"Фантастика 2025-196". Компиляция. Книги 1-20

Пролог

Четырехклеточный эмбрион. Это много или мало?

Я не могла ответить себе на этот вопрос, битый час рассматривая «опухоль», своими размерами не превышающую половину миллиметра.

Это было ужасно. И вместе с тем…

Я не могла решиться.

Это ведь так просто — уничтожить. Это ещё не ребенок. Это четыре клетки зародыша.

Но…

Я не могла. Не могла!

Не могла убить это чудо. Действительно чудо…

Я ведь не хотела. Не планировала. Не собиралась! Даже мысленно!

Это ведь такая ответственность! Особенно сейчас! Особенно когда миру осталось всего ничего… И я… Что я? Рожу ребенка, чтобы он умер?

Боже мой…

Знает ли Стужев? А может и вовсе всё подстроил? Хотя… Как? Он не регенерат и не целитель. Менталист разве что, но…

Боже мой, я с ума сойду от этих мыслей!

Но…

Рожать?

Или не рожать?

А если рожать, то замужем или нет? Обречь ребенка на клеймо ублюдка… Нет. Никогда. С ним справилась я, потому что мне плевать. Но люди жестоки… Очень жестоки!

А мир? Миру осталось несколько лет! А потом всё. Я помню про точку невозврата. Отлично помню. И помню, что лекарства нет.

Но искали ли его? Знают ли вообще люди о том, что мир болен? Хотя… Должны знать. Хотя бы менталисты. Те, кто сильный. А значит знает и император. Вряд ли он желает миру гибели…

Но предпринимает ли хоть какие-то меры? Или надеется, что даже после точки невозврата мир проживет ещё какие-то время?

По идее да. Проживет. Но выживут ли люди? Когда разломы вылезут из порталов целиком, захватив территории Земли… Когда тварей больше не будет сдерживать аномалия. Когда аномалии станут обыденностью…

Останется ли на этой планете место для людей?

И для моего ребенка…

Так и не придя ни к какому решению, а ещё не сомкнув глаз до самого утра, в районе семи я с затаенным дыханием увидела, как четыре клетки превращаются в восемь, и поняла, что по моим щекам текут слезы.

Счастья? Или отчаяния?

Я не могла сказать.

Это было потрясение. Самое настоящее потрясение, ввергшее меня в ступор, и я не могла с ним справиться. Боже мой, я беременна. Ещё не окончательно, ещё точно, но… Вот оно. Маленькое. Хрупкое. Ещё не произошла имплантация. Ещё не образовалась даже морула. Следующие четыре дня станут решающими. Как и последующие девять месяцев.

Но имею ли я право давать жизнь ребенку, которого ждет лишь смерть?

Это так страшно…

Страшно понимать, что будущего у нас нет! Уже нет!

Но, быть может…

Если попробовать? Попытаться? Для начала просто понять, а?

Время ещё есть.

Есть ведь, верно?

Глава 1

Понимая, что желаю невозможного, но в то же время осознавая, что иначе никогда себе не прощу, следующие двадцать минут я возвращала себе видимость спокойствия.

Никто не должен ничего понять.

Никто!

Никаких потрясений ближайшую неделю. Никаких прыжков выше головы. Никаких разломов.

Я у себя одна!

Где бы это записать, чтобы запомнить?

Приняв утренний контрастный душ, чтобы взбодриться, и немного запоздало вспомнив про витаминки Дока, я сунула одну под язык и следующие двадцать минут придирчиво изучала её действие на организм, готовая в любой момент купировать её воздействие в опасном районе. Но нет, не понадобилось. Действие именно витаминок было мягким, особенно «там». Никакого стресса, сплошная польза.

Вот и хорошо. Но ядра точно под запретом. Обидно… Да и черт с ними. Я уже давно не бездарность, до единицы остались считанные крупицы усилий. Уверена, дар иллюзии я тоже выращу без проблем. Но позже. Чуть позже…

А пока стоит сузить сосуды в глазах, чтобы не выдали бессонную ночь, да одеться в платье. Физкультурой я точно сегодня заниматься не смогу, не осилю.

Не пришлось.

Стоило мне спуститься вниз на завтрак, как Даша сразу объявила, что наши «Витязи» были вызваны по ночи аж в Череповец тамошним бойцам в усиление. Что-то там у них совсем жуткое открылось, сами не справляются. В случае чего Савелий велел ей звонить Банщикову, мол, тот найдет, кого отправить к дому, если у нас вдруг тоже откроется портал, пока их не будет. Телефон оставил.

— У меня есть, — заверила её, когда мне протянули номер на бумажке. — Не волнуйся, я не дам вас в обиду.

Никого не дам!

И пускай саму потряхивает от волнения, ведь не будут звать настолько издалека на закрытие разлома первого уровня, тем не менее я сумела справиться с ненужными эмоциями и засела за книги.

До обеда сумела прочесть от корки до корки томик по менталистике, найдя сразу несколько дельных практик для освоения этого непростого дара, и до самого вечера изучала мир через призму золотой сети, которую сумела создать.

Пока совсем маленькую, нестабильную. Для поддержания её работы требовалась нешуточная концентрация и я, прекрасно понимая, что перенапрягаться ни в коем случае нельзя, делала довольно частые перерывы и просто размышляла о всяком.

Пообщалась с Ренатой и Аллой, Ярославом и Сергеем Анатольевичем.

Я изо всех сил старалась не думать о том, что все наши усилия зря…

Но не думать не получалось.

Понятно, что нельзя складывать ручки и начинать заранее ползти в сторону кладбища. Нельзя! Надо понять, изучить, разобраться. Вылечить, вырезать, уничтожить чертову заразу! К тому же время ещё есть. Если подумать, много времени! Я даже успею родить и с легкостью стать ультрой! Поглотить ещё десяток ментальных ядер и наконец увидеть мир из космоса. Вдумчиво, осознанно. Понять, что именно с ним не так.

Магический паразит? Рак? Бактерия, оккупировавшая невидимый слой бытия и рвущая реальность? Иная неведомая бацилла?

Я найду лекарство для этого мира. Найду и вылечу.

Всех вылечу!

Ближе к девяти вечера позвонил Потапов и я, выждав три секунды, чтобы унять бешено забившееся сердце, ответила на звонок:

— Алло.

— Здравствуйте, Полина Дмитриевна, — деловито произнёс майор. — Четверо пострадавших из Череповца. В течение часа. Примете?

— Кто? — спросила тихо.

— Не ваши, — поспешил заверить меня вояка, словно знал больше, чем бы мне хотелось. — Держим руку на пульсе, не волнуйтесь. Савелий Павлович отчитывается каждый час. Кого-то латает прямо на месте, справляется. У него в помощниках трое толковых ребят. Дело к закрытию. Семь команд с тремя ультрами — это вам не шутки! Подробности на почте.

И отключился.

Семь команд? Семь⁈ Он правда думает, что успокоил меня этим⁈

Дело к закрытию, значит, почти добрались до босса… Боже мой, как, оказывается, страшно пребывать в неведении! Намного страшнее, чем участвовать в зачистке и подвергаться опасности самой. Намного!

Отложив телефон в сторону, я закрыла лицо ладонями и просидела так минут десять, просто прогоняя через себя всё лишнее. Позволяя себе пережить и отпустить.

Да, я чуть-чуть беременна.

Да, Егор закрывает очередной разлом.

Да, миру кирдык…

Но это не точно!

Так чего я расселась, как клуша, да ещё и раскудахталась? Дел невпроворот!

Хватит сопли на кулак наматывать! Достаточно!

Выдохнув последние глупые мысли и бестолковые переживания, я переоделась в футболку и брючки, убрала волосы в шишку, распечатала пришедшие на почту от Потапова документы и спустилась вниз, в гостиную правого крыла. Все до единого целители и даже будущий главный врач госпиталя были там, коротая вечер в заумных беседах, и даже обрадовались, что совсем скоро прибудет работа прямо на дом.

Бедолаги… Заскучали!

Всё-таки медики весьма циничны и это невозможно отрицать. Я сама уже не прочь отвлечься. Главное, не забывать, что увлекаться мне ни в коем случае нельзя. Зато можно (и нужно!) больше доверять окружающим. Вон, у Ярослава глаза горят, Семен чуть ли копытом не бьет, а Матвей заранее потирает руки.

Один Сергей Анатольевич безмятежен, аки египетский сфинкс, но для него это привычное состояние.

Уделила я внимание и документам, по которым значилось, что работа предстоит не сильно сложная и уже нам знакомая: парни четвертого-пятого уровней, в основном переломы, но есть и один с ледяным осколком в груди.

Лед, значит… Неприятная вещица. Думаю, оставим его напоследок. К тому времени, дай бог, наши «Витязи» вернутся и Док поможет своими чудо-порошками и витаминами. Да и в целом торопиться не будем.

Главное, чтобы вдогонку никого ещё не прислали!

За время, оставшееся до прибытия медицинского борта, успела я провести и ревизию операционной, где Док ещё перед последней операцией заботливо расставил флаконы с ядрами, энергетиками и витаминками в специальный шкафчик для медикаментов. Как знал!

Прикинула, что нам может понадобиться, не поленилась обсудить этот момент с остальными и приятно удивилась, узнав, что Ярослав во всем этом отменно разбирается, проводя всё свободное время именно в изучении весьма специфичных методов лечения Савелия, которые в совокупности с традиционными целительскими манипуляциями давали гораздо более выраженный эффект.

Мне вообще всё больше импонировала идея сделать из Ярослава целителя-универсала. Замену мне. Почему нет? Он умный, он ответственный. Опытный! А ещё он мужчина. Прокачаем ему с Доком регенерацию, потом выкупим ядрышко морфизма и будет новый чудо-доктор.

Интересно, что думает об этом сам Ярослав?

Усмехнувшись себе под нос, пока не стала спрашивать. Сначала вырастим мужчине вторую ногу, а уже потом обрадуем дальнейшими перспективами. Пусть постепенно привыкает к тому, что у него вся жизнь (и слава!) ещё впереди.

В итоге, когда прибыл медборт «Ярило», мы все были собраны, деловиты и готовы к работе.

Капитан Синельников, сопровождающий раненых бойцов, удивил тем, что отдал мне честь, словно я тоже имела звание, передал сопроводительные документы, которые мало чем отличались от тех, что прислал Потапов, а потом расстроил, что пока они летели к нам, им уже поступил сигнал, что из разлома вынесли ещё двоих пострадавших, которых тоже определили в мой госпиталь.

— Кого?

— Простите, об этом мне неизвестно. Обернемся за три часа, если нигде не задержат. Разрешите идти?

А я могу запретить?

Удивленно взглянула на вояку, который был старше меня как минимум лет на пятнадцать, но он даже бровью не повел, и пришлось «разрешать».

Ну а потом мы приступили к первой операции. На место Дока, как мы и договаривались, встал Ярослав. Матвей рядом, чтобы помогать подавать и замешивать. Семен уже привычно отвечал за сердце. Сергей Анатольевич взял на себя основную задачу по исцелению бойца, ну а я, вскрыв доспех, что далось мне уже гораздо легче, чем в прошлый раз, послушно встала ассистенткой, действуя уже не только регенерацией, но и даром исцеления.

Первого пострадавшего мы собрали за полтора часа и только потому, что привыкали друг к другу заново. Второго уже чуть быстрее, но на этом решили прерваться. Время приближалось к полуночи и никто не хотел ошибиться из-за банальной усталости.

Ещё через двадцать минут послышался стрекот вертолетных винтов — это снова прилетел медборт, но не с двумя, а с тремя пострадавшими, но вместе с тем и с Савелием, который напросился в вертушку для скорости прибытия.

Нет, не для того, чтобы сходу приступить к очередной операции. Нет.

А для того, чтобы сообщить радостную новость:

— Полиночка, танцуйте и пойте! Разлом закрыт, наши не пострадали. Часика через три уже приползут, если Молчун расстарается. Ну-с, не вижу радости на вашем милом личике, сиятельство! Что за дела? Почему такой кислый вид?

— Я рада, честно, — улыбнулась скорее вымученно, чувствуя, как внутри становится хорошо-хорошо, но в то же время слегка истерично. — Переволновалась. Много тварей было, да?

— Много, — не стал скрывать мужчина. — Очень. И локация дюже неудобная, арктическая с ледяными торосами и водяными ямами, где сопли отморозить — раз плюнуть. Но мы справились, а Стужа так и вовсе отличился. Первый ранг взял, сам видел!

— Здорово. — Чувствуя, как неприлично щиплет в носу, я заставила себя собраться и улыбнулась снова. — Я так рада… Правда. Вы пока отвезите ребят по палатам, завтра продолжим. Хорошо? Я так устала…

— Витаминку?

Поколебавшись, мотнула головой.

— Нет. Давайте не сегодня. Я слишком переволновалась. Продолжим завтра с утра.

— Полина, вы точно в порядке? — Док нахмурился и сделал шаг ко мне, его руки засветились, но я инстинктивно отпрянула назад, не желая рассекречивать своё ещё не очень беременное состояние раньше времени, но этим озадачила мужчину лишь сильнее. — Полина?

— Я в порядке. Нервы. Простите. До завтра!

У буквально убежала наверх.

— Нервы, значит…

— Знаем мы эти нервы, — по-доброму усмехнулся Сергей Анатольевич. — «Любовь» называются. Эх, помню, было мне лет тридцать… Тоже одно время нервами страдал.

— А потом?

— А потом привык. Нервы нервами, а работе чувства мешать не должны. Но то ж мы, мужчины. Женщины в этом плане более… тонкие натуры. К тому же Полина Дмитриевна ещё совсем молода. Ей простительно. Так что, говорите? Многих на месте штопать пришлось?

— Да едва ли не всех, — помрачнел Док, вспомнив те адские часы, когда пошло движение торосов, едва не угробившее половину бойцов. — Повезло, что из Череповца бригаду опытных целителей прислали, иначе б и за неделю не управились. И твари, что черти! Мелкие, прыткие, насквозь ледяные! Мерзота та ещё. Десятками иглы из бойцов вытаскивать пришлось!

— Ну, слава богу, справились.

— Эт да. Справились. Завтра с утреца ещё пацанов починим и вообще красота будет.

— Починим. Обязательно починим. Кстати, есть у меня на примете один нейрохирург достойный… Руку почините — с потрохами ваш будет. Интересует?

— А то! Имя, адрес?

Позорно сбежав, уже на подходе к своей спальне я понимала, что веду себя неправильно. Неадекватно. А значит, окружающие очень быстро заподозрят меня в измененном состоянии. Не обязательно в беременности, нет. Но всё равно заподозрят.

А там недалеко и до поимки и принудительного сканирования.

Нет. Нельзя.

И нет, мне не стыдно!

Я просто… Не хочу огласки.

Моё!

Моё маленькое тайное чудо. Только моё!

Ну и Стужева… Немного.

Уже дойдя до спальни и сев на кровать, поймала себя на том, что думаю о Егоре. Без негатива. Но не словами, нет. Чувствами. Всплеском нежности и беспокойства. Тоской.

Люблю. Люблю гада! Ну вот как так, а? Зачем?

Тяжело вздохнув, сходила и умылась, затем легла в кровать и приказала себе спать. Двое суток на ногах никому не идут на пользу, беременным тем более. Спать, Полина. Ты должна спать.

А с проблемами разберешься утром. Ты сможешь. Ты умеешь.

В итоге уснула я достаточно быстро, пускай и пришлось помогать организму мелатонином, но совсем немного, а дальше он справился сам.

Правда сны мне снились… Провокационные.

Беременность. Стужев. Дети… Без четких лиц, имен и пола, но я точно знала, что у нас семья. Большая. Дружная. Крепкая!

И я так счастлива! Просто невозможно счастлива!

А потом я проснулась… и разревелась.

Умом я понимала, что так нельзя. Это всего лишь сон. Игры подсознания. Тайное. Желаемое. Переплетенные мечты и страхи… Не явь.

Но как же мне в этот момент было тоскливо…

— Полина? Полиночка, в чем дело? Кто мою кровиночку обидел⁈ — засуетился-запричитал Ржевский, ну очень некстати ворвавшийся в мою комнату подобно урагану. — Я твою тоску на другом конце города почуял, маленькая моя! В чем дело?

— Ни… в чем… — пробормотала я кое-как, жесточайшим усилием воли приказывая себе собраться. — Я просто… сон дурной…

— Моя ты милая… — Поручик нервно стискивал призрачные пальцы, но обниматься не лез, да и просто дотрагиваться не спешил. — Позвать Савелия? Или Егора? Они уже вернулись.

— Не надо, — мотнула головой. — Я в порядке. Устала просто. Всё это напряжение, ответственность, разломы… Как спокойно мне жилось без них, а? Семь лет…

— Почему семь? — напряженно уточнил гусар.

— Семь лет назад я умерла… — усмехнулась криво, садясь на кровати. — Тогда пробудился дар. Точнее дары. У меня началась новая жизнь. Где-то скучная, где-то интересная. Безопасная! А потом умер папаша и всё пошло наперекосяк… Дим, вот скажи. Ты чуешь новое напряжение пространства? Я имею в виду в нашем особняке.

— Хм, знаешь… Нет. Последний разлом, если не путаю, открывался в пятницу у парадного крыльца, но совсем простой. Вот именно рядом с особняком пока всё чисто.

— Совсем чисто? — озадачилась, аж слезы окончательно высохли.

— Хм-м… — Ржевский прошелся вдоль окна, старательно морща лоб. — А знаешь, да! Я по медицине выражусь, да? Как будто все гнойники вскрылись и очистились, и больше ни одного не осталось. Пошла… регенерация, вот!

— А вот это интересно, — пробормотала. — Значит, есть лекарство?

— Ты о чем?

— О том, что мир болен, — усмехнулась невесело. — Все эти разломы — это результат глобального заражения. Как ты сейчас выразился — гнойники. Но они не возникают сами по себе. Они не причина, они результат. Но если гнойники на этой территории все вскрыты и вычищены… То зародятся ли снова? Или уже нет?

Поручик молча развел руками.

Вот и я не знаю. Но наблюдение любопытное!

Как бы пообщаться с теми, кто в принципе изучает разломы и пытается хоть немного разобраться в том, что это такое и почему происходит?

Вдруг всё-таки есть лекарство?

Вдруг это лекарство — я?

Глава 2

Даже рассмеялась на эту мысль, но слишком далеко отбрасывать не стала. В самом деле, вдруг так и есть? Я регенерат. Очень сильный регенерат! К чему скромничать? Может именно это влияет на принудительное досрочное созревание аномалий и эффективную чистку пространства? Потому что, если остальные сотни тысяч аномалий созреют только через пару лет, все одним махом и раскроются снаружи, то одной команды «Витязей» уже не хватит. Точно не хватит.

Хм… А ведь версия-то годная!

Вырезать воспаленный аппендикс до того, как он стал перитонитом! И я — катализатор.

Надо только снова посмотреть на мир свысока… Обдумать, понять, проанализировать. Собрать анамнез пациенту по имени Земля!

А потом я спросила:

— Дима, а ты в курсе, что Стужев меня замуж звал?

— М-м, допустим, — последовал весьма уклончивый ответ.

Я аж присмотрелась к гусару повнимательнее, больно уж тон мне показался подозрителен.

— Димочка? Что тайны от своей внученьки? Ты с ним спелся?

— Ты за кого меня принимаешь⁈ — возмутился поручик и даже грудь колесом надул. — Мы, Ржевские, всегда только за своих!

— А он для тебя свой или нет? — продолжала я допытываться.

— Для меня «свой» — ты!

— А он?

— А он… — Призрак снова решил пройтись, причем в дальний конец комнаты, словно не желал отвечать сразу. — А он… Что ты там спросила? В курсе ли я? Да, в курсе. Он обсуждал со мной свои желания на твой счет. Кстати говоря, самые честные и порядочные! Так вот, я считаю, что если ты сама захочешь, то кандидат он хороший. Достойный.

Ответ был на диво развернут, да только не на тот вопрос. Хм-м… Точно спелся. Ох, не нравится мне это!

Но пока поговорим о другом.

— А как это будет выглядеть? — Посильнее закутавшись в одеяло, чтобы ничем не сверкнуть даже случайно, я подперла подбородок кулаком. — Он ведь по фамилии Стужев. И не аристократ. А у нас в империи по закону жена берет фамилию мужа. И, выходя замуж за простолюдина, теряет титул. Получается, если я выйду замуж, род Ржевских прервется?

— Да? — Поручик снова прошелся по комнате и почесал затылок. — Знаешь, я как-то не думал в данном ключе. Но графиней может стать Юленька…

— Которая тоже однажды выйдет замуж, — возразила ему.

— Нда, незадача. И почему ты не мужчина? Стала бы вторым великим Ржевским в нашем роду! Или… Хм… А может ну его? Замуж этот? Родишь мне наследника, мальчика с фамилией Ржевский, а потом уже замуж, а?

— Серьезно? — Я аж опешила.

— Нет, — тут же строго припечатал гусар, возражая себе сам. — Это я так, бред несу. Извини, Полиночка. Я просто слегка растерян. А ты с чего вообще этот разговор завела? Уже подумываешь о замужестве?

Ох, какой неудобный вопрос!

— Поклянись, что никому не расскажешь о нашем разговоре, — попросила его.

— Клянусь! Да чтоб мне окончательно сдохнуть! — тут же выпалил Ржевский, моментально загоревшись взглядом, словно почуял, что стоит на пороге великой тайны.

— Подумываю, — вздохнула. — Егор уже два раза предлагал… Вот, подумываю.

— И как?

— Не знаю, — вздохнула еще выразительнее. — Тянет меня к нему… Но я столько раз обжигалась, Дим! Это так больно, когда по-настоящему… Я боюсь. Боюсь поверить и ошибиться.

— Полина. — Ржевский приблизился ко мне и присел на корточки, чтобы заглянуть мне в лицо снизу вверх. — Я не лучший советчик в делах сердечных, да и сам тот ещё бабник, скрывать не стану. Но твой Стужев — он отличный мужик. И что точно не сделает, так это не предаст. Ни в чем. Есть в нём стержень и черта, которая этого не допустит. Многих я людей за два века повидал, знаю, о чем говорю. Таким, как он, можно не только спину доверить, но и сердце. Так что если любишь, дерзай. Черт с ним, с титулом. Я без него родился, и, как видишь, сделал себя сам и без высокопоставленных родителей. А Стужев твой уж на что герой, так кто знает, может император ему новый титул даст? На вас обоих, а?

Я даже рассмеялась.

— Смешной ты. Как будто императору делать больше нечего, чем титулы раздавать направо и налево. Если подумать, у нас все «Витязи» герои. И что? Каждому титул?

— А что? — Ржевский фыркнул. — Вот в моё время именно так и делали. А нынешние герои чем хуже? Неужто отчизну не защищают? Защищают, я тебе скажу! Ещё как защищают! Так что давай, радость моя — не плачь. Будет снова замуж звать — соглашайся. Моё родительское благословение ты получила, так и знай.

Это было так мило… Что я аж губу прикусила, чувствуя, как снова защипало в носу.

— Спасибо, — шепнула, расчувствовавшись. — Но я ещё подумаю, ладно?

— Женщины… — Гусар выразительно закатил глаза, а я хихикнула. — Мне ему намекнуть, чтоб цветы дарил почаще? Или ты в театр хочешь? В ресторан, на выставку? Конную прогулку в парке? По реке на теплоходе? Любой твой каприз, милая моя!

Я не удержалась и расхохоталась в голос.

— Спасибо, конечно, но ни о чем ему намекать не надо. Мы сами. Хорошо? Он мне книги привез, очень интересные.

— Книги? — Ржевский скептично скривился. — Полиночка, когда ухаживают, дарят обычно не книги. Цветы, конфеты, украшения! Но точно не книги. Вот даже ты ему собаку подарила! А он?

— Ну, допустим, собаку я ему не дарила, — я смутилась. — Это была взятка.

— Да-да, — поручик выразительно закатил глаза и ухмыльнулся. — Да-да… В общем, понял я тебя, краса моя. О разговоре молчок, в этом я кремень. Пойду прошвырнусь по округе. Больно заинтересовали меня твои слова насчет чистки пространства… Есть тут неподалеку одно напряженное место, глянуть его хочу. Всё, не скучай.

Не дожидаясь ответа, Ржевский стремительно покинул мою спальню, а я, посидев ещё немного, не удержалась и заглянула внутрь себя. Четвертые сутки… Моя ты крошечка! Эмбрион уже вырос до стадии «морула», став похожим на крошечную ягоду малины, состоящей из десяток клеток. Он ещё путешествовал по моему телу, не прикрепившись к стенке матки. Ещё не добрался до неё. Но всего через два-три дня… Через два-три дня он определится с местом, где запитается от моего тела и будет расти следующие девять месяцев.

Какое же это чудо! Наблюдать себя изнутри! Наблюдать за тем, как зарождается жизнь.

Это так волнительно…

Растроганно шмыгнув, я поспешила вынырнуть из самосозерцания и успокоиться. Хватит сырость разводить. Хватит. Впереди рабочий день и пациенты, которым нужна моя помощь. Я не имею права всех подвести! Особенно сейчас, когда миру важен каждый боец.

Договорившись сама с собой, я сходила в ванную и хорошенько умылась, придирчиво изучила свою внешность от и до, после чего обстоятельно умылась ещё раз, попутно съев заветную витаминку, чтобы вернуть опухшему от слез лицу свежий и здоровый вид. Вот так уже намного лучше!

Хватит уже реветь, так и проколоться недолго. И вообще, рано мне ещё до гормональных качелей, которые так популярны у беременных. Я даже толком ещё не того. Не беременна! А уже такая плакса! Позорище!

Пофыркав на себя и убедившись, что душевное равновесие возвращено и закреплено, я оделась в привычно спортивное, убрала волосы и отправилась на завтрак. Как раз время к восьми.

Как я и подозревала, обитательницы особняка были сегодня особенно веселы, но вот с бодростью были некоторые проблемы. Поймав себя на мысли, что завидую им, особенно обсуждению фасонов свадебных платьев, которым Савелий уже озадачил Дарью, ведь до свадьбы осталось всего ничего, каких-то три с хвостиком недели, и сама задумалась о свадьбе.

Замуж. Мне придется выйти замуж.

Придется…

Неприятное слово. Но выбора нет. Ребенок должен родиться в браке, причем как можно позднее церемонии. Но вот так? Завтра? Послезавтра?

М-м… нет.

Слишком быстро и впопыхах точно не хочу. Хочу красиво! Я женщина, в конце концов! Хочу торжество и роскошное платье! Хочу ресторан! Друзей! Подарки, поздравления!

Хочу праздник!

Интересно, что хочет Егор?

И хочет ли?

Печально вздохнув, вдруг поймала на себе чересчур пристальный взгляд Ульяны и заметила, как притихла Дарья.

— Что?

— Ничего-ничего, — засуетилась наша кухонная фея, двигая в мою сторону блюдо с пончиками. — Кушайте, Полиночка. Совсем исхудали со всеми этими передрягами. Одни глаза и остались. Ну где это видано, а? Кушайте!

Улыбнувшись, качнула головой.

— Спасибо. Даш, а вы уже выбрали ресторан? Где будете праздновать?

— Выбрали, — почему-то застеснялась Дарья. — Неподалеку, кафе «Лазурное». Мы уже посчитали гостей, не больше тридцати будет. Куда нам ресторан? Родни у меня кроме вас нет, у Савелия тоже. Он ребят позовет, друзей, а я вас. Кстати, — она немного неловко облизнула губы, — Савушка предлагает тематическую свадьбу. Что б, значит, все женщины в одном стиле и цвете оделись. Что думаете?

— Это будет красиво, — согласилась с ней. — А вы уже выбрали стиль и цвет? Это ведь надо будет, наверное, в ателье платья заказывать? И лучше не тянуть, времени осталось всего ничего.

— Ваша правда, — вздохнула она. — Но вот с цветом у меня как раз затык. В белое всех одевать как-то странно. Розовое не всем идет, как и зеленое. Я уже всю голову сломала!

Следующие полчаса мы ломали головы вместе. К нам присоединилась Лиля и даже Алевтина подошла, мы полезли в интернет за примерами, рассматривая и активно обсуждая фотографии. Серый уныло, синий и бордовый мрачно, алый вызывающе, зеленый портит цвет лица, бежевый блекло…

— Золотой. — Мы вместе с Ульяной ткнули пальцем в очередную подборку ярких фотографий. — Цвета шампанского, в персиковый подтон и прочее. Не чистое желтое золото, а с переливами. Можно подобрать оттенок каждой из нас, чтобы подошло идеально, но в то же время это будет именно золотой. Что думаешь?

— Ну, как-то… богато, — засомневалась Дарья. — Слишком.

— Дашенька, это свадьба! — возмутилась Ульяна. — Твоя долгожданная свадьба с любимым мужчиной! Она не может быть слишком!

— Думаете?

— Да! — ответили мы хором, переглянулись и засмеялись.

В общем, с цветом было решено, осталось дело за малым — найти ателье и мастериц, которые сошьют всем нам наряды. Это я поручила Ульяне, точно зная, что она справится с делом на отлично, ну а сама поторопилась в операционную. И так уже время к девяти, дольше тянуть просто неприлично.

Как я и думала, мужчины ждали только меня, уже собравшись в гостиной правого крыла, но когда я объявила, что готова, Док первым делом спросил:

— Полиночка, могу я пригласить в ваш особняк инструктора? Помните, был у меня кандидат в Новокузнецке?

— Да, конечно.

— Так вот, согласная она. Только ей прямо сейчас переехать надобно.

— Она? — удивилась.

— Да, она, — невозмутимо кивнул Савелий. — Беляева Жанна Александровна, тридцать два года, в разводе. Есть сын пяти лет, Николаша. Бывший муж неадекват, угрожает, преследует. Прямо об этом сказано не было, но я навел справки. Выручать даму надо. А специалист она отменный. К тому же Ярославу уже не сегодня, так завтра помощь в реабилитации понадобится, да некоторым бойцам после ранения тоже не помешает, вот этим она как раз и займется.

— Хм, ну раз так… Хорошо, — я кивнула. — Выписывайте даму. Только где мы её поселим? Боюсь, комнат для женщины с ребенком у нас больше нет.

— Мы уже всё прикинули, — заверил меня Док. — Если вы против не будете, парням поставим две кровати наверху, у вас там как раз каморка свободная, им хватит. Всё равно они основное время проводят в нашей компании, а их комнату как раз Жанна займет. Ненадолго, буквально на пару недель. Евгеньич уже выдал мне основной расклад по жилому дому, там капитального ремонта минимум, буквально одно отопление и канализация, а окна вставить вообще неделя делов. Косметика — пара дней, но это всё можно совместить. Ну а потом расселяться будем, даже не вопрос. Ну как?

— Добро, — кивнула, радуясь, что решение есть и не надо ломать над ним голову. — Попросите Ульяну заняться мебелью, она знает, куда звонить. Да и Ирина пусть влажную уборку проведет. А сейчас давайте уже к делу. Кто у нас самый легкий? Начнем с них.

Всего пациентов у нас было пятеро, но совсем уж легких — ни одного. Последние трое так и вовсе живы лишь благодаря стазису — у каждого в теле по глыбе льда, да ещё и с переломами ног. Савелий не стал скрывать, что это всё из-за босса локации и движущихся торосов. К сожалению, в том разломе погибли двое — товарищи не успели вытащить их до того, как их раздавило неумолимой стихией всмятку.

Тут же… Было сложно. Но не невозможно.

В итоге начали со вчерашних, причем толикой внимания я сразу поселилась в районе своего живота, чтобы контролировать безопасность своей крошечки. К счастью, чрезмерно напрягаться не пришлось ни разу, невероятно своевременно привитый мне дар целительства существенно облегчил взаимодействие с чужими организмами, а там, где возникала заминка, я без сомнений пользовалась своим мультистихийным даром, в самых разных пропорциях комбинируя регенерацию, стихии и морфизм. Последний дар вообще был настоящей находкой, позволяя с поразительной легкостью объединять даже лед и огонь, что по идее было невозможно. А я могла!

Как бы то ни было, ведущим специалистом был Синельников, я лишь на подхвате, за скоростью мы не гнались, особенно я, и после двух первых ребят прервались на обед и полноценный отдых. Тем более Семен и Матвей, со своими не самыми высокими уровнями едва успевающие за нами, уставали намного быстрее. Зато оба уже скакнули на уровень выше!

Не сегодня, нет. Подозреваю, что ещё на прошлой неделе, когда мы латали бойцов в авральном режиме, но только сегодня я сама обратила на это внимание. Как увидела и то, что целители полны решимости развиваться и дальше, причем именно в нашей команде.

Люблю целеустремленных людей! С ними так приятно сотрудничать.

Если это не княжич Долгорукий.

Я не брала с собой телефон в операционную, но мне его сразу вручила Ульяна, как только я дошла до нашей гостиной, где присела на диван, чтобы дать отдых ногам и не мешать накрывать на стол к обеду.

Три пропущенных от Игоря. И неймется же человеку!

А нет, почти четыре…

Не став игнорировать его и дальше, ответила:

— Алло?

— Здравствуй, Полина, — начал он с с легким намеком на претензию.

— Здравствуй, Игорь, — вздохнула, уже заранее зная, что ничего хорошего не услышу, но лучше быть в курсе его новых желаний. — Ты что-то хотел? Только давай быстро, у меня операция.

— Да, конечно, — удивил княжич уже гораздо более деловым тоном. — Полина, я понимаю, у нас были некоторые разногласия в прошлом, но я предлагаю зарыть топор войны и начать наши отношения с чистого листа.

Точно биполярка. Сто процентов.

— Ты понравилась мне с первого взгляда, там в ресторане. Я… понимаю, да. Вел себя некрасиво, оскорблял, но не потому, что так думаю, нет. Прости. Я был взвинчен, хотел тебя уязвить. Причинить боль, но… Только затем, чтобы ты обратила на меня внимание! Пожалуйста, Полина… Позволь мне всё исправить. Пожалуйста. Я люблю тебя.

Я медленно убрала трубку от уха и внимательно её изучила.

Серьезно?

— Полина? Ты меня слышишь?

— Да.

— Полина, — продолжил он с жаром, словно искренне верил, что я приму весь этот двуличный бред за чистую монету, — я приглашаю тебя на свидание. В субботу. Прошу, не отталкивай меня. Я сделаю всё, что ты захочешь. Весь мир будет у твоих ног, клянусь! Украшения, наряды, путешествия… Всё, что только ни пожелаешь! Просто дай мне шанс. Полина?

Интересно, кто вообще на это ведется?

— Знаешь… — протянула задумчиво, отходя к окну, — ты меня удивил. Очень. Не знала, что бывают настолько двуличные и бессовестные люди. Но ты доказал, что бывают. Я, наверное, кажусь тебе глупой, да? Доверчивой? А может наивной? Я просто не понимаю, на что ты рассчитываешь, если действительно думаешь, что я куплюсь на эту ложь.

— Это не ложь!

— Тогда мне жаль тебя вдвойне, Игорь, — усмехнулась и решила, что пора завершать этот фарс. — Прости, если разочарую, но мой ответ — нет. Я люблю Егора и у нас всё замечательно. На свадьбу не приглашу, прости. На ней будут присутствовать только друзья. Прощай. И не звони больше, ты мне неприятен.

Положив трубку и безо всяких колебаний занеся номер княжича в черный список, я улыбнулась сама себе и положила ладонь на живот. Всё правильно. Только так.

— Прости, если тороплю события, но… Когда, говоришь, свадьба?

Вздрогнув всем телом, я резко обернулась и во все глаза уставилась на Егора, который стоял в центре гостиной и очень внимательно меня рассматривал. Чувствуя, как заполошно заколотилось сердце, а к щекам приливает краска, я не могла ничего сказать, застигнутая врасплох.

Черт…

Черт-черт!!!

В голове метался паникующий мотылек, орущий «всё пропало!», пересохло в горле, во всём теле зарождалась паника, требующая срочную эвакуацию за пределы Российской империи, а я стояла на месте столбом и не могла пошевелиться.

Что он слышал? Что именно? Боже мой…

Глава 3

Не знаю, что именно Егор умудрился рассмотреть на моём лице, но вдруг стремительно приблизился и так крепко обнял, что я уткнулась носом в его грудь, обтянутую черной футболкой, и жадно задышала, понимая, что не дышала слишком долго.

— Ну всё, всё… — произнёс, словно успокаивал ребенка, ко всему прочему обняв за талию одной рукой, а второй начав поглаживать по спине. — Что за паника на ровном месте? Хорошо, сделаю вид, что ничего не слышал. Что этот упырь снова хотел? Это ведь был Игорь?

— Угу.

Я не спешила говорить что-то ещё, а Егор не настаивал. Я же… Не могла им надышаться. Мой личный наркотик. Моя слабость. Мужчина, от которого я не могу отказаться. Не могу!

— Иди сюда, присядем.

Стужев довел меня до дивана, усадил на него, а сам… Не отпуская моей руки, опустился на одно колено с самым что ни на есть загадочным видом и коварной усмешкой, отчего меня снова бросило в жар, и спросил:

— Полина, ты выйдешь за меня замуж?

Бо-о-оже…

Мой ответ откровенно запаздывал, я ощущала себя мотыльком, замершим на последней границе, за которой лишь губительное пламя, но Егор не торопил.

Ждал. Улыбался. Смотрел так, что в теле происходило такое…

В какой-то момент мне стало резко не хватать кислорода и я поторопилась вдохнуть глубже, а потом выпалила:

— Я беременна.

Лицо Стужева медленно вытянулось. Он сморгнул. Часто-часто. Чуть наклонил голову.

Приподнял брови.

А потом просиял и почему-то шепотом уточнил:

— Правда?

Прикусив губу, судорожно кивнула, но зачем-то добавила:

— Почти.

— В смысле? — Он снова сморгнул, но уже с оторопью. — Это как?

— Это чуть-чуть. — С моих губ сорвался откровенно нервный смешок. — Ещё не до конца. В смысле… Я покажу?

Стужев кивнул, явно пребывая в ещё большем замешательстве. Мне тоже было не до смеха, аж руки подрагивали, но я взяла его ладонь, прижала к низу своего живота и нырнула внутрь себя, одним взглядом давая понять, чтобы следовал за мной.

— Смотри. Вот тут. Справа. Крошечка. Это оплодотворенный зародыш. Ему четыре дня. Завтра или послезавтра он доберется до матки, прикрепится к стенке и начнет развиваться. Вот…

— Поразительно…

Прижав ладонь к моему животу ещё крепче, Стужев поднял голову и посмотрел на меня таким восторженным взглядом, что я снова дико смутилась и отвела свой.

— Поль… Полинка… — Он подскочил, сел рядом, схватил меня и пересадил к себе на колени, обнимая так крепко и вместе с тем аккуратно, что у меня снова против воли захлюпало в носу. — Девочка моя, как же я тебя люблю. Слышишь? Люблю. Выходи за меня. Пожалуйста. Поль…

Он шептал и целовал, обнимал и гладил, заглядывал в глаза, снова целовал и говорил. Говорил и говорил…

Что любит. Что никогда не бросит. Не предаст. Не оставит. Сделает самой счастливой!

— Поль, соглашайся. Скажи «да». По-о-оль…

— Да! Да-да-да! — не удержалась и расхохоталась, чувствуя, что ещё немного и снова позорно разревусь, но уже от счастья. — Хватит, Егор! Выйду, да! Всё, отстань!

— О, нет, — мне досталась коварная улыбка и такой жаркий поцелуй, что реальность пошатнулась и перевернулась. И если бы не надежные мужские руки, в которых я нежилась, то перевернулась бы вместе с ней. — Не отстану. Никогда. Моя, слышишь? Вот теперь точно моя! Когда, кстати, свадьба?

Э-э…

— Я не знаю, — вздохнула. — Я хочу праздник.

Я посмотрела на него без особой надежды на понимание, но неожиданно увидела решительный кивок.

— Да, обязательно. Так, давай прикинем… Недель через пять, м? Что думаешь?

— Почему через пять?

— Потому что через три свадьба у Савелия, и мы не будем им мешать. — Егор бросил на меня вопросительный взгляд и я кивнула. — Раньше не успеем. А сильно позже не стоит. Разрыв в две недели будет оптимален, заодно успеем подготовить всё, что нужно. Ресторан, платье, родителей. Ты ведь не против?

Я неуверенно дернула плечом, но возражений у меня и впрямь не было. Так что, почему бы и нет?

— Полина. — Стужев обнял моё лицо ладонью и чуть приподнял, заглядывая мне в глаза. — Если не хочешь — не будет ничего. Ты только скажи. Это твой праздник. Только твой.

— А ты? — удивилась.

— А мне хватит и твоего «да», — солнечно улыбнулся Егор, а я снова им залюбовалась, не в силах отвести взгляд. — Мне хватит твоей улыбки. Хватит знания, что счастлива именно ты. Понимаешь?

Заморгав часто-часто, судорожно кивнула и, пересиливая страх, который мешал мне так долго, тихонько шепнула:

— Я так тебя люблю…

И разревелась.

— Поль, ну что ты…

Кажется, Стужев растерялся, не понимая, что со мной происходит и почему я плачу, когда всё так хорошо, но я и сама не могла бы объяснить своё поведение. Для гормонов рано, для «тонко чувствующей натуры» поздно. Да я и в принципе никогда не была ни плаксой, ни нюней. Просто…

— У вас всё в порядке? — К нам в гостиную заглянул взволнованный Савелий, а за ним я увидела не менее взволнованную Дарью, которая наверняка его и позвала. — Никто не умер, надеюсь? Полиночка, что болит?

Я мотнула головой, нервно хихикнув сквозь слезы, и дико смущаясь того, в каком виде предстала перед всеми. Ещё и на коленях у Егора!

Ну а он, бросив на меня косой и чуть встревоженный взгляд, убедился, что я уже успокаиваюсь и в целом выгляжу больше смущенной, чем расстроенной, поцеловал меня в уголок губ, а всем присутствующим объявил:

— Полина приняла моё предложение. Свадьба через пять недель.

— Правда? — Савелий выглядел растерянным, словно для него эта новость стала полноценным шоком, но потом так просиял, словно я ему «да» сказала, а не Стужеву. — Господи, дети мои! Как же я за вас рад! Дашенька, иди ко мне, фея моя. Радость-то какая!

В итоге Док хохотал и громогласно поздравлял, словно мы уже стояли в ЗАГСе, Дарья смущенно улыбалась и прижималась к нему, ведь он сам схватил её в охапку и обнимал, то и дело целуя, Егор улыбался, посмеиваясь, а я сидела пунцовая, смущенно шмыгала и тихонько радовалась тому, что Егор не сказал о главном. И правильно. Это только моё дело. Точнее наше. Да, теперь уже точно наше.

— Что ж, это благое дело нельзя не отметить, дорогие мои! — возбужденно хлопнул в ладони самый главный массовик затейник этого дома. — Предлагаю организовать праздничный ужин! С обильными возлияниями… — глянул на меня с хитринкой, — соком и прочими полезными напитками. А ещё с тортом и как минимум пятью килограммами мороженого! Кто за?

Я со смехом подняла руку, к этому моменту успокоившись окончательно, Егор повторил за мной, Дарья тоже воздерживаться не стала, рассмеявшись следом за мной, ну а Док широко улыбнулся и провозгласил:

— Единогласно. Отлично. Душа моя, идем, помогу тебе составить меню… — Он обнял Дарью, уводя прочь, но на выходе глянул на нас и подмигнул, заявляя: — Народ приглашайте сами, ну а на нас, так и быть, самое сложное. Думаю, на семь вечера будет всем удобно, ага?

Я кивнула, Егор тоже согласился, после чего Док и Дарья ушли, а я, примерно представляя, как ужасно снова выгляжу, попросила у Стужева пару минут на то, чтобы привести себя в порядок, но одну он меня не отпустил. Наверх поднимались вместе. В гостиную он тоже прошел со мной, как и в мою спальню, а когда я с некоторым удивлением на него покосилась, увидев легкую задумчивость в его глазах, то услышала вопрос:

— Полина, насчет беременности…

Его тон насторожил меня сразу и не зря.

— Нам нужно как можно раньше найти тебе врача.

— Зачем?

— Чтобы вел твою беременность, — объяснили мне, как маленькой.

— Ты мне не доверяешь? — удивилась. — Я сам себе врач.

Егор с едва уловимой досадой поморщился.

— Не в этом дело. И да, доверяю. Но я… — Он глубоко вздохнул, посмотрел мне в глаза, шагнул, обнял и нехотя признался: — Боюсь. Я понимаю, что не вправе требовать, но хочу попросить тебя… О многом.

Я нахмурилась, начиная догадываться, что эти просьбы могут мне не понравиться, но Стужев потер лоб, вздохнул и снова внимательно посмотрел мне в лицо. Потом мотнул головой и криво усмехнулся.

— Извини, не стоит вот так в лоб. Давай, ты сейчас умоешься и мы всё детально обговорим. Хорошо? Уверяю тебя, я не буду ничего требовать. Только просить и только выполнимое. Просто… Обсудим. Всё. Хорошо?

Настороженно кивнув и чувствуя, как меня снова начинает нервно потряхивать, тем не менее я ушла в ванную, где хорошенько умылась и высморкалась, затем умылась ещё, приказала себе быть сильной, а не вот это вот всё, и вышла обратно.

Егор стоял у окна и смотрел на улицу, но стоило мне выйти, как обернулся, улыбнулся и подошел, сам отводя к кровати, на которую нагло сел, усаживая меня к себе на колени. Сопротивляться не стала. Всё-таки сама сказала «да». К тому же… Зачем лгать? Мне самой этого хотелось.

Касаться, прижиматься, дышать им.

С полным правом!

И не лгать самой себе…

— Итак, начну с главного, — решительно произнёс Стужев, снова невольно заставляя меня напрячься. — Твоя безопасность. И разломы. Понимаю твоё негодование, но давай договоримся. Больше ты в них без острой нужды не ходишь. Да?

Поколебавшись, кивнула. Всё правильно. Рисковать собой я могла хоть до посинения, но только не ребенком.

— Да. Ты прав.

— Фух… — Стужев нервно усмехнулся и мне тут же достался сочный поцелуй в губы. — Спасибо. Дальше. Ядра. Перерыв как минимум до родов. Договорились?

— Да, я понимаю. Я уже думала об этом. Во мне достаточно самых разных стихий, да и сам уровень достаточно велик, чтобы ни в чем остро не нуждаться. Я понимаю, правда. И я очень… — мой голос невольно сорвался, — очень хочу малыша. Очень. Я не буду им рисковать.

— Спасибо.

Снова искренняя благодарность. Снова поцелуй. Нежный. Сладкий.

Если бы поцелуи умели говорить, думаю, именно сейчас я бы услышала его признание. Искреннее. Пылкое.

Впрочем, я всё равно его услышала… И сама призналась тоже.

Люблю. Люблю!

— М-м, если ты меня сейчас не остановишь, то мы останемся как минимум без обеда, — срывающимся голосом пробормотал Егор, заставляя снова краснеть и хихикать, как какую-то девчонку. Девчонку, получившую безграничную власть над командиром «Витязей»! — Но мы ещё не договорили…

— Да, прости, — выдохнула тоже и попыталась сесть ровнее, однако мне не позволили. А потом и вовсе уронили поближе к подушкам и улеглись рядом, зарываясь носом в район груди. — Егор?

— Идеально… — выдохнул он, а потом и вовсе спустился ниже, прижимаясь носом к моему пупку, чем поверг меня в легкий ступор. — Итак, продолжим. Твоя медицинская деятельность. Она безусловно важна. Безумно важна! Но пообещай мне, что не будешь выкладываться на триста процентов. Ста хватит. И не в ущерб себе.

— Я… — прикусив губу, поморщилась, но кивнула, — постараюсь. Правда. Я буду предельно аккуратна. Я умею, честно.

— Я верю. Знаю. Ты у меня умница. Гений. Самая лучшая…

Просто завалив меня комплиментами, под конец Егор задрал футболку на моём животе и поцеловал чуть ниже пупка, заставляя сочно покраснеть. Боже мой, ну почему я веду себя рядом с ним, как… Как девчонка?

— Ещё вопрос.

— М-м?

— Остальным говорить будешь? Я сейчас о ребенке.

— Нет, — выпалила сразу и потянулась к животу, словно хотела прикрыться, причем от всего мира. — Нет… Это… Не сейчас, хорошо?

— Хорошо, — не стал ни возражать, ни спрашивать «почему?». А потом и вовсе с обманчивой легкостью подтянулся выше, лег рядом и заглянул мне в глаза: — Спасибо, что сказала мне.

И снова поцелуй. Нежный. Сладкий…

— Обедать идем?

Обедать? Даже не знаю… Это ведь надо встать, оторваться, очутиться вне его объятий…

— Да, идем, — заявила так решительно, словно и впрямь так думала.

Но так и осталась лежать, обнимая его не только руками, но и ногами.

И когда только успела?

— Идем, — рассмеялся Стужев, словно отлично понимал, какие мысли сейчас бродят в моей голове. — Обещаю, я буду обнимать тебя всё ночь. С этого дня и навсегда.

Запрещая себе краснеть, всё равно ощутила жар, приливший к щекам. Боже, я неисправима!

И ведь ничего такого не прозвучало! Ну вот почему я так остро на него реагирую, а?

— Идем, моя маленькая пандочка. Идем.

— Пандочка? — рассмеялась, всё-таки отпуская его и садясь на кровати. — Почему пандочка?

— Мартышка звучит не так ласково, — усмехнулся Стужев. — Но обняла ты меня, прямо как панда свой бамбук.

— О, а ты, значит, бамбук? — поддержала его шутку.

— А то! — Стужев стал на ноги, расправил плечи и выразительно задрал подбородок. — Неужели не похож?

Расхохотавшись, покачала головой и поднялась тоже.

— Не похож, — произнесла всё ещё с улыбкой и, не удержавшись, снова обняла его за талию, прижимаясь щекой к груди. — Ты лучше.

— Нет, мы так точно никуда не дойдем, — вздохнул Егор и поцеловал меня в висок. — Поль, я конечно тот ещё эгоист, но у тебя ещё три пациента. И лучше закончить с ними сегодня. В идеале до семи.

— Да. — Резко оторвавшись от Стужева, потому что с ужасом осознала, что я просто-напросто о них забыла (как⁈), я нервно пригладила торчащие в разные стороны волосы и кивнула. — Да, прости. Я… забыла. Секунду!

Уйдя в гардеробную, где заново причесалась и уложила волосы в идеальный пучок, я вернулась в спальню, сама подхватила Егора за руку и мы отправились вниз. При этом обедать мы свернули на нашу кухню, где остальные уже давно поели, но нам было накрыто. Не откладывая дело в долгий ящик, прямо с порога я объявила всем присутствующим (а собрались почти все, не считая «Витязей» и целителей, которые столовались на правой половине), что Егор сделал мне предложение и я ответила согласием. Сегодня празднуем помолвку. В семь. Приглашены все.

Ульяна, коротко взвизгнув, кинулась обниматься, остальные просто начали улыбаться и поздравлять, причем нас обоих и абсолютно искренне, так что обедать мы сели только минут через десять.

Мы уже допивали чай, когда к нам заглянул Савелий, но торопить не стал, махнув рукой «сидите-сидите!», а затем и сам присев на свободный стул.

— Полина, я как всегда по делу. Жанне я позвонил, вылетает уже вечером, удалось билет взять. Парни наверх уже перебрались, с этим тоже проблем не возникло. Я бы хотел обговорить приобретение оборудования для Ярослава. Тренажеры для разработки голеностопа и коленных суставов. Мы их потом в центр поставим. Что скажете?

Мне протянули буклет и к нему сразу счет на два тренажера. И цена такая приятная… «Всего» сто пятьдесят тысяч за оба.

— Да, конечно. Нужна предоплата?

— Нет, по факту, — заверил меня Док. — Отлично, тогда заказываю. Привезут уже завтра к полудню. Места они занимают немного, поставим в комнате, где сейчас живет Демидов. Как раз место у центрального окна свободно. Так-с… — Он совершил звонок, с кем-то коротко переговорил и удовлетворенно кивнул, завершая беседу. — Вот и всё. Ну-с, как настрой, Полиночка? Готовы ещё немного побыть богом? За дело?

— За дело.

Как никогда радуясь тому, что Савелий настолько открытый, говорливый и просто активный мужчина, способный зарядить окружающих позитивом в считанные секунды, я одним махом допила свой чай, улыбнулась Егору, который мне подмигнул, и, чувствуя, как за спиной вырастают самые настоящие крылья, отправилась творить добро и учинять здоровье.

Пациенты были сложными. Все трое. Но не безнадежными.

На каждого ушло часа по полтора, особенно попотеть пришлось с последним — пошло жесткое заражение огненного ядра враждебной стихией, но я, до сих пор пребывая на душевном подъеме, умудрилась объединить свой лед и ментал, и выпустив в ядро бойца сразу сотню золотисто-ледяных нитей-щупов, просто нацепляла на них крупицы чужеродной магии, словно рыбак с кучей удочек, вытянула через рану и… нет, не стала впитывать, а побросала в подставленный Доком лоток. Травить себя я не собиралась. Мне больше нельзя.

Ну а дальше осталось лишь дело техники: восстановить, срастить, заштопать.

К семи мы, правда, не управились, лишь к половине восьмого, зато никто не выбился из сил, даже я. Да, устала, но это была не та выматывающая усталость, как в первые дни, а умеренная и очень приятная. Усталость от успешно проведенной операции и удачно завершенного рабочего дня.

— Приглашаю всех на праздник в честь моей помолвки, — объявила я под конец, когда Сидоренко провел пациенту контрольную диагностику и подтвердил, что мы большие молодцы. — Егор Стужев сделал мне предложение и я ответила согласием. Буду рада видеть вас на праздничном ужине наверху.

— Поздравляю, — первым сориентировался Сергей Анатольевич, улыбаясь так доброжелательно, словно я его чем-то одарила. — Вы замечательная пара, Полина. На какой месяц планируете свадьбу?

— На конец июля, — не стала скрывать. — Не хочу тянуть, а раньше, боюсь, просто не успеем.

— И правильно. Тянуть с этим делом не стоит, — загадочно улыбнулся целитель, словно мы с ним говорили о разных вещах.

Либо… Он знает?

Но как⁈

Немного смешавшись, тем не менее не стала ничего уточнять (а вдруг мне показалось?), после чего выслушала поздравления от других целителей, поймала на себе задумчивый взгляд Ярослава, и поспешила наверх. Стоило как минимум ополоснуть лицо и переодеться.

Глава 4

Когда я вышла из операционной, то тут же попала под прицел внимания сразу трех женщин: Ульяны, Дарьи и Аллы, которые, как оказалось, ждали последней отмашки на нулевую готовность, со смехом сообщила, что мне нужно буквально десять минут — и праздник можно начинать.

— Ну, наконец-то!

В общем, все тут же бодро разбежались кто куда: Дарья на кухню вынимать из духовки горячее, Ульяна за ребятишками, Алла за остальными, кто был внизу, ну а я отправилась наверх, ещё не зная, что вообще надену.

Но точно не спортивные штаны!

И, в принципе… Вот это легкомысленное голубое платье вполне подойдет. В пол, из шифона с подкладом, короткие рукава-крылышки, целомудренный вырез и лента сразу под грудью, а не на талии, так что можно есть столько, сколько хочется. Ресницы мазнуть тушью, в уши серьги с аквамаринами, волосы распустить и на этом всё.

Румянец на щеках лежал сам собой, стоило только подумать о Егоре, алеющие губы тоже не нуждались в помаде, а ноги я сунула в удобные домашние туфли.

Когда я вошла в наш большой зал, то сразу увидела длинный, празднично накрытый стол. Приятно удивилась тому, что Уля догадалась украсить помещение цветами, прислушалась к приглушенной романтичной музыке, играющей из переносной колонки, поискала взглядом Стужева…

Хм, и где он?

В тот же миг словно в ответ на безмолвный вопрос на мою талию легла широкая ладонь Егора, которого я опознала моментально, ведь он сразу же пустил меня под свою броню, растянув её на нас обоих, а когда я повернула голову, то заполучила и поцелуй в губы.

— Отставить целовать невесту до слов «горько»! — на весь зал загрохотал Савелий, пронося мимо нас огромное блюдо с запеченным поросенком. — Гости дорогие, рассаживаемся, не стесняемся. Полиночка, вам сюда.

— Подожди, — Стужев придержал меня за талию и я подняла к нему вопросительный взгляд. — Сначала главное.

Интереса в моих глазах стало больше, домочадцы притихли, музыку тоже кто-то приглушил, а Егор, поражая своими действиями до глубины души, развернул меня к себе лицом, отступил на шаг, медленно опустился на одно колено, не прекращая безотрывно глядеть мне в лицо и улыбаться…

А потом буквально из воздуха вынул золотистую бархатную коробочку, с приглушенным щелчком её открыл и произнёс:

— Полина, в знак моей любви и самых искренних намерений прими это кольцо. И пускай сейчас не свадьба, но я хочу, чтобы ты знала: я сделаю всё, чтобы рядом со мной ты была счастлива. Согласна?

— Согласна, — шепнула такое короткое и до ужаса банальное слово, на самом деле ощущая просто бурю эмоций, которые невозможно было выразить лишь словами.

Искреннюю благодарность, щемящую нежность, безудержный восторг маленькой девочки, для которой сказку сделали былью… И любовь. Настоящую. Яркую. Безграничную!

Моя рука дрожала, пока Егор надевал на нужный палец изящное колечко с крупным, но не громоздким сапфиром в обрамлении бриллиантов. Как раз под новый цвет моих глаз и стихий. Колечко село, как влитое, а Стужев, плавно поднявшись, поднес моё запястье к губам и поцеловал. Да так чувственно, не прекращая смотреть мне в глаза, что я снова стала пунцовой, а Док, словно специально подливая масла в огонь, заявил:

— Вот теперь «горько»!

Его поддержали все присутствующие, начав смеяться, скандировать и даже аплодировать, а Егор, притянув меня к себе, приобнял за талию и поцеловал. Нежно, ласково, но уверенно, не сомневаясь больше ни в чем.

При этом он действовал достаточно тактично, не затягивая и не превращая поцелуй в то, что окружающим видеть не стоило, и отстранился уже через пару секунд, одним взглядом обещая, что это далеко не конец. Но уже не здесь. И точно не сейчас.

Сам ужин прошел для меня в легкой дымке предвкушения. Я что-то ела, пила сок, затем чай с безумно вкусным тортом, смеялась и смущалась над тостами, танцевала, веселилась… Снова танцевала и беззастенчиво подставляла губы под поцелуи, когда разошедшиеся гости снова и снова кричали «горько», словно у нас была не помолвка, а свадьба.

Хотя… Может и так?

Как бы то ни было, застолье продолжалось почти до полуночи, причем детей уложили намного раньше, а потом потянулись на выход и остальные. Потихоньку, в основном парами, но бывало и по одному. Первой мы отправили домой Ренату, причем Егор проследил, чтобы к ней приехало такси и она сама отзвонилась мне уже из дома. Алла, загадочно улыбаясь, ушла вместе с Тимуром. Олег увел Ульяну, а Айдар Алевтину. Покинули застолье и остальные, причем меня Егор увел далеко не самую последнюю, но я даже и не думала сопротивляться. Слишком уж предвкушающим был его взгляд, да и я от него не отставала, точно зная, что выспаться нам сегодня не грозит.

Не сегодня точно!

А потом он увел меня к себе и целовал так нежно, что я млела в его объятиях, ощущая себя бесценным сокровищем. Шептал ласковые слова, от которых горели уши и алели щеки, но я слушала их так жадно, что не простила бы, если б перестал.

Раздевал. Сам…

Никуда не торопясь, словно впереди у нас вечность. Лаская не только кончиками пальцев, но и взглядом. Обнимая не только ладонями, но и аурой.

Раскрываясь навстречу и не пряча ничего. Не таясь. Не стесняясь. Не боясь.

Это было волшебно!

Совершенно иной уровень доверия, нежности и страсти!

Это была уже не любовь.

Это было… Нечто большее! Чему я просто не знала названия!

А может… Наоборот? Может именно это и была любовь?

Та самая. Правильная. Настоящая!

— С-с-сука!

Бокал с недопитым виски отправился в стену и разлетелся вдребезги.

— Тварь!

Туда же отправилась и бутылка с остатками алкоголя, которого он выпил сегодня неприлично много, но облегчения это не приносило.

— Мразь!

Гневный взгляд достался нервно сжавшейся в углу элитной шлюхе, которая битый час старательно вертела перед ним задницей и другими элитным прелестями стоимостью сотка в час.

Сотка тысяч, если что!

И всё без толку!

Мало того, что он не ощутил даже толику возбуждения, что бесило уже не на шутку, так и слова этой мелкой дряни всё не шли из головы. Он старался… Видят стихии, он старался! Унижался. Выполнял волю отца!

Но это уже за гранью. Предпочесть его… Этому… выродку…

— Ты у меня в ногах ползать будешь, маленькая дрянь… пятки лизать… умолять о снисхождении и том, чтобы я тебя трахнул! — прошипел, пребывая в своих мечтах и не замечая, как проститутка, не выдержав энергетического напряжения, сгустившегося в комнате, закатив глаза, теряет сознание.

Как из её носа течет кровь. Как её покидает жизнь…

Его это не интересует.

У него другая цель.

— Барам? Приветствую. Как дела, дружище? Есть для тебя работа…

Это утро отличалось от многих прочих совсем не тем, что началось для меня ближе к одиннадцати.

И не тем, что я встретила его в кровати не одна.

И даже не тем, что началось с поцелуя.

Сладкого. Томного. Многообещающего…

Это утро едва ли не впервые в обеих жизнях было качественно иным. Я была счастлива!

Уверена в себе. В своём мужчине. В том, что это наше первое, но далеко не последнее утро. Одно из многих!

— Доброе утро, — с улыбкой произнёс Егор, ласково целуя в губы примерно час спустя, когда мир перестал кружиться и я смогла нормально дышать, вернувшись из путешествия в страну наслаждений.

— Доброе утро, мой любимый почти муж, — пробормотала я, со смаком пробуя каждое слово на вкус и находя их великолепными.

— М-м… повтори.

— Любимый. М-м, пока ещё жених, — рассмеялась я и коротко чмокнула его в губы.

— Тоже неплохо, — расплылся в хитрой ухмылке Стужев и по очереди поцеловал сначала одну грудь, затем вторую, после этого плавно скользнув ниже и поцеловав живот. — Как у нас дела?

— Ты разговаривает со мной или с моим пупком? — рассмеялась снова.

— С вами обоими, — с умным видом заявил Егор. — С тобой и нашим ребенком, дорогая моя почти жена. Итак?

— Хм, давай посмотрим… — Прикусив губу, я нырнула в себя, вместе с тем кладя руку на мужскую ладонь и раскрываясь перед Егором, чтобы он тоже всё увидел, и моментально разулыбалась. — Поздравляю, папочка, наша крошечка добралась до центральной станции. Думаю, завтра утром определится с местом, где закрепится и будет расти следующие девять месяцев.

— Фантастика…

Егор гулко сглотнул и поднял на меня сияющий взгляд.

— Поль, это так… здорово! Просто нереально! Видеть всё буквально с первых дней! Это так… Черт, у меня слов нет! Я просто дико счастлив! А ты?

— И я, — улыбнулась, когда он вернулся ко мне на подушки и прижалась крепко-крепко, стараясь в этот момент не думать о том, как на самом деле мне тревожно и страшно.

Но это другое. С этим мы справимся. Вместе точно!

— По-оль?

— М-м?

— Мне кажется, ты не договариваешь.

— О, да ты въедливый зануда, оказывается? — фыркнула, щурясь, когда Егор отстранился, чтобы посмотреть мне в лицо.

— Да, есть грешок, — хмыкнул, не прекращая пытливо высматривать в моих глазах ответ на свой вопрос. — Так что? Расскажи. Я пойму, честно. И всё исправлю. Всё решу. Я серьезно.

— Я знаю, — улыбнулась, но с долей грусти. — Но… Ладно. Давай только оденемся и позавтракаем, есть хочу. А коротким разговор не получится.

— Завтрак, точно! Завтраком тебе пренебрегать нельзя, моя чуть-чуть беременная почти жена, — предельно серьезно заявил Стужев, но я всё равно хрюкнула над тем, как забавно это прозвучало. — Давай, умывайся, одевайся, а я пока принесу завтрак.

— Принесешь? — удивилась.

— Да, сюда, — кивнул и хитро улыбнулся. — Хочу позавтракать с тобой. Всё, давай.

И, коротко чмокнув меня в губы, в два счета натянул футболку-штаны и умчался прочь. Ну просто Супермен с моторчиком в одном месте! Карлсон практически!

Хихикнув на забавную ассоциацию, тоже не стала разлеживаться, собрав с пола свою одежду и перейдя сначала в свою спальню, а затем и гардеробную, минуя санузел. Там, поцокав над размазавшейся тушью (ну точно панда!), привела себя в порядок и выбрала на этот день простое домашнее платье. Удобное, трикотажное. Кстати, новое и не самое дешевое, так что если кто и нагрянет нежданно-негаданно в гости, то лицом в грязь не ударю.

Сняла серьги, волосы убрала в хвост, полюбовалась новым колечком, счастливо щурясь, и вернулась в спальню Егора. Он уже был там, накрывая чайный столик самым разным. Тут была и каша, и бутерброды с ветчиной, и оладьи с вареньем в отдельной мисочке, и чайничек с ароматным чаем. И даже нежно розовая роза в узкой вазочке.

— М-м, да ты романтик, — не удержалась от замечания, счастливо щурясь, когда меня перехватили за талию и сладко поцеловали.

— Да. И что?

— Ничего. Мне нравится. Продолжай.

— С радостью.

Рассмеявшись, я позволила усадить себя в кресло и мы с аппетитом позавтракали, то и дело хитро переглядываясь и улыбаясь друг другу. Но когда поели и я вспомнила, о чем мы хотели поговорить, то резко посерьезнела, вздохнула и начала с главного.

— Егор, помнишь, ты говорил, что умеешь сканировать пространство?

— Да, конечно.

— Я… тоже смогла. Ненадолго. Когда впитала третье ментальное ядро. В тот миг меня выкинуло из тела и я увидела мир. Ему плохо. Очень плохо. Зараза уже везде. Это как… — я пыталась подобрать нужные слова и меня вдруг осенило, — как грибница! Её споры уже опутали весь мир, сильнее всего разросшись в тех местах, где живут люди. Думаю, она питается магией. Либо чем-то, что окружает людей. Не знаю, пока не знаю. Но важно другое! Разломы — это грибы. Итог роста грибницы. Чем дольше зреет гриб, тем мощнее разлом. Проблема в том, что этих грибов всё больше и они зреют уже давно. И совсем скоро… Совсем скоро! — Я тоном выделила эту фразу. — Они начнут открываться в нашем мире. Одновременно. Все разом! Уже не разломами, уже не внутри аномалий, а снаружи. Понимаешь? Тысячи. Десятки тысяч! Всего через несколько лет. Я… — судорожно облизнув губы, невольно прикрыла живот рукой, — я этого боюсь. Это будет конец всему. Понимаешь?

— Уверена? — Стужев нахмурился и потер пальцами висок.

— Да. Абсолютно. Но это не всё. Мы вчера разговаривали с Димой, он… — я неуверенно дернула плечом, — тоже чует. Не знаю, как, но чует. Разломы и их готовность открыться. Он говорит, что рядом с особняком больше нет напряжения. Как будто все разломы, какие тут были, уже открылись, и пространство очистилось. И я подумала, — от волнения пересохли губы и я судорожно их облизнула, — что если я не только катализатор их открытия, но и нечто другое? Что если мое присутствие не только вынуждает появляться разломы, но и чистит пространство? Да, я понимаю, — произнесла торопливо, — что это предположение наобум, и пока я никак не могу это подтвердить, но мне это важно! Понимаешь? Я не хочу, чтобы мой ребенок погиб, только родившись!

— Понимаю, спокойно. — Егор вскинул руку, а затем протянул ладонь. — Иди ко мне. Давай.

Я охотно пересела из своего кресла к нему на колени и обняла за шею, а Егор — меня за талию.

— Если всё так, как ты говоришь, то нам действительно необходимо действовать и действовать быстро. И не только нам. Есть у меня один… знакомый. Энтузиаст. Он немного… кхм, скажем так, с придурью. Как считают окружающие. Но глобально он ученый и как раз изучает аномалии, и всё, что с ними связано. Он мульт и отчасти менталист, так что тоже умеет сканировать пространство. И его гипотезы в чем-то схожи с твоими. Он тоже утверждал, что это магическая грибница, и уже не первый год изобретает некий… кмх, пестицид. Пока безуспешно. Я свяжусь с ним. Сегодня же. Узнаю, как обстоят дела с исследованием, как далеко он продвинулся и что понял ещё. Есть целые институты, которые этим занимаются, но я… — Егор поморщился, — не уверен, что стоит связываться с ними на этом этапе. Во-первых, они все засекречены и просто так нам ничего никто не расскажет, а во-вторых, если они узнают, что ты можешь стать ключевым звеном не только в активации разломов, но и в очистке пространства, то, боюсь, тебя просто заберут на изучение. И это в лучшем случае. Не хочу. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнула чуть судорожно. — Сама не хочу. Я очень люблю свою страну и желаю ей всяческого процветания, но не за свой счет и точно не ценой своей жизни. Время есть. Несколько лет точно есть. Просто…

— Просто чем раньше мы решим проблему, тем лучше. Понимаю.

Мы посидели в обнимку ещё немного. Посидели бы и дольше, но в дверь со стороны моей спальни раздался на диво деликатный стук, а затем и покашливание, которое я мигом узнала.

— Да, Дим, входи!

Поручик, являя нам безупречное знание манер, вошел и учтиво поклонился.

— Добрый день. Полина, Егор. Поздравляю с помолвкой. Знайте, я искренне счастлив видеть вас вместе. — Он улыбнулся нам обоим, но сразу посерьезнел. — А теперь о деле. Полиночка, ты рассказала жениху о нашем разговоре об аномалиях?

— Да, уже, — кивнула и попыталась встать с колен Стужева, чтобы пересесть в своё кресло, но он не пустил, лишь крепче прижав к себе. Выпутываться с боем не стала, мимолетно улыбнувшись, но, глядя в предельно серьезное лицо Ржевского, с беспокойством уточнила: — Что случилось?

— Ещё ничего, краса моя, — успокоил меня предок. — Но я… Думаю, нашел аномалию, которая откроется совсем скоро. Мне кажется, я начал чувствовать их лучше. Возможно, из-за нашей с тобой связи. Возможно, из-за того, что ты сама с каждым днем становишься сильнее. Я хотел бы предложить проверить нашу с тобой версию. Что скажете?

— Активировать её принудительное открытие и посмотреть, очистится ли пространство? — конкретизировал Стужев.

— Да, — кивнул поручик и взглянул на меня. — Я понимаю, что во время активации разлома тебе снова станет плохо, но… Можно ведь подстраховаться амулетами?

Ох, черт! Как я могла забыть? А ведь мне точно станет плохо…

Я с тревогой уставилась на Егора, он тоже помрачнел, сильно нахмурился и с некоторым напряжением произнёс:

— Нам нужно посоветоваться с Савелием. Сказать ему, чтобы подобрал оптимальный амулет и остальное. И лучше сейчас, когда мы знаем, где именно находится аномалия, чем ты напорешься на неё случайно. Согласна?

Поколебавшись, я с неохотой кивнула. Правильно, всё правильно. Безопасность ребенка превыше всего. Тем более сейчас, когда он такая крошечка.

— Я схожу за ним. Пять минут.

Глава 5

Я всё-таки вернулась в своё кресло, Егор ушел, а я, посмотрев на Ржевского, решилась:

— Дим, я могу доверить тебе ещё один секрет?

— Конечно, Полиночка. Что случилось?

— Я беременна. — Прикусив губу от смущения, я смотрела на то, как постепенно озаряется восторгом лицо призрака, а он сам, изобразив нечто странное, но лихое, завершает пируэт восторженным воплем.

— Да! Да!!! Радость моя, я так за вас рад! Боги, ты даже не представляешь! Так вот, что я чувствую! А я уже всю голову сломал, что с тобой творится!

— Что? — растерялась.

— Да последние пару дней, — он нервно рассмеялся, — ты у меня как будто двоишься. И чувствую я тебя не в пример острее чем раньше. Да и сам… Не знаю. Сложно объяснить. Как будто могущественнее стал! Знаешь, такое бывало… Давненько. Когда род Ржевских состоял из нескольких мужчин. Словно каждый из них делился со мной толикой энергии. Значит… Ты беременна. Полиночка, мои поздравления. Давно?

Оценил уровень моего смущения и сам хлопнул себя по лбу.

— Всё-всё, вопрос снят. Конечно, недавно. А свадьба когда? Надеюсь, до родов?

— Через пять недель, — проворчала, но с улыбкой, а затем подняла палец. — Но это секрет! Слышишь? Моя беременность. Не хочу, чтобы о ней судачили посторонние. Егор знает, я сказала ему вчера, но другим говорить пока не хотела. Ты же знаешь, я сама всю жизнь росла с клеймом незаконнорожденной, не хочу, чтобы мой ребенок через это прошел.

— Понимаю, Полина. Всё понимаю, — предельно серьезно заверил меня Ржевский. — Я могила! Но теперь, получается, тебе ничем таким заниматься нельзя? Самоубийственным, я имею в виду.

— Нельзя, — вздохнула. — Но мы уже договорились с Егором, что я постараюсь беречься по максимуму. Уровень у меня высокий, стихий хватает. После того, как освоила целительство, так и вообще…

Я оборвала себя на середине фразы, когда в спальню вошли сразу двое мужчин: Егор и Савелий, причем последний нес свой чудо-кейс и выглядел взволнованным. Судя по всему, Егор ему ничего конкретного не сказал, просто позвав с собой, и я невольно улыбнулась.

— Полиночка, вы меня пугаете, — сходу заявил Док, подойдя ближе. — Доброе утро, кстати. Что болит?

— Ничего, — улыбнулась ему. — Чувствую себя как никогда прекрасно.

— В чем подвох? — Савелий посмотрел на меня, на Егора, на Ржевского, который ему учтиво кивнул, и снова на меня.

— Я чуть-чуть беременна.

— О-о…

Стоит отдать мужчине должное — он быстро взял себя в руки, после чего улыбнулся, распахнул свои медвежьи объятия, в которые я со смехом шагнула, и на диво бережно приобнял.

— Поздравляю, ваше сиятельство. Искренне и от души. А меня зачем позвали? Если что, я не акушер. Я с этим делом малость того… Не очень.

— Спасибо, но с акушерством я точно сама разберусь, — рассмеялась снова и глянула на Егора.

Слово взял он. При поддержке Ржевского рассказал обо всем, что мы уже успели обсудить. И свои мысли, и доводы своего знакомого, и мои догадки, и даже предположения призрака. И под конец резюмировал:

— Нам нужно, чтобы ты подобрал Полине оптимальный амулет, может даже артефакт. Он не должен экранировать её суть, но должен сразу начать подпитывать, если пойдет резкий отток сил, чтобы раскрытие аномалии не шло ей во вред.

— Ага… Ага… — С умным видом потерев подбородок, Док распахнул свой кейс и заглянул в его волшебное нутро. — Хм, ну вот так сходу могу предложить только вот эту вещицу. А вообще задача любопытная. Что б ещё и не экранировал… Да, это надо покумекать и с одним человечком обсудить. А пока вот. Неказисто, но действенно. Полина, примерьте и скажите, что чувствуете.

Мне протянули грубовато выполненную довольно крупную «восьмерку» из магически насыщенного металла с разноцветным напылением. Причем к цепочке артефакт был прицеплен не за одно ушко, а сразу за два, так что на мою грудь «восьмерка» легла на стоя, а лежа.

— Бесконечность? — задумчиво хмыкнул Стужев. — Да, неплохо. Должно сработать. Полина, что чувствуешь?

Прислушавшись к себе, пожала плечами.

— Принципиально нового ничего. Вижу, что магически насыщенный металл с напылением разных стихий. Чувствую, что внутри полно энергии.

— Так и есть, — подтвердил Савелий. — Отторжения или тяжести нет?

— Нет.

— Отлично. Так где, говорите, разлом зреет? — обратился он уже к Ржевскому. — А уровень и оттенок случайно не видите?

— Нет, — поручик развел руками. — Я и сам разлом не вижу, скорее ощущаю место, где пространство особенно напряженно и даже слегка подрагивает. Как… — он задумался и щелкнул пальцами, — похоже на нечеткое биение пульса. Неровное, прерывистое. Такое… мерзковатое, если честно. Тревожное.

— Очень интересно! Очень! — с нескрываемым энтузиазмом воскликнул Савелий и переглянулся с Егором. — Голубчик, а покажите нам его сейчас, а? Мне и командиру. Может и мы что почуем? Это будет настоящий прорыв в ликвидации аномалий! — Док обернулся ко мне. — Полиночка, вы ведь не против пока обождать нас здесь? Мы быстро обернемся. Буквально за пару часов.

Хмыкнув, с улыбкой покачала головой.

— Да, конечно. Мне есть чем себя занять. — И взглянула Егору в глаза. — Будьте осторожны.

— Всегда, — заверил он меня и, поцеловав в губы, кивнул Доку. — Собирай наших, пусть будут готовы заранее. И ещё, — взгляд на меня, мимолетная улыбка и просьба, но снова к Савелию: — О том, что Полина беременна, никому. Сам понимаешь, нам сейчас лишняя огласка не нужна.

— Само собой, — предельно серьезно заверил нас «Витязь», улыбнулся мне, еще раз поздравил и поспешил на выход.

Ржевский увязался за ним, а Егор начал собираться, первым делом поцеловав меня снова, но на этот раз гораздо крепче и слаще, а затем ушел в ванную.

Я тоже не стала маяться без дела, предпочтя уйти вниз и сразу узнав, что там только меня и ждали — буквально с минуты на минуту должна подойти швея с помощницами, чтобы снять с нас мерки для платьев на свадьбу Дарьи, ну а Уля, добрая душа, сходу поинтересовалась:

— А вы уже думали, где и как будете праздновать свою?

— Неа, — улыбнулась я. — Ни единой мысли! Но если подумать…

Вчера, пока мы искали «тот самый» цвет, в котором будет исполнено торжество Даши и Савелия, мне понравился ещё один вариант. Не самый яркий и «богатый», скорее нежный и летящий, но сейчас я в первую очередь вспомнила о нём и подумала: а почему бы и нет? Тем более швея сейчас подойдет, озадачим её сразу двумя платьями для каждой!

— Мне вот этот вариант понравился.

Быстро найдя в своём телефоне нужные картинки с разноцветными шифоновыми платьями, которых объединял в первую очередь крой, а во вторую — пудровый оттенок цвета (розового, голубого сиреневого, желтого и других), я увидела в глазах присутствующих одобрение и поддержку. Им моя задумка тоже понравилась. Решено!

Осталось всего ничего: понять, где мы будем праздновать, кого именно звать и как будет выглядеть платье невесты, то есть моё. Но с этим можно будет разобраться и позже.

Пока же я дождалась швею, попросила снять с меня мерки сразу после Дарьи, предупредив, что у меня намечены кое-какие срочные дела, проговорила со швеей и её помощницей второй комплект платьев уже на мою свадьбу, убедилась, что мы друг друга поняли и проблем не возникнет, дала Уле полный карт бланш на использование счета рода (но потом чтобы отчиталась), и с удивлением узнала, что приобретение нарядов для подружек невесты оплачивает Док.

Разумно. Это мы с Улей можем спокойно позволить себе купить платье на один раз даже за десять-пятнадцать тысяч (а то и дороже), но та же Ирина или Аля позволить себе такое не могут. Тем более для детей платья и костюмчики тоже решили шить. Не пойдут же они в чем попало? А на праздник приглашены все.

В общем, я тоже жмотиться не стала и сразу объявила, что все до единого наряды на мою свадьбу будут оплачены со счета рода, включая костюмы для Прохора, Валентина и мальчиков. И никак иначе! Кстати, нам нужно заранее иметь в виду даже Жанну и её сына. Если сработаемся, она тоже будет приглашена на обе свадьбы.

Дарья согласилась, Уля записала себе в блокнот этот пункт, а ещё через десять минут подошла и сама Жанна, за которой сходила Алевтина.

Женщина прилетела ночью, её ездил встречать Тимур, но уже с утра она перезнакомилась со всеми домочадцами и даже провела первое занятие с Ярославом. Довольно высокая, стройная, с короткой мальчишеской стрижкой каштановых волос, умными карими глазами и довольно привлекательная, но какая-то… грустно замученная, она понравилась мне сразу.

Своим спокойствием, рассудительностью, основательностью. Она говорила неторопливо и только по делу, улыбалась очень мало, но вела себя доброжелательно и даже предупредительно. В гостиную она пришла с сыном, однако тот сразу убежал играть с Машенькой, охотно поделившись с ней машинкой, но я видела, как Жанна постоянно отслеживает его перемещение взглядом. Тревожным, настороженным.

Какие же мужчины всё-таки мрази… Не все, нет. Но я знаю этот взгляд. И мне знакома подобная грусть и замученность.

Но пусть только попробует её бывший сюда сунуться! Я ему устрою «сладкую» жизнь!

Как бы то ни было, Жанна согласилась снять мерки, немного настороженно, но поблагодарив за приглашение сразу на две свадьбы, а потом к нам заглянул невидимый Ржевский и поманил меня на выход.

— Да? Что? — разволновалась сразу, стоило только выйти в холл подальше от лишних ушей.

— Спокойствие, Полина, только спокойствие! — моментально осадил меня призрак. — У нас всё в порядке, но без тебя никак. Вообще никак. Хотя Стужев и почуял напряжение, но меньше, чем я. Разлом на бойцов никак не реагирует, как и они на него. Меня послали за тобой спросить: пойдешь?

— Конечно! — Я даже возмутилась. — Какие разговоры? Если есть шанс открыть не созревший разлом и ликвидировать угрозу до того, как она обрушилась на окружающих сама, я конечно же это сделаю!

— Хорошо-хорошо. Тогда переоденься.

И то верно.

На это ушло от силы пять минут, причем пока переодевалась, вспомнила, что в фургоне у меня больше нет запасной одежды и обуви (но сумка осталась там), так что сунула новую «запаску» в первый попавшийся пакет и, поправив на груди артефакт, отправилась следом за поручиком.

Идти было совсем недалеко, буквально метров триста вниз по реке в сторону «Водоканала», но сам разлом, по словам Ржевского, находился не на территории предприятия, а с этой стороны забора, причем довольно удачно — в лесочке из семи берез и одной сосны, в стороне от дороги.

При этом дороги, как таковой, тут тоже не было — это были задворки жилого дома. Вообще прекрасно! В идеале, наверное, стоило вообще дождаться сумерек, но призрак уже намекнул, что «Витязи» перекрыли территорию, разложив в ключевых точках артефакты, искажающие пространство, а потом я увидела это и сама.

Просто лесочек. Даже не лесочек — рощица. Рощица, как рощица… Пока из ниоткуда ко мне не шагнул Стужев и не взял за руку, лично переведя через невидимую границу.

А потом…

— Началось! — выпалила я, всего через несколько секунд ощутив легкое головокружение, так что даже не пошатнулась, начав озираться. — Там!

— Есть! Есть открытие! — с восторженным азартом завопил Док, когда в пятнадцати метрах от нас с Егором образовался блекло-серый разлом. — Полина, как самочувствие?

Ощущая прежде всего руки Стужева, который прижимал меня к себе так крепко, как только мог, до кучи умудрившись окутать и своим энергетическим щитом, я с удивлением и облегчением констатировала, что второго энергетического удара не было вовсе. Только ли из-за артефакта? Или из-за близости Егора?

Пришлось говорить, как есть:

— Все прекрасно, но эксперимент не чистый. Егор прикрыл меня своей аурой.

— Извини, инстинктивно, — с легкой досадой поморщился Стужев и всмотрелся в непривычно серый цвет разлома. — Хм, странно… Никогда такого не видел. Что за стихия? Это точно не металл и не туман…

— Я гляну, — вызвался Ржевский, пока остальные лишь активировали броню, встав полукругом, чтобы успеть отразить первую атаку монстров, если те пожелают выбраться наружу.

Не было призрака всего секунд десять, после чего он вышел с весьма озадаченным выражением лица и произнес:

— Я не знаю, что это. Это надо видеть. Мне показалось, что это… зародыш. Чего-то. Ни одного чудовища, ни толком пространства. Серо-белая бесконечность и в центре трехметровое яйцо, внутри которого что-то есть.

— Странно, — нахмурился Стужев. — Разлом ведь не мог не созреть? Он бы тогда просто не открылся. Даже минимальный, первого уровня содержит в себе десяток тварей и босса. Полина, активируй доспех и стой здесь. Док, прикрываешь. Остальные за мной, максимум внимания!

И хотела бы возразить (ох уж это моё любопытство!), но силой заставила себя промолчать и остаться на месте. Мужчины ушли, а я, послушно активировав доспех, прижалась спиной к ближайшей березке и попыталась проанализировать свои ощущения, заодно блеснув дедукцией.

— Савелий, какие стихии вы знаете? С какими уже встречались? Точно ничего похожего?

— Не припомню, — качнул головой «Витязь». — Давайте методом исключения, я и сам в растерянности. Это точно не огонь, вода, земля, природа, камень, песок, яд, кислота, регенерация…

Он перечислял и перечислял, я кивала, соглашаясь, и в итоге у нас осталось всего несколько вариантов: воздух, иллюзии, интуиция, целительство и кровь. После некоторых раздумий, мы исключили кровь и целительство. Интуиция тоже была скорее не даром, а свойством.

— Воздух или иллюзии? — нахмурилась я. — Опасно…

И бросила недовольный взгляд на овал портала, увидев, что он начал слегка пульсировать и наливаться алым цветом. И мне это ой как не понравилось!

— Док…

— Вижу. Идем.

Даже не подумав отказываться и оставаться на месте в мнимой безопасности, я оставила пакет со сменкой на травке, вошла в разлом следом за Савелием, который предусмотрительно прихватил свой чудо-кейс с собой, и почти сразу увидела примерно в ста метрах от выхода и «Витязей», и единственный условно живой объект в этом действительно жутковатой серой бесконечности.

Это было похоже на огромную комнату без стен и потолка — лишь ровный серый пол и серый свет из ниоткуда. И серое, отчетливо пульсирующее яйцо, внутри которого что-то точно зреет и даже шевелится…

— Это энергетический вампир! — моментально поняла я, стоило подбежать ближе и увидеть, как трое из четверых бойцов проткнуты тысячами тончайших пульсирующих нитей и подвешены в метре над полом, и лишь четвертый — Стужев — отбивается от них мечом, испепеляя в одно касание, но не может подойти ближе чем на пару метров.

Кстати, Ржевский тоже был пленен этими жгутиками и не подавал признаков жизни, что испугало меня намного больше. «Витязи» хотя бы светились, давая понять, что ещё живы…

— Полина, назад! — рявкнул Стужев, увидев нас с Доком. — Савелий, нужен яд. Думай! Эта тварь перерабатывает стихии без ущерба. Она их просто поглощает. Нужна немагическая отрава. Срочно!

Док, кивнув, закопался в свой кейс, а я, видя, как постепенно тускнеют доспехи ребят, прикусила губу и тоже задумалась, как быть. А если…

Подойдя ещё немного ближе, но так, чтобы точно остаться вне досягаемости энергетических щупов яйца, я расставила руки для удобства концентрации, сформировала золотистую сеть ментала и, понимая, что действовать необходимо резко и жестко, чтобы тварь не успела среагировать, метнула её вперед, приказывая подчиниться.

И…

Нет. Увы. Она просто её поглотила.

Вот тварь!

А если бактерию? Гнилостную, а?

Пошарив глазами вокруг себя, но не увидев ничего, что можно было бы заразить отравой, я не придумала ничего умнее, чем порезать себе палец и выдавить немного крови в ладонь другой руки, где сформировала обычный каменный дротик. Уже эти капли я заразила всем, что только пришло на ум, и метнула снова.

Яйцо со смачным «хлюп» поглотило и этот презент, но я не мешкала и в самый последний момент пустила по зараженному снаряду просто бешеную регенерацию, которая, в случае удачи и попадания в благотворную питательную среду, позволит гнили расплодиться в считанные секунды.

И?

Да!

Эффект был виден сразу. Сначала дернулись и свернулись внутрь щупы, которые атаковали Стужева. Затем я увидела, как нутро яйца начало отчетливо темнеть, а по скорлупе пошли трещины. Попадали на пол бойцы и Ржевский, больше не удерживаемые жгутиками.

— Назад! — снова выкрикнул Егор, подбегая ко мне и прикрывая своим энергетическим щитом за секунду до того, как оно взорвалось ошметками гнили, и пространство тут же дико завоняло сероводородом и прочей дрянью.

— Фу-у-у… — не удержалась, прикрывая нос ладонями, хотя прекрасно знала, что это бесполезно, ведь и так лицо закрывал шлем доспеха, по идее предотвращая попадание вредных веществ в легкие.

Это как же тогда оно воняет на самом деле⁈ Полноценная газовая атака!

— Мда… — крякнул Савелий, все ещё сидящий рядом с кейсом, а потом тяжко вздохнул: — Стужа, прости старика, но у меня нет ничего не магического. Пожалуй, надо исправляться. Полина, вы как всегда на высоте. Что с ядром? Тоже всмятку?

— Я гляну, — тут же предупредительно вскинул руку Егор, снова одним жестом приказывая мне оставаться на месте.

Дошел до места, где возвышалось яйцо, разгреб воняющую кучу руками, озадаченно хмыкнул и поднял с пола относительно небольшой серый шар размером примерно с мужской кулак.

— Есть. Целое. Да уж, дрянь та ещё… — поспешив убрать добычу в сумку, командир махнул нам рукой. — Док, давай за носилками. Поспешим. Не нравится мне этот разлом…

Глава 6

В итоге пока Стужев и Савелий спешно выносили бессознательных ребят одного за другим, я нашла Ржевского и попыталась привести его в чувство. Больше всего пугало то, что он стал полупрозрачным («Витязи» его вообще не видели), а ещё не осязаемым — мало того, что моя ладонь проходила сквозь него, так ещё и по щекам похлопать не получалось.

Но не могу же я его тут оставить!

В итоге пришлось экстренно шевелить извилинами и обращаться к менталу, а так же регенерации. Хоть что-то да должно помочь!

И у меня получилось! Покрыв призрака золотой сеточкой ментального контроля и пустив по ней регенерирующий импульс, я добилась того, что он вздрогнул всем телом, затем выгнулся, словно я пропустила по нему ток, следом резко сел, начал взволнованно озираться и только через пару секунд уставился на меня.

— Полина? Что произошло? Я умер?

— Ты ожил! — рассмеялась с откровенным облегчением и хотела уже обнять, но мои руки прошли сквозь него. — Черт… Дима, я так испугалась! Ты был похож на мертвого!

— Знаешь, я и был мертвым… — растерянно пробормотал поручик, начав лихорадочно себя ощупывать, а затем встал, подавая мне руку, но мы снова не смогли друг друга коснуться. — Хм, а вот это мне не нравится… Что вообще произошло? И чем так мерзко воняет?

— Тварь была энергетическим вампиром. Она питалась вашей энергией, — пояснила я, вставая сама. — Мне удалось заразить её гнилью и она протухла.

— Ну слава богу! — шумно выдохнул Ржевский и обратил внимание на Стужева и Дока, которые бодрой рысью возвращались за последним «Витязем» — Олегом. Нахмурился, тревожно взглянул на меня и спросил: — Кто-то еще пострадал?

— Олег, Айдар и Денис, — не стала скрывать я и махнула ему рукой, предлагая тоже уйти из этого жутковатого места. — Тварь сумела подцепить ребят на свои крючья, которые выкачивали из них энергию. Надеюсь, живы. Доспехи чуть светятся, значит большой опасности нет. Надеюсь, это обычное энергетическое истощение. Сам как?

— Как после недельного запоя, — ворчливо признался призрак. — Полина, а как ты меня оживила? Можно еще десять порций?

— Для тебя хоть сотню! — рассмеялась с облегчением, но когда мы вышли из разлома, добавила: Только чуть позже, хорошо? Сначала помогу ребятам, а потом займемся тобой. Мне тоже очень не нравится, что ты потерял сознание. Это очень опасно, особенно в разломе. Я даже вынести тебя не могла. А если бы он закрылся, пока ты внутри?

— Не думаем о плохом, Полиночка, не думаем! — вскинул руку поручик. — Всё у нас будет хорошо, иначе просто не бывает. Мы Ржевские!

И то верно.

Так как Док уже успел вызвонить Бориса и тот подъехал на своём фургоне ближе, то парней уже погрузили внутрь. Стужев остался следить за разломом, дожидаясь его закрытия, Ржевский тоже изъявил желание побыть в роще, чтобы потом изучить фон, ну а мы отправились домой.

Не рискуя ничьим здоровьем, уже в операционной я одного за другим вскрыла доспехи «Витязей» и, посоветовавшись с Доком и Сергеем Анатольевичем, проконтролировала впитывание энергетических ядер пациентами. Щену Савелий сунул в руку огненное ядро, Айдару металлическое, а Жуку водяное. И правильно, пусть становятся сильнее! А то где это видано? Что ни разлом, то потеря сознания! Сколько можно?

Сама я все три раза придирчиво контролировала, чтобы ядра усваивались постепенно, тонкой струйкой, не перегружая организмы бойцов шквалом энергии, и именно это по словам Сидоренко было оптимальным вариантом энергетической подпитки. В итоге все трое очнулись снова полными сил и даже выразили желание закрыть ещё разлом-другой. Кулаки так и чесались.

— Ждем командира, — категорично заявил Док. — Как скажет, так и будет. А пока бегом разминаться на тренажеры! И чтоб без нового уровня не возвращались! А то удумали мне тут помирать накануне моей свадьбы! Охламоны! С того света достану и верну! Будете у меня вместе с Ржевским покой мирных граждан охранять!

Посмеявшись, тем не менее бойцы задумались, а потом дружно поинтересовались: сколько ещё нужно поглотить ядер, чтобы повысить уровень. Ну очень актуальный нюанс!

— Думаю, ещё по два-три, а то и по четыре, — прикинул Док, перед этим просканировав каждого. — Будем делать ежедневно под присмотром Полины. Благодаря её контролю, поглощение идет мягко, без рывков. До двойки догоним всех, даже не обсуждается. А потом будем поглядеть. Всем всё ясно? Марш разминаться!

— Так точно! — рявкнул дружный хор и все трое умчались в сторону спортзала.

— А вы? — поинтересовалась у Савелия, который о чем-то глубоко задумался. — Не хотите стать сильнее?

— Да вроде бы и хочу, — хмыкнул Док, — да только целительских ядер, как таковых, боюсь, в природе не существует. Не видел, не слышал, даже не читал. Аномалии же сплошь агрессивные, а целительская энергия — она другого толка. А ментал употреблять не рискну, даже не предлагайте.

— А регенерацию? — предложила я. — Я помогу. Если пойдет отторжение — изыму, я справлюсь. Эй, Док… соглашайтесь! — С каждым новым предложением эта идея нравилась мне всё больше. — Сделаем из вас универсала. Замените меня, когда я… ну, сами знаете. У вас получится, я чувствую! И Ярослава привлечем. Нас уже трое! Не придется никому надрываться и в случае чего сможете оказывать помощь бойцам даже на месте. А?

— Вот умеете вы соблазнять, Полина, — крякнул Савелий. — А вот согласен я! Черт с вами! Сейчас?

— Да.

Ну а чего тянуть, да?

В итоге, никому ничего не сказав и шифруясь, как малолетки, мы с ним заперлись в операционной, сам Савелий лег на стол, я встала рядом с банкой нужных ядер наизготовку, и вложила первое в мужскую ладонь.

Я видела, Савелий дико волнуется, сама тоже ощущала определенный мандраж, но первое поглощение прошло хорошо. Пускай у Дока и выступил пот на висках, а губы пересохли, да и сам он несколько раз морщился от явно не самых приятных ощущений, тем не менее я сумела помочь ему поглотить новую для него стихию и плавно ввести её в ядро, смешав с основной целительской энергией.

Затем под моим присмотром он провел малую циркуляцию, мы убедились, что не происходит ни отторжения, ни отравления, и Док поглотил ещё два ядра. Последнее далось ему уже с усилием и мы сразу поняли, что пока всё. Хватит. Не стоило перегружать не самый юный организм непривычной ему энергией, чтобы не схлопотать передоз и энергетическую кому.

Зато в тренажерный зал Савелий практически побежал. Вприпрыжку!

Сама я, радуясь, что мои планы по расширению состава универсальных специалистов претворяются в жизнь даже быстрее планируемого, для разнообразия сходила в свой кабинет, заглянув в ноутбук и на почту рода и обнаружила там ряд отчетов от Банщикова по разломам. Почитала, порадовалась, полюбовалась на количество нулей на счету рода и снова спустилась вниз, на полдник. Ну или обед, ведь его мы с Егором пропустили, позавтракав только в двенадцатом часу.

Неожиданно позвонил Потапов и, искренне извинившись, информировал, что в течение суток прибудут сразу три борта из разных точек нашей необъятной страны: почти одновременно открылись крупные разломы в Магадане, Владивостоке и, внезапно, в Тбилиси, который территориально входил в состав империи. При этом майор клятвенно заверил, что из Владивостока вместе с ранеными едет один, а из Тбилиси сразу два квалифицированных специалиста, так что проблем по идее возникнуть не должно. Медикаменты и расходники тоже будут, даже не вопрос.

Это здорово…

Но как насчет палат? Каждый борт везет от пяти до восьми бойцов, в общей сложности — двадцать. А мы ещё вчерашних не выписали вообще-то!

Опять уплотняться? Так банально некуда!

В общем, я заглянула в тренажерку, где мужики азартно тягали железо, порадовала Дока всей этой замечательной информацией, на что он смачно ругнулся и пообещал научиться отращивать министрам рога и свиные пятачки, а потом мы начали думать. В принципе тех, кто поступил в понедельник, можно было уже выписывать. Но тех, кого оперировали только позавчера, ещё нет. Итого двадцать семь человек. Тогда как у нас всего четыре палаты по четыре кровати. В каждую можно поставить максимум ещё одну кровать, итого двадцать.

Куда девать ещё семерых?

— Ну, допустим, ещё четверых можно временно разместить в операционной, — прикинул Савелий. — Остаются трое. Нда, задачка уровня «тетрис» — впихнуть невпихуемое… Не в коридоре же их держать, в самом деле!

— В гостиной? — предложила. И самой этот вариант не нравился, но вариантов не оставалось.

— А почему бы, собственно, и нет? — вдруг хмыкнул Док. — Только не в нижней, а в верхней, а? И тех, кто уже на поправку идет. Можно даже всех семерых. У нас вроде никаких посиделок в ближайшие два-три дня не планируется? А парней предупрежу, чтобы лишний раз по этажу не шастали. В туалет только внизу, и в гостиную только в правом крыле, а?

А это мысль!

— Так и сделаем, — обрадовалась я и отправилась к Ульяне — давать задание на приобретение недостающей мебели.

После этого зашла к себе и распечатала документы по раненым, среди которых оказался юный княжич Ираклий Эристов (грузин), затем графский наследник Анатолий Ходкевич из Магадана и напоследок внук генерала Саранцева, Евгений. Генерал был уже в отставке, но Потапов указал в примечании, что прежде курировал службу внутренней безопасности.

И это помимо трех баронетов и одного барона.

Блеск!

А обычные люди в «Витязи» служить больше не идут, да?

Как бы то ни было, унывать я не собиралась и, не поленившись дочитать до места, где Потапов обозначил примерное время прибытия каждого борта, отметила, что грузины прилетят к полуночи, вертолет из Магадана — в районе полудня следующего дня, а ещё через час и последний. При этом именно первая вертушка доставит восьмерых довольно сильных бойцов (большинство тройки-четверки, один ультра), из Магадана везут пятерых и тоже довольно сильных, а из Владивостока семерых, но там преимущественно пятерки, один шестого ранга.

Да уж, попотеть придется всем!

Одно радует — разломы уже закрыты и «добавки» не будет.

Пока обсуждали с Савелием и Сидоренко примерный план действий, вернулся Стужев, обрадовавший нас, что разлом закрылся и ни он, ни Ржевский пока больше не почуяли напряженность в пространстве. К сожалению, прямо сейчас повторить эксперимент не получится: и мне, и Савелию стоит отдохнуть перед множеством операций, да и ребятам лишний раз рисковать не стоит, чтобы быть отдохнувшими и готовыми выехать на любой другой вызов.

Я же вдруг вспомнила, что завтра у нас суббота, то есть как минимум нерабочий день у Ренаты, так что наведалась к ней и поинтересовалась, есть ли у неё кто на примете.

— Знаешь… Нет, — покачала головой моя пока единственная палатная медсестра. — В стоматологии я не прижилась, ни с кем не сдружилась, да и специфика там совсем другая. С нашего курса почти ни с кем не общаюсь. Это тебе надо у Аллы или у Ольги узнавать. Ну или у Анатолия Петровича. Я про Румянцева, ректора медуниверситета. Ты ведь с ним в хороших отношениях?

Точно! И как я могла забыть?

Тут же позвонив Румянцеву, обрадовала его тем, что нам снова везут работу, и нет, не стала просить о врачебной помощи, а вот совета попросила. Найти мне толковую медсестру, которая согласится выйти на работу уже завтра. А лучше подъедет сейчас, чтобы я на неё глянула и одобрила.

— Да, умеете вы озадачивать, ваше сиятельство, — усмехнулся мужчина. — Дайте мне полчаса и я вам отзвонюсь.

Прошло двадцать минут и Анатолий Петрович обрадовал меня, что есть у него кандидатура порядочной женщины. Пятьдесят пять лет, вдова. Екатерина Станиславовна. Последние полгода не работала, ухаживала за тяжело больной матерью, но похоронила её чуть меньше месяца назад, ищет работу. И вроде нигде прямо не отказывают, ни ничего хорошего уже не предлагают — возраст. А опыт у неё хороший. Оперблок, хирургия, травматология. Последние четыре года даже старшей отработала, но сейчас все вакансии заняты, и она готова работать хоть палатной, хоть операционной — жить-то на что-то надо. Пенсию она, конечно, получает, но с зарплатой эти деньги не сравнимы — меньше половины.

— Жду, — заверила мужчину, мысленно потирая руки. Если выгорит, будет у меня и старшая! Толковый руководящий состав тоже просто так не найти, многие с гонором и своим видением идеального отделения.

А ведь по уму мне их надо несколько! Каждую в своё отделение. Но это потом, как госпиталь заработает. Хотя, если подумать, искать персонал надо уже сейчас. Осталось-то всего ничего — каких-то две, максимум три недели!

Как я и надеялась, Екатерина Станиславовна Чернова подъехала в течение сорока минут. Приятная ухоженная женщина с затаенной грустью в глазах, она очень внимательно выслушала меня, затем рассказала о себе, мы заглянули в палаты и затем в сестринскую, где она пообщалась с Ренатой, но в моём присутствии, и когда стало ясно, что женщина готова выйти на работу уже завтра и её всё устраивает (как и нас), я провела ей экстренную диагностику. Убедилась, что никаких противопоказаний к допуску нет и из всех болячек — небольшой невроз и хроническая усталость, попросила приобрести мультивитамины и пропить курс, а так же позвонила Зое, чтобы она оформила мне нового работника.

Пока палатной медсестрой на двенадцатичасовой рабочий день (они будут с Ренатой сменщицами два через два), а дальше видно будет. Покажет себя хорошо — поговорим о должности старшей в какое-нибудь из отделений госпиталя. Всё-таки палатными пусть работают молодые и не особо опытные, а старшими нужно брать тех, кто разбирается во всех тонкостях нашей работы.

Когда и этот не самый сложный, но достаточно важный вопрос был решен, я отыскала Ржевского, которого к своему удивлению обнаружила в гостиной правого крыла, где он вместе с остальными мужчинами с интересом смотрел научную передачу об истории машиностроения (но его никто не видел), и позвала к себе.

Вместе мы поднялись в кабинет и там я, усадив его в кресло и снова для верности окутав мелкой ментальной сетью, пустила по нему разряд энергии регенерации.

— Ну как?

— Ух, бодрит! — воскликнул поручик, лихо подскакивая на ноги и даже пробежавшись до окна и обратно. Подошел ко мне, аккуратно коснулся и аж просиял, когда у него получилось. — Полиночка, ты моя радость! В следующий раз не раздумывай — реанимируй меня сразу! Хм, как думаешь, а с другими так можно?

— Не думаю, — качнула головой. — Всё-таки ментал — штука опасная, не хочу навредить им, не понимая, что делаю.

— То есть… — гусар уставился на меня с некоторым возмущением, — ты действовала наобум?

— Ну да, — я улыбнулась. — Но, как видишь, всё получилось. Да ладно, не трясись. Ты всё равно мертвый. Куда мертвее?

— Вот знаешь… кхм! Не утешила.

Поворчав, но недолго, поручик снова меня поблагодарил, галантно расцеловал руки и, заявив, что отправится на поиск новых пространственных возмущений, убыл на улицу. Я же, прикинув, чем стоит заняться, едва не шлепнула себя по лбу. Вот я балда!

О пациентах-то мы подумали, а вот о врачах, которые к нам тоже летят, нет!

И я снова отправилась на поиски Савелия.

К счастью, о врачах подумал он, да и остальные наши целители, если уж на то пошло — я как раз увидела распечатки документов в их руках и застала момент обсуждения, с кого лучше начать. При этому уже было решено, что Щен и Борис, как самые мобильные, временно переедут со своими кроватями прямо в спортзал (я изумилась, но мужчины не возражали), а всех троих целителей временно разместят в их комнате.

Кровати Ульяна уже заказала.

— Да уж, идея с гостиницей явно вышла провальной, — в итоге цокнула я. — Мои жильцы ютятся кто где, зато в их комнатах кто только ни живет. Кстати, об этом. А вы мне за постой вообще платите?

И посмотрела в первую очередь на Семена и Матвея.

— Неа, — смутился рыжий целитель, но тут же закономерно возразил: — Мы вообще-то командировочные по приказу министерства. Если не путаю. Но нам никто денег не выдавал. Вы правы, надо разобраться. И это… Мы уже на вас работаем или как?

Хороший вопрос!

А ведь я обещала заплатить за помощь и Румянцеву, и Демидову…

А мне самой вообще за это всё заплатили? Между прочим, первые пациенты были выписаны уже неделю назад! Где деньги?

— Док? Вы же отправляли все отчеты в своё ведомство? Что по деньгам?

— Секундочку!

Не тушуясь и позвонив Потапову, Савелий быстро выяснил, что первые отчеты уже обработаны в финансовом отделе и платежи по ним начнут поступать на мой счет уже с понедельника. Выписка по каждому пролеченному бойцу придет мне на почту с детальным разъяснением, это всенепременно. Воронежские целители — командировочные, всё верно. Как нет денег? Непорядок! Потапов разберется. И Сидоренко тоже командировочный, однако уже с подачи графа Каменского. Но тот его уже оформил через ведомство, так что Потапов тоже прояснит этот момент.

Что ж…

— Значит, на меня вы еще не работаете, — резюмировала я, сразу увидев, что целители скисли. — А что такое?

— Да, как бы…

Матвей замялся, но более бойкий Семен ответил:

— Как бы нас обратно не вернули. К вам аж три специалиста летят. Скажут нам выметаться и всё.

— Пф, — я выразительно фыркнула. — Никто из моего дома без моего разрешения выметаться не будет. Я вас в деле видела, меня всё устраивает. Да, не ультра-класс, но и Москва не сразу строилась. Так что если хотите остаться в моем будущем госпитале, пишите своему руководству рапорт на перевод. Оформлю вас пока в приемное отделение, опыта вам как раз на него хватает с избытком, а как нормально откроемся, так уже будем смотреть, у кого к чему душа лежит. Ну как? Согласны?

— Да!

— И даже про зарплату послушать не хотите? — улыбнулась с лукавством.

— Э-э…

Мужчины переглянулись и, смутившись, кивнули.

— Хотим.

— Сколько вы получали у себя?

— Восемьдесят, — вздохнул Семен. — Это если со всеми ночными и в полторы смены. — Ну а так шестьдесят плюс-минус.

Да уж… По меркам медсестры — шикарно. По меркам графини и врачей из частных клиник — ни о чем.

— В общем, что я могу предложить? — подумав, поняла, что прямо так сходу сказать будет сложно, ведь всё действительно зависит от количества дежурств и общей нагрузки. — Думаю, от сотни до полутора вы точно получать будете. Скорее всего больше. Конкретную сумму скажу на днях, когда обсудим это с моим бухгалтером. Пока госпиталя нет, питание и проживание — тысяча в сутки. Заплатите, как получите командировочные. Подойдете к Ульяне, она всё просчитает. Как только будет готов госпиталь и сдан жилой дом — выбор за вами. Можете найти себе квартиры в городе, а можете забронировать место на первом этаже общежития. Квартиры я отдам семейным, таким, как Жанна, это не обсуждается.

В два голоса заверив меня, что предложение идеальное и общежитие на первое время — то, что надо, следом целители поинтересовались, могут ли они позвать друга. Мол, рукастый и башковитый, как раз то, что мне нужно.

Выяснив ряд моментов, дала добро, но сразу предупредив, что пока будет только собеседование, без работы и проживания. Селить нам больше некуда.

Глава 7

Когда и этот вопрос был решен, неожиданно поинтересовался своей судьбой Сидоренко, в привычной ему рассудительно-доброжелательной манере заявив, что тоже желает работать именно в моём госпитале. Мол, отдохнул он на пенсии полгодика — и хватит. А тут у нас и движ, и поколение молодое растить надо… А квартирку он купит сам, для него это не проблема. Но работать хочет именно хирургом, никак иначе. Можно совместить с заведующим, но чтоб был доступ к операционной.

— Должность ваша, — заверила я его с нескрываемым удовольствием и повернула голову к задумчивому Демидову. — А вы что скажете, Ярослав?

— Командуйте, ваше сиятельство, — улыбнулся он. — Я ваш с потрохами. Кем поставите?

— Как насчет вакансии полубога? — улыбнулась, хитро переглянувшись с Савелием, который тоже расплылся в предвкушающей улыбке. — Мы тут подумали с коллегой и решили, что ваша регенерация обязана получить развитие и должное применение. На моём примере видите, что в тандеме с целительством она идеально его дополняет. А если получится научиться скрывать доспехи, то цены вам не будет. Что скажете?

Озадаченно кхекнув, мужчина серьезно задумался, но потом просветлел лицом и кивнул.

— Я ваш от и до, Полина Дмитриевна. Готов. Что делать?

— Пока ничего, — покачала головой с улыбкой. — Сейчас ваша главная задача — встать на ноги. Кстати, как нога?

— Как новенькая! — сочно рассмеялся Демидов и посмотрел на меня так, что стало даже немного неловко. — Мы с Сергеем уже закончили курс насыщения хряща кальцием, сейчас разминаем с Жанной. Но что я хочу сказать? Как родная! Обещайте на свою свадьбу подарить мне танец.

Рассмеявшись, кивнула.

— Обещаю. А вы готовьтесь — починим всех, кого к нам привезут, займемся вашей второй ногой, а потом и за развитие регенерации примемся.

Мы поболтали ещё немного, причем о всяком разном. Сидоренко намекнул, что у него есть знакомый профессионал, который тоже горит своей работой, причем выдающийся в своём городе нейрохирург, к тому же ещё не очень старый (чуть за пятьдесят), но вот незадача — нет у него правой кисти. В аварии раздробило. Напрочь. Протез-то поставили и в быту он с ним прекрасно управляется, но для целителя важны обе руки и путь в магическую медицину ему перекрыт напрочь. Только и остается, что работать медстатистиком, да заведующим, но грех такого специалиста раньше срока со счетов списывать.

Вот если б я его глянула…

— Приглашайте, — согласилась. — Глянем. Если человек достойный, будем возвращать руку.

В итоге договорились, что оба: и Михаил из Воронежа, и Петр из Калуги подъедут ко мне в понедельник после обеда (это если никакой форс мажор не случится), а потом меня нашел Стужев и утащил наверх.

Во-первых, ужинать, во-вторых, тискать Арчи, в-третьих, отдыхать. Первых бойцов привезут к полуночи и стоит решить, будем ли мы хоть кого-то из них лечить сразу или всех оставим на утро. А если будем, то стоит отдохнуть заранее. Хотя бы часа три, но подремать.

— Не хочу, — сморщила нос, но позволила после сытного ужина утащить себя на кровать и сама обняла Егора, как та самая панда — свой бамбук. Арчи к этому моменту уже сладко сопел на своей подстилке, ведь днём набесился с ребятишками и Ульяной, которая за ним охотно присматривала в отсутствие Егора. — Но с тобой полежу с удовольствием. Ты ведь ничем не занят?

— В твоём полном распоряжении, — заверил меня почти муж. — И если не спится, то хотел бы обсудить некоторые нюансы по свадьбе. Сама знаешь, время летит неумолимо, стоит озадачиться этим уже сейчас.

— О, да, — вздохнула, но сразу воспряла. — А мы с девочками уже озадачились! Немного.

Следующие два с половиной часа мы азартно обсуждали самое разное. Сначала я рассказала о нашей идее сделать свадьбу капельку тематической: в определенном цвете. Егору идея понравилась, тем более это касалось лишь женских платьев, но никак не мужских костюмов. С них будет достаточно и галстуков, либо бутоньерок нужных оттенков, надо будет подумать. Своим родителям он уже позвонил, они оба искренне за нас рады и приедут за пару дней до торжества, так что надо будет подумать, где их всех разместить. А потом мы стали думать, где именно будем праздновать свадьбу и о списках гостей. В идеале сначала стоило определиться именно с гостями, чтобы понять, какие площади нам понадобятся. На двадцать человек? Тридцать? Пятьдесят? А может и вовсе сто?

В общем, начали считать. С моей стороны только мать. Совсем не приглашать нельзя, всё-таки… мать. Затем все до единого домочадцы, включая слуг и детей. Это двенадцать человек и Ржевский. Затем Светлана Прокопьевна, Рената и Алла, Жанна с сыном, Тимур, все до единого целители. Ректор! Естественно, Банщиков и «Витязи», даже не обсуждается. Немного подумав, упомянула и Зою, и Вадима, и даже Соловьева с Алещуговым. Все они, так или иначе, внесли немалый вклад в моё становление, как графини. И просто были хорошими людьми.

У Егора семья оказалась больше: родители и сестры, Петр с супругой и отпрысками и Лидия с дочерью. Последнюю я бы с радостью «забыла», но всё же родня. Ну а будет вести себя вызывающе — отправлю на унитаз, у меня с этим быстро. Помимо этого Егор хотел бы пригласить и своих друзей, которых набралось примерно десять пар. Кто-то с женами, кто-то с подругами. Но это не точно.

Итого… Шестьдесят пять человек. Плюс-минус. Возможно, кто-то подтянется ближе к празднику. Например, Екатерина Станиславовна. Если окажется действительно хорошим человеком и просто профессионалом своего дела, будет странно приглашать остальных, но не её. Опять же Михаил маячит на горизонте, как и Петр. Да и в целом открытие госпиталя.

В итоге решили, что народу наберется от шестидесяти до сотни, окончательно смотреть будем ближе к дате.

Когда этот вопрос был решен, мы перешли к обсуждению места. Я хотела открытый павильон и торжество на улице, но это если погода не подведет. Стужев шутливо заверил, что персонально отгонит от Твери все тучи заранее, лишь бы ничто не испортило нам праздник.

А я подумала о разломах… Может и их все заранее ликвидировать? Эх, мечты-мечты…

В общем, договорились, что завтра я всех лечу, а Егор ищет нам место и распорядителя, который займется всем, чем обычно занимаются такие люди на свадьбах. Поиском нужного цвета пригласительных, составлением цветочных композиций, меню, программы, платья для невесты… В общем, всем-всем, чтобы я не волновалась ни о чем. Мне и так есть чем заняться.

Финансовую сторону вопроса он тоже берет на себя.

— Я говорила, что люблю тебя?

— М-м… Сегодня вечером точно нет.

— Люблю.

— Вечность бы слушал.

Увы, время неумолимо подбиралось к полуночи и совсем скоро я услышала стрекот вертолетных лопастей. Даже пошутила, что воякам пора строить тут полноценную вертолетную площадку для удобства, на что Стужев хмыкнул и «по секрету» сообщил:

— Да, я уже рекомендовал им подумать над этим. Всё-таки дорожное полотно и берег не предусмотрены для частых посадок вертолетов. Мы с Доком уже прикидывали, чуть дальше будущего госпиталя есть пустырь, там раньше была платная огороженная автостоянка, но сейчас заброшена. Не знаю, почему. Я подал мысль Ибрагимову, дальше пусть сами думают. Идем, глянем, кто прибыл.

Мы как раз успели спуститься вниз, встретив в холле и капитана Шапошникова, который тоже у нас прописался (бесплатно, непорядок!) и уже встречал сопровождающего, который летел с ранеными. Капитан Тамаридзе был типичным горцем с орлиным носом и горячим взглядом темно-карих глаз, но обо мне уже явно наслышан, потому что первым делом отдал честь и представился, затем вручил сопроводительные документы на бойцов и целителей и деловито поинтересовался, куда всех размещать.

— Да прямо сюда, — разрешила я щедро, показывая на холл рядом с собой. — Дальше мы сами.

При этом первыми бойцы сопровождения начали закатывать каталки, но где-то между пятой и шестой в особняк вошли два возрастных дядечки на вид лет шестидесяти. По ощущениям — под сотню. Оба невысокие, но крепкие, с ясными и очень умными глазами. Первый был до ужаса похож на Эйнштейна — особенно непокорными кудрями и усами цвета соль с перцем, звали его Вахтанг Лионидзе. Без отчества. Да, он сам попросил. Второй горец был ещё более седым, но лысым, зато с бородой. Звали его Давид Ратиев.

Оба были целителями первого уровня и сходу попросили звать их исключительно по именам. При этом меня уважительно называли «ваше сиятельство» и никак иначе, искренне поблагодарили за наличие обустроенной комнаты, попросили позаботиться об ужине для них и дали понять, что через полчаса будут готовы к операции. Ну или операциям, как пойдет.

А как пойдет?

Присмотревшись ко всем без исключения пострадавшим, которым не повезло зачищать мощную лавовую аномалию (все до единого были горелыми пирожками), я прикинула свои шансы не перенапрячься, и поняла, что они крайне низки. Придется действовать поэтапно.

И, пожалуй… Да, надо попробовать. Надо!

Но сначала проконсультируюсь с остальными.

Пока Док, как самый компанейский из нас, помогал разместиться приезжим аксакалам, Стужев, спустившийся вниз вместе со мной, изучал пострадавших откровенно мрачным взглядом. И я точно знаю, какие в этот момент его одолевали мысли.

Слишком много. Слишком много для меня одной…

Но разве я одна?

— Егор, — я сама шагнула к нему и привлекла внимание, первая обняв его за талию, — только без паники. Моя главная задача — вскрыть. Остальным займутся специалисты. Клянусь, я буду себя беречь, мне есть ради чего жить.

— Ты самая умная и проницательная Зараза, — мягко усмехнулся Стужев, обнимая меня в ответ. — Начинаю подумывать над тем, чтобы тебя переименовать.

— О, нет, не надо, — запротестовала со смехом. — Мне очень нравится мой позывной. Оставляет простор для действий. А ты шел бы спать, а? Обещаю, присоединиться максимум часа через два-три, не позже. Лучше хорошенько поработаем с утра, как все отдохнут. Кстати, поздравляю с единицей. Как насчет того, чтобы сделать тебя ультрой?

— Яд… — Егор поморщился, — не самая приятная стихия. Но ты права. Смотрю на этих бойцов, вспоминаю сегодняшний разлом и четко знаю — ты права. Не время быть слабым. Займемся сразу, как освободишься и отдохнёшь. И только под присмотром Дока. Хорошо?

— Как скажешь.

Я была само благоразумие, заодно подумав о том, что стоит приживить регенерацию и Стужеву. Почему нет? Он сильный маг. Опытный мульт. Он справится, уверена. Тем более регенерация сама по себе довольно мягкая способность, Док даже не пикнул.

А уж под моим присмотром и вовсе всё пройдет идеально!

Хм, а если… Сначала приживить регенерацию? Всем по очереди нашим ребятам, а? Это ведь будет настоящий прорыв! Даже если не научатся сходу использовать её сами, то мне будет намного проще их лечить, как в случае с Ярославом!

А ведь это идея, черт возьми! Гениальная идея!

И почему она не пришла мне в голову раньше?

Осталось только узнать, сколько у нас этих ядер всего, чтобы не прогадать. Да, это очень важно!

В итоге, когда мне удалось отозвать в сторонку Дока, в моей голове роилось столько интересных мыслей, что я вывалила их на Савелия одним махом. Он даже растерялся поначалу.

— Так, стоп. Полиночка, не так быстро. Про Егора понял, одобряю. Но не яд, ни в коем случае. Опасная штука, очень. А вот регенерация — это мысль. Отличная, скажу я вам, мысль. Свою я уже, можно сказать, почти освоил и даже кое-что опробовал, мне понравилось. По ядрам так сразу не скажу, но я себе запасец изначально оставлял сотни в две, надо глянуть, сколько осталось. На наших точно хватит. Идея великолепная, поддерживаю от и до. Но не с разбегу, постепенно. А вот насчет Вари не совсем понял. Вы уверены?

— Нет. Но надо попробовать. Если она действительно универсальный энергетический вампир, то может питаться в том числе крупицами той стихии, которая враждебна для пострадавших бойцов. Да, я понимаю, это чудовищный стресс для ребенка — увидеть покалеченного человека, но для неё самой это будет великолепная возможность осознать свою значимость. Понять, что она действительно сможет стать врачом и помогать людям. Понимаете? У нас восемь угольков, большая их часть — маги стали, воздуха, тумана, льда. Для них магма губительна. Сама я… Сами понимаете, мне перенапрягаться нельзя.

— Понимаю, — торопливо подтвердил Док. — А целители даже первого уровня одного такого зараженного будут чистить часов пять-шесть, не меньше, этот момент мы уже обсудили. Что ж… Это бесчеловечно, но… Поговорим об этом с девочкой завтра. С самого утра. Хорошо? И с ней, и с её отцом. Он должен понимать, куда мы втягиваем его ребенка. Только так.

Поморщившись, тем не менее кивнула. Да, только так. Было бы Варе хотя бы шестнадцать, можно было бы взять на себя хотя бы часть ответственности. Но девочке всего девять, совсем малышка.

Но если именно она спасет восемь человек, то разве оно того не стоит? Прежде всего для неё самой!

Как бы то ни было, прямо сейчас ребенок спал и нам стоило понять, с кого мы начнем. Хотя бы одного, чтобы разгрузить завтрашний день. Стазис не бесконечен, уже завтра к полудню привезут ещё двенадцать человек и среди них нет совсем легких. Каждому придется уделить минимум час. То есть в общей сложности двенадцать часов. Минимум!

Думаю, придется работать сразу на два операционных стола, время поджимает. Учитывая, что их до нас везли почти сутки. Нда… Как-то не так я себе представляла своё «долго и счастливо»!

Ладно. Отставить панику.

За дело!

Не собираясь делать бездумный шаг в пропасть, да еще и без страховки, я внимательно изучила всех восьмерых и выбрала для пробного захода самого, на мой взгляд, легкого пирожка. Тройка, стихия камень. Не самая худшая по отношению к магме. Тот же ледяной, уверена, перенесет ранение намного хуже и будет восстанавливаться намного дольше. Этот же… Будет жить. У него просто нет иных вариантов.

Когда дедули из Грузии поели и переоделись, а вместе с ними подошли и остальные, я попросила слово и аргументированно отправила спать Семена и Матвея, а так же Ярослава, клятвенно пообещав, что завтра они наоперируются до черных точек в глазах. Сегодня же горели энтузиазмом Вахтанг и Давид, а Сергея Анатольевича я взяла для подстраховки, ведь он знал наши методы и в случае чего мог заменить приезжих, если они вдруг не будут справляться. Ну а Док как обычно отвечал за медикаменты.

Поразительно, но ни Вахтанг, ни Давид не выказали ни грамма удивления, когда я рассказала, что именно буду делать и зачем, чтобы не терять время на объяснения в процессе операции, и мы начали.

Деды были на высоте.

Сидоренко не вмешался ни разу, на всякий случай по просьбе Дока переместившись поближе ко мне, чтобы отслеживать состояние именно моего здоровья. Подозреваю, мужчина уже точно знал о моём «интересном» положении, но молчал, предпочитая отслеживать мой пульс и уровень энергетической усталости, вовремя подсказывая Доку, что мне дать и в какой пропорции.

Первым делом я вскрыла доспех, затем почистила каналы бойца от магмы, снова не рискуя её впитывать, а цепляя ментальными щупами и выбрасывая их в заботливо подставленную кювету. В это время Док вводил пострадавшему витамины и вещества, способствующие регенерации, Вахтанг занимался гортанью, легкими и желудком, Давид контролировал сердечную деятельность — все были при деле.

Когда стало ясно, что внутри мы закончили, я занялась косметологией: запустила наружнюю регенерацию, восстановив бойцу кожный покров буквально с парочкой фактурных шрамов на груди, и не забыла о волосяном, проконсультировавшись по этому вопросу с грузинами.

Удивилась, узнав, что у настоящих горных орлов волосы растут практически везде (разве что не на пятках!), но предпочла ограничиться головой и пахом. Остальное пусть восстанавливает сам. Если действительно надо. Мы тут вообще-то не косметологическая клиника, неа.

Я ещё на заднице мужикам волосы не выращивала! Обойдутся!

В общей сложности на одного бойца ушло два с половиной часа, по итогам которых было решено завтра с самого утра работать в двух операционных. На мне главное: деактивация доспеха и чистка от магмы, а затем кожа и волосы, с остальным мужчины гарантировали, что справятся сами.

Вот и чудно!

Поблагодарив всех присутствующих за отличную работу и в ответ выслушав заслуженные и непривычно витиеватые, красочные комплименты, которые так любили южные мужчины, я ушла наверх, умылась и юркой змейкой скользнула в чужую постель, тут же оказываясь в жадных объятиях почти мужа.

— Закончили?

— Ты почему не спишь? — возмутилась.

— Тебя жду. Не спится.

И так мне в этот момент приятно стало, что просто ужас!

— Спи. — Я с улыбкой поцеловала его в губы и спрятала зевок в его шею. — Сегодня прооперировали только одного, но очень хорошо. Деды настоящие профи, нам с ними безумно повезло. Завтра будем работать сразу в двух операционных, дело пойдет быстрее. Разбудишь меня в семь, хорошо?

— В семь? Уже почти три! — возмутился Егор.

— Хорошо-хорошо, в восемь, — усмехнулась. — Но не позже. Всё, спим.

— Спим, — моментально согласился Стужев и обнял ещё крепче, кутая не только в тепло своих рук, но и в нежность своей души.

И так это было чудесно, что уснула я практически моментально.

Глава 8

На следующее утро меня разбудили без пяти восемь и только потому, что остальные уже горели жаждой деятельности, отправив к нам парламентером Дока. Док был послан Стужевым далеко-далеко, практически на Камчатку, но я уже проснулась, так что поцеловала своего защитника и отправилась умываться. Когда вернулась — завтрак уже ждал меня на столике между креслами, так что оставалось лишь им насладиться, и отправиться творить великие дела.

К сожалению, Док уже успел переговорить с Валентином, и тот категорически запретил использовать способности его дочери на операциях, в целом поступив так, как поступил бы любой любящий отец.

И я его понимала. Жаль, конечно… Но он прав, Варя ещё слишком маленькая. Да и ладно, я сама тоже неплохо справляюсь.

А потом мы разошлись по двум операционным. В первой: Вахтанг и Давид, Семен на подхвате. Во второй: Ярослав и Сергей Анатольевич, а так же Матвей. Мы с Доком, как тот самый Фигаро — то тут, то там.

В итоге первого бойца почистили и восстановили за три часа, второго — за три с половиной, потому что начали позже, когда я вычистила кровь первого и перешла во вторую операционную.

При этом и Док, и Ярослав уже в некоторой мере начали осваивать принудительную регенерацию, так что в конце я лишь направляла, подсказывая, на что именно обратить первоочередное внимание, чтобы кожа регенерировала правильно.

Устала… умеренно. Скорее морально, ведь действовала уже не только сама, сколько контролировала работу других, но в то же время понимала, что это выход. Ещё две-три таких операции, ещё три-четыре поглощенных ядра — и мужчины смогут работать уже без меня.

Жалко ли мне? Ничуть! Если пострадавших и дальше будут везти к нам пачками, то одна я просто сдохну. А мне нельзя! Моя кнопочка уже приросла к стенке матки и закрепилась, всем своим видом давая понять, что она тут надолго. Вот и правильно!

А упахиваются пусть те, кому это нравится.

На второй заход мы пошли после небольшого перерыва, но не спеша расслабляться. И снова управились в среднем за три часа, закончив к половине четвертого.

К этому времени нам уже привезли и пострадавших из Магадана, и бойцов из Владивостока, и даже целитель уже успел обустроиться в комнате и пообедать — отвлекаться на него совершенно не было времени.

Но он не обиделся.

Мужчина оказался обрусевшим японцем, Владимиром Като, ему было чуть за шестьдесят, но выглядел он бодрячком. Невысокий, обманчиво щуплый… Ультра!

Мне он поклонился, сложив руки перед собой ладонями друг к другу, с остальными коллегами вежливо поздоровался за руку, мы обсудили наши перспективы и решили, что будем работать на три операционных. Целителей хватало, как и столов.

При этом себе в помощь Владимир попросил лишь Семена, а остальные остались при своих. Но эффективность этой пары была ничуть не ниже прочих!

Следующие сутки лично для меня прошли в авральном режиме с ну очень невнятным перерывом на сон. Ела я только потому, что меня вытаскивал из операционных Егор. Особенно расстроил Потапов, в обед воскресенья позвонив и предупредив, что пришлют ещё троих из Краснодара.

На его беду в этот момент рядом со мной находился Стужев, который нагло подслушивал, так что, стоило ему только увидеть, как я расстроенно кривлю губы, как просто забрал у меня телефон, вышел в другую комнату и вернулся только минут через десять, с чуть отстраненной улыбкой сообщая:

— Сегодня же на объект будет отправлено четыре бригады строителей под руководство Соловьева, так что в эксплуатацию он будет сдан через три дня. Завтра утром пришлют ещё двух опытных военных медиков и минимум три десятка медсестер, которые будут работать в госпитале, выберешь сама. Всё, не грусти.

— Да я как бы… — пробормотала откровенно растерянно, а потом просто подошла и крепко-крепко обняла. — Спасибо. Ты самый лучший будущий муж!

Тихонько хмыкнув, Егор поцеловал меня в висок, ну а потом я вздохнула и пошла работать.

К счастью, осталась последняя тройка пациентов, причем не самых сложных: преимущественно переломы и парочка ледяных глыб в животах, так что с ними мы справились быстро, всего три часа на всех. Зато с утра мне пришлось серьезно повозиться с ультрой, но его я снова вскрыла топорно — кислотой, просто растворив доспех в районе бицепса, чтобы не терять время на поиск щелей.

Мой метод искренне заинтересовал Владимира, который назвал его «варварски изящным», и мне показалось, что это был комплимент.

Как бы то ни было, к шести мы закончили со всеми двадцатью пациентами из первых трех партий, но я даже не подумала приступить к четвертой, хотя их уже привезли.

Я устала, мне нельзя. К тому же они всё равно под стазисом и до завтрашнего утра с ними ничего не случится.

Главное, чтобы у нас не случился кто-нибудь ещё!

Не знаю, что подумали о моём бойкоте остальные целители, когда я просто поставила их всех перед фактом, что «бобик сдох», но вслух все до единого согласились, что такой авральный режим недопустим. И отдых требуется, особенно женщинам!

Особенно беременным!

К счастью, никто этого не сказал (даже если догадывался!), я тоже лишь подумала, а остаток вечера нагло наслаждалась объятиями и даже легким массажем ступней в исполнении Егора.

— М-м… как же хорошо-о-о…

Мы забрались в ванную, которая оказалась достаточно большой для двоих. Более того, Стужев умудрился создать романтичную обстановку, где-то раздобыв десяток толстых свечей и расставив их по всей ванной, включил релаксирующую музыку, налил в воду пены и сейчас сидел напротив, разминая мои ступни и пальчики с таким загадочным лицом, что я предпочитала мечтательно улыбаться, закрыв глаза, иначе точно бы снова была вся пунцовая. Боже, что он со мной делает, а? Ну нельзя быть таким идеальным!

— Поль…

— М-м?

— Как думаешь, кто будет? Мальчик или девочка?

— Не знаю, — пробормотала расслабленно. — На УЗИ смотрят после двенадцатой недели, но я думаю, что смогу рассмотреть после девятой. Точно не раньше. А что?

— Просто. Интересно. Очень.

— А ты бы хотел мальчика или девочку?

— Вообще без разницы. Честно.

— Здорово, — улыбнулась, ничуть не кривя душой, а когда открыла глаза и поймала его слегка удивленный взгляд, то с легким смешком пояснила: — Плохо, когда хочешь кого-то конкретного, а случается иначе. У меня столько примеров перед глазами прошло, пока я процедурной работала… Хотел мужчина мальчика, а родилась девочка. И так три раза. Так этот придурок знаешь что сделал?

— Что?

— Обвинил во всем жену и подал на развод. Где логика?

— Нда… Он не учился в школе? — Стужев неприязненно скривил губы. — Даже я знаю, что за пол ребенка отвечают гены отца.

— Видимо, не учился, — я со вздохом пожала плечами. — И таких разочарований масса. Я, если честно, не понимаю таких людей. Вселенная дала тебе шанс! Удивительный, уникальный! Радуйся! Но нет… Ещё сильнее не понимаю тех, кто рожает не для себя. Для родителей, общества, соседей… Ради алиментов, статуса! Вообще бред! А потом всю жизнь ненавидят своего ребенка.

— Поль…

— Да?

— Я тебя люблю.

Моментально разулыбавшись, я подняла сияющий взгляд на Стужева и одними глазами ответила «я тоже».

А потом меня унесли в кровать, зацеловали, заласкали, отлюбили и приказали спать.

— С удовольствием!

Утро понедельника началось в половину восьмого, а уже в восемь я была в первой операционной и снимала доспех с бойца, которого привезли к нам из Краснодара. Ребятам не повезло в разломе с крупными стальными тварями, так что это снова были переломы и стальные колья в телах. Один очень нехороший — половина позвоночника в крошево с глобальным повреждением внутренних органов, второй тоже не ахти — перелом шейных позвонков и третий «всего лишь» с перелом обеих ног. В кашу.

Как бы то ни было, за каждым из столов стояли профессионалы, способные собрать и новые позвонки, и новые селезенки, так что я совершенно не волновалась за исход всех трех операций. И пускай мы закончили лишь к часу и последующая реабилитация всех трех бойцов займет не меньше недели, это было гораздо лучше, чем прямой путь на кладбище.

Гораздо лучше!

Кстати, ради этих троих всё-таки пришлось отказываться от второй гостиной, временно разместив их там, но уже завтра к выписке готовились бойцы из Череповца, так что я не волновалась из принципа. Да и госпиталь мне обещали сдать со дня на день, так что пора подумать о тотальном наборе персонала.

Но, пожалуй, после обеда.

Однако, беда пришла, откуда не ждали…

Не успела я выйти из третьей операционной, как ко мне подошла Галя, наша санитарочка, и подрагивающими губами произнесла:

— Полина Дмитриевна, а можно я не буду убираться в первой палате. Там эти…

— Грузины, — прищурилась я, договаривая за неё.

— Да. — Она потупилась, тиская пальцы. — Они это…

— Нагрубили?

— Нет.

— Галя, — я взяла её за руку и заставила посмотреть на себя, — четко по делу. Домогались?

Она мотнула головой, но очень неуверенно, а потом рвано выдохнула и кое-как выдавила:

— Один за попу ущипнул, а другой пошлости говорит. Ну, такие… вроде красивые, — она поморщилась, — но неприличные.

— Ясно. — В моих глазах моментально зажегся огонь праведного гнева. — Идем со мной.

Потупившись ещё сильнее, тем не менее Галина не стала возражать и мы вошли в первую палату. Мужчин уже вывели из медикаментозного сна и даже выдали пижамы, ведь в туалет они ходили сами, а для этого нужно было выйти в коридор, и сейчас я наблюдала пять возмутительно наглых оценивающих взглядов, направленных прежде всего на меня. Лицо, фигура, грудь, попа — они ощупали меня всю, нашли годной и разулыбались один другого шире.

— Добрый день, — произнесла я строго. — Позвольте представиться, Полина Дмитриевна, графиня Ржевская. Хозяйка частного госпиталя, где вы находитесь.

Парочка улыбок потускнела, но не все.

— Целитель второго ранга.

Мужики что-то заподозрили.

— Это я деактивировала вашу броню и помогла другим целителям вернуть вам здоровье и внешность.

Во взгляде троих появилось отчетливое уважение, но двое других, кажется, не поверили.

— И это я вернула вашим телам волосы, которые совсем скоро отрастут снова.

Кто-то недоверчиво хмыкнул, кто-то провел по лысой голове с миллиметровым ежиком ладонью, вроде как проверяя наличие этих самых волос.

— Но с тем же успехом могу и передумать…

— Полина Дмитриевна, — обратился ко мне невероятно привлекательный даже без волос княжич Эристов, напряженно щурясь, — простите бога ради, но почему? Что за немилость?

— В госпитале работают женщины, — я кивнула на Галю, которая так и стояла, потупившись и нервно переминаясь с ноги на ногу. — Санитарка, кухарка, горничные, медсестры, я. Фривольное поведение недопустимо. Пошлости, двусмысленности, скабрезности… Распускание рук! Недопустимо! — Я специально посмотрела в глаза тому горцу, который всё это время ехидно ухмылялся и отправила ему в мочевой резкий позыв сходить в места не столь отдаленные, на что грузин резко побледнел и поспешил рвануть из палаты.

Остальные проводили его растерянными взглядами.

— Вы меня поняли? — любезно уточнила у остальных. — Или мне снизить вам либидо на минимум, чтобы не возникало лишнего соблазна? Поверьте, я могу. Могу даже навсегда…

Мужики моментально занервничали, начали переглядываться, вроде как даже чуток недоверчиво, но я не поленилась и отправила ещё одного, кто сильнее всех кривил губы, тоже по известному адресу, но уже с диареей, и остальные напряглись ещё сильнее.

— Полина Дмитриевна, мы поняли. Простите, подобного больше не повторится, — заверил меня княжич, явно говоря сейчас за всех. — Мы всё поняли. Извините, Галина. Мы не хотели вас обидеть.

Вот и славно.

А санитарке, когда мы вышли из палаты, я сказала:

— Галя, если подобное снова повторится, говори сразу. Хорошо? Я сейчас попрошу Савелия, чтобы он провел с остальными воспитательную беседу и проводил впредь. Надеюсь, уяснят сразу. Ну а если не уяснят, то сильно пожалеют.

— А вы правда можете? — Девушка смотрела на меня широко распахнутыми глазами. — Ну, это…

— Конечно, — улыбнулась ей. — Я никогда не угрожаю впустую. Иди работай и ни о чем не переживай. Давай.

— Спасибо. — Галина робко, но благодарно улыбнулась. — Спасибо вам. Это так… Спасибо!

Девушка убежала наводить чистоту в других комнатах, ну а я постаралась выдохнуть напряжение и не думать о произошедшем с откровенной яростью. Да, вот такая я жесткая противница харассмента. По-русски — домогательств. Что физических, что словесных. И искренне ненавижу тех, кто считает себя вправе навязывать своё внимание тем, кто не умеет дать жесткий отпор. Как я.

Одно дело, когда юные вертихвостки сами одеваются вызывающе именно ради того, чтобы на них обратили внимание, оценив их красоту, молодость, сексуальность и прочую доступность, совсем другое, когда это происходит на рабочем месте и у сотрудницы банально нет выхода. Та же Галя обязана помыть палату, но в итоге всё это время вынуждена выслушивать, что о ней думают скучающие мужланы. По другому их просто не назвать!

Нет. Всё, хватит. Что-то я и впрямь чересчур завелась. Не дело. Где там мой главный страх и ужас пациентов?

Найдя Савелия в гостиной правого крыла, где Дарья и Алевтина уже накрывали обед, я как могла подробно, но без нагнетания обстановки рассказала ему о неприятной ситуации. Внимательно выслушав, Док клятвенно пообещал разработать целую речь и полноценную методичку для пациентов с четко прописанными запретами на домогательства к персоналу, и на этом я сочла свою миссию выполненной. Док сказал — Док сделает.

И мне совсем не будет жаль тех, кто не поймет с первого раза…

Меня саму на обед выловил Стужев. Он как раз вернулся с улицы, где выгуливал Арчи. В итоге я попросила Ирину накрыть нам наверху — в хозяйской гостиной, потому что на первом этаже уже на всех не хватало места, особенно после того, как пациенты заняли и гостиную.

От Егора я тоже не стала скрывать этот неприятный эпизод с грузинами и Галей, видимо слишком сильно зацепила меня эта ситуация, на что Стужев пообещал держать ситуацию на контроле и даже распространить информацию между всеми группами «Витязей», чтобы знали наперед: если попадут в мой госпиталь, чтобы вели себя прилично. Иначе это будет первый и последний раз. И без удовольствия.

Ну вот умеет же человек улучшить настроение всего парой слов! И как ему это удается?

Увы, слишком долго отдохнуть после обеда не получилось. Сначала Стужеву пришел вызов от командования, что на востоке от города обнаружен разлом комбинированного типа «вода-природа», причем скорее всего четвертого уровня. В него уже сунулись «Добрыничи», но вовремя поняли, что не вывезут сами и запросили подкрепление.

С тяжелым сердцем, но пришлось отпускать своего мужчину на работу, к тому же он поклялся, что не будет чрезмерно геройствовать и в случае чего позовет меня. Я там всех бактериями закидаю!

Но смех смехом, а меня с собой не взяли. Обидно.

Правда, не прошло и десяти минут, как почти одновременно подъехали Михаил Никифоров из Воронежа — приятель Семена и Матвея, а затем и Пётр Ильич Райкин из Калуги. Тот самый нейрохирург без кисти правой руки. Одному было двадцать шесть и он был целителем шестого ранга. Мужчина оказался действительно очень умным и достаточно амбициозным, стажировался в центральной больнице Воронежа на нейрохирурга и не стал скрывать, что в будущем был бы не прочь стать не только ведущим специалистом и заведующим, но и главным врачом престижной клиники.

Что мне понравилось, так это то, что он не грезил деньгами и косметологией, сразу скривившись и заявив, что это стезя для неудачников, не способных разобраться в человеческом теле досконально, а его самого гораздо больше привлекали сложные и необычные случаи.

При этом стоило ему дать почитать парочку выписных эпикризов моего домашнего госпиталя, как Михаил чуть ли не прослезился от счастья, заявив, что всегда о таком мечтал.

— Да я вам сам готов доплачивать, чтобы у вас работать!

— Ну, это вы уже лишка дали, — рассмеялась. — Платить вам будет государство, даже не спорьте. Госпиталь откроется со дня на день, так что пока можете подыскать себе гостиницу. Для иногородних будет доступно общежитие при госпитале, если интересует, оставьте заявку Ульяне. Как только начнем оформлять персонал на работу, я позвоню вам лично. Договорились?

— Да, ваше сиятельство! Я готов!

Вот и славно.

Глава 9

С Райкиным мы разговаривали дольше. Мужчина не верил, что я могу вернуть ему конечность, причем так, чтобы она ко всему прочему и магию проводила. Но при этом не стал упираться до последнего, сказав, что готов рискнуть, и если у меня действительно всё получится, то согласен и на работу в госпитале. На своих Калужских коллег он слишком сильно обижен, больно резко ему в своё время отказали всюду, куда он пытался устроиться после аварии, до сих пор обида гложет. И пускай понимает, что иначе они не могли… осадочек остался.

— Ваше сиятельство, вы не подумайте, что я сволочь неблагодарная или мне всё равно, — под конец вздохнул Райкин. — Просто… Ну не верю я. Вот такой я реалист. Но если и впрямь вам такое под силу, то я ваш. От и до.

Хм, где-то я уже такое слышала…

— Как только вернется мой специалист, отвечающий за медикаментозное сопровождение операции, я вас сразу же информирую и приступим, — заверила я мужчину. — В идеале сегодня вечером, но скорее всего завтра. Край послезавтра.

— Буду ждать звонка, — заверил меня Петр Ильич, для верности оставляя номер своего телефона, который я сразу же занесла в записную книгу своего мобильника.

Неожиданно срочные и важные дела закончились. Глянув почту рода и увидев там больше десятка файлов от ведомства, открыла первый, пробежалась глазами и поняла, что это финансовый отчет по нашим пациентам.

Чуть-чуть порадовалась (денежки!), чуть-чуть ужаснулась (бюрократия!), затем созвонилась с Зоей Алексеевной и поставила перед ней ряд задач. Во-первых, начать срочно искать персонал, во-вторых, глянуть все эти файлы и как-нибудь систематизировать в сводный отчет, ну и в-третьих, быть готовой переезжать на постоянное место работы в госпиталь, где совсем скоро откроются не только отделения, но и кабинеты для административного персонала.

Тетерева заверила меня, что уже давно на низком старте, а документы я могу отправить ей уже сейчас и она глянет, что к чему, ну а персонал тоже уже практически подобран и ждет лишь финального собеседования.

Назначать его вот так сразу не стала, сначала мне надо было убедиться, что из Тверского разлома не привезут никого на починку, но пообещала позвонить ближе к вечеру и сказать точно. Пока же, пользуясь моментом, я прихватила Тимура и отправилась на объект. Стоит глянуть, как там обстоят дела!

— Ваше сиятельство, вы-то мне и нужны! — радостным воплем встретил меня Соловьев, стоило только дойти до здания госпиталя, где дым стоял коромыслом в самом прямом смысле слова. — Деньги нужны! Кровь из носа!

Ну, я бы удивилась, если б было иначе. Помнится, я выдавала только на канализацию и отопление, а тут, смотрю, уже и окна вставлены, и фасад вовсю красится…

— Без проблем. Сколько?

Вместо ответа мне сунули под нос кипу бумаг, какие-то счета, сметы, чеки… Я, конечно, бросила на всё это оценивающий взгляд, затем на самого Евгеньича, который был похож на того самого упыря, у которого волосы дыбом и глаза красные, взяла мужчину за руку, пригасила нервное возбуждение, пустила по телу импульс регенерации, который помог слегка взбодриться, и снова спросила:

— Сколько? В миллионах. Отчет потом составите, но подробный от и до.

— Двадцать, — без колебаний выпалил бригадир.

— Хорошо.

Так как я была графиней, а аристократы в принципе имели право оперировать именно миллионами, причем в том числе обычным банковским переводом, я просто отправила Соловьеву перевод на нужную сумму и мужчина, с откровенным облегчением выдохнув, уже гораздо спокойнее и обстоятельнее выдал мне текущее состояние дел по всем трём зданиям.

По всему выходило, что жилой дом будет готов уже завтра максимум к обеду, но на черновую. Полы, окна, двери, отопление, канализация, крыша — идеальны. Но нет обоев и светильников, а на кухнях даже печек. Нигде. На всё это уйдет ещё два дня, банально не хватает рабочих рук.

Реабилитационный центр тоже готов, уже сегодня рабочие заканчивают чистовую отделку, ведь по санитарным нормам в медицинских учреждениях недопустимы обои — стены должны быть только окрашены, чтобы их можно было мыть, а в санитарных комнатах, операционных и перевязочных вообще только плитка. Завтра будет оснащена кухня и можно открываться.

Правда, мебели и оборудования нет, но это уже моя забота.

Госпиталь доделывается в авральном режиме, на нём работают сразу шесть бригад, но надо ещё два дня: и чтобы краска высохла, дабы пациентов не травить, и остальное.

— Отлично, — просияла я, не поленившись и пройдясь по зданию реабилитационного центра, где сунула свой любопытный нос практически всюду. — Значит, займемся мебелью, это тоже дело не пяти минут. Евгений Евгеньевич, вы просто мой спаситель. Если вдруг заболеете — обращайтесь, вас приму вне очереди.

— Постараюсь не болеть, ваше сиятельство, — по доброму рассмеялся бригадир. — Но за предложение спасибо, буду иметь в виду. Отчет подготовлю сразу, как закончим последний лоск наводить, не раньше. Не успеваю, простите.

— Я всё понимаю, не страшно.

Не забыв напомнить, что территорию тоже стоит облагородить, да и насчет красивой ограды тоже был разговор (меня заверили, что всё будет), я распрощалась с бригадиром и вернулась домой. Можно было бы и прогуляться, погода стояла чудная, но слишком уж неспокойно было на сердце, и я решила, что лучше побуду дома — подожду, пока вернутся «Витязи». Ну или позвонят. Но лучше б, конечно, чтобы просто вернулись. Целые, здоровые и с безоговорочной победой!

Ну а пока можно и книжки умные почитать. Всё вперед.

Ну и Арчи выгулять, а затем потискать. Это святое!

Впрочем, сначала я позвонила Вадиму и дала добро на закуп всего того, что мы уже согласовали с Доком и Варановым. Пора обставлять наше детище!

Баловать щенка и читать пришлось до самого позднего вечера с перерывом на ужин и звонок Зое, чтобы на утро собеседований точно не назначала, и только в одиннадцать мне позвонил Док и, дико извиняясь за поздний звонок, чуть огорчил, но скорее обрадовал:

— Всё, Полиночка, закрыли разлом. Наши молодцы все в строю, но есть три чутка поломанных «Добрынича». С двоих доспех снять успели, но чинить ребят всё равно надо. Не волнуйтесь, мы с ними сами управимся, а третий спокойно утра дождется, так что можете выдыхать и ложиться, жениха вашего уже почти везу.

От души поблагодарив Савелия за прекрасные новости, я расцеловала сонного Арчи, сообщив ему, что хозяин скоро вернется с победой, и мы легли спать. Точнее Арчи спать, а я просто легла. И пускай зевала чуть ли не каждые три минуты, всё равно дождалась, когда откроется дверь, кое-кто ну очень тихий ополоснется в ваной, а потом ляжет ко мне под бочок и…

— Ты почему не спишь?

— Жду, — призналась честно. — Волнуюсь. Скучаю. Люблю.

— Вот как-то даже и ругать после такого не хочется… — с нескрываемой нежностью пробормотал Стужев, ласково целуя меня в губы, а потом и в устало закрытые веки. — Спи, моя маленькая. Мы сегодня с безоговорочной победой. Всё благодаря тебе. Спи.

Ничего не поняла, но всё равно приятно.

Утром, ещё немного во сне, но охотно исполнив свой почти супружеский долг, ещё более охотно я заполучила завтрак прямо в постель, недоверчиво глядя на то, как мне его несут, и не удержалась. Спросила:

— Ты чего?

— Ухаживаю за тобой, милая моя.

— М-м…

— Не нравится? — прищурился.

— Нравится, — смутилась. — Просто…

— Просто наслаждайся, — договорил за меня Стужев, целуя в губы и ставя столик мне на колени. — Завтракай, я схожу выгуляю Арчи. Скоро буду, не скучай.

Позавтракала я с отменным аппетитом, но задумчиво. Думалось… всякое. Причем даже не словами и образами, а эмоциями. Остро ощущалась нежность, восторг. Некоторая растерянность.

А ведь если вспомнить, за мной никто никогда не ухаживал. Вот так.

Это было так странно… Но мило. Очень.

Трогательно.

Неужели мужчины действительно бывают настолько деликатными и предупредительными?

Фантастика!

Или он притворяется? Но смысл? Я уже согласилась замуж, уже беременна…

Для верности положила ладонь на живот и проверила свою кнопочку. На месте маленькая! И прекрасно себя чувствует.

Итак, вернемся к нашим… кхм, нет, не баранам. «Витязю».

Титул ему не переходит, денег и своих хватает. Жилье? Ой, не смешите меня. Сомневаюсь, что не может себе позволить. Да, возможно не особняк, но квартиру точно. Зарабатываем мы на разломах — ого-го!

Тогда что получается? Он действительно любит и делает всё это потому, что хочет сам?

Я перевела заторможенный взгляд на свежую нежно-розовую розу в узкой вазочке, которую он принес вместе с завтраком. И заморочился ведь… И почему розовая? Хотя он прав, она гораздо красивее и нежнее той же алой или бордовой. Они такие… вызывающие! Кричащие. А эта нежная, милая.

Вот всё он понимает! Всё!

— Ты не голодна? — озадачился Стужев, вернувшийся минут через пятнадцать, причем без щенка. — Поль, что такое? Аппетита нет? Или хочешь что-то другое?

И такой вид у него был при этом обеспокоенный, что я не удержалась и хихикнула, тут же покачав головой.

— Нет, всё в порядке. Просто задумалась.

И начала активно есть. Доела буквально в три минуты, пока Стужев ходил умываться, а когда вышел из ванной, сверкая чуть влажными волосами, залюбовалась и призналась:

— За мной никогда так обстоятельно не ухаживал. Мне очень приятно, но…

— Но? — напрягся сразу.

— Не знаю, — смутилась под его пронзительным взглядом. — Я теряюсь.

— Не надо. — Улыбнувшись, подошел ближе, убрал столик на тумбу и мягко поцеловал в губы. — Не теряйся. Наслаждайся. Договорились?

Рассмеявшись, обняла его за шею и поцеловала уже сама, вкладывая в поцелуй всю свою нежность и благодарность. Потом, правда, вспомнила, что у нас очередная операция по плану (но всего одна!), и поспешила одеться, чуть досадуя, что до своей гардеробной путь не самый близкий.

Ну и вспомнила кое-что по дороге, а когда оделась, то вернулась и спросила, благо Егор ждал меня у себя в спальне:

— А почему ты сказал, что разлом закрыли благодаря мне? Меня же там не было.

— Потому что я вспомнил, как ты подчиняла змей и воспользовался твоей наработкой, — спокойно ответил Стужев. — Я немного менталист, если помнишь. Поэтому немного напрягся и сумел потихоньку подчинить пару десятков тварей, а потом науськать их на своих же сородичей. Вместе мы справились.

— О… — Я невольно вгляделась в его суть и с восторгом округлила глаза, хотя и словила некоторый приступ беспокойства. — Немного, говоришь, напрягся? Да ты почти ультра!

— И всё благодаря тебе, — с некоторым нажимом повторил Егор, делая ко мне шаг и целуя. — Кстати, я в курсе, что вы задумали с Доком. И я согласен. Регенерация нужна всем. Когда приступим?

— Правда? Согласен? — Я даже слегка растерялась. — И не будешь ругать?

— За что?

— Ну… — я судорожно облизнула губы, — ты ведь говорил, что поглощение ядер иных стихий под запретом… И не просто так!

— Было, — не стал спорить Стужев. — Но тогда я не знал тебя. Тогда у нас не было гарантий, что это полностью безопасно. Савелий поклялся, что ты освоила технологию, да и я на своем примере вижу, что это всё реально. Так что будем становиться сильнее, Полина. Надо.

О, ну раз так…

— Хорошо. Давай так. Сейчас у меня операция с «Добрыничем», затем поработаем с тобой. Думаю, это будет быстро.

— Хорошо.

Но слишком быстро не получилось.

Сначала пришлось повозиться с пациентом: ему отрезало ноги, а потом и вовсе практически располовинило. Пришлось сшивать кучу органов, чистить брюшную полость и перебирать кишечник, попутно чистя от водной стихии. Как признался Док, это была морская локация с крошечным кусочком берега, на который волнами шли в атаку существа, которых он даже описать сразу не смог. Как будто скаты, но в то же время и крабы, и что-то от устриц у них было и вообще. А ещё они невероятно метко плевались тугими струями воды, которая могла разрезать даже стихийную броню, если уровень не слишком велик.

Вот «Добрыничу» и не повезло.

Как бы то ни было, парня мы собрали, спасибо нашим аксакалам, у которых я уже за обедом между делом поинтересовалась:

— А вы к нам надолго?

— А что? Уже гоните? — расстроился Вахтанг.

— Нет-нет, — запротестовала моментально. — Просто хочу понять, какие у вас планы на будущее. Что вам руководство велело?

— Руководство? — странно хохотнул Давид. — Милая Полина Дмитриевна, у нас уж лет тридцать никакого руководства. Мы сами вызвались. Один из ребят — внук мой, а Вахтанг по старой дружбе согласился компанию составить. Живем мы рядом. По одному-то скучно будет, а в компании всегда веселей. Вот, намедни с предком вашим знакомство завели. Дюже любопытный парнишка. Так что, если не гоните, то поживем у вас лет… Ну, это сколько получится. Вы не против, надеюсь?

— Очень даже за! — заверила их, мысленно потирая руки, и задала тот же вопрос Владимиру: — А вы?

— А мне безмерно любопытны ваши методы, Полина-сама, — загадочно прищурил свои и без того узкие глаза японец. — Я командировочный, но до тех пор, пока необходимость есть. А необходимость, я так понимаю, не исчезнет, пока не исчезнут разломы. Так что считайте сами.

Здорово!

Не поленившись и выяснив, что командировочному господину Като уже выдали деньги, информировала его о платности проживания в моём особняке (он против не был, не став скрывать, что командировочные у него под двести тысяч в месяц), ну а деды заверили меня, что пенсии у них ого-го, так что платить есть с чего.

Всех троих я отправила к Ульяне, оформляться, а сама, позвонив Зое и объявив, что собеседования можно назначать уже на завтрашнее утро, предупредила об этом Варанова и Светлану Прокопьевну, а сама позвала в операционную Стужева и Савелия.

Как раз успеем закончить с ним до обеда.

Немного волнуясь, но не сильно, я проконтролировала, как мой почти муж одино за другим поглотил пять ядер дара регенерации, не забывая между приемами проводить циркуляцию, и на этом он сам объявил:

— Всё, хватит.

И впрямь. Я тоже видела, как его ядро аж подрагивает от напряжения, но в то же время не рвется и не лопается, переливаясь сочным перламутром, плавно влившимся в яркую основу цвета индиго.

— Ощущаю себя… интересно, — не сразу подобрал слово Стужев и широко улыбнулся. — Готов перевернуть мир, не меньше. Как насчет того, чтобы принудительно вскрыть и зачистить какой-нибудь разлом?

— А они есть поблизости? — засомневалась. — Дима больше ни о чем не сообщал.

— Вообще-то сообщал, — загадочно усмехнулся Егор, мельком переглянувшись с Доком. — Аж о трех. Но… Нет, не сейчас. Дождемся вечера, сейчас там слишком много народа. Полина, какие планы на день?

— Побыть немного богом, — улыбнулась с долей напряжения, чувствуя некоторую обиду от того, что у мужчин от меня уже появились секреты. И ладно бы просто у Егора и Савелия, так ещё и у Ржевского! И вроде понимала, что не со зла, но осадочек остался. — У нас сегодня плановая операция у Ярослава по выращиванию ноги и, если получится, то хотела и Петра прооперировать. У него нет кисти правой руки. А что?

— Нет-нет, всё нормально. Оперируй. Как раз есть время и все свободны. А я пойду, позанимаюсь на тренажерах. Не скучай.

Коротко поцеловав, Стужев умчался в сторону спортзала, как наскипидаренный, на что я лишь коротко фыркнула и переключилась на обсуждение стратегии выращивания левой ноги Ярославу. Так как это была уже не только стопа, но и голень, то и времени на это потребуется больше, и сил, и бульона. И вообще!

В итоге решили, что меня будет страховать Сидоренко, а Ярослава — Владимир. Док как обычно на медикаментах. При этом дольше всего думали о том, куда именно поместим ногу. Ну не в ведро же! Тем более в донышке оно короче, чем стопа.

Ну а потом Савелий просто позвонил Вадиму и заказал прозрачную пластиковую колбу высотой семьдесят сантиметров и диаметром по донышку — тридцать пять (для верности). Не знаю, что подумал на этот заказ мужчина, но привез в течение часа. И именно то, что нам было нужно.

За это время Док как раз намешал нужное количество раствора, а я переговорила с целителями, взяв со всех клятву о неразглашении того, в чем они будут участвовать. Мол, тайны рода, все такое.

А потом мы начали.

Глава 10

Сегодня мне не понадобилась чужая нога для примера, я просто копировала правую ногу пациента, которая стояла рядом, причем самого Ярослава пришлось подвешивать на стропах к крепкой перекладине. О конструкции Док тоже позаботился заранее, просто перекатив один из тренажеров в операционную, ведь нам надо было, чтобы пациент именно стоял левой ногой в колбе.

Это было долго. Это было непросто. На будущее я сразу уяснила себе, что за раз лучше выращивать лишь один отдел конечности. То есть голень отдельно, стопу отдельно. Поэтапно.

Устали все! И это несмотря на то, что сначала Док дал Ярославу ярдо регенерации, которое усилило его личный дар и зарядило энергией, а Владимир активно помогал мне во всём, на чем я акцентировала внимание.

Как бы то ни было, к ужину мы закончили, причем господин Като порадовал тем, что сразу насыщал растущие хрящи будущих костей кальцием, прекрасно разбираясь в анатомии и зарождении всех без исключения тканей и органов, так что итоговое сканирование показало — нога нашего пациента ещё, безусловно, нуждается в дополнительной минерализации, но двух-трех дней хватит, чтобы она стала ногой именно сорокалетнего мужчины, а не младенца.

— Полина Дмитриевна, примите моё искреннее восхищение, — неожиданно поклонился мне Владимир. — Дитя, поцелованное богами. Если бы вы родились в стране моих предков, вас назвали бы новым воплощением Изанами, богини сотворения. Позвольте стать вашим учеником.

Э-э…

— Владимир, — улыбнулась я откровенно растерянно, кося чуть паникующим взглядом на Дока, который нагло ухмылялся в кулак, — я не уверена, что это будет разумно. Понимаете, я… У меня даже диплома нет!

— У богов их тоже не было, — по доброму усмехнулся японец. — Я понимаю вашу растерянность, но ваши знания, интуиция и умения в совокупности дают гораздо больше, чем могут дать всего лишь учебники. Каждый человек уникален и по-настоящему грамотный целитель опирается не на знания, полученные в школе, а на личный опыт, индивидуальную стратегию и персональный подход. К тому же совсем скоро вы не сможете выкладываться на полную…

Тц! И этот в курсе?

— Это секрет! — буркнула, не удержавшись, когда поймала пытливый прищур в район своего живота.

— Надеюсь, не от вашего жениха?

— Он знает, — поджала я губы. — Но мы ещё не женаты, так что секрет.

— Понимаю, — размеренно кивнул мужчина и покосился на остальных, кто присутствовал при нашем разговоре. — Но не для нас.

Вздохнув, тоже взглянула на целителей и произнесла то, что, оказывается, ни для кого не секрет:

— Я беременна. Всего неделя, но это уже точно. Егор знает и именно поэтому мы не стали тянуть со свадьбой. Но я прошу вас никому об этом не говорить. Пожалуйста.

Мужчины хором заверили меня, что глупых сплетников среди них нет, ну а Владимиру я ответила:

— Я не могу взять на себя настолько глобальную ответственность, как наставничество. Но я буду рада работать с вами и дальше. Кстати, в планах у нас правая кисть целителя. Что думаете об этом, коллега?

— Это будет поистине роскошный опыт, Полина-сама. Поистине!

Несмотря на то, что все очень сильно устали, а Ярослава и вовсе отправили в медикаментозный сон, по самую маковку напичкав мультивитаминами, всего лишь ужина хватило, чтобы отдохнуть и решиться на вторую операцию. В самом деле, весь завтрашний день у меня уже расписан от и до, да ещё и пациентов могут подкинуть (но лучше не надо!), так что стоит поработать, пока есть время. И капелька желания.

При этом Райкин примчался уже через пятнадцать минут после звонка, но операция затянулась аж на три часа, хотя мы выращивали всего лишь кисть руки. Увы, Петр Ильич был чистейшим целителем без единой примеси иных стихий, к тому же именно в руках целителей было сосредоточено невероятное количество энергетических каналов, проводящих магию, так что я искренне радовалась тому, что мне ассистирует именно Владимир Като, ведь он единственный из нас был целителем ультра класса, к тому же с огромным хирургическим опытом.

Правда, руки он не выращивал ни разу, но пришивать приходилось. И не одну.

Как бы то ни было, справились мы часа за три с хвостиком, причем без глобальной анестезии, так что сам пациент тоже все прекрасно видел, и ко всему прочему Доку приходилось контролировать, чтобы Райкин банально не грохнулся в обморок от счастья. Хотя нейрохирург планировал. Не меньше трех раз точно.

При этом с укреплением костей кальцием и минералами Владимир справился практически играючи, сразу проговаривая, что маленькие косточки выращивать и укреплять намного проще, чем большие, хотя только в запястье у человека восемь костей и каждая на своём особенном месте и своей индивидуальной формы.

К счастью, у нас был перед глазами пример — левая рука нейрохирурга, и проблем не возникло.

Ну а потом я дождалась, когда Петр сотрет слезы счастья, заверит меня в своей преданности и готовности выйти на работу хоть завтра, и не стала отказываться, а наоборот — попросила подойти с самого утра на собеседования, чтобы глянуть в том числе и будущих медсестер. Всё-таки именно целителям с ними работать, а не мне.

Шел одиннадцатый час вечера, когда в освободившуюся операционную заглянули загадочные донельзя «Витязи» во главе со Стужевым, и сразу стало ясно, что неспроста. Я не ошиблась. Оказывается, Ржевский действительно нашел неподалеку портал, причем точно ярко пульсирующий, готовый порваться со дня на день, и команда решила не ждать неподходящего момента, а активировать и зачистить аномалию самим, пока есть время и желание.

Тем более этот нарыв находился на территории детского сада, что меня искренне ужаснуло, и я моментально дала своё согласие на всё.

Для начала помогла ребятам впитать стихийные ядра — по одному для каждого, включая ядро регенерации Доку и природное Стужеву, для усиления недавно пробужденного дара. По совету Савелия сама выпила половинную порцию витамин, чтобы взбодриться, но совсем немного, позвала Ржевского, который дожидался отмашки в гостиной за просмотром сериала, и мы отправились на дело.

Совсем недалеко, каких-то триста метров по косой на север. Ясли-сад «Стрекоза».

При этом я заранее попросила показать мне направление и постаралась активировать пространственное видение, как делал Стужев, но вот так сходу у меня ничего не получилось, а когда мы подошли ближе, разлом активировался раньше, чем я его почуяла. Вот зараза!

Правда, на этот раз Стужев заранее отошел от меня на несколько шагов, чтобы не мешать эксперименту, и сначала я ощутила легкое головокружение, а ещё через десять секунд и небольшую тошноту с оттоком энергий сквозь мое тело вовне.

К счастью, артефакт сработал безотказно и сама я сил не лишилась, всего лишь став проводником — разлом выкачал энергию именно из артефакта, я не пострадала. Ни я, ни моя крошка, на которой я сфокусировалась в первую очередь.

Фух! Отличная новость.

— Всё в порядке? — Ко мне стремительно приблизился Егор, пока остальные изучали непривычно грязно-коричневый цвет разлома.

— Да, всё хорошо, — успокоила его. — Артефакт справился. Секундное головокружение, затем трехсекундная тошнота и всё.

Шумно выдохнув, Стужев прижал меня к себе и поцеловал в уголок губ, а потом сосредоточился на разломе и я не могла не спросить:

— Что за стихия?

— Похоже на землю с примесями, — прищурился командир «Витязей» и дал команду Ржевскому, который только этого и ждал. — Поручик, гляньте.

— Охотно, командир!

Порывисто отдав честь, призрак пропал в разломе, а я, хихикнув, спросила:

— Он теперь тоже в команде?

— А то, — усмехнулся Стужев. — Позывной «Поручик».

Расхохотавшись уже в полный голос, я признала, что что-то в этом определенно есть. Да и предок, судя по всему, жутко гордится, что снова в строю, так что можно за него только порадоваться. И алкоголь в городе целее будет, и бордели. И всё-таки не оставляет меня вопрос: как он… это самое… с женщинами взаимодействует? А?

Как бы то ни было, задавать его вслух я не планировала, тем более сам Ржевский вышел из разлома уже через несколько секунд и доложил:

— Грязевые кочки диаметром около метра, плюются чем-то черным со стальным отливом.

Тут же в голове возникла ассоциация с кислотниками и я скривилась, а вот «Витязи», наоборот, воодушевились. С похожим разломом они уже сталкивались и знали, как противодействовать живущим там монстрам. К тому же он оказался не особо большим и многочисленным, так что меня отправили в фургон в компанию Бориса, а сами бойцы, включая Дока, скрылись внутри.

Справились они и впрямь быстро, часа за полтора, причем я уже успела выпросить себе матрасы и одеяла, да и задремать, всё-таки день выдался длинным, насыщенным, но ближе к часу ночи меня разбудили поцелуем в скулу и сообщили:

— Мы всё. Раненых и пострадавших нет, как и особых ценностей. Щен проследит, чтобы разлом закрылся, а мы домой.

Домой. С некоторых пор особенно люблю это слово!

Следующее утро выдалось ещё насыщеннее на события, чем весь прошлый день. Ко мне в кабинет, где засела полноценная приемная комиссия из пяти человек: меня, Зои, Варанова, Светланы Прокопьевны и Дока, всё тянулись и тянулись соискатели, причем не только медики, обещанные Потаповым, но и прочий персонал, предварительно отобранный Дарьей и Ульяной. Приехали даже обещанные Савелием специалисты из Оренбурга и Сыктывкара — невролог Попов Иван Эдуардович и психиатр Щавелев Руслан Михайлович.

Подошли Михаил и Петр, Лиля тоже смело подала документы на должность психолога, побывали в кабинете и Рената с Аллой, и Екатерина Станиславовна, и Галя, и все до единого целители, проживающие в моём особняке, включая Ярослава.

Не подвел моих ожиданий и Румянцев Анатолий Петрович, ректор медуниверситета, направив к нам на собеседование почти два десятка выпускников и своего учебного заведения, и техникума, где готовили медсестер. И пускай совсем зеленые и юные ребята крайне слабо походили на специалистов, тем не менее мне удалось найти среди них почти дюжину достойных кандидатур. Всё-таки кого попало Румянцев ко мне отправлять не стал.

В общем, народу хватало и выбирать было из кого, тем более основной костяк профессионалов у нас уже был одобрен и оставалось набрать преимущественно медсестер и рабочих. С этим проблем не возникло, но возникла другая: нехватка заведующих. Не было у меня целителей, желающих заниматься исключительно документами!

Но и эту проблему мы решили, причем в приказном порядке. Варанов брал на себя ношу не только главного врача, но и заведующего реабилитационным центром, а Сидоренко и Райкин, успевший несколько лет поработать методистом, делили между собой заведование госпиталем. Сидоренко — оперблок, хирургия и нейрохирургия, Райкин — приёмный покой, терапия и неврология.

Екатерину Станиславовну после некоторых раздумий я назначила главной медсестрой, чтобы не распыляться на семь старших. В самом деле, у нас всё слишком взаимосвязано, а женщина она опытная, рассудительная. В некоторых вопросах даже жесткая, я успела заметить это всего за одни выходные.

Но жесткая — не в том смысле, что жестокая и злая, а наоборот. Как я. Знает, как правильно, и знает, как отстоять свою точку зрения, которую безукоризненно выполнят все остальные.

В итоге следующий день — четверг, стал днем большой миграции. Ещё не выписанных пациентов перевозили в палаты своих отделений, отдельно распределяя ожоговых (в неврологию), переломанных (в хирургию), с тяжелыми травмами позвоночника (в нейрохирургию).

Словно специально подгадав, в районе полудня позвонил Потапов и «порадовал», что к нам из Читы летит борт с шестью пострадавшими в мультистихийном разломе, так что среди них есть и обмороженные, и сгоревшие, и нашпигованные сталью, и даже один отравленный. Но это не точно.

Как бы то ни было, никто из нас уже не паниковал и не волновался, так что, когда вертолет прибыл (в районе четырех утра), пострадавших приняли в приемном отделении, регистратор оформила на них все необходимые документы, дежурные подняли их на лифте (да-да, нам построили в доме медицинский лифт!) на второй этаж в операционную, и ведущие специалисты госпиталя заранее распределили, кто с кем будет оперировать.

Всего у нас было три операционных, делать больше просто не было смысла, ну а так мы вполне неплохо справились в два захода: первую партию с утра, а вторую после обеда.

С удовольствием отмечая, что работа госпиталя практически отлажена и все на своих местах, я попросила Савелия озадачиться набором первых пациентов в реабилитационный центр. Док подошел к этому дело ответственно и с огоньком, так что я и крякнуть не успела, как уже на следующее утро все до единого койки центра были заняты пациентами.

И у каждого проблемы. У каждого!

Кто-то не ходячий — шло отмирание нервных волокон и нарушение нервной проводимости, причем таких чуть ли не треть. Кто-то не зрячий и проблемы со слухом. Несколько ребят без ступней ног или кистей рук, но ими мы решили заниматься очень аккуратно и постепенно. У кого-то нехватка внутренних органов (той же почки или желчного), но с такими показаниями служить уже нельзя. А один просто в глубокой коме уже почти год.

При этом дело очень сильно осложнялось тем, что травмы были уже не свежими, лечение не своевременным, патологии хроническими, а сами бойцы моностихийниками без единой крупицы регенерации. В среднем от седьмого до пятого ранга и в возрасте от тридцати до сорока лет. Самый возраст, чтобы жить!

А они инвалиды.

Стараясь не принимать близко к сердцу ни одного пациента, но всё равно искренне ужасаясь тому, как наплевательски империя относится к тем, кто стоит на страже её безопасности, тем не менее я не рванула в операционные и не стала превозмогать в одиночку, а собрала консилиум и с удовольствием выслушала рассуждения своих светил о том, как лечить того или другого пациента.

Не нахрапом, нет. Ни в коем случае!

Но хитрить мы будем, однако будем делать это по уму.

Во-первых, питание, куда будут включены особые магически насыщенные минералы и микроэлементы, подобранные Доком индивидуально каждому. Во-вторых, работа с психологом и психиатром. В-третьих, грамотное точечное вмешательство в организм. Грамотное и точечное! И в завершение — работа с инструктором, массажи и прочее «удовольствие».

Неделя пролетела, как один миг!

К нам ещё несколько раз доставляли пациентов то из Петрозаводска, то из Якутска, но по двое-трое, так что аврала не было. Я, наконец, расплатилась с Демидовым и Румянцевым за помощь в первый день, когда на меня свалилось всё это «счастье», причем оба пытались отказаться от денег, но я настояла. Обещала! А аристократы всегда выполняют свои обещания.

Не забывала я и о том, чтобы под присмотром Дока помогать впитывать стихийные ядра «Витязям», сама даже не думая печалиться о том, что мне это пока недоступно. Пф, я и так крутышка! Куда уж больше? Да-да, ещё не ультра, но… Успею. Мне не горит.

Зато когда мужчины зачистили в четверг очередной насильно активированный разлом с ментальными тварями, похожими на стеклянных скатов (они были ещё и летающими!), никто из них не словил смертельный импульс и из разлома все до единого вышли на своих двоих. Да, всем пришлось выложиться, причем явно на все триста процентов, и пускай внутрь меня не пустили и я ничего не увидела, но по тому, как каждый скакнул в ранге, а Егор наконец стал ультрой, всё было понятно и так.

— Поздравляю, — просияла я в пятницу утром, когда внимательно изучила своего будущего мужа и рассмотрела его возросшую силу. — А у вас принято проставляться за ультру?

— В целом да, но… чуть позже, — усмехнулся Егор, нагло зарываясь носом в мои груди. — Если помнишь, завтра у Савелия и Дарьи свадьба…

Черт, точно!

То-то мы вчера платья перед последней подгонкой меряли!

— А значит сегодня у нас мальчишник, а у вас девичник.

— М-м… — протянула в некоторой растерянности. — А где? И что?

— У вас не знаю, спроси у Ульяны, вроде как она всё организовывает. А у нас в стрипбаре.

— В смысле⁈ — Я аж проснулась окончательно и с возмущением уставилась на Стужева.

— Шучу, — рассмеялся этот паразит. — Просто в баре. Посидим, выпьем, отдохнем. Эта неделя и впрямь выдалась напряженной. Не волнуйся, радость моя, это будет бар, где работают только мужчины. Савелий поклялся.

— М-м… Ну ладно, — проворчала, не торопясь успокаиваться вот так сразу. — А когда?

— Точно не знаю, но ближе к вечеру. А что?

— Вообще-то у нас рабочий день, — усмехнулась. — И не знаю, как тебе, а мне надо на работу.

— Вообще-то, — передразнил меня Егор, — ты у нас специалист широкого профиля со свободным графиком, я узнавал.

— И что? — парировала я. — Вообще не работать теперь? Тем более сегодня у нас назначена операция с Мироновым. Это парень, который в коме. Я вроде нашла причину, дело в ментальном вмешательстве, но там идет активное отмирание нейронов, так что придется потрудиться. И не факт, что он сразу придет в себя. В любом случае реабилитация ему предстоит длительная.

— Я в тебя верю, — невероятно серьезно заявил Стужев и поцеловал так, что аж голова закружилась и пришлось вцепиться в его плечи, как в единственно надежную точку опоры. — И остальные тоже. Ты справишься.

Ну и как после такого не справиться? Ни шанса!

Глава 11

Тем не менее сразу я никуда не побежала. По уже приятной сложившейся традиции мы позавтракали у себя в спальне (точнее у Егора, потому что своей я больше не пользовалась), затем я узнала, что именно мы дарим молодым (банально, но оптимально — деньги), следом нашла Ульяну и выяснила, что девичник у нас в семь вечера и это СПА-салон, выкупленный аж до полуночи, ну а потом с чистой совестью отправилась в госпиталь, где до полудня успела проверить не только состояние бойцов, поступивших позавчера, но и кое-какую документацию, уже оформленную Зоей.

Порадовалась тому, как щедро платит за своих вояк министерство, изучила итоговую смету Соловьева, который уже закончил облагораживать двор и даже ставить красивую кованую ограду с распашными воротами. Да обсудила необходимость строительства закрытого виадука, который бы объединил госпиталь и реабилитационный центр на уровне второго этажа.

Это сейчас лето и можно перевезти пациента из одного здания в другое по тропинке, а зимой так лучше не рисковать. Как и в непогоду!

Как бы то ни было, у меня были и деньги, и ресурсы, в том числе человеческие, и одобрение от Ибрагимова лично, который приезжал к нам на прошлой неделе и я устроила ему экскурсию по обоим зданиям (генерал мне очень понравился в отличие от своего племянника), так что проблем возникнуть не должно. Тем более за дело обещал взяться Евгеньич.

Ну а пока я прошла в операционную, где меня уже дожидался пациент, активировала доспех, который ради соответствия своему новому статусу сделала перламутрово-белым с золотисто-зелеными отблесками и менее воинственным по крою, улыбнулась всем присутствующим (Савелию, Владимиру и Петру), и мы приступили к операции.

Для верности проверили все до единого органы брюшной полости, убеждаясь, что они работают в штатном режиме и патологий нет. Кровь, позвоночник, лимфа, магическое ядро стихии металла. Последнее ушло в спящий режим и было видно, что на пути к отмиранию, но критичный порог ещё пройден не был, и волноваться я не спешила.

Затем мы переключились на мозг и я сразу указала мужчинам на участок, отвечающий за сознание, и соседние ему. Именно там шел процесс отмирания клеток. Думаю, вначале был задет именно клауструм, но сразу об этом никто не догадался, а потом стало поздно.

В итоге, влив в пациента убойную дозу пептидов и липидов, мы с целителями сосредоточились на восстановлении именно этого участка и за каких-то полтора часа почистили мозг от отмерших клеток, не подлежащих восстановлению, выведя крупицы через кровь и мочу пациента, и нарастили недостающее.

Очень сильно выручал Райкин, ведь он специализировался именно на нейрохирургии, тогда как я отвечала за чистую регенерацию, а японец следил за работой остального организма.

Как бы то ни было, на первый взгляд мы справились на отлично и Док, вколов пациенту бодрящих витаминов, аккуратно вывел его из комы.

И у нас получилось!

Пускай речь мужчины была откровенно заторможенной, внимание рассеянным, а реакции вялыми, главное мы сделали — вернули ему сознание. Ответив на ряд ключевых вопросов и тем самым показав, что рассудок при нем, как и память, мужчина отправился в единственную палату реанимации при оперблоке, где следующие сутки за ним будет безотрывно наблюдать дежурный врач и медсестра.

Ну а мы, поздравив друг друга с новой ступенью своих возможностей, пожали друг другу руки и разошлись кто куда.

Петр писать отчет, Владимир планировать следующую операцию, Савелий морально готовиться к мальчишнику, а я к девичнику!

Остаток дня лично у меня прошел замечательно. Радуясь свободной минутке, я прошлась по дому, где в последнее время стало гораздо тише, ведь от нас съехали все до единого пациенты и целители из Воронежа, как и Ярослав, ведь в городе у него была своя квартира. Капитан Шапошников тоже перебрался в специально выделенный для него кабинет в госпитале, как и Галя, которая теперь работала санитаркой в реабилитационном центре и жила в общежитии первого этажа.

Туда же съехали и Семен с Матвеем, и Михаил, и ещё несколько молодых ребят из других городов, присланных к нам министерством. На втором этаже в отдельной квартире поселилась Жанна с сыном, сбежавшая от бывшего мужа-абьюзера буквально с одним чемоданом и документами, невролог Попов с супругой, да молодая пара целителей Юра и Оксана, которых я взяла работать в приемное отделение.

При этом Владимир Като предпочел снять освободившуюся комнату в левом крыле у меня, как и деды Вахтанг и Давид, да главный врач госпиталя тоже не спешил съезжать, предварительно убедившись, что я не против.

Слишком уж им всем нравилась стряпня Дарьи, и возможность собраться в общей гостиной вечерком, да потрепаться за жизнь с умными людьми. Я тоже против ничего не имела, тем более сейчас всем комнат хватало, и даже парочка свободных оставалась. На всякий случай!

При этом я уже намекала и Дарье, и Ульяне, что у нас есть две квартиры в доме при госпитале, которые они могут смело занять со своими мужчинами и я не буду против, но женщины почему-то пока не спешили воспользоваться моим щедрым предложением. Ну да их дело, заставлять не буду.

Ближе к вечеру, когда мы с Егором уже выгуляли Арчи и он похвастал мне тем, что щенок уже выучил команду «сидеть» и «дай лапу», меня нашла Дарья и объявила пять минут на сборы. Пора ехать на девичник!

При этом сама она выглядела ну ни разу не готовой, зато отчетливо паникующей, так что пришлось брать нашу фею за руку и буквально силой внушать, что она весела и спокойна, а еще безмятежна, словно лотос на бескрайнем лугу. Или пруду? В целом неважно. Важно то, что Дарья чуток успокоилась, мы принарядились и отправились отдыхать в СПА-салон.

На лимузине!

Всю дорогу наша главная невеста ворчала, что это бессовестное расточительство и барство, что она на такое не подписывалась и вообще, но Ульяна слишком мечтательно вздыхала, прямо говоря, что всю жизнь мечтала покататься на лимузине вот так — без особого повода, и Даша успокоилась.

Вместе с нами на девичник ехали Алевтина и Лиля, Ирина и Рената, Алла и даже Жанна. За детьми осталась присматривать Светлана Прокопьевна, заверившая нас, что у неё всё под контролем и все будут вовремя накормлены и уложены. У неё с этим не забалуешь.

Ну а потом мы приехали в центр отдыха… и начали отдыхать! Вкусный ужин и хамам, минеральные обертывания и массаж, маникюр и педикюр, масочки на лицо, руки и ноги, кому надо — эпиляция…

Это был поистине роскошный девичник!

При этом никто не пил, разве что витаминные коктейли и ароматный чай, и беседы велись самые что ни на есть задушевные.

О мужчинах и детях. О планах на будущее. О мечтах. О том, какие мы все молодцы…

А потом в наш девичий рай ворвались мужики в масках и с автоматами и заорали:

— Всем на пол, это ограбление!

Серьезно? А что с нас грабить? Простынки?

Завизжали работницы салона, неожиданно упала в обморок Ульяна, побледнела Дарья, напряженно застыла на свом месте Жанна, зловеще прищурилась я и лишь Аллочка милым голоском уточнила:

— Господа, простите, если вопрос покажется вам глупым: но вы не ошиблись? У нас ничего нет, ни драгоценностей, ни наличных. Мы не брали их в спа-центр, он проплачен банковским переводом…

— Заткнись! — К ней подскочил один из мужчин и отвесил такую хлесткую пощечину, что голова Аллы мотнулась в сторону, а она сама упала на Ренату, которая еле успела её подхватить. — Всем молчать! На пол!

Все остальные испуганно переглянулись и начали медленно-медленно сползать со своих кушеток и кресел на пол, вздрагивая, когда то один, то другой грабитель с грохотом опрокидывал каталки с маникюрными инструментами и едой.

Складывалось ощущение, что они пришли просто побуянить. Не ограбить…

Но какой в этом смысл?

— Ты!

Всего мужчин было семеро, но я прекрасно понимала, что даже одной автоматной очереди достаточно, чтобы убить всех присутствующих, так что когда один из них ткнул пальцем в меня, догадалась, что ограбление — не главная их цель.

Главная цель я.

Но кто они? Не понимаю!

— Иди сюда!

Он говорил коротко, отрывисто. Его лицо скрывала балаклава, так что были видны лишь глаза, но… Мне показалось, или он говорит с акцентом? Знакомым таким…

Медленно поднявшись и не делая резких движений, с заранее поднятыми руками, я выпрямилась и зашагала вперед, мимолетно радуясь, что успела сменить простыню на халат, который подвязала поясом на узел. Правда, ноги босые… Но пока получалось выбирать чистые участки пола, хотя эти дегенераты уже разбили стеклянный столик с бокалами и осколки щедро усыпали кафельное покрытие зала. Им-то может и нормально, они в берцах, а вот я…

Будет больно и обидно. Не смертельно, нет.

Хотя…

Зачем оставлять их в живых, да?

Каких-то пять метров я преодолевала максимально долго, успев понять, что одаренный тут только один. Тот, кто со мной говорил. Остальные обычные люди и в принципе мне не составит большого труда вывести их из строя. Увы, у каждого в руках автомат и пальцы на спусковых крючках.

Если ошибиться, будет плохо. Плохо…

Надо вывести их отсюда.

И потом им обязательно будет плохо!

Краем глаза я заметила, как один из выродков подходит к Алле и, бесцеремонно дернув её за волосы, заставляет запрокинул голову.

— Босс, я хочу эту. Давай тоже возьмем. Всё равно остальных в расход.

Что⁈

— Гиви, ну какой ты дебил… — процедил мужчина, к которому я шла, когда притихшие сотрудницы салона через одну заголосили, да и за моей спиной кто-то издал истошный вопль. — Тихо!

Выстрел в потолок прозвучал оглушающе и моментально настала тревожная тишина.

— За что? — тихо спросила я, тоже застыв в двух шагах от мужчины. — Что вам надо? Я могу заплатить. Много. Очень много.

— Заткнись, — процедил бандит, сам делая шаг ко мне и хватая за руку, тут же больно сжимая запястье. — Нам уже заплачено. Гиви, живо!

Ах, заплачено…

Понимая, что тянуть дальше уже нельзя, а шанс лишь один, я прикрыла глаза и сконцентрировалась на задаче. Я никогда этого не делала. И вряд ли рискну снова. Но сейчас…

Зря что ли изучала книгу по ментальному контролю? Сейчас!

Пользуясь тем, что мужчина сам держит меня за руку, я проникла в его организм ментальными щупами и они, словно ядовитые змеи скользнули в его голову и взяли её под контроль. Да, вот так. Вот так!

— Так, бабы! — снова рявкнул «босс». — Кто хочет прожить чуть дольше, метнулись вон в тот угол! Живо!

И автоматом указал туда, куда было нужно мне. За диван.

Я же, перехватив несколько взглядов своих подруг, коротко кивнула. Выполняйте, быстрее!

Даша и Рената подхватили Ульяну, остальные друг друга и, нервно дрожа, выполнили странный приказ. Странный для всех…

— Гиви, да брось ты уже эту шалаву! — рыкнул главарь, как и я видя (а может и нет), как его пособник продолжает удерживать Аллу за волосы, не позволяя уйти с остальным.

— Босс, но…

— Я сказал брось, — процедил тот, кого я продолжала контролировать, чувствуя, как у меня под носом становится подозрительно влажно.

К счастью, нового приказал хватило, а Алла, недолго думая, сама уползла за диван, откуда протянулось сразу три пары рук и мою диетсестру затащили под не самое качественное, но всё же прикрытие.

— А теперь вы, — рыкнул главарь. — Подошли ко мне. Живо!

Озадаченно переглянувшись, тем не менее бандиты начали подходить, причем один из них даже заметил:

— Босс, это… она припадочная, кажись. У неё кровь.

— Так и должно быть, — гнусно ухмыльнулся мой миньон.

Вот только потом всё пошло не по плану.

Снова распахнулась дверь, в зал один за другим ворвались «Витязи» знакомой мне расцветки, причем первым шел Стужев и именно с его обеих рук по помещению распространилась ментальная сеть, которую я отчетливо видела. Миг — и сеть накрыла всех семерых бандитов, отчего они застыли, как болванчики. Кто-то вполоборота, кто-то с занесенной ногой, кто-то начав поднимать оружие.

Но их это уже не спасло.

Пока остальные четверо «Витязей» под прикрытием незнакомых ребят в форме разоружали и заковывали в наручники остальных бандитов, Егор подошел к нам и первым делом обнял меня.

— Почему кровь под носом? — поинтересовался глухо, пока я, мысленно чертыхаясь, проверяла остальное состояние организма, который, к счастью, не пострадал.

— Я этого… — буркнула, взмахнув рукой, — под ментальный контроль взяла. Они планировали всех убить. Кроме меня, полагаю. Хотела сначала женщин обезопасить, затем позволить себя увести и уже снаружи выключить одного за другим. Прости, не успела. Сходу не получилось, они могли занервничать раньше времени и начать стрелять.

— Ясно. — Прижав меня к себе ещё крепче и, подозреваю, желая сказать гораздо больше, чем это короткое «ясно», Стужев шагнул к бандиту и сдернул с него балаклаву. — Хм-м… Какие люди…

— Ты его знаешь? — озадачилась, потому что сама видела этого грузина впервые. Неприятный какой-то тип…

— Да, видел в списках «разыскивается», — скривился Егор. И пусть лица я его не видела, ведь он до сих пор был в доспехе, но по голосу отчетливо это слышала. — Барам Абашидзе. В имперском розыске. Странно… Говорили, что он скрывается в горах. Очень странно видеть его здесь. А если так?

Стужев поднял руку и прижал центр своей ладони ко лбу Абашидзе, после чего задал вопрос:

— Зачем тебе Полина?

Взгляд грузина окончательно остекленел, а с губ сорвалось безэмоциональное:

— Это заказ.

— Чей?

Неожиданно мужчина затрясся всем телом, его глаза закатились, изо рта показалась пена, но я чувствовала, как Стужев надавил менталом, и Абашидзе прохрипел:

— Кня… жи… кхе… Дол… го…

И упал, содрогаясь в жестких конвульсиях.

— Понятно, — процедил Егор, как и я расслышав всё самое главное. — Ну и мразь…

— Егор! — услышав в тоне жениха мрачную решимость, я сама вцепилась в него обеими руками. — Ты что задумал?

— Ничего, счастье моё. Ничего, — пугающе мягким тоном заверил меня Стужев, но я ему не поверила. — Не волнуйся, тебе нельзя. А с братцем я разберусь. Так, как он того заслуживает. Не сам, нет. Ни в коем случае. Верь мне. Договорились?

Поколебавшись, кивнула.

— Да.

— Умница.

В этот момент к Абашидзе подскочил Док и с рыком «а ну не подыхать, урод» вколол ему дозу чего-то убийственного, отчего бандит моментально расслабился и его лицо приобрело блаженно-дебильное выражение. Но помирать он и впрямь перестал.

Ну а потом «Витязи» ловко утащили своих пленников прочь, Стужев лично смел все осколки в дальний угол одним затейливым комплексным заклинанием, Савелий деактивировал доспех и мы с ним оказали помощь всем пострадавшим. В основном это были небольшие ушибы от падений в обморок, три тихих истерики, одна с жутким подвыванием (женщине сделали успокоительный укол и она уснула), опухшая щека Аллы и приступ икоты у Лили.

В остальном никто не пострадал, только испугались. Понятно, что сильно, может даже очень сильно, так что девичник был однозначно испорчен и мы отправились домой под присмотром своих мужчин.

При этом Док сам связался с хозяйкой салона и они договорились, что именно он возместит ущерб за всё сломанное и разбитое, как и моральный ущерб сотрудницам. Сотня тысяч каждой.

— Но… Почему? — изумилась я. — Почему Савелий? Это же Абашидзе виноват!

— Нам так проще, — мотнул головой Егор, чье лицо так и оставалось мрачно задумчивым всю дорогу. — Хозяйка салона его дальняя родственница, а с Абашидзе сейчас и ржавого пятака не взять, всё его имущество арестовано и под следствием. Заодно разберемся без полиции, сами.

И в глазах его в этот момент сверкнуло такое, что я предпочла прижаться щекой к его груди и притихнуть. Нет, не хотела бы я стать его врагом. Никогда.

В итоге едва не забыла спросить главное:

— А как вы узнали, что на нас напали? Тимур же с вами был, как и Ржевский!

— Ты думаешь, за вами больше никто не присматривал? — загадочно усмехнулся Стужев. — У Бати хватает патрульных машин, да и просто сотрудников. Всегда кто-нибудь присматривает за домом и госпиталем, вот и сейчас я не стал снимать охрану. Как чувствовал. Ржевский говорил, что всю неделю за домом велось наблюдение, причем профессиональное, но не удалось выяснить, кем и зачем. Когда патрульные увидели, что в салон входят вооруженные люди, то старший смены сразу позвонил мне. Об одном только переживал: чтобы не открывали стрельбу сразу. Как видишь, моя догадка оказалась верна. Хотели бы убить — наняли бы снайпера или что-нибудь в таком роде. А так это была прежде всего акция устрашения.

— И похищение?

— Скорее всего, — кивнул и снова помрачнел, окутывая меня своей аурой, словно хотел спрятать от всего мира. — Не угомонился, значит… Зря. А ты не волнуйся, ясно? Я сам разберусь.

— Ясно. Да. Я всё понял. Конечно. Проконтролирую лично.

Завершив ну очень непростую беседу с сыном императора, цесаревичем Алексеем, курирующим не только «Витязей» с «Добрыничами», но и новый проект графини Ржевской, который уже прозвали в министерстве и среди вояк «госпиталь второго шанса», князь Долгорукий устало прикрыл глаза и потер переносицу.

Дурак… Какой же дурак…

Идиот просто.

И где он ошибся? Где не досмотрел?

Почему у него выросло… Это?

Своего ума нет, так можно же просто быть хорошим исполнителем! Так нет… даже на это не способен. Наследничек хренов!

Ну да ничего. Ещё не поздно всё исправить. Ещё не сам император звонил.

Да и у него есть козырь.

— Катенька, душа моя, как твоё самочувствие?

— Тяжело, мой князь, — не стала лгать княгиня, действительно довольно тяжело переносящая позднюю беременность.

И рада бы прервать… Тайком! Солгать, что само, но…

Целители уже сказали князю, что будет сын. И она понимала: рискнет избавится от плода — и умрет следом. Не простит. И эти его «душа моя»… Ложь. Всё ложь. Нет у него ни души, ни сердца. Сплошной расчет. А ведь когда-то было иначе… Давно. Слишком давно, чтобы эти воспоминания грели ей душу. Слишком давно…

А рано утром, не успел княжич даже проснуться, до самого утра ожидая звонка от Абашидзе, как к нему в спальню вошел отец и безапелляционным тоном приказал:

— Собирайся.

— Куда? — озадачился Игорь, которого ко всему прочему ещё и похмелье мучило.

— В Норильск, — криво усмехнулся князь. — И благодари провидение, что твои шавки не успели причинить Ржевской вреда. Забудь о ней. Ясно?

— В смысле… — с оторопью протянул Долгорукий-младший.

— Абашидзе взяли во время налета на СПА-центр, где отдыхала Ржевская, и уже допросили менталисты цесаревича.

Каждое слово упало на княжича гранитной плитой и придавило. Несколько раз он открыл и закрыл рот, но не удалось выдавить ни звука.

— Ты до сих пор не под следствием только потому, что она не просила. Понимаешь?

Князь заглянул в глаза сыну, но скривился, когда понял, что внутри пусто.

— Собирайся. Самолет в Норильск вылетает через полтора часа.

— Почему в Норильск? — тихо спросил Игорь, с трудом фокусируя взгляд на отце.

— За последний месяц там открылось семь разломов. Император призывает тебя на службу.

— В Норильск⁈

— Предпочтешь тюрьму?

— Не, ну в Норильск, так в Норильск… — скривился Игорь, мысленно расчленяя суку Ржевскую на тысячи окровавленных частей. — Чего сразу в тюрьму-то… А когда обратно?

— Не скоро, сынок. Не скоро…

Глава 12

Утро этой субботы мало отличалось от других. Хотя… Сегодня мне показалось, что Егор особенно нежен и ласков, хотя как такое может быть, я уже не представляла. Он был сама чуткость и это даже немного пугало.

Вчера, когда мы приехали из СПА-центра, причем все вместе в наш дом, даже Алла и Рената, а так же Жанна, было решено не расходиться сразу, чтобы не оставлять от девичника дурное послевкусие, а посидеть ещё немного в нашей гостиной.

Идею, кстати, подал Савелий, и он же её воплотил, лишь чуток пошептавшись с Дарьей, которая согласилась с его предложением. В итоге нам в два счета навезли ресторанных изысков в виде закусок, крошечных пирожных и слабоалкогольных коктейлей, вместе с закусками приехали две услужливые официантки, которые всю эту красоту расставили и разлили, а уже пришедшая в себя Алла взяла на себя роль диджея и, воспользовавшись переносной колонкой, нашла нам приятную легкомысленную музыку, под которую было легко болтать и делиться впечатлениями.

Естественно, не обошлось без вопросов: что они хотели на самом деле, но я, здраво рассудив, не стала говорить им о признаниях Абашидзе и наших с Егором догадках. К счастью, их женщины не слышали, до последнего прячась за диваном.

Я, естественно, предположила, что это как-то связано с моим графским титулом, ведь в заложники в итог хотели взять одну меня, но в то же время уверенно заявила, что мужчины точно с этим разберутся. И с этим, и с личностями исполнителей, и даже с заказчиком. Не поздоровится всем!

В итоге посиделки закончились всё-таки хорошо. Жанну и Лилю до дома проводил Денис, Алле и Ренате вызвали такси и они отзвонились по приезду, а остальные разошлись по своим комнатам. Не знаю, как других, а меня там уже ждали, причем с таким нетерпением, что можно было только позавидовать самой себе.

И насладиться!

Наслаждалась я своим будущим мужем до самого утра, причем большую часть времени — во сне. Стужев оказался тем ещё домашним тираном и, точно знаю, специально просчитывал всё так, чтобы я спала как можно больше. Уж не знаю, пользовался ли он менталом, чтобы меня усыплять, каждый раз было совершенно не до того, но именно рядом с ним я очень быстро засыпала и прекрасно высыпалась, даже несмотря на то, что спали мы обычно в обнимку.

Как панда и её бамбук!

Вот и сейчас я проснулась у него на груди, обняв рукой за плечи и перекинув одну ногу через бедра, словно была лианой, наконец нашедшей своё деревце.

— Доброе утро.

— Доброе… — протянула чуть сонно, но всё равно подняла к Егору лицо и заполучила сладкий поцелуй в губы. — Напомни, пожалуйста, во сколько нам надо быть готовыми?

— В кафе нас ждут к двум.

— Здорово. А сейчас который час?

— Девять.

— Великолепно. Давай не будем вставать?

— А завтрак?

— Ты ещё не научился телепортировать завтрак? — возмутилась шутливо. — Зачем тогда вообще стал ультрой, не понимаю?

— Зараза, — приглушенно рассмеялся Стужев, а я блаженно сощурилась, с удовольствием принимая этот изысканный комплимент. — Поспи, я сейчас. Выгуляю Арчи и вернусь с завтраком. Не скучай.

Егор ушел, а я, обняв себя руками, действительно задремала снова. Нашей крошке исполнилось уже три недели и у неё появилось собственное сердечко. Крошечное, меньше миллиметра, но своё. Сам малыш был пока похож на нелепого червячка, но уже на следующей неделе у него появится позвоночник и отростки под будущие руки. Наблюдать за ростом ребенка оказалось безумно увлекательно, как и фиксировать каждое произошедшее изменение. Чуть позже вырастут ножки и будет видно, где животик, а где голова. А потом и вовсе появится личико, а сам малыш достигнет размеров в десять миллиметров. Сантиметр! Но уже полноценный человечек.

Как всё-таки удивительна природа…

Вернулся Стужев и впрямь быстро, кажется, я успела лишь закрыть глаза и погрузиться в себя, а в комнате уже пахло кашей, тостами и малиновым вареньем. При этом после завтрака мы действительно не стали никуда вставать. Наоборот, Егор вернулся ко мне в кровать и мы продолжили беспечно валяться, нежась в объятиях друг друга и лениво болтая обо всем, что только ни приходило в голову.

А ведь если подумать, то всего через две недели уже наша свадьба! Готова ли я к ней? Ничуть!

Боюсь ли? Хм, глупость какая. Если подумать, то я уже считаю себя замужней, так что предстоящее мероприятие — всего лишь повод собраться всем вместе, не более. При этом нашу распорядительницу я видела лишь раз, обговорив с ней ключевые моменты торжества, да выбрала фасон платья, а об остальном Стужев поклялся позаботиться сам.

Ну а я что? Я поверила и расслабилась! Оказывается, я вообще такая доверчивая… Ужас просто!

Или ленивая? Неважно. Важно то, что каждый делает то, что хочет. И никто никому не мешает. Здорово же?

В итоге мы довалялись до неприличных двенадцати часов дня, но потом взяли себя в руки и начали потихоньку собираться. Сначала бодрящий душ, причем по отдельности, чтобы это был именно душ, а не ласки, плавно переходящие в секс. Затем легкий перекус, потому что я умудрилась слегка проголодаться и имела глупость сказать об этом Егору. Ну а потом и сами сборы. Первым делом — чулки и платье. Простой, но элегантный крой: облегающий верх без рукавов и с минимальным вырезом, летящий низ, широкая лента на талии. Основная изюминка — золотистая ткань с люрексом. К нему обязательно прическу с плавными локонами, минимальный макияж и красивые серьги. На этом всё. На ноги туфли на небольшом каблуке, чтобы не устать к вечеру, телефон и зеркальце с платочком в крошечную сумочку, напоследок капелька духов за ушко — и я готова.

Подозреваю, Стужев собрался намного быстрее, хотя в итоге выглядел просто умопомрачительно: темно-синий костюм-тройка, белоснежная рубашка, золотистый галстук в тон к моему платью и миленькая бутоньерка из маленьких белых роз с зеленой веточкой.

Впрочем, подозреваю, даже если бы он надел дерюгу, его бы это не испортило.

— Какая же ты красивая, — восторженно сверкнул глазами мой будущий муж, первым говоря то, что крутилось у меня на языке. — Само совершенство.

— Ну, скажешь тоже, — смутилась, до сих пор не научившись спокойно принимать его восторги на свой счет. — Это всего лишь одежда…

— Скажу по секрету, — Стужев шагнул ближе и приобнял за талию, склоняясь к моему уху, — без неё ты намного привлекательнее…

— Его-ор… — рассмеялась, легонько шлепая его по груди. — Перестань. Я снова буду пунцовая и получатся просто ужасные фотографии. И окружающие будут думать, что у меня краснуха!

— Всё-всё, перестал, — нагло хохотнул мой обожаемый ультра и поцеловал в скулу. — Идем. Конверт я взял, речь подготовил, Арчи в общежитие сдал, спутницу не забыл… Вроде всё?

— В общежитие? — озадачилась.

— Да, Семену. Он обещал за ним присмотреть. Нас до позднего вечера не будет, не стоит оставлять щенка одного так надолго.

— О… Ну да. Всё верно. Идем.

Когда мы спустились вниз, там было шумно, суетливо и капельку бестолково. Переглянувшись, мы дружно решили, что помогать — только мешать, так что выскользнули на улицу и спокойно прогулялись до кафе пешком, благо оно располагалось буквально в двадцати минутах от особняка. Да и погода стояла настолько чудная, что грех было этим не воспользоваться.

А потом была свадьба.

Не самая пышная и дорогая, но очень душевная. Дарья, выбравшая для праздника платье цвета шампанского с тончайшим кружевом, сияла, одним днем помолодев лет на пять. Савелий, приодевшийся в светло-серый фрак с галстуком в тон к платью, глядел на неё такими влюбленными глазами, что сразу становилось ясно — наша фея в надежных руках. Подружки невесты, включая самых маленьких, красовались в золотистых платьях. Друзья жениха все как один выбрали темно-синие костюмы и золотистые галстуки, что тоже выглядело безумно стильно.

Само кафе было украшено живыми цветами в кремово-белой гамме, придавая обстановке свежести и воздушности, как и торжественная арка для выездной регистрации, где сотрудница ЗАГСа приняла у молодых клятвы и объявила их мужем и женой.

Букет прилетел прямиком в руки Ульяны.

Поначалу дико смущаясь и бросая робкие взгляды на Олега, уже в конце вечера Уля загадочно улыбалась и блаженно щурилась, а на её безымянном пальчике красовалось изящное колечко, хотя нам эти двое партизанов так ничего и не сказали.

Да и ладно, лишь бы у них самих всё было хорошо.

Были конкурсы и шутки, танцы и тосты, смех и немного слез, когда расчувствовавшаяся Ульяна поздравляла молодых с новым этапом в их совместной жизни, вспоминая, сколько всего хорошего сделала для неё Дарья в не самый легкий этап жизни.

Начиная кое-что подозревать, в один удачный момент я подобралась ближе и для верности коснулась Ульяны ладонью.

Ага…

— Уленька, ничего мне сказать не хочешь? — поинтересовалась я, выразительно приподнимая брови.

— Что? — тут же напряглась она, явно вспоминая все свои возможные прегрешения. — Отчет, да? Почти готов!

— Уля, не отчет. — Моя улыбка стала загадочнее и я одним взглядом указала вниз.

Ульяна тоже посмотрела туда. Затем на меня. С недоумением.

Кхм… Ясно.

— Уля, вопрос на засыпку: вы предохраняетесь?

На меня уставились широко распахнутыми, ошалелыми глазами, а затем в них начало проявляться понимание.

— Не-ет…

— Это ответ или отрицание? — озадачилась я.

— Мама…

Понятно.

Приобняв Уленьку, которая явно испытала шок от того, что от секса бывают дети (сюрприз!), я погладила её по плечу и постаралась успокоить.

— Милая, только без паники. Всё отлично. Всего неделька. Ты не думала, да?

— Нет… — Уля нервно шмыгнула, сама прижимаясь ко мне. — Но мы же… я же пью… таблетки. А он… мы же…

В этот момент с улицы вернулись мужчины, они выходили то ли проветриться, то ли ещё что-то (но точно не курить), в кафе и впрямь стало душно под вечер, так что мы с дрожащей Ульяной моментально стали центром внимания и Олега и Егора. Даже не знаю, кто метнулся к нам быстрее, но рядом оказались оба и каждый схватился за свою даму. Ага…

Однако, первым спросил Егор:

— Что случилось?

— Всё в порядке, — заверила его. — Мы просто болтали. О нашем, девичьем.

— Секретничали? — Прищурился пытливо.

— Всё верно, — улыбнулась, даже и не думая признаваться. Но потом поймала откровенно испуганный взгляд Ули и сказала только для неё: — Уленька, что бы ты ни решила, знай: я тебя поддержу. В любом случае. Поняла?

Откровенно натянуто улыбнувшись, Уля кивнула и позволила нахмурившемуся Олегу себя увести, ну а меня попытались допросить:

— У неё проблемы?

— О, нет, — покачала головой. — Всё в порядке. Так, небольшой нюанс. Личный. Ты, кстати, не видел мой яблочный сок? Так душно… Пить хочу!

В итоге свадьба закончилась так же душевно, как и началась. Даже драки не было! Никто не перепил и не разругался, новобрачные ворковали за своим столом, держась за руки, приглашенные музыканты играли только те композиции, которые были заранее одобрены придирчивым женихом (и устраивали всех), и даже ни один разлом не открылся, что было совсем уж замечательно.

При этом сильно допоздна гуляния не затянулись и мы с Егором были дома уже к двум ночи, вернувшись в особняк так же пешком. Такая ночь роскошная, гуляла бы и гуляла!

Но нет, уставшие ноги и чрезмерно заботливый жених отправили меня в кровать (я особо и не сопротивлялась), зато уже на следующее утро мне снова доказали, что мы не зря спим в одной постели и вообще — мой мужчина самый нежный, страстный и заботливый!

И да, завтрак в постель мне принесли снова.

— Ой, гляди — разбалуешь, — поцокала, с аппетитом уминая пышную запеканку со сгущенкой и запивая всё это великолепие ароматным чаем.

— Так я этого и добиваюсь, — нагло рассмеялся Стужев, глядя на меня своим фирменным серебристым прищуром.

— А зачем? — удивилась. — Тебе нравятся капризные, избалованные женщины?

— Нет, — покачала головой. — Мне нравишься ты. И только ты. А ещё мне нравится тебя баловать. Смотреть, как ты блаженно щуришься и смущенно улыбаешься. Как танцует золотистая пыльца в твоих глазах, а на щеках появляется румянец. А ещё мне безу-у-умно нравится, — он интимно понизил тон и приблизил ко мне своё лицо, заглядывая в глаза, — видеть, как ты расцветаешь, любимая моя девочка.

— Каждый раз, когда мне кажется, что я услышала от тебя всё, — мой голос дрогнул от переизбытка эмоций, — ты умудряешься доказать, что это не так. Спасибо.

Мой поцелуй был полон благодарности, тогда как его — нежности. И это было просто восхитительное утро!

Пока не зазвонил телефон.

— Алло, — вздохнула я, ведь уже видела, что звонит Потапов.

— Доброе утро, ваше сиятельство. — Голос майора дрожал и мне это не понравилось. — Тут такое дело… — он прокашлялся, — государственной важности.

— Внимательно вас слушаю, — заверила я его, мгновенно посерьезнев.

— На территории дворца открылся разлом. Прямо… В общем, там. Пострадала цесаревна Ольга. Сильно. Вы ведь… Это самое… Примете?

— Как сильно пострадала? — напряглась я уже не на шутку.

— Очень, — гулко сглотнул майор, а потом у него, кажется, отобрали трубку, и я услышала голос Ибрагимова.

— Ваше сиятельство, здравствуйте.

— Здравствуйте, Николай Васильевич. Так что там с пострадавшими?

— Больше двадцати человек, ваше сиятельство. Разлом открылся ночью непосредственно рядом с личными апартаментами цесаревны, твари успели расползтись по этажу, прежде чем их обнаружили и объявили эвакуацию. Члены императорской семьи носят артефакты стазиса, блокирующие смертельный урон, так что девушка жива, но… Очень сильно пострадала. Очень.

— Точнее, — я начала уже сердиться. — Ожоги, обморожения, поражение кислотой, инородные предметы в теле… Что именно?

— Тварь откусила ей лицо и половину тела.

Э-э…

— В смысле половину⁈ — выпалила, далеко не сразу найдя подходящие слова. — Она вообще жива?

— Да.

Черт!

Вздохнув и понимая, что вариантов нет, коротко произнесла:

— Везите. Сделаем всё, что сможем.

— Спасибо. Через два часа она будет у вас.

— И мне нужно её фото и все важные параметры вплоть до размера стопы! — выпалила, чувствуя, что мужчина уже собрался класть трубку.

— Будут, — коротко заверил меня генерал и отключился.

Я же, подняв откровенно беспомощный взгляд на Стужева, увидела его мрачный прищур, но сказать ничего не успела.

— Я слышал.

— Половину… — всё равно произнесла я, качая головой. — Как она вообще выжила⁈ Это же чудовищная кровопотеря. И лицо… Да она только от болевого шока умереть должна была!

— Мощные артефакты подобное не допустят, — качнул головой Стужев и снова посмотрел на меня. — Поль, я сейчас скажу то, что потянет на преступление против короны, но… Ты для меня важнее. Ясно? Старайся, но не себе во вред. Никто не смеет тебя заставлять. Никто.

— Тише, тише, не паникуй. — Я взяла его лицо в ладони и поцеловала. — Я очень большая эгоистка, даже если иногда кажется иначе. Честно. Я сделаю всё возможное, чтобы помочь девушке, но не за свой счет. Обещаю. Я пока схожу в госпиталь, предупрежу всех, да подберем ей палату, а ты пока найди Дока, хорошо? Давай, не паникуй. Всё будет хорошо.

— Будет. Обязательно будет!

Поцеловав меня сам, причем так порывисто и жадно, словно всё равно чего-то дико боялся, Стужев ушел слишком стремительно, чтобы я успела его поймать и успокоить более качественно. Да уж… Я и сама, если уж на то пошло, нервничала. Не сильно, всё-таки эта Ольга мне никто (да-да, вот такая я несознательная), но всё же в голове уже роились мысли одна другой неприятнее.

Чем мне грозит её прибытие? А если не справлюсь? Если умрет прямо на операционном столе? Меня посадят? Госпиталь закроют? Лишат титула? Ну, это вообще ерунда. Оштрафуют на кучу миллионов? Сошлют в ссылку?

В при-и-инципе… Лишь бы не посадили и не казнили! Остальное решаемо.

Но лучше б, конечно, суметь помочь девушке. Кстати, что я о ней вообще знаю?

Наведавшись в ванную и гардеробную, где умылась и оделась (как всегда без претензий на высокий стиль), я сама сумела вспомнить, что у нашего императора трое детей: сын, которому уже к тридцати — цесаревич Алексей, затем дочь Анна двадцати четырех лет, которая уже замужем за князем Нарышкиным и живут они в Питере, и младшая цесаревна Ольга, которой всего семнадцать.

При этом в императорском роду все дети одаренные и гипотетические мульты, потому что осваивают как минимум две-три стихии. Про Алексея слышала, что он раскрыл в себе стихии камня, металла, огня, природы, воздуха и песка. Анна — воздух, туман, иллюзии. В Ольге вроде как проснулась природа… Хм, неплохо. Природа живучая, это хорошо. Не регенерация, конечно, но лучше, чем камень или металл.

Ладно, будем смотреть по факту. Всё равно гадать бесполезно, пока не увижу своими глазами.

Глава 13

При этом когда я спустилась вниз, Савелий уже ждал меня в холле, причем с самым суровым выражением лица.

— Что такое? — даже удивилась.

— Да вот, думаю, — мрачно выдал мужчина, — куда нас в ссылку отправят, ежели что. В Магадан или Воркуту?

— Думаете, не справимся? — Я с вызовом задрала бровь. — Это мы то с вами?

Озадаченно хмыкнув, Док вдруг коротко хохотнул и приобнял меня за плечи.

— Действительно, чего это я? Да чтобы мы и не справились? Да хрена с два! Идемте, Полиночка, обрадуем остальных. Кого, кстати, привлечем?

— Владимира точно, — кивнула своим мыслям. — Петра скорее всего. Возможно, Вахтанга, Давида, Сергея и даже Ярослава. В общем, всех ведущих специалистов госпиталя. Просто и быстро точно не будет, иначе бы нам даже не позвонили. И всё же я удивлена. Почему мы? Императору служат лучшие, как минимум три ультры только персонально семье. И вдруг мы? Почему?

— Подозреваю, все их пресловутые ультры уже вынесли свой вердикт, — скривился Савелий. — Наверняка прогнозы неутешительные.

— Император так наивен, что хватается за призрачный шанс в нашем лице? Или… — Я покосилась на спутника. — Он знает о том, что мы выращиваем конечности?

— Знает, — едва заметно поморщился Док. — Через Ибрагимова. Тот был знаком с Ярославом и знал, что Демидов стал калекой. А увидев его в вашем госпитале в свой недавний визит, вызвал к себе, ну и… В общем, наверху всё знают. Под грифом секретно.

— Ясно. — Я цокнула с легкой досадой. — Следовало ожидать. А мне почему не сказали?

— Да, как-то… — Савелий развел руками с виноватым выражением лица, но я всё равно сильно не сердилась, понимая, что шила в мешке не утаишь.

Тем более мы всё равно собирались чинить бойцов без стоп и кистей рук, находящихся в нашем центре.

Что ж, будем тренироваться на цесаревне!

Привезли её, кстати, чуть раньше обещанного, где-то через час сорок.

Это был полноценный кортеж из трех машин: две машины сопровождения с мигалками и охраной, и реанимобиль последнего поколения, который я встретила у крыльца приемного отделения. Хотя зачем, если она под действием артефакта? Непонятно.

Помимо охраны пациентку сопровождал лично Ибрагимов и два целителя лет шестидесяти, но мне их высокомерные рожи не понравились сразу и я поставила категоричное условие: с чужими целителями я работать не буду. Пациентка сложная, в критическом состоянии, важна каждая секунда, а к новым людям ещё приноровиться надо. Тогда как у меня команда слаженная, все знают, что делать и не подведут.

— Уверены? — напряженно прищурился генерал.

— Более чем, — заявила я твердо, не обращая ни малейшего внимания на кривящиеся губы обоих целителей. — Кстати, доверять целителю, у которого начальная стадия подагры и высокий сахар, я бы не стала.

По губам генерала скользнула едва заметная улыбка, больше похожая на вымученную, но он кивнул, принимая мои аргументы, и просто приказал целителям:

— Господа, вы свободны.

— Выскочка, — едва слышно прошипел один.

— Бездарь без образования, — вставил свою реплику второй.

— Господа! — Тон генерала моментально заледенел, как и воздух вокруг. — Вашего мнения никто не спрашивал! И в отличие от вас, госпиталь графини Ржевской каждую неделю спасает жизни не менее чем десяти безнадежно покалеченным бойцам! Чем вы точно похвастать не можете. О вашем недостойном поведении будет доложено императору! И не думайте, что я смягчу своё мнение о вас!

Оба скривились, но извиняться не стали. Зато хотя бы отошли и не мешали двум бравым воякам выкатить из реанимобиля полноценный саркофаг, внутри которого лежала… кхм, скажем так, пациентка. Пускай бортики этого любопытного саркофага были матовыми, я первым делом заглянула сверху сквозь прозрачную крышку, и то, что увидела, не вызвало у меня особого энтузиазма.

Пострадала она действительно о-очень сильно.

Нет носа, левой щеки и верхней губы. Поврежден левый глаз. Лоскутами вспорот живот и видно, что кишки собраны, но явно не все. Нет левой руки и полностью левой ноги. Раскурочен таз. Не факт, что на месте мочевой и матка. Правой ноги нет по колено.

Ну-у… Торс на месте — уже хорошо.

— Что скажете? — тихо спросил меня генерал, когда я изучила пациентку от и до, заодно отмечая, что глубокую кому с эффектом стазиса обеспечивает маленький артефакт, вшитый под кожу в районе верхнего шейного отдела позвонков.

— А конечности вы с собой случайно не прихватили?

Генерал посмотрел на меня, как не немножечко больную, и отрицательно качнул головой.

— Жаль. Но не страшно. Вы мне, главное, её фото предоставьте, чтобы я знала, какой формы нос делать. Длина ног, размер стопы и всё в таком роде. Есть?

— Да, конечно, — торопливо заверил меня Ибрагимов, моментально воспряв духом и протягивая мне папку, которую до этого обнимал, как самое ценное. — Всё тут. И вот тут распишитесь, пожалуйста.

Пробежавшись глазами по документу, который мне протянули, я поняла, что мне дают на подпись бумаги государственного значения, по которым я беру на себя всю ответственность за жизнь и здоровье цесаревны, а ещё не буду распространяться об этом друзьям-коллегам-родным и особенно в СМИ. Ага, понятно. Странно, что нет санкций, но… Общий посыл ясен.

И я расписалась. Ну а как иначе?

— Держите. Вы домой или будете ждать до победного?

— Ждать.

— Тогда приглашаю в гости, — улыбнулась скупо. — В особняке есть гостевая комната, можете расположиться там. По всем вопросам обращайтесь к моей экономке Ульяне. Ну или к Стужеву, если увидите первым.

Покосилась на целителей, которые отошли, но не сильно далеко, и снова взглянула генералу в глаза.

— Но только вы.

— Спасибо, ваше сиятельство, — благодарно, но с достоинством кивнул мне Ибрагимов. — Пожалуйста, держите меня в курсе происходящего. Буду рад звонку хотя бы раз в час или два. Император просил отчитываться как можно чаще.

— Вот знаете, не обещаю, — качнула головой. — Когда мы в процессе, там не до звонков. Но я постараюсь.

На этом наша беседа подошла к концу, после чего я разрешила сопровождающим катить саркофаг дальше, по дороге узнав у присоединившегося к нам Савелия, что это артефактный медбокс последнего поколения, который обеспечивает тяжело раненым дополнительный стазис, если вдруг откажет основной, и в целом создает максимально щадящие условия для транспортировки пациента куда-либо. В нем, кстати, тело может находиться без помощи до месяца.

— И прошло, кстати… Уже четыре дня, — озадаченно хмыкнул Савелий, когда мы добрались до операционной и все посторонние покинули помещение, а остальные сгрудились вокруг пациентки. — Теперь ясно, почему обратились к нам. Не сразу, нет…

— Тем более не понимаю, — нахмурилась я, всматриваясь в девушку сильнее. — Могли хотя бы внутренности промыть и зашить. Императорские ультры вообще работать не умеют?

— Подозреваю, дело в том, что не хватает как минимум обеих почек, мочевого и поджелудочной, — пробормотал японец, внимательно всматриваясь вглубь пациентки. — Целители даже ультра класса с нуля такое не восстановят. А импланты на настолько искалеченное тело не приживутся. Верная смерть. К тому же мне не нравится процент отравления организма гнилостными бактериями. Оцените цвет толстой кишки. Ко всему прочему есть у меня некоторое подозрение на нарушение ментального здоровья. Плюс сбой в работе защитного артефакта…

В общем, совместными усилиями мы выяснили, что пациент жив исключительно чудом — отклонений от нормы просто тьма и это помимо отсутствующего лица и конечностей.

Восстанавливать решили поэтапно, причем сначала собрали полный анамнез, сделали не менее полусотни фото (для медкарты), изучили содержимое папочки, которую мне передал Ибрагимов, и я порадовалась, что там есть очень качественные фото девушки (и фас, и профиль), а ещё описание всего, чего только можно, включая подробности даже о том, чем Ольга болела в детстве.

Кстати, магия в ней пробудилась уже не только природная. Я заметила блеск воды, а всмотревшись глубже, увидела почки ветра, тумана и земли. Неплохой набор, гармоничный. Но для меня сейчас бесполезный.

В итоге первым делом мы вынули Ольгу на свой операционный стол и самым обычным хирургическим путем извлекли из девушки артефакт, который и впрямь серьезно мешал нашей работе, а как его выключить, я не знала. После этого секунда в секунду Вахтанг наложил на цесаревну классический целительский стазис и мы начали чистить её поэтапно. Первым делом от бактерий — это была моя главная задача. В это время Владимир и Сидоренко штопали кишки и промывали брюшную полость. Давид контролировал сердце и печень, которую я заставила работать с десятикратным усилием. Савелий подбирал оптимальную концентрацию витаминов и энергетиков для нас и препаратов для Ольги, которые начал вводить постепенно, чтобы я начала выращивать почки и мочевой, периодически заглядывая внутрь себя и сверяясь с образцом.

В это время Ярослав и Петр занимались конечностями, чистя края ран от осколков и отмерших тканей, закольцовывая вены и артерии, чтобы обеспечить безопасную циркуляцию крови по организму. Выращивать их мы будем потом, поэтапно. Сейчас для нас главное, чтобы пациент не умер от кровопотери и сепсиса.

Со всем этим мы провозились часа четыре, потому что выращивать пришлось не только почки и мочевой, но и поджелудочную, желчный, а так же репродуктивную систему. Ошибиться было слишком легко!

Но скажут ли мне спасибо, если я оставлю Ольгу хотя бы без чего-то одного? Сомневаюсь. К тому же лучше сразу всё сделать по уму, чем потом переделывать, это я уяснила ещё в прошлой жизни.

Как бы то ни было, первый этап операции прошел успешно и я даже срастила девушке кожу на животе тремя тонкими продольными и одним поперечным шрамами, которые были практически формальны. Совсем без них было слишком недостоверно, а захочет избавиться — косметология ей в помощь.

— Фух… — Я отошла к дивану в дальнем конце операционной. — Перерыв! Есть хочу.

— Да, вот это я пожалуй Ибрагимову отправлять не буду, — хмыкнул Док, который по моей просьбе периодически скидывал генералу фото процесса операции и свои комментарии.

— Почему? — усмехнулась. — Я живой человек, как и все вы. Более того, активно практикующий целитель, который тратит просто бешеное количество энергии. Сколько сейчас из каждого ушло? По десять тысяч единиц? Или больше?

— Плюс-минус, — согласился Владимир, подходя и садясь на стул. — Вы правы, Полина-сама, поддерживать настолько высокий темп работоспособности способен далеко не каждый мужчина. Скажите, сегодня мы ещё будем заниматься Ольгой?

— Да, обязательно, — посерьезнела я. — Но уже только лицом. Хочу вернуть ей сознание и проверить рассудок. Лучше сделать это как можно раньше, не стоит держать её в коме слишком долго. Заодно, если захотят родственники, то смогут с ней пообщаться. Ну а руку-ноги вернем постепенно. Давайте прервемся на обед и небольшой личный отдых, а в три продолжим.

Мужчины согласились, что предложение здравое, и мы прошли на первый этаж, где для сотрудников госпиталя работали столовая и кафетерий. Еду туда готовили на нашей кухне, которая располагалась в соседнем здании, а сюда привозили на тележке.

Для себя отметив, что у Дарьи всё вкуснее, хотя в целом нареканий нет, за чаем мы обсудили наши дальнейшие действия и было решено, что я восстанавливаю лицо, Давид следит за сердцем, Сергей Анатольевич следит за мной, Док следит за всеми и вовремя вкалывает всем нуждающимся всё необходимое, а Райкин выводит девушку из комы и мы дружно смотрим, как у неё дела с психикой.

Стыдно признаться, но сложнее всего мне далось восстановление правильной формы носа и губ. Всё-таки косметология — не моё. Ни разу. К счастью, рядом стояли мужчины и тот же Като помог подправить пару нюансов и остальные подтвердили, что сходство с фотографией — сто процентов.

Даже выращивание нового глаза далось легче! Но там уже банальная регенерация, да и рядом имелся идеально целый образец, так что проблем не возникло.

В общем, с лицом мы провозились всего полтора часа (в основном из-за глаза), после чего Док отправил Ибрагимову очередное фото (к этому моменту девушку накрыли стерильной простыней), и настал непростой момент пробуждения.

Изобразив максимально приветливое лицо, чтобы не напугать пациентку, я встала поближе, Вахтанг окончательно снял стазис, Петр Ильич встал в изголовье, обнял виски пациентки ладонями и пропустил по её сознанию мягкий импульс.

Шумно и со всхлипом вдохнув, Ольга резко распахнула глаза и дернулась всем телом. К счастью, Док догадался зафиксировать её широкими ремнями под грудью, бедро и руку, так что никуда от нас цесаревна не сбежала.

— Твари! — выпалила она, далеко не сразу сумев сфокусировать взгляд на мне. — А-а…

Растерялась, начала лихорадочно шарить глазами по мне и вокруг, осознала себя обездвиженной и нахмурилась.

— Вы кто?

— Реакции на месте.

— Осознанность — сто процентов.

— Речь, зрение — на месте, — один за другим отчитались наблюдающие за этим целители.

Ну а я доброжелательно улыбнулась и, фиксируя внимание цесаревны на себе, произнесла:

— Здравствуйте, Ольга. Вы находитесь в госпитале. Вы очень сильно пострадали, но опасность позади. Мы провели первый этап операции и привели вас в сознание, чтобы не нарушать мозговую деятельность. Скажите, вы помните, что произошло? Себя, родных, день недели?

— Да, я… — чуть нахмурившись и нервно косясь на мужчин, постепенно Ольга ответила на все вопросы, при этом назвав дату нападения — ночь со вторника на среду.

В остальном речь, реакции, память и осознанность действительно были в порядке.

— Сегодня воскресенье, — не стала скрывать я. — И хочу сказать сразу, мы провели восстановительную операцию на вашем туловище, но это лишь начало.

Для верности я положила ладонь на её плечо, пустила по телу расслабляющий импульс и только потом произнесла:

— У вас нет левой руки и ноги. Правой нет до колена. Но я уверяю вас, наше мастерство достаточно велико, чтобы вернуть вам всё, как было. Пожалуйста, верьте мне и ни о чем не волнуйтесь. Хорошо?

— О… — Глаза цесаревны шокированно округлились, она повернула голову налево, убедилась, что плечо заканчивается раньше обычного, а затем резко повернула голову ко мне и удивила уже меня. — Вы Полина! Полина, да? Ржевская!

— Всё верно, — кивнула я с легкой настороженностью.

— Здорово! — вдруг выдала Ольга. — Я вам верю. Правда. Я читала. Про этого, как его… Демидова, вот! Вы ему тоже ноги вырастили, да?

— Всё верно, — не стала я отнекиваться, бросив ироничный взгляд на Ярослава, который стоял наискосок и смущенно тер переносицу. — И вам тоже вырастим, даже не сомневайтесь. Но не сегодня, хорошо? Сегодня мы все очень сильно выложились, восстанавливая ваш торс и лицо, да и вам нельзя перенапрягаться. Организм истощен ранением, стоит хотя бы немного прийти в себя.

— Я понимаю, да, — нервно улыбнулась девушка, приятно поражая своим здравомыслием и не по годам серьезным взглядом. — Спасибо вам. Скажите, я… Могу позвонить маме?

— Конечно, — заверила я её.

Правда, сначала мы отвезли высокопоставленную пациентку в палату, причем в вип-палату неврологического отделения в конце коридора, куда по единственному звонку генералу Ибрагимову примчались два гвардейца из сопровождения, да и сам он тоже прибежал, аж чуток запыхался.

При этом в палату я согласилась пустить его буквально на порог (нечего мне тут бациллы разносить!), но это того стоило — по лицу мужчины пронеслось столько облегчения, когда он увидел немного нервную, но всё же улыбку цесаревны, которая лично сообщила генералу, что чувствует себя сносно и очень хочет есть. А ещё позвонить маме.

То есть императрице.

— Да, конечно. Сейчас, секунду!

Вынув свой телефон, Ибрагимов созвонился сначала с императором, который допрашивал его минут пять, и только после этого генералу дали добро на созвон с императрицей. Телефон до Ольги несла я, но сразу отступила обратно, не собираясь подслушивать. Впрочем, и так было видно, что разговор дался цесаревне нелегко и под конец она кусала губы, а по щекам текли слезы, но я предполагала, что не от горя, а от облегчения.

Всё-таки слух у меня был отменным и я расслышала, что императрица заверила дочь, что никто из родных больше не пострадал, а её саму мать проведает сразу, как разрешит лечащий врач. Сразу!

Хм, ну вот даже не знаю… Разрешать или нет? По идее ей сейчас как никогда нужна поддержка, но мать увидит её такой, покалеченной, и может сама впасть в истерику. Или того хуже, заразить Ольгу паникой и унынием. А мне оно надо?

Мысленно прикинув, что на полное восстановление уйдет дней восемь-десять, решила, что начнем с руки. Её мы сделаем дня за три. И сразу будет видно, что я не пустобрех. А там пусть навещает. Да, так и сделаем. А отсутствующие ноги прикроем одеялом потолще. И вообще, нечего туда заглядывать!

Глава 14

В итоге, забрав телефон обратно и информировав пациентку, что к ней сейчас придет персональная сиделка с полдником, но родственникам я разрешу посещения не раньше четверга, мы с Ибрагимовым вышли из палаты и меня тут же крепко перехватили за руку.

— Ваше сиятельство, спасибо. Честно скажу, не верил. Но вы действительно специалист. Самый настоящий специалист экстра класса! Скажите, чем мы можем вам помочь?

— Конкретно мне или вообще? — озадачилась, потому что не ожидала такого поворота. Вообще-то мы просто сделали то, что обещали. И вообще, это наша работа. — И «мы», это кто?

— Я, император, вам, госпиталю. Да что угодно! — выпалил Ибрагимов, изумляя ещё сильнее.

— Ой, знаете, вот тут надо подумать, — призналась я честно. — И можно не сейчас, да? Просто я после операции ещё не очень хорошо соображаю. Устала.

— Конечно! Конечно-конечно! Безусловно! — зачастил генерал.

— Да не волнуйтесь вы так, — улыбнулась ему и сама перехватила за руку, отправляя импульс в нервную систему, чтобы пригасить её чрезмерную активность. — Всё будет хорошо, обещаю. Кстати, если вдруг где будет пробегать какой-нибудь молодой адекватный целитель, шлите к нам. Сами видели, у меня два дедушки на балансе, заменить их пока некем. Да и остальные тоже в возрасте, работать без перерывов не способны. Ольгу я буду восстанавливать недели две, и это если работать ежедневно. Сами понимаете, лучше с этим делом не тянуть. А если вдруг опять аврал случится, то я уже не справлюсь. И знаете…

Подумав, я решила ковать железо, пока горячо.

— Мне нужны целители с личным даром регенерации. Можно мизерным. Можно даже выпускники. Главное, чтобы родину любили и горели желанием помогать людям. Воспитаем, обучим.

Ибрагимов кивнул так отрывисто, словно внял приказу.

— И ещё… — я мило улыбнулась, — если вдруг есть на складе лишние ядра регенерации и морфизма, то буду рада безвозмездному дару. Исключительно в медицинских целях и на благо империи. Кстати, а не знаете, существуют ли ядра дара исцеления?

— М-м, нет, — мотнул головой генерал. — Сколько живу и работаю с разломами, ни разу не встречал.

— Жаль… А, и ещё! — Я улыбнулась ещё милее. — Через две недели у меня свадьба, так что очень прошу подгадать так, чтобы в этот день никто не вздумал умирать. Хорошо?

Ибрагимов посмотрел на меня… странно.

Ну а я поняла, что шутка не удалась.

— Простите, глупость сказала. Пожалуй, мне и впрямь надо отдохнуть. Вы у нас задержитесь или к себе?

Вот тут Ибрагимов задумался, но потом уверенно кивнул:

— К себе, ваше сиятельство. Работа, как говорится, не стоит. Особенно без контроля. Но мы будем на связи, хорошо? Допустим, каждый день в пять вечера. Как на это смотрите?

Ну а как я на это смотрю? Вариантов-то и нет.

— Конечно. Постараюсь отзваниваться вам именно в это время. Или чуть позже, если буду чрезмерно занята. Не болейте.

Распрощавшись с генералом, который нравился мне всё больше с каждой встречей (вот бывают же адекватные люди!), и радуясь, что удалось не акцентировать внимание на ядрах морфизма, которые вроде как дико редкие и дорогущие, я заглянула в ординаторскую на этаже, где нашла Дока и остальных, и полюбопытствовала:

— Кого назначаем главным лечащим врачом Ольги?

— Вас! — последовал на диво дружный и слаженный ответ, а я надула губы. — Вас-вас, Полиночка! Без вариантов!

Вот заразы… И не сказать, что я бегу от ответственности, но проблема совсем не в этом.

А в документах!

В итоге я до самого вечера сидела и заполняла медкарту своей первой официальной пациентки, не забывая ворчать, что вообще-то не дипломированный целитель, и вообще — медсестра по образованию.

Так эти паразиты долго о чем-то шушукались на своих диванах, а к шести вечера, как я закончила, откуда-то притащили мне аж три гербовых бумаги от самых разных ассоциаций целителей! Первую мне с торжественным лицом вручал Савелий.

Это был диплом полевого военного хирурга, подтверждающий, что я практикующий целитель второго ранга, неоднократно участвующий в спасении бойцов непосредственно на поле боя. За подписью Ибрагимова и Имперской коллегии целителей.

Вторую бумагу мне вручил Владимир Като с уважительным поклоном. Там было написано, что меня признает целителем ассоциация лекарей Востока с присвоением звания «сэнсэй», что у них означает «учитель». И куча золотых иероглифов, которые, как пояснил Владимир, подтверждают подлинность документа и переводят его на язык предков.

Третью бумагу мне с безмятежными улыбками вручили аксакалы, где снова черным по белому значилось, что община хевсуров (этническая группа грузин) официально признает меня лекаркой и членом общины.

— Ну, как бы…

Я даже растерялась немного, но потом рассмеялась и поблагодарила:

— Спасибо. Спасибо большое. Мне очень приятно, что вы действительно считаете меня достойной всех этих заслуг. Обязательно повешу в рамочку в своём кабинете. И это… — я хитро покосилась на Савелия, — может мне тогда и не надо учиться в университете?

— В смысле не надо? — возмутился Док. — Ещё как надо!

У-у, злыдень!

Как бы то ни было, день прошел продуктивно и не без приятных моментов. Потапов пока больше не звонил, зато Ржевский нашел ещё один почти созревший разлом неподалеку, причем на оживленной днем улице, и я, оказав бойцам помощь в поглощении ядер, отправилась его активировать. Естественно, после сумерек и после того, как на место подтянули в качестве охраны «Добрыничей».

К счастью, разлом оказался не слишком сложным, хотя и необычным для меня: воздушным. Внутри плавали некие завихрения воздуха, которые выглядели, как небольшие смерчи с ядром внутри. Если такой нападет — покалечит моментально, буквально перемалывая тело бойца в фарш. К счастью, сами он были довольно слабыми и «Витязям» удавалось ослаблять их издалека, в основном замораживая и притормаживая, после чего можно было с легкостью совать руку в нутро такого смерча и выдирать ядро силой.

А сколько бы ущерба они могли нанести, если бы вырвались на улицы Твери? Ужас просто!

Кстати, внутрь меня опять не пустили, а потом и вовсе отправили домой спать. Мол, легкотня, сами справятся. И справились ведь! Правда, вернулись только под утро, но зато целые.

В итоге пришлось давать Савелию хоть немного выспаться и только к полудню мы отправились в операционную, чтобы продолжить чинить цесаревну. Оптимальный раствор для выращивания руки Савелий подобрал ещё вчера, учтя особенности и ослабленный организм девушки. Уже в операционной я предложила привить ей дар регенерации, взяв все риски на себя, и мужчины поддержали мою идею, ведь это существенно облегчит нам взаимодействие с телом пациентки. Ладно бы если один пальчик вырастить надо было — не проблема. Но нам-то надо три конечности!

В итоге, предупредив откровенно нервничающую цесаревну о том, что буду делать, но увидев на её лице шок и восторг, а не шок и ужас, я максимально плавно ввела в её юное ядро новый дар и помогла провести первую циркуляцию. К счастью, этому Ольга была обучена, так что проблемы не возникло. Более того, она сумела поглотить и второе ядро, но на этом мы притормозили — я увидела, как её распирает от чрезмерной энергии, да и ядро болезненно пульсирует, хотя сама девушка даже не пикнула, крепко сжимая губы. Вот это сила воли!

Благодаря тому, что вчера Савелий уже заказал нам полноценную купель для раствора, куда мы положили цесаревну, поместив так, что она ушла под воду целиком ниже шеи, процесс регенерации пошел сразу с трех сторон: питательным бульоном снаружи, медикаментами изнутри и её собственной регенерацией, которую я активно подстегивала. Правда, выращивать руку «секциями» не получилось, оказалось, что гораздо проще вырастить её целиком — от плеча до пальчиков, но вместе с тем поэтапно. Сегодня, например, ручка выросла до размеров младенческой.

Смотрелось это, конечно, жутковато, зато мы с Владимиром успевали отслеживать каждый нюанс, косточку и сухожилие, и особенно магические каналы, чтобы они развивались гармонично, а не как попало.

— Ваше высочество, — произнесла я под конец четырехчасового сеанса, когда устали все, особенно Ольга, которой не стали давать анестезию, ведь она была активной участницей процесса. — Сейчас вас погрузят в целебный сон, не бойтесь. Руку мы дорастим в два этапа, но сейчас она слишком маленькая и хрупкая, чтобы ею манипулировать в полную силу. Вам лучше поспать.

— Да, я понимаю, — вымученно улыбнулась цесаревна, ведь я знала, что рост сопровождался болью и специально не глушила чувствительность, чтобы Ольга ценила наш труд и не думала, что это возможно по единственному щелчку пальцев. — Спасибо вам огромное! Спокойной ночи.

Хм, она и шутить способна? Милая девочка.

Как бы то ни было, последний сеанс доращивания руки до нужных размеров мы провели уже в среду утром, причем это далось уже намного легче, чем первый этап, так что я даже усыплять девушку не предложила, а наоборот, дала понять, что после обеда она может увидеться с родственниками. Если, конечно, хочет.

— Я… Да, очень. Но по видео. Можно ведь?

— Конечно. Только недолго.

Пожелания цесаревны я озвучила гвардейцу, чья смена была дежурить у палаты, и тот, с кем-то коротко переговорив, уже через пятнадцать минут вручал мне планшет с загруженой туда программкой видеозвонка. Его я передала Ольге после обеда, как и договаривались, но по её просьбе осталась присутствовать при звонке.

За это время Ольга успела причесаться и с помощью сиделки одеться в больничную сорочку, которая прикрывала грудь, но не плечи и руки (сорочка держалась на тесемках), так что сейчас было прекрасно видно, что рук у девушки снова две, причем левая отличается от правой отсутствием загара.

Да, я могла бы нагнать в кожу меланина. Но зачем? И так без единого шрама сработали, пусть хотя бы это останется доказательством. Лишним не будет.

В итоге, сев поудобнее (я приподняла ей кровать), Ольга опустила одеяло до талии и сделала звонок. Его приняли, кажется, в тот же миг и я не заглядывала специально, но всё равно стояла рядом, так что увидела взволнованное лицо женщины, в котором моментально опознала императрицу, хотя сегодня она выглядела не так блестяще, как на официальных фото и видео. Было видно, что эти дни дались ей нелегко: покрасневшие белки глаз, припухшие веки, серые круги под глазами, которые она даже не пыталась маскировать… Но в остальном это была сильная духом и мудрая женщина, которая не стала причитать и рыдать, а наоборот, изо всех сил старалась беседовать непринужденно, хотя и засыпала дочь сотней вопросов, спросив даже о том, чем тут кормят и не надо ли прислать к нам на кухню императорского повара.

— Ма-а-ам, — смущенно протянула Ольга, — ну что ты говоришь? У меня диета вообще-то! И вообще, тут очень вкусно кормят, не надумывай. Вот, лучше познакомься. Это Полина, графиня Ржевская. Именно она меня лечит.

В общем, пришлось и мне отвечать на новую сотню вопросов императрицы, старательно избегая совсем уж конкретики, хотя порой хотелось вывалить на неё десяток зубодробительных медицинских терминов, лишь бы угомонилась. Но нет, не стала.

В целом пообщались мы хорошо. Императрицу успокоили, её поддержкой заручились, обозначили недельный временной отрезок на окончательное выздоровление (но потом реабилитация!), и на этом завершили разговор.

Фух!

— Полина, скажите… — Ольга смотрела на меня пытливо и не по-детски серьезным взглядом, — а вы так только регенерацию приживлять можете?

— Нет, — не стала лгать. — Но всё очень строго индивидуально. Что вы хотели?

— Металл. Камень. Огонь. — В глазах цесаревны промелькнуло что-то… жесткое, упрямое. — Я хочу быть сильной. Я читала отчеты, брат показывал. Сами знаете, разлом открылся прямо во дворце и никто не смог этого даже предугадать. А если он откроется снова? И не во дворце, а на оживленной улице? В школе? В детском саду? Это ужасно!

— Ваше высочество, — я заглянула ей в глаза и ответила честно: — Вы девушка, а не воин. Позвольте заниматься защитой людей тем, кто этому обучен.

— Но вы-то занимаетесь! — выпалила она и впилась в моё лицо требовательным взглядом. — Чем я хуже⁈

Ну-у…

— Во-первых, вы цесаревна, — улыбнулась я мягко.

Ольга насупилась.

— Во-вторых, вы несовершеннолетняя.

Она поджала губы.

— В третьих, мне ваш батюшка голову оторвет, если узнает, что вы затеяли, а я вздумаю потакать. А мне она дорога, знаете ли.

Ольга тяжко вздохнула и отвела взгляд в сторону.

— Но вы же приживили мне регенерацию…

— Исключительно в медицинских целях и по показаниям врачебной комиссии, — строго осадила я. — Иначе бы восстановление затянулось на месяц, а то и дольше.

Ну, приврала чуток. Но это не считается!

— Ясно. — Снова вздохнув, она явно обдумала всё услышанное, а потом прищурилась и снова посмотрела на меня, а затем на мой доспех, которым я пользовалась вместо халата. — А когда мне исполнится восемнадцать и отец разрешит… — она облизнула губы и посмотрела мне в глаза, — поможете?

— Думаю, когда придет тот день, мы обсудим это подробно, — не стала отказывать сразу, уже понимая, что раз засветила свои возможности, то ими обязательно захотят воспользоваться те, кто держит в своих руках власть и рычаги давления. В том числе на меня. — Но у меня будет к вам одна просьба, Ольга.

— Да? Говорите.

— Сохраните наш маленький секрет втайне. Хорошо? Я имею в виду дар регенерации. Думаю, вы понимаете, что не стоит знать об этом всем, особенно общественности. Я не волшебница, делающая это по щелчку пальцев. Я спасала вашу жизнь и это была вынужденная мера, а не обыденность. И то, что доступно избранным, никогда не будет доступно простым смертным.

— Да, я… — она поморщилась, — всё понимаю. Можете не волноваться.

Она кривовато усмехнулась.

— Нас с пеленок учат хранить секреты рода и семьи. Я понимаю. Спасибо вам. И за лечение, и за разговор. Спасибо. Мы продолжим уже завтра, да?

— Продолжим, но не ноги, — качнула я головой. — Сегодня и ближайшие два дня вас ждет интенсивная минерализация левой руки. Сейчас её кости недостаточно крепки, не стоит рисковать и гнаться за скоростью.

— Ясно… — грустно вздохнув, тем не менее Ольга снова меня поблагодарила и я ушла.

Увы, не бездельничать. Меня ждали пациенты реабилитационного центра, а именно те, кто был прикован к инвалидным коляскам из-за нарушений нервной проводимости в позвоночнике. До самого вечера нам удалось прооперировать двоих, не самых сложных, причем основная работа шла по выращиванию новых нервных волокон, но мы с этим справились, а дальше парней ждала реабилитация под чутким присмотром Жанны и трех массажисток, которые вернут ногам пациентов былую силу. Обязательно вернут!

Вечером после ужина у меня тоже внезапно нашлись дела — к нам подъехала Станислава Федоровна, распорядительница нашей с Егором свадьбы, и мы до самого позднего вечера окончательно утверждали тысячи нюансов, которые возникли по мере подготовки. Заодно я узнала, что платье почти готово, контрольная примерка — завтра.

Станислава в принципе оказалась женщиной деловой, хваткой, так что не мусолила одно по одному, и мы бодро утвердили всё, что её волновало. Ну вот вообще всё! Разве что не окончательный список гостей? Хотя… Прикинув в уме всех своих новых знакомых, качнула головой. Всё, точно всё. Разве что Ибрагимова пригласить? Но не факт, что согласится, всё-таки он мужчина занятой. Генерал!

Егор, правда, сказал, что всё равно пригласит, мол, иначе будет чуток не вежливо, всё-таки он активный покровитель госпиталя, а я аристократка, так что пришлось соглашаться и вписывать его в список приглашенных.

А ещё самой звонить матери… У-у, вот чего я точно не хотела!

Но я же не какая-то там трусиха, верно?

— Алло, — сухо произнесли на том конце трубки, явно давая понять, что мне не рады.

— Здравствуй, мама, — произнесла я ровно.

— Здравствуй, Полина, — ещё суше произнесла женщина, давшая мне жизнь. — Чем обязана?

Закатив глаза, но не став грубить, я просто сказала:

— В следующую субботу я выхожу замуж. Жених — Егор Стужев, командир отряда «Витязей». Церемония состоится в два часа дня в уличном павильоне при ресторане «Лукоморье». Ты приглашена.

И положила трубку. Ну а что ещё? Пригласила? Пригласила! Хватит с неё.

— Нда, отношения у вас…

— Не надо, — я скривилась, поджимая губы и одновременно прижимаясь к Егору, чтобы он обнял меня покрепче. — Я бы и вовсе её не приглашала, да с неё станется раздуть из этого полноценный скандал. Лишь бы на празднике вела себя прилично. И вообще, не будем о ней. Расскажи мне лучше, как обстоят дела с твоим знакомым ученым, который исследует причину зарождения аномалий? Ты с ним связался?

— Да, наконец-то, — порадовал меня Егор. — Я уже хотел сам к нему съездить, он больше недели трубку не брал, но вчера, наконец, ответил. Оказывается, уезжал в автомобильный тур по региону, собирал данные, сейчас систематизирует. Мы договорились, что он подъедет к нам на днях, как закончит. Думаю, к пятнице явится.

Стужев с некоторым смущением потер переносицу.

— В целом он… нормальный, но немного своеобразный. Чересчур увлеченный идеей, я бы сказал. Ещё несколько лет назад он трудился в имперском НИИ по изучению этих самых разломов, но имел слишком иное видение происходящего и уволился сразу, как только получил большое наследство от бабки. Сейчас нигде не работает и исследует разломы на свой страх и риск. Мы одно время служили с его братом, но тот погиб, и Глеб поклялся, что выяснит причину и уничтожит заразу.

Да уж…

— Хорошо, пусть подъезжает. Надо уже решать проблему кардинально, — заявила я с самым что ни на есть серьезным видом. — А ты, помнится, обещал меня научить сканировать пространство. Но мы до сих пор этим толком не занимались!

— Прости. Исправлюсь. Идем на улицу? Там будет понятнее.

Глава 15

Выйдя из дома, причем не на наш задний двор, а к реке, где по заверениям Егора мировые энергетические потоки были особенно активны и видны, Стужев начал учить меня входить в легкий транс и активировать ментальное видение.

Это было… Сложно. Но интересно!

Получаться начало не сразу, я всё никак не могла уловить то самое состояние, когда сознание частично покидало тело, становясь чем-то зыбким, эфемерным, отчего приподнималось метров так на десять выше и начинало видеть пространство свысока. Причем не реку, траву и деревья, а их энергетические слепки.

Но потом…

Потом мы смешали наши энергии, как во время двойной медитации, и Егор показал мне, как видит мир своими глазами.

И это было фантастически прекрасно!

Всего лишь небольшой участок реки и берега, но я вдруг увидела этот мир не материальным, а его духовный слепок. Как в тот раз, когда поглотила третье ментальное ядро! Не так ярко и глобально, но это было именно то самое!

— Хм-м, а вот это интересно, — пробормотал Егор, плавно вернув меня в бренный мир всего через десять секунд, чтобы я ни в коем случае не перенапряглась. — Вместе получается увидеть ярче и масштабнее. Но сам смысл ты поняла?

— Да, прекрасно! — заверила его и задумчиво прикусила губу, тут же посмотрев жениху в глаза. — Егор…

— Нет.

— Я ещё ничего не сказала, — прищурилась.

— Но я уже всё понял, — усмехнулся, но тут же посерьезнел. — Полина, нет. Никаких ядер. Особенно ментальных. Запрещаю, ясно?

— На каком основании? — Я ещё не злилась, но напряженность росла.

— Как твой наставник, командир и будущий муж. — Стужев приблизил ко мне своё лицо, говоря прямо в губы и заглядывая глубже, чем просто в глаза. — Как очень любящий тебя мужчина. Ментал очень опасен. Безумно. К тому же в тебе его более чем достаточно, нужно лишь начать развивать. А вот с этим у тебя всё не очень, верно? Давай договоримся: с этого дня и каждый вечер будем проводить двойную медитацию и выход в астрал. Уверен, у нас получится. Это поможет тебе ощущать все свои способности более гармонично и может даже шагнуть на новую ступень. Я чувствую, ты уже в шаге от этого. Договорились?

Ну вот умеет же подбирать аргументы?

— Договорились.

А потом мы ушли домой. Бессовестно баловать Арчи и меня!

Четверг прошел в штатном режиме: с утра привезли четверых бойцов из Воркуты, затем две операции ребят из реабилитационного центра и под вечер — принудительно открытый разлом с чрезмерно зубастыми и шустрыми улитками, которые тоже оказались регенератами, так что пришлось вызывать два команды «Добрыничей»: пока маги огня и льда жгли и замораживали тварей, остальные крошили их в фарш и торопливо собирали ядра, не позволяя монстрам регенерировать.

С боссом локации справились так же, как с энергетическим вампиром, позвав меня: я заразила десяток каменных копий гнилостными бактериями, мужчины забросали ими чудовище, выросшее с двухэтажный дом, а когда оно начало корчиться в агонии, то сумели разрубить пополам и добраться до его ядра, пока регенерация не заработала в полную силу.

При этом я сразу попросила бойцов не сдавать эти пять сотен ядер Банщикову, потому что ответа от Ибрагимова на мою просьбу пока не дождалась, а придержать их для себя.

Не возражал никто. Даже «Добрыничи», которые ещё не знали подробностей, но явно что-то подозревали, ведь видели, что Егор стал ультрой, да и остальные «Витязи» поднялись в уровне.

Чуть подумав и посоветовавшись с Доком и Стужевым, я предложила потихоньку усиливать и их. В самом деле, почему нет? Главное, чтобы министерство дало добро и ресурсы. Двое-трое, да даже пятеро сеансов в день для меня вполне реальны, особенно если раненых не везут. Зато бойцы действительно станут сильнее и будут попадать к нам реже.

Егор, подумав, пообещал написать обо всем этом подробный рапорт и отправить в верха, причем сразу через Ибрагимова. Тот мужик толковый, должен понять выгоду нашего предложения.

И это было действительно так.

Рапорт Егор написал утром, отправил в районе десяти, а уже в одиннадцать мне лично звонил генерал и уточнял детали. Скрывать не стала. Зачем? Но сразу дала понять, что дело это не супер-быстрое, к каждому нужен индивидуальный подход и время, но всё равно к завершению разговора мне дали зеленый свет и обе команды «Добрыничей», командированных в Тверь, в качестве подопытных.

Отлично!

При этом в пятницу вечером, как Егор и обещал, к нам с визитом и кучей документов подъехал его товарищ — Глеб Жданов. Лет сорока, щуплый, взъерошенный, в очках — типичный «ботаник». Если бы не одно «но». Он был ультрой!

Даже Егор удивился, ведь когда виделся с ним несколько лет назад, Глеб был твердой четверкой, да и сейчас по его внешнему виду сложно было сказать, что этот человек действительно сильный маг, но факт оставался фактом. При этом я отчетливо видела, что он активно развивал дар природы, воздуха и ментала, и именно эта тройка у него идет основной, буквально спаянной силой.

Как интересно…

Была ещё земля, вода и песок, но очень сильно фоном, Глеб их буквально пробудил и только. Сильно вглубь гостя я не ныряла, так что не смогла сказать, есть ли в нем ещё нераскрытые почки, но и так сила духа этого мужчины впечатляла.

А уж когда я познакомила его с Ржевским и рассказала о том, к каким выводам пришла сама, то и вовсе стало ясно — Глеб готов душу продать, чтобы поработать с нами в тандеме. Со мной и поручиком.

— Смотрите, что мне удалось выяснить самому! — тараторил он возбужденно, разложив на моём столе в кабинете карту региона. — Вот тут, тут и тут — ключевые опухоли. Причем заметьте, это не Тверь! Это древние курганы с захоронениями. И именно вокруг города! При этом ни в одной из точек не было зафиксировано ни одного разлома за последние тридцать лет, я узнавал.

— Откуда? — не поверил Стужев, пытливо щурясь.

— Есть… способы, — уклончиво ответил ученый, но потом не выдержал и цокнул. — Остались у меня контакты с работы, ребята иногда подкидывают кое-какую информацию. Ничего секретного, да и я до сих пор под всякими подписками и прочим. В общем, вот. Есть у меня мысль, что это своего рода будущие ретрансляторы глобальных разломов, которые по вашим словам, Полина, раскроются снаружи. И вся Тверь станет одной огромной аномалией! Как открытая рана, кишащая опарышами. Ядовитыми, зубастыми и очень агрессивными опарышами размером с быка! Понимаете?

Ужас!

Медленно выдохнув, спросила:

— А что насчет разломов-грибов? Что у вас есть по ним?

— Это именно грибы, да! — возбужденно сверкнул глазами Жданов. — Но это не плоды, а скорее некое побочное проявление роста грибницы. Основная её суть — это всё-таки разветвленная система каналов. Принцип кровеносной системы. А разломы — энергетические всплески, пробивающиеся в наш мир в тонких местах. Случайности, не более.

— Допустим, — я нахмурилась. — Но тогда какова цель?

— А её нет, — хохотнул Жданов. — Полина, какая цель у бактерии? Размножаться и пожирать питательную среду. Всё! Это не разумное существо, не армия врага. Это тупая амеба, которая растет там, где есть еда.

— И что для неё еда? — напряженно уточнил Стужев.

— А вот это хороший вопрос! — Жданов взбудоражено потер руки. — И единого ответа у меня нет. Но есть ряд предположений. Во-первых, это крупные скопления магически одаренных людей. Все маги так или иначе оставляют после себя густой энергетически след. И грибница её чует! Питается ею! Во-вторых, это такие древние места, полные некротики, как вот эти курганы. Там захоронены десятки тысяч людей! Иногда даже сотни тысяч! Внешне эти места никак не обнаружить, даже при поверхностном энергетическом сканировании, но если копнуть чуть глубже, то видно, что именно в этих местах повреждена целостность энергетической структуры самой планеты и каким-то образом это стало благоприятной средой для развития грибницы.

Хм, логично… Вирусы всегда активнее в ослабленном организме, чем в здоровом.

— И в-третьих, это искусственно загрязненные места. Химические заводы, мусорные полигоны — именно в таких местах я наблюдал активный рост грибницы. Но заметьте, без разломов. За редким исключением. Всё-таки аномалии чаще всего открываются именно вблизи людских поселений, тогда как рост самой грибницы мощнее в «грязных» местах.

— А что насчет лекарства? — полюбопытствовала я, когда уложила эту информацию в голове.

— Всё… сложно, — помрачнел Жданов. — Я пробовал выжигать зараженное пространство менталом, но это крайне малоэффективно. Пока разлом не открыт, грибница находится по отношению к нам в некоем пятом измерении. В астрале, если будет угодно. В иной плоскости, но вместе с тем именно рядом с нами, а не где-то ещё. Воздействовать на неё иными стихиями бесполезно, они просто не видят точки применения. Ментал, ну… За час я смог выжечь корень грибницы длиной в метр. Да, смог. Но что в итоге? Я выложился в ноль и следующие три дня приходил в себя, а корень отрос обратно за сутки.

— А если заразить грибницу ментальной бактерией? — предположила я то, что обдумывала уже не первую минуту.

— А такие бывают? — растерялся Глеб, на что Стужев и Ржевский как-то слишком уж синхронно хохотнули и взглянули на меня. — Что? Вы уже что-то пробовали? У вас получилось?

— Не пробовали, — сразу произнесла я, вскидывая руку и с осуждением глядя на весельчаков. — Но я умею создавать гнилостные бактерии, которые успешно противостоят тварям из разломов. А что если эти бактерии способны зацепить и саму грибницу?

— Хм-м…

Задумались все. Я особенно.

— А знаете, надо попробовать, — с умным видом протянул Жданов. — На небольшом участке, чтобы не спровоцировать неконтролируемую цепную реакцию. Что скажете?

— Скажу, что сначала Полине стоит освоить ментал в большей мере, чем сейчас, — категоричным тоном заявил Стужев.

— Охотно научу! — Просиял ученый и взглянул на меня с азартом маньяка.

И вот как-то даже не знаю…

— Я сам, — категоричным тоном отрезал Егор, явно тоже разглядев в приятеле чрезмерный энтузиазм. — Давайте так, всю эту неделю мы с Полиной будем активно практиковать, а вы с Дмитрием составьте подробную карту Твери и её окрестностей на предмет созревающих разломов. Наш метод дает неплохой результат и за это время, что мы вскрываем их принудительно, стало меньше тех, что открываются сами. Думаю, это снижает некое напряжение в общей сети, раз уж это единая грибница, как ты утверждаешь.

О? А я и не знала! Так это же здорово!

— Заодно проверим, как разломы реагируют на Савелия и Ярослава. Они уже достаточно сильные регенераты, чтобы подтвердить или опровергнуть нашу теорию. Всё, работаем!

И мы на удивление дружно и послушно покивали. Умеет же он командовать!

Всю следующую неделю, как и было велено, мы работали.

К пятнице мы с целителями вырастили цесаревне Ольге обе ноги и она, в первую очередь предъявив их матери (по видеосвязи), осталась у нас ещё на неделю — проходить курс реабилитации и минерализации.

Ежедневно я кормила своих «Витязей» и первую группу «Добрыничей» ядрами их стихий, которые мне под отчет предоставило министерство, так что именно к пятнице все до единого «Добрынича» скакнули на один уровень, а наши ребята за исключением Щена взяли второй ранг. Он пока добрался только до третьего, но не унывал.

Отчеты по ребятам Док отправлял руководству ежедневно.

Помимо этого мы уже вне отчета накормили пока только наших ребят регенерацией, чтобы они развивали и этот дар, а я объяснила каждому, что это такое и как самому активировать в себе те или иные процессы. Пока минимальные, ведь это было одно-единственное ядрышко исключительно ради зарождения дара, как такового, но уже сейчас было видно, что никто не сидит сложа руки — тренировки шли ежедневно, причем не только физические, но и магические.

И они давали отличный результат!

Не забывала я и о своей работе, уделяя внимание и Ярославу, которого тоже кормила регенерацией, и Владимиру, который тоже изъявил желание стать участником нашего эксперимента, и пациентам, которых к нам везли со всех концов страны регулярно, и особенно реабилитационному центру.

Первые прооперированные парни уже активно учились ходить под присмотром Жанны, выведенный из комы боец работал преимущественно с психологом, но и на тренажерах тоже, а я занималась уже теми, кто потерял зрение и слух — операции оказались не особо сложными, особенно если сравнивать их с травмами цесаревны.

Жданов поселился у нас в особняке, заняв свободную гостевую комнату. С Ржевским они отлично спелись и по вечерам даже чуток выпивали (сама видела!), но в основном, конечно, работали, составляя подробную карту напряженных мест в городе.

Пару раз бойцы даже выезжали на место, но пока только со мной — аномалии не отреагировали ни на Дока, ни на Демидова. Видимо, что-то в них ещё не хватало.

Сами разломы оказались среднего уровня: тройки. Одна огненная с человечками-пламеноидами, вторая водяная с похожими человечками, но состоящими из воды. «Витязи» зачистили их играючи, даже никто не пострадал.

Стужев, как и обещал, тренировал вместе со мной ментальное сканирование и с каждым разом у нас получалось всё лучше и дольше. Ещё не идеально, каких-то сто-двести метров пространства вокруг нас, но я уже видела отголоски корней астральной грибницы, которой непосредственно рядом с особняком действительно больше не было.

Привезли платья, в том числе свадебное, мы с Егором вместе съездили в ювелирный и он купил мне очень красивый комплект украшений. О фате, туфлях, чулках и свадебном букете позаботилась Станислава. А Стужев оплатил. Мне переживать было не о чем.

И я не переживала!

Ну а в пятницу прямо в обед мне было заявлено, что мой рабочий день подошел к концу и у меня вообще-то девичник.

Да ладно? А где?

— Ну, мы тут подумали, — Ульяна и Дарья загадочно переглянулись, — спа с выездом у нас было, но не задалось. Мы решили пригласить сотрудниц на дом. Заодно закажем побольше вредных вкусностей и пригласим аниматора для детей. Что скажешь?

— О? То есть отказаться ещё можно?

— Нет!

Расхохотавшись, дала добро на всё (тем более это всё уже было оплачено женихом!), а в пять к нам нагрянули родственники Егора. Пока только родители и сестры, причем Настя без приятеля, с которым рассталась чуть ли не сразу (подробности мне не поведали, да и ладно), но нам было их где разместить: как раз в двух последних гостевых комнатах на первом этаже.

В итоге ближе к семи Роман Евгеньевич убыл с сыном отмечать его мальчишник, ну а мы, прихватив Наталью, Настю и Тоню, а так же всех обитательниц особняка (не забыла я ни про Жанну, ни про Аллу с Ренатой и Лилей), со всем комфортом расположились в центральной гостиной второго этажа и прекрасно отдохнули, вкушая ресторанные деликатесы и подставляя спины, ручки и ножки под ласковые пальчики сотрудниц салона.

Играла ненавязчивая музыка, велись задушевные разговоры, строились грандиозные планы…

И Уля решилась на признание:

— Олег сделал мне предложение. Мы решили сыграть свадьбу в начале сентября. А ещё я… — она выдохнула и бросила на меня косой взгляд, после чего загадочно улыбнулась и выпалила: — Беременна! Олег знает и очень рад. Вот.

— Поздравляем!

Будущую мамочку и почти госпожу Жукову тут же кинулись обнимать и поздравлять, целовать и просто тискать, в том числе я, ведь была искренне рада тому, что они не испугались ответственности. Всё у них будет хорошо, точно знаю!

— А ещё Олег ищет нам квартиру. — Уля виновато покосилась на меня, но тут же поспешила заверить: — Но я буду работать до конца!

— Угрожающе прозвучало, — усмехнулась я. — Да не волнуйся ты так, главное, чтобы у вас всё хорошо было. Месяца через три начни искать себе помощницу, чтобы подменяла тебя, когда станет тяжело. Заодно успеешь всему обучить перед родами. Договорились?

— Да! Спасибо тебе огромное, Полина! — обняв меня так крепко, что ещё немного — и пришлось бы облачаться в доспех, чтобы не захрустели ребра, Уля, добрая душа, бесхитростно поинтересовалась: — А вы с Егором когда планируете детей?

Ну-у…

— Планируем, — улыбнулась с долей загадочности.

Глава 16

Но, видимо, со слишком уж говорящей долей, потому что будущая свекровь тихонько ахнула и прошептала:

— Вы… уже?

Лгать в такой чудесный день не хотелось и я, подумав, кивнула.

Теперь уже обнимали меня. Наталья даже всплакнула, так что пришлось успокаивать почти свекровь и обещать ей, что как только станет известен пол и мы с Егором определимся с именем для малыша, она узнает об этом в числе первых.

— Я стану тетей? — хитро прищурилась Тоня, а потом расплылась в довольной улыбке. — Здорово!

— Но ты ведь больше не будешь Ржевской? — вдруг спросила Уля и уголки её губ грустно опустились. — Ты будешь Стужева, да? То есть уже не графиня?

Остальные тоже притихли, словно только сейчас это поняли, но я беспечно отмахнулась.

— По мне так очень даже прекрасная замена. А что? Давай я откажусь от титула в пользу Юляши? Завтра с самого утра, а?

— Не-не-не! — Уля даже чуток побледнела. — На надо! Мы люди простые, не надо нам этого гемороя!

Я расхохоталась и пожала плечами.

— Ну а что тогда волнуешься?

— Просто, — она неловко улыбнулась. — Ты была очень хорошей графиней. Столько всего для всех нас сделала…

— Девочки, главное не титул, а человек, — наставительно заявила Наталья, поднимая свой бокал с мохито. — А человек наша Полиночка замечательный! Ура!

Поддержали её абсолютно все, даже массажистки и маникюрщицы, которым тоже наливали, но безалкогольное.

В общем, вечер закончился хорошо. Сытно, вальяжно, умиротворенно. Ну а когда мы разошлись и внизу послышались голоса вернувшихся мужчин, моё личное счастье и вовсе стало безграничным. Мой. Только мой!

И я. Стужева! Звучит, а?

А потом наступило утро.

Суббота.

День моей свадьбы!

Волновалась ли я? Ни капли! Кажется, Егор волновался больше меня, ещё в семь утра выгуляв Арчи и снова принеся мне завтрак в постель. Я его, конечно, добросовестно съела, но потом всё равно утащила пока ещё жениха под бочок, и не выпускала оттуда следующие два часа, капризно заявив, что моему организму остро не хватает обнимашек и срочно требуется интенсивная терапия поцелуями.

— Всё, что пожелаете, моя госпожа, — сверкал своими серебряными глазами Стужев и выполнял любой мой каприз.

О, да!

К сожалению, в районе десяти к нам начали скрестись все, кому не лень, так что пришлось вставать и давать понять окружающим, что мы не забыли о собственной свадьбе. И нет, не сбежали. Ничего не отменяется, ни в коем случае!

В одиннадцать и вовсе пришлось перейти в свою спальню, куда в один момент набилось как-то чрезмерно много народу, но что удивительно: все по делу.

Одна мастерица делала мне прическу. Вторая макияж. Наталья всё это контролировала. Тоня играла с Арчи. Настя мечтательно любовалась моим свадебным платьем из многослойного белого шифона с роскошной пышной юбкой и украдкой интересовалась, будут ли на свадьбе неженатые мужчины.

Пришлось хорошенько напрячь память, чтобы выдать более или менее правдивый расклад, и в итоге я честно призналась, что неженатых будет мало. Буквально единицы. Например, Прохор. Или Семен с Матвеем. Господин Като тоже вроде холост. Варанов… Райкин! А ещё Денис и Боря. Хм, а не так уж и мало у нас ещё холостяков! Но одобрит ли их мама?

И мы дружно покосились на Наталью, которая выразительно приподняла брови, молча интересуясь: какого черта?

— Мамулечка, но ты же сама хотела, чтобы я поскорее вышла замуж, — солнечно улыбнулась Настя. — А всем известно, что для этого нужно как можно чаще ходить на свадьбы и ловить букет невесты. Вот! Буду стоять в первых рядах!

— И я, и я! — заливисто расхохоталась Тоня, уже битый час не спускающая с рук счастливого Арчи. — И мне жениха!

— Ох, девочки, — добродушно рассмеялась моя почти уже свекровь и взглянула на меня с улыбкой. — Какие же вы у меня все красивые. А женихов мы вам найдем самых лучших. Правда, Полина?

— Абсолютная. Как минимум они будут здоровы!

Так, коротая время за незатейливым разговорами, мы дождались, когда приглашенные мастера закончат с моим лицом и прической, затем Наталья сама помогла мне надеть платье и закрепить в локонах длинный шлейф фаты, после чего все трое принарядились сами, приятно удивив тем, что их платья были в выбранном мной стиле — разноцветный пудровый шифон, и мы отправились вниз.

Основная масса гостей уже уехала, ресторан «Лукоморье» находился за городом в живописном месте у реки, ну а меня ждал жених, его отец и белоснежный лимузин, украшенный цветочной композицией из нежных гортензий нужных нам оттенков: розовые, голубые, сиреневые и даже зеленые.

Находился в холле и Ржевский, причем сияя улыбкой ярче всех, но по нашей с ним договоренности остающийся невидимым. Я бы не отказалась, чтобы именно он вел меня к так называемому «алтарю», но явление призрака общественности стало бы слишком резонансным делом и мы решили, что он побудет просто гостем, но очень почетным.

А к мужу меня приведет его отец. Это мы тоже обговорили заранее.

— Ваше сиятельство, вы сегодня бесподобны, — учтиво поклонился мне Роман Стужев, когда мы спустились вниз. — И я бесконечно польщен оказанной чести вручить вас своему сыну.

Сочно рассмеявшись, я тоже заверила мужчину, что бесконечно рада войти в их семью, после чего мы чинно погрузились в лимузин и отправились в «Лукоморье». При этом сам Егор отправился на машине чуть заранее, всем своим загадочным видом дав понять, что именно таков сценарий нашей свадьбы.

Когда мы прибыли, гости нас уже ждали.

Более того, нам организовали полноценную красную дорожку и приглашенный маг воздуха осыпал нас лепестками роз, пока Роман вел меня к свадебной арке, где уже стояла нарядная сотрудница ЗАГСа и тот единственный мужчина, который сумел убедить меня, что любить не страшно.

Любить сладко!

Я смотрела на него и не могла налюбоваться.

Безупречно черный фрак и белоснежная рубашка, серебряный галстук-бабочка и бутоньерка в тон к моему свадебному букету. Гладко выбритые щеки, улыбка на губах и пожар в глазах. Сильный. Смелый. Роскошный мужчина!

Мой. Теперь окончательно мой.

Муж!

— Объявляю вас мужем и женой! — торжественно заявила брачующая нас дама.

А Стужев, надевая на мой пальчик золотой ободок обручального кольца, шепнул:

— Вот ты и попалась, Зараза моя, Полина Стужева. Как ощущения?

— Знаешь, ещё не поняла, — шепнула в ответ, надевая кольцо на его палец. — Но определенно они мне нравятся, муж мой.

— Горько!

А потом нас поздравляли. Родители и родственники Егора и все до единого «Витязи». Слуги особняка и целители госпиталя. Алла и Рената, ректор Румянцев и капитан Шапошников, коллеги и просто друзья.

Пришла и моя мать, причем выглядела хорошо, вела себя любезно и желала нам всяческих благ. Что ж, актриса она неплохая, стоит отдать ей должное… Правда, чуть позже я узнала, что Егор ездил к ней сам и предупредил, что будет лично выплачивать ей содержание в сто тысяч ежемесячно, а она будет вести себя прилично. Всегда!

Лично я не считала, что это выгодное вложение средств, но раз Стужев так решил… Сомневаюсь, что откажется от своих слов. Впрочем, положа руку на сердце, мне было приятно. В глобальном смысле. Очень приятно!

Удивили меня корзины с цветами от князя Орлова и графа Каменского, майора Зосимчука и княжича Эристова. Не ожидала, честно!

В целом не ожидала и прибытия генерала Ибрагимова, но тот, заглянув к нам совсем ненадолго, привел всех присутствующих в шок, особенно меня, когда вышел на импровизированную сцену, поставленную между столиками на открытом воздухе, и зачитал указ императора, по которому Егору Стужеву за выдающиеся заслуги перед отечеством присваивался наследный титул графа и земли близ Твери.

Ржевский загадочно улыбался, Егор тоже не выглядел удивленным, одна я отходила от шока минут двадцать, пока мне не налили яблочного сока и не утянули танцевать.

Вот так выходи после этого замуж за простолюдина! Всё равно графиней осталась!

— Счастье моё, ты не рада?

— Не знаю, — призналась честно. — Я уже настроилась снова быть обычной горожанкой, а тут такое.

— Обычной горожанкой? — На меня взглянули с нескрываемой иронией. — Ты?

— Ха. Ха. — Фыркнула. — А что? Не похоже?

— Ну-у, как тебе сказать? — Стужев щурился и разглядывал, наклонял голову то на один бок, то на другой, под конец мотнул головой и весело заявил: — Неа. Ни с какого ракурса. Ты у меня самая необычная, роскошная, великолепная и просто дивная женщина, Полина Стужева.

— Ваше сиятельство, а вы умеете дамам головы кружить, — разулыбалась я.

— Только тебе, сиятельство моё, — вернул мне улыбку Егор. — Только тебе.

И праздник продолжался.

Я перетанцевала со всеми «Витязями» и целителями, выполнив в том числе обещание, данное Ярославу. Меня кружили в вальсе свекр и ректор, Прохор и Тимур, а ближе к вечеру удивил визитом князь Долгорукий. Точно знаю, мы его не приглашали, но он явился сам. Впрочем, надолго не задержался, лишь крепко пожав руку слегка напрягшемуся Егору, да вручив мне футляр с гарнитуром из золота с сапфирами. Поздравил с бракосочетанием, пожелал всяческих благ и убыл.

Вот и правильно, нечего нам тут тень на плетень наводить!

А букет невесты поймала Варя.

Показалось даже, что девочка не поняла, зачем вышла в центр зала вместе со всеми, но стоило букету оказаться в её руках, как милое личико озарила настолько счастливая улыбка, что никто не посмел отнять у ребенка заслуженную минуту славы и кусочек счастья. Правда, сходу женихи в очередь не выстроились, но чуть позже я видела, как она танцевала с отцом и оба выглядели счастливыми.

И это было здорово.

Заметила я и перепившую Валерию, которая, впрочем, напилась слишком быстро, чтобы успеть досадить нам своим поведением, и её вовремя увели бдительные «Витязи», так что проблем она никому не доставила.

Видела я и мать, которая активно строила глазки моему главному врачу Варанову, а тот вроде как даже и не был против.

Обратила внимание и на то, как беззаботно флиртует с Денисом Настя — их солнечные макушки было видно сразу, а уж две рядышком и вовсе моментально привлекали внимание.

Но не вмешивалась. Зачем?

Мы все взрослые люди и точно знаем, чего хотим от этой жизни. А если нет… Уж простите, я не поводырь. Я Зараза!

А праздник всё продолжался и продолжался… Уже были вручены все подарки, причем не только конверты с деньгами и цветочные корзины, но и самые разные, порой неожиданные подарки. Например, Дарья преподнесла мне букет из шоколадных конфет, которые сделала собственноручно. Уля от неё не отставала и преподнесла букет из сушеных апельсиновых долек в темном шоколаде и клубники в белом. Выглядело фантастически, а аромат стоял такой, что хоть сразу в рот отправляй!

Свекры вручили мне трехтомник по комплексным заклинаниям мультистихийной магии, какое-то редчайшее издание (это уже Егор шепнул).

Савелий преподнёс элегантный браслет-артефакт, который можно было носить вместо массивной восьмерки «бесконечности», суть у него была та же, но исполнение в разы аккуратнее и изящнее. Заодно шепнул, что ещё вчера в районе пяти вечера в госпиталь прибыл контейнер с сотнями ядер всех самых распространенных стихий для прокачки бойцов и лично для меня: пятьсот ядер регенерации и пятьдесят ядер морфизма.

Я чуть прямо там от восторга визжать не начала!

Подарили нам и сертификаты: в салоны, в ювелирный, в модные бутики. А кто-то просто поздравлял, как, например, Ирина или Алевтина, потому что им я сказала сразу: у нас есть всё. И гостей мы зовем не ради подарков, а чтобы разделили с нами наш праздник.

Наше счастье!

В итоге празднование затянулось допоздна, а домой мы вернулись лишь под утро, причем у меня сил не было уже никаких — только мечтательно улыбаться и сладко сопеть в грудь мужа, но он умудрился не только поднять меня на руках в свою спальню, но и раздеть, прическу разобрать, молочко для снятия макияжа мне в руки вручить…

Золото, а не муж!

При этом воскресенье мы сначала проспали, встав только в районе трёх часов дня, затем вальяжно пообедали, от души повалялись, разобрали подарки, выяснив, что деньгами нам надарили около миллиона (ого!), я убрала подаренный князем гарнитур подальше в сейф, запоздало вспомнив, что там лежат семейные украшения Долгоруких…

— Как думаешь, вернуть их князю? Или пусть лежат?

— А что ты планировала сделать с ними раньше? — поинтересовался Егор, с интересом, но без особого азарта, перебирая старинные и массивные украшения.

— Продать, — пожала плечами. — Для меня они никакой ценности не представляют. Ни исторической, ни семейной. Думала, сначала выставить через аукцион, но потом появился доход из разломов и я о них просто забыла.

— Знаешь… Сфотографируй и отправь Долгорукому. Если захочет выкупить, пригласи независимого оценщика и отдай по средней рыночной цене. Если не захочет — выстави на аукцион. А деньги лучше вложить в ценные бумаги. Кстати, я тут глянул адрес, по которому нам пожаловали земли. Угадай, чьи они были раньше?

— М-м?

— Ржевских, — хохотнул Стужев, глядя на мои изумленно распахнутые глаза. — Дима твой признался. Их ещё твой прадед в карты продул Тимирязевым, а те потом разорились и в итоге поселок отошел империи. Озерки называются. В тридцати километрах на юг от города. Кстати, неплохой район. Как насчет того, чтобы построить там загородный дом? Заодно нормальный оздоровительный комплекс, м? Санаторий, три корпуса палат, отдельная столовая, спортзал, бассейн…

— Вот умеешь ты соблазнять, а? — У меня уже загорелись глаза, но я всё равно немного сомневалась. — А с этим корпусом что делать?

— Оставь под интенсивную терапию для реабилитации после операций, — пожал плечами Стужев. — В любом случае бойцы нуждаются в дополнительных занятиях после вашего вмешательства. В итоге вместо семи дней в одной палате будут лежать, допустим, в хирургии три дня, а четыре в терапии и заодно проходить интенсивный курс восстановления. Либо сделай так: это будет корпус для экстренного хирургического вмешательства, как в случае с теми, у кого поврежден позвоночник, а в Озерках пациенты будут проходить именно восстановительный курс: физкультура, массаж и прочее. Что скажешь?

— Скажу, что всё очень заманчиво, но надо думать, — заявила я и благодарно поцеловала своего уже точно мужа. — Спасибо.

— Обращайся.

Усмехнувшись, я так и решила сделать, озадачив его фотографированием украшений, а сама сунула нос в почту рода. И задумалась.

— А существует ли ещё род Ржевских?

— Хороший вопрос, — хмыкнул Стужев, потерев подбородок. — Это надо как минимум проконсультироваться с Алещуговым. Позвонить ему?

— Да, давай. Мне интересно.

Семен Семенович нашего звонка не ждал и удивился вопросу, пообещав перезвонить. Видимо, и сам не знал. Зато всего через двадцать минут твердо заявил, что я имею полное право дать своему второму сыну фамилию Ржевский и сделать его наследником своего рода по отцу, тогда как первенец точно будет Стужевым и прямым наследником Егора. Но для этого, как мы уже поняли, нужно как минимум два сына.

Однако!

Пока же род считается временно поглощенным родом Стужевых, но не окончательно, всё зависит от меня. И нет, Юленьку уже нельзя сделать графиней, это надо было делать до того, как я сменила фамилию. Сейчас она просто графская дочка — леди.

Поблагодарив юриста за консультацию, я, конечно же, всё запомнила, но забивать голову не стала. У нас ещё и первого-то сына нет, куда наперед загадывать? А вдруг только дочки родятся?

— А ты уже подал заявку на почту рода? — полюбопытствовала я, когда отложила телефон в сторону. — И кольцо?

— Займусь этим в понедельник, — заверил меня Егор. — Надо ещё разработать уникальный герб, а это дело не пяти минут. Отец пообещал поднять архивы, вроде как у нас в предках были аристократы, но это не точно. Но ты не волнуйся, я всё сделаю.

Слушала бы и слушала!

Глава 17

Как бы то ни было, украшения он отснял, письмо князю я написала, фотографии отправила, но не прошло и получаса (мы даже на ужин уйти не успели), как мне лично позвонил князь и сходу заявил, что готов выкупить всё от и до, вопрос в цене. Сколько?

В итоге договорились, что в понедельник он подъедет сам, я приглашу оценщика и тот озвучит справедливую цену согласно стоимости камней, металлов и прочего. Князь не возражал.

Вот и славно.

Правда, в понедельник с самого утра нам словно специально привезли аж три медборта с четырнадцатью бойцами из Подмосковья, где открылся какой-то совсем чудовищный разлом, который зачищали чуть ли не полусотней бойцов, так что освободилась я только к вечеру, о чем и сообщила дожидающемуся моего звонка князю.

Он подъехал моментально.

Как и Эдуард Евгеньевич, оценщик, с которым я сотрудничала в самом начале своей графской деятельности. В итоге общая сумма украшений доползла до отметки неполных десяти миллионов, князь щедрой рукой округлил и отправил мне сумму переводом, ну а я вручила ему украшения, не пожалев ни об одном. Для меня это просто блестящие громоздкие цацки, не более.

Следующие две недели прошли в трудах и работе.

Мы выписали цесаревну, которая покинула госпиталь на своих двоих в сопровождении чуть ли не роты гвардейцев, которых прислал её отец, и рядовые сотрудники госпиталя выдохнули с облегчением.

Стужев обзавелся своей почтой рода и гербом, где был изображен серебряный горностай с мечом на фиолетовом фоне. А на кольце — просто горностай. Выглядело очень красиво и со смыслом.

Мы продолжили эксперимент с ядрами, причем теперь их было два: стихийными я усиливала бойцов, а метаморфизм помогла впитать Ярославу, Владимиру, Сергею Анатольевичу, Савелию и Петру. Все они были уже достаточно высокого ранга и в принципе опытные целители, чтобы оценить изменения, происходящие в собственном теле, и пустить их на благое дело. Вахтанг и Давид отказались, сославшись на возраст, а другим давать было ещё рано — невысокий уровень все равно не позволит им оперировать большими объемами энергий, которые нужны для эффективного использования тройного дара: целительского, регенерации и метаморфизма.

Мне и с этими-то пятью мужчинами пришлось повозиться, на многих примерах показывая, как именно использовать непривычные им силы. И это профессионалы!

Оказывается, мало быть целителем высокого уровня, надо ещё чувствовать пациента и не бояться импровизировать. Как я. Как Док. Например, Сидоренко и Като оказались сложными учениками, они привыкли к тому, что всё именно так, а не иначе, и к новому привыкали с огромным трудом. С Ярославом и Петром было попроще, да и они сами помоложе, но дело тоже шло со скрипом. Однако, шло!

В какой-то из дней генерал Ибрагимов привез мне девушку, только-только закончившую ординатуру в области кардиологии. Целительница Светлана имела не очень высокий дар целителя, девятый, но была очень старательной, упертой и обладала крохотным даром регенерации.

Ну а узнав, что именно я собираюсь ей предложить, без единого колебания выпалила:

— Я согласна! Где расписаться?

В общем, учеников у меня прибыло и, кто бы мог подумать, именно Светлана удивила прекрасными результатами уже с третьего ядра и пятого занятия. Да, ей не хватало сил и опыта, но она схватывала всё буквально на лету и в качестве ассистентки на операциях была идеальной помощницей.

Мужики задумались…

А потом Стужев с моего разрешения свозил Светлану в одно из мест, где зрел разлом, и тот охотно раскрылся. Правда, Света грохнулась в обморок от резкого оттока сил, но мне об этом сообщили уже постфактум, когда вернули мою целительницу обратно, причем уже приведенную в чувство.

И нет, я не ругалась. Но та-а-ак посмотрела, что Савелий пробормотал что-то про ведьм и инквизицию, которой на нас нет.

Для чистоты эксперимента Светлану возили к найденным будущим разломам ещё три раза, однако уже с артефактом, препятствующим оттоку энергии, но все три раза грибница послушно реагировала на близость целительницы и разлом открывался.

Естественно, мужчины собрали консилиум и долго думали, чем мы со Светой отличаемся от того же Савелия или Ярослава. В итоге решили, что только полом. Видимо, было что-то неуловимо иное в наших телах, что влияло на разломы.

Как бы то ни было, именно к Твери подтянули ещё одну команду «Витязей» и Светлана периодически ездила со всеми по очереди, после чего по тем местам ездил Жданов с Ржевским и радостно констатировал, что общая напряженность поля спадает. Увы, не так быстро, как бы нам хотелось. Да и проблема этим не решалась, лишь откладывалась на неопределенный срок.

Зато все наши бойцы взяли первый ранг (и даже Щен), ко мне на прием «ядерного лекарства» начали ходить ребята из новой группы, не пропуская ни дня, а Глеб определился с местом, где мы могли попробовать причинить вред грибнице.

Забавно, но это был район неподалеку от Некрасово, болото, где я утопила машину с Николаем. К этому моменту мы со Стужевым уже научились работать в слаженном тандеме и изучать пространство в пределах километра, причем свысока, так что быстро нашли место, о котором говорил Жданов. Именно там прямо по земле стелилось узловатое переплетение мертвенно белесых корешков магической грибницы, невидимой человеческому глазу. Оно шло тонким ответвлением от основного широкого пучка, но ближе к болоту образовывало активно растущую ветку.

И да, это было именно то место, где я утопила Николая. Совпадение? Вряд ли.

— Вот. Тут. — Жданов выразительно ткнул пальцем в центр «пятна», которое мы со Стужевым видели благодаря ментальному сканированию. — Что скажете?

— Полина? — поинтересовался моим мнением Стужев.

— Я думаю, — нахмурилась, прикидывая, говорить ли мужчинам о подоплеке происходящего или пока не стоит. В итоге решила, что не все знания полезны. — Егор, придержи меня, хорошо? И если что, обрубай сеть.

Нахмурившись, но не став задавать лишние сейчас вопросы, муж просто кивнул и приобнял меня за талию, вставая за спиной. Я же, вспомнив, как реанимировала Ржевского, который по идее тоже создание ни разу не физического плана, растянула ментальную сеть на внушительный участок (где-то пять на пять метров), накрыла ею грибницу, неожиданно ощутив её едва заметную пульсацию, и прислушалась к своим ощущениям.

Ага!

Почти сразу стало ясно, что мой ментал для неё пища и она тянет из него энергию, но не быстро, а очень аккуратно и довольно медленно, так что просто покрыла его водной средой… И заразила гнилостной бактерией!

Эффект был виден моментально!

Грибница скукожилась, задергалась, начала стремительно чернеть, а гниль рванула дальше — по тонким корешкам, стремясь уничтожить как можно больше питательной среды, в которую я её поместила.

И вроде всё шло хорошо… Но до определенного момента.

— Осторожно!

Прикрыв своим телом, мгновенно облачившимся в броню, и дополнительно энергетическим щитом, Егор прижал меня к себе и уберег в том числе от взрывной волны. А взрыв был мощным!

Я видела, что грибница не плоская, уходя в землю как минимум на полтора метра невнятным комом, но точно не ожидала того, что когда гниль доберется примерно до середины, произойдет детонация и болото взорвется фонтаном брызг.

Хуже того…

Откроется аномалия.

Не разлом. А именно аномалия.

— Итическая сила, — озадаченно пробормотал Савелий, успевший прикрыть Жданова, ведь мы не поехали в эту глушь одни, а взяли с собой всех до единого «Витязей».

И не зря.

Болото, которое ещё три минуты назад было самым типичнейшим из болот, превратилось в точку зарождения босса локации. Более того, мы все увидели и босса.

И я даже знала, как его зовут.

Нервно сглотнув, но не забыв активировать доспех, ведь уже видела, что болото воняет удушающими испарениями, а это совсем не нормально, я во все глаза смотрела, как из топи поднимается скелет, закованный в гнилостно-металлическую броню, в которой просматриваются элементы автомобиля. При этом сам по себе скелет не живой, нет. Это не зомби. Это просто оболочка для ядра, которое зародилось внутри. Но… Что это? Что за стихия?

— Какая восхитительная мерзость, — задумчиво пробормотал Док, успевший эвакуировать Жданова подальше к машинам и вернуться к нам. — Как думаете, что это?

— Зомби? — пренебрежительно хмыкнул Щен.

— Утопец, — блеснул знанием народного фольклора Олег.

— Бамблби, — хохотнул Айдар и обнажил меч. — Давайте уже разберемся с незваным гостем, а потом будем думать, что вообще произошло. Не нравится он мне…

Все дружно поддакнули, что он не нравится никому, после чего Егор в приказном порядке попросил меня отойти подальше, а сами мужчины, взяв тварь в клещи, на удивление быстро разобрали её на составляющие.

При этом утопец практически не сопротивлялся, словно сам был до сих пор оглушен взрывом и не соображал, что делать. Вроде как отмахивался руками, но как-то слишком уж медленно и с координацией у него явно были проблемы.

Зато когда мужчины его всё-таки убили, стало ясно, что проблемы у нас. Разлом не закрылся. Да и как бы ему закрыться, когда он развернулся в нашем мире и зараженной аномалией стали ближайшие тридцать метров болота?

И вроде на первый взгляд никаких особых изменений нет, но если присмотреться (особенно в ментальном плане), то сразу видно, что структура растений поменялась, от воды до сих пор идут ненормально густые гнилостные испарения, а фон… фон вообще непонятный.

— Мда, — цокнула я с нескрываемой досадой, не представляя, что делать с этим дальше. — И как быть? Нас за это накажут, да?

— Если признаемся, — задумчиво похмыкал Савелий.

— Лучше признаться, — поморщился Стужев. — Пусть знают, как делать точно не стоит. И нагонят сюда ученых. Пусть выясняют, что это такое и как ему противостоять. Если напряжение в грибнице и впрямь достигнет пика и подобное будет появляться везде, то стоит изучить всё это заранее.

Ну… Логично.

— Судя по всему, — продолжил рассуждать Егор, — аномалия среагировала на труп. Судя по месту захоронения и модели авто, относительно свежий и явно умерший не своей смертью. Возможно, это был одаренный. Надо учесть всё и понять, что стало катализатором… Всего этого.

Мы с Ржевским, который тоже тут присутствовал, незаметно переглянулись, и призрак чуть поморщился. Я тоже ощущала определенную неловкость, ведь была косвенной виновницей того, что труп нашел своё последнее пристанище именно здесь. Но с другой стороны, не я, так другие! Это просто случайность!

Но вот что делать с болотом…

— А там никто новый и опасный не зародится? — уточнила с некоторым сомнением, глядя на абсолютно ненормальные огромные пузыри, которые надувались над тухлой водой то тут, то там.

— Не должен, — не очень уверенно протянул Стужев. — Босса локации мы убили, ядро забрали. По идее локация зачищена и теперь это просто аномальное место.

Ну, допустим… Но мне всё равно не по себе. Так опростоволоситься!

— А что это была за стихия?

— Земля. Обычная земля.

В итоге Стужев всё-таки позвонил Ибрагимову, и рассказал всё, как есть. Ничего не скрывая. Генерал, конечно, расстроился (и это мягко сказано), но уже через полтора часа на место прибыло три мобильных фургона с учеными и оборудованием и команда «Добрыничей» для их прикрытия, а нас вызвали на ковер.

В Москву.

Так как главной виновницей произошедшего была я, но Стужев — командир отряда, который это допустил (а ещё муж виновницы), вызвали обоих. Жданова за компанию, чтобы объяснил, почему выбрал для своего эксперимента именно это место. Само собой, Ржевский поехал с нами.

Выехали сразу, разве что сначала заглянули домой, где переоделись в более подобающую одежду для визита в министерство, и спустя два часа (как раз под конец рабочего дня) прибыли на ковер к генералу, который принял нас сразу.

Один.

Сначала выслушал Стужева. Затем меня. Не скрывала ничего кроме того, что знала, откуда в болоте труп. Это ведь не принципиально, верно?

Последним высказался Жданов.

А генерал тяжко вздохнул, посмотрел на нас устало и выдал:

— Ну вот что мне с вами делать, а? Ну вот кто вас просил лезть? Полина Дмитриевна, вы гениальный медик. Лечите, ради бога! Ну зачем в разломы-то лезть, а?

— Я хотела мир вылечить, — улыбнулась я виновато. — Кто ж знал, что так получится?

— Кто-кто… — Ибрагимов снова вздохнул и поднял трубку телефона. — Мурашов, документы мне. Да, которые просил подготовить. Сейчас.

И трех минут не прошло, как в кабинет, чеканя шаг, вошел офицер, несущий довольно толстую папку. Положил на стол генералу и ушел.

— Вот тут, — Ибрагимов звучно шлепнул ладонью по папке, — итоги деятельности энтузиастов, которые думали в схожем ключе. В лучшем случае они становились инвалидами. Можете ознакомиться.

Следующие два часа мы дружно изучали семь архивных дел. Оказывается, мы со Ждановым не единственные такие умники, которые провели схожие аналогии, решив, что зараза похожа на грибницу. И её можно повредить через ментал. Увы, результаты экспериментов и впрямь удручали.

Да, у экспериментаторов получалось повредить некий участок. Иногда даже крупный. Но всегда (всегда!) это приводило к взрыву и образованию аномалии уже в нашем мире. Не внутри закрытого разлома, а снаружи.

И всегда это были мертвецы, внутри которых зарождались ядра, а снаружи они покрывались тем, что находилось поблизости. В основном это была земля, редко с вкраплениями камня, корней или травы. Но что самое неприятное, после ликвидации монстров, аномалии не прекращали своё существование, так и оставаясь аномалиями. Не помогали ни котлованы, ни замена земли, ни очищающие духовные практики. Ладно хоть новые твари больше не зарождались, но в то же время в этих местах росли измененные растения (преимущественно бесполезные и ядовитые) и обитали измененные насекомые.

И вроде бы не стоит бить тревогу, но… Что если это только начало? Что если такие насекомые расплодятся и станут источником глобальной заразы?

— В общем, напортачили вы знатно, — подвел итоги Ибрагимов, когда мы всё дочитали и вернули документы в папочку. — И наказать бы вас… Да нельзя.

Сначала строго посмотрели на меня, затем на Стужева и максимально строго на Жданова.

— Сами понимаете почему. Госпожа Стужева у нас незаменимый специалист, господин Стужев у нас вообще боец экстра класса, а они у нас сейчас на счету каждый, ну а господин Жданов… — Ибрагимов хмыкнул, — вряд ли заслуживает наказания в одиночестве. Поэтому давайте так: сегодня я закрываю на вашу выходку глаза, а вы больше не лезете туда, в чем не смыслите. Договорились?

И вроде все правильно говорит… Но…

— Но вы ведь понимаете, что бездействие не выход? — не удержалась я. — Два-три года, максимум пять — и напряжение достигнет апогея. Разом лопнет всё! Само! И ладно если без взрыва, а если наоборот? Если на месте Твери окажется ледяной разлом, а на месте Москвы лавовый? Тогда будет поздно качать головой, господин генерал.

— Полина Дмитриевна, вы думаете, мы этого не понимаем? — на меня посмотрели грустно и устало. — Лучшие ученые империи да и всего мира бьются над этой проблемой десятилетиями. Но всё, что мы сумели выяснить, это то, что эпицентр зарождения аномалии именно в нашей стране находится в глухой тайге в Красноярской губернии. Согласно летописям, в начале семнадцатого века в тех краях упал крупный метеорит. До сих пор существует глубокий кратер, но ничем другим местность не примечательна. Вообще. Однако, если взглянуть на неё через астрал, — на меня бросили пытливый взгляд, — то видно, что именно это самый крупный и старый узел из всех существующих на нашем континенте. Однако!

Генерал поднял палец, привлекая наше внимание к своим словам.

— Воздействовать на него не удалось ни одному из имперских менталистов. Никак. Более того, один впал в кому, трое слегли с сильнейшим истощением — аномалия просто выпила их в момент поверхностного сканирования. Поэтому, — палец был направлен на меня, — никакой самодеятельности, ваше сиятельство. Ни-ка-кой. Появятся дельные мысли — милости просим, можете звонить в любое время мне напрямую. Но сами не лезьте. Ясно?

— Ясно, — улыбнулась я натянуто и совершенно без энтузиазма. — Спасибо, что рассказали.

— Пожалуйста. Можете идти.

И мы ушли. Ну а что ещё можно было сделать?

И ощущала я себя в этот момент просто ужасно. Такое уныние накатило… Просто кошмар!

Стужев, видя это, тоже помрачнел, Жданов выглядел потерянным, а Ржевский грустно вздыхал за компанию. В итоге домой мы вернулись поздно, лично я поела без аппетита и спать легла рано. Хуже того, полночи мне снились кошмары о том, как город поглощают аномалии и нас заживо пожирают самые разные монстры, в том числе ожившие мертвецы, и я то и дело просыпалась, к утру сама став похожа на несвежего зомби.

И не хотелось мне ни-че-го.

Неужели всё? Конец? Неужели действительно ничего нельзя сделать?

Глава 18

Одно радовало, сегодня было воскресенье, экстренных операций не планировалось, а значит я могла с полным правом наплевать на всё и не вылезать из кровати в принципе.

Но Стужев считал иначе…

— Поль, перестань. Пожалуйста. На тебя смотреть больно. Ну что ты? Никто же не умер. Ну да, первый блин вышел комом, — Стужев пробрался ко мне под одеяло и заставил посмотреть на себя, — но ты же боец. Так почему сдалась после первой же неудачи?

— В смысле? — Я даже сморгнула несколько раз, когда осознала всё, что сейчас услышала. — Ты предлагаешь попробовать снова? После того, как нам сказали не лезть?

— Я предлагаю не опускать руки, — строго произнёс Егор. — И проанализировать всё, что произошло. Всё, что мы знаем. Благодаря Ибрагимову мы узнали больше. И это замечательно! А ещё я согласен с ним в главном: ты гениальный медик, госпожа Стужева. И я уверен, в твоей копилке есть десятки методов ликвидации того, что существовать не должно. Давай устроим мозговой штурм! Позовем всех твоих подчиненных! Устройте консилиум, наконец! Вот сто процентов уверен, что вояки не изучали проблему с врачебной точки зрения! М?

— Хм, знаешь… А что-то в этом есть, — прищурилась я, снова загораясь энтузиазмом и подаваясь вперед, чтобы поцеловать самого лучшего в мире мужа. — Спасибо. Ты с нами?

— Конечно. Должен же кто-то потом звонить Ибрагимову, — ухмыльнулся Стужев. — Давай, радость моя. Завтракать и творить великие дела. Родина ждет.

Решив, что Родина не обидится и подождет ещё немного, я тщательно умылась и выпила витамины, которые мне ещё на прошлой неделе подобрал Док, учитывая мои нестандартные нагрузки. Десять минуток полежала с ватными дисками, смоченными в лекарственной жидкости, на глазах. За это время Егор как раз успел сходить вниз и принести мне очень сытный и вкусный завтрак. Впрочем, не только мне, но и себе.

Ну а потом, прихватив Арчи, которого вручили довольному Денису, мы растормошили печального Дока и похмельного Жданова, Ржевский к нам присоединился тоже, и отправились в госпиталь.

По дороге я вызвонила всех ведущих специалистов и попросила собраться в центральной ординаторской при оперблоке, где мы иногда проводили консилиумы по тем или иным сложным пациентам. Да и в целом это была самая большая и удобная комната для совещаний с широкими столами и удобными креслами.

Постепенно подошли все, включая Светлану, у которой был свежий и незамыленный взгляд на всё, и я, прекрасно зная, что все до единого присутствующие тут люди, в курсе, что такое разломы, не стала ходить вокруг да около, и начала с главного.

Нет, не с того, что мы все умрем. Нет. Это я умолчала. Упомянула лишь, что тенденция нехорошая и разломы открываются всё чаще, а значит меры нужно принимать кардинальные. Если они начнут открываться по десять штук в сутки, нам никаких «Витязей» не хватит, их в империи просто столько нет.

Рассказала о нашем вчерашнем эксперименте. Зарисовала. Упомянула об откровениях Ибрагимова, тем более документы о неразглашении мы никакие не подписывали, а значит и нарушать ничего не нарушаем.

— Итак, что скажете?

— И всё-таки это не грибница, — задумчиво произнёс Давид. — Скорее некий инопланетный организм, питающийся… кхм, скажем так, остаточными эфирными эманациями. Больше походит на нейроны. Кучки нейронов. И каждая кучка — зародыш аномалии. Уникальный. Со своей экосистемой и монстрами. Думаю, на это влияет место и стихия впитанных эманаций. Возможно, сроки, размеры и иное. Но главное не это. Главное то, что оно жадно питается магией, в том числе ментальной. Верно?

— Да, всё так.

— И взрывается, когда на неё воздействуют стихией. Так?

— Да. Хотя бактерии — это не совсем стихия, но… — Я поморщилась. — Я не успела понять, что стало катализатором взрыва.

— В любом случае получается, что в этот момент в центре условного нейрона пошла активная реакция, высвободившая большое количество энергии, — рассудительно заметил Сидоренко. — А значит нам надо в первую очередь обесточить опасный участок. Лишить его энергии. Вопрос. Как?

Думали долго. Сыпать предложениями никто не спешил, чтобы не показаться глупым. Все сначала анализировали собственные умозаключения, я видела это по хмурым лбам и сосредоточенным взглядам, так что в итоге не вытерпел Ржевский и удивил гениальной простотой своего предложения:

— А что если создать энергетического вампира? Я правда понятия не имею как, но нам ведь это надо? Выкачать энергию из аномалии?

А ведь верно! Мысль-то здравая! Но как?

Думали… долго.

В итоге стало ясно, что ни один маг не способен своими силами выкачивать энергию (да ещё и через ментал!), а из всех известных вампиров у нас одна Варя и та — ребенок. К тому же насыщается она довольно быстро и не обучена присасываться насильно и выкачивать из донора больше, чем нужно ей.

Но механизм тот самый, который нужен нам!

— Значит, нужен артефакт, — подытожил все наши размышления Стужев, который тоже очень хорошо разбирался в комплексной магии и всём этом. — Плюс проводник менталист, который станет посредником между «пылесосом» и аномалией. Док, у нас есть на примете профессионалы-артефакторы с безуминкой?

— А то! — хохотнул Савелий. — У меня в знакомых большинство таких! Секунду!

Тут же взявшись за телефон, Док обзвонил пятерых и трое согласились взяться за изготовление непонятно чего, но дико нужного и необычного. Уточнялись детали и финансирование, сроки и безопасность, материалы и необходимость живого проводника, и в итоге было решено, что через неделю отзвонятся все трое, либо сразу приедут с результатом своих трудов и презентуют.

Спонсор безумия — граф Стужев.

Я хотела было заикнуться, что тоже могу проспонсировать, благо с момента открытия госпиталя только богатею, но муж так на меня посмотрел, что я благоразумно притихла, но улыбка всё равно не сходила с моего лица.

Как же приятно, черт возьми!

— Итак, первый этап в работе, — подытожил мой любимый почти генерал, окидывая нас строгим взглядом и задерживая его на воспрявшем Жданове и Ржевском. — С вас поиск молодой и небольшой аномалии в месте, которое будет удалено от людей. Можно в районе всё того же болота, но чтобы было доступно прежде всего для нас, если эксперимент снова выйдет из-под контроля и придется уничтожать тварь.

— Погоди, — я аж растерялась. — Мы пойдем наперекор приказу Ибрагимова?

— Нет, — качнул головой Стужев. — Мы подготовимся заранее, а затем я предоставлю ему отчет по нашим наработкам и добьюсь разрешения. Сидеть на месте сложа руки — не выход. Решение нужно искать и искать активно. К тому же я внимательно изучал результаты прошлых экспериментов и могу твердо заявить: очищенная аномалия, оставшаяся снаружи — не большее из бед, что может возникнуть. Это мы как-нибудь переживем. А вот бездействие, когда весь мир в опасности, гораздо страшнее.

И посмотрел на остальных. Убедился, что его слова дошли до сердца каждого, и строго поинтересовался:

— У кого-нибудь ещё есть свежие идеи, замечания или дополнения? Пожалуйста, не стесняйтесь.

— Я вот знаете что ещё хочу сказать, — немного робко улыбнулась Светлана, поднимая руку и привлекая к себе всеобщее внимание, — наверное, стоит подумать о том, чтобы сначала изолировать кусок аномалии, прежде чем иссушать. Чтобы не зацепить соседнюю. На всякий случай. Так будет понятнее, что её не питает материнский канал и она сама не пошлет сигнал опасности. Ну, если вдруг она хотя бы отчасти разумна.

— Согласен. Спасибо, — невероятно серьезно кивнул Стужев и повернул голову ко мне. — Полина, систематизируй всё, что мы успели узнать по аномалии. Думаю, стоит провести ряд предварительных экспериментов. Ты ведь дотрагивалась до той, верно? Что почувствовала?

— Пульсацию, — не стала скрывать, ведь уже упоминала об этом вначале. — Да, ты прав. Света, спасибо за замечание. Изначально новая ветвь питается именно от центрального канала и только потом разрастается в благоприятном для себя месте. Но в то же время это всё остается единой сетью. Стоит провести резекцию, прежде чем начинать иссушать выбранный участок. Ко всему прочему интересен момент зарождения ядер. Я не лезла вглубь той аномалии и не знала, что внутри неё уже зародилось ядро. Если оно там есть…

— И это мы тоже обязательно выясним, — твердо кивнул Стужев. — А сейчас давайте прервемся на обед. Полина, у тебя ещё запланированы на сегодня дела?

— Да на пять вечера прием бойцов на поглощение ядер. Плановые операции у нас по графику только в понедельник.

— Отлично. Идем.

Немного заинтриговав тоном, сначала Егор привел меня в особняк, где нас уже ждал обед, и только когда мы поели, заявил:

— Полина, пора определяться.

— С чем? — удивилась.

— Со строительством дома и крупного реабилитационного центра. Пока лето и Ибрагимов бьет копытом, а империя готова раскошелиться, выделив новый грант (я узнавал), надо строить.

Хм, и то верно…

— Хорошо, — согласилась. — Ты уже что-то подготовил?

По губам Стужева расползлась загадочная улыбка и он кивнул.

— Да. Соловьев по моей просьбе нашел несколько типовых проектов здравниц, где учтено всё, но мы будем в любом случае дорабатывать это под себя и свои нужды. Насчет дома тоже думал и уже давал задание Насте, она горит желанием построить дом твоей мечты. Там, правда, такой бешеный разбег от дворца до шале, что нужно очень хорошо думать, что хочешь ты сама.

— А ты? — удивилась. — Неужели тебе всё равно?

— Нет, конечно, — рассмеялся приглушенно. — Но я в целом неприхотлив и тяготею к классике. Естественно, если ты задумаешь лофт или какой-нибудь арт-деко или постмодернизм, я попробую тебя отговорить, но в остальном полагаюсь на твой безупречный вкус.

— М-м, подлиза, — прищурилась и следом фыркнула. — Знать бы ещё, что такое «постмодернизм»…

— О, поверь, тебе не понравится.

Ха!

И да, я полезла в интернет и узнала. Ну, что сказать… Не моё. Некое «тяп-тяп» и сбоку бантик. Словно ребенку выдали кубики из разных наборов конструктора и он налепил их, как попало. Нет, точно не моё. Арт-деко… грубо. Монументально. Зачем? Мне гораздо ближе классический русский боярский стиль, когда вроде бы и с претензией на шик, но в пределах нормы. Вот как наш особняк. Поначалу он тоже казался мне чуток вычурным, но сейчас я к нему уже привыкла и принимаю, как должное. Да, высокие потолки и полуколонны. Но красиво же! И дышать легко. Этакое умеренное сочетание модерна и барокко без фанатизма.

В общем, я согласилась на визит Насти, которая пока официально сидела без работы, беря мелкие заказы через интернет, попросила предоставить наработки Соловьева (вместе с Соловьевым), а сами мы отправились в деревню Озерки.

Любоваться на своё имущество!

Пока ехали, Егор рассказал, что император подарил нам не только Озерки, как мне было заявлено вначале, а ещё несколько небольших деревень, которые располагались практически впритык одно к другому на площади в сорок квадратных километров. Это были: Стариково, Артемово, Турыгино, Заполок и поселок Изоплит. В каждой деревне проживало от ста до трехсот жителей, а в Озерках и Изоплите под полторы тысячи. При этом как таковых масштабных заводов в деревнях не было, люди жили преимущественно сельским хозяйством и ездили на работу в город. Раньше тут было торфяное производство, но оно закрылось ещё сто лет назад и сейчас в тех местах образовались озера, которые и дали название центральному поселку. Сейчас в Озерках была своя администрация, школа, участковая больница, дом культуры, отделение почты и даже стадион, но мы проехались по центральной улице и я сразу поняла, что всё довольно… посредственно. Больница в один этаж и выглядит так, как мой особняк до ремонта. Внутри наверняка работает один сторож и фельдшер. Максимум парочка медсестер. Небольшая школа в два этажа, краска с фасада тоже давно облупилась и видно, что раньше она была другого цвета.

В общем…

— А предприятия тут вообще есть?

— «Русатом Изоплит», — кивнул Стужев. — Предприятие находится в поселке Изоплит, который образовался именно вокруг предприятия, и производит теплоизоляционные материалы на основе каменной ваты. Кстати, его нам не подарили, но я выкупил.

— Да-а-а? — удивилась. — А зачем? Дорого?

— Относительно, — ушел от прямого ответа Стужев. — Но я уже нашел через Батю толкового управляющего, так что толк будет. Обновим оборудование, обучим молодых специалистов и будем нам счастье, а людям работа.

— И когда ты всё успеваешь? — изумилась, а затем и проворчала: — И почему я об этом не знаю?

— Прости. — Егор улыбнулся так ласково, что даже обижаться на него не получалось. — Хотел сделать сюрприз. Там как минимум на полгода работы, не меньше. Ремонт в цехах, переоборудование, набор толкового персонала. Работа идет, хвастать пока особо нечем.

Да-да… Для меня сам факт этого — уже достижение!

— Ладно, что там с участками под дом и реабилитационный центр?

— Едем.

Проехав до конца Школьной улицы мимо дома культуры, мы свернули на Парковую. Справа располагались дома, а слева старинная ржавая ограда и то ли заброшенный парк, то ли что-то… Что-то в общем, такое.

Оказалось, что это летняя резиденция Тимирязевых, но дом давно заброшен и почти сгнил, потому что был деревянным — этакая летняя дача. Раньше там был и парк, и сад, но за ним уже лет семьдесят никто не ухаживал, так что фактически это заброшка. Тем не менее участок триста на триста метров не совсем правильной четырехугольной формы теперь полностью наш и только мне решать, что там строить.

Ух, аж руки зачесались!

Естественно, я не удержалась и мы, выйдя из машины, прошли через распахнутые покосившиеся ворота, давно заросшие одичавшим вьюнком, и прошлись по территории. В целом дела обстояли не совсем ужасно. Нигде чрезмерно не загажено, как можно было опасаться, есть даже плодоносящие деревья — яблони и вишни. Правда, одичалые, но есть. Сам дом… Раньше был славным, но сейчас кривой-косой, крыша худая, окна-двери заколочены и видно, что изнутри вынесено всё, что люди посчитали ценным. Да и снаружи наличники ободраны. Ох уж эти люди…

Но территория роскошная!

— Тут здорово, — заявила я в конце концов, когда мы прошли до самого конца по едва заметной дорожке из давно раскрошившейся плитки. — Только денег придется вложить — немеряно.

— Ну, мы вроде не бедствуем? — хитро прищурился Стужев и я вспомнила, что только у меня на счету уже накопилось более пятидесяти миллионов свободных средств.

— О, да, — рассмеялась и прищурилась, глядя через забор на серебрящуюся вдали водную гладь. — А там что?

— Идем посмотрим, — улыбнулся Егор.

К сожалению, напрямик мы выйти не смогли. В этом краю не было ни калитки, ни покосившейся секции ограды, так что пришлось возвращаться к воротам, садиться в машину и объезжать территорию вокруг.

Зато потом я увидела и длинный прямоугольник озера, и импровизированный пляж, где отдыхали деревенские, а затем и лесок напротив.

— Вот, — с загадочным видом заявил Стужев, останавливая машину на обочине дороги, которая огибала озеро справа. — Озеро. Без названия. И во-он на той стороне можно поставить оздоровительный комплекс. Прямо посреди леса. Что скажешь? Километром южнее начинается поселок Изоплит, так что с коммуникациями проблем не будет. Добираться можно как своим транспортом, так и рейсовым автобусом из Озерков или Изоплита, они ходят в Тверь каждые полтора часа с шести утра до десяти вечера. Ну или построить общежитие для самых нуждающихся. Кто захочет — может выкупить дом в тех же Озерках, цены тут невысокие. Да, деревня, но в центре есть и многоквартирные дома, вариант подобрать можно. Ну как?

— Изумительно, — улыбнулась я и прижалась к мужу, мечтательно щурясь. — Приглашай Соловьева, будем строить!

Глава 19

В итоге вся следующая неделя прошла настолько бодро и насыщенно, что не оставалось ни минутки на грусть и рефлексию.

Помимо работы в центре и госпитале, куда регулярно привозили покалеченных бойцов со всей империи, я уделяла максимум времени и внимания проекту нового реабилитационного центра. Да, он был нужен. Очень нужен! И не на тридцать коек, как у нас, а как минимум на полторы сотни! Полноценный комплекс, где будет предоставляться в том числе санаторно-курортное лечение. Но это потом, позже. Но будет! Всё-таки даже высококлассные бойцы не двужильные и не могут работать без перерывов и выходных год за годом. Идет банальное эмоциональное выгорание.

А тут мы!

Прогулки на свежем воздухе, минеральные ванны, витаминные коктейли, профессиональные тренажеры, бассейн и иные виды отдыха для тех, кто это действительно заслужил. И медицинский присмотр. Всенепременно!

Пока же мы с Соловьевым придирчиво изучили всю документацию, которую он собрал по самым знаменитым здравницам страны, и утвердили свой план. Во-первых, центральный административный корпус в два этажа, который станет лицом центра. Красивым лицом! Во-вторых, спальный корпус для пациентов. Два! С разделением на виды травм. В третьих, технический корпус под пищеблок и прачку. Это тоже важно, хотя на первый взгляд так сразу и не скажешь. Столовая в каждом корпусе, чтобы по зиме пациенты не ходили по улице и не переохлаждались. А то знаю я этих мужчин — шапку лень надеть, а потом откуда-то менингит сам собой появляется! Следом корпус восстановительной медицины, где будет учтено всё: кабинеты врачей, бассейн, тренажерный зал, залы для оздоровительной физкультуры и помещения для всяких там растяжек, минеральных ванн и прочего.

На забыть про переходы между корпусами. Ни в коем случае не забыть!

Ну и напоследок корпус для персонала, это тоже стоит предусмотреть. Допустим, для поваров, которые работают уже с шести утра, а им из дома ещё добраться надо. Как? А никак. Лучше жить уже на территории. Понятно, что не на постоянку, но можно организовать что-нибудь наподобие вахтового метода. Почему нет? В отдаленных санаториях и детских лагерях люди так и работают, я узнавала.

В общем, всё было утверждено, инженером отрисовано и согласовано, сметчиком обсчитано (уля-ля, сколько миллионов с нуля!), в министерство отправлено. Пусть думают и одобряют, у них просто нет иного выхода.

Ничуть не меньше внимания я уделила своей золовке Насте. Она действительно горела жаждой построить для нас дом по своему проекту и нашим пожеланиям, так что я лишь определилась со стилем (модерн-барокко), а так же с количеством комнат для детей… Вот тут пришлось задуматься и честно признаться, что на одном малыше мы вряд ли остановимся. Но сколько точно? Я не знаю.

— Давай на троих! — с азартом предложила мне Настя. — В случае чего поселите малышей одного пола в одну комнату. Ну или оставим парочку комнат из расчета «чтобы было». Для гостей. А понадобится самим — воспользуетесь. А?

— Уговорила, — рассмеялась, поражаясь самой себе. И давно ли я стала такой домовитой?

А ведь ещё недавно даже думать о детях не хотела.

Вот что с женщинами правильный мужчина делает!

Как бы то ни было, Настя не мелочилась и представила на мой суд сразу пять предварительных проектов, из которых мне особенно понравились два. Один своими игривыми башенками (почти замок!), второй расположением комнат. В итоге Настя объединила их в один (комнаты с башенками!), и мы показали всю эту красоту Егору.

Он… Изучил всё внимательно. Так внимательно и дотошно, что я даже нервничать начала, а Настя и вовсе — губы кусать. А этот паразит в итоге улыбнулся и кивнул.

— Отлично. То, что нужно. Ну, госпожа архитектор, когда отправишься на участок?

— Да!

Не выдержав накала эмоций, Настя аж запрыгала по комнате, бросившись обнимать сначала брата, а затем меня, и мы вместе съездили на участок и определились с точным местоположением и ориентированием будущего дома.

При этом сразу стало ясно, что сначала надо будет снести старый и расчистить площадку под стройку и подъезды грузовых машин, но Настя клятвенно заверила, что возьмет это всё на себя. Мол, задора ей не занимать, да и знакомых хватает, ну а командовать она уже давно научилась. У неё никто прохлаждаться не будет. Ни за что!

— Теперь о деньгах, — кашлянула она, выразительно глядя на брата. — Сами понимаете, одной тысячей не обойдемся.

— Настя, не жмись, — фыркнула я. — Уж в чем-чем, а в деньгах проблем нет. Говори, сколько перевести и куда, и всё будет. Ты только о финансовых отчетах не забывай, чтобы потом не удивляться, что миллионы утекают, как копейки.

— О, тут можешь быть спокойна, — сверкнула глазами девушка. — У меня по сметной документации был высший балл. Ни один рубль мимо не проскочит! Но у меня другой вопрос: кто платит?

Не став выпаливать «я», посмотрела на Егора. Тот задумчиво тер подбородок, а я вдруг вспомнила, что он и предприятие переоснащает, и работу артефакторов оплачивает… И решила побыть капельку мудрой.

— Платит семья Стужевых, Настенька. Но обращаться можешь ко мне, я всё-таки посвободнее.

— Договорились! — просияв, Настя сгребла бумаги и заявила: — Смету сделаю на выходных. Отдельно подготовлю проект облагораживания территории и подберу разные виды оград, чтобы не позорились мои дорогие графья. Всё, ждите звонка!

И укатила на своей маленькой машинке, но пока только к нам домой, где остановилась, чтобы не кататься каждый день в Питер. Мы же с Егором, с нескрываемым удовольствием пройдясь по всё ещё заброшенному и неухоженному, но уже нашему парку, обсудили необходимость его глобального облагораживания. Многие деревья были уже довольно старыми и требовали к себе особого внимания, особенно плодовые, но мне понравился сам факт их наличия и я сразу сказала, что хочу в том числе фруктовый сад. Не большой, нет, хватит и пары десятков деревьев, тех же яблонь, груш и сливы, но… хочу. Просто хочу.

— Будет, — заверил меня Стужев, сладко целуя в губы. — Всё у нас будет, моё сиятельство. Кстати, о деньгах…

— Да? — удивилась.

— Мы как-то не обговаривали этот момент… — Егор как будто даже слегка смутился. — Но я так понимаю пора. Каков у нас вообще бюджет и сколько свободных денег?

— Если нужны четкие суммы, то это к Зое. Ну и Ульяну подтянуть, она мне как раз недельный отчет задолжала. Боишься, что не потянем?

— Не боюсь, — качнул головой Стужев. — В крайнем случае выведу средства, которые вложены в ценные бумаги. Просто хочу четко понимать расклад.

И я была полностью с этим согласна.

В итоге я напрягла всех: и Зою, и Улю, и даже Шаврина, который ещё не закончил бодаться с неумолимой бюрократией, однако поклялся, что закон на моей стороне и совсем скоро на счет придут мои честно заработанные миллионы. Не сильно много, в районе пятнадцати, но придут!

К сожалению, в обнаружении и зачистках разломов я больше не участвовала, так что этот источник дохода пока иссяк, но в то же время достаточно активно шло финансирование за бойцов, которых мы лечили в госпитале, так что говорить о банкротстве не стоило. Не стоило даже думать об этом!

За одну только цесаревну Ольгу нам поступила оплата в десять миллионов, хотя по факту затраты на её лечение были больше энергетические, чем финансовые. Да и ядра мне потом привезли абсолютно бесплатно, хотя их общая стоимость тоже исчислялась миллионами.

Заодно стоило подумать о том, чтобы завести отдельный счет именно для госпиталя, чтобы не путать «свои» и «медицинские» деньги, с которых шло содержание учреждения. Коммуналка, продукты питания и заработная плата персоналу.

Этим я поручила заняться Алещугову, ну а пока, подбив промежуточные итоги и по совету Зои отложив в сторонку определенную сумму на текущие расходы и десяток миллионов на форс мажор, я констатировала, что свободных средств у меня накопилось аж неполных семьдесят миллионов и их смело можно пускать в дело.

У Егора тоже были свободные средства (уже не так много, как раньше, но все же), так что мы посовещались и завели семейный счет, куда каждый будет отправлять две трети своих лично заработанных средств именно на общие нужды. Например, на строительство дома. Всё-таки не пять копеек понадобится, а гораздо больше. Гораздо! Остальное каждый будет смело тратить на себя и всё, что ему ни придет в голову. Например… На новые платья! Или туфли? А может серьги? Сумочку, курточку, пальто… Вообще-то осень не за горами! И пускай срок беременности был ещё слишком мал, чтобы задумываться об обновлении гардероба, я уже взяла этот момент на заметку и потихоньку посматривала в сети новые коллекции именитых и не очень дизайнеров. Но пока только посматривала, мне не к спеху.

А в субботу после обеда к нам подъехали сразу два артефактора, которые сумели воплотить задумку Стужева в жизнь и каждый презентовал свой «энергопылесос». Народу набралось много — все мои целители и мы с Егором, даже Ибрагимов подъехал и ещё один незнакомый тип в узких очочках с пронзительным взглядом. Представился Юрием Гвоздевым, специалистом. Подозреваю, он был ученым из числа военных, да и менталом его ядро неплохо так блестело, но сильно глубоко в душу лезть не стала, ни к чему.

Артефакторы: Евгений Осинский и Захар Рябин оказались мужчинами чуть за пятьдесят, причем по ним сразу было видно — те ещё Кулибины. Один в артефактных очках и с всклокоченной бородой, и я бы охотно назвала его гномом, если бы не габариты — он был даже крупнее Дока, да ещё и с пузом. Но не жирный, а так… Кхм, основательный. Второй одет в некий комбинезон и жилет с кучей карманов, причем в каждом что-то лежало, а забавные пушистые усы явно специально закручены завитками, отчего вид у Захара был немного уморительный.

Но оба просто нереально умные мужики и знатоки артефактного дела.

При этом результат работы обоих был практически одинаков, как и исполнение, хотя и там, и там мы выявили ряд недочетов, но когда начали их обсуждать, то выяснилось, что если объединить два проекта в один, то большую часть недочетов можно будет взаимоисключить и останется доработать совсем немного, чтобы артефакт действительно стал реальным прототипом «энергопылесоса», безопасным для пользователя. Со сменными накопителями, с защитным экраном от перегрева, и прочими полезными свойствами.

Удивил Ибрагимов. Сначала тем, что не сказал ни слова против нашей затеи. Видимо, Егор обсудил с ним всё это заранее, пообещав ничего не предпринимать без разрешения сверху. Затем тем, что дал добро на доработку артефакта. А следом тем, что внимательно изучил результат стараний Жданова и Ржевского по изучению города и его окрестностей, и лично одобрил работу с небольшой аномалией чуть западнее Некрасово, но всё там же, на болотах.

Я так понимаю, топить трупы в тех районах — обычное дело для местных бандитов…

Интересно, кому не повезло на этот раз? Хотя нет, не очень.

Но больше всего Ибрагимов порадовал тем, что уже глянул наш с Соловьевым проект и дал добро, заверив, что уже в понедельник ко мне подъедут знакомые сотрудники ведомства: инженер, бригадир и прочие, кем я смогу командовать. Деньги мне переведут на спецсчет отдельным грантом, чтобы не путать, по ним тоже придется отчитаться, но главное было сказано: нам дан зеленый свет и полная свобода действий в рамках договоренностей.

— И ещё один момент, — подозрительно кашлянул генерал, внимательно заглядывая мне в глаза. — Интересует осмотр императорской семьи. В частном порядке. Возьметесь?

— А что, у них проблемы со здоровьем? — моментально напряглась я.

— Нет-нет, — тут же заверил меня Ибрагимов. — Совсем нет. Просто… Им бы очень хотелось услышать ваше мнение.

Нда. Дожили. И ведь не откажешь!

— Хорошо, — улыбнулась, но откровенно натянуто. — Когда?

— А когда вам будет удобнее?

Вот прям даже и не знаю!

Сходу я и впрямь сказать не смогла, пришлось созваниваться со Светланой Прокопьевной, у которой велся строгий учет плановых и не очень операций. В итоге договорились, что у меня свободен понедельник после обеда, если, конечно, медборт не прилетит.

Кстати вертолетную площадку вояки себе всё же сделали, как и предлагал Егор — буквально в пятидесяти метрах от госпиталя, где раньше была автомобильная стоянка. Заодно выкупили себе там здание жилого дома на один подъезд и шесть квартир, а сейчас и вовсе строят заправку для вертолетов, потому что бывает порой такое, что медборты долетают до нас на последних литрах, а обратно лететь уже не на чем.

Как бы то ни было, воскресенье прошло замечательно, установилась хорошая погода и после обеда мы со всей командой съездили на болото — поглазели на зарождающуюся аномалию. Она была небольшой, пока примерно четыре на четыре метра, так что мы с Егором, объединив свои усилия и обвешавшись энергетическими артефактами, постарались просканировать её не только сверху, но и изнутри.

Как верно заметил Давид, это был скорее нейрон, внутри которого зарождалось ядро аномалии. То, что мы приняли за грибницу было дендритами — отростками центрального нейрона, которые передавали «телу» импульсы. И, подозреваю, питательные вещества, которые собирали из нашего мира. Помимо этого у нейрона имелся и аксон — хвостик, которым он цеплялся за центральный материнский канал. Вот его-то нам и следовало отсечь в первую очередь, чтобы «обесточить» кусок аномалии, подлежащий иссушению.

Как? Это стоило обдумать отдельно.

Пока же мы досконально просканировали аномалию, причем Егор обеспечивал мне энергетическую стабильность магического сканирования, а я её проводила, выяснив, что ядро окружает некий… Хм, энергетически насыщенный бульон. Допустим, околоплодная жидкость. С нюансами. И вот она-то и реагирует на нас невероятно остро. Видимо, именно она в случае чего и взорвется.

Я так понимаю, иссушать нам нужно в первую очередь её… И о-очень, очень аккуратно! Либо настолько резко, чтобы она элементарно не успела взорваться.

При этом всё время, пока я эту субстанцию исследовала, Стужев фиксировал незначительный отток сил. Незначительный по меркам нашего сдвоенного резерва и защитных артефактов, но если пренебречь всем этим и замахнуться на крупную и уже почти созревшую аномалию, то можно и впрямь слечь с истощением. Как нечего делать!

Тем не менее эта вылазка, на мой взгляд, прошла более чем успешно и мы разобрались во враге чуть более детально. Осталось лишь дождаться, когда будет готов прототип артефакта, назначить день Х и уничтожить заразу. Пока же я озадачилась способом отсечения «хвоста», чтобы это никак не повлияло на стабильность аномалии и не взорвало её раньше времени. Обсудив данный нюанс со Ждановым, мы пришли к единому мнению, что стоит воспользоваться «ментальным скальпелем». Методом, которым пользовались твари аномалии, выводя из строя наших ребят. Это было именно рассечение нейронных связей, которое не затрагивало нутро нейрона, но обрубало его взаимодействие с соседними клетками. Правда, тут речь идет не о долях миллиметра, а о канале шириной почти в десять сантиметров, который состоит не из единого сосуда, а из десятков переплетенных между собой жгутиков, но смысл всё равно тот же.

В итоге всё равно оставалось только ждать, когда Евгений и Захар, объединив усилия, соберут нам нужный агрегат, а ещё готовиться к визиту сиятельных особ. Уже завтра!

Переживала я… не сильно. Да и зачем? Это всего лишь люди. Да, сильные и влиятельное, но всего лишь люди. Они состоят из костей и плоти. Немного кровушки, немного гонора… Как во всех нас. В общем, ничего сверх обычного. Всё, как у всех.

Впрочем удивить меня семья Романовых сумела. Во-первых, тем, что прибыли к нам без лишних фанфар, всего на четырех машинах. В первой и четвертой ехало сопровождение, во второй — император с супругой, в третьей — наследник Алексей и цесаревна Ольга. Во-вторых, тем, что вели себя без лишнего гонора. Да, по их одежде и поведению сразу было видно, что это сильные духом влиятельные люди, но они приехали к нам без регалий и прочих мундиров, в обычной одежде. Если так вообще можно выразиться о нарядах стоимостью в несколько сотен тысяч только за блузку или рубашку. Хотя какой в этом смысл? Мне не понять.

Ну и в-третьих, я с некоторой оторопью узнала, что император Александр-четвертый, оказывается, не просто ультра, а с хорошо развитым ментальным даром и крупицей регенерации. В Алексее дар регенерации тоже есть, но не активный, и цесаревич пока добрался только до второго ранга. Императрица Елизавета — мульт, но не такой развитый, как мужчины семьи Романовых. Пятерка с дарами ветра, воды и земли. Есть дремлющие почки тумана и природы. Ну а про Ольгу я и так всё знала.

Принимала я высокопоставленных гостей в своём кабинете на первом этаже госпиталя (да-да, у меня он был), причем всех четверых сразу, благо для их размещения хватило дивана и кресла, а сопровождение осталось подпирать дверь снаружи.

При этом под энергетическую броню императора я даже не пробовала залезть, сразу попросив ослабить, потому что видела — этот менталист мне не по зубам и лучше не пытаться. Крепче спать буду.

Глава 20

Его императорское величество упрямиться не стал и выполнил мою просьбу с едва заметной загадочной улыбкой, прячущейся в темно-русых усах.

В целом здоровье правящей семьи было на высоте, но не эталонным. Императору было уже за семьдесят и хотя выглядел он едва ли на пятьдесят, я порекомендовала ему поменьше нервничать и пропить курс мультивитаминов. И для нервов в целом, и для костей, которые явно были сломаны, причем совсем недавно. Поджелудочная тоже шалила, но тут уже за питанием следить надо, универсальной волшебной таблетки от такого не существовало.

Елизавета Константиновна, совсем недавно преодолевшая шестидесятилетний рубеж, тоже не выглядела на свои годы, успев с момента нашего последнего разговора избавиться и от серых кругов под глазами, и от припухших век, к тому же грамотный макияж творил чудеса. Выглядела она чуть за сорок, не больше. В плане здоровья я обнаружила у неё подозрительно увеличенные лимфоузлы и она сама пожаловалась на частые головные боли, причину которых не смогли установить императорские целители, как впрочем и я. Да, что-то с сосудами. Но почему? Непонятно. Опрос по распорядку дня тоже ответа не дал, как и озвученное меню, и единственное, что я могла предположить: аллергия на что-либо новое. Продукты? Ткани? Запахи? Новый сорт роз в оранжерее? Надо разбираться на месте. Допустим, сейчас я последствия ликвидировала, узлы и сосуды в норму привела, но ведь это не значит, что они снова не начнут шалить, когда императрица вернется домой, верно?

Пока же я могла дать единственный совет: посекундно отслеживать свои передвижения, круг общения, еду и напитки. Только так можно будет понять, в чем истинная причина недомогания.

Цесаревич Алексей был… очень привлекательным мужчиной. На пару сантиметров выше отца, с темно-русыми волосами и светло-карими глазами, на гладко выбритом лице застыла приветливая и капельку заинтересованная улыбка, а в глазах — ум и толика расчетливости. Не явная, нет, но я не обманывалась этим визитом. И улыбками не обманывалась. Да просто ждала подвоха, найдя у цесаревича лишь парочку гематом и повышенное содержание железа в крови, да тестостерона в организме. Что в его возрасте и при его даре было почти нормой.

Ольга же… была восхитительно здорова, о чем я объявила не без гордости за свою первую и пока последнюю пациентку, бессовестно спихивая всех других пациентов госпиталя и реабилитационного центра на других.

Я вообще по документам не врач!

Так что…

— Полина Дмитриевна, — с пугающей учтивостью обратился ко мне император, когда я озвучила итоги осмотра, — спасибо за уделенное время. Скажу честно, вы умеете приятно удивлять. Но, думаю, вы понимаете, что мы приехали не только за тем, чтобы лично убедиться в вашем профессионализме.

Я изобразила максимум внимания.

— Я сам, к сожалению, не могу похвастать столь высокими способностями к сканированию чужого организма, да и медицинского образования не хватает, — продолжал император, глядя мне в глаза, — но заметил одну любопытную… особенность, пробудившуюся в моей дочери. Да и вы упомянули о ней в отчете.

Я продолжала вежливо улыбаться, уже сообразив, где тут собаку зарыли, но не торопясь говорить хоть что-то. Пусть скажет сам.

— Я говорю о регенерации. — Кивнул правитель, словно отвечая на невысказанный вопрос. — Скажите, Полина Дмитриевна, можете ли вы пробудить регенерацию, скажем… у меня? Без медицинских показаний.

Не став юлить и жеманничать, я тихонько выдохнула и произнесла:

— Да. Не знаю, известно ли вам, но в вас этот дар присутствует. Едва ли крупица, к тому же совершенно не развитая, но если следовать нашей методике, которую мы опробовали на некоторых магах, согласившихся стать участниками эксперимента, то за довольно короткий отрезок времени можно развить даже минимальный дар на две-три ступени. Всё зависит от личной силы и желания.

— Поверьте, желания у меня хоть отбавляй, — коротко хмыкнул император, пытливо щурясь. — А вот о наличии регенерации у себя я не знал… А как узнали о ней вы, Полина Дмитриевна? Не спутали ли с блеском ментала?

— Ничуть, — качнула головой. — Будучи изначальным регенератом, я очень много тренировалась ещё в юности и со временем научилась видеть суть окружающих меня людей. Это… Наверное, это моя личная особенность. Как острое зрение или тонкое обоняние. Если позволите…

Я снова шагнула к нему и положила ладонь мужчине на грудь в район солнечного сплетения, ведь именно так и сканировала его изначально.

— Следите за моей нитью, ваше императорское величество, — попросила, когда он снова ослабил личный энергетический щит. — Она не причинит вам вреда, клянусь. Это указка для понимания того, что я говорю.

И высвободила тончайший ментальный щуп, который, даже если бы захотела, не смог нанести вреда.

Император почему-то заинтересованно хмыкнул. Слишком заинтересованно.

Я же, подобравшись щупом к его энергетическому ядру, начала деликатно касаться радужных бликов, перечисляя стихии, которые их создавали.

— Камень, металл, огонь, природа, воздух, песок, земля, электричество. Золотистая пыльца — ментал. А вот этот едва уловимы проблеск перламутра — регенерация. Можете взглянуть на мою. Видите?

Я тоже ослабила щиты, которые только училась делать непроницаемыми под чутким руководством Егора, но сразу почувствовала, с каким жадным любопытством император нырнул внутрь меня.

— М-м… да. Да, благодарю. Поразительно… Значит, я способен развить этот дар?

— Конечно, — заверила его. — Но с ядрами, конечно, будет проще и быстрее. Они насыщают дар мощью и энергией, позволяют освоить его быстрее.

— Вы поможете мне?

Тц! Какой интересный вопрос…

— Мы можем провести процедуру поглощения прямо сейчас, — предложила я, прикидывая оптимальный для себя вариант. — Три ядра вы точно сможете поглотить, я подстрахую. Но вы должны мне довериться. Это займет около часа, включая время, которое мы потратим на медитацию, чтобы дар усвоился. Если этого окажется лично для вас недостаточно, то через неделю сможем повторить. В любом случае вы уже ультра, так что сейчас разговор идет не о наращивании общей мощи, а о раскрытии и освоении конкретного дара.

— Я всё понимаю, конечно. И это несомненно прекрасное предложение, — заверил меня император. — Как насчет остальных? Моя супруга и сын тоже хотели бы стать сильнее и здоровее.

Ещё бы!

И тут я вспомнила один нюанс… Черт!

— Знаете, Алексею я охотно помогу пробудить его спящий дар и развить на тот уровень, который он сам сможет освоить, — произнесла я всё тем же ровным голосом. — Но вот насчет Елизаветы Константиновны… Не уверена.

— Почему? — прищурился правитель.

— Понимаете, тут такое дело, — я прочистила горло, неожиданно ощутив себя на краю безобразно глубокого ущелья, — недавно мы выяснили, что женщины, чья регенерация довольно велика, являются невольными катализаторами принудительного открытия разломов. Именно женщины. Я не знаю, случайность это или закономерность. Пока нас таких только двое: я и моя ученица Светлана, одна из сотрудниц госпиталя. Мужчины, которым мы привили регенерацию, не обладают данной способностью.

— Вот как… Знаете, да. Я читал этот отчет генерала Ибрагимова, — удивил меня император. — Понимаю ваши опасения, но хочу заверить, что они беспочвенны. В повседневной жизни мы пользуемся артефактами, полностью блокирующими нашу ауру. Я знаю, что аномалии питаются остаточными эманациями магии, которая окружает одаренных. Лучшие ученые империи регулярно совершенствуют экранирующие амулеты и артефакты, так что в этом плане можете быть спокойны. Иных противопоказаний нет?

— Нет, — пришлось согласиться мне.

— А можно вопрос? — поднял руку цесаревич, прямо как примерный школьник на уроке, и я взглянула на него. — Полина Дмитриевна, вы сейчас сказали, что у меня есть спящий дар регенерации. Где он? И почему я об этом не в курсе?

Тут уже удивилась я. Его не учили смотреть вглубь себя? Откуда тогда об этом знает Стужев? Не может же быть, чтобы его учителя были умнее учителей цесаревича!

Хотя…

Хрен их всех знает!

— Ваше высочество, вы умеете заглядывать внутрь своего ядра?

— Внутрь? — нахмурился Алексей. — Ну… да.

— Как глубоко?

— Зачем?

Хм-м…

— Я покажу?

— Конечно.

Мужчина настолько торопливо поднялся с места и шагнул ко мне, что я даже чуток напряглась, но потом заставила себя выдохнуть, собраться с мыслями, положила руку ему на грудь, прося ослабить щиты и не принимать меня агрессивно, и предельно аккуратно изучила его ядро сначала снаружи. Я-то проникну, мне для этого достаточно магический взгляд расфокусировать… А он?

— Следите за моим щупом, — попросила я. — Это чистая регенерация, вам она не причинит никакого вреда. Следите за самым его кончиком.

И, выпустив из себя перламутровый щуп, сначала мягко «пощупала» чужое ядро, убеждаясь, что оно не агрессивно ко мне, а затем скользнула внутрь. Очень-очень аккуратно… Но цесаревич всё равно вздрогнул и зачем-то схватился за мою талию обеими руками.

Не сказать, что было сильно неприятно, но восторга я не испытала, постаравшись отвлечься.

— Вот. Обратите внимание на эти крошечные почки. Это ядра зародышей дара. Ментал, ветер, туман, регенерация. Видите?

— Да-а-а… — очарованно шепнул Алексей и полыхнул таким неприкрытым счастьем, что я аж поежилась от энергетической щекотки, рванувшей по моим каналам, ведь тоже отчасти раскрылась, а ранг у нас был одинаков. — Так вот они где прячутся и появляются! Фантастика! И что? Вы сказали, что сможете мне его развить? Получается, вы умеете активировать спящий дар? Правда?

Мысленно прокляв чрезмерно влиятельную семейку, я решила капельку схитрить.

— Да, умею. Но это не так уж и просто. Требует большой концентрации и просто усилий, причем обеих сторон.

— Я готов!

Да ещё бы…

— Алексей, — вмешалась в нашу беседу императрица, — не суетись. Ты совсем недавно освоил огонь и до сих пор не отчитался своему наставнику о достойной ступени мастерства, как мы с тобой договаривались. Кстати, ты бы отпустил графиню, пока её супруг об этом не узнал…

— Прошу прощения!

Цесаревич аж отступил, убирая руки, что лично я восприняла с облегчением, но постаралась не показать.

— И всё же? Полина Дмитриевна, вы сказали, что поможете. Я вас верно понял?

— Безусловно, — кивнула я и для верности взглянула на императрицу. — Регенерация — пассивный, не боевой дар и его активация никак не повлияет на освоение огненной стихии, уверяю вас. И быть может я покажусь вам глупой выскочкой, но хотелось бы дать совет. — Я воплотила в своей руке песчаную змею со стальным отливом и разноцветными глазами: один алый, второй ледяной. Убедилась, что правящая семья всё хорошенько рассмотрела, и продолжила: — Морфизм. Уникальный дар, способный объединять даже противоречащие друг другу стихии.

— Вы поэтому просили его в качестве оплаты? — прищурился император.

— Всё верно, — не стала лгать. — Но мне он нужен в первую очередь для целителей. Именно благодаря морфизму и высокой личной регенерации я научилась не только исцелять людей без дара целительства, но и запускать принудительный рост конечностей. Империи нужны сильные целители и я искренне надеюсь, что у нас всё получится. Регенерация, целительство, морфизм — объединяя эти три дара, можно с гораздо более высокой эффективностью лечить людей. Особенно сложные травмы, когда полностью отсутствуют внутренние органы или конечности.

— Но сейчас вы и сами целитель, я чую это.

— Сейчас да, — согласилась, мысленно давая себе подзатыльник. Что-то я разговорилась!

И с умным видом промолчала. Не буду же я говорить, что научилась пересаживать дар, да?

— И вы научились прививать своим целителям не только регенерацию, но и морфизм?

— Всё верно.

— А другие стихии? Пробовали?

— Нет, — покачала головой. — Целители в них не нуждаются. И я, честно скажу, не рискну. Активация спящего дара — пожалуйста, эта методика освоена. Да, будет больно и не мгновенно, но это реально. Однако, прививать боевые стихии пока не рискну.

— Пока?

И тут я выложила свой козырь. Сколько можно уже?

— Я беременна, — сообщила присутствующим с очаровательной улыбкой. — И не берусь за то, в результате чего не уверена.

— О… Мои поздравления, — широко улыбнулся император. — Отрадно слышать, что в столь замечательной семье совсем скоро случится прибавление. Уже знаете, кто будет?

— Нет, — качнула я головой, краем глаза замечая на себе чересчур пытливый взгляд цесаревича, но запрещая себе думать лишнее. Я вообще-то замужем! — Срок ещё не столь велик.

— Как бы то ни было, поздравляю, — повторил Романов-старший. — Итак, основные моменты озвучены, Полина Дмитриевна. Решение, я так понимаю, за нами?

— Всё верно.

— Тогда, пожалуй, — он тонко усмехнулся, бросив косой взгляд на сына, — на правах главы семьи первым воспользуюсь оказией. Скажите, в какую цену обойдется мне процедура поглощения трех ядер регенерации прямо сейчас?

Вот он спросил!

Торопливо пораскинув мозгами и прекрасно помня, что мне эти ядра достались бесплатно, тем не менее откопала в недрах своей памяти среднюю рыночную цену, затем стоимость своей консультации… Рабочего часа как такового…

И озвучила:

— За проведенную диагностику пять тысяч. С каждого. За точечное вмешательство в организм Елизаветы Константиновны — десять тысяч. За три ядра регенерации — девяносто тысяч. За медицинское сопровождение процедуры — тридцать тысяч. Итого…

— Погодите-погодите, — бесцеремонно перебил меня Алексей. — А я?

— Если вы об активации спящего дара, то сегодня уже не получится, — качнула я головой. — Только завтра после обеда. Сама активация — пятьдесят тысяч.

Ну а чего мелочиться, правда? Всё-таки не рядовые граждане на прием пришли, да и услуга уникальная.

— Каждое последующее ядро с медицинским сопровождением — сорок тысяч.

Взглянула на императрицу и озвучила предложение персонально ей:

— Елизавета Константиновна, вас приму в любой другой день, если пожелаете. Цена та же. Цена первой процедуры — пятьдесят тысяч, каждой последующей — сорок, но вам для начала хватит и двух ядер. Можно больше, но с разрывом не менее чем в неделю.

— А морфизм? — снова влез нетерпеливый цесаревич, тут же заработав строгий взгляд от отца, но Алексею было не до него.

— Ядра ваши, работа моя. Простите, своими не поделюсь, слишком ценный ресурс. И только через неделю после работы с ядрами регенерации. Для вашего уровня хватит трех.

— Ясно, спасибо.

В итоге договорились, что с императором я работаю сейчас, цесаревич приедет ко мне завтра, а Елизавета Константиновна — послезавтра. Оленька тоже хотела намекнуть, что не прочь узнать, какие в ней есть спящие дары и активировать хотя бы один новый, но если наличие ветра, тумана и земли я скрывать не стала, то от принудительного пробуждения отказалась сразу. Личный уровень да и возраст слишком малы, чтобы перегружать себя неконтролируемыми дарами. Не раньше, когда девушке исполнится восемнадцать, а уровень подрастет хотя бы до шестерки.

Ольга расстроилась, а вот её мать явно выдохнула напряжение, благодарно улыбнувшись мне поверх плеча дочери.

При этом все трое попросили поприсутствовать в момент процедуры принудительного вживления нового дара, но сомневаюсь, что увидели хоть что-то, ведь основные процессы происходили внутри императора, которого я для надежности усадила на стул с высокой спинкой и всё время, пока в его ладони растворялось ядро (банку мне принес Савелий по звонку), прижимала ладонь к обнаженной груди, которую мне предоставили, сняв пиджак и расстегнув рубашку.

Боже мой, я трогаю обнаженного императора!

Думала ли я об этом ещё три месяца назад? Нет, конечно!

А сейчас он мой пациент. С ума сойти!

При этом первое поглощение далось Александру достаточно мягко. Циркуляции он был обучен, но я всё равно проконтролировала, следя за тем, чтобы перламутр плавно перемешался с остальными стихиями, и искренне порадовалась тому, как ловко он со всем этим справился.

Не даром правит страной уже третий десяток лет!

Второе ядро тоже пошло хорошо, а вот после третьего император отчетливо вспотел, но мы всё равно довели дело до конца. И я вспомнила, что не сказала главное.

Вот черт!

— Всё прекрасно, у вас превосходно развитый дар и идеальное владение стихиями, — польстила я Романову-старшему. — Сейчас ваше тело заряжено дополнительной энергией сразу трех ядер и вы испытываете невероятный подъем сил. Рекомендую интенсивные физические, либо магические нагрузки, сейчас они пойдут только на пользу. Плюс активные медитативные практики каждый день в течение недели, но лучше дольше. Ну а как развивать дар, думаю, вы и сами знаете.

— Но вы можете подсказать, — хитро прищурился император, промокая вспотевший лоб платком, заботливо поданным императрицей.

— Знаете… вы застали меня в некоторый расплох, — призналась с легким смешком. — Если позволите, я пришлю вам методичку чуть позже, нужно собраться с мыслями.

— Конечно. Лучше на личную почту, — предложил Романов-старший и вручил мне визитку, где было всего два строки: адрес почты и номер телефона.

Однако!

После этого, уточнив итоговую сумму счета за этот визит, император невозмутимо поинтересовался, может ли он оплатить банковским переводом, на что я ответила утвердительно, и через десять секунд на мой счет капнула сумма в три моих прошлых зарплаты.

Ну, что сказать? Расту!

Глава 21

Помимо этого мы сразу договорились с Алексеем, что завтра я приму его так же — в два, императрица тоже после некоторых раздумий записалась уже на среду и тоже на два, ну а я в завершение всего этого набралась наглости и заявила:

— Ваше императорское величество, я могу надеяться, что моя помощь не станет достоянием общественности? Не поймите меня неправильно, я согласна помогать тем, кто в этом действительно нуждается, но не стану делать это из-за минутной прихоти какого-нибудь ленивого князя или легкомысленной баронессы. Мой рабочий день и так расписан по минутам и мой долг состоит прежде всего в оказании помощи нуждающимся. Бойцам, которые рискуют своими жизнями на передовой. Понимаете?

— Безусловно, Полина Дмитриевна, — максимально серьезно заверил меня правитель. — Я осознаю, что бессовестно воспользовался служебным положением, — его глаза сверкнули иронией, но тон оставался серьезным, — и искренне благодарен вам за вашу отзывчивость. Всё, что произошло в этом кабинете, не выйдет за его пределы. Слово императора.

Остальные присутствующие подтвердили это строгими кивками и мне как-то даже неловко стало. К счастью, на этом правящая семья убыла, ну а я, вернувшись за свой стол, плюхнулась в мягкое кресло руководителя, шумно выдохнула и уставилась в потолок.

Устала!

— А ты рисковая, внуча.

— Ёпт! — ругнулась я, когда чуть ли не на ухо услышала ехидное замечание Ржевского. — Дима! Чего пугаешь⁈

— Да я сам испугался, когда ты так откровенничать начала! — расфыркался поручик, обходя меня и разваливаясь на диване. Глянул на меня с пытливым прищуром и задумчиво сообщил: — А знаешь, неспроста это. Сам раз десять порывался из стены вылететь и заявить о себе во всеуслышанье. Как думаешь, почему?

Думала я недолго. Моментально вспомнила о том, что император — менталист, после чего пробежалась по своему организму глобальным осмотром и недовольно прищурилась. А вот и она, едва заметная пелена расположения… Читала я о таком, читала. Вот же… Император! Что б ему долгих лет и здоровья!

— Полина? — обеспокоенно позвал меня Ржевский, когда я зло поджала губы и насупилась. — В чем дело?

— Глобально — ни в чем, — скривилась я. — Не считая того, что меня обвели вокруг пальца, заставив считать их близкими друзьями, которым можно выболтать всю свою подноготную. Ментал, Дима. Обычный ментал. И мастерское им владение. Что ж… учту на будущее. Кстати, не хочешь проследить за семейкой? Не нравятся мне проблемы со здоровьем у императрицы. Какие-то они… неестественные.

— Знаешь… — гусар поморщился, — нет. Не хочу. Тем более сейчас они уже уехали, а догонять их пешком — гиблое дело. Давай дождемся её следующего визита и сама глянешь? Если снова проявятся симптомы, то там уже поглядим.

— Ладно, — поморщилась, но согласилась, а затем пробарабанила пальцами по столу, думая, во что мне выльются все эти откровения, и поморщилась снова.

Слишком беспечно. Слишком!

Ладно, чего уж после драки кулаками махать, правда? Буду надеяться, что они сдержат слово и ко мне не начнется паломничество сотен страждущих. Либо задеру такой ценник, что хотя бы через одного отсеятся!

На самом деле была у меня мысль начинать вживлять дар регенерации бойцам хотя бы из подразделений «Витязей», которые проходят у нас лечение, чтобы в будущем они получали меньше травм, да и сами себе могли помочь в случае чего, но уже поняла, что затея с одной стороны, безусловно, замечательная, а вот с другой… как бы не обернулась провалом.

Ведь здоровым захотят быть все. Абсолютно все!

И нет, мне не жалко. Ядер.

Мне себя жалко!

Или брать с каждого расписку о неразглашении?

Пожалуй, это надо будет обсудить со Стужевым, а если он даст добро, то с Ибрагимовым. Хотя бы сотне-другой ребят, но я помогу. Всё вперед, правда?

В итоге я уже успела успокоиться после бесцеремонного вмешательства императора в свой организм, уже успела прикинуть, как защититься от этого в будущем, уже нацелилась в сторону дома (время близилось к пяти, рабочий день был завершен), но не тут-то было.

Мне позвонил Долгорукий-старший.

Тут же интуиция, в которой я не была особо сильна, забила тревогу, я даже успела подумать о чрезмерной болтливости императорского семейства, но дело оказалось в другом. Очень сильно в другом!

— Добрый вечер, Полина Дмитриевна, — предельно вежливо поздоровался со мной князь, заранее заставляя нервничать.

— Здравствуйте, Олег Павлович, — проявила я ответную любезность, радуясь, что он меня не видит. И не видит, как я судорожно стискиваю карандаш, найденный на столе.

— Простите за поздний звонок, но тут такое дело… — он кашлянул, — личное. Буду премного благодарен, если поможете.

— В чем?

— Моя супруга беременна, но беременность протекает очень тяжело, — сразу раскрыл все карты князь. — Чрезмерно велика угроза выкидыша, как и опасность для её собственной жизни. Приглашенные целители только разводят руками. Скажите, вы не могли бы её хотя бы осмотреть? Любые деньги и долг рода. Клянусь.

Ого… вот это его припекло!

Хотя, если подумать… Сколько лет княгине? Не девочка, чай! О чем он вообще думал⁈ Зачем ему ещё дети⁈ Есть сын и две дочери. Хм-м… Что я не учитываю?

В итоге я медленно выдохнула, прикинула свои возможности, выдохнула ещё и ровно произнесла:

— Вы можете её привезти?

— Да.

— Прямо сейчас. В госпиталь.

— Едем.

Князь сбросил вызов, не прощаясь, что быстрее всего прочего дало понять, что ситуация и впрямь серьезна, ну а я, кисло переглянувшись с Ржевским, который до сих пор прохлаждался на диване, попросила его о помощи:

— Пробегись по нашим, информируй о срочном сборе. Мне нужна как минимум Светлана и Владимир, остальные не обязательно. И Док!

— Так точно, ваше сиятельство!

Гусар отрывисто отдал мне честь и убежал, ну а я, взявшись за телефон, позвонила мужу, чтобы предупредить о задержке. Причину скрывать не стала, на что он звучно цыкнул и удивил довольно любопытной догадкой:

— Если она беременна мальчиком, он будет готов пожертвовать княгиней, лишь бы она разродилась, помяни моё слово. Знаешь, у меня нет к ней теплых чувств, но это…

— Мудак он, — скривилась, даже не пытаясь выбирать выражения. — Ладно, не скучай. Скоро буду.

Завершив разговор, я поднялась в ординаторскую при операционной и нашла там всех, кто был мне нужен. Даже аксакалы наши там ещё сидели, аккуратно заполняя медкарты наших позавчерашних бойцов. К сожалению, только на бумагах, компьютеры оказались для них непосильной задачей, но Зоя уже нашла толковую молоденькую медичку Танечку, только в этом году выпустившуюся из университета, которая делала это за них. Заодно стажировалась сразу у двух безумно опытных целителей. Сплошная польза, причем всем!

Ну и, как я и предполагала, мне хором заявили:

— Мы не акушеры!

— Я тоже и что? — пожала плечами. — Это экстренный больной, нуждающийся в срочной помощи. Вопрос жизни и смерти сразу двоих людей. Мы просто не вправе отказать, таков закон империи.

— Но что если мы навредим своими действиями? — рассудительно предположил господин Като, щуря на меня свои пытливые глаза.

— Ни в коему случае, — покачала я головой. — Только не мы. И вообще, хватит в себе сомневаться, Владимир-кун (да-да, я узнала, как в Японии называют учеников). Зря что ли у нас терапевтическое отделение открыто? Кстати, надо бы подумать над тем, чтобы оно не простаивало. Может, начнем вести поликлинический прием? И медикам практика, и людям польза. М?

— Прекрасная идея, — поддержал меня Док. — Мне уже наши энтузиасты из приемного отделения плакались, что работы для них маловато, от силы три раза в неделю. Только надо прикинуть, кого вообще принимать.

— Как кого? — усмехнулась. — Как минимум устроить всеобщую диспансеризацию в ведомстве! Каждому нашему целителю, нашедшему у вояки болячку — премию. Каждому вояке — выговор и больнючий укол. Как вам идея, коллега?

— Гениально, коллега! Гениально! — расхохотался Савелий и его глаза сверкнули задорным маньячным блеском. — Пожалуй, подам идею Ибрагимову. Пусть порадуется. Но нам придется обустроить лабораторию под анализы. Как минимум кровь и мочу. Это четыре кабинета и оборудования миллионов на пять.

— Всё к Ибрагимову, — усмехнулась я. — Уверена, эта идея придется ему по душе. А если нет, сразу говорите мне. Дали мне тут один телефончик… Думаю, его владелец пойдет нам навстречу. Ну а пока давайте прикинем, где мы разместим пациентку. Предлагаю в неврологии, в палате, где лежала цесаревна. В любом случае что-то мне подсказывает, что это будет стационарный случай. Да и палата свободная. Я верно помню?

— Да, основные наши пациенты лежат на третьем, — подтвердила Светлана, прекрасно ориентирующаяся в статистической информации по госпиталю. — И я согласна, терапия себя не оправдала, всех сомнительных мы помещаем в неврологию и выписываем раньше, чем палаты заполняются до последней койки. Тьфу-тьфу! А идея с диспансеризацией прекрасная. Так появится возможность практиковаться не только в травмах, но и в болезнях иного толка. Те же бытовые невралгии, болезни сердца, сосудов, легких и прочего. Очень обширный список. Очень! А если учесть, что в министерстве работают и женщины, которые к нам в принципе не попадают, то это ещё и гинекология. Как бы расширяться не пришлось!

Хм, а почему бы и нет? Как раз в здание, которое сейчас занимает реабилитационный центр! Там можно будет разместить именно гинекологию, а то и поликлинику. Либо лабораторию… Ну, когда пациенты переедут в санаторий «Озерки».

Отличная мысль, слушайте!

Не поленившись её озвучить, нашла в глазах всех присутствующих искреннее одобрение и даже азарт, видимо, не одна Светлана желала работать с самыми разными видами неполадок в человеческом организме, а затем позвонили из регистратуры и сообщили, что прибыл князь с сопровождением.

Вниз я спустилась одна, ничуть не сомневаясь в том, что справлюсь с предварительной диагностикой пациентки. Правда, увидев её в медицинском саркофаге, моментально нахмурилась, ну а когда заглянула внутрь, то и вовсе осуждающе поджала губы.

Княгиня была плоха. Очень. Она выглядела старой, изможденной женщиной. Сколько ей? К шестидесяти точно, а может и больше. Вот же… мудило!

— Ваше сиятельство? — обеспокоенно обратился ко мне князь, которому я лишь небрежно кивнула, тут же сосредоточившись на женщине. — Всё плохо?

— Вам честно? — Я подняла на него неприязненный взгляд, даже не пытаясь смягчить ни их выражение, ни свои слова.

— Конечно. — Он выглядел напряженным, суровым, но в то же время не забыл бросить косой взгляд на замершую неподалеку Анечку из регистратуры и Матвея, который сегодня дежурил в приёмном покое. — Но если можно, не здесь.

Да уж. Точно не здесь!

— Идемте.

Уже выяснив, что у женщины внутреннее кровотечение, ишемия и отмирание плаценты, что резко негативно сказывается и на пожилой матери, и на ребенке, возраст которого всего пятнадцать недель. Слишком мало для того, чтобы родиться. Слишком! Даже после двадцати двух недель риск велик, тут даже говорить не о чем. В идеале, чтобы не сильно паниковать, ребенок должен родиться после тридцати пяти недель. В абсолютном идеале — тридцать девять/сорок.

Тут же…

Ну почему мужики такие твари, а? О чем он вообще думал, когда всё это затевал? Сомневаюсь, что это была идея княгини. Очень сильно сомневаюсь! В её-то возрасте да с проблемами в сердце, желчном и песочком в почках… Гадство!

В общем, пока мы поднимались в медицинском лифте на второй этаж (я, дежурный медбрат, князь и княгиня в медбоксе), я успела нырнуть в тело пациентки чуть глубже и подумать о князе ещё хуже. А это ещё что? Отголоски не до конца пролеченной гонореи? Позорище!

В итоге я попросила медбрата закатить саркофаг в дальнюю операционную, дождалась, когда он нас оставит, бесстрашно заглянула в глаза хмурому князю и спросила:

— Зачем?

Князь не стал делать вид, что не понимает, и ответил так же прямо:

— Мне нужен наследник.

— Такой ценой? — скривилась.

— Любой ценой, — жестко отрезал Долгорукий. — Полина, не стоит читать мне мораль. Поверьте, не стоит. Просто скажите: поможете?

Так и хотелось послать его далеко-далеко… Извилисто…

Но я бросила взгляд на бледную женщину, спящую в саркофаге, представила себя на её месте, содрогнулась… Затем вспомнила слова Стужева, что тот не собирается становиться следующим князем Долгоруким, и поняла, что иногда лучше промолчать.

Нет, не потому что стыдно или страшно. А потому что последствия от необдуманно сказанных слов или действий могут быть гораздо глобальнее, чем кажется вначале.

— Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы выжили и мать, и дитя, — произнесла я в итоге без какой-либо приязни.

— Спасибо, — коротко поблагодарил меня князь. — В свою очередь гарантирую предоставить всё, что только ни потребуется. Оборудование, лекарства, деньги и иную помощь. Всё, что прикажете.

Пф… И сказал же! «Прикажете»!

— Конечно, — произнесла вслух. — Но хочу предупредить сразу: княгиня останется в стационаре. Надолго.

— Как скажете.

— Возможно придется вызывать преждевременные роды на пятом или шестом месяце.

— Главное, чтобы выжил ребенок.

Урод…

— Мои юристы подготовят документы на медицинское сопровождение беременности вашей супруги, — произнесла под конец, не собираясь доверять на слово. — Сами понимаете, я всего лишь специалист, а наш госпиталь иного профиля. У нас нет лицензии на акушерство и гинекологию. Я согласна сотрудничать с вами, как частное лицо.

— Понимаю. Согласен.

Что ж…

— И медбокс останется у нас. На экстренный случай.

— Он в вашем полном распоряжении, — заверил меня мужчина. — В качестве дара госпиталю.

Эк его припекло!

— А где сейчас Игорь? — спросила, не удержавшись. Как-то я даже позабыла о нём за эти недели, а сам он не давал о себе знать.

— В Норильске, — скупо и без четких эмоций улыбнулся Долгорукий. — Был призван императором на службу. Опасный участок, знаете ли. Родина нуждается в защитниках, как никогда.

Бедный Норильск… Интересно, где это?

— Что ж, ждите звонка, ваша светлость, — подытожила я наш разговор. — Думаю, завтра утром мой юрист с вами свяжется.

— Буду ждать.

Коротко поклонившись, князь ушел, а я, снова глянув на княгиню, прикусила губу и сделала ещё один звонок. Ректору, который знал, кажется, всех медиков в нашем городе.

— Анатолий Петрович, здравствуйте. Да, и вам. Скажите, у вас есть ну очень хороший знакомый, который специализируется в акушерстве? Да. Хм, вы меня поражаете. Да, буду благодарна. Очень надо. Хотя бы консультацию по видео. Спасибо.

Завершив разговор и задумавшись ещё сильнее (оказывается, ректор был в курсе проблемной беременности княгини), я пригласила в операционную своих коллег и они, вдумчиво изучив княгиню от и до, мрачно переглянулись.

— Всё плохо, — озвучил общую мысль Като. — Всё очень плохо, Полина-сама.

— Да уж вижу, — усмехнулась невесело. — И сегодня мы точно браться за неё не будем. Я сейчас позвоню Алещугову и он составит договор, согласно которому князь доверит лечение княгини мне и только мне. И нести ответственность буду только я. Не вы, не госпиталь, а только я. И не спорьте, так надо. Помимо этого мне обещали дать развернутую консультацию целителя-акушера, который уже осматривал княгиню. Надеюсь на личный визит, но скорее всего это будет телефонный разговор. Ну а пока предлагаю всем выдохнуть. Встретимся завтра. Светлана, что у нас запланировано на утро?

— Два позвоночника, — моментально отозвалась моя самая способная ученица. — Один шейный отдел, один поясничный. Разрушение межпозвонковых дисков, остистых отростков, разорванные нейронные связи и кривые руки хирургов.

— Последнее, к сожалению, исправить не в наших силах, — печально вздохнул Док.

Остальные поддержали его сочувствующими смешками, что в целом неплохо разрядило обстановку, ну а потом я позвонила Алещугову, описав проблему, тот заверил меня, что подготовит идеальный договор на услуги, уточнил по оплате, над чем пришлось хорошенько пораскинуть мозгами, но в целом я заморачиваться не стала. Попросила найти прайс какой-нибудь частной клиники в Москве, приравнять стоимость моих услуг к услугами целителя ультра-класса и приложить всё это к договору. Потому что я понятия не имею, что именно нам предстоит! Но точно не праздное чаепитие.

Затем уже позвонили мне, причем это было долгожданный звонок от специалиста, который вел беременность Екатерины Ивановны с самого начала, и мы на удивление подробно обсудили сложившуюся ситуацию. Более того, Игнат Петрович пообещал мне скинуть всю имеющуюся у него документацию, уже заручившись разрешением князя, и я продиктовала ему свою почту.

Фух!

Ну а мне, пожалуй, стоит почитать тематическую литературу на тему того, что такое сверхранняя преэклампсия и какие бывают патологии развития плаценты. Пока для меня это просто слова, причем довольно пугающие.

Глава 22

Естественно, сразу я делать этого не стала — время близилось к семи и я предпочла отправиться домой и для начала просто отдохнуть. От работы кони дохнут, а я всё-таки не конь. И мне нельзя!

Пока шла, из принципа выкинула все лишние мысли из головы, понимая, что нельзя тащить работу домой, иначе никакая регенерация не спасет от эмоционального выгорания, но за ужином не удержалась и всё равно наябедничала Егору на Долгорукого.

— Сволочь он! Мерзкая циничная сволочь! Как думаешь, можно его как-то за это наказать?

— Например? — нахмурился муж, причем, точно знаю, сердясь не на меня, а на князя.

— Если б я знала… — вздохнула. — Просто калечить смысла нет. Убивать его тем более нельзя, посадят. Может я и на хорошем счету даже у императора, но вряд ли он спустит мне с рук убийство князя. Да и что потом? Вернется из Норильска Игорь и продолжит дурить? Мозгов-то нет. И боюсь, уже не будет. Что у одного, что у второго… Малыша жалко. И княгиню. В таком возрасте в принципе беременеть не рекомендуется, очень высок риск самых разных патологий. Он на что вообще надеялся?

— Не представляю. — Стужев покачал головой. — Я мало с ним общаюсь, не знаю его, как человека. Но что знаю — не вызывает приязни.

— Знаешь, я искренне этому рада.

Егор озадаченно сдвинул брови, а я пояснила:

— Тому, что тебя воспитывал не он, а мама и нормальный папа. Вы, кстати, с ним очень похожи. Я сейчас о Романе Евгеньевиче. Удивительно, правда?

Егор мягко усмехнулся, а я пытливо прищурилась.

— Слушай… Только не обижайся, хорошо? А Долгорукий точно твой отец?

— Точно, — кивнул муж. — Мы делали генетический анализ.

— Жаль.

— Почему?

— Не хочу иметь с ним ничего общего даже настолько косвенно. — Я брезгливо сморщила нос. — Не принимай на свой счет, просто…

— Я понял, — перебил меня самый умный и понимающий муж. — Давай оставим тему. Лучше расскажи мне, как прошел визит императора и его семьи. Что они хотели? О чем вы говорили? Надеюсь, это не тайна?

— О-о, о чем мы только ни говорили, — пробормотала я, вспоминая, как позорно облажалась. — Но в целом всё прошло неплохо. А ты знал, что он искусный менталист и умеет располагать к себе?

— Менталом? — напрягся Стужев.

— Да.

— Он на тебя воздействовал? — Линия его челюсти моментально напряглась, а в глазах мелькнула буря.

— Немного, — я решила сбавить накал страстей и взяла Егора за руку, ласково сжимая пальцы. — Не психуй. Он не сделал ничего плохого. Глобально. Просто расположил к себе и я выболтала ему практически все свои тайны. О своих способностях и прочем. В итоге пришлось скормить ему несколько ядер регенерации, так что теперь у нас будет самый здоровый правитель из всех живущих на земле. Завтра ко мне приедет цесаревич, послезавтра — императрица. И тоже ради регенерации. Сам понимаешь, отказаться не получилось.

— Ох уж эти власть имущие, — недовольно проворчал Егор и остро глянул на меня. — Поль, если не хочешь — только скажи. Я надавлю на Ибрагимова…

— Глупости не говори. — Я покачала головой и посмотрела на него с укором. — Это императорская семья. И я не буду делать ничего сверх того, что уже делаю ради всех нас. Согласись, чем сильнее руководство страны, тем спокойнее её гражданам. И нам с тобой в том числе. А сейчас прекрати хмуриться и пошли в ванну. Я хочу массаж ступней. А ты?

— А я хочу тебя, — нагло заявил муж и, дождавшись, когда я ахну (каков нахал!), рассмеялся и уволок меня в ванну.

Вечер определенно становился томным…

Ну и, кто бы сомневался, он плавно перетек в ночь, за которую мы даже успели выспаться, ну а потом наступило утро.

И на работу я отправилась в твердой уверенности, что мне всё по плечу!

Первым делом, убедившись, что моё присутствие в операционных без надобности, я засела у себя в кабинете и изучила всю документацию по княгине, выписав ряд ключевых моментов и составив список первоочередных задач. Закопалась в умные книги, которые мне принесла Светлана Прокопьевна. Затем не поленилась и снова созвонилась с целителем, который что-то подтвердил, что-то опроверг, а что-то подкорректировал.

Когда стало ясно, что дальше тянуть нет смысла, я позвонила юристу и убедилась, что пакет документов готов, прочла их сама от корки до корки, отправила князю и с удивлением покосилась на телефон, который зазвонил уже через десять минут.

Звонил князь.

Надолго беседа не затянулась, он лишь хотел лично убедиться, что я действительно берусь за лечение его супруги, после чего на мой счет капнул первый миллион предоплаты, а через пятнадцать минут приехал курьер с подписанным договором.

Ну вот и всё. Рубикон пройден.

За дело!

Шумно выдохнув, я позвонила Светлане Прокопьевне и попросила собрать всех свободных целителей в ординаторской. Пришла пора уделить более пристальное внимание нашей высокопоставленной пациентке.

К счастью, все до единого специалисты уже освободились и я, проведя им мини-лекцию о том, что нам предстоит, заручилась в первую очередь поддержкой Владимира, Светланы, Савелия и Сергея Анатольевича, который будет за реаниматолога. Остальные тоже не отказывались, хотя и не горели желанием лезь в неизведанные дебри, но я решила, что мы справимся и сами.

В самом деле, мы же не хоровод собираемся вокруг неё водить!

В итоге всё оказалось не так страшно, как я себя накрутила. Да, накрутила!

Всё-таки я ещё ни разу не имела дел с беременными, особенно в таком тяжелом состоянии, и очень боялась навредить не только матери, но и малышу, ведь на таком сроке любая оплошность может стать критичной ошибкой в дальнейшем развитии плода, да и медикаментозное сопровождение строго ограничено, но мы справились блестяще.

Пользуясь преимущественно магией, причем не только чистой целительской, но и регенерации, в первую очередь мы ликвидировали кровотечение, затем укрепили сосуды и матку, «оживили» плаценту, и только после этого взялись за скрупулезное лечение княгини. Сердце, почки, печень, желудок, иммунная система, каждый метр кишок — мы дотошно прошлись чуть ли не по каждой клеточке её организма, избавляя от шлаков и токсинов, вирусов и вредоносных бактерий, ликвидируя застарелые болячки и позволяя организму самым натуральным образом омолодиться.

Да, насильно. Да, с бешеным вливанием витаминов, минералов и чистой энергии. Да, это не панацея, потому что от старости лекарства нет. Но вместе с тем всего за три часа усилий мы совершили невозможное и, не хочется разбрасываться высокопарными фразами, но спасли женщину от смерти. И женщину, и её дитя.

При этом я догадывалась, что потребуется не только длительная медицинская реабилитация, но и психологическая, потому что отторжение плода шло и на крайне тонком, энергетическом уровне, а это уже, простите, личное.

Княгиня не желала быть беременной.

Как же я ее понимала…

Пока же, убедившись, что экстренного вмешательства больше не требуется, я попросила Сергея Анатольевича мягко вывести пациентку из анабиоза и встала так, чтобы она меня сразу увидела.

Минута, две…

Ресницы княгини дрогнули и сначала мутный, но постепенно всё более осмысленный взгляд откровенно усталых глаз сфокусировался на мне.

— Добрый день, Екатерина Ивановна, — улыбнулась я ей. — Вы находитесь в госпитале. Меня зовут Полина…

— Я знаю, — перебила меня княгиня и плаксиво скривилась. — Всё-таки приволок…

Она отвернулась и несколько секунд смотрела в стену, не моргая. И так же, не повернув головы, неприязненно поинтересовалась:

— Я всё ещё беременна?

— Да.

— Просить помочь бесполезно?

Я хмуро переглянулась с Владимиром и он покачал головой, всем своим видом выражая сочувствие, но вслух ничего не прозвучало.

— С чем? — в итоге аккуратно уточнила я.

— Избавиться от ребенка. — Княгиня повернула голову ко мне и её глаза заблестели безумием решительности. — Он убивает меня! Понимаете? Просто убивает! День за днем! Как… как паразит! А он… — она всхлипнула, — ему всё равно. Ему давно всё равно…

Всхлипнув снова, она так горько разрыдалась, что я не выдержала и торопливо шагнула ближе, кладя ладонь ей на плечо и делая то единственное, что могла.

Запустила активную гормональную перестройку.

Эндорфин — вызвать прилив счастья. Дофамин — активировать приятные воспоминания. Прогестерон — успокоить мозг и стимулировать умиротворение. Действуя комплексно, гормоны помогут ей не думать о плохом.

И я тоже помогу.

— Екатерина Ивановна, послушайте меня, — заговорила я максимально мягким тоном. — Всё позади. Вашей жизни больше ничего не угрожает. Обещаю, с этого дня вы не будете ощущать себя плохо. Боли в животе, мигрени, отеки, спазмы — всё в прошлом. В нашем госпитале работают только лучшие специалисты и я гарантирую вам, ваша беременность будет протекать легко и приятно. Прошу вас, поверьте мне. Малыш ни в чем не виноват. Он просто хочет родиться. Позвольте ему это.

— Вы такая молодая… — княгиня посмотрела на меня сквозь слезы с откровенной горечью. — Вы не понимаете…

— Понимаю. Поверьте, очень хорошо понимаю, — возразила ей. — Просто успокойтесь. Подумайте о хорошем. Чего вы хотите? Скажите первое, что приходит на ум.

— Свободы, — горько усмехнулась женщина. — Я хочу свободы, Полина. Я просто хочу свободы…

— Требуйте, — поддержала её. — Вы имеете на это полное право. Но вы ведь понимаете, что если он отпустит вас, то… без ребенка?

— Глупая… — На меня посмотрели откровенно больным взглядом, даже несмотря на всё то лечение, что мы провели, и для себя я снова отметила, что дело не только в теле. Дело в душе. — Я ненавижу его. Ненавижу их обоих. Они превратили мою жизнь в ад. Будь у меня возможность, я бы уже сама вырезала это гнилое семя из своего нутра и вручила ему. Но я… — уголки её губ опустились и задрожали, — трусиха. Я такая трусиха… Если посмею, он просто убьет меня. А я так хочу жить… Я просто хочу жить!

На последних словах она сорвалась и снова разрыдалась, даже несмотря на убойную дозу гормонов, но уже хотя бы не истерично. Просто… Как девочка. Как ребенок. Горько. Отчаянно. Понимая, что никто не заступится и не спасет.

Моя ты милая…

— Я вам помогу, — произнесла тихо, как только Екатерина Ивановна начала успокаиваться, и я моментально ощутила, как напряглось её тело. — Но не убийством. Простите, тут не ко мне. Но я обещаю, что за оставшиеся месяцы вы ни разу не ощутите себя плохо. Прислушайтесь к себе сейчас. Вам ведь лучше, верно? Мы с коллегами почистили ваш организм от всего, что мешало ему справляться с беременностью самостоятельно. И продолжим делать это до самых родов. Просто поверьте мне — убив этого ребенка, вы не станете счастливее. Позвольте ему родиться.

— Полина… — княгиня судорожно вдохнула, пытаясь справиться с эмоциями. — О вас столько всего говорят… Вы и правда удивительная женщина. Знаете, я… недолюбливала вас. По многим причинам. И не скажу, что кардинально изменила своё мнение. Но я… я понимаю, о чем вы говорите. Спасибо, что говорите это. И делаете. Я… посплю. Можно?

Это было честно. Не совсем приятно, но честно. Однако я понимала её. В каком диком стрессе она была всё это время, что стала ненавидеть своего ребенка? А ведь она наверняка в курсе и наших непростых взаимоотношений с Игорем. Вряд ли досконально… Но всякое может быть. Может, он жаловался ей на меня? Может, она даже что-то ему советовала? А может лгал и заручался её поддержкой? Я не знаю.

Но одно я знаю точно: если есть шанс спасти обоих, то нужно спасать обоих.

Точка.

Но в итоге я сказала именно то, что ей нужно было услышать:

— Можно. Отдыхайте, Екатерина Ивановна. И больше ничего не бойтесь. Мы не дадим вас в обиду. — Посмотрела ей в глаза и, кладя руку на плечо и помогая уснуть, твердо добавила: — Никому.

Женщина уснула быстро. Так быстро, что я даже слегка забеспокоилась, но переживать оказалось не о чем — она просто вымоталась эмоционально и сонный импульс лег на подготовленную почву.

Я же, обведя взглядом всех присутствующих, скупо подытожила:

— О том, что произошло, ни слова. Пациентка была в стрессе и не понимала, что говорит. Света, найди грамотного психолога, который работает с беременными. Нам нужно психологическое сопровождение профессионала до самых родов. Савелий, с тебя безопасный медикаментозный курс, включая успокоительные. Владимир, — я улыбнулась ему с особым зловещим предвкушением, — назначаю вас ведущим специалистом по ведению беременности княгини.

— Меня? — озадачился господин Като. — Но вы же хотели сами.

— И я не отказываюсь от своих слов, — заверила я его. — Но сами слышали, я вызываю у княгини негатив. Не будем усугублять. Я буду заглядывать к ней время от времени, когда она будет спать, и в случае острой необходимости корректировать физическое состояние. Вот только эмоциональное ничуть не менее важно. И тут на сцену выйдете вы. Мудрый, опытный и просто располагающий к себе целитель, всегда готовый обсудить с пациенткой все её страхи и опасения.

— Ваша ширма, — понятливо кивнул мужчина.

— Верно. Простите.

— Нет-нет, вы правы. Мы все взяли на себя ответственность и чем грамотнее распорядимся своими возможностями, тем здоровее и благодарнее будут пациенты. Но могу я задать вам личный вопрос?

— Да?

— Почему Екатерина Ивановна относится к вам с негативом?

— Это… — я поморщилась, — долгая история. И я не уверена, что сама знаю об этом всё. Это касается моего мужа и её сына. Может и в другом дело, это мне уже неизвестно.

— Ясно. Простите мне моё любопытство. Просто я подумал, что нам стоит проработать и этот момент. С психологом.

— Знаете… — Задумавшись, неопределенно качнула головой. — Тут я вам не советчик. Я всё-таки больше по болезням тела, а не души. Но если вы считаете, что так будет лучше, то я доверюсь вам в этом вопросе. — И иронично добавила: — Всё-таки именно вы — лечащий врач княгини.

Владимир понимающе усмехнулся, но возражать не стал и мы, перевезя княгиню в палату и посадив там дежурную сиделку, разошлись по своим делам.

Творить добро и причинять окружающим здоровье!

На этом фоне встреча с цесаревичем прошла как-то абсолютно буднично, словно он был не сыном императора, а очередным бойцом, заглянувшим на стандартную процедуру. В итоге мы уложились буквально в полчаса, причем я даже не сильно устала, всего лишь активировав рост почки и проследив, чтобы Алексей не перенапрягся, после чего скупо поздравила его с новым даром, посоветовала хотя бы временно усилить интенсивность физических нагрузок, получила за это справедливую плату и нехотя, но записала его на прием через неделю, снова предупредив, чтобы приходил со своими ядрами.

— Я всё понимаю, не беспокойтесь, — заверил меня цесаревич, после чего мы распрощались и он уехал.

Я же, откровенно запоздало вспомнив, что не выполнила обещание, данное его отцу (ё-моё!), побежала в свой кабинет и сначала немного суетливо, но затем всё же приказав себе успокоиться, составила более или менее грамотно обоснованную программу развития дара регенерации. Три раза перечитала, семь раз поправила, мысленно перекрестилась и только потом отправила документ на почту аж самого императора.

Ответ пришел спустя буквально семь секунд и звучал лаконично: «Спасибо, вы мне очень помогли».

Немного засомневалась в его честности (и сам вроде не дурак), но всё равно ощутила весомое облегчение от того, что мои усилия оценены.

Что ж…

Откинувшись на спинку кресла, я позволила себе целых десять минут на отдых, ну а потом позвонила Светлане Прокопьевне и, уточнив, что у нас в планах, отправилась приводить в порядок пациентов реабилитационного центра. Работы там с каждым днём, кажется, только прибавлялось.

И нет, я не огорчалась. Наоборот! Понимая, сколькими людям мы уже помогли и скольким ещё поможем, я была как никогда воодушевлена и уверена: нам всё по плечу!

В итоге до самого вечера, но не напрягаясь, а ещё не без поддержки остальных свободных целителей, я выращивала глаза и барабанные перепонки, недостающие почки и селезенки, возвращала нервную проводимость и дарила людям веру в лучшее. Веру в то, что жизнь только начинается.

Перед уходом домой заглянула в палату к княгине и лично убедилась, что состояние пациентки стабильно и не вызывает опасений, ну а потом с чистой совестью отправилась домой.

Туда, где меня ждал самый лучший в мире муж, самый вкусный во вселенной ужин, самый ласковый пес и самые родные на свете люди. Как же мне с ними всеми безумно повезло!

Глава 23

Следующие несколько дней прошли в штатном режиме. Ну, насколько вообще можно назвать таковой жизнь на краю гибели мира.

Ржевский с «Витязями» активировал и закрывал разломы вокруг Твери, мы с командой лечили всех, кого к нам привозили — каждый был при деле.

В среду ко мне на прием пришла императрица Елизавета Константиновна и я максимально бережно привила ей дар регенерации, перед этим снова отметив подозрительно опухшие лимфоузлы, но не найдя этому обоснования. Сама её величество, как и обещала, вела дневник всего, что только могла, но среди записей я не нашла ничего, что могло пролить свет на происходящее.

В итоге мы решили, что ещё хотя бы неделю она продолжит вести дневник и в случае чего сразу даст мне знать, но на прием придет в любом случае через неделю. Мне нужно посмотреть динамику, в том числе развития дара.

К Екатерине Ивановне я пока больше не заходила, но Владимир Като отчитывался по ней ежедневно и пока всё было замечательно — женщина начала принимать витамины, послушно соблюдала диету, и по полчаса в день беседовала с психологом, но в основном, как я поняла, она просто спала и эмоционально отдыхала от того ужаса, в котором жила последние недели.

При этом она уже успела уточнить у Владимира, как долго её продержат в госпитале и, по его словам, искренне обрадовалась, что до самых родов. Домой, как я поняла, княгиня не хотела совершенно.

Обсудив это на консилиуме и понимая, что за шесть месяцев стационарного пребывания в одиночной палате она возненавидит и нас, мы решили, что понаблюдаем её ещё и если состояние останется более или менее стабильным, то предложим альтернативу.

Например, стать пациенткой реабилитационного центра «Озерки». Да, его только начали строить, но если всё пойдет четко по графику и утвержденному плану, то уже через два месяца все до единого здания будут сданы в эксплуатацию и можно будет открываться.

Я бы и в элитный санаторий женщину отправила, мне не жалко, но в городе у нас таких нет, да и в области не особо, а терять контроль над ситуацией всё же не хотелось. Да и я вроде как подписывалась на то, что лично доведу эту беременность до логического завершения.

В общем… Время покажет. Пока Екатерина Ивановна просто спала и ела, и ни на что не жаловалась. Это было отлично.

Ближе к концу недели напомнили о себе Евгений и Захар, явившись на этот раз с одним-единственным «иссушителем», но проработанным настолько качественно, что даже приглашенный генерал Ибрагимов и целых три имперских специалиста не нашли к чему придраться.

Контрольные испытания назначили на солнечное субботнее утро.

На болото прибыло семь машин.

Первая с «Витязями». Во второй меня привез Тимур, всё-таки я присутствовала не как член боевой команды, а как опытный целитель и немного менталист. Для надежности я прихватила с собой Владимира и Сергея Анатольевича. Пусть лучше подстрахуют, лишним не будет.

В третьей приехали изобретатели и Жданов, рядом с ним нарезал нервные круги Ржевский, переживающий за исход дела чуть ли не сильнее всех нас вместе взятых.

В четвертой, пятой и шестой прибыли Ибрагимов и специалисты с кучей аппаратуры.

В седьмой — цесаревич.

Понятия не имею, зачем, спрашивать не рискнула, но за исход операции стала переживать даже больше Ржевского. Потому что, если мы облажаемся и сегодня… Это будет фиаско. Полное и безоговорочное позорное фиаско!

Но вот настал час Х, все заняли заранее отрепетированные места, я для верности облачилась в доспех, Щен взял в руки иссушитель, Стужев обнажил клинок, щедро напитав его менталом…

Обратный отсчет пошел.

Мы с Ржевским и Доком стояли примерно в пятнадцати метрах от аномалии, остальные и того дальше, чтобы не попасть под взрыв реальности, если что-то пойдет не так, но сегодня мироздание было на нашей стороне и операция прошла четко по сценарию: раз — Стужев перерубает канал подпитки, два — Щен врубает на полную мощность «иссушитель», три — обесточенная аномалия, подвергшаяся атаке тревожно пульсирует и… Ей не хватает мощности, чтобы взорваться и проникнуть в наш слой реальности.

Полторы секунды — и она иссушена в ноль, а на месте, где ещё недавно пульсировало энергетическое пятно, пусто.

Идеально пусто!

— Да! Да-да-да! — завопила я, не выдержав накала страстей и кинувшись обнимать Дока, который так удачно оказался под рукой. — Мы сделали это! Сделали!!!

Кричала не одна я.

Возбужденно переговаривались Витязи, что-то невнятное и лихое вопил Ржевский, с улыбками пожимали друг другу руки имперские специалисты, а ко мне с сияющей улыбкой на лице шел муж и я тоже поспешила к нему навстречу.

— Мы сделали это!

— Ты сделала это, — с чувством произнёс Стужев и поцеловал крепко-крепко. Почти неприлично. — Умница моя. Самая лучшая женщина на свете.

— Ой, захвалишь, — засмущалась, блаженно щурясь, но даже не думая убирать руки с его шеи, как и он свои с моей талии.

— И это будет заслуженно, — заверил меня Егор, после чего коротко поцеловал в губы и чуть прищурился, бросая внимательный взгляд поверх моего плеча.

Я тоже туда посмотрела, обернувшись, и сразу увидела, что нашего внимания поразительно терпеливо ждут сразу трое: Ибрагимов, цесаревич и мужчина из числа научников. Даже немного неловко стало.

Впрочем, я уверенно изобразила невозмутимость, встала более прилично (рядом с мужем), и придала лицу максимально учтивое выражение.

— Полина Дмитриевна, примите мои искренние поздравления, — заговорил первым цесаревич Алексей, глядя на меня сияющими глазами. — Благодаря вам, сегодня мы стали участниками настоящего прорыва в ликвидации угрозы мирового значения. От лица императора и страны обещаю, ваши заслуги будут оценены по достоинству. Скажите, вы планируете лично контролировать выпуск уникального оружия по борьбе с аномалиями или доверите это военному ведомству?

Хах! Кто бы об этом подумал заранее?

Я немного неуверенно взглянула на мужа, ведь прекрасно понимала, что мы и производство — вещи немного разные, тем более у нас и своих проектов выше крыши, но Егор не оплошал и справедливо заметил:

— Мы с супругой имеем довольно косвенное отношение к самому изобретению, авторами которого являются Евгений Осинский и Захар Рябин. Думаю, будет справедливо, если прибор запатентуют на их имя и изобретателям выплатят справедливое вознаграждение. Мы прекрасно понимаем, что недопустимо наживаться на вещах, от которых зависят жизни людей целого мира, но и бесплатно такое не делается. Сами понимаете. Ну а производством должны заниматься те, кто в этом разбирается. Уж точно не такие любители, как мы. Мы воины, а не инженеры.

— Прекрасно сказано, господин Стужев, — с отчетливым уважением кивнул ему цесаревич и снова взглянул на меня. — Если это ваше общее решение…

— Да, — подтвердила я, потому что Егор и впрямь сказал правильно. Может я и выступила вдохновителем самой идеи, но воплотили его именно Евгений и Захар.

— Быть посему. Ещё раз примите мою благодарность.

На этом императорский отпрыск счел свой долг исполненным, но мы всё равно задержались: стоило провести максимально углубленное сканирование местности, осмотр Стужева, Щена, прибора…

К счастью, ни Егор, ни Денис не ощутили никаких особых негативных последствий от принудительного осушения аномалии, а вот прибор ощутимо нагрелся. И неудивительно! После того, как его вдумчиво обследовали ученые, стало ясно, что его батарея еле-еле вместила в себя те мегатонны изъятой энергии, которая зрела в разломном зародыше, а значит более крупные объекты необходимо иссушать силами как минимум двух-трех артефактов.

Но с этим, как я поняла, будут разбираться уже профессионалы из научных институтов.

Ну а мы…

— А не сходить ли нам в ресторан, ваше сиятельство? — вдруг предложил Егор, глядя на меня по особому с хитринкой.

Сначала я растерялась. Потом просто удивилась. Следом вспомнила, что мы уже тысячу лет никуда не выбирались, улыбнулась в ответ и кивнула.

Сходить!

Мы это заслужили.

Это был самый обычный день. Это был самый стандартный разлом.

Сколько их уже было? И сколько их ещё будет?

Нет, Игорь не любил свою работу.

Он ее ненавидел.

Он, наследный княжич. И он вынужден был тут находиться!

Вынужден!

А всё почему? Потому что какая-то сука…

Оборвав себя на мысли, которая неизменно приводила в ярость, Игорь отточенным жестом разрубил очередного паука, представляя на его месте братца, которого ненавидел ничуть не меньше, а следом и отца.

Все. Все против него… Все!

Вот только ничего у них не выйдет!

Он справится. Он выживет. Он вернется!

Он станет князем!!

И тогда все они умоются кровавыми слезами…

Замечтавшись, княжич умудрился пропустить атаку с левого фланга, а потом его просто смело лавиной из сотен пауков, чьи жвала оказались достаточно мощными и острыми, чтобы проколоть даже уникальную броню последнего поколения.

В том разломе пострадал не только он, но и ещё несколько Витязей из трех сборных команд.

Сильно. Очень сильно.

Никто не был уверен, что они выживут.

Но всё равно всех семерых отправили в госпиталь графини Ржевской.

Точнее уже Стужевой… Но всё равно Ржевской. Точнее имени Ржевского.

Говорят, там ещё никто не умирал.

Может и сейчас повезет?

Даже и не подумав ехать в ресторан абы в чем, сначала мы вернулись домой. Затем я изучила свою гардеробную. Перемерив несколько платьев… С изумлением поняла, что они начинают жать мне в талии.

Вот это сюрприз!

По идее наша крошечка была ещё слишком мала, чтобы я раздалась в талии именно из-за беременности, но если подумать… Кажется, я просто много ем.

И нет, я не расстроилась. Пф, было бы из-за чего! Какой-то килограммчик мне сейчас точно не повредит, да и я не лопаю вредные торты пачками. Надо будет просто чуть более тщательно отслеживать свой рацион, но и так понятно, что это из-за того, что я забросила тренировки.

И я бы рада их возобновить!

Но когда?

Хотя…

Да-да, отмазка так себе. Надо хотя бы зарядку по утрам начать делать, а то и впрямь скоро расплывусь и стану поперек себя шире. Жир — он такой! Крайне коварный!

Тем не менее я нашла среди своих платьев такое, в котором мне нигде не жало (и грудь выглядела особенно сочно!), после чего уделила внимание ноготочкам, макияжу и выбору украшений, ну а когда была полностью готова и вышла в нашу с Егором спальню, то сразу удостоилась искренне восхищенного взгляда и комплимента:

— Моя жена — само совершенство!

— Спасибо. — Мне было так приятно, что я аж зажмурилась и только поэтому угодила в жадные руки Стужева безо всякого предупреждения. — Эй-эй, господин граф! Аккуратнее!

— Я сама осторожность, — заверил меня Стужев и, нежно поцеловав в щеку (губы у меня были накрашены), приобнял за талию, с интересом заглядывая в декольте. — Мне кажется, или ты стала ещё аппетитнее?

— Тебе не кажется, — проворчала, но с улыбкой. И сразу пожаловалась: — Я поправилась.

— И это прекрасно, — выдохнул муж, склоняясь ниже и целуя меня прямо в ложбинку. — Ты у меня просто прелесть. А нам точно в ресторан надо?

— Эй-эй⁈ Ты что такое говоришь⁈ — возмутилась шутливо. — Я час собиралась!

— Шучу-шучу, — рассмеялся Стужев и увлек меня в сторону дверей. — Столик уже заказан, машина уже подана. Соблаговолите проследовать за мной, ваше сиятельство.

— С удовольствием!

Ресторан, куда меня привез Егор, был мне незнаком, но очень понравился. Совсем немного столиков, уютная атмосфера, приглушенный свет, романтичная музыка и приятно ненавязчивое обслуживание. Кормили тоже очень вкусно, как и поили, причем авторскими чаями, и мы изумительно провели время. Я так уж точно!

Старательно не касаясь рабочих тем, мы обсудили уже начавшееся строительство нашего будущего особняка в Озерках, и вместе подумали, что будем делать с домом, где живем сейчас. Ну я и ляпни:

— А что тут думать? Учитывая, что у нас будет как минимум два сына, он станет наследством для второго.

— То есть вот так, да? — сначала опешил Стужев, а потом разулыбался так, что уже я немного озадачилась. — То есть на первом мы точно не остановимся, счастье моё?

Слегка смутившись, я прикрыла глаза ресницами, но потом всё-таки призналась:

— Знаешь, иногда мне кажется, что это всё фантастический сон. Ты, беременность, наши успехи… Это всё кружит голову и заставляет поверить в чудо. И… Да. Я хочу детей. Много детей. От тебя. Мальчиков, девочек. Много-много очаровательных Стужевых. — Я лукаво улыбнулась. — И может даже одного Ржевского? Как ни крути, а встретились мы именно благодаря ему.

— Меня сейчас разорвет от счастья, — вполголоса признался мне Егор, счастливо щурясь. — Полинка, ты… сама идеальная женщина во всей вселенной. Поехали домой?

Ну вот как ему такому настойчивому отказать?

Увы, нашим планам не суждено было сбыться. Стоило только сесть в машину, хитро переглядываясь и предвкушая, чем именно завершится этот замечательный субботний день, как из госпиталя позвонила дежурная медсестра из регистратуры и, дико волнуясь, сообщила, что у нас ЧП. Борт из Норильска.

Сначала мне показалось знакомым название города. Вроде бы совсем недавно мне о нём кто-то говорил… но сразу вот так не вспомнилось. Но стоило Валечке перечислить фамилии пострадавших, как я сразу неприязненно поморщилась и вздохнула.

И как назло сегодня у нас выходной день. Давид и Вахтанг отпросились на рыбалку. Ярослав и Сергей Анатольевич после утреннего успеха намекнули, что заглянут в один уютный бар, чтобы отметить это дело. Ржевский со Ждановым присоединились к ним. Из опытных целителей-дежурантов в госпитале остались лишь Владимир и Светлана, но сваливать на них аж семерых жестко покусанных ядовитыми пауками бойцов — это не просто неприлично, это недопустимо.

А ведь я помню, что с обычными людьми может сделать укус «всего лишь» паучка…

Черт!

— Любимый…

— Да уж понял, — вздохнул Стужев, заводя мотор. — Наша служба и опасна, и трудна… И не предполагает выходных и неурочного времени. Но как минимум одного из них можно не спасать.

И покосился на меня.

— Ты же понимаешь, — я вздохнула, прикрывая глаза ресницами. — Я не убийца.

— Понимаю. Прости. Спасай всех. А морду я ему потом начищу.

Фыркнув, я протянула Егору руку и он крепко сжал мои пальцы, не отпуская практически всю дорогу, пока мы ехали к госпиталю.

Я не буду мстить придурку. Точнее буду, конечно… Но не так. Пусть живет. Пусть служит Родине. Черт с ним, я даже импотенцию ему вылечу, если до сих пор не сподобился. Но вместо этого… Хм-м!

Кто сказал, что патологическая непереносимость алкоголя — это хорошо?

А ведь есть ещё повышенная потливость. Не болезнь, но крайне неприятная вещь!

Или едва заметная патология диафрагмы, м? Незнающий человек даже не поймет, но икать будет в разы чаще. Не постоянно, но при каждом удобном (точнее неудобном!) случае!

А как насчет отрыжки? Мелочь, но крайне неприличная в светском обществе. Молчу про повышенное газообразование! И вроде сам того не желаешь, а кишечник живет своей жизнью. И не всегда в этом виноваты съеденные продукты!

Перхоть. Ломкие ногти. Недержание. Слабый сфинктер. Раннее облысение. Пигментные пятна на лице. Предрасположенность к кариесу, черт возьми!

И таких мельчайших нарушений в организме, отравляющих жизнь, тьма!

Да, при желании это всё можно вылечить. Вылечить вообще всё можно! Но только если знать, что лечить. А судя по Долгорукому-младшему, целителей он недолюбливает. В чем причина? Пожалуй, мне не интересно.

А что интересно, так это то, кто мне сегодня поможет! Кто у нас вообще в этот выходной день в строю? Кто станет официальным лечащим врачом пока ещё наследника князя?

Уж точно не я!

Глава 24

В госпитале мы оказались уже через полчаса, причем задолго до прибытия медборта (до него было еще часа четыре), но я всё равно прошлась по этажам, проверяя, кто сегодня на сменах, и предупредила о скором поступлении свежих пациентов из разлома, после чего прошла в свой кабинет и пробежалась глазами по бумагам.

Плохо. Всё плохо.

Все семеро в доспехах и невозможно заранее узнать процент поражения тела ядом. Более того, из-под паучьих завалов их извлекли далеко не сразу, как и поместили в стазис, и всё, что могли сказать дежурные медики, это то, что парни ещё живы.

Пока ещё живы.

Стараясь не думать о плохом, ведь не было ещё такого, чтобы из нашего госпиталя вынесли кого-то вперед ногами, я всё равно не могла отделаться от дурного предчувствия.

Увы, оно меня не подвело.

Дождавшись прибытия борта, первым делом я проверила стазис, уже научившись разбираться в том, когда он наложен и как качественно, и выбрала для пробного захода молодого парня шестого ранга.

Светлана мне ассистировала, Владимир встал за анестезиолога, явившийся по первому звонку Док отвечал за медикаментозное сопровождение, но когда у меня получилось деактивировать доспех, то первой от стола отшатнулась Светлана и уж на что девушка была крепкой и не впечатлительной, её уже тошнило в углу.

Да уж… Приятного и впрямь было мало.

Парень, лежащий на операционном столе, выглядел ужасно и меньше всего походил на живого: неестественно раздутое тело в обильных кровоподтеках и гниющих язвах, лопнувшие от воздействия яда глаза, перекошенное от нервного паралича лицо, виднеющийся между черных губ черный язык, отвратительный запах, а ещё нехорошо черные вены, превратившие молодого здорового мужчину в покойника из фильма ужасов.

В пока ещё живого покойника…

— Света, соберись, — попросила целительницу. — Док, дай ей твоего фирменного номер семь. Нам нужны все силы. Работы предстоит много и если мы с ним не справимся, то за остальных можно даже не браться. Там дела многим хуже.

— С чего взяла? — Нахмурился Савелий, уже намешивая в бутылочку порошок из нужной баночки. Своего рода универсальное успокоительное и немного энергетик, чтобы взбодриться.

— Запах, — ответила, когда прислушалась к себе. — Они все пахнут активным разложением. Счет идет на часы. Начали.

И мы начали.

Чуть ли не впервые за все недели деятельности нашего госпиталя пришлось воспользоваться аппаратом переливания крови, чтобы вывести большую часть паучьего яда из организма пациента, причем переливали мы только универсальную плазму, которую Док щедро сдабривал магическими компонентами абсолютно на глазок — времени на раздумья у нас уже не было.

Пришедшая в себя Света чистила от яда печень, почки и пищеварительную систему, Владимир контролировал сердце, а вот я вдумчиво изучала мозг, прекрасно видя, что яд затронул и его.

Вопрос.

Останется ли после нашего вмешательства личность? Или всё будет зря?

А вот не знаю…

Не поленившись и вызвонив из дома Райкина, нашего гениального нейрохирурга, который согласился не только проконсультировать, но и лично поучаствовать в операции, уже через двадцать минут я вводила его в курс дела, а мужчина хмурился, но заверял меня, что не всё потеряно. Мозг человека — уникальный орган, не изученный учеными даже на треть.

— Рано отчаиваться, Полина Дмитриевна! И не с такими ранами с того света возвращали. Работаем!

В итоге мозг чистил от поврежденных клеток именно Петр Ильич, хотя порой и моими руками (точнее щупами), но всего за два часа мы с ним проверили и почистили этот крайне сложный орган до последней извилины, а Док уже созванивался с Вадимом, прося у него в срочном порядке найти и привезти ростовую ванну для погружения находящегося в бессознательном состоянии больного в физраствор.

— Да, под рост выше среднего. Мужчина спортивного телосложения. Спасибо, сочтемся.

— Савелий, а что это такое вы задумали? — поинтересовалась я у него, когда Райкин заявил, что тут мы закончили и прямо сейчас пациенту нужен лишь покой и дополнительное медикаментозное лечение.

Сложное. Очень сложное лечение. Потому что мало вывести яд из организма, нужно ещё позволить этому организму восстановиться после всего пережитого.

— Эксперимент, Полина, — заявил Док, причем с максимально суровым и сосредоточенным лицом. — Скажу сразу, ни в чем не уверен, но предпосылки чую. Сейчас все до единого органы изношены на девяносто пять процентов, а некоторые и сильнее. Парень жив только потому, что… Вот тут не знаю, грешу на чудо. Обновлять каждый орган отдельно — у нас никаких целителей не хватит, тут нужен комплексный подход и сразу ко всему телу разом. И вот тут я подумал, а почему бы не воспользоваться нашим биобульоном, но чуток его видоизменить? Ничего не выращивать, и в то же время одновременно воздействовать на всё? Все до единой клетки организма. М? Так сказать, подарить им вторую молодость. Что скажете?

Тщательно обдумав услышанное, медленно кивнула.

— Да. Может сработать. Но бульона понадобится очень много. В процессе отмирания старых клеток будет высвобождаться в том числе скрытый яд, его придется своевременно удалять, чтобы не пошло повторное заражение. Что с этим?

— Придется раскошелиться, но уже не нам, — кривовато усмехнулся Савелий. — Но что-то мне подсказывает, что это будет настоящий прорыв в лечении столь жестких отравлений. Пробуем?

— Пробуем.

И пускай ванну нам привезли лишь к полуночи, всё остальное было уже готово, в том числе пациент, которого ввели в глубокую кому, но на этот раз четко под присмотром врача. Весь следующий час мы тщательно следили за процессом «омоложения» организма, напитывая маграствором не только кожные покровы, но и внутренние органы через крошечные проколы в венах и введенные в них лапароскопические щупы, а так же не забывая менять раствор каждые десять минут.

В итоге всего на одного пациента ушло более тысячи литров раствора, но результат того стоил. Реально стоил! Пускай усталость брала своё и впереди нас ждало ещё шесть операций схожего типа, я уже знала — нам по плечу и это!

— Господа, поздравляю нас с новым этапом восхождения на вершину персонального всемогущества! — заковыристо выразился Савелий, когда мы спустили последнюю порцию бульона и стало ясно, что тело попавшего в наши руки мужчины здорово если не идеально, то очень близко к этому.

Глаза не в счет, их мы вырастим чуть позже, когда убедимся, что угрозы для жизни действительно больше нет. И точно не сегодня.

— Ура, — вяло улыбнулась Света, безуспешно пряча зевок в ладони. — А можно я по этой теме диссертацию напишу?

— Нужно, Светочка! Нужно! — добродушно погладил её по руке Райкин. — Подобные открытия нуждаются во всестороннем исследовании и тщательной проработке! Мы просто обязаны опираться на четкую научную базу, а не на случайность. Савелий, не принимайте на свой счет, пожалуйста. Вы гениальный практик, но без теории, сами понимаете, повторить сможете только вы.

— Понимаю, — усмехнулся Док. — Всё понимаю. И не собираюсь становиться уникальным врачом. Единственным, которому это доступно. Я для этого слишком ленив. Вы ведь понимаете, что мы на самом деле только что натворили?

— Что? — наивно переспросила Света и посмотрела почему-то на меня.

А я что? Я ничего. Ответила.

— Мы изобрели эликсир молодости, Света. Самый настоящий эликсир молодости.

— Да вы что… — Светлана оборвала сама себя. Кажется, и она поняла, что полное омоложение организма подобным образом может не только вылечить от яда, но и от старости. — Мама-а…

— Это будет довольно дорогой эликсир, — задумчиво хмыкнул Райкин, явно пытаясь подсчитать стоимость использованных ингредиентов. — Не каждому по карману.

— Так и у нас не шарашкина контора, — кривовато усмехнулся Савелий и резко посерьезнел. — Коллеги, предлагаю не гнать коней. Сначала дело, мечтать будем после. У нас шесть гипотетических жмуриков, завтра предстоит крайне тяжелый день. На правах самого наглого и счастливо женатого, прошу всех разойтись по домам и хорошенько отдохнуть. Кто за?

За были все, включая холостого Райкина и незамужнюю Светлану, причем стоило нам переодеться, умыться и спуститься вниз, как первым, кого я увидела, был его сиятельство Егор Стужев собственной персоной.

— Что за дела? — возмутилась ворчливо, но в глубине души испытывая просто невообразимое удовольствие. — Второй час ночи! Почему не в постели?

— Могу сказать тоже самое, ваше сиятельство, — ещё более ворчливо, но с поцелуем в губы заявил муж. — Ты в курсе, что беременным положен облегченный режим? И уж точно не в ночную смену.

— Прости. — Крыть мне было нечем, так что я просто поцеловала его сама и увлекла домой. — Заработалась. К тому же наш малыш чувствует себя прекрасно и успевает спать за нас двоих. А его мамочка сегодня спасла ещё одного хорошего человека.

— Даже не сомневался, — вздохнул Егор. Какое-то время мы шли молча, а потом он, явно через силу спросил: — Только одного?

— Их привезли только к десяти, — зашла немного издалека. — Да и специалистов набралось только на одну операционную. С Доком вообще чудесно повезло. Если бы не он… — Я качнула головой, не захотев договаривать, но потом продолжила гораздо воодушевленнее: — Зато мы в очередной раз превзошли сами себя! Пока не стану сильно хвастаться, хорошо? Завтра будет видно, гении мы или не очень.

— Ты ещё сомневаешься? — абсолютно искренне удивился супруг, а мне аж замурчать захотелось от удовольствия. — Полина свет Дмитриевна, ты меня иногда поражаешь. Ты самый гениальный медик и просто поразительной мудрости женщина. А теперь пошли спать. Как самый вредный муж тебе говорю: пора!

Ну и кто я такая, чтобы ему возражать?

Более того, на следующее утро меня разбудили только в девять, причем сначала сладким поцелуем, затем томным сексом и под конец просто вкусным и обильным завтраком. С безумно красивой розой нежного кремового оттенка.

Увы, всё хорошее рано или поздно заканчивается, вот и я, насладившись любовью мужа, мысленно приказала себе собраться и отправилась на работу. Прибыла туда последней даже несмотря на воскресенье и сразу включилась в процесс, ведь ждали одну меня, не рискуя начинать без главного талисмана госпиталя. В этом мне как бы между делом признался Савелий и подтвердили остальные, но в итоге моя главная задача состояла лишь в том, чтобы снимать с бойцов доспехи, подстраховывая Светлану, да ассистировать Райкину, когда было видно, что пора приниматься за чистку мозга.

Из семи пострадавших, кстати, трое оказались более или менее «живыми», им хватило лишь трех полосканий в биобульоне, чтобы вывести из тела весь яд до последней капли (ну и чистка внутренностей состоялась, это даже без вопросов), а вот двое, включая княжича, были настолько плохи, что занимались мы ими до самого вечера. Как знала, оставила их напоследок!

Может быть, конечно, сыграло свою роль и время, которое они провели без медицинской помощи, но в то же время предпоследний паренек выглядел в разы лучше. У него даже глаза не вытекли.

А вот у Игоря…

Из принципа я занялась им лично, решив принять этот вызов, и отошла от операционного стола лишь в десятом часу вечера, когда четко увидела, что мы сделали всё от нас зависящее и теперь только вселенной известно, как сильно поврежден мозг.

Внешне Долгорукий выглядел полностью здоровым. Даже глаза ему вырастила, черт с ним.

Ничего лишнего не приживила. Пусть сначала выздоровеет.

А потом в Норильск. Или где там сейчас бойцы высокого ранга нужнее?

Увы, первое же пробуждение показало, что я была права: четверо самых пострадавших хоть и пришли в сознание, но бойцами больше не были. Игорь оказался в их числе. Повреждения мозга оказались не критичны, но существенны, и все четверо остались не только частично парализованы, но и заполучили органическое расстройство личности. Не глобальное, но… Радоваться было нечему.

Игорь не узнавал людей. Игорь разучился внятно говорить. Мог подниматься и ходить только при чужой поддержке. Правая половина тела его в принципе не слушалась, а левая с очень большим трудом.

Трое других ребят испытывали схожие проблемы буквально с минимальными отличиями: один из них отзывался на своё имя, второй был просто безразличен ко всему, а третий с интересом слушал нашего штатного психолога, но сам разговаривать не хотел, хотя было видно, что он ее понимает.

Парням предстояла длительная и не факт, что успешная реабилитация…

Наверное, я должна была расстроиться… Да что там, я реально расстроилась! Но в то же время понимала, что я не господь бог, и не могу быть везде и всюду. Да и факторы сыграли против нас. Количество яда, время, особенности организма — всё это в совокупности привело к тому, что мы просто опоздали. Причем даже не мы, а те, кто доставал их из разлома.

Так бывает.

И я просто запретила себе принимать это близко к сердцу. Говорят, к пенсии у каждого врача появляется собственное кладбище. Пусть так. Но я точно знаю, что моё кладбище будет маленьким.

Ну а пока…

— Добрый день, ваше высочество.

Да-да, ко мне снова на прием явился цесаревич Алексей, на этот раз пришедший со своим ядром морфизма, и я предельно аккуратно, предварительно уложив высокопоставленного пациента на кушетку, ввела в его тело новую для него стихию. Операция прошла достаточно тяжело, но без критичных рисков для организма, это я очень хорошо видела, поэтому даже не подумала помогать, позволяя цесаревичу пережить все до единого неприятные ощущения от и до.

Пусть понимает, что это не пальчиками щелкнуть и прихоть сама исполнится, а действительно противоестественная для тела манипуляция. От которой и помереть можно!

Естественно, никто ему это позволять не собирался, а когда цесаревич пришел в себя и я помогла провести ему первую циркуляцию, но уже с новыми отблесками в ядре, мужчина окинул меня внимательным взглядом и тихо произнес:

— А как вы сами это пережили, Полина Дмитриевна? Это же безумно больно. Как вообще можно решиться на такое?

— Ну, вы же решились, — улыбнулась ему скупо.

— О, не сравнивайте, — покачал головой цесаревич, позволяя себе снисходительность и во взгляде, и в тоне. — Я мужчина. Боец. Будущий правитель. Я не имею права быть слабым. Или считаете, что мои аргументы слабоваты? Тогда приведите свои, а я с удовольствием их послушаю.

— Знаете… — у меня не было ни малейшего желания что-то кому-то доказывать, и я предпочла поступить мудро, — вы правы. Просто я не знала, что меня ждет. И рискнула.

— А если бы знали? — Почему-то мой ответ не понравился Алексею. — Рискнули бы?

— Да. — Кивнула. — Не знаю, что для вас морфизм, а для меня это шанс спасти людей. Многих людей. Поверьте, я видела слишком много смерти, чтобы не ценить жизни. А сейчас прошу простить, у меня плановая операция. Оплатите за процедуру наличными или переводом?

В итоге у меня остались крайне неоднозначные впечатления от встречи с цесаревичем, но я предпочла об этом не думать. Что бы там ему ни втемяшилось, меня это не касается.

На следующий день у меня произошла плановая встреча с его матерью, императрицей Елизаветой Константиновной, и наконец стало понятно, что именно послужило триггером для её нездорового самочувствия. Оказывается, в саду, где она любила прогуливаться практически ежедневно, растения обработали пестицидом нового поколения, который оказался довольно токсичным, но выяснилось это практически случайно — одна из доверенных служанок заметила, как садовник повторно обрабатывает кусты из распылителя именно там, где любит бывать Елизавета, и предположила, что это может быть как-то взаимосвязано.

В итоге пестицид изъят, садовник под следствием, разбирательство в самом разгаре, но токсикологический анализ уже проведен и всё указывает на то, что причина найдена.

— Что ж, искренне рада, что всё разрешилось так быстро, — улыбнулась я, но напряженно. — Думаете, это было сделано умышленно?

— Уверена, следствие со всем разберется, — последовал максимально дипломатичный ответ, и я предпочла согласиться.

Хватит мне и одной мировой проблемы с разломами и космической плесенью! Лезть в императорскую семью и разбираться, кто прав, а кто виноват — это уже, простите, развлечение из категории «проще убиться».

К счастью, на этом интерес правящей семьи ко мне потихоньку угас, ведь я выполнила все данные им обещания, и можно было уверенно выдыхать и снова заниматься лишь тем, чем мне действительно хотелось.

Делать окружающих здоровыми!

Глава 25

Шли дни, складываясь в недели…

Мы отгуляли свадьбу Ульяны и Олега, которая была не такой пышной, как наша, но ничуть не менее душевной и долгожданной.

У меня начались занятия в медуниверситете, причем от большей части предметов я была освобождена по прямому приказу ректора и посещала лишь те, которые мы с ним согласовали. На первом курсе это оказалась лишь магическая гистология, остальное я сдала экстерном.

Светлана, действительно рьяно взявшаяся за написание диссертации, теперь ходила на операции только с Савелием, а после они как минимум по часу разбирали всё, что он вводил пациентам. С ними частенько можно было увидеть Матвея, которого тоже очень увлекла тема, так что можно было даже не сомневаться в успехе этой затеи.

О тяжелом состоянии Игоря я сообщила князю лично, ничего не скрывая и сразу предупреждая, что реабилитация княжичу предстоит длительная, и гарантий того, что Игорь станет прежним, никаких.

Удивительно, но я не услышала от князя ни единого обвинения, он буквально всего лишь кивнул, а уже в следующем предложении интересовался самочувствием супруги и сына.

Словно Игоря для него больше не существовало.

Это было так… неприятно. Чисто по-человечески неприятно! Ведь каким бы Игорь ни был, прежде всего он сын! Да, тот ещё кусок дерьма, но… Простите, разве он сам таким стал?

В общем, общение с князем я постаралась свести к минимуму, сообщив, что княгиня чувствует себя достойно, угрозы выкидыша больше нет, но стационарное наблюдение жизненно необходимо (в первую очередь психологически!), так что в госпитале Екатерина Ивановна пробудет до самых родов.

— Хорошо. Пришлите мне счет за этот месяц, я оплачу.

Так и подмывало дорисовать туда нолик, а может и все два, но я приструнила своего внутреннего дракона, который на генном уровне не переносил таких вот людей-потребителей, и просто переключилась на то, что мне нравилось.

Например, съездила на стройку!

Естественно, не одна. Ха! Кто б меня туда отпустил одну!

Конечно же, мы отправились на стройку с мужем. Сначала на свою, полюбовавшись, как с каждым днем всё четче вырисовываются очертания нашего с ним особняка. Затем на другой берег озера, где уже заканчивали отделку центрального административного корпуса, а у остальных корпусов шли активные кровельные работы. Каких-то две-три недели — и объект будет сдан в эксплуатацию. Всё-таки когда военным надо, они умеют делать не только быстро, но и качественно!

Об этом мне с восторгом рассказал Жданов, которого вместе с Евгением и Захаром привлекли к доработке иссушителя и его массовому производству.

Буквально позавчера фокус-группа проехалась по самым отдаленным местам нашей губернии и успешно иссушила семь опасных разломов категории В (крупные, условно созревшие), не допустив их раскрытия и сумев обесточить до того, как невидимая глазу субстанция взорвалась.

Наш план по спасению мира набирал обороты.

А сегодня…

Всю неделю я с особым вниманием заглядывала внутрь себя, всё пытаясь разглядеть, кто же станет нашим первенцем, мальчик или девочка, но только этим томным воскресным утром поняла это четко. И улыбнулась, радостно щурясь.

Да, так будет правильно. Именно так.

— Ещё не знаю, что случилось, но точно что-то хорошее, счастье моё, — сонно пробормотал Егор, вернувшийся далеко за полночь с очередного внепланового прорыва, который произошел в районе Волоколамска, и его команда оказалась единственной, кто находился более или менее поблизости. — Поделишься?

— Ничего от тебя не скроешь, — улыбнулась я и, прижавшись ещё крепче, тихонько шепнула мужу на ухо: — А у нас сын будет.

— Правда? — Егор тут же проснулся окончательно и уставился на меня возбужденно сияющими глазами.

— Правда, — рассмеялась. — Сегодня это уже отчетливо видно.

— Полинка…

Меня зацеловали так жадно и сладко, что мир перевернулся не единожды, прежде чем ко мне снова вернулась способность связно мыслить и не только улыбаться, но и счастливо мурчать в объятиях супруга.

— Я тебя люблю, — тихо-тихо шепнул Егор, но с таким чувством, что я сразу поняла: это не просто слова и признание, которое я слышала уже не раз, это то, что шепчет его душа. Слова, искреннее которых, ничего нет. — Как же я тебя люблю, Полина…

— Сомневаюсь, что сильнее, чем я, — парировала ему, улыбаясь, как дурочка, и чувствуя, что ещё чуть-чуть — и просто заплачу от переполнивших меня эмоций. И поэтому попыталась переключиться. — Как назовем нашего маленького Егоровича?

— Честно — ни единого предположения, — обескуражил меня признанием Стужев. — Даже думать заранее не хотел, пока не узнаем, кто это будет. А ты?

— Знаешь… — я судорожно облизнула губы и заглянула ему в глаза, — наверное, это глупо, но я бы хотела назвать его Романом. Как твоего отца. Потому что… ну… — Я резко разучилась говорить, чувствуя, что краснею. — Мы ведь в ту самую ночь…

— Или на следующее утро, — вкрадчиво предположил Егор, сообразив, куда я клоню, чем смутил ещё сильнее. — Но знаешь, мне нравится твоя мысль. Значит, Роман Егорович? Великолепно. Сам не придумал бы лучше.

И тут же, резко скользнув вниз, поцеловал мой живот и с чувством произнес:

— Доброе утро, Роман Егорович. Очень приятно познакомиться.

Хохотала я долго. Аж до икоты!

И всё равно это было самое чудесное утро!

А в обед мне позвонила мама и на диво любезным тоном сообщила:

— Милая, позволь пригласить тебя на мою свадьбу. Она состоится в первых числах ноября в ресторане «Сен Мишель». Пригласительные я уже отправила вам с Егором курьером.

— М-м… поздравляю, — протянула немного растерянно. — А кто жених?

— О, ты его очень хорошо знаешь, — кокетливо сообщили мне. — Это главный врач твоего госпиталя. Захар Борисович.

— М-м… — На этот раз мой ступор продлился ещё дольше, но я всё равно сумела пробормотать: — Ясно. Спасибо за приглашение.

Явно довольная собой мама положила трубку, распрощавшись со мной так доброжелательно, словно мы всю жизнь были с ней подругами, а когда я рассказала об этом Егору, он загадочно хмыкнул и просто пожал плечами.

— Не бери в голову. Думаю, она просто поняла, что не в тебе дело. И свою жизнь ей нужно устраивать самой.

Прищурившись с недоверием, качнула головой и уточнила:

— А ты всё ещё выплачиваешь ей обещанное содержание?

— Конечно.

— Ну, тогда всё понятно.

— Что именно?

— Она просто вжилась в новую роль. Пока ей это выгодно, она будет её играть.

— А ты невысокого мнения о матери…

— Я просто знаю её, — хмыкнула.

А потом подумала… И поняла, что по большому счету мне всё равно. Эта женщина просто любит деньги. И когда они у нее появились, она позволила себе… полюбить и меня?

Нет, не верю. Но даже если это так, то её время давно ушло. Прав Егор. Пусть живет своей жизнью. Я, конечно, приду к ней на свадьбу, уверена, она приглашает нас с Егором в том числе потому, что мы аристократы, но… Если это сделает её ещё немного счастливее, то пускай.

Хоть немного, но этот мир станет лучше и здоровее.

Забавно, но сюрпризы в этот день сыпались на нас, как из рога изобилия.

Сначала я застукала в гостиной первого этажа целующихся Дениса и Настю, сестру Егора. К счастью, получилось сделать это незаметно и я ушла из комнаты так же тихонько, как и вошла. Меня не заметили. Ох, молодежь!

Потом ко мне подошла смущенная Алевтина и призналась, что Айдар сделал ей предложение. При этом очень хочет, чтобы его любимая женщина больше не работала прислугой, а ещё хочет снять им квартиру неподалеку, где будут жить только они: он, она и её сынишка.

Естественно, я искренне за неё порадовалась, запрещая себе расстраиваться, ведь Алевтина была очень порядочной и толковой горничной, но тут уж ничего не попишешь. Если она уверена, что это её судьба, то кто я такая, чтобы ей запрещать?

В итоге я озадачила Ульяну поиском новой горничной, а Але выплатила щедрые отпускные, заверив, что она всегда может обратиться ко мне с любой просьбой, для меня она не посторонняя.

Ну а вечером, кто бы мог подумать, но всех нас умудрилась шокировать Дарья, присев на краешек дивана с бледными лицом и лихорадочно блестящими глазами и прошептав срывающимся голосом:

— Девочки. Кажется, я того… беременна.

Ульяна смешно пискнула, тут же зажимая рот пальцами обеих рук, я совершенно неприлично хрюкнула, ну а потом просто подошла, села рядышком и, приобняв чрезмерно взволнованную Дарью одной рукой за плечи, положила вторую руку ей на живот.

Для верности.

Хм-м…

— Милая моя, а тебе не кажется, — улыбнулась уже через несколько минут. — Срок почти четыре недели! Поздравляю!

— Но как же… — растерянно выдохнула Даша. — Мы же… Мне же… Я ж старая!

— Тю-ю! — фыркнула сначала с нескрываемым пренебрежением, но потом поняла, что Дарья действительно на панике, и обняла её крепче. — Тише-тише, дорогая. Спокойнее. Гарантирую, эту беременность ты отходишь идеально. Клянусь своим отсутствующим дипломом!

Наверное, последнее не надо было говорить, потому что Даша странно всхлипнула и тут же разрыдалась, далеко не сразу сумев сообщить нам, что дико боится, но очень-очень хочет ребеночка от Савелия. Ну а потом с очередной вылазки в разлом вернулись наши мужчины и я с загадочной ухмылкой вручила будущему счастливому папаше его благоверную, посоветовав расспросить о причине её слез наедине.

Док, естественно, разволновавшись сверх меры, увел свою заплаканную фею прочь, но уже через пять минут весь дом услышал восторженный вопль в исполнении господина Елизарова, который буквально через каких-то восемь месяцев обязательно станет отцом.

Обязательно станет! Я гарантирую!

Глава 26

Кажется, прошло ещё совсем немного времени, а мне уже звонил Евгеньич и просил приехать на объект, чтобы провести предварительный смотр практически готовых зданий и успеть подправить конечный результат до того, как он станет, собственно, конечным.

На то, чтобы обойти все до единого корпуса, ушел целый день, но я ни о чем не жалела! Глобально мне понравилось абсолютно всё, особенно качество, которое лично контролировал бригадир, не чураясь наказывать нерадивых рабочих и грозить им военным трибуналом, так что в итоге даже обычные каменщики, электрики и сантехники работали на совесть, не ленясь и не пренебрегая ГОСТами и техникой безопасности.

В итоге я попросила лишь добавить света в спортзале, да заменить смесители с низкими носиками на более высокие с аэраторами, а больше у меня претензий не нашлось.

После этого осталось дело за малым: получить одобрение приемной комиссии, обеспечить корпуса мебелью и набрать штат, но этим уже активно занимались мои помощники и заместители. И сам Варанов, и Док, у которого буквально второе дыхание открылось, когда он узнал, что скоро станет отцом, и ректор медуниверситета Анатолий Петрович Румянцев, и генерал Ибрагимов, который явно отвечал за проект перед императором не только погонами, ну и, конечно же, Тетерева Зоя Алексеевна, мой главный кадровик.

Я же, пока стараясь не думать о том, что совсем скоро работы только прибавится, продолжала лечить всех, кто попадал в наш госпиталь, не забывая отслеживать мировые новости по разломам, которых, конечно же, не существовало в общественном доступе, но меня ими снабжали по первой просьбе прямиком из первых рук.

И не абы кто, а командир «Витязей», боец ультра-класса с позывным Стужа.

К сожалению, дело двигалось не так быстро, как бы нам всем хотелось, но и на месте не стояло. Иссушители оказались довольно дорогим и капризным в использовании оборудованием, ко всему прочему требовалась предварительная разведка на местности, ведь четкое место зарождения аномалии мог увидеть лишь менталист высокого ранга, так что пришлось подключать даже несколько условно гражданских спецслужб, которые в экстренном порядке занялись составлением актуальных карт зараженных территорий.

Удивил Ржевский, который добровольно вызвался помогать составлять подобные карты в соседних регионах, и сам рассекретил свою личность перед Ибрагимовым. Уверена, генерал уже знал о нём от «Витязей», но прежде мужчинам не доводилось общаться вот так, тет а тет, и итоги этого общения были ошеломительны: Ржевскому присвоили почетное звание майора ментальной разведки подразделения «Эпсилон» и с того дня я окончательно перестала его видеть, узнавая новости о нём только от Жданова, к которому Дима заглядывал время от времени, чтобы поболтать за жизнь и даже выпить.

И я была искренне за него рада! Всё-таки жизнь призрака довольно однобока и если он сумел найти себе занятие по душе, то пусть занимается. Бордели никуда не денутся.

Иногда на меня накатывала ностальгия и очень хотелось тоже куда-нибудь пойти и кого-нибудь убить, но потом я вспоминала, что беременна, обнимала ладонью живот и мысленно рассказывала маленькому Роману Егоровичу о том, как на заре своей карьеры мама была грозой всех разломных тварей, пачками уничтожая всех, кто хотел ею подзакусить. Эх…

— О чем грустим, ваше сиятельство? — с пытливым прищуром поинтересовался Стужев, когда я умудрилась вздохнуть слишком выразительно.

— Обещай не смеяться, — попросила его.

— Обещаю, — максимально серьезным тоном заверил меня Егор.

— Мне не хватает… — я задумалась, подбирая слово, которое в полной мере отразит мои душевные страдания, — драйва. Адреналина. Вспоминаю те дни, когда только-только узнала о разломах. Тогда было страшно, но так… Бурно? Интересно? Как правильно сказать? Жизнь кипела. Эмоции зашкаливали. Что ни день, то открытие и взятие новой вершины. А сейчас…

— А сейчас? — очень-очень серьезным тоном переспросил Стужев.

— Скучно, — вздохнула и тут же покачала головой. — Нет, я всё понимаю. Жизнь идет, а я вообще беременна. Мне противопоказаны стрессы и всё такое… Но как же иногда хочется… Такого!

— Я тебя понял, — удивил супруг, кивая. — А хочешь, пойдем в тир?

— Хочу!

Эта незапланированная вылазка, затянувшаяся на добрых два часа, оказалась тем самым глотком живительного кислорода, которого мне не хватало в последнее время. Нет, я не жаловалась на жизнь! Она была прекрасна. Но стала какой-то… рутиной.

И снова Егор показал себя с наилучшей стороны, став намного чаще предлагать мне выбраться куда-нибудь на природу, в кафе, на речную прогулку на теплоходе или даже просто в музей, а я не переставала поражаться тому, какой он всё-таки умный и понимающий мужчина.

Ведь что мешало мне предложить то же самое самой? Совершенно ничего. Я просто не подумала.

Хм-м… Мне кажется или у меня начинается несуществующая болезнь, преследующая всех беременных? Куриные мозги называется!

И вроде бы почти смешно, но в иные моменты я действительно начала за собой замечать, что глупею не к месту, так что из принципа собрала полноценный консилиум у себя в госпитале и поставила перед сотрудниками задачу: понять, что со мной происходит.

Меня конечно же попытались заверить, что я на себя наговариваю, но потом мы отбросили все шутки в сторону и Док подобрал мне новые витамины, насыщающие кровь кислородом и стимулирующие нужные отделы мозга, никак не влияя на развитие малыша, и вроде бы дело выправилось.

И вот пришел он, день торжественного открытия оздоровительного комплекса…

Я волновалась с самого утра, но на место мы отправились только к обеду. Мы — это я, Егор и Док. Все остальные, включая новый штат сотрудников, активно обживающих рабочие места, уже были там. Вот только когда мы подъехали, оказалось, что в словосочетание «торжественное открытие» входит видеосъемка, целая толпа журналистов, ещё одна толпа вояк во главе с Ибрагимовым и его императорское высочество цесаревич Алексей собственной персоной.

В парадной форме.

Хорошо, что я тоже не в чем попало приехала!

В итоге пришлось в срочном порядке изображать на лице улыбку, прямо на ходу выдумывать красивую речь, которая уйдет в мир, и от души благодарить за щедрое финансирование военное ведомство и правящую семью, которая вела проект с первых дней его существования.

В принципе сказала я хорошо, но лишь благодаря поддержке Егора, который всё это время простоял рядом. Ленточку перед воротами мы дружно резали втроём: я, генерал и цесаревич, причем меня поставили в центре, а на фотографиях, которыми чуть позже пестрела вся сеть, меня и вовсе выставили на передний план.

О самом комплексе журналисты написали несколько заранее хвалебных статей: мол и спасение для губернии, и прорывные технологии в реабилитации ещё недавно безнадежных больных, и опытный персонал, и самое современное оборудование…

В общем, захвалили нас так, что мы просто не имели права подвести народные ожидания.

Да вроде бы и не собирались.

В течение двух следующих недель корпуса были забиты под завязку и я ездила на проверку ежедневно, лично знакомясь с медкартами поступивших к нам пациентов и самими пациентами, проверяя назначения, выписанные нашими специалистами, и где-то одобряя, а где-то серьезно подправляя диагноз и вытекающие из него рекомендации.

Переехали в новые корпуса все те, кто лежал в городском корпусе, включая Игоря и ещё троих ребят, проходящих интенсивное лечение ядрами регенерации и разломными витаминами, которые давали не очень быстрый, но всё же восстановительный эффект, и бойцы уже начинали потихоньку приходить в себя, но больше физически, чем ментально. В памяти ещё зияли существенные дыры, затронувшие прежде всего личность, но я искренне надеялась, что всё поправимо.

В отдельную вип-палату переехала княгиня Долгорукая, причем сразу с тем расчетом, что ее пребывание в санатории будет носить скорее статус «отельного отдыха», чем реальное лечение. Благодаря ежедневному контролю состояния матери и ребенка, её здоровье сохранялось на стабильно удовлетворительном уровне, но рисковать не стоило. Тем более она попросилась в санаторий сама.

И да, она знала, что Игорь попал в госпиталь, причем в удручающем состоянии, но отнеслась к этому скорее отстраненно-философски, чем действительно переживая за сына, и тут оставалось лишь догадываться, какие отношения в семье у них были.

Подозреваю, не особо теплые, иначе бы она вела себя иначе.

Как бы то ни было, мы делали всё от себя зависящее, чтобы и дальше не допускать смертей и осложнений, не совместимых с жизнью, а ещё начали потихоньку переделывать первый корпус под поликлинику и лабораторию. Да-да, для проведения диспансеризации среди министерских вояк.

Эта идея нашла активное одобрение у Ибрагимова, и мне на спецсчет поступила очередная сумма адресного гранта, чтобы мы закупили оборудование для лаборатории. Дело это было не дешевым, особенно некоторые реагенты, выявляющие смертельные болезни крови и мозга на ранних стадиях, так что против я ничуть не была.

В начале ноября мы посетили свадьбу Варанова и моей матери, которая оказалась довольно пышной и пафосной, несмотря на почтенный возраст молодоженов, но счастливыми выглядели оба, и я искренне за них порадовалась. Если им действительно хорошо друг с другом, то пусть хоть каждый месяц празднуют. Главное, чтобы жили в гармонии, а не из корысти.

Близилась зима…

— Полина!

— Тьфу ты, блин! Напугал! — Я сидела в своём домашнем кабинете, внимательно изучая сайт с детскими вещами и начиная потихоньку выбирать чепчики-распашонки, когда в комнату прямо сквозь дверь влетел до ужаса деловой Ржевский, которого я не видела уже пару месяцев, и замер перед моим столом. — Что такое, поручик? Убери с лица это серьезное выражение, мне не по себе.

— Прости, — поморщился гусар и прошелся туда-сюда, но затем снова остановился передо мной, заложив руки за спину. — Знаешь, я многое думал. И понял, что ты должна это знать.

— Что такое? — Я напряглась ещё сильнее и уставилась на него широко распахнутыми глазами. — Дима, не томи! У меня сейчас давление подскочит, а мне нельзя!

— Прости-прости! — Ржевский аж волосы на голове взлохматил от волнения. — Я не хотел! Не надо так волноваться, это совсем не то, что ты думаешь. Речь о подвале.

— Вот ни разу не успокоил. — Я растерянно сморгнула. — Что опять у нас с подвалом?

— Ничего! Не опять! В смысле… — Призрак шумно выдохнул и выпалил: — Помнишь, я говорил, что в подвале у нас остались ещё два тайника?

— А-а… Ты об этом? — Я аж по креслу растеклась от облегчения и посмотрела на предка с укором. — И что там? Золото инков?

— Каких инков? — растерялся поручик, но потом увидел на моих губах улыбку и цокнул. — Полина, будь, пожалуйста, серьезнее. Нет там золота. Понимаешь…

Он шумно вздохнул, ещё раз прошелся по кабинету и посмотрел на меня, причем как-то грустно. Чем снова очень сильно насторожил.

— Там лежит моё тело. И не только моё.

— В смысле⁈

Я снова впала в ступор, на что гусар неловко пожал плечами, отвел взгляд и только потом заговорил:

— Раньше в подвале был ещё и винный погреб. Мы любили отдыхать там с товарищем. В один из дней перепили, ну и… Он был магом земли. Случайно сорвавшееся заклинание сработало не так и завалило обоих. Мы умерли пьяными, задохнувшись под землей. Вот такая нелепая смерть, Полина. Даже скорее позорная. Не на поле брани и не от сабли врага, а по собственной дурости.

— Это… — я долго пыталась подобрать хоть какие-то слова и в итоге неловко выдохнула: — грустно. Но ты всё равно самый лучший предок, Дима.

Я улыбнулась ему, подбадривая.

— И я искренне тобой горжусь. Ты герой и патриот, а ещё просто очень хороший мужчина и настоящий друг.

— Спасибо, внуча. — Ржевский выглядел искренне расстроганным, причем уже через пару секунд встрепенулся и, лихо подкрутив усы, деловито заявил: — Просто я ведь обещал тебе рассказать всё к концу года. Вот. Выполняю обещание. И ещё один момент. Я тут пообщался с одним умным батюшкой из Ярославля и он подтвердил, что я не уйду на покой, пока моё тело не погребено должным образом, а душа не отпета по всем правилам. Ну я и подумал… Ты пока не лезь в подвал, ладно? Не хочется мне на покой.

— О, да без проблем! — пообещала ему, не став говорить, что уже давно забыла и о подвале, и о его обещании. В самом деле, у нас тут каждый день, что ни новость, то сенсация. Хотя два трупа в подвале — это, конечно, моветон.

Но, если подумать, за миллионы лет в земле были погребены миллиарды людей. Одним больше, одним меньше… Не зомби же! И вообще, это наш фамильный склеп. Просто немного не благоустроенный.

Так что пусть лежит. С пользой Родине!

— А кто второй?

— А-а, — беспечно отмахнулся Ржевский, — Пашка, кореш мой. Но он призраком не стал. Только я.

— А почему?

Поручик зачем-то настороженно огляделся и только потом приглушенным голосом ответил:

— Доказательств у меня, конечно, нет, но есть предположение. Тёща моя ведьмой была. Мои ж долго не понимали, куда я пропал. Тот подвальчик тайным был. Ни одна душа о нём не знала кроме нас с Пашкой. А как вторая неделя пошла, так она меня и прокляла. Так и услышал, как наяву: «Будь ты проклят, пьянь подзаборная! Чтоб тебя перевернуло и прихлопнуло! Чтоб тебя домой притащило и никуда не отпускало! Сын подрастает, воспитывать надо, а он снова за своё!» Вот на этом месте я и пришел в себя, став призраком. Только никто меня в ту пору не видел. Вот такие дела.

— Да уж… Теща — ведьма, это опасно, — покивала я с умным видом, стараясь не хихикать. — Ну, теперь хотя бы немного понятно, почему ты привязан к дому и потомкам. А раньше почему не рассказал?

— Стыдно было, — с виноватой улыбкой развел руками поручик. — Но знаешь, пусть лучше мне будет стыдно, но без груза на душе. Ты заслуживаешь знать правду. Мой самый лучший и успешный потомок. Я тобой горжусь.

— Спасибо. — Засмущавшись, я улыбнулась и вышла из-за стола, чтобы аккуратно приобнять предка, которым тоже искренне гордилась. Пускай он бабник и пьяница, мошенник и шулер, но человек всё равно хороший.

Настоящий гусар!

Одно слово — Ржевский!

Эпилог

Роман Егорович Стужев родился в середине весны, в самый пик цветения вишни. К этой неделе мы уже переехали в наш новый дом у озера, оставив городской особняк семейству Жуковых, тем более там тоже со дня на день ожидалось пополнение. И тоже мальчик. Данила.

Зато у Дока и Дарьи уже летом родилась девочка, которую назвали Людмилой, и не было мужчины счастливее, чем Елизаров Савелий Палыч. Ведь теперь у него было две феи!

Впрочем… Я, конечно же, приукрашивала. Егор не раз и даже не два доказал мне, что жизнь после свадьбы есть. И любовь после свадьбы есть. А после рождения малыша её стало лишь больше!

И в нём. И во мне. Ведь теперь я любила не одного Стужева, а двоих. Двоих самых замечательных, самых красивых и родных мужчин. Моих мужчин.

А через три года их стало трое.

Честно, сама не знаю, как так получилось? Егор правда, загадочно улыбался, да и Савелий как-то подозрительно на небо косил, особенно когда я узнала, что беременна двойней, но крыть мне было нечем, мстить бесполезно, и очередным великолепным утром на свет появились Иван Егорович Ржевский и Дарина Егоровна. Тоже Ржевская.

Я не знаю, что на это повлияло, но именно Дарина стала новой духовной наследницей поручика, к которой он ощутил особую, совершенно необъяснимую связь. И именно она, как и я изначально, могла видеть и слышать его даже тогда, когда Дима становился невидимым и неслышимым для остальных.

Родила и княгиня Долгорукая. Мальчика, которого назвали Юрием. Благодаря нашим усилиям и работе психолога, княгиня не бросила младенца сразу после родов, как хотела изначально, но наняла ему такой штат нянек и кормилиц, что едва ли участвовала в его воспитании. Скорее контролировала.

Игорь так и не выздоровел окончательно, частично потеряв память, но благодаря стараниям целителей и терапевтов сумев освоить дар регенерации, которая вернула ему полную подвижность и способность разговаривать. Вот только к прежней жизни княжич всё равно не вернулся, всего через полгода после выписки приняв постриг и уйдя в Сызранский монастырь послушником.

Говорят, князь отказался от него официально, даже не пытаясь ничего не исправить.

Что ж… Я не верю в карму и закон бумеранга, но долго новому наследнику князь Олег Павлович радоваться не смог. Да и воспитать мерзавцем не сумел. Погиб буквально через три года после его рождения. Говорят, вскрытие показало инфаркт, настигший его прямо за рулем автомобиля, в котором он ехал с юной девицей-эскортиницей, опознанной следователями уже непосредственно в морге, но лично у меня были к княгине вопросики.

Больно уж спокойной и даже умиротворенной она выглядела на похоронах, едва заметно улыбаясь собственным мыслям.

Впрочем… Бог ей судья. Я осуждать не буду.

Мне и без этого было, чем заняться!

Несмотря на рождение сына, а так же следующих детей, я не оставляла надолго медицинскую практику, стараясь держать руку на пульсе всех своих начинаний, будь то госпиталь, поликлиника или реабилитационный центр. Всегда могла проконсультировать, а при острой необходимости и подъехать, благо помимо личного шофера у меня были и персональные няни, да и сам Егор никогда не отказывался присмотреть за детьми. Он их обожал! Бессовестно баловал, нагло подрывая мой материнский авторитет, разрешая намного больше, чем я, но тут уж ничего не попишешь. Папа!

Хотя, наверное, зря я на него ворчала. Всё-таки берега он не терял и никогда и ничего не делал мне назло и им во вред. Просто я умудрилась стать мамашей-перестраховщицей и паникершей, потому что буквально с самого первого дня рождения своих детей отлично видела, сколько всего им предстоит преодолеть в этой жизни.

Ведь все трое были магами и в перспективе мультистихийниками — почки очень и очень многих стихий зрели в их пока крошечных детских ядрах.

Лечили мы не только вояк, попадающих к нам с возмутительной регулярностью, но и мир.

К сожалению, с переменным успехом.

Несмотря на изобретение, которое, казалось бы, способно раз и навсегда переломить ход истории, находились криворукие исполнители, умудряющиеся запороть простейшую операцию. Так появилась гигантская пустынная аномалия на месте села Сосновка под Брянском, вывернувшись из подпространства в реальность сотнями жутко ядовитых и прожорливых скорпионов. Неподалеку от Чебоксар сам по себе лопнул перезревший вовремя не ликвидированный нарыв, превратив сотню километров в джунгли, кишащие гигантскими гипножабами. А где-то в районе Тобольска гора превратилась в вулкан и начала извергать огненных человечков.

Аномалия не хотела сдаваться и проникала в наш мир активнее и наглее.

Вот только, в нашей империи она уже не могла развернуться так легко и непринужденно, как разворачивалась ещё недавно, всё-таки наш император не зря слыл мудрым и решительным правителем, жестко наказывая провинившихся и организовывая обучение спецотрядов по самой оптимальной методике, которая давала минимум сбоев, так что дело медленно, но верно двигалось к победе. Увы, мы все прекрасно понимали, что это не произойдет ни за год, ни даже за пять лет, но никто не собирался опускать руки. Это наша планета! И мы тут венец эволюции, а не какая-то иномирная плесень!

Правда, говорят в Китае одна такая перезревшая аномалия поглотила чуть ли не целую провинцию, породив из своих недр чуть ли не полноценных драконов о трех головах, которых били-били, да всё никак добить не могут, а в районе Японских островов и вовсе из океана вылезла некая Годзилла, плюющаяся сгустками магмы, но чертежи иссушителя модели 3.0 были анонсированы на весь мир ещё в конце первого года использования, так что, спасение утопающих, как говорится, дело рук самих утопающих. Нам бы со своими червями и грибами разобраться!

Ну а пока мир трясло и лихорадило, а наши Витязи становились не просто самыми непобедимыми, но и неубиваемыми бойцами, мы умудрялись играть одну свадьбу за другой, растить детей, получать дипломы, грамоты, медали… И просто радоваться жизни.

Как я и надеялась, случайный роман Дениса и Насти Стужевой перерос в крепкие отношения и уже следующим летом они сыграли свадьбу. И да, Настя была уже беременна, о чем сама уже прекрасно знала, но от нас скрывала. Щен за это отхватил от своего сурового командира люлей, но уже почти родственных — в процессе раздачи лещей ни один витязь до смерти не пострадал.

Аллочка, несмотря на всю свою взбалмошность и любвеобильность, прикипела к Тимуру, моему телохранителю, но они просто расписались, хотя уверена, не из-за отсутствия накоплений, а потому что захотели этого сами. Хватало одного взгляда на этих двоих, чтобы понимать — всё у них серьезно.

Ярослав как-то совершенно неожиданно нашел общий язык с нашим инструктором по восстановительной медицине — Жанной, и что-то мне подсказывает, что очень скоро нам надо будет искать нового. Слишком аппетитно она округлилась.

Сошлись Матвей и Света, защитив одну докторскую на двоих, а затем ещё одну. Теперь у меня два доктора медицинских наук. С одной фамилией.

Семен неожиданно начал ухаживать за Лилей, нашим юным и, не побоюсь этого слова, гениальным психологом, и я очень часто замечала, как эти двое уходят с работы вместе. Вот и хорошо. Славные ребята, пусть у них всё сложится.

Ренату охмурил один паразит из Пермских «Витязей», проходящих у нас лечение после травмы позвоночника, но я сразу сказала, что либо пусть переводится к нам поближе, либо я ему мозг ампутирую. И скажу, что так и было. И знаете что? Перевелся, как миленький! Даже колечко нашей красавице купил. Помолвочное!

Правда, потом мне позвонил генерал Ибрагимов и мягко намекнул, что не надо превышать полномочия, а потом аккуратно уточнил, что именно я имела в виду под ампутацией мозга. И реально ли это вообще.

— Конечно. Вместе с головой. Хотите, покажу?

Генерал не захотел, но попрощался со мной очень вежливо.

Как и я.

Мы с ним вообще очень хорошо сдружились. С полуслова друг друга понимать начали!

— Варвара Валентиновна, милая, ваш клиент!

— Вижу-вижу, — деловито размяла руки совсем юная девушка, официально обучающаяся всего лишь на втором курсе медицинской академии Твери, но по факту уже третий год оперирующая в легендарном госпитале имени графа Ржевского.

Просто когда в наставницах сама графиня Стужева, а практику привозят вертолетами ежедневно — никаких академий не надо!

— Вахтанг, анестезию, — распорядилась юная пигалица, обращаясь по имени к импозантному моложавому горцу, на так давно справившему столетие, что по нему совсем не скажешь. Выглядел аксакал от силы лет на пятьдесят. Даже седина ушла!

— Давид, следите за биоритмами, — попросила она второго грузина, чья лысина уже давно не блестела на солнце, обзаведясь смоляными кудрями, а поклонницы томно вздыхали за оградой.

Сама же, глубоко вдохнув, одним махом выпустила сотню вампирских щупов и вонзила их в пациента, отравленного панцирным ядожабом. И не таких с того света вытаскивала! Будет жить, голубчик. Никуда не денется.

Из госпиталя графа Ржевского все до единого пациенты выходили на своих двоих!

Так было, так есть и так будет!