Герцог для сиротки. Академия магии

Глава 4

Глава 4

Об адреналине, совести и неприятных беседах

Тарис Тарг

— Мистер Тарг, я очень вас прошу, я, наконец, требую! — Морган Фирс уже практически орал.

Да, я не оборотень-первокурсник, чтобы вот так просто на меня рыкнуть и под конвоем отвести в общежитие. Да, я знаю, что преподаватели этой академии справятся с любой нечистью и без моего участия. И да, я понимаю, что задерживаю мощного огневика, отнимаю его время, не даю приступить к отлову неведомой твари.

Но что, если эта тварь была не одна? Что, если через пару часов — или минут! — откроется новый стихийный портал, причем такой величины, что из него вывалится сразу стая монстров? В этом случае мои умения и мой боевой опыт — опыт сражений именно с нечистью! — окажется далеко не лишним!

— Что ж я не ваш куратор-то, вот несчастье… — пробормотал профессор, закатывая глаза.

Я тоже посмотрел в серое осеннее небо и вздохнул.

— Вы идите, профессор Фирс, — предложил участливо. — Моему куратору я отвечу то же самое: я не буду отсиживаться в защищенных стенах, когда…

— Я-то пойду! — прорычал Фирс. — Но только в том случае, если вы дадите мне слово герцога Таргского, что немедленно отправитесь в общежитие! И прекратите наконец строить из себя незаменимого бойца!

А вот это уже оскорбление…

— Профессор, вы не…

Но, встретившись с ним взглядом, я оборвал себя на полуслове. Демоны забери мой возраст!.. Точнее, прибавьте мне, прибавьте лет хотя бы пять! Чтобы уже был диплом, чтобы никто не смел мне приказывать… и не нес за меня ответственность.

В глазах замдекана моего факультета я увидел очень знакомое выражение. Так смотрели на меня в пограничном гарнизоне у Хантурейского хребта. Все четыре месяца, проведенных в окружении нечисти, на меня смотрели именно так — как на досадную помеху, которую некуда деть и нужно защищать любой ценой. И не только отец — все погранцы. Все до единого, они смертельно боялись за меня, они за меня отвечали, они готовы были умереть за меня и — умирали…

И сейчас я осознал: профессор Фирс боится за меня точно так же. Еще несколько мгновений — и он попросту скрутит меня и доставит в общежитие лично. Ну, попытается. Кстати, вовсе не факт, что я с ним справлюсь.

Вот только мне уже не четырнадцать лет, чтобы не понимать: на его месте я сделал бы то же самое. Я младше. Я его студент. Он за меня отвечает. И если что — подставится за меня, так же, как восемь лет назад подставился в гарнизоне один из моих телохранителей.

— Я… понял, — выдавил я, отводя глаза. — Слово герцога Таргского — я иду в общежитие и ни шагу оттуда не сделаю.

На лице Фирса мелькнуло удивление — и тут же пропало. Он посмотрел на меня совсем иначе, буркнул «Благодарю!» — и тут же исчез.

А я быстро зашагал к общежитию. Слово герцога — нерушимо.

Правда, через двери не пошел. Надо было куда-то выплеснуть невостребованный адреналин, полыхающее бешенство и мерзкое ощущение собственной беспомощности. Это притом, что я далеко не беспомощное глупое дитя, нуждающееся в опеке!

Однако поступил чисто по-мальчишечьи: влез на свой четвертый этаж, цепляясь за выступающие камни стены и лишь слегка помогая себе левитацией. Перевалился через подоконник, бросился, не переодеваясь, на кровать и некоторое время бил кулаками безвинную подушку. Провались оно все!..

Еще и Хелли…

Вспомнив о своей девочке, я даже застонал, и мечущиеся мысли моментально переключились на нее.

Нет, ну как так?!

Почему прорыв случился именно в тот момент, когда она уже готова была согласиться?! Ведь не могла же не понять, что я предложил ей то, чего не предлагал еще никому! Да кто же откажется от такого варианта? Стать официальной возлюбленной герцога Таргского! Минимум половина девчонок в академии об этом мечтают! Ну хорошо — пусть треть…

Я пошел на небывалое. Уже сейчас. Несомненно общество меня не поймет, ведь от мужчины моего статуса ожидают иную избранницу даже на место любовницы. Но Хелли… она особенная. Ради нее стоит пойти против системы.

Да, я осознаю, что тогда, в первый раз я ее обидел. Понятно, что она не могла согласиться сразу и кинуться мне на шею, сияя от счастья. Женщина! Им всегда нужно хоть немного пококетничать. Но ведь она уже перестала противиться моим прикосновениям, уже ответила на поцелуй — и тут эта тварь!

Ничего.

Сегодня же мы поговорим еще раз.

Минимум до вечера из общежития никто не сможет выйти — защиту усилили так, что даже я, пожалуй, не смогу. Это я успел оценить, пока лез в свое окно: от стены шли такие потоки магии, что аж кожу кололо.

Значит, моей девочке некуда будет от меня сбежать.

И, возможно, уже грядущей ночью она окажется в моей постели.

Это конечно иллюзии, скорее всего опять придется вернуться к конфетно-букетному периоду, но могу я позволить себе смелые мысли хотя бы в воображении?

Совершенно забыв о нечисти и инциденте с Фирсом, я прижал к себе избитую подушку и погрузился в будоражащие грезы. Видно, в них и ушел весь мой адреналин: в сон я буквально провалился, будто меня выключили.

Горячие образы сменялись один на другой, и неизменной оставалось лишь одно. Она.

А потом медленно выплыл из сна — от того, что мое лицо нежно гладили…

Перевернулся на спину, обхватил тонкие запястья, распахнул глаза и обомлел.

— Хелли?..

— Да… — прошептало мое солнце, даже не пытаясь вырываться. Напротив! Склонилась ниже, потом села на кровать, вплотную к моему боку.

На ней был какой-то халатик… прозрачный… расстегнутый… О боги!..

Груди — сразу обе, два голых, теплых, упругих холмика — коснулись моих ключиц, легко, почти невесомо скользнули ниже, оставляя на обнаженной коже полыхающие следы. Я мгновенно отпустил ее руки, обхватил то, что было много, много приятнее, чуть сжал и, не выдержав, потянулся к ней, проводя губами по нежной шее, а после и вниз к ложбинке между бархатными полушариями.

— Хе-елли-и…

— Да…

Нежный голос, мягкий стон, тонкое тело, что не отталкивает, а с радостью подается навстречу прикосновениям. Это все кружило голову, заставляло забыть обо всем на свете.

Хотелось лишь одного.

— Ты согласна? — прошептал я, отстраняясь.

— Да, Тарис… Я хочу…

— Чего ты хочешь? — спросил я. Говорить не хотелось, но я понимал, что должен. Должен вырвать признание, должен услышать: да, она готова, она моя, она вся моя!

— Тебя… — выдохнула Хелли, и я услышал щелчок, а на мое лицо упали водопадом белокурые волосы.

— Милая… — пробормотал я, с трудом отрывая руки от ее груди, обнимая, притягивая на себя.

Сопротивления не было.

Желанное тело распласталось на мне, прижалось, губы коснулись губ…

Хотелось немедленно перевернуть ее, втиснуть колено между стройных ножек и сразу — не колено… Но она девственница… Так нельзя… Ее нужно подготовить…

Вот только, кажется, никакая подготовка моей девочке не требовалась. Она буквально терлась об меня, постанывала, вся горела! А когда ее пальчики прошлись по моему боку, проникли между нашими телами и обхватили мое изнывающее естество…

Бо-оги!..

Что ж, если она настаивает — а ведь она настаивает!..

Секунда — и вот моя малышка подо мной, замерла в ожидании. И вдруг ее колени раздвинулись, взметнулись вверх, и я ощутил, как на моей спине скрестились маленькие ступни. И замер сам, предвкушая, оттягивая момент долгожданного единения. К тому же все-таки…

— Хелли? Ты уверена?

— Да-а… — захлебывающийся, страстный шепот.

И девичья пяточка прошлась по моей ягодице, сперва легонечко, едва касаясь, потом вдруг надавила, словно побуждая к действию.

К действию… К действу! К волшебному, замечтанному действу!

— Та-арис… Ну давай же… Я жду! Во благо государства!

Меня будто холодным душем окатило. Да нет — ледяной водой, мгновенно превращающейся на коже в осколки льда.

— Что? — хрипло переспросил я.

И получил уже серьезный пинок пяткой.

— Приступай! — потребовала моя малышка. — Во благо государства, ну же, Тарис! Секс — отличная возможность сработаться! — И жарко заявила: — Я готова на все ради нашей совместной работы! Профессор Фирс поддержал мое решение! Он скоро к нам присоединится… Давай же!

— Что?!

— На все готова… — прошептала она, уставившись на меня сверкающими шоколадными глазами. — Профессор Фирс сказал, что ты незаменимый боец! Но если нужно, я найму себе репетитора! Во благо государства, герцог Таргский!

Лед таял на моей спине, на волосах, струйками стекал по лбу, заливая глаза, и Хелли тоже таяла… Таяла подо мной, растворялась, будто плохо наведенная иллюзия.

Иллюзия…

Мокрый, как болотный шус, я с криком подскочил на кровати и дико огляделся.

Т-твою же…

Сон.

Всего лишь сон.

Не веря себе, пошарил руками по пустой постели, по скомканному покрывалу, пытаясь найти ту, которой там никогда не было.

Ту, которая даже во сне не может отдаться мне просто так, потому что хочет этого сама!

Во благо государства, подумать только!

Я изо всей силы врезал кулаком по валявшейся в изножье подушке и побрел в ванную.

Крайне сожалея, что покрыт горячим потом, а не ледяным…

Хеллиана Вэртззла

Я так привыкла: если проблема вот она — надо ее сразу решать. Не откладывать на потом и не ждать, что она как-нибудь сама исчезнет.

Есть птичка такая, струсень называется. Она в пустынях живет и отличается интересной особенностью: как опасность видит, так вместо того, чтоб бежать, голову в песок засовывает. Мол, раз я ничегошеньки не вижу — так и меня никто не видит. Вот только мало того, что это трусость, но ведь еще и глупость беспримерная!

И я лично никогда от опасности не бежала и всегда признавала свою вину, если и впрямь виновата. А потому…

Оборотни-первокурсники жили на четвертом этаже общежития (как и Тарис) и никуда после завтрака не ушли. Расселись вокруг одного из учебных столов, тем же составом, как и бегали по утрам, и играли в азартную настолку с кучей кубиков, «Пещера дракона» называется. И игра была в самом разгаре: в коробке-пещере уже половины сокровищ не было, кубики мелькали с огромной скоростью, разлетались по столешнице, брошенные с изрядной силой…

Эрик меня сразу заметил, конечно, повернул голову, улыбнулся, но я махнула рукой, мол, играй спокойно. И присела на диванчик в углу.

Надо сказать, что хотя у Эрика больше всего добычи было, он играл без энтузиазма. Сидел, чуть сгорбившись, то косился на меня, то посматривал в окошко…

Первым делом-то я окинула взглядом весь холл. К этому моменту сообразила уже, что на моем этаже Тариса быть и не могло — на своем он завтракал. Если завтракал вообще. Вот только клятого герцога и в этом холле нету. Сиди теперь, думай, где он…

— Отдаю на благие дела! — вдруг сказал Эрик. Условная в «Сокровищах» фраза, означающая, что игрок жертвует добычу, получая за это бонусы в следующей партии. Правда, делал это обычно тот, у кого ни единого шанса на победу не оставалось…

Волк пересыпал свои камешки и монетки в специальную коробочку, поднялся, сопровождаемый недовольными возгласами, и подошел ко мне. А я поймала недобрые взгляды его партнеров. Вот же… это ведь все они сегодня почуяли, кем от меня пахнет!

Эрик опустился возле дивана на корточки и улыбнулся мне. Так себе улыбка, невеселая.

— Ты освободился уже?

— Конечно. Ты же ко мне пришла?

Кивнула.

— Извини, я не хотела мешать.

— Пустяки, Хелли. Я так, от нечего делать играл.

— У меня разговор к тебе! Конфиденциальный, — четко выговорила я красивое словечко.

И тут же задумалась. К себе парня вести — не хотелось. К нему тоже как-то… А где тогда поговорить, если из общаги выход запрещен?!

— Пошли тогда. — Эрик опять дежурно улыбнулся, легко выпрямился и протянул мне руку, помогая встать.

А вот сам он, интересно, собирался мне за Тариса предъявить? Или этого мужское достоинство не позволяет? Эх, ничего-то я о мужиках не знаю… Но неважно!

Не знаю, что заставило меня обернуться, когда мы шагали к лестнице. Какое-то там десятое чувство… или это от влюбленности моей дурацкой я Тариса Тарга спиной уже чую?!

Он стоял у окна в конце коридора. Тоже весь сгорбленный, хотя я привыкла, что спина у него всегда, в любой позе прямая. А тут уперся ладонями в подоконник и чуть не пополам согнулся. Нечисть что ли, высматривает?

Эрик, так и державший меня за руку, оборачиваться не стал, но чуть сильнее сжал пальцы — и тут же ослабил хватку.

— А куда идем-то? — поспешно спросила я.

Оказалось — на чердак!

Тут я еще ни разу не была, даже и не знала, что такой существует. И ужасно удивилась, пройдя вслед за волком в довольно низкую дверь. Огромное помещение, хаотично заставленное старой мебелью, какими-то рулонами, множеством колб и котлов на стеллажах… Даже странно! Вроде столичная академия — а на чердаке, как и в деревне, хлам всякий хранят. Конечно, у нас он другой: мешки всякие, инструмент негодный (а выкидывать жалко), доски, трава кой-какая сушится… Ну и потолок пирамидой, выпрямиться только посередке можно. А тут и высокий Эрик везде помещается. А еще пыли нет — ни пылинки, ни мусоринки ни единой.

Меня подвели к круглому окошку, усадили на древний пуфик с чуть подранной обивкой. Сам Эрик опустился передо мной прямо на пол. Хороший, деревянный пол, не паркет, конечно, как в самом общежитии, но и не опилками засыпан.

Я поерзала, стиснула руки на коленках и тянуть не стала.

— Эрик. Я сегодня утром случайно встретилась с Тарисом. Честно — случайно! С полигона шла, лезла через кусты, чтоб дорогу сократить… а тут он. И…

Волк молчал и смотрел на меня. Только серые глаза не темнели, как можно бы предположить, а наоборот — становились все прозрачнее…

— Я не хотела вовсе с ним встречаться, но вот встретились, и я сама себе ж соврать не могу, а тебе не хочу.

Молчание. Ну так и не должен он мне помогать, правда? Я б на его месте и слушать-то не стала бы! Еще там, в холле, где мы все столпились перед входными дверями, послала бы к шусам. Мне-то самой каково было, когда увидела, как Тарис Фису лапает?!

Сердце сдавило болью. От воспоминания о той гнусной сцене — и от того, что я, как никто, понимала, каково было утром Эрику, когда он запах чужой от меня учуял.

Я шмыгнула носом, отвернулась и сказала в пространство чердака:

— В общем, так выходит, что я в Тарга влюблена как последняя дура. Не знаю я, Эрик, что мне с этим делать. Но с тобой встречаться больше не могу. Нечестно это. Прости, пожалуйста, мне стыдно очень! Но я думала, что…

— Я знаю, Хелли, — спокойно ответили мне. — Я тоже думал, что… Не плачь, пожалуйста. Я… я все понимаю. Тут уж ничего не поделать.

— Может, это пройдет! — сказала я с внезапной надеждой. — Все же проходит! Но пока оно вот… не прошло. И выходит, что я тебя обманываю.

— Ну ты же мне рассказала, — печально усмехнулся он. — Только я и сам не дурак, Хелли.

— Выходит, что я тобой воспользовалась просто… — мрачно проговорила я. — Тогда, у библиотеки, когда объявила, что ты мой парень.

— Я и есть твой парень, — негромко подтвердил Эрик. — Так что все нормально.

— Да что же тут нормального!

— Я ведь с самого начала знал, что он тебе нравится. Говорю же — просто надеялся, что у тебя… Ну, пройдет.

— Эрик… Ты ведь очень хороший! Умный, красивый…

— Спасибо, — хмыкнул оборотень.

— Правда! По тебе наверняка куча девчонок страдает!

Сказать ему про Лайсу? Или нельзя?.. Вот понятия не имею! Потом об этом подумаю…

— И знаешь… Ведь ты же рано или поздно встретишь свою истинную пару.

Поскорей бы только!

Но у волка аж брови взметнулись. Он обхватил свои колени, опять усмехнулся и помотал головой.

— Нет, Хелли, это вряд ли. Такое слишком редко случается. Один случай на многие тысячи.

— А я слышала, что иначе вы и не женитесь?

— Миф это. Женимся, конечно. Я вот в мечтах уже сколько раз на тебе женился.

Ой, мамочки!..

Я немедленно отвернулась опять и поковыряла пальцем дырку в выцветшем бархате пуфика. Глянула в окошко. Там качалась под порывами ветра ветка высоченного дуба с красными листьями. Укоризненно так качалась, будто говорила: «Щас же беги от него, Хеллиана, хорош парню голову морочить!»

— Ну и вот представь, — заговорила я, сглотнув комок в горле. — Вот поженились бы мы с тобой, а ты потом бы встретил волчицу какую и понял: вот она, моя истинная!

Но Эрик опять покачал головой.

— Чтобы такого не случалось, сразу после свадьбы проводится специальный ритуал. Молодоженов соединяют брачными узами, и это… Ну, как бы перекрывает возможность парных уз. После ритуала даже если встретишь свою истинную пару, то она уже не будет нужна, понимаешь? Конечно, если поженились по любви, а не просто так. Потому у нас только по любви и женятся.

— О как… — выдохнула я.

В общем-то, для Эрика это ничего не меняет, верно? Если он меня не разлюбит — так и будет неженатый ходить, получается. Но ведь разлюбит же?! Со временем! Как и я своего шусова герцога!

— Это ваш бог помогает с такими узами? Ой, я забыла опять его имя…

— Хайвупуатлинен, — подсказал оборотень. — Да, конечно.

— Ты обязательно найдешь свою единственную, я уверена! — с жаром объявила я, стараясь не смотреть ему в глаза. — Прости меня, пожалуйста…

— Все в порядке, — очень серьезно ответил Эрик. — Найду… наверное. Но пока я думаю, что это ты. Скажи, ты… вы с Тарисом теперь встречаетесь?

И голос большого, сильного мужчины, сидящего передо мной, дрогнул. Хвала богам, я хоть тут могу его утешить!

— Нет, ты что! Он мне предложил…

Стыдно было говорить о таком, но иначе как объяснить?

— Предложил быть его… ну, официальной возлюбленной. Содержанкой, короче! — не сдержала я гадкого слова. — Мне такого не надо! И вообще ничего мне от него не надо! Я все равно это в себе переборю, я встречаться с ним ни за что не соглашусь!

— Не загадывай, — хмуро сказал Эрик. — Кто знает, как повернется. Но это твое дело, Хелли. Даже если ты согласишься — никто тебя не упрекнет, поверь. И я не упрекну. Только пока ты ничего не решила… Просто позволь мне остаться твоим другом. Ведь мы можем дружить?

В памяти тут же всплыло лицо Тариса и его слова: «Я предлагаю тебе дружбу!» А ведь вовсе не дружить он хотел! Но то — герцог. А вот Эрик не такой.

— Хелли?

— Да как же нам дружить-то… — вздохнула я. — Неправильно это, Эрик!

— Только дружить! — повторил волк, выставляя перед собой ладони. — Клянусь, Хелли, я никаких попыток к большему делать не буду. Если только ты сама захочешь. Я просто хочу быть рядом. Дружба ничем тебе не повредит.

И опять у него голос дрогнул.

А я не знала, что ему сказать. Ведь с глаз долой — из сердца вон. Не будет он около меня торчать все время — так, может, на других девчонок внимание обратит? На ту же Лайсу Карвени, которая так по Эрику с ума сходит, что готова его отдать, лишь бы он был счастлив.

А с другой стороны, в одной-то академии — как тут, чтобы прям с глаз долой?..

Вот же ты влипла, Хелли Вэртззла…

— Дружить я согласна, — сказала, опустив голову. — Если ты уверен…

— И если надо — мы продолжим всем показывать, что ты… что мы вместе. Если тебе так легче будет.

— Нет, — твердо отказалась я. — Нет, это точно нечестно. Это опять выйдет, что я тобой пользуюсь, Эрик! И ни одна девчонка к тебе тогда не подойдет, а я знаю, что ты кое-кому очень нравишься.

Вот сейчас спросит — кому?

Но он не спросил.

— Как скажешь. Но если что — я вот он. Ну, не знаю даже… Считай, что я твой старший брат?

Вот тебе и сбывшаяся мечта о том самом старшем брате, который всегда заступится, поможет и утешит. Только не брат он мне. Любит он меня, вот беда-то…

— Возьмешь меня в братья? — спросил волк, заглядывая мне в лицо.

— Если хочешь, — кивнула я и увидела, что его глаза почти мгновенно стали обычного цвета — как пасмурное осеннее небо.

Ну нельзя быть НАСТОЛЬКО хорошим! Честно, лучше бы он мне скандал устроил, обозвал как угодно и вообще бы меня больше не замечал!

А так… а так стыдно очень.

— И, Хелли, если что — только скажи. Я понимаю, ты его любишь, — Эрик запнулся на этом слове, — но если он тебя обидит, то только скажи! Договорились?

Тут я вспомнила, что вообще-то они с Тарисом уже собрались дуэль устраивать. И вряд ли мне удастся волка от нее отговорить.

— Ладно, — согласилась вслух. — Эрик… Ты иди, ладно? Я посижу тут, подумаю…

— Ухожу, — улыбнулся оборотень. Встал и качнулся ко мне. Наверное, чтобы по привычке коснуться губами щеки. Но не стал. Вместо этого легонько погладил по голове, потом дернул за прядку волос и сказал: — Всё будет хорошо, Хелли. Рано или поздно все наладится, вот посмотришь.

Я смотрела ему вслед даже после того, как дверь на чердак захлопнулась. Смотрела и глотала слезы. Так-то никогда ведь слезливой не была! А в академии вот то и дело реву, как дурочка мелкая.

Ветер на улице дунул так сильно, что дуб ударил веткой в окно. Еще раз и еще раз. А потом раздалось возмущенное:

— Кар-р! Откр-рой же!

Аж подпрыгнув от неожиданности, я метнулась к окошку и впустила нашего ворона. Вот как нашел-то меня здесь?!

Влетев на чердак, Карыч опустился на пуфик, с которого я соскочила, и важно сообщил:

— Сидит тут, рыдает! А тебя ищут.

— Кто? И не рыдаю я вовсе! Это так… пыль в глаз попала. Ты письмо мне принес, что ли?

— Пыли тут нет никакой, — заметил ворон. — Письма тоже нет. А вот его светлость герцог Таргский все общежитие уже перерыл и соседок твоих достал. Пока ты тут разнесчастному оборотню мозги пудришь.

— Ты что — подслушивал?! — ахнула я.

— Очень надо! — отказался Карыч. — Да и чего слушать-то? Видел я, как он на тебя посмотрел, когда ты к нему в холле подошла… Дурная ты девица, Хелли Вэртззла, и даже не спорь со мной об этом.

Да чего уж тут спорить.

— Дурная, — покорно кивнула я. — Только ты, пожалуйста, никому не говори, что я тут сижу, ладно? Особенно его светлости.

— Мое дело — осведомить! — Ворон вздернул вверх сложенные крылья, будто плечами пожал. — Дальше сами разбирайтесь. Да не скажу, не скажу! Дури себе дальше.

— Спасибо!

Он вылетел в окно, а я опустилась на пуфик, забралась на него с ногами и закрыла глаза.

Вот бы тут и остаться! Никого не видеть, никого не слышать, тихо поплакать и уснуть… Да ведь нельзя. Занятия отменили, а учеба-то никуда все равно не делась.

Но хоть на часок-то можно? Все равно никакие интегралы сейчас в голову не полезут. Потому что в голове этой — парни толкутся… Тарис… Эрик… Тарис… Раз он меня ищет, значит, живой-здоровый! Уже легче…

Отыскав в закутке чердака старый диван, поломанный посередине так, что яма вышла, я кое-как на нем устроилась, свернулась клубочком и попыталась медитировать.

Для начала надо просто представить себе место, в котором мне хорошо…

Чердак. Не этот, а дядькин. Крошечные феечки-пылинки, танцующие в солнечных лучах… А на стенке висят пучки лаванды… И тонкие струйки огня, близкие-близкие, родные-родные, гладят мою руку, ластятся к ладони, к запястью.

Только не огонь это. Пальцы. Длинные, ровные, теплые…

И я вскинулась, поняв, кому эти воображаемые пальцы принадлежат.

Вот так он меня гладил, когда медитировать учил. Тарис Тарг, шусова светлость, беда моя бедолажная, ненужная, неистребимая. И такая счастливая — когда не наяву…

Струсень ты, Хелли Вэртззла! Птичка, сунувшая голову в песок, чтоб ничего не видеть!

Ладно. С одним поговорила — и с другим смогу! Повторю еще раз, что ничего у нас с ним никогда быть не может! И руки распускать ни за что не позволю! Теперь он меня врасплох не застанет — сама его найду!

Потому что, сдается мне, Тарис Тарг так ничего и не понял.