Город, которого нет 6

4. Эффективность

Весь этот день мы занимались массой приятных вещей.

Сперва я по большой просьбе запёк красную рыбу с картошкой и обилием лука. Рецепт старый, но один из моих любимых, так что я позволил себя уломать. Мы накупили ещё немного продуктов и специй, молочку, и я приступил к приготовлению.

Для этого нашлась электрическая печка, её пришлось покупать отдельно. Так что я сдал в ломбард на рынке парочку украшений, которые специально для этих целей вытащил из сновидений.

Пока я готовил, Таня рассказывала мне всё, что знает из магии.

— На высоком эхо я умею ходить в тень ещё, — сказала она. — Навык только сложный, срабатывает на эхо от девяноста. Так что хоть я и назвалась Тенью, с родным планом у меня пока не очень.

— А что делает твоя стрела тьмы?

— От пятидесяти — как метание ножа с тёмным уроном. Меньше — просто на пару секунд выключает часть сенсорных систем. Обычно это сбивавет с толку и работает как ошеломление. Ещё теневой оберег есть, это чтобы всякие сущности тебя не замечали, и люди тоже. Это моя основная способность.

— То есть на высоком эхо ты почти невидимка? Или это так не работает?

— У меня ещё есть покров теней. Он повышает скрытность в тенях и в полумраке. Но от сорокового эхо. Примерно.

— Это всё?

— Ещё ульта, веер теней. По сути просто много теневых стрел в разные стороны. Так себе, если честно. Только от окружения уходить, для атаки не очень.

— А ускорение?

— Это моя самая большая удача. От сорока-пятидесяти могу наносить руны святой Эстель. Это культ Церкви Полуночи. Они ускоряют и делают ещё всякое по мелочи. Портят видимость, сбивают прицел врагу… в общем, по той же части архетипа диверсанта.

— Архетип — это что-то вроде классов в играх?

— Условно — да, — ответила Таня. — На форуме они все описаны. Это самые удачные сборки навыков.

— Что мешает выучить их все, кстати? — спросил я. — Или слишком много?

— Ну, во-первых да, много учить придётся. Во-вторых, чем больше учишь — тем сложнее. Если ты начал теневиком, то о райских тропах придётся забыть, например. Но все выбирают тень — райские от двух-трёх сотен эхо, а тень доступна уже к сороковому.

— И то, и другое нельзя?

— Можно, но сложно. Первые навыки учатся легко у всех. Потом новые стихии даются сложнее. Там уже смотря что у твоей стихии считается поддерживающими и враждебными. Ну, свет и тьма, огонь и вода… У изнанки не знаю что, по идее это не ограничивает тебя в обычной магии. Хотя, у тебя ведь уже есть навыки огня…

— Суть уловил, спасибо. А внутри одной стихии какие ограничения?

— Ну, там так же, в зависимости от направления. У магии тьмы есть тень, некромантия, проклятия, зараза… Для этого и есть описания архетипов на форуме. Способности эхо каждому свои подбрасывает, но общее направление, что изучать, они дают.

— Понял, изучу. Завтра мы отправляемся в интернет кафе, попробуем зайти на форум и пройтись по аукциону. Здесь рядом есть подходящее?

— Да, недалеко. Потом тебя проведу. Славное место. А что мы будем делать сегодня?

— Перекусим, потом будем пить чай наверху, и ты мне продолжишь рассказывать об этом всём.

— А потом?

— Потом пойдём в гости, — сказал я.

— Ночью?

— Только ночью работает подходящий транспорт, ничего не поделаешь…

Я уже сообщил семье, что остаюсь ночевать у друга, и оставил координаты Полоскуна, зная, что проверять никто не будет.

Рыба получилась отменной. Осталось лишь добавить лимонный сок и приступать.

Что поделать, от её восторгов мне хочется готовить ещё больше. Вот кто тут мастер мотиваци!

За время еды — расспросил насчёт её архетипа и получил исчерпывающий ответ, что у неё стихия тьмы с аспектом тени. Она его развивала по большей части для скрытности. Атакующий потенциал у стихии был, но развивался медленно и на высоком эхо.

— А что насчёт сил богов скажешь?

— Я не доверяю всем силам, которые зависят не от меня лично, — ответила она.

— То есть ты ни с кем из них не связана?

— Ускорение от Тефнут из полуночников. Хотя оно не религиозное вроде. Больше ни с кем. А у тебя вроде бы Трибунал?

— Обижаешь. У меня лучшая религия в мире. Великий Мару!

— Эт-то… — потянула Таня. — Вроде бы один из кошачьих богов?

— Владыка ленного времяпровождения дома. Покровитель затворников и хикканов в благостном ничегонеделании.

— Полярис… если это тот самый Мару, то это просто жирный ленивый астральный кот.

— Ага. Нравится мне его религия. Так что я по личным убеждениям.

Она посмотрела на меня с подозрением, пытаясь понять, шучу я или всерьёз несу эту чушь. Затем что-то уловила и немного расслабилась.

— Знаешь, от парня с такими глазами я могу это воспринять всерьёз. Ещё подумаю, что тебя поймали в астрале и повесили рабский контракт.

— Зато таким богом можно гордиться. Ты бы видела лица моих врагов, когда я повергаю их во имя Мару.

— Это… настолько нелепо, что я бы назвала твои слова постиронией… Если бы меня решили принести в жертву богу лени, я бы умерла с каменным недоумением на лице.

Мы рассмеялись.

Осень была ещё тёплой. Она вообще в Городе долго держится тёплой и переходит в холод к концу ноября. Сезоны вообще здесь были выверены с большой точностью. Деревья пестрели зеленью ровно до первого сентября, и к третьему осень начинала приобретать ярко выраженные золотые оттенки. Так же и тут, настоящая зима приходила с декабрём.

Сейчас же мы могли насладиться глинтвейном из сока, приготовленным на электроплите, наслаждаясь видами Города.

— Скажи, Полярис, чем ты занимался до Города? Откуда ты такой взялся вообще, такой идеальный?

— Спасибо за такую высокую оценку, но я обычный человек… С большим списком претензий к тем вещам, на которые не мог повлиять. Мы все, встретившие апокалипсис, очень этим похожи.

— У меня была, как ты уже понял, скучная жизнь. А потом из скучной она стала страшной. Я вроде многое повидала, но по сути никогда не жила. Тем более не жила для себя. Разве что в фантазиях… в общем-то я всю свою жизнь прожила там. Знаешь, тело в реальности, делает что должно. А душа совсем далеко. Я придумывала миры и в них жила. Потом оказалось, что просто зря потратила свою жизнь. А ты?

— Работа… — тяжело вздохнул я. — Очень много работы. Но суть в целом та же, занимался я совсем не тем…

— Наверное, в нулевом бы ты на меня даже не посмотрел…

— Ну, мельком я тебя там тоже видел. В твоём сне. Но старый мир остался в старом мире.

— Тебе легко говорить, а меня память не отпускает…

— Меня тоже порой дёргает, но я уже принял для себя новый мир и буду всеми силами его защищать. Поэтому, как бы там не пошло, с беспредельщиками у меня точно ничего общего.

— Говорят, Город любит совестливых идеалистов. Таких он пробудил с третьим уровнем инкарнации больше всех. Но я, если честно, не ныряла так далеко как ты. Большая часть людей держится в пределах десяти дней. Их примерно половина. Достаточно успешными считаются те, кто имеет несколько месяцев. Их половина от той половины, четверть от общего числа… До шести лет — ценные специалисты и негодяи, живущие за счёт других. Туда выходит наверное процентов пять-шесть от всех пробуждённых… Хотя нет, уже где-то тоже чуть меньше четверти. Если считать неспящих, они прокачивают своих новичков…

— На том, кого они считают людьми? — спросил я. — Как-то это лицемерно с их стороны.

— Ну, тем кто внутри Города уже не помочь. Они уже тут и людьми быть перестали.

— Удобно, — поморщился я.

— Ну… — потянула Тень. — Технически они правы. Я когда узнала про то, что находится на той стороне, когда впервые это увидела… Пробовала засунуть монстров обратно в туман. Людьми они от этого не становятся.

— Как это случилось?

— Аня… она или Лея проводят церемонию посвящения.

— А как эта верующая особа попала к третьим?

— Она посредник между сходками. Я бы не назвала её относящейся к кому-то. Помогает она всем подряд, это какой-то кодекс или что-то такое.

— А что за церемония посвящения?

— Она почти такая же, как у неспящих. По кодексу третьих, нельзя закрывать глаза на правду. Но трактуют теорию Хостера по разному.

— А ты знаешь, что это был за Хостер?

— Я его не застала. Он покинул Город ещё на первых волнах. Но оставил много полезного. Каждая группировка считает, что он был одним из главных идеологов, а третьи с неспящими считают его другом основателя, стоящим у истоков организации.

— Какой интересный был мужик, — покачал я головой.

Хорошо бы найти время и поизучать биографии известных пробуждённых, или хоть какие-то слухи на форумах. Чую, много интересного найду. Завтра…

Когда стрелки на часах через дорогу от нас подошли к одиннадцати, мы вышли из дома.

У меня был амулет-монетка, который вёл на Несбывшуюся, но я предпочёл придержать одноразовый артефакт у себя, просто на всякий случай. И передвигаться на трамвае.

Меня охватил лёгкий азарт, хотелось разыграть для неё красивое представление с появлением ночного трамвая на заброшенной трамвайной линии, но у остановки она меня с подозрением остановила.

— Подожди, Полярис, это ведь не то, о чём я подумала?.. Мы же не на трамвае туда поедем?

— Именно на нём, — согласился я.

— Не-не-не, я туда опять не полезу!

— Аня пыталась тебя подставить? — понимающе спросил я.

— Угу…

— Не волнуйся, я заплачу, — усмехнулся я.

Заплатить правда, пришлось немало. За путь в одну сторону он взял два месяца. И предупредил, что цены на его услуги скоро ещё подрастут.

— С чем это связано?

— Несбывшаяся дрейфует следом за Городом. Расстояние до неё нестабильно.

— А ты только туда ездишь?

— Да везде, где проходят трамвайные линии.

— Есть другие такие осколки как рядом с Несбывшейся?

— Есть, как не быть? — улыбнулся Емельян. — На парочке так клюёт, ты бы знал…

Словно в доказательство его слов за окнами трамвая мелькнули белые облака, а затем мы выехали в чистое прозрачное море, через которого было видно дно. Над головой ярко светило летнее солнце.

Трамвай разрезал водную гладь, поднимая небольшую волну. Рельсы были проложены сантиметрах в десяти под водой. Таня выглянула в окно. Потянуло морем.

— Эх, завтра весь день буду рыбачить! — произнёс водитель.

— Емельян, откуда это? Это отрезанный стирателями кусок Города?

— Или ещё до конца не нарисованный.

Я вспомнил про свою дачу, выступавшую за его границы.

— Не нарисованный?

— Город — это эпицентр. Вокруг него постепенно проступают другие участки нового мира. Но пока что они ещё не стали его частью.

— То есть он переделывает некоторые участки заранее? Или этот кусок когда-то отсекли стиратели?

— Не стоит поминать их, когда находишься у тумана, — заметила Таня.

— А чё нас бояться? — хитро спросил Емельян, и девушка вздрогнула.

— Так ты тоже из стирателей? — удивился я. — Я думал, ты дух.

— Какой я тебе дух? Ишь чего удумал? Я — Емельян, величайший рыболов этой части вселенной. Какой я дух? Когда-то под моим командованием корабли шли в ледяной океан, и любая рыба дрожала в ужасе перед упоминанием того, кто перешивал души!

— Всё-всё, понял, был не прав.

— Да, конечно ты был не прав…

— И что ты здесь делаешь, Емельян? Зачем бывшему стирателю водить трамвай? Такие как ты сидят дома.

— Море и есть мой дом, юнец!

— Ты бы не хотел стать человеком и родиться в городе?

— Море… море зовёт меня. И мне не нужно ничего, кроме рыбалки!

— В чём твоя сила и откат, если не секрет? — вообще-то вопрос был невежливым, но Емельян настолько странный тип, что или скажет сразу, или поворчит и пошлёт к чертям. Но никаких обид точно не будет.

Он потянулся длиным корявым пальцем к зеркалу.

Множитель царства воды: 101

Это была единственная характеристика Емельяна.

— Что делает?

— Место, где я встану на землю и задержусь, однажды станет Морем, — расхохотался он. — Это и навык, и откат, и стиль жизни. Хочешь себе такой?

— Я подумаю.

— А чё тут думать-то? Халява, брать надо! Я ничего не попрошу взамен. Хочешь, и подружке твоей дадим. Мне не жалко!

— Чтобы утопить весь Город⁈ — вспыхнула Таня.

В ответ раздался громкий безумный смех.

Трамвай въехал в белый туман, оставляя кристально чистый водоём за спиной, и снова отказываясь в нигде, между мирами. Света за окном становилось всё меньше по мере удаления от воды, и вскоре мы вновь погрузились во мрак. Пока не оказались на знакомой заброшенной остановке в необитаемом кусочке мира.

— С тебя три года, — довольно протянул Емельян.

— Каких года, мы про месяцы говорили.

— Правда? Это я продешевил, ну ладно…

— И месяцев было два. Ты сам это говорил.

— Эт я совсем сильно продешевил… Ладно, быть по-твоему, три месяца и в расчёте.

Я тяжело вздохнул.

— Хрен с тобой.

Мне всё-таки с ним ещё не раз ездить.

— Я, конечно, знала, что ты быстро разбогатеешь с этим навыком, но ты так разбрасываешься месяцами…

— Помнишь, мы говорили как-то о том, что мы в самом начале пути. Сейчас существует лишь Город, который пытается разрастись, а когда-нибудь он охватит целую страну, континент, планету… Если так, то сейчас есть шанс стать некоей четвёртой альтернативой. Это даже не про идею очередной интерпретации теории Хостера. Пока что мы исповедуем идеологию первой сходки.

Таня покивала головой.

— Если подумать, то это может стать копией второй сходки.

— А чем они отличаются от первой? — заинтересовался я.

— Ничем. Вторые выросли из первых. Говорят, про их лидеров Сивилла писала историю. Вечный Корвус, Вечный Принципал, Вечный Литавр…

— Как-как?

— Литавр? Ритуалист. Самый скучный из них, такой себе задрот, который даже в новом мире ведёт себя как игрок. Их идея была в том, что этот мир похож на игру и подчиняется игровым законам. В остальном то же самое, что и у первых, про избранность.

— Это всё, что ты о нём знаешь?

— Один из лидеров у них. Я с ними дел не имела, если не считать торговли артефактами. Но каждый побывал героем, выжил и стал своего рода легендой.

— Что ж я не стал?

— А что, сильно хочется? — улыбнулась Таня. — Нет, здесь легендарность в том, что это героическая боевая группа, которая на каждом кризисе старается выжимать по максимуму. Элита обоих сходок зарабатывает на прохождении сильных монстров кризиса достаточно, чтобы Вечные были Вечными, а все, кто рангом поменьше, оставались сыты и ходили на десять и больше лет назад. Они способны продержаться в одиночку, поэтому они и вторая сходка, а не просто группа.

— Примерно понял, — кивнул я. — Как говорится, всё гениальное уже придумано до нас. Это действительно наш путь.

— Пожалуйста. Нужно только продержаться дольше всех на кризисе. Ну и нас двоих мало, — улыбнулась Таня.

— Что-нибудь придумаю, — улыбнулся я ей в ответ.

— А что с историей Сивиллы?

— Иногда некоторым везёт, и она упоминает их в своих книгах. Рано или поздно, её истории исполняются, хоть и не всегда так, как хотелось бы.

— Твоя тоже исполнилась? — с усмешкой спросил я, но в ответ услышал неразборчивое:

— Моя история идёт сейчас рядом со мной…

Перед нами возвышался странный дом с горящими огнями, вокруг которого темнели брошенные необитаемые постройки. А над входом застыла уродливая, похожая на гигантского искажённого младенца, горгулья.

— Пришли, — объявил я. — Хания! Я к Руте!

— От тебя пахнет Анной, — с осуждением ответило существо. — Враньём, скрытым за сладкими речами…

— Сравнение не очень, — поморщился я.

— Проходи, Полярис.

На Таню он внимания не обратил, как будто она была пустым местом. Но нас это устраивало. Дверь распахнулась, являя нам старинное убранство дома Руты. Теперь я уже хорошо понимал, зачем здесь всё усеяно свечами и светильниками. Можно сказать, на своей шкуре прочувствовал.

— Полярис… — шепнула Таня. — А мне сюда точно можно?

— Да. Сейчас познакомлю тебя кое с кем, — улыбнулся я.