Город, которого нет 6

3. Владения уюта

Песня подошла к концу. Мы ненадолго погрузились в молчание. Вышло на редкость хорошо. В этом блюде многое зависит от помидоров. В оригинальном рецепте ещё был лимон, но мне больше нравилось достигать кислоты правильным сортом. А с ним не всегда угадаешь. Сегодня — удалось.

Блюдо вышло нежным, но с кислинкой. Лук разварился и стал мягким. Репчатый — тоже. На редкость удачный лук — дал нужную сладость. В нулевом мире я добавлял приправу из лукового порошка, а тут и так хорошо вышло. Чеснок… тоже сладковатый вышел.

Песня сменилась.

— Зима, — неожиданно понял я. — Так называется песня.

— Ага! — улыбнулась Таня. — Мне всегда казалось что Макс больше всего любит это время года. У него больше всего песен связано с зимой…

— Ты говорила, что любишь осень.

— Это же самое главное время года для эмо, — улыбнулась она.

— В этом мире ты ещё не в субкультуре. Даже непривычно видеть тебя в обычной одежде. Вообще, лучше узнав тебя, сложно поверить что ты из тех, кто будет просто оплакивать свои неудачи.

Она действительно выглядела иначе. Мрачная чёрная куртка и джинсы вполне в её стиле, но не хватало ярких розовых пятен.

— Хаха! В реальные семнадцать я бы тебе сказала, что ты просто не в теме. А сейчас скажу, что потому и пошла. Я же была бунтаркой, которую сломили но не победили. Это тоже было своего рода акт протеста. Буду не просто эмо, а самой смелой защитницей среди тех кто слабее. Сам посуди, если есть кто-то слабее меня, то я могу стать среди них первой.

— Ты наверное уникальный представитель этой субкультуры.

— Ну, их ведь часто травили в те времена. Идеальная же мишень, почти что цель на лбу. А у меня повышенное чувство справедливости и полное игнорирование иерархий с авторитетами.

— А теперь занялась психоанализом в новой жизни. — понимающе ссказал я.

— Нет, ещё в нулевом, старой никому не нужной кошатницей. Ни семьи, ни смысла в жизни. Только книги и фантазии.

— Город раскрывает истинную суть каждого, — ответил я. — Здесь нет безжалостного «большого брата», и заниматься можно чем угодно, кроме разве что убийств мирных людей.

— Ты стал мудрее. Сколько ты здесь пробыл?

— Год. Но это был очень насыщенный год.

— По твоим глазам видно, — осторожно начала она.

— И что же по ним видно? — спросил я.

— Твой откат акцессии в три раза больше моего. И ещё как минимум два свойства, которых у пробуждённых быть не должно.

— Ты уже видела подобное?

— Это ты у нас влипаешь во всякое. Я до этого жила в городе намного дольше тебя, но с этим всем дел не имела. Побыла героем в первой сходке, в аномальщиках, как ты. Мне не понравилось. Побывала у третьих. Глянула на парад сумасшедших, поняла суть и ушла. Анна… умеет быть слишком назойливой.

— Это уж точно! Знаешь, откуда такие глаза берутся?

— Думала об этом… — произнесла она. — Судя по линии, пересекающей мой левый глаз, их дают очень необычные существа, живущие в странных домах, и являющие основу сил сходок.

— Сути глаз ты не знаешь?

— Ты переоцениваешь мои возможности. Ответы ищешь ты. Я искала счастливую жизнь.

— И как успехи? Не надоедает?

— Счастье не может надоесть. В это быстро втягиваешься. Я всегда была асоциальной особой, а здесь, когда была на третьем, по началу вообще стала экстравертом. Но потом реальность мне опять подрезала крылья…

— Откуда пессимизм у бессмертного существа? Рано или поздно мы ведь всё равно поднимем твою инкарнацию. И тогда наслаждайся снова своей идеальной жизнью.

— Наверное, это привычка. Мозг привыкает мыслить определённым образом и на автомате видит негатив.

— Значит переучивайся. Знаешь, если Город материализует предметы, когда они тебе нужны, может он и неприятности тебе призывает, раз ты так активно их высматриваешь?

— Мне, наверное, нельзя возвращаться на третий. И вообще к тройке подходить аккуратно, чтобы неспящие меня не вычислили… я помою посуду, поставь пока чай.

Я кивнул и принялся колдовать над травами, которые собрал для нас в чай. Поставил кипятильник в воду. На некоторое время выпал из реальности, наслаждаясь запахами ранней осени и атмосферой уюта.

Когда девушка вернулась, я протянул ей чашку готового чая из кипрея с ромашкой и мятой. Таня благодарно кивнула.

— Извини, к чаю тоже ничего нет. Суровый реализм сурового детства, — улыбнулась она.

— К чаю можно хороший вид, — сказал я — Поднимемся наверх?

Мы взобрались по лестнице в тайную комнатушку, где проводили время в других кругах. Я посмотрел на башню с часами, и вид на узкую улочку с идущим по ней трамваем.

А затем обернулся к картине, нарисованной когда-то Красноглазкой. Искажённые дома всё так же уходили в небо, покрываясь светящейся сеткой.

— Ты уже поняла, что это значит? — спросил я.

— Тип кризиса девяносто четыре. Это аберрации.

— Что за зверь такой?

— Летающие геометрические фигуры с разными свойствами.

— Серьёзно? И часто такое бывает?

— Нет, очень редко. Я сама их ещё не видела, но записи имеются. Тогда были восьмигранники, которые касались людей, засасывали в себя и превращали внутри в однородную массу и затем — в новый восьмигранник.

— Какая интересная геометрия…

— Тогда их не нашли чем бить, и поражение было жёстким, как в хорроре.

— Сейчас будет что-то иное, — я кивнул в сторону картины.

— В любом случае, нужно запастись разными типами урона и быть готовыми, что ни один не сработает.

— Судя по тому, что мы видим, это вообще будет кризис без монстров.

— Думаешь? А от чего мы тогда убегаем? — задумалась Тень.

— Может, от самой архитектуры? — предположил я. — Хотя вообще, кризис странный, ты прав. Возможно, это аномалия.

— Они даже с одним индексом могут сильно отличаться, а этот номер вообще мне не встречался. Как Красноглазка?

— В надёжном месте. Общение с Луричевой ей не понравилось.

— Не могу поверить, что она пошла на такое… Хитрить и врать это одно, а прямо нападать в открытую… — она покачала головой.

— Тем не менее, черту она перешла. Как я понял, то, что Красноглазка на моей стороне, ей сильно не понравилось, и она захотела её себе.

— Ох, Полярис…

— Что?

— Ты слишком быстро прогрессируешь. Если честно, я начинаю бояться, что ты меня просто обгонишь и оставишь позади…

Она допила чай и упала на расстеленное на полу одеяло.

— Потому что иначе нельзя, если выбрал идти своим путём.

— А ты так решил? — спросила она.

Я лёг с другой стороны, чтобы наши головы соприкасались.

— Пока что самыми адекватными кажутся первая сходка и Михаил. Но им я тоже не верю. Я решил побыть пока с ними, но буду наращивать личную силу. Будет какая-нибудь четвёртая сила. Придумаем свою теорию.

— У тебя странное чувство юмора. Ты не представляешь, как сильны вечные. Ты ушёл на шесть лет. Полагаю, ты продаёшь характеристику и заработал достаточно. Те, кто меняют уровень инкарнации — потенциальные богачи, если не окажутся у кого-нибудь в рабстве. Я отдала все свои сбережения и очень боялась, что мы просто не встретимся.

— Ну и зачем был такой риск?

— Я сейчас о другом. Шесть лет это уже достаточно много. Но ценные специалисты, у кого есть время, и шайки вымогателей здесь часто ошиваются. Вечные же ходят на весь доступный им максимум и готовятся. В каждой жизни готовятся.

— Нам не обязательно всем сообщать о существовании новой группы. Нет ничего криминального, пока мы преследуем одни цели. Так что я бы сказал, что мы просто будем маленькой группой под руководством первых. Одна из групп аномальщиков. Но цели мы будем преследовать свои.

— Какие?

— Личная сила, — ответил я. — Для начала. Будем прикрывать друг друга. Чтобы, если кого-то из нас первые решат сделать «героем», героического самопожертвования не случилось. Мы будем действовать из выгоды для группы. Ну, и Города, мы всё-таки в нём живём.

— А о какой теории ты говорил? Ты придумал альтернативу теориям сходок и неспящих?

— Здесь мне ближе подход третьих. Нужно сначала самим понять, с чем мы имеем дело. Первые слишком много всего скрывают, а третьим верить нельзя. Значит, будем разбираться сами. Тогда и решим, как правильно действовать.

— Ты хочешь решать судьбу Города? Мы… мне приятно, что ты в это веришь, и я счастлива быть твоим первым «адептом». Как минимум, я должна тебе жизнь. Но не кажется ли тебе, что нам там не место? Там, где ходят все эти глазастые.

— Не узнаю революционерку Таню. Пока что я говорю лишь о клубе по интересам. А глазастой мы тебя тоже сделаем.

Она повернула голову ко мне. А я обернулся к ней.

— Ты встречал других таких, как Красноглазка? И обменивал уровень на их навык.

— Вроде того.

— Теперь понимаю, почему Аня напала.

— И почему же?

— Больше переменных, которые сложно учесть. Слишком много силы у одного одиночки. И они понимают, что такими темпами она будет расти.

— Сегодня ночью я покажу тебе место, где можно добыть много времени. Но сначала надеюсь, что мы посетим аук и закажем много всего интересного. Ну, из того, что работает на этом эхо.

Остаток дня мы провели вместе, болтая о том, каким мы видим нашу будущую жизнь в Городе, и куда он бы повернул в случае, если бы у нас был высокий уровень. В каком-то смысле это был коллективный самоанализ, так как брать стройматериалы Город будет в нашем разуме.

Идея давно витала в воздухе. Имея мой навык, можно хорошо торговать с Несбывшейся, но вместе с тем, если рядом со мной будет много обладателей высокой инкарнации, которые будут действовать со мной заодно, с такой силой будет нельзя не считаться.

Создать свою группу, желательно связанную со мной идеологией и общим прошлым. Но хорошо бы на всякий случай ещё и клятвой.

Таня была первой, с кем я поделился теми выводами, к которым пришёл. Несмотря на то, что её явно подослала зачем-то Луричева, я ей верил. Я видел её параметры. Она действительно потратила всё, чтобы попасть сюда. Если я сейчас совершил крупную ошибку… что ж, значит я совсем не разбираюсь в людях и в принципе прожил свою жизнь зря, так ничему и не научившись.

Время клонилось к закату.

Я слушал её рассказы — что-то в целом красивое и немного наивно-утопичное. О том, как бы можно было сделать жизнь лучше. Подобные идеи были и у меня. Надо сказать, мыслила Таня очень глубоко, и её идеи были мне близки. Но, пожалуй, главной причиной, почему я понял, что не зря ей доверился, были последние её слова в монологе:

— … Вполне осуществимо с псионикой и захватом фактической власти. Особенно, если завербовать в пробуждённые парочку стариков, которым придётся делать это за нас в прошлом. Но мы же просто мечтаем, да? А потом можно просто стереть себе память и прожить долгую счастливую жизнь.

— У тебя уже вполне дельный план.

— Я вообще… люблю помечтать, — улыбнулась она.

Плохой демиург, создав мир, становится его властелином. Хороший — хочет стать одним из множества его простых жителей. Создать рай не для себя, но для всех. Таня всё ещё идеалистка, просто очень разочаровавшаяся в жизни.

Когда начало смеркаться, мы распрощались и договорились встретиться здесь же завтра.

Вечером теплица Тани казалась кусочком, вырванным из фэнтези.

Она проводила меня до двери, где мы тепло попрощались.

— Жду тебя в своих снах, — сказала она с улыбкой.

Дома меня ждал серьёзный разговор. В хорошем смысле — пора говорить о том, что я съезжаю снимать квартиру поближе к универу. И сразу же устроился на работу, чтобы это оплачивать.

А ночью меня ждало путешествие на изнанку.

Процедура выхода в осознанный сон стала уже привычной. Достаточно было только заснуть, и вскоре я уже был на изнанке. Затем представить во всех подробностях, где я хочу быть, и через минут десять я уже был на месте. Сперва я забрал Красноглазку, заглянув на дачу через изнанку. Это было легко благодаря её рисункам, которые были здесь прямым входом в её сны.

С Таней было сложнее. Тень специально оставила оговоренные предметы, в частности зеркало, у своей головы. Мне нужно было какое-то место входа в её сны. С Красноглазкой я входил через её картины, а здесь пришлось использовать руны из купленной на сумрачном рынке призрачной книжки.

Девушка провела ритуал правильно. За дверью её стеклянного дома оказалась улица нулевого мира. Вдалеке слышались выстрелы и громкая ругань. Под холодным серым небом с криком по улице бежала женщина, в которой я отдалённо узнал Таню. Лицо пересекали шрамы, а возраст в два-три раза больше нынешнего. Точно определить было сложно из-за мешковатой одежды на размер больше и растрёпанных грязных волос.

— Таня, сюда! — крикнул я ей, и она с перепуганными глазами побежала ко мне. А я соображал, свидетелем чего только что стал.

В случае с Красноглазкой она изначально не видела разницы между сном и реальностью. Таня же всё ещё пребывала во сне.

— Стой, мразь! Стрелять буду! — прокричал ей вслед мужик в военной форме, и сделал предупредительный выстрел. Тане в спину, ага…

Интересно, за персонажей сна можно получать время…?

Астральная плеть сработала безотказно, и вскоре я узнал ответ. Лут действительно был. И с него, и с двух мордоворотов, которые преследовали девушку. Жаль только, что в секундах…

Я дёрнул ошарашенную девушку за руку и вытянул на изнанку.

Стоило ей перейти невидимую черту, разделявшую сновиденный мир, развернувшийся у Тани дома, и изнанку, как она приобрела более привычный для меня вид.

— П…полярис? — спросила она.

— Извини, вышло не очень романтично. Но я же обещал за тобой прийти.

— Да… Спасибо… проклятые кошмары… даже спустя столько лет они не могут оставить меня в покое.

— Джи-и! — приветствовала её Красноглазка, крепко обнимая и улыбаясь.

— О, ты тоже тут? Давно не виделись… ну всё, отпускай меня.

— Ты уже пришла в себя? — спросил я у Тани.

— Да… сразу как только вышли оттуда.

— Скоро мы посетим одно интересное место, и тоже так сможешь, — пообещал я. — Сперва давай попробуем разобраться, какой у тебя потенциал по эту сторону сновидения. Аэа, вылазь.

Из ящика появилась призрачная девушка, придерживающаяся над нами вишнёвый зонт.

— А это — мой боевой дух.

— Я Ааэа, — поспешила представиться житель моего ящика.

Хм, вроде бы раньше она казалась мне страшненьким духом, похожим на множество таких же на сумрачном рынке. Сейчас же хотелось на ней задержать взгляд подольше.

— Надевай, — я протянул ей маску пустого духа.

В ту ночь я воспользовался фонарём лихолеса и познакомился сперва с мертвоклювом, странной агрессивной птицей, напоминающей смесь ежа с мёртвой вороной.

— Способности здесь работают как на высоком эхо, так что не стесняйся.

Девушка владела двумя магическими навыками. Стрелой тьмы и чем-то вроде ускорения. С тремя духами справилась достаточно легко, хоть и пришлось поднапрячься.

Но, честно говоря, я ожидал большего. Стоило мне появиться на поле боя, как все существа бросились бежать. Причина тому, скорее всего, могущество. Именно оно делает меня здесь ощутимо сильнее. И духи тоже чувствуют это.

— Ух ты, за этих трёх мне выпало почти два дня!

— Рад за тебя, — я криво улыбнулся.

— Что-то не так?

— Просто понял, что тебе очень нужна одна характеристика.

У моей силы на изнанке была конкретная причина — могущество. По идее, если поднять этот параметр Тане, она тоже будет своими тёмными стрелами не пощёчины им раздавать, а убивать на месте.

Второй зов фонаря лихолеса привёл к нам на огонёк выводок красных шапок. Это такие дальние родичи гоблинов, владеющие магией крови. И вот здесь Таня не продержалась и секунды. А потом, как оказалось, непросто пришлось и мне. Неприятные существа вампирили силу, кидались магией и пришли большой стаей.

Потребовалась и акцессия, и фокусировка, и помощь Красноглазки. Хотя конкретно она весь бой занималась рисованием нашего противника на стенах дома.

По итогу — по неделе нам с Таней. Чуть раньше я бы сказал, что это хороший улов. Две недели это мало, но вроде как уже не просто так. Но, хоть толку от Тани здесь было немного, добычу я разделил поровну. Нужно было воспитывать в ней мотивацию.

Помню, как сам впервые поохотился на Изнанке и вынес отсюда больше, чем с кризиса, отбивая зомби. Судя по рассказам Тани, она выросла за чертой бедности, и ко времени, как к аналогу денег в новом мире, она относилась очень серьёзно. Потому огонёк алчности от этой недели, полученной за короткий бой, будет самым лучшим побудительным мотивом к развитию.

Но рисковать с фонарём я не стал и остаток ночи показывал основы передвижения и получения предметов на изнанке.

А поутру, едва только открыл глаза, сразу же отправился в гости к Тане.

Всё было именно так, как я и ожидал:

— Это просто невероятно! Неделя за одну ночь на шестом эхо! — воскликнула Таня, с порога бросаясь мне на шею. Под дверью она меня, что ли, ждала?

— Да, только прокачать тебя нужно, — остановил я её рвение — Этим и займёмся.