Герцог для сиротки. Академия магии

Глава 19

Глава 19

Практика — это сурово!

Хеллиана Вэртззла

Сам по себе Шаударский лес — место, в общем-то, хорошее! Огромная территория с прекрасным для растений климатом. Грибы там, говорят, потрясающие! Ягоды всякие, да крупные, да сладкие! Деревья ценные растут, животные какие только не водятся… Почва благодатная… Словом, все дела. Читала я, что лет так тыщу назад этот лес считался заповедником, там охотиться можно было только по королевской лицензии и только на определенного зверя. Да вот беда: для нечисти всякой там тоже давно раздолье: и в плане хорошо кушать, и в плане от людей прятаться. А отчего она там развелась — много теорий, а точной причины так и не выяснили.

Но в учебнике нежитеведения в какую тварь ни ткни — непременно она в Шаударском лесу найдется.

Вот и плесень виоскара там селиться любит. И это штука крайне гадкая и вредная. Ну, что такое, казалось бы, плесень? Тоже грибы, только микроскопические, которые живут колониями, бывают ядовитые, бывают полезные, бывают даже необходимые, из которых лекарства делают. А вот виоскара — это такая дрянь вроде грибов-зомби, потому ее и относят к нежити. Если по осени очаги ее не уничтожить, сожрет все в лесу подчистую и дальше поползет. На востоке королевства она однажды целый город съела — вместе с жителями и домами. Уж как ее там маги проглядели — то отдельная история, но результат вышел просто жуткий.

Если попросту, своими словами объяснять, то выходит так: избавиться от виоскары можно только стихийной магией, причем либо водной, либо земляной. Эти стихии грибочки обездвиживают и рост их прекращают, а вот дальше вступает огненная стихия: сжигает виоскару, причем полностью не может. И остатки уничтожает магия воздуха: разделяет и развеивает. Такая вот сложная система.

А на практике было так.

Первый очаг, к которому привел нас следующим утром Тарис, выглядел как идеально круглая лужа. Не очень-то и большая — метров десять в диаметре.

От лужи мало того, что воняло омерзительно даже сквозь выданную плотную маску, так еще и фонило неприятно. Будто на кладбище стоишь и каждой клеточкой тела ощущаешь, что вот она, смерть собственной персоной. И тоска такая берет… Интересно, а когда эта плесень еще живая, ну то есть не живая, а действующая… немертвая, в общем. Наверняка еще хуже ощущается! Бедные водники, которые ее тут обездвиживали…

— А как же воду-то — огнем? — удивилась Сора Алива, глядя на темную поверхность. Прямо с языка вопрос сняла. Хотя я бы спрашивать не стала. Действительно непонятно, но ясно же, что способ есть, и чего я буду собственную глупость показывать?

— Хелли, помнишь, ты вчера сказала, что есть возможность рисовать огнем в воздухе? — спросил Тарис.

— Ну да.

— Эта возможность существует на самом деле. И сейчас мы будем как бы зачерчивать лужу. Причем делать это надо быстро, потому что каталептическое состояние виоскары преходяще.

— Оживет?! — ахнула Сора.

То ли забыла, то ли и не учила…

— Не раньше, чем через два часа, если такой маленький очаг, — любезно подсказала я. О чем тут же и пожалела. Ум показывать тоже ведь не к месту. Выглядит так, будто я перед Тарисом выделываюсь, мол, гляди, какая я замечательная. А у меня просто память хорошая, только и всего…

— Смотрите и запоминайте, — сказал герцог, разминая пальцы.

Ну, скажу я вам, работа-то несложная! Но нудная и кропотливая. Никаких особых умений и не нужно, я с первого раза поняла, как делать. Но до чего же скучно это!

Сначала Тарис покрыл лужу огненной сеткой, ровными такими квадратиками со стороной сантиметров в тридцать. И вот каждый квадратик нужно было ровными огненными линиями заштриховать, одну к одной, чтоб ни миллиметра между ними не осталось. Да быстро! Потому что эта коматозная виоскара махом сгорала и тут же проступала вместо огня черная земля, почти неотличимая от лужи — спутаться можно, где уже зачертил, а где нет…

Но очень быстро я поняла, насколько это занятие полезное для нетренированного мага. И пальцы развивает, и концентрацию! И польза, понятное дело, огромная. Хорошее дело делаем!

Только через полчаса от однообразных движений у меня все суставы и косточки на кисти ломило, а у Соры лицо красными пятнами покрылось — теперь от напряжения, а не от злости. Огненные линии она клала быстро, надо отдать должное, просто молодец! Но вот терпения ей точно не хватало.

— Мистер Тарг, а можно отдохнуть хоть немножко?! — взмолилась она, встряхнув рукой.

Тарис, уничтоживший к этому моменту едва не половину лужи, отчетливо хмыкнул.

— Отдохнем, когда закончим.

— А можно сразу два квадрата делать, ну, линию подлиннее? Зачем они такие маленькие…

— Не советую. Рука быстрее устанет.

— А почему мы этим занимаемся?! — возмутилась вдруг Алива. — Должны же быть какие-то специальные работники! Я думала, мы будем на практике отрабатывать заклинания, уничтожающие каких-нибудь тварей…

— Твари перед вами, мисс, — заметил Тарис. — А специальные работники, разумеется, есть. Но нам, боевым магам-стихийникам, необходимо тренироваться. Одновременно, как вы, надеюсь, понимаете, принося пользу королевству.

И таким лекторским тоном он все это сказал, что я, не удержавшись, хихикнула. А потом запечалилась. Так-то права наша напарница: скука ж смертная! Две недели тупо сжигать плесень… А ведь Натан говорил — тут где-то рядом долина с драконами… Хоть бы на экскурсию туда свозили! Правда, он же сказал, что в этом году первокурсники без боевого опыта, потому степень опасности мала…

Но, с другой стороны, почему четвертый курс страдать должен с этой плесенью? Им бы чем покруче заняться следует…

— Тарис, — окликнула я, продолжая внимательно следить за своим огнем. — А почему вас, старших, тоже на плесень поставили? Ведь это же действительно очень просто, вам, получается, это вовсе и не практика.

— Это первые два-три дня мелкие очаги уничтожать будем, — отозвался мой куратор. — Дальше… посложнее. И опаснее. Увидите.

Я мгновенно воспрянула духом: значит, все же не будет скучно!

А Тарис тряхнул руками, гибко, будто наш рысенок, потянулся и отошел от лужи.

— Заканчивайте сами, — велел он. — Я проконтролирую.

Да чего тут контролировать-то? Плевое же дело…

— Вливайте чуть больше силы, мисс Алива.

— Пальцы устали, — буркнула Сора. — Не все здесь, как вам известно, мистер Тарг, приучены к постоянному физическому труду… Эй, Хеллиана! Ты линию косишь!

Хотела я огрызнуться, мол, за собой следи, да не стала. Белобрысая аристократка и впрямь работала ровненько, хотя рука у нее уже заметно дрожала… И подумалось, что, может, я ее недооцениваю? Характер у девчонки мерзкий, но способности-то от него не зависят…

Но тут же все мысли из головы вылетели напрочь — потому что за спиной, едва не вплотную, вдруг оказался герцог и аккуратно взял меня за локоть.

— Чуть ниже, Хелли, так ты быстро устанешь. Опусти плечо и расслабь. Да, так…

Но руку свою убрал не сразу, а убирая, провел пальцами, будто приласкал. Горячими такими, даже через рубашку и куртку ощутила.

— Кстати, о вашей дуэли, — произнес Тарис все с той же занудной лекторской интонацией. — Сегодня в два часа ночи, с западной стороны лагеря, у черного дуба, видели его?

Мы с Ссорой синхронно кивнули. Дуб этот сложно было не заметить: огромный и листья черные.

— Прекрасно. Повесим пелену, и поединок никто не увидит. Надеюсь, не нужно пояснять, что передвигаться следует как можно тише. И молчать о месте и времени, как вы должны понимать. Если на дуэль придут полюбоваться все первокурсники, тишины не выйдет.

— Конечно, Тарис, — кивнула я, не отрывая глаз от остатков гадостной лужи.

Алива промолчала. Вот ни разу не сомневаюсь, что она приведет с собой свидетелей. Слишком уверена в победе, а ведь унизить меня ей нужно прилюдно…

Перед дуэлью следовало бы поесть и выспаться. Уже потому, что — внимание-внимание, аксиома! — голодный и недоспавший маг плохо контролирует свой поток и еще хуже способен к концентрации.

Но если в академии для этого достаточно было сходить в столовую, а потом забраться под одеяло, то на практике… возникли проблемы. Благо не с питанием!

В первый день мы с девчонками провели ревизию на кухоньке нашего дома и обнаружили достаточное количество посуды и вполне приличные запасы еды. Точнее, ингредиентов для ее приготовления: овощи, крупы, мука, сахар, чай и молотый кофе. А еще довольно большой холодильный шкаф: тут тебе и свинина (окорока и ребра), и курица (неразделанные, но ощипанные и выпотрошенные тушки), и даже замороженные фрукты. Обнаружилось, хвала мистеру Троллану, и простое печенье в квадратных пачках, и изрядное количество обычных карамелек и мармелада.

Вот печеньками и конфетами мы в первый день и питались. Порадовались наличию водопровода, вскипятили чайник на плите со встроенными камнями нагрева, постелили прямо на пол в одной из комнат покрывало, и расселись вокруг на свернутых в тюки спальниках.

По мне, так весело было! И как-то даже уютно, в большой веселой девичьей компании. Правда, веселились не все…

Вот здесь, в простеньком доме, где даже мебель, кроме кроватей, отсутствовала, а бревенчатые стены лишены какой бы то ни было отделки, стало сразу видно, кто есть кто. Из двадцати пяти первокурсниц бюджетниц оказалось всего десять. И большинство аристократок явно чувствовали себя некомфортно, а некоторые так и вообще в полном ужасе. Та же Сора грызла печенье, кривя личико, а простую белую чайную чашку держала двумя пальцами и часто в нее заглядывала, будто не верила, что и впрямь пьет обычный дешевый чай без добавок.

А уж когда Сора в туалет сходила…

Вышла с такой гримасой, что даже интересно стало: что ж она там такого увидала?

Свое любопытство я удовлетворила немедленно. И ничего особенно плохого не нашла! Ну да, одна уборная, обыкновенная, как в моем ПТУ была. Четыре кабинки с унитазами и фанерная ширма, отделяющая их от четырех же душевых кабинок. Металлические поддоны вместо ванн.

Ну… пару недель прожить можно! У парней вон вообще туалеты на улице стоят, в точности деревенские. Типа будка-сортир. И баня между нашими домиками и их палатками.

Тем же вечером, выйдя прогуляться и столкнувшись на улице с Лайсой, я спросила:

— Слушай, Лайса, а отчего все так простенько-то? Ведь академия наша явно не бедствует! Да и студенты тут… ну, к такому явно не привыкшие. Разве не стоило бы обеспечивать им комфорт?

И объяснение рыжей волчицы полностью соответствовало моей догадке.

— Понимаешь, Хелли, на практике принято жить в походных условиях. Вроде как воспитательный момент. — И она с чувством добавила: — Вот когда четко осознаешь, как славно быть женщиной! У парней условия так даже и боевыми можно назвать…

— Ну им и комфорт все же не так нужен, как нам, — логично сказала Линда Зир, с которой мы как-то сразу подружились — на почве «деревенщины» и совместной ревизии продуктов.

— Не скажи! — фыркнула Лайса. — Есть такие неженки, не представляешь!

Однако старшие студенты мужского полу быстро организовали себе костер, и с той стороны скоро запахло жареным мясом. Не знаю, чем питались их сокурсницы, жившие в соседнем домике, а вот мы, младшие, решили не заморачиваться в первый день готовкой, а обойтись чаем с печеньками.

За чаем расписали график дежурств, и в первую тройку вызвались мы с Линдой и гномка.

А потому на следующий день, сразу после победы над десятком обездвиженных очагов плесени, мне пришлось поработать куда как серьезнее!

В том числе морально: мы с Линдой сходили в жилище преподов (точь такой домишко, разве что поменьше) и сумели убедить коменданта снабдить нас парой столов и кучей табуреток. А также гвоздями и молотком: одежду-то надо куда-то вешать.

Потом сготовили на всю толпу первое и второе: супчик в огромной кастрюле и картошку с мясом. На третье — компот сварили. Очень пригодились запасы замороженных яблок и черники. А потом Айна за всеми посуду помыла, отказавшись от помощи, и вбила гвозди в обеих комнатах. Веревки уже другие девчонки натягивали.

Вечером заглянул Эрик, вызвал меня на улицу и попытался всучить промасленный сверток.

— Не надо мне! — отказалась я, с тоской втягивая исходивший от свертка аромат шашлыка. — Мы хорошо поели!

— Да мы хотели вас позвать тоже к костру! Но профессор Фирс запретил… — вздохнул Эрик. — Мол, посмотрим, кто к концу практики больше похудеет: мальчики или девочки. А чего нам худеть? При мясе-то! — Волк выразительно прищелкнул зубами и рассмеялся. — Возьми, а?

— Вот и как мне это на всех поделить? — резонно спросила я. И уверенно сообщила: — Вы похудеете! Мне Лайса шепнула, что продуктов тут ровно на две недели! Так что слопаете за три дня все мясо, а потом кашей питаться придется.

— От каши толстеют, — возразил Эрик. — Но я понял, Хелли. Спасибо, что предупредила. И вот что… Я тебя до дуба провожу ночью. И если что…

— Проводи, — согласилась я, мысленно дивясь, что тот же Эрик уже в курсе секретного места секретной дуэли. — Но вмешиваться не надо, ладно? Пусть все по-честному будет.

— Иди поспи, — заботливо посоветовал волк. — А то будешь красную луну в глаза набирать.

— Чего? — удивилась я.

— Ну… — Он ухмыльнулся. — Поговорка такая. Сонная будешь, Хелли… Но мясо возьми и съешь!

— Не возьму, сказала же! — нахмурилась я. — Себе на завтрак оставь.

— Так на всех не поделишь, — отделался он моими же словами и все же впихнул мне умопомрачительно пахнущий сверток.

Подаренное мясо я решила считать десертом и честно порезала на двадцать пять кусочков. Маленькие вышли, на один укус…

Но приходом Эрика дружеские визиты не закончились. Буквально следом явился собственной персоной герцог Таргский. Этот шашлыков не принес.

— Держи и немедленно ешь, — приказным тоном сказал он, вручая мне плитку шоколадки.

Пока я прикидывала, как ее-то на столько частей разделить, вкусняшку у меня отобрали, развернули и, отломив квадратик, поднесли ко рту. Моему.

— Ешь!

Почему-то я растерялась и аккуратно взяла губами шоколад. Приторно-сладкий, одновременно горький и чуть подтаявший…

Пальцев его не коснулась совершенно точно, но ощутила будто мимолетное, случайное касание. И по телу словно молния пробежала. Вот ведь… Так захотелось это касание повторить, потянуться за его рукой, что я едва удержалась. Даже про шоколад забыла.

А Тарис отломил еще кусочек шоколадки…

— Я сама, ну что ты! — Я даже отпрянула от него, перехватила за запястье и тут же выпустила.

Щеки полыхали так ярко, что, казалось, их красный цвет виден даже в сумраке. Я растерялась от его действий. Вроде как вполне логичных — шоколад действительно штука полезная и для бюджетников не сказать, что особо доступная. Но вот так меня кормить? С рук?!

А еще… темно уже, две луны яркие-яркие — Милею чуть облачком прикрыло, будто бы прячется она, а полумесяц Сэйгана к ней рожками тянется…

Так легко позволить себе поверить, хоть на миг поверить, что никого в этом мире и нет больше: две луны друг около друга и мы с Тарисом. Как и они — рядом. И тоже никогда вплотную не сблизимся, не дотянемся друг до друга.

Уж тысячи лет, наверное, наши луны с влюбленными сравнивают, вот и пришла такая глупость в голову. Потому что правда ведь: никогда нам не сблизиться.

Тарис слишком страстный, слишком горячий и предлагает мне то, чего я никогда для себя не хотела. И главное — до сих пор не хочу.

Свет из окна, у которого мы стояли, падал на землю ровным прямоугольником, и Тарис, шагнув подальше от него — а заодно от меня, — тихо спросил:

— Вкусно?

Я не сразу вернулась в реальность. Все еще пребывала где-то между настоящим и сладким вымыслом, в котором было возможно решительно все. Даже мы.

— Ага… То есть… — Я потрясла головой, злясь на себя за косноязычность, и, сосредоточившись, закончила фразу: — Очень вкусный шоколад, спасибо.

— Я даже не знаю, ты горький любишь или молочный, — проговорил герцог, и его губ коснулась знакомая, сводящая меня с ума улыбка… — Угадал, значит?

И голос. У него совершенно особенный голос. Хрипловатый, будоражащий. Особенно в те моменты, когда вокруг нас лишь полумрак, а в свидетелях лишь звезды на небосклоне.

— Угадал.

— Хелли… — Мое имя он почти прошептал, и каждый звук отзывался мурашками на коже. А потом опять шагнул ближе, а я отступила к стене домика и вжалась в нее со следующим его шагом. — Хелли…

Всегда так: одной половиной хочу, чтобы немедленно исчез отсюда, а второй половиной — чтобы нагнулся ближе, чтобы глаза в глаза, чтобы… разрешить себе и ему.

Едва не вырвалось греховное: «Поцелуй меня!», но я стиснула зубы, проглотила шоколад и прошептала в ответ:

— Что?

И вздернула подбородок, стараясь хотя бы выглядеть спокойной и уверенной.

Эх, и почему я такого маленького роста?! Вечно приходится снизу вверх на него смотреть!

— Еще кусочек, — потребовал Тарис, и длинные пальцы опять оказались у моего рта. А отступать больше некуда. Пришлось вновь отводить его руку.

И приходить в себя!

— Да ну тебя, Тарис! — Мне удалось сказать это твердо и даже негодующе. — Что ты меня, как рысенка, с рук кормишь! Поверь, я в силах самостоятельно сожрать шоколадку.

— Вас накормишь, пожалуй, — хмыкнул герцог. — Я просто хочу, чтобы ты всю плитку съела. Тебе колдовать скоро, а шоколад сил придает, знаешь ведь.

— Так я ем. Давай свою плитку.

И мне действительно ее отдали, а после с усмешкой спросили:

— Хелли, ты обиделась, что ли? А хочешь, ты мне кусочек дай… Дашь?

Я фыркнула и протянула ему пластинку из трех сладких квадратиков. А Тарис наклонился и прихватил вместе с шоколадом подушечку моего пальца.

— Видишь? — спросил, тут же выпустив. — Ничего страшного. Я тебя кормлю, а ты меня. И мы опять не ругаемся.

И вновь этот вибрирующий, низкий голос, на который отзывается что-то в глубине меня.

— Да я не хочу с тобой ругаться…

— Я рад, — прошептал он. И тут же строго сказал: — Тогда быстро доедай, Хелли, и иди спать.

— Да поняла я, поняла…

Надо сказать, что доедать на глазах у парня было мягко говоря — нервно. К счастью, он перестал надо мной нависать и, сдвинувшись в сторону, тоже прижался спиной к бревенчатой стене.

Так мы и стояли. Я шоколад лопала, а Тарис просто смотрел в небо и молчал.

В какой-то момент меня посетило слегка абсурдное, но тем не менее очень привлекательное сейчас желание: забыть про хорошие манеры и смачно чавкнуть шоколадкой! Да, это невоспитанно и за такое нас тетка в детстве полотенцем по головам лупила, но реакция влюбленного, по его заверениям, Тариса наверняка была бы бесценной!

Ведь его так в свое время корежило даже просто от моей речи! А тут… чавк-чавк.

— Все? — тихо спросил он спустя пару минут, пока я боролась с приступом хулиганского настроения.

— Ага, — кивнула я и, смяв упаковку из-под шоколадки, убрала в карман. — Спасибо за заботу.

— Всегда пожалуйста, — сверкнул он улыбкой в полутьме. — А теперь надо кое-что сделать, чтобы ты не проспала.

— Я и так не просплю, — сердито отозвалась я.

— И все же подстраховаться необходимо, — наставительно ответил Тарис, тем своим суровым, менторским тоном, который всегда вселял в меня спокойствие и уверенность. Так как обычно, если он так разговаривал, при этом никакой сводящей меня с ума ерунды не творил!

Обычно.

А сейчас все изменилось со скоростью звука. Еще миг назад герцог подпирал стенку домика, а теперь нависал надо мной, закрывая своей фигурой все-все на свете.

Сердце сначала остановилось, а потом рухнуло в живот и несколько раз медленно, но оглушительно громко там бухнуло. И тут же метнулось к горлу, где принялось оглушать меня там-тамами в ушах.

— Что ты?..

Но я даже толком не успела поинтересоваться.

Тарис перехватил мою руку, которой я хотела было упереться ему в грудь, и, развернув, поднес к своим губам. Глядя на меня сверкающими даже в темноте глазами, он медленно коснулся запястья губами, и я тихо охнула, ощутив, как кожа моментально нагрелась и ее даже чуть закололо.

Сердце вновь забыло про свой ход. Потому что перед моим внутренним взором вновь пронеслись все те моменты, когда я ощущала губы Тариса на своих. И теперь мне отчаянно хотелось повторения.

Но он шагнул в сторону так же быстро, как приблизился до этого, и как ни в чем не бывало заявил:

— Это будильник. Ровно на половину второго ночи. До встречи, Хелли.

Пытаясь выровнять дыхание, я смотрела вслед, наблюдая, как он шагает к палаточному лагерю.

Странный он все-таки, этот Тарис Тарг.

Но прав: поспать мне надо. Осталось-то на сон всего часа три, если не меньше.

Правда, как всегда после наших разговоров, уснуть не получилось. И сон от меня гнала вовсе не предстоящая дуэль с Аливой.

Которая, кстати, как залезла, громко стеная (жестко ей, холодно, ткань грубая, ногам тесно), в свой спальник — так сразу и отрубилась.