Жестокий Ёкай для попаданки в новеллу

Эпилог

Три года спустя

Лина

Летнее солнце ярко сияло, лучи играли на черепицах изогнутых крыш.

Я вышла из дома, держа на руках своего младшего сына. Наш с Шиареем годовалый малыш так утомился, играя с божественным Миуки, что свалился без сил и теперь спал на редкость крепко. Хвостик ребёнка, такой же чёрный, как у Шиарея, свешивался с моей руки, медленно покачиваясь в такт дыханию.

Малыш вздохнул во сне, сжав кулачки, и я не удержалась – поцеловала его в лобик. Улыбнулась сама себе. Три года пролетели, как прекрасный сон. Я освоилась в роли жены высшего ёкая и была так счастлива, что иногда мерещилось, что все ужасы прошлого я себе просто выдумала.

– Доброе утро, госпожа Линари! – поприветствовал меня проходящий мимо синекожий ёкай с закрученными рогами. Я вежливо кивнула ему в ответ.

Теперь такое было в порядке вещей.

За последние два года Хаака под влиянием (и порой давлением) Шиарея сильно изменила свой облик. Сейчас это был первый, но не последний город, где ёкаи и люди жили свободно.

Постепенно всё менялось.

И я надеялась, что настанет миг, когда на уровне мира рабство будет запрещено – не важно, для ёкая или для человека. А пока островок этого будущего мы создали в Хааке.

Укачивая сына, я шла по мощённой дорожке.

Город вокруг дышал, как живое существо. Повсюду висели шёлковые фонарики – белые, синие, алые, – которые вечером вспыхивали мягким светом. Аромат жасмина смешивался с дымком от угля, на котором жители пекли рисовые лепёшки, и сладостью свежих персиков, разложенных на прилавках.

Оглядываясь кругом, я заметила, что на одной из боковых улочек стоит крупный синеволосый ёкай в чёрном кимоно. На его лбу проступали хищные костяные наросты, а кожу местами покрывали голубые чешуйки. Он был из демонов физического типа – мог поднять гружёную телегу и даже не запыхаться. Но сейчас этот силач неловко переминался с ноги на ногу, а в руках нервно сжимал букет необычно ярких цветов с красными лепестками.

Через миг из дома рядом, озираясь, выскользнула человеческая девушка. Миниатюрная, с каштановыми волосами и глазами цвета сосновой смолы, в белом кимоно, украшенном вышивкой в виде летящих журавлей.

Она замерла, увидев синеволосого ёкая, и на её щёках вспыхнул румянец.

– Я… эм… – Синеволосый шагнул к ней. Протянул букет. Голос у него был низким, рычащим, но в нём ощущалось волнение. – Это для тебя. Эти цветы. Они… защищают от плохих снов. Я хотел, чтобы ты знала, что я…

Девушка рассмеялась – её смех зазвучал тонко, как колокольчики в ветру.

Она приняла цветы, прижала к груди, а затем встала на цыпочки и нежно поцеловала ёкая в щеку. Тот замер, будто его окатили ледяной водой, но в следующий миг обхватил её руками, прижимая ближе, и…

Я отвела взгляд, чтобы не смущать парочку. И пошла дальше, ощущая как в груди разливается тепло.

– Лина! – вдруг раздался неподалёку звонкий голос Ами. Мой сын спал так глубоко, что даже хвостиком не шевельнул. Сестра нагнала меня и зашагала рядом. Её, такие же как у меня, белые волосы были заплетены в почти-аккуратную косу. Подол кимоно развевался от порывистых движений.

Ами была полна жизни. За последние три года она из ребёнка начала вытягиваться в девушку. И уже сейчас было видно, какой красавицей она вырастет. Ещё несколько лет и, чувствую, за ней начнут табунами ходить женихи. Но есть опасение, что моя сестричка посмотрит только на того, у кого будет хвост…

– А слышала, что опять Рокомоко начудила? – хитро зашептала сестра. И я уже знала, она специально исковеркала имя матери моего бывшего жениха, которая так и не переехала из города – попросту было некуда. Как оказалось, она прогуляла состояние своего давно почившего мужа, и была в кредитах как в шелках. Как и вся их семейка.

– Ты про госпожу Рокомо? – всё же уточнила я.

– Да-да, – замахала рукой сестра, – её выгнали с работы из булочной! Потому что, представь, она начала требовать к себе особого отношения. Утверждать, что якобы в её жилах течёт особая кровь. И что она дальняя родственница императора. Вот умора! Говорят, она голосила на всю рыночную площадь и поносила ёкаев и новые городские порядки! После такого её уж никуда работать не возьмут!..

Сестра хихикала, рассказывая историю, а тем временем мы свернули на главную улицу – широкую, с магазинчиками с двух сторон. И подошли к лавке с ярко-красной вывеской, где изображён был лисий силуэт.

– Мне сюда, – сказала я, останавливаясь.

– Давай я присмотрю пока за лапочкой Акиром, – Ами протянула руки. И я с осторожностью передала ей сына. Он тут же обвил хвостиком её запястье, приоткрывая глаза. Широко зевнул.

– Уф, кто тут хвостатый соня, – тут же начала сюсюкать Ами, забыв про меня.

– Госпожа Лина, я вас ждала! – тем временем раздался от лавки мягкий голос.

Молодая девушка-лиса, чьи огненные волосы переливались на солнце, как пламя, вышла из-за прилавка своей кондитерской, чтобы встретить меня. Её звериные уши, заострённые и покрытые пушистым мехом, были повёрнуты в мою сторону. А рыжий лисий хвост приветственно изогнулся за спиной.

– Кстати, я сегодня ещё испекла пироги с лепестками жасмина! Ваши любимые. Возьмёте?

– Конечно!

Я вошла в лавку, оставив Ами с ребёнком на улице. Внутри пахло сладостью и чем-то травяным. Кицуне, чьё имя было Эрита, отмахнув рыжим хвостом, убежала хозяйничать вглубь лавки, а через несколько мгновений уже вернулась, протягивая мне чашку дымящегося чая.

– Попробуйте. Я добавила мяту и кое-каких особых травок.

– Спасибо. Это очень вкусно, – отпив, похвалила я. И это была правда. Эрита заулыбалась шире.

– А вот ваш заказ. Уже собран… – она нырнула за прилавок, чтобы достать сумку с пирожками и сборами, которые я у неё просила.

Я отставила чашку на прилавок. И с благодарным кивком приняла свой заказ.

Сейчас Эрита светилась радостью и здоровьем. Но так было не всегда. Три года назад, когда мы только забрали её с невольничьего рынка, на ней не было живого места. Бедняжка многое пережила. Но сейчас восстановилась – и кажется, забыла ужасы прошлого.

– Кстати, насчёт Ами… – Эрита хитро взглянула на меня из-под длинных ресниц, распушила лисий хвост, – у неё явно талант! Она помогала мне смешивать сборы для заказа, и на ходу предложила несколько улучшений. Она слышит травы… это редкий для человечки дар. Если вы не против, я бы взялась её обучить, как работать с корнями и ягодами.

– Если она захочет, то я, конечно, только за, – немного устало улыбнулась я.

Я втайне надеялась, что новое обучение займёт мою младшую сестрёнку, и она перестанет всё время выспрашивать меня о мужчинах-ёкаях с мечтательным видом. Но слишком много шансов на это не закладывала.

***

И вот поздний вечер окутал Хааку шёлковой тьмой. Звёзды алмазной крошкой высыпали на небо.

В крытой беседке было так уютно, что уходить совсем не хотелось.

Фонарики из рисовой бумаги, подвешенные под деревянной крышей, мерцали тёплым светом. Всюду стрекотали цикады. На низком столике в центре я накрыла к ужину свежий имбирь и рисовые шарики с лососем, запечённые в угле. Ноздри щекотал сладкий травяной аромат чая с мёдом.

Я быстро насытилась и теперь отдыхала. Мой муж-ёкай мягко приобнял меня сильной рукой за талию. Я нежно касалась пальцами хвоста Шиарея, что свернулся на моих коленях. А муж ласково гладил мои распущенные волосы, в которых кроме гребня-лилии не было никаких украшений или лент. Было так умиротворяюще, так уютно… Я бы и вовсе задремала, если б не моя сестра Ами…

Она сидела напротив вместе с господином Миуки. Оба они склонились над двумя нашими с Шиареем сыновьями, что спали на подушках. Божественный кот-покровитель и моя непоседа-сестра с любопытством исследователей наблюдали за… хвостиками! Такими же, как у моего мужа, только куда как меньше. И если божественный Миуки лениво щурился и неспешно между делом умывался, то моя сестра не могла усидеть спокойно, чуть ли не подпрыгивая от переполняющих её эмоций.

– Господин мудрейшей Миуки, – шёпотом говорила она божеству, – а вы замечали, что хвостики ёкаев… они словно сами по себе? Будто у них даже есть своё мнение. И свои предпочтения. Вот смотрите! – она указала на нашего старшенького спящего малыша, чей алый хвостик изогнулся и словно с любопытством направил раздвоенный кончик на мою сестру. – Ну! Он же будто меня слышит! Но как это возможно? У хвостика нет ушей… я проверяла!

– Мурр, зачем им уши, – божество лениво потянулось, выгибая спинку, – хвосты и так всё ощущают. Многое знают. Что естественно! Как думаешь, котлетка, от кого у ёкаев хвосты?

– От кого же?!

– Ну так от котов, м-р-р. А даже самый обычный небожественный кот весьма умён и мудр-р. А высшие хвостатые ёкаи – получили благословение от древних хвостатых божеств! И у них выросли дивные хвосты. Ёкай – смесь мудрости и хаоса. И если хаос ёкая обитает в голове, то мудрость как раз в хвосте. Это все знают.

– Все? Впервые слышу… – удивилась Ами. А я подумала, что тоже впервые о таком слышу.

– Просто ты ещё маленькая. Сама как котёнок. Впрочем, не только ты… люди ещё очень молодая раса. Но мы, м-р-р, кошачьи божества, присматриваем за вами. Чтобы было много-много котяток. М-р-р… и вот, делимся мудростью.

– Благодарю вас, что присматриваете и учите нас, – и Ами с серьёзным лицом поклонилась божеству, отчего тот гордо распушил серебряную шёрстку. И даже замурлыкал от удовольствия. – А можете дать мне ещё каких-нибудь знаний, о мудрейший и прекраснейший из божеств!

– Ну если ты просишь, мр-р… Тогда вот! Помни, лучше сначала завоевать любовь хвоста, а голова догонит.

– Я запомню! А ещё… Ой! – сестра вздрогнула, потому что в этот момент хвостик моего спящего сына вдруг ущипнул Ами за ногу прямо через кимоно. Видимо, не больно, раз она раскраснелась от волнения и заулыбалась: – Он меня сейчас поцеловал!

– Это вряд ли, – вздохнул Миуки. – Он намекает… что пора бы тебе прогуляться, котлетка. Ведь Линари должна поговорить с мужем про котяток.

– Котяток?! – Ами вскинула на меня взгляд. Секунда непонимания, а потом её губы сложились в завистливое “О-о-о”: – … понятно… Я тоже хочу себе мужа с хвостом. И чтобы потом все дети были с хвостиками.

Последнее она прошептала совсем тихо, наклонившись к самому уху Миуки. Но я услышала. У меня вообще стал какой-то очень звериный слух… Шиарей говорил, что это из-за него. Потому что я теперь тоже самую малость “ёкай”.

– Посмотрим, что можно сделать, котлетка, – ответил Миуки моей сестре и мягко выпрыгнул из беседки. Ами поднялась вслед за ним. Попрощалась. И они пошли к дому. Я наблюдала за ними, чувствуя, как в душу закрадывается лёгкая тревога.

Не понравились мне последние слова божества. Уж не собирается ли он втянуть мою непоседливую сестру во что-то опасное? Надо бы попросить его, так не делать и… Но тут хвост Шиарея привычно обнял мою талию и притянул меня ближе.

“Лина, любимая…” – раздалось в моих мыслях, и все тревоги тут же померкли.

А потом муж положил мне в ладонь бархатное ложе. На нем лежало кольцо – красного золота, с рубином в форме капли, окружённым алмазами. Это было так красиво, что у меня замерло дыхание.

– Это… – я не могла вымолвить ни слова.

– Чтобы порадовать тебя. Нравится?

– Да! Спасибо!

Я ощутила, как на губах расцветает улыбка. Счастье сжало сердце. Муж сам надел кольцо на мой палец. Оно вспыхнуло, отразив свет звёзд.

– Кольцо зачаровано. Я добавил в него каплю своей крови, – шепнул мой ёкай. – не все легенды о крови ёкаев правдивы, Лина. Но многие. И кто как не моя жена вправе пользоваться магией моей крови…

Я мельком вспомнила как в самый первый день привела Шиарея в сарай в матушкином старом доме, чтобы спрятать от семьи. Как он рычал и скалился – решил, будто мне нужна его магическая кровь. А я думала – что это всё сказки… Но теперь – вся моя жизнь как прекрасная сказка.

И каждый день – я становлюсь капельку счастливее. Хотя постоянно живу в ощущении, что дальше уже некуда! Вот и сейчас – прекрасный подарок мужа, огонь любви, что бурлит в его крови – подбросил меня на новый уровень счастья!

Я с трепетом приняла подарок – и это было не только кольцо. Но и эмоции, которые передавал мне Шиарей. Его обволакивающая сердце горячая страсть и почти болезненная нежность. В ответ я тоже открыла свои чувства. Это было похоже на то, как сталкиваются два потока, сливаясь в единое целое – сильное, прекрасное.

Счастливо улыбаясь, я заглянула мужу в лицо.

– Шиарей… – вздохнула, кладя свою руку себе на живот. – Я должна кое-что тебе сказать… Я…

Он замер. Его пальцы легли поверх моих, и в золотых глазах мелькнуло понимание.

– Ты ждешь от меня дитя, моя Лина. Ты осчастливишь меня в третий раз… – хрипло выдохнул он.

Я кивнула. Шиарей наклонился, и его губы нашли мои.

Поцелуй был медленным, бережным. Его язык касался меня осторожно, но настойчиво, а по моему телу разливались волны тепла. И сквозь нашу связь в моей голове прозвучали его слова: “Ты моя… навсегда”.

В этот момент любовь Шиарея наполнила меня целиком – без слов, без границ.

Мы целовались, и время перестало существовать. Время из тропы, уходящей за горизонт, стало священным кольцом. Циклом. Я поняла в этот момент, что моя любовь к этому ёкаю будет длиться вечно.

Откровение вспыхнуло и медленно угасло в моём сознании.

Я затихала в его объятиях мужа. Мы смотрели на звёзды, мерцающие в небе.

Мы сами – стали этой тёплой летней ночью. Мир замер.

А потом светлые мысли вновь понеслись в моей голове. Счастливо, как молодая бурная речка, сбросившая лёд по весне.

Я думала о будущем, о нашем неугасающем счастье, и о том, что ещё многое предстоит сделать.

Городу нужны реформы. Стране – справедливость. А ещё когда-нибудь мы обязательно посетим родину Шиарея… Мир ёкаев. По нашей связи я знаю, что муж не в ладах с братьями, но уверена – найдётся повод и они помирятся. Я буду этому очень рада.

…но это всё потом.

А пока Шиарей пообещал остаться ради меня с людьми – и построить новый мир здесь.

Я вздохнула и прикрыла глаза, уютнее устраиваясь в объятиях любимого. Слушая его сильное сердце под щекой. И то, как напротив нас сонно сопят наши малыши. И я знала: всё будет хорошо.

Потому что такая любовь, как наша, не может быть случайностью.

Это судьба.

Которую мы создали сами.

Конец!