Жандарм 2

Глава 17

— ... я не проститутка!

Возглас Ольги из-за двери вырвал меня из собственных мыслей о том, какие чувства я испытываю к ней и заставил прислушаться к ответу мужчины.

— Ты приводишь сюда молодых людей и проводишь с ними ночи, — с пренебрежением в голосе сказал неизвестный. — А потом получаешь от них подарки, которые тоже стоят денег. Да и со мной я предлагаю тебе провести ночь не за деньги, а за услугу...

Дальше подслушивать я посчитал ниже своего достоинства. Там на девушку какой-то тип давит, заставляя ее переспать с ним, а я просто стою и ничего не делаю? Нет уж!

Распахнув незапертую дверь, я решительно вошел внутрь и окинул взглядом открывшуюся мне картину.

Комната немного изменилась с того момента, как я был здесь в последний раз. Ширма посередине сейчас была сложена, и легко можно было рассмотреть застеленную кровать соседки Ольги Зиночки и полное отсутствие каких-то ее личных вещей. Сама Ольга сидела на своей кровати, откинувшись назад и упираясь одной рукой в кровать, чтобы ее положение из сидячего не стало лежачим, а второй рукой отталкивала от себя навалившегося на нее сверху упитанного мужика.

Тому такое чувство доставляло удовольствие его положение. Он не торопился откидывать руку девушки в сторону, упиваясь своей властью и превосходством. Правда стук распахнувшейся двери заставил его обернуться. Маленькие глазки на заплывшем лице смотрели на меня со злостью и опасливой настороженностью.

— Что здесь происходит? — зайдя в комнату, я стал надвигаться на мужика, смотря ему прямо в глаза.

На мгновение у того в глазах мелькнул страх, но потом он взял себя в руки, отодвинулся от Ольги и с уже с вызовом посмотрел на меня.

— Что вы делаете в моем доме? Убирайтесь!

— И дать вам изнасиловать девушку? — фыркнул я. — Ни за что!

— Никто ее насиловать не собирался, — скривился мужик. — Это мой дом, а она отказалась платить за аренду.

— Не пытайтесь меня обмануть. Прежде чем я зашел, я слышал ваш разговор.

Вот тут уверенность у мужика дала сбой. Но он все же взял себя в руки и продолжил настаивать на своем.

— Повторю — я не собирался ее насиловать, — тут он окинул меня взглядом, казалось, только что заметил букет цветов, вино и конфеты у меня в руках и мерзко усмехнулся. — Просто предлагал оплатить аренду не деньгами. Услуга за услугу, так сказать.

— Вам отказали.

— Да, — кивнул он и повернулся к Ольге. — Собирай свои вещи и выметайся вон, раз не можешь внести плату вовремя.

Выкинуть девушку на улицу в ночь? Со всеми вещами? Да где она сейчас себе комнату найдет?

— Дело лишь в долге? Сколько тебе не хватает на оплату? — повернулся я к сжавшейся на кровати Ольге.

— Восемь рублей, — испуганно выдавила она из себя.

Я молча залез в свой карман, достал кошелек и отсчитал нужную сумму.

— Все? — протянул я деньги мужику.

— Вот об этом я и говорю... — усмехнулся он, забирая у меня деньги и бросив на Ольгу взгляд полный превосходства, словно только что своим поступком я подтвердил какое-то его утверждение в их с девушкой споре.

Впрочем, развивать мысль он не стал и двинулся прочь из комнаты.

— Продолжите приставать к Ольге или как-то еще вредить, вас ждут проблемы, — предупредил я его, когда тот приблизился ко мне.

И тут же показал свою бумагу жандарма, но так, чтобы не светить ее перед Ольгой. Вот бумага на него подействовала сильнее, чем простые слова. Но я это и предполагал, иначе бы не стал раскрывать свою принадлежность к службе.

Так и не проронив больше ни слова, мужик вышел, а я закрыл за ним дверь и повернулся к Ольге. Испуг из ее глаз еще до конца не ушел, да и чего ждать от меня, она не понимала, и я постарался развеять повисшее молчание.

— Это тебе, — протянул я ей букет.

— Спасибо, — тихо прошептала она, так и не поднимаясь с кровати.

Неловко постояв, я огляделся, увидел стоящий на половине Зиночки пустой кувшин и поставил букет в него. После чего подошел к Ольге, что сжалась при моем приближении, и осторожно присел рядом, даже не пытаясь ее коснуться.

— Все хорошо. Он ушел и больше тебе бояться нечего. Я тебя тоже не трону.

Девушка посмотрела на дверь, перевела взгляд на букет... на меня... И разрыдавшись, уткнулась мне в бок, крепко обняв. Поглаживая ее по спине, бросив рядом бутылку с вином и конфеты, я нашептывал ей успокаивающие слова и всячески пытался показать, что бояться ей больше нечего и все позади.

Не знаю, сколько прошло времени, когда Ольга успокоилась, но перестав рыдать, она так и затихла, обнимая меня и положив голову мне на грудь.

— Останься сегодня со мной, хорошо? — прошептала она так, что я ее еле расслышал.

— Хорошо.

Говорить, что мне придется покинуть ее среди ночи, я не стал. Не тот момент.

Получив ответ, Ольга наконец меня отпустила и быстро выскочила за дверь. Но уже через пять минут вернулась. На ее лице были видны капельки воды — как истинная женщина она первым делом кинулась приводить себя в порядок после истерики.

— Я сейчас, — засуетилась Ольга, забрав с кровати вино и конфеты.

В комнате был небольшой столик, куда она выставила бокалы, вазочку, высыпав в нее конфеты, и снова выскочила за дверь, вскоре вернувшись с тарелкой нарезанного ломтиками сыра. Я открыл бутылку и разлил вино по бокалам. Кстати, интересная посуда. Не из стекла, а сделанная талантливым гончаром, покрытая белой краской и нанесенными уже синим цветом узорами.

— За то, что все хорошо закончилось, — озвучил я тост, и мы сделали по небольшому глотку.

— Спасибо еще раз, — сказал Ольга. — Знаешь, Марат Осипович давно на меня заглядывается, но раньше себе такого не позволял. А тут...

Девушка ушла мыслями в себя, и я не стал ничего говорить, давая ей возможность побыть наедине с собой. Но затем она встряхнулась, улыбнулась мне и снова сделала глоток, в один заход опустошив свой бокал. Я тут же его наполнил и задал уже свой вопрос.

— А где Зинаида?

— В этом и проблема, — грустно вздохнула Ольга. — Зина нашла свою любовь и съехала. Я надеялась найти себе новую соседку, но не успела. Пришло время оплаты аренды, и у меня не хватило денег. Вот и...

Тут девушка судорожно вздохнула, заново переживая недавние события, и чтобы заглушить их снова отпила вина.

— Ничего. Теперь все позади.

— Григорий, спасибо вам. Даже не знаю, как вам отплатить...

— Мне достаточно того, чтобы ты не плакала, — улыбнулся я ей.

Дальше, чтобы сменить неприятную Ольге тему, я спросил ее об отношении к театру, какие пьесы ей нравятся больше всего. Затем разговор перекинулся на актеров, на новое искусство — электрический театр, его возможности. Бутылка вина стремительно опустошалась и в какой-то момент мы переместились в кровать девушки. Алкоголь и стресс пробудил в Ольге настоящую фурию. Кажется, хозяин дома после ее криков только укрепился в своем мнении о девушке и пожалуй стоит все же посоветовать ей сменить арендодателя. А то ведь его и страх передо мной и моей службой может не удержать от искушения.

— Григорий, — лежащая на моем плече и утомленная Ольга прошлась ноготками по моей груди, — вы настоящий мужчина. Надежный, сильный. Мне так хорошо рядом с вами...

С каждым словом девушка говорила все тише, а ее пальчики на моей груди все замедлялись. В итоге она так и не закончила то, что хотела мне сказать и заснула. А вот я мужественно с этим самым сном боролся, хорошо понимая, что если поддамся, то на запланированное дело просто не попаду. Просплю.

Где-то через полчаса я не выдержал и выскользнул из приятных женских объятий. Быстро оделся и уже хотел уйти, на прощание посмотрев на спящую Ольгу... и наткнулся на ее печальные глаза.

— Уходишь?

— Да. Есть одно дело, которое я не могу пропустить. Извини.

— Придешь еще?

— Обязательно.

— Все готово, ваше благородие, только вас ждем, — свистящим шепотом сказал Василий.

До их работного дома я добрался пешком. Времени было полно, да и с каждым шагом меня все больше потряхивало от подступающего мандража. Стоило только представить, сколько неприятностей я могу на себя навлечь, если моя афера вскроется, то по спине пробегала предательская дрожь страха, и хотелось все бросить. Ведь еще можно сейчас сказать Василию, что планы изменились и все отменяется. И он скорее всего ничего не скажет. Погрустит немного об упущенной прибыли, но и только. Для Сашки тоже найду какое-нибудь объяснение...

— Отлично. Где транспорт и Сашка?

— Ждет в паре кварталах отсель.

— Идем.

Нечего сдавать назад! Раз уж решил, надо делать!

Пока шли, нам навстречу попался патрульный городовой, заставив испытать несколько неприятных минут самим фактом своего присутствия. Но ничего. Вроде подозрений мы не вызвали, хотя тот и покосился пока проезжал мимо.

И вот я разглядел сидящего на козлах телеги мальца. Вообще, телеги в Москве уже выходили из обихода, активно заменяясь на небольшие грузовички. Но процесс только набирал силу, из-за не малой стоимости такого транспорта. Пока его могли себе позволить лишь купцы средней руки да промышленники. Мелкие лавочники были вынуждены довольствоваться для доставки своего товара вот такими телегами, или скидывались на аренду грузовика у более состоятельных коллег.

Я сел рядом с Сашкой, а Василий забрался в телегу и мы двинулись к складам.

Добравшись сначала до арендованного склада, куда показывал дорогу я, дальше уже маршрут до отстойника прокладывал Сашка, как более знакомый с местным переплетением «улочек».

— Остаешься здесь и ждешь нас, — скомандовал я мальцу, когда телега остановилась возле путей.

Мы похватали с Василием пустые мешки и двинулись к нашей цели. Тишина вокруг была не абсолютной. Иногда доносился редкий лай собаки. Шуршала насыпь под нашими ногами. Шумно дышал Василий, проползая под перегородившим нам дорогу составом. Все это заставляло стучать мое сердце еще сильнее, а по виску катился уже целый град капель пота. Даже при нападении на меня я не испытывал столько адреналина, как сейчас!

— Обратно как протащим? — спросил детина, когда мы оказались с другой стороны состава.

Я в этот момент пытался сориентироваться, куда нам идти дальше. Вокруг темнота такая, что кроме силуэтов вагонов и не видно ничего. Освещения, как на улицах города, нет. Луну прикрыла набежавшая туча, а фонари или на худой конец свечи я не стал просить его брать, чтобы если кто-то случайно окажется на складах, не заметил издалека их огонек.

— Один пролазит, второй подает, — все же ответил я на вопрос Василия, определившись, куда идти дальше.

Когда мы добрались до пути, на котором располагался нужный вагон, оба успели набить немало шишек. А Василий весьма обогатил мой словарный запас русским рабочим матом, который он шипел сквозь зубы каждый раз, невольно задевая выступающие под дном вагонов узлы колесной пары.

— Этот вроде, — прошептал я сам себе под нос, приблизившись к крайнему вагону, среди расположенных на пути.

Жаль, не могу разглядеть его номер. Но тут туча перестала закрывать ночное светило, и сразу стало гораздо светлее. Настолько, что я даже испугался, что нас могут заметить издалека.

— Черт! — выругался я сквозь зубы, отступая от вагона.

Номер на борту был другой! Быстро пройдя вдоль пути, подошел к следующему вагону и с облегчением нашел необходимый номер. Чуть не вскрыли не то, что нам нужно!

— Ломик же прихватил? — спохватился я.

— Да, Григорий Мстиславович, — кивнул Василий и скинул на землю пустые мешки, выпростав из-под них метровую железку. — Начинать?

— Давай, — мысленно перекрестившись, махнул я рукой.

Детина вставил лом в проушину замка, упер его конец в доски сдвижной двери, поднапрягся...

— Бзинь! — в окружающей тишине звук вырванной душки прозвучал как выстрел.

Я не удержался и вздрогнул, тут же начав оглядываться — нет ли кого поблизости, кто услышал шум и сейчас идет сюда? Даже присел, чтобы слиться с землей. Мой подельник тоже не остался равнодушным, но в отличие от меня не стал приседать, а прижался к вагону. Ну да все правильно, на его фоне его фигура почти потерялась.

Убедившись, что никто к нам не бежит и тревогу не поднимает, мы облегченно выдохнули, и я аккуратно снял сломанный замок и отложил его в сторону. Сдвинув дверь, мы уставились на деревянные ящики в два ряда заполняющие все пространство вагона. У одного нижнего была оторвана доска, что валялась тут же, но в темноте рассмотреть, что внутри, было нельзя. Впрочем, я итак знал, что в ящиках.

Махнув рукой Василию залезать внутрь, я стал подавать ему пустые мешки. Затем здоровяку снова пришлось поработать ломиком, отдирая заколоченные крышки у ящиков. И лишь после этого мы смогли начать наполнять мешки лежащими в ящиках меховыми шкурами. Поначалу мы также вздрагивали, когда выдираемые гвозди скрипели, выходя из досок. Но любой страх со временем притупляется, и уже на третьем вскрываемом ящике дрожь прошла. Зато появилась деловая сосредоточенность.

Набитые шкурами мешки мы пока просто выкидывали из вагона. Запасливый Василий догадался взять бечевку, так что и чем завязывать мешки нам было.

Чтобы вскрыть все ящики и набить добытыми из них шкурами мешки ушло не меньше часа. А скорее даже больше. Ночь постепенно подходила к концу. Летние ночи короткие и небосвод уже начинал светлеть, когда мы с этим закончили. Дальше предстояло перетаскать все мешки от вагона к телеге и сгрузить их туда.

Когда мы закончили, спины и у меня и у детины были мокрыми, а одежду хоть выжимай. Мешки со шкурами оказались не таким уж и легкими, как я думал. Перетаскивать их под вагонами было бы отдельной морокой, если бы благодаря посветлевшему небу я не заметил, что у некоторых вагонов есть сбоку площадки-балконы. Небольшой выступ в метр шириной с лесенкой с обеих сторон от вагона, на котором спокойно можно стоять. С него же был обычный вход-дверь в вагон. Вот через такую площадку мы и таскали мешки, чтобы не подлазить под вагоны и не обдирать бока и не рисковать пропороть свою ношу.

После такого подвига доехать на телеге до арендованного склада и перекидать мешки в него было уже сущей мелочью.

Распрощавшись со своими подельниками, когда мы выехали на улицы города, я отправился домой. Надо поспать хотя бы пару часов, а то глаза уже слипались, и все тело гудело от непривычной нагрузки.

Дом Марины Сергеевны оказался заперт изнутри на щеколду и мне пришлось долбиться минут десять, пока она не открыла, перебудив наверное всех обитальцев.

— Григорий Мстиславович? Что-то случилось? Вы не ночевали и пришли в такую рань...

— Были дела, — постарался я ответить максимально туманно.

— Понимаю, служба, — закивала купчиха.

Я не стал опровергать ее предположение, а наоборот — кивнул и прижал палец к губам, намекая, что распространяться об этом не стоит.

Уже перед тем как зайти в свою комнату, я все же сообразил попросить Марину Сергеевну разбудить меня через три часа. А то сам я точно не встану.

— Хорошо, попрошу Юлю, — донесся до меня ее голос, когда я рухнул на кровать и провалился в сон.

Мне снилась Ольга. Она звала меня, просила помочь. Издали противно хихикал Марат Осипович и грозил мне пальцем, приговаривая «а я все зна-аю-ю!» Затем откуда-то выскакивал испуганный Сашка и кричал, что нас видели, и полиция уже поймала Василия. Я просыпался, суматошно оглядывался, понимал, что я в своей комнате, за дверью гремит посудой Марина Сергеевна, успокаивался и опять проваливался в беспокойный сон.

Постепенно кошмары пропадали, уступая место более приятным событиям прошедшего дня. Баня, разговор с Ольгой и наш поцелуй, после которого мы и переместились на кровать. Он был настолько реален, что я будто чувствовал прикосновение ее влажных губ. Они неуклюже тычутся в мои, прося ласки, и с радостью отвечаю им...

Сон оборвался и я открыл глаза, чтобы увидеть лицо наклонившейся Юли, тянущейся губами ко мне.