Герой высшего качества

Глава 9 Дикие места

Ночевали Егор и его команда на берегу небольшого озера, на диво красивого, но с огромными полчищами комаров в окрестностях. Летучие кровопийцы жужжали, отчаянно бросались в атаку, и от них не помогали никакие заклинания, а отожравшиеся на столь богатых харчах лягушки всю ночь распевали песни.

Поэтому Егор спал урывками, а встал злой, с тяжелой головой.

— Доброе утро, — поприветствовал его сидевший у костра Ганди-Ла. — Как спалось?

Его чешую комары не прокусывали, и рахива пребывал в счастливой уверенности, что вреда от них быть не может.

— Не очень, — ответил Егор и отправился к воде умываться.

Когда вернулся, выяснилось, что завтрак, состоявший из той же каши, готов и что осталось поднять Бешеного Соню. Предложение Яхирона отрубить Махоту голову было отвергнуто, поскольку затем пришлось бы эту самую голову как-то прилаживать на место. Ганди-Ла заявил, что знает специальные возбуждающие чары, но побаивается их применять.

— И правильно делает, — сказал заспанный Аладдин, выбравшись из спального мешка и сворачивая его в крохотный шарик. — А то еще устроит тут ядерный взрыв малой мощности и все такое. Знаем мы этих колдунов-недоучек. Натаскайте воды и полейте его, мигом проснется.

В общем, пробуждение Бешеного Сони заняло немало времени и напоминало, как обычно, цирковое представление, процесс укрощения хищника и самоистязание одновременно.

— Фу, справились, — Егор вытер пот со лба. — Эй, Махот, тебя ждем! Еда стынет!

С завтраком оказалось покончено довольно быстро, они свернули лагерь и пустились в дорогу. Озеро скрылось из виду, и потянулась чащоба, такая глухая, темная и мрачная, что даже медведи, наверное, опасались заходить в нее поодиночке.

— А что там дальше, на западе? — спросил Егор у Ганди-Ла больше для вида, понимая, что рахива вряд ли много знает, но рассчитывая, что Аладдин не утерпит и обязательно влезет.

Однако первым отозвался Яхирон:

— Пять тыщ лет назад там обитали баргуды, но мы им крепко всыпали, и они убрались подальше.

— А сейчас там заброшенные, никому не нужные земли, бесплодные и опасные, — Ганди-Ла пожал плечами. — Вроде бы кто-то там живет, беглецы всякие, преступники, с гор спускаются чудовища, но точно я не знаю. В Небесной Пирамиде не было никого из тех мест, а на занятиях по географии мы обычно играли в преферанс.

— Зато я знаю! — гордо заявил советчик, и Егор про себя улыбнулся. — Там обитают свихнувшиеся маги, не нашедшие места в социуме Нифигляндии, а также прочие маргиналы. Они могут представлять угрозу, но никто из них не служит нынешнему Темному Властелину.

Насчет значения слова «маргиналы» Егор уверен не был, но уточнять не стал, дабы, во-первых, не показаться идиотом, а во-вторых… тоже не показаться идиотом, что разговаривает сам с собой.

Ехали целый день без остановок и перекуров, и за этот день он увидел больше деревьев, чем за всю предыдущую жизнь: в основном елей, сосен и лиственниц, хотя попадались и березы, и вовсе незнакомые — что-то кедрообразное, но с очень темной корой и громадными шишками.

Ночью была очередь Егора сторожить, и он провел ее у костра, вслушиваясь в шум леса, храп Бешеного Сони и посвистывание парившего над землей Аладдина. А утром, умываясь в ручье, он обнаружил, что с физиономии исчезли прыщи, привычные, как ногти на пальцах, и неприятные, точно мозоли на пятках.

То ли рассосались от яркого солнца и чистого воздуха, то ли геройская хварна принялась переделывать тело студента Грачева и начала с того, что менее всего ей соответствовало.

Во второе Егору хотелось верить больше.

Глядишь, дело дойдет и до мускулов, роста и подбородка…

Вновь потратили некоторое время на то, чтобы разбудить Махота, и поехали дальше, а после полудня увидели замок.

— Ничего себе, — сказал Аладдин, с высоты своего полета разглядевший его первым. — Это еще что за хреновина?

— Где? — машинально спросил Егор и удостоился изумленного взгляда Ганди-Ла.

Пришлось сделать вид, что размышлял вслух, да еще успокаивающе помахать и улыбнуться. А потом рахива забыл про странное поведение спутника, поскольку им тоже открылась «хреновина».

Замок был декоративно устрашающ, весь в острых шпилях, готических арках и мрачных окнах, а вдобавок кто-то выкрасил его в практичный черный цвет. Он стоял на краю обрыва, выглядевшего так, словно его сделали таджики-строители. Виднелись ворота и упирающаяся в них дорога, а скорее — широкая тропа.

— Откуда замок? — спросил Бешеный Соня. — Здесь никто не живет.

— Выходит, что живет, хе-хе, — хихикнул Яхирон. — Предлагаю отправиться к нему в гости и отрубить голову.

— В замке с таким дизайном может жить либо черный маг, либо кто похуже. Сечешь? — с сомнением в голосе проговорил Аладдин. — Может быть, не стоит туда ехать? Хотя, с другой стороны, ты же герой, и тебе нельзя упускать возможность совершить очередной подвиг.

По всем канонам им уже должна была встретиться толпа селян, жестоко угнетаемых хозяином черного строения. Тем полагалось попадать на колени, начать жаловаться на горестную судьбину и призывать добрых молодцев вступить в беспощадную схватку со злом.

Но пока никого видно не было, и Егор решил повременить с выбором.

Километра через два они выбрались на идущую к замку дорогу и увидели на обочине крайне странный знак: красный круг, внутри него на белом поле черным изображена изящная женская фигура, перечеркнутая жирной линией цвета свежей крови.

— Это что? — удивление появилось даже на физиономии Бешеного Сони, обычно столь же невыразительной, как его дубинка.

— Половая дискриминация, — объяснил Яхирон. — Женщинам вход воспрещен.

— Может быть, в этом замке гомосеки живут? — предположил Егор. — Нет, тогда бы он был не черным, а голубым, и на шпилях развевались бы радужные флаги. Самому интересно стало. Посмотрим?

Возражать никто не стал, и они повернули на север, в сторону черного строения.

Дорога вильнула пару раз, и замок открылся во всей красе, оскалились водостоки-горгульи на его башнях, стали различимы черные архитектурные финтифлюшечки, в изобилии торчавшие практически всюду.

— Да, — глубокомысленно заметил Аладдин. — Каждому фэнтезийному миру — своего Гауди.

Неожиданно резко и зло взвыл ветер, швырнул в лица непонятно откуда взявшийся снег. Егор невольно прикрыл лицо ладонью, а когда опустил руку, то обнаружил, что между ними и солидными воротами из черного металла стоит лохматый мужчина в плаще и темных очках.

— Привет, — сказал он с легким прононсом. — В гости приехали?

После чего улыбнулся, и стало понятно, кому принадлежит замок — только вампир в лишенном стоматологов и «Блендамеда» краю может обладать столь острыми, длинными и белыми зубами.

— А, руби падлу клыкастую! — Яхирон неистово завозился у Егора на боку. — Мочи кровососов!

— Фу, как скучно, — вампир поморщился. — Я думал, в кои-то веки приличные люди попались, с которыми можно поговорить. Ан нет, опять придурки, что будут оружием грозить, брызгать святой водой, махать осиновыми кольями и дышать на меня чесночным перегаром.

— Мы… не такие, — сказал Егор, отгоняя желание выхватить меч. — Это клинок, он древний… много тысячелетий в могиле пролежал, он не знает, что такое расовая политкорректность и терпимость по отношению к представителям малых народностей севера…

— Заткнись! Возьми меня! Мало не покажется! — продолжал неистовствовать Яхирон.

— А, ну ладно, — томно протянул вампир. — Усмири этот кусок стали, и тогда я и вправду приглашу вас в гости. И тебя, и этого благоразумного рахива, и неразумного детину с дубиной.

Обозванный «куском стали» Яхирон так осатанел, что впал в ступор.

— С удовольствием воспользуемся твоим гостеприимством, — вступил в беседу Ганди-Ла. — Только не закончится ли оно вонзанием твоих острых клыков в наши шеи? Я о вампирах много читал, а еще больше слышал, причем все больше нехорошего — литр крови на завтрак, бедрышко девственницы на ужин…

— Клевета и предрассудки! — вампир изящно махнул рукой, отчего его плащ взметнулся подобно черным крыльям. — Я, например, вот уже тридцать лет придерживаюсь бескровной диеты! Кстати, я совсем забыл о приличиях. Разрешите мне представиться — Чудило.

— Э… — Егор подумал, что у кровососа могло быть имя и позвучнее, а затем назвался сам.

Следом за ним представились остальные, и даже Яхирон пролязгал свое имя.

— Вот и отлично, — Чудило улыбнулся вновь, но на этот раз — не размыкая губ. — Приглашаю ко мне в замок. Но прошу об одном — не произносите в его стенах подряд и двух слов, начинающихся с одной буквы. Если это сделать, вступит в силу древнее, чудовищное проклятие.

— Это что, нельзя будет сказать «праздничное пиво»? — осведомился любопытный Ганди-Ла.

— Нельзя! — вампира аж перекосило, и глаза его за стеклами очков вспыхнули, точно два багровых фонарика. Голос хозяина замка стал тонким и визгливым. — И здесь лучше тоже не пробовать!

Он взмахнул рукой, и ворота, на вид весившие не менее тонны, величаво открылись. За ними обнаружился небольшой двор, замощенный неизбежно черными булыжниками, и парадный вход в замок: широкая лестница, и над ней под козырьком — ажурные двери.

— Прошу сюда, — распоряжался Чудило. — Вон там конюшня. О животных не беспокойтесь. Гостей у меня не было давно… нормальных гостей, я имею в виду, но сено и вода найдутся. А для вас — изысканные вина, отличные кушанья, долгая беседа и мягкие постели.

— Не доверяй ему! — закричал молчавший до сего момента Аладдин. — Стой, дубина! Куда ты? О все боги Вселенной! Нельзя доверять вампирам, особенно в черных очках! Да еще эта придурь насчет букв! Не иначе, этот тип одержим страшными тайными пороками!

— Так вампирам и положено, — пробормотал Егор, надеясь, что занятые делом спутники его не услышат.

— Ты не понял! Он наверняка жертвует в местный фонд помощи сиротам, сдает кровь по донорской программе и все такое! Вампир-добрячок — что может быть ужаснее?!

Егор еще раз посмотрел на лицо Чудилы, на его длинные, ухоженные волосы и решил, что хозяин затерянного в лесах замка выглядит вполне респектабельно, несмотря на черные очки. А советчик, в последние дни предававшийся безделью, страдает паранойей в тяжелой форме.

Пони устроили в конюшне, достаточно просторной, чтобы в ней разместился табун, и вампир повел гостей к крыльцу.

— Живу один, вокруг никого, — жеманно картавя, рассказывал он, — на западе лет десять назад свили гнездо какие-то безумные маги, но они меня к себе не звали и сами ко мне не заглядывали.

— Да! — вспомнил Егор. — А что за знак мы видели? Там, на дороге.

— А! — Чудило досадливо встряхнул шевелюрой — «Прекраснодушным барышням вход запрещен». Умучили эти девицы, начитавшиеся глупых книг про вампиров и решившие, что наша жизнь — сплошь томные вздохи и поцелуи в лунном сиянии. Дуры истеричные, порой и из других миров являются. Хари набелят, тушью глаза намажут и полагают — все, я их немедля полюблю. Тьфу!

И он гневно сплюнул прямо на ступени крыльца. Плевок зашипел и испарился.

Двери распахнулись бесшумно, изнутри с гнусавым карканьем вылетело несколько крупных летучих мышей. Бешеный Соня рефлекторно взмахнул дубинкой, вниз посыпался настоящий град из вонючих катышков помета.

— Прошу извинить, — хозяин замка небрежно усмехнулся. — Держу с целью антуража.

За дверями обнаружился огромный зал, одну стену которого занимал громадный стеллаж, уставленный всякими побрякушками. Золотые жезлы бога Меркурия, увитые змеями и увенчанные крылышками, соседствовали с конями, медалями, кубками и даже улитками.

— Сначала покажу вам комнаты, — объявил Чудило, — а потом затеем обильный ужин…

Проснулся Егор все еще сытым, немного пьяным и, что самое удивительное, без отметин от клыков на шее. Обнаружил, что в окно светит солнце, лежащий на столе Яхирон нежится в его лучах, а Аладдин порхает по комнате, и лицо у него, как у мамаши, поутру осознавшей, что сын-недоросль вчера пришел поздно, да еще весь в блевотине и пьяный.

— Очнулся! Наконец-то! — возопил советчик. — Надо мир спасать, а он тут с вампирами пьянствует!

Чудило не обманул — поселил каждого в отдельной комнате, а затем еще и устроил пир с отличными винами и диковинными блюдами вроде «креветок по-эльфийски» и «ушей Темного Властелина». Единственная серьезная неприятность — в замке не обнаружилось зеркал и канализации, поскольку ни то ни другое вампирам ни к чему, и при постройке этот момент был упущен.

Пришлось использовать в качестве ночных бокалов старинные фарфоровые вазы.

— И вовсе не пьянствую, — сказал Егор. — А укрепляю свой дух в преддверии страшных испытаний.

— Ты имеешь в виду опохмел? — ядовито осведомился Аладдин.

— Ут-т-р-р-о-о… — прозвенел Яхирон. — Ты с кем разговариваешь?

— Сам с собой. Есть у меня такая привычка.

— Хорошо вечер прошел, — меч задрожал, очертания его на миг размазались, так что возникло ощущение, что он потянулся. — Жалко только, что никого так мной и не зарубили, но байки я услышал интересные.

Байки травил Чудило, вспоминал годы, когда он еще не начал вампирскую карьеру.

В дверь постучали, они открылись, и в комнату заглянул Ганди-Ла, довольно сощурил желтые глаза.

— А мы готовы, — сообщил он. — Хозяин восстал из гроба, чтобы проводить нас, и даже Бешеный Соня изволил проснуться, точнее, вскочить и ринуться к горшку с воплем: «Сейчас лопну!» Сумки при седлах и фляги полны, аж жуть, так что осталось только выступить. Ты собрался?

— Еще как, — ответил Егор и принялся одеваться.

Чудило проводил их до ворот, где пожелал счастливого пути и добавил, обнажив в гостеприимной улыбке острые белые клыки:

— Ну, как завалите этого черного мага, приезжайте ко мне в гости просто так, на бедрышко девственницы и стакан-другой крови.

Замок довольно быстро пропал из виду, и вновь потянулся громадный лес, раскинувшийся, если верить сну-ликбезу и словам Ганди-Ла, от Круглого моря до истоков реки Риаро.

— А что за безумных магов упоминал вампир? — спросил Егор, когда они переправились через очередную речушку, порожденную ледниками на вершинах Зубастых гор.

На этот раз вчерашняя уловка не сработала — вразумительного ответа не смог дать не только Ганди-Ла, но и Аладдин, до сегодняшнего дня выступавший безотказным кладезем сведений о Нифигляндии.

А затем, после заросшего лещиной оврага, который пришлось объезжать, двигавшийся впереди Бешеный Соня остановил коня.

— Не нравится мне оно, — сказал он, шумно нюхая воздух и тиская рукоять дубины. — То, что дальше, впереди. Как-то неправильно пахнет. Искривленно выглядит. Или наоборот.

Егор присмотрелся: елки как елки, вроде бы самые обычные, такие же, как за спиной, ничего ненормального. Ганди-Ла недоверчиво хмыкнул, затем вытянул руку с четырьмя пальцами и зашептал что-то свистящим голосом. С ладони его сорвалось нечто вроде сотканной из белесого тумана птицы, исчезло меж ветвей.

— Чисто, — после паузы сообщил рахива. — Поисковое заклинание не обнаружило ничего опасного.

— А если оно даже и есть, то мы отрубим ему голову! — сообщил Яхирон, прямой, как его лезвие.

Егор скосил глаза на Аладдина, но тот выразительно пожал плечами — ничего нет.

В бытность свою обычным человеком Грачев никогда не проявлял лидерских качеств, даже не подозревал, что они у него есть. Теперь же он потихоньку привыкал к тому, что последнее слово чаще всего остается за ним, что остальные примут любое его решение, и это ему даже нравилось.

— Поедем посмотрим, но будем настороже, — сказал Егор, и Махот послушно толкнул пони пятками в бока.

Через дюжину шагов они словно пересекли невидимую границу, и мир вокруг стал другим. Нет, никуда не исчез лес, не сгинули горы на севере, даже облака на небе не трансформировали очертаний, но в то же время все чудным образом изменилось, стало ярче и в то же время неестественней.

На мгновение Егору показалось, что он едет через нарисованную картинку.

— О, глядите… — сказал Ганди-Ла, указывая вперед.

Через лес, сминая подлесок, двигался огромный, полтора метра в холке, чешуйчатый кабан. Красные глазки злобно взирали на мир, из пасти, не закрывавшейся из-за двух пар клыков, капала слюна. И при всей своей вещественности тварь была полупрозрачной и слабо светилась, точно призрак в мультике.

— Он как выскочит! — Бешеный Соня вскинул дубинку и пришпорил скакуна, намереваясь ринуться в атаку.

Но пони, в отличие от наездника, не испытывал энтузиазма от встречи со столь устрашающей тварью. Он уперся в землю всеми четырьмя копытами и произвел некое движение задницей, после которого тяжеленный Махот вылетел из седла, точно ядро из катапульты.

С протяжным «Ар-р-р-г-х-х-х!» он прочертил в воздухе линию, что порадовала бы любого преподавателя геометрии, приземлился на голову чешуйчатому кабану и… пролетев сквозь нее, шлепнулся наземь.

— Ну, ваще… — только и сказал Егор.

— Руби его! Ру… — Яхирон осекся. — Так что, эта клыкастая падла нематериальна?

Кабан не обратил внимания на то, что на него кто-то сверзился, он, похоже, вовсе никого не заметил. Тряхнул головой, покрытой чешуйками размером с ладонь, и побрел себе дальше, оставляя следы величиной с тарелку.

— Боюсь, что наш идеально заточенный коллега очень точно обозначил возникшую перед нами научную проблему, — заявил Ганди-Ла. — Сей образец чуждой животному миру Нифигляндии фауны не представляет собой в полном смысле этого слова иллюзию, поскольку он соприкасается с предметами…

Кабан деловито подкопался под сосну и принялся грызть ее корни, толстые, словно канаты.

— Но, с другой стороны, — продолжил рахива, ощутивший себя, похоже, на симпозиуме, — он не замечает нас, а мы, в свою очередь, не в состоянии причинить ему вред или сами претерпеть от него.

— Чего? — спросил вскочивший на ноги Бешеный Соня. — Его нельзя? Дубиной?

— Можно, но это без толку, — пояснил Егор. — Все равно что пытаться раздавить клуб тумана.

— А… — эту аналогию Махот понял и решительно направился к своему пони, ну а тот осознал неизбежность наказания и начал пятиться, мотая головой и делая вид, что он тут ни при чем.

Кабан добрался до ствола и стал жевать его, словно человек — зубочистку.

— Похоже, мы попали в область пространства с измененными магоморфическими параметрами. — Аладдин подлетел ближе, и Егор увидел, что СУКА встревожен. — В чем тут дело, я понять не могу, но мне это очень не нравится. Еще мне кажется, что мы выходим за пределы обычного сценария, а это вообще ни в какие ворота не лезет. Я даже с Центром связаться не могу…

Егору представился советчик, выстукивающий на допотопной рации морзянкой «Юстас — Алексу…».

Бешеный Соня предъявил коню здоровенный кулак, и пони счел за благо прекратить отступление. Остановился и подождал, пока тяжеленный всадник залезет на место, а затем сокрушенно вздохнул.

— Возможно, у нас есть день-другой, чтобы изучить эту аномалию? — с надеждой спросил Ганди-Ла, глядя на Егора.

— Думаю, что нет, — отозвался тот. — Надо подвиги совершать, мир спасать и тэ дэ.

Рахива погрустнел, но спорить не стал, и они поехали дальше, прочь от кабана, перегрызшего и завалившего сосну. И примерно через сотню шагов, на заросшем крушиной берегу ручья, наткнулись на вторую полупрозрачную тварь.

Она напоминала человека или эльфа, в общем — двуногого гуманоида, но была голой и не имела признаков пола. С лысой башки смотрели белесые, точно накачанные гноем глазищи, с морды свисал пучок окровавленных щупалец, а по коже бродили пятна, похожие на кляксы.

— Вот так штука! — захлебываясь от восторга, воскликнул Ганди-Ла. — Еще один!

— И какой, — добавил Егор.

У него возникло ощущение, что эту тварь он где-то видел, причем на Земле, в Москве, и не только видел, а и знал про нее достаточно: пьет кровь, умеет становиться невидимой, вроде бы обладает зачатками разума, и при этом ее невероятно сложно убить, даже из «калаша».

— Бр-р! Знаешь, меня прямо дрожь охватывает, — висевший у бедра Яхирон и вправду вздрогнул, — и инстинктивное желание снести ему голову. Но в то же время чувствую, что ничего не выйдет. Поверь мне, ощущение не из приятных. Испытываю комплекс неполноценности и желание срочно посетить психиатра.

Гуманоид со щупальцами на морде всадников, похоже, тоже не видел, но что-то чуял — он беспокойно вертел головой, словно принюхивался, выпрямлялся во весь немалый рост, а затем припадал к земле.

Закончилось это тем, что он и вправду стал невидимым и скрылся в кустах.

— Эх, и не вскроешь его, не покопаешься в кишочках, — с досадой вздохнул Ганди-Ла, глядя монстру вслед.

На протяжении нескольких километров они встретили еще одного кабана, вовсе непонятную тварь, отдаленно похожую на свинью, но чудовищно уродливую, стаю собак с огромными безглазыми головами и некую помесь гигантского страуса с ощипанным цыпленком, поросшую рыбьей чешуей.

— Похоже, что-то порождает этих тварей, — рассуждал Аладдин, летевший рядом с Егором. — Некий источник призраков… И мы двигаемся прямо к нему, поскольку тварей все больше.

А затем лес закончился, и даже советчик застыл на месте, приоткрыв рот.

Дальше на запад тянулась заваленная руинами пустошь, и подходила она фэнтезийному миру так же, как лук со стрелами — космодесантнику. Виднелись развалины привычных глазу россиянина «хрущовок», разнообразных высоток и даже частных домов различного «калибра».

И были они густо населены полупрозрачными тварями, но совсем не такими, как в лесу.

— Что это? Кто это? — слабым голосом вопросил Ганди-Ла, которого от изобилия впечатлений готов был хватить удар. — Я могу съесть свои штаны, но в этих местах не должно быть никаких руин.

Некоторые существа в развалинах напоминали модифицированную земную технику — комбайны, трактора, легковушки и даже танки. Другие походили на человекоподобных роботов, шагающих и на колесной платформе, и конечности их заканчивались странного вида пулеметами.

— Не знаю, — признался Егор.

— И я не знаю! — Аладдина трясло, по лицу его ползли алые пятна. — Тут должен быть лес! Обыкновенная чащоба, а не эта хренота! Что происходит? Я буду жаловаться в Центр!

С крыши почти целого здания, похожего на торговый центр, с рокотом сорвался вертолет и понесся в их сторону. Вырос в размерах, стало возможным разглядеть ракеты на подвесах, покрытую уродливыми наростами кабину, хвост крюком и настоящие курьи ножки под брюхом, точно такие, как у избушки из древнего советского фильма-сказки.

Егор почувствовал, что челюсть его неприлично отвисает и падает на грудь.

— Дракон, — сказал Бешеный Соня. — Только странный.

— Поскольку я изначально устойчив ко всякого рода иллюзиям, а вижу то же, что и вы, — заявил Яхирон, — стоит признать, что все это каким-то образом существует в реальности.

«Дракон» пронесся над ними, сделал поворот, и две ракеты сорвались с пилонов, ушли вниз. Там, где они воткнулись в землю, поднялись столбы разрывов, полетели вырванные с корнем деревья, чуть позже донесся раскатистый грохот.

— Оп-па, еще как существует, — Егор представил, что случилось бы с ними, угоди они под такую атаку, и по его спине побежали мурашки. — Местами параллельно с нами, а местами и не очень.

«Дракон» покружился над участком, который обстреливал ракетами, немного пострекотал пулеметом и умчался на север.

— Надо ехать, — практичный Махот, как обычно, первым перешел от слов к делу. — Не стоять же тут?

— Да, и дальше вас поведу я, — Егор встряхнул уздой, заставив рыжегривого пони сдвинуться с места.

У вчерашнего студента были серьезные основания полагать, что об опасностях, что могут им встретиться на руинах мегаполиса, выстроенного вроде бы как в начале двадцать первого века новой эры, он знает намного больше всех своих спутников, вместе взятых.

Спорить никто не стал, и они двинулись по развалинам, минуя груды кирпича, завалы щебенки и самые разные здания: те, от которых остались изглоданные огнем огрызки стен; отлично сохранившиеся, только с выбитыми стеклами; странно перекрученные, словно выжатое белье; дома с перетасованными этажами; лежащие на боку или обзаведшиеся громадными дырами, что больше подошли бы головке сыра размером с небоскреб.

Что за катастрофа могла привести к подобным последствиям, Егор не мог даже предположить.

— Какое чудовище… — с умилением прошептал Ганди-Ла, когда из переулка им наперерез выехал призрачный танк.

Егор вообще не разбирался в военной технике, но все же он понимал, что эта боевая машина вряд ли является серийной для одной из армий его времени: активная броня странного вида, гусеницы из чего-то сильно напоминающего пластик и самое главное — спаренная пушка совершенно необычной конструкции, один ствол отличается от другого.

На борту механического страшилища виднелась надпись «Т-017».

— А лапы-то, лапы! — рахива, впавший в исследовательский экстаз, свесился с пони, чтобы получше рассмотреть гусеницы. — Никогда такого не видел. Интересно, как они размножаются? Кладут яйца? Мечут икру? Или, может быть, выделяют подобных из себя почкованием?

На эти вопросы не ответил бы и лучший специалист по военной технике.

Егор знал, что танк бесплотен, и все равно невольно сжался, когда рокочущая махина надвинулась на них. Лица коснулось нечто холодное, мир вокруг размазался, точно оказался за стеной неплотного тумана, а затем все стало как обычно, а призрачный «Т-017» покатил дальше.

Ганди-Ла едва не вывихнул шею, глядя ему вслед.

Но вскоре выяснилось, что сегодня рахива наудивляется как минимум на десять лет вперед, и не он один. У подножия небоскреба, по стенкам которого бежали непонятные волны, путешественники столкнулись со стаей механических существ, выглядевших так, словно они создали себя сами, используя части разных бытовых приборов — газонокосилок, холодильников, телевизоров.

Потом увидели драку грузовых автомобилей, громадных, с рогами на радиаторах, что бросались друг на друга, точно лоси во время гона. Пересекли площадь, по которой скакали легковушки, и вытаращили глаза при виде шагающего крана, целеустремленно топавшего куда-то на север.

Егор ощущал себя в техногенном аду, созданном чьей-то больной фантазией и чуждом миру Нифигляндии. Ганди-Ла восхищался, Бешеный Соня даже не пытался задумываться, что творится вокруг, но дубинку держал наготове, Яхирон подавленно молчал.

Он хорошо понимал, что все эти призрачные твари сделаны из металла.

Аладдин продолжал вопить и ругаться, но без прежнего пыла, больше по обязанности. Обещал пожаловаться в Центр и еще какие-то организации с длинными аббревиатурами вместо названий, собирался «выжечь язву несоответствий каленым железом канонического фэнтезийного порядка».

Короче говоря, развлекался как мог.

Помимо механических существ в развалинах встречались люди, такие же полупрозрачные и светящиеся — вооруженные то «калашами», то необычным, хотя вроде бы огнестрельным оружием, все в масках, шлемах и наводящих на мысли о «Звездных войнах» костюмах-скафандрах.

Попадались вовсе непонятные хреновины вроде застывшего в воздухе шара из молний, или растений, во всем похожих на обычные, но состоящих из металла — золотистого или серебристого.

Их старались на всякий случай объезжать.

— Сколько всего разного, — сказал Ганди-Ла, устав изумляться. — Непонятно только, откуда все это взялось. Или виной тому стали безумные маги, о которых упоминал Чудило?

— А они могли это сделать? — спросил Егор.

— Чародейство может все! — гордо ответил рахива. — Даже вот такое!

И он указал на порхавшую вокруг Бешеного Сони «бабочку», у которой вместо крыльев были две микросхемы и спереди торчали не усики, а крохотные телескопические антенны.

Махот отмахнулся, «бабочка» обиженно затрепыхалась и полетела прочь.

Они проехали по узкой полосе, зажатой между двумя валами строительного мусора, миновали воронку, оставшуюся от взрыва немаленькой ракеты, и тут стало ясно, что руины не бесконечны. На западе показался обычный для этих мест лес, а немного ближе — тонкая остроконечная башня, сверкающая как драгоценный камень, чье подножие окружал настоящий сад.

— Ну, точно, безумные маги, — пробормотал Аладдин, — они любят строить такие логова.

До недавнего времени город Салопс был вовсе не городом, а самым обыкновенным рыбачьим селением на берегу реки Риаро, и принадлежал он к владениям герцога Харзийского, чей красивый и гордый замок располагался парой дюжин миль к югу, в излучине реки.

Но затем появился Ольвхоретан Пердигийский Младший, и все изменилось.

Красивый и гордый замок превратился в гордую, но неэстетичную груду углей, зато прямо рядом с Салопсом возник другой, прозванный Серым. И вскоре стало очевидно, что его хозяину необходимы очень многие вещи и что он готов за них платить по вполне хорошей цене.

Тот, кого прозвали Три Пальца, был хоть и черным магом, а в экономике соображал неплохо. Он знал, что все потраченное им вернется обратно в тройном размере — в виде пошлин, налогов и податей.

В Салопс потянулись торговцы, как грибы после дождя принялись расти причалы, лавки, таверны и бордели. Не успел поселок опомниться, как стал городом, а население его за несколько лет выросло в сотню раз.

Понятно, что первым делом сюда потянулись наемники и прочие темные личности, спешащие попасть в свиту Темного же Властелина и поживиться до того, как этот властелин падет. Но даже им нужно что-то есть, пить, носить и вкладывать в ножны, и поэтому сюда явились разумные, умеющие считать деньги люди, и не только люди, со всей Нифигляндии.

Постоялый двор под вывеской с зеленым псом, находящийся на южной окраине, принадлежал на самом деле Гильдии, и именно сюда жарким летним днем явился неприметный господин, в котором компетентные личности узнали бы Варагота Тихого, в данный момент посланца в Сером замке.

Почти все компетентные личности находились здесь же, они прибыли в Салопс вчера, чтобы обсудить детали серьезного заказа, полученного от самого, пожалуй, солидного клиента Нифигляндии на данный момент.

Варагот Тихий оставил коня у коновязи, а сам по привычке бесшумно проскользнул внутрь.

— Заходи, почтенный, — сказал ему из-за стойки хозяин, на вид — игрушечный розовый толстяк, а на самом деле — ушедший на покой Хорс Страшила, один из лучших работников Гильдии, безупречно владевший шелковым шнурком, ножом и двумя зубочистками.

Варагот кивнул и зашагал мимо стойки, к двери, за которой находилась малая трапезная, предназначенная для особых гостей. Проникнув в нее, он кивнул еще раз, даже скорее поклонился, и расположившиеся за большим круглым столом мужчины ответили ему мягкими улыбками, а самый старший, лысый, но с густыми седыми бровями, гостеприимно повел рукой.

— Присаживайся, — прошелестел он. — И рассказывай.

На столе стоял кувшин с дорогим вином и золоченые кубки, но пока Варагот Тихий говорил, никто к ним не притрагивался. Гильдия знала, с какой просьбой обратился к ней Ольвхоретан Пердигийский Младший, дала согласие на ее исполнение, но хотела слышать подробности.

— Значит, герой, — задумчиво проговорил лысый, когда Тихий замолк. — Гость из другого мира, явившийся в наш, чтобы избавить его от так называемого Темного Властелина, персонифицированного ныне в Трех Пальцах. Стоит признать, что ранее мы никогда не позволяли себе заниматься подобными делами, ограничивались более банальными случаями.

— Но я должен напомнить, — вступил в разговор его сосед, рыжий, остролицый, похожий на лису, — что ранее никто и не обращался к нам с подобным заказом, Ольвхоретан первый, кто понял, что глупо пренебрегать профессионализмом, и отверг тысячелетние предрассудки.

Сидевший напротив, с брезгливой складкой у рта и кривыми, обожженными пальцами, налил себе вина и отхлебнул из кубка.

— Судьба не любит тех, кто отвергает то, что ты назвал предрассудками, Лонис, — сказал он. — Боюсь, что за этот заказ мы расплатимся, причем не деньгами и не драгоценностями из сокровищницы Гильдии.

— Что бы ты понимал, Хордан! — оскалился рыжий.

— В своем деле я понимаю, остальное — неважно, — названный Хорданом пожал плечами.

Он был крупнейшим специалистом не только Гильдии, но и всей Нифигляндии, и занимался ядами. Знал, как с помощью щепотки нужного вещества отправить на тот свет дракона или обставить смерть так, чтобы ничего не заподозрил лучший лекарь и искуснейший маг.

— Не ссорьтесь, коллеги! — лысый поднял руку, сверкнули перстни на пальцах. — Решение принято, остается только исполнять заказ и отрабатывать деньги. Варагот, друг мой, расскажи нам, что ты намерен предпринять, какой из путей избрал ты для того, чтобы успешно осуществить акт дежизнизации.

Вульгарный термин «убийство» верхушкой Гильдии не употреблялся.

Варагот вновь поклонился, зная, что Торридо Валун, беспощадно и эффективно руководивший Гильдией вот уже тридцать лет, со вниманием относится ко всяким условностям вроде этикета.

— Заказчик снабдил меня полной информацией об объекте, — сообщил Тихий, — и я должен сказать, что сам по себе он может быть отнесен к четвертому, низшему классу доступности.

— Это герой-то? — не выдержал до сих пор молчавший толстяк с лишаем на щеке.

— Не умеет владеть оружием, не знает магии, физически слаб и умственно негибок, — перечислил Варагот. — Но при этом он не один и предположительно обладает волшебным оружием. Это повышает оценку до второго класса. Помимо того, заказчик снабдил меня устройством, позволяющим отслеживать перемещения объекта.

Он выложил на стол прозрачный бугристый кристалл, испачканный бурыми и черными пятнами.

— Очень интересно, — заметил Торридо Валун. — Как этим пользоваться?

— Вот так, — Тихий прикоснулся к кристаллу пальцем, и над столом развернулось полотнище из света.

На нем возникли известные каждому очертания северного материка Нифигляндии, более узкого в западной части, расширяющегося к востоку. И на южных склонах Зубастых гор, отмеченных несколькими ломаными линиями, неподалеку от Тол-Астор, замерцала яркая изумрудная точка.

— Очень удобно, — оценил Хордан. — Как я понимаю, это работает только в твоих руках?

— Именно, — подтвердил Варагот. — Объект движется на запад, идет через безлюдные леса от Ставира к верховьям реки Риаро, чтобы по ней спуститься к Серому замку. Герой обязан двигаться к логову Темного Властелина, причем в сопровождении верных сподвижников, так что есть основания полагать, что этот тип не свернет и не отклонится от траектории.

— Глупо, — рыжий Лонис презрительно хмыкнул.

— Героев выбирают вовсе не за ум, — покачал головой толстяк с лишаем. — Так ты двинешься ему навстречу? Устроишь засаду где-нибудь в Валеосе? — он назвал город, лежавший в том месте, где в Риаро впадал ее крупнейший приток, именуемый Карвером.

— Нет. Зачем мотаться так далеко? — впервые за весь разговор Варагот улыбнулся. — Я подожду его тут, подготовлюсь как следует и встречу в окрестностях Салопса или даже Серого замка. Ведь заказчик ничего не говорил о том, что дежизнизацию объекта нужно проводить где-то подальше.

— Ну что же, действуй, — Торридо Валун величаво пошевелил густыми бровями. — Заказ серьезный, деньги огромные, и поэтому ты вправе без согласования с нами использовать любые ресурсы Гильдии.

— Несомненно, — Варагот Тихий поклонился вновь, и на этот раз — с искренней благодарностью.