Голубая кровь

ГЛАВА 19

До чего же забавно смотреть, как другие пугаются вида свежей крови! Мими вспомнилось, как в прошлом году они сидели в этой самой комнате и думали, что пора начинать планировать ежегодный бал Четырех сотен. Тема, оформление, кого приглашать и чем завершить. Конечно, Джек знал: что-то происходит. От ее брата ничто не ускользало, судя по всему, такие, как они с Джеком, куда лучше были осведомлены о происходящем, чем прочие.

У Мими тоже случались ретроспекции — воспоминания, обрушивающиеся на нее без предупреждения. Например, как в тот раз, когда она отправилась на остров Мартас-Винъярд, но вместо того, чтобы оказаться у ресторана «Черный пес», очутилась в каком-то фермерском доме, и на ней было ужасное полосатое бумазейное платье, хотите верьте, хотите не верьте. Или как в тот раз, когда она сдавала зачет по французскому, к которому совершенно не готовилась, и получила высшую оценку, потому что внезапно бегло заговорила по-французски.

При этом воспоминании Мими улыбнулась и посмотрела на входящих в комнату членов Старшего комитета, в том числе и на свою мать. Каблуки туфель от Маноло Бланика негромко цокали по полу из розового мрамора. Было тихо. Женщины с безукоризненными прическами — прямо из салона — кивнули друг другу и весело помахали рукой своим детям.

Зал Джефферсона в бывшем особняке Флудов, названный в честь третьего президента США, и выдержан был в стиле Монтичелло.[10] Здесь были высокие сводчатые потолки, словно в соборе, на стенах висело несколько портретов кисти Гейнсборо. Посреди зала за большим круглым столом сидели новые члены Комитета, испытывавшие, судя по их виду, попеременно то скуку, то страх. Мими узнала не всех, некоторые были из других школ. Ну и уродливая же форма в «Найтин-гейле»! Прочие члены Младшего комитета сидели за партами либо стояли, прислонившись к подоконникам или скрестив руки на груди, и молча наблюдали за происходящим. Мими сразу заметила, что Джек соблаговолил удостоить их своим присутствием.

Так значит, стражи все-таки решили включить эту ван Ален в Комитет. Странно. Мими совершенно не помнила ее в своем прошлом, хотя бы со времен Плимута. А ведь она должна бы где-то там быть. Надо получше покопаться в подсознании. Когда Мими оглядывала зал, она могла мельком разглядеть, кто кем был. Вот Кейти Шеридан, например, всегда была среди ее друзей: в 1850 году они вместе дебютировали, выезжали в свет во время своего первого сезона. А Лиззи Харрис год спустя была подружкой на ее свадьбе в Ньюпорте. А с Шайлер — ничего.

Что же касается Джека, ну, они были вместе целую вечность и даже дольше. Он единственный, чье лицо она видела постоянно; он поджидал Мими в каждом ее воплощении. Если как следует заняться медитациями, возможно, она сумеет добраться до самых отдаленных глубин собственного прошлого, до поры их рождения, до Египта времен, предшествовавших потопу.

Вперед выступила миссис Присцилла Дюпон, неизменная героиня всех колонок о светской жизни города, и она же — финансовая и социальная сила, стоящая за многими самыми внушительными культурными учреждениями Нью-Йорка. Подобно прочим присутствующим здесь женщинам, миссис Дюпон была сверхъестественно стройной, гладкое, без морщин лицо окаймляли блестящие, коротко подстриженные волосы. В черном костюме от Каролины Эррера она смотрелась элегантно и строго. Миссис Дюпон на правах председателя комитета и главы стражей объявила собрание открытым.

— Добро пожаловать на первое в этом сезоне собрание нью-йоркского Комитета банка крови, — произнесла она, любезно улыбнувшись. — Ваше присутствие — большая честь для нас.

Мими отвлеклась, пропуская мимо ушей дежурную лекцию о гражданском долге и о том, что положение обязывает, с перечислением множества услуг, которые Комитет оказывает обществу. Например, благодаря ежегодному балу была собрана огромная сумма денег для исследовательских программ, посвященных борьбе с такими связанными с кровью заболеваниями, как СПИД и гемофилия. Комитет основал немало больниц и исследовательских институтов, дал толчок изучению стволовых клеток и другим инновациям в медицине. Затем, после стандартных разглагольствований, миссис Дюпон внимательно посмотрела на десятерых юношей и девушек, сидящих за столом.

— Но деятельность Комитета не ограничивается помощью другим.

Воцарилась выжидательная тишина. Миссис Дюпон внимательно взглянула на каждого из десятки и произнесла:

— Вас пригласили сюда сегодня потому, что все вы — особые.

У нее был неподражаемый, искусно выработанный тембр голоса, одновременно успокаивающе мягкий и аристократически холодноватый.

Мими заметила, что Блисс Ллевеллин явно не по себе. Она была зла на Блисс из-за Дилана, но, в конце концов, это проблемы Блисс. Подруга даже грозилась не пойти на собрание, но каким-то образом Мими заставила ее передумать.

— Кое-кто из вас, — продолжала миссис Дюпон, — возможно, некоторое время назад заметил определенные перемены. Кто заметил у себя на руках голубые отметины?

Сразу несколько рук протянулось вперед, и на некоторых из них сквозь кожу струился сапфировый свет.

Миссис Дюпон кивнула.

— Прекрасно. Это кровь начинает проявлять себя.

Мими вспомнила, как была ошарашена, когда отметины начали проявляться у нее. Они образовывали сложный, причудливый узор, напоминающий восточные орнаменты, и тянулись от плеча до запястья. Джек показал ей свои отметины, и обнаружилась одна из тех вещей, которые кажутся совпадением, но на самом деле вовсе не совпадение, если они сближали руки, становилось видно, что их узоры абсолютно идентичны.

Миссис Дюпон сообщила, что эти отметины — карта их персональных историй: так проявляет себя их кровь, Сангре Азул,[11] свидетельствуя о принадлежности к роду.

— Некоторые из вас обнаружили в себе удивительные способности. Замечали ли вы, что вдруг превосходно сдали тесты, к которым не готовились? Что ваша память сделалась фотографической?

И снова кивки и бормотание.

— Замечал ли кто-нибудь, что иногда время то неуловимо пролетает, то едва-едва ползет?

Мими кивнула. Это тоже было составной частью происходящего: воспоминания, выдергивающие тебя из настоящего в прошлое. Идешь себе по улице, размышляешь о своих делах, а потом внезапно — бац! — и ты на той же самой улице, но в совершенно другом времени. Как будто смотришь какой-то клевый фильм, только отчего-то еще и играешь в нем главную роль.

— Обнаружили ли вы, что можете есть что угодно и не поправляться?

Кое-кто из девушек захихикал. Люди Красной крови приписали бы это хорошему обмену веществ. Мими и сама хихикнула. Как будто кто-то из них может есть столько кексиков со взбитыми сливками, сколько им вздумается, и оставаться такой же стройной, как она! Именно за это Мими особенно ценила свою принадлежность к голубокровным. К счастливцам. К избранным.

— Вкус прожаренного мяса сделался непереносим? Вы начали страстно мечтать о сыром мясе, с кровью?

Сидящие за столом переглянулись, им явно было не по себе. Блисс особенно заметно побледнела. Мими подумалось, интересно, а с кем-нибудь было так же, как с ней в тот день, когда она в одиночку проглотила несколько сырых отбивных? Она тогда пожирала их, не обращая внимания на то, что кровь течет по подбородку, и вид у нее был такой, словно она сбежала из психушки. Судя по лицам тех, кто сидел за столом, подобное много с кем случалось.

— И последний вопрос: у скольких из вас за последний год появились домашние любимцы? Конкретнее говоря — собаки?

Тут руки подняли все. Мими вспомнила, как она нашла своего чау, Поки, на берегу в Хэмптонсе, а Джек в тот же день обзавелся Патч. Отец был тогда так горд ими!

— Сколько из них — бладхаунды?

На этот раз руку подняла лишь Шайлер. Мими скривилась. Джек тоже заслужил бладхаунда — высший уровень. Это раздражало.

— Мы собрались здесь, чтобы сказать вам: не волнуйтесь. Все, что с вами происходит, совершенно нормально. Причина всего этого кроется в том, что вы, как и я, как и сидящие здесь ваши друзья и соученики, как ваши родители, бабушки и дедушки, братья и сестры и другие родственники, вы принадлежите к долгой и славной общности Четырех сотен.

Миссис Дюпон щелкнула пальцами, и в зале погас свет. Но и она, и прочие члены Комитета продолжали сиять. В них горел внутренний свет, подчеркивающий черты. Они словно были высечены из белого просвечивающего мрамора.

— Это называется иллюмината, один из даров, что помогает нам в ночи и делает нас видимыми друг для друга.

Кто-то из учеников вскрикнул.

— Не тревожьтесь — вам ничего не угрожает, ибо мы с вами одно целое.

Голос ее был мелодичным и гипнотизирующим.

— Все это — часть цикла проявления. Вы — новая Голубая кровь. Сегодня день вашего посвящения в тайны истории. Добро пожаловать в новую жизнь.

На лицах новеньких застыло потрясение. Мими вспомнила, как было страшно ей самой. Не потому, что она боялась Комитета, это была совершенно другая, более сложная разновидность страха. Это был ужас того, кто наконец-то осознает правду. И сейчас тот же самый страх читался на лицах новичков.

Они начали путешествие во тьму внутри их самих.