Герильеро

Глава 12 И немедленно занялся грабежами

Она все время поправляла чашки, двигала кофейник, перекладывала салфетки, не давая рукам ни секунды покоя. И сразу, хотя Вася видел, насколько ей не хочется и неудобно, рассказала о случившемся, даже не пришлось доставать из сумки газету со статьей о европейском аукционе. Ничего особенного, обычное кидалово — забравший «золотой самолетик» ювелир теперь делал вид, что не понимает, о чем речь.

Касик ругательски ругал себя — ну, положим, тащить сразу самолетик и статую падре Луису он посчитал рискованным, а кроме Исабель довериться больше и некому было. Но даже он сам, человек родом из страны, где еще свежа память о «святых девяностых» — эпохе первоначального накопления капитала, когда кинуть партнера, друга или родственника было вполне в порядке вещей и расписки даже между самыми близкими людьми никого не удивляли, — не подумал о том, что ценности надо передавать при свидетелях. Чего уж говорить о воспитанной в строгих традициях девушке из приличной семьи, отдала знакомому ювелиру «под честное слово».

Ювелиру, чтобы понять, каким сокровищем он завладел, много времени не потребовалось и он сделал красивый финт — изготовил даже не копию, а так, нечто по мотивам. И «вернул» как раз при свидетелях.

— Я тогда зашла к нему в магазин, он сразу засуетился, вынул ее, «Вот, сеньорита, пока там решится со старой брошкой, можете носить новую!» — краснея и запинаясь рассказывала Исабель. — Я только потом поняла, что про замену и старую брошку он говорил только мне, а про возврат — при всех, чтобы слышали помощник и покупатели.

Вася покрутил безделку в руках — пчелка, крылышки, обычная дешевая ювелирка, не исключено что вообще позолоченная, а не золотая.

— А потом, когда газеты вышли… — девушка прекратила двигать вещи по столу и грустно оперлась лбом на сложенные вместе руки. — Он всегда был такой порядочный… Папа столько через него заказывал…

Ну да. Вести дела с главой уважаемой семьи это одно, а с беглой дочкой, да еще без свидетелей — совсем другое. А кабальерос, то бишь джентльменам, верят на слово. Вот кабальеро карта и поперла. Но отдавать за просто так шанс на экипировку отряда Вася никак не желал и потому спросил адреса ювелира — магазина и дома.

— Ты же не собираешься выбивать из него деньги? — подняла на него черные глаза Исабель.

Именно это Вася и собирался, хотя вот прямо сейчас ему больше всего хотелось просто прибить мерзавца, обидевшего сидевшую рядом девушку. Но… Глупо вваливаться к ювелиру без поддержки, наблюдения, предварительной разведки, а только с жаждой справедливости. Как ни хотелось поквитаться немедленно, Вася отчетливо понимал, что соваться в одиночку сродни самоубийству. Не зная ни плана дома, ни сколько там человек, не имея возможности все это пронаблюдать, без путей отхода и подготовленных укрытий… Нет, придется вернутся в горы. И все распланировать как следует. Но вслух сказал другое:

— Конечно нет. Но пусть не думает, что я это так оставлю.

— Не надо! — Исабель вскочила и через минуту вернулась из другой комнаты, сжимая в руках несколько банкнот. — Вот, возьми, здесь тысяча песо, я отдам, это моя вина!

— Послушай, там слишком большая сумма, я должен был подумать заранее.

Двести семьдесят пять тысяч франков. Сорок пять тысяч долларов. Или полмиллиона песо — как выяснил Вася, курсы здесь стабильные, но вытрясать лучше доллары, а то еще устроит президент Баррьентес гиперинфляцию и сиди, перекладывай боливийские фантики.

— Я верну! — вскинула голову сеньорита, но тут же поникла. — Не сразу, постепенно…

— Не вздумай отдавать сама. Если эти деньги у тебя лишние, — Вася вложил купюры обратно и закрыл ее ладонь, обхватив своею, — то купи книжек в школу.

— Но ты же рассчитывал на эти деньги!

— El hombre propone, y Dios dispone[36] Не волнуйся, я найду способ.

— Но зачем тебе столько денег сразу? — все еще пыталась отговорить его Исабель.

И снова Вася не ответил прямо. Ну в самом деле, не говорить же что надо вооружать, обувать-одевать и кормить два десятка партизан, пришлось изворачиваться.

— Трактор. Я хочу купить трактор.

В очередной раз индеец поразил девушку из высшего общества.

— Трактор???

— Да. Маленький. Я думаю, что если общине дать технику, то мы сможем выращивать больше маиса, избавить от недоедания, — и тут Вася понял, что это и в самом деле неплохая идея.

Так что стоит разузнать получше, ведь если снабжать общины техникой, то это и канал поставок, и неплохой бизнес, и поддержка снизу.

— Но где ты возьмешь механиков?

А вот это был вопрос вопросов. Тут и винтовке обучить целая проблема, а уж использованию и ремонту сложной техники вообще беда. Те, кто мог выучится на механика, находили работу без проблем, им горные общины ни к чему.

— Трактор — первый шаг. Нам многое придется поменять, в том числе и обучение.

Вася понемногу завелся и выдал все, что его так поражало в Боливии. Он припомнил и повсеместную нищету, и начальников из округа, покупающих дорогие машины ценой в несколько сотен их зарплат, и те самые книжки, которых не хватало в школах. Ради интереса он при помощи Исабель даже прикинул, сколько стоят все недостающие книжки во всех школах департамента и получил цифру, слишком похожую на стоимость «мерседеса». Что неприятно удивило учительницу. Подозревать-то она подозревала, но вот увидеть, как складываются вместе части пасьянса…

— Слишком многое придется менять, Тупак, — она впервые назвала его инкским именем.

— Лучше зови меня Уасья.

— А что это имя означает?

Вася задумался, но быстро нашелся, уж греческое значение собственного имени он знал:

— Царский.

— Хорошо, Уасья. Но все-таки, как ты собираешься все поменять?

— Начну с малого.

— Тебя задавят, — Исабель печально покачала головой и тоже начала рассказывать.

А знала она, в силу происхождения, многое. Во всяком случае, жизнь сотни семейств, определявших все и вся в Боливии, проходила прямо перед ней. И разговоры о том, что президента Паса Эстенсоро свергли не из-за его политики, а в первую очередь потому, что он вознамерился увеличить срок пребывания у власти — тоже. Ну кому охота смотреть, как выскочка собирается править и дальше, пусть с успехами, но ведь столько уважаемых людей ждут своей очереди занять президентский дворец!

Система сверху донизу стояла на взятках — мелкие начальники обирали подчиненных или население, большие начальники — мелких, и так далее. Коррупция в Боливии стала частью «национальной культуры», когда у очень немногих есть все, а у подавляющего большинства нет ничего. Вообще ничего, такое впечатление, что крестьяне и в особенности индейцы, как жили двести лет назад, так и живут. И это состояние поддерживается всей силой государства. Причем ситуация оказалась даже круче, чем себе представлял Вася, никакому фонду Навального и не снился такой размах — бездна, натуральная бездна.

Он и сам отлично видел, что в стране не все слава богу, но чтобы настолько… В Боливии даже было специальное слово — roska, которым называли союз или, скорее, спайку между богатеями, чиновниками, политиками, судьями, латифундистами. Олигархат с боливийской спецификой, но особенно его поразили «оловянные бароны». Три клана, Патиньо, Арамайо и Хохшильды держали в руках всю добычу олова в Боливии, зарабатывая миллионы. При этом налогов платили по пятьдесят-сто долларов в год, а потом и вообще забили на это дело — да и зачем тратить лишнее, если глава государственного казначейства и многие другие чиновники ежемесячно являются к тебе в офис за «конвертиками»? Не удивительно, что богатейшая по ресурсам страна Латинской Америки остается беднейшей, обгоняя разве что Гаити.

Так шло до 1952 года, когда рабочая милиция совершила левонациональную «революцию», после чего государство национализировало рудники. И все пятнадцать лет до сего дня роскас и бароны-разбойники понемногу стачивали завоевания — получили компенсации за национализированное, добились роспуска милиции, профинансировали и организовали переворот, и ура! приватизировали рудники обратно. Так что Че прав — менять надо не мебель, менять надо всю систему.

Или уматывать из Боливии. Самолетики реализовать, пусть с потерями, потом на статуэтках наверстать можно. Университет, монографии об индейцах, диссертация, положение уважаемого и обеспеченного ученого… Да еще нефтяной кризис скоро — деньги можно заранее вложить и навариться. А уж как можно навариться на падении Советского Союза! Детям, внукам и правнукам хватит. Но что-то эта мысль не вызвала радости у Васи — как, самому, своими руками грабить собственную страну? Не-ет, шалишь!

Да и внутренняя чуйка говорила — там тебя сожрут. Там ты одиночка. А здесь твои ребята — Катари, Искай, Римак, Мамани, новенькие, как их бросить? И вака эта дедовская с голосами отца и дяди. Точно, из Боливии начинать лучше. Плюс сколько книжек по теме читано, плюс знание о предстоящей экспедиции Че. В конце концов, здесь будет работать разведчик Василий Егоров-дед!

«Нет», — твердо решил Вася. — «Тут я первый парень на деревне, да и нравится мне по горам с оружием бегать, больше чем статейки кропать. Я остаюсь».

— Да, все непросто. Но не сидеть же, сложа руки. Есть шанс сделать всем хорошую жизнь, я его использую.

Исабель помолчала, потом подошла к Васе так, что до нее можно было дотянутся:

— Я хочу тебе помочь.

— Хорошо, — вздохнул касик.

Все равно без посторонних эту задачу не решить.

— Мне нужны два банковских счета, один в Европе и один здесь, можно в Чили или Перу. И мне нужна информация по ценам на олово в мире.

— Ты хочешь бороться с оловянными баронами?

— Я уже начал, — улыбнулся Вася. — на руднике Йайагуа.

Учительница точно знала о бойне, ее глаза расширились, она шагнула вперед и положила руки Васе на грудь:

— Чувствую, я сильно пожалею о том, что с тобой знакома.

— Не бойся, — Вася на автомате приобнял ее и даже коснулся виска губами.

Эффект это произвело сногсшибательный.

Исабель, будто ее ужалила змея, резко отшатнулась, почти отпрыгнула, скомкала разговор и буквально за минуту выперла Васю из дома.

«Что это было?» — ошарашенно думал Вася, стоя столбом на улице.

Но потом потихоньку тронулся в центр, по дороге обдумывая причины такой реакции. Наверное, сыграло то, что девушка чувствовала себя крайне неуютно, и ладно бы только из-за ситуации с самолетиками. В конце концов, она же пригласила в дом постороннего мужчину, а Боливия — консервативная католическая страна на задворках цивилизации! Даже в Европе и Штатах сексуальная революция только-только делает первые шаги, а для здешних нравов его полупоцелуй это почти секс!

Нет, о сексе Вася и не думал. Хотя кого он обманывает — думал, конечно думал, но загонял внутрь. Так что оставалось утешаться тем, что и обнимашки уже колоссальный прогресс. Ну и кофе попил.

От дома ювелира, куда Вася выбрался на рекогносцировку, его погнал охранник — нечего бездельному индейцу шляться в приличном квартале, еще сопрет что-нибудь. Ищешь работу? Вали на рыночную площадь, там ищи.

Со двора гуднули и страж ворот кинулся их отворять, на время забыв о Васе и пропуская синий тентованный джип, самую обычную машину в Санта-Крусе, за рулем которого, судя по всему, и сидел хозяин. Недовольно оглядев индейца, ювелир повелительно махнул привратнику — гони! Охранник, повинуясь жесту хозяина, больно врезал палкой по ногам, Вася зашипел и отпрыгнул в сторону, но успел запомнить номер машины.

Оставалось только проверить адрес магазина, куда он добрался за час и среди припаркованных вдоль обочин автомобилей увидел и синий джип. И сильно удивился — у многих машин ключи так и торчали в замках зажигания! Простота нравов необычайная… Впрочем, если машина полуоткрытая, то завести ее и без ключей дело нехитрое, выдрать да законтачить провода от замка, никаких иммобилайзеров тут еще и в помине нет. Поэтому можно и ключи бросать — если захотят, то и так угонят, а с ключами хоть замок не раскурочат.

Побродив вокруг магазина еще час, съев купленную у торговца-разносчика лепешку с рисом, Вася прикинул, что пора обратно. Значит, надо дойти до местного аналога автовокзала — площади, куда подъезжали гондолы, грузовые и пассажирские, и там найти попутку. И полсуток трястись в кузове.

Или…

Машину ювелира Вася угнал просто и буднично, джип завелся с пол-оборота, никто и внимания не обратил — на улице не затихала вечная сутолока, автомобили приезжали и уезжали, кто будет смотреть на еще один? Куда тяжелее было выбраться из города при здешних рудиментарных понятиях о правилах движения и зная только примерное направление. Но ехать надо на запад, в сторону Кочабамбы, так что Вася справился. Пока там ювелир закончит свои дела, пока вызовет полицию, пока сообразят, что искать надо не только в Санта-Крусе, а с планом «Перехват» тут наверняка большие проблемы — до вечера можно не беспокоится, тем более при почти полном баке.

Вася крутил руль, с каждым километром дорога поднималась все выше и становилась все извилистей. Но при крайне слабом движении мыслям это не мешало. Думал он, естественно, о девушке. Почему она стала ему помогать? Только из-за того, что удрала из дома? Нет, она могла спрятаться не в глухой Комарапе, а уехать в Аргентину или Перу, да в ту же Европу, в конце концов. Но она предпочла работать учительницей. Как там это называлось, «хождение в народ»? Ну да, наверное, так всегда и начинается — сперва идеалистические представления о том, что стоит только дать образование народу, как все волшебным образом засияет. А потом, когда хрустальные мечты разобьются о чугунную жопу реальности, приходит озарение, что надо бы всем хорошим людям поубивать всех плохих.

Но в любом случае, Исабель не мажорка. Работает, сама ведет дом, ни на кого не надеется. Главное, чтобы ее в террор по этой народовольской дорожке не утянуло. Вася улыбнулся и пообещал себе приглядеть за девушкой. Часа через три, когда солнце приготовилось упасть за цепь Кордильер и било прямо в глаза, впереди замаячил городок. «Самайпата» — прочел на указателе Вася и понял, что погорячился. Добраться засветло до Комарапы не получится, до нее еще примерно столько же.

Машину он бросил недалеко от окраины. Дальнейшее сложилось в голове само собой, как будто Вася только и делал в своих путешествиях, что обходился без гостиниц — дошел пешком до ближайшей чичерии и нашел там приличного с виду дедка, печально глядевшего в пустую кружку.

— А что, отец, компанию составишь? — спросил его Вася.

— Составлю, если нальешь.

Не прошло и часа, как дедок был уже вернейшим другом молодого человека.

— Так я у тебя переночую, — скорее даже утверждая, чем спрашивая, сказал Вася.

— По мне хоть всю жизнь живи, раз хороший человек.

В общине его встретил только Римак — индейцы шли и шли на слухи о Тупаке Амару, но без него самого оставаться не желали, вот отряд и ушел в горы, чтобы зря не светиться. Заодно построили там несколько схронов и разворачивали тренировочный лагерь под командой Хосе, Габриэля и Мамани. Вася принял ежедневную порцию новобранцев, но оставил их на попечение деда и ушел в горы, где изложил соратникам задачу.

Идея выпотрошить ювелира возражений не встретила, Хосе тут же предложил вариант:

— Сработать под полицейскую операцию. Зайти в магазин, предъявить ордер и все.

— Ну да, полицейским, предъявляющим законным образом оформленный ордер на арест, ничто во Вселенной противоборствовать не может, — криво усмехнулся Габриэль.

— Конечно. Два-три полицейских при оружии и человек десять солдат, ювелира с собой, остальных в подвал. Обрезать телефонные провода, запереть двери, пять минут на погрузку. Соседям, если сунутся, объявить, что арестовали коммуниста.

Вася почесал кончик носа, подумал, и понял, что план пригоден в первую очередь потому, что такого никто даже предположить не может. Ладно там один-два прохиндея могут прикинуться полицейскими, но чтобы так? Главное, чтобы Хосе не начал резать всех подряд, но аргентинец заверил, что гражданских ни-ни, у него счеты только с людьми в форме.

Кстати, вот она-то и нужна, полицейская — армейка есть с подломленного склада. И грузовик нужен, на нем доехать до Санта-Круса, не тащится же по одному с винтовками.

— Может, найдем ювелира поближе? — осклабился Хосе.

— Нет, за ним должок, который нельзя простить. А грузовик, пожалуй, придется купить.

Денег из сейфа разгромленного полицейского участка должно хватить, если вытряхнуть конверты. Судя по всему, это были подготовленные взятки для вышестоящего начальства, но, к сожалению, подписанные не полностью — только инициалами. А так бы получили небольшой списочек для шантажа.

Грузовик надумали купить в Кочабамбе, через автомеханика и там же посмотреть насчет формы — идею с нападением на пост или участок отложили на потом, чтобы не всполошить власти. Хотя там и без партизан пальбы хватало — полиция гоняла наркоторговцев, те огрызались и все никак не могли прийти к консенсусу после первого налета, в котором так кроваво отличился Хосе.

Джип, как на практике убедился Вася, можно добыть на месте.

Через неделю, когда купленный и перекрашенный в армейский зеленый цвет грузовик привез в кузове полтора десятка «индейцев» в Санта-Крус, на него повесили армейские номера и переодели группу из пончо в форму. Габриэль и Вася изображали полицейских и двигались впереди на угнанном джипе такого же зеленого цвета, Хосе вел грузовик следом.

Дальше все исполнили почти по нотам, местный полицейский патруль даже соваться не стал — и так видно, что тут действуют от имени государства, раз вокруг магазина стоят солдаты с винтовками наизготовку и недобро поглядывают по сторонам.

Кассу сняли, товар с витрин забрали, ювелира вывезли за город, где Вася сделал классическую предъяву — ты кого, фофан жеваный, кинуть решил? Будешь должен, вот эти самые полмиллиона песо. Вернее, четыреста тысяч — мы честные ребята, сотню уже нагребли в сейфе.

— Сеньоры, я получил гораздо меньше! — возопил ювелир.

— Ну так кто тебе виноват, если продал за бесценок? — издевательски цыкнул на жертву Вася. — Вот и плати.

Забирать остальное Вася счел слишком рискованным. В качестве адреса, куда нужно доставить недостающее, назвали полицейский участок в пригороде, пусть фараоны разбираются, откуда такое счастье и кто из них промышляет грабежами. Ювелира некрепко связали, заткнули рот и посадили на обочине, авось кто и подберет. Ну или сам выпутается.

Путь назад проделали тоже спокойно — пристроились в хвост трем гондолам, так и доехали. Уже в лагере посмотрели добычу — сто пять тысяч песо с копейками-сентаво. Ювелирку пока оставили про запас, и продавать стремно, и подкинуть можно кому-нибудь для создания ложного следа. Зато десяток наручных часов пришлись прямо как по заказу.

Операция прошла неплохо, но Васю все больше грыз червь сомнения — уж больно вся революционная борьба походила на обычную уголовщину. Ну в самом деле — за исключением перестрелки с охраной нарколаборатории сплошные убийства, грабежи, шантаж и кражи. С этими мыслями он пришел к Габриэлю, как самому старшему и опытному подпольщику.

— А ты как хотел, здесь чистоплюев не бывает.

— А как же идеалы?

— Идеалы хороши после победы. А сейчас мы боремся против такого же криминала, только организованного в государство.

— Как это?

— Ну представь себе: есть банда, она контролирует какую-то территорию, устанавливает на ней поборы, не дает вторгаться конкурентам, определяет, кому и что делать и даже иногда раздает награбленное населению. Чем это отличается от государства?

— Законами? — концепция Габриэля произвела в голове Васи изрядное смятение.

— Законы есть везде, только в бандах они неписаные. Государство, как и банда, считает себя вправе распоряжаться имуществом и жизнями подданных. Так что принципиальных различий нет, а при некотором везении такая банда сама становится государством.

— Так что же, мы бандиты, которые желают стать государством? — попытался освоится с этой мыслью касик.

— Если проиграем — да, бандиты. А если выиграем — то благородные революционеры. Все зависит от финала.

— Да что ты ему рассказываешь! — влез Хосе, поигрывая ножом. — Буржуазное государство наш враг, а если враг не сдается, его уничтожают!

Вася взглянул на аргентинца и как-то сразу понял, почему в Латинской Америке не прижились идеи Махатмы Ганди.