Генеральный попаданец 2 (СИ)

Глава 17

19 июня. 1965 года. Московский планетарий. Собрание сочинений из будущего

ЗИЛ остановился.

— Леонид Ильич, прибыли!

Мне открывают двери лимузина. И я тут же оказываюсь в коридоре из личников. Охрана нынче в любой ситуации серьезная. И повлиять на её действия сложнее. После попытки нападения на меня в Киеве пришлось на время прекратить «выходы в народ». Но я надеюсь, что хоть как-то повлиял на улучшение торговли в столице. Да и пришедший к власти Гришин внезапно перенял мои манеры. Ездит по всей Москве, встречается с трудящимися, в райкомах лежат мешки писем от граждан. Главу столичных партийцев также не устраивает советская торговля. В таком многомиллионном городе эти проблемы видны еще острее. Я посоветовал ему съездить к нашим «друзьям» из соцлагеря. Мне было бы интересно обкатать в столице с её ресурсами новые формы торговли.

Универсам в Люблино, первый в Москве магазин самообслуживания появился лишь 1971 год. Проект выделялся гигантской по советским меркам площадью торгового зала — более 1200 квадратных метров. Впервые он разместился в отдельном спальном районе и был очень похож на западный супермаркет. Москвичи впервые увидели такую организацию торговли еще на выставке в Сокольниках в 1959 году. Но еще раньше в сентябре 1970-го года первый в СССР «универсальный магазин самообслуживания» открыли ленинградцы в Купчино, новом районе северной столицы. Жители окрестных многоэтажек будут стремиться попасть в здание по адресу Бухарестская улица, 90. Через год после Ленинграда универсам открылся в Москве, в 1975 году — в Минске, в 76-м — в Киеве. Затем Баку, Ереван, Алматы. К развалу Советского Союза в стране насчитывалось 1970 универсамов.

Поздно и мало, но хоть что-то. Но изменение формата торговли тащит за собой массу проблем. Автоматизация, стандартизация, упаковка. Этому придется учиться и создавать заново целые отрасли. Сами подумайте, сколько необходимо будет холодильников, прилавков, корзин, тележек для развоза, стендов для рекламы. Развитие сети в том будущем шло, откровенно говоря, небыстро. Оказалось, что даже один такой магазин заставляет всю систему распределения работать с максимальным напряжением.

Чтобы наполнить прилавки, приходилось серьезно потрудиться. По опыту того прошлого будущего я знаю, что не справлялись складские базы, автотранспортные хозяйства, товар приходил с опозданием даже с местных предприятий. Проблемой стала и нехватка оборудования. Вот пусть здесь столица с её возможностями и будет первой. Мы сразу увидим узкие места и что нам потребуется на грядущее. Мой хитрый план учитывал будущую переходную трехлетку, когда мы введем в оборот сотни подобных экспериментов по стране. И в первую очередь в сельском хозяйстве.

Гришину я пообещал полное свое содействие и даже отдельное финансирование самых важных проектов. По мне огромные предприятия вроде ЗиЛа в столице лишние, а вот небольшие производства торгового оборудования, мебели, сантехники тут же найдут благодарного покупателя. Можно тогда частично отказаться от приглашения в столицу так называемой «лимиты», и шире маневрировать трудовыми резервами. Всяко производить современную мебель престижней и легче, чем копаться в двигателе. Виктор Васильевич дураком не был и отнесся к предложению со всей серьёзностью момента. На праздничные демонстрации люди ходят пару раз в году, а в магазины ежедневно. И Брежневский лозунг «Непрестанное повышение благосостояние советских людей» только начинает свой разбег. Чему может учить мир страна с полуголодным населением, ютящимся в коммуналках? И тот Ильич этот банальный факт понимал прекрасно.

Для встречи с писателями-фантастами Московский планетарий был выбран неслучайно. Здание, как не одно прекрасно подходит для подобного формата. И в том будущем в восьмидесятые фантасты в нем собирались. Но в целом эта братия сейчас разобщена и как общественная сила ничего из себя не представляет. И это не есть гуд. У дверей меня встречают редакторы популярных журналов. Через них я и искал писателей. Ведь большая часть из них в различного рода союзах не состоит и работает по другой специальности. В «профи» как раз унылые бестолочи с огромными и никому не нужными тиражами, но зато с регалиями, дачами и льготами. Впрочем, все как у всех. Сенаторы в Америке также не бессребреники!

Конечно же, первым я вспомнил легендарный «Уральский следопыт». Его тираж достигал в лучшие годы полумиллиона экземпляров. Для регионального журнала просто невиданная популярность! Владимир Николаевич Шустов с улыбкой протягивает мне руку. Альманах «Искатель», основанный в 1961 году, это литературное приложение к не менее популярному журналу «Вокруг света» также известен среди широкого круга любителей фантастики. Многие из именитых авторов были изданы там впервые. Виктор Степанович Сапарин, редактор «Вокруг Света» пожимает мне руку вторым. Он также не чурается писать фантастику. Следом меня ожидают руководители журналов «Наука и жизнь», «Техника молодежи», «Юный техник». В Союзе фантастику печатали даже детский журнал «Мурзилка» и газета «Пионерская правда». Это вам не «SPEED — Инфо» будущего.

В небольшом зале под «Звездным небом» нас поджидают писатели. На первую встречу выбрали маститых и уже известных. В этом времени меня уже не смутить, запросто общаюсь с сильными мира всего, с самыми популярными артистами, учеными и покорителями космоса. А сейчас внезапно заробел. Какие имена! Вот на первом ряду уселся уже монументальный Ефремов, человек непростой судьбы, провидец и редкой глубины мыслитель. Метр советской официальной фантастики Казанцев о чем-то непринужденно беседует с парой молодых ребят. В либеральном будущем его почему-то стало принято ругать. Но что в его произведениях было по существу не так? Чуть дальше сидят, сверля нас недоверчивыми взглядами братья Стругацкие, за ними начинающий классик Сергей Павлов. Пока он может похвастаться лишь рассказами. Но впереди «Акванавты» и легендарная «Лунная радуга». Кстати, редкий автор фантастики, которого аж два раза экранизировали.

Внезапно понимаю, что на этом собрании не хватает режиссеров от кино и телевидения. Но лиха беда начало! Еще соберем. Первым у меня на примете Ричард Викторов. Его детские фильмы из серии «Москва-Кассиопея» и более жёсткие «Через тернии к звездам» стали классикой жанра и опорой для фантазеров, мальчишек и девчонок. Как не хватало нам мечты в будущем! Наконец, делаю шаг вперед и двигаюсь к писателям. Охрана по моей просьбе не отсвечивает.

— Здравствуйте, товарищи!

Писатели оживляются и тут же ощущаю на себе их взгляды. Пока больше недоверчивые. Пусть обо мне уже идет слава руководителя неординарного, но все равно опасаются навязшего на зубах официоза. Я же быстро осматриваюсь и присаживаюсь боком на какое-то возвышение. С улыбкой озираю моих верных оруженосцев. Только они пока о такой участи не знают. А с чего все началось?

На одно из майских заседаний Президиума я пришел с кипой книг и журналов и раскидал по столу. Подгорный открыл журнал «Искатель», пролистал несколько страниц и затем с брезгливостью отодвинул от себя. Суслов, наоборот, подтащил к себе кипу книжек. Судя по его взгляду, с творчеством Казанцева он был знаком, на «Туманность Андромеды» посмотрел со странным любопытством. Мазуров живо подхватил «Науку и жизнь» и поинтересовался:

— Леонид Ильич, это к чему?

— К тому… — я уселся в кресло и начал издалека. — Товарищи коммунисты, а вы знаете, что такое коммунизм?

Члены и кандидаты Президиума скоропостижно озадачились и дружно воззрились в сторону Суслова. Он наша идеологическая голова и должен знать. Я исподтишка посмеивался. С Михаилом у нас по этому поводу уже не раз случались оживленные дискуссии. И если поначалу главный идеолог партии был непоколебим в своей идейной заскорузлости, то затем все чаще задумывался. Вот и сейчас помалкивал. Зато за умного сошел.

Демичев, видимо, решил взять эстафетную палочку и по дурости брякнул:

— Общественный строй, Леонид Ильич. Тот, что наступит после социализма.

— А дальше фантазии не хватает? Как же так, товарищи? Мы, вожди самой передовой партии мира не знаем, что строим.

Кириленко не мог не возразить, он у нас самый упертый. Выпятит вперед свою бульдожью челюсть и начинает разглагольствовать:

— У нас есть программа, где все изложено.

Удивил всех новичок Гришин:

— Там слишком расплывчато написано.

За столом глухо забурчали. Раздрай в мыслях тут же подогрел Подгорный:

— Чего тут гадать? По мере движения и начнем понимать. Много Владимир Ильич предвидел в четырнадцатом? А оно вона, как вышло!

Глава столицы тут же ехидно парирует советского «президента»:

— Вот-вот не потому ли нас постоянно и мотает по пути?

Соратнички начали озадаченно переглядываться. Новый партийный лидер начал вести себя слишком смело. Не потому ли, что приближен ко мне. Я хлопаю ладонью по столу, тут же воцаряется тишина.

— Не стыдно, товарищи? Я понимаю, что мы больше практики, а не теоретики, но слишком далеко зашли, чтобы отмахиваться от тех, кто хотя бы в фантастических идеях выстраивает наше будущее. Забыли, что в Советском Союзе выросли новые поколения, которые имеют право на собственную мечту. И мы с их идеями и пожеланиями ознакомиться обязаны. Им жить дальше, строить страну и коммунизм. Так что советую вам прочитать хотя бы самые известные вещи. Они довольно популярны в молодежной среде.

Кириленко хмыкнул:

— Посыл понятен, Леонид Ильич. С чего бы ты посоветовал начать?

— Пожалуй, с «Туманности Андромеды» Ивана Ефремова. Книга сложная для восприятия, возможно, придется раза три почитать, чтобы уяснить. Но их идеи, настолько захватывающие дух, что даже не знаю, с какой стороны к ним подступиться. Стругацкие хороши, хотя на мой взгляд легковесны. Их «Мир Полудня» как раз о недалеком коммунистическом будущем и людях, что живут в нем. Оптимистично, но не без проблем.

Устинов засмеялся:

— Неужели и в будущем нельзя без забот?

Мазуров проговорил, как будто пропуская через себя:

— Научная фантастика. А ведь нам без науки нельзя, товарищи! Говорите, молодежи нравится?

— Значит, и нам должны, — Демичев не стал рассуждать, а выбрал себе несколько журналов. Думаю, что к следующему заседанию он будет готов.

— Мы поколение старое, пожившее свое. Наша эпоха на излете. Это вам, людям, выросшим уже при советской власти, предстоит созидать на практике великую мечту человечества. Сначала в мыслях, а затем воплощать идеи в жизнь. Свою часть коммунизма мое поколение большевиков построило.

— Леонид Ильич, как вас понимать? — Шустов, редактор «Уральского следопыта», ставший модератором нашего «собрания» пребывал в недоумении.

— Да все просто, — одариваю фантастов щедрой улыбкой, — по меркам дореволюционной России мы практически живем при нем. Вспомните, как рабочие ютились по углам, подвалам, плохо питались. Какая в огромной империи была вопиющая безграмотность, сколько людей не получали элементарной медицинской помощи. Были ли пенсии? И главное — что могло ждать обычного деревенского мальчугана при сословном обществе? Не всем ведь удавалось стать Ломоносовыми! Да, и сейчас далеко не все проживают в благоустроенных квартирах. Но ведь не в подвалах и бараках? И в ближайшие годы жилищное строительство станет поистине грандиозным. Лет двадцать, и каждый гражданин получит жилье по норме. Или построит себе дом. Программа уже есть. Мы в ближайшую пятилетку успешно перейдем ко всеобщему среднему образованию, у нас каждому молодому таланту открыты двери. На олимпиадах и конкурсах отбираются лучшие. Да что я вам говорю, все это у вас перед глазами! Вместо отсталой лапотной России появилось передовое государство, смело вступающее в эпоху Научно-технической революции. Мир будущего Полудня!

Аплодисментов не было, но похлопали хорошо. Я просто и коротко пересказал те постулаты, которая наша пропаганда подавала на редкость уныло и безграмотно.

Борис Стругацкий тут же язвительно заметил:

— Леонид Ильич, неужели читали нас?

— И читал и не удержался, чтобы не стибрить ваш термин. Уж извините!

заготовки из будущего возымело должное действие. Посыпались вопросы, пошли развернутые ответы. Понемногу беседа перешла в рабочее русло. Я озадачил редактора «Вокруг света» Сапарина:

— Виктор Степанович, нам необходим специализированный всесоюзный журнал фантастики, чтобы открывать новых авторов. И вдобавок мне известно, что у нас в стране острая нехватка книг по фантастике. Её катастрофически мало печатается.

Гул голосов подтвердил мое предположение.

Сапарин осторожно высказался:

— О журнале мы можем подумать, но…

— Средства будут. Скажу больше. Где-нибудь в Подмосковье вскоре вырастет современный издательский центр. Там вы будете печатать новый журнал и книги. Найдете людей в коллектив? Лучше из молодежи или людей понятливых.

Редакторы переглянулись. Это был какой-то аттракцион невиданной щедрости! Они же представляют, что типографию придется покупать за валюту, хорошую бумагу для журнала поначалу так же. Да и обычную для книг выбивать. Фонды распределяют обычно на иные нужды, плодя макулатуру.

— Подыщем!

— Уж постарайтесь. О фондах не беспокойтесь. У меня карт-бланш от Президиума ЦК. А что вы так удивились? Мы не какие-нибудь там замшелые пеньки! И о космосе с галактиками мечтаем.

Народ мой каламбур одобрил смехом, новости были приятными. Не то чтобы препоны чинить, им предлагают на деле огромную помощь.

— От меня же к вам будет огромная просьба: друзья пишите, пишите больше о нашем будущем и видении его с разных сторон. Разогрейте молодежь мечтами, ведь мы строим общество нового, до конца непонятого формата. Вы доступным языком донесете людям те мечты, что живут пока лишь в душах. Тысячелетняя вера человечества в лучшую участь и справедливость. Именно она двигала вперед цивилизацию.

И все-таки разговор с Ефремовым у нас состоялся, пусть и короткий. Я задал простой, но ёмкий вопрос, что мучал меня с тех времен, как прочел трилогию.

— Иван Антонович, ваши люди в коммунистической «Андромеде», они ведь не совсем люди?

Брови известного фантаста лезут вверх. Не ожидал такого вопроса от партийного функционера.

— Вы заметили?

— Так еще бы!

Тут я лукавлю. Меня натолкнули на эту странную мысль умные люди на одном из форумов. Затем, перечитывая как «Туманность Андромеды», так и «Час Быка», я с удивлением осознал их правоту.

— Тогда понятно, почему вас страной править поставили, — Ефремов теребил твердый подбородок и вонзился в меня испытывающим взглядом. — Считаете, у нас получится?

— Будем стараться. Но вы правы, с обычным человеком, его страстями и недостатками такое передовое общество не создать. Только вот как их подобных вывести? Не хотите об этом написать?

— Да кто же разрешит? Писать фактически про сверхлюдей.

Кладу великому мыслителю руку на плечо и проникновенно советую:

— А вы все равно напишите и пришлите мне.

Ответ и взгляд смелы, как и дерзновенен мыслитель, поставивший человека вровень с богами.

— Обязательно ждите.

Давно у меня не было такого хорошего настроения. Даже грядущий разговор с чересчур активной дочкой уже не так пугал.

Дивертисмент. Карпаты. Курорт Славское

Собравшиеся в небольшой комнате люди выглядели встревоженными. Добирались они сюда разными путями. Кто приобрел через профсоюз путевку, кто прибыл оказией или находился в командировке проездом. Но объединяла их всех некая тайная проблема. Даже зеленеющие в окне горы и чистый воздух не радовали странных граждан, скучающих в духоте.

— Говорим по — москальски, ничем себя не выдаем.

— Добре.

— Я что сказал! — вуйко с вислыми усами злобно блеснул глазами. Выговор у него был чистый, как будто из коренной России. Столько лет просидеть в лагерях, и не такому научишься! — Мы уже здесь не хозяева.

— Ну как сказать!

Молодой долговязый парень не застал времена, когда за лишнее слово могли убить и свои. Но он был важен невольным подпольщиком, как один из перспективных комсомольских вожаков.

— А я тебе говорю — остынь!

Вуйко так глянул на «комсомольца», что у того бы подогнулись ноги, если стоял. В этих глазах притаилась сама смерть. Наверняка и руки упыря не раз совершали грязную работу. Резали горло, животы, отрубали руки и ноги, вспарывали промежность присланным в западные области УССР москалькам. Или полячкам на Волыни. Звериная ненависть являлась частью здешнего культа, идущего из древности. Еще на Галицкой Руси частенько творилось страшное и кровавое. Даже родовитых князей резали и ослепляли. Служба безопасности ОУН, помимо индивидуального террора против советских военнослужащих и представителей органов власти, занималась «чисткой» собственных рядов. Только один «эсбист» Степан Янишевский собственноручно уничтожил более 400 своих сослуживцев. «Фирменной» казнью СБ было удушение удавкой, которую каждый член СБ был обязан всегда иметь при себе.

Эсбешника поддержал кряжистый мужчина со шрамом на лице.

— Перестань пановать! Не дорос еще.

Комсомолец замахал руками, он также говорил безо всякого акцента:

— Да понял я! Москали так лютуют из-за Брежнева?

Солидно выглядевший мужчина в очках злобно бросил:

— Лёня зачинщик, кто же ожидал от него такого.

— Считали за своего, но ошибались.

Вуйко взбеленился:

— Да какий он свий? У молдаван, да казахов столько лет проработал, потом в Москве. Вот Шелест, тот был за нас. Да и Хрущев пан справедливый.

«Шрам» ехидно бросил:

— Только потому, что тебя с Магадана выпустил?

— Хотя бы так! Сколько хлопцев загинуло. Оглянись, много нас осталось?

— Новые нарастут.

Очкарик еще раз тяжело вздохнул. Он неплохо устроился в столице Украины, и последние известия его не радовали:

— Вот вы ухмыляетесь, а у нас каждую ночь кого-то арестовывают.

— Не перегибаешь? У страха глаза велики! — бывшему ЭСБешнику не нравился этот надутый тип, но через него имелся выход на сочувствующих им людей сверху. Война давно в прошлом, но любой власти хочется чего-то своего, кондового и людей надежных.

— Ну, не каждый, но много.

— Кого взяли?

— Пока трясут киностудию, театры. Но поговаривают…

— Не тяни!

Важный советский работник оглянулся по сторонам и тихо произнес:

— Будут запрещать украинский в высших учебных заведениях. Не соответствует нормам времени. Кто не согласен — на выход.

— Вот шельмы!

— Кацапы!

— И что делать? — подал голос растерявшийся комсомолец. Он боялся признаться себе, что ему страшно. И еще неизвестно, кого он боится больше. Чекистов или этих суровых вуйков.

— Пока затаиться. Собирать сведения. Кто, кого. Пусть боевки замкнутся на себя. Поездки прекратить, архивы и оружие спрятать!

— Прямо так? — командир со шрамом криво усмехался. — А не пустить ли москалякам в отместку кровушку?

— Забыл, чем это в прошлый раз кончилось? Нам еще тут вояк не хватало. Введут военное положение, людей обозлят, помощи не будет, — вуйко осклабился — Нет, будем сидеть тихо и медленно душить Империю. Ты совдеп знаешь, проведут кампанию и усе утихнет.

— Добре. Так и поступим. Иванко, — старый член УПА обратился к комсомольцу, — ты говорил, что тебя в Прибалтику послать?

— Да не знаю…

— Соглашайся. Там свои есть… кому советская власть поперек горла. И жди весточки от нас. И громче всех кричи — Слава Леониду Ильичу!

Представители направлений ОУН глянули друг на друга и улыбнулись. Ничего еще не кончено!

Информация к сведению:

Парадоксально, но факт: в одержимом шпиономанией и всеобщей секретностью Советском Союзе разведка США и других стран нередко получала сверхценную информацию из открытых источников. Например, где-то в начале 1960-х КГБ обратил внимание, что сотрудники американского посольства скупают пачками литературу в Академкниге. Проверили, оказалось, что это сплошь фундаментальные исследования в области физики, химии и т. д. Потом стало известно, что эти книжечки сэкономили американскому бюджету миллиарды долларов, а американским ученым — годы труда.

В 1958 году сотрудник ЦРУ всего лишь по одной фотографии из журнала 'Огонек 'смог восстановить принципиальную схему электроснабжения целого Уральского региона.

Знаменитые «весенние снижения цен» оборотной стороной имели снижение расценок на производстве, которые рабочими коллективами почему-то не приветствовались, а крайними становились руководители производств, которые не организовали, не обеспечили, не добились… А вы представляете, что значит постоянно ломать отработанные производственные цепочки, внедрять новое оборудование и технологии, вкладываться в науку? Повышать собственный уровень образования для состоявшихся уже руководителей, доросших до «степеней известных»? Отмена «планового повышения производительности», исключение ее из пятилетнего плана, стала фактически первым экономическим деянием антисталинской группировки, причем — поддержанным сталинской номенклатурой буквально всех уровней, позволившей «жить спокойно» начальству и, более того, принципиально безнаказанно гнобить всяких рационализаторов-изобретателей — вплоть до начала 90-х.