Фармацевт 4

Глава 15

— Дедушка, спасибо! — с победным криком девочка схватила ключи и выскочив из-за стола, ринулась к выходу.

— Эстрелита, подожди, — крикнула Инесс, но дочь уже выбежала из столовой, крикнув напоследок:- Я только посмотрю машину и вернусь!

Мигель Диас наблюдал это зрелище с таким видом, как будто ему стукнули пыльным мешком из-за угла.

— Что случилось с Эстрелитой? Неужели она поправилась? — повторял он, провожая правнучку взглядом. — Она же бегает!

— Как видишь, — буркнул Отто. — Обошлись без твоей помощи.

Сказав это, он поглядел на меня.

Диас поймал наше переглядывание.

— Намекаешь, что этот врач вылечил нашу девочку? — недоверчиво спросил он.

Фон Даберцхофен усмехнулся:

— Я ни на что не намекаю, только отметил, что после визита Алекса Циммермана Эстер полностью поправилась, о чем имеется заключение кардиологов Фундасьон Фаваларо.

Мигель саркастически рассмеялся.

— Не проще ли допустить такую возможность, что визиты Циммермана просто совпали с моментом выздоровления Эстрелиты?

— И это правильная точка зрения, — улыбнулся Отто. — Так всем и говори.

— Что-то темнишь ты, зятек, — с подозрением заявил Мигель и уселся за стол. — Ну, давай, угощая гостя, посмотрю, вдруг ты за последний год научился готовить мясо на углях.

Когда вернулась Эстрелита, мы молча жевали стейки, слегка пересушенные Даберцхофеном. Удивительно, но Диас пока ничего не сообщил по этому поводу.

Девушка ворвалась в столовую с оглушительным визгом и с разгона обняла прадеда.

— Дедушка, спасибо, я всегда мечтала о такой машинке, ты как знал, какую мне хочется!

С этими словами поцеловала его в морщинистую щеку.

От таких объятий и поцелуев дед растаял, как воск на солнце.

— Я же тебе обещал,вот купил, — начал он неловко объясняться.

Было интересно смотреть, как жесткий, деловой бизнесмен становится податливым материалом в руках ребенка.

Ну, что же не он первый, не он последний. Практически для каждого человека может найтись ключик, открывающий любую запертую дверь.

Дальнейший разговор за столом потек в мирном направлении.

Кем-кем, а дураком Мигель Диас не был, он сразу понял, что Отто не хочет выпячивать мою роль в выздоровлении Эстер. Наверно, это больше всего убедило его в том, что именно я этим и занимался.

Но поднимать эту тему он больше не стал.

Зато открыла рот Инесс.

— Сеньор Диас, я же просила тебя не торопиться с покупкой машины Эстрелите. Ей в этом году исполнилось пятнадцать лет, поэтому твой автомобиль будет просто так стоять два года. И то неизвестно, захочет ли дочь получать права и водить машину.

— Мама, ну что ты говоришь! Конечно, захочу, — воскликнула девушка.

Инесс отмахнулась от нее, как от комара.

— Отстань, я не с тобой разговариваю.

Мигель, слушая внучку, сидел с надутым видом. А когда та замолчала, то он веско сказал:

— Я обещал Эстрелите автомобиль и свое обещание выполнил. Мне уже восемьдесят шесть лет, я могу умереть в любой момент. Погоди, Инесс, дай мне сказать. — прервал он, открывшую рот женщину.

— Ты, наверно, хотела заявить, что в этом случае сама бы купила девочке машину. А я в этом не уверен. Хотя я в завещании и выделил долю вам с Эстрелитой, ты, как опекун еще долго будешь распоряжаться ее деньгами, и однозначно машину покупать не станешь.

Сказав это, Мигель искоса посмотрел на меня, мол, как я отреагирую на то, что Инесс в ближайшем будущем может стать очень обеспеченной дамой.

Мне, в принципе, это стало понятно, сразу после того, как я узнал, кто такой Мигель Диас. Поэтому по выражению моего лица, вряд ли можно было что-то прочитать.

Самое интересное, что меня в этот момент посмотрели все сидящие за столом, кроме Эстрелиты, ей сейчас было не до нас. Она отправляла фотографии своей машины своим немногим подругам.

Я же в этот момент подумал, что мое пока робкое желание связать себя узами брака с Инесс Рамирес, нуждается в дальнейшем обдумывании. Уж очень разные у нас с ней весовые категории. Вернее, будут разные. Пока что дед ей особо не спешит помогать. Насколько припоминаю газетные сплетни, у него наследников и без Инесс, как грязи.

Видимо, Отто эти соображения до сих пор в голову не приходили, потому, что его лицо приняло озабоченное выражение.

— Размышляет, как бы ни дать, мне сорваться с крючка, — предположил я. — Ему то по фиг богатства тестя, за эти годы он уже понял, что ему их не видать, как своих ушей, его больше волнует дочь с ее закидонами.

После обеда, прошедшего в теплой и дружественной атмосфере, как написали бы наши журналюги, мы с Мигелем покинули гостеприимный дом Даберцхофена.

Мигель вызвался довезти меня до дома. И все тридцать минут, что мы ехали, пытался вытрясти из меня секрет, как я вылечил Эстрелиту.

Я вяло отнекивался, говорил, что никакого отношения к лечению не имею. Однако Отто смог так загрузить старика, что тот не верил мне ни на грош. Тем более что мы не очень понимали друг друга, я еще не вполне овладел испанским языком, а у Мигеля он был ну очень специфичным.

Кстати, водил машину он намного лучше, чем Отто и высадил меня прямо у подъезда.

Когда я выбирался из машины, Диас окинул меня придирчивым взглядом и сообщил:

— Может у тебя что-то и получится с Инесс, но очень сомневаюсь, что надолго.

В ответ я только пожал плечами, самому было интересно, получится, или нет.

Несколько дней после этого визита меня никто не донимал звонками и неприятными сообщениями.

Поэтому сюрпризом оказалось присутствие в квартире Инесс Рамирес, когда я однажды вечером зашел домой.

— Ты, как сюда попала? — удивился я, открыв дверь и увидев стройную женскую фигуру в пеньюаре.

— Ключи взяла у Диего Руиса, — сказала Инесс, вешаясь мне на шею. — И вообще, дорогой, ты думаешь не о том, к тебе пришла женщина, а ты еще не раздет.

В общем, я сдался. Слабый я мужчина, не могу отказать, когда женщина просит. И на какое-то время выпал из жизни.

Через два часа, когда мы уже одетые сидели на кухне и пили матэ, я осторожно произнес.

— Инесс, меня, конечно, радует твой визит, но хотелось бы большей определенности в отношениях. Меня не устраивает роль альфонса, к которому приходит женщина, когда ей захочется и даже не предупреждает о своем визите.

Я ждал возмущения, но даже не представлял его масштабы. Инесс кричала, как будто век была моей женой, обозвала меня, как только могла и гордо хлопнула дверью, крича при этом:

— Не задерживай меня, говнюк! Я ухожу навсегда.

Хотя задерживать ее я даже близко не собирался. Лишь подобрал брошенные ключи от квартиры, оставшиеся сиротливо валяться на коврике.

Взяв их, отправился к Руису, тот в десять вечера обычно еще смотрел телевизор.

Увидев меня, Диего смутился, наверно понимал, что проштрафился.

— Алекс, Инесс сказала, что ты в курсе и попросила ключи. Отто мне рассказывал, что у вас появились отношения, поэтому я без сомнений их и отдал. Она меня обманула?

— Не бери в голову, старина, — бодро заявил я. — Инесс хитрая штучка, обведет вокруг пальца, хоть кого. Но ключи ей больше не давай.

Было понятно, что на сегодняшнем событии наши отношения не закончатся. Отто фон Даберцхофен вряд ли выпустит из вида врача с экстрасенсорными возможностями. Скорее всего, он именно таким меня и считает. К тому же его красивая, но очень вздорная дочка продолжает сидеть на его шее, хотя имеет приличное образование экономиста.

Получив обещание от Диего никому и никогда не давать ключи, я поднялся к себе и в который раз начал раздумывать над своей, такой бестолковой жизнью.

Раздумывал недолго. Уселся за стол и начал сочинять резюме. Сочинив, некоторое время лазил по врачебным сайтам, затем снова открыл резюме и капитально отредактировал.

После этого присоединил его к давно приготовленному пакету документов и отправил в десяток адресов. А главное в национальный институт Буэнос-Айреса для подтверждения своего диплома. Российский диплом в Аргентине не принимается во внимание. Но дело в том, что у меня имеются документы, подтверждающие образование, полученные в Германии, Швейцарии и Италии и о работе в этих странах. Так, что сомнений в том, что диплом признают, у меня не было.

К сожалению, от сдачи экзаменов по языку, истории Аргентины меня никто освободить не сможет.

Так, что надо усиленно самообразовываться. Чем я и занимался последующие дни и недели.

Вообще-то, после того, как Инесс ушла со скандалом, я ожидал визита ее отца.

Однако тот пока не появлялся. Зато как-то вечером раздался звонок. Звонила Инесс.

Она была тиха и необыкновенно скромна, поздоровавшись, первым делом попросила прощения за нервный срыв. Намекнула, что находилась под воздействием приближающегося ПМС.

Вполне возможно это было правдой, женщины в предменструальном синдроме могут сотворить любую глупость. Так, что Инесс в этом плане была не самая выдающаяся особо, по крайней мере, с ножом на меня не кидалась.

После всех этих прелюдий, она сообщила, что отец подарил ей два билета на оперу в театр Колон и в качестве извинения она приглашает меня сходить туда вместе с ней.

На секунду я задумался.

— Инесс, а что мы будем смотреть?

— Так ты согласен, — донесся обрадованный возглас. — К нам приехала труппа из Италии театра Ла Скала. Будут давать оперу Джузеппе Верди «Симон Бокканегра». Отец подарил мне билеты в президентскую ложу, представляешь?

Слова Инесс меня нисколько не удивили, контрразведчик, сорок лет назад, дружески общавшийся с президентом Перроном, скорее всего и сейчас занимающий высокий пост, вполне мог сделать такой подарок.

— Хорошо, — согласился я. — Давай сходим, послушаем итальянцев.

Инесс от радости затараторила так, что я с трудом ее понимал. В итоге мы договорились встретиться у театра за полчаса до начала оперы.

Закончив разговор, положил телефон и засмеялся. Я ухитрился прожить в Италии два года и за это время ни разу не побывать в театре и не испытывал в этом никакой потребности. А теперь здесь, в Аргентине, пойду смотреть оперу театра, который находится практически по соседству с Савоной.

Интересно, сколько стоили билеты? Насколько я понял еще при первых встречах, Отто довольно скуповат, и то, что он купил билеты, говорит о его желании устроить судьбу дочери, во что бы то ни стало.

А мне теперь придется думать о приобретении костюма, прочих аксессуаров вроде галстуков и обуви, чтобы соответствовать своей спутнице.

10 октября я стоял на ступеньках театра, ожидая Инесс, вроде бы днем было около двадцати градусов тепла, однако сейчас стало прохладней, и я уже пожалел, что не взял с собой легкого плаща.

Ожидание не затянулось, вскоре из подъехавшего такси, выпорхнула Инесс. Я даже не успел помочь ей выйти из машины. Инесс подготовилось к вечерней прохладе лучше, чем я. Ее обнаженные плечи укутывало белое пушистое манто из неизвестного мне зверя.

Мы поцеловались и проследовали в театр. На нашу встречу никто не обратил внимания, дам в манто, хватало без Инесс.

Президентская ложа ничем особо не отличалась от других. Естественно, президент в этот день здесь не присутствовал, зато имелись, несколько дам увешанных драгоценностями в сопровождении солидных мужчин.

Нас они рассматривали с неприкрытым любопытством. Тем более, что рядом с Инесс их спутницы сразу потеряли весь шарм несмотря на тонны драгоценностей и золота.

Инесс представила меня двух своим подругам, те сразу уселись рядом с нами и начали допрос.

Мужчины отнеслись к моему появлению гораздо спокойней, хотя интерес в их глазах тоже присутствовал.

Но вот в зале начал убавляться свет, на сцене раскрылись роскошные бархатные шторы. Представление началось.

Я не особый любитель оперы, но буквально через двадцать минут в сознание закралась крамольная мысль.

— Не может быть, неужели это солисты прославленного театра из Милана. Они больше похожи на самозванцев.

Вздохнув, я откинулся в кресле и уже равнодушно глядел на продолжающееся действие.

В антракте, не успел я подняться с кресла, как дама, сидевшая рядом обратилась ко мне.

— Сеньор Циммерман, насколько я знаю, вы приехали к нам из Италии. Ах, мне бы так хотелось побывать в этой прекрасной стране! А вы ведь там могли видеть этих выдающихся певцов намного чаще, чем мы. Я вам так завидую! Кстати, что вы думаете о сегодняшней премьере?

Инесс, злобно стиснула мне руку от переживаний, наверняка, представляя какую ерунду, может выдать ее кавалер, не искушенный в оперном искусстве.

— Пока впечатление не очень хорошее, — прямо ответил я собеседнице.- У певца в партии Симона непозволительное глиссандирование в скачках. На меццо сопрано он не вытягивает. У Сартори в роли Адорно явно чувствуется резкость тембра, никакого обаяния. У Джаннатазио в роли Амелии тембр голоса лишен красоты, кантиленности, верхние ноты очень сомнительны.

Да и оркестр небезупречен, медные киксовали, мы же не джаз слушать пришли, скрипки неряшливо играли верхней частью смычка на пиано. Таковы мои впечатления.

Возможно, в следующем акте певцы и оркестр смогут собраться, и мы по-настоящему сможем наслаждаться оперой. Надо быть снисходительными, все же сегодня первое выступление для широкой публики после длительного перелета, артисты не успели акклиматизироваться, отсюда и появившиеся недостатки.

Дама широко раскрытыми глазами смотрела на меня.

— Бог мой! Мы даже не подозревали, что рядом с нами сидит такой знаток оперного искусства. — выдохнула она.

— По этому поводу надо сказать спасибо первой жене из первой жизни. Угораздило меня тогда жениться на оперной певице, — насмешливо подумал я. — Целых два года продержался.

Когда мы вышли с целью посетить кафе, Инесс не выпуская моей руки, злорадно прошептала.

— Как здорово ты поставил эту сучку Долорес на место. Она ко всем моим спутникам цеплялась с такими вопросами. Музыкантша! Пфе!

Сказав это, она осеклась, и на секунду замолкла. После чего начала рассказывать, что это было давно и неправда. Манто Инесс повесила на спинку стула в ложе, и сейчас сверкала открытыми плечами и глубоким декольте, прикрытым ожерельем крупного жемчуга.

На нас оборачивались, на свой счет это внимание я не принимал. Конечно, это Инесс привлекала мужчин, да и женщин тоже своей дикой красотой. Я шел рядом с ней, игнорируя любопытные взгляды, и думал о том, что собираюсь жить рядом с Везувием. Вулканом, который может в любую секунду взорваться, залить меня раскаленной магмой и засыпать десятиметровым слоем пепла, как Помпею.

Но ведь в этом имеется своя прелесть. В жизни с Лидой у нас таких бурных страстей не бывало.

Зато сейчас смогу грести их полной ложкой.

Когда опера завершилась, время уже было около двенадцати ночи.

— Едем к тебе, — решительно заявила Инесс. — Отец в курсе, волноваться не о чем.

— Интересно, завтра утром меня уже поведут к венцу, или еще будут мариновать? — подумал я, жестом подзывая подъезжающее такси.

— Не понимаю, — утром заявила Инесс, когда мы пили утренний кофе.

— Чего же ты не понимаешь? — полюбопытствовал я.

— Себя не понимаю, пытаюсь понять и не могу, чем ты меня к себе привязал?

— Наверно, ты сама себя привязала, — улыбнулся я. — Мне для этого ничего делать не пришлось, я далеко не волшебник…

Пару минут Инесс молча разглядывала меня своими карими глазами, ее черные распушенные волосы спадали до середины спины. Округлые тяжелые груди просвечивали через тонкую ткань пеньюара. Если уж разбираться, сейчас она больше походила на классическую ведьму, совратившую девственника, чем я на мага.

— И все-таки, ты волшебник, и я тебя люблю, — сказала она, закрыв мой рот поцелуем.

Нашу идиллию нарушил телефонный звонок.

Инесс взяла телефон.

— Отец, — сообщила она и поднесла телефон к уху.

— Да, хорошо, скоро, не волнуйся, — проговорила она и отключила связь.

— Отец рвет и мечет, — сообщила женщина. — Я ведь поклялась, что приеду домой в любом случае.

— Оказывается, я провел ночь с клятвопреступницей, — шутливо заметал я. — Тогда, может быть, мы начнем жить вместе, чтобы не нарушать никакие обещания?

Инесс серьезно посмотрела мне в глаза.

— Алекс, ты мне очень нравишься, ты хороший человек, отличный любовник, но на сегодняшний день ты не в силах обеспечить нам с Эстрелитой, комфортную жизнь. Мы можем с тобой встречаться, но брак — это серьезно. Я соглашусь на него только с человеком, на которого можно положиться.