Герой высшего качества

Глава 10 Магический выхлоп

Башня выглядела красивой и грозной, она притягивала взгляд, а с вершины ее били молнии.

— Надо туда заглянуть, — предложил Яхирон. — Отрубить кому-нибудь башку.

— Какой ты кровожадный, — покачал головой Ганди-Ла.

— Мечу и положено быть кровожадным!

— Стоп, хватит спорить, — вмешался Егор. — Мы и вправду поедем к башне, но рубить никого не будем, по крайней мере до тех пор, пока на нас не нападут или мы не разберемся, что там происходит.

— Да что бы ты понимал?! — возмутился Яхирон, но довольно вяло.

По мере продвижения на запад башня росла, появлялись невидимые ранее детали. Открывались мощные контрфорсы, у подножия из облака зелени выделялись отдельные деревья.

— О, яблоки, — сказал Бешеный Соня, разглядев на ветвях красные плоды.

Никакой ограды не имелось, сад от развалин отделяла резкая, словно по линейке нарисованная граница, и призрачные чудовища ее не пересекали, хотя в этих местах их было тоже довольно много.

— Что-то я чувствую… — заметил Ганди-Ла, когда цоканье копыт по камням сменилось мягким шуршанием травы. — Следящие чары третьего рода? Нас заметили? Но откуда?

— Все просто, — Махот поглядел на рахива как на идиота. — Сверху смотрят.

Отсюда башня казалась исполинской колонной, подпирающей небеса, и полыхала так ярко, что на нее больно было смотреть. Деревья, необычайно высокие яблони и груши, стояли в шахматном порядке и выглядели так, словно их вырастили большие специалисты — ровные стволы, симметричные ветви, идеально зеленая листва, плоды размером с голову ребенка.

— Красиво тут… — Бешеный Соня вертел головой. — Черные маги не могут. Так делать.

— А может, это тайные черные маги? — предположил Яхирон. — Притворяются добрыми, переводят старушек через улицы, помогают пионерам собирать металлолом, а сами лелеют коварные замыслы.

— Не очень верится, — пробормотал Егор, раздумывая, откуда меч, сотворенный в Нифигляндии и пять тысяч лет пролежавший в гробнице, может знать о пионерах и металлоломе.

Человеческая фигура возникла перед ними внезапно, точно на экране включившегося телевизора. Могучий мужчина с выбритой наголо головой и глубоко посаженными темными глазами приветственно взмахнул рукой.

— Мир вам, странники, — сказал он. — В наших местах чужаки бывают нечасто…

— Интересно, почему? — ядовито осведомился Аладдин, оглядываясь туда, где остались забитые полупрозрачными чудовищами руины.

— …поэтому очень приятно видеть новые лица, — продолжал не услышавший советчика бритоголовый. — Меня зовут Шал, я наиболее старший научный сотрудник НИИНАХ, научно-исследовательского института напряженных аспектов химеростроения.

— Так это институт? — изумился Ганди-Ла. — Вот так сюрприз! А это что там осталось?

И он указал на восток.

— А это результаты нашей работы, — гордо сообщил Шал. — Полигон химеростроения. Между собой мы называем его «зоной смерти». Чтобы сделать его таким, какой он есть, мы потратили не один год… Хотя чего мы стоим на улице, пойдемте к нам.

Егор, совершенно ошалевший оттого, что в фэнтезийном мире тоже может быть НИИ, судорожно кивнул. Яхирон зашипел что-то на тему «руби его», но негромко и опять же без души, и только Аладдин, как и следовало ожидать, разразился негодующими воплями:

— Не верь ему! Они принесут вас в жертву! Это черные маги!

— Заткнись, — тихо, но внятно произнес Егор, и советчик, ошеломленный тем, что ему возражают, на самом деле замолк.

Шал повел их к подножию башни, в котором обнаружились солидных размеров ворота, сделанные из цельных бревен. Распахнулись они бесшумно и легко, точно двери из пластика, и открылся просторный вестибюль с выстроившимися вдоль стен рыцарскими доспехами на постаментах.

— Имидж, — пояснил наиболее старший научный сотрудник. — Кучу денег на него тратим, а куда деваться? Лошадей оставьте, с ними ничего не случится. Пусть попасутся на нашей травке, она самая что ни на есть реальная, — и он улыбнулся, точно отпустил понятную лишь ему шутку.

Спешившиеся путешественники вошли в вестибюль, громадный и темный, как заброшенный стадион, сердито пыхтящий Аладдин влетел следом. Под потолком загорелись большие стеклянные шары, блики побежали по белым и черным плиткам, которыми был вымощен пол.

— Мы занимаемся разными аспектами напряженного химеростроения, в том числе баблозагребанием и графоманоподобанием, — рассказывал Шал, ведя гостей к дальней стене, в которой виднелись несколько дверей.

Использовал он, как всякий ученый, крайне мудреные и завернутые термины. Даже рахива, судя по вытянувшейся физиономии, не понимал, о чем идет речь, что уж говорить об остальных?

— На восток — полигон, на запад — соответственно, область магического выхлопа, куда сбрасывается избыточная энергия, — наиболее старший научный сотрудник коснулся двери, и та открылась, явив взглядам просторное помещение с белыми стенами, полом и потолком, по всем признакам — лабораторию. — О, мы пришли…

Громадные столы были уставлены грандиозными приборами — сплошь переплетения стеклянных трубок, внутри которых переливались разноцветные жидкости, громадные сосуды, заполненные вообще непонятно чем, металлические стержни, порой торчащие густо, словно иглы у ежа.

На звук открывшейся двери оглянулся мужчина в белом халате, такой же бритоголовый, как Шал, но еще более мощный, почти как Бешеный Соня. Завидев гостей, он недоуменно нахмурился.

— Это Глуш, — пояснил наиболее старший научный сотрудник. — Занимается алмазно-мангустовыми преобразованиями. Луга, самый безумный наш коллега, работает в подвале, и к нему лучше не ходить, а вот там трудятся молодые, совсем недавно к нам прибились…

И Шал повел гостей по лаборатории, с воодушевлением рассказывая и показывая.

Глуш в ответ на приветствие кивнул и, отвернувшись, продолжил возиться с какими-то железяками. «Молодые» обнаружились в дальнем углу помещения, у большого холодильника: один усатый, с хитрой рожей и в майке с изображением ядерного гриба на груди, другой лохматый, с ехидной ухмылкой и горделивой надписью: «Я маг!» на футболке.

— Будь у меня голова, она бы давно лопнула, — заявил Яхирон, когда они рассмотрели нереальную центрифугу («сгустит что угодно», как заявил Шал), генератор бредологических состояний («очень важная штука в нашей работе») и чудовищегонный аппарат («как самогонный, только получается не бухло, а всякие монстры»).

— Говорящее оружие? — наиболее старший научный сотрудник глянул на меч с интересом. — Интересно было бы засунуть тебя в доменную печь и посмотреть, что получится…

— Эй, ты обурел? — возмутился Яхирон. — А если отрубить тебе голову, что получится? Я разумное существо и требую к себе соответствующего отношения! Ох уж этот ваш руконогий шовинизм!

— Ладно вам, — поспешно вмешался Егор. — Да, вы говорили про область магического выхлопа, что лежит на западе. Что это такое? Нам предстоит отправиться в ту сторону.

— А ничего особенного, — махнул ручищей Шал. — Туда сбрасывается излишняя химероидная энергия, и поэтому реальность в тех местах немного плывет. Отдельные ее пласты смешиваются между собой, возможно проникновение артефактов и существ из слоев с иным энергопотенциалом.

— О все боги Вселенной… — вновь обретший голос Аладдин, похоже, понял хотя бы некоторые слова.

Егор этим похвастаться не мог.

— А там опасно? — уточнил он.

— Не опасней, чем тут, — заверил Шал, и в этот момент донесся грохот и часть лаборатории потонула в дыму.

Когда он развеялся, стали видны опрокинутые столы, месиво из осколков стекла, кусков дерева и разноцветных луж на полу. Стены и потолок покрылись черными пятнами и уродливыми, похожими на язвы дырами, кое-где из них торчали металлические стержни.

Посреди всего этого стоял Глуш, слегка закопченный и несколько озадаченный.

— Вот зараза, — сказал он, задумчиво поглаживая себя по черепу. — В крымской зоне нестабильно.

— Мы, пожалуй, пойдем. — Егор хлопнул Ганди-Ла по плечу, кивнул в сторону выхода. — Вам работать надо, порядок наводить, а у нас дела всякие — подвиги совершать, мир спасать…

Рахива, судя по азартно пылавшим глазам, готов был остаться в башне если не навечно, то на годик-другой.

— Какой порядок? — Шал заулыбался. — Разве его тут наведешь? Ладно, пойдем, я вас провожу…

Для того чтобы пройти в вестибюль с доспехами, он просто-напросто сотворил дверь в ближайшей стене. До той, в которую они вошли, пришлось бы добираться через развалины столов, по залитому чем-то липким полу и мимо начавшего, похоже, яриться Глуша.

Уже переступая через порог, Егор услышал сердитый рык:

— Эй, вы, молодежь! Кто напортачил? Признавайтесь! А не то хуже будет.

Вновь заполыхали стеклянные шары под высоким потолком, искорки забегали по доспехам, выглядевшим так, словно их изготовили только позавчера и ни разу не использовали по назначению. Распахнулись ворота из бревен, и рыжегривый пони радостно замахал хвостом при виде хозяина.

— Счастливого пути, — сказал Шал, когда Егор и сподвижники забрались в седла. — И удачи!

Он пропал так же стремительно, как и появился. Ворота закрылись с таким грохотом, что исполинская башня содрогнулась от фундамента до шпиля. С вершины ее вновь принялись колотить молнии.

Чтобы добраться до границы сада на западе, пришлось ехать довольно долго — только когда башня исчезла из виду, яблони и груши уступили место банальным, разве что очень высоким осинам.

— Магический выхлоп, значит, — задумчиво проговорил Ганди-Ла, оглядывая пейзаж, заполненный в основном лесом и дополненный горами на севере. — На первый взгляд ничего необычного я не чую. А вон там, — он указал на выделявшуюся среди прочих двуглавую вершину, — Ксерион. И это означает, что от Некрополя Петрона мы проехали около двухсот лиг.

— Примерно четыреста километров, — пояснил Аладдин.

— Это за пять дней? Так много? — удивился Егор.

— Герою и положено двигаться шустро, от одного интересного места на карте до другого, не задерживаясь там, где нет ничего, кроме географии, — пояснил советчик. — Подумай сам, кому интересно будет читать описания длинных нудных переходов, ночевок, где пришлось сражаться только с комарами, встреч с жуткими белочками и безумными зайчишками?

Все это выглядело верно, но все же чем-то Егора смущало.

— Конечно, быстро, — одновременно с Аладдином заговорил рахива, воспринявший вопрос на свой счет. — Чего зря время терять?

Примерно через час начали искать место для ночлега, и за это время не произошло ничего интересного. Вопреки словам Шала, тут оказалось намного безопаснее, чем в лабораториях НИИНАХ.

Темное время провели на берегу очередной реки, оставленный на страже Бешеный Соня ухитрился не заснуть, и, может быть, поэтому никто на них так и не напал. Открыв глаза, Егор ощутил даже некоторое разочарование, а уж Яхирон и вовсе впал в занудное ворчание, заявляя, что без крови на лезвии заржавеет.

Странности начались вскоре после того, как маленький отряд вновь пустился в путь.

— Оп-па! — только и сказал Махот, когда воздух перед мордой его коня задрожал, и лес впереди исчез.

На смену ему явилась пустыня: желтые, похожие на волны дюны, торчащие из них черные скалы и две луны в небе, одна побольше, чисто белая, и другая, раза в два поменьше, темные пятна на которой складывались в изображение тушканчика.

— Это еще что? — спросил Егор.

— Магический выхлоп, — Ганди-Ла принялся ожесточенно чесать в затылке, давая понять, что сам он не очень понимает, о чем говорит. — Полагаю, что это иной энергослой…

— То есть если мы туда заедем, то назад не вернемся? — уточнил Егор.

— Нет, не думаю… — протянул рахива.

— Вы привязаны к этой реальности и оторваться от нее не сможете, — вступил в беседу Аладдин. — Сечешь? Так что смело двигайте вперед, пересечение расстояний в одном слое приравнивается к пересечению их в другом. Вас скоро выбросит обратно, но уже в другом месте.

Егор ожидал, что советчик, как обычно, начнет вопить об ужасной опасности, о том, что вступать в пустыню ни в коем случае нельзя, что надо пойти в обход или подождать, когда все исчезнет, и поэтому был немало удивлен.

— Чего ехать? Думать надо. Или наоборот, — решительно заявил Бешеный Соня и тряхнул поводьями.

Под копытами его пони заскрипел песок, а следом двинулись остальные.

Аладдин, ожесточенно молотя крылышками, поднялся так высоко, что превратился в крохотное пятнышко, и через мгновение сверху донесся его возбужденный голос:

— Пустыня! Во все стороны пустыня! До самого горизонта! А на севере что-то движется!

Не успел Егор даже задуматься, что там может двигаться, как одна из дюн лопнула, и из образовавшегося зева высунулась морда исполинского червяка. С ревом открылась пасть, способная проглотить электричку, и заблестели ряды белоснежных изогнутых зубов, по которым бегали багровые отблески.

Внутри громадной твари полыхала настоящая топка.

— Чудовище! — обрадованно воскликнул Яхирон, рука Егора сама выхватила меч, он спрыгнул с седла и ринулся вверх по песчаному склону. — Руби его! Смотри, какая башка здоровая!

Атаку, судя по тяжелым шагам и воплям, поддержал Бешеный Соня.

«Как сражаться с такой громадиной? — подумал Егор, со страхом понимая, что для этакого червяка он все равно что муха для собаки — на один щелчок пастью. — Проглотит и не заметит».

От ужаса стало так холодно, что он залязгал зубами, а по спине двинулись по знакомым маршрутам мурашки. Увидев напичканную мерцающими клыками пасть совсем рядом, он предпочел прикрыть глаза, а если бы это оказалось возможным, еще и зажал бы уши.

Но Яхирон что-то делал, и тело Егора скакало туда-сюда, вертелось и размахивало оружием. Рядом сражался Махот, а червяк, похоже, защищался, поскольку земля под ногами, та, что пряталась под песком, колыхалась и тряслась, словно льдина в ледоход.

Потом все закончилось, меч вскинул сам себя в салюте и заорал:

— И всякому, кто встанет у нас на пути, мало не покажется! Ура мне, победоносному, великому и скромному!

Егор осторожно приоткрыл один глаз, затем второй: туша длиной сотню метров лежала на песке, и выглядел мертвый червяк удивленным; кольчатое тело местами было жутко искромсано, из глубоких ран текла белесая жидкость, мало похожая на кровь, а кое-где — промято чудовищной силы ударами.

Это Бешеный Соня поработал своей дубиной.

— Это славная победа, но вообще вы идиоты! — рявкнул спикировавший Аладдин. — Нужно было стоять на месте и не двигаться, и тогда бы он вас не тронул! Совсем ума лишились?

Очертания червяка начали таять, расплываться серой дымкой. Егор моргнул и обнаружил, что под ногами не песок, а усеянная иголками земля, а вокруг — желтые стволы сосен.

— Вернулись обратно, — сказал Ганди-Ла. — Вон и Зубастые горы на месте.

— Надо было башку этого с собой захватить, — разочарованно звякнул меч. — Нет, ее не утащишь, уж больно здоровая, да и отрезать долго… Хотя бы зуб! Был бы повод хвастаться.

— А тебе для этого нужен повод? — удивился Егор.

Яхирон этот выпад проигнорировал и гордо нырнул в сетчато-кольчужные ножны. Махот опустил дубину и побрел туда, где стояли рядом два временно лишенных наездников пони.

Егору ничего не оставалось, как последовать его примеру.

Они миновали группу скал, похожих на исполинские красноватые зубы, проехали дубовую рощу, и тут встревожился рахива. Он пришпорил скакуна, а вырвавшись в авангард, принялся размахивать руками, точно экстрасенс, починяющий биополе доверчивого клиента.

— Что такое? — спросил Бешеный Соня.

— Да сам не пойму… — сквозь зубы отозвался Ганди-Ла, — чувствуется впереди нечто чуждое… словно плывет по лесу нам навстречу огромный айсберг и гонит впереди себя волну холода…

— И ему голову отрубим, — пообещал вошедший во вкус Яхирон, а Егор покосился на Аладдина.

Тот выглядел безмятежным — то ли не замечал ничего странного, то ли не считал, что приближающееся явление опасно. Даже напевал что-то заунывно-неразборчивое под свой выдающийся изогнутый нос и прищелкивал пальцами в такт.

— Устроим засаду? — Махот, как обычно, мыслил исключительно практическими категориями.

— Можно, — сказал Егор. — Зачем лезть к этому «айсбергу» в пасть?

Ганди-Ла одобрил идею, а вскоре отыскалось подходящее место — заросли малины, хоть и потоптанные с краю голодным медведем, но такие густые, что в них можно было спрятать полк гусар.

Аладдин уселся в развилке дерева и принялся с одобрением наблюдать, как Егор и сподвижники готовятся встретить опасность. Рахива отправил на запад несколько сторожевых заклинаний, что сработают подобно сигнализации, Бешеный Соня отчистил дубину от слизи и кусков плоти гигантского червяка, а извлеченный из ножен Яхирон рассказал пару баек на тему «как славно было рубить головы с прежним хозяином».

Он вспомнил бы и третью, и даже четвертую, если бы не вскинувший руку Ганди-Ла.

— Первое заклинание потревожено, — сообщил рахива. — Вижу… толпу потных мужиков…

— Вооружены? — Махот деловито засопел.

— Только ножами, но выглядят странно, аж жуть. И враждебности я не чувствую.

Аладдин издал курлыкающий звук, точно решил окончательно перейти к птичьему образу жизни, и едва не вывалился из своей развилки. Затем в руках советчика появилась огромная книга, и он принялся листать ее с такой скоростью, что страницы протестующе затрещали.

До земли донеслись отрывки довольно загадочных реплик:

— Они ополоумели?.. Не понимаю… Полное нарушение событийно-пространственного континуума…

— Второе заклинание! — воскликнул Ганди-Ла. — Они близко, идут на нас! Что будем делать?

— Сражаться! — завопил меч.

— Давай посмотрим, кто это, а затем решим, — Егор пресек попытку Яхирона подняться для угрожающего замаха. — Затеять драку — дело пустяковое, это всегда успеется.

— Как-то не по-геройски ты мыслишь, — недовольно лязгнул клинок.

Но тут стало не до разговоров, поскольку меж деревьев появились странные мужики, которых Ганди-Ла заметил с помощью магии. Они шли группой, настороженно поглядывая по сторонам, и были похожи друг на друга точно братья — тощие, загорелые, бородатые, с настороженными взглядами, и у каждого на поясе висел длинный изогнутый нож в ножнах.

Но наиболее странно выглядела их одежда — перевитый трубочками комбинезон напоминал форменный костюм сантехника будущего, маска закрывала рот, трубочки шли к носу, а на бедрах имелись бугристые утолщения.

— Ну, ваще… — прошептал Егор.

Вскоре стало понятно, что шагающие в центре группы бородачи что-то несут и что двигается их толпа прямо на засаду.

— Что, нападаем? Кто там? — нетерпеливо шипел прижатый к земле Яхирон и время от времени подергивался.

— Нет, — сказал Егор. — Будьте наготове, а я попробую поговорить.

Еще пару недель назад он предпочел бы не связываться с толпой потенциально опасных чужаков, но сейчас понимал, что спутники ждут от него вовсе не трусливой попытки отсидеться в кустах, а чего-нибудь решительного, вроде рывка в атаку или успешных переговоров.

И эти ожидания странным образом не только сковывали и напрягали, а еще и воодушевляли.

— Эй, почтенные! — Егор поднялся и вышел на открытое место, держа меч в опущенной руке.

Бородачи остановились.

— Ты намерен загородить нам путь? — спросил один, с дикими голубыми глазами и шрамом на физиономии, и выхватил нож так быстро, что Егор заметил лишь смазанное движение.

Изогнутый клинок был молочно-белым, мягко светился и напоминал зуб громадного червяка с огнем внутри, не так давно нашедшего смерть в дюнах родной пустыни.

— Ни в коем случае, — Егор миролюбиво улыбнулся и удержал Яхирона от выпада. — Просто так случилось, что ваш путь пересекся с нашим, и мы хотим знать, не врагов ли встретили.

— Убери зуб Шаи-Хулуда, — сказал типу со шрамом его сосед, такой же голубоглазый, но более высокий и широкоплечий. — Дорогу свободным не способен преградить никто, если они скользят по родным пескам. Но мы далеко от них и должны быть осторожны.

Шрамолицый оскалился, провел острием по щеке, чтобы пошла кровь, и лишь затем спрятал нож.

— Мы ищем того, кто умеет быть сразу во многих местах, — не совсем понятно объяснил предводитель бородачей, и тут Егор понял, что у них у всех необычайно яркие синие глаза, причем цвета неба была не только радужка, но и белок. — Ты, случаем, не он?

Аладдин яростно завопил нечто вроде «Арракис, мать вашу!» и, судя по звуку, шлепнулся на землю.

— Э… не знаю.

— Сейчас проверим, — предводитель махнул рукой, и из рядов бородатых выступили двое с положенной на плечи палкой, с которой свисал перевитый трубочками комбинезон, точно такой же, как на всех бойцах этой гоп-компании, только новый. — Ты знаешь, как носить эту вещь?

Егору почудился в вопросе подвох, и он на всякий случай повнимательнее пригляделся к одеянию, прежде чем ответить:

— Нет.

— А, ну ладно… — предводитель казался разочарованным. — Да будет твой путь легок, доблестный юноша, и пусть Вторая Луна укажет его тебе и твоим спутникам. А нам пора, прощайте.

И они прошли мимо, обдав Егора запахом ядреного пота и незнакомым ароматом, напомнившим одновременно о «травке» и об экзотических специях, которыми торгуют на рынках выходцы из Средней Азии.

— Откуда они узнали о нас? Мы хорошо прятались, — спросил выбравшийся из зарослей малины Ганди-Ла.

— Значит, недостаточно хорошо, — ответил Егор, вертя головой в поисках Аладдина.

Какой бы тот ни был ехидный и мерзкий СУКА, терять советчика не хотелось.

Аладдин нашелся неподалеку — воткнувшийся башкой в муравейник и в данный момент пытающийся выбраться. Неразборчиво ругаясь, он выдернул голову и принялся отряхивать с нее насекомых, причем летевших во все стороны муравьев никто, кроме Егора, не заметил.

— Зуб Шаи-Хулуда, — Бешеный Сони выбрался на открытое место, ведя в поводу всех трех пони. — Я бы не хотел. Драться с теми парнями. Видел, как он вынул? Они как выскочат!

Егор выразительно глянул на Аладдина, надеясь, что тот объяснит, с кем они столкнулись. Но советчик, разъяренный и обиженный, сделал вид, что взгляда не заметил, и гордо промолчал.

Егор мрачно хмыкнул и полез в седло.

Со следующей неприятностью столкнулись довольно быстро — лес наполнился рычанием и воплями, и маленький отряд атаковала дюжина ничуть не похожих на местных гоблинов зеленокожих уродов, мощных и широкоплечих, с нечесаными сивыми волосами, длинными тяжелыми мечами и изображением белой ладони на щитах.

У Егора возникло впечатление, что он такую где-то видел, причем опять же в родном мире.

— Руби гадов! — завопил Яхирон, и тут уж пришлось дать ему волю.

Егор едва не вывихнул предплечье, пару раз вражеские клинки мелькали в опасной близости, но закончилось все хорошо — в лесу стало дюжиной трупов больше, а добытый из гробницы меч победно зазвенел. Все случилось так быстро, что Бешеный Соня успел ударить всего пару раз, а рахива даже не пустил в ход любимый огненный шар.

— В жизни у нас таких не бывало, — озабоченно сказал Ганди-Ла, разглядывая самого большого из мертвяков, почти такого же мощного, как Махот, с маленькими красными глазками и крохотным носом. — Я все расы Нифигляндии знаю, и ныне существующие, и тех, кто сгинул тысячи лет назад. Жаль, что нет времени его вскрыть и посмотреть, что там внутри.

И сожалел рахива совершенно искренне.

— Прикинь, это все выхлоп, — Егор убрал Яхирон в ножны. — Гости из других реальностей и все такое.

Аладдин не отреагировал даже на любимую присказку, он по-прежнему держался высоко и молчал.

Трупы оставили позади, а немногим позже сделали большой крюк к северу, чтобы обогнуть обнаружившееся на пути болото. Некоторое время ехали по предгорьям, перебираясь с отрога на отрог, минуя тенистые, заросшие ущелья и залитые солнцем вершины холмов.

Пару раз видели издалека громадных существ, похожих на людей, но в несколько раз больше, в шкурах и с дубинами.

— А это кто такие? — бормотал Ганди-Ла. — Не должно их быть!

Когда на глаза попался чудовищный город, венчающий одну из гор, все трое, не сговариваясь, остановили коней. Егору показалось, что в лицо подул смрадный ледяной ветер, а слуха коснулось отдаленное злобное бормотание, от которого сердце замерло, а потом забилось чаще.

Высокие башни, зубчатые стены и колоссальные пирамиды выглядели необитаемыми и были выточены из громадных кусков драгоценного камня. Они зловеще сверкали в лучах солнца, над вершинами строений курился дымок, и провалами в черную бездну казались немногочисленные окна.

— Э… хм, ну… — чтобы заговорить, Егору пришлось напрячься. — Может быть, дело героя… то бишь мое… поехать туда и там все… разведать, разрушить… ясно же, что там зло…

— Нет, ни в коем случае! — вышел из ступора Аладдин. — Это не для таких, как ты! То, что живет там, выпьет твою душу, и ты будешь обречен на вечные стоны в ледяной бездне! И вообще, это из другой истории, из такой, что в принципе не может закончиться хорошо!

— Почему? — спросил Егор, забыв, что советчика слышит он один.

— По законам жанра. Хорош пялиться, езжайте дальше!

Егор тряхнул головой, отвел взгляд от города на вершине и с облегчением понял, что его оплошности никто не заметил: спутники продолжали таращиться на скопление чудовищных сооружений, и вид у обоих был обалделый.

— Эй, парни! — позвал он.

Ганди-Ла нервно дернул головой, Бешеный Соня вовсе не отреагировал, словно ничего не услышал.

— Эй, парни! — Егор подъехал к рахива вплотную и потряс его за чешуйчатое плечо. — Очнись, приятель! Е-мое, да он твердый и холодный, точно статуя. Яхирон, ты-то хоть в порядке?

— А что со мной будет? — отозвался меч. — Я по жизни твердый и холодный.

— Надо этих в чувство приводить… что-то с ними не так, — Егор оглянулся на Аладдина, и в этот раз советчик не подвел.

Следуя его указаниям, Егор спешился и принялся насильственным способом вытаскивать сподвижников из седел. Первым стащил на землю Ганди-Ла и бросил ему на лицо, чтобы прикрыть глаза, собственную запасную рубаху. Потом занялся Бешеным Соней и едва не надорвался, в первую очередь потому, что тот весил, как раскормленный боров, а во вторую — из-за того, что здоровяк не желал выпускать дубинку.

Ну а у той вес был не меньше двух пудов.

— Готово… что дальше? — пропыхтел Егор, вытирая со лба пот и глядя на лежащих спутников.

— Это ты у меня спрашиваешь? — уточнил Яхирон. — Поверь мне, я не знаю.

— Ждать, — ответил Аладдин. — Они должны очнуться, сбросить наведенное Ка… этим городом очарование.

Ждать пришлось долго — Егор успел поесть, а солнце спустилось к горизонту, когда Ганди-Ла зашевелился.

— Что это? — спросил он слабым голосом, отпихивая рубаху с лица. — Где я?

— Только не гляди в ту сторону! — поспешно воскликнул Егор. — Опять попадешься.

Рахива сел, ошалело заморгал желтыми глазами:

— Я помню, мы увидели город… а потом меня понесло к нему, точно по тоннелю… я слышал музыку, ужасную музыку, и видел силуэты, уродливые и нелепые, что танцевали в бездне…

— Глюки поймал? — Яхирон хихикнул. — У вас, четырехконечностных, это бывает.

— Главное — больше туда не гляди, — повторил Егор, понимая, что его самого до сих пор тянет посмотреть на жуткий город. — А лучше нам отойти подальше, туда, откуда не видно ничего.

— Да, здравая идея… — Ганди-Ла закряхтел и встал.

Бешеного Соню подняли в воздух левитационным заклинанием, Егор повел за собой пони, и они отправились на юг, прочь от гор, в чащобу. Стало легче, когда циклопические здания скрылись из виду, а затем весь мир затопила ночная тьма, показавшаяся уютной, как теплое одеяло.

Махот пришел в себя уже на стоянке, когда они развели огонь и принялись готовить ужин.

— Ну хренота… — сказал он, резко садясь. — А?

— Ты как себя чувствуешь? — заботливо осведомился Ганди-Ла. — Голова не болит? Что видел?

— Нет, — ответил Бешеный Соня непонятно на какой вопрос, а затем рухнул обратно и захрапел, давая понять, что перешел в обычный непробиваемый сон и что до утра кантовать его бесполезно.

Серый замок Ольвхоретан Пердигийский Младший возводил, не особенно заглядывая в «Справочник по цитаделям Темных Властелинов», и поэтому строение получилось не пафосное, лишенное мрачно-злобно-отпугивательного имиджа, но зато удобное и в плане обороны, и в плане обычной жизни.

Тут даже имелась весьма продвинутая для фэнтезийного мира система канализации.

Для особых совещаний Три Пальца, тем не менее, использовал не просторный зал, расположенный в донжоне, прямо под заклинательным покоем, а спрятанную в подземелье комнатушку, и вовсе не потому, что страдал клаустрофилией или хотел произвести впечатление на тех, кого приглашал на совещания.

Нет, величайший черный маг Нифигляндии просто знал все о шпионских чарах и о том, как с ними бороться.

В зале тоже проводились совещания, но, как бы это сказать, «на публику», а заметив, что их подслушивают, Ольвхоретан удовлетворенно вздыхал и продолжал вдохновенно «нести пургу».

Настоящие же обсуждения проходили на глубине десяти метров ниже уровня земли, в помещении, которое было невозможно обнаружить с помощью магии, и о существовании коего знали даже не все приспешники. Здесь принимались решения, обсуждались секретные вещи, а порой осуществлялись показательные казни, быстрые, но зрелищные и жестокие.

Сегодня ночью в секретной комнате находилось пятеро людей, точнее — двое людей, вампир, баргуд и гоблин.

— Все в сборе, однозначно, — сказал Три Пальца, наливая вина в серебряный кубок. — Докладывай, Диро.

Лик Ужаса, меж своих откликавшийся на обычное, «мирское» имя, пригладил волосы и заговорил:

— Кодрон взят, в нем установлен порядок. Прежние власти во главе с председателем магистрата Арно Вельдаром оказывают содействие. Они добровольно, — он презрительно хмыкнул, — взяли на себя содержание нашей армии. К выступлению на Смутный лес мы будем готовы через месяц, с учетом того, что придется провести отвлекающую операцию против гномов Серых гор. Если этого не сделать, они сами могут ударить нам во фланг и спутать все карты.

— Что слышно из владений Ушастого Папаши?

Синее лицо баргуда отразило недовольство:

— Эльфы хорошо стерегут рубежи. Нашим лазутчикам не удалось проникнуть туда. Мы смогли захватить языка, а также получить косвенные сведения — они объявили мобилизацию, а также собрали и отправили через Великое Дупло группу Хранителей.

— Хранителей? — Три Пальца фыркнул. — Как это похоже на остроухих — верить во всякие древние байки. И эта их Великая Дупа — курам на смех. Полезная вещь, не скрою, но уж слишком много ограничений на ее использование: армию не проведешь, области выхода четко локализованы…

Вслед за хозяином замка заулыбались и его гости, только бледная физиономия вампира осталась неподвижной.

— Теперь ты, Арчибальд, — Ольвхоретан перевел взгляд на второго человека, высокого и мощного, с гривой пепельных волос и татуировкой в виде драконьей головы на щеке.

— Мы готовы выступить в первый день грибневика, — сказал человек. — Непокорные будут покорены, города их — сожжены, а предводители — посажены на колья. Ожидаемое время, что уйдет на операцию, — два месяца, до начала осенней распутицы. Все гоблинские княжества и республики от Тол-Астор до Буревого мыса окажутся под вашей пятой, повелитель.

— Так быстро? — усомнился Три Пальца. — Это же тебе не три пальца откусить…

— Основные силы коалиции Северо-Запада будут сокрушены в первой же битве, — Арчибальд говорил неспешно, но уверенно. — В каждой из крепостей есть подкупленные предатели, что откроют нам ворота. Может затянуться лишь осада Тол-Вардиса, но самое позднее к весне и он будет взят. Без осеннего подвоза продовольствия они долго не продержатся, а гавань мы перекроем в первую очередь. Неплохо было бы начать партизанскую войну в северных лесах, но мы, насколько я знаю, остались без союзников…

Ольвхоретан помрачнел, залпом выпил еще один кубок вина.

— Это так, — сказал он. — Храм Пожирателя в предгорьях Табурона сокрушен, и я до сих пор не понимаю, как это вышло.

— Ходят слухи о герое, — шипящим голосом проговорил вампир, и глаза его вспыхнули.

Кровосос откликался на имя Рагудил, служил еще Сумрачному Властелину Костей, а после его падения два десятилетия укрывался в заброшенном могильнике на Островах. Сколько лет он прожил, Три Пальца точно не знал, зато понимал, какой магической силой обладает этот приспешник, и поэтому старался без особой необходимости его не раздражать.

— О герое? — Лик Ужаса пощелкал себя по рогу.

— О герое? — лицо Арчибальда отразило удивление.

— Ну да… он явился, — Ольвхоретан махнул рукой. — Но, во-первых, он слаб и ничтожен, а во-вторых, ни вам, ни мне нет смысла тревожиться об этом типе — им занимаются профессионалы.

— Так это он сокрушил храм, повелитель? — спросил Арчибальд, отличавшийся, помимо дара управлять войсками, еще и упорством, и привычкой получать ответы на свои вопросы.

Три Пальца вздохнул и подумал, что быть черным магом старого, классического типа в чем-то очень легко — запугал всех до мокрых штанов, после чего тебе остается лишь рявкать на приспешников, чтобы они бегали и исполняли приказы, даже не думая об уточняющих вопросах.

Ну а Ольвхоретан Пердигийский Младший пал жертвой собственного желания быть прогрессивным, демократическим руководителем, создать не аппарат принуждения, а эффективную управленческую систему.

Что же, за все надо платить.

— Не до конца ясно, — сказал он. — Святилище сожжено, верховный жрец погиб, как и некоторое количество диких охотников. В данный момент там происходит обычная свара на тему «кто теперь главный», и когда она закончится, только Тьма знает…

Три Пальца махнул рукой и повернулся к гоблину, пожилому, морщинистому и совершенно лысому:

— Ну а ты что скажешь, Лукас?

— Мероприятия проводятся в соответствии с пожеланиями повелителя, — ритуальной фразой откликнулся зеленокожий, отвечавший в Сером замке за то, что в более продвинутом мире назвали бы «внешней политикой». — Республика Бетар подписала договор о протекторате, и они готовы закрыть порты для товара из Серых гор и, в свою очередь, для товара, туда следующего.

— Посмотрим, как этим коротышкам понравится жрать руду! — Ольвхоретан торжествующе захохотал. — Кодрон наш! Порты Бетара наши! Смутный лес союзников не прокормит!

Вампир поморщился — он-то как раз был сторонником классического стиля, когда победы достигаются не точечными ударами и ловкой дипломатией, а колоссальным численным превосходством, масштабными разрушительными заклинаниями средней и малой дальности, а также массовым использованием монстров.

— Э… понятно, — Три Пальца осекся, вспомнив, что за все эти годы так и не выработал подобающего Темному Властелину ужасающего хохота. — Что с Островами? Есть ли подвижки?

— Работаем, повелитель, — дипломатично отозвался Лукас.

— Я вижу, все идет как надо, — на мгновение Ольвхоретана посетило искушение произнести пламенную речь, полную злобных обещаний и зловещих обертонов, но маг поспешно отогнал его — не хватало еще самому, подобно эльфам, стать поклонником всяких анахронизмов. — Всем спасибо, все свободны, можете возвращаться к делам. О дате следующего совещания вы будете извещены.

По бледному лицу вампира скользнула тень разочарования.