После ужина состоялось построение и вечерняя поверка. Затем под звуки гимна Объединённого Человечества спустили с флагштоков флаги.
Удивительное дело, такого ритуала в «Ледовом раю» не было. Возможно, местные командиры пытались таким образом поднять боевой дух солдат, поскольку Кириллу, после некоторого размышления, стало казаться, что на такой войне, где ни чёрта не понять, боевой дух должен быстро приходить в упадок. Народу на построении оказалось совсем не так много, как ожидал Кирилл.
По окончании церемонии прапорщик Малунов сказал:
— Общий отбой у нас в двадцать два тридцать местного времени. Но сегодня будет на час позже. А в двадцать три прошу быть готовыми для выполнения некой ночной операции, не связанной с боевыми действиями. — Малунов обвёл новобранцев строгим взглядом. — Хотя, если подумать, всё, что происходит с нами, между собой связано.
«Какого чёрта? — подумал Кирилл. — Может, нам собираются устроить ночной кросс по незнакомой местности? Или снова вывезти на стрельбище, чтобы новички продемонстрировали навыки стрельбы в инфракрасном режиме ПТП?»
Честно говоря, он уже ощущал усталость. День и без боевых действий оказался непростым — хотя физических сил вроде бы потребовалось немного, но эмоции поизрасходовались, слишком много перемен произошло за короткое время. Утро ты встречаешь транспорт-сном на борту транссистемника всё ещё, в общем-то, курсантом, а к ночи уже полноценный галакт, хоть и не нюхавший ещё пороху… Но разве в последнем есть твоя вина? Просто не повезло. Или наоборот — повезло. В любом случае, скоро нанюхаешься по самые помидоры.
Когда прозвучала команда «Разойдись!», Спиря недовольно фыркнул:
— Во служба начинается! Спать и то не дают!
Ксанка усмехнулась:
— Это с каких пор, Спирюшка, ты сурком заделался?
— Сама ты сурок! — Спиря насупился.
Кирилл прекрасно понимал, что недовольство Артёма связано вовсе не с нарушением в распорядке дня. Дело — как и прежде бывало, в Ксанке.
После того разговора в курилке «Ледового рая», незадолго до выпускных экзаменов и зачётов, метёлка стала держаться от Кирилла поодаль, хотя он, как и прежде, не раз ловил на себе её выразительный взгляд. Спирю, судя по всему, такое положение вещей устраивало. Кирилла — тем более. Впрочем, он прекрасно понимал, что доведись ему с Ксанкой оказаться один на один вдали от людских глаз, всё закончится так же, как в «Сидонии». Однако стремиться к такой ситуации означало нарушать неписаные законы военного братства. Это было ясно даже ежу! К тому же прапор Оженков как-то сказал новоиспечённому сержанту, что командир взвода не имеет права выделять кого-то среди остальных подчинённых. Особенно, это касается баб. На медсестру можешь кол точить сколько угодно, а вот на члена своего взвода — ни-ни! В противном случае, такой взвод быстро перестанет быть боевой единицей… Кирилл и не точил.
Но после транспорт-сна Ксанка снова явно стремилась оказаться поблизости от Кирилла, и Спиря не мог этого не заметить.
В общем, во время послеповерочного перекура Кирилл постарался устроиться в курилке так, чтобы рядом с ним не оказалось свободного места. Ксанка явилась в курилку следом за ним и, похоже, намеревалась сдвинуть Мишку Афонинцева, который сидел по левую руку от Кирилла, но потом передумала, устроилась напротив. Прискакавший за нею Спиря дал метёлке прикурить и уселся рядом.
Покуривая, принялись за привычное для бойцов любой армии деле — перемывать косточки местным командирам. Быстро пришли к выводу, что старшина Выгонов свой в дюзу, а прапор Малунов — как и все прапоры-капралы-лейтенанты-капитаны. Что же касается руководства базы, то тут ещё надо посмотреть. Хотя день, прожитый солдатом в режиме отсутствия ржавых пистонов, всяко не может считаться неудачным.
Кирилл молчал. Он вдруг впервые остро почувствовал, насколько случившееся с ним в Гагарине отдалило его от всех остальных бойцов взвода. Да, они тоже понимают, что жизнь их в руках командира, но они понимают это умом, а он, Кирилл, после встречи с капелланом-эсбэшником понимает самым что ни на есть сердцем. Обернись дело по-другому, не сидел бы он сейчас вот тут и не разглядывала бы Ксанка его физиономию. Скорее всего, физиономию бы поедали в эту минуту земляные черви… если бы, конечно, в его могиле они вообще водились!.. хотя, говорят, землян не хоронят на других планетах… а Ксанка, к немалому удовольствию Спири, искала бы утешения в его, Спириных, лапах.
От какой же мелочи временами зависит твоя судьба, боец Галактического Корпуса!
Подошёл Тормозилло, попросил Мишку подвинуться.
— Не можешь в другом месте сесть? — с неудовольствием спросил Мишка.
— Надо, — коротко сказал Тормозилло.
Он устроился рядом с Кириллом, достал пачку, закурил. Вроде бы всё он делал неторопливо, но чувствовалось, что ему не терпится, и Кирилл сразу всё понял. Сделав пяток затяжек, Тормозилло наклонился к Кириллову уху:
— У тебя случайно шайбочки нет с какой-нибудь метелицей? Чтобы пофигуристей была. Стыковаться хочется, аж мячики трещат.
— Так сними кого-нибудь, — так же тихо ответил Кирилл. — Какие проблемы, Витек?
Перевалов мотнул головой:
— Не-е, живую не в кайф. Виртуальные больше заводят.
Отчасти он был прав. Кирилл и сам замечал, что виртуальные любовницы порой заводят круче реальных. Дьявол знает — почему. Наверное, ведут себя так, как хочется клиенту. А живые то повернутся не так, то брякнут что-нибудь неподходящее моменту, а то и вообще звук какой-нибудь непотребный издадут да тебя же и обвинят: «Ну и накачал воздуха». Именно такую историю про свою ещё долагерную подружку, помнится, рассказывал Мишка Афонинцев…
В кармане мундира у Кирилла лежало целых три вожделенных предмета, три кругляшка телесного цвета — два больших, один маленький.
— Отойдём?
Они покинули курилку и перебрались в туалет.
Кирилл достал шайбы и выбрал одну из больших.
— Бери. Метёлка тут очень даже фигуристая. Из блондинок. Говорить почти не о чем, но кайф словишь вполне реальный.
— От Оженкова ещё? — Тормозилло вцепился в шайбу тонкими пальцами.
— От него, родимого.
— А вот таких я что-то раньше не видел. — Витек кивнул на маленькую.
— А эта не от Оженкова. — Кирилл прищёлкнул языком. — Эту я себе прикупил, пока в безмундирниках околачивался. Классная штучка! Но ты к ней не подключишься, она на мой ментальный код ориентирована. Там такая метёлочка нарисована, какую мне самому захотелось.
— Громильша, что ли, Каблукова? — Тормозилло понимающе ухмыльнулся. — На эту метлу у любого кол заточится. А правда, что её эсбэшники посадили?
— Не знаю, — сказал Кирилл, пожимая плечами. — Слухи ходили.
— А правда, что она тебе жизнь спасла?
— Это правда. А ты откуда знаешь?
Тормозилло в свою очередь пожал плечами:
— Не знаю. Слухи ходили. — Он посмотрел на шайбу и аж языком прищёлкнул от предвкушения.