Физрук: на своей волне 3

Глава 15

— Медпункт на первом этаже, в закутке, рядом с кабинетом труда, — охотно пояснила Марина. — Дверь без таблички, с белой ручкой.

— Всё, тогда сиди и жди меня здесь. Я туда наведаюсь и сразу вернусь, — заверил я.

Выйдя в коридор, я машинально поправил куртку и пошёл в обозначенном направлении.

По пути поймал себя на мысли, что зря сегодня пришёл пешком. Надо было брать машину… но что-нибудь придумаю. Возможно, придётся за машиной заехать.

Коридоры были пусты — шли уроки, и школа, обычно шумная, сейчас притихла. Я нашёл нужную дверь — без таблички, как сказала Марина, но с белой пластиковой ручкой.

Постучал три раза, чтобы не ломиться без приглашения.

— Да-да, заходите, — раздался из-за двери высокий, немного прокуренный голос.

Я толкнул дверь и вошёл внутрь.

Медпункт выглядел точно так же, как и во времена моей молодости. Белёные стены, потёртый шкаф с йодом и бинтами, а на подоконнике — неизменный фикус, переживший, наверное, не одно поколение школьников.

За столом сидела медсестра. Возраст у неё был солидный — лет под семьдесят, если не больше. Но при этом она, похоже, свято верила, что возраст — это всего лишь цифра.

На голове у неё вилась «химия», ещё та, классическая, с обильным фиолетовым оттенком. Оттого волосы бабульки напоминали обложку со старой кассеты «Ласкового мая».

Лицо медсестры было щедро напудрено, губы — алые, как у звезды советского кабаре. На ушах — массивные серёжки, как два новогодних шара.

И вот странное дело — выглядела бабуля не то чтобы плохо… скорее комично. Так, будто время её остановило где-то в начале 90-х. Мне почему-то вспомнилась песня Бориса Моисеева и Людмилы Гурченко:

«Я уехал в Петербург, а приехал в Ленинград…»

Вот там между Петербургом и Ленинградом она и застряла.

— О, Владимир Петрович! — воскликнула медсестра, приподнимаясь. — Неужто давление опять шалит? Конечно, так-то когда всё хорошо, мы про Марию Николаевну забываем!

— Здравствуйте, к вам можно? — спросил я, прикрывая дверь.

— Заходи, Вовочка, — протянула она, при виде меня явно оживляясь. — Давненько ты ко мне не заходил, совсем пропал, непутёвый.

Смотрела на меня Мария Николаевна с таким обожанием, что я вдруг поймал себя на мысли: ну наконец-то — хоть один человек в этой школе, которому я действительно нравлюсь.

— Будешь чай, конфетку, Вовочка? — спросила она, расправляя подол халата и чуть пододвигая ко мне вазочку с яркими фантиками.

— Спасибо, не голоден, — ответил я и прошёл к столу.

Сел на старенькую табуретку, которая подо мной скрипнула.

— Таблеточку тебе дать, зайчик? — спросила медсестра с материнской интонацией. — Давление, небось, опять поднялось? Опять эти бесстыжие дети тебя довели до белого каления?

Мария Николаевна всё же протянула мне «Ромашку» в золотистом фантике.

— На, Вовочка, возьми. Сладкое полезно для мозга, — сказала она серьёзно.

Я взял конфету, кивнул в знак благодарности. Моя теория снова подтверждалась. Каждая женщина, попадающаяся на моём пути, обязательно хотела меня чем-нибудь накормить.

Медсестра деловито достала тонометр — старенький, но надёжный, с потрёпанной грушей и пожелтевшей шкалой.

— Так, Вовочка, рукавчик засучи, — скомандовала она. — Давление тебе измерим!

Я послушно поднял руку, хотя хотел было возразить, что времени у меня немного. Но женщина подняла палец, не глядя, — мол, тише, не мешай работать профессионалу.

Манжета зашуршала, заработал насос, и стрелка задрожала на циферблате.

Наконец Мария Николаевна сняла манжету и посмотрела на меня поверх очков.

— Вова, милый, так у тебя давление — хоть в космос отправляй. Почти как у космонавта, — сказала она с лёгким восхищением. — Но всё равно близко к границе. Лечение, видать, пошло тебе на пользу.

— Спасибо, — ответил я. — Но дело в другом. Мне сегодня неважно по самочувствию, и я хотел бы, чтобы вы меня отпустили домой.

Медсестра чуть растерялась.

— Ну, Вовочка, я же просто школьная медсестра, это тебе к терапевту надо, пусть он решает, отпускать или нет. Он тебя, небось, уже заждался, такого красавца… ты, кстати, давно к терапевту-то ходил?

Я улыбнулся краем губ.

— Обязательно схожу. Но сейчас мне нужно, чтобы вы зафиксировали, что мне плохо и я занятия сегодня вести не в состоянии.

Медсестра посмотрела на меня с прищуром, как опытный врач, которому не раз приходилось подписывать сомнительные справки.

— Ах вот оно что… Вовочка… ты, оказывается, придуриваешься! — выдала она.

Я не удержался и рассмеялся.

— С чего это вы взяли?

— А вот не получается у тебя прикидываться больным, — фыркнула Мария Николаевна, подперев щёку рукой.

— Так я и не прикидываюсь, — признался я. — Как есть говорю. Просто мне действительно нужно уйти. И чтобы не выглядело, будто я прогуливаю, нужно хоть какое-никакое, пусть неофициальное, но обоснование.

Медсестра скрестила руки на груди. Покосилась на конфету, которую я так и держал в кулаке — видимо, пыталась понять, почему я конфету сразу же не съел.

— И как же ты это себе представляешь? — уточнила Мария Николаевна.

— Так и представляю, — сказал я. — Черканите что-нибудь на справке: мол, больной при смерти, уроков вести не может. У меня на носу олимпиада и не хотелось бы как-то коллектив разлагать, тем более собственным примером.

Медсестра театрально всплеснула руками.

— Ой, Вовочка, — протянула она. — Ты передо мной ставишь такие задачи, будто я министр здравоохранения. А если наш директор Леонид узнает? Что я скажу? Ты же знаешь, какой он противный и давно меня хочет на пенсию отправить…

— Скажете, что у меня давление было под двести, — заверил я. — Кто ж проверять-то будет?

Медсестра закатила глаза и снова всплеснула руками.

— Ой, как же я не люблю врать… — зацокала бабулька.

Я сразу понял, что эта её фраза «не люблю врать» была не столько возражением, сколько проверкой. Мария Николаевна хотела, чтобы я сам догадался, чем можно её «убедить». Опытный человек, видно, и за жизнь свою научилась чувствовать, где можно немного поторговаться.

Ну что ж. У меня как раз было кое-что подходящее… Те самые духи, что я конфисковал у Миши. Изначально я хотел их Марине подарить в знак поддержки. Но сейчас Марине точно не до парфюма. А вот медсестра, судя по её виду, к таким вещам неравнодушна.

Я достал из внутреннего кармана духи, с торжественным видом поставил флакон на стол.

— Вот, чтобы вам, Мария Николаевна, было легче справляться с муками совести, когда вы будете писать мне справку.

Медсестра медленно протянула руку к коробке.

— Это что, духи? — спросила она, не скрывая любопытства.

— Ага, — подтвердил я. — Французские. Аромат тонкий, благородный… ну, вам под стать.

Мария Николаевна улыбнулась, но улыбка эта была коварной — классически «женской», причём женщины явно опытной.

— Ах, Вовочка, — сказала она. — Ты меня губишь…

— Да бросьте, — усмехнулся я. — Я не умею.

Медсестра ещё секунду колебалась, потом аккуратно взяла коробочку. Сняла крышку, поднесла флакон к носу и вдохнула аромат. На лице её появилось выражение чистого восторга — морщины разгладились, глаза засияли.

На мгновение передо мной будто возникла та, кем она, наверное, когда-то была. Обаятельная, чуть дерзкая женщина девяностых. Эх, попалась бы мне такая Машка в своё время… спуску бы не дал!

— Боже, Вовочка… — прошептала она, — какой запах! Прямо весна в Париже. Хотя… — она улыбнулась и вздохнула. — Этот аромат, наверное, больше для молодых женщин. Но в душе-то я всё ещё молодая.

— Ещё какая, — подтвердил я. — Я даже по-хорошему вам завидую.

Мария Николаевна довольно хмыкнула, отставила коробочку в сторону и достала из ящика бланк. Записала что-то размашисто, не экономя чернил, потом поставила жирную печать.

— Вот, держи, красавец. Тут написано: «Рекомендовано посетить терапевта. Освободить от занятий по состоянию здоровья». Пойдёт?

— Полетит, спасибо большое.

Я кивнул, забирая бумагу. Естественно, никакому терапевту я идти не собирался, но бумажка пригодится. Мало ли кто потом вздумает спрашивать, куда я исчез. Лучше иметь прикрытие про запас.

Да, как я уже говорил, не стоит лишний раз расслаблять педагогический коллектив.

Тем временем Мария Николаевна, не жалея, прыснула себе духи на шею, волосы, руки, даже халат. Запах сразу наполнил кабинет, перебив даже аптечную химию.

— Ну что, Вовочка, нравится? — спросила она, улыбаясь с той кокетливостью, которую не убивают годы.

— Очень, — подтвердил я.

— Спасибо, Вовочка, — сказала она, довольная, и спрятала духи в сумочку.

Я сунул справку в карман и, поблагодарив её ещё раз, направился к двери. Приятная всё-таки женщина, наша медсестра.

К спортзалу я вернулся как раз в тот момент, когда прозвенел звонок. Двери распахнулись, и шум мальчишеских голосов эхом прошёлся по коридору. В спортзале стояли мои ученики, занятые кто чем. Но что удивительно, ничего не было сломано.

— Так, молодёжь, — сказал я, заходя внутрь и хлопнув в ладоши, — всем спасибо. Все свободны. Ценю, что вы не устроили мне тут цирк во время моего отсутствия.

— А пятёрки будут? — сразу же выкрикнул Артамонов.

— Как обещал — каждому по пятёрке за сегодняшний урок, — ответил я.

Ребята зашумели.

— Владимир Петрович — лучший!

Я только махнул рукой. Пусть думают, что я добряк — иногда полезно, чтобы боялись меньше и слушались лучше.

Когда последние ученики выбежали из спортзала, я направился к своему кабинету.

Марина сидела на стуле, поджав ноги, и тревожно подняла взгляд, когда я вошёл.

— Ну что, Владимир, получилось взять освобождение? — спросила она, будто не веря, что всё так просто.

— Конечно, получилось, — я достал из кармана справку и показал классухе.

Она даже улыбнулась, но улыбка вышла усталой.

— Поехали. Разберёмся, что там с твоим братом творится.

Я выключил свет в кабинете, захлопнул дверь, и мы вышли из школы.

Я вызвал такси прямо на крыльце, пока Марина стояла рядом, кутаясь в своё тонкое пальто.

— А мы на такси поедем, Владимир Петрович? — спросила она чуть удивлённо. — А где же ваш автомобиль?

— Вот за нашим автомобилем мы как раз и поедем, — пояснил я. — Оставил его на стоянке, думал после школы пройтись пешком, размяться.

— Мне всё-таки ужасно неудобно, что я вам все планы рушу… — тихо сказала она.

— Неудобно, Марина, — это на голове вверх ногами стоять, — ответил я машинально. — А помогать людям — это нормально.

Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась натянутой. Я отметил, как до сих пор дрожат её пальцы — нервы у девчонки были на пределе.

На экране телефона высветилось: «Водитель Додонжон. Лада Гранта. Прибудет через 2 минуты».

Вот это я понимаю, быстрая подача.

К тому моменту, как мы с Мариной вышли со школьного двора, к тротуару уже подкатила белая «Лада». Машина выглядела чисто, даже зеркала не заляпаны. Редкость для этого времени года.

Я открыл заднюю дверь и помог Марине сесть. Она неловко опустилась на сиденье, придерживая юбку, стараясь не смотреть на водителя.

Я сам уже по привычке потянулся было к переднему пассажирскому месту, но вовремя вспомнил, что в этом времени ездить сзади считается приличнее. Хмыкнув, я обошёл машину и сел рядом с Мариной.

Ехать, по приложению, показывало пятнадцать минут. Долго…

Я наклонился к водителю — молодому парню, явно приезжему, с аккуратной бородкой и приветливым взглядом.

— Братское сердце, — сказал я негромко, — опаздываем. Можешь поддать газку?

Парень оживился, мгновенно поняв тон.

— Домчим ветерком, начальник, — пообещал он с улыбкой.

И действительно, «Лада» рванула с визгом шин. Машина заскользила между потоками, как рыба в воде — парень знал, что делал. Ветер бил в окна, а за ними мелькали улицы — дворы, магазины, остановки.

Марина сидела рядом, вцепившись в ремень безопасности, и нервно прижимала сумку к себе. Я же, наоборот, чувствовал себя почти расслабленно. После девяностых такие поездки даже не казались экстремальными.

Уже через десять минут, вместо обещанных пятнадцати, мы притормозили у стоянки.

— Выручаешь, брат, — сказал я, доставая деньги.

Оплата шла наличкой — старый надёжный способ. Я протянул парню тысячу рублей и добавил:

— Сдачи не надо.

Водитель благодарно кивнул:

— Спасибо, доброго пути!

Я хлопнул дверцей и обошёл машину, а когда открыл дверь Марине, заметил, что она смотрит на меня с лёгким изумлением.

— Что? — спросил я, усмехнувшись.

— Просто… — она покачала головой, — не ожидала, что учителя могут так щедро разбрасываться деньгами.

— Я не разбрасываюсь, а плачу за скорость. Время — это единственное, чего не вернуть.

Классуха ничего не ответила, но я заметил, как на её лице мелькнула тень уважения.

Мы вышли из машины, я хлопнул ладонью по багажнику «Лады», давая понять водителю, что можно ехать. Тот посигналил сторожу, который как раз стоял у своей будки и кормил собак. Две дворняги, рыжая и чёрная, азартно тявкали, пытаясь поделить кусок хлеба.

Сторож, услышав сигнал, поднял голову, прищурился и, узнав водителя, махнул ему рукой — видно, знали друг друга. Может, он здесь машину ставит и сам с этого района?

Я не придал этому значения и направился к стоянке.

— Ну как мой конь вороной? — спросил я, подходя ближе.

— А ты что, уже собрался забирать? — удивился сторож. — У тебя же сутки оплачены.

— Ненадолго, — ответил я. — Место придержи, я скоро вернусь.

Дед хотел было выдать что-то вроде «жопа встала — место потеряла», видно, фраза уже вертелась на языке, но я с улыбкой хлопнул его по плечу.

— Не переживай, дед, я клиент надёжный, — сказал я.

Он хмыкнул, махнул рукой и, не споря, пошёл снимать цепочку со въезда, бросая на меня взгляд из-под густых седых бровей.

Мы с Мариной дошли до моего джипа. Она села на пассажирское сиденье, я завёл двигатель и вырулил со стоянки. Остановился у старика-сторожа и опустил стекло.

— Так что, договорились, что место придержишь? — спросил я, глядя на него поверх очков.

— Сделаем, — буркнул сторож, явно недовольный.

Старикан явно надеялся, что я заплачу за стоянку дважды. А вот хрен ему с маслом.

Я усмехнулся, махнул рукой и тронулся с места.

Когда мы выехали на дорогу, я покосился на Марину. Девчонка сидела, сцепив пальцы, смотрела в окно.

— Едем туда же, где я тебя в прошлый раз высаживал, так? — уточнил я.

— Да… — шепнула она.

— Расслабься, — сказал я, глядя на дорогу. — Всё под контролем.

Классуха медленно выдохнула, но я видел, что она не успокоилась.

— Вы просто не знаете моего брата, Володя… — прошептала она.

Я краем губ усмехнулся. Не стал говорить, что как раз знаю… правда не с хорошей стороны. Но да ладно, людям всегда надо давать второй шанс.

По дороге я решил разговорить Марину, чтобы понимать, с чем именно придётся иметь дело.

— Скажи, — спросил я, не отрывая взгляда от дороги, — у твоего брата не появилось новых друзей? Подозрительных, скажем так? Или компаний, которых ты раньше не видела?

Марина задумалась и медленно покачала головой.

— Да нет… вроде бы нет. Он стал больше времени проводить на улице, но я не знаю, с кем.

Она чуть повернулась ко мне.

— Владимир, только пообещайте… вы не будете его обижать?

Я промолчал. Не потому что не знал, что ответить, — просто не люблю обещать того, чего не уверен, что сдержу. Всё зависит от того, как парень себя поведёт.

— Знаешь, Марин, чтобы не быть обиженным, надо не обижаться. Тогда жизнь становится намного проще.

Девчонка замялась, явно не найдя, что ответить. Я решил не добивать её разговорами, включил музыку, и из динамиков донёсся старый добрый рок, что-то из «ДДТ».

Музыка немного разрядила обстановку. Марина уставилась в окно, а я краем глаза заметил, как её плечи чуть расслабились.

Ехать было недалеко — минут десять, не больше. И вскоре, свернув на знакомый переулок, я узнал нужный дом. Панельная девятиэтажка, серый подъезд с облупленной штукатуркой. Я заранее приметил, где можно припарковаться, не заезжая во двор, чтобы не мелькать перед глазами у лишних людей.

Место нашлось как раз напротив третьего подъезда — удобное, с обзором на весь двор.

Судя по всему, приехали мы вовремя. Мимо моего джипа прошелестела чёрная BMW с тонированными стёклами и тихим рокотом двигателя.

Я проводил её взглядом. Что-то кольнуло внутри — то самое чувство, которое никогда не подводило в девяностых. Интуиция.

Я заглушил мотор и чуть выдвинулся вперёд, чтобы видеть двор.

Через несколько секунд BMW въехала под арку и остановилась прямо у подъезда, где жила Марина. Фары мигнули, включилась аварийка.

А через пару секунд дверь подъезда распахнулась, и на крыльце появился Ваня… брат классухи 11 «Д».

От автора:

В лучших традициях цикла «Первый среди равных». Новая история — «Красный Корпус». Академия без гарема. Адекватные герои и мир на пороге вторжения легионов Хаоса.

https://author.today/work/505733