Жернова. Книга 2

Глава 14. Ловушка

— Хочешь сказать, что я похотливый козел? — зарычал Гуннар. — Ну так не сдерживайся, добивай!

Ларс молчал, было тошно.

— Твоя светлость, скажи что-нибудь умное…, — Гуннар настойчиво смотрел на него из-под светлых бровей.

— Умное…. — рассеянно повторил Ларс, закусив губу. — Мы в глубокой заднице, Ваше высочество.

— Это я и без тебя знаю, — буркнул принц, раздраженно дергая за ворот промокшую от пота рубашку, — эта дикая жара… Может, она так подействовала…

— Может и она… — мрачно усмехнулся Ларс, не веря во все это сумасшествие. Перед глазами стояло прелестное полудетское личико прионсы, рассыпанные по плечам сияющие волосы…

— Ты прекрасно знаешь, я не страдаю нездоровым влечением к малолеткам, — продолжал оправдываться Гуннар. — Но ты же согласен, что она страшно привлекательна… Я видел, как ты смотрел на нее, кузен.

— Смотрел, — хорошенькая барышня подросткового возраста…

— Можешь мне не верить, но это было нечто такое…. Невообразимое… — покрутил принц пальцами, пытаясь сформулировать что-то понятное ему одному.

— Бред, Гуннар. Ты хочешь сказать, что пятнадцатилетняя девственница с суровым монастырским воспитанием, — а Воспитательный дом для благородных, по сути, и есть монастырь, — так тебя завела, что у тебя перегрелась крыша?

— Похоже на то, — устало согласился принц. Закинув голову, он пытался вытряхнуть из кувшина последние капли воды.

— Да перестань! Что такого может предложить мужчине одна, чего не может дать другая? Если бы тебе было четырнадцать, и ты первый раз переспал с женщиной, я бы поверил, что весь мир сошелся у нее между ног. На некоторое время — пока ты не сравнил ее с другой… Но не сейчас, когда ты уже десяток лет бороздишь постели…

— И тем не менее…

— Ты так сильно надрался?

— Выпил пару бокалов этого их черного вина, приятная штука, кстати… — вздохнув, ответил Гуннар, — а дальше было еще приятней. Она с восторгом разглядывала Технический вестник, который я позаимствовал у тебя из планшета, фото машин, кораблей, дирижаблей. И мы, как школьники, пили уже только соки, да… и еще кофе…

— И…? — Ларс исподлобья смотрел на кузена. Ему было крайне неприятно обсуждать романтичное приключение принца, которое привело к кошмарным последствиям. — И где был ее… этот… мальчишка-телохранитель? Жасмин? Фрейлины, служанки, кто там еще должен был находиться?

— Никого не было, Ларс… — Принц зажмурился, напряженно вспоминая отдельные фрагменты, оставшиеся в памяти после тяжелого похмелья. Он помнит, как пах наливается сладким жаром, отзываясь на соблазнительный смех юной девушки… Малолетка, — с презрением к себе думает он, пытаясь отогнать похотливые мысли. Вот она наклоняется, показывая тонким пальчиком на очередную картинку, и ее волосы щекочат ему висок. Тягучий пряный запах кожи заставляет его сердце колотиться как бешеное… Она берет смуглый персик, надкусывает, и теплый сок увлажняет ее розовые манящие губы и мелькающий между ними язычок. Она хохочет, блестя глазами, и обильные струйки нектара текут по нежной коже подбородка и шеи.

Неожиданно он приникает ртом к благоухающей персиком коже, жадно слизывая языком влагу. Он слышит ее стон — этот зов, рвет кружева, шнуровку на ее платье и шалеет, когда медовые грудки с розовыми сосками, изрисованные арианским орнаментом, вырываются из разорванного лифа. Изнутри поднимается незнакомая доселе темная и жаркая неодолимая сила. Кусая зубами соски, он грубо мнет ее тело, выкручивая кожу на груди. Он помнит ее крики и красную пелену перед глазами. Он не испытывает нежности, только невыносимо-острое желание вонзиться в это теплое шелковистое тело, ощущая, как оно содрогается под ним.

— Если честно — у меня действительно снесло башку. Я всегда мог контролировать себя, даже пьяный… а здесь, как в бреду… Даже в борделе Вальбурга я не испытывал такого… острого и болезненного возбуждения.

— Ммм, — промычал Ларс, — это, несомненно, отличная рекомендация для юной наследницы трона. Похоже, что по мастерству любовных игр прионса Лаара превзошла всех шлюх Энрадда.

— Она вовсе не вела себя как девственница, коей обязана быть по статусу. Я не был готов к такому… И чему их только учат в этих Девичьих садах — так, кажется, называется этот арианский монастырь для благородных девиц в кавычках?… — лицо принца стало злым и растерянным одновременно.

Ларс кивнул, глубоко затягиваясь и не сводя глаз с горизонта. В распахнутое окно врывался океанский ветер. — Мне все это сильно не нравится. — Он выпустил струйку дыма, но ветер нагло бросил едкий дым обратно — прямо ему в глаза.

— Удивил. Мне тоже… — пробормотал Гуннар.

— Я сейчас не о последствиях, — отмахнулся Ларс. — Я о том, что во всей этой истории есть что-то мутное, неправильное, я бы даже сказал ненормальное. И, судя по развитию событий, тебе придется скоропостижно жениться, дорогой кузен. И это — в самом лучшем — и просто невероятно счастливом случае.

— Как это жениться? — Гуннар остолбенело смотрел на кузена.

***

Оба напряженно смотрели на дверь, за которой послышались тяжелые шаги и бряцанье оружия. Вскочили. Трехслойная, обитая железными пластинами, дверь медленно, без скрипа, открылась. В комнату, шурша плащом темно-красного шелка, медленно вошел король Готфрид, и просторное помещение, казалось, сразу стало меньше, заполнившись его высокой грузной фигурой.

Он молча смотрел на Гуннара темными злыми глазами. Лучи солнца, вынырнувшего из-за облака, плывущего за окном, упали на бороду короля, и Ларсу показалось, что весь его гнев сосредоточился в яростном сверкании рыжих волос. — Вы смертельно оскорбили прионсу, мою семью и весь Лаар, — густой голос был ледяным, как зимний ветер. Готфрид замолчал, сверля взглядом принца.

А он умеет держать паузу, — подумал Ларс. — Прямо обоссаться можно от страха… — наедине с собой и с кузеном он не стеснялся в выражениях.

— Я, владетель Лаара должен поступить с тобой, Гуннар, сын Магнуса, так, как поступают в нашей стране с насильниками. И с худородными, и с ноблесс. В благодарность за наше гостеприимство, ты повел себя с прионсой — наследницей великого рода Сарэй — как с грязной хусрой. Для преступника, обесчестившего наследницу трона, предусмотрена многодневная публичная казнь. Сначала раскаленными клещами ему вырывают важные мужские органы. Это неприятно. — Тяжелый, как камень, взгляд вперился в лицо Гуннара. — После чего насильника насаживают на вертел и запекают на медленном огне.

Король вещал о жутких подробностях не спеша, позволяя им проникнуться ужасом ожидаемого. Ларс ощутил, как кожа покрылась испариной, а мышцы напряглись, будто в ожидании удара. Только сейчас стало пронзительно очевидно, насколько они оба уязвимы, попав в сердце чужой страны, как в логово хищного зверя, — одни, без средств связи, и даже без собственной охраны. Ларс не мог отвести взгляд от темных глаз короля. Но как это ни странно, в панические мысли снова вклинилась еще одна — совершенно неуместная в этот напряженный момент, — все таки почему у дочери зеленые глаза, если у матери — светло-голубые, а у отца — черные, как маслины.

— И мне, как властителю Лаара и отцу обесчещенной дочери, плевать, что император Энрадда немедленно начнет войну. Крови будет много. Но, прошу заметить, — с обеих сторон. И не стоит особо рассчитывать на ваши продвинутые технологии — вспомните, как весело горели ваши дирижабли над нашими землями, пока мы не подписали с императором Магнусом договор о торговле и сотрудничестве…

Повисшую вязкую тишину, казалось, можно было резать ножом. Во рту пересохло. Ларс почувствовал, что рыжий колосс не блефует, но чего-то ждет… Может быть, ждет их возмущения, чтобы немедля дать знак охране приступить к выполнению кошмарной мести оскорбленного отца и короля. Нет, не это, не это… — мысли теснились в голове, мешая друг другу. Готфрид не заявился бы к ним сам, если бы действительно намеревался их казнить. Нет, похоже, Красный король хочет разрешить все случившееся к обоюдной выгоде, но ожидает, что нужный ему вариант будет предложен дерзким принцем Энрадда, напуганным до мокрых штанов. Да — надо предложить то, что поможет все решить мирным путем, выжить и вернутся в домой. И предложить как можно быстрее — ведь «промедление смерти подобно»…

Но Гуннар молчал, подавленный как словами Красного короля, так и своей виной, которую он не мог отрицать. И Ларс взял инициативу в свои руки. — Вы полностью правы, Ваше Величество. — Он поклонился, как было принято в Лааре. — И мы оба примем смерть со смирением, поскольку это справедливо. Но позвольте мне хотя бы частично оправдать поведение моего кузена…

Заметив едва заметный наклон головы короля и огонек заинтересованности в прищуренных глазах, он продолжил: — Принц Гуннар влюблен в прионсу Илайну, Ваше Величество. И взывая к вашему милосердию, я надеюсь, что вы примите во внимание его страсть к вашей дочери, страсть, которую по молодости он не сумел обуздать… И, быть может, Ваше Величество смягчит свой справедливый гнев.

Ларс настойчиво смотрел в глаза кузена, пытаясь внушить ему взглядом, что просить о пощаде и предлагать что-то в качестве откупного, должен он — наследный принц Энрадда. И до Гуннара, наконец, дошло. Он напрягся, как тетива взведенного арбалета. — Ваше Величество, мне нет прощения… — начал он, пытаясь сохранить самообладание и отгоняя жуткие картины, рождающиеся в голове. — Но если вы будете столь великодушны, что согласитесь на брак между мной и прионсой, это спасет честь Энрадда, станет драгоценным подарком для императора Магнуса, залогом великой дружбы между нашими землями и…

Готфрид резко ударил концом своего роскошного посоха о каменный пол, прервав Гуннара, и тот замолчал, напряженно глядя на неподвижную фигуру. Силен Красный король — умеет жути нагнать, — билась мысль в голове Ларса. Он изо всех сил надеялся, что Готфрид согласится на предложение принца, но… Пауза длилась минуту или две, которые показались вечностью.

— Свадьба через десять дней, — сообщил Готфрид, медленно роняя слова. — Императору Магнусу сообщат о радостном событии после того, как это событие состоится. В знаменательный день он узнает и о торжественной церемонии Супружеского соединения, и о том, что его наследник здоров и… счастлив.

Ларс выдохнул — пауза короля могла закончиться совсем другим решением.

— Мое решение вынужденное, как и срок свадьбы. Жрецы утверждают, что появились явные признаки того, что прионса зачала. Думаю, не стоит лишать моего внука отца.

Гуннар дернулся и застыл. Ларс тупо смотрел в спину Красного короля, открыв рот от неожиданного сообщения. Властитель Лаара развернулся и уже у двери, чуть повернув голову, добавил: — До свадьбы вы оба будете находиться в своих покоях. Готовиться к церемонии и думать о приятном.

***

— Какое зачатие? — Гуннар совсем не аристократично выругался. — Когда она успела — после одной ночи?

— Южанки весьма плодовиты, мой темпераментный кузен…

— Хорош, Ларс!

— Думаю, ее мать выдала желаемое за действительное, чтобы ускорить процесс замужества дочери… — уже без усмешки, заявил Ларс, — а то, что жрецы спустя всего несколько часов после близости разглядели беременность — это, конечно, полный бред!

— Что скажет отец? — схватился за голову Гуннар, ероша ежик светлых волос.

— Я был уверен, что Готфрид заставит нас ждать его решения не меньше суток, чтобы мы помучились в неведении… А он явно торопится, — задумчиво покачал головой Ларс.

— Они разрешат оповестить отца лишь в день свадьбы! — ты понимаешь? — прервал его рассуждения несчастный жених. Ларс механически кивал в ответ на вопли кузена.

— Я ощущаю себя беременной крестьянкой, которую насильно выдают замуж, — Гуннар впился зубами в яблоко, разорвав его наполовину.

— Образные фантазии, — хмыкнул Ларс, — проверь в штанах, вдруг и правда…

— Издеваешься… — Гуннар яростно хрустел яблоком.

— У тебя нет выбора… Это во-первых, а во-вторых, ты же сам сказал, что одурел от Илайны…

— Ну да, — нехотя кивнул принц. — И это тоже бесит! Бесит, что я, как школьник, не контролировал ситуацию…

— Судя по результатам вашего полуночного свидания, так и есть. Вероятно, тебя просто опоили, — ты же сам убедился, что их лекари знают толк в сильнодействующих зельях. Элмера Милостивая использовала древний как мир способ и просто «подложила» под тебя дочь, чтобы подстегнуть процесс замужества. Красный король наверняка в курсе, что тебе обещали в жены одну из дочерей властителя Ариании малхаза Мгер-Камари. Вот и подсуетился, чтобы предотвратить сближение Энрадда с Арианией. Все просто.

— Возможно, — нехотя признал Гуннар. — Но не лучше ли было сделать все, как положено — договориться спокойно, без угроз.

— Как положено — это долго. И никакой гарантии, что император Магнус согласится на этот брак. А с точки зрения лаарцев, лучше — это когда быстро и надежно… Ты якобы обесчестил принцессу под кровом гостеприимного Королевского дворца Розаарде! Ты нарушил все правила! А Красный король, кажется, относится к тому типу людей, которые считают, что уговоры и договоры — это хорошо, но уговоры с топором у члена — гораздо результативнее.

— Еще бы… Я и в страшном сне не мог представить, что меня заставят жениться… — Он с силой швырнул огрызок яблока в окно.

— А чего ты ждал? Если бы в Энрадде ты был бы, к примеру, фермером и обесчестил простолюдинку, ее папаша обженил бы тебя на следующий день, а мог бы и на вилы посадить…

— Я не фермер, кузен. Я наследник трона. — Гуннар выпрямился, упрямо сжав губы.

— Хорошо, что напомнил, — хмыкнул Ларс, — только это, похоже, ничего не меняет. И вообще — вполне возможно, что император уже задумывался о твоем браке с прионсой Лаара, вот и считай, что мы прибыли сюда с матримониальными целями…

— Хочешь подсластить горькую пилюлю?

— Само собой, кузен… Кстати, насчет дирижаблей Красный король был прав — наши научники и армейцы так и не смогли разобраться, какое оружие применяли лаарцы, чтобы сжигать наши суда над их территорией. И вообще, я понял, что в Энрадде ничего не знают о реальном могуществе Ордена Непорочных…

— Ты серьезно веришь в их колдовство, — усмехнулся Гуннар, — в эту самую яджу, о которой они постоянно упоминают?

— Не верю, но не могу отрицать очевидное — жрецы владеют какими-то неведомыми нам практиками… Хотя у них нет электричества, телефонии, телеграфа и других устройств, которыми мы пользуемся ежедневно… — Ларс невольно вскинул руку, чтобы посмотреть на часы. — И похоже, — не только жрецы… — пробормотал он, вспомнив, что подарил их пестроглазому мальчишке, который помог ему, когда он валялся на мостовой.

— По-твоему я должен согласится на этот шантаж? — Гуннар никак не мог смириться.

— В общем — да, — серьезно заявил Ларс. — Тебе придется переориентироваться с дочери малхаза на дочь Красного короля…

— Ты циник, брат. — Предлагаешь одну невесту срочно обменять на другую…

— Я прагматик, — уточнил Ларс. — Ты же не бросаешь влюбленную в тебя девицу… А теперь, когда малышку Фрейю, которую тебе прочили в супруги, отравили…

— Ужасная смерть… — нахмурился принц, — бедный ребенок…

— Как-то удачно все сложилось для Красного короля? Не находишь? — прищурился Ларс. — Маленькая Фрейя погибла, прионса Илайна созрела для замужества, а залетный принц из Энрадда оказался в нужном месте в нужное время…

— Брось, просто Готфрид действительно пользуется случаем… Кстати, а не странно ли, — озадачился Гуннар. — Я вдруг вспомнил наш разговор на совещании у отца… Помнишь? Насчет умшигтайских племен, «ведущих рухов»?

— Помню, — кивнул Ларс, — помню, что советник настаивал на том, что Красный король использует племена нохой, дрессирующие этих хищных птиц, для летучих атак на месторождения ферилла в Змеиных горах, чтобы перехватить у Ариании добычу и поставки металла в Энрадд. Ты об этом?

— Да, но сейчас я говорю не о ферилле… Если племена нохой служат Готфриду и Элмере, то возникает вопрос — кто-же направил этих самых птичек атаковать кортеж с прионсой Илайной, когда она возвращалась из Ариании…?? Что-то я запутался, брат…

— Ты прав, странностей тут навалом…

— И ведь если я женюсь на Илайне, Красный король наверняка захочет через свою дочь влиять на императора Магнуса?

— Само собой. Но мало ли, кто чего хочет. Я вот тоже хочу оказаться в родной Эббе. И мне почему-то кажется, кузен, что на деле крутить все политические и экономические шестеренки будет твой отец, — продолжал «сластить пилюлю» Ларс. — И тогда, как ты говоришь, возникает вопрос — а какая, собственно разница, через год ты женишься или через неделю.

— Ну, ты сравнил! — вскинулся Гуннар. — Огромная разница. Пока бы все обдумывалось, согласовывалось и организовывалось, я бы еще пару лет куролесил в свое удовольствие…

— Можно подумать, что женитьба кому то мешала… — отмахнулся Ларс.

— Но зачем так спешить?

— А если прионса действительно ждет… ребенка? Если протянуть со свадьбой, то у нее живот на нос полезет. И твоего наследника сочтут бастардом, зачатым до свадьбы. И в Энрадде, и в Лааре… Так что с точки зрения переживающего о беспутной дочке отца, все логично.

Гуннар тяжело вздохнул. — Отец не простит, что по моей дурости он попадет в столь унизительное положение… Ты представь только — императора Энрадда поставят перед фактом — наследник женился без его согласия и благославления. Может все свалить на интриги Элмеры и Готфрида?

— Так дело может и до войны дойти… Поэтому придется признать, что виноват именно ты, даже если выяснится, что это не так…

— Отец сочтет меня безответственным слабаком и неудачником…

— Переживешь. — Ларс по пояс высунулся в окно. Далеко на востоке, над океаном дрожало марево рождающегося солнца. — Даже если брак с Илайной противоречит его планам, главное для него — вернуть тебя в Энрадд… Живого и здорового.

Ларс с трудом сдерживался, чтобы не выругаться. Он объяснял свое раздражение унизительной и сложной ситуацией, в которую они оба вляпались, но когда перед глазами всплывала зелень глаз, сияние волос и нежно-томящий запах женской кожи, его раздражение усиливалось многократно, вызывая тупую головную боль.

***

Жасмин не будил ее. Она проснулась сама в этот предрассветный и самый темный час ночи… По-видимому, сильное волнение после вечера, проведенного с Гуннаром, смыло легкий прерывистый сон. Похоже, она слишком увлеклась, и устала, — даже не могла вспомнить, как оказалась в своей спальне… Но, неважно…. На душе было сладко и лишь чуточку тревожно.

Все было чудесно, и принц из далекой страны вел себя с ней так, как мечталось… И ей нравилось, что он старше нее — не озабоченный мальчишка-ровесник, а мужчина с опытом и умением очаровывать… Ей нравился его светлый ежик волос, его запах, его голос и походка — чуть враскачку, как здесь в Лааре ходили мореманы… Единственное, чего, может быть, ей не хватало на этом «свидании» — так это его кузена — герцога Ларса нор Байли… Илайна хихикнула, вспомнив народное присловье — «то густо, то пусто». Вот уж правда — то полная изоляция в Девичьих садах, где ее окружали одни наставницы да евнухи, то сразу два неотразимых кавалера с далеких берегов…

Мать была права — она уже совсем не против, чтобы ей сделали предложение о Супружеском соединении. А если еще честней — то всего лишь после пары дней, проведенных с северянами, она с нетерпением этого ждала! Гуннар влюблен в нее — это точно, и она очень нравится Ларсу, хотя тот и пытается скрыть свое желание, опуская темно-серые глаза, чтобы не смотреть на нее лишний раз. Илайна снова хихикнула, — пожалуй, половины бокала сладкого вина было бы достаточно, а то в голове как-то все смешалось, весь долгий день и вечер, волнующие ее низкие голоса кузенов, быстрая улыбка Ларса — особенно яркая на смугловатом лице, обжигающая…, прищуренные глаза Гуннара, полные нежности и восхищения… Ах, как же это все приятно!

Глядя на мерцающий светильник, Илайна потянулась и села, собираясь встать. Опустила ножку, нащупывая ковер, и тут же вскрикнула, отдернув ее — вместо ожидаемой шелковистой нежности ковра босая ступня погрузилась во что-то… похожее на мокрую траву. Дрожа от неприятного ощущения, она наклонилась ниже… Крик застрял в горле, Илайна быстро задышала, не в силах пошевелиться.

Это вовсе не мокрая трава. Это длинные светлые кудри Жасмин, слипшиеся от крови. Голова юноши была откинута назад, открывая черную зияющую щель поперек горла, из которой тело еще выталкивало тонкие струйки теплой крови.