец будет отвечать за род и свои поступки.

— Ваше высочество, прошу прощения за дерзость, но мы вынуждены молить о помощи. — склонившись ещё ниже проговорил Али, и я тихо выдохнул, готовясь к худшему. — После того как англичане взяли под контроль Персидские города вся южная граница империи находится под ударом. Нашего семейного флота и расквартированного гарнизона не хватит чтобы поддерживать порядок и нейтрализовать опасность.

— Англичане не посмеют напасть на Россию, потому что знают — стоит им это сделать как Лондон падет, поглощённый тварями. — строго сказал я. — Они на это не пойдут. Они готовы бросать на смерть любое количество граждан других стран, но не своей. Тем более они не готовы рисковать своими жизнями.

— Ваше высочество, простите, но ведь в этом и дело. Нападать будут войска Персии и Османской империи, англичане же официально будут не при чем. — проговорил Амин-бей. — И даже возмездие будет выглядеть как необоснованная агрессия.

— «А нас то за что?» так? — усмехнувшись спросил я. — Что же, считайте это официальной позицией — подстрекатели будут наказаны в той же мере что и исполнители. Я не собираюсь сдерживаться и отсиживаться в границах России, империя будет отстаивать свои интересы в любой точке мира, а на агрессию будет отвечать десятикратно, так чтобы ни у кого и никогда не возникало даже мысли напасть на нас.

— Ваше высочество, но не слишком ли это? — нахмурившись проговорил Багратион-старший. — Ведь погибнут миллионы невинных.

— Миллиарды. — спокойно сказал я, и несколько приглашенных послов вздрогнули. — Но в первую очередь будет уничтожена правящая династия. Как вы верно заметили — обычные жители ни в чем не виноваты. Учитывая, что на меня уже было совершено три покушения, я считаю более не связанным никакими условностями. Любой король, император, президент и его члены правительства, любой кто будет подстрекать к агрессии против Российской империи или поведет своих жителей на убой — подпишет себе тем самым смертный приговор.

— Но правила войны… — проговорил один из послов.

— Мы, как и всегда, готовимся к прошлой войне, а не к будущей, но как я и сказал — после покушения я не считаю более себя связанным такими рамками. Если до кого-то из ваших правителей это не дошло, постарайтесь им объяснить новые реалии. — спокойно сказал я. — Мы хотим лишь мира, но готовы к войне.

Послы начали перешептываться, некоторые из них немедля покинули прием, но меня всё устраивало. В конце концов, за агрессию в первую очередь должны отвечать правители, а не их жители. Скольких войн, скольких конфликтов и терактов можно было бы избежать, если бы на передовой стояли лицом к лицу не солдаты, а политики, которые этих солдат посылают на убой?

— Мы разместим часть флота в Ашхабаде, для усиления группировки. — принял решение я. — Однако команды будут состоять исключительно из добровольцев. Я не смею требовать от своих подданных больше, чем делаю сам.

— Вы безусловно правы, ваше высочество. — чуть склонившись проговорил Багратион-старший. — Однако, прошу вас после приема о личной встрече.

— Конечно. — кивнул я, чувствуя, что сказал что-то не так. Впрочем, я был готов отстаивать свою позицию.

Прием прошел относительно спокойно, большинство поддержало меня, многие офицеры пожелали остаться на южном направлении, из них мы и сформировали пограничную ударную эскадру в составе двух крейсеров, двенадцати фрегатов и сорока малых судов. Вполне достаточные силы чтобы остановить агрессию со стороны Персии и существенно отвлечь силы осман в случае прорыва.

— Ваше высочество. — чуть склонившись проговорил Леонид, когда мы остались наедине. — Прошу прощения что отвлекаю.

— Довольно, я прекрасно понимаю, что недостаточно образован как политик и дипломат, так что высказывайтесь прямо. — отмахнувшись сказал я. — Что не так?

— Боюсь многое. Мы не в средние века живем и даже самый умелый воин не сможет сравниться с организованной эскадрой. Тем более с армией. — покачав головой проговорил Багратион-старший. — По той же причине мы не можем отказаться от сухопутной армии — удержание под контролем городов и стратегических объектов невозможно без рядовых солдат.

— Никто не собирается отказываться от армии. — поморщившись ответил я. — Пусть прежде, чем нападать на нас и плести интриги против России понимают, что за это отвечать будут известные им люди, их друзья, семья и близкие.

— Если развернуть войну таким образом, то никто не сможет чувствовать себя в безопасности. Ни вы, ни ваши супруги. Даже если вы станете сильнейшим одаренным на планете, а сейчас это далеко не так, найдутся способы вас убить. — настойчиво проговорил Багратион-старший. — Есть вещи, от которых можно спастись и уклониться, но захотите ли вы жить в гордом одиночестве, после того как все близкие погибнут?

— Аналогию я понял, но что ты предлагаешь? Оставить всё как есть? Чтобы знать, которая должна отвечать за свои поступки, сумела прятаться за спины рядовых солдат? — спросил я. — Хватит.

— Возможно вы правы, ваше высочество, но сделав подобное заявление вы открыли дорогу для нового витка насилия. Правящие дома начнут искать способы подставить правителей других стран, чтобы сделать грязную работу вашими руками. — пояснил Багратион-старший. — Пару месяцев покоя вы выиграли, возможно даже полгода, но после на нас со всех сторон посыплются террористические атаки, покушения и прочее. При этом бить будут не по вам, а по вашим подчиненным и близким.

— И поплатиться за это. — жестко ответил я.

— Конечно, ваше высочество. Но вы и в самом деле готовы карать первого попавшегося человека? Или попытаетесь выяснить кто виновен на самом деле. Кто его подставил, кто на это подговорил, кто организовал заговор. — перечислил Леонид, загибая пальцы. — А ведь это лишь первый слой. Некоторые могут идти от обратного, стать смертниками, пытаясь подставить неугодных…

— И что вы предлагаете? Пустить всё на самотек? Довериться уговорам и соглашениям, которые работают до тех пор, пока выгодны нашим врагам? — поинтересовался я. — В конце концов, разве это не ваша работа, искать виновных и предупреждать теракты до их совершения?

— Простите, ваше высочество, но сколь бы не были профессиональны мои сотрудники они не всемогущи. — развел руками Багратион-старший. — Конечно, мы сделаем всё возможное, чтобы предотвратить эскалацию, но в текущих условиях это сложно, да что там, почти невозможно реализовать.

— Полгода, возможно нам этого хватит. — ответил я. — Если у вас будут конкретные предложения… или вы хотите, чтобы я отказался от своих слов?

— Ни в коем случае, ваше высочество. Стоит вам единожды пойти на попятную, и ваши слова уже не будут воспринимать всерьёз. — возразил Леонид. — Однако теперь подход придется пересмотреть. Найти новые варианты взаимодействия… возможно идти на неочевидные союзы или компромиссы, которые ранее были для вас недопустимы.

— Господин министр, говорите прямо, я же вижу, что вы лишь поймали удачный момент, для того чтобы высказать свое предложение. — не сдержавшись сказал я.

— Нам нужны союзы, ваше высочество. Я могу гарантировать, что тайная канцелярия, как армия и флот, пойдет за вами. Что мы сделаем всё от нас зависящее чтобы сохранить целостность империи, но и от вас потребуются жертвы. — проговорил Багратион-старший, заставив меня нахмуриться. — Я прошу вас рассмотреть возможность брачного союза с принцессой Луизой-Терезой. Мы выяснили что её готовят к переходу в православие, она готова сменить веру для брака.

— Ради союза с Германией? — нахмурившись спросил я. — Разве того, что у нас общие враги недостаточно?

— Лишь вы считаете общество Тесла врагами. — покачав головой возразил Багратион-старший. — Для остальных это удобный инструмент, который можно использовать на международной арене. Да, сменяемость представителей там очень условная, но это позволяет снижать градус противостояния, сглаживать углы.

— Хорошенькое сглаживание углов, развал империи, образование польской зоны диссонанса, чуть ли не открытая война. — перечислил я. — Они до сих пор доверяют этим лисам? Разве не ясно что англия и штаты ведут собственную игру?

— Как и все, ваше высочество. Мы так же в первую очередь думаем о собственной империи, а уже потом о наших соседях. Это нормально. — ответил Леонид. — Ваше высочество, если вы хотите создать прочный альянс, против англичан и штатов…

— Нет, не хочу. — выдохнув проговорил я. — Они мне совершенно безразличны. Если они не будут лезть к нам, не станут мешать закрывать зоны — то вообще наплевать, что они хотят делать.

— Мы живем в одном мире, ваше высочество, и он давно стал глобальным. Любое наше усиление бьёт по их интересам. Дорожают ресурсы, или наоборот, снижаются цены на их экспортные товары, снижается уровень жизни в их странах. — перечислил Леонид. — Только недалекие люди могут считать, что обогащение возможно при полном сотрудничестве, а не за счет того, кто слабее.

— Я это уже слышал, но не согласен с этим. — спокойно ответил я. — Прогресс позволяет всем жить лучше, хоть и немного.

— Немного. — кивнул Багратион-старший. — Но они не хотят жить немного лучше, они хотят жить лучше всех. Да что там — все хотят жить лучше всех, ваше высочество. Вы не перевоспитаете человечество, до тех пор пока у человека есть собственный дом, машина, работа и сытная еда, ему будет плевать что где-то на другом конце мира металлы для его коммуникатора добывают дети в шахтах.

— То есть вы предлагаете просто смириться с этим? — спросил я, но тут же в мозгу родилась догадка. — Нет, постойте, вы предлагаете встать на их место, чтобы мы уже жировали на смертях остальных.

— Так устроен мир, ваше высочество. — пожал плечами Леонид. — Никто не отдаст бразды правления просто так, а если мы сами выйдем из гонки за качество жизни наших граждан — его с удовольствием займут другие. Но если вам небезразлична судьба нашего народа, вам придется пойти на союз, и не на один.

— Что? Ты предлагаешь мне жениться ещё несколько раз? — не сдержавшись спросил я.

— Увы, я не вижу другого способа. — со вздохом произнес Багратион-старший. — Благодаря взлому шифрования мы узнали, что ещё несколько стран ведут внутри себя такие же переговоры, как и Германия. Ваши дети станут сильнейшими одаренными в мире, а благодаря новой системе обучения они смогут прожить дольше, охватить большие территории… а если так случится, что они займут места императоров, то при правильном воспитании сумеют сохранить мир. Возможно даже на несколько поколений.

—…я подумаю над этим. — наконец сумел ответить я, понимая, что здравое зерно в его рассуждениях есть. Опять империя от океана до океана? Впрочем, если это получится сделать без войн с многомиллионными жертвами, то почему нет?

— О большем я и не прошу, ваше высочество. — склонился Леонид, и покинул каюту. Я же попытался представить реакцию супруг на такое предложение, и ни в одном из возможных вариантов она мне не нравилась.

Но в одном он был совершенно прав — воспитание может стать ключом к миру. Жаль только что недостаточно воспитать миролюбивых людей которые будут наслаждаться покоем… но можно пойти другим путем.

— Василий, назначь встречу с графом Ингатовым и архиереем Иоаном. И пригласи на неё Тарана. — подумав добавил я. — Пора получить отчет об их деятельности.

Глава 13

— Добрый день господа, присаживайтесь. — стоило вернуться в Петроград и меня опять завалили работой с постоянно сбивающимся графиком, так что и назначенное мной самим совещание тоже проходило с опозданием. — Времени у меня не так много, а потому хочу сразу перейти к делу. Прошло уже восемь месяцев, как я полностью доверил вам орден и школу, интересуют результаты.

— Ваше высочество, мне кажется, в столь сложном вопросе стоит начать с основ, со школы Путь. — проговорил Иоан, формально являясь заместителем магистра ордена, он всё больше занимался вопросами собора и епархий, что не освобождало его от ответственности за работу с орденом.

— Прежде всего, хочу поблагодарить ваше высочество за оказанное доверие. — проговорил граф Игнатов. — Я понимаю на сколько это важно как для страны, так и для вас лично. Но, учитывая, что духовные практики для нашей страны в новинку, а возможности объективно оценить эффективность медитаций и дыхательных упражнений у нас нет, приходится работать с косвенными показателями.

— Погодите, для оценки стартового состояния вполне хватит медицинского осмотра, да и в набор упражнений входят базовые, сугубо нормативные вещи. — прервал я его. — Тот же бег или подъем с переворотом.

— Да, вы совершенно правы, ваше высочество, именно об этом я и говорю. Правильное дыхание позволяет кандидатам… впрочем давайте перейдем к статистике. — сказал основатель школы Путь, и открыл сводную таблицу. — В данный момент проходят обучение семьдесят тысяч кандидатов в ученики, в основном это не инициированные подростки, но многие взрослые, видя их успехи, так же присоединяются к свободным упражнениям. Увы, у них прогресс куда медленней.

— Как вы определяете кандидата? — уточнил я.

— Их определяют учителя, и наставники, которые уже в состоянии видеть внутреннюю структуру человека и его меридианы, но давайте не перескакивать. — попросил Игнатов. — Кандидат — самая базовая стадия, которая доступна абсолютно всем. Обычные физические тренировки, хорошо различимые показатели при выполнении базовых упражнений, снижение утомляемости и прочее.

— Ну хорошо. — подумав кивнул я. — До инициации и в самом деле можно считать стадию кандидата.

— Следующая стадия это студенты специализированных училищ и университетов. Для краткости мы назвали её ученической. — продолжил Игнатов. — На данной стадии мы выделяем четыре основных периода, заключающиеся в начале раскрытия потенциала. При нормальном, не форсированном режиме, они будут проходиться за четыре же года.

— Ни о чем не говорит. — поморщившись сказал я. — Кто такие ученики, кого вы к ним относите, почему четыре года?

— Ваше высочество, мы понимаем, что процедура пока требует ручной отладки, массовое образование вообще плохо соотносится с такими тонкими материями как духовные практики. — нахмурившись проговорил Игнатов. — Поэтому к ученикам мы относим всех, кто прошел инициацию и умеет медитировать, но ещё не выпустился из учебных заведений.

— С одной стороны логично, но слишком расплывчатые рамки. — вздохнул я, задумавшись. — В идеале на каждые пятнадцать человек мы должны иметь минимум одного преподавателя, способного видеть в истинном зрении.

— Да, было бы замечательно. — вздохнул граф. — Но увы, мы такими ресурсами не располагаем.

— Граф Рубежный, сколько у нас воинов с раскрытым потенциалом чакры третьего глаза? — спросил я, повернувшись к Тарану.

— Пять сотен. — ответил Ивель. — И ещё десяток в запасе. Но это тот резерв, который мы не можем использовать постоянно, они почти все задействованы на обороне рубежа, и принимают участие в обучении только во время отпусков.

— Семьдесят тысяч кандидатов и пятьсот воинов. — я тяжело вздохнул, прикрыв глаза. — Как вы представляете себе образование учеников? Мы им столько наставников не подберем, даже в самом лучшем случае.

— Так нам и не надо, ваше высочество. — успокоил меня Игнатов. — Из семидесяти тысяч одаренными станут лишь пять-десять процентов. А с таким количеством вполне можно справится, ведь все ваши воители — именно одаренные, да ещё и высоких рангов.

— Ладно, по десять человек на одного воина это уже вполне нормально. — подумав согласился я. — Но формализовать их внутренние результаты все равно нужно. До выхода из училища они должны освоить раскрытие чакры земли, воды, воздуха, эфира и третьего глаза, по крайней мере сформировать их, таким образом чтобы благодаря боевой медитации они смогли активно пользоваться чакрами.

— Это хорошее уточнение, ваше высочество. — кивнул Игнатов, сделав себе пометку. — Но мы не можем контролировать то, чем не обладаем сами. Увы, но моя школа в состоянии обеспечить лишь подбор и подготовку кандидатов, дальше работа учителей и наставников в вузах.

— Крайне рекомендую и вашим преподавателям пройти базовый курс. — сказал я, взглянув на владельца сети школ. — Это во многом определит ваше будущее. Да и качество жизни существенно вырастет.

— Я обязательно попробую, ваше высочество. — ответил Игнатов. — А сейчас давайте перейдем к более важным и понятным материям. О результатах говорить ещё рано, но есть заметное улучшение учебных показателей, у кандидатов проходящих вашу программу. Успеваемость растет, как и время до потери концентрации. Но наилучшие показатели у учащихся на полном пансионе и в школах интернатах.

— Кандидаты, ученики, воины… — озвучил я, просматривая таблицу. — Соотношение первых к третьим, сто пятьдесят к одному, не густо. На сколько я понимаю учеников пока нет?

— Под формальные требования подходит множество послушников ордена, которых мы набирали в позапрошлом году, во время сибирской экспедиции. — прокомментировал Таран. — И с тех пор ряды постоянно пополняются. Мы же берем уже одаренных из дворян.

— Три тысячи учеников? — пролистав таблицу увидел я цифру. — И какая, по-вашему, следующая стадия?

— Мастера-наставники, ну или учителя, как вам будет угодно. — пожав плечами ответил Игнатов. — Система слишком гибкая и индивидуальная, так что называть их преподавателями у меня язык не поворачивается, всё же это не академические дисциплины с плохо контролируемыми результатами.

— Ну да, разве что простолюдины, которые могут стать графами и получить шестой ранг вместо одиннадцатого. — усмехнулся бурят. — А так результат, конечно, слабенький.

— Я не сказал, что они плохие, господа. — разведя руками ответил Игнатов. — Но формализовать их невозможно, нельзя составить учебный план, методические пособия. Это не образование, в современном понимании этого термина, ближе всего наставничество, передача знаний от мастера к своему подмастерью.

— Вы больше полугода занимались подготовкой программы, и хотите сказать, что её невозможно подогнать под современные условия? — удивленно спросил Иоан.

— Я лишь говорю, что это будет не эффективно. — уточнил Игнатов. — К сожалению даже сравнить тут не с чем. Это ведь даже не художественный кружок, где одинаковых результатов у двух разных людей быть не может, но там их по крайней мере может увидеть любой посторонний, а в случае с лепкой или скульптурой — пощупать. В вашем же случае оценить результаты ученика может либо он сам, либо его наставник — воин, либо ещё более вышестоящее лицо — мастер.

— Я не считаю это проблемой. — вновь вмешался архиерей. — пусть кандидатов и много, выделить достаточное количество наставников из войск можно, хотя это займет определенное время, но уже через пять лет все современные кандидаты станут полноценными учениками, а значит через десять лет у вас будет от пяти до семи тысяч подготовленных воителей.

— У нас? — уточнил я.

— У вас. — вновь повторил Иоан, улыбаясь. — Ваше высочество, я прекрасно осознаю, что ещё немного, и ваша игра в орден будет уже не нужна. Вы совершенно официально займете российский престол, а значит все выпускающиеся ученики будут поступать сразу на государственную службу. Тем более что накачивать орден до численности армии — совершенно не нужно.

— Вы правы, но я и не собирался увеличивать его численность больше, чем до пяти тысяч постоянных братьев. — ответил я. — Возможно даже до тысячи, оставляя лишь самых выдающихся, а остальных можно распределить по малым орденам, приписанным к отдельным группам войск.

— Мы уже привыкли что сражаемся как братья. — осторожно заметил Таран. — Месяцы непрерывных стычек на Рубеже, ваши триумфальные появления… это стало неотъемлемой частью жизни. Даже не знаю, что мы будем делать после.

— Очень надеюсь, что в скором времени мы это проверим. Моя коронация состоится не раньше, чем я закрою польскую зону, а для этого еще нужно сделать огромное количество вещей. — успокоил я приятеля. — При следующей ротации нужно будет провести «срез знаний» проверить формирование меридиан и раскрытие чакр среди кандидатов… осталось только придумать как дать людям отдохнуть.

— По сравнению с дежурством на Рубеже любая деятельность — отдых. — с усмешкой заметил Таран.

— Хорошо, в таком случае перейдем к делам ордена. — решил я. — Мне интересны как братья, так и внешние послушники. Сколько, кого, как с вооружением и снабжением, сколько кораблей… Таран?

— Если разрешите, ваше высочество, как-то само получилось, что мы разделили эти обязанности. — с улыбкой ответил Иоан. — Граф Рубежный полностью отвечает за всё что касается одаренных в ордене, я же взял на себя смелость управлять всеми внешними послушниками, судами поддержки и прочим. Хотя, прямо скажем положение на фронте не слишком хорошее.

— Вот как? — недовольно проговорил я. — Не стесняйтесь, рассказывайте.

— У нас всё нормально. — искоса взглянув на архиерея сказал Таран. — Сейчас в ордене состоит две тысячи одаренных. Триста прошедших полное обучение воинов, полностью открывших чакры земли и воды, и владеющих истинным зрением. Это наши главные ударные части. В том числе одна штурмовая рота.

— Три сотни? Неплохо. — прокомментировал я, и кивнул, предлагая продолжить.

— Ещё три сотни близки к раскрытию чакры третьего глаза и полностью контролируют чакру земли. Наш боевой резерв. — сказал Таран. — Остальные пока находятся на стадии ученика, если использовать принятую терминологию. Но даже это делает их куда сильнее чем обычные одаренные. К тому же, каждый прошедший базовый курс растет на один-два ранга.

— Дополнительный стимул для аристократов. — согласился я. — Вооружение?

— Семь фрегатов, один большой десантный корабль, два звена корветов-перехватчиков, формирующих волчьи стаи. — перечислил бурят. — Каждый брат носит резонансные доспехи, но только первая рота перевооружена современными витязями и объединена в пятерки. Остальные либо в том, что принесли с собой, либо в устаревших воителях, которые давно пора менять. Кораблям тоже лет двадцать уже.

— Это ещё немного. — с вежливой улыбкой отметил Иоан. — Мы в основном используем даже не военные, а гражданские суда.

— К этому мы тоже перейдем. — остановил я иерарха. — Нехватки боеприпасов и ремкомплектов ощущается?

— Нет, но одним ремонтом обойтись всё равно нельзя. У нас пока хватает устаревших доспехов, которые жертвуют отставные дворяне, но мы не снабжаемся армией на прямую. — посетовал Таран, заставив меня серьезно задуматься. — Сейчас нам нужно по крайней мере двести доспехов для второй и третей роты. Да и корабли обновить…

— До тех пор, пока орден действует независимо, получить от армии мы ничего не сможем. — прокомментировал Иоан. — Но я против того, чтобы переподчинять нас общевойсковой структуре, всё же большая часть послушников не имеют к войскам никакого отношения. Мы даже орудия ПВО и артиллерию перевозим на гражданских баржах, а большинство людей в ополчении — добровольцы. Денег, что выделяет Ляпинское княжество хватает исключительно на боеприпасы и продовольствие.

— И опять всё сводится к деньгам и времени. — проговорил я барабаня пальцами по подлокотнику. В самом деле ситуация сложилась аховая. Большая часть средств, полученных с продажи искаженных материалов, уходила на строительство промышленных предприятий, на обновление флота и строительство ракеты. Новаторство всегда очень дорого, особенно в такой наукоёмкой отрасли как космонавтика.

— Вы не совсем правы, ваше высочество. — поправил меня Иоан. — Далеко не всё можно измерить деньгами. Мы же большей части добровольцев не платим, они идут по зову души. Сейчас на рубеже находится около ста пятидесяти тысяч добровольцев, которые контролируют как крепостницы, так и границу за стеной. Мобильные артиллерийские части и части поддержки — это только малая часть ордена, находящаяся на переднем крае и поддерживающая огнем боевых братьев. А ещё есть логистика, устранение прорвавшихся летунов, медицинские части…

— Сто пятьдесят тысяч в ордене? — не поверив уточнил я. — Сколько из них уже начали проходить обучение духовным практикам?

— Не так много, ваше высочество, но им есть чем заняться. К сожалению, времени на молитвы там почти не остается, тем более на активные, когда нужно учиться новому. — покачав головой ответил Иоан. — Мы просто не можем разорваться на несколько направлений, а то, что люди делают добровольно, уже подвиг.

— Подвиг. — не стал спорить я. — Но освоив раскрытие чакры земли они станут работоспособнее и здоровее. Всё же сто пятьдесят тысяч — явный перебор, рано или поздно у людей начнется усталость, и никакая мотивация этого не исправит. Придется перераспределить ресурсы на обучение…

— Прошу прощения, ваше высочество, но мы не можем брать в кандидаты любого желающего, школьная программа этого не позволит. — вмешался Игнатов. — Если вам угодно, можно подумать над программой курсов, но в любом случае это будет дополнительное образование.

— Не важно, как это назвать. — ответил я. — Вводить «активную молитву» всё равно придется, иначе мы начнем терять людей. Из-за усталости и болезней. У нас и так потерь хватает, а если этот вопрос ещё и на самотек пустить… нет. Через неделю я прибуду в расположение ордена, отберу лучших, кто продвинулся максимально, и сам помогу сделать им следующий шаг. Если найду проблемы в меридианах или практиках — исправлю. После этого выстроим вертикаль обучения в ордене, с ответственными лицами, и сотня пойдет на ротацию, к ополченцам и кандидатам.

— Сотни никак не хватит. — предупредил руководитель школы Путь.

— На первых порах выделить больше не получится. — возразил Таран. — У нас и так большая часть ордена постоянно на передовой.

— Получится, если мы вернем в строй несколько кораблей из западной группировки. Сейчас на боевое дежурство встанет Петр Великий. Лично возглавить командование я не смогу до коронации, но присутствовать буду. — сказал я, заставив всех присутствующих улыбнуться. — К сожалению в ближайшие месяцы проблема закрытия зоны нерешаема, но это не значит, что мы не можем сделать вообще ничего.

— Если вы присоединитесь к нам на Рубеже, это воодушевит людей и поднимет мораль на местах. — довольно сказал Таран. — Все понимают, что у вас и без того проблем полно, но для солдат и воителей на Рубеже война в Персии это что-то сказочно далекое. Они недоумевают — как можно не направлять все силы на сражение с тварями.

— Думаю все подданные будут воодушевлены вашим появлением на полях сражений, ваше высочество, но и в столице без вашего участия многие события застопорятся. — заметил Иоан. — Подготовка к коронации, вселенский собор, выборы патриарха… боюсь без вашей поддержки нам будет тяжело уладить все разногласия.

— Значит придется мотаться успевая везде. — усмехнувшись ответил я. — Впрочем, как и всегда. У нас кроме рубежа — англичане, засевшие с войсками в Пакистане и Персии. Недобитые османы. Непонятная ситуация с Японией…

— Разве после вашей демонстрации на севере они не боятся на нас нападать? — нахмурившись спросил Таран. — Совсем дебилы?

— К сожалению строго наоборот, они очень умные, мотивированные и предусмотрительные. — ответил я, усмехнувшись. — Судя по информации от разведки, они давно уже планировали выставить меня виновным в открытии польской зоны, хотя я и был в это время на другом конце страны. Но сейчас это не важно. Тысячи интервью и статей по всему миру уже убедили их что именно мы виновны в открытии зоны.

— А это не мы? — осторожно уточнил Игнатов.

— Нет, не мы. — спокойно ответил я. — В тот момент времени я был крайне далеко, да и не умел ни закрывать, ни открывать врата диссонанса. Но даже если бы умел — гибель двадцати миллионов наших граждан оправдать нельзя.

— Но есть же догадки кто мог подобное сотворить? — поинтересовался граф.

— А кто у нас следит за всеми зонами, расставляет обелиски — подавители и контролирует машины инициации? — ответил я вопросом на вопрос, и владелец школы приуныл. — Увы, но других вариантов у разведки нет.

— Но это же настоящая катастрофа. — проговорил Игнатов. — И не только в плане гибели миллионов, куда страшнее, что механизм, созданный для защиты людей, вышел из-под контроля! Если они продолжат вредить…

— Есть надежда что в ближайшее время они ничего подобного не учудят. — ответил я. — Именно для этого я летал на юг. Но готовится мы должны к любому развитию событий. И чем больше тренированных одаренных у нас появится — тем лучше.

— Без техники и снаряжения они всё равно смогут не много. — со вздохом ответил Таран. — Пока никто из нового поколения не сумел создать стихийные конструкты.

— Может это и к лучшему. — задумчиво проговорил я. — Пока не могу вас сказать ничего конкретного, сам разбираюсь, но делайте акцент на развитие чакр, меридианов и физическую подготовку. С резонансными конструктами лучше пока подождать.

— Ясно, спасибо за уточнение, ваше высочество. — ответил Игнатов, сделав себе пометку. — В ближайшее время все поручения будут исполнены.

— Не смею вас более задерживать. — кивнул я. — Таран — увидимся с тобой на Рубеже, я прибуду в течении недели. А вы останьтесь, ваше святейшество.

— Как прикажете. — ответил начавший подниматься Иоан, и тут же сел обратно. Прежде чем продолжить я дождался пока бурят и Игнатов покинули кабинет.

— Не стоит посторонним знать, что у церкви пока нет единого кандидата. — сказал я, и архиерей понимающе кивнул. — Какая помощь вам требуется?

— В первую очередь ваша официальная поддержка. — улыбнувшись и чуть поклонившись проговорил Иоан. — Учитывая количество послушников в ордене, я могу собрать достаточно сторонников, что будут ждать у стен монастыря, но я не единственный кто претендует на святой престол. К тому же, Петроград — город большой, архиепископ тоже может собрать десятки тысяч людей.

— Значит в первую очередь послушники нужны вам для этого. — поморщившись проговорил я. — Так бы сразу и сказали, а не морочили мне голову. Сто пятьдесят тысяч.

— Прошу прощения, ваше высочество. Но с фронта, при всем желании, я смогу увести не больше двадцати тысяч, и то, это сразу скажется на боеспособности Рубежа. — ответил Иоан. — Так что я предпочел бы обойтись без силового вмешательства. После круглосуточного вещания, исцеления страждущих и проповедей у вас непререкаемый авторитет, который может стать решающим в выборах патриарха.

— Возложить корону может и митрополит. — напомнил я. — Так что в случае раздоров в церковном соборе я предпочту вовсе не выбирать патриарха. Тем более если противоборствующие стороны решат пойти по пути конфликта с привлечением верующих, или, того хуже, войск.

— Ваше высочество, но у России должен быть патриарх. — чуть нахмурившись проговорил Иоан. — Без этого никак нельзя.

— История священного синода говорит об обратном. Не только можно, но иногда и нужно. — ответил я. — Однако это не значит, что я буду препятствовать вам, или не поддержу в случае необходимости.

— Благодарю вас, ваше высочество. — глубже склонился архиерей.

— Не стоит торопиться. — предостерег я. — В первую очередь меня интересует безопасность нашей страны, а потом уже всё остальное. И в связи с этим у меня будет очень серьезный вопрос, который больше нельзя игнорировать. Династические браки с несколькими иностранными принцессами — возможны?

— Я бы крайне не советовал, ваше высочество. — опешив проговорил Иоан. — У вас и так три жены, да ещё и одновременно. Даже во времена Ивана Грозного считалось дурным тоном брать третью жену. А четвертую уж совсем нельзя! И это при повальной смертности во время родов, привилегиях для царей по разводам и постригу в монахини и прочее. Главное тут престолонаследие, безусловно, но как только у вас родится наследник, о подобных авантюрах и речи быть не может. Вы уж простите, ваше высочество, но вы будущий православный монарх.

— Ясно, чего-то подобного я и ожидал. — ответил я, не особенно расстроившись. — Филарет сделал много хорошего для страны и церкви, но некоторые его поступки были весьма неоднозначными. Однако, боюсь у меня просто нет выхода, так что мне придется не только согласится с законом о многоженстве, но и активно его использовать.

— Если для вас это принципиальный вопрос, я могу покрестить ваших будущих невест, и даже обвенчать. — подумав произнес Иоан. — Хоть и считаю, что это неправильно, но если это для всей страны…

— Я крайне надеюсь, что удастся обойтись и без этого. — ответил я. — Но если другого выхода не останется, на посту патриарха должен быть человек, который при необходимости разрешит и многоженство, и практику наложниц, и младших жен… всё, что необходимо для государства.

— Я понимаю. — ответил Иоан, поджав губы.

— Сомневаюсь. — сказал я, взглянув ему прямо в глаза. — Патриарх, как и император, не принадлежат себе. Они в первую очередь принадлежат своему народу, своей пастве. И делать должны то, что необходимо для государства, а не то что хотят.

— Большая ответственность требует широких полномочий. — закинул удочку Иоан. — Одно без другого невозможно.

— Тут я с вами не соглашусь, святой отец. — усмехнувшись проговорил я. — У многих низовых рабочих стратегических областей крайне высокая ответственность, а вот прав и возможностей нет никаких. Но я вас понял, и учту пожелания. Для начала же советую ориентироваться на пост митрополита. У вас хватит собственного влияния, чтобы его занять?

— Думаю да, ваше высочество. — чуть промедлив ответил Иоан.

— Если нет — скажите, чем я смогу помочь. Всего доброго, ваше святейшество. — сказал я, и архиерей, поняв, что разговор окончен, поднялся с кресла.

— И вам, ваше высочество. — поклонился Иоан, и вышел.

Я же ещё несколько секунд сидел в кресле, раздумывая над непрозрачными перспективами. Три этих ответственных человека накидали мне такой круг проблем, который было просто нереально разгрести без помощи. Хотя в целом всё упиралось только в деньги и время. Ничего нового.

Но куда тяжелее было думать о предложении Багратиона-старшего. И как бы мне не хотелось отложить вопрос на потом, его стоило обсудить с супругами. Тем более что уже через пару недель наступит новый год, и даже рассорившись с ними сейчас, вскоре будет повод помириться.

— Ладно, перед смертью не надышишься. — проговорил я, решительно поднявшись с кресла и направился в покои, где уже должны были собраться все три супруги.

Глава 14

— Значит одной Ангелины тебе мало? — с вызовом спросила Мария, когда я описал ей перспективы. — Стоило нам забеременеть, ты решил себе молоденьких взять? Наверное, на Луизу засмотрелся? Сколько ей в этом году? Шестнадцать?

— Семнадцать. — поправила её Инга, с ногами забравшаяся в кресло. — На три года младше нас.

— Послушай, я просто не вижу других вариантов, нам нужны союзники и жесткая вертикаль власти, чтобы такого бардака как при Екатерине не было. — сказал я успокаивая первую супругу. — Если у тебя есть идеи, как ещё можно гарантировать лояльность союзников и подданных без создания единой европейской династии.

— А оставить империю и трон на нескольких наследников, которые её потом разорвут на куски — по-твоему здравая мысль? — едко усмехнувшись спросила Мария. — Хочешь повторить историю Святослава, Карла Великого и Пипина Короткого?

— Вот сейчас обидно было. — пробормотал я.

— Что? Нет я не в этом смысле! — чуть растерялась Мария. — Хочешь, чтобы дети гарантированно передрались и порушили всё что мы построим?

— Мы живем не в средние века, и как-нибудь сумеем воспитать детей. — возразила Ангелина. — К тому же, мы вроде обо всем договорились?

— Ну хорошо, убивать братьев начнут не дети или внуки, а правнуки. — со вздохом проговорила Мария.

— Для этого есть конституционная монархия с двумя палатами парламента избираемым премьер-министром и советом лордов. — возразил я. — Наши потомки будут обеспечены на всю свою жизнь просто по факту рождения. А самые амбициозные и достойные смогут побороться за реальную власть.

— Что не избавит империю от внутренних противоречий и опасности распада. — тут же резюмировала Инга. — Ладно, с нами всё более-менее понятно, но зачем нам другие союзники? Пусть у нас семьдесят процентов земель в мерзлоте и зоне рискованного земледелия, но стоит в начале разобраться с тем, что у нас дома.

— А вот тут я не согласна. — снова вмешалась Мария. — Если есть возможность вернуть наши земли или прирастить новые путем браков — это неплохой вариант. К тому же, пара герцогств или областей — это не государство. Хоть некоторые наши губернии и больше других стран. Но! Правящая династия должна быть одна, как и наследник.

— Одного воспитания будет недостаточно, чтобы правнуки хотели жить в одной стране. Спихнуть всю ответственность на парламент, особенно из двух палат, где нижняя выборная — это неплохой вариант, но не решение. — проговорила Инга. — Хотя если у королевской семьи останется достаточно власти…

— Императорской. — раздраженно поправила её Мария. — И власть придется скрывать за ничего не значащими процедурами… только вот это бесполезно. Потому что уже наши дети получат второй ранг, внуки первый, а дальше… они станут вне категорий и при простой ссоре смогут случайно разрушить город.

— Стоп. — попросил я, и взгляды девушек вновь скрестились на мне. — В первую очередь — воспитание и обучение это не только манеры и науки, но и духовные практики. Так что наши дети будут куда уравновешеннее нас.

— Это ты сейчас так намекнул, что мы психованные? — тут же вычленила Мария.

— Да, но это не главное. — сбив девушку с толку ответил я. — Главная проблема в том, что каждое наше использование конструктов чуть-чуть приближает мир к Пожирателю. К твари из-за грани. А значит нам придется полностью или частично отказаться от использования резонанса. Придется! И спорить тут бесполезно.

— Нам, или нашим внукам? — уточнила Инга. — Ты ведь понимаешь, если мы не предложим миру альтернативу, в том числе и экономическую, никто на это не пойдет.

— Альтернатива — духовные практики, совмещенные с технологиями. — ответил я. — Сейчас это невозможно, да, и в ближайшие несколько десятилетий скорее всего тоже. Но у нас достаточно времени, чтобы решить все проблемы, если мы справимся с этим кризисом. В начале нужно выкинуть тварь из всех зон на планете. И в самую первую очередь из Варшавы. Тогда у нас хватит войск и ресурсов чтобы начать наконец наращивать силы, а не растрачивать их в каждом конфликте.

— Значит ты уже всё решил. — усмехнулась Мария. — Но я благодарна тебе за то, что ты по крайней мере пытался учесть наше мнение. Впрочем, плох тот правитель, который не думает своей головой.

— Я, наверное, слишком тупенькая, так что может объясните, что тут происходит? — вздохнув попросила Ангелина.

— Наш дражайший супруг решил устроить гарем. Ещё больший. — спокойно проговорила Инга. — Стране нужны верные союзники, войска и технологии. Где их взять? Проще всего в Германии и Китае. Но, до тех пор, пока мои дети остаются наследниками Ляпинского княжества — меня всё устраивает.

— Наши договоренности никуда не денутся. — поморщившись ответил я. — К тому же, и нам умирать в ближайшее время совсем не обязательно. Раскрытие стихийных чакр открывает путь к почти бесконечному долголетию. Только вот добиваются таких результатов либо аскеты, либо в глубокой старости, когда всё что может тело — поддерживать себя в рабочем состоянии.

— Погоди, ты сейчас говоришь о том, что мы можем не стареть? — удивленно проговорила Мария. — Совсем?

— Ну не совсем, не сказать что мы станем вечными или бессмертными, но стареть станем крайне медленно. — ответил я. — Скорее всего мы ещё будем развиваться и взрослеть, лет до двадцати пяти, а после можно будет замедлить процесс старения в десятки раз. Пока не надоест самим.

— Это звучит как… возможность. — проговорила Мария, лицо которой озарила неприятная предвкушающая улыбка. — В десятки раз?

— Это теория. — решил добавить я дегтя в бочку меда. — К тому же, из-за проявления диссонанса даже духовные практики работают иначе. Но, если мы не разберемся с Пожирателем, живые позавидуют мертвым. И уж точно никто не захочет жить в этом проклятом мире сколько-нибудь долго.

— Что возвращает нас к трем основным вещам — союзники, технологии, время. — проговорила Инга. — Если это будет необходимо, я не против новых браков.

— Я тоже. — улыбнувшись сказала Ангелина. — Главное, чтобы ты не стал меня меньше любить. А наследство детей — уж как-нибудь разберемся.

— Не «как-нибудь» а строго так, как договаривались. — прервала её Мария. — К тому же, всё это рассуждения в пользу бедных. Мы не можем себе позволить самим идти первым на контакт и предлагать династические браки. Луиза-Тереза — это конечно хорошо, девушка у нас в заложниках, сама настаивает и рассчитывает на брак, но нам нужна твердая позиция её отца.

— Думаю с китайцами можно будет договориться и без женитьбы. — подумав сказала Инга. — У нас есть что предложить им, у них есть что предложить нам.

— Вы строите планы на то, что ещё может и не случится. — улыбнувшись проговорила Ангелина. — А тем временем забываете, что сделал Александр с отрядом китайцев. Если мы откажемся от резонанса, а остальные народы нет, ничего хорошего из этого не выйдет. Нас просто сомнут.

— Подавители. — напомнил я. — Сейчас их конструкция не идеальна, но Краснов разрабатывает новые версии, как пассивные, так и активные. В результате мы получим собственный резонатор, способный посадить флот, закрыть небо и обесточить любые механизмы на диссонансе на многие десятки километров. Это уже не говоря о том что в радиусе его действия не будут работать никакие конструкты.

— А духовные практики будут? — уточнила Ангелина.

— Да, они зависят только от внутренней энергии души, потому так и называются. Так что у наших воинов будет существенное преимущество в здоровье и скорости. Новые технологии и совершенное тело. — пояснил я. — Но без подавителей даже этого может оказаться недостаточно.

— Пока это всё — голая теория. — небрежно отмахнулась Мария. — Да и подавители общества показывают себя не слишком удачно. Сколько их там уничтожили твари из Полькой зоны? Три? Пять?

— Почти угадала. Разведка докладывала о четырех. — усмехнувшись ответил я. — Ну так и мы пока не собираемся отказываться от резонанса. Сейчас нужно использовать любые средства для победы, для сохранения жизней мирных граждан. А уже после закрытия зоны мы сможем выбирать, что делать.

— И опять мы ходим по кругу. — откинув голову и посмотрев на потолок проговорила Инга. — Давайте быть основательней, ближе к реальности? Кто, кому, когда… в конце концов разработаем какую-то стратегию, и будем её придерживаться.

— Здравая мысль, особенно учитывая, что деньги на содержание ордена Александра идут из доходов Ляпинского княжества. — заметил я. — К слову неплохо бы провести проверку деятельности Рублева, просто так, на всякий случай.

— Думаешь он нас обворовывает? — не без удивления спросила Мария. — Учитывая, что ты на него рассчитываешь и возвысил его с самого низа, это станет предательством, за которое можно расплатиться только кровью.

— Всё с ним нормально. — отмахнулась Инга, и увидев мое удивление пояснила: — Извини, дорогой, но ты поставил его на слишком важные направления. Я понимаю, что он твой друг и соратник, но оставлять его без присмотра мне показалось неправильно, так что за ним постоянно присматривают сменяющиеся наблюдатели. От рабочих до управляющих разных контрагентов.

— Ничего страшного, я рад что могу на тебя рассчитывать. — улыбнувшись сказал я и тут же поправился: — Как и на всех вас. А по поводу конкретного плана, прямо сейчас нам нужно начать подготовку к коронации, я уже поговорил с Иоаном, если он хочет стать митрополитом, то без нашей поддержки ему не обойтись.

— Не просто так, верно? — спросила Мария. — Успокоил. Да, коронация это пожалуй самое важное. Регалии вернули, я их сама в руках держала, если Иоан станет митрополитом — он сможет тебя возвести на престол. Оппозиция сохраняется, но за прошедшие месяцы она сильно ослабла. После смерти Екатерины часть её сторонников перешла в молодежный блок, остальные почти в полном составе переметнулись к отцу.

— Они представляют угрозу? — уточнил я.

— Не во время военного положения. — усмехнувшись проговорила первая супруга. — Им даже декреты о смене дворянских кодексов пришлось проглотить, не говоря уже о военном бюджете и поголовной службе в армии для всей аристократии. Ситуация играет нам на руку, уровень патриотизма просто зашкаливающий, особенно если сравнивать с годами смуты.

— Его рано или поздно военное положение придется отменить. — ответил я. — По крайней мере перед коронацией. И зону закрыть нужно раньше…

— А если Максим не сможет справится со своей задачей? — спросила Ангелина. — Мы в него, конечно, верим, но прошло уже несколько месяцев, а он всё ещё даже прототип не представил.

— Мне приходится постоянно отвлекать его на побочные задачи. — поморщившись ответил я. — То бомба, то дирижабли, то… в общем это не только его вина, что ракета ещё не взлетела. К тому же, диссонанс мешает, одни помехи в работе электроники, паразитические токи и непрогнозируемые изменения температуры при экстремально высоком давлении чего стоят.

— Я всё понимаю, дорогой, просто хочу сказать, что нам нужен запасной план. — ласково проговорила Ангелина. — Будет неправильно проводить коронацию в текущих условиях. Уж лучше отложить её до закрытия зоны.

— Да, запасной план нам пригодится. — кивнул я. — И об этом я тоже хочу с вами поговорить. Борис передал мне не только регалии, но и небольшую тайну, с которой ещё придется поработать. Хотя даже не знаю можно ли это считать тайной, скорее теория которой он придерживался, став тем, кто он есть.

— Если ты про резонанс и вызванные с ним проблемы — то разве это тайна? — спросила Инга. — Мы об этом полчаса назад говорили.

— Да, но нет. — ответил я, и по очереди создал ледяной и огненный шары. — Стихийный резонанс зависит от ключа, места к которому относится стихия. Проще говоря — нет никакой стихии, есть только местоположение материи, с которой мы взаимодействием при помощи резонанса. И поняв, как задавать место — мы сможем подчинить себе все стихии, вернее формы… даже не знаю, как лучше объяснить.

— Да вроде всё понятно. — пожала плечами Инга. — Есть форма, есть вложенная сила, есть направление. Только вот с местом немного непонятно, как можно использовать стихию где-то там, когда мы понятия не имеем даже просто как мы с ней связаны.

— Ключи. — напомнил я. — Я и раньше предполагал, что характер может быть связан с резонансом, а не наоборот. Получается внутри каждого из нас есть место, с которым мы можем взаимодействовать наилучшим образом. Так и появляются стихии.

— Хочешь сказать, что у всех есть склонность к какой-то стихии? — нахмурившись проговорила Мария. — Даже у тех, кто ниже пятого ранга?

— Именно так. — ответил я. — Но ещё это значит, что, поняв, как именно можно взаимодействовать с этим самым «местом» — можно освоить даже полностью чуждую себе стихию. Или несколько, как Борис…

— Или как ты. — тут же заметила Ангелина. — Я вот только одного понять не могу, у большинства же нет возможности использовать стихийные конструкты, а вот к местному прорыву диссонанса их перенапряжение привести может. Как с ними быть?

— Я думаю тут всё куда проще — просто их резонанс связан с местом, где нет ярко выраженной стихии, но есть Пожиратель. — ответил я, заставив девушек напрячься. — Думаю, именно такие люди для нашего врага ценнее всего, их ключи ведут прямо в пасть к монстру, в то время как наши могут ему сильно навредить, ведь каким бы странным не был Пожиратель — он живое существо.

— Скорее нежить. — поморщившись сказала Мальвина. — Или ты имеешь ввиду что стихийные конструкты могут навредить не только его приспешникам, но и самой твари по ту сторону?

— Именно это я почувствовал, когда закрывал врата во время демонстрации. — кивнул я. — Пусть огонь практически гарантированно исчезает от диссонанса, но лёд, если его постоянно поддерживать…

— Ваше высочество, прошу прощения… — прервал меня постучавшийся в дверь гвардеец. — К вам рвётся.

Договорить он не успел, так как в зал ворвалась словно шаровая молния Луиза-Тереза Бурбон. Белая словно снег, со сжатыми в тонкую линию губами, она вбежала в мои покои и замерла, глядя поочередно то на меня, то на моих супруг, довольно расслабленно расположившихся в креслах. Под её негодующими взглядами все подобрались, но напряжение только возрастало.

— Герцогиня, приветствую вас. — сказал я, поднявшись. — Что вас так взволновало и заставило… поспешить?

— Вы… что вы несёте? — проговорила Луиза, немного растерявшись. — Как вы можете себя так вести, после всего что сделали⁈

— Герцогиня, прошу вас успокоиться. — проговорил я, чуть нахмурившись и действительно не понимая в чем дело. — Я готов вас выслушать, если вы сумеете взять себя в руки и разъяснить своё беспокойство.

— Что? Может я не понимаю. Мой русский не на столько хорош. Но… — проговорила Луиза, сжав подол платья в кулачках. — Казните его! Казните его немедленно и тогда я стану вашей женой!

— По моему девочке плохо. — проговорила с сожалением Ангелина. — Может поможешь ей? Успокоишь?

— Что вы себе позволяете⁈ — снова сжав губы выкрикнула Луиза. — Вы… это вы ему приказали убить моего брата? Мою семью?

— Так, прошу вас успокоиться. — сказал я, делая шаг к герцогине, но та, словно отражение шагнула назад и с ужасом уставилась на меня. — О каком убийстве речь? Кто, кого и когда убил?

— Вы… не делайте из себя невинного! — проговорила Луиза.

— У нас говорят «не стройте». — поправила её Мария. — И мой супруг недоумевает совершенно искренне. Я тоже не понимаю, о чем речь.

— Если не вы причастны к смерти моего брата, то зачем? Это самоволие? — проговорила до белизны пальцев сжимая кулачки проговорила Тереза. — Поклянитесь! Поклянитесь, что вы покараете виновных в смерти моего брата! Что вы его казните!

— Сядьте и успокойтесь. — поморщившись сказал я.

— Нет! Если вы не причастны к убийству… поклянитесь! — выпалила Луиза.

— Клянусь, что разберусь в ситуации и покараю виновных. — ответил я, приложив правую ладонь к сердцу. — Кто из ваших братьев погиб? Когда? Кого вы обвиняете?

— Ваш цепной пёс! Узкоглазый! — проговорила герцогиня. — Он во всём виноват!

— Узкоглазый? Таран? — удивленно спросил я, и девушка неуверенно кивнула. — В таком случае я вас разочарую, ваше высочество, но он тут не при чем.

— Вы! Мне сразу сказали, что это ваш приказ! Но я не поверила… зря! — Луиза вихрем развернулась на месте и рванула к выходу, но мгновенно завязла в подставленном прессе. Девушка выпучила глаза, несколько раз попробовала дернуться, словно попавшая в густое варенье муха, но так и замерла не в силах пошевелиться.

— Боюсь я вынужден вас задержать. — проговорил я, жестом развернув девушку к себе и переместив её к креслу. — Сядьте, ваше высочество. Мне не слишком удобно с вами разговаривать в таком формате. А выслушать меня вам придется.

— Пусть, как заложница, я в полной вашей власти, но это низко! — стоило прессу пропасть, как Луиза подобралась, гордо вздернув подбородок, но убегать уже не спешила, вероятно поняла, что сила не на её стороне.

— Да хоть высоко. — буркнул я, активируя вызов. — Таран, зайди ко мне, это срочно. Остальные дела подождут.

— Есть! — тут же ответил бурят, и я переключился на следующий контакт.

— Ваше высочество, чем могу помочь. — ответил усталый голос.

— Пришлите ко мне человека ответственного за разведку в Германии. — жестко проговорил я. — И того, кто отвечает за этого человека.

— Я всё понял, ваше высочество, через пять минут буду у вас. — сказал Леонид.

— Видите ли в чем дело, ваше высочество. — проговорил я, положив трубку и обращаясь к Луизе. — Кажется кто-то ввел в заблуждение вас, или меня. Так что ответьте, когда и на какого вашего брата было совершено покушение?

— Это было не покушение. — нехотя проговорила Луиза. — Мне доложили, что полтора часа назад было совершено нападение на дворец в Берлине.

— Полтора часа. Значит сегодня утром. — хмыкнув кивнул я.

— Да! И возглавлял нападение ваш узкоглазый! — ответила Луиза, едва сдерживаясь. — Они пробились через нашу охрану и убили Карла! Ранили отца!

— Что же, я понимаю ваш гнев и переживание за родных, но боюсь ни я, ни мои подчиненные к этому непричастны. — ответил я, и заметив, в истинном зрении что снаружи ждут двое, дал гвардейцам знак запустить. Увидев Тарана герцогиня вскочила с только что занятого кресла и попятилась, словно увидела демона.

— Знакомьтесь, ваше высочество, граф Рубежный, Ивель Тайон мой верный соратник и друг, с которым мы всё утро совещались по внутренним делам государства. — представил я товарища. — Если вам мало моего слова, то есть ещё два десятка свидетелей, начиная от гвардейцев и заканчивая церковнослужителем. Если же и этого вам будет мало, то охрана предоставит вам записи с камер, на которых будет видно, когда он прибыл во дворец и сколько времени провел в зале для совещаний.

— Что? О чем вы говорите? — пробормотала Луиза, переводя непонимающий взгляд с меня на Тарана и обратно.

— Я говорю о том, что это не он напал на ваш дворец, потому как просто не умеет разделяться на двое. — сказал я, и теперь настало время удивляться Тарану, который нахмурился, стараясь не подавать виду. — А меня куда больше интересует почему о покушении на императорскую чету наших союзников я узнаю из обвинений моей гостьи.

— Прошу прощения, ваше высочество, но радиограммы, проходящие через Польскую зону, не могут быть надежны, поэтому мы сейчас её перепроверяем. — склонился в поклоне Багратион-старший. — Как только у нас появится достоверная информация, я немедленно предоставлю вам подробный отчет.

— Что… что здесь происходит? — непонимающе проговорила принцесса.

— Ваше высочество, кто именно рассказал вам о нападении на дворец? — спросил я, отвлекая Луизу. Герцогиня растерянно посмотрела на меня, затем на Тарана, и её глаза расширились. Девушка прикрыла рот ладошкой и оступившись рухнула обратно в кресло. — Герцогиня, вы в порядке?

— Я? Нет… я уже не знаю, что происходит. — проговорила Луиза.

— Её не могли обмануть? — спросил я, повернувшись к Леониду.

— Естественно, но боюсь, что не во всём, ваше высочество. — проговорил Багратион-старший. — Пусть мы непричастны к происходящему, но на дворец кайзера и в самом деле напали. Пока никаких более точных сведений нет, но они поступают каждую минуту, уверяю вас, в самом ближайшем времени…

— Благодарю за работу, ваше сиятельство. — проговорил я, и Леонид улыбнулся. — Как только будет известна конкретика — прошу доложить. Пока свободны.

— Как прикажете, ваше высочество. — склонился Багратион-старший, и пятясь вышел. Оставшийся Таран вопросительно посмотрел на меня.

— Если напали на императорский дворец, то вскоре могут появиться и у нас. — проговорил я. — Как ни жаль, но придется отзывать из отпусков всех братьев по ордену. Василий, прикажи готовить к вылету линкор. Просто так это не закончится.

— Сделаем. — отозвался Строганов, тут же начавший раздавать распоряжения. Я слышал, как в коридоре он приказывал грузить дополнительные боеприпасы.

— Это может быть Воронцов? — спросил Таран, предвосхищая мою догадку.

— Его жена была в свите герцогини, так что сам он вполне мог попасть в королевский дворец. И он же может быть ответственен за теракт в Зимнем. — проговорил я. — Если он может менять внешность, как Софья, то это доставит множество проблем. А учитывая, что напасть в одиночку он не мог…

— Мой брат… он может быть жив? — спросила Тереза, о существовании которой я на секунду забыл.

— Возможно. Кто рассказал вам о нападении? — спросил я, повернувшись к девушке. — Возможно он связан с бароном Фридрихом Боком.

— Моя горничная. — Тереза не договорила, когда её губы затряслись, а с трудом сдерживаемые слёзы всё же прорвали плотину и потекли ручьями. — Всех их подбирал барон… у меня никого не осталось…

— Успокойтесь, дорогая моя. — проговорила Ангелина, сев рядом с девушкой на ручку кресла. — Здесь вы в абсолютной безопасности. Мы не дадим вас в обиду. Верно я говорю?

— Конечно. — кивнул я. — Луиза, вы можете оставаться здесь сколько угодно. Как только угроза будет устранена и все обстоятельства выяснятся, вы сможете вернуться к себе. А пока, прошу прощения, я должен подготовиться к вылету.

Глава 15

— И куда ты собираешься? В Берлин? — спросила меня Мария, когда Ангелина вывела Луизу в отдельную комнату. — Тебя об этом никто не просил. У нас даже союзный договор не подписан, чтобы лезть в эту… яму. К тому же, разве твой приятель уже не отправился на границу?

— Таран вернётся на Рубеж. А до немцев… если сейчас окажем им помощь, возможно это как раз и станет решающим фактором в подписании союзного соглашения. — ответил я, переодеваясь в противоосколочный костюм пилота. — А вот, если кронпринц внезапно отдал концы, и погибнет император, ничего хорошего из этого не выйдет.

— Это смотря с какой стороны смотреть, дорогой. — усмехнувшись заметила первая супруга, поглаживая живот. — Если ты женишься на Луизе, а вся остальная династия погибнет, то ты сможешь претендовать одновременно и на престол Германии. Две величайших европейских империи объединятся.

— Не при нашей жизни. — усмехнувшись ответил я. — Она же герцогиня, а не только принцесса, и этих германии как грязи. Штук сто, если я правильно помню. И у каждого — королевская кровь и достаточное количество прав на трон.

— А я-то думала, что ты приведешь в пример закон франции и англии, о не наследовании престола женщинами. — усмехнулась Мария. — Но это тоже легко решается. Перебить пару сотен людей ради спасения миллионов.

— Спасибо за предложения, дорогая, но, пожалуй, я воздержусь. — усмехнувшись ответил я, выходя из гардеробной. Костюм пилота резонансного доспеха уже давно стал для меня второй кожей, которую я не ощущал и без которой чувствовал себя голым и беззащитным. А вот с самим доспехом было немного по-другому.

— Так что ты решил? — спросила Мария. — Отправишься в Берлин?

— На Рубеж, нужно показать людям личную поддержку. — ответил я, подойдя и поцеловав первую супругу. — Остальное по результатам разведки. Лезть на рожон я точно не собираюсь. Мы только разобрались с угрозой от союза Лиги наций. Настало время заняться внутренними делами.

— Постарайся разобраться с ними до того, как у нас появятся дети. — попросила Инга, поднимаясь с кресла и обняв меня на прощание. — Я бы очень хотела, чтобы они родились уже после коронации. А роды — это не то событие, которое можно отложить.

— Я не собираюсь задерживаться на полгода. — улыбнувшись ответил я. — Не волнуйтесь. К тому же, дети в полном порядке, как и вы, так что пару месяцев у меня точно есть. Я оставлю с вами всю гвардию, и Василия.

— Лучше бы оставил одну из рот ордена. — недовольно поморщилась Мария. — Мне было бы куда спокойней.

— Твой отец тоже всегда под боком, а уж с ним никто не справится. — возразил я. — Всё же сильнейший одаренный России.

— До сих пор? — с ухмылкой спросила первая супруга. — Разве не ты?

— Надеюсь нам никогда не придется выяснять кто именно. — ответил я, помахав девушкам на прощание. Стоило выйти из покоев, как на дежурство тут же поступил усиленный караул, так что дворец я покидал со спокойной душой. Главное, чтобы не было глобального вторжения, остальное мы переживем.

После безумства Екатерины, во всей столице были введены дополнительные меры безопасности, а сам Зимний, был поделен на зоны контроля, с разным режимом пропусков. Ни у одного человека не было сквозного доступа ко всем помещениям. Хоть это и несколько затормаживало, и усложняло систему, но теперь можно быть уверенным что ни один шпион не проникнет в святая святых.

— Ваше высочество, добро пожаловать на борт. — поприветствовал меня Роман Суворов, сменивший капитана судна и вице-адмирала эскадры. По договоренности с Борисом, вплоть до коронации я не имел права занимать никаких официальных должностей, а приёмный дядька был подходящим кандидатом на эти должности. Тем более ему давно было пора перенимать от отца бразды руководства в армии и флоте.

— Благодарю. — ответил я, расположившись в кресле второго пилота. — Командование на вас, ваше сиятельство, вмешиваться я не стану.

— Как вам угодно. — чуть склонившись ответил он. — Начать проверку всех систем. Доклад по готовности.

Ставшая рутинной операция проходила мимо меня, посты отзывались по очереди, я же сосредоточился на своём секторе — контуре проводящего реактора. Срочность возникшей задачи заставила отказаться от участия во многих дворцовых мероприятиях, но, если я что и вынес из схваток с чемпионами общества — тренировок много не бывает.

Знакомство с брахманом и учителем правителя Индии, позволило мне адекватнее оценить собственный уровень. Для двадцатилетнего юноши я находился на недостижимой высоте, превосходил всех олимпийских спортсменов и мог на равных сразиться с любым бойцом единоборств за счет скорости и силы, но глобально этого было недостаточно.

Предвиденье, течение энергии мира в моих меридианах, раскрытие чакр эфира и третьего глаза — вот чем я должен был заниматься прямо сейчас. И одновременно с этим было непростительным отказаться от поиска заветных ключей к стихийным вратам диссонанса, позволяющим использовать любые проявления мира за гранью.

Я постарался объединить две эти задачи, одновременно вливая энергию в раскрытие лепестков третьего глаза, пытаясь предсказать поведение резонансных конструктов, и прощупывал границы дозволенного, буквально на ощупь пытаясь подобрать комбинацию сил, превращающих огонек на ладони во что-то иное.

— Ваше высочество, доклад от канцелярии. — проговорил Суворов, вырывая меня из раздумий.

— Уровень секретности? — уточнил я.

— Общевойсковой. — удостоверившись в документах ответил Роман.

— Тогда выводи на тактический экран. — приказал я, и на боковом вспомогательном дисплее тут же появилось лицо Багратиона-старшего. — Ваше сиятельство, надеюсь информация будет полезна всему командному составу.

— Как прикажете, ваше высочество. — ответил Леонид, но я заметил в отражении зрачков как он свернул один из документов. — Ситуация прояснилась, и теперь мы с уверенностью можем сказать, что она критическая. Три часа назад на дворец в Берлине было совершено хорошо спланированное нападение. В начале это был теракт, в результате которого был убит Карл-Фридрих Берлинский, кронпринц Римской империи.

— Значит это подтвержденная информация? — переспросил я.

— Совершенно верно, ваше высочество, но, боюсь ситуация куда хуже, чем потеря одного наследника. — проговорил Багратион-старший, и по мановению его руки на экране появились красочные видео. Величественное здание с выступающим куполом на мгновение скрылось в огненной вспышке, а когда огонь спал — на месте центральной башни чернел провал, уходящий вниз на несколько этажей.

— В результате теракта погиб кронпринц, большая часть парламента и кабинета министров, а также её императорское величество с младшей дочерью, которой не было и пяти лет. — продолжил Леонид, показывая кадры разрушений. — Сразу после теракта зафиксирован выброс диссонанса, в триста раз превышающий норму. Многие из находящихся во дворце обратились в искаженных. Началось слияние плоти.

Зрелище и в самом деле было отвратительным. Жуткие искаженные твари мало чем напоминали людей, а некоторых выдавали только болтающиеся на туловищах порванные куски одежды. Монстры нападали на подоспевшую гвардию и оставшихся в живых аристократов, быстро тесня их позиции.

— Это общедоступные кадры, так что видели это нападение все, кто хотел. — сказал Багратион-старший. — И на некоторых из них можно с лёгкостью различить двойника командира первой роты ордена святого Александра, графа Рубежного.

Одно из изображений укрупнилось, и я увидел, как на баррикаду, выстроенную в коридоре дворца буквально из всего что было под рукой, обрушился поток тварей. Но гвардейцы с доблестью отражали все атаки, расстреливая монстров и рассекая их странными копьями с широкими длинными наконечниками. Их удача закончилась в момент, когда перед тварями на миг появился человек как две капли воды похожий на Тарана. Двойник характерным Рывком, приблизился к баррикаде, обрушил на неё резонансный клинок, раскидывая гвардейцев в стороны и тут же скрылся в потоке тварей.

Хлынувшие внутрь чудовища за секунду смяли оставшихся защитников, и бросились дальше, заполоняя всё вокруг. Поморщившись, я перемотал видео на несколько мгновений назад, раз за разом пересматривая атаку двойника. Удары были отточены почти до идеала, отрепетированы и почти полностью повторяли то, что делал бурят.

— Если бы я не знал своего зама так хорошо, я бы сказал, что это он. — наконец признал я. — Несколько ударов — это то, чему его научил я. Манера держаться вполне соответствует. Вот только мы точно знаем, что это не может быть он.

— Да, ваше высочество, но остальному миру этого не доказать. — возразил Леонид. — А хуже всего, что вместе с графом Рубежным, были отмечены несколько его подчиненных. Есть даже видео, где они вместе уничтожают отряд личной гвардии императора Вильгельма, и отступают лишь при появлении канцлера.

— Я не настолько знаком с подчиненными Ивеля, чтобы судить об их манере боя, но уверен — у каждого из них найдется столь же железобетонное алиби. — сказал я. — Но это лишь ставит нас перед фактом того, что среди искаженных появился большой отряд безликих, копирующих не только внешность, но и боевой стиль противника.

— Совершенно верно, ваше высочество. — кивнул Леонид. — Однако это только часть проблемы. Теракт был призван отвлечь войска от границы, перебросив силы на зачистку Берлина от искаженных, и это сработало. Вчера атаки на защитные обелиски резко снизились, в Польской зоне даже уменьшился размер опухоли со стороны Германии, и именно это заставило военных поверить в то что угроза ослабла.

Однако сегодня, одновременно с терактом в самом центре столицы, искаженные утроили атаки на обелиски, в результате чего уничтожили две конструкции перекрывающие смежные участки. А двумя неделями ранее, были выбиты обелиски радом с ними, что позволяет сделать вывод о долгосрочном планировании операций врага.

В результате цепь обелисков была разомкнута, и в появившуюся пятидесятикилометровую брешь ринулись потоки монстров, достигших Берлина. Одновременно с этим повторилась атака на побережья России, Норвегии и Римской империи, не позволяющая снять войска с этих направлений.

Леонид одно за другим увеличивал изображения, показывая толпы тварей, выныривающих из морских глубин. Выкапывающихся из-под земли и падающих с небес. Но даже на фоне гигантских крабов-кальмаров, особый ужас вселяли монструозные корабли, из которых торчали костяные наросты, щупальца и какие-то отростки.

Часть из этих искаженных и зараженных некроплотью механизмов перемещалась по суше, словно улитки, но некоторые всё ещё не потеряли способность к полёту, обрушивая с небес потоки артиллерийского огня. При этом использовали они не обычные снаряды, а сгустки плоти, окруженные диссонансными конструктами.

— Оборона Берлина подорвана, на улицах творится настоящий хаос, армия и флот деморализованы, но готовы до последнего прикрывать эвакуацию оставшихся гражданских. — продолжил Багратион-старший, показывая организованную работу военных и полиции. — Однако сколько они продержатся без посторонней помощи, мне неизвестно. Возможно, немцы сумеют отбить атаку и самостоятельно, но…

— Ясно. — оборвал я его. — Капитан, сколько нам до Берлина?

— Двенадцать часов, ваше высочество. — почти мгновенно ответил один из офицеров. — По прямой — семь, но там зона.

— Через двенадцать часов от них Берлина останутся только развалины, кишащие искаженными. — покачав головой ответил я. — Советы?

— Мы не можем потерять союзника, ваше высочество. — нахмурившись ответил Роман. — Но и прийти им на выручку всеми силами мы тоже не способны. К тому же, если твари захватят мирное население, или, что ещё хуже, военных, ситуация может стать катастрофической. Мы не сумеем удержать Рубеж, если все атаки обрушатся только на нас. Моё мнение — надо идти на выручку, даже если не просят.

— Официальное прошение об оказании помощи можно получить от герцогини Бурбон-Вольфенбургской, Терезы. — тут же прокомментировал Леонид. — Другое дело что наши войска не подоспеют вовремя. К тому же, после угрозы со стороны Индии, часть флота Лиги наций вернулась в родные гавани. В том числе корабли Штатов и Англии, которые сейчас сосредоточены рядом с Британией.

— А значит лететь им ближе, чем нам, и доберутся они до Берлина быстрее. — подумав сказал я. — А если доберутся и окажут помощь, то император Вильгельм будет вынужден возобновить разорванные отношения, а возможно и поддержать некоторые непопулярные идеи… может такое быть что общество спровоцировало тварей?

— Эта теория слишком похожа на конспирологическую, ваше высочество. — покачал головой Багратион-старший. — Но в одном вы правы, общество вполне могло поставить больше обелисков, предотвратив эту атаку. Но это лишь предположение, которое невозможно подтвердить. Но я согласен с вице-адмиралом.

— Двенадцать часов. — поморщившись проговорил я, положив подбородок на переплетенные пальцы. Если бы мне только был доступен способ пространственного перемещения, которым пользовалась Екатерина, я бы мгновенно телепортировал линкор в Берлин. Но, к сожалению, с этим у меня получалось пока не слишком хорошо.

— Мы можем выделить эскадру из корветов-перехватчиков и фрегатов артиллерийской поддержки. — предложил Роман. — Они пойдут на полной скорости, и объединятся с флотилией из Риги и Минска, которые могут выдвинуться прямо сейчас. Мы же станем ударной силой, что предотвратит падение Рубежа.

— Что с нашей стороны фронта? — спросил я, и тут же на экране появился ворох фото и видео отчетов. Ситуация была аховой, в той же риге море бурлило от выбиравшихся на берег тварей, и снимать с охранения суда — было бы самоубийством. В любой другой ситуации.

Минское направление тоже трещало под ударами живых полей, но аэростаты не зафиксировали наличие искаженных судов противника, а значит ситуация в целом была тяжелой, но контролируемой. Вот только стоило снять с этих направлений несколько волчьих стай или артиллерийских фрегатов, и фронт мог обрушиться.

— Свяжи меня с генеральным штабом. — приказал я, и через несколько секунд на экране передо мной появились озадаченные лица командующих. — Господа, приветствую, нет времени объяснять — мне нужно чтобы резервы, включая находящиеся на ремонте боевые корабли, были направлены на Рубеж. Мне придется снять с дежурства столько легких и быстрых судов, сколько мы можем в течении часа поставить на фронт.

— Изымать из всех гарнизонов? — без лишних споров уточнил Мирослав, и я кивнул. — Суда будут отправляться по Балтике в Германию?

— У нас нет союзного договора. — уточнил один из генералов.

— Прошение о помощи поступило от дочери императора. — тут же ответил Багратион-старший. — В течении получаса оно будет в письменном виде у вас на столе.

— В таком случае мы обязаны предоставить всё необходимое. — кивнул Мирослав. — Предлагаю сформировать три эскадрильи состоящих из…

— Полностью полагаюсь на вас, господа. — сказал я, поднимаясь с кресла. — Мне нужен разведывательный катер.

— Третий ангар, ваше высочество, лейтенант вас проводит. Доспех будет доставлен туда же в течении трёх минут. — отчеканил Роман, и я с благодарностью кивнув, вышел с мостика, на ходу набирая Тарана.

— Господин? — подняв на меня взгляд спросил бурят.

— Готовьте Гнев империи и волчью стаю. — приказал я. — Через час я буду в Риге, к этому моменту крейсер должен направится в море и быть постоянно на связи.

— Я уже слышал о нападении и направляюсь на фронт. — ответил бурят. — Но сам буду в Риге только через два часа, раньше не выйдет.

— Значит пойдешь вторым эшелоном, или пересаживайся на более быстроходное судно. — усмехнувшись ответил я. — Твоё присутствие не обязательно. Сейчас мне нужен только корабль с командой.

— А как же Рига? — уточнил Таран. — Ваше высочество, мы не можем оставить город без охраны.

— Вот ты в нём и оставайся. — ответил я. — А впрочем, ладно. Пусть Гнев ждёт меня на Рубеже, двести километров, это не сто, а три часа не двенадцать. Авось выдержат.

— Понял вас, магистр. — нахмурившись проговорил бурят. — Сделаю всё возможное… и невозможное.

— До связи. — кивнул я, отключившись. Лейтенант как раз провел меня по узким, но хорошо освещенным коридорам до лифта, доставившего нас к третьему ангару, где уже ждал подготовленный десятиметровый разведывательный катер. Выкрашенный в маскировочные цвета хищный силуэт со стреловидными крыльями и гигантскими двигателями больше напоминал самолет, чем привычное угловатое судно, но мне жаловаться не приходилось.

— Ваше высочество, это честь быть вам представленным. — взял под козырек капитан корабля. — Ваш доспех уже размещён на месте механика.

— Отлично, подключайте его к реакторной сети и молитесь чтобы она выдержала напряжение. — на ходу ответил я. — Мне нужен только пилот, знакомый с авионикой судна, остальные могут быть свободны.

— Так точно, ваше высочество. — нисколько не смутившись ответил капитан, и полез в кабину. Последовав за ним, я понял почему у мужчины не возникло никаких вопросов — она и так была рассчитана только на троих, а мой доспех занял всё свободное пространство. Мне даже кресла не досталось — по сути пришлось сидеть на полу.

— Поехали. — проговорил я, забравшись в броню и активировав реактор.

— Надеюсь, всё же, что полетели. — едва слышно проговорил капитан, и двигатели взревели. Несмотря на скачки мощности капитан-пилот плавно вывел катер из ангара, и только после этого позволил себе увеличить обороты турбин на максимум.

За счет двойного контура реакторов — корабельного и в доспехе архангеле, я мог добиться почти тех же энергетических показателей что и в фрегате. А учитывая многократно возросшие силы и умение использовать резонанс, я с легкостью мог превзойти показатели своего первого Гнева.

Помня опыт разбитого флаера, я создал перед суденышком защитный конус — конструкт разрезающий воздух у носа катера, создающий таким образом зону пониженного давления и защищающий от ударной волны.

— В чем дело? — спросил я, когда капитан, с трудом удерживающий штурвал, покачал головой.

— Полтора маха! Я так быстро никогда не разгонялся. — ответил пилот, в голосе которого я без труда различил восторг. Ничего удивительного, что он даже забыл о субординации. Но я легко простил ему эту оплошность, ведь несмотря на скорость и проносящиеся мимо облака он удерживал суденышко.

Корабль визуальной разведки, скоростной катер, был в целом предназначен для скоростного полета и подтверждения данных, получаемых с судов ДРЛО. В конце концов даже совершенные радары не могли различать суда, находящиеся в пятидесяти километрах от них по радио-следу. Для этого и нужны были такие катера, чтобы понять кто перед тобой, грузовое судно или крейсер.

— Будем в Риге через пятнадцать минут! — обрадовал меня пилот.

Не соврал, город появился под нами даже раньше, чем я рассчитывал, но зрелище, представшее перед нами, было ещё чудовищней, чем на видео. Монстры перли сплошным потоком, перекрывая береговую линию своими телами, казалось, что они идут от горизонта-до горизонта, но с высоты я видел, что они двигаются по дну прямо к городу, старательно обходя укрепления.

— Многовато. — поморщившись проговорил я. — Снижаемся.

— Есть. — растерянно проговорил пилот, не посмев задавать вопросы. Хотя в его голосе было больше страха чем веры, но мне этого было достаточно. Стоило судну снизиться до полукилометра, как я активировал уже проверенный конструкт, и вниз полетели ледяные сосульки, достигающие пяти метров в длину.

Искаженный лёд, из параллельной реальности, с легкостью обрушивался на толпящихся тварей, рассекая их на части, пронзая и замораживая на месте. Десять секунд, и залив начал покрываться тонкой ледяной коркой, а новые конструкты лишь делали его толще, но перекрыть его полностью у меня не получилось бы при всём желании.

— Вызываю Гнев империи. — проговорил я, выходя на общевойсковую частоту.

— Говорит барон Жеглов, ваше высочество. — видно узнав меня по голосу довольно отозвался Пётр. — Врио командир крейсера Гнев Империи, капитан первого ранга и командир третьей роты. Где вас встретить?

— Над входом в залив. — лаконично ответил я. — Вы заметите.

— Уже видим, ваше высочество, идем на сближение. — отозвался Жеглов, и я тоже заметил мигнувший прожекторами корабль. Пилот катера понял всё без дополнительных указаний, и вскоре мы пришвартовались в ангаре.

— Надо будет что-то придумать с доспехами. — пробормотал я, выбираясь из архангела. — Доставьте броню в штурмовой ботик.

— Так точно! — отчеканили встречавшие меня вояки, и я рывком ушел по коридору, в сторону мостика. Немного не рассчитал скорость, так что чуть не протаранил собой не успевшую открыться дверь, пришлось активировать шаг сквозь пространство, но зато на мостике я был уже через пару минут. Всё же артиллерийский крейсер был куда компактней линкора Петр Великий.

— Капитан на мостике! — успел гаркнуть Жеглов, когда я влетел в помещение.

— Вольно. — бросил я, занимая место командира. — Держитесь в полукилометре над поверхностью моря. Щиты на максимум, боеприпасы экономить. У нас есть время до прибытия Тарана, попробуем использовать его с умом.

— Командующий первой ротой будет через полчаса. — осторожно заметил Жеглов. — Мы за это время ничего не успеем.

— Опаздывает. — поморщившись ответил я, не теряя времени настраивая энергетический контур судна под свои параметры. — А на счёт не успеем… вы будете очень удивлены, капитан. Высота пятьсот! Скорость семьдесят.

— Есть высота пятьсот! — тут же отрапортовал один из знакомых офицеров, и на душе стало теплее. Вся команда Гнева империи была мне близка, словно большая семья, с которой я рос, ведь именно так и было. Лишь пара офицеров — не из числа кадетов Суворовского училища или высшей военной академии. Но даже те — давно обстрелянные и верные воины, с которыми пройден не один десяток битв.

— Всем приготовится. — сказал я, прикрыв один глаз и активировав истинное зрение. Проводящий металл, расходящийся от капитанского кресла, стал продолжением моих меридиан, а через мгновение через них наружу вырвались потоки энергии, многократно усиленные резонансным реактором.

И внизу разверзся ледяной ад.

Четыре часа спустя, мостик Петра Великого.

— Может мы зря туда летим? — проговорил один из адьютантов Романа, и командующему ничего не оставалось, кроме как кивнуть.

Тридцатикилометровый вход в залив был заткнут гигантским, ощетинившимся иглами словно ёж, айсбергом, возвышающимся на добрых десять метров над волнами. Бритвенно-острые сосульки и лезвия перекрывали выход к берегам, и нанизанные на них искаженные твари дергались в конвульсиях. А в толще льда проглядывали другие, растрескавшиеся под давлением и насквозь промороженные искаженные.

— Доклад от берегового гарнизона. — передал адъютант, и Роман кивнул, принимая его на свой терминал. — Семьдесят погибших, почти семьсот раненых, но в целом ситуация стабильная, и потерь могло быть куда больше, если бы не это… но о рыболовстве в ближайшие пару лет можно забыть.

— Как и о монстрах. — ответил Роман. — Разве что они начнут прогрызать себе дорогу сквозь лёд…

— Цесаревич пересел на крейсер Гнев империи, и вместе с тремя эскадрильями ушел в сторону немецкой границы. — продолжил адъютант.

— Продолжаем движение. — кивнул Суворов. — Не думаю, что нас оставят совсем без работы.

Глава 16

Берлин, внутренняя оборонительная линия

Гранитный канцлер с мрачной удовлетворенностью смотрел за работой своих подчиненных. Бывший орденоносец и любимец народа он попал в опалу императора, из которой его вернули только из-за неминуемой надвигающейся угрозы. А то, что вторжение неизбежно знали абсолютно все.

С самого раскрытия Польской зоны, за это злодеяние русским ещё придется ответить, они готовились к отражению атаки. Обучали добровольцев и ополчение, перестраивали машиностроительный и судостроительный комплекс, создавали новую технику и оборонительные укрепления.

А то, что во время всех этих мероприятий канцлер вновь обзавелся верными сторонниками в армии и ополчении, союзниками во флоте и доброжелателями среди крупного капитала — было лишь незаметным бонусом, который он собирался использовать, когда ситуация стабилизируется, а позиции Вильгельма будут шаткими. Никто не рассчитывал, что на резиденцию императора нападут, да ещё так нагло.

— Отступайте на юго-запад. Не дайте тварям добраться до жилых районов. — приказал Канцлер, видя, как сигналы сторожевых постов у моря начинают гаснуть один за другим. — Крепость на восток, перекрыть основные подходы у Мюггельхайма.

Личная гордость Крупа Коффа и машиностроительного конгломерата Германии, самоходная крепость двести тринадцатого моторизированного батальона — двадцати башенная мобильная платформа на шести гусеницах шириной в пять метров, и с круговым бронированием в полтора метра стали.

Медленнее черепахи. Больше средневекового замка. Опаснее линкора. Когда стало понятно, что Германия не в состоянии быстро создать достаточное количество судов, было решено кардинально изменить стратегию и сделать ставку на наземные силы. И теперь, стальная гора, стала несокрушимой твердыней, поливающей волны тварей из огнеметов, крупнокалиберных пулеметов и корабельных пушек.

Совершенно неприменимая против обычных человеческих войск она была чрезвычайно эффективна против тварей, не обладающих дальнобойной точной артиллерией. И живое море, недавно захлестнувшее передовые оборонительные позиции, обратилось полями обгорелой черной плоти.

— Триста седьмой моторизированный, прикрывайте позиции крепости с севера. Не дайте тварям обойти оборонительные рубежи. — руководил обороной канцлер, находясь на единственном оставшемся линкоре он мог точно оценить все опасности и бесстрастно вычленить наиболее важные направления.

— Четыреста девятый, отходите под здания. Седьмой полк, займите позиции на верхних этажах, стрельба по готовности. — спокойно приказал гранитный канцлер, наблюдая как в пятидесятикилометровую брешь врывается новая волна. — Крепость, продвиньтесь на сто метров вперед, встаньте на острие атаки.

— Слушаюсь, гер Кофф. — отозвался комендант мобильной крепости, и под гигантскими гусеницами один за другим скрылось несколько двухэтажных зданий. Гражданских давно должны были эвакуировать, но даже если там кто-то остался, канцлера это совершенно не волновало. В первую очередь его интересовала эффективность.

Новая волна немертвой плоти докатилась до окраин Рансдорфа, пригорода Берлина, и в тот момент, когда первые махающие щупальцами и когтистыми лапами кляксы, в сорок метров диаметром, добрались до жилой застройки, Крепость вновь открыла огонь из всех стволов.

Поток пламени встал перед врагом непреодолимой стеной, глубоко уходя по телам монстров. И никакие диссонансные щиты не спасали от жуткого жара, ведь даже на расстоянии в метр воздух прогревался до тысячи градусов. Да и воздухом эту кипящую газовую смесь можно было считать лишь условно. Плоть мгновенно покрывалась пузырями, лопалась и брызги крови испарялись раньше, чем долетали до огня.

Переделанные для борьбы с монстрами мобильные установки ПВО прикрывали Крепость вдоль берега озера и дальше на север, к жилой застройке в которой отстреливались ополчены. Там тоже было горячо, во всех смыслах, солдаты защищающие собственные дома и отступающих гражданских не жалели патронов.

Ополчение… почти два миллиона добровольцев, набранных на фоне волны патриотизма для защиты своей земли. Мужчины, женщины, старики, подростки — брали всех, кто был способен держать в руках оружие и выполнить главный приказ — стоять до конца, не жалея собственной жизни.

— Вторая очередь тварей дошла до переправы Вольфесдорфа. — отчитался помощник, и гранитный канцлер переключился на карту соседнего военного театра.

Инженерный гений немцев всегда заключался в рациональности, выдержке и точных инструкциях, и сейчас они спасали не меньше, чем во время строительства Крепости. Зная слабость тварей в закрытых пространствах и преодолении преград, инженеры Римской империи использовали каждый канал и речку, каждое здание.

Изначально было ясно, что после прорыва через обелиски тварей можно будет удержать лишь на капитальных стенах за городской чертой, но они уже пали… немертвое море тварей просто захлестнуло их, замедлив, но не остановив свой бег. Возможно сейчас, где-то внутри стен, ещё оставались защитники, но помочь им уже было некому, ведь в действие вступила вторая оборонительная линия.

Теперь монстры сплошным потоком шли меж преград, постепенно сталкиваясь друг с другом, теряясь в разветвленном лабиринте из зданий, каналов и баррикад, для того чтобы неминуемо выйти на позиции Крепости и прикрывающих её огнеметных частей. Оставалось только ждать и терпеть.

— Замечены стаи монстров, идут на высоте шесть тысяч, количество определить невозможно. — прокомментировал второй помощник, и канцлер мрачно усмехнулся.

— Ну вот и всё, господа, настал наш черед вступить в схватку. — сказал он, обведя офицеров взглядом. — Полная готовность. Подняться на высоту противника. Все орудия к бою. Объёмно фугасные заряжай!

Черное облако из тварей стремительно приближалось, и уже стали видны отдельные монстры, отдаленно напоминающие не то птеродактилей, не то гигантских летучих мышей, но разглядеть за сплошным мельтешением крыльев что происходит дальше было решительно невозможно. Облако же нарастало, загораживая уже половину небосклона, и забивая сигналы радара.

— Противник в прицельной дальности! — доложил адъютант.

— Огонь по готовности. — приказал Канцлер, и его спокойствие передалось людям, которые начали было суетиться. Бить по тварям слаженными залпами не требовалось, состоящие из плоти и костей монстры прекрасно разлетались на ошметки от близких взрывов, а стальные шарики с легкостью прошивали их тела и крылья, превращая в лоскуты кожи.

Даже близкий, в паре метров, взрыв уничтожал десятки тварей, и тела монстров дождем из плоти и костей сыпались вниз, на оборонительные позиции второго эшелона и беснующееся неживое море, по кляксам расползающееся внутри лабиринтов зданий, стен и каналов. Вот только черное облако из монстров никак не уменьшалось.

— Беглый огонь из всех орудий, не дайте монстрам приблизиться к судам. — приказал канцлер, лично садясь в кресло капитана. Через несколько мгновений его тело стало едино с энергосистемой корабля, и начавший формироваться в голове конструкт вырвался наружу, обрушив на приближающихся перепончатых монстров длинное тонкое каменное лезвие.

Передний его край уже достиг облака, в то время как меч всё увеличивался, рос буквально из пустоты, достигая нескольких километров. Прошло несколько секунд, прежде чем он начал крошиться под собственным весом, но это лишь увеличило зону поражения, цепляя всё новых и новых монстров. А каменная лента продолжала разрастаться, погребая под собой чудовищ и рассеивая их в стороны.

— Третья мобильная эскадра под ударом. Потерян фрегат Валькирия! — крикнул адъютант, заставив канцлера нахмуриться. Это было не по плану. У них должно было хватить огневой мощи, чтобы смести живое облако, заставив его осесть останками на землю. Но где-то в расчеты закралась ошибка.

— Отступаем, держа фронт, перевести огонь орудий на фланги. — приказал Кофф, даже в сердце сражения он чувствовал себя абсолютно спокойно, как всегда. — Заманите тварей к линкору и готовьте копьё Одина.

— Есть! — отозвался офицер, и взрывы разошлись в стороны, заставляя тварей смещаться, отходить от легких судов и сосредотачивать свою ярость на линкоре.

Огненная канонада затормозила тварей, облака дыма и потоки падающих монстров закрыли полнеба, и на несколько секунд позиции зависли в полном равновесии. Но вот первая из тварей умудрилась проскользнуть мимо огненных шаров и разлетающейся шрапнели. Вторая. А следом будто прорвало плотину и взрывы начали приближаться опасно к судам, заставляя их отступать всё дальше.

— Главное орудие! Пли! — приказал канцлер и на всём судне на мгновение погас свет только для того, чтобы в следующую секунду из раздвоенного носа корабля вырвался ярко оранжевый луч из огня и осколков, сметающий всё на своем пути и создавая в облаке многокилометровую прореху.

— Да! Славься канцлер! — радостно закричали офицеры, но ликование исчезло так же быстро, как и затягивалось облако, всего за несколько секунд. А монстры с новыми силами бросились вперед, теперь уже десятками прорываясь сквозь огненную завесу. Пока ещё это были незначительные ручейки из тварей, которые срезались скорострельными противоснарядными орудиями на близких дистанциях, но их становилось всё больше.

— В первой оборонительной стене образовалась брешь! — сказал адъютант, и канцлер в начале не понял, о чем речь, ведь монстры давно уже заняли этот плацдарм, а затем обратил внимание на трансляцию, идущую по вспомогательному экрану и все вопросы отпали. В тридцатиметровой стене образовалась брешь, величиной с пятиэтажное здание, через которую хлестало немертвое море.

Пока опасность для второй линии обороны не превышала норму, но канцлер прекрасно осознавал, что это ровно до того момента как новая волна доберется до городских построек. Теперь счет шел на минуты, и нужно было как можно скорее перемолоть летающих тварей, чтобы присоединиться к наземным силам.

— Зарядить основное орудие. — приказал он, формируя новый конструкт.

— Господин, но реле ещё не остыли! Для нормальной работы нужно по крайней мере ещё десять минут! — возразил адъютант.

— Боюсь у защитников Крепости нет этих минут. — ответил канцлер. — Ничего страшного, нам нужно только расчистить небо. Готовьтесь.

— Как прикажете. — проговорил адъютант, и взяв под козырёк передал команду техникам, там нашлись столь же разумные возражения, но канцлер уже не обращал на них внимания, сосредоточившись на единственной задаче — развеять чудовищное облако из тварей, подбирающихся всё ближе к флотилии.

Несколько секунд, выигранных бортовой артиллерией, канцлер использовал с максимальной пользой, и вскоре над черной тучей замерцали небеса, а затем вниз обрушился тонкий лист камня, площадью в несколько квадратных километров. Туча даже просела, прежде чем пластина лопнула, распавшись на бесчисленное множество осколков, но и те сыплясь вниз, тащили за собой летунов, резали и протыкали им крылья.

Тяжело дыша, в этот конструкт он вложил кусочек собственной души, не только силу, канцлер удовлетворенно наблюдал как облако из монстров постепенно снижается, распадается на несколько крупных стай, а на землю падают тонны монстров лишившихся крыльев. Даже второй залп не понадобился…

— Что это? Гер Кофф, прямо по курсу! — выкрикнул адъютант и канцлер с удивлением увидел, как каменные обломки бессильно втыкаются в массивное тело, лишь немногим уступающее по размерам линкору. До этого объект скрывался за тысячами мелких тварей, отвлекающих огонь на себя, но торчащие во все стороны щупальца и кости не оставляли вариантов происхождения.

Десятки более мелких судов, от катера до корвета, расходились из-под днища самого крупного зараженного корабля, и теперь уже не было сомнений — туча, доставившая так много проблем, оказалась всего лишь прикрытием, позволившим судам противника подойти на расстояние выстрела. Безмозглые твари не могли бы спланировать и осуществить такую атаку.

— Перевести огонь на флагман противника. Заменить осколочные снаряды на бронебойный. Мы возьмем на себя главное вражеское судно, всем начать манёвренный бой. — приказал канцлер, а в следующее мгновение ему стало не до того, чтобы отдавать приказы. Опытный военный и тактик, один из пяти сильнейших одаренных Римской империи, уступающий, пожалуй, только императору, он едва успел отразить снаряд, выпущенный с корабля противника.

Щиты линкора лопнули, как только снаряд в них попал, но подставленная гранитная плита выдержала, через мгновение растворившись в воздухе и оставив падающую вниз кляксу, размахивающую щупальцами. Следующий снаряд орудия ПСО перехватили почти с самого выстрела, тысячи пуль врезались в него, высекая искры, но лишь немного отклонили от курса, заставив пролететь мимо.

— Оставьте защиту на меня, не отвлекайтесь. — приказал канцлер, встретив следующий вражеский снаряд в двадцати метрах от корпуса. Стоило проявившейся на мгновение гранитной пластине исчезнуть, как прозвучал сложенный залп всех орудий и в сторону зараженного судна улетело два десятка снарядов, вот только ни один из них не достиг своей цели.

Поджав губы, канцлер наблюдал как снаряды один за другим гаснут на вспыхнувшем диссонансном щите. Главный калибр даже сумел пробить несколько секций, но следующий участок оказался непреодолимой преградой. Они не могли пробить вражеские щиты, а значит придется использовать главный калибр. Только бы не промахнуться… если разрушить реакторную секцию, он рухнет. Должен рухнуть, как любой другой корабль.

— Один готов! — отчитался адъютант, и не дожидаясь отмашки скомандовал огонь. Толстая стрела, разогнанная до нескольких тысяч километров в час, разорвала воздух, оставляя за собой взбитый шлейф, словно бумагу пронзила диссонансный щит, и ушла вглубь зараженного корабля.

— Точное попадание по реакторной секции! — гордо сказал офицер наводчик, но появившаяся было улыбка мгновенно сползла с его лица. — Почему он не падает? Как…

— Отставить панику. Не прекращать огонь. — чуть повысив голос приказал канцлер, возвращая подчиненных в рабочее русло. — Не упал с первого выстрела, упадет со второго или третьего.

— Орудие перегрето, десять минут до следующего выстрела. — возразил адъютант, и канцлер отчетливо услышал в его голосе отчаянье.

— Значит всего и надо, продержаться десять минут. — возразил Кофф. — Мы справимся. Главное не отвлекаться.

Мрачная уверенность канцлера передалась офицерам, и все сосредоточились на своей работе. Артиллеристы обстреливали крупные стаи тварей и не давали покоя судну противника. ПВО как могли срезали одиночных тварей и отражали атаки самонаводящихся снарядов, а Гранитный канцлер выступал последней линией обороны.

Он не пропустил ни одного снаряда. Ни один залп противника не достиг цели, но этого всё равно оказалось недостаточно. На пятой минуте судно врага пошло на сближение, но в последний момент отвернуло и сразу несколько тварей врезались в держащиеся неподалеку суда.

— Корветы Дорф и Либниц потеряны. Фрегат Нойенхаген подбит. — держал его в курсе адъютант, но канцлер мог лишь выполнять свою работу, покрепче сжимая зубы. Нельзя отвлекаться. Любое промедление может стоить жизни всему экипажу.

Очередной снаряд со щупальцами врезался в появившуюся прямо перед ним гранитную стену, и полетел вниз, но в тот же момент не выдержали щиты зависшего в трех сотнях метров от них крейсера, и Кофф лично смог увидеть, что происходило с союзными судами.

Прилипшая к броне клякса, по которой непрерывно велся огонь ПСО, пробила себе щель в корпусе и мгновенно втянулась внутрь. Учитывая её размеры и скорость, с которой это было сделано, у канцлера ни на секунду не возникло сомнений в судьбе экипажа. К такому они не готовились. Как вообще можно быть готовым к чему-то подобному?

— Передайте всем судам, начать организованное отступление. — приказал канцлер. — Мы выиграли гражданским достаточно времени для эвакуации.

— Есть! Всем судам, уходим с линии соприкосновения. Обозначаю позицию… — не став спорить принялся выполнять указания адъютант, и будто в насмешку над планами людей внизу громыхнуло. Кофф посмотрел на обзорный экран и не смог сдержать пробежавших по спине ледяных мурашек.

Крепость, гордость машиностроения Римской империи, неразрушимый оплот, целиком скрылась под нахлынувшим неживым морем. В некоторых местах ещё шло сопротивление, вырывались языки пламени, но с каждой секундой их становилось всё меньше, а через минуту из бронированного корпуса торчали лишь щупальца. Будто этого мало, в воздух начал подниматься считавшийся потерянным малый корвет Дорф.

Канцлер вздрогнул, наблюдая за чудовищным преображением, ведь подобное не только не входило в планы, но даже в голове укладывалось с трудом. Как возможно просчитать столь быстрое обращение? Как можно подобному сопротивляться? А главное, како объяснить потерю плацдарма союзника которые должны подойти с минуты на минуту? Кофф взглянул на часы и выдохнул сквозь зубы.

— Они захватывают нашу технику. — проговорил один из офицеров, не веря своим глазам. — Прямо на поле боя! Если мы её так оставим, они станут лишь сильнее!

— Мы это знали и раньше. — ответил канцлер. — Отставить панику. Отходим, попробуем увлечь за собой хотя-бы флагман. Если мы его уничтожим…

Сейчас главное было продержаться до подхода подкреплений, ведь в противном случае из спасителей родины они превратятся просто в обузу, не сумевшую даже защитить остатки столицы, а с такими никто считаться не станет, а значит вместо реальных героев, радеющих за свою страну, встанут послушные марионетки. Вроде бесхребетного Крала.

— Один готов к залпу! — воодушевленно крикнул адъютант.

— Всем орудиям ПСО, внимание, снаряды на вас. Огонь главного калибра по моей команде. — приказал канцлер. — Полная готовность. Три, два… пли!

Только после приказа гранитный канцлер сообразил, что адъютант слишком рано сообщил о готовности, десяти минут ещё не прошло, даже трёх, но было уже поздно. Снаряд прошил вражеское судно насквозь, разрушая переборки и выворачивая плоть монстра ударной волной, но и флагман Рима пострадал.

Линкор вздрогнул, взвыл чередой взрывов, словно раненое животное, но сумел удержаться на лету. Как и противник.

— Радиаторы разгонной камеры выведены из строя. Вторая и третья палубы обесточены. Вышли из строя четвертый и седьмой маршевые блоки… — отчитывался нерадивый адъютант, но у канцлера не было желания даже обругать того, как следует, ведь противник неминуемо приближался, словно стихийное бедствие.

Раздражению удалось пробиться даже сквозь каменное спокойствие, но виной тому был не верный адъютант, а собственные действия Коффа, его недостаточная осведомленность и излишняя вера в союзников. А раз так, то отступать некуда и не к кому. Нужно избавить мир по крайней мере от одной угрозы.

— Господа, было честью служить с вами. — сказал канцлер, обведя взглядом собравшихся на мостике офицеров. — Кто хочет эвакуироваться — уходите немедленно, мы выиграем вам несколько минут. Никто? Благодарю вас, господа. В таком случае — полный вперед, покажем этим тварям чего стоят истинные рыцари Рима!

— За Рим! За императора Вильгельма! — отозвались офицеры, сев обратно на свои места. Корабль качнулся, носом вниз, и маршевые двигатели начали работать на полную мощность толкая линкор прямо на врага. Скорость немного выросла, и канцлер оставил все функции на подчиненных, следя лишь за щитом и расстоянием.

— Всем взять личное оружие и надеть доспехи. — услышал он распоряжение адьютанта, и кивнул, действительно, лишним не будет.

Пять километров… четыре. Три… когда до противника осталось не больше двух с половиной километров, и поистине гигантское судно стало сравнимо с человеческой ладонью на вытянутой руке, канцлер обрушил на тварь подготовленный клинок. Но не тонкий и большой, как против массовых врагов, а тот, что не раз использовал во время войн и конфликтов против людей.

Чуть расширяющийся к центру диск, раскрученный словно циркулярная пила, обрушился на судно врага, мгновенно продавив щиты и вклинившись в корабль. Давя сотни мелких тварей, носящихся по поверхности чудовищного судна, и медленно погружаясь глубже.

Всего один удар, а эффективность врага уменьшилась в разы. Вот только такой удар имел свою цену. Два километра — не то расстояние, при стрельбе с которого можно увернуться или успеть поставить щиты только в одном сегменте. Страшный удар обрушился на римский линкор, несколько десятков тварей мгновенно облепили судно, прогрызая себе путь во внутренние отсеки и коридоры.

— Задраить все переборки! — приказал канцлер, одновременно формируя ещё один конструкт. — Абордажным командам приготовиться.

Следить за исполнением он не мог, времени совсем не осталось, всё больше мелких и крупных тварей облепляло линкор, но второй удар канцлер сумел нанести, и с присущей ему мрачной удовлетворенностью смотрел как главное вражеское судно, после попадания второго лезвия лишившееся всех двигателей на правой стороне, падает на землю.

Вот только рухнуть судно так и не смогло, на высоте трех километров его падение значительно замедлилось, на двух — почти остановилось, а затем корабль плавно опустился на немертвое море. А спустя всего несколько секунд поднялся на двигателях и длинных отвратительных суставчатых конечностях, и пополз в сторону дворца.

— Пробоина в главном реакторном отсеке! — вырывая его из раздумий крикнул адъютант. — Противник на третьей и второй палубе, возле центрального блока.

— Не прекращать огонь. — рявкнул канцлер. — Или решили, что раз у нас проблемы, об остальных судах можно забыть? Пусть каждый выполняет свои обязанности. Абордажная команда справится, если справимся мы. Сделаем так, чтобы больше ни одна тварь не сумела залезть к нам на борт.

— Слушаемся! — отозвались офицеры, и линкор вновь оскалился десятками выстрелов. Мелкие суда врага кружили, жаля и разрушая судно, и даже щиты канцлера не могли отражать десятки атак и одновременно пропускать собственные снаряды. Все понимали, что это не попытка выжить, а подвиг, заслуживающий посмертной памяти.

— На радаре появилась группа быстро приближающихся объектов! — обеспокоенно сказал адъютант.

— Ну наконец-то. — выдохнул Круп Кофф. — Через сколько минут союзный флот будет тут?

— Прошу прощения, гер, но союзники могут подойти только с запада, а сигналы приближаются с северо-востока. — сглотнув слюну ответил адъютант. — Три десятка…

— Значит новые твари. — проговорил канцлер. — Что-же, нам только и остается что продать свою жизнь подороже. Не отчаивайтесь господа…

— От них исходят сигналы… это русские! — ошарашенно проговорил адъютант, а затем, не снижая скорости мимо них пронесся огненный шар, размером с крейсер, и врезавшись в зазевавшийся корабль противника просто смел его, оголяя ледяной таран, скрывавшийся под огненной пеленой.

— Что они передают? — спросил канцлер.

— Русские идут…

Глава 17

— Волки, не отставать и не вмешиваться, идите по флангам. — приказал я, концентрируя силу. — Таран, союзный линкор под огнем, готовь абордажные команды на поддержку немцам. Передайте им — держитесь, русские идут.

— Так точно, ваше высочество! — хором ответили офицеры. Город под нами лежал в руинах, но и обломков было не видно под толстым слоем из тварей.

— Я такого… такой задницы даже на Рубеже никогда не видел. — прокомментировал Таран, — У них что, стена рухнула?

— Похоже на то, твари непрерывным потоком хлещут в город, пробоина в пятнадцати километрах на юго-восток. — отчитался Жеглов.

— Всем приготовиться! Идём на таран! — приказал я, вливая силу в конструкты. Корабль покрылся огненным щитом, и туча мелких тварей, ринувшаяся на нас со всех сторон, вспыхнула словно бумажные самолетики, попавшие в пожар. За секунду до столкновения я обновил конструкт, и в зараженный корабль влетел ледяной клин, шириной в несколько метров.

Вражеское судно содрогнулось, накренилось на один борт, и камнем рухнуло вниз, но вместо него нас мгновенно начали обстреливать два десятка других судов. Первые залпы я встретил на огненный щит, и понял свою ошибку только когда крейсер содрогнулся от ударов по корпусу.

— Проникновение на третью палубу! Внешняя обшивка повреждена! — крикнул Жеглов. — А-три, встречайте врага.

— Принято! — мгновенно отозвались штурмовики, страхующие третью палубу, а я создал ледяной конструкт прямо у брони судна. А в следующее мгновение понял, что решение правильное, но недостаточное. Большая часть монстров-снарядов кляксами растекалась по щиту и падала вниз, но некоторые умудрялись остаться на панцире и начать пробиваться внутрь.

— Набираем скорость, помечаю следующую цель. — приказал я, убирая и мгновенно ставя назад ледяной щит. Доли секунды хватило чтобы все наши непрошенные пассажиры полетели вниз, лишившись опоры, и я начал сбрасывать снаряды каждые несколько секунд.

— Третья палуба зачищена, корабль чист. — доложила абордажная команда.

— Принято. Всем закрепиться. — приказал я, вновь меняя конструкт. Удар ледяного меча вошел глубоко в корпус врага, рассекая не только броню и переборки, но и искаженную плоть. Мы взмыли вверх, чтобы не столкнуться с поврежденным противником, но убедившись, что враг повержен я мгновенно забыл о падающем корабле.

— Первая рота готова к высадке. — услышал я голос Тарана.

— Получите подтверждение от союзников и вылетайте, не раньше. — приказал я, оглядывая поле боя. В воздухе творился настоящий хаос — корабли немцев, искаженные суда и наши отряды волчьих стай смешались, ведя беспорядочный огонь. Сражение велось на нескольких десятках километров, и отдельные цели были на самой грани видимости. Но учитывая интенсивность огня даже их нельзя было списывать со счетов.

— Если таранить каждого — на всё времени не хватит. — поморщившись проговорил я, здраво оценив наши шансы. — Найдите мне все самые опасные суда и составьте кротчайший маршрут между ними. Помечайте все вражеские суда ближе километра, чтобы я обратил на них внимание.

— Вылет согласован, идем на подмогу. — предупредил Таран, и от корпуса Гнева империи, отделилось пять штурмовых ботиков, под прикрытием нашей артиллерии и ПСО. Понимая, что и этого может оказаться мало, я кинул вдоль их траектории несколько ледяных дисков, которые сбили случайные снаряды-самоубийцы.

— Маршрут построен, цели определены. — отчитался Жеглов, и в этот момент ботики начали садиться на корпус союзного линкора.

— Всему персоналу, включая отряды защиты — пристегнуться, летим без остановок. — приказал я, частично снимая щит.

Двигатели взревели, посылая корабль вперед, я же влил прану в третий глаз, активируя предвиденье, и ускоряя собственное восприятие до такого уровня, что всё окружающее начало мне казаться замедленной съёмкой. Не самое приятное ощущение, но иного выхода не было, только так я мог успеть поразить все намеченные цели.

Сфера, принять удар трех живых снарядов, сбросить её осколками, оттолкнуть летящих навстречу тварей. Огненную бомбу в зараженный катер ниже по курсу, ещё две в фрегат, поворачивающийся следом за нами. Сосредоточится, ледяная сфера, сконцентрировать всю силу в шипе идущем вперед и одновременно сформировать пресс, что выдавит нас с курса прямого столкновения. Удар!

Крейсер на полной скорости врезался в бывшее грузовое судно, из которого на добрых двадцать метров тянулись гигантские отростки, кидающиеся живыми снарядами. Ледяной шип пробил его почти насквозь, легко смяв хилое подобие брони и даже не заметив диссонансных щитов, разрушенных стихийной формой. Сам же Гнев империи, влетев в мой пресс, резко поднялся чуть выше, но несколько щупалец ударили снизу по корпусу. Мелочь, а неприятно.

— На следующую цель заходим ниже. — приказал я, и только потом понял, что люди в рубке мои слова могли не разобрать, я говорил в три раза быстрее нормы. Пришлось выпускать несколько зарядов, ставить щит, а потом, оказавшись на несколько мгновений в безопасности, снижать скорость и повторять приказ.

Пилот тут же кивнул, но голоса подчиненных уже превратились для меня в растянутые мычащие звуки, я не мог себе позволить ослабить контроль. Оценив угрозу, противники ринулись к нам со всех сторон, и у меня не осталось времени даже чтобы удивляться. Слишком много целей.

Я использовал бомбы, одну за другой, сметая с нашего пути мелких тварей, отдельные небольшие суда и отбившихся от общих рядов монстров, и опять остро ощущалась нехватка времени, я не успевал отслеживать последствия своих действий, всего несколько секунд, и над нами уже оказывается следующий враг.

Удар ледяного двадцатиметрового клинка пришелся прямо по мерцающим маршевым двигателям, уходя глубоко в корпус судна, я успел ударить дважды, гарантированно выводя из строя большую часть сопел, возможно даже уничтожил реакторную зону, но смотреть как будет падать поверженный враг не стал. Дальше!

Несколько мелких судов решило повторить мой трюк и пошло на таран. Не знаю, есть ли у искаженных инстинкт самосохранения, но у этих он точно отсутствовал напрочь, стоило им приблизиться на дистанцию выстрела, и я обрушил на центральное судно несколько огненных бомб, разрывая торчащие наружу щупальца, сминая корпус и выжигая всё до чего дотянется синее пламя.

Гнев империи промчался между двумя врагами, не успевшими сомкнуть борта для удара, и стихийные лезвия вспороли их корпуса словно консервную банку, разрубая гондолы с маневровыми двигателями и глубоко уходя в тела монстров. Несколько мгновений, и я уже забыл о них, сосредоточившись на крупном судне.

Под днищем бывшего чешского фрегата я заметил несколько разноцветных клякс, на местах, где не работали маршевые двигатели. Конструкты? Но вроде не щиты? Он поддерживает себя на лету? Дикая догадка пронеслась в мозгу, но прежде, чем я сумел осознать реальность ледяной меч уже вспорол врагу брюхо, разрезая сопла, турбины и конструкты с одинаковой легкостью. Дальше!

—…враг поврежден, идет на снижение, следующая цель… — услышал я, и с неприятным холодком понял, что время восстановило свой нормальный бег. Моя реакция всё ещё была куда выше, чем у нормального человека, но для отслеживания пяти десятков маневрирующих целей и адекватному огню по всем ним её уже не хватало. Три, максимум пять, вместе с тараном. Перетрудился?

Уходить в медитацию восстановления было не время, тем более что прямо перед нами было ещё одно крупное судно врага, удерживаемое отчаянно маневрирующими немецкими катерами, обстреливающими его со всех сторон. Гнев империи привычно поднырнул под брюхо вражескому кораблю, а я едва успел подставить ледяной клинок, после чего тут же подставил щит. Нельзя рисковать.

— Есть попадание, маршевые двигатели врага выведены из строя, идет на снижение, следующая цель установлена, пять секунд до контакта. — сжав губы проговорил Жеглов, а я почувствовал, что за сегодня отдал больше, чем накопил за спокойные дни в Петрограде. Бред, но я уже на пределе. Мой бесконечный поток энергии идущей из хранилища души— бескрайнее море, показал дно, я брал из него слишком много, куда больше, чем в него поступало.

Но наша миссия слишком важна, и я лишь сжал зубы, выделяя силы на самое необходимое и одновременно собирая их с источников, которые для этого были предусмотрены — с инженерных команд реакторного блока. Я не буду брать много, мне хватит и половины… Вперед!

Линкор Римской империи.

— Эти русские просто психи. — с плохо скрываемым восхищением проговорил адъютант, но Кофф был совсем иного мнения. Яркая ледяная звезда, пронзающая одного врага за другим, словно игла, проходящая сквозь тонкую ткань, не вызывала у него ни одной эмоции, но он точно знал, что происходит.

Разведка и лазутчики не врали, у России появился одаренный значительно превосходящий по силе большую часть военной элиты, а по запасам энергии оставляющий далеко позади не только самого гранитного канцлера, регента Морозова или премьер-министра Великобритании. Он был равен сильнейшим одаренным этого мира.

Первой шестерке. Вот только это не могло быть правдой, ведь в совет общества Тесла только недавно вошел ещё один русский, и знали об этом лишь избранные и правители государств. Два русских, которые могут претендовать на месте в совете одновременно это нонсенс, раньше такого никогда не было.

Но это не мешало ледяной комете пронзить очередное судно, в последнюю секунду уйдя от прямого столкновения. Разорванный почти пополам искаженный корабль бессильно махал торчащими из корпуса щупальцами и, наверное, орал бы, если бы у него была пасть. В небе же стало одним противником меньше, но это не доставляло радости.

— Русские зачистили палубы с второй по четвертую, возвращен контроль над батареей по левому борту. — отчеканил довольный адъютант, но тут же сбился. — Их абордажная команда идет к мостику. Какие будут приказы? Начать оборону?

— После того как они уничтожили искаженных, с которыми не справились наши команды? Тогда проще было сразу пустить корабль в пике. — спокойно ответил канцлер. — Нет, принимаем гостей, перенаправляем. Кто понимает по-русски?

— Эм… приветствую. — чуть замявшись проговорил Таран, не понимая, как ему обращаться с мрачно смотрящим на него командиром союзного судна. Немецкий ему никогда особенно не давался, к счастью, рядом оказался понимающий по-русски офицер.

— Позвольте представиться, я барон Крацвенген. — поклонился мужчина лет сорока. — Буду вашим переводчиком. Наш командующий — канцлер Крупп Кофф, благодарит вас за своевременную помощь, и просит о дальнейшем сотрудничестве.

— Граф Рубежный, первый командующий и заметитель магистра и его императорского высочества Александра. — ответил Ивель, как много раз репетировал с Ольгой, но даже после того как переводчик повторил его титулы и звания на немецком, лицо канцлера не изменилось. Мрачное спокойствие и гранитная уверенность.

— Прошу прощения, герр Рубежный, а кто на том сияющем корабле? — перевел лейтенант, указав на Гнев империи.

— Его высочество. — ответил Таран, не понимая зачем о таком врать.

— Можете передать вашему господину наш нижайший поклон и благодарность за спасение. — проговорил переводчик, согнувшись в поклоне, вслед за коротким поклоном канцлера. — Мы просим вас оказать посильную помощь в защите нашей столицы.

— Об этом же попросила принцесса Тереза, официально. — ответил Таран, и впервые заметил, как лицо Коффа чуть изменилось, кажется, тот был недоволен, но ставить бы на это бурят не стал. — Так что мы здесь по официальной просьбе ваших монархов, и поможем чем сможем.

— В первую очередь необходимо очистить дворцовую площадь и эвакуировать императорскую семью. — почти без промедления ответил лейтенант. — К сожалению каждое сбитое цесаревичем судно лишь увеличивает наземную группировку.

— О чем вы? — не веря переспросил Таран, но лейтенант спокойно показал вниз, на копошащееся неживое море. Как раз в этот момент один из рухнувших фрегатов выпустил из покорёженного корпуса щупальца, впился ими в землю, и потащил себя в сторону немногочисленных уцелевших укреплений.

— В начале завоюем превосходство в воздухе, потом всё остальное. — скрипнув зубами сказал Таран. — Его высочество знает, что делает.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. Как и в вашей верности. — отозвался канцлер, через переводчика. — Однако к тому моменту как воздушная группировка будет окончательно разбита, возможно защищать будет уже некого.

— Мне нужна связь с штабом. — подумав решил Таран. — Мы поможем вам чем сможем, но в первую очередь выполним приказы.

— Столкновение! Держаться! — рявкнул я, понимая, что в этот раз пресс не успевает вытолкнуть крейсер ещё ниже. У противника хватило мозгов вычислить нашу элементарную тактику и очередной таран пошел не по плану. Пара мелких зараженных суденышек бросилась наперерез, прикрывая артиллерийский корабль.

В последнее мгновение я успел создать ледяную сферу и вражеские самоубийцы с грохотом врезались в броню резонирующую с другим измерением. Скрежет сминаемого металла донесся до нас даже сквозь толщу корпуса, но Гнев империи выскочил из ловушки, оставив за собой падающие куски металлолома.

— Видим шесть кораблей противника, идущих на перехват. — отчитался Жеглов, выделив их красной рамкой, а затем озадаченно покосился в мою сторону, но поджав губы не стал ничего говорить. Не знаю уж, чего в этом было больше — веры в способности руководства, или нежелания выводить его из себя.

Но мне было откровенно плевать, сейчас было не до того. Пять судов противника это плохо, я с тремя то еле разминулся, расходуя больше силы чем восстанавливал. А впереди ещё наземная операция, которую невозможно игнорировать. Немертвое море, закрывающее все пригороды — никуда не делось, лишь продвинулось глубже в Берлин. И в небе осталось ещё полтора десятка вражеских судов.

— Всем одаренным, занять места синхронизации. — пришлось решиться на экстренные меры. — Перестроить маршрут, так чтобы собрать все суда противника. Артиллерия — тревожащий огонь, не дайте тварям уснуть и свести с нас глаз. Вперёд, воины! Работаем!

— Есть! — отозвалось разом несколько голосов, и крейсер заложил опасный вираж, уходя от столкновения с противником и одновременно выходя на расчетную траекторию. По пронесшемуся в десятке метров корвету я тут же ударил ледяным шипом, пробивая гондолу с двигателями, и одновременно прикрыл нас от двух залпов щитом.

Несколько секунд нас осыпали самоубийцами со всех сторон, корабли потревоженные нашим огнем разворачивались к нам и шли на перерез, а воздух стонал от какофонии взрывов и яростного воя разрываемой плоти, но стоило нам вырываться из окружения и отойти на полкилометра, увлекая противника за собой, как стало гораздо легче, элементарно — мне нужно было прикрывать лишь один фланг.

Вот только обстрел не прекращался, а наоборот, нарастал с каждой минутой, теперь за нами гналось уже добрых десяток кораблей, и я понял, что больше тянуть нельзя. Каждый взрыв рядом с нами, каждая пролетавшая тварь, не сумевшая зацепиться за броню — может стать той последней, что нанесет нам критические повреждения.

— Всю энергию на резонатор. — приказал я. — Внимание, прекратить огонь. Выберите цели и ждите моей команды. Снизить ход!

— До целей три километра. — тут же отчеканил Петр.

— Рано. — бросил я, напитывая ледяную сферу до предела.

— Два километра! — предупредил Жеглов.

— Рано! — рявкнул я, заставляя его втянуть голову в плечи. Искаженный флот, который враг человечества собирал больше полугода, стремительно приближался, паля из всех орудий. Ледяная броня трещала под взрывами и покрывалась кляксами искаженных. — Ждём… Ждем! Огонь!

Мы ударили одновременно. Я, выпуская подготовленный конструкт, и десяток орудийных башен. Ледяная сфера, прикрывавшая нас от удара, разбилась на тысячи осколков, и помчалась в сторону врага, с каждым мгновением обрастая острыми ледяными лезвиями, и когда до вражеских кораблей долетели первые снаряды, они уже покрылись иглами, разрывающими диссонансные щиты.

— Не жалеть снарядов! Огонь из всех орудий! — приказал я, ловя редкие ответные выстрелы у самого корпуса. Огненная вакханалия длилась всего несколько секунд, но в результате все вражеские суда, кто, коптя небо, кто просто оледеневшим кирпичом, рухнули вниз.

— Всем судам — перестроиться и доложить о потерях. — приказал я, видя, что небо почти очистилось. — Идем на соединение с флотом Рима.

— Потерян фрегат класса «стремительный» и один корвет «стерегущий». Четыре корвета получили значительные повреждения, но ещё могут сражаться… — перечислял Жеглов, выведя отчет на мой командный дисплей. В целом у нас ситуация была не такой плохой, как можно было ожидать, сражение заняло меньше получаса, и одинокие искаженные суда, висящие в небесах, были обречены. Но впереди было ещё наземное сражение.

— Что с братьями первой роты? — спросил я, и через секунду на тот же дисплей вывели одиноко стоящее здание, глубоко в немертвом море. Хотя здесь это название вряд ли было уместным, ведь живых, или по крайней мере дергающихся тварей возле группы Тарана не оказалось. Они выжгли, взорвали и расстреляли всё что им попадалось, а судя по труппам элитных искажённых, пришлось им не сладко.

Но скоро будет куда хуже, ведь к ним направился странный, противоестественный механизм. Гигантская крепость, с десятками башен, из которой торчали щупальца, которыми этот монстр не только раскидывал в стороны мешающиеся постройки, но и двигал себя, подтаскивая ближе к парням.

— Прикроем их с воздуха. — приказал я, не сомневаясь ни секунды. — Выйдите на связь с командующим немцев, пусть они отходят вслед за гражданскими. Мы зачистим здесь сколько сможем, эвакуируем войска, и постараемся закрыть брешь.

— Ваше высочество, мы почти в центре города, отступать больше некуда, вон то здание с развалившейся крышей, это императорский дворец. — пояснил Жеглов, и я тихо выругался, и ведь правда, я видел его в сводках от разведки, но в таком состоянии не узнал сразу. Но и стоять насмерть ради развалин я не собирался.

— В первую очередь жизни наших братьев. — решил я.

— Ваше высочество, канцлер Кофф передал что часть императорской семьи, возможно, всё ещё находится во дворце. — сообщил лейтенант связи, заставив меня на мгновение прикрыть глаза.

— Плохо, но главной цели это не отменяет. — подумав решил я. — Тарана на связь.

— Старший. — коротко кивнул бурят, и в этот момент звук заглушил взрыв, однако через мгновение всё вернулось в норму. — Мы перекрыли центральную улицу, снизили поток тварей…

— Переходите в императорский дворец. Нужно провести эвакуацию и зачистку, а мы всё проутюжим. — приказал я, не терпя возражений. — Волки, прикройте наземную группу, ботики — принять десант. Остальные суда — строимся клином и зачищаем землю. На рожон не лезть, вперед Гнева не вырываться.

— Так точно. Приказ принят. — пусть он и понравился не всем, но ослушаться никто не посмел.

— Энергию на резонатор. — приказал я, дождавшись, когда суда выстроятся на д позицией Тарана. Сила начала сгущаться, становясь почти ощутимой, и когда достигла пика, я выпустил огненный шторм.

Синее пламя опустилось на немертвое море, пожирая его плоть, ломая диссонансные щиты, и оставляя после себя лишь оплавленные камни, вскипевший асфальт и пепел. Лишь когда последняя капля диссонансной крови испарилась, когда плоть монстров вернула поглощенные людские тела и души в круговорот природы, лишь потом он начал стихать, но мы уже двигались дальше.

Двигались, оставляя за собой темную, словно обсидиан, сплавившуюся поверхность, которая отражала пролетающие над ней корабли словно зеркало, и лишь опускающийся пепел прикрывал её. Суда Римской империи отошли ко дворцу, отсекая прорвавшихся сквозь наш строй искаженных, тварей что сумели спрятаться в обломках домов, или подвалах. А впереди чернела, приближаясь, жуткая крепость.

— Внимание! Фиксируем наведение орудий! — предупредил Жеглов, и я мгновенно выставил ледяной щит, в который вонзилось несколько десятков снарядов. По броне пошли трещины, но она выдержала ещё залп, пока наводчики разбирали цели на земле. Мне даже не пришлось отдавать новых приказов.

Слаженный грохот канонады, от всей эскадры, обрушил на тварей град из снарядов, и лишившиеся прикрытия с воздуха монстры ничего не могли поделать с прицельным огнем преобладающего противника. За несколько секунд, всё внизу покрылось воронками взрывов, и даже искаженная плоть не могла стечься вместе, чтобы восстановить тварей.

— Противник прямо по курсу! Снаряды не долетают. — предупредил Жеглов, но я и так видел результат работы сумрачного тевтонского гения. Крепость сияла разноцветными огнями диссонансных щитов, что наползали друг на друга, словно чешуя. Даже когда очередной снаряд разрушал одну из чешуек, под ней оставалось ещё несколько.

Не раздумывая, я послал в противника огненную бомбу, благо расстояние уже позволяло, но винее пламя, прекрасно выжигающее и камень, и плоть, стекло с бронированного корпуса, оставаясь лишь в нескольких местах, из которых раньше торчали щупальца.

Здраво оценив силы товарищей, я понял, что больше выкачивать из них энергию нельзя. Я и так проявил в этом бою слабость, воспользовавшись их помощью, но на большее их не хватит. Не сегодня. А значит придется вновь рассчитывать только на собственные запасы и восстановление.

— Не прекращать огонь. — усмехнувшись проговорил я. Меня раздирали изнутри противоречивые чувства, за последние несколько часов я многократно использовал ключи огня и холода, выкашивая противников одного за другим, и сейчас моей расшатанной психике было не слишком хорошо. И только благодаря развитой энергетической системе и постоянным медитациям, я всё ещё был в состоянии вести бой, и не нуждался в белой рубашке с длинным рукавом.

Позади крепости начли начали скапливаться сгустки плоти. И за те несколько секунд, пока я собирался с силами, они выросли до девятиэтажного здания, образуя гигантское щупальце. Мелькнула в голове мысль «что они задумали?» но я отмел её, сосредоточившись на собственной задаче, а когда понял, что происходит, было уже поздно. Мы ударили одновременно.

Загнутое дугой щупальце, словно средневековая баллиста, выпрямилось и не выдержав напряжения лопнуло, разлетаясь на ошметки плоти. Но сотни шаров-снарядов уже летело к ненавистной цели, крохотному, зависшему в небесах кораблю. А с другой стороны, по крепости ударил ледяной клинок, прошивший броню насквозь и оставивший глубокую рану в несколько метров длиной и метр шириной.

Вот только я не дал ни одной твари добраться до нас, сразу после активации поставив ледяную сферу. Черные кляксы облепили её, пытаясь пробить, но я уже сменил ключ, и в следующее мгновение по падающим с исчезнувшего щита тварям ударил поток синего пламени, медленно пожирающий всё вокруг.

Черная крепость держалась почти минуту, пыталась отстреливаться, даже когда осталась одна на выжженой площади, но затем орудия замолчали, а следом броня взорвалась огромным огненным шаром, идущим изнутри. Похоже произошла детонация боеприпасов, лежавших в отдельном бронированном пространстве. Жаль, что людей это не спасло. Хорошо, что не спасло и монстров.

— Волки — рассредоточится. Не дайте тварям расползтись по городу. — приказал я, направляя Гнев империи дальше, к границам Берлина. — Наша задача — перекрыть брешь.

— Ваше высочество. На подходе неизвестная флотилия. — прервал мою мысль Жеглов. — Больше ста судов, несколько десятков крейсеров. Радар с ума сходит.

— Направление? — уточнил я.

— Запад — северо-запад. — ответил Петр. — Судя по сигнатуре двигателей, это объединенная эскадра британцев и французов.

— На взятие Берлина они явно припозднились. — усмехнулся я. — Таран, что там у тебя? Императора нашел?

— Зачищаем площадь перед дворцом и выходим! — ответил бурят, на фоне голоса которого стрекотали выстрелы.

— Всем приготовится. Войны у нас не объявлено, но черт его знает, что задумали «союзники». — предупредил я. — И свяжитесь с канцлером. Пока императора нет — он старший в армии. Объединимся с флотом Рима и идем на встречу гостям…

Глава 18

— Ваше высочество, вы уверены, что к немцам можно поворачиваться спиной? — спросил Петр. — Не окажется что они нам ударят в борта?

— Если попробуют ударить, мы им ответим. На несколько щитов сил у меня хватит. Но есть надежда что после спасения их жизней они ответят нам взаимностью. — ответил я. — Свяжитесь с канцлером, пока не подошел флот противника нужно выяснить, что им здесь нужно.

— Мы подключились к их каналам связи и дешифровали передачу. — подняв голову сказал связист. — Вывести на общее прослушивание?

— На канал переводчику, нам выжимку. — приказал я, не желая отвлекать остальных офицеров. — Боевые посты — перезарядка. Волки — контроль флангов. Таран, как у вас дела?

— Большое сопротивление искаженных, много безликих и гуманоидных тварей со способностями, но мы справляемся. — ответил Таран. — Такое чувство что дворец просто кишит ими.

— Ничего удивительного, там было полно одаренных, а твари ударили диссонансом и вызвали спонтанные мутации. — проговорил я. — Ваши жизни в приоритете, так что, если ситуация обострится — уходите.

— Слушаюсь. — ответил бурят, позволяя мне сосредоточится на подоспевших союзных войсках. Хотя, кому они были союзными — ещё большой вопрос.

Объединенный флот лиги наций, возглавляемый броненосной эскадрой с крестами и золотой короной на бортах, встал в десяти километрах от нас, беря в окружение. На поддержку и помощь в уничтожении искаженных это совсем не походило. К счастью, с такой оценкой был согласен и гранитный канцлер.

— Немцы просят немедленно вступить союзные суда в борьбу с искаженными. — прокомментировал переговоры радист. — Британцы отвечают общими фразами о взаимовыручке, настаивают на том, что союз с нами, русскими, не был заключен, и наше присутствие здесь лишнее.

— Лицемерные идиоты. — проговорил Петр, добавив пару ёмких, и куда менее цензурных эпитетов. — Лучше бы о людях подумали.

— Канцлер настаивает на том, что наше присутствие или отсутствие никак не обговаривалось, а вот поддержка союза была подтверждена в том числе и письменным договором. — продолжал переводчик. — Британцы ответили, что это само собой разумеющиеся вещи, не требующие дополнительного согласования.

— Внимание, один из полосатых наводит главное орудие на корвет «Глазастый»! Его броня и щиты не выдержат прямого попадания такого калибра! — предупредил один из офицеров, и мельком посмотрев на воздушную карту я увидел, что указанный корвет стоит на самом краю левого фланга. До туда даже я щитом не дотянусь.

— Всем судам, сосредоточится вокруг Гнева империи. — подумав решил я. — Медленно и печально, не провоцируя на агрессию и не поворачивая орудия в их сторону.

— Британцы забили тревогу! Стягивают ударные части к центру флота! — почти сразу заметил Жеглов. — У них десятикратное преимущество.

— От флагмана немцев поступила просьба отойти от них на дистанцию маневра. — обратившись ко мне сказал радист.

— Делаем как они сказали. — приказал я. — Не провоцируем, копим ударный кулак, не больше километра радиусом.

— Прошу разрешения остаться на передовой, прикрыть наземную группу. — почти сразу услышал я голос Вяземской.

— Нет, держимся вместе. Вся группировка будет над дворцом. — успокоил я жену Тарана. — Предупредите канцлера, что прорыв не остановлен, если мы продолжим просто так висеть, все успехи по зачистке пойдут прахом.

— Крейсера британцев берут все наши корабли на прицел! Зафиксировано лазерное и радио облучение! — обеспокоенно сказал Жеглов.

— Никому не стрелять, я удержу первый залп независимо от его мощности. — успокоил я офицеров. — Это провокация. Они хотят, чтобы мы ударили первыми, чтобы оправдаться перед немцами и союзом. Официально между нами нет не только войны, но и конфликта. Нельзя его развязывать.

— Флот лиги начинает обходить нас с флангов. — предупредил Петр. — Через три минуты они будут у нас в тылу. Прошу разрешения взять их на прицел, так же как они нас. Ваше высочество, мы должны ответить!

— Стоять! — рявкнул я. — Ответить хочешь? При соотношении десять к одному? При том что у нас единственный крейсер?

— Но… что нам ещё делать? — раздосадовано проговорил Жеглов. — Они же нас окружат, и даже если один залп мы выдержим…

— Второй они нанести не смогут. — сказал я, заставив товарища удивленно посмотреть на меня. — Наша задача изменилась, теперь мы прикрываем группу Тарана и ждем прибытия основных сил. Они уже над Балтикой. Передовые крейсера будут здесь через три часа. Петр Великий — через шесть.

— Мы столько не протянем. — проговорил, качая головой Петр.

— Не писимизди. — возразил я, заставив парня усмехнуться. — Всем кораблям, пушки в землю. Висим, не дергаемся, ручки от гашеток убрали и положили на коленки. Кому особенно тяжело и чешется, можете под задницу ладони засунуть. Пока держитесь в радиусе километра от Гнева, я вас прикрою.

С трудом, но мне удалось успокоить своих офицеров, что, судя по перехваченным переговорам, жутко бесило бриташек, рассчитывающих на обострения конфликта и быстрое его разрешение в свою пользу. Пока шла перебранки и переговоры между каменно-спокойным канцлером и весьма агрессивным адмиралом британской эскадры, я занялся неочевидным вопросом — а смогу ли я исказить амулеты на таком расстоянии?

Первый ответ был — нет, никак. Ведь я их даже не видел, а толщина брони крейсеров позволяла им справляться не только с пассивным, но и с направленным диссонансом, который мог подействовать на реакторы. В то же время шанс всё ещё был, как и возможность действовать другими путями.

Самый простой — ударить тараном, как я недавно делал с искаженными судами. Создать ледяной щит, блокировать первые залпы, а дальше заставить наши войска рассеяться и бить уже выборочно, разбивая вражеские суда в прямом столкновении. Способ проверенный, действенный, но в это время большую часть мелких судов мы скорее всего потеряем при перекрестном обстреле.

Второй — держаться единым кулаком, в случае необходимости прикрывая суда с одного фланга и атакуя всеми силами с другого. Для этого мы держались на расстоянии маневра, пять километров, от флагмана немцев. Не станут же союзники стрелять по римскому линкору? Хотя даже это не факт.

— Залп с тыла! — прерывал мои рассуждения офицер, но прежде, чем он успел договорить фразу вокруг нас появилось полупрозрачное ледяное поле, за которым начали расцветать огненные цветы взрывов. Эфир тут же захлебнулся десятками разноголосых криков, приказов и вопросов на разных языках.

— Не стрелять! — рявкнул я, держа щит, а всего через несколько секунд немецкий линкор пошел на таран, быстро сокращая дистанцию. Мне потребовалось три глубоких вдоха, чтобы успокоиться, а что творилось в головах у людей, я даже представить себе не мог. Последние союзники решились на атаку, хотя переводчики никакого согласования в общении союзников не заметили.

— Приготовить орудия. Бронебойными. Все башни ПСО — полная боевая готовность. Залп по моей команде. — смирившись с неизбежным сказал я, ожидая пока линкор не вмажется в мою защиту, проламывая в ней щель.

— Они уже совсем близко! — выкрикнул Петр, схватившись за приборную панель двумя руками. — Ваше высочество, пора! Отдайте приказ!

— Не стрелять! Только по моей команде! — повторил я, наблюдая за приближением линкора. Если уж они решились на такое, значит нужно ударить разом по всем, а для этого, чем они будут ближе, тем лучше. Пока же я латал трещины на резонансном щите, восстанавливая их до того, как конструкт распадется осколками льда из параллельного мира.

Три тысячи метров. Две. Полторы… Я создал несколько сосулек, пока не выделяющихся на фоне щита, так чтобы в момент его крушения ударить разом по всем крейсерам, и если не уничтожить, то хоть снизить их маневренность. Тысяча двести… тысяча… триста?

— Что они делают? — не понимая проговорил Петр, когда корабли немцев вместо того, чтобы атаковать нас, начали вставать почти вплотную к щиту, бортами.

— Не стрелять. — с облегчением повторил я приказ. — Они прикрывают нас своими телами. Свяжитесь с командующим немецкой эскадры.

— Эфир забит. Связь нестабильна. — тут же отчитался офицер, выведя на аудио разноголосый шум.

— Судя по интонациям там десяток командиров, которые не подчиняются друг другу. — усмехнулся я, послушав отменную брань на нескольких языках. — Кто первый начал по нам стрелять?

— Корабли с фланга. — ответил Жеглов. — Сейчас эти суда… суда уничтожены!

— Какого черта? — нахмурившись проговорил я, не забывая поддерживать окрепшие щиты. Не пришлось даже напоминать, на экран тут же вывели изображение с тыловых кораблей, висящих почти вплотную к моему щиту, и я не сразу понял, что за проблемы с изображением — слишком много было черных пятен. Пока одно из них не начало шевелить щупальцами.

— Вещание в широком диапазоне. — приказал я, мгновенно восстановив картину в голове. — Внимание всем кораблям союзников! Искаженные атаковали ваши суда! Это они, а не мы уже уничтожили часть кораблей и продвинулись до прежних позиций. Тот огонь что был принят за наш идет с земли. Если вы немедленно не прекратите обстрел наших сил, и не переключитесь на искаженных, через полчаса у них будет самый большой в Европе воздушный флот!

— Что за бред? О чем вы говорите? — пробился через общий гвалт незнакомый голос с ощутимым французским акцентом. — Искаженные которые стреляют по судам? Это просто невозможно!

— Прямой канал установлен! — тут же доложил связист.

— Повторяю, искаженные научились не только атаковать воздушные цели, но и заражать технику, используя её не хуже нас с вами. — повторил я. — Если вы не верите нам, спросите у немцев. А если у вас есть время болтать — лучше посмотрите вниз.

Крики в эфире не стихали, но стреляли по нам в разы меньше. Видно, сочли опасным близость немецких кораблей. А может наконец заметили происходящее на земле. За считанные минуты, пока мы висели, противостоя друг другу, неживое море наверстало почти все потерянное, заняв все пригороды.

Щупальца, размером с небоскреб, поднимались из колышущейся субстанции, выкидывая целые снопы искаженных снарядов-самоубийц. Катапульты из плоти и костей тут же лопались, не выдерживая напряжения, разлетались на куски, но на месте старых щупалец из их останков тут же возникали новые.

Обстрел не останавливался, ни на секунду поднимая в небо целые облака из тварей, и попавшие под них корабли не справлялись с потоками противников. Орудия ПСО строчили, захлебываясь огнем, но лишь немного отклоняли траекторию прикрытых диссонансными щитами снарядов. Те же что попадали по судам, мгновенно пробивали считавшимися надежными плоскостные конструкты и заползали через пробоины.

— Внимание всем судам лиги наций! Противник ломает щиты, проникает внутрь в виде искаженных амеб и захватывает системы управления. — предупредил я, но британцы и без подсказок поняли, что нужно держаться как можно дальше от этой погани.

Вот только, если мы с немцами начали подниматься выше, уходя от вражеского огня, островитяне предпочли ретироваться, отступая вглубь города, но держась на расстоянии артиллерийского выстрела. Похоже помогать нам в сражении они не собирались, как и французы.

— Хороша лига наций, ничего не скажешь. Альянс, который всегда выручит союзника. — усмехнулся я, не прекращая эфира. — Запросите у канцлера закрытый канал.

— Немцы на связи. — почти сразу проинформировал меня радист. — Переводить?

— Отходим на высоту пять тысяч. — сказал я. — Диссонансные щиты тварей можно остановить только стихийными конструктами камня или льда. Огонь их не сжигает достаточно быстро… снаряды не берут.

— Наши выводы полностью совпадают с вашими наблюдениями. — ответил переговорщик от немцев. — Но без поддержки мы не справимся, снаряды на исходе, как и бомбы. Напалм и белый фосфор полностью использованы.

— Если мы продержимся до подхода основных сил, тварей точно откинем. — заверил я. — Через полтора часа здесь будет весь российский северный флот.

— Верно ли мы расслышали — вы ожидаете прибытия преобладающих сил? — через секунду переспросил мужчина.

— Верно. Наши основные силы уже на подходе. Сейчас главное не дать тварям погрузиться дальше, тогда мы победим. — ответил я, и активность в радиопереговорах снова заметно выросла. Похоже канал был не так уж хорошо и зашифрован, или немцы специально сливали информацию.

— Несмотря на подрывную деятельность России в африке и северной америке альянс лиги наций согласен выступить общим фронтом против искаженных. — услышал я уже знакомый голос француза. — Это не снимает с России ответственности за открытие Польской зоны и гибель миллионов жителей европы.

— Россия непричастна к открытию Варшавского прорыва. Хотите найти виноватых, посмотрите в зеркало, а ещё лучше спросите у своих правителей. — жестко ответил я, и по кивку переводчик повторил мою фразу на английском, французском и немецком, передавая по открытому каналу так чтобы услышал любой, кто был в эфире.

— Судя по спорам они не очень-то с этой формулировкой согласны. — усмехнулся Жеглов, и тут я с ним был совершенно согласен. Но чем дольше они спорили, тем ближе становилось неживое море. Выигранная гигантскими усилиями фора сокращалась с каждой секундой, и я уже придумывал, как обстреливать тварей конструктами, когда флот альянса наконец открыл огонь.

Загрохотали курсовые мортиры, трехсотого калибра, и снаряды, в поперечине больше человеческого роста, обрушились на море скаженной плоти, накрывая его гигантскими огненными лужами и взрывая, да так что расходящиеся от падения снарядов волны превращались в небольшие цунами.

— Хорошо работают черти. — с невольным восхищением проговорил Жеглов.

— Они к этому явно готовились, только нас тут не ожидали увидеть. — усмехнувшись ответил я. — Не отстаем. Волки на прикрытие земли. Держим расстояние, гнев — спускаемся до полутора тысяч. Теперь главное, чтобы они по нам не попали.

— Поможем его высочеству! — приказал Жеглов, и я был благодарен товарищу, когда в резонаторную сеть потекла энергия. Щиты отнимали не меньше сил чем постоянный обстрел, и я полностью истратил начавшие было восстанавливаться запасы. Но в пылу битвы это никого не волновало.

Заметив, как лопается от бомбы одно из щупалец, пытавшихся метнуть очередную охапку самоубийц, я решил прикончить двух зайцев разом и обстреливать только участки немертвого моря с образующимися щупальцами. Благо поднимались и закручивались они довольно неспешно, хватало нескольких секунд. А уничтожая катапульты из костей и плоти, я нейтрализовал обстрел, что позволяло уменьшить количество щитов.

Такой смелый маневр, в купе с приближением войск римской империи германской нации, заставил остальных участников лиги перенести огонь дальше, к переднему краю, и через несколько минут ситуацию удалось переломить. Казавшийся бесконечным поток тварей начал иссекать, сужаться, а затем и вовсе откатился к внешней берлинской стене.

Сколько десятков тысяч снарядов было выпущено за этот час, я затруднялся даже посчитать. Орудия лупили почти без перерывов, лишь давая стволам остыть между залпами. Башни ПСО дергались словно в припадке эпилепсии, старясь сбить как можно больше вражеских тварей, и это дало свой эффект.

Если после нашей первой зачистки остался только пепел и выжженная, сплавленная земля, бетон и асфальт, то после обстрела крейсерами лиги земля оказалась усеяна воронками от снарядов, в которых с легкостью мог бы уместится двухэтажный дом. А пейзаж больше напоминал лунный, с обилием кратеров.

— Новая группа судов на подходе. Идут с севера! — обрадовал меня офицер ДРЛО, выводя на вспомогательный экран радарную сетку с точками отметин. — Расстояние пятьдесят тысяч, контакт через три минуты.

— Наши? — на всякий случай уточнил я.

— Передовые отряды северного флота, тяжелые артиллерийские фрегаты и легкие крейсера в количестве тридцати штук. — обрадовал меня офицер.

— Отлично. — я даже позволил себе улыбнуться. — Теперь британцам точно придется заткнуться и принять нас как равных…

— Боюсь им это не понравится, ваше высочество. — покачал головой радист.

— А кого это уже волнует? — усмехнулся Жеглов. — Если ещё и Петр Николаевич прилетит, то они и вовсе языки в задницу втянут.

— Морозов в Зимнем. — возразил я. — Но, надеюсь, его помощь нам и не понадобится. Канцлера на вызов.

— Учитывая, что ситуация под контролем, мы просим вас отвести войска от столицы. — перевел офицер связи, когда на экране появился каменно-спокойный немец, прикрывший нас корпусом своего корабля всего несколько минут назад.

— Увы, пока мы не выполним требование принцессы Терезы, мы не можем этого сделать. Мы должны в первую очередь позаботиться об императорской семье. — ответил я. — Прошу нас понять, мы просто выполняем свои обязательства.

— У нас нет данных о местонахождении императорской семьи. Вероятно, они находятся в бункере под дворцом. — ответил канцлер. — Ваши оперативники уже спустились туда, и мы просим ограничиться этими силами для нахождения нашего монарха. Прямо сейчас организуется многонациональная спасательная операция, ваша поддержка больше не требуется.

— Мы отведем войска к северному пригороду Берлина, но будем продолжать участие в спасательной операции. — подумав несколько секунд, решил пойти я на уступки. — Я лично возглавлю российскую группу. На это вы согласны?

— Да, ваше высочество. До встречи на земле. — ответил канцлер, и передав управление Жеглову я спустился на лифте в ангар. Можно было идти рывками, но мне нужно было время, чтобы восстановиться, хоть пару минут. Тем более что из ангара я смело шагнул вниз, не пользуясь ботиком.

— Всё же вы позер. — не сдержал комментария Жеглов. — Ангел на сияющих огненных крыльях опускается на врага…

— Не отвлекайся, у тебя своих дел полно. — усмехнулся я, направляясь ко дворцу. Хотя он, конечно, был прав. Я даже крыльями шевелил, хоть это и не требовалось. Но взгляды, которыми меня встречали штурмовые отряды немцев и британцев того стоили. На мрачных вытянутых лицах без проблем читались страх, недоверие и опаска.

— Таран, дай пеленг. — приказал я, и на миникарте появилась отметка.

— Мы во внутренних помещениях первого этажа. — услышал я пробивающийся через треск в рации голос бурята, перекрывающийся пулеметными очередями и взрывами. — Твари тут всё заполонили!

— Скоро буду. — крикнул я, рванув с места. Оценив третьим глазом толщину перекрытий в открывшихся коридорах, я понял, что сегодня резать пол — не самый рациональный вариант. На два с половиной метра с проводящим металлом и бронебетоном даже я не рассчитывал. Пришлось несколько раз свернуть, пока я не нашел лестницу. Но отряд немцев оказался тут первым.

— За мной. — услышал я в наушнике голос канцлера, переведенный пауком, и быстро нашел взглядом угловатый широкоплечий резонансный доспех. Он хоть и был немного меньше моего архангела, но из-за своих неестественных форм казался тяжелее и объёмнее, словно каменный голем, с непропорционально большими руками и утопающей в теле головой. Ну и скоростью он не отличался.

— Мои люди на нижних этажах, сражаются с монстрами. Скажите куда идти, и я дождусь вас на месте. — сказал я, но канцлер был непреклонен. — Таран?

К сожалению, ответом мне стало потрескивание и шум в рации, и никакое усиление сигнала это не исправляло. Оставалось только спускаться пролет за пролетом, зачищая попадавшихся на пути монстров.

Твари, лишь издали напоминавшие чем-то людей, часто тащили на себе куски порванной парадной одежды, кителей и платьев. Но с уверенностью сказать кем именно они были вряд ли кто-то бы осмелился. А уж опознать личности — точно не смогли. Правда пока мы спускались, насмотреться пришлось на всякое.

Не до конца превратившийся в лужу неживой плоти гвардеец, торчавший из слизи на половину туловища, при этом профессию можно было угадать по обрывкам кителя, почти сохранившимся рукавам, из которых торчали щупальца, и шлеме с кокардой, погрузившемся в размягчившийся череп на несколько сантиметров.

Или выскочившая на нас девушка, судя по развевающемуся белому платью, у которой было три куриных лапы, заканчивающихся острыми когтями, и раскрывающееся словно бутон цветка лицо, превратившееся в сплетенную из множества кусков зубастую пасть. Таких я сжигал без сожаления и спроса, едва они выскакивали на лестницу.

Но, чем ниже мы спускались, тем хуже становилась ситуация. Искаженными оказались не только люди и комнатные растения, тянущиеся искаженными колючими ветвями к проходящим мимо бойцам, но и покрытые слизью стены, и даже провода с лампами, мигающими словно удочка рыбы-дьявола.

— Показывайте дорогу и ничего не бойтесь. — сказал я, держась рядом с гранитным канцлером. — Какие бы твари тут не обитали, они не причинят вам вреда.

— О, если бы это было так. Впрочем, от искаженных это никак не зависит. — ответил Кофф. — К слову, я всегда спокоен, и могу себя защитить.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. — ответил я, а всего через минуту мне лично удалось убедится в правдивости его слов. Выскочивший из бокового коридора монстр, больше всего похожий на увеличенную в тысячу раз мокрицу, был сплющен внезапно ожившими стенами, когда канцлер свел ладони вместе.

— За мной. — повторил довольный произведенным эффектом, а вскоре мы услышали выстрелы и частые пулеметные очереди, поспешив на звуки битвы.

— Внимание, свои! — крикнул я, выходя из-за угла и прикрываясь щитом. Остаток очереди лизнул по мне, и в ту же секунду я оценил работу отряда. Вся первая рота распределилась по нескольким коридорам, защищая гражданских от постоянных нападок тварей, непрерывно лезущих по потолку и стенам.

Окинув их третьим глазом, я сжал зубы, чтобы не выругаться. Десяток из сгрудившихся в центре комнаты были высшей аристократией римской империи. Возможно даже членами королевской семьи. А вот остальные две трети — искаженными. Безликими тварями, принявшими внешний вид их слуг и родственников.

— Ваши высочества, где император Вильгельм? — перевел паук вопрос канцлера, и сразу несколько человек ткнули дальше по коридору, в темноту из которой исходил сигнал бурята.

— Таран, возвращайся к основной группе, немедленно. — приказал я. — Первая рота, сомкнуть ряды. Спина к спине.

— В чем дело? — заподозрив неладное спросил канцлер.

— Твари повсюду. — ответил я, готовясь нанести удар. — Мне понадобится ваша помощь в обороне. Можете на несколько секунд заткнуть проходы, по которым мы уже прошли?

— Зачем? Мы должны эвакуировать членов королевской семьи, немедленно. — возразил один из спустившихся с нами рыцарей Британии, с золотым львом на кирасе. — Пока дорога чиста и нам ничего не угрожает.

— Таран, ответь! — рявкнул я, сдерживая ругательство, и чувствуя, как меня начинает пронизывать холодная ярость. Люди и монстры стояли в одной толпе, слишком близко друг к другу, чтобы можно было их разделить. Мне предстояло невозможное — создать одновременно несколько сложных стихийных конструктов, да ещё и произвольной формы. Иначе ничего не выйдет. И в этот момент мне как воздух нужно было прикрытие.

— Я здесь, командир. — наконец ответил бурят, выныривая из бокового пролета и выталкивая перед собой нескольких гражданских, включая зажимающего рану мужчину, которого я с трудом узнал, хотя портреты немецкого императора видел регулярно. — Уходим?

— Опасно. Активируй третий, и прикрой меня. Всем ученикам и воинам, активировать третий! — приказал я, и сборная спасательная команда засуетилась, не понимая, чего от нас можно ожидать. Зато, по раздавшейся ругани, я понял, что бойцы наконец поняли в чем дело.

— На счет три, прикрываешь. — сказал я, создавая незаметные обычному взгляду резонансные щиты. — Три!

Ледяные щиты материализовались прямо в толпе между заложниками и тварями, раскидывая их в стороны, сжимая и не позволяя двинуться.

— Нападение на императора! — крикнул растерявшийся канцлер, а в следующую секунду в помещении погас свет и разверзся настоящий ад.

Глава 19

Рывком я откинул в разные стороны людей и безликих, занявших место их родных. Ничего не понимающие гражданские орали, пытаясь скрючится, спрятаться и забиться в углы, чем делали только хуже. Но сложнее всего было с группой альянса, решившей что мы ударили по заложникам. Я едва успел прикрыть выживших ледяными щитами, когда начался беспорядочный огонь.

— Пятерки, сомкнуть щиты! — рявкнул Таран. Стоило свету погаснуть и на всех доспехах разгорелись фонари. Но узкие лучи не позволяли осветить всё помещение, и ещё больше мешали мельтешащие твари, прорвавшиеся через блокаду и перекрывающие обзор своими искаженными телами.

— Защищать императора! — перевел мне крик канцлера паук, и между нами возникла каменная стена, разом обрезая путь отхода и половину коридора. В тот же миг из всех щелей ринулись сотни мелких монстров, больше всего напоминающих пластилиновых крыс, размером с собаку, подтаявших на летнем солнце.

— Не подпускайте их к себе! Они проникают в доспехи! — крикнул Таран, выжигая коридор перед собой закрепленным на предплечье огнеметом.

— Все в центр! — приказал я, закрывая проходы ледяной коркой. — Разделаемся с тварями в тылу.

— Есть! — ответили мне бойцы рядом. Выучка братьев ордена Невского, была выше всяких похвал. Не зря они месяцами сражались на стене в жутких условиях и тренировались не покладая рук. Изначально стоявшие пятерками они держались рядом, прикрывая друг друга, поддерживая общие конструкты и стреляя четко в промежутках между падением щитов.

Твари, пойманные в мои ледяные коконы, бесновались, пытаясь прорубиться наружу. Успевшие вырваться наружу, пока я отделял их от выживших, беспорядочно носились по небольшому залу, не видя разницы между полом и потолком, и пытаясь вцепиться хоть кому-нибудь в глотку. Но Грамотная работа первой сотни не оставляла им и шанса, даже без моей поддержки.

Если бы не «союзники» мы могли бы держаться вечно. Или по крайней мере пока не свалимся от усталости, что с активными чакрами земли и воды могло длиться неделями. Но штурмовые части пошедших со мной членов лиги, увидев, что немцы отгородились от нас, открыли огонь в спину.

Впервые на моей памяти в узких коридорах бункера столкнулось такое количество специализированных штурмовых частей, и даже активное шумоподавление моей брони не справлялось с грохотом взрывов и непрекращающимися очередями автопушек. Каждый сражался, отчаянно, словно в последний раз, и это было не далеко от истины.

— Нет! Отцепите его от меня! Уберите! — внезапный крик бойца, до этого державшегося наравне с остальными, отвлек меня от удержания щита между нами и британскими штурмовиками. Оглянувшись я увидел как его товарищи отчаянно пытаются содрать с ноги воина черную покрывшуюся коркой от огнемета, кляксу, которая продолжала пульсировать и пробиваться внутрь.

— В стороны! — рявкнул я, и рывком оказавшись рядом активировал огненный пресс, обволакивающий доспех и выжигающий все посторонние предметы. Верхний слой брони немедленно накалился, став пепельно-белым, и через секунду от твари не осталось и следа, даже корка выгорела.

— Внутри, оно внутри! Колено! — крикнул парень, и я понял, что медлить нельзя. Выхватив меч я даже не задумываясь окутал его пламенем, а затем отсек штурмовику ногу, вместе с кляксой пытающейся забраться выше. Товарищи тут же подхватили раненого, останавливая кровь, а я выжег оставшуюся в ботинке тварь.

— В центр, сомкнуть ряды. Выжечь всё! — скомандовал я, и сам выпустил огненный конструкт, испепеляющий всю органику на своем пути. С дополнительным реактором архангела мощности мне хватило для того чтобы стена синего пламени дошла до ближайшего угла и осталась там, перекрывая путь тварям.

— Держать щиты! Огонь на поражение! — приказ Тарана пронесся по рядам и в следующую секунду союзников смело концентрированными пушечными выстрелами. Кто-то из них умудрился сдержать напор наших автопушек. Но не даром пятерки переобучались на новые специализации.

Защитники прикрывали товарищей очередями из наплечных пулеметов ПСО, сбивающих подлетающие снаряды и гранаты. Рукопашники разили тварей и пробившихся в ближний бой врагов своими копьями с проводящими наконечниками, не уступающими мечам. Артиллеристы, одиночными выстрелами семидесятимиллиметровых пушек, сносили противников вместе с щитами, если, не убивая с первого выстрела, то опрокидывая и не позволяя подняться.

Мы были готовы к этому сражению куда лучше остальных. И дело было не только в снаряжении. Четвертые номера — бойцы прикрытия, с детищами механоида — управляемыми стальными пауками, расправляющимися с мелкими тварями и выступающими в виде первой линии обороны. И командиры звеньев, с утяжеленной броней, автопушками и огнеметами — они специализировались не столько на людях, сколько на тварях, прущих сейчас из всех щелей.

Слаженные пятерки отбросили врагов в дальние коридоры, не позволяя им даже высунуться. Выжигали и расстреливали монстров, зачищая узкие проходы даже от пятнышек неживой плоти. Но этого хватало лишь для того, чтобы выживать, оставаясь на одном месте. А патроны улетали сотнями.

— Вентиляция! — предупредил один из бойцов, заливая огнём крошечную дыру в потолке, закрытую решеткой. Если бы не он, я и внимания не обратил на эти отверстия. А вот монстры, скованные моим льдом, нашли обходной путь и сейчас из многочисленных щелей буквально текла бурая масса, собираясь в лужи.

— В центр! — скомандовал я, выжигая тварей в зале, и покрывая стены и потолок толстым слоем льда. Фон диссонанса давно уже превысил все разумные пределы, а выжившие задыхались без брони и дрожали от холода, но у меня просто не оставалось другого выхода.

— Они долго не продержатся, нужно выбираться отсюда. — сказал я, оценив состояние прижавшихся друг к другу немногочисленных аристократов. Ещё недавно их одежда и платья были высшим пиком современной моды, объединяющей веянья второго ренессанса и деловой культуры, но сейчас больше напоминали жалкие лохмотья. И всё же, у многих в глазах, кроме страха, я видел решимость и гордость.

Смотреть на женщин, прикрывающих своими телами мужчин и подростков, было по крайней мере странно, но амулеты резонанса на их шеях лучше всего говорили о принадлежности к одаренным. Пусть и слабеньким, на уровне девятого, может восьмого ранга. В то время как даже рядовые бойцы первой роты имели не ниже седьмого.

— Единственный выход заблокирован. — сказал Таран, показав на толстую гранитную плиту, которой канцлер отсек нас не только от ложного императора, но ещё и от спасения. Вот только, когда для меня камень, даже инопланетный, был преградой? Очень, очень давно.

Подойдя к стене, я ударил по ней огненным клинком, и с удивлением понял, что на гладкой поверхности осталась лишь неглубокая царапина. Это вам не тонкая заслонка, возведенная Борисом во время нашего спора. Дотронувшись, я попытался оценить размер преграды, и чуть не выругался. Фон диссонанса откликался на много метров в глубину.

— Проще прорубить новый выход в бронебетоне. — поморщившись проговорил я, и, сверившись с интерактивной картой, составленной ассистентом при спуске, вонзил огненный клинок в подходящем месте. Окутанное стихией проводящее лезвие с небольшим усилием вошло на всю длину, но до параллельного коридора не достало.

Вздохнув, я сменил огонь на лед, сделав края иномирной стихии тоньше молекулы, и удлинив лезвие ещё на метр, но сопротивление лишь усилилось. Проводящая сетка, установленная в стенах императорского дворца, рассеивала конструкты по всей своей поверхности, в разы снижая их эффективность.

— Командир, выжившие. — отвлек меня от работы Таран, и оглянувшись я увидел, как трясутся, обнимая друг друга, спасенные аристократы. Диссонансный фон, даже без направленного излучения, стал слишком велик, того и гляди они начнут оборачиваться без всякого направленного влияния.

Бойцам, развившим собственное духовное тело, укрепившим меридианы и раскрывшим чакры стихий, ничего не грозило. Их внутренний стержень был сильнее давления снаружи, тем более что на каждом из них были усовершенствованные штурмовые доспехи. А вот выжившие… долго ли они при таком фоне продержатся?

— Вверх? — спросил я, оценивая глубину бункера.

— Пять метров, ваше высочество, даже если вы сможете их прорезать, глубина такая что потолок станет пробкой… да и люди не выдержат… простите. — проговорил Таран.

— За что ты извиняешься? Это я привел придурка, который закрыл нам выход. — отмахнулся я, ещё раз оценивая перспективы. Убрать ледяное покрытие стен и потолка? Тогда давление диссонанса станет чуть меньше, но твари вновь хлынут из всех щелей, грозя обрушиться на нас и проникнуть в доспехи.

— Ваше высочество, уходите. — наконец решился Таран. — Бросьте нас…

— Ты о чем говоришь? Даже не думай. — ответил я, покачав головой, хоть под броней этого и не было видно. — Хотя, это может быть нашим выходом.

Я зажмурился, представляя поверхность. В обычной ситуации я бы до нее не достал. Но здесь диссонанса было уже как на краю зоны. Да и расстояние мне нужно было преодолеть не такое большое, всего каких-то двадцать метров. Может двадцать пять… Выжившие? Слишком рискованно.

— Звено с ранеными, в центр. Остальные отойдите на три метра. Таран, не смейте тут подыхать пока у меня всё не получится. — сказал я, подходя к бойцам, удерживающим на весу раненого товарища.

— Есть, не подыхать. — козырнул граф Рубежный, и подхватив воина я шагнул через пространство. Несколько секунд было ощущение что вот сейчас я окажусь в бетонной стене, заживо замурованный на веки вечные, но затем меня словно выплюнуло на развалины бального зала. Над нами вновь было серое небо, в котором гремели разрывы снарядов, а на горизонте поднимались черные клубы дыма.

— Живы. — удивленно выдохнул я, и осмотрев бойца посадил его на ближайший булыжник. — Гнев, ответьте. Нужна группа прикрытия и эвакуация. На мой пеленг.

— Видим вас! Группа в пути. — тут же отозвался Жеглов.

— Сиди здесь. — приказал я, и вновь шагнул через пространство, обратно в бункер. Промахнулся всего на полметра, а может сам мир не позволял мне выйти в точке, где уже была другая материя плотнее воздуха. — Четверка, ко мне, держитесь за плечи и пояс. Попробуем уйти группой.

Бойцы не смели ослушаться, и уже через пять секунд стояли на поверхности, вместе со мной. Получилось, хоть каждый и получил свою дозу диссонанса во время перемещения, но это было лучше, чем оставаться замурованными в подвале. Отправив бойцов к товарищу и очертив мечом круг, в который нельзя было входить я двинулся за следующей партией.

— Полное звено. Кто? — спросил я, и Таран тут же выбрал бойцов, которых нужно было вывести раньше остальных. И только после пятой ходки, когда я перетащил четверть всех наших сил, окончательно убедившись в безопасности для меня и бойцов шага сквозь пространства, я решился подойти к группе выживших.

— Русский понимаете? — на всякий случай спросил я, и один из парней, лет девяти, кивнул. — Переведи старшим, я буду вытаскивать всех на поверхность. Нужно, чтобы они плотно держались за мой доспех. Ясно?

Парень снова закивал, а затем начал объяснять выжившим аристократам что я хочу им сказать, хотя, похоже, многие меня поняли и так. Вот только не очень-то поверили.

— Хватит спорить. Вы либо умрете здесь, когда я выведу всех остальных, превратившись в тварей, либо выживите. — сказал я, и паук-ассистент перевел на немецкий, с жутким гавкающим акцентом, но, судя по тому, как аристократы вздрогнули, вполне доходчиво. — Держитесь за проводящие линии на доспехе.

— Горячие! — выкрикнул переводивший парень, одернувший обожжённую ладошку. Похоже я не учел реакции доспеха с диссонансом, но другого выхода сейчас всё равно не оставалось.

— Придется перетерпеть. — сказал я, и сгреб в стальные объятья сразу нескольких мужчин и женщин. На сколько хватило длины рук. Шаг!

Мы вывалились на поверхности, и я тут же разжал объятья, позволяя аристократам повалиться на землю. От них шел пар, кожа кое-где покрылась пузырями. Но главное — они были живы.

— Оттащите их от точки выхода. — приказал я, подоспевшим бойцам. — Окажите первую помощь. Они наши гости… и, возможно, союзники.

— Есть! — тут же отозвалось несколько бойцов поддержки, и дождавшись, когда круг очистится я спустился обратно.

— Закутайте лица тряпками, будет горячо. — предупредил я оставшихся, когда они прикрылись, схватил следующую партию. Идти по проторенной дорожке стало куда легче, будто сопротивление снизилось до предела. Вот только в этом был не только плюс, но и минус. Я буквально кожей чувствовал постороннее внимание во время перехода.

Сколько ещё групп я смогу вытащить, пока грань нашей реальности, отделяющая нас от твари по ту сторону, окончательно не истончится, образуя очередные врата? В прочем, сейчас это было не важно. Как открою, так и закрою. Не в первый раз. Хоть и не хочется, чтобы нас погребло под тоннами неживой плоти.

— Следующее звено! — приказал я, когда последние выжившие, из немецкой аристократии, были переправлены на поверхность.

— Семнадцатая группа, к архангелу! — приказал Таран. — Остальные, сомкнуть ряды. Держаться в центре.

— Сейчас… нам же коридоры уже не нужны? — усмехнувшись проговорил я, и дождавшись кивка от заместителя закрыл их метровым слоем инопланетного льда. — Это их ненадолго задержит. Пятерка, проводящие линии к линиям.

— Есть! — бойцы держались за меня в уже выученных местах, и через несколько мгновений мы стояли на поверхности. Быстро бросив взгляд вверх, я увидел, что прямо над дворцом, метрах в двухстах, завис Гнев империи, со всех сторон окруженный «союзными» войсками. Ситуация обострилась до предела, но разорваться надвое я не мог.

— Мне нужно ещё пять ходок. Продержитесь здесь, и мы их всех сметем. — бросил я, дожидаясь пока зона перехода освободиться. — Не позволяйте нашей победе превратиться в поражение.

— Есть! — услышал я голоса командиров взводов, и Петра, взявшего на себя управление крейсером.

Вот только уже следующее перемещение далось с куда большим трудом, чем даже первое. И дело было не в сопротивлении, его то как раз не оказалось вообще, меня словно влекло куда-то в сторону. Пыталось утянуть, сделав своим ключом к новым вратам. Отвратительное чувство, даже с физиологической точки зрения.

— Мерзость. — выдохнул я, оказавшись внизу. Плотное кольцо бойцов первого и второго взвода первой роты надежно защищало меня от любых посягательств. Но этого и не требовалось. Твари, что могли бы на нас напасть, яростно пытались пробиться через ледяные стены, но у них ничего не выходило.

— Восемнадцатое звено… — приказал было Таран, но я его остановил.

— Погоди. — выдохнул я. — Нужно перевести дух.

— Понял, мы дадим вам столько времени, сколько нужно, ваше высочество. — решительно сказал заместитель, и я криво усмехнулся. Если бы время на передышку было нужно мне, а не нашей реальности, с этим не было бы никаких проблем. Но кровоточащая рана, которую я нанес истончившейся границе между мирами, стала почти прозрачной.

И с той стороны на нас внимательно смотрели тысячи искаженных глаз, с нетерпением скребли миллионы когтей, доносились обрывки даже не мыслей, первородных желаний. Сотканных в образы.

Пища. Прохлада. Размножение. Рай…

Чудовище обещало всё что я пожелаю. Победу над всеми врагами. Всех женщин мира. Любые яства. Неограниченная власть.

Только открой дверь. Пойди по легкому пути.

— Мерзость. — передернув плечами проговорил я. А ведь кто-то мог соблазниться такой глупостью. Согласиться на пир во время чумы.

— Держитесь рядом. Будем уходить обычным способом. — решил я, достав клинок и врубаясь в уже покромсанную стену. А в следующее мгновение, будто поняв, что я не собираюсь идти на поводу, Пожиратель испустил демонический вопль, и почти пустые коридоры мгновенно заполнились тварями всех мастей.

— Волна! — привычно крикнул Таран, и воины встали плечо к плечу. Но пока у нас ещё было несколько секунд, и я отчаянно кромсал стену, пробивая нам выход на свободу. Несколько ударов — укрепить барьеры. Снова к стене. Вгрызться в бронебетон, разрывая его изнутри ледяными бомбами, расширить проход. Укрепить…

Я не успевал делать все разом, и очереди за спиной прямо сказали о том, что твари сумели прорваться. Но оглянувшись я увидел только плотные ряды братьев по ордену, прикрывающий меня своими телами и позволяющих продолжить свою работу. Мне оставалось только закончить её побыстрее, чтобы спасти всех нас.

— Есть! — крикнул я, прорываясь в параллельный коридор, и в тот же миг пуская огненную стену в оба конца прохода. Твари перекрыли его плотной стеной, не позволяя рассмотреть, что происходит дальше пяти метров, но одно было точно — мы стали ближе к выходу, сократив путь на три поворота.

— Отходим по одному! — приказал бурят, и соблюдая строгий порядок бойцы начали втягиваться в вырезанный мною проход, чтобы тут же присоединиться ко мне на противоположной стороне.

Монстры будто обезумели, перли сплошным потоком, не жалея собственных жизней, и пытаясь вынудить меня сделать хотя бы ещё один шаг через пространство. Хоть один, чтобы натянутая под когтями пожирателя граница наконец лопнула, позволяя ему ворваться в наш мир.

— Обходимся только оружием. Никаких конструктов. — предупредил я, и сам перешел на пылающий меч и закрепленную на предплечье пушку. Так выходило гораздо медленней, но выучка и сверхчеловеческая реакция бойцов первой роты позволяла нам сдержать волну, что вызывало ещё больший гнев Пожирателя.

— Враг! — предупредил один из воинов, прикрывая товарищей стальным щитом, и я не сразу понял о каком из тысяч врагов он говорит. А затем по щиту загрохотали крупнокалиберные пули, а в свете фонарей брони показалась шатающаяся фигура, с торчащими из доспехов щупальцами.

— Твою бога душу мать… — выдохнул Таран, перенятое у меня ругательство.

— Мерзость… — сказал я куда короче. — Не позволяйте тварям забраться в ваши доспехи, иначе можете закончить так же. Я расчищу дорогу.

— Есть! — ответили бойцы, и в следующее мгновение я порадовался что наши доспехи снабжены в том числе запасами кислорода. Струи огнеметов заполнили коридоры, не оставляя шанса тварям, но и выжигая весь воздух, так что стало нечем дышать. Броня сработала автоматически, но вот огню кислорода не хватало.

— Двигаемся в темпе. Держитесь рядом. — приказал я, бросаясь вперед.

Плотная стена тварей, ощетинившихся тысячами искаженных морд, полных клыков. Прикрытая диссонансными щитами и толстыми костяными панцирями, ничего не могла сделать против слаженных действий братьев по ордену и моего пылающего меча. Мелких монстров сжигали. Средних разрывали снаряды. Крупных кромсали мечами и копьями. Пусть медленно, но мы прорывались к поверхности, пока я не услышал жуткий шепот, переходящий в крик. Прямо у меня в голове.

— Ты убил мою жену!

Бойцы вздрогнули. Это была явно человеческая речь. Вот только исходила она от твари ничем человека не напоминающей. Какой-то крото-подобный монстр, с гигантскими когтями на верхних лапах-лопатах, маленькими задними лапками, с вывернутыми наружу коленями, и покрытой панцирем мордой, вжатой в туловище.

Тварь бросилась на нас, размахивая когтями, и я успел заметить, что они отливают радужным светом диссонансных конструктов. Влив энергию в третий глаз, я заставил восприятие обостриться в несколько раз, замедлив течение времени, и встретил противника точным выпадом. Огненное лезвие вошло между взмахами лап, пробив и диссонансные щиты, и броню твари. Одним уколом вскипятив её искаженный мозг.

— Ты убил мою жену! — вновь раздался в голове крик, вот только исходил он от другой твари, больше напоминающей древнеегипетского бога Сета.

— Ты убил мою жену! — донеслось, с другой стороны, и в проход вышел ощетинившийся человек-кабан, сжимающий в передних лапах сорванный со станка пулемет, и холкой упирающийся в двухметровый потолок.

— Да что это за чертовщина такая? — проговорил Таран. — Господин?

— Справимся так. — возразил я, и бросился на монстра с головой волка. Тот был быстр, чудовищно быстр, даже с ускорением и третьим глазом я едва успевал за его движениями. Но я их знал. Знал эти приёмы. Эти лезвия урагана, жутко искривлённые и лишившиеся всякого изящества. Лишь трое моих знакомых обладали этой техникой. И двое из них гарантированно были мертвы. Одного прикончил Василий. Вторую я.

— Олег? — спросил я, отбив яростную атаку, но ответом мне был лишь многоголосый вой.

— Ты убил мою жену! — без устали повторяли уже десяток монстров, и я понял, о чем говорил Таран, когда они пробивались в коридоры дворца. Особые твари, каждая со своими особенностями. Но говорившие, думавшие и действующие словно по шаблону.

Рывок, Сет уходит в сторону, заманивая меня в очевидную ловушку, но вместо того чтобы замахнуться мечом и открыться для его удара я нанизываю тварь на когти левой руки и очередью из закреплённой на предплечье автопушки разрываю его на куски, не оставляя ни шанса.

— Отходим, быстрее! — приказал я, бросаясь на следующего монстра, и оставляя мелочь на братьев первой роты.

— Ты убил… — начал было орать очередной монстр, как у него это получалось с толстым клювом, я разбираться не стал, просто вбил в него клинок, по самую рукоять, а затем рассёк монстра напополам.

— Ты… — крикнул следующий, но договорить не успел.

— Я-я… натюрлих. — бросил я, снеся твари голову. — Осталось совсем немного, до выхода на поверхность сотня метров!

— Поднажмем! — крикнул Таран, и я заметил, что товарищ использует уже последнее оружие — гранаты, висящие на поясе, кидая их целыми связками. Череда взрывов обрушивала коридоры, не останавливая, но замедляя тварей.

— Убей меня. — раздался голос спереди, и луч фонаря выхватил дергающийся доспех, из которого торчали щупальца. — Убей…

— Да с радостью. — выдохнул я, одним движением расчленяя противника вместе с броней напополам. Вот только, из распавшихся половинок начали тянуться жгуты щупалец, сплетающиеся друг с другом, и броня вдруг снова стала единой.

— Убей меня… — с тоской попросило чудовище, и я без жалости рассек его уже на четыре части. Добавив в каждую из открывшихся под броней частей по зажигательному выстрелу.

— Убей… меня… там… — простонал монстр, и вместо того, чтобы атаковать, показал пальцем куда-то в стену. Судя по направлению и компасу в броне — на восток. — Варшава. Убей меня там…

— Огнеметы. — приказал я, и сразу несколько струй пламени превратили дергающуюся тварь в обугленную консерву.

— Что это было? — спросил один из бойцов, но я лишь махнул рукой и побежал дальше, на ходу разрубая тварей.

— Выбрались? — увидев небо и не веря выдохнул другой брат по ордену, чем тут же заслужил звонкую стальную оплеуху.

— Конечно, ведь с нами был император. — усмехнувшись сказал Таран.

— Пока ещё не император. — поправил я товарища. — Идем к остальным. Кажется, пока мы развлекались ситуация немного изменилась.

В воздухе над нами висело два флота. Наша экспедиционная эскадра, прикрывающая собой дворец. Окружившие их суда альянса лиги. И зависшие вторым кольцом крейсера северного воздушного флота Российской империи. А на самом горизонте уже приближалась быстро растущая точка нашего флагмана.

Петр Великий прибыл поставить точку в этом споре.

Глава 20

— Господа, это просто неприемлемо. — покачав головой проговорил Первый. — Всему миру очевидно, что Российская империя напала на Германию и оккупировала Берлин. Мы должны осудить это событие, а не поддерживать агрессора.

— Совершенно верно, мы просто обязаны помочь народу Римской империи в восстановлении законной процедуры престолонаследия. — поддержал его Третий. — Раз во время варварского штурма дворца погибла вся императорская семья, мы поможем ближайшему родственнику обосновать свои права на престол.

— Вы забываетесь. — сухо возразила Пятая. — Пусть я и не могу возглавить страну, я всё ещё принцесса, и мои дети являются прямыми претендентами.

— Ваши дети? — поднял бровь Первый. — Вы уж простите, но это даже звучит слишком фантастично. Никто их высших не может иметь детей, и это абсолютно всем известно. Разве что, вы хотите усыновить какого-нибудь оборванца, но вряд ли это устроит правящие дома магнатов и бюргеров.

— Есть множество вариантов, среди которых и усыновление. И не оборванца, как вы сказали, а ребенка ближайшего родственника. — не теряя достоинства ответила Пятая, хоть и было видно, что она сидит словно на иголках. — К тому же, у русского цесаревича есть редкий дар исцеления, который он многократно демонстрировал, в том числе в прямом эфире. Думаю, шансы есть.

— Он убил ваших родных, а вы готовы пойти к нему на поклон? — покачал головой Третий, демонстрируя что он думает по этому поводу.

— Не убивал, и вам это прекрасно известно. — с ухмылкой проговорил Второй. — В отличие от ваших оперативников, открывших беспорядочный огонь, он спасал всех, кого смог. Чему есть видео доказательства.

— Которые легко подделать, а потому они ничего не стоят. — отмахнулся Первый. — Но, если вы сами не хотите включать здравый смысл, я просто вынужден использовать особые полномочия главы совета Тесла, и наложить вето, на проект возвращения России в программу инициации кристаллов.

— Что ж, вы это можете. — даже не стал спорить Второй, усмехнувшись так, что Первому вдруг стало не по себе, впервые за очень долгое время. — Итак, это тертье подряд голосование, на котором совет проголосовал простым большинством, но председатель наложил вето. Согласно уставу организации, я вынужден инициировать процедуру смены председателя верховного совета общества Тесла.

— Что? Нет, вы не можете. — отмахнулся Первый. — У вас даже своего отделения нет, чтобы поднимать такие вопросы.

— Вы и правы, и нет. У меня в стране и в самом деле нет подразделения общества Тесла, и вы не позволяете его открыть, но, согласно протоколу за шестьдесят третий год, подобный прецендент уже был, когда именно в штатах не было своего отделения, но они не только участвовали в голосовании, но и победили в нем. Кажется, тогда это место занимал ваш отец. — победно проговорил Второй, положив на стол старую бумажную папку. — Можете не перепроверять, с тех пор процедура не менялась.

— Что же, в таком случае хочу напомнить, что председатель не может голосовать за себя. — усмехнулся Первый. — А три голоса вы не наберете никогда.

— Вы правы, но мне это и не нужно. — пожал плечами Второй. — Я выдвигаю кандидатуру Четвертого.

Японец не выглядел удивленным, а может просто обладал неимоверной выдержкой и умением держать лицо, но его поклон в сторону Второго говорил о многом.

— А я его поддержу. — спокойно ответила Пятая.

— Как и я. — кивнул Шестой.

— Таким образом, за смену председателя… — продолжил Второй, но Первый резко поднялся, прерывая его выводы.

— В данный момент я ещё председатель, а потому я переношу решение по данному вопросу. — сказал Первый.

— Вопрос срочный, важный, а потому не может быть перенесен больше чем на три дня. — заметила Пятая. — Согласно уставу.

— Я об этом прекрасно уведомлен. До встречи через три дня, господа. — сказал Первый, и сохраняя достоинство вышел из зала заседаний. Немного подумав, следом за ним вышел и Третий.

— Если они сговорились, у нас будет лишь два голоса против трех. — заметил он, когда посчитал что больше их слова никто не услышит. — На их стороне паладин, так что победить в схватке чемпионов не выйдет…

— Почему нет? — усмехнувшись спросил Первый. — У нас есть отличный кандидат, убивавший даже вне категорий.

— Вы хотите обратиться к нему? К этому уроду? — ошарашенно проговорил Третий. — Это даже для меня слишком.

— Отчаянные времена требуют отчаянных мер, дорогой друг. — усмехнулся Первый, похлопав англичанина по плечу. — Не напрягайтесь так. Уже через три дня всё встанет на свои места.

Зимний дворец. Петроград.

— Его императорское высочество…— объявил глашатай, но я лишь коротко кивнул собравшимся министрам.

— Прошу прощения, господа, за то, что собрал вас здесь в столь ранний час, но боюсь, что вопрос не терпит отлагательства. — сказал я, переходя сразу к делу. — Думаю всем вам уже известны итоги Берлинской операции. Пробоину удалось заделать, дыру закрыть ледяными конструктами, но после потери линкора и большей части гарнизона, город может пасть в любой момент.

— Ваше высочество, ваше стремление спасти человеческие жизни, даже чужие, вызывает искреннее восхищение. — осторожно проговорил Мирослав. — Но после всего произошедшего… если мы оставим там Северный флот, это будет оккупацией. С любой стороны, как не посмотри. У нас нет документов, нет приглашения кроме подписанного принцессой Терезой… а она наша заложница, так что её рассматривать всерьез никак не выйдет. Простите. Но мы должны отвести войска.

— Кажется вы не совсем верно поняли мой замысел, адмирал. — усмехнулся я. — С разрешениями и официальными просьбами о помощи у нас всё в порядке. Я только что закончил лечить королеву. Мать Терезы и Елизаветы. Так что прошение мы получим из рук императрицы.

— Она жива? — удивленно проговорило сразу несколько человек. — Но почему вы её не захотели показать народу?

— Диссонанс. Как я и сказал — лечение только закончилось, я сумел стабилизировать её состояние, но в ближайшие пару-тройку дней она не сможет появится перед камерами. — ответил я. — Мы естественно заявим, что она жива, но вряд ли нам кто-то поверит на слово. Не после произошедшего. А если бы мы предъявили императрицу и её детей в том состоянии, в котором они были при эвакуации, нас бы ещё и обвинили в подлоге.

— Это в корне меняет дело. — подумав сказал Морозов. — Если её величество Виктория жива, и сможет подписать официальное прошение, то с юридической точки зрения никаких проблем не возникнет.

— Боюсь лишь что это мало чем поможет. — со вздохом проговорил Мирослав. — Мы перекинули эскадры с востока, чтобы прикрыть Рубеж, но ситуация крайне нестабильная. Войска что сейчас в Берлине, нужны нам на наших границах.

— Там в основном войска ордена. — напомнил я. — А они не подчиняются флоту.

— Мы это прекрасно осознаем, ваше высочество, и всё же… они нужны на Рубеже. — покачав головой ответил Мирослав. — Мы просто не можем себе позволить прорыв, аналогичный Германскому. Если твари сумеют собрать такой же ударный кулак, как во время схватки за Берлин, оборона рухнет. Простите, но мы, и вы, должны в первую очередь думать о нашем народе.

— Согласен. Мы не знаем мобилизационного ресурса противника. Группировка Британии и Франции слишком серьезная. — кивнул Морозов. — Рисковать лучшими одаренными империи, для того чтобы получить союз, мы просто не имеем права.

— И что вы, в таком случае, предлагаете? — не собираясь сдаваться поинтересовался я. — Хотите бросить возможных союзников на произвол судьбы? Даже если поддержка может оказаться чрезвычайно выгодна?

— Пока выгода не очевидна. — возразил Морозов. — Даже если вы женитесь на Терезе, а её мать признает девушку наследницей…

— Не признает, мы об этом уже поговорили. — оборвал я рассуждения регента.

— В таком случае даже обсуждать нечего. — пожал плечами Морозов. — Если вы очистите Зону, как обещали, у нас хватит войск, чтобы удержать эти территории независимо от претензий других стран. А вот предпринимать какие-либо действия, пока зона активна… боюсь мы не можем на это пойти, ваше высочество.

— Пока я не император. — усмехнувшись произнес я.

— Совершенно верно. — кивнул регент, улыбнувшись в ответ. — Но даже когда вы станете императором, это всё же не тот вопрос, который можно решать единолично. У нас уже сто лет как парламентская монархия.

— Вы правы, Петр Николаевич. — кивнул я. — Вы правы. Но и совет не в праве требовать что-то от не входящих в состав вооруженных сил и флота одаренных. А значит мне придется вернуть орден в Берлин. По личной просьбе императрицы Виктории.

— Как вам будет угодно, ваше высочество, но это неразумно. — вздохнул, покачав головой, Мирослав. — Да и вряд ли народ вас в этом решении поддержит.

— Поддержит. — ответил я, откинувшись на спинку кресла. — Сейчас они поддержат любое мое решение. Но вы правы, проблему с зоной надо решать, и как можно скорее. На этом всё, думаю к другим вопросам мы сможем притупить в рабочем порядке. Я вернусь в берлины вместе с первой ротой. Так что, если понадобится, вы всегда сможете связаться с моим секретарем и договорится о совещании. На этом всё, господа. Прошу прощения за отнятое у вас время.

— Мы в первую очередь должны думать о благе нашего народа, ваше высочества. — покачав головой проговорил Морозов, поднимаясь, и по глазам министров я понял, что согласны с ним почти все. Но спорить никто не решился, так что они тихо покинули зал совещаний, оставив меня в глубоких раздумьях.

Они ведь по факту были во всём правы. А то что мне это не по нутру — моё личное дело. Ну и моих жен, которые хоть и разошлись во мнениях, но в целом были со мной согласны — бросать Германию и её правящую семью нельзя. Особенно сейчас, когда можно окончательно переломить старые союзы и создать новую унию.

Империю от океана до океана можно собирать разными путями. И несколько союзных государств — не худший вариант. По крайней мере на данный момент. А что будет потом — сложно даже загадывать. Впрочем, одна проблема и в самом деле стояла особенно остро, так что взгляну на часы и убедившись, что рабочий день уже начался для всех я отправился в императорскую академию.

— Ваше высочество, это так неожиданно, нас никто ен предупредил о вашем визите. — зачастил ректор, который каким-то чудом всё же узнал, что я появился в Ломоносовском университете. Впрочем, мне это было совершенно безразлично.

— Не волнуйтесь, я не с инспекцией и не с проверкой. — успокоил я деятельного старичка. — Можно сказать, что мой визит частный. Так что я просто посмотрю результат работы лаборатории, пообщаюсь с её главой, и на этом всё. Можете не беспокоиться.

— Ну как же не беспокоиться, всё же лаборатория тоже часть нашего университета. — проговорил, улыбаясь ректор, и чем-то его выражение лица меня сильно напрягло. Не может так бояться человек честный. Нет, в принципе может, если он сильно радеет за свое дело, за коллектив, и точно знает, что в нем не всё в порядке.

— Я передумал. Завтра к вам приедет инспекция, проверит бухгалтерию и расходование средств. — сказал я, заставив ректора побелеть. — Рекомендую самостоятельно выписать все недостачи, которые есть. А заодно придумать им здравое объяснение.

— Прошу прощения. — попятился ректор. — Не смею вас больше беспокоить.

— Всего доброго. — кивнул я, направляясь быстрым шагом в лабораторию, и на ходу набивая сообщение Строганову. Что-то тут явно ен чисто, пусть и в самом деле проверят. А то в последние полгода мы вливаем сюда ресурсы океанами, так что соблазн присосаться к бюджетам есть у многих.

— Доброе утро ранним пташкам. — громко поздоровался я, входя в лабораторию. — Кто рано встает…

— А кто ещё не ложился. — угрюмо ответил Максим, протирая глаза кулаком. — Чем обязан столь высокому и срочному визиту, ваше высочество?

— Ракета. — сухо ответил я. — Или уже забыл.

— А, уже сообщили. — поморщившись проговорил Краснов, и у меня ёкнуло в груди. — Ну да, полгода работы коту насмарку.

— Ты меня не пугай так, необоснованно. — нахмурившись сказал я.

— Почему необоснованно? Очень даже. — хмыкнул Максим, показав на экран с какими-то жуткими вычислениями. — Общее изменение диссонансного поля Земли, это вам не шутки. Но у нас всё относительно хорошо, вот китайцам скоро будет очень плохо. У них то вообще вся аппаратура пойдет по одному месту.

— Нормально объясни, простым языком. — попросил я, расчистив себе место на столе и сев. — Что случилось?

— Пожиратель случился, что ещё? — вздохнул Краснов, кивнув на расчеты. — Мир катится в тартарары. Весело, быстро и с залихватскими выкриками. И вы, ваше высочество, тоже принимали в этом прямое участие.

— Макс, ты меня начинаешь выводить из себя. А это мало того, что редкость, так ещё и опасно для жизни. — сказал я, заставив вздрогнуть Краснова. — По порядку, быстро и четко.

— Если коротко — мы стали ближе к хаосу, чем к порядку. — ответил Максим, нахмурившись. — Так говорил об этом цифровой ассистент, пока не начал глючить и выходить из строя.

— Механоид отключился? — уточнил я.

— Да. Он передал мне функции над телом, сообщил что будет спать пока не перестроит свои процессы на упрощенную архитектуру, и отключился. — грустно улыбнулся Максим. — Так что я теперь снова только я. И это даже непривычно.

— Ну, во всем надо искать положительные стороны. — проговорил я. — теперь ты свободен. Но моего вопроса это не отменяет. Что произошло и как с этим бороться.

— Хаос воздействует на процессы атомарного уровня. Чем ближе к прорывам, тем сильнее, но вы об этом и сами знаете. — ответил Максим. — Но сейчас повысился диссонансный фон на всей планете. Причина в расширении ранее стабильных зон диссонанса в Африке, Мексике и Ирландии. Механоид рассказал, что многие из освобожденных вами людей решились бросить всё и направиться в их центры… а потом оттуда хлынули искаженные твари, которые захватили многие территории.

— Мне об этом не докладывали. — нахмурившись проговорил я.

— Возможно потому, что это укладывается в поставленные вами задачи для разведки7 — пожал плечами Максим. — Всё же многие наши противники были вынуждены отвлекать на укрепление границы большую часть сил… Но теперь это не так важно. Главное — законы физики, вновь изменились. Не критично для биологической жизни, ну подумаешь подниметься температура у всех людей на полградуса. Но зато крайне критично для техники высоких температур и давлений. Те материалы, которые мы рассматривали для ракетостроения уже не подойдут. Они просто не выдержат.

— Сделай толще. — пожал я плечами. — Заложи больший предел прочности.

— Точно! Сделать толще, и как я сам то не догадался. — всплеснул руками Максим, и посмотрел на меня как на идиота. — Ваше высочество, я всё понимаю, но вы не техники и не инженер, и простите уж, но и не станете ими никогда. Если сделать материалы толще — то ракета просто не взлетит из-за излишней массы.

— Слушай, я не на что не намекаю, но у нас тут квадратные корабли, весом в десятки тысяч тонн, летают, не то, что алюминиевые трубки с топливом. — прокашлявшись сказал я. — Может ты просто не с той стороны подходишь к проблеме?

— Угу, а ещё я забыл про космическую радиацию. — фыркнул Краснов. — Нет, ваше высочество, увы, но я ничего ен забыл. Вернее мы. Стоит вам отлететь от земли на сотню-другую километров, и воздействие прорывов хаоса нивелируется, а дар исчезнет. Нельзя вывести на орбиту земли спутник на резонансе.

— Так. — я зажмурился, пытаясь прийти в себя. — Так. Ты хочешь сказать, что ракета не взлетит, потому что внизу мешает диссонанс, а наверху его меньше?

— Да, всё верно. — пожав плечами ответил Краснов.

— И до какой высоты этот эффект сохраняется? — уточнил я.

— Ну, в районе тридцати километров от земли разницы вы не почувствуете. Но суда выше двадцати не поднимутся, а для запуска боеголовки по Варшаве этого мало. — ответил Максим.

— А если мы возьмем большой стратостат. Очень большой, в десятки раз больше чем тот дирижабль на котором мы летали к центру Тунгусской зоны, и поднимем на нем ракету, скажем, до тридцати километров? — поинтересовался я. — Оттуда её можно будет запустить?

— С кучки воздушных шаров? Нет, они её просто порвут. Слишком неустойчивое положение для старта, сложности в навигации… — нахмурившись проговорил Краснов, но судя по выражению лица у него и самого уже появилась идея. Только вместо того, чтобы ею делиться он тут же подошел к одному из вычислителей и начал забивать цифры в незнакомую мне формулу.

— Теоретически, если кривая роста диссонанса не превысит пороговых значений… — бормотал он себе под нос, расписывая всё новые и новые формулы. — У нас будет только один шанс на миллион… но это уже не ракета, это скорее орбитальный бомбардировщик нужен…

— Максим, у нас нет ещё полгода. Меня устроит и одно единственное попадание, главное, чтобы точное и эффективное. — проговорил я, возвращая его в реальность. — Сможет прототип взлететь, если его поднять в воздух?

— Да. — подумав кивнул Краснов. — Для этого придется соблюсти несколько взаимоисключающих условий, но да. Сможет.

— Рассказывай. Чудеса по моей части. — усмехнувшись решил я, и Максим улыбнувшись в ответ, начал делать набросок.

Глава 21

— Все системы работают штатно. — проговорил Краснов, щелкая тумблерами. — Ожидаем вашего приказа.

— Ключ на старт. — сказал я, подавая энергию на двигатели. — Поехали.

В крохотной кабине, которую и мостиком то назвать было нельзя, нас было всего двое. Поставивший все необходимые запчасти в немыслимый срок Рублев предпочел быть героем оставаясь на земле, с женой. Учитывая степень риска, я бы тоже предпочел нечто подобное, но только у меня хватало энергии на задуманное.

— Турбины семьдесят процентов мощности. — проговорил Максим, скорее себе, чем мне. — Управляющие сопла в норме, ракета изолирована. Можно начинать взлёт.

— Потихонечку, помаленечку… — сказал я, видя на маленьком боковом экране положение корабля. Со стороны это точно не выглядело безопасно. Здоровенная труба ракеты, в результате срочной сборки и работы полутора тысяч инженеров и техников, была окружена кольцом из двигателей, снятых с крейсеров и танкеров. Тот случай, когда общая мощность важнее скоростных характеристик.

— Отрыв от поверхности. — прокомментировал Краснов, хотя я и так чувствовал, что подпорки остались внизу. Для максимального облегчения конструкции с взлетной платформы было снято все ненужное, да и нужное тоже. С внешней стороны даже отсутствовал корпус как таковой, а провода и трубки были убраны в защитные кожухи.

— Высота двести. Не торопись, царевич. — нервно сказал Максим. В последний момент он всё же решился, и поехал вместе со мной, просто на всякий случай, если что-то пойдет не так. Как он сказал «при такой беспорядочной сборке проблемы неизбежны». К чести Рублева, он понимал всю ответственность задания и брал только полностью рабочие агрегаты, а собирали проводку между ними и крепления гондол.

И как раз они сейчас представляли самое слабое звено. Бублик в центре которого была зажата ракета, дрожал всем корпусом, вибрация турбин достигла запредельных показателей, а расчетная высота всё еще не достигнута. Я мог бы сжать их прессом, заставив работать ещё эффективней, но тогда терялся смысл подъема. Никаких конструктов, никакого воздействия резонансом, кроме прямого перетекания энергии, которое его фон уменьшало, а не увеличивало.

— Высота пятнадцать тысяч. Всё, обратной дороги нет. — судорожно сглотнув ком в горле проговорил Краснов. — Сесть с ракетой мы уже не сможем, или она станет непригодной… Изменение фона диссонанса…

— К черту, мы знали, что у нас только один шанс. — оборвал я его разглагольствования. — Что с вычислителями? Давление в норме?

— Всё в норме, поправки ввел, конструкция в целом работает. — успокоил больше себя чем меня Краснов.

— Значит поднимаемся дальше. — ответил я, чувствуя, как постепенно растет давление. Бесконечный поток энергии, проходящий через мое тело, стал едва заметно меньше, но с каждым пройденным вверх километром, он все истончался, и к двадцати тысячам я понял, что начинаю использовать уже собственные резервы, запасенные в десятках кристаллов, прижатых к телу. Я тоже не сидел без дела эти три дня.

— Двадцать две тысячи. Общий фон снизился на двенадцать процентов! — довольно проговорил Краснов, а через секунду манипулятор на его плече словно ожил. Хотя почему словно?

— Выходные данные не соответствуют общей парадигме. — раздался механический голос Змея. — Начинаю калибровку двигателей.

— Эй, ты чего делаешь? — возмутился Максим, но руки его уже не слушались. Быстро летая по тумблерам, клавишам и вентилям. Удивительно, но уже через несколько мгновений машина пошла ровнее, вибрация уменьшилась, а скорость, наоборот, выросла.

— Все системы откалиброваны, начинаю внесение правок в расчет траектории вывода боеголовки. — продолжил Змей, и Максим обреченно вздохнул, понимая, что соревноваться с суперкомпьютером в математических вычислениях не сможет. — Расчетная высота отделения первой ступени — двадцать семь тысяч восемьсот метров. Продолжайте движение согласно маршруту.

— Боеголовка должна упасть ровно в открытые врата Варшавской зоны. — напомнил я.

— Принято. Дополнительных правок не требуется. Начинаю протокол переноса основного вычислительного блока. — продолжил Змей, и неожиданно для меня и Максима, его выгнуло дугой, потом скрючило, чуть не ударив о панель управления, металл заскрежетал под пальцами механоида, а затем часть позвоночника Максима отделилась, и он рухнул на колени.

— Эй, какого черта? — возмутился я, не в состоянии оторвать рук от штурвала.

— Всё в порядке, продолжайте выполнение маршрута. — раздался механический голос, а затем отделившаяся часть механоида сжалась, из неё выдвинулось несколько десятков спиц-ножек, и получившаяся сколопендра мгновенно скрылась между проводами и трубками машинного отделения.

— Макс! Макс ты как⁈ — крикнул я, видя, что его жизненные показатели в норме, но парень не двигается, только судорожно дышит. — Краснов?!!

— Я жив. — наконец ответил Максим, и с удивлением посмотрел по сторонам. А затем, с еще большим удивлением сжал и разжал руку. — Я… один? Это теперь моё тело?

— Какого черта происходит? — спросил я. — Что он делает?

— Не знаю. Сейчас! — Краснов с трудом встал на место управления, и начал щелкать по клавишам, но медленно, будто первый раз и одним пальцем. — Он заблокировал мне систему, я ничего не могу сделать!

— Внимание экипажу первой ступени. — раздался из динамиков приятный женский голос. — Вам необходимо подняться ещё на две тысячи метров, после этого будет осуществлен запуск второй ступени. Ни в коем случае не используйте конструкты и внешние проявления диссонанса, иначе они приведут к необратимым последствиям в работе системы.

— Кто говорит, и какого рожна тебе надо? — спросил я, уверенный что меня слышат. Вот только вместо ответа получил повторение предыдущего сообщения. — Макс? Прерываем операцию? Ракета взлетит?

— А у нас есть выбор? Сядем сейчас, ракета будет испорчена… — проговорил Краснов, рассеянно глядя на экран. — Все системы в норме, аппараты работают штатно. Как только поднимемся на условную высоту — старт произойдет автоматически. Нужно продолжать, другого шанса не будет.

— Ну смотри, инженер изобретатель… — проговорил я, выкачивая остатки энергии из последних камней. — Если эта ракета уничтожит мир, это будет на твоей совести…

— Внимание, достигнута высота старта. Продолжайте движение. Не используйте щиты и конструкты. Повторяю, не используйте конструкты. — раздался мелодичный голос в динамике. — До старта три… две… зажигание. Старт!

Корабль затрясло, столб пламени ударил вниз, дернув стартовую платформу, и в то же мгновение манипуляторы отпустили ракету, которая начала выходить из пусковой шахты. Синее пламя ударило по корпусу, отбросив нас вниз, смяло и разворотило корпус, но я до последнего держался, не используя конструкты. Даже когда понял, что корабль разваливается прямо в воздухе.

— Запуск осуществлен. Спасибо, люди. — раздался в динамике отдаляющийся смешливый голос. — Скоро я свяжусь с вами, император…

— Фиксируем падение обломков в ста километрах от Петрограда, в Балтику! — взволнованно проговорил Василий, ничуть ен успокаивая этим собравшихся в стартовом зале девушек, на последних месяцах беременности. — Судно разрушилось в воздухе!

— Высылайте спасательную группу к месту крушения. — мрачно проговорил Морозов. — Мы должны найти обломки.

— Если они рухнут с такой высоты, даже в воду, спасать будет нечего. — обреченно сказал Мирослав, прикрыв ладонью глаза.

— Фиксирую аномальное снижение. Один из кусков движется гораздо медленней! — воскликнул Василий, сжав кулаки. — Визуальное наблюдение, подтвердите… да! Рубка уцелела! Она движется в конструкте пресса! Значит они живы!

— Слава богу. — выдохнула Ангелина, опустившись на диван рядом с сестрами. — Значит он будет в порядке. Слава богу…

— Да, всё хорошо. Не волнуйтесь. Нет я должен убедиться своими глазами. Вернусь через несколько часов. — успокаивал я девушек и родных, стоя на мостике скорого разведывательного катера. — Да, без изменений. Всех целую, скоро буду.

—…мы ждем! — требовательно напомнила Мария, и я отключил связь, повернувшись к Краснову.

— Что с траекторией движения ракеты? — спросил я, у товарища, который никак не мог прийти в себя. — Ты хоть знаешь, что мы и куда запустили?

— Ракета разделилась, как и должна была. — тихо проговорил Максим. — Но третья ступень, после отделения боеголовки, продолжила движение… она окажется на низкой околоземной орбите через несколько часов… после чего сможет зависнуть там, на не определенное время. Может даже навсегда.

— Что мы запустили, Максим? — ещё раз спросил я.

— Не знаю я! Не-зна-ю! Доволен⁈ — выкрикнул Краснов, вскочив с кресла. — Я думал это просто вычислительный модуль для старта. Над ним работал… работала эта змея! Я ей доверял, дурак…

— Тихо, тихо — успокойся. — потребовал я, воздействия на его духовное тело. — Что с боеголовкой?

— Она отделилась и уже вошла в верхние слои атмосферы. — ответил Краснов, вздохнув. — Скоро мы её должны увидеть…

— Внимание, всем судам отойти от границы соприкосновения. Всем гражданским укрыться в подвалах и бункерах. — гудела сирена в Берлине. — Всем найти укрытия. Эвакуационные мероприятия…

— Занять позиции в бункерах! Всем отойти от бойниц! Нахождение на гребне рубежа не допускается! — вторил её командный голос в двух тысячах километров, на Рубеже. — Всем занять позиции! В укрытие!

— Это падающий ангел? Гнев божий! — кричали игнорировавшие всякий приказ люди, толпившиеся на стене. Зависшая в дневном свете звезда спускалась всё ниже, идя почти по горизонту, и в её ослепительном сиянии меркло даже солнце.

— Тринадцать секунд до контакта. Камеры в режим защиты от ослепления. — скомандовал Краснов, активируя работу автоматики. — Десять секунд… девять… удар!

Вспышка пробилась даже сквозь фильтры, но камеры вскоре адаптировались и дергавшееся изображение выровнялось.

— Образование световой волны окончено, скачок уплотнения воздуха через полторы минуты. — проговорил Максим, и увеличив изображение до максимума, я смотрел как на горизонте поднимается грибовидное облако. А ведь мы использовали не ядерное оружие… в этом я был уверен на все сто.

— Не фиксирую снижение свечения. — обеспокоенно проговорил Краснов, заставляя нервничать уже меня. — Какого черта происходит? Я не понимаю… она же должна была провалиться в портал, почему…

— Макс, объясняй толком! — требовательно сказал я.

— Сфера резонатора, она осталась в нашем мире. И она продолжает перерабатывать весь фон диссонанса в энергию. Тепловую и световую… если так продолжится… — продолжил бормотать Краснов. — Не знаю, я не понимаю почему…

— Сколько резонатор выдержит в таком режиме работы? — спросил я.

— Его температура плавления около трех тысяч градусов. Он будет её снижать за счет окружающей среды, сжигая кислород и… не только кислород. — не слишком уверенно проговорил Краснов. — Получается все мои расчёты неверны… как же так.

— Что с зоной? Как далеко резонатор от центра зоны? — спросил я, не позволяя товарищу сваливаться в рассуждения.

— Меньше километра. Думаю, в пределах метров восьмисот. — ответил Максим.

— Какая там температура? На этой границе? — не останавливался я.

— Да я-то откуда знаю? Двести градусов? Может триста. — сердито проговорил Краснов, и в это мгновение нас тряхнула подошедшая ударная волна, и не заметив суденышка пошла дальше, к Рубежу.

— Значит не попали. — раздосадовано проговорил я.

— Нет, траектория была верной! — ответил Максим, оправдываясь. — Может тварь поймала его, до того, как сгореть, или резонатор скатился по горе плоти, пока падал. Да какая разница? При такой температуре и близости от воронки, ничего существовать не может. Зона всё равно будет закрыта!

— А вместо неё появится вечно действующий вулкан. — хмыкнул я, и товарищ опустил глаза.

— Зато диссонансный фон сразу просел. В четыре раза. — пробормотал он.

— Ладно… этого будет достаточно. — вздохнул я. — С вулканами рядом люди живут, и ничего страшного не происходит, даже если у них непроизносимое название. Так что и мы жить сможем. Пристегнись, мы возвращаемся.

— Есть. — ответил Максим, и я развернул катерок обратно к столице. Время от времени поглядывая в экраны заднего наблюдения. Пусть Максим и говорил, что резонатор не гаснет, я отчетливо видел, что свечение становится слабее. Хотя, возможно виновато в этом было расстояние. А может поднимающийся дым, окружающий сферу.

Вой серены догнал нас уже после пересечения рубежа, в рубке замигала красная лампа, заорали динамики.

— Предельно опасный уровень диссонанса, немедленно покинуть зону! Предельно… — кричали динамики под вой сирены.

— Какого черта⁈ — вновь выругался Краснов, стучащий кулаком по экрану, а затем нас догнала новая волна, и двигатели вырубились.

Глава 22

Сила, которой секунду назад был пропитан мир, будто выгорела без следа. Кристаллы опустели, показав дно. И даже в Шахе оказалось почти пусто. В последнюю секунду я успел выкачать его до предела и вложив собственные силы из чакры звука поймал кораблик у самой земли. Но даже так приземление оказалось жестким, нас несколько раз перекувырнуло, безбожно дергая в страховочных ремнях, а затем катер врезался носом в землю и застрял вертикально.

— Макс, ты там живой? — спросил я, повиснув на страховочных ремнях. — Эй?

— Да живой я, живой. — простонал товарищ, а затем в панике заголосил, дергаясь. — Глаза! Руки! Глаза!!!

— Тихо! Тихо! Сейчас я тебя вытащу, подожди. — проговорил я, освобождаясь из пут и держась за кресло одной рукой спрыгнул на лобовой экран. Чтобы добраться до кресла Максима пришлось карабкаться по панелям управления, ставшим для меня лестницей. Парень же всё это время тихо постанывал, сжав зубы.

— Спокойно, ты жив, это главное. — проговорил я, снимая парня с кресла. — А руки и ноги тебя давно дожидаются, про доноров я не забыл.

— И глаза? — всхлипывая спросил Максим.

— И глаза. — подтвердил я, подхватив его поудобнее. — Давай выбираться отсюда. Надо выяснить, что за чертовщина произошла.

Через полчаса к месту крушения подъехало два внедорожника военной службы, что характерно тарахтящие и воняющие бензиновыми двигателями. Так что ни о каком использовании резонанса речи не шло. И судя по мрачным лицам военных ситуация в целом была критическая.

— Ваше императорское высочество, вы в порядке? — спросил подбежавший ко мне капитан, вытянувшись по струнке.

— Вольно. — ответил я, поднимая Краснова. — Сколько добираться до Петрограда?

— Четыре часа. Если вы в целости, приказано доставить вас прямо в генеральный штаб. — сказал военный, и я кивнул. — Разрешите взять вашего спутника.

— Не стоит. Мне не тяжело. — усмехнулся я. — Главное довезите нас как можно быстрее.

— Слушаюсь. — козырнул военный, и забравшись в машины мы поехали к столице. Хотя, учитывая развиваемую машинами скорость, скорее поплелись. По бездорожью, отвратительно болтаясь, они ехали не быстрее восьмидесяти километров в час, и даже добравшись до шоссе, вряд ли взяли даже двести. Что после скоростного катера ощущалось словно черепашье ползанье. Да ещё и постоянно пришлось придерживаться дороги, двигаясь не по прямой, а в объезд, с учетом складок и особенностей местности. Жуть.

Впрочем, мне было чем заняться. Усыпив и подлечив, как мог, Краснова, я занялся появившееся проблемой — энергия не хотела задерживаться в резонаторных кристаллах. Даже когда я накачивал небольшой камень под завязку, он практически мгновенно пустел. Да и в чакре звука её приходилось концентрировать с куда большими усилиями.

Нет. Диссонанс никуда не исчез, пусть его давление, по сравнению с тем, что было во время крушения корабля, и стало ничтожно, но я всё ещё его мог почувствовать. А вот резонанс… его словно отрезало. Словно кто-то обрубил подачу воды, с той стороны крана, и теперь она ещё по инерции текла по капле, но это были жалкие остатки.

Тем не менее, моя внутренняя энергия никуда не девалась, я всё ещё мог использовать прану, идущую из хранилища души, для создания простейших конструктов. Это давалось куда тяжелее, чем несколько часов назад, и тем не менее, все мои умения остались при мне. Только вот создание стихийных конструктов никак не давалось…

— Прибыли, ваше высочество. — сказал военный, и я понял, что, погрузившись в раздумья даже не ощутил, как мы доехали. Зато прекрасно видел встречающих нас гвардейцев, в парадных кирасах, и мрачно-уверенного Строгонова.

— Отлично, спасибо. — сказал я, выбираясь из внедорожника. — Краснова в зал совещаний, собрать совет министров.

— Уже все собрались, ваше высочество. Ждут только вас. — ответил Василий, а когда я оказался рядом добавил: — После катастрофы люди в растерянности. Боюсь может произойти покушение, так что держитесь радом. Если что, мы прикроем вас своими телами.

— Давай без лишнего геройства. — покачал я головой, но Строганов был непреклонен, и я не стал с ним спорить. Зайдя во дворец, я увидел, что на площади уже собирается растерянная толпа, а посмотрев дальше понял, что катастрофа произошла не только с моим кораблем, да и не только с флотом. Большая часть домов в Петрограде чернела провалами окон.

— Что с электричеством? — коротко спросил я.

— Резонансные электростанции вышли из строя. — ответил мрачный Василий. — Народ пока не понимает в чем дело, но… на дворе минус пятнадцать, если не вернуть отопление, люди начнут замерзать в собственных домах.

— Дворец? — спросил я, понимая, что в коридоре довольно тепло.

— Запустили котельную сороковых годов. Угольную. — проговорил Строганов. — Но её не хватит даже на ближайшие дома.

— Ясно. Значит нужно расконсервировать все старые системы и начать завозить в города дрова. — сказал я. — Отдам распоряжение, как только начнется…

Даже сказать мне не дали. Проходя мимо бального зала, я увидел, что он битком набит аристократами, которые, заметив меня, тут же заголосили. Кто-то тянул ко мне в надежде руки, кто-то грозил кулаками, но все крики сливались в один давящий шум, не позволяющий разобрать что-то конкретное.

— Успокойтесь! Мы всё выясним и разберемся что с этим делать! — крикнул я, шагнув к балкону. — До тех пор, сохраняйте спокойствие и не мешайте. Если у вас в поместьях работают старые системы отопления или есть камины и печи — отправляйтесь по домам и откройте их для родственников слуг и друзей. Сейчас взаимопомощь важна как никогда! Отставить панику!

Сказав последнее, я чуть придавил толпу прессом, на что ушла половина скопленной за четыре часа энергии, и дождавшись, когда люди затихнут пошел дальше. Через минуту крики возобновились, но тон их был уже несколько иной. Менее истеричный, более организованный.

— Ваше высочество вы знаете, что происходит? — спросил один из зама министров, почти пробившись ко мне через охрану.

— Ваше высочество, нам нужны ответы. — сказал другой, и я понял, что в коридорах дворца стоит и сидит всё дворянское собрание. Члены боярской думы тоже были здесь, но ближе к дверям зала совещаний, к которым их не пускали уже не гвардейцы, а братья из ордена. Их доспехи мало с чем можно было спутать.

— Вы получите все объяснения после совета министров. — сказал я, пытаясь успокоить окружившую нас толпу из графов и князей. — Дождитесь результатов совещания, после этого в большом зале пройдет заседание обеих палат парламента. А теперь, прошу, разойдитесь… Разошлись!

— Конструкт! У его высочества работают конструкты! — прошло ошеломленное пор рядам, когда я раздвинул толпу прессом, чтобы спокойно дойти до зала совещаний. И хотел было выдохнуть. Оказавшись внутри, но увидел лица приближенных.

Здесь были только самые близкие сторонники, самые важные люди в государстве, и смотреть на их мрачные, отчаянные лица было страшно.

— Господа, если вы начали без меня, прошу ввести меня в курс дела. — попросил я, занимая трон. Гвардейцы, вместе со Строгоновым, встали за спинкой, не скрывая оружия. Мера на мой взгляд чрезмерная. — Василий, я среди друзей, так что мне ничего здесь не угрожает. Тем более что разговор у нас предстоит тяжелый.

— Как прикажете, ваше высочество. — склонился Строгонов, и через несколько секунд мы остались с министрами наедине.

— Итак, господа. Что нам известно? — спросил я. — На сколько я понимаю прошло уже больше четырех часов с момента катастрофы, так что вы должны были выяснить хоть что-то.

— Что-то? — пробормотал Мирослав. — Ну что же, можно и что-то. За одно мгновение мы лишились армии, флота, промышленности и силы. Этого вам достаточно, ваше высочество?

— Для начала. — кивнул я. — Лишились только мы? Сколько людей погибло в результате крушения судов?

— К счастью большая часть кораблей была на Рубеже и в Берлине, а им было приказано приземлиться, перед вашим… экспериментом. — поджав губы проговорил Мирослав. — Так что мы даже кораблей не лишились. По большому счету. Только что толку, если они не работают и превратились просто в стальные гробы? Резонанс исчез!

— У всех. — кивнул Морозов, крутящий в пальцах ставший бесполезным алмаз. — Мы лишились силы, а значит вскоре лишимся и жизни. Народ не станет терпеть власть, которая не может её удержать.

— Это единственное что вас беспокоит, господа? — спросил я, обведя всех уничижительным взглядом. — Тогда у меня к вам вопрос, почему за дверями стоят бойцы ордена Александра, в резонансных доспехах.

— Просто сильные парни, которые… — начал было презрительно говорить Морозов, но запнулся на полуслове, когда я демонстративно поднял ручку и заставил повиснуть её в воздухе. — Как?..

— Это я хотел бы услышать от здесь присутствующих, чтобы не основываться на собственных догадках. Но в первую очередь меня интересуют события последних четырех часов. Что работает, что нет, какие зоны пострадали сильнее всего… — сказал я, внимательно смотря на министров. — Что мы можем быстро восстановить и какие угрозы стоят перед нами в первую очередь. Можете начать с угроз. Что с флотами противника? Что нам скажет глава разведслужбы, князь Багратион?

— Боюсь информации так много, и одновременно так мало, что выводи пока делать сложно. — вздохнул Леонид, когда все лица повернулись к нему. — Но, если всем станет легче от этого, его высочество не виноват в произошедшем.

— Что? И ты всё это время молчал⁈ — рявкнул Морозов, поднявшись с кресла.

— А что я мог сказать? — усмехнулся в ответ Леонид. — Что единственный явный виновник, о котором мы знаем, не причём, а проблема на другой стороне планеты и с ней мы вообще ничего не можем сделать? К тому же какая разница? Всё рухнуло в одночасье. Нет никакого смысла бороться с неизбежным.

— Князь! Возьмите себя в руки и говорите толком. — приказал я. — Что конкретно произошло и когда.

— Да какая… — попробовал отмахнуться Леонид, но я надавил на него, заставив поморщиться. А затем он криво усмехнулся и поклонился. — В первую очередь хочу поздравить его величество Александра Борисовича Романова. Ваш отец мертв. Теперь уже точно и гарантированно.

—…что? Отец? — зашептали несколько человек, бывшие не в курсе визитов Бориса. — Но он же давно пропал.

— Вы хотели правды? Вот она. Его императорское величество Борис Владимирович Романов, пожертвовал всем, для того чтобы остановить беспредел общества Теслы. Даже отрекся от трона, в пользу своего наследника, и последние пятнадцать лет делал всё, чтобы вернуть Россию на международную арену. — ответил Леонид, заставив многих вздрогнуть. — Четыре часа назад, во время планового разговора, он сообщил что на остров верховного совета Тесла прибыл новый чемпион Первого. Представителя свободных североамериканских штатов, и просил разузнать о нем больше.

— Кто это был? — спросил я, уже догадываясь об ответе.

— Бывший оперативник тайной канцелярии, информатор и осведомитель, Сергей Берегов. После ранения он был определен преподавателем в Суворовское училище, для наблюдения за действиями покойного князя Меньшикова, где попал под проводимые там эксперименты и влился в ячейку Детей господних. — продолжил Леонид, заставляя всех окружающих хмуриться. — Если кто не в курсе, эта секта напрямую подчинялась патриарху Филарету, а её боевое крыло сейчас составляет значительную часть войска ордена «святого нашего» Александра.

— Хватит ёрничать, твое сиятельство, продолжай. — сказал Морозов.

— Да пожалуйста. — проговорил Багратион. — После разгрома детей господних, когда патриарх лично ликвидировал самое радикальное ответвление, включавшее в себя заговорщиков аристократов, Берегов сбежал в Варшаву, где стал агентом общества Теслы, помогающим расшатать ситуацию в регионе. Возглавил террористическую ячейку и благодаря жестким, но эффективным методам быстро заслужил доверие верхушки.

— Почему вы его не остановили? — тихо спросил Мирослав.

— Потому что я в это время сидел в дворцовой тюрьме, ваше сиятельство. — криво усмехнулся Леонид. — После удачной операции по устранению заговора против империи и императора. Да только что теперь толку?

— Это он виновен в открытии Варшавской зоны? — прямо спросил я.

— Прямых доказательств нет, но после сегодняшнего они и не требуются. — пожав плечами ответил Багратион-старший. — Последнее что зафиксировали приборы перед отключением. Последнее что донесла разведка и чему я стал свидетелем — больше нет никакого совета Тесла. Теперь там новая, крупнейшая в мире зона.

— Крупнейшая в мире? О чем вы говорите? — не понял министр промышленности Лазарев. — Крупнейшая же была в Польше.

— Очевидно, что уже нет. — ответил, садясь на свое место, Леонид. — На сколько мне известно, зону невозможно открыть с той стороны, только с этой. Первым был Тесла, во время эксперимента в Тунгусе. Вторым — один из Эдисонов в Мексике. И чем сильнее одаренный, тем стабильнее и больше получаются врата. На острове было шесть абсолютов. Сильнейших одаренных нашего мира, каждый из которых мог открыть врата, став ключом, просто по собственному желанию. А сейчас там дыра, километрового диаметра, из которой хлещет некроплоть. Через месяц, может даже меньше, от Атлантики ничего не останется. Только шевелящаяся неживая масса. А люди погибнут куда раньше.

— Мы можем создать ещё одну бомбу, мощнее чем та, которой закрыли врата в Польше. — сказал я, не став вдаваться в подробности.

— Боюсь этого будет недостаточно, ваше величество. — криво усмехнувшись при произнесении моего титула ответил Леонид. — Это не просто врата, это дыра в наш мир… и она на глубине нескольких километров, окруженная миллионами тонн плоти. Даже если вы построите ещё одну ракету, увеличите в десятки раз бомбу… это уже ничего не решит.

— Почему вы не остановили его раньше? — спросил Морозов. — Почему не прикончили, когда была возможность?

— Когда? До теракта в Варшаве? — грустно усмехнувшись спросил Багратион-старший. — Кто, по-вашему, сливал информацию о действиях террористических ячеек и заговоре правительств лиги наций? Кто сообщил о секте и том, кто её возглавляет? Берегов был максимально полезен на своем месте вечного предателя и труса. Никто и предположить не мог таких последствий. А после… в начале мы считали, что он мертв, а потом добраться до него в центре зоны было уже нереально.

— Если бы мы сумели прикончить его на пару дней раньше, да хоть вчера, ничего этого не произошло. — проговорил я, и не выдержав ударил кулаком по столу. — Один день! Один чертов день мог бы решить все наши проблемы, а вы просто ничего не сказали! Почему?

— Потому что не предполагали, что это произойдет. — пожал плечами Леонид, поднимаясь с кресла.

— Куда вы направляетесь? — спросил Мирослав.

— В тюрьму. — коротко бросил Багратион-старший. — Можете не провожать, дорогу я знаю. Уже сидел. Хотя, если думаете, что сбегу…

— Ваше самопожертвование ничего не решит. — сказал я, останавливая министра. — Даже если мы вас четвертуем, расстреляем, утопим, а затем сожжем на площади, при трансляции по всем каналам, люди этим не удовлетворятся. А ваша голова может нам ещё пригодится. Останьтесь, это приказ.

— Слушаюсь. — тихо ответил Леонид, возвращаясь в кресло.

— Итак, если слова главы разведки верны, то всё кончено, скрывать правду больше смысла нет. — проговорил я, заставив министров напрячься. — Господа, я должен рассказать вам как устроен этот мир. Вернее, был устроен. Ваши способности одаренных — служили маяком для пожирателя, который он использовал, чтобы открыть врата. Теперь, очевидно, он больше не нуждается в костылях, он уже вошел в этот мир. Именно поэтому резонанс прекратил работать как раньше, и теперь есть только диссонанс и внутренняя духовная сила. Пусть мы все умрем в течении месяца, это не повод опускать руки, и тем более не повод сдаваться. Мы должны поддерживать наш народ, выполняя свои обязательства. Люди должны быть накормлены, напоены, в тепле и со светом. Это главное, что мы должны обеспечить. Давайте решать как.

— Если вернуть работу резонансных электростанций не удастся, значит нужно возвращаться на угольные и газовые. — взял первым слово князь Абаселек-Лазарев. — В столице есть около двадцати резервных котельных и электростанций, на случай терактов, к тому же есть энергия с ГЭС. Если всё расконсервировать, поставить дрова и генераторы, мы сможем выиграть некоторое время.

— Отлично! Нужно составить конкретный план, задействуем военных и орден, всех кто нужен. — сказал я, чуть выдохнув. — Что на счет подвоза продовольствия?

— Пока никакой проблемы не будет. Конечно, спекулянты попробуют взвинтить цены на продукты первой необходимости, сыграть на панике, но этого можно будет избежать. — ответил Голицын.

— Мы введем дополнительное патрулирование в города, для обеспечения безопасности. — сказал Мирослав, втягиваясь в дело. — Поможем жандармерии, пресечем грабежи и спекуляции. Граждане будут недовольны, но это меньшее из зол.

— Верно. В деревнях проблему вообще не заметят, разве что перебои с электричеством. А вот в городах придется постараться. — продолжил я. — Через полчаса нужно будет провести собрание обеих палат парламента. К этому моменту мы должны составить предварительный план, а я дам пресс-конференцию… удачи нам всем, господа, она нам понадобится.

Когда все оказались заняты делом, паника испарилась, оставив только неприятное стальное послевкусие под языком. Крикливое собрание удалось обуздать, каждому назначив дело в зоне его ответственности. Боярская дума вела себя куда спокойнее и степенней, но тоже не обошлась без пинков и распоряжений.

Громоздкий и неповоротливый механизм, под названием государственная машина, начал раскручиваться, после того как почти заглох из-за застрявшего в шестернях камушка. Хотя это была скорее пыль с того булыжника, который катился за нами по пятам.

Несмотря на повышенный фон диссонанса, сильнее всех пострадали даже не европейские страны, разом потерявшие все находившиеся в воздухе суда. Не Британия, оказавшаяся в полной технологической изоляции, грозившей голодом и смертью. Даже не Китай, в котором волна диссонанса уничтожила большую часть электроники. А Североамериканские Штаты.

Разверзшаяся Атлантическая зона, расположенная у берегов штатов, и Мексиканская зона, расширившаяся в несколько раз, разом обрушили на континент волны тварей, и лишившиеся флота и поддержки одаренных спасались в лесах, высоко в горах и в пустынях континента, хотя и это спасало не сильно.

Разведка регулярно перехватывала сообщения с мольбами о помощи, но нам, откровенно говоря, было не до них. Да и спасать нам было нечем. Даже с моими силами поднять в воздух один единственный крейсер было подвигом, требующим нескольких часов восстановительной медитации.

Да и без чужих континентов у нас забот было выше крыши. Первые несколько дней выдались особенно тяжелыми и суматошными. Паника всё же распространилась, но мы сумели удержать её в разумных рамках, а затем всё вернулось на круги своя. Хоть воинам и мастерам из ордена Александра и пришлось переквалифицироваться в работников электростанций. Кандидаты и ученики такую нагрузку без резонаторов, к сожалению, не тянули.

Постепенно восстановилась радиосвязь, эфир выровнялся, панические каналы и вестников апокалипсиса мы оперативно блокировали, а если надо — показывали чудеса, чтобы народ не сомневался, что одаренные всё ещё существуют и помогают обычным людям. Было тяжело, но мы справились…

Только вот надвигающуюся катастрофу это никак не останавливало.

— В данный момент в производстве четыре резонатора Краснова. Самый крупный, стотонный, будет готов уже завтра. — отчитался заезженный и уставший министр промышленности, которого я уже несколько раз лично лечил, для того чтобы просто поддерживать жизнь в работающем круглые сутки человеке. — Чертежи были разосланы во все страны, пожелавшие их получить, однако всё ещё остается вопрос доставки бомб к червоточинам.

— Канадская армия отступила на крайний север. Они пытаются собрать из частей воздушных судов корабли плавучие, но результаты неутешительные. — сказал Мирослав, последние дни занимавшийся координацией всех вооруженных формирований мира. Для чего к некоторым из них пришлось нанести личный визит. Остающийся на лету фрегат, когда ты не можешь поднять в воздух даже катер, внушал большое уважение.

— Союз южноамериканских стран готовит армию, для закрытия Мексиканской зоны. Они получили прототип немецкой крепости и рассчитывают построить укрупненную и более надежную версию. — продолжил Морозов. — Однако, учитывая предыдущие успехи немцев, остается большой вопрос, получится у них или нет.

— Главное закрыть врата в Атлантике. — постучав пальцем по карте сказал я. — Если нам это удастся, остальное будет делом техники. К слову, что у нас со средствами доставки?

— Мы предоставим грузовой экраноплан, способный к полету на сверхзвуковых скоростях. — ответила Ли Линью, сильно похудевшая и осунувшаяся после потери имплантов. Судя по её виду, она держалась только на стимуляторах и силе воли. — Его полезная нагрузка, более ста тонн. Все механизмы максимально упрощены, для работы в условиях диссонансной зоны. Наши инженеры добились того, что в нем почти нет электроники. А та, что есть — на базовых принципах.

— У нас будет только один шанс. — усмехнувшись сказал я. — Остров уже опустился на дно океана. А над поверхностью появились первые признаки некроплоти. Похоже, что врата задерживают сами себя, закутавшись в кокон величиной в три километра. Так что нам придется не просто сбросить на него бомбу, но и проконтролировать чтобы она выжгла себе дорогу.

— Это почти нереально. — покачав головой проговорил Леонид. — То, что мы делаем… похоже на конвульсии уже погибшего насекомого. Мы дергаемся, хотя уже погибли.

— Человек тварь такая, живучая. — ответил я. — Сопротивляющаяся даже тогда, когда всё против него. В этом наша слабость, и наша сила. Если на этом всё, дамы и господа, прошу меня простить, надо готовиться к предстоящей операции.

— Ваше высочество, разрешите? — подошел ко мне Константин, когда совещание было свернуто.

— В чем дело? — с готовностью спросил я, понимая, что мои подчиненные держаться во многом на моем энтузиазме и готовности помочь.

— Вчера вечером было совершено нападение на Ашхабад. — ответил он, чуть замявшись. — Его удалось отразить, но принц Вахамеди погиб. Амин-бей тяжело ранен, наследник Али-Амин в коме…

— Твою же… — выдохнул я, на мгновение прикрыв глаза. — Подготовь самолет, который нам подарили китайцы. Не хочу тратить и без того небольшой резерв сил. А копить их я могу и в полете.

— Вы желаете лично увидеть принца? — настороженно спросил Константин.

— Кома, это серьезно, а я в ответе за этого парня. — ответил я, со вздохом. — Тем более что сейчас все знают, что должно делать. Здесь я никому уже не помогу.

— Ваше императорское величество. — склонился в глубоком поклоне Амин-бей, чья левая рука была плотно привязана к телу. Остальные прислужники и вовсе опустились на колени. — Судьба благоволит мне, раз единственный сын Аллаха решил прервать свои дела ради моего сына.

— Встаньте. — сухо приказал я, а затем зажег крылья за спиной, вызвав крики восхищения и подлетел к визирю. — Надеюсь этой демонстрации будет достаточно, чтобы мне не пришлось через пару лет возвращаться в ваш регион и заново его усмирять?

— Спасите моего сына, ваше величество, и я навсегда останусь вашим покорным слугой. — ответил Амин-бей, вновь склонившись. — О себе я не прошу, мои раны — ничтожны и заживут сами.

— Ты почти потерял руку. — заметил я, использовав истинное зрение. — Но это и в самом деле не проблема. Как и возможность иметь детей. Её я тоже могу тебе вернуть.

— Сын. — ответил Амин-бей. — Большего я не прошу.

— Тогда веди. — решил я, и вскоре мы оказались во дворце, добравшись от взлетной полосы до внутреннего двора на богато украшенном золотом автомобиле, на бензиновой тяге. По сравнению с плывшими раньше над городом кораблями он даже почти не выглядел вынужденным убожеством.

Вот только оказавшись в палатах правителя и увидев тело Али, я вздрогнул.

— Выйдите все. — сказал я, но через секунду пришлось повторять. — Я сказал все, Амин. Чтобы никто ничего не видел и не слышал. Это не для человеческих глаз.

— Сделаю всё, повелитель. — склонился Амин-бей, щелчками пальцев выгоняя стражу, а через минуту закрылись и ставни на окнах.

И только тогда я позволил себе взглянуть на лежащего на кровати Али, и двух сидящих рядом с ним существ. Одного из которых я знал слишком хорошо.

— Что ты тут делаешь, Странник?

Глава 23

— Сопряжение. — сказал призрак так, будто это всё объясняло. — Ты не справился, но, возможно, у этого мира ещё есть надежда. Последняя.

— И этот парень… — кивнул я на лежащего на кровати Али.

— Нет. Но рискнуть стоит. — ответил Странник. — Он ключ. Все мы, ключи.

— Было бы куда лучше, если бы ты объяснял толком. — ответил я.

— Зачем? Всё и так уже решено. — поднялся от кровати Странник. — Если мир не рухнет в ближайшее время, ему понадобится другое лекарство. То, которое ты не способен увидеть, понять или принять.

— Если это лекарство — массовое убийство одаренных, то давай я сразу сверну мальчишке шею? — поинтересовался я. — Геноцид — не выход.

— Как я и сказал, ты не видишь. — ответил Странник, покачав головой. — Когда для тебя здесь всё закончится, мы встретимся, и тогда… возможно тогда ты со мной согласишься. Это необходимо.

— У меня ещё есть шанс. — проговорил я. — Врата ещё можно закрыть.

— Не бомбами. Не вашими технологиями. Не на этом уровне… не сейчас. — вздохнул Странник. — Прощай, я и так уже сказал слишком много.

— А этот? — я не успел договорить. Второй призрак, сидящий у кровати Али, дотронулся до его груди, и я увидел, как он втягивается, одновременно создавая крохотную точку, связанную с меридианами эфира и воздуха — чакру звука. — Потрясающе… и что мне теперь с ним делать?

Обернувшись, я понял, что спрашиваю у воздуха. В комнате больше не было никого, Странник без следа исчез, не оставив даже тумана, и я присел у кровати Али-Амина. Черт его знает, что задумал Странник, но я не собирался пускать дело на самотек. Да и Али… хоть мы были мало знакомы, я и в самом деле за него отвечал.

— Если он им нужен, они его получат. — усмехнулся я, перенаправляя потоки праны в теле парня. Смешивая недавно полученную энергию и его собственную душу, гармонизируя и уравновешивая изменения. Если всё получится верно, он не потеряет личность, по крайней мере не до конца, зато получит новые воспоминания и силы.

— Что с моим сыном. — спросил Амин-бей, когда я закончил и вышел из спальни.

— Поговорим наедине. — сказал я, поманив правителя Ашхабада за собой, и, оказавшись в спальне поставил купол тишины, на что ушли почти все силы. — Прежде чем ответить на этот вопрос, я хочу знать, что изменилось в последние дни.

— О чем вы, государь? — проговорил Амин-бей, и если бы я не смотрел на него в истинном зрении, то не заметил бы смущения, отразившегося только в потоках энергии.

— Не нужно юлить, отвечай. — резко приказал я. — Что произошло?

— На нас напали пустынные шакалы. Эти выродки шайтана… — начал было Амин-бей, но под моим взглядом запнулся. — У нас не было разведки, а потому они сумели ворваться в город неожиданно. И хоть мы перебили всех их, они убили принца и ранили меня. Сын оказался рядом с взрывом…

— Это всё не то. — сказал я, глядя прямо в глаза Амин-бея. — Ты знаешь, что должен мне рассказать, но почему-то не хочешь.

— Потому что от этого зависит жизнь моего сына. — мрачно проговорил визирь. — Государь. Молю. Сохраните ему жизнь! Стоит ему поправится, и он отречется от престола в вашу пользу, клянусь!

— Какого ещё престола? — удивленно проговорил я. — Он и так мой.

— Али славный мальчик. Иногда слишком резкий, правдоруб, не знает когда нужно остановится, но это с возрастом пройдет… — продолжил Амин-бей.

— Хватит юлить. — поморщившись приказал я. — Если бы я хотел его убить, он уже был бы мертв. Мне даже делать ничего бы не пришлось.

— Спасибо, ваше величество, я никогда этого не забуду. — склонился Амин-бей.

— Что. Случилось. Говори. — проговорил я, надавив на визиря.

— Перед смертью, принц Вахамеди, передал престол Персии — Али. — наконец сдался Амин-бей, вжав голову в плечи. А затем, когда я рассмеялся ошарашенно посмотрел на меня. — Ваше величество, разве я сказал что-то смешное? Мой сын был двоюродным племянником принца Амина. Он его кровь, он имеет право на престол!

— И он его получит, если выживет и принесет мне клятву верности. — сухо ответил я, заставив Амин-бея вновь склониться. — Не беспокойся, если для тебя это так важно, я обещаю, что не стану ему мешать, тем более убивать, даже если он откажется приносить мне клятву верности, когда сядет на трон. Достаточно будет союзного договора.

— Спасибо, ваше величество. Я никогда этого не забуду. — склонился Амин-бей.

— Я тоже. — сухо ответил я, заставив мужчину вздрогнуть. — Но, чтобы твой сын пришел в себя, ему нужен будет наставник. И телохранитель. И прости уж, но твои с этим не справятся. И со мной их напрямую связать не должны, иначе в Персии будут недовольны. К счастью, у меня как раз есть пара человек ради такого случая.

— Я приму их в свой дом как родных. — не распрямляясь ответил Амин-бей.

— Очень рассчитываю на это. — ответил я, быстро написав сообщение о новом задании для Гаубицева и Герба. — А теперь идем, у меня есть несколько часов, надо заняться и твоим здоровьем.

Возвращение в Петроград прошло буднично, как и подготовка к последней вылазке. Единственное что в корне выбивалось из моего сценария, упорное нежелание всех вокруг пускать меня на операцию.

— Ваше высочество, простите, но это не имеет совершенно никакого смысла. — не сдавалась Линью. — Наша страна создала новый экраноплан, на принципах работы резонатора Краснова, использование конструктов из него невозможно никаким способом, ваше присутствие только усложнит работу приборов.

— Если вам так важно, чтобы именно ваша страна считалась победителем и героем, поспособствовавшим закрытию всех зон, мы можем сделать это официальной позицией. — сказала императрица Виктория, не так давно вернувшаяся к своему народу. Благо удалось наладить электроснабжение и восстановить телекоммуникацию.

— Совершенно согласна с её императорским величеством. — склонилась Ли Линью. — Для нас это не принципиальный вопрос… к тому же, будем откровенны, потеря его величества Александра может стать большим ударом не только по политике наших стран, но и по общей безопасности.

— Потеря, я не ослышался? — спросил я, строго посмотрев на китайскую принцессу. — Вы чего-то недоговариваете, ваше высочество. К тому же, я просил не бросаться титулами, я пока не взошел на престол.

— Простите. Ваше величество, но это уже просто вопрос времени. Ни к чему преуменьшать ваш статус или заслуги перед Евразией. — возразила Виктория. — Если бы вы не смогли закрыть Варшавскую зону, боюсь с нами сейчас было бы то же что твориться в Африке.

— Когда черный континент и в самом деле стал черным. — покачала головой Ли Линью, — Обелиски едва справляются с блокированием наплыва тварей. К счастью, у них нет летающих кораблей, а орудия ПВО вполне справляются с остальным.

— Не уходите от вопроса, ваше высочество. — попросил я. — Почему вы решили, что я не вернусь из этой миссии?

— Потому что никто и не рассчитывает из неё вернуться. — грустно улыбнувшись ответила Линью. — Экипаж экраноплана вобран исключительно из добровольцев. Не будет никакого сброса бомбы, они довезут её до самого центра, и будут корректировать плаванье до тех пор, пока будут живы. Для этого каждый член экипажа будет в жаропрочном костюме, выдерживающем до тысячи градусов. Но все понимают, что это дорога в один конец.

— Дорогой, ты там не нужен. — сказала Мария, взяв меня за руку, и погладив второй рукой круглый живот. — Зато ты очень нужен нам здесь.

— Хорошо. — поморщившись ответил я. — Перед стартом экраноплана приведите ко мне команду, я разгоню их организмы до максимума. Уберу боль и обеспечу стабильность… до самого конца. Если они решили пожертвовать жизнью ради человечества, я не в праве им мешать.

— Внимание, до точки невозврата пятнадцать секунд. — проговорил я, глядя на экраны в зале управления. Я сделал для этих людей всё что мог, и сейчас, горстка героев, пять человек, которые никогда не вернуться назад, уже летела над волнами, на скорости в полтора маха, неся самый важный на планете груз.

— С богом. — выдохнул я, видя, что линия пересечена. Кто-то в зале управления молился, другие мрачно наблюдали за приборами. Впервые в истории этого мира мы следили за происходящим по картинке со спутника. Змея сдержала обещание, и вышла на связь. Правда совсем не так как я рассчитывал. Но хотя бы техническое обеспечение у нас было, а её декларируемая цель — скорейшая техноэволюция человечества, меня сейчас совершенно не волновала.

— Помехи на всех частотах. Связь с экранопланом потеряна. — озвучил Василий. Хоть этого и не требовалось, мы видели все на приборах, но я все равно был благодарен своему верному адьютанту. Главное, что самолетик летел…

Ещё вчера началась наземная операция южноамериканской коалиции. Они таки собрали свою движущуюся крепость, хоть без резонаторного реактора она и стала совершенно другой. Но диссонанс всё же использовали — как нагревательный элемент в реакторе. Вообще странно выглядело, когда и защита, и двигательные элементы выполнялись на принципах резонатора Краснова, но работало, и это главное.

Сейчас крепость уже пересекла перешеек между северной и южной Америками, отвлекая на себя сухопутные орды тварей, защищающих ядро Мексиканской зоны. Хотя та многотонная туша — нарост, на вратах, и без того защищала её лучше, чем тысячи кораблей и танков. Но, так или иначе, их отвлекали.

Второй группировкой, выдвинувшейся с севера, были переделанные корабли Германии, Франции, России и Канады. Вынужденные союзники, мы должны были отвлечь противника с воды, заставив увести часть тварей из Атлантики. И судя по снимкам, флотам это удалось, темное пятно, шириной в несколько десятков километров, двигалось в их сторону.

— Не волнуйся, у них есть глубинные бомбы. — напомнила Ангелина, сидящая рядом. — Они справятся.

— Они не должны справляться, они должны только послужить приманкой. — выдохнул я, глядя на то, как крохотная серебристая птичка врывается на занятую черной тенью область океана. — Всё… теперь они уже не уйдут.

— Они были к этому готовы с самого начала. — сказала любимая жена, сжав мою ладонь. — Ты говорил с ними, ты знаешь.

— Знаю. — кивнул я, мозгом понимая, что я для них ничего не могу сделать, и всё равно… душа не хотела с этим соглашаться. Было в этом что-то неправильное, посылать на верную гибель других, отсиживаясь в защищенном штабе на другой стороне планеты.

— Атлантический флот вступил в сражение с противником. Суда отступают. — прокомментировал Строганов, отвлекая меня от созерцания экраноплана. Но внимание спутника, как и мое осталось приковано к крошечному самолётику. Хотя, это на видео, он казался почти незаметным. Когда мы провожали экипаж, эта зверюга была размахом крыльев больше корпуса фрегата.

— Внимание, с севера приближаются неизвестные объекты! — крикнул один из офицеров, и я увидел на его экране волну, идущую на объединенный флот с другой стороны. — Это твари из Британской зоны!

— Окружили. — проговорил я, сжав кулаки. — Да как так…

— Центр атлантической зоны перемещается. — заявил мелодичный женский голос Змеи. — Внимание, нет возможности отправить изменение положения экипажу Серебряной птицы! Внимание миссия под угрозой!

— Твою же… — выдохнул я, когда гигантские щупальца поднялись вокруг экраноплана. Даже на снимках из космоса они выглядели монструозными. Несколько секунд экраноплан пытался маневрировать, метался между щупальцами, а затем перед ним встала сплошная стена, и экраноплан, вспыхнув напоследок, врезался в эту волну плоти. В тот же миг кусок подводного чудовища отделался, утаскивая в себе горящее ядро экраноплана и ушел на дно, а другая часть, с открытыми вратами, сдвинулась к континенту.

— Мы повторим операцию через несколько дней! Будут достроены шестой седьмой резонаторы. — решила приободрить меня Ангелина, сжав мою ладонь своими.

— Ты же сама всё прекрасно видишь. Оно разумно… по крайней мере стало. И она не позволит нам подобраться достаточно близко к себе. — проговорил я, глядя на сменившийся фокус.

Через несколько часов всё было кончено. Атлантический флот не смог пробиться мимо подводных тварей, хотя и выжег бомбами и резонаторами тысячи тонн некроплоти. Южноамериканская крепость сияла разрушенным реактором в нескольких сотнях километров от Мексиканских врат, её закидали кусками скал и живыми бомбами.

У тварей диссонансные щиты никуда не исчезли.

— Дорогой, мы… мы ещё можем что-то придумать. — проговорила Ангелина, попробовав меня приободрить, но тысячи загубленных зря жизней тяжелым грузом лежали на душе и плечах.

Сегодня я мог их остановить, но это ничего бы не изменило.

— Ты права. — сказал я, поднимаясь. — Прости, мне нужно подумать… одному.

— Как скажешь. — не стала спорить любимая. — Но, если я понадоблюсь, только скажи, я всегда рядом.

— Мы проведем повторное совещание через два часа, после изучения видео с орбиты. — сказала Линью, под глазами которой были глубокие фиолетовые мешки, которые не могла скрыть даже косметика.

— Можете меня не ждать. — сказал я, выходя из штаба. — Это всё равно ничего не решит.

В чем я ошибся? Где свернул не туда? Может, создай я только духовную школу, всё пошло бы по иному сценарию? — эти мысли не оставляли меня, сбивая медитацию и заставляя ходить по кругу. И каждый раз я приходил к одним и тем же выводам — нет, ничего бы не изменилось. Врата всё равно были бы открыты. Не Береговым, послужившим ключником, так кем-то другим. Не сейчас так через пятьдесят или сто лет.

Тварь была терпелива, до тех пор, пока у неё не появилась возможность. Пока не появился верный, жаждущий власти любой ценой последователь. Мало ли в нашем мире придурков, готовых ради денег и власти продать собственную мать? Увы, хватает. Так что это был бы только вопрос времени. Как и сейчас.

Духовное воспитание? Оно могло бы стать той соломинкой, что переломит хребет верблюды? Сумело бы оно стать той связующей частью, что поднимет флаг на обломках империи? Высокоморальные, быстрые, сильные, не связанные с диссонансом воины… возможно это тот единственный путь, который для меня видел Странник.

Но прошлого не изменить… как и будущего. Тварь выбралась из своей тюрьмы, и сейчас вопрос времени не когда она нападет, а сколько мы продержимся. Ей всего-то нужен был ключ. Дурацкий ключ, который человечество радостно вручило ей в виде шести абсолютов, до последнего сражающихся за власть.

Возможно, не борись бы они за деньги, территории и власть, служи они той цели, которая была объявлена обществом Тесла, и всё пошло бы совершенно по иному пути. Вот они и в самом деле могли бы не служить ключом к концу мира, а спасти его, и даже вывести на новый виток процветания.

— Опять этот ключ. — выругался я, открывая глаза. — Будто четырех дырок в нашем мире ему недостаточно.

— О чем ты говоришь, дорогой? — спросила Инга, и я только сейчас понял, что просидел до позднего вечера, и мои супруги давно собрались вокруг. Ну да, не проводить со мной время так хоть полюбоваться, как на статую.

— Одно и то же лезет в голову, не обращайте внимания. — отмахнулся я, поднимаясь и по очереди обнимая каждую, проверяя что малыши будут в порядке. Хотя… какая уже разница?

Я вздрогнул от собственных мыслей. Нет. Пусть я никогда особенно не ценил свою жизнь, ещё нерожденные дети точно нив чем не виноваты. Они должны были родиться уже скоро, и тот мир, который мы им оставим… если они успеют родиться…

Нет!

— В чем дело, любимый? Тебя аж передернуло. — проговорила Ангелина, подойдя и обняв меня за плечи. — Расскажи, хуже точно не будет.

— Да, ты права. — выдохнул я, обняв девушку, и сев вместе с ней в кресло по центру, между Ингой и Марией. — У меня никак не идет из головы, что любой на земле, любой достаточно сильный одаренный, мог стать ключом в параллельный мир. Мы были обречены с самого начала, с того момента как Тесла впервые использовал Резонанс, привлекая внимание твари по ту сторону.

— Пожирателя? — спросила Мария. — Если это так, то тебе точно не о чем волноваться. Даже если это не произошло бы на наших глазах, наши дети, или внуки, стали бы на столько сильны, что открыли бы врата не осознанно. Только вместо шести ключей, были бы сотни.

— Даже если бы мы прекратили обучать одаренных, отказались от промышленности и энергетики, другие страны бы не остановились. — меланхолично заметила Инга. — Забавно лишь что нам всё равно пришлось перестраиваться. Теперь большая часть оставшегося мира вполне обходится без ежедневного использования резонанса. А ещё и нефть с газом сильно подорожали… если бы это ещё было важно.

— Вот видишь, дорогой. — успокоила меня Ангелина. — Ты ни в чем не виноват. Оно произошло бы, так или иначе. А ключи… что поделать. Жаль только, что они не могут посмотреть на всё окружающее и закрыть свои двери… только открыть.

— Верно. — кивнул я, посмотрев на ладонь, которую сжимала Ангелина, и впервые за долгое время обратил внимание на татуировку, оставленную после схватки с ведьмой сразу после пробуждения. Будто в прошлой жизни. — Ключи, позволяющие открыть двери…

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Ангелина, когда я аккуратно поднял девушку и посадив её в кресло отошел в сторону.

— Нет-нет… мне просто нужно кое-что проверить. — сказал я, быстрым шагом выйдя из покоев. Стоило покинуть императорские покои, как у меня за спиной тут же появилось двое гвардейцев, следующих словно тени и не отлипших даже в оперативном штабе.

— Ваше величество, вы вернулись? — подняла голову Линью, походе она уснула прямо за пультом, и вместо того, чтобы перенести её в кровать, служащие заботливо подложили принцессе под голову подушку и укрыли одеялом.

— Спите, мне нужны не вы. — сказал я, несколькими щелчками клавиш выходя на канал со Змеёй. — Меня слышно?

— Громко и четко, с задержкой в половину секунды. Лазер связи работает. — ответил уже ставший привычным мелодичный голос механоида.

— Где на нашей планете самая слабая грань между нашим миром и миром Пожирателя? — спросил я. — Кроме открытых зон?

— Кратер Варшавской зоны, и руины Тунгусской. — почти без задержки ответила Змея. — Но, если вы хотите добраться до одной из них и остаться живы, подойдет только Тунгусская.

— Отлично. Всё закончится там, где и началось. — усмехнулся я. — Подготовьте самолет, мне нужно срочно проверить одну вещь.

— Если понадоблюсь, я буду на связи. — проговорила Змея, тут же переключившись с динамиков на мой личный коммуникатор.

— Да, боюсь, что сам я с этим не справлюсь. — ответил я, на ходу. — Просчитай теорию. Что если открыть врата во вратах?

— Последний раз спрошу, вы уверены? Если вы не совладаете с вырвавшейся энергией, конец наступит куда быстрее. Мы не сумеем подготовить техническую базу. — предупредила Змея. — Позвольте я хотя-бы соединю вас с родными.

— Нет. Отставить. Иначе они и вправду смогут меня отговорить. — усмехнулся я, спускаясь в кратер, покрытый оплавленным камнем. На месте бывшего ядра Тунгусской зоны зияло черное зеркало, отражающее звезды и проплывающие облака. Если ничего не получится, я просто не смогу открыть врата. Если получится всё…

Стоило потянуться к мерцающей пелене, как я всегда делал перед шагом сквозь пространство, как я мгновенно почувствовал жадный взгляд. Тысячи и тысячи вечно голодных, жаждущих взглядов.

— А тебе всё мало, верно? — усмехнувшись спросил я, даже не надеясь на то, что мне ответят. — Ну что, в одном я оказался прав… теперь попробуем другое.

Закатав рукава, я вцепился взглядом в набухающую светом татуировку.

Я шел к этому всю мою жизнь. И эту, и прошлую. Я получил ровно то, что должен был. Я выучил все уроки, не упуская ничего. Все испытания, все знания и навыки готовили меня к одному единственному моменту. Шаг сквозь пространство, стихия мороза, управление конструктами, бесконечная энергия.

Синее пламя.

Любой конструкт, это лишь портал.

Форма. Размер. Место.

Ключ.

Пожиратель с жадностью следил за очередным человечишкой готовым открыть ему дорогу. Не первым, и даже не вторым. Но чем больше, тем он ближе к покорению мира, тем быстрее сможет утолить вечный голод, чтобы немого отдохнуть и двигаться дальше. Давай, человечишка. Открой вход. Послужи ключом.

Неожиданно, в месте в котором стояла будущая жертва, возник поток синего пламени. Но не в мире человека, а прямо под носом у пожирателя. Всепожирающий огонь мгновенно заставил чудовище отпрянуть, но синие языки продолжали плясать, распространяясь всё дальше.

Пожиратель дернулся, в попытках отгородиться, уйти от неприятного ощущения.

Боль!

Он вспомнил, в первый раз боль принесла та же букашка. Как он смеет?

Пожиратель навалился всей массой, пытаясь загасить пламя, но вместо этого его часть провалилась в открывшуюся дверь. Дверь в смерть! Дверь в боль!

Отпрянув, Пожиратель попробовал отодвинуться, уйти от преследовавшей его боли. Но чем дальше он отползал, тем ярче становилось пламя.

— Итак, это конец? — спросил Странник, глядя на то, как мир, который они должны были спасти, сгорает в рвущемся из порталов огне.

— Нет. Не в этот раз. — усмехнулся сидящий у костра старик, поглаживая белую длинную бороду. — Заставить хаос бороться с ещё большим хаосом, до этого нужно было додуматься. По крайней мере это точно не тот исход, на который я рассчитывал. Но так путь в центральные миры этой твари будет закрыт.

— А этот мир? Все его обитатели? — упорствовал Странник.

— Ты слишком много внимания уделяешь одному миру. — поморщился старик. — А пламя… оно погаснет. Скоро. Так что можешь не волноваться. К тому же скоро к нам нагрянут гости. Тебе нужно будет переправить их в ключевой мир.

— Как скажешь, старик… как скажешь. — усмехнулся Странник, заметив, что старик чуть поморщился, дернув себя за несколько седых волосков. А затем огни начали гаснуть. — Всё же, ты людей любишь не меньше моего.

— Все мы одинаковы, иначе бы не стали теми, кто мы есть. — недовольно проговорил старик, отмахнувшись и вновь вглядываясь в тени будущего, пляшущие в пламени его одинокого костра, посреди пустоты.

Эпилог

— Ну всё, ты готов. — приободрила меня Ангелина, поцеловав в щеку. — Только дай мне пару минут, мне ещё нужно успеть добраться до противоположного конца зала.

— Не волнуйся, хуже точно уже не будет. — улыбнулся я любимой супруге, поцеловав её в ответ. Руки уже почти зажили, так что, обнимая её я не морщился от боли.

Всё было кончено. Даже удивительно, что выход оказался столь прост, хотя в определенный момент мне показалось что всё вышло из-под контроля и я не сумею закрыть разверзшийся ад. Видение пылающей синим пламенем планеты вновь встало у меня перед глазами, заставив вздрогнуть и улыбнуться. Кто же знал, что пожиратель будет так отлично гореть?

А когда прогорела внешняя часть, начала гореть и та что была по нашу сторону, огонь врывался из порталов, испаряя океан и образуя тучи которые до сих пор изливали тысячи тонн воды, смывая остатки тварей с побережий.

Вырывая меня из раздумий, затрубили трубы, целый оркестр, а затем из всех динамиков в зале и на площади послышался заранее записанный голос Ангелины:

— Князь Ляпинский и Арылахский, Король Прусский, Монгольский, Азовский и Закаспийский. Император всероссийский Александрит, первый своего имени!

Когда я вошел в зал, оглушительные аплодисменты звучали чуть ли не громче триумфальных труб. Было очень тяжело сохранять серьезное выражение лица, так что я позволил себе улыбнуться, ведь в зале собрались все, кто был мне дорог, и кого я знал. Даже Амин-бей, с сыном и моими помощниками. Даже вновь беременная супруга Романа Суворова, держащая на руках первенца. Таран и Рублев, с супругами. Мирослав и Морозов. Никто не захотел пропускать это событие.

— Друзья! Я счастлив приветствовать вас всех. Но, прежде чем мы перейдем к поздравлениям, я прошу почтить минутой молчания всех, кто не сумел добраться с нами до этого счастливого момента.

Зал стих. Каждый вспоминал своих близких, которых потерял в той жуткой мясорубке. Практически конце света. Их было много, но каждый стоил того, чтобы посвятить ему несколько секунд.

— Прощаясь с прошлым, и оставляя память о нем, мы должны двигаться дальше, уверенно глядя в будущее. — откашлявшись произнес я. — Лишь от нас зависит, как скоро на Земле смогут затянуться чудовищные раны. Пусть источники заразы уничтожены, твари плотно оккупировали Африку, Северную Америку, Ирландию и Британию. Мы обязаны объединиться, чтобы вычистить эту заразу с лица нашей планеты.

— С огнем в сердцах и с холодной головой, мы должны избавить наш мир от любой угрозы. Вместе к новому, светлому будущему! — крикнул я, прижав кулак к груди, и все в зале повторили мое движение. — Вместе!

— Вместе! — отозвалось несколько сотен голосов, а вслед за ними повторили миллионы и миллионы людей Евразии.

— Вместе!

— Долго же ты…— проговорил старик, и оглянувшись по сторонам я понял, что вокруг ничего нет. Вообще ничего. Только я, он, и костер, между нами.

— Я что, умер? — спросил я, нахмурившись. — Я же только, что стоял…

— Не первый раз. — усмехнувшись ответил тот, поглаживая бороду. — Но ты припозднился.

— Надолго? — нахмурился я.

— На тысячу лет, или на мгновение? Тут с этим сложно. — горько усмехнулся старик. — Впрочем не важно. Присаживайся, пастырь. Не переживай, ты прожил достойную жизнь. Как и все, кого ты любил. Скоро за тобой придут.

— Пастырь? — вновь нахмурившись спросил я, а затем вспомнил: — Я всё же выполнил порученную мне Странником задачу. Создал школу. Или школы?

— Это не важно. Главное — новый мир не станет для тебя неожиданностью. — ответил старик, помешивая угли в костре посохом. — Те же ученики, кандидаты и мастера… те же войны и развитие меридиан. Для тебя всё будет привычным… почти.

— В чем дело? — спросил я, но вместо ответа Старик махнул рукой, и рядом с костром появился Странник. Осунувшийся, мрачный.

— Идём. Ты опаздываешь. — проговорил он, протянув мне руку.

— В чем дело? — я оглянулся, но не увидел ни старика, ни костра. Только пустота. И требовательно протянутая мне рука. Несколько секунд я смотрел на Странника, на его исказившийся, замерший словно отражение образ. А затем понял, что он не замер, он перестал существовать для всего, кроме этого момента. А возможно, это я перестал существовать? Только взявшись за эту призрачную ладонь я почувствовал, что существую. А заодно получил ответ, которого не ждал.

— Императора зарезали на ступенях дворца. Изобретателя сожгли на костре. Трикстер растворился в водовороте времени. — проговорил странник. — Этому миру нужен пастырь… или палач.

КОНЕЦ КНИГИ

3.11–24.12.23

КОНЕЦ СЕРИИ ГРАФ СУВОРОВ

25.09.22–24.12.23