Иногда такое случается.
Очень редко.
Исчезающе редко.
Но всё-таки порой случается — вот как сейчас.
…что такое Оттиск? Отпечаток прошлого на ткани реальности; место, наполненное чьими-то эмоциями. Отрицательными эмоциями, потому что они сильнее прочих и держатся дольше всего. Горе, отчаяние, безысходность. Все сорта боли, от банальной физической пытки до изысканных душевных страданий. Реальность запоминает всё это, впитывает, как губка влагу.
Но иногда — невероятно редко! — Оттиском может стать не место, а человек, переживший в прошлом подобные эмоции, какую-то вспышку бесконечной скорби и ужаса.
Поэтому это явление настолько редкостное? Всё дело в особых условиях, которые для этого требуются. Перво-наперво, чтобы эмоции этого человека отпечатались на нём, нужна Сила, она же магия. Много Силы. Очень много Силы! Она должна быть разлита в воздухе, струиться вокруг, искрить и мерцать, заметная даже невооружённым глазом…
Ну а во-вторых, человек должен быть до крайности сконцентрирован на своём горе в этот момент. Думать только о нём, гонять его по кругу в своей голове. Жить им отрицая всё другое.
И, судя по тому, что мы здесь, Реверс именно этим и занималась.
Почему я говорю «мы»? Да потому что нас тут сейчас двое. Я и хрупкая, насмерть перепуганная девятилетняя девочка, прильнувшая к щели одним глазом и боящаяся дышать.
Тесно, блин. Что это за дыра, по размерам похожая на чулан?
Я наскоро оглядел себя; что ж, кажется, на этот раз я попал в Оттиск в собственном теле — логично, учитывая, что тело «главной героини» сейчас занято. И эта «главная героиня»…
Ох**вает, мягко говоря.
— Что… что… — бормотала Реверс себе под нос, трясясь и бледнея на глазах. — Почему… опять… почему я вижу это… снова… Я же…
— Потому что никогда не переставала это видеть, — заметил я, тоже приникая к щёлке глазом, чуть выше. — Так это тот самый день, да?
Как она там говорила? Давно, ещё при нашей первой встрече. Она хотела убить Валеру Сокола, потому что… хм, потому что тот убил её семью. По приказу Михаила.
Впрочем, сейчас увидим. Прямо там, снаружи тесной ниши, уже появились действующие лица. Вот высокие мужики в масках, с нашивками в виде герба Распутиных; вот молодые мужчина и женщина, мальчик лет шести-семи…
Упс. Да, выглядит жёстко. Ну, они хотя бы не мучились.
Реверс, оторвавшись от щели, шокированно оглянулась на меня.
— Ч-что ты сделал? — в её глазах снова появилась ненависть, перемешанная на сейчас раз с паническим ужасом. — Это что, какая-то иллюзия? Ещё один твой хитрый трюк, Йошида?
Да уж; какой бы перепуганной Реверс ни выглядела в этот момент, как бы я ни сочувствовал её трагедии — в каком-то смысле это даже… забавляло, что ли? Глядеть на её непонимание.
— Никакого трюка, — отозвался я, переводя взгляд на неё. — Ты всё это сделала сама. Мысль материальна, ты не знала? Если так долго концентрироваться на этом дне, однажды вернёшься в него.
Тем временем, снаружи послышались быстрые тяжёлые шаги армейских берцев; я поспешил вернуться к наблюдению. В комнату — кажется, до того, как её залили кровью, это была вполне себе симпатичная гостиная в пастельных тонах — вошёл ещё один «безликий юнит» с гербом дома Распутиных на плече.
Хм. А маску он зачем надел? Чтобы щёчки не обветрились?
— Командир Сокол, — один из убийц рявкнул так, что задрожали стёкла в окнах, — с этими тремя покончено. Старших мы прикончили, младший сын тоже…
— Что со старшей дочкой? — деловито и так же громко ответил «главный маскированный». — Ищите лучше, она должна быть где-то тут. Распутин будет недоволен, если хоть кто-то из этой семейки выживет
Что… вот так вот запросто?
Я покосился на Реверс.
— И… что, в тот раз всё было именно так?
Мало ли, надо убедиться; вдруг воспоминания просто искажены детским восприятием. С оттисками такое случается редко, конечно, но как знать?
— У… угу, — кивнула та. Возможно, она не ответила бы мне из-за своей ненависти, но страх и повторное переживание худшего момента в её жизни подавили сопротивление. Понимаю, тяжело на это смотреть, наверное.
Но всё-таки надо разобраться.
— И как ты выбралась тогда? — уточнил я, продолжая в щёлку следить за амбалами, что переворачивали комнату в поисках юной Реверс. — Сейчас-то ты, понятно, убийца экстра-класса, но тогда… они не выглядят теми, кого ты могла одолеть.
Реверс поглядела на меня чуть удивлённо и потерянно.
— Я… они обыскали здесь всё, потом ушли в другую часть дома. В общем, я смогла сбежать и… я просто не останавливалась, пока не оказалась подальше от дома, и затем я…
— Ага, — глубокомысленно согласился я. — Бежала-бежала и убежала. Так всё и было.
Один из амбалов перевернул диван, проверяя, не прячется ли под ним кто; затем смачно сплюнул — видимо, чтобы показать, как он сердит тем, что Реверс там не оказалось — и двинулся дальше.
Я вздохнул и поморщился. Ненавижу этот запах. Запах откровенной лажи, витающий в воздухе.
Эх, Реверс, Реверс. Конечно, я понимаю — что взять с перепуганного ребёнка, в одну минуту лишившегося семьи… но неужели за все девять лет, гоняя в голове эту сцену, ты ни разу не задумалась над её сутью?
— Пошли, — решительно заявил я, потянувшись к дверце, закрывающей крохотную нишу.
— Куда?.. — Реверс взвизгнула, но так тихо, что даже я еле-еле её расслышал. — Ты что, с ума сошёл?!
Да не шепчи ты. Они не обратят внимание, даже если ты здесь в полный голос заорёшь — уронят что-нибудь, чтобы изобразить, что не услышали. Или ещё что-нибудь придумают.
— Ты, кажется, хотела отомстить убийцам своей семьи, — холодно заметил я, кивая на дверь.
— Но в этом теле я… мне всего девять, и…
Не слушая её жалких возражений и оправданий, я с грохотом распахнул дверь с ноги и буквально за шкирку выволок Реверс наружу, в комнату, полную вооружённых амбалов.
Хех. Я пару секунд глядел на остолбеневших от нашего внезапного появления убийц — а потом рубанул ближайшего ко мне чёрными щупальцами, протыкая пополам, как копьями.
Крики и выстрелы заполонили помещение; Реверс испуганно зажала уши и попыталась ринуться обратно в спасительную каморку, но амбалы ломанулись за ней туда, уже не понимая, что происходит. Мой новый выпад — и окровавленная туша упала прямо у неё на пути.
…я успел убить ещё шестерых, когда услышал позади мужские крики, полные боли. Наконец-то! Обернувшись, я увидел, что Реверс сидит на груди у «главного убийцы» и раз за разом всаживает ему в грудь нож, вытащенный у одного из бойцов — с совершенно недетской силой.
— Сдохни, Сокол! — бормотала она с полубезумным отчаянием, нанося удар за ударом. — Сдохни, Сокол. Сдохни…
Несколькими короткими выпадами я добил ещё троих; кажется, это все. Убрав щупальца, я подошёл к Реверс и опустил руку на её детское плечо.
— Достаточно.
Та не обратила внимание, продолжая снова и снова кромсать ножом уже мёртвое тело.
— Хватит, Реверс, — уже более жёстким голосом велел я. — Всё равно это не настоящий человека, а всего лишь отпечаток событий прошлого на твоих эмоциях. Давай-ка лучше, пока мы ещё тут, сделаем кое-что другое.
Она наконец остановилась и удивлённо поглядела на меня.
— Д-другое? О чём ты…
— Сними с него маску, — приказал я. Реверс механически послушалась… и непонимающе заморгала, глядя на искажённое болью мужское лицо.
— Но… но… это не…
Ага, это не Сокол. Даже на «Сокола девять лет назад» не слишком сойдёт — разве что он сделал себе пластическую операцию.
— А ты правда думала, что это он? — хмыкнул я, приседая рядом. — Серьёзно, Реверс. Ну подумай же хоть немного! Отбрось сакральность момента и подвергни его анализу!
Та молчала, и я покачал головой. Как же всё-таки некоторые… туго соображают. Всё нужно разжевать, даже если ответ на самой поверхности.
— Группа военных топ-клана явилась убить всю семью, — с серьёзным лицом начал я, — но упустила девятилетнюю девочку. Они перевернули всё комнату, но так и не отыскали её в полуприкрытом чулане — в чулане, сука, дверь которого даже не попытались открыть, а разбрелись «обыскивать» другие места!
— Это не чулан, а ниша…
— Да плевать! — рявкнул я. — Хоть холодильник, суть не в этом! Суть в том, что потом они ушли куда подальше и любезно дали тебе сбежать. Не оцепили периметр, не выставили охрану у каждый двери и каждого окна. Дали тебе тихо, на цыпочках, прокрасться мимо всей королевской конницы и всей королевской рати и удрать дальше по улице!
Наверное, если бы я ударил Реверс по голове пыльным мешком, даже тогда у неё не было бы такого обалдевшего выражения лица. Она сидела, выпустив из рук нож и чёрную тканевую маску, и лишь шевелила губами, пытаясь снова свести вселенную воедино.
— И ни одна сволочь этого не заметила, — добивал я. — Не услышала шум. Не засекла движения. Не выстрелила в спину. Не нашла по следам… или, может быть, ты в свои девять лет уже была мастером маскировки и побегов? Настоящим ниндзя? Тогда только скажи, и я заткнусь.
Реверс быстро-быстро помотала головой, глядя на меня по все глаза; по её лицу текли слёзы. Я кивнул на типа, лежавшего под ней — того актёра, так и не получившего Оскар за роль Валеры Сокола.
— Они не сделали ничего из этого. Но вот знаешь, что эти бравые парни точно сделали? Они представились! Чётко, громко, так, чтобы наверняка расслышал даже напуганный ребёнок.
Я взмахнул руками.
— Надев маски! Знаешь, маски обычно надевают, чтобы сокрыть свою личность. А когда хотят сокрыть свою личность, люди, как правило, не орут свои фамилии на весь дом и не цепляют на плечи шевроны с гербом!
Да уж. Реверс сейчас напоминала со стороны статую. Треснувшую статую. Неподвижная и целая со стороны, но только попытайся к ней прикоснуться, как она развалится на мелкие кусочки. Внутри, в душе — уже развалилась.
Оттиск вокруг нас начал меркнуть; я улыбнулся.
И это Реверс ещё даже не успела задаться вопросом о том, как это её так быстро и удобно «подобрали» её учителя из Гильдии Убийц.