Гнев гор

Глава 22

Говорят, что если тебе больно, то ты еще жив! Не знаю, кто это сказал, но явно тот, кто по — настоящему боль не испытывал. Я так хотела вырваться из иллюзорного мира, созданного проклятыми душами гномов, что не задумалась о том, что ждет меня в настоящем, реальном мире. А ждало меня многое. Тело, оставленное душой, замерзло и затекло, и это я не считаю того, что приключилось с ним до этого. Болело все, и чтобы просто вздохнуть пришлось приложить немало усилий. Даже застонать не было сил. Голова раскалывалась на куски от невыносимой боли, ее сдавило будто тисками. С трудом перевернувшись на спину, я уставилась в бесконечную черноту пещеры. Голову будто что-то придавило к земле. Подняв руку, я коснулась лба, пальцы наткнулись на холодный и гладкий металл: проклятый венец Наместницы Жизни был на мне. Попытка сорвать его не удалась, он будто стал моей частью. Осознав это, я даже не удивилась, только прикрыла глаза, смиряясь с судьбой и ношей, подаренной ей. Но об участи думать времени не оставалось: вот — вот «заботливый» милорд ректор откроет портал, чтобы переместить меня к Айрдгалу. У меня же оставалось еще одно не законченное дело.

Светляк радостно взвился под потолок пещеры, даря хоть какое-то ощущение надежды во тьме. На каменные стены своей тюрьмы я любоваться не хотела, меня волновало другое. Тело тары Фенд лежало неподалеку. Женщина смотрела вверх мертвыми глазами, а в развороченной грудной клетке блестел древний артефакт гномов — сердце Наместницы. Воительница отдала свою жизнь, чтобы спасти народ. Пусть она искренне ненавидела мастеров, но на другой чаше весов была жизнь ее воспитанника и его поданных. Не знаю, смогла бы я так же. Тем более ее душа навечно останется среди проклятых гномов, если только порочный круг не разомкнётся после уничтожения Гнева Гор. Тара Фенд в своем стремление спасти всех, даже не задумалась о том, хочу ли я участвовать в битве, в которой оказалась случайно. Она понадеялась, на меня. Какая невероятная глупость!

Казалось бы, все направляет меня на «подвиг»: пути отрезаны, а через мгновения откроется портал, но ради всего святого, почему я должна это делать? Червячок до того незаметный, но вполне мирно живущий внутри каждого человека, тихо ворочался и шептал в моей душе: «Беги! Беги… Люди гибнут в великих планах богов. Погибнешь и ты.» И быть может я бы сбежала, если бы мне было куда бежать. Мир превратился в одну сплошную кровоточащую язву. Не здесь, так в другом бы месте меня настигло бы возмездие. Судьба — она такая затейница и выдумщица.

Тяжело поднявшись, никогда прежде я еще не ощущала себя такой старой и больной. Хотя нет, вру. В топях в гостях у перевертыша, я тоже получила ни с чем несравнимые впечатления. Доковыляв, до тары Фенд, тяжело опустилась рядом с ней на колени.

— Потерпи, — тихо прошептала я и закрыла глаза женщины. На руку упала горячая слеза. В жизни так бывает, что в сущности незнакомый тебе человек, занимает важное место. Тара Фенд незаметно отвоевала уголок в моей душе. Чувство уважения и привязанности — вот, что я испытывала к этой старой, но еще сильной женщине. Она не смогла отомстить, но выбрать сумела — ее жизнь взамен тысячам спасенных.

Рубин, что словно живой пульсировал в развороченной груди Илвы, брать не хотелось. От него исходило что-то мерзкое и темное. Жизнь Наместницы, что породила это проклятие, пульсировала в нем. При первом прикосновении пальцы обожгло и по телу пробежала сила, даря исцеление. Не мудрено, что целый город мертвых гномов сумел сохранить свою лжежизнь. Вот только цена… Кого я обманываю, шанс на то, что Илва получит посмеритие в Чертогах Предков ничтожен. Она погибла на алтаре в иллюзорном мире проклятых, там ее душа и осталась. Муки. Разве воительница заслужила их. Еще одна причина покончить с проклятием. И мое «потерпи» — это обещание, которое я постараюсь исполнить.

Рубин оказался у меня на коленях, а руки уже чертили символы в воздухе. Не дело было оставлять тело Илвы искромсанным. Грудная клетка легко закрылась, повинуясь силе, пряча от глаз отсутствующее сердце. Пусть гномы верят, что тело после их смерти становится частью скал, камень поглощает плоть. Но я-то человек. Первое чему учили целителей, это не оставлять умершего без должных ритуалов, или он восстанет. В мире, где боги воюют и плетут интриги, до смертных им дела нет. Пламя легко превратило тело тары Фенд в пепел, теперь нежизнь не зародиться в нем, да и проклятым гномам мучить душу Илвы станет сложней: сосуд, носящий ее когда-то, исчез безвозвратно.

— Поторапливайся, Зертиш, — по пещере разнесся голос милорда ректора. И тут в памяти всплыли его слова: «Что ты застыла, как неживая, режь! Ты целитель, Зертиш, ты не раз вскрывала людей, гномы от них ни чем не отличаются! Режь!» Руки сами собой задрожали, и я вновь увидела на них кровь Илвы. Ублюдок, что же он сотворил со мной, с нами.

— Вставай, Зертиш, пришло время спасать своих подданных, — с этими словами лич открыл окно портала. Мне даже не пришлось заставлять себя шагнуть в него. Пути назад не было, впрочем как всегда.

Ничего удивительного, что милорд ректор выбрал самое «подходящее» время для моего появления. Портал открылся прямо в центре какой-то пещеры, где в прямо на камне лежал Айрдгал, которого обступили воины. Тех в свою очередь окружили мастера. Обстановка явно подразумевала кровавое решение проблемы. Я даже успела услышать обрывок фразы Апарика Хейма, прежде чем все внимание обратилось на меня.

— Только посмейте, был уговор.

После моего появления воины сориентировались быстро, и я оказалась за их широкими спинами.

Что здесь происходит? — требовательно обратилась я к толпе, усилив свой голос магией, чтобы его услышали все. Но еще не получив ответа, знала, что дело плохо. Ощущение отчаяние исходило ото всех, и если бы я была хорошим эмпатом, то захлебнулась бы в нем мгновенно.

— Смотрите-ка, кто пожаловал, — этот голос, я не спутаю ни с чьим другим. Чуть сместившись, удалось увидеть его обладателя. Брола явно не жаловала проказница судьба: вся левая половина лица представляла собой месиво, а глазница зияла пустотой. Но больше всего меня поразило другое: на поясе, в плетеной кожаной сетке, у него болталась отрубленная голова Гозерага. Что ж, все встало на свои места. Маски оказались сброшены, а продажные твари убиты.

— В вашем голосе слышна радость, — не осталась я в долгу перед Главой Совета, после чего наклонилась к Айрдгалу. Наместник тяжело дышал и не приходил в сознание. Черные нити древнего проклятия опутывали его ауру. Гнев Гор звал своего Повелителя к себе. Боюсь, что Айрдгал просто не знал, что выпустил на свободу, а Великая Мать не удосужилась предупредить его, ведь то был ее план.

Почему-то мне, кажется, что и встреча с переломанными в топях тоже воплощенная мысль богини, ведь именно проклятие зверя не дает другому проклятию полной власти над Наместником Предков.

— Яра, — оттолкнув одного из воинов, ко мне подошла благородная. Внешний вид Эдары оставлял желать лучшего, хотя я сама выглядела не королевой в изорванной одежде. — Ты жива! — всхлипнула она и полезла обниматься.

— Сама не верю.

— Я так за тебя боялась, — разрыдалась она. Не люблю я подобное, и как вести себя не знаю. К тому же за нами наблюдали гномы.

Меня, как не странно спас Брол.

— На ней Венец!

Как по команде по пещере эхом разнесся шепот гномов:

— Венец. Венец. Венец…

И только сейчас я обратила внимание, что здесь находились женщины и дети. Израненные, грязные и испуганные они все смотрели на меня с надеждой.

— Дагаст, похоже удача на нашей стороне, — Брол хлопнул по плечу мастера Торвута. — Девка сможет провести церемонию.

— Перед тобой Наместница Жизни, мразь, — процедил Аларик.

— Она человечка.

— Что здесь происходит? — потребовала я ответа.

— Твой супруг дал слово, — обрадовал меня молчавший до этого момента Дагаст.

— Аларик, что они от меня хотят? — слепо выполнять чьи-то указания я не собиралась.

— Его лояльность имела цену, — неохотно произнес гар Хейм. — Мы посчитали, что подобный исход лучшее для ветви мастеров. Думали, что Гнев Гор припугнет всех, и сможем усмирить его и вновь запечатать проклятие.

— С порождением все ясно, — нетерпеливо произнесла я. — Что имел в виду одноглазый?

У Эдары невольно вырвался смешок, и она с чувством произнесла:

— Видит бог, Яра, нам всем тебя так не хватало.

— Не упоминай богов, — процедила я сквозь зубы, а пальцы крепче впились в проклятое сердце. — Ну? Кто мне объяснит, чего так жаждут мастера, что не побоялись заключать договора с сущностям.

— Заткнись, девка! — рыкнул на меня Брол.

— О чем Хорекар? — Даргаст вновь облагодельсовал нас своим вниманием.

— Никто не хотел запачкать рук, Торвут, — зло выплюнул Брол. — Даже самый продажный клан побоялся, но не мои предки. Кто-то должен был…

— Должен был наполнить чашу кровью, да? Гляжу, затея удалась! Тогда почему же ты здесь, Брол? Дай угадаю, — вся ярость, что накопилась внутри за этот дооолгий день, рвалась на свободу, — церковники бросили затею с Планом, или же это и был их План?

Видимо моя последняя догадка попала точно в цель, потому как его изуродованное лицо посинело. Секунда, две и гном рухнул на каменный пол. Я не чувствовала в нем больше жизни, сердце мастера Хорекара остановилось. Пусть Предки покарают душу предателя Заветов и всего народа гномов. К упавшему никто не кинулся на помощь, наоборот брезгливо отступили. Вот только поздно, Совет Мастеров уже не очистит свое имя, да и кланы, входящие в его состав.

— Я все еще жду, кто мне объяснит, что жаждет получить от меня Торвут.

— Корону Королей, — ответ мне предоставила Эдара. — Как только Наместник коронует одного из мастеров, тот получит Право.

— Право? — переспросила я.

— Я возглавлю нашу ветвь, Наместница. Никто больше из мастеров не будет подчиняться воинам, мы сами будет выбирать свой путь.

— Вы уже навыбирали, — не удержалась я от сарказма.

— Для нас это сродни рабству, — запальчиво произнес он.

— Зря ты равняешь всех Дагаст, — один из присутствующих гномов решил вмешаться. Наверное, потому, что он был стар. Очень стар. — Мы сами шагнули в пропасть и винить воинов глупо.

— Раз мы сами шагнули в нее, так и выбраться должны самостоятельно.

— Вперед, — махнула я рукой. — Веди за собой своих мастеров, уничтожь Гнев.

— Ты знаешь, Наместница, что это невозможно. Нас всех держит Кровь.

Знаю. А еще я знаю, что у всех вас было и есть предназначение. Что плохого в том, чтобы творить? Жить мирно?

— Плохого? — усмехнулся Дагаст. — Мы не получили ничего от Создателей.

— Обиженные дети, значит. Глупцы! Вы получили от Создателей дар — созидания! В мире Сараф нет прекрасней вещей, чем те, которые созданы вашими руками. Хоть это и неважно сейчас. Ты, Дагаст, желаешь, чтобы я опустила Корону Королей на твою голову, и вы сами выбирали путь. Пример, Дельбергара ничему не научил вас. Пусть будет так, но не раньше, чем Гнев Гор уснет!

— Нет! Сначала Корона! — потребовал Торвут.

— Ты думаешь, я не понимаю, что ты намерен предпринять. О, нет! Знаю! Ты хотел после церемонии отдать меня Гневу Гор, да и Айрдгала тоже, чтобы усыпить проклятие на века.

Гном просто не знал, что рубин в моих руках сердце Наместницы, и только он способен уничтожить Древнее Зло. Дагаст уже думал, как правитель и ни моя жизнь, ни жизнь моего супруга для него ничего не значили.

Воины, что окружали меня живым щитом, буквально за секунду изменились. Теперь от них исходила угроза. Они готовы были пойти убить Дагаста и всех, кто посмеет посягнуть на жизни Наместников Предков.

— Не надо! — только и произнесла я. Толку плодить боль не было. Убьют они этого, на его место придет другой, и так, пока живы мастера, либо воины. Что-то Создатели не учли, создавая идеальный народ.

— Благородная! — выругался он.

Его замечание заставило рассмеяться. Эдара посмотрела на гнома с недоумением. С некоторых пор для нее это слово приобрело особенную окраску. Мне, кажется, она даже стала презирать людей из древних родов. Но гном-то имел в виду другое, он подумал, что я за справедливость. Глупец.

— Я дура, Дагаст. Была бы умной, то меня здесь не было. Не пусти тогда я девчонку на порог, судьба бы сложилась иначе. И не только моя судьба, — я с сожалением посмотрела на Айрдгала. Наши жизни переплела Великая Мать, не спрося и не советуясь. Быть может сейчас бы он не лежал без чувств. Забавно, еще ни разу не случалось так, чтобы проблемы мы решали вместе. Либо он, либо я находились в недосягаемости. Будучи супругами, мы не были едины. Надеюсь, что как только проклятие спадет, идти по дороге жизни мы будем вместе.

— Где это? — тихо спросила я.

— Если под этим ты имеешь в виду чудовище, — усмехнулся Аларик, — то далеко ходить не надо.

Не знаю, может, стоило меня предупредить. То что раньше казалось пещерой на самом деле было искусным магическим куполом, который держали волшебники. Чтобы не пугать гномов внутри, они сделали его непрозрачным. Правильное решение. То, что творилось за его пределами, было похоже на самый ужасный кошмар. Даже Туман с его воистину безумными порождениями, казался обыденностью.

Гнев Гор завораживал. Так если встать на вершине скалы и посмотреть на горизонт, то ощущаешь себя ничтожным в этом мире. Каменный дракон вызывал то же чувство. Мы были букашками перед этой стихией разрушения. Сотканный из камней и силы, он походил на голема, а способность поглощать все вокруг и расти делала его неуязвимым.

— Яра, что ты собираешься делать? — неуверенно спросила Тлан. Честное слово, я не знала, что ей ответить. Как заставить эту тварь проглотить сердце Наместницы, не погибнув от его силы. Выход был, но… Уже через секунду я был на коленях около тела мужа.

— Айрдгал, воин мой, если ты меня слышишь, — зашептала я Хейму, — удержи его и заставь принять дар. Ты пробудил дракона, ты им управляешь. Слышишь меня!

— Яра, это бесполезно, — попыталась остановить меня Тлан.

— Ты можешь что-то предложить еще? — требовательно спросила я. — Нет, тогда не мешай.

— Наместница, — тихо окликнул меня Аларик, — мне хватит сил, чтобы укрыть нас пологом и подойти.

— А, что дальше? — сорвала с моих губ вопрос Эдара. В этот момент она была похожа на рассерженную кошку, только что не шипела. — Не пущу! Ни тебя, ни ее!

Вот и открылась тайна того, кто сумел растопить лед, который сковал сердце благородной. Все правильно, ей и нужен был такой: надежный, уверенный и сильный, а еще мудрый. Который все поймет, и не осудит, а когда нужно вмешается. Что ж, я рада за девчонку, она заслужила лучшей доли.

— Отойдем, — властно произнес старший Хейм и, подхватив благородную за локоток, утащил ее в сторону. Не знаю о чем они беседовали, да мне было и неважно. Я сидела рядом со своим воином и наслаждалась спокойствием. Мои пальцы перебирали его волосы, и в голову приходили странные мысли. Раньше меня никогда не посещали подобные думы. Например, мне бы очень хотелось увидеть ребенка с такими же волосами, как у Айрдгала. Наше общее дитя, и неважно мальчик девочка, главное чтобы мой и моего воина. Наш!

— Яра! — на мое плечо опустилась рука. — Мы идем вместе! Нет, послушай, я не отпущу ни тебя, ни Аларика! Если погибнем, то вместе. Я все равно без вас не выживу.

— Девчонка! — это все на что меня хватило, в горле появился предательский ком, а в глазах слезы.

— Айрдгала, тоже возьмем, — спокойно заметил подошедший Аларик. — Оставлять его здесь, все равно, что приманивать зверя. Ни к чему это.

Так мы и пошли. Я, Эдара и Аларик, который перекинул тело бесчувственного племянника через плечо. Смотрели ли гномы нам в след с надеждой или с ненавистью? Не знаю, мой взор был обращен только на каменного дракона. Я чувствовала, он звал меня. Нас. Он уже устал существовать, ибо жить, питаясь только гневом невозможно, в моих же руках был его вечный покой.