Госпожа императорского гарема

Глава 19.

Варя

Стоит ли говорить, что мы вернулись в ту самую каюту, откуда я так своевременно сбежала. Точнее зашли туда лишь четверо: Дейлас, Рорго и ведущий его на мушке шаркариец, Император и я, увлекаемая им за талию. На один из диванов сел сам правитель, усадив меня к себе на колени, а на тот, что напротив, уселся Дейлас.

Он вообще с меня глаз не сводил всю дорогу сюда, а сейчас ракурс был более удобным. А заметив, что я вижу это, мило улыбнулся. Засранец выглядел очень довольным. Вот только меня всё напрягало. Абсолютно всё.

Особенно собственнически лежащая на моём бедре рука. Мужчина не заставлял меня отклоняться на него, ища поддержи или удобства, нет. Наоборот, он словно давал мне больше места, при это и далеко от себя не давал отодвигаться. А ведь диван довольно длинный и широкий, я могла бы спокойно растянуться на нём и даже не задеть здоровяка.

О-о-о, простые вояки и близко не стояли с их императором! Во всём: внешне он был словно другой – больше, крепче, увереннее, – и энергетически чувствовался как хищник рядом с бойцовыми псами. У него даже хвост был больше, шире и длиннее. Им он меня сейчас не трогал, дав конечности просто полежать на сидушке дивана. Только кончик был направлен в сторону Рорго и присматривающегося за ним подчинённого, словно одно лишнее движение в нашу сторону – и конечность атакует.

Дейласа же император либо игнорировал, либо просто предпочитал на него своё внимание не тратить. Решил, что нет смысла? Или считает его не несущим опасности?

Молчание затягивалось. Никто не хотел брать на себя роль открывающего диалог. А поговорить надо было. Мне уж точно нужно как-то донести до такой высокопоставленной фигуры, что я у него ничего не крала. Ну и что не принадлежу ему, чтобы так меня лапать, а секс – это вообще не повод для знакомства.

«Поэтому делаем вдох поглубже, поворачиваемся лицом к черноглазаму и…» - решила про себя и сделала. Смотреть в его глаза прямо было легко, хотя я думала, что струшу сразу же, как загляну в них. Но нет, ничего не изменилось, настрой не сбился.

- Я ничего не крала, - сказала честно и открыто. – Прошу быстрее решить это недоразумение и отпустить меня.

И не отводить глаза сейчас было главным. Нельзя показать слабости. Ни на секунду не допустить лишней мысли или эмоции. Шаркарийцы принимают и понимают лишь силу.

Император продолжал смотреть на меня так же открыто, но расслаблено. Выслушал каждое слово, но они словно прошли сквозь него и ничего не оставили, даже сомнений или мыслей. А может он привык думать так, чтобы это не отражалось внешне: имидж и становление себя перед другими – это всё?

Его свободная рука вдруг поднялась с дивана и медленно потянулась к моему лицу. Вот тут не отводить взгляд стало сложнее. Хотелось посмотреть за движением руки, вдруг мне понадобиться уклониться или даже соскочить с его коленей. Кто знает, что у него в его царской голове вообще твориться. Но и показывать свои сомнения и страх, дрогнувший внутри груди, я не хотела.

Костяшками пальцев он огладил меня по щеке сначала от виска до подбородка, а потом обратно, но вот пальцы дошли до центра лба – и мне вдруг стало дурно. Голову повело, слабость одолела всё тело, я бы упала на диван, но сильная рука, лежавшая до этого на бедре, поднялась выше и придержала.

- Варя! – как будто из другой комнаты донёсся голос Рорго.

- Стоять, - рыкнул на него конвоир.

- Энергобаланс совсем сбит, - констатировал Дейлас. – Повезло, что не полностью, иначе выпила бы наглеца досуха.

И все они были будто далеко от нас.

- Почему ты всегда убегаешь? – зато голос императора был так близко, как на ушко прошептал. На оба сразу. При этом рта мужчина не раскрывал. – Почему бежишь, словно от смерти?

Его чёрные глаза затягивали в себя, заставляя мир вокруг исчезать. Заставляя меня остаться наедине с этой нескончаемой тьмой, за которой скрывается так страшащий меня ответ. Он видел его. Я чувствовала, как из далёких уголков памяти ему открывается вся моя суть, вся моя жизнь до сего момента. Жизнь на Земле. Болезнь, обрушившаяся с неба. Лица семьи, знающей, что меня не спасти. Лица инопланетных врачей, умалчивающих, как близка ко мне костлявая с косой. Лицо того, кто подарил мне последнюю надежду.

Яркий космос в круглом иллюминаторе – последнее из утаённых моментов. Я словно оказалась в той коморке снова. Сидела на полу и смотрела в прекрасную бесконечность, чувствуя, как сердце замедляет свой ход.

А потом меня накрыла тьма, разразившаяся яркой вспышкой, затопившей всё сознание, всю мою суть. Этого я не помнила. Не помнила крики врачей, не помнила отчаяние в голосе капитана, зато запомнила боль от его предательства, а ещё пометку в медкарте, что показал мне спасавший меня врач: «Умерла» и дата задним числом с подписью предателя.

В тот раз я плохо слышала его слова из-за всего, что навалилось на меня. Зато теперь могу. Память человека удивительная вещь – мы не забываем ничего. Просто неважное или опасное наш мозг прячет далеко, так глубоко, чтобы мы не смогли добраться и навредить себе снова.

- Вы не станете наложницей, вы скорее убьёте себя. А я не могу снова вас потерять, для меня, как для медика, это будет пятном на душе. Бегите, прошу, прячьтесь, живите свою жизнь свободно.

- Он заметит, - ответила я тогда, намекая на то, что он тут главный, всё под его контролем, мне не скрыться.

- Нет. В день «вашей выписки», когда прибудет крейсер, капитан будет занят. Невеста решила навестить его. Ему будет не до чего-то ещё. Я не хочу, чтобы моя пациентка снова слегла с обострением, - и мило улыбнулся, как милый дедушка своему внуку. – Лучше живи в волю, не знай горя, вот моя награда.

- Спасибо.

Я отделила старую себя от новой, обновлённой. Спрятала старую глубоко внутри, обнажила всё, что никогда бы не смогла показать, стала улучшенной версией себя, более подходящей для этого мира. И мир в ответ словно стал приглушён на цвета. Я видела все оттенки, как раньше, но всё было засвеченным, потерял контраст. Но так лучше, так легче, так спокойнее.

А теперь я снова чувствовала, как краски возвращает эта тьма, увидевшая мою тайну. Увидевшую меня настоящую и предлагающую свою защиту, себя в качестве опоры и меча одновременно. Её сила проникала в моё тело, наполняя собой. А когда тошнота, словно от сильного голода, прошла, оставляя за собой лишь слабость, я позволила себе моргнуть.

Я была в каюте на императорской крейсере. Всё ещё была на его коленях, придерживаемая его рукой, пока вторая подушечками пальцев прижималась к центру моего лба. И там, где он меня касался, исходил знакомый мне белосо-голубоватый свет.

- Откуда этот поток? – спросил Дейлас. – Приборы его не выявили ни на одном из энергоуровней.

- Судя по всему, он ластарианский, - спокойно проговорил его повелитель. Голос его был низким, с глубоким тембром и бархатистыми нотками. Он дарил покой, но нёс в себе силу. Да, вот такой и должен быть голос правителя. Спокойный, сильный, уверенный и стойкий.

- Ластрианский? – непонимающе переспросил его помощник. – А эти тут каким боком? Ну, кроме того, что спасали её расу от их же промашки.

- Ластарианцы не делятся своей энергией ни с кем, кроме действительно близких существ. Кто бы он ни был, он спас её. Но допустил ошибку, отпустив, - и хоть он говорил так, я по глазам видела, он точно знает, о чём говорит. Он словно сам увидел то, что промелькнуло у меня в голове за сущие мгновения.

- Ему же хуже, - усмехнулся третий шаркариец, но был проигнорирован этой парочкой.

- Артефакт почти отделил его энергию, беря под контроль ту, что принадлежит ей, - император мягко улыбнулся мне, заметив, что я вернулась и смотрю на него осознанным взглядом. – Осталось дело за малым, и ты будешь свободна.

- А тот глупец умрёт, - Дейлас не мог не добавить это. – Думаешь, госпоже понравится это понимание. Она почувствует его уход - слишком долго их энергии были в симбиозе. Насколько я понял, он буквально завязал свою жизнь на ней, связал их так крепко… это буквально брачные узы.

- И наши энергии слишком конфликтующие, чтобы быть в едином организме, - добавил правитель ещё дёгтя. – Но решать лишь ей. Хочет ли она того, от кого бежала всё это время. Ты ведь сам заметил их странную активность именно после пропажи артефакта, - его рука ушла от моего лица, ведя свет за собой.

Пальцы очертили висок, скулу, щёку, опустились по шее, прошли к плечу и протянули свет за собой к запястью, где задержались. И под ними вдруг проступило что-то беловато-серое. Оно выходило прямо из моей кожи, охватывая запястье тугим браслетом.

Стоило ему полностью сформироваться, как мне даже дышать стало легче. Голова перестала кружиться, а слабость затаилась глубоко внутри, отступая перед силой, вдруг ставшей наполнять меня.

- Так будет меньше конфликта, но ты в любой момент можешь сама прекратить его, - обратился мужчина снова ко мне, давая понять и остальным, что я уже здесь, я всё слышу и понимаю. – Оборвёшь эту нить жизни, чтобы стать свободной? - указал он на браслет.

- Это нечестно, - выдохнула я, чувствуя себя снова загнанной в угол. Предлагать такое – уже слишком.

- Можешь оставить, но тогда тебе нужно будет намного чаще быть рядом со мной, - дал он альтернативу. – Моя сила и сила выбираемых тобой мужчин будет питать артефакт, давая ему сдерживать чужую энергию в этом, материальном, виде. А если всё же захочешь, то можешь убрать его, тогда сила моего артефакта, что ты поглотила телом в ту ночь, не даст тебе умереть следом. Всё же он удерживал тебя в этом мире всё это время.

Это было откровенно. Это было сильно. Это было больно. Но это было правдой.

Я чувствовала это всем своим существом, каждой клеточкой. Но как бы больно мне ни было, я не могла сделать это. А ещё я теперь не могла уйти. Точнее, я бы могла выбрать смерть для себя, не в первой, как говориться, но дать умереть капитану… как бы он со мной ни поступил, я не убийца. И император понимал это, знал это. Поэтому предлагал выход. По-своему, конечно.

И я всё же оказалась воровкой. Неосознанно, только это не уменьшало моей вины. Я бы могла попросить достать из меня его артефакт, но он на такое не пойдёт, по глазам вижу, поэтому и предлагать не стал такой вариант. Только два: быть с ним и оставить жизнь ластарианцу, либо просто быть с ним. И в том и в другом случае меня будут окружать другие мужчины – не понять этот очевидный факт было бы глупостью с моей стороны. Просто при первом варианте их явно будет больше.

Даже так пойти лёгким путём не для меня.

- Я не хочу его смерти, но я хочу его снять, - я взглядом указала на браслет, опасаясь к нему прикасаться. Хотя нет, просто не могла себя заставить это сделать.

- Такой вариант возможен, но должен быть обоюдным. Не думаю, что тот, кто сделал это с тобой, захочет вернуть себе свой дар, - император зрит в корень проблемы.

Даже Дейлас доказал своё понимание, сказав:

- Тем более, он явно будет тебя искать, а поняв, где ты, пойдёт даже на риск быть убитым, лишь бы прорваться сюда, - а заметив мой взгляд непонимания, добавил: - Моя госпожа, мы всегда были и будем врагами, даже когда между нашими государствами хрупкое перемирие. И он точно полезет в самый центр вражеского лагеря. Я бы полез, - и подмигнул.

Не знаю, что было в этот момент на лице его правителя, но Дейлас поспешил покинуть каюту, взмахом руки приказывая другому шаркарийцу уводить Рорго вслед за ним. Ортор не сводил с меня взгляда до самого того момента, пока дверь в каюту не закрылась.

- Не переживай за него, его вернут в гарем невредимым, - спокойно описал мне дальнейшую судьбу бывшего генерала император.

- Меня тоже ждёт гарем? – спросила я его открыто. А что скрывать? Мне нужно знать, что будет со мной дальше. Мне выбора на побег точно не оставили, я это понимала, хоть и не принимала. Мужчина посмотрел на меня явно непонимающе. – Рорго вернут в гарем императрицы. А меня уведут в ваш? Ваша жена, кстати, не будет против? – был бы хороший вариант попросить у неё помощи с его артефактом. Наверняка она может на него повлиять. Ей же лучше, если на одну женщину в жизни её мужа будет меньше.

- Моя жена, моя императрица, - лёгкая улыбка коснулась красивых губ мужчины, показывая мне, что у него она не просто есть, она ему очень дорога, какой бы ни была.

Тогда почему он ходит налево? Мстит за то, что у неё есть свой гарем? Но это вроде норма в культуре многих государств: шаркарийцы, вроде, тоже входят в их чисто.

Он приподнялся от спинки дивана, на которую всё это время облокачивался спиной, и навис надо мной. Наши лица были так близко друг от друга, пока его руки охватывали меня со всех сторон, заключая в капкан.

- Моя императрица, - выдохнул он мне прямо в губы, пока его хвост тоже оторвался от дивана и обвил мои бёдра, придвигая ближе, хотя между нами уже не было даже лишнего сантиметра, - всё пытается сбежать и даже не даёт себе понять, кто она теперь для многих, и что бежать нет больше надобности. Моя императрица думает, что она в клетке, хотя свободнее любого во всей галактике. Моя императрица, способная сводить мужчин с ума одним присутствием…

Его губы накрыли мои, пока всё внутри меня пыталось осознать услышанное.

__________________________

Браслет