Жестокий Ёкай для попаданки в новеллу

Глава 20

И снова моя рука – в руке Шиарея. Мы стоим в круглой зале храма перед столом-алтарём.

Наши руки перевязывает золотистой лентой безупречный жрец. Очень аккуратно, умудряясь не прикоснуться к коже. Странного посоха при нём нет. Но белая змейка, что встречала нас у ворот храма – теперь покачивается на его плече, точно танцует гипнотический танец. Сперва её близость меня слегка нервировала. Но ни Шиарей, ни жрец не предавали ей значения, и я по их примеру – невольно перестала переживать о неё. У меня было чувство, что змея для меня безопасна.

Раз мой будущий муж уверен, то и я уверена.

… Жрец говорил лаконично, почти сухо. Эта брачная церемония была не очень то похожа на то, к чему меня готовили, когда ходила в невестах Ёнсу.

Как-то просто всё было. Точно говоришь с добрым другом. Шиарей согласился вслух стать моим мужем, когда жрец спросил об этом (причём с таким лицом точно делает нам с ёкаем огромное одолжение!).

Безупречный не забыл закатить глаза, точно мы отрываем его от сверхважных дел своими церемониями, но затем ровным тоном поинтересовался:

– Согласна ли ты, человек… Лина-ри. Стать женой ёкая Шиарея, принять его мир, стать частью расы ёкаев, жить его век… рожать полудемонов с ликом светлым подобно твоему, но с хвостами, что будут звучно щёлкать на всю округу?! Наводить ужас на суеверных крестьян и так далее. И хотя "Серебряное Божество" сообщило мне, что с этим вопросом мы запоздали, я обязан его задать…

Ничего не понимаю. Запоздали с вопросом? Что он имеет в виду? И почему-то вспомнилось, как Миуки что-то мурлыкал о котятках. По телу прокатилась горячая дрожь. Что если…

Но это моя мысль оборвалась, словно её накрыли невидимым куполом.

О чём я там думала?..

– Айрон! – тихонько зарычал на жреца мой муж, – давай-ка без отсебятины…

Шиарей мельком бросил на меня взгляд: смесь беспокойства, нежности с чем-то ещё. Я не успела разобраться, что это могло значить. Вновь заговорил жрец:

– Я лишь перефразирую общепринятый брачный обет под ваши особые обстоятельства, ёкай! Человеческие обеты совсем не годятся. Пожалуй, стоит создать отдельное предписание для таких вот парочек, – процедил жрец. – Я, между прочим, для тебя стараюсь! А ты вместо благодарности…

– Спасибо, – вклиниваюсь я в очередную перепалку, – Обет очень красивый. И… я согласна… на всё, что вы перечислили…

Кольца хвоста Шиарея крепче обвивают мою талию. Жрец несколько мгновений буравит меня взглядом своих чернеющих глаз.

Но я чувствую, что Шиарей расслабился. Неужели думал, что я могу отказать у алтаря? В последний миг? Похоже на то…

Я обнимаю своей любовью и вниманием разум мужа… осторожно, пока неумело прошусь заглянуть в его мысли и… да! Боги Поднебесья! Он думал, я могу передумать!!!

– Шиарей?! – я, возмущённо распахнув глаза, уставилась на своего ёкая. А он лишь улыбнулся. Покрепче перехватил мою руку, что была связана с его за запястье золотой лентой, поднёс к горячим губам и коротко поцеловал меня в кисть.

“Моя Лина. Я екай, полудемон. Опасаться, что лучшая женщина в мире меня не выберет… это нормально. И я не хочу давить. Но я рад, что ты так уверена в нас. Это крайне важно”.

И я мягко улыбнулась, сжимая руку мужа в ответ.

Церемония продолжается.

И жрец с ёкаем больше не препираются. Мне даже мерещится, будто тон безупречного становится мягче.

В какой-то момент золотая лента, что перевила наши запястья – засияла – исчезла – словно втянулась под кожу. А через миг я разглядела на наших руках одинаковые браслеты – просто лаконичные круги красного золота. У Шиарея – один. У меня, вместе с помолвочным осыпанным рубинами – два.

…А потом мы с Шиареем целовались, жрец отрешённо шумно выдыхал.

Шиарей подхватил меня на руки и закружил по зале, игнорируя бурчание жреца о том, что мы создаём бардак.

– Поздравляю, – холодно договорил Айрон, и синеглазая белая змея с недовольным шипением (под стать своему хозяину) сползла с его плеча куда-то за алтарь.

А ещё через миг в руке жреца возник посох, и он ударил им об пол храма. Шиарей прекратил меня кружить.

Мы замерли.

А храм вокруг нас – начал меняться.

Я задержала дыхание в восхищении. Окна храма точно раздались, впуская в круглый зал больше света. По стенам поползли цветы – белые и светло-розовые лилии, очень похожие на каменный магический гребень в моих волосах. Огромный арочный проход в сад точно превращал весь храм в гигантский свадебный шатёр.

В центр залы вырос словно из пола круглый столик, полный праздничных угощений. Накрытый явно для нас двоих.

– Зал и спальная комната, что я вам выделил – в вашем распоряжении до утра, – ровным тоном выдал жрец, – отмечайте свой странный праздник. Храм гарантирует вам безопасность и покой. А утром… уходите к людям… или к ёкаям. Мне без разницы! После вас тут будет полнейший хаос!

Холодные речи не бились с добрыми поступками жреца, и на мои глаза очередной раз навернулись слёзы – на сей раз, слёзы благодарности.

Мы с Шиареем тепло поблагодарили безупречного Айрона, и тот двинулся прочь, прихватив с алтаря книгу – которой, я уверена, там раньше не было. Оооо да это же та самая книга из моего видения!!! Неужели это её хотел получить жрец у господина Миуки?!

– Это… – я проводила взглядом книгу.

Но жрец исчез в арочном проёме без всяких объяснений.

«Благословляю вас», – мурлыкнул голос Серебряного Божества в моём разуме.

“Спасибо, господин Миуки…”

И мы с Шиареем остались одни.

Я скользнула взглядом по цветам, по праздничному обеду…

И залипла на золотых глазах моего необыкновенного мужа, который держал меня в надёжных объятиях. Тело тут же отдалось изнуряюще сладкой пульсацией за лоном и трепетом под рёбрами, точно в клетке моего тела бьются маленькие птички сима-энага.

Мой ёкай наклонился ко мне, ласково провёл пальцем по щеке. Приблизил своё лицо к моему, точно собирается снова поцеловать…

– Ты голодна, жена моя? – хрипло шепнул Шиарей, опаляя дыханием мою кожу.

О да. Я была голодна. Только еда здесь была ни при чём…

Я залипла на губах Шиарея. Подумалось о кончиках его клыков – которые я увидела, когда мой муж игриво оскалился. О языке ёкая, о том, что этот язык со мной сделает, о том, что уже когда-то делал…

Только и успела моргнуть, как обнаружила себя в крепких руках Шиарея. Он буквально сгрёб меня в объятия! Обнимал, прижимал к мощной груди, перехватив под коленями и под лопатками. Хвост – неизменно обвивал кольцами мою талию. И я так естественно обнимала ёкая за широкую шею в ответ.

Невероятно. Это всё невероятно!

Мы замерли посреди расцветшего бело-розовыми лилиями храма – я в руках моего Шиарея.

«Ты теперь навсегда в моих руках, Лина» – хрипло шепнул Шиарей, его голос ласково проник в мои мысли, – «Я же говорил, что ты будешь моей, маленькая хрупкая человека…»

Да. Примерно так.

И страх, который подобные слова вызывали в начале нашего знакомства с ёкаем – когда он был в цепях и угрожал мне… любовью до смертельного изнеможения… этот страх по инерции всколыхнулся во мне, тут же распавшись на что-то терпкое и сладкое. Животный ужас обратился щекоткой под рёбрами, стёк с меня и истаял – оставив лишь пульсирующее томление за лоном.

Шиарей довольно хмыкнул.

– Я так боюсь тебя, высший ёкай… – шепнула мужу в губы, пытаясь скрыть улыбку.

– То-то же, человечка, – игриво прорычал Шиарей, перехватил меня крепче, звучно щёлкнул кончиком раздвоенного хвоста. И куда-то понёс…

– Куда мы? – спросила сквозь счастливый смех.

Но муж не ответил.

Усадил меня на алтарь. Или стол… Или всё-таки алтарь?

И руки мужа тут же отпустили меня, чтобы через миг я ощутила кожей грубоватые подушечки его пальцев. Так аккуратно. Он вёл руку вверх по моей ноге, по обнажённому бедру, бесстыдно забравшись под моё алое свадебное кимоно. Пока не прикоснулся в самом сокровенном месте.

Я ахнула.

Отстранённо подумала, что если это всё-таки не стол, а храмовый алтарь Безупречных, то делать это здесь вроде как невежливо…

А потом я просто об этом забыла. Пока ласковые сильные руки Шиарея блуждали по моему телу, пока развязывали искусно вышитый пояс кимоно, пока стягивали шёлковую алую ткань с моих плеч.

Я просто сидела на столе (буду думать, что это всё же стол) – и смотрела… Как красив мой ёкай.

С трудом осознала, что сижу, уже полностью обнажённая: на мне ничего нет – кроме помолвочного и брачного браслетов, да ещё гребня-лилии – о котором я лишь знаю, но не чувствую его.

А мой муж полностью одет, и он разглядывает меня – никуда не торопясь. Пожирает взглядом всё моё тело, вбирает разумом мельчайшие детали (я знаю – ведь в то же самое время ловлю в собственном разуме отражение того, что ощущает! И это – какой-то непостижимый прежде для меня уровень чувствования).

Взгляд Шиарея плавит моё тело – словно чертит огненные линии. А я вместо того чтобы сгореть, лишь раскрываюсь навстречу.

Непостижимо.

Сижу обнажённая в доме Безупречных. Который они сами даровали нам с мужем до утра!.. Я попала в сказку…

– Это твоя новая реальность, Лина, – очень серьёзно произнёс Шиарей, заглядывая мне в глаза. Я шумно выдохнула, по телу пробежала стайка мурашек. Я раскрыла объятия навстречу мужу, и мы соединились вновь. Точно схлопнулась вдруг. Дважды, трижды! – в нечто единое. Тело к телу – сплетение рук, завитки хвоста и такое же – сплетение разумов – тугие завитки мыслей. Чувств. Желаний.

– Я люблю тебя, Лина, – выдохнул мой ёкай на ухо мне, бесстыдно обвившей его голыми руками и ногами.

Усилием воли сконцентрировала собственное внимание на своём смертном теле и вдруг поняла: всё это время за лоном скручивает отчаянная пульсирующая жажда, тоскливая пустота, мольба, предвкушение… Чувствительные груди пылают. Я прижалась к праздничному одеянию мужа, а теперь – медленно расцепляю хват вокруг его мощной шеи. И мои пальцы на ощупь стягивают с Шиарея его праздничные одежды.

Прохладный шёлк, горячая кожа…

Человек должен бы обжечься, но я словно уже что-то другое.

Я словно та, кому пламя ёкая никогда и не могло навредить.

– Точно, моя Линари. Правда в том, что я никогда не мог тебе навредить. Моя единственная…Миа-несса. Так это звучит на языке моих предков.

Красивое слово…

– А зачем пугал меня? – усмехнулась шёпотом, и мой вопрос утонул в шелесте ткани, что стекла сейчас под ноги Шиарею.

Он остался так же обнажён, как и я.

– Разве тебе не нравилось всё, что я говорил тебе?.. – усмехнулся Шиарей еле слышно, мягко заставляя меня завалиться на стол.

Я подчинилась.

– Нет, – я счастливо жмурилась, пока муж покрывал поцелуями мои губы, затем шею, грудь, живот… – это было так неприлично… ах!

Шиарей вдруг забросил мою ногу себе на плечо, а затем и вторую, пристраиваясь между моих разведенных ног. А цепочка его горячих поцелуев потянулась по внутренней поверхности моего бедра вверх.

И всё во мне сладко сжалось от предвкушения того… что этот мужчина сейчас со мной сделает.

– Сейчас будет ещё неприличнее, жена моя.

Дыхание Шиарея обожгло внутреннюю поверхность моего бедра. А мощный но нежный хвост мужа оплёл меня более широкими кольцами чем обычно. Раздвоенный кончик лёг мне между грудей, я схватилась за него обеими руками, и тот вдруг ласково обернул мои запястья – связывая живыми путами. Заманил в ловушку!

Что это такое?!

Но как только он это сделал – за лоном всё жёстко сократилось.

А ещё через миг – горячий язык мужа коснулся меня между ног.

…Ах!!!…

Я вздрогнула, выгнулась от неожиданности.

Что он делает?!

Но через миг этот вопрос вылетел из моей головы. Меня будто молнией пронзило. Протяжный стон сорвался с губ. Я зажмурилась до золотистых пятен в темноте под веками. То, что Шиарей делал там – внизу – это было слишком… приятно! Настолько, что отдавалось разрядами в кончики пальцев. Голова кружилась. Мысли разбегались. Я горела! Пылала. Так разве можно?! Так кто-то делает?!

“Это только начало”, – мелькнула в голове мысль.

Его? Моя? Не было сил это понять. Разум плавился от удовольствия. Плыл.

Шиарей мучил, изводил. Опалял. Я ощущала его раскалённый влажный язык – каждую его неровность, его длину – на самых чувствительных участках своего тела и наконец – внутри. Он прижимался ко мне изнутри и… И дух мой куда-то рвался из тела прочь! Мои счастливые стоны разносились под сводчатым каменным потолком, отражались музыкальным эхом.

Музыкальным прекрасным эхом – так думал обо мне Шиарей. А ещё что я – вкусная. И он теперь будет пробовать меня на вкус очень часто. Всю нашу не-по-человечески-долгую жизнь. Как и обещал…

Сначала язык, потом хвост, а потом – его мужское естество.

Всё будет во мне.

И сейчас, и потом.

Эти мысли муж выставлял напоказ, подталкивал ко мне – хотел, чтоб я всё это знала. Чтобы эти обещания звучали в моих мыслях его голосом, пока он мной владеет…

А потом чуть разведённые кончики хвоста, что всё ещё связывал мои запястья, захватили и слегка сжали один мой сосок! – перед глазами взорвался сноп искр, скрадывая момент, когда язык мужа покинул моё тело. Но к самому входу Шиарей тут же приставил своё горячее огромное достоинство. И вошёл в меня, исходившую женскими соками, – так легко и естественно.

И я вновь подивилась: как это он во мне поместился, как не порвал меня?

Но это была очень короткая мысль. Она тут же утонула в неотвратимых волнах наслаждения, пока он двигался во мне. Время шло, я дышала его запахом. Толчки мужа во мне становились жёстче и чаще, темп нарастал. Пока мир не вздрогнул особенно сильно – зашатался и пропал – словно чистый свет вспорол серый камень храма и мироздание треснуло, выжигая моё прежнее миропонимания.

Я другая.

Всё – другое.

У нас с ёкаем Шиареем – будут дети. Много детей. Много поколений прекрасных хвостатых детей…

Мир только что окончательно изменился – множество судеб перевстало на иной путь и покатилось по прекрасной широкой колее. И этого уже не изменить!

Меня трясло. Моё тело отчаянно сжимало мужскую плоть Шиарея во мне. Сокращения вырывали из горла крики удовольствия, мой ёкай рычал, вколачиваясь в меня особенно жёстко. Его горячее семя пролилось в меня упругой струёй. И накатила новая серия сокращений за лоном. Обжигающе-острые сменялись изнуряюще-плавными. И всё повторялось сначала…

…Я кричала странно… шёпотом. Голоса не было, словно я потратила весь свой звук.

***

Мужской орган мужа всё ещё пульсировал во мне.

Шиарей ласково сжимал меня в своих объятиях, и мы оба лежали на каменном полу. Он – на спине. Я – сверху, на его мощной груди. И оба мы – пылающие. Я протянула ладонь за его плечо и коснулась каменного пола. Но этот камень, холодный как морское дно, никак не мог охладить меня… Казалось, сама моя кровь стала горячее – и это навсегда.

«Люблю»…

«Люблю»…

Наши голоса переполняли общий разум.

Насколько же СИЛЬНО я люблю этого ёкая?

Разве такое возможно? Я никогда и ни к кому подобное не испытывала. Меня будто переполи пузырьки счастья. И казалось – если пожелаю оторваться от земли, то ей меня не удержать… И мне всё подвластно.

Я лежала шокированная произошедшим. И чувствовала, как плоть мужа, которая так меня и не покинула, твердеет вновь.

И улыбнулась подрагивающими губами.

Но вдруг он попытался осторожно сдвинуть меня. Чтобы его плоть покинула меня. Я была не согласна. Я обняла его ногами жёстче, как только могла в этом положении, давая понять что не хочу этого.

«Тебе много, Лина… – ласково коснулся моего разума Шиарей, – не хочу тебя замучить. Ты человек…»

«Нет, – я и положила раскрытую ладонь мужу на щёку, заставляя взглянуть на меня пылающими счастьем золотыми глазами, – я теперь… как ты. Разве ты не чувствуешь? Я же твоя жена. Я стала сильнее!.. И мне всегда будет мало».

«Не могу… и не хочу сопротивляться, когда ты так настаиваешь, – ёкай хитро оскалился и крутанулся так, что я оказалась прижата к полу храма под ним, – твоё желание для меня закон, Лина. Любое. Но особенно это…»