Гарнизон Бездна

Глава 7: Авария на Доминусе-552

— Да я даже не знаю схему их расположения!

— О, это не проблема, вон в том ящике… — он показал пальцем на грязный железный ящик рядом со мной. — В этом ящике лежат чертежи.

— Чертежи?!

Я был готов разрыдаться.

— Ну да, чертежи… Надеюсь, ты не прогуливал занятия в лётном училище.

Нас снова мощно тряхнуло.

— Время тик, так, Антей, чего стоим?

Чёрт подери, этот не капитан, а какое-то недоразумение… Значит в спокойной обстановке он на меня орёт, затыкает и вообще всячески показывает мне моё место. А сейчас он спокоен, как удав, улыбается и предлагает мне посмотреть чертежи?!

Я метнулся к ящику, но он был заперт. У меня уже опускались руки, судно трясло всё сильнее. Радон стоял бездействовал. Он самоубийца?

— ЗАКРЫТО!

— Ой… Точно. — он швырнул мне ключ, и я каким-то чудом поймал его левой рукой. — Специально закрыл, чтобы всякие вертухаи не имели доступа к информации.

Каким-то чудом я открываю ящик с первого раза, смотрю огромную гору блюпринтов. Быстро нахожу схему расположения дополнительных маневровых сопел.

— Нашёл! — подбегаю к нему. — Вы же включили обратную тягу?

— Нет, конечно, Антей… Ну чего как маленький, давай, давай, подсуетись! — он посмотрел на наручные часы. — До поверхности осталось не так уж много.

В голове паника, начинаю носиться, как ошпаренный между панелями. Каждую из таких я видел в лучшем случае на страницах учебников… Обратная тяга… Отлично. На панели с десяток тумблеров и две кнопки. Так, вспоминай! Да, точно, в режиме межзвёздного перелёта кнопка в утопленном состоянии блокирует сопла в определённом положении. Тумблеры находятся друг напротив друга. Так, калибровка… Сила обратной тяги и сужение сопел. Настроить. Направление… Ещё несколько тумблеров справа.

Я перебегал из одной части мостика в другую, переключая всё подряд. Потихоньку ситуация улучшалась. Благодаря тому, что я выпустил нужные закрылки, тряска ушла, судно стабилизировалось. Но оно всё ещё падало в опасном пике.

Подхожу к основной приборной панели, где есть всего один миниатюрный лампочный мониторчик. На нём отображаются полётные данные и немного информации о планете. Мы приближаемся к поверхности. Так, понятно, у неё есть твёрдая поверхность. Гляжу в окно. Всё ещё ничего не видно. Высота двадцать тысяч метров. Скорость пятьдесят метров в секунду. Это не сравнится с теми скоростями, которые я выжимал из гиперджета. Поэтому я почувствовал уверенность в своих действиях. Здесь не нужна реакция, нужно просто выставить правильные параметры, исходя из ситуации.

Долго смотрю на приборку, в голове постепенно складывается паззл. Капитан бездействует. Интересно, он настолько во мне уверен? Или просто такой отчаянный, что готов умереть в любой момент времени?

Отрубаю маршевые двигатели. Чёрт, это надо было сделать с самого начала… Какой же я идиот! Подбегаю к панели главных маневровых, половину перенастраиваю на обратную тягу, другие направляю под углом для балансировки. Иначе может повести и нам конец.

Чувствую эффект. Вибрации прекратились. Но мы всё равно несёмся прямиком вниз. Что я делаю не так? Смотрю чертежи, вижу основные закрылки для балансировке в атмосфере… Ну конечно! А я ковырял дополнительные. Выпускаю закрылки, тут же начинается тряска похлеще, чем была.

Капитан начинает смеяться во весь голос.

— Ладно, Антей, посторонись.

Он спокойно подходит к каждой из панелей, переключает те тумблеры, которые мне и в голову не приходило переключать. Затем делает и вовсе наоборот, включает маршевые, убирает закрылки, полностью перенастраивает маневровые. Машина пару секунд трясётся так, будто всё к чертям сейчас развалится на куски, потом всё резко выравнивается, стабилизируется. Я чувствую небольшой крен.

После он вырубает маршевые, оставляя лишь маневровые, полностью перекидывает всю энергию выброса на левый борт, корыто делает резкий поворот. В это время он подходит к небольшому мониторчику на панели управления, чешет подбородок.

— А ну да, совсем забыл, точно.

Подходит к дальней части мостика, разбивает стекло одного из пятнадцати рычагов, о назначении которых я даже не знал. Слышится отдалённый грохот, машина как будто воспряла духом, ещё немного выровнялась и разворот стал гораздо мягче. Кажется, он сбросил один из топливных отсеков. Надеюсь, пустой.

После этого он так же спокойно подходит к штурвалу, немного калибрует вручную, глядя на лампочки и прислушиваясь к трелям электроники. Кивает головой, отходит в сторону и указывает ладонью на окно, приглашая меня посмотреть.

Через несколько мгновений после этого движения весь туман за окном пропадает, а моему взору открывается вид планеты, на которую мы прибыли. Пустынная, красно-оранжевая, чем-то напоминающая Марс, да только с непонятными зеркальными озёрами серо-зелёного цвета. Повсюду наблюдались испарения, будто в каждом сантиметре этого места находились подземные гейзеры. Несмотря на крайне непривычный гористый ландшафт с загибающимися верхушками скал, будто на них кто-то непрерывно дул несколько столетий, зрелище было поистине завораживающее.

— Тврщ капитан! Как вы… Что произошло?

— О, пустяки, я хотел побыстрее добраться до места назначения, поэтому слегка откалибровал скорость, когда на третий месяц хождения по пустому кораблю почувствовал подступающую апатию.

— Вы не погрузились в криосон?! — опешил я. — Нет, стоп… Как вы выровняли машину?

— Ах это, тут всё просто. Только я знаю, где центр массы. Тебе, как пилоту гиперджета это не очень было нужно. Тачка слишком маленькая. А когда управляешь круизером, ты по сути управляешь центром массы. — он закурил сигарету. — Но надо отдать тебе должное, действовал ты правильно. Как по инструкции. Знания проснулись в нужный момент, ха!

Я стоял, открыв рот.

— Да не бзди, Капустин, отдерём и отпустим. Вот смотри. — он подвёл меня к панели. — Это панель баланса. Вот эти лампочки — это индикаторы баланса. Зелёная зона — хорошо, красная зона — плохо. Когда гаснут, значит ты в неуправляемом штопоре и нам всем конец. Дополнительные маневровые в данном случае были нахрен не нужны. Тебе нужно было просто сбалансировать судно по этой шкале, потому что мы клевали жёстко носом. А носом эта дура клюёт, потому что её дерьмово спроектировали, у неё аэродинамика спереди ублюдская. И никакие закрылки ситуацию не исправляют. Можно только основными маневровыми и маршевыми это всё выравнивать. Причём, парадокс такой, что чтобы выровнять, нужно не тормозить, а поддать.

Он рассмеялся во всё горло.

— А ты её оттормаживал обратной тягой, дубина! Ну ничего, боевое крещение пройдено. За старания пятёрка, а по факту двойка. Будешь сидеть штудировать чертежи и мануалы, пока не научишься.

Я вытер пот со лба, выдохнул и сел на кресло.

— Ты куда пристроил жопу свою, солдат?! НУ КА ВСТАЛ ЖИВО! КОМАНДЫ «ВОЛЬНО» НЕ БЫЛО!

Я подскочил, как ужаленный.

— То-то же. Ты давай меня за отца не принимай. Я хоть старше, мудрее, опытнее, но думаешь мне охота с тобой возиться?! ЗАРУБИ НА НОСУ! Я НЕ МАМКА!

У него аж слюна летела прямо мне в лицо.

— Так, дальше. Сначала будишь девку. Как её там зовут?

Молчу.

— Как её зовут, я тебя спрашиваю?!

— Герда. Герда Камова.

— Вот, да. Её. Разбуди её, иначе, если она проснётся со всеми остальными, её трахнет вся команда, и я не смогу этому препятствовать.

— Есть.

— Поможешь ей прийти в себя и всё такое. Ты не выглядишь, как похотливое животное, так что надеюсь шишка не задымится. А если задымится, то потуши. Понял?! После этого придёшь ко мне в каюту. Есть что обсудить.

— Есть, тврщ капитан!

Ухожу в боксы криосна, подхожу к капсуле, где находится Герда, запускаю процесс пробуждения. Какое-то время ничего не происходит, затем она начинает двигаться, а крионикс постепенно стекает в специальную трубу для утилизации. Использовать повторно его нельзя. Через пять минут крышка открывается, и я смотрю на неё обнажённую. Хороша, подтянута. Верно будет подметить, что в меру красива. Бывают цацочки прям ноги от ушей, все такие декоративные, прекрасные. Эта хороша ровно настолько, насколько может быть девушка с военной профессией. Сваливается на пол, кряхтит на коленях, я подкидываю полотенце, накрываю её. Герда поднимает голову, смотрит на меня с немым вопросом.

— Разбудил раньше остальных. — говорю я. — У тебя есть время, чтобы прийти в себя и восстановиться. Не знаю, когда будут вскрываться другие капсулы, но точно не сейчас.

— Сколько ещё лететь?

— Мы уже на месте.

— Что у тебя с лицом?

— Иди умойся и оденься.

С этими словами я и сам отправляюсь в душ, чтобы смыть с лица кровь и всю налипшую жижу крионикса, которая постепенно начала раздражать кожу. Врубаю ледяную воду, отскакиваю назад от неожиданности, пытаюсь найти кран горячей, но ничего нет. Здесь только холодная. Точнее ледяная. Понял. Скрипя зубами встаю, смываю всё, чувствую прилив бодрости. Кровь по венам начала течь быстрее. Я уже было успокоился, но судьба распорядилась иначе. Посудину мощно тряхнуло. Так мощно, что я подлетел к потолку, а затем резко приземлился на пол. Пыхтя, пердя и матюгаясь, встаю, оглядываюсь. Снова красно-синее мерцание повсюду и сирена, вопящая так, что хоть уши затыкай.

Но что привлекло моё внимание и заставило начать волноваться, так это резко откинувшиеся все крышки капсул для криосна. Если Радон мне не соврал, это означало лишь одно. Повреждение судна.

Пока я бежал по коридорам, посудину трясло из стороны в сторону. Проходя мимо каюты капитана, я обратил внимание на то, что она плотно заперта. Причём не обычной дверью, а аварийной стальной заслонкой толщиной десять миллиметров. Вдоль всей длины заслонки тянется плотный кровавый след. Капитан был внутри? Где он? Он жив? Едва вылезаю на мостик, оглядываюсь. Никого. Присматриваюсь внимательнее, в углу сидит капитан, держится за бок.

Бегу со всех ног спотыкаясь, он смотрит на меня впервые за всё время снизу вверх, на лице кровоподтёки, рука вся в вязкой багряной жиже.

— Забыл про дефлекторы, Антей… Забыл про дефлекторы.

Выглядит он очень плохо, лицо бледное. Что же произошло, я выясню потом, а сейчас нужно посадить нашего раненого зверя, и я не про капитана. Встаю, бегу к панелям, смотрю на балансировку, как учил раненый Кобальт. Не клюёт, но кренится на правый борт. Высота всего пять тысяч метров. Точка назначения? Куда мы вообще летим? Неважно. Смотрю в окно. Практически ничего не видно, только огромное поле из песка далеко впереди.

Выглядит приемлемо. Нужно как-то зарулить туда и попытаться обеспечить относительно мягкую посадку. Подбегаю к капитану, он почти в бессознанке.

— Товарищ капитан! Где панель посадочных амортизаторов?! Где она?

Он закрыл глаза. Толку ноль. Умрёт? Если я не посажу это корыто, то умрёт не только он. Чёрт, да что здесь вообще произошло?!

Начинаю жадно искать глазами панель посадочных амортизаторов. Нахожу что-то похожее. Не знаю точно оно ли. Да пофиг! Времени думать нет, до поверхности уже три тысячи метров… Слышу какой-то звук снизу и скрежет металла. Да это оно! Сажусь в кресло, хватаюсь за штурвал. Надо снова выравнивать посудину. Как он там говорил? Поддать маршевыми? Врубаю на полную, стабилизирую маневровыми, закрылки не выпускаю. Чёрт возьми, а ведь работает!

Веду машину параллельно земле с постепенным снижением. Проверяю систему мягкой посадки… Ну разумеется. Она вышла из строя. Бахнемся на пузо. Точнее на амортизаторы. Остаётся только молиться, чтобы топливные отсеки оказались достаточно надёжными, и вся эта конструкция не рванула бы при касании с землёй.

Начинаю судорожно осматривать приборки. Вижу ту, что светится полностью красным, подхожу, изучаю. Судя по форме из крохотных лампочек — это и есть наш «Внезапный». Повреждения в боковой корме, недалеко от мостика. Как раз примерно там, где находится каюта капитана. Доступ к ней уже закрыт навсегда. Смотрю высоту. Полторы тысячи метров. Скоро будет контакт.

Разворачиваю дополнительные маневровые в обратную сторону и даю немного обратной тяги. Надо максимально замедлиться. Выравниваю штурвал, машину всё ещё кренит, но это не проблема. Крен как раз с ту сторону, куда мне нужно. Подбегаю к капитану.

— Радон Иванович! Товарищ капитан!

Бью его ладонью по лицу, он открывает глаза. Только сейчас я понимаю, что держится он не за бок, он держится за руку. Точнее за то, что от неё осталось. Тут же вспомнился алый след на заслонке. Ему отсекло конечность, когда он выбирался из каюты. Вероятно, ещё несколько осколков прилетели прямо в торс, ибо униформа была не только в крови, но и местами разорвана в лоскуты.

— Товарищ капитан, я выровнял судно, мы приземлимся на твёрдую поверхность. Вы должны назначить меня новым капитаном! — я был вынужден это сказать, отбегаю к ящику с блюпринтами, нахожу в соседнем отсеке потрёпанный судовой журнал, возвращаюсь с ним к капитану. — Напишите в бортовой журнал!

— Отнеси… Меня… В медотсек…

Чёрт… Его нельзя сейчас никуда вести. При посадке мы можем помереть оба, если окажемся в коридоре и не зафиксированными на месте. Единственное, что я мог сделать — это пристегнуть его к креслу второго пилота. Что я и намеревался сделать. Но сначала он должен назначить меня капитаном. Иначе всё пойдёт наперекосяк.

— Товарищ капитан, я могу только зафиксировать вас в кресле второго пилота. Я не успею вас донести до медотсека. Если понесу сейчас, мы оба погибнем.

— Думаешь… Ты… Достоин управлять «Внезапным»?

Мда, только он мог перед смертью задавать подобные вопросы. Надо было дать правильный ответ.

— Я лишь могу выполнить свой долг по контракту, а также усмирить всё отребье. Достоин я или нет, только время покажет.

Он улыбнулся и кивнул головой, жестом прося ручку.

— Один хрен, на борту больше нет пилотов, кроме тебя и меня, Антей… Ко всему прочему… — он прокашлялся. — «Внезапный» не выдержит столкновения… С поверхностью… — Он подписал указ о моём назначении. — Мы все… Кха! Помрём при посадке. — Капитан снова прокашлялся. — Если ты, конечно, не баловень судьбы, который всё идеально сделает миллиметр в миллиметр… Но даже если да… То смерть всё равно ждёт от кое-чего другого.

От чего другого? Здесь формирования Сциллис? Или Черезниковы? Времени выяснять нет. Я начал его тащить в кресло второго пилота. Туша просто неимоверно тяжёлая, даже с учётом того, что ему отсекло руку. За капитаном тянулся густой кровавый след. Он уже точно не жилец, но я не могу бросить человека вот так. Усаживаю его на кресло, пристёгиваю, он хрипит, кашляет, ему очень плохо.

Весь в крови почти с головы до ног я сажусь на соседнее кресло, беру в руки штурвал, активирую нейрошторм и начинаю управлять этой дурой.

— Антей… Она клюёт… Носом, потому что он… Очень… Прочный. Хороший ты парень, Антей… Давно таких не видал… Жаль, что выхода отсюда уже нет…

На сим он либо потерял созрание, либо испустил дух. Я делаю из этой фразы только один вывод. Придётся чутка опустить нос во время посадки. Часть ударной силы он поглотит, затем начнёт опускаться остальная часть суда уже на амортизаторы. Метров за пятьдесят до земли буду врубать обратную тягу, она даст возможность чутка опустить нос, при этом замедлит нас ещё чуть-чуть перед приземлением.

Вот уж не думал, что буду когда-нибудь управлять таким кораблём, да ещё и сажать на открытой местности. До земли осталось всего ничего. Каких-то триста пятьдесят метров. Закрываю глаза, представляю себе, как я лечу прямиком в привязанного к столбу Лемешева и аннигилирую его при столкновении. Да, очень хорошо. Прям даже настроение поднялось.

На пятидесяти метрах я врубаю обратную тягу. Всё идёт по плану. Остаётся ещё десяток метров, представляю себе, как меня размазало по капитанскому мостику. Затем возвращаюсь в реальность, смотрю на пейзаж вокруг. Он красивый. Планета солнечная. Но увы, безжизненная. На такое приятно посмотреть с часик другой, а потом хочется смыться поскорее туда, где есть цивилизация.

Столкновение!

Мигом вся электроника вырубилась, затем заработали аварийные генераторы. Вибрации такие, что я аж чуть не выпрыгивал из ремней безопасности. Столп пыли застелил окна, благо они не разбились. Повезло. Стараюсь не обращать внимание на все сопутствующие эффекты этого «5D кинотеатра» и понять вообще, как там поживают топливные отсеки. Если бы что-то рвануло, я бы это точно услышал. Но вдруг цепная реакция начнётся с дальнего и пойдёт по остальным, словно домино? Вполне возможно.

Задница адски болит, потому что кресло твёрдое и неудобное. Из-за адской тряски всего судна мне так сильно отбивает копчик, что аж кричать хочется. Затем вся вакханалия резко завершается, корабль останавливается, вокруг виснет абсолютная тишина, слышно лишь потрескивание электроники, да лишь скрежет перегретого металла.

Смотрю на капитана. Не двигается. Отстёгиваю ремни безопасности, мычу от боли, которая вскоре пройдёт, но пока пульсирует по всему телу. В основном ноет отбитый позвоночник. Подхожу к Радону, щупаю пульс на шее. Ничего. Мёртв. То ли при приземлении его добило, то ли ещё когда он отключился, испустил дух… Уже никто не узнает.

Нахожу бортовой журнал на полу, сую его под мышку. Возвращаюсь к капитану, начинаю копаться в кителе, там множество ключей и карточек. Забираю все, рассовываю по карманам. Достаю план корабля из ящика, ищу отсек боевого снабжения. Его тут может и не быть… Но я отказываюсь в это верить. Как капитан планировал усмирять отребье без оружия? Вижу странный кусок чертежа прямо на капитанском мостике. Смотрю в то место, где он должен располагаться, но там всего лишь обычная стальная панель. Не доверяя своим глазам, подхожу ближе, изучаю. Пластина не прибита, имеются щели. Неужели потайной ящик? Пытаюсь придумать, как его открыть, но пока не понимаю.

Через несколько минут безуспешных попыток понять вообще, как это открыть и можно ли это сделать в принципе, я обнаруживаю одну единственную лампочку, где-то внизу, горящую тусклым жёлтым светом. Тут-то паззл и сложился, достаю карточку, прикладываю, слышится шипение, лязг, затем дверца автоматически откидывается и передо мной появляется дивная картина. Два табельных оружия и одна винтовка. Всё — огнестрел. Прошлый век, но в целом надёжное, а самое главное — эффективное для решения целого ряда боевых задач. Я бы, конечно, предпочёл современный плазматик, у него отдача маленькая, да и сами пушки не такие тяжёлые. Но на безрыбье, как говорится.

Вешаю кобуру на пояс, беру пистолет, проверяю заряжен ли? Всё хорошо, патроны на месте. Внизу ящика обнаруживаю небольшой кейс, там солидный боезапас. Пока оставим это здесь, а дальше посмотрим. Проверяю уже работающий нейрошторм через миниатюрный дисплей, вживлённый в запястье. Всё в норме. Слышу шорох сбоку от себя, боковым зрением улавливаю движение, резко поворачиваюсь, направив ствол в сторону гипотетической опасности.

Это была Герда. Чёрт! А я уж было напрягся. Она держалась за голову, но передвигалась вполне уверенно. Поражён, что девушке удалось так легко перенести такое жёсткое приземление. Однако, я поторопился с выводами. Едва произнеся: «Что произошло?», она упала в обморок прямо на капитанском мостике. Поэтому пришлось оттащить её к креслу и усадить, чтобы не лежала поперёк дороги.

Теперь же начинается самое интересное… Я официально назначенный капитан корабля «Внезапный», я понятия не имею какие задачи нам предстоит выполнять. Возможно, в каюте капитана было больше информации. Ищу глазами, вижу ещё один ящик. Страсть Радона Кобальта к бумаге и стальным ящикам меня пугала, но что поделать. Подбираю ключ, достаю оттуда кипу бумаг.

Поначалу, я просто не поверил своим глазам. В списке поставленных задач вообще не было ни слова про исследование абсолютного рубежа. Строки о поставленных задачах повторялись одна за другой, различались лишь числа.

Группа 487, высадка на Доминусе-552, состав группы 35 человек.

Выжило: 0, Умерли: 34, Пропали без вести: 1

Сканеров размещено: 15, Запущено развед-беспилотников: 4, Пакетов данных получено: 18

И так в каждом блоке. Менялось только количество человек, а также количество размещённых сканеров и полученных пакетов данных. Что за сканеры? Какие пакеты данных? Ответов на эти вопросы у меня не было.

Я начал слышать звуки шагов далеко от мостика и разговоры выживших. Надо было собрать всех выживших в столовой, сообщить о положении дел, а также выяснить, в каком состоянии находится наш корабль. Правда, несколько мгновений спустя, я понял, что мой план был чересчур оптимистичным и совершенно несбыточным. В дальних отсеках чётко громыхнули несколько выстрелов из огнестрельного оружия. Я пулей метнулся к ящику, достал винтовку и приготовился к худшему…