"Фантастика 2025-196". Компиляция. Книги 1-20

Глава 1

Интерлюдия

Зимний сад выглядел увядшим. Возможно, вина лежала не на садовнике, настроение собеседников, пьющих чай за круглым стеклянным столиком, волшебным образом влияло на окружение.

— Вам не кажется, милый друг, — человек, которого за глаза звали «хорьком», вертел в руках опустевшую фарфоровую чашку, будто забыв, для чего она предназначена, — что война крайний метод решения проблем?

— А вы сомневаетесь, что мы дошли до точки? Был ли у нас с вами ли хоть один план, осуществленный как надо и с прогнозируемыми результатами? — ответил Красавчик, иронично склонив голову.

— Вместо того, чтобы разбираться с джокером, спутавшим наши карты, мы начинаем войну?

— Ну что вы заладили «война, война», — в голосе Красавчика прорезалось плохо скрываемое раздражение. — Местечковый конфликт, не более. Да и не ведется он на территории Империи. Чем он отличается от военных действий, к примеру, в Северной Африке?

— И почему мы так уверены, что Империя обломает зубы в этой вашей карпатской «Неафрике»? И главное, мы правда хотим, чтобы наша страна потерпела поражение?

— Слишком глобальный вопрос, чтобы отвечать на него разом. Предлагаю разбить его на части. Во-первых, не Империя, а Император. Раз уж у нас не удалось его «случайно» устранить, расправимся с его репутацией. Пункт два: войнушка наша маленькая, не крупнее шахматной партии. Только фигур у нас побольше, за белых играет вся Европа и Американские Штаты в придачу. Это, говоря шахматный языком, блицкриг.

— Разве это шахматный термин? — переспросил Хорек.

— Разве нет? — удивился Красавчик. — Это неважно. Когда, продолжая нашу метафору, зубы Империи начнут крошиться, мы сможем поднять волну, которая смоет с престола династию Орловых.

— Очередной далеко идущий план. Мы не боимся, что наш джокер опять вмешается и испортит нам игру?

— Это пункт три. С одной стороны, где война, а где этот ваш носорог. А с другой, нам следует принять меры, чтобы никакой джокер нам ничего не спутал. Например, рассорить его с Империей. Это не так уж сложно, если подойти к делу с умом.

— А раньше мы подходили с чем? — оскалил зубы Хорек.

— Раньше мы не могли определиться, с кем именно следует играть, — покачал головой Красавчик. — Мы пытались выйти на Манна, но создается впечатление, что его вовсе не существует, зато в каждой бочке затычка, имя которой — Беринг. А стало быть, на нем и сосредоточим свое внимание.

— Постарайтесь выражаться конкретнее, мой друг, — поморщился Хорек. — Что именно мы намереваемся предпринять?

— Уже начали, — радостно кивнул Красавчик. — Наша цель сделать невозможным любое сотрудничество Беринга с Империей. Она нам в этом сама уже всячески способствует. Вторая задача — сделать Беринга персоной нон грата в глазах СИБ. У меня есть данные, что на него вышел Покровский. Нам этого вовсе не надо. Но если и правда именно Беринг сорвал операцию на АЭС, то новый скандал с грязной бомбой его дискредитирует. Хотя бы на уровне беспочвенных подозрений.

И снова магический метаболизм спасал меня от безудержного русского пьянства. Бобров же выглядел изрядно размякшим, хотя, конечно, в Астрале мы вроде бы физически и не потребляем спиртного, но наше сознание реагирует на него «по привычке» вплоть до полноценной имитации алкогольного отравления. Я в таком удрученном состоянии генерала не видел никогда, даже когда он валялся на кровати в Медном Доме, балансируя между жизнью и смертью.

Выпивая рюмку за рюмкой, он рассказал мне историю карпатского инцидента. С диверсией на Карпатской АЭС мы разобрались меньше недели назад. Почти сразу после этого грязные бомбы «всплыли» сразу в нескольких населенных пунктах, расположенных вдоль российской границы.

Причем, их вполне официально обнаружили местные власти. Якобы абсолютно случайно. Так же «естественно» за каждой из них тянулся «русский след». Был скандал в прессе, но никуда дальше он не пошел, на самом деле доказательств, что бомбы подкинули мы, не нашлось. Зато можно было раздуть эту историю в массовом сознании, подкинув в коллективное бессознательное идею, что надо бы вернуть подарочек хозяевам. Иначе говоря, бомбы надо взорвать на территории Российской Империи.

Правительство республики, мягко говоря, напряглось и призвало не делать резких движений. Уже следующим утром, чего не ждал вообще никто, его свергла партия крайне правых.

— Это все меньше, чем за неделю? — искренне удивился я.

— Пять дней, сегодня шестой пошел, — кивнул Бобров.

— И что дальше? — спросил я. — Пока все это выглядит неприятно, но не такой степени, чтобы использовать слово «война».

— У нас есть четкие агентурные данные, что готовятся провокации с использованием тех самых бомб. И взорвутся они не на территории России.

— Сейчас не понял.

— Задача не нанести нам физический ущерб, — пояснил Бобров, — а испортить репутацию в глазах мирового сообщества. Все западные СМИ начнут писать, что бомбы взорвали мы. Начнется острый приступ русофобии.

— Шизофрения какая-то, — не удержался я.

— В таком мире мы живем. В Африке и на Ближнем Востоке они выкидывали такие фокусы не раз и не два, — пожал плечами генерал. — В Республике уже началась мобилизация. Туда через Польшу едут эшелоны с оружием. Разведка и генштаб пришли к консенсусу, что война начнется в любой момент.

— Но войны как таковой нет?

— Это не конец истории, — генерал позволил себе грустно улыбнуться.

— Я понимаю, все еще впереди.

— Не в этом смысле, — раздраженно махнул рукой Бобров. — Я не все рассказал о происшедшем.

— Вот как? Тогда продолжайте.

— Мы, как вы и сами догадываетесь, не заинтересованы во взрывах грязных бомб по обе стороны нашей границы.

— Так, и?..

— Мы послали спецотряды, чтобы изъять их.

— Это получилось?

— Отчасти, Яков Георгиевич, и не всегда чисто. Короче говоря, зарубежные СМИ исходят, простите мой французский, на говно с криками о русском вторжении в бедную беззащитную Карпатскую Республику. Теперь все. Политинформация окончена, спасибо за внимание.

— Но скажите мне, Сергей Геннадьевич, почему вы не поручили эту операцию мне? Я бы уже точно извлек эту мерзость тихо и, как говорит молодежь, «без палева».

Бобров очень выразительно замялся, я внимательно на него посмотрел.

— Ну же, Сергей Геннадьевич, говори как есть.

— Ты главное пойми, что я на твоей стороне! Я с тобой уже работал, и ты мне жизнь спас и не один раз.

— А кто против?

— Есть мнение, и в узких кругах оно очень назойливо озвучивалось. Состоит оно в том, что никто не знает, куда делись радиоактивные отходы. Камешки — это хорошо, но никто их раньше не видел. Ну и инопланетяне, которые на вас напали, их ведь тоже никто в глаза не видел, кроме агентов Химика и Физика. И раненого вражеского агента, которого вы на глазах всей команды погрузили в транс.

— Ну-ка, ну-ка, продолжайте, мне интересен ход этой мысли.

— И вы ведь с иностранным бизнесменом связаны, который тоже как чертик из табакерки выскочил. Короче говоря, идея в том, что вы молодежь нашу загипнотизировали, эти отходы под шумок припрятали, а потом то ли их британцам продали, то ли всю катавасию сами и затеяли. Теория эта была озвучена на экстренном заседания Совета Безопасности при Императоре. Покровский ее к сведенью принял. Не то, чтобы горячо поддержал, но начал изучать.

— Уточните, как обстоят дела у меня лично? Я уже объявлен в розыск как враг народа?

— Нет, до этого дело не дошло. Как я и сказал, ваш вопрос внимательно изучают. Пока все-таки официальная версия в том, что вы на нашей стороне, хотя имеются нюансы. Мой личный совет: держитесь подальше от горячего.

— Ясно. Ну пусть изучают. У меня еще остались дела в Поднебесной. И учитывая, что официально Российская Империя ни с кем не воюет, то и призвать меня на службу или давить на мой патриотизм у вас возможности нет. Я буду заниматься своими делами, а в события вмешаюсь, если дела у России пойдут исключительно плохо.

— Это разумно. Моя судьба, как ты понял, оказалась связана с твоей. Если вдруг тебя признают, как ты остроумно выразился, врагом народа, то и ко мне доверия не будет именно потому, что я тебе обязан и ты с точки зрения спецслужб «мой человек».

— Тогда береги себя, Сергей Геннадьевич. Как ты сам сформулировал, «держись подальше от горячего». Если понадобится политическое убежище, я его тебе охотно предоставлю, причем не у врагов России, а на, так сказать, нейтральной территории.

— Я — патриот, — Бобров сделал вид, что обиделся.

— Так я ж и не призываю тебя к врагам Отечества переметнуться. Сказано: нейтральная территория. И добавлено: если припрет.

— Ты у нас — большой и сильный боец из другой школы, — инструктировала меня Джу Линь. — Мальчики захотят проверить тебя на прочность. После этого уже начнется серьезный разговор.

— Что за мальчики?

— Мои братья, кузены и седьмая вода на киселе. Что ты — Яо, они не знают, и не должны. Рано им. Только отец в курсе.

Мы ехали на поезде в вагоне для иностранцев. Самолеты к местам боевой славы мифического Шаолиня не летали. Это железнодорожный люкс явно проигрывал любому ширпотребу в России, но я был на редкость неприхотлив, когда это действительно было необходимо.

На станции мы взяли внедорожник местного производства. Я уже достаточно имел дело с подержанными автомобилями, чтобы мне захотелось срочно сделать его немного ближе к идеалу.

В итоге мы прибыли в небольшой городок. Мы прошли по улице, по обе стороны которой красовались двухэтажные домики с яркими, даже аляповатыми вывесками. Моего «пекинского» диалекта хватило, чтобы понять, что все это — реклама школ боевых искусств.

Улица постепенно заполнялась людьми, маленькими автомобильчиками и мотоциклами, «запряженными» в тележки и кибитки — местная версия тук-тука, как я понял. Джу припарковалась, с трудом найдя свободное место и заехав парой колес на тротуар.

— Дальше пешком. Там рынок, народу много, не проехать. И готовься.

— К повышенному интересу молодых перспективных мастеров кунфу?

— Как догадался?

— Почитал письмена на домиках вокруг нас.

— Если что, я с тобой!

— Не лезь! — возразил я. — Ты — слишком большая ценность.

— Скажи еще, что я — ваза эпохи Цин. А я сделана не из фарфора, боевые искусства — моя жизнь.

— Я думал, что ты — стюардесса!

— Мы предпочитаем, чтобы нас называли «бортпроводница».

— Правда?

— Не скажу!

Нам дорогу преградила пятерка мускулистых молодых людей в дешевой на вид, но удобной одежде. Один из них что-то выпалил с наглой ухмылкой. Диалект я разобрал с трудом, но вроде бы парень обозвал меня столичным хлыщом, а Джу — моей подстилкой. Я определил содержание его тирады больше по тону и благодаря эмпатии. Она же подсказала, что слова не важны, ему просто хотелось подраться со мной. Я не был уверен, что местный этикет одобрит, Если я ударю первым. Так что пока суть да дело, я с наслаждением слушал, как Джу в ответ ругает нахала.

Кажется, она задела чувствительную струну в душе парня, так как он вдруг сделал морду кирпичом и резко выкинул руку в направлении ее лица. Ну это ему казалось, что «резко». Я решил, что сигнал к поединку дан, так что перехватил его запястье и отвесил грубияну затрещину. Парни по большому счету ничего не умели, так что схватка заняла секунд пятнадцать. В итоге вся пятерка прилегла отдохнуть на ломаный асфальт.

Таких схваток нам предстояло еще три, противники не произвел на меня впечатления. В последний раз я даже предоставил Джу разобраться самой. Ну чуток подстраховал. Она явно продвинулась в искусстве куда дальше этих подмастерьев-недоучек.

На рыночной площади поединки были абсолютно невозможны. Нам пришлось продираться сквозь плотную толпу людей, я бы больше опасался карманников, чем драчунов. Но у меня все пожитки были спрятаны в кармане, куда ничья шаловливая рука не могла проникнуть при всем желании. Чемодан Джу я, кстати, убрал туда же, чтобы не таскаться с ним.

Так, нога за ногу, мы и добрались до школы ее папаши. Я чуть не поплыл от удовольствия, настолько все это напоминало гонконгские фильмы про кунфу. Ученики сидели в позе лотоса в просторном зале, покрытом матами. Расположились они в каре по периметру, во главе сидел почтенный и на вид чуть ли не дряхлый старец, скорее всего он и был отцом Джу, по крайней мере какое-то сходство угадывалось.

Я думаю, что все это была постановка ради моего удовольствия, не верю, что они каждый день так сидят без дела и чего-то ждут. При нашем появлении глава рода поднялся степенно. Но без особых усилий.

— Глубокоуважаемый господин Чжун Хуанфу, — обратился я на том самом убогом «пекинском», которому успел обучиться в посольстве. — Я много наслышан о вашем высоком искусстве и счастлив, что жизнь подарила мне шанс познакомиться лично.

Эту выспренную речь я сопроводил уважительным, но не подобострастным поклоном.

— И я сердечно рад вас видеть, уважаемый друг моей дочери, — ответил старец на довольно чистом русском языке. — Я знаю, что вы — человек со множеством лиц, как будет уместно называть вас в этот момент?

— Друзья, знающие меня издавна, обращались ко мне «Этерн». Мне почему-то кажется, что сейчас именно это имя будет уместно. И вы прекрасно говорите на русском языке. Я приятно впечатлен!

— Я учился в Москве, хотя это и было очень давно. Если вы не возражаете, я воспользуюсь редким случаем попрактиковаться.

— Я бы тоже не прочь усилить свой китайский, но не могу и не хочу отказать вам.

Мы обменялись дружескими поклонами.

— Моя дочь рассказывала, что вы — адепт очень интересной школы боевых искусств. Я бы решил, что моя жизнь прошла зря, если бы не смог увидеть ваше искусство своими глазами.

Я понял, что по-человечески пообщаться не выйдет, пока мы не проведем ритуальный спарринг. Хотя я и сам был не прочь изучить местную школу.

— Судьба сделала мне подарок, позволила чисто случайно познакомиться с и даже подружиться с вашей дочерью. Впрочем, как говорила одна мудрая черепаха, случайности неслучайны. И я буду абсолютно счастлив приобщиться к крупице вашего искусства, о котором ходят легенды далеко за пределами вашего города.

— Это была очень мудрая черепаха, — улыбнулся старик. — давайте же обменяемся мудростью. Вы не возражаете для начала размяться с кем-то из моих учеников?

— Папа, — возмутилась вдруг Джу, — мы уже достаточно размялись с бездарными учениками с улицы воинов. Если уж ты хочешь посмотреть на Этерна в деле, выбери хотя бы не новичков.

— Спокойно, дочь моя, я не собираюсь оскорблять нашего гостя, призывая сразиться с недостойными противниками. Но все же, прежде чем предложить свою недостойную кандидатуру, я бы хотел посмотреть на поединок с четверкой моих лучших учеников, в том числе и с твоим братом.

— Могу ли я, забыв на миг о скромности, предложить этой замечательной четверке выйти на ринг в полном составе?

— Мы называем площадку для поединков «лэйтай», — поправил меня старец с улыбкой. — Моя четверка достигла определенных успехов в своих занятиях. Им самим приходилось выходить в одиночку против нескольких противников. Я не хочу оскорблять гостя недоверием, но пусть начнет бой мой сын Лао, а потом, если это будет уместно, к нему присоединятся остальные.

— Как вам будет угодно, — вежливо ответил я.

«Ну что же, пойдем по длинному пути», — подумал я про себя.

— Если у вас нет с собой спортивной формы, я осмелюсь предложить гостю костюм из своих запасов, — оценивающе посмотрел на меня старик, явно обративший внимание на отсутствие у меня багажа.

Но я не был склонен напяливать на себя обноски, так что просто попросил комнату, где я мог бы переодеться. От небольшой паузы на душ и отдых с дороги я отказался. Во что одеты ученики, я уже отметил для себя и создал такой же комплект, но не песочного цвета, а лазурный, в цвет моего герцогства.

Я вышел на ринг, задержавшись буквально на пять минут. Меня встретил там молодой китаец, похожий лицом и на Джу, и на старика.

Начали мы спокойно, Лао просто намечал удары, я же показывал, как буду их блокировать и направлять в другую сторону. Мой стиль больше напоминал японское айкидо, когда вместо грубого соприкосновения используют силу удара соперника, направляя ее против его самого.

Так мы протанцевали с минуту, а потом учителю это надоело, он коротким лающим выкриком приказал сыну «заняться делом». Тут уж Лао накинулся на меня как разъяренный тигр.

Глава 2

Лао, конечно, успел чему-то научиться. И теперь, когда он перестал себя сдерживать, я смог оценить школу Чжуна Хуанфу. Не в полной мере, разумеется. Вот когда отец и учитель сочтет, что я достоин его уроков, тогда и посмотрим.

Скорость парень развил немалую. Не для меня, конечно, хотя я специально не использовал «магических допингов», это было бы неспортивно, я все равно опережал мальчика. Отслеживал и предугадывал каждое его движение.

Бить его в ответ я пока не хотел, достаточно того, что я уклонялся от его ударов, легким движением заставляя его терять равновесие.

Очень скоро сенсею надоел этот цирк, очередным лающим выкриком он приказал остальным троим принять участие в забаве.

Лао отступил к товарищам. Они выровнялись в шеренгу, мы обменялись вежливыми поклонами. Четверка явно училась сражаться в команде. Лао прыгнул, пытаясь нанести мне прямой сокрушающий удар. По идее я должен был бы отпрянуть, но я, наоборот, шагнул вперед, чуть уклонившись. Открытой ладонью я направил его кулак в сторону, он просвистел мимо моего виска.

Одновременно номер два, верткий, якобы расхлябанный, вихляющий как пьяная обезьяна, попробовал достать меня снизу. Я резко опустил ту же руку, что отвела удар Лао, стукнув «обезьянку» локтем по макушке. Парень потерял равновесие, я же добавил хаоса, слегка прикоснувшись ногой к его голени.

Кроме тигра Лао в лучших учениках Чжуна числились молодая девушка, тоже верткая, но не как обезьяна, а скорее, как ядовитая змея. Еще один, самый рослый из четверых, тоже напоминал змею. Но не маленькую и шуструю, а скорее могучего удава, что сдавливает жертву с боков и буквально выдавливает душу.

И это парочка серпентов обступила меня с двух сторон, для начала вцепившись в предплечья. По их замыслу я должен был начать вырываться, запутавшись в их объятиях пуще прежнего. Я же расслабился и позволил им потянуть меня в разные стороны. А потом резко ушел вниз, кувыркнулся, опираясь на их же руки и уперся ногами в грудь каждой «змейке». Эффектный фокус со стороны такого неуклюжего «толстячка», каким я казался со стороны. Оттолкнувшись, я изобразил пируэт, придав «змеям» ускорение пятками по затылкам.

Не прошло и полминуты, как вся четверка оказалась сбитой в кучу, полностью в моей власти. Я оттолкнулся от этого живого кома и, сделав классическое сальто, приземлился в паре метров от четверки и с легкой издевкой поклонился.

Четверка, конечно же, и не думала застревать в неудобной позе. Но и контроль над схваткой они потеряли. Лао и «обезьяна» метнулись к снарядам, выставленным вдоль одной из стен. Они подхватили шесты. «Змеи» же выбрали себе нунчаки.

Чжун рявкнул что-то гневное, но я почувствовал, что сенсею интересно, и махнул ему рукой, дескать, все в порядке.

Четверка даже и подумала менять диспозицию. Парни с шестами атаковали меня с фронта, змеи же попробовали обступить с флангов. Я тоже не стал изобретать колесо и проскользнул между шестами, бьющими мне в грудь. Теперь я оказался в тылу у всех противников и смог показать замечательный прием под названием «пробежка по головам». Точнее, четыре шажка по затылкам, после которых мне осталось лишь выбить оружие из рук падающих тушек.

Чжун Хуанфу захлопал в ладоши.

— Благодарю вас, Этерн, наблюдать за вашим искусством — честь и удовольствие.

— Вы слишком добры. Ваши ученики достигли многого, просто у меня скопилось за долгие годы чуть больше опыта.

— Я был бы счастлив, если бы вы сочли возможным поделиться этим опытом со мной. Если вас не смущает мой возраст, вы не откажетесь уделить мне пару минут на лэйтае?

— Я сочту за честь, господин Хуанфу. Уверен, что таким людям, как мы с вами, годы не помеха.

Схватка с Чжуном уже смогла доставить мне удовольствие. По уровню он не сильно уступал моему тренеру Цукаю. Правда, у последнего было большего времени, чтобы совершенствовать мастерство. Когда мы с ним встретились, ему уже стукнуло три века. Чжун разработал очень интересную методику, я бы с удовольствием поучился у него, тем более что наши школы друг другу не противоречили.

— Спасибо за доставленную радость, — искренне сообщил мне Чжун, когда мы закончили поединок. — Не думал, что кто-то сможет меня удивить на моем поприще. Если не секрет, Этерн, где и у кого вы учились?

— Я изучал боевые искусства не в Китае. На самом деле это происходило очень далеко отсюда. Если вы понимаете, что я имею в виду.

— Мне кажется, понимаю, — кивнул Чжун.

— Моего сенсея зовут мастер Цукай. Его стиль называется «кайхи», что можно условно перевести с одного древнего языка как «уклонение». Смысл его в том, чтобы использовать силу врага против него самого. Я часто использую этот подход и в других сферах жизни. Я очень благодарен мастеру Цукаю за науку. Но я бы с удовольствием открыл для себя некоторые тайны и вашей школы. Я действительно впечатлен!

— Для меня честь обучать вас и научиться чему-то самому.

— Я не смогу потратить на это столько времени, сколько на самом деле требует такое обучение. Но если вы не возражаете, я бы время от времени навещал вас.

— Может быть вы выделите пару дней в месяц на занятия? — предложил Чжун Хуанфу.

Я провел в Китае еще два дня. Сенсей отвел мне комнату над школой, но первой же ночью ко мне пробралась Джу. Я не возражал.

Четверка, кажется, решила, что я умею только вертеться ужом, и пыталась подколоть меня, предложив разбить стопку кирпичей, выглядящую солидно. Пришлось показать им небольшое шоу, одним ударом превратив их в крошку. Я снова не применял магию, но я очень хорошо научился концентрировать и направлять силу. Даже в куче камней есть как минимум одна точка, четкое попадание по которой превращает ее в прах.

Когда я уже собрался уходить, Чжун обратился ко мне с необычной просьбой. Один из его учеников, уже оперившийся и вылетевший из гнезда, хотел бы со мной поговорить. Не сегодня, но хотя бы в мой следующий визит в Поднебесную.

— Полагаю, речь пойдет не о кун фу, — предположил я с улыбкой.

— Не только о нем. Но если вы удостоите его поединка, он будет счастлив.

Я заскочил в Лазурь всего на пару часов, выслушал, как идут дела у моей команды. Эльза, которая взяла на себя торговлю кабриолетами за границей, пожаловалась, что успела продать всего семь машин, при том, что предварительно заказали ей полсотни. Но с началом войны, которой вроде бы и не было, Европа не торопилась заключать контракты.

— Как вам кажется, миссис Дубинер, они не хотят иметь с нами дело потом что так ненавидят, что кушать не могут, или просто боятся неприятностей из-за контактов с русскими?

— Хотят, но боятся, — четко ответила Эльза.

— Тогда мы решим этот вопрос просто. Пункт первый, наше тюнинговое агентство по бумагам — филиал аналогичного, зарегистрированного в Лихтенштейне?

— Именно так!

— Вот и решение. Оставшиеся сорок три автомобиля, которые из-за проклятой политики не смогли приехать к жаждущим хозяевам, будут произведены в Европе. Возьмите в оборот нашего друга Маркуса и решите, как их поставить на учет.

— Ясно, принц, — кивнула Эльза. — Это возможно.

— Пункт второй. Нам нужна портальная сеть, чтобы не перемещать машины на автовозах, — я внимательно посмотрел на Эльзу, она почему-то заерзала на стуле. — Миссис Дубинер, не желаете отправиться в свадебное путешествие?

Эльза закашлялась. Я-то уж думал, что ее ничего не может вывести из равновесия.

— Роль молодого супруга сыграет наш общий друг Полковник. Немецкие документы мы вам выправим, благо, лично я далеко продвинулся в этом искусстве. Я бы предложил вам слегка изменить внешность. Мне все равно, как именно вы станете путешествовать, возьмете машину напрокат, воспользуетесь поездами, они в Европе, по слухам весьма комфортны. Самолет тоже подходит. А вот от круиза я бы рекомендовал отказаться. Он слишком нетороплив.

— Наша задача? — деловито осведомилась Эльза, тщательно скрывая смущение.

— Вы должны посетить все европейские столицы, а также крупные города. Руководствуйтесь географией заказов нашего любимого кабриолета. Параллельно свяжитесь с заказчиками и предложите оформить сделку с новым «легальным» контрагентом. Попросите Маркуса, чтобы выделил юриста на оформление контрактов.

— Почему этим не займется Сидоров?

— Он занят, — покачал я головой. — Они с мисс Вейф выкупают землю между Байкалом и Усть-Кутом.

— Всю?

— Выборочно. Я планирую построить там шоссе и протянуть железную дорогу.

— А как на это смотрит губернатор Иркутска?

— Я намерен навестить его в ближайшее время. Уверен, что мы найдем общий язык. Еще один жулик вроде Птицын мне даром не нужен. И кстати, раз уж мы теперь продаем не российские, а европейские автомобили, то и цена на них должна быть выше. И кстати намекайте всем, что скоро увидит свет кабриолет «Петербург 2.0», новое поколение.

— Это на самом деле так? — подняла бровь Эльха.

— Конечно. Я уже передал фрау Фрахт проект. В этом мире он вполне может считаться революционным. И таких технологий, что опережают местную цивилизацию на шаг-полтора, у меня много, я бы даже сказал «бесконечно много».

— Сколько у нас времени на это, — Эльза запнулась не в силах произнести «свадебное», — путешествие?

— Вы мне очень нужны, но дело того стоит. Вы должны уложиться в месяц. Европа не так уж и велика, расстояния там смешные. Но возможно я буду дергать вас ради небольших, но важных поручений, не обессудьте.

— А Полковник… — Эльза снова запнулась.

— Не против ли он провести с вами столько времени? Во-первых, он все еще — офицер и вряд ли без острой необходимости уклонится от выполнения приказа. А во-вторых, что между происходит, и как именно вы будете общаться друг с другом во время этой операции, решать вам двоим. Снимайте номера с двумя комнатами, если вам так комфортнее.

— Все это ради продажи полусотни кабриолетов? — спросила Эльза задумчиво.

— Нет, плевать на них. Все это ради войны, в которую втянули Российскую Империю. Нам понадобится свободный доступ в разные части континента.

— Я не смотрела на это с такой стороны, — Эльза с грустью покачала головой.

— Если вы понадобитесь, я вызову вас через Астрал. Это вполне возможно, не расслабляйтесь особо. С другой стороны, вы слишком долго прожили в аду. Я бы хотел, чтобы вы посмотрели на комфортную жизнь простых людей.

— Мне хорошо здесь, в Лазури, — прошептала Эльза. — Здесь так тепло.

Я понял, что она имеет в виду не температуру за окном.

Следующим этапом в списке дел числилась презентация в министерстве. Мы подготовили два прототипа: переднеприводную малолитражку, которую я обозвал «Стриж», и представительский автомобиль под кодовым названием «Альбатрос». Эмма предлагала «Чайку», но на это название у меня были свои планы. Был такой лимузин в середине прошлого века, мне он очень нравился внешне, и я собирался начать выпускать его новую осовремененную версию. Но уж точно я не собирался дарить ее Брянцеву.

Генеральный директор опять счел ниже своего достоинства посещать важнейшее, на мой взгляд, мероприятие в жизни вверенного ему завода. Он прислал вместо себя заведующего производством Бодрова. Зато и министр Челноков, и его заместитель по автопрому Вершков явились, полные энтузиазма.

Машина им предсказуемо понравилась. Да и что там могло не понравиться? Стриж был объективно лучше не то что убитой семерки, которую мы «изучали» на прошлой презентации, но и немецких или японских одноклассников. Благодаря проектам, любезно предоставленным библиотекаршей Лизой, а также магическому идеальному качеству, это были лучшие автомобили в своем классе в мире «Земля Сорок Два».

Но если министерские боссы лучились оптимизмом и перспективами, то Вершков ныл, что их завод не в состоянии производить очень многое из комплектации этих шедевров, включая корпус. Он вообще был настроен долго и нудно принимать дизайн и обсуждать проект в целом и по частям.

Пришлось напомнить, что мы готовы установить две производственные линии, которые тоже будут выгодно отличаться от всего, что существует на Земле. Установить полностью с нуля и до готовности. А потом, когда мы все убедимся, что система работает, научить волжских работяг мастерить такие же.

Вершков опять пытался поныть, но министр заметно разозлился и чуть ли не рявкнул на заводчанина. Терять возможность производить автомобили такого качества никому не хотелось.

И тут началась следующая стадия — обсуждение условий. Вершков наивно (или нагло, как посмотреть) полагал, что мы просто установим линию и научим его работяг с ней справляться, а АЗЛ заплатит нам немного денежек. И мы сейчас просто обсудим сумму, которая не должна быть слишком велика, а то жирно нам.

У меня было свое уникальное видение ситуации. Я, конечно, тут же поделился своими планами. Во-первых, у меня не было задачи поднимать из руин имидж Волжской Ласточки. Они его десятилетиями в грязь втаптывали, а тут появляюсь я в белом пальто и вытягиваю на свет божий за волосы.

Я вообще пошел на это, чтобы заработать собственную репутацию. Платой за реанимацию отечественного автомобилестроения будет поддержка министерства при создании моего собственного завода. По факту я уже начал выпускать автомобили под маркой тюнингового агентства.

Вершков, конечно, привычно заныл, что нет нужды плодить марки, я все свои планы могу воплотить под уютной крышей АЗЛ. Я только рассмеялся в ответ. Министр неохотно, но согласился со мной.

Второй пункт: вливаться в стройные ласточкины ряды я не планировал, а тем более дарить им революционную технологию за скромный разовый платеж. Мы создадим совместное предприятие.

Тут Вершкова чуть удар не хватил. Он чуть ли не крича заявил, что такой вопрос должен решать генеральный директор. На это Челноков резонно возразил, что тогда он должен был здесь присутствовать, и ему приглашение посылалось.

На это возразить было трудно, Вершков предложил продолжить переговоры в кабинете Брянцева и не тратить время важных государственных чиновников. Я от такой перспективы отказался, сказав, так мы явно ни к чему не придем, а разговор я продолжу в Министерстве. Заодно у генерального директора будет прекрасная возможность посмотреть на свой будущий прекрасный продукт.

Вершков что-то еще вякал про решение акционеров, но тут уже Челноков откровенно взбесился, напомнив, что завод более чем наполовину государственный, а значит все решения принимаются в министерстве, и в данном случае все уже решено, проекту быть. А Брянцев не далее, чем через неделю прилетит в Москву и примет участие в обсуждении.

Покончив с автомобильными страстями, я собрался на Марс. Не тут-то было. Меня вновь срочно вызвал в Астрал Бобров.

— Как развивается ситуация, Сергей Геннадьевич?

— Да как, — генерал удрученно махнул рукой. — Все первые блины комом. Это я про наше «вторжение». Но я не об этом. Выслушай меня внимательно, Яков Георгиевич. Покровский вызывает тебя на беседу. Визит пройдет так же — тебя встретит капитан Резников и провезет в Кремль.

— Как дела у агента Физика? — спросил я, улыбаясь.

— Да ни у кого сейчас дела не хорошо, — отмахнулся Бобров. — А теперь кое-что, чего я тебе не говорил, а ты не слышал.

— Все интереснее и интереснее!

— Минимум неделю ты не должен быть в доступе, чтобы никто не смог передать тебе это приглашение.

— Что это значит?

— Это тайное послание самого Покровского. Он настоятельно рекомендует тебе на встречу не являться. От себя добавлю, что мы на месте не стоим, с происхождением этих проклятых бомб разбираемся. Причем, я лично в это «мы» не вхожу, меня, по сути, отстранили, да и у Николая Александровича положение не такое уж радужное. Сам понимаешь, с этим событиями все немного, точнее очень даже сильно нервничают. Включая, между нами, Самого! — Бобров выразительно ткнул пальцем в сторону потолка.

— Проблем нет, я и собирался разобраться с делами ну очень далеко отсюда.

— «Далеко» это где? — я увидел, что Боброву действительно интересно.

— Для начала я слетаю на Марс.

— Звучит как «мне в Париж по делу срочно», — рассмеялся Бобров. — Если бы я сам не побывал на твоей станции, в жизни бы не поверил.

— Поверил бы, я бы устроил тебе экскурсию.

— В добрый путь, Яков Георгиевич. Официально тебя пока никто ни в чем не обвиняет. Ты главное не подставляйся ни под чью горячую руку.

Глава 3

Спокойно улететь в космос мне не дали. Я сам виноват, решил выпить чашечку кофе с пирожным в самоварной. Туда ко мне вбежала возбужденная Вероника.

— Яков, там к тебе целая делегация.

Я, грешным делом, подумал, что меня уже арестовывать пришли, но директор отеля уточнила:

— Губернатор Птицын лично, а с ним инспектор по экологии Брусникин и граф Вележев.

Тут я понял, что пришла пора для второй серии уговоров. Жжет им во всех интимных местах Беккеровский караван гадостей. Я только переспросил:

— Графеныш лично пожаловал?

— Графеныш? — не сразу поняла Вероника, но тут же до нее дошло. — Нет-нет, не юный граф, а его отец.

— Ладно, — вздохнул я, — попроси их подождать в лобби, предложи кофе-чай или что там положено, скажи, что я у себя, но сейчас спущусь.

Вероника понимающе кивнула, а я перенесся в Лазурь телепортом, чтобы не засветиться у лифта. Там я напряг Алису, чтобы она отправлялась на Байкал и оттуда срочно доставила ко мне Сидорова. Открыть портал прямиком к студенту она затруднилась, в этом я ей помог. Сам же я надел свежий парадный костюм, все же солидные люди на поклон пришли, надо соответствовать.

Спустился в лобби, поздоровался, пригласил всех в свой кабинет.

— Мы наслышаны о вашем прекрасном пентхаусе, — намекнул Птицын.

— Там слишком много народа заняты разными проектами, — возразил я. — К тому же, как я понял, мы будем обсуждать дела, в кабинете нам будет удобнее.

На самом деле он у меня не большой, размером с гостиничный номер, но трех гостей, не считая меня любимого, он вмещает без проблем. Даже и Сидорову места хватит, когда он все-таки появится.

Так что мы прошли туда и расселись. Вероника освежила гостям кофе, заодно и мне принесла чашечку. Я сказал ей, что меня ни для кого нет, имея в виду возможных посланцев от Покровского, или кто захочет покуситься на мою голову.

Когда Вероника удалилась, я уставился на визитеров с легкой улыбкой. Дескать, чего приперлись, говорите уже.

Гости переглянулись, никто не решался начинать разговор, я же не спешил им помогать. Наконец Вележев-старший откашлялся.

— Вы плохо начали с моим сыном, — он посмотрел, как я реагирую, но я ждал продолжения с той же терпеливой улыбкой. — Вчера вы сказали ему, что он просит вас о спасении без должного уважения, — я по-прежнему молчал, не меняя выражения лица. — Я согласен, что мы все неправильно отнеслись к вам, не понимая до конца вашу роль и значимость. Что же, перед вами три весьма достойных человека, и мы просим со всем уважением. Решите уже проблему с этими проклятыми отходами.

— Я не готов брать на себя вину за то, что недооценил вас, — вступил в беседу Брусникин, — но да, я не поддержал вас в нужный момент. Вы заслужили извинений со стороны всех присутствующих, но речь сейчас не о нас. Нам грозит натуральная экологическая катастрофа.

Я подождал еще немного, вдруг и Птицын захочет внести лепту, но губернатор отмолчался.

— Почему вы не решили проблему штатными методами? — спросил я Брусникина.

— Что вы имеете в виду?

— Вряд ли это первые токсичные отходы в истории Российской Империи. Наверняка есть какой-то могильник, куда они периодически сбрасываются. После должной обработки, конечно.

— Вот вы о чем, — поморщился Брусникин. — В Московской Губернии никакого могильника нет и быть не может. И я абсолютно уверен, что цистерны не доедут до места назначения через полстраны. Они уже проделали большой путь и сейчас пребывают не в лучшем состоянии.

— Ну же, Яков Георгиевич, — поучаствовал, наконец, в беседе губернатор, — спасайте нас. Скажу честно, мы пытались обратиться к другому специалисту в этой области, Генри Манну.

— Не вы, а я, — ворчливо поправил его Брусникин. — Выйти на него было непросто, мы нашли два канала, банкир в Лихтенштейне и некая, скажем так, финансовая группа в Южной Италии. И везде получили один ответ: господин Манн не работает в России. И по всем вопросам обращаться к вам. И что вы справитесь с любой проблемой ничем не хуже. Так ли это, господин Беринг?

— Да по обоим пунктам. Все, что способен предпринять Генри Манн, умею и я. А также по ряду причин мистеру Манну нечего делать в России, а мне — в Европе. При этом технически мы вполне взаимозаменяемы.

— Жаль, что я не знал всех этих нюансов, когда ваш «Проект Чистота» перешел в другие руки, — вздохнул Брусникин. — Я должен был наложить вето на эту не слишком чистоплотно выглядящую сделку.

— Прошу вас, инспектор, — жалобно пропищал Птицын.

— Да прекратите уже, — отмахнулся от него Брусникин. — Вы убедили меня, что Беринг — пустышка, чудом завладевший ценной технологией. И что вы справитесь с задачей куда лучше. И соврали по обоим пунктам. Не думайте, что вся эта история останется без последствий.

— Наша семья уже достаточно наказана. Сын теряет графский титул. Кто бы мог подумать, что из-за такой ерунды… — Дыхание Вележева старшего сбилось, ему понадобилась чуть ли не минута, чтобы прийти в себя. — Речь уже идет о его свободе и даже жизни. Так ли мальчик провинился перед вами, Беринг, что вы упорствуете в таком важном деле? Речь всего лишь о деньгах. Это решаемо.

— Речь об экологической катастрофе, — сердито ответил за меня Брусникин. — Не стройте из себя жертву.

— О том, что ваш несчастный сынок хотел вчера на переговорах, которые он назначил в какой-то криминальной малине, натравить на меня бандитов, вы, конечно, не в курсе? — поинтересовался я. — Мне пришлось принять определенные меры, чтобы наша встреча обошлась без насилия.

— Он сказал, что это вы выбрали место.

— Он соврал. И, очевидно, не в первый раз.

— Предлагаю прекратить выяснения отношений, — строго сказал Брусникин. — В который раз повторю, что нам грозит катастрофа. Поможете вы нам или нет?

— Помогу, — просто ответил я.

— Это замечательно, — инспектор заметно обрадовался, да и его спутники выдохнули с облегчением.

— На определенных условиях, конечно.

— Я понимаю, — кивнул Брусникин. — Каких именно?

В кабинет очень вовремя вошел Сидоров.

— Знакомьтесь, господа, это мой юрист Сидоров Алексей Петрович. Он поможет нам составить соглашение.

— Мы могли бы обойтись устной договоренностью, — заметил губернатор. — Все здесь — приличные люди.

— Оказанная услуга не стоит и ломаного гроша, — возразил я. — А времена безграничного доверия между нами, Вячеслав Кириллович, явно позади.

Я написал на листке бумаги несколько чисел.

— Итак, господа, — я показал им список и ткнул ручкой в первое из чисел. — Столько денег было на счету «Проекта Чистота» в тот момент, когда он перешел под контроль семейства Вележевых. Столько заплатил Макс Беккер за утилизацию первой партии цистерн. Точнее говоря, второй, но это сейчас несущественно. Первой, если считать при «новой власти».

— Какое вы имеете отношение к тому каравану? — в графе опять взыграло ретивое.

Брусникин прорычал что-то нечленораздельное.

— Господа, как я уже сказал юному графу, ваша ошибка в том, что вы ищете в Проекте какое-то уникальное оборудование. Вся его ценность в умениях моих и моих учеников. Да вы и сами видели, что не там никакого оборудования.

— Как же так вышло, — искренне удивился Птицын, — что вы утилизировали груз на чужой в тот момент территории и к тому же бесплатно?

— Я уже дважды ответил на этот вопрос. Один раз я сказал это господину Беккеру, второй — вашему сыну, граф. Но мне не трудно, я повторю еще раз. Я обещал господину Беккеру, что разберусь с его проблемным караваном. Мое слово стоит дороже любых денег. Жаль, что вы, господа дворяне, этого не понимаете.

— Мы понимаем, — тихо ответил Брусникин.

Вележев все еще пытался зачем-то спорить, выяснять отношения.

— Но последний караван, из-за которого все наши проблемы, вы позволили Беккеру прислать его! Вы хотели подставить моего сына!

— О, я точно не желал юному графу ничего хорошего. Но вряд ли у вас есть право обвинять меня. Если уж вам так интересно, Генри Манн честно предупредил герра Беккера, что я больше не имею отношения к Проекту Чистота. Но он, как и вы все, убедил себя, что Проект не нуждается во мне. Это привело к определенным последствиям. На этом предлагаю закрыть дискуссию. Я требую компенсировать мне потери в виде денег с отобранного счета и платы за два конвейера. Это не обсуждается. По-хорошему, надо бы еще добавить неустойку, виру за ваши действия. Но я в отличие от вас не мелочен и не жаден. Просто заплатите то, что должны. Мне все равно, из чьего кошелька поступит нужная сумма.

— Хорошо, — сдался Вележев-старший, — будь по-вашему. Я заплачу. Давайте свое соглашение.

Сидоров протянул бумаги, которые Вележев подписал, а Птицын завизировал.

— Вот и славно, — кивнул я. — Как только придут деньги, я разберусь с цистернами.

— Послушайте, — расстроился Брусникин, — перевод такой суммы требует времени…

— Тогда советую приступить прямо сейчас, — отрезал я.

— Как технически произойдет утилизация? — спросил Вележев. — Ваше оборудование, которого якобы нет, немного пострадало. Конвейер, в частности.

— Он нам не нужен. Я надеюсь, что ангар, куда мы загоняли цистерны, на ваших, кстати, глазах, инспектор, уцелел? Разместите грузовики там.

— Деньги поступят в течение часа, — буркнул Вележев. — Мы могли бы выдвинуться на свалку уже сейчас.

— Я приеду на своем транспорте. На этом, полагаю, наша встреча окончена. Точнее, она продолжится на свалке. Вы же все там будете?

— Я бы… — замялся губернатор.

— Нет уж извольте! — прервал его Брусникин. — Мы все должны убедиться своими глазами, что проблема решена! Надеюсь, что мы встретимся на месте не позднее, чем через час.

Я поднялся в Лазурь, предупредив всех, что сразу со Свалки отбываю на Марс. Возможно, меня не будет несколько дней, я буду решать вопрос с хабом и возвращением в Метрополию.

Команда тут же изобразили взгляды обиженного щеночка. Всем хотелось посмотреть на Эритию. Я обещал, что все там окажутся, надо только в первый раз проложить туда дорогу. А это, как я предчувствовал, не будет так уж легко и быстро, так нет смысла всем на Марсе без дела торчать.

Ветерок увязалась со мной на свалку, чтобы немного помочь с цистернами. Я попросил ее подождать меня в лобби. Сам же заглянул этажом ниже к Варе. И это была трагическая ошибка. Ее убедить не лететь со мной я не смог. Пришлось прихватить ее на Марс со строгим напутствием сидеть на станции тихо и ничего не трогать. Я надолго задерживаться не собирался.

Мы с мисс Винд довольно быстро разобрались с грузовиками. Я взял с собой еще Лемешева, чтобы он перегнал цистерны в ангар. Заклинание отработало на ать-два. В зоне готовой продукции появились ящики с металлом, пластиком и той самой каменной пылью, что заменила фигурки из стоунера.

Занял этот процесс чуть больше часа, и я ждал от «великолепной троицы», что все это время маячила на свалке, ядовитых комментариев в духе «было бы за что такие деньги драть» или «и стоило из-за этого устраивать сыр-бор». Птицын даже пытался завести этот разговор, но на него хором шикнули оба его «приятеля». Зато другой диалог у нас все же состоялся. Я честно надеялся, что мы сможем его отложить.

Губернатор попытался мне подсунуть на подпись акт передачи свалки обратно под мой контроль. Я выразил ему свое искреннее недоумение.

— Ну как же, — сделал наивные глаза Птицын, — раз уж мы преодолели все разногласия…

— Я со своей стороны горячо поддерживаю, — поддакнул Брусникин.

— Мы договорились конкретно и четко об утилизации партии токсичных отходов. Я, кстати, надеюсь, что вам хватит здравого смысла больше подобных договоров с господином Беккером не заключать в силу того, что исполнить их у вас нет возможности.

— Послушайте, Беринг, — устало заворчал Брусникин. — Не будем проходить этот ад по второму кругу.

— В самом деле, — поддержал его Птицын, — Что вы ломаетесь как дворовая девка, уж простите старику его французский. Ваша взяла, мы осознали, как были неправы, проект снова ваш. Все радуются и поют как птички весной.

— Ну что же, давайте проясним наши отношения. Я веду дела только с теми, кому доверяю. После рейдерского захвата моего предприятия, вы, Вячеслав Кириллович, к таковым не относитесь. Пока вы занимаете кресло губернатора, я не собираюсь заниматься бизнесом в Московской Губернии.

— Вы неправильно представляете себе ситуацию, — завертелся Птицын, явно не хотевший обсуждать скользкую тему при Брусникине. — Процесс был вполне законным…

— А у моего адвоката господина Сидорова, с которым вы все успели познакомиться, есть в доступе видео с признательными показаниями, о том, что рейдерские захваты в Московской Губернии — привычная практика, и что она вынесла вердикт без законных оснований по вашему губернаторскому личному приказу и за мзду. Я правильно произнес это слово?

— Какой интересный поворот, — Брусникин побагровел от злости. — Если это правда, то я приношу вам, Яков Георгиевич, свои искренние извинения. Я оказался втянут в грязные интриги. Я чувствовал, что ситуация сомнительная, но думал, что губернатор придрался к каким-то формальностям, которые на самом-то деле мало кто может выполнить без сучка без задоринки. Готов был закрыть глаза, если бы передача объекта пошла на пользу делу.

— Послушайте, — заюлил Птицын, — не будем все так упрощать. Это остается голословным обвинением.

— Думаете, судья не признается перед комиссией, которую возглавит его императорское величество? Или сомневаетесь, смогу ли я таковую собрать?

— Господа Малинкина, — сообщил вдруг Птицын, — ничего никому не расскажет. Она, видите ли, сошла с ума. Самым натуральным медицинским манером.

— Какая грустная неожиданность! — вздохнул я. — Однако мы здесь собрались не для того, чтобы обсуждать ее печальную судьбу. Этим займутся квалифицированные специалисты. Процесс утилизации завершится с минуты на минуту. И с этого момента Московская Губерния может продолжать утопать в мусоре, как она это и делала до моего появления.

— Нам стоит продолжить этот разговор, Яков Георгиевич, в более удобном месте и в подходящее время, — шепнул мне на ухо губернатор.

— Не уверен, что у нас есть тема для разговора.

— Никогда не делала этого, на Марсе, — проворковала Варя, попытавшись принять в кресле соблазнительную позу.

— Что «это»? — поиграл я в дурачка.

— «Это», милый, — она расстегнула на блузке пару пуговичек.

— Ах «это»! — улыбнулся я. — Ну так никто из людей не занимался «этим» здесь. Я даже про Луну не уверен, но на ней хотя бы высаживались люди.

— Кончай демагогию, — строго приказала моя девушка.

Пришлось перейти к делу и войти в историю. Жаль, представителя из книги рекордов не оказалось рядом. Такое свидание было именно тем, что мне требовалось после дня, проведенного в компании Птицына и Вележева. Брусникин был мне чуть более симпатичен, но именно «чуть». Да и черт с ними со всеми.

Устроившись в кресле для медитаций, я мысленно перенесся в библиотеку. Лиза встретила меня в привычном белом халате и очках, а главное — с улыбкой, казавшейся мне искренней.

— Ну как автомобильчики? — спросила она, явно имея в виду схемы, что она мне выдала в прошлый раз.

— Всем нравятся, спасибо!

— У тебя взволнованный вид, — заметила библиотекарша.

— Ну а как же? — не стал я спорить. — Я же пришел сюда по важному поводу! Пришла пора заняться транспортным хабом! Помнишь, я говорил, что собираюсь его открыть на Марсе Сорок Два.

— В принципе, это функция заложена в механизм ретранслятора, — Лиза явно имела в виду станцию, с которой я и прибыл. — Пакет данных я тебе скину, загрузишь его. Вот только с материалами будет непросто!

— А что там нужно?

— Целая гора наурэмбаара. Ты ведь не припрятал ее у себя в кармане?

— Нет, не припрятал, — я задумчиво потер подбородок. — Но у меня дома в Эритии найдется кое-какой запас. Только пока мне не удалось попасть туда из закрытого мира.

— С этим я, наверное, смогу помочь. Это не точно, с Лабиринтом никогда не знаешь наверняка. Но ретранслятор может тебя немного усилить, я дам схемку и для этого.

Я вернулся на Марс. Подошел к пульту управления и загрузил в него маленький апгрейд.

— Приготовься милая, — позвал я Варю, которая пыталась раздразнить меня, танцуя посреди рубки голой. — Сейчас я покажу тебе Коридор!

— Какой-то особенный? — не поняла она.

— Я ж тебе не рассказывал! — сообразил я. — Это пространство между мирами, земля обетованная для нас, демиургов. Из, так сказать, простых смертных там не был почти что никто. Но ты у меня уже и не так проста. Короче, приоденься. Если все пройдет удачно, представлю тебя королю.

— Ты сейчас так остроумно шутишь? — испугалась Варя.

— И в мыслях не было. Было бы невежливо не поздороваться с его величеством Горном Первым. Он, кстати, убил меня, так теперь волнуется, как я там.

— Никогда не понимала твоего тонкого юмора.

— Это не мой, это судьба так развлекается. Ладно, вопрос «что надеть» для таких как мы не слишком актуален. Мы сперва побродим по Лабиринту, и этот вояж может затянуться. А если мы все-таки проникнем в Метрополию, что-нибудь симпатичное тебе подберем.

Глава 4

Станция отреагировала на новую схему. В рубке появилась капсула, похожая на трехметровое белое яйцо, наклоненное от вертикали на тридцать градусов. Ничего экзотического, типичное устройство майаридов. Я без труда нашел еле заметную выпуклость на его прохладном боку. Когда я нажал эту кнопку, часть яйца капсулы просто исчезнув, позволив мне разместиться на лежанке внутри. Я позвал к себе Варю. Она прилегла сверху, используя уже меня как диван.

— Марс идет нам на пользу, — проворковала она. — ты вдруг нашел для меня время.

— Да, совместные путешествия — занятие приятное.

— Честно говоря, я успела слегка позавидовать той странной парочке.

— Какой? — не сразу понял я.

— Эльза и Полковник. Странное имя, кстати.

— У него появилось настоящее. Я же сделал им документы.

— Он ими не пользуется.

— Завидовала-то чему?

— Ты устроил им медовый месяц, это так мило.

— Как ты думаешь, я не поставил их в неловкое положение?

— Вряд ли между ними произойдет что-то принципиально новое, — рассмеялась Варя.

— Ты хочешь сказать?.. — удивился я.

— Внимательный ты мой, конечно же эти двое давно вместе. Их столько всего объединяет.

— Ладно, проехали. Ну что, отправляемся!

Я перенес нас в Коридор.

Для нас он выглядел как бесконечный ряд дверей. Безликий оплот бюрократизма, только на удивление безлюдный. Если не всматриваться, то через пять секунд не вспомнишь, ни какого цвета там стены, ни из чего сделаны полы.

Зато если вглядеться в любую из дверей, она сразу же приобретает индивидуальность. Или не приобретает, если тебе ни при каких обстоятельствах туда не надо.

Коридор кажется идеально прямым, но на самом деле за ним скрываются бесчисленные ответвления, тот еще лабиринт. Просто каждый поворот прикрыт собственной дверцей, а ты еще должен доказать свое право туда пройти.

Сейчас мы с Варей оказались в таком ответвлении. Вполне логично, ведь Земля Сорок Два оказалась изолирована в закрытом секторе Мироздания. Теоретически, дверей у нас за спиной, то есть миров в этом секторе, бесчисленное множество. Я открыл некоторые двери, прежде всего саму Землю. А при ней и всю Солнечную Систему и остальной космос. Но это не точно, есть теория и про то, что все миры Мироздания находятся в одной бесконечной вселенной, просто очень далеко друг от друга. На мой взгляд эта версия не выдерживает никакой критики просто потому, что многие человеческие миры обитают во вполне узнаваемой Солнечной Системе.

Кроме того, я мог бы через коридор пройти в Каласуту, бывший ад Кали. Также мне доступны неточная копия Земли, на которой стоит Медный Дом, и осколок мира-пустыни, где отлеживались после спасения из адской ловушки мои домашние демоны.

Мы с Варей стояли перед дверью, ведущей из нашего маленького, хоть и теоретически бесконечного, коридорчика в общий, то самое Мироздание, в которое мы с Земли Сорок Два не могли достучаться целую тысячу лет.

— Что ты видишь? — спросил я, указывая на дверь.

Вот такая у меня вредная привычка, всех начинаю учить.

— Дверь как дверь. — пожала плечами Варя.

— Какого она цвета?

— Не знаю, — удивленно ответила она.

— Сосредоточься. Это главное в магии — концентрация. Ты должна для начала понять, какого она цвета.

— Ореховая, — подумав, ответила Варя.

— Хорошо. Сплошная или с узором?

— Ну как, там обычные древесные разводы.

— Уверена? Сосредоточься сильнее.

— Ой, там граффити! Но такое, под цвет дерева.

— Молодец! — искренне похвалил я ученицу. — Ты сделала первый маленький шажочек к профессии демиурга. Дальше я сам.

Из левого кармана выпорхнула Эреба Нова. Не то, чтобы я нуждался в ее помощи, просто ей было интересно. Неудивительно, место примечательное.

В правой руке я создал из чистой энергии кусочек угля. А из чего же еще? Другая материя в этом месте и не годилась бы. Дальше — дело техники и той самой сосредоточенности, о которой я все уши прожужжал Варе. Я начал изучать рисунок, определяя нарушения в узоре. Из-за них дверь и не открывалась. Там, где я находил неточности или прорехи, я правил рисунок углем. Не знаю, сколько я времени провел за этим занятием. Когда я наконец выпрямился, Варя не выглядела чрезмерно усталой или заскучавшей. А вот я реально утомился.

— Ну что же, дело сделано! — заявил я преувеличенно бодро. — Добро пожаловать в Метрополию, дамы!

Я толкнул дверь и, о чудо, она отворилась.

Найти нужную дверь в бесконечном ряду очень просто. Если уметь, конечно. На самом деле расстояний в Лабиринте не существует. Как бы он ни выглядел, коридором, океаном или собственно лабиринтом заросших плющом и мхом каменных стен, все это — проекция, доступная нашему разуму. С другой стороны, открытые миры сгруппированы определенным образом. Так что у всех есть соседи. Есть и целые ветки миров, спрятавшиеся за своей собственной дверью.

В общем, работа Демиурга сложна и почетна. Даже мы толком не понимаем, как все устроено, но умеем этой структурой пользоваться. И уж вход в свою, ставшую родной, Эритию я нашел без труда. Один шаг, и мы с Варей оказались в том самом подвале, откуда началось мое путешествие. Не скажу, что я не испытал легкого трепета. Меня убивали всего три раза, я не успел привыкнуть.

— Как здесь интересно, — восхитилась Варя. — Это твой дом?

— Это моя лаборатория, — уточнил я. — Мы в подвале. А над нами — мой дом. Точнее одно из строений моей герцогской резиденции.

— У тебя есть свой замок?

— Скорее комплекс строений, которые не слишком похожи на средневековые. Больше напоминают наш новый корпус в «Вешних водах». Кирпичные, но изящные здания по два-три этажа. Но теперь они уже не совсем мои.

— Как так?

— Когда я отправился на Землю Сорок Два — наш родной мир, я передал все герцогство в аренду королю. Так что сейчас я могу пользоваться только этим флигелем. А теперь будь хорошей девочкой, поднимись наверх. Только не шуми, а то охрана прибежит, так-то им запрещено заходить в дом.

— А ты тут займешься чем-то интересным? — закапризничала Варя.

— Чем-то опасным, — поправил я ее. — Конечно, я вылечу тебя, если ты ослепнешь. Да и с ожогами разберусь…

— Ладно, поняла! Пойду посмотрю на твой маленький дворец. Но ты все-таки не задерживайся.

— Ритуал займет не больше четверти часа.

Я снял печать с люка, ведущего в подвал. Точнее, с нашей точки зрения, обратно в дом. Варя удалилась, а я смог заняться делом.

Руны, которыми я покрыл стены, впитали избыток моей силы, когда Горн меня убил. Понадобилась капля моей крови, чтобы активировать их. Но вот они загорелись одна за другой, а когда вся лаборатория утонула в их холодном сиянии, потоки света устремились к моей груди, пронзая все тело.

Я упал на колени, купаясь в потоках силы. Кинжал, которым я наколол палец, упал на плитку пола со звоном, который не был слышен в раскатах грома, сотрясавших подвал.

— Ну вот я и вернулся! — голос изменил мне, я смог выдавить из себя только стон.

Не знаю, сколько я простоял так на коленях, пару минут или целую вечность. Привел меня в себя тихий, но с нотками паники, голос Вари.

— Яков, ты не поднимешься к нам на минутку?

«Ну что там случилось?» — подумал я раздраженно.

Но пришлось встать на ноги и подняться по лестнице.

Стражник в форме моей гвардии держал мою подругу на прицеле церемониального арбалета.

— Кто вы такие? — спросил он напряженным голосом, — как вы попали в дом?

— Ну что же ты, сынок, — обратился я к нему укоризненным тоном. — Начальство надо знать в лицо!

— Вы… — гвардеец вгляделся в мое лицо.

— Я твой господин, сынок. Герцог Бореас собственной персоной. Вокруг полно моих портретов, а я не сильно изменился за пару последних месяцев. Хватит целиться в мою ученицу, срочно беги и позови сюда Брина. И не вздумай рассказывать кому-то еще, что я вернулся, — я хлопнул в ладоши, чтобы вывести парня из ступора. — Давай-давай, одна нога здесь, другая там.

Стражник, наконец, убежал. Надеюсь, он меня все-таки узнал, и приведет Брина, а не всю гвардию, чтобы брать меня штурмом.

— Так, милая, — повернулся я к Варваре, — тебе нужно срочно выучить эритийский. К счастью, у меня есть обучающий артефакт.

Да, на Земле Сорок Два я научился фильтровать данные, чтобы вытягивать их из чужой головы. А уж передавать их другим умели задолго до меня. У меня в библиотеке хранились обручи с университетскими курсами всех языков Метрополии.

Я быстренько усадил Варю учить эритийский, процесс должен занять минут десять. Тем временем прибежал взволнованный дворецкий.

— Ваша светлость! Вы вернулись!

Хотя формально у меня в Эритии был титул принца, я приучил у себя дома обращаться ко мне как к герцогу, тем более что я и жил в собственном герцогстве Бореас.

— Вернулся, как видишь. Но пока об этом никому ни слова. Свяжись с его величеством Горном Первым по секретному каналу, — Брин кивнул, он знал, о чем речь, — передай ему слово в слово такое послание: «Ворон сел на подоконник». Это — кодовая фраза. И жди его у портального круга. Только разгони всех, даже охрану. Король прибудет инкогнито.

— Слушаюсь, ваша светлость, — Брин поклонился. — А кто эта юная леди? — кивнул он в сторону сидящей на диване с закрытыми глазами Вари.

— Это моя ученица. Сейчас она немного занята, но чуть позже я вас представлю. А теперь иди, у меня срочное дело к королю.

— Надо же накрыть на стол! — всполошился вдруг дворецкий.

— Да, организуй легкий перекус. Только сделай все сам, по возможности скрытно.

— Я понимаю. — склонил голову Брин. — Для меня честь лично прислуживать вам и его величеству Горну Первому.

— Хорошо, теперь иди.

На какое-то время я оказался предоставленным сам себе. Воспользовавшись моментом, я прошел в библиотеку. Эту комнату я тоже запечатал перед смертью, слишком уж много ценностей там хранилось, в том числе и секретов, которыми я не был готов делиться даже с королем. А ведь на момент смерти никого ближе у меня не оставалось. Это теперь я «оброс» учениками.

На полке между свитками и фолиантами стоял хрустальный череп. Я взял его в руки и погладил, проведя трижды ладонью от лба к затылку. У черепа загорелись глаза красным, и сам он засветился голубым.

— Здравствуй, папа! — сказал он, густым приятным баритоном.

Тысяча лет — огромный срок. За это время в голове копится слишком много информации. К ста годам от роду я научился «архивировать» свою память блоками по пятьдесят лет. А к тремстам я освоил важнейшее умение — выделять часть мыслительных процессов во внешний независимый блок. Это магический аналог того, что в техномирах называют компьютером. На ранних стадиях он существовал только в Астрале, но с годами он развивался, и я создал для него физический носитель.

Нет, это, конечно, не хрустальный череп, его я использовал как интерфейс. Сам «комп» хранится в отдельном мире, дорогу к которому знаю только я. Привилегия демиурга.

Вы спросите, почему искусственный интеллект звал меня «папой»? Детей, рожденных от женщины, у меня не было и быть не могло. «Спасибо» магическому метаболизму. И статусу живого мертвеца. Но эта черепушка, точнее, создание, отделившееся от моего разума, вполне могло считаться моим ребенком.

Подобное «существо» традиционно называлось Кару Голотс, что можно было перевести как Искусственный Интеллект. Именно майариды придумали всю технологию, на зависть эльфам, которые астральный компьютер так и не осилили. Но я звал «сыночку» просто Голос. Мой ребенок, мои правила.

— Я вернулся в свой родной мир, — сообщил я Голосу.

— Поздравляю, — искренне обрадовался он.

Хотя в целом астральному ИИ эмоции не были свойственны, они все же — продукт биохимических процессов в организме, которого у Голоса не было. Но я знал, что кое-какие чувства он испытывал. И был достаточно сложным, чтобы обрести личность.

— Ты бы мне пригодился там. Я хочу построить город, а в нем Университет. И возможно целое государство в одном из миров. Ты мог всем этим образованием управлять. Если хочешь, конечно. Только придется подыскать тебе другое тело.

— Человеческое? — с надеждой спросил Голос. Как и любой уважающий себя Буратино, он мечтал стать живым мальчиком.

— Ты же понимаешь, что живым телом я смогу заменить только интерфейс?

— Я могу использовать основу, как это делаешь и ты.

— Я не против. Только надо ее все равно перетащить поближе к Земле Сорок Два. Тот сектор свяжется с Метрополией через один хаб и больше никак.

— Я могу организовать переезд, если ты подберешь мне мир в том секторе. Ты у нас — демиург, папа, а не я.

— Я, конечно же, займусь этим. Мне нужно было твое принципиальное согласие.

— Тогда возьми с собой голову, — он имел в виду череп-интерфейс. — И сделай мне временное тело, способное путешествовать через тот хаб.

— Что бы ты предпочел? Робота или голема?

— Все равно. Это же временно. Как только мы найдем мир, я перееду за месяц. Только выдели мне бюджет, мне понадобятся запчасти.

— Да, ты и так управляешь моими финансами.

— Мне нужно разрешение на этот проект.

— Разрешаю. Используй столько денег, сколько требуется.

— Пожалуй, я хочу голема. Роботы бывают слишком хороши, я боюсь привыкнуть. А ты мне обещал настоящее живое тело.

— Ты же не хочешь, чтобы я кого-то убил ради этого.

— Нет, конечно. Но ты найдешь способ, я знаю.

— После переезда, обещаю, — сказал я Голосу.

— Хорошо. Твой друг сейчас придет. Не стоит заставлять его ждать.

Голос, конечно, имел в виду короля Горна Первого. Я сунул череп в свой пространственный карман и вышел в гостиную. Варя как раз закончила обучение и теперь сидела с обалдевшим видом, переваривая информацию. Брин успел накрыть на стол здесь же в гостиной и убежал встречать высокого гостя.

Входная дверь распахнулась.

— Его величество король Эритии Горн Первый, — торжественно объявил дворецкий, ему хватило ума не орать на все герцогство, учитывая инкогнито монарха.

— Ты! — проговорил Горн потрясенным тоном. — Ты жив!

Он замер, вглядываясь в мою ауру.

— Да, это точно ты, — он подскочил ко мне, сжав в своих медвежьих объятиях. — Получилось? Твой безумный ритуал сработал как надо?

— Без сюрпризов не обошлось. Сейчас расскажу, а пока позволь мне представить тебе мою хорошую подругу и ученицу Варвару Перепелкину.

Горн только сейчас заметил, что кроме нас в гостиной есть кто-то еще. Брин к этому моменту скромно удалился.

— Очень приятно, барышня. Меня зовут Горн, король Горн.

— Ваше величество! — Варвара сделала книксен.

— Я вас умоляю, мы не на приеме. У нас абсолютно неформальная встреча, — Горн поцеловал Варе руку и отодвинул стул. — Твой дворецкий, Этерни, приготовил нам обед. Присаживайтесь к столу, барышня. Позвольте налить вам вина. Не каждый день за вами лично ухаживает самодержец. И кстати у вашего учителя прекрасные погреба. Так что вино обещает быть хорошим.

— Вы очень любезны, ваше величество.

— Горн, просто Горн. По крайней мере, пока мы одни.

— Тогда и вы, Горн, зовите меня Варя. Я уже давно переросла «барышню».

Король разлил вино по бокалам. И он был прав, напиток стоил внимания.

— Вернемся к нашим делам, — продолжил король, а потом взглянул на Варю. — Или поговорим о них позже?

— Не волнуйся, я не скрываю ничего от своих учеников.

— Ты не приехал ко мне во дворец. Значит, не хочешь официального возвращения?

— Слишком рано.

— Ладно, что с Землей Сорок Два? Ты явно преодолел блокаду.

— Да, и собираюсь устроить транспортный хаб. И пока он не заработает, не стоит афишировать, что я вообще жив и вернул доступ в Метрополию.

— Боишься саботажа? Что творится на Земле Сорок Два?

— Все, как мы ожидали. Магии нет как класса, но есть контрабандный поток артефактов. Его контролируют завры, да и вообще мир превращается в колонию Сайшании.

— Которая им нужна, чтобы что?

— Завры спелись с Кали.

— Это плохо, — погрустнел король. — Это точно?

— Я сама ее видела, — вмешалась Варя.

— Я разгромил ее фабрику по синтезу наурэмбаара. Маленький мерзкий адок. И таких на той Земле полно.

— А что с паразитами?

— Завры организовали что-то вроде теневого правительства, чтобы контролировать магию. Назвали Инквизицией. Парочку избранных обучили по верхам искусству друидов. Но в целом магию гробят. И вот среди инквизиторов нашлись ренегаты, которые как-то связались с паразитами. Я пока не понял, знают ли об этом завры.

— Не настолько же они тупы! — воскликнул Горн.

— Достаточно, чтобы крутить шашни с Кали. И достаточно, чтобы пустить на Землю лемпингуло. Я лично пресек два прорыва. Один в очень нехорошей стадии.

— Даже слышать этого не хочу на трезвую голову, — Горн разлил по бокалам вино и сразу выпил свой залпом. — Что ты собираешься делать?

— Мир не выстоит без магии. Собираюсь открыть университет. Возможно, приспособлю для этого отдельный мир. Не решил пока. В любом случае нужен хаб, если мы его не откроем, это сделает кто-то другой. И этими другими могут оказаться наши «друзья» лемпы. Или даже паразиты.

— Тебе нужна помощь?

— Честно говоря, да. Не одолжишь ли ты мне немного Наурэмбаара? Я не хочу лезть в свое хранилище, это убьет всю конспирацию.

— Сколько тебе нужно?

— Лиза с Юпитера подготовила проект, судя по нему хватит двух с половиной сотен галлонов. Если дашь на всякий случай три сотни, будет замечательно.

— Без проблем, через час максимум пришлю курьера.

— Я выпишу тебе вексель, потом сам вернешь себе долг из моих запасов.

— Нет-нет, и речи быть не может. Позволь, это будет моим вкладом. Я хочу инвестировать и в твой хаб, и в твой университет.

— Это очень щедро с твоей стороны.

— Мы оба понимаем, что тремя сотнями на все свои проекты ты не обойдешься, так что я даже щедрее, чем ты думаешь, поскольку я и дальше продолжу тебя спонсировать. А что потом?

— Как только хаб стабильно заработает, мы провернем процедуру включения Земли Сорок Два в мировое сообщество.

— Большой контакт? — оживился Горн. — Это будет феерично!

— А куда деваться? Если не брать этот мир под контроль, его покорит Кали. А с нее станется отдать его паразитам и лемпам.

— Делай свой хаб. И держи меня в курсе!

Горн встал и кивнул Варе.

— Было очень приятно познакомиться. Надеюсь, как-нибудь увидеть вас на официальном приеме во дворце!

Глава 5

Я заскочил в Лазурь, узнать, как дела у команды. С утра мне позвонил Беккер. Я, кстати, не носил с собой два смартфона, один от Беринга, другой от Манна. У меня вообще гаджета нет, но я сделал артефакт, который умел имитировать работу любых симок, был бы образец. Выглядел он, ясное дело, как смартфон. Я посмотрел, как гаджетами пользуется молодежь, у них вообще только наушники с микрофоном на виду, и то не всегда. Я уже подумал изменить внешний вид артефакта. Только времени свободного на эти глупости у меня нет и не предвидится.

— Герр Манн, я должен принести вам свои извинения. Вся эта история с новыми владельцами Проекта Чистота оказалась огромной ошибкой.

— Большой вины у вас передо мной нет. Как говорят в России, сами заварили кашу, сами расхлебали. Единственное, в чем я мог бы вас упрекнуть, это непозволительный тон во время нашей последней встречи.

— Да, и за мне стыдно. И в качестве небольшой компенсации морального ущерба я перевел вам небольшую, но приятную сумму. Это не плата за что-то конкретное, а доступная мне форма извинений.

— Спасибо, деньги — прекрасный способ просить прощения. Извинения приняты. Но вы все же чего-то хотите от меня?

— Потребность разбираться с токсичными отходами никуда не делась. И кроме вас, герр Манн, мне по-прежнему не к кому обратиться.

— Проект Чистота прекратил свое существование. Возможно, я создам что-то похожее, но не сейчас и заметно восточнее.

— Я слышал, что они не смогли вас уговорить вернуться в эту лавочку. Сомневаюсь, что они бросят попытки. Но даже если бы этот ваш Проект и не приказал долго жить, для меня толку с него не будет никакого.

— Интересно, и почему же?

— А то вы не знаете, — раздраженно фыркнул Беккер. — Но это не телефонный разговор. Я бы очень просил вас встретиться со мной. Хотя бы в вашем любимом Лихтенштейне. Но если вы сейчас ближе к Мюнхену, то мы бы сэкономили много времени.

— Нет проблем, диктуйте адрес.

Беккер назвал какой-то ресторан.

— Думаю, что смогу быть там через два часа, — сказал я, глядя на карту.

Я смог без проблем открыть портал в Мюнхен, так как был уже там, когда вытаскивал к нам Эмму Брехт. Осталось только поймать такси и доехать до ресторана. Взял с собой Алису и Сидорова просто на всякий случай. Но их усадил за другой столик. Эльзу же я решил ради простой беседы из «отпуска» не выдергивать.

— Слышали, небось, — заявил Макс, едва мы успели поздороваться, — что отношения с Россией у нас испорчены резко, но сильно. Я попросту не смогу гнать караваны в Империю, его не выпустят у нас и не пропустят у вас.

— И вы все-таки хотите, чтобы я нашел способ чистить ваши помойки на вашей территории?

— Именно так. Это возможно?

— Я не буду открывать завод по утилизации в Европе. Или как вы мусоросжигатели называете?

— Да как ни называй. Но что-то вы можете сделать?

— Предлагаю вот что: найдем брошенную шахту. Уверен, что в горах вокруг того же Лихтенштейна таких полно. Да и в Германии найдутся.

— Предположим, — буркнул Макс, не выказывая пока что чрезмерного энтузиазма.

— Скопите там отходов с пяти-десяти цистерн. Я приеду, зачищу.

— Поищу. Может быть не шахта. Есть у меня на примете заброшенный могильник ядерных отходов. Его, кстати, тоже неплохо бы почистить, естественно, не бесплатно.

— Только, раз уж нас так давят зеленые, не оформляйте всю эту историю официально.

— Не учите ученого, Манн. Я давно работаю почти что нелегально.

Я прихватил Буля, который как раз закончил строить маленький домик на берегу Байкала, и отправил его на Марс. Там всучил проект хаба, который включал кроме тонкой магической начинки, а ею я займусь сам, еще и довольно сложное здание.

Ну что ж, мистер Стоун уже познакомился с майаридской архитектурой. По готовым чертежам он вполне способен построить каменную коробку, даже такую непростую.

Вообще, конечно, хаб — дело хлопотное. Кроме собственно порталов, а они одни нуждаются в собственном комплексе, да еще и контроле диспетчера, но я это смогу организовать, нужны гостиницы, рестораны. Да еще требуется приспособить их под нужды разных рас, и даже разных сред обитания. А ведь еще и таможня с охраной не помешают.

Но Лиза не подвела, проект включал техническую базу для всего этого бардака. Вот и пусть пока Буль трудится.

У меня же была запланирована встреча с Брянцевым, генеральным директором АЗЛ. Министр хотел выдернуть его в Москву, но я, подумав лишний раз, убедил его, что нам будет полезно посмотреть на месте, где придется налаживать производственную линию. Так что мы встретились у проходной завода, причем мы с Эммой сидели в представительном альбатросе, а Сидоров с Алисой, которая по-прежнему стремилась стать в каждой бочке затычкой, — в стриже. Естественно, мы не преодолели весь путь от Москвы до Нижнего на машинах, нашли укромное место рядом с трассой, чтобы перенестись туда из Медного Дома.

Дальше начался привычный цирк с конями — разговор с генеральным, а это задача не для слабаков даже в присутствии заместителя министра. Сам Челноков не выбрался, но Вершков, конечно же, прибыл.

Брянцев не удостоил нас личной встречей. У ворот вместо него маячил Бодров. Его я, кстати, даже пожалел: он разрывался. Замминистра положено было встречать хлебом-солью, с дороги отвести в баньку и там ублажить по полной программе. А нас, напротив, держать в статусе назойливых просителей.

Вершков, хотя и немного сожалея, что придется отказаться от баньки, разрубил этот гордиев узел, распорядившись не тратить время зря. Он не сам дошел до этой смелой мысли, я ему подсказал. А Бодров отметил, к кому прислушался замминистра, и погрустнел.

Дальше началась экскурсия. Нас провели в цех, в котором предполагалось запустить совместный проект.

— Это — лучшая наша сборочная линия! — гордо объявил Бодров. — Надеюсь, вам удастся адаптировать ее к сборке вашей новой модели.

— Во-первых, если это линия лучшая, то у меня плохие новости: она выглядит так, будто ее создали пятьдесят лет назад, а потом ни разу не обслуживали. Даже и не мыли. Но у меня есть и «во-вторых», и оно гораздо приятнее: мы поставим здесь свою линию. Причем, не только сборочную, это неразумно, а конвейер полного цикла. Есть и пункт три, здание мы тоже приведем в порядок.

Машины мы загнали в цех. Я решил, что сразу здесь все и обсудим, и попросил Бодрова позвать Генерального. Началось нытье, что большому дяденьке директору вести переговоры в цеху не по чину, но утомленный Вершков рявкнул, и скоро Брянцев соизволил к нам присоединиться. Рабочие принесли нам стол и несколько стульев.

Когда все расселись, настоящий цирк и начался.

— Нам надо утвердить дизайн

— Министерству он нравится, нам тоже.

— Мы не сможем выкатать такой кузов.

— Сможете с нашей помощью и на нашем оборудовании.

— Мы бы предпочли выпускать семерку и дальше.

— Они неплохо продаются в страны третьего мира, — прокомментировал Вершков. — Мы заинтересованы выпускать их в вашем улучшенном качестве.

— Так и выпускайте, — пожал я плечами. — Только не в рамках совместного проекта. Запчасти мы готовы поставлять и дальше. Мы же сейчас говорим о новых моделях.

— Ну какой совместный проект? — поморщился Брянцев. — Прекратите нести чушь с этой вашей наглой улыбочкой.

— Алексей Владимирович, — поперхнулся Вершков, — ну зачем вы так!

— Нет-нет, — остановил я замминистра, — все нормально, нам пора расставить точки над i. Улыбка моя не наглая, а вежливая. И вы не первый, кто пытается поставить меня на место. Обычно это заканчивается тем, что оппонент понимает, где на самом деле мое место, а где его.

— Я требую уважения! — Брянцев явно отвык, что кто-то не смотрит ему в рот. — Я не собираюсь иметь дело с нахальными молокососами.

— Вы старше меня максимум на пять лет, — здесь я мысленно расхохотался, знал бы директор, скольком не на самом деле. — Вряд ли это повод напирать на возраст. Что же касается положения, вы всего лишь управленец, с делом этим справляетесь хуже некуда, иначе мы бы не сидели за этим столом. Я же владею уникальными технологиями. Машинки эти, — я махнул рукой в сторону стрижа и альбатроса, — лишь маленькая часть того, что я готов предложить этому миру.

— Вы ничего не сможете воплотить без нормальной производственной базы! — голос Брянцева поднялся, переходя в визг.

— Я только что сказал, что сам построю нам с вами линию полного цикла. Вы невнимательно слушаете, Алексей Владимирович. И поймите, наконец, вы мне в производственном процессе абсолютно не нужны. Я могу производить эти два автомобиля без вашего участия. Вы мне даже мешаете скверной репутацией ваших вечно ломаных ласточек. Я сижу тут с вами только ради министерства.

— Яков Георгиевич, вы тоже не горячитесь! — пытался остудить нас Вершков.

— А вы подумайте, Павел Андреевич, — повернулся я к нему. — Стоит ли нам реанимировать этот труп? Время изменилось, у нас война на пороге. Может быть, нам стоит наладить производство грузовиков? Мы уже улучшили несколько отечественных и импортных моделей, но можем создать и абсолютно новую с повышенной проходимостью и грузоподъемностью. Давайте пообщаемся с директором любого завода, что занимается крупной техникой.

— А как быстро вы сможете представить прототип? — заинтересовался вдруг замминистра.

— Уже через неделю готов презентовать.

И вот тут наконец до Брянцева дошло, что мы сейчас просто встанем и уйдем.

Мне позвонила Джу.

— Папа спрашивает, не собирался ли ты заглянуть к нему потренироваться? Дядя тоже будет, вы могли бы вместе прилететь. И еще один папин ученик хотел с тобой познакомиться.

Я сообразил, что речь не о тренировке, а о встрече с какой-то важной персоной, а потому переспросил:

— Принципиально, чтобы мы с господином Хуанфу летели вместе?

— Он хотел бы с тобой поговорить, но это можно сделать и у нас.

— Могу со своей стороны предложить способ путешествия быстрее.

Я к этом моменту уже перестал хоть как-то прятать свою «профессию». Скорее всего уже через неделю, максимум через месяц, придется выйти из сумрака и ввести Землю Сорок Два в дружную семью народов мироздания. Про дружбу это был сарказм, если кто-то не понял.

— Ни я, ни дядя не откажемся испытать это чудо ни за что на свете! — воскликнула Джу.

К вечеру я заскочил в тот же ресторан возле посольства. Оттуда мы вышли прямиком в Китай, я повесил портал любимым макаром — в дверной проем. Естественно, озаботившись аурой невнимания.

— Так просто! — прошептал потрясенный Ичэнь.

— Умеючи все просто, — парировал я.

Мы стояли на улице, ведущей к рыночной площади. В этом маленьком городке еще царствовал час быка, а в конце зимы в это время было очень даже темно, а главное — абсолютно безлюдно. Но Хуанфу поняли, конечно, где находятся. Трудно не узнать родной город в любое время суток.

— С кем я должен встретиться? — спросил я Ичэня без экивоков.

— Большая шишка, — улыбнулся он, — племянник Императора.

Расспрашивать советника, что от меня надо «такого дяди племяннику», я не стал. Сам скажет.

Мы хотели войти в дом Хуанфу, а он жил над собственной школой, тихо, не разбудив всех. Но каким-то образом домочадцы почуяли наше прибытие. Нас встретили на пороге сам Чжун и его сын Лао.

После положенных приветствий и вежливых поклонов нас проводили в наши комнаты. Тренировка началась ранним утром. С племянником мы познакомились максимально китайским способом. Он просто спустился по лестнице уже в спортивной форме и предложил мне спарринг.

Я не нашел причин отказаться, но сперва все же сдерживался больше, чем с тем же Чжуном. Это рассердило моего противника.

— Мне кажется, вы поддаетесь! Деритесь в полную силу! Или вы неженкой считаете меня?

Тогда я ускорился насколько мог без применения магии. Племянник и не заметил, как я оказался у него за спиной и зажал шею локтем. Сразу же, конечно, и отпустил.

— Да, боюсь, что по сравнению с вами мы все — неженки! — рассмеялся он. — Но я рад, что хотя бы эти слухи не выдумка.

— Их летает множество вокруг меня? — удивился я. — Не ожидал, что успел стать настолько популярным в вашей прекрасной стране!

— Наша слава летит впереди нас, — рассмеялся племянник и протянул мне руку. — Юйцюань Цзинь. Вам, белым, трудно выговаривать наши имена. Зовите меня просто Ю.

— Очень приятно, Ю! Так уж вышло, что и у меня скопилось много имен, но сейчас вполне подойдет «Яков».

— Самое время переодеться, — сказал Ю, — и мне кажется, мы заслужили завтрак.

Через какое-то время Чжун и Лао откланялись и спустились в спортзал вести тренировку для учеников. Мы остались вчетвером — Ю, Ичэнь, Джу и я.

— У нас вполне подходящая компания для обсуждения некоторых тонких материй, — заявил Ичэнь. — Предлагаю говорит свободно.

— Я буду только рад, но что именно мы хотим обсудить?

— Вы стали участником многих интересных событий, — заметил Ю.

— Наша слава летит… Помню-помню.

— Именно так! В частности, вы помогли спасти переговоры о строительстве атомной станции. Кстати, чтобы избежать неловкости, вы знаете, кто я?

— Я сказал ему, Ю, — вмешался Ичэнь. — Глупо было бы начинать знакомство с нелепых уверток.

— Нет-нет, осведомленность упростит наш разговор! — кивнул Ю. — Именно я возглавляю партию, которая стремится наладить отношения с Россией. И я смог убедить императора Цзинь Юйчжаня. И кстати его имя я не рекомендую сокращать даже в частной беседе вроде нашей!

— Юйчжань? Я запомню. Я привык к сложным именам, а у вашего дяди оно не такое уж, извините, навороченное.

— Это хорошо, — кивнул Ю. — К сожалению, не все силы в стране разделяют мои взгляды. Многие чиновники тесно связаны с Америкой, например, их дети учатся в западных университетах. Промышленный подъем, к которому мы все стремимся последние пятьдесят лет, увы, завязан на огромный американский рынок. Американцы, знаете ли, очень много едят. Фигурально выражаясь, конечно.

— Эти силы и пытались сорвать переговоры?

— Именно так, дорогой Яков. И мы вам благодарны, вы помогли сорвать их планы. Спасли жизни детей, это не поддается оценке, такой долг невозможно оценить и выплатить.

— Именно такие события и ведут к крепкой дружбе, — улыбнулся я.

— Полностью с вами согласен.

— Есть долги, которые вполне можно оценить и выплатить, — встрял Ичэнь. — Я тебе рассказывал, Ю, что Яков любезно решил нашу проблему с островом мертвых машин.

— И теперь мы должны Якову много денег, — улыбнулся Ю.

— Но только теперь их сложно перевести в Россию. События недавних дней перевернули все вверх дном.

— У нас есть предложение, — вернул слово Ю. — Возможно, у вас найдутся деловые интересы в Китае? Честно говоря, мне очень бы этого хотелось. Я слышал, что вы пытаетесь развить в России автомобильную промышленность?

— Слава, летящая слава! — рассмеялся я.

— О, мы слышали о двух презентациях в министерстве. И о вашем кабриолете на выставке в Милане. А также о том, что организовать такой бизнес в России бывает не так уж просто. Я хотел спросить прямо, есть ли еще какие-то сферы, в которых вы можете блеснуть революционными технологиями?

— Я могу предложить что-то интересное в любой сфере. Но поскольку их слишком много, есть ли что-то, волнующее вас в первую очередь?

— Я должен подумать, — сказал Ю. — Но то, что приходит в голову сразу, это электроника и компьютерные технологии.

— Хотите производить свой ноутбук лучше американского?

— Они и так все делают у нас. Но просто отобрать американские заводы невозможно. Пока невозможно.

— Вернемся на шаг назад, — притормозил я поток фантазии. — Вы спрашивали, как рассчитаться со мной, не переводя деньги?

— Да, — ответил Ичэнь, — это важно.

— Я бы хотел получить доступ к Шанхайской или Пекинской Бирже. В частности, я заинтересован в закупке некоторых материалов.

— Каких, например?

— Платина, палладий, иридий. Я бы создал здесь фирму, которая имела бы право закупать товары и даже, не побоюсь этого слова, спекулировать.

— Это вообще не проблема, — кивнул Ю. — Вы хотите открыть компанию на свое имя?

— Возможно, я записал бы ее на своего представителя из местных. Нет-нет, я не прошу предоставить мне добровольца, кандидата я найду сам.

— Вас называют человеком с тысячей лиц. Будет ли это еще одно такое лицо?

— Можно и так сказать.

— Передайте через Ичэня данные вашего представителя. Я помогу с регистрацией. Как-то по-другому я могу вам помочь?

— Я не так хорошо разбираюсь в местных финансовых технологиях. Если бы вы познакомили меня с успешным и понимающим трейдером, было бы замечательно. Мне нужен буквально час его драгоценного времени.

— И такой человек найдется.

— А я со своей стороны подумаю над нашим идеальным ноутбуком. Я утрирую, — добавил я, опережая возражения Ю, — это будет неожиданный для вас подход к созданию электроники и вычислительной техники в целом. При этом он будет совместим с существующими технологиями.

— Это сделало бы нас невообразимо счастливыми.

Едва мы договорили, ко мне постучался через Астрал Бобров. Я передал, что скоро навещу его. После этого я предложил Ичэню и Джу подбросить их обратно до посольства. Они согласились.

Скоро я был уже в Лазури, откуда прыгнул к избушке на курьих ножках Боброва.

— Я рад, что ты пришел, — приветствовал он меня. — Тебе надо встретиться с Покровским.

— Ты же говорил, что не надо!

— Ситуация изменилась, — вздохнул генерал.

Глава 6

Бобров выглядел возбужденным, но скорее радостно, чем расстроено.

— Ну рассказывай, Баба Яга, что у вас поменялось.

— Почему же я — Баба Яга? — удивился Бобров.

— Домик обязывает.

— Ладно, шутник, провели мы расследование и знаем, откуда материал для новых бомб взялся. Все тайны раскрывать не могу, только намекну, что в Карпатской Республике не одна атомная станция. Но кое-кто из наших врагов сильно расстроен, что не удалось провокацию именно на той АЭС провернуть. Так что спутал ты карты врагу, жаль, что не все.

— Оперативно вы сработали! — приятно удивился я.

— Ну так не лаптем щи хлебаем. Так что не знаю уж, чем ты там занят, но бросай все и езжай на встречу с Покровским. Он тебя лично поблагодарит.

— Быстро у вас дела делаются, — вздохнул я, притворяясь сердитым. — То я — враг народа, то — сразу герой.

— Ты не передергивай, Яков Георгиевич. — Возмутился Бобров. — Тебя даже когда подозревали в нехорошем, пальцем никто не тронул. Даже министру транспорта не намекнули, чтобы он не торопился с тобой в игры играть.

— Попробовали бы вы меня тронуть, — пробормотал я себе под нос, а когда Бобров переспросил, добавил уже в полный голос. — Спасибо душевное! Ладно, почему бы и не встретиться с господином советником. Только и у меня есть совет не для всей вашей организации, мне на нее немного чуточку плевать, а для вас двоих.

— Ох, чувствую, что не к добру твои советы, — разворчался Бобров. — И что такое интересное ты хочешь передать?

— Не особо торопитесь.

— С чем?

— Со всем. Кое-что произойдет в течение месяца. Это изменит жизнь всей планеты сильно, но быстро.

— Что произойдет, Беринг?

у Боброва был такой вид, будто его сейчас удар хватит. Хотя в Астрале это и невозможно.

— А что я буду два раза повторять одно и то же? Советник меня наверняка жаждет лицезреть уже сегодня?

— Уже сейчас!

— Ну вот я и выдвигаюсь в центр города. Жду агента Физика в лобби Марриотта через час. Не будем нарушать хорошие традиции. И кстати я надеюсь, что эта милая парочка прикреплена ко мне постоянно?

— Да уж, плодить посвященных без острой необходимости мы не собираемся.

Инкрустированный стол встретил меня как старого знакомого. Я тоже улыбнулся ему как родному. Витя провел меня в кабинет, а сам вышел в коридор. Вскоре ко мне присоединились Покровский и Бобров. Я думал, что советник сразу начнет расспрашивать о моей потрясающей новости, но он заговорил о другом.

— Яков Георгиевич, считаете ли вы себя русским человеком?

— Это не такой простой вопрос, как кажется на первый взгляд.

— Я, в общем и целом, представляю эту сложность. Потому и спрашиваю.

— Если вы хотите меня использовать как пушечное мясо в вашей необъявленной войне в Карпатах, то сразу скажу, это плохая идея. Уж точно не в таком локальном, пока что, конфликте.

— Он неизбежно разрастется.

— Николай Александрович, — начал я самым проникновенным тоном, какой смог из себя выдавить, — по сути в Карпатах началась гражданская война. Вы сами в прошлый раз говорили, сколько там живет русских. И меньше всего мне хотелось бы устраивать среди них кровавую баню.

— Вы — пацифист?

— Нет, конечно. И, простите за пафос, в гневе я страшен. Но с меня хватит массовых убийств. Я уже устроил геноцид одной нации. Хотя это было необходимо, и таким образом я спас целый мир.

— А если речь пойдет о спасении жизней здесь, в России? И предположим, что мы хотим от вас не массовых убийств.

— Послушайте, вы не с того начинаете.

— Я начинаю с важного. Чью сторону вы выберете в этом конфликте?

— Нет, не с того, — я улыбнулся как можно дружелюбнее. — Чтобы наш разговор приобрел хоть крупицу смысла, я должен спросить вас, Николай Александрович, вы знаете, кто я такой?

— У нас, нет, скажу точнее, у меня лично есть показания вашего приятеля Ашенбаха. Он уверяет, что вы прибыли издалека. И там, в вашем «далеко» вы — персона гораздо более значимая, чем пытаетесь казаться здесь. Чему из этого можно верить?

— Ал знает, что говорит.

— Тогда что вы делаете в нашем захолустье?

— Я уже делился своими планами с Сергеем Николаевичем. Они более глобальны нежели помощь одной стране, даже если я питаю к ней искреннюю симпатию.

— Новость, о которой вы торжественно хотели нам сообщить, связана с вашими глобальными планами?

— Не «торжественно сообщить», а «намекнуть как для своих». Очередь для пафосных торжеств придет чуть позже. Николай Александрович, при первой нашей встрече вы провели для меня политинформацию. Сейчас я хочу ответить вам тем же. То, что я расскажу вам, в том «далеко», откуда я прибыл, известно каждому школьнику. Из тех, чьим словам вы можете доверять, вам может подтвердить мой рассказ тот же Ашенбах.

— Не знаю насчет доверия. Но я внимательно вас выслушаю, — кивнул Покровский, и я видел, что он и впрямь заинтересован.

— Обойдемся без долгих вступлений. Мы сейчас находимся в одном из бесчисленного множества миров. Именно ваш называется «Земля Сорок Два».

— Это порядковый номер в общем числе миров? — уточнил Покровский.

— Не совсем, порядковый номер в числе миров, похожих на этот, заселенных людьми, проживающими на планете Земля в Солнечной Системе. Есть также огромное количество миров, сильно отличающихся от этого, или даже вовсе не похожих.

— Предположим, продолжайте.

— Не хочу вас расстраивать, но Земля Сорок Два — мир действительно захолустный. Я имею в виду уровень технического прогресса прежде всего.

— А как насчет социального? — заинтересовался вдруг Бобров.

— Это сложно. Социальная эволюция даже в человеческом обществе иногда принимает самые причудливые формы. Не всегда можно однозначно назвать из утопическими или антиутопическими. Но сильная раздробленность на одной планете считается скорее признаком отсталости. Важно другое, есть Метрополия — сообщество самых старых и развитых миров. Земля Сорок Два отстает технически так же, как маленькая африканская страна с королем, щеголяющим костью в носу, от промышленного гиганта вроде Американских Штатов, Германии или России. Может быть даже сильнее.

— Вы видели такие миры собственными глазами? — с живым интересом спросил Покровский.

— Я в них жил и работал. Второй вопрос, в котором мне хотелось бы достичь ясности, это роль магии. Надеюсь, после всего пережитого мы можем пропустить этап, на котором вы усиленно сомневаетесь в ее существовании?

— Если не предполагать, что мы все стали и остаемся под властью опытного гипнотизера…

— Оставим версию, что весь окружающий мир — иллюзия, для философов. Давайте все же исходить из реальности происходящего.

— Согласен, — кивнул Покровский.

— К тому же вы и до меня были готовы признать существование магии. У вас даже есть отдельный департамент для контактов в том числе и в Астрале. Вы также знаете об Инквизиции и друидах, которые до недавнего времени контролировали Астрал.

— А сейчас? — спросил советник.

— Выражаясь поэтично, небо над Россией очистилось.

— Это ваша заслуга?

— Да, — ответил я скромно.

— И все эти развитые миры основаны на магии?

— Вовсе нет! — возразил я. — Есть цивилизации магические, есть технократические, есть смешанные, техномагические. Я много лет прожил в стране, которая называется Эрития. Она техномагическая с уклоном в магию. Есть миры эльфов, они чисто магические. Ваш мир технократический, но отставший от передовых технологий на десятки поколений. Это плохо. Это значит, что в нынешнем состоянии вы не переживете нашествие.

— О каком нашествии вы говорите?

— Сразу две враждебных силы целятся на Землю Сорок Два. С одной из них мы столкнулись на Карпатской АЭС. Этот вид называют Lempingulo. Лемпы или игруны. Агент Химик, как я понимаю, до сих пор не может поверить в реальность тех событий? Зря.

— Насколько эти ваши, как вы сказали? Лумпы?

— Лемпы.

— Насколько они опасны?

— Они представляют угрозу даже для миров Метрополии. Есть и вторая сила. Еще более опасная, это астральные паразиты. Я сюда прибыл из-за них. Если не принять срочных мер, они покорят не только Землю, но и весь сектор, создав плацдарм для войны с остальной вселенной. К своему ужасу, я обнаружил, что как минимум часть организации, что называет себя Инквизицией, заражена.

— Вы хотели сообщить нам эту новость? — спросил Покровский, явно желавший потянуть время, чтобы уложить эти сведения в голове.

— Нет. На самом деле большую часть из того, что я рассказал, уже знал Сергей Геннадьевич. Друиды пытались заразить его паразитом. Это значило бы, что на весьма высоком уровне у вас сидел бы засланный казачок.

— Если все это — не «потрясающая новость», тогда что у вас за сенсация в кармане?

— До недавнего времени этот сектор мироздания был изолирован. Это не значит, что в него никто не мог попасть извне. Оставались тайные тропы в Тени. Сюда проникали артефакты, вы их называете «Предметами». Еще здесь как-то оказались завры.

— Кто это?

— Это рептилоидная раса. Конкретно эти разумные существа образовали государство под названием Сайшания, это сильная техномагическая цивилизация, она входит в состав Метрополии и весьма влиятельна. Ее жители, как можно догадаться из названия расы, — антропоморфные динозавры ростом чуть выше двух метров, отличаются завидной физической силой. Насколько я знаю, они сейчас полностью управляют Инквизицией. И в целом они руководят теневым правительством, которое захватило реальную власть в западном мире. Или, как вы возможно в курсе, они заинтересованы в воссоздании погибшей цивилизации под названием «Атлантида».

— А мы значит не под их контролем? — Покровский пытался казаться беспечным, но я слишком хорошо владел эмпатией.

— Они пытаются. В Москве я видел одного завра, он руководит такой сектой, как Кобры.

— Собиратели Предметов, — подсказал Покровскому Бобров. — Довольно влиятельная организация.

— Сейчас они не в лучшей форме, — злорадно усмехнулся я.

— Вам не интересны коллекции Предметов? — удивился советник.

— Детские игрушки, — отмахнулся я. — Артефакты должны помогать магам, а не заменять их. Жаль, что магия в этом мире представлена такими протезами. Но я намерен это изменить.

— Как же?

— Я намерен открыть Университет Магии. Но мы отвлеклись. Важно то, что завры проморгали интервенцию паразитов в ряды инквизиторов. В Сайшании любые контакты с паразитами караются смертью. Как и во всей Метрополии. Это урок, который дался нам слишком дорого. Ни с паразитами, ни с лемпами невозможно договориться.

— Это и есть ваша новость — Университет?

— Да нет же! Мы слишком часто отвлекаемся, но я вынужден объяснить вам, как обстоит дело. Изоляция вашего мира подошла к концу. У вас есть два варианта. Либо вы официально связываетесь с Метрополией, либо же гибнете под напором лемпов и паразитов. И это не выбор, который стоит перед вами. Уж простите, но мне пришлось сделать его за вас. Вас ждет Контакт. Именно такой — с большой буквы. Это церемония, обросшая за тысячелетия определенными традициями. И она выглядит очень торжественно. К счастью для вас, ее инициирую я. А могли бы уже обосновавшиеся тут завры. Тогда вы быстро стали бы колонией Сайшании. Какая судьба вас ждала бы? Обратите внимание на собственную историю. Например, на колонизацию Китая или Индии.

— А вы, стало быть, можете изменить это? Вы настолько влиятельная фигура в этой вашей Метрополии?

— Я — Демиург и великий маг. У меня есть вес в обществе. И очень важны два момента. Первое — я родился здесь, это правда, а значит имею право «опекать» этот мир. Второе — инициатором контакта станет государство Эрития. Это человеческое общество, и его очень трудно назвать антиутопическим.

— То есть его колонией быть хорошо? — ядовито поинтересовался Покровский.

— У вас есть шанс не стать вообще ничьей колонией. Юридически это возможно. Хотя, технологическое отставание сработает не в вашу пользу. Вот что еще произойдет в ближайшее время. Я собираюсь основать свое государство в мире, открытом мной лично. Это привилегия Демиурга. Я могу открытый мир продать расе, которая в нем нуждается. А могу взять себе. В ваших интересах установить со мной дипломатические отношения. Я стану зонтиком, который прикроет вас от дождя из хищников. Извините. Я опять впал в поэзию.

— Это очень много информации, — Покровский завертел головой, разминая затекшую шею.

— Да, переварите ее. А главное — начните готовить Императора. Хочу еще раз донести до вас важный аспект, возможно, он прозвучал не очень четко. Первое: изоляция будет нарушена в самое ближайшее время. В худшем случае, к вам прорвутся орды лемпов. Второй вариант лучше: это контакт с Метрополией. И тут тоже есть два сценария. Если его инициируют рептилоиды, вы, грубо говоря, ляжете под них. И лучший вариант — контакт инициирую я при поддержке человеческого государства Эритии. Это солнечная цивилизация. Во многом близкая Гиперборее, которую мы потеряли. Сайшания — цивилизация лунная, она когда-то создала Атлантиду и тоже хочет ее возродить. И самое важное: этот выбор не стоит перед вами. От вас зависит только адаптироваться к новой реальности максимально безболезненным способом.

— Что с нами будет при вашем «лучшем» сценарии?

— Я буду вливать в Землю Сорок Два технологии, которые на одно поколение опережают существующие в этом мире. Плюс я начну обучать талантливых молодых людей магии. Без нее вам не справиться с нашествием.

— Как раньше уже не будет? — грустно спросил Бобров.

— Уже не стало как раньше. Мое появление — следствие изменений, а не их причина. Вы думаете, война против «цивилизованного запада», что разгорается из-за пустяка, началась сама по себе? Это огонь, в котором может сгореть весь мир.

— Кто возглавит это ваше новое государство? Вы лично? Генри Манн?

— Конечно же, его высочество принц Этерн герцог Бореас, Демиург и великий маг. Вы его знаете как человека-носорога.

— И что же носорог там будет жить один в целом мире? Или окружит себя аборигенами? — решил неуклюже пошутить Бобров.

— Никаких аборигенов, — улыбнулся я. — Там нет разумных форм жизни, это важно. И он не будет один. Но здесь и сейчас не станем предвосхищать события.

— Какую роль сыграете вы с Генри Манном в этом новом государстве?

— Вопрос некорректный, Николай Александрович. Мы с мистером Манном — проводники воли герцога Бореаса. Не стоит нас разделять. Я все это наговорил, чтобы дать его величеству время осознать грядущие перемены и как-то к ним подготовиться. В ваших интересах не дать просочиться этой информации за пределы самого узкого круга. Если узнают завры, ситуация может обостриться.

— У нас есть миссия, — объявил я элементалям. — В каком-то смысле нам предстоит зачистить хвосты после Карпатской операции.

— Не было у нас никаких «хвостов», — почему-то обиделась Ветерок. — Все мы чисто сделали. Во всех смыслах слова «чисто».

— А кто сказал, что это наши хвосты? — рассмеялся я. — Мы исправим огрехи в работе тех, кто пытался справиться без нас. И догадайтесь, что вышло?

— Они не справились, босс? — предположила Ветерок.

— В точку! Ситуация такова: не получив отходы с Карпатской АЭС, местные террористы или спецслужбы, в данном случае без разницы, обчистили другую, действующую. Всего на этой базе изготовили семь бомб. Четыре нашим группам удалось найти и вывезти из Республики. А три группы попались, им сейчас шьют диверсионку. Наша задача освободить пленников и таки найти бомбы. Есть вопросы?

— Только один, босс, — протянул Уголек. — Как?

— У нас есть кое-какие наметки, например, последние известные координаты наших агентов до ареста. Плюс, мы знаем, с какой станции брали отходы. Для начала попрактикуемся в изучении ментального следа. А потом, когда он потеряется, я вам покажу нечто особо интересное: магию подобия.

— Мы ее используем в производстве? — спросил Буль. — Мы так множим детали для ласточки.

— Молодец, мистер Стоун. Вот только мы используем ее не для создания, а для поиска. Так тоже можно. А вкупе с ментальным следом даст нам удивительные результаты!

Глава 7

Из крупных городов Республики я мог открыть портал только в Прикарпатск, там я все-таки был. Агентов я послал найти нам машину. Документами они пользовались теми же, что и в прошлый наш визит в эту страну. Я не волновался по поводу того, что эти граждане Британии числились погибшими. Ситуация, в которой мы нарываемся на серьезную проверку документов, потребует энергичных решений. Пригодных для военного времени.

Это, кстати, навело меня на определенные мысли. Я собрал команду и произнес маленькую, но пылкую речь.

— Нам предстоит путешествие по враждебной территории. У меня две просьбы, возможно, вам покажется, что они друг другу противоречат. Первая: я не хочу, чтобы за нами тянулся кровавый след. Если есть возможность не убивать, воспользуйтесь ею. Вторая: ваша безопасность и выполнение миссии — приоритеты. Причем именно в такой последовательности. Моя команда вернется в полном составе и на своих ногах. Хотя умереть в нашей теплой компании очень нелегко.

После напутственной речи, смысл которой я и сам толком не понял, я начал раздавать руководящие указания. Юля с Витей отправились покупать нам машину, вооружившись пачкой долларов, что я им выдал. Регистрировать ничего не нужно было, а вот доверенность у первого же попавшегося нотариуса оформить — в самый раз.

Уже через три часа они вернулись с минивэном, который запросто вмещал семь человек.

В Карпатске нам особо делать было нечего, но агенты знали, где перестала выходить на связь одна из групп. Городок Аркадьевск находился на расстоянии тридцати километров, то есть в идеальном мире мы бы доехали за полчаса, в реальном, с пробками и светофорами, — за час-полтора. А с учётом военного положения любая поездка становилась непредсказуемой.

Уже сейчас дороги заполнились грузовиками с солдатами, стремящимися на восток. Документы проверяли чуть ли не на каждом шагу. Нас пока спасала аура невнимания. Я активно транслировал в окружающую среду мысль, что с нами все в порядке.

Так же я рассчитывал на британские документы. Явно же эта порода иностранцев сейчас в Республике в фаворе. Пару раз они и помогли. Вкупе с Голосом, который я подключал к переговорам с блокпостами.

Реальная проблема началась, когда мы через какой-то час все-таки доехали до Аркадьевска. Перед въездом скопилась трехкилометровая пробка. Я прошел пешком до поста и там капризным голосом потребовал кого-то, кто владеет английским.

Вскоре ко мне вышел майор. Я сунул ему под нос паспорт и назвался инспектором страховой компании. Иллюзию удостоверения я тут же создал, благо знал, как оно выглядит еще с тех пор, как мы «выпотрошили» мозг манхэттенского нотариуса.

Это прекрасно подействовало, майор проникся и доложил мне как высокому начальству, что в городе чрезвычайная ситуация, объявлен карантин. И даже меня с моей «ксивой» он пустить не сможет. Что именно там происходит, он объяснить не смог, сам не знал.

Отойдя на несколько метров от поста, я ушел в тень и вынырнул где-то через километр уже в черте города. Дальше — дело техники, наш минивэн въехал через портал, никем не замеченный. Навигатор не работал, но мы сориентировались по бумажной карте.

Можно было бы спросить дорогу у местных, но их не было. Город будто бы вымер. Хотя, мертвых тел я тоже не видел. Не Аркадьевск, а Мария Селеста какая-то.

— Радиация не повышена, — бормотала агент Химик.

Она всю дорогу заставляла нас останавливаться и брала пробы почвы, воды и воздуха. Вердикт она вынесла однозначный: по ее мнению, город чист.

— Я не знаю, что происходит, — пожаловалась Юля.

Зато я начинал догадываться. Во-первых, я чувствовал знакомые эманации. А во-вторых, не так уж трудно сложить два и два.

Я оглядел элементалей.

— У кого есть версии?

Ветерок подняла руку, как школьница.

— Да, мисс Винд?

— Мне кажется, у нас такое же вторжение, как и на электростанции. Я могу проверить, можно я пошлю разведчика?

— Посылай, — кивнул я.

Ветерок сотворила призрачную ледяную змейку, которая тут же улетела в направлении нужного нам отеля. Минут через пятнадцать «шпионка» вернулась.

— В центр проникнуть не удалось, там стоит защита, довольно мощная. Я не стала ее штурмовать, чтобы не выдать себя. Гостиница не входит в закрытый круг, но и в нее попасть не удалось.

— Твой вердикт?

— Город захвачен лемпами, — твердо заявила Ветерок. — То, что у них островок в гостинице, означает, что кто-то готовил засаду для группы, которая должна освободить заложников. То есть — для нас.

— Как ты определила, что нас поджидают именно лемпы? — продолжил я экзамен. — ты видела кого-то из них или черную слизь?

— Нет, визуального контакта не было. Но аура совпадает с той, что распространилась на АЭС.

— Кто-то еще почувствовал ауру? — обратился к оставшимся элементалям?

— Мне кажется, я ощутила что-то знакомое, — вдруг неуверенно откликнулась Юля.

— Не ожидал, но очень рад, — искренне ответил я.

— Эй, мы тоже почувствовали, — обиделся вдруг Уголек.

— Да вы тут все молодцы, — кивнул я. — Засада или не засада, а мы должны очистить гостиницу. Так что будем штурмовать. Если мы все окажемся правы, и там нас действительно ждут лемпы, надо прежде всего взять пробы слизи. В прошлый раз ее модифицировали под сопротивление огню. Надо убедиться, что и сейчас у нас гости с такими же сюрпризами. Потом атакуем.

— А я? — робко поинтересовалась Юля.

— Что ты? — поиграл я в дурачка.

— У меня такие же способности как у вас? Что мне с этим делать? Или мне померещилось?

— Не померещилось. Но пока все, чем вы с агентом Физиком можете помочь — не помереть! Держитесь за нашими спинами, потому что, как и на станции, этот враг вам не по зубам. Когда мы вернемся…

— Если, — пискнула Юля.

— Нет когда! Я уже сказал, членам моей команды запрещено умирать. И когда мы вернемся, если ты захочешь и сможешь разобраться с начальством, то я начну тебя учить. А теперь к делу!

Мы выдвинулись в сторону отеля. Мистер Саламандер, проходя мимо, похлопал Юлю по плечу.

— Поздравляю!

Разведка не подвела. Внешне отель с потрясающим своей простотой названием «Аркадьевская Ривьера» не изменился. Никакой слизи снаружи видно не было. Аурой лемпов несло за пару кварталов, но видимо засаду делали не на сильных магов, а на агентов вроде наших Юли с Витей.

Фойе, некогда по-купечески роскошное, сейчас выглядело, мягко говоря, подкопченным. Обгоревшая мебель и следы кислоты на покрытом сажей мраморе вряд ли хорошо бы смотрелись в рекламном буклете.

Слизи здесь почти не было, но все же что-то успело закрепиться. Ну а по лестнице, широкой и тоже мраморной, слизь текла рекой.

— Мисс Вейф, займитесь анализом. Остальные — охраняем. Готовность к неприятностям высшая. Дерьмо влетит в вентилятор в любой момент. Агенты, напомните, в каком номере жили наши объекты?

— Два номера по соседству. — ответил Витя. — Триста двадцать второй и двадцать четвертый на третьем, соответственно, этаже.

— Резист к огню, уязвима для холода, — доложила Волна. — Все как на станции.

— Тогда в путь. Не пытаемся все зачистить, потом выжжем этот вертеп до уровня моря. Естественно, сперва выморозив. Сейчас главное — пробиться к номеру и взять ментальный след.

— А живых ищем? — спросил Буль.

— Ты кого-то чувствуешь? — удивился я.

Впрочем, магия земли чувствительна к жизни в любом проявлении.

— Один выживший на третьем этаже. И очень много лемпов в засаде, уже начиная со второго.

— Штурмуем. Технику мы уже отработали на станции. Волна, замораживаешь влагу во всем и всех, что видишь перед собой. Ветерок, охлаждаешь пространство и держишь воздушный щит. Уголек, выкачиваешь тепло, помогая девочкам, сразу за холодным щитом делаешь свой, огненный. Буль, используй творчески возможности здания. Я координирую потоки и вливаю энергию. И держим облако кормиков.

— А мы? — спросил Витя.

— Прикрываете нам спину. На передний план не лезете. Если враг зайдет к нам в тыл, реагируете громким криком. Постарайтесь других звуков зря не издавать. Кроме стрельбы, конечно. В нас не попадите, нам только дружественного огня не хватало. Все, за дело. Отель сам себя не зачистит!

Сражаться с лемпами в лабиринте узких гостиничных коридоров гораздо удобнее, чем на открытом пространстве. Здесь двухметровые прыгуны не способны навалиться толпой и только мешают друг другу.

Плеваться кислотой им тоже трудно из-за той же толпы пехоты, которая загораживает нас от выстрелов-плевков. А вот мы радостно продували коридоры леденящим ветром, выжигая потом все, что осталось. Прочистив коридоры второго этажа, мы запечатали выходы к лестнице толстой ледяной пробкой, на которой я поставил запирающие руны.

Зато на третьем этаже они оторвались за позорный проигрыш на втором. Во-первых, наученные горьким опытом, они снесли перегородки ближайших к лестнице номеров, так что, когда мы преодолели первый пролет, они просто рухнули к нам на головы целой ордой.

Я выкрикнул команду и Ветерок поменяла стиль атаки. Вместо того, чтобы дуть прямо и сильно, она создала поток, расходящийся полусферой во все стороны. При этом Уголек с Волной вымораживали его вусмерть. Буль тоже сориентировался. Пробивая пол, под животами прыгунов вырастали шипы, созданные из арматуры. Первым же «железным залпом» он проткнул большую половину плюющихся лемпов. К счастью, кого-то сильнее в отеле не было, для крупных особей здесь просто не хватило бы места.

Достучаться до нас сквозь щиты лемпы пока не могли, кормики высасывали из них энергию, которую я тут же перенаправлял на поддержание защиты. К счастью, твари нас атаковали магические. Lempinguilo — единственная в своем роде биомагическая раса. Одиночество во вселенной они компенсируют количеством и разнообразием особей. Зато, пока жив хоть один игрунчик, мои пиявочки способны высосать из него энергию.

Я пока не понимал, разрушили мы нужные нам номера, или надо было пробиваться к ним дальше. Но в какой-то момент атака лемпов иссякла. Мы запечатали коридор у себя за спиной ледяной стеной, а я нашел указатель. К счастью, нам надо было продвинуться к дальнему торцу вытянутого здания.

От орды остались отдельные кусачие собачки, которых мы без проблем добивали по ходу. Коридор покрывала слизь, ее мы вымораживали. Как и внизу, на стенах виднелись пятна копоти.

— Пришли, — Волна пнула ногой дверь.

Номер основательно погромили. Кажется, здесь бушевало сражение, которое уступало по масштабу нашему штурму лестницы, но выигрывало по накалу страстей. Стена, а это явно была перегородка перед вторым номером группы, оказалась проломленной. Мебель сгорела, и сразу становилось понятно, почему. На полу валялся изувеченный огнемет.

Я заглянул в пролом. Вторая комната сохранилась чуть лучше. Я сразу увидел три тела на полу.

— Ваши? — спросил я у агентов.

— Да, это группа Сигма, — подтвердил Витя.

Четвертое тело сидело в углу, прислонившись к стене. Его покрывала корка запекшейся крови. Но счастливчик еще дышал.

— Долго вы добирались. Не думал, что дождусь, — прохрипел раненый по-английски.

Мне его голос показался знакомым, несмотря на искажения от боли и усталости.

— Волна, мне нужна влажная салфетка!

— Сейчас, босс!

Она сама протерла лицо раненому.

— Не ожидал меня встретить, носорог? — засмеялся раненый, срываясь в кашель.

— Блондинчик, он же чех! Как вас звали-то? Забыл вашу фамилию, простите!

— Это даже обидно! Джозеф Курак к вашим услугам!

— Я ожидал, что за всем этим бардаком стоит кто-то вроде вас. Сомневался до последнего, англичане гадят, или все же родная Инквизиция совсем спятила и мало того, что заигрывает с паразитами, так еще и лемпов пытается приручить. Вам самому-то не стыдно, блондинчик?

— Я не хотел всего этого, — ответил Курак слегка стесняясь. — Но у меня был приказ. Не знаю, что вы там думаете, но я — всего лишь инструмент. Элитный, надежный и качественный. Но я выполняю приказы. Впрочем, недолго вам осталось меня стыдить. Я умираю.

— Не ждите приятного посмертия, блондинчик.

— Бросьте. Я ждал только этих молодых людей, — Курак с трудом поднял руку и ткнул пальцем в сторону Вити и Юли. — Но хорошо, что вы здесь, носорог! Пробились! Молодцы! А теперь будьте любезны спасти мир.

— Прямо целый мир?

— С Карпатской АЭС вы разобрались? Я так и думал. Но сюда вы опоздали. У них весь центр города под контролем. И они уже перебросили целую армию, а не передовой отряд, как на электростанции. Такое нашествие даже вам не по зубам. Да и никому не под силу остановить орду. Вы были правы, наши технологии бессильны против магии, — Курак закашлялся. — Но у меня остался козырь в рукаве!

Чех замолчал, выжидательно глядя на меня.

— Не тяните, блондинчик, — окрикнул я его раздражительно, — доставайте своего крапленого туза!

— Трех тузов, носорог! И все бубновые! — Курак зашелся своим то ли смехом, то ли кашлем. — Бомбы, за которыми вы приехали! Три штуки! Они спрятаны под ратушей! Прямо под их чертовым порталом!

— Вы дурак, блондинчик, их давно нашли лемпы.

— Нет, тварям до них не достучаться, особенно, если они не в курсе, что за гадость у них под ногами похоронена! Мы вмуровали их в бетон фундамента! Это было сложно, тем более что надо было работать тихо и быстро. Но мы — чертова Инквизиция, у нас Предметов скопилось столько, что за тысячу лет не истратить.

— Ну что ж, — пожал я плечами, — похоронены так похоронены! Нет бомб, нет проблемы.

— Да погодите вы! К ним есть дистанционный доступ. И сигнал пройдет сквозь бетон! И взрыв будет что надо, и тоже несмотря на бетон! Пульт там, — он махнул рукой в другой конец комнаты, — в чемодане! Это тоже Предметы, и футляр, и сам пульт! Коды на бумажке у меня в ботинке. В левом. Взорвите этот чертов город с этими чертовыми тварями!

Я искренне рассмеялся.

— Вы сошли с ума от переживаний, носорог? — удивился Курак. — Что тут смешного?

— Мисс Вейф, — я повернулся к ученице, — помойте господина инквизитора, будьте любезны.

Волна правильно считала мои эмоции. У нее в руках появилось ведро с водой, из которого она облила Курака. К водным процедурам она добавила очищающее заклинание, так что инквизитор начал выглядеть почти прилично. Потом Волна приложила руку к его лбу и отрицательно покачала головой.

— Согласен с вами, мисс Вейф! Вы вовсе не умираете. Нога ваша выглядит хреново, понадобится хороший хирург, чтобы пришить ее обратно, но в целом ваше плачевное состояние — ложь, как и все, что вы тут твердите.

Я протянул руку и сорвал у него с шеи талисман на золотой цепочке.

— Артефакт эвакуации? Куда он должен вас отправить? В Прагу? В Лондон?

Курак промолчал, сверля меня злобным взглядом.

— Таков был план? Заманиваете агентов, уговариваете их взорвать бомбу, а потом объявите, что злые русские устроили экологическую катастрофу?

— Восхищаюсь ваши умом, носорог, — процедил сквозь зубы Курак. — Но у вас нет выбора. Вам придется взорвать бомбы! — он вынул из потайного кармана серебряный портсигар и вынул оттуда листок бумаги. — Берите чертовы коды!

— А как же левый ботинок? — рассмеялся я.

— Это дубликат! Я сейчас не дотянусь до ноги, а вы, похоже, брезгуете. Берите и взрывайте! У вас нет выбора! Вы должны спасти мир, как и положено герою в черном плаще. Избавьте мир от вторжения, а если мне повезет, то и от себя.

— Да не буду я ничего взрывать. Вы меня недооцениваете, как и положено вашей идиотской Инквизиции. Я все-таки — великий маг! Вы вовсе не представляете, на что я способен.

— Вы не можете отказаться! — захрипел Курак. — Она сказала, что вы клюнете, обязательно клюнете!

— Она? Что за «она»? — опешил я.

— Ты больше не будешь втыкать ей палки в колеса!

— Кали! — догадался я. — Вот откуда все эти дурацкие игры с паразитами и лемпами! Что она пообещала, Курак? Идиот вы фанатичный! Ей плевать на Землю, все что нужно Кали — Кали-Юга! Если этот мир сгорит в огне, она попросту заработает кучу наурэмбаара! А сейчас я предлагаю вам поспать. Эти милые молодые люди, — я оглянулся на Юля и Витю, — проводят вас в один уютный отель. Боюсь, что там жесткий режим. Но у нас будет время побеседовать об Инквизиции и Кали-Юге.

— Да будьте вы прокляты, носорог!

Господину Кураку удалось меня удивить. Резким движением он сломал себе мизинец на левой руке и пропал.

— У этого человека на все есть план Б. Учитесь, молодежь! А теперь пойдемте, — я убрал чемодан с пультом в пространственный карман. — Нам еще предстоит спасти мир.

Глава 8

Пробираясь по коридорам оккупированного отеля, использовать «тяжелую артиллерию» мы, ясное дело, не могли. Но теперь, выбравшись наружу, мы в два счета превратили «Аркадьевскую Ривьеру» сперва в ледышку, потом в шар плазмы, в гору щебня, а под конец и вовсе в покрытый газоном холм.

— У нас очень мало времени, — пожаловался я команде. — Пока вторжение что-то или кто-то сдерживает. Я догадываюсь, кто именно. Но сейчас, когда засада в «Ривьере» провалилась, они могут начать экспансию в любой момент.

— Босс, — попросила Ветерок, — скажите, что у вас есть план!

— Есть. И мы с вами прыгнем выше головы.

Я создал в воздухе узор, а потом переслал его элементалям.

— Каждый из нас пятерых должен будет нанести эту руну в указанном месте. Мы это сделаем одновременно. Потом в определенном порядке активируем все пять печатей. Как только мы начнем операцию, на нас набросится вся свора. У нас будет меньше минуты. Так что любые сбои, задержки или колебания погубят сперва нас, а за нами и весь этот мир. У меня есть срочное дело, надеюсь очень быстро его разрешить. Вы пока тренируйтесь: накладываете знак, потом стираете. Не вздумайте активировать! Агенты Физик и Химик вас прикроют с оружием в руках.

Последнее я добавил, чтобы молодежь не чувствовала себя совсем уж лишней на этом празднике жизни. Сам же я прыгнул в Астрал. Оттуда послал приглашающий импульс. С точки зрения энергий призрачного мира это выглядело, как если бы я залез на высокий холм и начал вопить: «Анастасия! Анастасия!»

Я не особо удивился, когда она почти сразу откликнулась.

— Здесь немного не моя территория, — заметила она раздраженно, — чего хотел?

— Всего лишь спасти этот мир, — ответил я честно. — Не желаешь поучаствовать?

— Сколько пафоса. Говори четко, чего ты хочешь?

— Все очень просто. Прямо под нами началось вторжение из другого мира. Наверняка над городом летает какой-нибудь спутник. Мне нужен снимок, вид сверху лагеря вторжения, желательно с подробностями, а лучше всего — понаблюдать за врагом в реальном времени хотя бы пару минут.

— Сейчас сама гляну, — проворчала Анастасия и пропала.

Через несколько секунд она вернулась.

— Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Гребаные атланты в своем репертуаре. Настоять на своем, а потом хоть трава не расти. Я бы помогла, честно, но это реально не моя территория. Но тебя в любом случае пора знакомить с моим коллегой.

Пришла ее очередь посылать приглашение. То есть метафорически орать с вершины холма:

— Джонни, Джон, мать твою! Тащи сюда свою задницу!

«На холме» появился мальчик лет тринадцати, очень толстый.

— Чего тебе, Настька? — спросил он ворчливо, хотя эмпатия подсказывала, что он рад встрече.

— Не называй меня так! — вспыхнула девушка.

— А ты не дразни меня толстым!

— Хочу напомнить, что счет идет на минуты, — вмешался я в обмен любезностями.

— Это еще кто? — фыркнул Джон.

— Ты просил познакомить тебя с носорогом? Знакомьтесь! Толстый Джон, принц Этерн, любите друг друга как вам заблагорассудится.

— Ничего я не просил! — отмахнулся Джон, и повернувшись ко мне нелогично продолжил: — Так вот ты какой, а слабо реально в носорога превратиться?

Я не стал кочевряжиться, сперва принял облик настоящего носорога, потом, для простоты общения — антропоморфного.

— Чего ты хочешь, носорог?

Я наскоро повторил просьбу.

— А мне зачем встревать? И если что, мы вроде враждуем с русскими, с чего бы мне вам помогать?

— С того, что если лемпы захватят Землю, интернета на ней не будет никакого, а значит, и тебя эгрегор, тоже.

— Довод, конечно, — ответил дух интернета, потирая подбородок, — но ты все равно мне будешь должен.

— И мне, — встряла Анастасия.

— Чего вы хотите? И давайте быстрее, скоро ваша помощь уже не потребуется вовсе, и даже я в одиночку не смогу спасти мир.

— Твоя станция на Марсе, мы хотим туда. И пропуск в библиотеку, конечно, — заявил Джон, и глаза алчно сверкнули.

— С твоей Лизой познакомиться! — добавила Анастасия.

— С Лизой познакомлю, дальше сами! — ответил я. — Если сможете подружиться, флаг вам в руки. Можем уже заняться вторжением?

— Да ради бога, — ответил Джон, — вот тебе твой снимок. Достаточно подробный? Он, кстати, интерактивный, можешь уменьшать, увеличивать. Ну и там рисовать на нем, если захочешь.

— А можно карту города наложить для наглядности?

— Да пожалуйста! — махнул рукой Джон.

— Тогда пока, еще увидимся. Анастасия, рад встрече! Джон, приятно познакомиться!

Я вернулся на физический план.

— Смотрите, — я показал карту прямо в воздухе перед элементалями. — Это Аркадьевск, вид сверху. Вот лагерь лемпов.

Он был и так хорошо виден на снимке, благодаря черной слизи, что покрыла всю его территорию, но я все же нарисовал четкий круг, в который захваченный центр города вписывался полностью.

— Вот пять точек, в которых мы должны активировать знаки, которым я вас научил.

Я разбил окружность на пять равных дуг, и пронумеровал каждый граничный кружок.

— На первый пункт отправлюсь я, остальные распределите сами прямо сейчас. Я открою порталы, мы одновременно переместимся и тут займемся знаками. Наносим аккуратно. Диаметр — три метра. Нас сразу атакуют, поэтому сейчас заранее озаботимся щитами и облаком кормиков. Потом по моей команде начинаем активировать печати. Вливаем энергию любой стихии, пока не заработает. Не жмемся, важно сделать все быстро, пока нас не сожрали. Все ясно?

— А что нам делать? — спросила Юля.

— Идите со мной и прикрывайте меня оружием.

— Точнее вы нас будете прикрывать? — спросил агент Физик расстроенным тоном.

— Некогда спорить. Еще вопросы есть?

— Я вижу на снимке, что крыши покатые. Наклон не повредит руны? — спросила Ветерок.

— Это неважно, — пояснил я. — мы создадим не настоящий рисунок, а энергетическую матрицу. Можете нарисовать ее в воздухе в метре от крыши. Готовы? Не вижу ваши щиты!

Я открыл пять порталов, и мы шагнули, каждый в свой.

Витя был прав, я защитил щитами и кормиками нас троих. Стоило нам возникнуть на крыше трехэтажного дома, на нас мгновенно среагировали хищные птички — примитивная авиация лемпов. Если промедлить, подтянутся и твари посильнее. К счастью, летающие твари плевались даже не кислотой, а магическими зарядами. Кормики с аппетитом сжирали их на подлете.

Я убедился, что элементали заняли свои места и настроил связь между нами пятерыми.

— Делаем знаки! Три, два один, начали!

Умнички, справились! Я чувствовал силу, которая уже зародилась в будущих печатях.

— Активируем по очереди, по моей команде! Номер Один — я!

Пришлось влить уйму силы, но, к счастью, кормики снабжали меня энергией более чем щедро. Еще одно усилие, и печать загорелась холодным синим огнем.

— Номер Три! Саламандер, действуй!

Несколько секунд, и глазами Уголька я увидел, как его печать загорелась красным и жарким.

— Номер Пять! Винд! Вперед!

Теперь уже Ветерок показала, что ее печать горит ледяным белым светом.

— Номер два! Вейф, работаем!

Мягкий свет, морская волна, мягкая и сильная, как прибой.

— Номер четыре! Стоун, замыкаем рисунок!

Я чувствовал, как по лестнице мчатся к нам толпы прыгунов. Все новые полчища хищных птичек пытаются пробить щиты своими плевками, а откуда-то из сердца вторжения поднимается чужая тяжелая магия.

Но я не собирался давать лемпам больше времени. Линии между знаками наливались силой. Цвет ее уже не был важен. Знаки очистили ее от примесей стихий, превратив в чистую энергию. Основу основ! Окружность, соединяющая знаки, загорелась тем же холодным огнем. Система заработала!

— Всем десять шагов назад! Поддерживаем Щиты! — крикнул я, и связь между нами позволила мне увидеть, как элементали отпрянули от нарисованных ими же печатей.

Я выкрикнул несколько слов на древнем забытом языке. Узор, накрывший центр города, откликнулся на приказ. Самая холодная температура, возможная в физическом мире — ноль по Кельвину или минус двести семьдесят три по Цельсию. Внутри круга печатей зарождался абсолютный мороз. Потерянное тепло уходило через пять печатей, прямо перед моим носом в небо ударил столб плазмы. Я сквозь все щиты почувствовал его жар.

Где-то очень высоко воспарила Эреба Нова, с удовольствием закусывающая лишним огнем и прочими выплесками энергии. Может быть, она спасла тот самый спутник, что завис над Аркадьевском.

Юля за моей спиной рухнула на колени. Витя, у которого тоже пошла носом кровь, обнял ее и принялся баюкать, успокаивая.

Я дождался, когда поток жара начал затихать, а значит в центре круга тепла не осталось. Только вечная мерзлота без вечности. На том же языке предвечных я произнес фразу отрицания. Печати исчезли.

Я спрыгнул вниз, паря сам и левитируя агентов, которых потащил за собой. Щиты затрещали от холода, но и мороз убывал на глазах. Сейчас здесь оставалось градусов пятьдесят, и теплело с каждой секундой.

Центральная площадь города была заполнена замерзшими монстрами. Когда я проходил мимо них, они рассыпались в пыль, как терминатор после купания в жидком азоте. За моей спиной спланировали на землю элементали.

Я приблизился к ратуше. Если блондинчик Курак меня не обманул, а зачем ему врать об этом, то где-то в глубине замурованы три бомбы. Я дал команду Булю, и он послал своих кротов-шпионов, чтобы они нашли искомое. Минут через пятнадцать перед нами раскрылся крошечный портал, из него вывалились три бетонных яйца — выгрызенная волшебными кротами добыча. Я показал эти сокровища агентам и убрал их карман. Эреба Нова тоже вернулась домой. Нам стоило последовать ее примеру.

Я открыл портал, и мы перенеслись в лобби «Вешних Вод». Я взял на ресепшене ключи и вручил их Юле и Вите.

— Примите душ, отдохните, перекусите, ресторан в вашем распоряжении. Можете заказать в номера, что захотите. Два часа вам на приведение себя в порядок, потом нам всем следует навестить советника Покровского.

Я поднялся в Лазурь. Работать с таким напряжением мне не доводилось очень давно. Я бы и не смог изобразить ничего подобного, если бы не возвращение в Эритию, где я вернул сохраненные там силы.

Сейчас мне следовало уйти в медитацию и прочистить каналы. Но на пороге меня перехватила Варвара.

— Со мной связались бывшие коллеги, — заявила она с самым загадочным видом.

— Белки? — догадался я.

— Фу, с тобой неинтересно, — шутливо надула губы актриса. — Встретишься с ними?

— Сегодня у меня в планах свидание с Имперской Безопасностью. Завтра можно и с твоими друзьями пообщаться.

— Не называй их так, — скривилась Варя. — Нас объединяла только страсть к Предметам. А теперь ты мне показал, что это служение ложным богам, и мне там стало неинтересно. Но вам стоит поговорить, они явно хотят купить что-то из твоей коллекции, а деньги есть деньги.

— Я же не отказываюсь.

Я хотел пройти в пентхаус, но Варя удержала меня за руку.

— Твои игры с СИБ, — спросила она, — из-за них стоит волноваться?

— Ты же знаешь эти спецслужбы, с ними как на пороховой бочке. Сегодня ты — их лучший друг, а завтра — враг народа. Но волноваться точно не надо. Я им не по зубам. В крайнем случае мы все просто исчезнем, чтобы появиться в другом месте и с новыми лицами. Но до этого не дойдет.

Я принял душ, а потом погрузился все-таки в транс. Очнулся через час и спустился в ресторан. Там меня застиг звонок. Как выяснилось, я срочно понадобился Покровскому.

— Мы с Сергеем Геннадьевичем с нетерпением ждем отчета об операции. Она уже пару часов как закончилась. Я прав?

— Мы как собирались к вам.

— Вы способны обеспечить в своем загородном отеле нужный уровень конфиденциальности? — спросил советник, голос его звучал не слишком сердито.

— Вполне, — ответил я.

— Тогда не беспокойтесь, я давно хотел взглянуть, как вы там устроились. Примете нас с Бобровым в гостях?

— С радостью, — ответил я.

— Тогда ждите примерно через час.

Советник прибыл на лимузине, а я подумал, что это смешно, когда человек его статуса и профессии перемещается на иномарках. Нет, точно надо будет как можно быстрее наладить производство Чайки.

Подумав, я велел Веронике накрыть на стол в новом корпусе, куда мы пока не успели переехать. Но там была удобная переговорная на первом этаже, прекрасно подходящая для встречи пяти человек. Даже и девяти, если Покровский захочет пообщаться с элементалями.

Я предупредил агентов, чтобы подтягивались туда, а заодно позвонил и Ветерку, чтобы предупредила остальных, и все они были готовы и в доступе. Заодно я напомнил, чтобы ни в коем случае не упоминали о своем американском происхождении. Вообще ничего о себе не рассказывали.

Я угадал. Первым делом Покровский изъявил желание познакомиться со всей командой, о которой он много слышал, но ни разу не видел.

Я рассказал вкратце о происшедшем в Аркадьевске.

— Что с жителями города? — мрачно спросил Бобров.

— Никто не выжил. Хотя вероятность того, что кто-то успел спрятаться в темном уголке существует. Но точно это единицы.

— Но вы не видели трупов? Как вы это объясните? — подключился Покровский.

— Я видел следы боя. Скорее всего на город напустили самые простые боевые единицы, элементарное пушечное мясо. Они же убрали тела, чтобы засада сработала, а то и вовсе съели.

— Вы так о них говорите, будто это не тупые животные, а разумные и даже коварные существа. Это противоречит отчетам капитана Градовой и капитана Резника.

Агент Химик смущенно закашлялась.

— Проясню, — ответил я. — Низшие чины, если так можно выразиться, действительно неразумны. Их действия подчинены, во-первых, коллективному сознанию. Прыгуны, с которыми агенты Физик и Химик чаще всего сталкивались лицом к лицу, объединяются в группы по двенадцать особей, которую можно считать одним разделенным существом с общим сознанием.

Я создал и протянул Покровскому изображение прыгуна.

— Однако такие группы управляются извне. И высшие особи безусловно разумны. Их мышление отличается от нашего, но они умнее многих известных мне людей. Именно «генералы» этой армии могли вступить в контакт с отдельными представителями иезуитов и запудрить им мозги воображаемой выгодой.

— Есть ли смысл нам вступать с ними в переговоры? — спросил Покровский, изо всех сил изображая беззаботность.

— Ни в коем случае. Контакты с этой расой, равно как и с паразитами, о которых я вам уже рассказывал, запрещены во всех мирах. Завры, которые на данный момент контролируют Инквизицию, знают, что за любой контакт с лемпами полагается смертная казнь.

— Но все же на переговоры они пошли.

— Послушайте, Николай Александрович, — сказал я устало. — Дело не в каких-то принципах, и не в гипотетическом предательстве. Вторжение лемпов на Землю приведет к единственному результату — неконтролируемой экспансии, полному захвату планеты и переработке ее экологической системы в нечто несовместимое с жизнью большинства видов на планете. За много тысяч лет знакомства с этой расой, не было прецедентов, чтобы такой договор не заканчивался потерей мира. Целиком. Будет просто камень в космосе, покрытый слизью, которая является желанной средой обитания для лемпов. Изменится даже состав воздуха. В нашем им не сильно комфортно.

— Как же они питаются? — удивилась вдруг Юля.

— Некоторые растения и животные мутируют, адаптируясь к жизни в слизи. Лемпы сильны в биологической магии. Ну и, конечно, бесконтрольное размножение требует бесконечного захвата новых территорий.

— Но все же завры, которые по вашему же утверждению, в курсе этой угрозы, пытаются с ними договориться. Если это самоубийственная политика, то где логика?

— Я тоже не мог этого понять, пока не пообщался с Джозефом Кураком. Он признался в том, что их направляет богиня Кали.

— Еще и Кали! — схватился за голову Покровский. — Кого еще из мифологических сущностей мы вспомним?

— Мифология не на пустом месте возникла, привыкайте уже к этой мысли. Мир устроен не так, как вы его представляете после веков технократического развития. Боги, особенно известные из мифов, воплощают конкретные аспекты нашего сущестования. Можно назвать их духами идей.

— А Кали какую идею представляет?

— У нее только одна идея — Кали-Юга. Вы как образованный человек, знаете, что это. А еще ей нужен наурэмбаар. Материя принципиально важная для любого действительно сложного магического процесса. Так что она решила принести наш мир в жертву, чтобы на при его смерти этот самый наурэмбаар получить по полной программе.

— Мы еще обсудим этот ваш нар-вар-бар. И Кали тоже обсудим. Но давайте вернемся к нашим баранам, то есть к вашей миссии. И первое — кто такой этот ваш Курак, и что он делал в Аркадьевске?

— Джозеф Курак — оперативник Инквизиции, я бы даже сказал «агент по особо важным операциям».

— Вы знакомы?

— Вы общались так, будто давно знакомы, — наябедничала агент Химик.

— Строго говоря, он имел дело с Генри Манном. Но да, можно сказать, что мы знакомы. И он давно работает на Кали. План Инквизиции довольно прост. Из вашей группы, как ее, Сигма, сделали приманку. Они не ожидали, что припрусь я, хотели приманить очередных агентов. Курак уговорил бы их взорвать те самые бомбы, чтобы спасти мир от вторжения. Кали в то же время удерживала армию лемпов в центре Аркадьевска.

— Да, — подтвердила Юля, — Курак все время уговаривал нас взорвать бомбы.

— Россия стала бы источником экологической и гуманитарной катастрофы в Европе, и звание злодея века нам было бы обеспечено, — закончил я мысль.

— Где сейчас бомбы? — спросил Покровский. — И что стало с агентами группы Сигма?

— Агенты мертвы. Я вывез их тела, а также дистанционный пульт. И бомбы тоже. Но их надо немножечко почистить.

— Вывезли тела? — удивилась Юля.

— У вас с собой бомбы? — удивился Покровский. — Нам же нужен спецтранспорт.

Глава 9

— Не нужен вам транспорт, — усмехнулся я. — Просто подвезите меня и господина Каменева до какой-нибудь вашей секретной лаборатории.

— Сразу до секретной? — рассмеялся Покровский, хотя глаза его остались строгими и даже сердитыми.

— Ну не будете же вы возиться с грязными бомбами в Верхних торговых рядах на Красной площади? И вам не кажется, что знаю столько секретов, что уже сам тяну на тайну, которая побивает вашу лабораторию как веник мышь.

— Разрешите обратиться, Николай Александрович, — робко встряла Юля.

— Да, Градова, что за светлая мысль пришла в вашу голову?

— Мы могли бы разобраться с бомбами в могильнике. Туда же можно пригнать полевую лабораторию.

— И холодильник для тел, — напомнил я.

— И я должен отправиться в могильник на лимузине? — проворчал Покровский больше для вида.

— Это добавит нотку абсурда в наши чрезмерно формализованные отношения, — пошутил я.

— Абсурд — ваше второе имя, Беринг. Вы так у нас в ведомости и проходите: Яков-Абсурд Георгиевич. Хаосит.

— С вашего позволения, — пришлось немного позанудствовать, — хаоситы — реально существующая религия, я ее не разделяю.

— А какую разделяете, — заинтересовался вдруг Покровский.

— Да никакую. Честно говоря, будучи демиургом, я сам считаюсь божественной сущностью в некоторых культах.

— Сколько интересных подробностей узнаешь между делом, — вздохнул советник. — Если ваш человек едет с нами, ему нужно подписать кучу бумаг. Да и все ваши ученики не давали подписку о неразглашении, что есть строгое нарушение регламента.

— Не поздно ли после драки кулаками махать?

— Отчетность есть отчетность. Потрудитесь, молодые люди, предоставить паспортные данные, хотя я и подозреваю, что они абсолютно фальшивые, но готов закрыть глаза, учитывая ваши заслуги.

Могильник усиленно напоминал СХОЯТ. После предбанника с рамками и душем, смывающем радиацию, начиналась пещера, уходившая вглубь под углом примерно тридцать градусов. Полевая лаборатория представляла собой фургон весьма футуристического вида. Он через отдельные ворота заехал в зал, куда вел коридор из предбанника. Помещение выглядело минималистично, просто прямоугольная бетонная коробка примерно сто-сто пятьдесят квадратных метров. Из-за тусклого освещения трудно было определить точнее, да я и не стремился.

Специально для нас принесли три железных стола, они уместно смотрелись бы в морге. Еще один, как я понял, предназначался для дистанционного пульта. Его-то я первым и выложил, сперва потребовав, чтобы все непосвященные вышли. Съемку я разрешил только при условии, что сам не попаду в кадр, а также, что процесс «выгрузки» тоже заснят не будет.

— Мои тайны стоят ваших, обнародовать их ни к чему.

Когда в зале остались только Покровский с Бобровым, агенты Физик и Химик, ну и мы с Булем, я и поместил чемодан на один из столов.

— Курак уверял, что с его помощью можно подорвать бомбы, замурованные в бетон под ратушей. Также блондинчик был уверен, что даже из такого положения они способны вызвать экологическую катастрофу. Предлагаю вам самим разобраться в этом. Могу только добавить, что чемодан он считал Предметом, то есть магическим артефактом, и я этот факт подтверждаю. Футляр способен как минимум выжить в бою против лемпов, что и произошло в действительности.

— Ладно, — кивнул Покровский, — будем двигаться дальше.

— Что вперед? — спросил я. — Бомбы или тела агентов?

— Тела, — ответил Покровский, подумав. — Надо отдать им честь.

— Без проблем.

Я демонстративно создал и надел перчатки, изъял и разложил по столам «упакованные» трупы.

— В чем они? — удивился советник.

— Этот материал называется «айсер». Он очень холодный, так что прошу незащищенными руками не трогать.

— Вы можете извлечь тела? — спросил Покровский, вид у него был потрясенный.

Я же удивился, что из всех чудес, что я демонстрировал сегодня, его больше всего поразила оболочка из ледяного стекла.

Как и всегда, создавая эти холодные неуязвимые капсулы, я позаботился о слабом месте. Так что небольшое давление в нужной точке, и оболочка развалилась на две аккуратные половинки. То же самое я проделал с двумя другими «стеклянными гробами».

Я подумал даже предложить Покровскому вариант хоронить их прямо в капсулах, но потом решил, что тело должно быть предано земле и со временем превратиться в прах, а не сохраниться в неизменном виде на века.

Когда мертвых агентов вынесли, пришла очередь бомб. Покровский решил не рисковать, они с Бобровым и агентами вышли вон. Советник громко сетовал, что не ведется съемка, но я напомнил, что мы ее включим позже.

Я выложил прямо на пол три бетонных яйца. Размера они были весьма внушительного, полтора человеческого роста. Ну так и сами устройства в длину достигали двух метров. Солидные адские машинки.

Я разрешил съемку. Покровский все равно не осмелился присутствовать в одной комнате с этим кошмаром. И правильно делал. Но у него в соседней комнате был экран, на который транслировалось происходящее. Ну и, конечно, все четверо облачились в костюмы защиты. Ничто из этого им не поможет, если я облажаюсь, но я не планировал лажать.

— Господин Каменев, будьте любезны, очистите устройства. Это явно по вашей части.

— Минуточку, Беринг! — из какого-то скрытого динамика раздался голос советника. — Следует ли понимать, что вы сами эту работу выполнить не можете? Я не пытаюсь вас обидеть, просто хочу понять распределение обязанностей.

— Ваша светлость, — ответил за меня Буль, — всему, что умею, я научился от босса. Он может все, что могу я, и еще множество штук, о которых я и понятия не имею.

— Понял, — буркнул Покровский. — И будь любезен, мальчик, называй меня по имени-отчеству, я не светлость. Если уж совсем невмоготу, можешь обращаться «господин советник».

— Разрешите приступить, господин советник? — спросил Буль и даже я не понял, прозвучала ли в его голосе ирония.

Дело свое господин Каменев знал. Очень скоро пол был усеян бетонной крошкой, а бомбы лежали поодаль как новенькие, без единой царапины.

— Можете входить, — сказал я, глядя в камеру. — все готово. Безопасность гарантирую.

Это не было красным словцом, если вдруг какая-то из адских машинок самопроизвольно рванет, заклинание перехватит энергетический импульс и закует бомбу в капсулу из айсера.

— Что делать-то будем? — спросил я Покровского. — Могу утилизировать эту дрянь прямо здесь на ваших глазах.

— Я очень хочу увидеть это шоу своими глазами. Будьте любезны, господин Беринг, утилизируйте одно из устройств.

— Только одно? — уточнил я.

— Надо же с чего-то начать, — улыбнулся Покровский.

Мы оба понимали, что это начало трудного разговора. Но советник прав, лиха беда начало, так что я легко и непринужденно заставил устройство левитировать примерно в метре над полом. Все, кроме нас с Булем, задержали дыхание. Но я не собирался ронять шайтан-машину. Щелкнув пальцами, я превратил ее в горстку поделок из стоунера, которые, для пущего эффекта посыпались на бетон, как бусины с порвавшегося ожерелья.

— Вуаля, — я раскланялся перед зрителями, как фокусник, завершивший представление.

— Впечатляет, — Покровский трижды хлопнул в ладоши.

— Какие ваши планы на остальные устройства? — спросил я, глядя советнику в глаза. Шлем костюма защиты мне не мог помешать в этом.

— Это уже не ваша ответственность, Яков Георгиевич.

— Мне нужны гарантии, что эта пакость не будет использована по назначению.

— Я бы ответил, что это не ваше дело. Но и наша страна, и весь мир обязаны вам предотвращением катастрофы, так что я все же добавлю: Российская Империя владеет ядерным оружием. Так что упрекать нас в безответственности как минимум глупо. Надеюсь, вас устроит такой ответ.

— Пожалуй, да. Хотя мне было бы спокойнее, если бы я разобрался с этой мерзостью.

— Мы умеем с ней обращаться, — вступил в беседу Бобров. — И нам бы хотелось понять, как они собирались устроить катастрофу сквозь бетон. А ведь собирались, иначе не было бы смысла городить этот сыр-бор.

— Возможно, секрет прятался в бетоне, а не в устройстве, — подсказал я. — Я также поступил с оболочкой для тел ваших агентов. Вы легко можете убедиться, что они не поддаются обработке, — я оставляю эти скорлупки вам в подарок. Равно как и камешки. Я ведь обещал вам подарить красивые фигурки. Но запланированные каверны и трещины помогли мне расколоть оболочки.

— Эту версию мы рассмотрим, — кивнул Покровский. — знать бы еще, как они располагались.

— Боеголовкой вверх, господин советник, — неожиданно ответил Буль. — Я их доставал, так что знаю. И босс прав! В фундаменте были трещины.

— Это ценная информация, — кивнул Покровский. — А что вы скажете, если мы вас попросим вычистить этот гадюшник?

— Это работа стала уже привычной для нас. И нее сформировалась цена. До сих пор никто не отказывался ее платить.

— Сколько же это в рублях? — усмехнулся Покровский.

Я создал салфетку, на которой карандашом было написано число. И начался большой торг. Я бы заявил советнику, что он неуместен, но, что греха таить, люблю я это дело!

С утра я первым делом позвонил Ичэню Хуанфу и договорился о встрече в том самом ресторане у посольства, когда мы утолили голод и поговорили о разном неважном, сколько требовали приличия, я обратился к советнику с просьбой.

— Ичэнь, мне надо передать весточку человеку по имени Ю. Вы прекрасно знаете, о ком я говорю.

— Безусловно. Вы желаете поговорить с ним лично?

— Вопрос относительно срочный. Если он согласится на встречу оперативно, то лучше лично. Или же я могу рассказать все вам, а вы передадите ему информацию, как эстафетную палочку.

— Я должен сделать звонок, — сообщил, недолго подумав, советник.

— Не хочу вам мешать. Выйду подышать на улицу. И жаль, что в китайских ресторанах не бывает барных стоек, я бы посидел там.

— Очень благодарен вам за понимание, Яков Георгиевич. Это, увы, единственное место в заведении, где я могу говорить конфиденциально. Не хочу вас гонять, может быть вы попробуете наше лучшее вино просто в зале или в соседнем кабинете?

— Я с удовольствием подышу. Пришлите мне сообщение, когда ваша беседа закончится.

День выдался солнечный. Вступал в свои права март, воздух пах весной. Я с удовольствием постоял в тихом московском переулочке, наслаждаясь редким моментом покоя, но уже через пять минут Ичэнь прислал сообщение, что я могу вернуться.

— Ю просит вас к телефону, мой друг, — он протянул мне смартфон.

Племянник императора велеречиво извинился, за то что дела не позволяют ему прямо сейчас все бросить и устремиться ко мне на встречу. Он попросил изложить мое дело Ичэню, которому Ю полностью доверял.

Я охотно согласился. Мне и самому прямо сейчас отправляться в Китай было несподручно, даже через портал.

Я сам проверил, что ауры невнимания и тишины надежно прикрывают кабинет от случайных и злонамеренных глаз и ушей. А потом повторил то, что уже рассказал Покровскому: про грядущий контакт с Метрополией, про создание нового государства. И отдельно про причины, по которым Китаю стоит новое государство признать.

В частности, я намерен делиться технологиями, опережающими свое время, например, новым подходом к электронике, об этом просил меня тот же Ю. Но безусловно делиться мы собираемся с теми, кто признает новое государство.

Рассказал я и о вторжении. На этом Ичэнь меня очень вежливо, но настойчиво прервал, сказав, что Ю непременно должен участвовать в этом разговоре.

Я поинтересовался, сталкивалась ли Поднебесная с подобной напастью. Ичэнь не ответил, но дал мне понять: что-то в Китае произошло.

Я собирался из Лазури отправиться на Байкал. Посмотреть, как идут дела у Сидорова, что за домик нам отгрохал Буль. А главное — познакомиться с губернатором Иркутским. Но моего внимания возжелал другой губернатор. Птицын приперся аж в Вешние Воды, и при всем моем неуважительном к нему отношении, я не мог его так запросто «послать с ноги», а прятаться, заставляя сотрудников врать, что я срочно куда-то убыл, счел ниже своего достоинства.

Я принял его в своем кабинете, не вести же мерзавца в Лазурь. Привлекать Веронику, чтобы бегала вокруг «высокого гостя» кругами, я не стал, так что кофе губернатору принесла обычная официантка из бара.

— Честно говоря, Вячеслав Кириллович, я немного удивлен. Мне казалось, мы уже все обсудили и все точки над «i» расставили.

— Ну зачем так категорично, Яков Георгиевич. Так или иначе нам придется сотрудничать. Вы все-таки живете и занимаетесь делами на моей территории. И я уверен, что если вы отбросите нелепые теории, которые я иначе чем бреднями счесть не смогу, о каком-то захвате вашего предприятия, мы сможем работать с огромной взаимной выгодой.

— Ну и как же мы отбросим эти, как вы выразились, бредни, когда даже судья уверена в обратном.

— К сожалению или счастью Малинкина Евгения Степановна показаний дать не может. А нам стоит отбросить прошлое и начать с чистого листа. А начать мы можем многое. Сперва продолжим уже отработанное. Но мелкая помойка — очевидно не ваш масштаб. А не замахнуться ли нам на целый полигон? Вашими усилиями, кстати, он приведен в гораздо лучшее состояние, чем был, но на самом деле там бездонная пропасть.

— Разделим вашу пылкую тираду на части, Вячеслав Кириллович. Во-первых, госпоже Малинкиной не надо давать какие-то там показания. Она их уже дала. Не желаете ли ознакомиться?

— Не понимаю, о чем вы, — с заметной тревогой покачал головой Птицын.

Я же включил телевизор. Запустился ролик, в котором судья рассказывала о невероятно интересном опыте сотрудничества с любимым губернатором. За камерой, естественно, стоял Полковник, но ему в кадре делать было нечего.

— Что это? — прохрипел Птицын. — Откуда это у вас?

— Вы думаете, что Малинкина ваша ручная просто так разумом в страну непуганых единорогов переселилась? Ничто не случайно, Вячеслав Кириллович. И показания ее трактуются однозначно: вы с ней десятилетиями отнимали все, что плохо лежит. Отсюда мы плавно переходим ко второй части. Сотрудничать с таким человеком я не буду при любых обстоятельствах. Деятельность свою я переношу в другие регионы, какие именно вам знать не обязательно. Прочтете в газетах.

— Вы только что признались в похищении судьи, угрожали губернатору, это глупость или самонадеянность?

— Ну что вы, какие признания? Мы с вами вдвоем, наедине, смартфон в вашем кармане, которым вы по привычке пытаетесь записать наш разговор, не работает. Равно как и диктофон, модная шпионская штучка. Можете проверить, я подожду.

— Кто еще видел эту запись? — спросил Птицын.

— Вам не записи надо бояться. Вы опять за лесом деревьев не видите. Опасайтесь меня, Вячеслав Кириллович. Это не угроза, это призыв к вашему благоразумию. Вы так и не поняли, к кому пришли в гости. Подумайте лучше, почему пострадала только судья, а не вы. Вележева, как третьего соучастника, я хотел к ногтю прижать, опираясь на его же безграничную жадность. Но природу стало жалко.

— Почему же? — спросил Птицын.

— Потому что вы — родственник императора, поставлены на свою должность именно им. Не знаю уж, за какие заслуги. Держитесь за свое место, Вячеслав Кириллович, мой вам добрый совет. Если вдруг государь перестанет вас прикрывать, может начаться разное. А теперь прошу меня простить, очень много дел.

Я встал из-за стола, не протянув губернатору руку.

— Не думаю, что мне стоит бояться такого человечишку, как вы, — проговорил Птицын злобно. — Только вы заблуждаетесь, корни в моей губернии у вас остались. Например, этот прекрасный отель, который заметно похорошел при вас, стоит на моей территории.

— Он легко переедет в более дружественный регион. Да и не отдам я его так запросто. Это не свалка, он мне реально нравится. Прощайте, губернатор.

— Познакомь меня со своей новой гвардией, — Горн Первый прошелся мимо учеников, выстроившихся ради такого случая в шеренгу.

Я даже Эльзу с Полковником выдернул из свадебного путешествия, чтобы познакомить их с королем. Да и Сидорова я тоже позвал с собой, почему бы и нет. На заседании Совета Метрополии, это что-то вроде земного ООН, мне нужна была солидная свита. И, к сожалению, эритийские или прочие дружественные связи не годились. Нужен был кто-то из моего нового государства.

— Школа, ваше величество, — улыбнулся я. — Никогда не теряю случая научить кого-то чему полезному. А при необходимости и мозги прочистить.

— Это он может! — рассмеялся Горн. — Но всей твоей банде, как ее ни называй, тесновато будет во флигеле. А герцогство ты отдал мне в аренду. Или ты хочешь его вернуть? Да вы садитесь, детки! Вольно, или как у вас это называется. Разрешаю в неформальной обстановке сидеть в присутствии короля и вкушать пищу. Это, кстати, привилегия, за которую многие дворянчики шляпу согласны сжевать без масла и горчицы. Так что, Этерни, забираешь свои владения?

— Ну уж нет, — отмахнулся я. — Некогда мне управлять им, а Брин, я уверен, хоть тот еще жулик, но справляется на отлично.

— Подворовывает, но дело знает, — согласился Горн. — Ну что же, я тут отрубил голову одному чрезмерно обнаглевшему графу. У него прекрасный особняк в двух кварталах от дворца. Я его конфискую и отдам тебе под посольство. Естественно, мир твой я признаю, свое посольство тоже отряжу. Документы в Совет Метрополии я от твоего имени подал. Готовься читать речь, король Этерн Первый.

Глава 10

Интерлюдия

Император Всея Руси Петр Четвертый Орлов беседовал по видеосвязи со своим коллегой. Канал был настолько безопасен, насколько это могли обеспечить лучшие специалисты страны. Китайские товарищи тоже внесли свою лепту. И все же Петр понимал, что безопасной связи через тысячи километров не существует.

Кроме самого Императора в комнате присутствовали два советника. Ичэнь Хуанфу заварил им какой-то невероятно вкусный и полезный чай, и сейчас стоял за левым плечом Петра, прямой как столб, держа в руках чашку тонкого фарфора.

Покровский, когда на экране появилось лицо Императора Юйчжаня Цзиня, конечно же встал, замерев чуть ли не по стойке смирно, как и Хуанфу, но когда китайский владыка предложил всем расслабиться и присесть, вольготно расположился на стуле справа от Петра. Ичэнь же остался стоять.

Так же замер по правую руку дяди, не думая садиться, Юйцюань Цзинь.

— Предлагаю обойтись без долгих предисловий, — начал Орлов, а Цзинь согласно кивнул. — Если полученная информация не окажется нелепой шуткой, то наш мир ждут глобальные потрясения. Если нас все же пытаются разыграть, виновные будут наказаны. Пока предлагаю считать информацию о грядущем Контакте реальностью.

Цзинь воспользовался паузой в речи коллеги.

— А вы склонны верить или не верить? Мне хотелось бы понять ваш настрой.

— Николай Александрович, — Орлов повернулся к Покровскому, — у нас есть основания считать слова, — тут Покровский кашлянул, и Орлов, запнувшись, скорректировал фразу, — нашего информатора правдой?

— Я предлагаю, чтобы избежать этих неловких пауз, дать кодовые имена всем важным персоналиям, — сказал Покровский. — Информатора я предлагаю называть «Москвичом», он родился в нашем городе. Его зарубежного друга, надеюсь, все понимают, о ком речь, мы можем назвать «Американцем». Ну и сущность, которая стоит за ними обоими, — тут советник замялся.

— Яо, — вмешался Юйцюань, — так называют опасного духа, и так его именовала ваша племянница, господин Хуанфу.

— Пусть будет Яо, — согласился Орлов, его коллега Юйчжань согласно кивнул. — Ну а само событие мы можем окрестить как «Контакт», тем более, что это слово уже прозвучало.

— Теперь, когда мы разобрались с кодовыми именами, я отвечу, — вернул инициативу Покровский. — У меня есть все основания доверять Москвичу. Он принял участие в двух операциях, в которых проявился себя не просто полезным агентом. По сути, он дважды предотвратил другой Контакт, который мы однозначно можем считать враждебным.

— Это подтверждает слова Москвича о том, что Контакт — вынужденная мера, — добавил Ичэнь, который все это время служил переводчиком в разговоре.

— Нам стоило бы обговорить все это лично, — поморщился Юйчжань. — Но в силу очевидных причин, мы не можем покинуть наши резиденции, где находимся под защитой Гениев Места. И раз уж мы разумно опасаемся магической атаки, то и отрицать магию, как миф, было бы глупо.

— Меня бесит, что нас ставят перед фактом, — вздохнул Орлов. — Нам стоило бы встретиться с Москвичом и обсудить уместность Контакта.

— Он говорит, что наши враги, также пришедшие издалека, уже поставили нас перед фактом, — возразил Юйчжань. — Я склонен полагать, что он прав. Тем более, что дух-покровитель Бейцзина* советует проявить уважение к Яо. Что кстати говорит ваша покровительница?

* Древнее и нынешнее название Пекина

— Я, увы, не в состоянии общаться с Ариной напрямую, — с грустью заметил Орлов. — Николай Александрович, что скажете?

— Арина общается с избранными в месте, которое называется Астрал. Это копия нашего мира, состоящая из мечт, мыслей и фантазий.

— Мы знаем, что такое Астрал, — с легким раздражением прервал его Орлов. Так ведь? — переспросил он у Юйчжаня.

— Так, — кивнул китайский император.

— Хорошо, простите, — продолжил Покровский. — Я тоже не владею этим навыком, но у меня есть заместитель, который умеет «взлетать на небеса». Я могу позвать его, если угодно.

— Не надо, не сейчас, — отрицательно покачал головой Орлов. — Не будем тратить время зря.

— Короче говоря, Арина подтверждает, что считает Яо союзником. И также, что война между древними цивилизациями вошла в острую стадию и в худшем случае может окончиться очередным концом света.

— Значит, мы согласны, что Контакт можно считать мерой вынужденной? — спросил Орлов.

— Мы не будем спорить с высшими силами, — кивнул Юйчжань. — Скажу по секрету, мы столкнулись с опасностью того же рода, что и вы в Карпатах. Нам удалось решить проблему, но большой ценой и не так чисто, как это удалось вашему другу Москвичу. Нам не хватало его или кого-то другого из команды Яо.

— Я уверен, что Москвич не отказал бы вам, — сказал Покровский.

— Это произошло раньше, чем мы наладили контакт с Москвичом. И если бы проблема не начала разрастаться, я бы предпочел оставить ее в тайне.

— Второй вопрос, который меня тревожит, это планы Яо по созданию собственного государства, — продолжил Орлов. — Опять же это повод сомневаться в лояльности Москвича. Кому он останется верен?

— Это и так ясно, — ответил Покровский. — Он, как и раньше, сохраняет преданность Яо. Но мы считаем, что они оба благоволят к России. И, как выяснилось, к Китаю.

— Более того, — вступил Хуанфу, — Москвич специально акцентировал тот момент, что ранее предложение о союзе поступило только нашим странам. Он обещал поделиться технологиями, опережающими наше время, но при условии, что мы станем сотрудничать друг с другом.

— Откуда мы знаем, что в то же время Американец не пытается наладить контакт с властями на Западе? — спросил Орлов.

— Как я понял, — заметил Покровский, — имеет смысл обсуждать только намерения Яо. И Москвич, и Американец служат проводниками его намерений. Простите за ненужную поэтическую нотку, но я склонен относиться к этим двоим, не как к эмиссарам Яо, а скорее к его обликам, коих куда больше двух. Сторонам личности, если хотите.

— То есть это один человек или существо, меняющее облики? — заинтересовался Юйчжань.

— Я считаю это рабочей версией. И мы знаем по весьма обрывочным и редким свидетельствам, что Яо — персона влиятельная в других мирах. Это и позволит ему инициировать официальный Контакт.

— Тогда на чем мы останавливаемся? — спросил император Орлов. — Мы пойдем на Контакт и признаем новое государство Яо?

— Я вижу в этом больше преимуществ, чем угроз, — ответил император Юйчжань. — С другой стороны, попытки противиться неизбежному могут окончиться плохо для всего нашего мира. Я за дружеское вторжение как спасение от враждебного.

— На том и порешим. Николай Александрович, организуй визит Москвича в Кремль. И прощупай, может ли появиться сам Яо. Мне хотелось бы более четко обговорить инвестиции нового государства и формат союза между нами. Если повезет, мы с ним договоримся, а Запад попытается игнорировать.

— Что это за место? — Алиса прижалась к моему локтю, стоило нам выйти из портала.

Варвара ревниво фыркнула и тут же прильнула с другой стороны. Ветерок только вздохнула.

— Это, детки, Совет Миров, — пояснил я. — Искусственный планетоид, чудо техномагии.

— Он старый? Ты помнишь, как его строили? — спросила Варя.

— Нет, конечно. Никто не знает, когда он появился. Считается, что во времена Предвечных. Здесь работает крупнейший транспортный узел в известном Мироздании. Ну и Совет, как ясно из названия, заседает здесь же. Пойдемте, у нас есть несколько часов до начала, чтобы разместиться.

— У нас есть своя квартира? — спросила Варя.

— Нет, пока нет. Нам положены покои на территории Эритии. Но и эльфы бы нас приютили. На самом деле и майариды нашли бы уголок, но вам там было бы не слишком уютно, у них слишком своеобразное представление о комфорте. Здесь, кстати, самый богатый шоппинг в мироздании, можете воспользоваться монитором в номере, а после заседания можно и пройтись по магазинам. Я объясню, как пользоваться деньгами, это просто, что-то вроде кредитной карты. Сейчас просто подберите себе наряды.

— Ой, — пискнули девочки практически хором. — А как мы выберем?

— Я приглашу к вам королевского камердинера. И если Алиса, Варя и Сидоров могут себе позволить выбрать что угодно, в деловом стиле, конечно, то элементали и демоны, должны надеть форму гвардии моего герцогства. А я сам — мундир Эритии, там есть свои тонкости. Но специалист все это знает, он поможет.

Я принял душ, примерил мундир, который, разумеется, оказался мне впору, благодаря адаптивности. А вот многочисленные знаки отличия проверить стоило. У меня были свои чины, не из малых, в Эритии, в нескольких эльфийских королевствах и у майаридов. Кроме того, у меня универсальный статус демиурга, а также великого мага. Все это должно быть отражено в знаках на мундире. Ну и глава Совета должен представить меня соответствующим образом, не потеряв ничего из важных регалий. И кстати с ним мне надо побеседовать прежде, чем все начнется.

Стиль помещений отличался безмерной эклектичностью. Все знали, что станция — квазиживой организм, который анализирует суть всех жильцов и посетителей, и его эргономика подстраивается под некое усредненное понятие прекрасного. Конечно, перемены происходят медленно, и заметны на горизонте не менее века.

Сейчас в интерьере сочетались довольно агрессивный хайтек, классика с мрамором и колоннами, а также сады и фонтаны. Но мы находились в секторе гуманоидных цивилизаций. Дальше начнется зона рептилоидов, а в самом дальнем конце станции жили расы, основанные не на органике.

Все это я рассказывал свите на ходу. Они все, включая Полковника с Эльзой, делали круглые глаза, рассматривая больше всего не фрески и экраны, и не скульптуры в фонтанах, а мельтешащий вокруг народ. Алиса чуть не столкнулась с двухметровым паучком, испуганно отпрянув мне за спину.

— Это арахнид, — пояснил я, извинившись перед бедолагой, которому моя ученица чуть не сломала ногу. — Безобидная раса. Их государство называется Унгол, а народ, соответственно, — унголианцы.

Прекрасно развитый техномагический мир, причем, путь развития там абсолютно магический, но унголы обожают возиться с механизмами. Их даже в шутку зовут межмирными часовщиками. Любой ларец с секретом скорее всего разработан ими. Включая печально знаменитую шкатулку Лемаршана, который тоже был унголианцом.

Специализируются на финансах и юрисдикции. И кстати их представитель в этом веке возглавляет Совет. Мы как раз идем к нему поздороваться.

Такие минихарактеристики я давал многим встреченным нами иномирцам. Вскоре мы пришли в центр станции, туда, где заседал Совет. Нам предстояло заглянуть в некоторые посольства, базировавшиеся тут же, и напомнить о себе. С послом Эритии я уже пообщался в покоях короля, так что решил начать с неприятного, но необходимого визита в представительство Сайшании.

— Приветствую тебя, демиург Этерн, — улыбнулся мне завр, что при его крокодильей морде выглядело пугающе. Но я знал, что он просто здоровается. Он, конечно, не прочь меня укусить, но сделает это не зубами, а «цивилизовано».

— Уважаемый посол Орзун Мардан, — ответил я, также использовав лишь необходимый минимум из его титулов. — Рад видеть вас.

Сайшания — страна простых монстров с огромными амбициями, но очень несложным этикетом. Встреча на таком уровне, как наш, расценивается как переговоры по бизнесу, который сайшанцы очень даже уважают. А больше, в общем-то, и ничего. Так что никаких лишних расшаркиваний, «здрасте» и дальше по делу.

— Что-то вы странное задумали с Горном, — сразу перешел к главному Мардан. — Зачем вам свой карманный мир? Не проще ли продать его за пару вагонов наурэмбаара?

— «Проще», не значит «правильнее», уважаемый господин посол.

— Или вы нашли там основной элемент? — спросил меня Мардан слегка игриво.

— Да что вы все про наурэмбаар? — рассмеялся я. — Я уже три века как демиург. У меня его скопилось столько, что на любой проект хватит.

— Да и проект ваш, этот самый хаб, честно говоря, не слишком ли хлопотный? Некоторые закоулки вселенной не стоит открывать всякому. Как вы сами-то умудрились попасть в сорок второй сектор?

— Умудрился, уважаемый посол, опыт, сами понимаете. А вот встретить там ваших соотечественников я не ожидал. Они-то как проникли?

— И они умудрились. Хорошие наставники, современное оборудование. И, как вы уже наверняка поняли, у Сайшании там возникли некоторые деловые интересы. Я надеюсь, что вы отнесетесь к ним с уважением.

— Странные интересы, господин Мардан. Уже контрабанда синтетического наурэмбаара меня неприятно впечатлила. Но игры с паразитами и лемпами, заметьте, одновременно, это уже какое-то комбо.

— Вы отдаете себе отчет, в чем обвиняете нашу страну? — Мардан побледнел, что с его зеленоватым лицом выглядело странно, его кожа от волнения скорее порозовела.

— О, я как раз провожу расследование. У меня есть полное право и как активного гражданина Метрополии, и как уроженца Земли Сорок Два. Но пока я не склонен обвинять ваше государство в таком преступлении. Думаю, что это вина контрабандистов, связавшихся не с той компанией.

— Какой именно компанией? — напряженном тоном осведомился Мардан.

— Богиня Кали, конечно, кто еще может обречь целый сектор на вымирание ради своего атрибута?

— Вы намереваетесь озвучить свои обвинения на сегодняшнем заседании? — спросил Мардан тихо.

— Это зависит от накала страстей в ходу дискуссии, которая развернется вокруг регистрации хаба и моего личного мира. Поскольку, борьба с подобными угрозами — мой главный приоритет, я буду вынужден озвучить свои мотивы, если они встретят такое же непонимание у всех членов Совета.

— Будем надеяться, такого не произойдет, — вздохнул Мардан. — Искренне рад был повидаться, господин демиург!

Мы вышли из посольства.

— Что это было, — спросила Алиса.

— Старый добрый шантаж, дорогие мои ученики. Зато с высокой вероятностью наши главные противники сегодня и только сегодня не станут нам совать палки в колеса. Хотя бы ради того, чтобы провести собственное расследование и получить шанс замять дело.

— И что теперь?

— Теперь очередь столь же старого и доброго подкупа. И пожалуйста, не позорьте меня, держите в узде свою арахнофобию, в посольстве Унгола она, мягко говоря, неуместна!

— А мы идем к ним? — ахнула Алиса.

— Именно! Точнее к Председателю Совета Шарону Мицтеху.

— Он тоже настроен против нас?

— Ему по большому счету все равно. Но, будучи занудой и крючкотвором, он может затянуть процесс, закидав нас мелкими формальностями и процедурными вопросами.

— Но зачем ему это? — не унималась Алиса.

— Чтобы подчеркнуть собственную значимость. Или от скуки. Ситуация в Метрополии давно и крепко устаканилась. Что-то интересное происходит на периферии. А наш запрос — довольно экзотичное событие. Как и все, что происходит с участием демиургов.

Мы вошли в здание посольства. После скучного и почти безликого офиса завров, этот походил на мастерскую часовщика, все стены были увешаны разобранными механизмами. Некоторые из них беззвучно действовали, цепляя шестеренку за шестеренку. Мои спутники ахнули.

— Глубокоуважаемый демиург, Принц Этерн, Герцог Бореас, — обратился паук, странным образом органично вписывающийся в такое пространство, — я счастлив вас видеть в моем скромном обиталище! А это твои талантливые ученики?

Говорил Шарон Мицтех тонким голосом. Ради нашего удобства он перешел на эльфийский.

— Да, и они невероятно впечатлены! Да и я, когда попал сюда первый раз, был потрясен и раздавлен этим великолепием.

— Вы слишком добры, Этерн! Чего вы хотите добиться такой лестью? — арахнид тонко засмеялся, показывая, что его слова лишь шутка.

— Доброго слова мало, Шарон! Я хочу преподнести вам скромный сувенир!

Я протянул пауку вещицу, выглядящую как крест, включенный в круг. На первый взгляд штучка эта была целиком отлита из золота. Но Шарон подхватил ее двумя передними лапами, приговаривая что-то невнятное типа «так-так».

Вскоре крест начал деформироваться и ломаться, превратившись в многоугольную звезду. Но едва Шарон торжествующе взглянул на меня, как звезда распалась и собралась в новую форму.

— На миг я почувствовал себя разочарованным, — вздохнул Шарон, — но знал, что ты меня не подведешь! Я уделю твоему подарку достаточно времени, столько, сколько он заслуживает. Но ты зашел не только, чтобы поздороваться?

— У меня есть маленькая незначащая просьба.

— И я охотно выслушаю ее, не обещая выполнить. Но у меня тоже есть для тебя сюрприз! Надеюсь, он тебе понравится.

Я уставился на него с удивленным предвкушением. Шарон же обернулся куда-то вглубь посольства

— Мальчик мой, выходи! Покажись нам, пора!

К нам вышел антропоморфный конструкт. Оболочка его была выполнена из стеклоподобного материала, хорошо сочетавшегося с хрустальным черепом, венчавшим его тело. Под прозрачной кожей шевелились бесчисленные пружины и шестеренки.

— Здравствуй папа, — заговорил механизм густым приятным баритоном. — Тебе нравится мое новое временное тело?

Глава 11

Кару Голотса я привез в кармане в Медный Дом и там выпустил, предлагая освоиться в новых мирах. Естественно, я показал ему хаб, который успел к тому времени отстроить, и другие миры закрытого сектора. Устроил экскурсию по своим объектам на Земле Сорок Два: Лазурь, Фиолетовый Берег, свою квартиру на Большой Калужской.

Я создал ему, как он и хотел, глиняного голема, но, потакая собственной жажде прекрасного, покрыл глазурью и раскрасил в стилистике Гжели. Для этого я заказал у художника, специализировавшегося на имитации русского народного творчества, метровую скульптуру. И ее узоры попросту скопировал на голема в масштабе один к двум.

Мне показалось, что ему временное тело понравилось. Голос, кстати, подружился с автомобильным големом. Я сам видел, как они носились по коридорам Медного Дома, будто пара разбаловавшихся котиков. Возможно, сыночка немного позавидовал экзотичному виду нового приятеля.

— Этот серьезный и удивительно разумный молодой человек зашел в мою скромную обитель, и ему так все здесь понравилось, что я не удержался и предложил ему тело поинтереснее! К счастью, у меня была заготовка, понадобилась лишь пара часов, чтобы довести ее до ума! Вы же не сердитесь, дорогой папаша? — затараторил Шарон.

— Прости, папа, я помню, что говорил о роботах, но не смог удержаться!

— Нет-нет, мальчик, это все же голем, а не робот! — воскликнул часовщик. — Разница принципиальна! Твое тело управляется магией, а не автоматикой.

— Сколько я вам должен, уважаемый господин Мицтех?

— Папа, я уже заплатил, ты же помнишь, что я управляю твоими финансами! Прости и за это!

— Да ладно, лишь бы дитятко было счастливо! — отмахнулся я.

— Какая прекрасная родительская стратегия! — восхитился Шарон. — Но раз уж мы покончили с сюрпризами, что вас привело, уважаемый Этерн? Хотите поговорить о предстоящем голосовании?

— Отчасти, Шарон, только отчасти. Я пришел с просьбой.

— Как Председатель Совета я не могу и не хочу влиять на голосование, — заявил Шарон, но беседу явно прекращать не собирался.

— Мы оба понимаем, что заявка абсолютно законна, и Совет ее удовлетворит. Мы добьемся этого легко и быстро или долго и трудно, продираясь через бюрократический ад. Результат будет тот же. И, в частности, откроется весь изолированный сектор, а в нем мой персональный мир, в котором я уже создал новое интересное государство.

— К чему же вы клоните, Этерн?

— Мне понадобится хороший надежный банк, специализирующийся на расчетах между мирами. Надо подключить новый мир к глобальной системе, ну и внедрить туда Землю Сорок Два, а это уже непростая, я бы даже сказал, амбициозная задача.

— Соглашусь насчет амбициозности, — Шарон глядел на меня заинтересовано всеми восемью глазами.

— А я не вижу никого, кто разбирался бы в таких вопросах лучше вас, уважаемый господин Мицтех! Не возьмете ли вы на себя это тяжкое бремя?

— Этерни, мой старый друг Этерни! — воскликнул Шарон. — В другое время я бы бросил все дела и помчался в это ваше юное государство спасать его финансовую систему! Но мне еще тридцать лет тащить на себе председательский пост. Я не могу его бросить, увы, увы! Но я не прощу себе, если вас, дорогой мой, оставлю без поддержки! Мой сын Машеан Мицтех прекрасно разбирается в вопросе межмировых платежей! Я пошлю его вам на помощь, мы откроем там отделение нашего семейного банка, и вопрос решен!

— Только если, Шарон, вы станете помогать ему мудрыми советами!

— Конечно же я не брошу мальчика на произвол судьбы! Но скажите мне, Этерни, наш банк будет единственным в вашем новом мире?

— Это, боюсь, невозможно, я за свободную конкуренцию в рамках приличий и правил, конечно же. Но ваша семья станет первой, а это дорого стоит!

— Трудно не согласиться с такой умной мыслью. Но вам понадобится не только коммерческий банк, но и центральный!

— О, Центробанк у меня есть. И по счастливой случайности вы с его главой уже знакомы. Позвольте вам еще раз представить моего сына Кару Голотса. Я счастлив, что вы успели понравиться друг другу!

— О, я понял! Эти ваши майаридские штучки! Как я это уважаю, но и немного беззлобно завидую! Этерни! Я бы рад пообщаться с вами подольше, но заседание уже скоро начнется. Нам всем надо немного подготовиться! Кару, я безумно рад познакомиться со столь выдающим в столь юные годы человеком! Надеюсь, наша семья сработается с вами к взаимной выгоде!

Я не стал говорить, что Кару старше, чем он. Зачем расстраивать пожилого паука.

Мы заскочили еще к эльфам и майаридам. Там долгих и сложных бесед не требовалось, только засвидетельствовать почтение. Все они изъявили желание пообщаться подольше как-нибудь потом. Как я понял, им нужны были услуги демиурга. Они всегда кому-то нужны.

В последнюю очередь мы зашли в посольство Эритии. Оттуда уже Горн лично отвел нас в ложу. Я по дороге объяснял ученикам правила.

— Заявку должна подать супердержава. В принципе, инициатором может выступить любая из стран Метрополии, но эффекта добьются только страны ядра.

— А сколько всего стран в Метрополии?

— Две сотни. Число медленно, но растет, сейчас вроде бы двести десять.

— Одиннадцать, — поправил меня Горн. — Но как правильно сказал Этерн, решающие голоса имеет ядро, два десятка миров. А если уж совсем трезво смотреть на вещи, то влиятельных членов меньше десяти, остальные так или иначе зависят от них.

— И как настрой в Совете? — поинтересовалась Алиса. — Они за нас или против?

— Большинству все равно, — пояснил король. — Мы со своими инициативами и сектор из дальнего конца Мироздания им абсолютно безразличны. Почти все проголосуют так, как их суверены, то есть члены двадцатки. Но вопрос в масштабе Метрополии действительно мелкий. Никто не станет устраивать смертельную битву из-за еще одного мира, открытого демиургом, или еще одного транспортного узла.

Тем временем мы вошли в ложу.

— Поскольку заявку подала Эрития, — продолжил Горн, — то и ложу претендента предоставляем мы в своем секторе. Этерн должен прийти со своей свитой, чтобы показать свою значимость.

— Красиво, — ахнула Варя.

— Немного похоже на Большой театр? — усмехнулся я. — Есть такое.

— И на стадион, — добавила Алиса.

— Это потому, что сцена круглая, и зрительный зал соответственно тоже, — ответил я. — Единственное отличие: никакого партера не предусмотрено, все по ложам расселись. Ну а поскольку размеры зала огромные, гораздо больше любого стадиона, а многие сектора оборудованы для неорганических рас, то везде стоят экраны, на которые транслируются речи выступающих, естественно, сразу в переводе. На сцене выступят Председатель и тот, кто поднимает вопрос повестки. В нашем случае это его величество Горн Первый. Даже я произнесу речь с места в ложе.

— Если сцена и зал круглые, то получается, что Председатель встанет в кому-то спиной? — Поинтересовалась Алиса. — Невежливо как-то.

— Это тоже часть традиции. Каждый, включая Председателя, выступает спиной к сектору своей страны. Ну вроде как от ее имени. Его положение не может быть поводом для обиды. А на экранах все равно появится лицо.

На сцену вышел Шарон. Он проговорил вступительную часть, открыв заседание Совета Миров номер такой-то, поприветствовал участников и перешел к повестке дня. Сперва, и тоже по традиции, решили пару процедурных моментов, а также проголосовали за микроскопические изменения в Уставе Метрополии и по паре финансовых вопросов. Главной темой вступительной части стало изменение состава Метрополии. За вступление нового члена голосовали не сегодня, но за этим важным событием тянулся шлейф бюрократической волокиты.

Наконец, Мицтех дал слово королю Эритии его величеству Горну Первому.

— С радостью и гордостью сообщаю благородному собранию, что демиург принц Этерн герцог Бореас, мой советник и соратник, открыл доступ к запечатанному сектору. В целях улучшения логистики в регионе герцог Бореас восстановил станцию-ретранслятор на планете Марс системы Сорок Два. Нам предстоит зарегистрировать транспортный узел на этой планете. Вторая наша задача — принять в межмировое сообщество родную планету герцога Землю Сорок Два. Попечители этого мира от Метрополии — конечно же Эрития. Вторым попечителем выступит сам принц Этерн. Он пользуется своим правом демиурга и берет во владение новый мир, открытый им в том же секторе. Подробности, координаты сектора и всех миров, упомянутых в данном пункте повестки, присланы на ваши терминалы. Благодарю за внимание!

Горн ушел со сцены. Председатель Мицтех снова взял слово.

— Его высочество принц Этерн, герцог Бореас, демиург, великий маг, видящий пути, чума гоблинов… — дальше Шарон перечислил все мои титулы, которых за тысячу лет скопилось больше, чем мне бы хотелось. Я бы, в частности, забыл навсегда про «чуму гоблинов».

— Его высочество готов ответить на любые вопросы. Также любой член Совет может высказаться, — закончил представление Шарон.

— Как вы сами, Председатель Мицтех, расцениваете эту заявку? — спросил один рептилоидов, но не завр из Сайшании, а кто-то из мелких народов под ее пятой.

— Есть ряд формальностей, которые мы должны соблюсти с особой тщательностью. Но если рассмотреть вопрос по существу, то я не вижу юридических причин для отказа. Принц Этерн вправе позаботиться о судьбе мира, в котором он родился. Также он как демиург имеет право и возможность открыть транспортный узел, если, конечно, он способен обеспечить безопасность перевозок и путешествий. Но как раз в этом у меня нет сомнений, тем более что поручителем выступает такая могущественная держава как Эрития. Мелкие недочеты в заявке можно решить задним числом, для этого есть юристы. Пока же запросы, по моему мнению, стоит удовлетворить в полном объеме.

Слово взял эльфийский посол.

— Какого рода цивилизацию, герцог Бореас, вы собираетесь построить в новом мире?

— Техномагическую, — ответил я просто. — Одна из моих задач — популяризация магии на Земле Сорок Два для ускорения ее развития.

— Расскажите чуть больше о новом мире, будьте добры.

— Это мир земного типа с такой же экосистемой, — начал докладывать я. — Есть небольшие отличия в географии. Есть незначимые нюансы в составе воздуха, но не заметные для человека и других гуманоидных рас. Главное же качество, которое мне важно — полное отсутствие разумной жизни.

— А есть ли признаки разума в прошлом?

— Нет, и это было вторым непременным критерием, по которому я открывал этот мир: на нем нет и никогда не было разумных жителей.

— Намерены ли вы сохранить девственную природу этого мира? — спросил эльф, и я чувствовал, что ему это важно.

— Построение технологической базы всегда вносит свои коррективы, но я намерен всеми силами минимизировать ущерб. И я надеюсь, что специалисты-эльфы мне помогут.

— Мы окажем такую помощь, — кивнул эльф. — Наш народ не возражает против заявки Герцога Бореаса.

Следом слово взял посол майаридов.

— Мы считаем, — заявил он торжественно, — что Этерну надо заканчивать играть в глупые человеческие игры, поскольку он давно перерос ограничения и менталитет своего вида. Мы можем об этом судить, как его первые учителя. Но если он пока не готов двигаться дальше, пусть решает эти мелкие проблемы. Мы поддерживаем все заявки Этерна. Если понадобится помощь с построением новой цивилизации или с наследием нашей расы на Марсе Сорок Два, мы ее окажем.

Дальше выступил завр Орзун Мардан.

— Конечно же надо подробно рассмотреть перспективы преодолевшего изоляцию сектора, — заявил он высокомерно. — Я настаиваю, чтобы к ресурсам, что возможно откроются в этих мирах, должны получить доступ все члены Метрополии. И конечно же вызывает сомнения квалификация глубокоуважаемого демиурга как монарха и управителя нескольких миров. Это связано не с его несомненно высокими личными качествами, а только с управленческим опытом принца Этерна. Но на сегодняшний день это вопросы гипотетические. Я, как и наш почтенный Председатель, не вижу юридических причин отказать в заявке, но обещаю, что Сайшания будет присматривать за сектором.

— Если других желающих высказаться нет, — объявил Председатель, — тогда я объявляю обсуждение оконченным и начинаю голосование. В ваших бюллетенях три пункта. Первый: регистрация транспортного хаба «Марс Сорок Два» под контролем Сайшании и лично демиурга Этерна герцога Бореаса. Второй пункт: признание созданного демиургом Этерном герцогом Бореасом государства в открытом им мире. Третий пункт: принятие мира «Земля Сорок Два» в сообщество государств и запуск процедуры первого контакта. Прошу голосовать!

— Ну что у нас? — с волнением спросила Алиса.

— Предсказуемо.

Я только что вернулся из королевского дворца. Команда ждала в моем особняке в столице.

— Большинством голосом все три пункта приняты. Много воздержавшихся. Части из них все равно, часть хотела бы запороть проект, но не рискнула. К третьим относятся, как ни странно, не рептилоиды, а гоблины. Точнее, удивляться нечему. Я все-таки — чума гоблинов. Но там все сложно: их и официально, и по факту убили не мы, а паразиты. И опять же официально гоблины из других миров не имеют права обижаться на меня за этот геноцид. Но неприятный осадочек остался.

— А кто-то в итоге голосовал против?

— Кто-то голосовал. Единицы и не из большой двадцатки. Все, формальности мы соблюли. Надо готовиться к Контакту, это будет феерично. А главное — начнется война с Кали и ее пешками. Это уже серьезно.

После заседания Совета моя жизнь даже еще более насыщенной, чем была до этого. С новым королем пока еще безымянной страны хотели говорить очень многие. К счастью, я мог взвалить на Голос секретарскую работу. Прежде всего он начал набирать сотрудников в новое посольство. И вдруг мы поняли, что прежде, чем рассаживать там своих и тем более принимать чужих людей, неплохо бы здание освежить. Нужен ремонт и небольшая перепланировка.

Сразу после заседания я встретился со старым знакомым, гномом по имени Борун Стайнгримур. Он со своей бригадой построил мне половину герцогства. Я боялся, что у такого заслуженного человека, то есть гнома, не найдется свободного времени на маленький заказ по ремонту. Однако Борун, напротив, выпив одним глотком кружку пива, начал жаловаться, что конкуренция вокруг огромная, а бурного роста в Эритии не найдешь. К эльфам или, прости, господи, к заврам ему соваться не хочется.

Тут-то я и предложил ему отстроить целую страну, а после того и вовсе получить выход в новый мир, где его умения будут цениться на вес золота. С этого момента Борун осыпал меня заверениями, что его жизнь принадлежит мне. Я ее охотно принял, но попросил взять в бригаду молодого талантливого земного элементаля с почти настоящим диплом архитектора. Гном пообещал и из него сделать человека.

Естественно, строительная магия позволяла Боруну справиться с ремонтом буквально за сутки. Он также пообещал закупить нужную для посольства мебель. Я не волновался, что его гномские вкусы окажутся экстравагантными для человеческого учреждения, или он напутает с размерами. Борун давно жил среди людей и знал, что нам требуется.

Варя напомнила мне, что с утра у меня встреча с ее бывшими коллегами. В Вешние воды они ехать отказались, но традиционно нейтральный клуб «Нежный кадавр» их устраивал. Я чуть ностальгически вспомнил, что когда-то мы там познакомились с госпожой Перепелкиной.

Как и тогда, Ал Ашенбах охотно предоставил нам кабинет. Варя уселась с моей стороны, от Белок пришли трое. Нормальные дельцы в костюмах, один постарше другого, на меня они смотрели с легким опасением и надеждой. Ну еще бы, я мог подпитать их пламенную страсть, вручив кучу Предметов. Меня заинтересовал третий, но я не стал сходу показывать, что раскусил его.

— Потапов Василий Семенович, — представился тот, что постарше, пождав мне руку.

— Спесивцев Виктор Владимирович, — сказал второй и зачем-то добавил, — дворянин.

— Я-то из купцов, — рассмеялся Потапов.

— Яков Георгиевич Беринг, — представился и я. — Но не думаю, что сословия важны в нашем с вами случае.

Третий заговорил с легким акцентом.

— Кевин Вольтран, юрист. И согласен, нас с вами объединяет интерес к таким материям, что сословия и какая-то светская власть меркнут перед истинной силой.

Я заметил, что Варя опасается Кевина, но не слишком сильно. Хотя по большому счету чего ей бояться за моей спиной?

— Итак, господа, чем обязан?

Глава 12

Кевин пока отмалчивался. Рептилоид явно привык рулить происходящим из тени. Заговорил Спесивцев.

— Нам не стоит долго расшаркиваться, нас всех объединяет интерес к неизведанному и чудесному.

— С этим я склонен согласиться, но мне кажется, что мы вкладываем в эти понятия разные смыслы. Уж точно я не преклоняюсь перед артефактами, как вы.

Кажется, гости изрядно удивились. Только Варя развлекалась, глядя на эти переговоры. Уж она-то понимала, что на самом деле чудесно в мироздании.

— Вы не любите Предметы так же, как и мы? Это абсолютно невозможно! — воскликнул Спесивцев.

Слово тем временем перехватил Потапов.

— К черту предисловия. Вы продавали госпоже Перепелкиной Предметы. Варвара Петровна вдруг охладела к нашему делу. Я ее решение уважаю, хотя и не понимаю.

Он глянул на меня, ожидая какой-то реакции, но я просто вежливо ждал, когда он сформулирует свою мысль.

— У нас с вами, Яков Георгиевич, две самых крупных коллекции Предметов. По крайней мере у нас сложилось такое впечатление. Если вы их не любите, зачем собираете?

— Я не собираю артефакты. Скорее подбираю, чтобы детишки не поранились, играя с ними.

— Раз вы не помешаны на Предметах, значит с легким сердцем расстанетесь с ними! Мы хотели бы продать или поменять некоторые экземпляры. Но сперва стоило бы посмотреть на то, чем вы располагаете.

— Я безусловно не запущу посторонних в закрома. И вы, я уверен, точно так же оберегаете свои.

Кевин неожиданно рассмеялся, точнее коротко, но емко хохотнул. Будто услышал что-то безумно забавное, но попытался сохранить образ серьезного и мрачного типа.

— Но как мы поймем, чем сможем быть полезны друг другу? — спросил Потапов.

— Я не собираюсь меняться ни на что кроме денег. И вряд ли вы готовы мне предложить Предмет, ради чего я бы передумал. Даже если у вас есть звезда коллекции, вы не захотите с ней расставаться.

— Хорошо, — сказал Потапов, несколько разочаровано, — деньги так деньги. Но вы можете предоставить нам хотя бы каталог вашей коллекции?

— Зачем мне это делать? — искренне удивился я. — Послушайте, господа! Эта тема мне вообще неинтересна. И когда я предлагал вам, еще в лице госпожи Перепелкиной, какие-то артефакты на обмен только потому, что у нее было нечто, нужное мне. А у меня на тот момент не было в распоряжении капитала, который я мог свободно тратить.

— Но вы и не прекращаете разговор, — прищурился Потапов. — Значит, сделка все же возможна.

— Все просто. Я не спешу от чего-то избавиться, и мне не нужен ширпотреб, который вы зачем-то насобирали. Если вам нужен какой-то конкретный Предмет, вы называете его, и, если он у меня есть, мы договариваемся о цене. Это единственно возможная платформа для переговоров.

— Хорошо, — грустно кивнул Потапов. — Учитывая обострившуюся ситуацию на мировой арене, нам бы хотелось защитить себя.

— Мы знаем, что существует Предмет, выплевывающий огненные шары, — с жаром заговорил Спесивцев.

— Невозможно, — покачал я головой.

— Или другой, который замораживает противника. Как жидкий азот.

— Господа, дело не в том, есть ли у меня подобное или нет. Я не торгую боевыми артефактами или любым другим оружием.

— Предлагаю, — засуетился Потапов, — воздержаться от таких фундаментальных заявлений. У нас деловые переговоры, и разумные люди могут найти решение, которое устраивает все стороны.

— Ладно вам, Беринг, — добавил Спесивцев, — мы не агрессивны, пока нас не трогают, конечно! Мы просто хотим защититься от хаоса вокруг нас.

— Если вы хотите защититься, почему не просите охранных амулетов? От того же огня или холода?

— Их мы тоже хотим! — взмахнул руками Потапов. — но лучшая защита — нападение, не так ли?

Вольтран неожиданно выполз и своей полуспячки на передний план.

— Мы же — деловые люди, не так ли, мистер Беринг? Вы всех потрясли, когда изящно отобрали у всех отель бедного Вешнякова. И мы понимаем, что любой деловой вопрос упирается в деньги. Так давайте же торговаться.

— Вас можно поздравить, мистер Вольтран? — я посмотрел на него с интересом.

— С чем? — удивленно склонил он голову.

— Ну как же, с новой сферой влияния! Я вижу, что Белки и Кобры слились воедино. А на каких, позвольте полюбопытствовать, условиях? После недавних грустных событий Кобры вряд ли вошли в альянс как равноправные партнеры.

— Вы не можете знать такие подробности из нашей жизни, — оскорбился на что-то Спесивцев.

— Или слухи правы? — прищурился Кевин. — Вы причастны к тем ужасным террористическим актам?

— Я просто абсолютно случайно в курсе, что вы, мистер Вольтран, раньше работали юристом у Кобр. А что касается тех печальных событий, все знают, что их причина — ненадлежащее хранение артефактов в аварийном состоянии. Надеюсь, вы вынесли урок и храните свое добро надлежаще, причем только то, что стоит хранить. Надо ли так упорно цепляться за опасное барахло? Жадность, как известно, порождает бедность.

— Вы слишком в курсе, Яков Георгиевич! Вас Варвара Петровна просветила?

— Я знаю даже то, о чем Варя и не подозревает. Хотя и могла бы догадаться, учитывая ваше британское происхождение. Если что, это намек, и довольно откровенный. И развивая тему намеков, не уверен, что вы хотите использовать боевые Предметы для собственной защиты. Вы можете гарантировать, что они не будут переданы кому-то за пределами нашей страны? Может быть даже ее врагам?

— Слушайте, Беринг, — поморщился Спесивцев, — люди, причастные к тайнам бытия, стоят выше мелких политических дрязг!

— Мы просто не с того начали, — примирительно заговорил Вольтран. — Все эти досадные конфликты, совершенно нелепое нападение в банке, — инициатива не очень умного, но чрезвычайно энергичного сотрудника. Ну и ваше слегка негативное отношение к силам, с которыми я, не стану скрывать, контактирую. Вернемся на шаг назад: мы хотим закупить Предметы защиты. Все, о чем вы говорили — от огня, от холода. Мы можем обсудить цену?

— Да, это возможно. И думаю, что Варя возьмет эту стадию на себя.

— Тогда могу ли я пригласить вас на пару слов? Уверен, что наш гостеприимный хозяин найдет нам еще один кабинет.

— Почему бы и не поговорить.

Мы перешли в соседнюю комнату. Ал спросил, принести ли нам что-нибудь из еды или напитков, но мы решили, что разговор тет-а-тет не затянется.

— Вы не чувствуете свою общность с кругами, увлеченными магией и артефактами. Поэтому между нами не возникло доверия. Это надо исправить. В нашей стране и тем более здесь, в столице Империи, есть люди, чьи интересы возвышаются над сиюминутными потребностями.

— Вы говорите о масонских ложах? — я сделал вид, что меня не особо тронуло это откровение.

— Вы о нас слышали? Это радует. Я приглашаю вас на собрание ложи, увлечения которой вам точно будут близки.

— У нее есть название?

— Да, мы зовемся «Холодная кровь».

Та самая ложа, с которой связан недоброй памяти Ослицин, надо кстати спросить у Ала, что с ним стало. Сейчас надо осторожнее! Наконец-то возник шанс на них выйти.

— В этом ваш договор с Белками? Вы пустили их в ложу, а взамен отдали то, что осталось от пострадавшей коллекции?

— Вы слишком много знаете, но кажется совершенно не боитесь показывать это, — Вольтран внимательно посмотрел на меня, а потом вдруг дружелюбно улыбнулся, — нам нужны такие люди! Я решительно и настойчиво приглашаю вас на собрание! Первая предназначена для всех приглашенных, независимо от степени посвящения. Будет приятно, вина, закуски, венецианские маски, голые актрисульки, такова уж традиция. А потом узкий круг действительно ценных членов ложи отделится от общей массы, тогда и поговорим серьезно.

— И что, вы сообщите мне пароли и явки?

— Непременно! Точнее, на визитке я напишу адрес, дату и время. Ее не теряйте, надо будет показать. Ну и пароль, его постарайтесь запомнить!

— Я заинтригован!

— Он немножко напыщенно звучит, но опять и опять «традиция»!

— Я просто должен это услышать!

— «Мы пришли, чтобы растопить лед в крови»! Слово «Мы» скажете в том случае, если вам составит компанию Варвара Петровна, ее мы тоже приглашаем. Если все же придете в одиночестве, то «Я».

— Я запомню. Спасибо за приглашение.

— Тогда давайте обсудим, как мы проведем закупку предметов. Такую сумму мы не сможем выплатить наличными. Нужна какая-то сделка, выглядящая реальной.

— Все просто, Предметы создаются на базе ювелирных украшений, а уж они-то могут стоит сколько угодно.

— Тогда вам заплатит графиня Апраксина.

— Как у нее дела? Она, помнится, оказалась связана с убийством несчастного Вани Абрамова.

— Графиня временно поражена в правах. Но ее состояние, изрядно поредевшее, все еще при ней.

— Хорошо, вы как юрист составите проект договора, мой парень его посмотрит. И можем совместить подписание и саму сделку.

— Нет-нет, я все же специализируюсь на уголовных делах. Но Потапов все подготовит, он это умеет. Можете прямо сейчас дать телефон вашего парня, они на ходу все согласуют.

— Даже могу его позвать.

Я отозвал из «отпуска» Эльзу с Полковником. Им осталось всего ничего — Греция. Я решил, что если нам остро понадобится туда отправиться, мы как-нибудь справимся. Пришло время с боль в сердце немного помучить бедную Варю. Я мог защитить ее от всего, кроме сильных ментальных атак.

— Знаешь, почему тебя пригласили на эти масонские посиделки?

— Потому что я — твоя девушка, — сделала она наивные глаза.

— Потому что ты ушла из Белок и вроде как изменила-предала. Если они не смогут нас завербовать, а затем и зовут, то попробуют убить. Но на тебя они могут составить планы и посложнее. Так что сейчас защитим тебя от интересного. Но это будет, мягко говоря, неприятно.

— Без этого ведь не обойтись? — Варя попыталась собраться с духом.

— Можно, но тогда ты со мной не идешь и вообще, пока все не наладится, будешь сидеть в безопасном месте.

— На Марсе, что ли?

— Я имел в виду нашу новую базу в Сибири. Или даже в моем еще несуществующем королевском дворце в новой столице.

— Нет уж. Я, конечно, все эти красивые места посещу и опробую тамошние кровати, но запереть себя в золотой клетке не дам. Как ты собрался меня пытать? Что-то эротичное? С плеткой?

Получив согласие в такой экстравагантной форме, я нанес на кости ее затылка защитную руну. Анестезии при такой операции не существует. Даже профилактически напиться заранее я не мог ей позволить. Это не только резьба по кости, но и операция на сознании. Зато я приложил все усилия, чтобы сделать все быстро и четко. Потом-то, конечно, мы наверстали и вкусную выпивку, и всепоглощающий секс.

Я был рад, что шагаю в эту ловушку до Контакта. Потом они бы что-то заподозрили. Даже недоумок Ослицин смог бы сложить два и два. Холоднокровцы опять бы разбежались по темным углам, и вылавливай их по всему миру.

В эти последние дни перед собранием ложи и Контактом в Вешние Воды два раза пытался кто-то вторгнуться. И я имею в виду не Инквизицию, лемпов или британских спецагентов. Первым был сошедший с ума медведь. Обычный русский бурый мишка, я вовсе не знал, что такие водятся в не самом дальнем Подмосковье. Зверь не взбесился, то есть не пострадал от хорошо известной специфической инфекции, это могло бы нарушить мои планы. В то же время от его личности ничего не осталось, одни ошметки. Такое бывает, у людей чаще, чем у животных, но так уж случилось.

По счастью он не задрал никого на посту, а охранники не продырявили его пулями. Я встретил бедолагу и усыпил самым простым способом: остановил сердце, а потом сразу заморозил тело так, чтобы мозг не повредился.

После этого я спросил у Лизы и быстро на коленке состряпал вариант купели, вроде той, что я уничтожил в Проекте Генезис в Америке. Прибор я разместил в Медном Доме, где и оставил медвежью тушу доходить до кондиции. В качестве образцовой ДНК я взял свою. А какую еще?

Вторую атаку предприняло другое опасное и дурное животное. И точно так же оно никак не было связано с нашей войной с паразитами или Инквизицией. Я в этот момент отсутствовал, даже демоны еще не вернулись из путешествия. Так что весь удар приняли Алиса, элементали и Сидоров, для которого схватка стала личной.

Животным, мстительным и азартным, оказался губернатор Птицын. Он решил, несмотря на все знаки судьбы, что сможет повторить свой фокус и отжать мой отель. Малинкиной в его распоряжении не было. А другие судьи, не такие прикормленные, уже слышали, как он облажался со свалкой.

В итоге даже никуда не годного решения суда Птицын не заимел. А возможно и не нужен был ему отель, просто хотел показать мне, что в своей губернии он — полноправный хозяин.

Какой-то чиновник из прокуратуры заявился на ресепшн с поддельными жалобами и столь же фальшивым уголовным делом. В нем речь шла о продаже наркотиков в баре. Бред собачий. Испуганная Вероника вызвала Сидорова, а почувствовавшая что-то недоброе Алиса спустилась с ним.

Сидоров первым делом спросил ордер, и они минут пять препирались. Но как выяснилось, чиновник просто тянул время. Кроме того, ему хотелось получить хоть какой-то отпор. Вскоре к воротам подъехали три военных грузовика, оттуда высыпала команда спецназа.

Они хотели выломать ворота, которые Алиса уже распорядилась закрыть. После атаки на покерную вечеринку мы ждали любых неприятностей. Ворота Буль отгрохал такие, что пушечный выстрел в упор выдержали бы. Естественно, с рунами и магическим укреплением металла, из которой ворота были сделаны.

Военный грузовик нагло бампером врезался в ворота. И все. Бамперу все. Ворота как стояли так и стоят без единой царапины.

Очень быстро туда подбежали элементали, Уголек буквально за шиворот выставил вон чиновника. Я не запомнил ни его имени, ни должности.

Ученики мои велели охране, сотрудникам частного агентства, нанятого Вероникой, уйти с глаз долой. Веронике, которая хотела погеройствовать, Алиса строго запретила вмешиваться.

Элементали встали возле ворот, загородив их. Алиса и Сидоров вышли на передний план, и студент начал требовать с чиновника и его карманной армии хоть какие-то правовые обоснования вторжения. Беседа сразу накалилась, командир спецназовцев отвесил затрещину Сидорову, от которой тот улетел в сторону, как бумажный самолетик.

Алиса накинулась на него как разъяренная кошка, а ее свалить с ног у бравого вояки не вышло. Моя стерва! Зато у бойцов сдали нервы, и они начали палить по моим ребяткам.

Одна пуля успела пробить Алисе плечо, в следующий момент Ветерок уже поставила воздушный щит. А еще через мгновение у чиновника и главы спецназа одновременно зазвонили телефоны, и на них начали почти хором орать матом Генеральный прокурор и какой-то главный спецназовец страны, а может быть даже и сам министр внутренних дел. Как потом выяснилось, в то же время может и без мата, но очень выразительно разговаривал с Птицыным лично Покровский. Узнал откуда-то, я, не успел ему доложить. Скорее всего в администрации губернатора кто-то дал сигнал.

Побагровевший командир тут же велел своим солдатам бросить оружие на землю и стоять, не шевелясь. Чиновник начал бормотать невнятные извинения, которых никто не слушал. Элементали унесли Алису в отель, где без каких-то проблем ее вылечили. Я потом устроил ей разнос за то, что на вообще пропустила пулю, и почему сразу не выставила щиты.

С какой-то рекордной скоростью к отелю приехал другой спецназ, который погрузил первый в наручниках в их же грузовики. Солдатам в итоге почти ничего не было, они просто выполняли приказ. На дыбу в подвалы Покровского отправились тот самый чиновник, командир спецназа и тот солдат, что ранил мою девочку.

Я потом навестил губернатора. Секретарша, старая волчица, пыталась меня не пропустить «без записи», но я был не в настроении, и мерзкой теткой овладел столбняк. Птицын начал что-то бормотать, оправдываться. Врал, мерзавец, что ни при чем.

Но чиновник на дыбе рассказывал, не умолкая ни на минуту, как часто он творил всякие мерзости по личной просьбе Птицына, сколько получал за это. Командир спецназа тоже не смог предъявить приказ, по которому он принялся штурмовать мирный отель. Он привык доверять начальству. И такое происходило не в первый раз. Его команду постоянно использовали как дубинку для запугивания непокорных бизнесменов.

Наверное, если бы Покровский не поднял шум, дошедший до ушей Императора, чиновнику и вовсе ничего не было. Впрочем, шум поднял бы я задним числом. А мои детишки разнесли бы спецназ к чертовой бабушке.

Я выдернул Губернатора за шкирку из-за уютного дубового стола. Мы тут же перенеслись в Каласуту.

— Я вам покажу, как и где ваша прикормленная судья Малинкина сошла с ума. Посмотрите вокруг, вам здесь нравится?

Птицын замотал головой.

— Я обещаю вам, что как только Император перестанет вам покровительствовать, это место станет вашим домом. А я стану капать ему на мозги при каждой встрече, при обсуждении каждого проекта.

Птицын неумело и неубедительно перекрестился.

— Считаете меня дьяволом, Вячеслав Кириллович? Тогда стоило ли переходить мне дорогу?

— Мы все исправим, — забормотал Птицын. — Это просто вопрос денег, и мы его решим.

— Да причем тут деньги? — спросил я раздраженно и вернул губернатора в его кабинет.

Чем я был так занят, что не смог принять участия в столь захватывающем приключении? Другой обиженка решил испытать мое терпение.

Глава 13

Брянцев Алексей Владимирович, генеральный директор Автомобильного Завода Ласточкина, мечтал о том же, что Губернатор Московский Птицын. Он считал меня назойливым и недостойным приложением к производственном цеху, который моя команда установила в одном из его строений.

Других вложений в производство новых автомобилей ни сам Брянцев, ни кто иной из работников завода не сделали. Схему мне подарила библиотекарь Лиза с Юпитера. И сами подумайте, где Брянцев, а где Юпитер? Реализовали же проект мои ученики. Мистер Стоун отремонтировал помещение и сделал его пригодным для производственного процесса. Как именно — это все содержалось в инструкции, которую нам вручила Лиза.

Саму линию, притворявшуюся конвейером, что был изобретен Генри Фордом, создала Эмма, ей немного помогал спасенный автомеханик Василий Петров. Я научил фрау Брехт брать проект, существующий только в ее голове, и воплощать его в жизнь с помощью магии. Но планов у нас было много. В АЗЛ мы запускали Стрижа. В Медном Доме вышел сотый «Петербург». Министерство надеялось на Альбатроса, но я уже сомневался. И, конечно, для нужд армии мы готовили боевой грузовик. А в далеких планах я видел мой идеальный лимузин в корпусе Чайки.

И на все это изобилие рук у Эммы категорически не хватало. Она начала обучать Васю делать то же самое — материализовать фантазии магией. С моей помощью ей удалось, хотя механик Петров оказался парнем упертым, доходило до него не сразу.

В определенном смысле Вася был моим внуком — учеником ученицы. Именно его я и назначил присматривать за конвейером. Должность красиво называлась «заместитель по производству», так что механик Петров неожиданно для себя стал на одной социальной ступени с Бодровым.

Я не ожидал, что это назначение вызовет бурю в стакане. Оказалось, что Вася когда-то работал на АЗЛ, был с позором выгнан, вроде бы за пьянство и неуважение к старшим. Я скорее готов поверить во второе, при мне он пил не больше других. Может быть, он и изменился, после того как оказался в кресле Ослицина. А может просто дождался от жизни небольшого шанса.

И вот наш квазинеудачник является на новую службу в прекрасном костюме, которым его одарило наше ателье. На пороге натыкается на мастера Иваныча, что был направлен на мой конвейер Брянцевым с целью вынюхать как можно больше. Вроде как Генеральный Директор назначил его тем же самым замом по производству. Это было странно, директором и тюнингового агентства «Северный Ветер», и совместного предприятия, которое мы поименовали «Волжский ветер», взяв по кусочку из названия каждого учредителя, служила Эмма Фрахт.

Мастер, посланный Брянцевым, явился с какими-то дуболомами из охраны. Он должен был вникнуть во все детали производственного процесса. Они с директором наивно полагали, что им по зубам мои секреты. А когда этот крепкий орешек будет расколот, они сами справятся с его дальнейшей эксплуатацией. Ну а охрана на входе в цех не пустит никого лишнего.

Вася как раз оказался абсолютно лишним. И по странному стечению обстоятельств, тот самый Иваныч, что конкурировал с ним за кресло заместителя, когда-то был Васиным непосредственным начальником. Мастер накричал на Петрова, высказал ему все что о нем думает, очевидно, что ничего хорошего. Васю обозвали позором автомобильной промышленности и конкретно Волжской Ласточки. Потом охранники максимально неуважительно выбросили его за ворота. Такая местная версия рейдерского захвата.

Вася, к сожалению, плохо перенес позорное изгнание. Когда охранники, науськанные мастером, выставили механика за ворота, они не удержались от соблазна немного поколотить выскочку в незаслуженно дорогом костюме. Он приехал на автомобиле, как раз на одном из тех Стрижей, что мы успели произвести. Машину у него тоже отобрали. К счастью, оставили мобильный телефон, так что он смог позвонить Эмме.

Я категорически запретил фрау Брехт или кому-то другому из команды немедленно отправляться выяснять отношения. Алиса быстро перенеслась к проходной, где механик грустил на автобусной остановке, и забрала беднягу в Медный Дом, где у нас сам собой образовался лазарет. Там его побои сфотографировали «на память», а потом в два счета залечили.

Быстро реагировать на этот скандал смысла не было. Надо было подготовиться. Я обратился за помощью к Анастасии, которая выдала мне список популярных блогеров, которые писали об экономике и финансах. Все они получили инсайдерскую информацию, содержащую чистую правду о том, что производство нового автомобиля Альбатрос от создателей покорившего Милан кабриолета Петербург переносится за границу.

Я действительно в тот момент решил отдать его китайцам, о чем уже переговорил с Ичэнем Хуанфу. Естественно, он был счастлив услышать такую новость. Сравните с Брянцевым.

Министерство, которому Генеральный не сообщал о своих выходках, но неприятные слухи из Сети дошли, пыталось со мной связаться, но так и не смогло.

Зато хорошо знакомая мне мегера, секретарша Брянцева, прислала требование, но не мне, а Эмме, с приказом немедленно явиться и ответить на некоторые вопросы того самого мастера. Представляете, какова наглость?

В то же время, очень кстати, советник Хуанфу познакомил меня с гениальным биржевым спекулянтом. Навсегда мне его не отдали, но час времени он мне уделил. Я ради этого переместился в Пекин, где мы полезно провели время в номере отеля. Естественно, занимались мы исключительно делом, после чего я узнал практически все, что можно, обо всех мировых биржах, включая Московскую и Санкт-Петербургскую, как там делаются дела, и что вообще представляют из себя финансовые рынки в этом мире.

Я каких-то революционных открытий не ждал, биржи в той или иной форме существуют во всех развитых мирах. Но знакомство с местными нюансами стало для меня весьма полезным.

Блогеры также раструбили на весь мир, что «Волжский ветер» собирается закрыться, толком не начав работать, поскольку учредители не смогли найти общий язык. В итоге за день акции АЗЛ рухнули, пробив дно трехлетней давности.

Я же начал усиленно скупать все, что оказалось на рынке. Еще через сутки у Автомобильного Завода Ласточкиных осталось два владельца — Российская Империя и лично Яков Беринг. И досталось мне это «богатство» за сущие копейки.

Второе, что я предпринял, — навестил Эритию. Там в казармах изнывала от безделья моя герцогская гвардия. Все они жаждали служить мне в новых землях. Всех, кто не был занят на охране владений, я забрал с собой на Землю.

К сожалению, а может и к счастью, поскольку они явно не были бы так сдержаны, как элементали, они не успели к тому злосчастному штурму Вешних Вод. Опозоренный спецназ звучит в глазах императора явно лучше, чем мертвый. Но теперь гвардейцы разместились в свободных номерах. А часть я взял с собой на завод.

Итак, месть, которую стоит подавать холодной, я готовил три дня.

Сразу ходить с козырей я не хотел, так что мои стражники вместе с Сидоровым ждали в автобусах, не доехав пару километров до завода.

Я же как ни в чем не бывало прошел на своих двоих через проходную. Вахтер, пребывавший в легкой эйфории после переворота на совместном предприятии, попробовал повыпендриваться, а к нему подтянулись Брянцевские дуболомы, которые и должны были помочь ему не допускать свергнутых владельцев. Как говорится «не в мою смену». Маленькое ментальное заклинание, и все трое превратились в соляные столбы. Не буквально, просто их охватил паралич. Он должен был выветриться, когда сюда придут мои люди. Командиру гвардейцев я сообщил кодовую фразу, которая должна будет излечить бедолаг.

Я прошел к новому цеху. При входе меня ждали два следующих дуболома. Они пребывали в том же упоении бунта, им казалось, что весь мир в их руках. К счастью, они не сломали мне игру, и не напали, хотя и смотрели сверху вниз, да и обсудили вполголоса, как выставят пинками еще одного пижона. Но руки свои ко мне они не протянули, а позвали мастера.

— Я звал не вас, вы мне тут ничем не поможете, — заявил Иваныч, не поздоровавшись. — У меня есть вопросы к вашей конструкторше Эмме. Ваша хваленая линия ни черта не работает.

Я подумал, что он специально провоцирует меня на спор о том, кто здесь хозяин. Это дало бы ему моральное право приказать охране выкинуть бузотера, то есть меня, за ворота. Но тут фора, которую мне представили мои люди, истекла. Гвардейцы подошли к нам и без лишних слов скрутили и дуболомов, и мастера. Я дал им указание действовать максимально жестко. Даже переспросил у Васи, который вместе с Сидоровым тоже присоединился к вечеринке, те ли это, кто избил его. Оказались те самые.

— Вася, будь другом, посмотри, что там эти дурни сделали с нашим оборудованием. Мне надо перемолвиться парой слов с господином Брянцевым.

Мы с Сидоровым отправились в административный корпус. Я с удовольствием наблюдал, как мои люди берут контроль над территорией. Прежде всего им следовало нейтрализовать старую охрану. Гвардия знала, что им делать. Как говорится, не первое их родео.

Секретарша-мегера встала начала сердито ворчать, что Генеральный не принимает, но я рявкнул на нее с использованием Голоса: «Молчать!» и она ошарашено осела в кресле. Гвардейцы заняли посты и у приемной, и у двери в кабинет. Сидорова я тоже пока попросил обождать. Мне хотелось перемолвиться с Брянцевым парой слов наедине.

— В чем ваша проблема, Алексей Владимирович? — спросил я его, не обращая внимание на вопли о моем безобразном поведении. — Почему вы с самого начала были так настроены против нашего сотрудничества? Даже поняв позицию министерства, которое как раз осознало, с какой стороны игра на бутерброд намазана, даже убедившись, что я реально приношу заводу пользу, вы все равно саботировали процесс. Мне правда интересно, почему?

— Проблема в уважении, — буркнул Брянцев, убедившись, что ни мегера, ни дуболомы к нему на помощь не прибегут.

— Да, именно в нем. По непонятной причине вы мне отказали в уважении. И снова спрошу: почему?

— Да за что тебя уважать, Беринг? Я понимаю еще, эту девицу, Эмму. Она хотя бы смогла эти автомобили собрать.

— Она сама вам сказала, Алексей Владимирович, что я ее научил этому. И я вручил ей в руки схемы всех этих автомобилей, причем Альбатрос вы уже потеряли. И схему этой сборочной линии, что ваш бездарный протеже успел поломать.

— Будто бы ты сам эти схемы разработал! Взял их у кого-то действительно умного!

— Ну так пойдите, Алексей Владимирович, и сами возьмите. В чем проблема-то? Вы сколько лет руководите заводом? И не собрались в поход за схемами.

— Так скажи куда, я схожу.

— То есть есть вы не знаете, ни где такое лежит, ни чем за них расплатиться. Вы думаете, мне их за красивые глаза подарили? Жалкий вы человек, Брянцев.

— Идите вон, Беринг, я вас сюда не звал. Я тут хозяин!

— Какой же вы хозяин? — искренне удивился я. — Вы — наемный руководитель. И плохой, надо заметить, из рук вон плохой. Завод не модернизировался десятилетиями! Воруют тут все, что гвоздями не приколочено, и это отдирают и выносят. Вы либо сами по уши в этом воровстве, либо дурак, который у себя под носом ничего не видит!

— Да как ты смеешь!

— Значит, дурак. Но в любом случае, хозяином вы не являетесь. Ну или пару акций прикупили по случаю. Так вот, я созываю собрание акционеров. Сразу, как отсюда выйду, отправлюсь в Министерство.

— Ты-то тут при чем?

— Я — мажоритарный акционер. Скупил на падении почти целый контрольный пакет. У завода сейчас два хозяина — государство и я. Ну еще процентов пять у мелких игроков завалялось. Так что стоило меня уважать. А теперь потрудитесь покинуть помещение. Работа предприятия останавливается до решения Совета. Увидимся на нем.

— Вы не можете так просто закрыть завод!

— Могу. Причина — саботаж, устроенный действующей администрацией. Нападение на заместителя директора Петрова с нанесением телесных повреждений.

— Ваш Петров — позор.

— А ваш профи, приказавший избить его, сломал линию. Явно чтобы дискредитировать наше сотрудничество, во что в министерстве охотно поверят. И знаете, именно Петров тот, кто способен ее починить. Потому что мы с фрау Фрахт научили его этому.

Я не обманул Брянцева и сразу после беседы с ним отправился в министерство. Вешняков сперва обрадовался моему визиту, но, когда я начал вводить его в курс дела, грустнел на глазах. Он пытался уговорить меня «не делать из мухи слона», я же отказался что-то обсуждать «вхолостую», а когда собрание акционеров, официальное, с ведением протокола начнется, тогда и изложу все свои доводы. Его, кстати впечатлило, что я собрал солидный пакет акций АЗЛ, но сразу не понял, как к этому следует относиться.

Тем не менее собрание назначили и даже не стали откладывать в долгий ящик, учитывая мое требование закрыть завод до принятия решения. Естественно, пригласили Брянцева, Эмму, а я еще попросил позвать Бодрова. У меня оставались планы на этого человека.

Буквально за час до начала нас оповестили, что сам Император изъявил желание поучаствовать, тем более что он и является главным акционером АЗЛ, хотя его вполне мог представлять тот же министр или замминистра.

За мной, Сидоровым и Эммой приехала машина, которую вел хорошо знакомый мне Витя Резников. Остальных пустил в свой лимузин министр. Да, там были и сам Челноков, и его зам Вершков, и Брянцев с Бодровым. Протоколистов и прочий сопровождающий персонал брать не стали, дескать, такого добра и в Кремле достаточно.

Нас провели в переговорную, рассчитанную человек на десять. Ну что ж, учитывая, сколько нас приехало, более чем достаточно. Вскоре к нам присоединился сам Орлов. С ним шла девочка-одуванчик, выглядящая будто не от мира сего. Она и вела протокол, записывая каждое слово с начала совещания и до того момента, как император нас покинул.

— Присаживайтесь, господа, — кивнул Орлов. — Яков Георгиевич, нам давно следовало встретиться. Учитывая, какими новостями вы нас закидываете, тем более.

— И я счастлив познакомиться, — поклонился я.

Брянцева от этой сцены чуть удар не хватил. Кажется, до него наконец-то начало доходить, что я не просто наглый мальчик с улицы. Бодров и министерские также впечатлились.

— Я — главный акционер нашей национальной гордости, — тут Брянцев немного оживился, но рано слишком рано, — по крайней мере она должна была такой стать. Не вышло, так Алексей Владимирович? А значит, я имею право и желание провести это совещание. Прошу считать его официальным собранием акционеров, а все основные владельцы явно здесь присутствуют. Все, до чего мы сейчас договоримся, будет иметь официальную силу. Яков Георгиевич, вы это затеяли, вам и докладывать. Начинайте.

Я встал и начал.

— Прежде всего, хочу сказать, ради чего я все это затеял. Почему я практически подарил ценную технологию заводу, который десятилетиями гонит стопроцентный и устаревший морально брак.

— Так уж и подарили, — усмехнулся Орлов. — Настояли все же на совместном предприятии.

— Чтобы сохранить контроль за внедрением и производством. Если бы я пошел на поводу у Брянцева и просто отдал ему проект из рук в руки, он бы еще много лет не запустился. У нас машины уже сошли с конвейера.

— Это так? — спросил император у министра Орлова.

— Есть около сотни экземпляров, — кивнул Челноков. — Павел Андреевич точнее скажет, у него вопрос на контроле.

— Я хочу на них посмотреть. Пригоните мне такой автомобиль. Есть хотя бы одна машина в Москве? Я хочу посмотреть на нее до конца собрания

— Слушаюсь, ваше величество, — кивнул Вершков. — Вы позволите сделать звонок?

Девица-одуванчик поманила его за собой, кто-то перехватил замминистра за дверью в переговорную.

— Продолжайте пока, Яков Георгиевич.

Я вкратце рассказал об отношении Брянцева, постоянном саботаже и попытке захватить производство. Не забыл упомянуть и об избиении назначенного заместителя. И о том, что ставленник Генерального попросту сломал линию.

— Не удалось отжать, Алексей Владимирович? — съехидничал император. — В этом производстве еще что-то понимать надо. А у нас все чиновники, включая меня самого, на иностранных автомобилях ездят.

— Беринг сгущает краски, — забормотал побагровевший Брянцев.

— Так чего вы хотите, Яков Георгиевич, — спросил Орлов, — если не денег?

— То, ради чего я прибыл сюда издалека. Я хочу поднять технический прогресс на Земле на новый уровень. Автомобили — первый шаг. И еще некоторые инновации, которые вскоре появятся. Моя задача, чтобы все заводы в России могли реально производить такие машины и внедрять технологии «плюс один». Если бы господин Брянцев не принимал эти перспективы в штыки, он бы получил все на блюдечке с голубой каемочкой.

— Какой второй шаг? — с интересом спросил Орлов.

— Университет. Но это другая тема, — я как мог неназойливо изобразил глазами, что стоит это обсуждать в другой компании.

— У вас уже дважды пытались отнять инновации. Сперва, смешно сказать, мусор. Теперь автозавод. Как вы думаете, Яков Георгиевич, почему?

— А далеко не все хотят, чтобы, во-первых, Россия совершила технологический скачок. Лучше уж будет закупать товары на Западе.

Орлов кивнул, неохотно соглашаясь.

— А во-вторых? — спросил он.

— Кое-кому, также прибывшему издалека, невыгодно, чтобы весь этот мир развивался. Но и это — другая тема.

Вернулся заместитель министра.

— Стриж подъедет к Боровицким воротам через пятнадцать минут. Ваш человек сказал, что его встретят.

— Хорошо. Посмотрим.

— Вы правда хотите отдать перспективное производство в руки иностранцев? Все знают, что его конторка принадлежит зарубежной компании. «Бореас» — конторка какого-то Генри Манна! — осмелел вдруг Брянцев, которому явно было нечего терять.

— Это называется «инвестиции». — Я слышал, что западные партнеры вовсю бегут из России. А тут и деньги, и технологии на тарелочке поднесли.

— Тогда скажи его величеству в лицо, — Брянцев чуть ли не завизжал, — почему ты, изменник, Альбатроса отдал китаезам?

— И правда, — вступил Вершков, — что ж вы так? Обещали же нам, а отдали неизвестно кому.

— А как я должен на саботаж реагировать? Отдавать господину Брянцеву еще один проект, чтобы он и его загубил?

— Но сразу иностранцам отдали? — слегка нахмурился Орлов. — Не слишком ли резко?

— Россия ведь не собирается в одиночку бороться с Западом и с теми силами, о которых чуть раньше говорили? Вам нужен сильный союзник. Часть проектов будет создаваться на новой территории, о которой вы в курсе. Часть отдаваться вам, часть — китайцам. Надеюсь, и другие союзники найдутся. Нам предстоит не просто поднимать Россию. Надо возродить погибшую цивилизацию.

— О чем он, — никак не успокаивался Брянцев.

— Не знаете, о чем, так и не лезьте в разговор. — одернул его Император. — Ладно, давайте дождемся вашу новую птичку. Там и решим, есть ли из-за чего шум поднимать. Может ваш хваленый Стриж нас разочарует. А, Яков Георгиевич, разочарует? — подколол он меня.

— Вряд ли, — усмехнулся я.

— А что там с грузовиками? — спросил император. — Виктор Сергеевич докладывал, что вы и на том направлении готовы нас удивить.

— Как только мы разрешим этот кризис и сможем выработать схему взаимодействия с существующими структурами, хотя бы с Министерством, сразу запустим производство. Прототип готов представить хоть завтра.

— Хорошо, — кивнул Орлов. — Виктор Сергеевич, пригласите советника по безопасности Покровского на презентацию. Скорее всего и кто-то из Минобороны подтянется. Не затягивайте, завтра, значит, завтра.

Кто-то постучал в дверь. Девица-одуванчик выпорхнула и сразу вернулась.

— Машина доставлена.

— Пойдемте, взглянем.

Через полчаса мы вернулись. Орлов радостно наездил пять кругов по небольшой площади, на которой стояло наше здание. Потом он благосклонно позволил и Челнокову прокатиться.

— Видно, что автомобиль ничем не уступает иномарке. Даже, наверное, и не самой простой. Скажите, Виктор Сергеевич, мы заинтересованы в таком автомобиле?

— Безусловно заинтересованы.

— Ну так что ж вы… — Орлов чуть не вышел из себя. — Хотел бы я посмотреть на Альбатрос. Когда наши китайские друзья выпустят его в продажу, приобретите экземпляр. А кстати, я слышал про какой-то замечательный кабриолет.

— Я бы с удовольствием презентовал вам его, — ответил я. — Но в нашем климате машина неудобная. Зато у меня в проекте есть лимузин, дизайн которого я хочу позаимствовать у старого прекрасного автомобиля Чайка.

— Его-то вы не собираетесь отдавать китайцам?

— Я думаю, что буду выпускать две версии. Одну можно производить в наши условиях. Другая, на более передовой технической базе — на новой территории. На самом деле, как и с Альбатросом нет проблемы делать машины везде. Тот же шевроле в каких только странах ни собирается. Но, как и любая корпорация, я заинтересован в стабильной ситуации. И чтобы процессы не саботировались на каждом шагу.

— Да все уже, разберемся сейчас с саботажем. Что вы предлагаете?

— Я думаю, — влез министр, — Алексей Владимирович все осознал и в дальнейшем станет воплощением сотрудничеством. Так ведь, господин Брянцев?

— Нет, — сказал я твердо. — Мое первое требование — увольнение господина Брянцева.

— Ты не посмеешь, щенок! — зарычал Генеральный.

— Я не посмею? — голос Орлова загрохотал, потрясая древние стены.

— Нет, что вы, я этому самозванцу! — испуганно пробормотал пришедший в себя Брянцев.

— Кого на его место поставите? Сами займете пост? — спросил Орлов.

— У меня, к сожалению, нет времени на кучу рутинной административной работы. Я абсолютно не возражаю против кандидатуры господина Бодрова. Он более чем в курсе реальностей завода. И если он сможет отбросить то пренебрежительное отношение, которое демонстрировал по отношению ко мне и моим сотрудникам с подачи господина Брянцева, он меня устроит.

— Я искренне советую господину Бодрову осознать, что здесь произошло, и кто реально владеет и руководит заводом.

— Нет-нет, то есть да, я понял! Простите меня великодушно, Яков Георгиевич! — выпалил скороговоркой потрясенный Бодров. — Я был глубоко неправ, и вы сразу почувствуете разницу!

— Ну вот, вопросы субординации мы утрясли, — Орлов встал, а следом за ним и мы все. — Жду результатов. Все свободны. Яков Георгиевич, задержитесь на пару слов, — он глянул на девицу-одуванчик, — без протокола. И позовите Покровского, будьте добры.

— Слушаюсь, ваше величество, — кивнула девица.

— И организуйте нам кофе и пирожных каких-нибудь.

— Будет исполнено.

— Все, свободна. Присядьте, Беринг. Подождем советника.

Очень быстро появились и Покровский, и кофе.

— Хочу разобраться, — сказал Император, — Как ты связан с Бореасом? Мне все эти мутные формулировки вроде «выразитель воли», «русское лицо» и так далее.

— Принц Этерн герцог Бореас — мои титулы.

— А Генри Манн?

— Тоже я.

— Значит ты вскоре станешь моим венценосным братом?

— Уже стал. Совет Метрополии утвердил мою заявку на новый открытый мир, так что я теперь — вполне легитимный и принятый мировым сообществом король нового государства.

— Как оно называется?

— Новая Гиперборея, ваше величество.

— Даже так, — рассмеялся Орлов. — А она не против?

Император ткнул пальцем в сторону потолка.

— Она и предложила, — улыбнулся я.

— Ты правда с ней общаешься? Завидую. И когда этот ваш пресловутый Контакт?

— Через неделю.

— Расскажи подробнее, что нас ждет!

Глава 14

Новая Гиперборея обзаводилась населением быстрее, чем я мог надеяться в самых радужных фантазиях. Оказалось, что целые народы мечтают поселиться в новом мире. Так сказать, съехать из планетарной коммуналки. Вот только средств заплатит демиургу за отдельный мир для себя у них нет и взять неоткуда.

Борун оперативно, как и обещал, привел посольство в чувство. Работников я набрал в собственном герцогстве, напряг для этого управляющего Брина, который хоть уже формально «принадлежал» королю, но мне в просьбе не отказал.

Первым пришел на прием Борун Стайнгримур, тот самый гном, которому предстояло построить сразу два города. Первый должен заменить деревню Авдеевка. Там возникнет логистическим узел, неизбежный вокруг единственного постоянного портала в Новую Гиперборею. Мир для нового государства я выбрал именно тот мир, где разместился Медный Дом. Осваивать его я начал с большого континента в северном полушарии, который вполне можно счесть аналогом Земной Евразии.

Попасть в Новую Гипеборею можно было либо через Авдеевку, либо с Марса. И только я и мои ученики могли оказаться там в любой момент и в любом месте.

Портал в Авдеевке вел в небольшой форт, в котором располагался погранично-таможенный пункт. От него пройдет дорога к двум центрам цивилизации, что будут построены неподалеку. Первый — то, ради чего все и затевалось — Университет. Точнее, Гиперборейский Университет Магии, мне почему-то нравилась получившаяся аббревиатура.

Но его я строить Боруну не доверил, был у меня особый подрядчик, с которым мне еще предстояло встретиться. Зато мы долго, со спорами, иногда переходящими в крики и взаимные оскорбления, обсуждали проект столицы. В эти моменты увлекающийся гном забывал, что перед ним принц, герцог и даже свежеиспеченный, но все же король. А я готов был простить ему подобные вольности, потому что знал, что там, где говорят профессионалы, титулы молчат.

Я видел город многоуровневым, с летающими садами и домами, утопающими в них, а между ними вьются ленты дорог, на которых не бывает пробок. Огромный опыт в организации развязок был у одной цивилизации, которой управлял Искусственный Интеллект. Я навязал их представителя как эксперта Боруну, тот ворчал, но согласился.

А вот сады я мог доверить только эльфам. Они преуспели в том числе и в таких вопросах, как расчистка площади для стройки без вреда для экосистемы. Такое чудо: засыпаешь в густом лесу, а просыпаешься посреди равнины, поросшей жидкой травой, а лес стоит стеной за границей площадки.

Борун, как и положено честному гному, «длинноухих зазнаек» на дух не переносил. Вполне, кстати, взаимно. Но тут я встал намертво. Нам нужен эльфийский садовник, или целая бригада, если потребуется.

С трудом смирившись, гном выторговал у меня несколько подземных уровней, на которых расположатся коммерция, склады и промышленный сектор. С другой стороны, зачем в торговом центре окна? А вот сады даже там организовать можно. Есть технологии, заменяющие живое солнце.

Производства я особого в столице не предполагал. Хотя ремесленников, как мелких лавочников я туда охотно пустил. После консультации с Ариной, я решил дать городу имя Ариаварта. Так называлась столица прошлой Гипербореи.

Можно ли построить такой город за одну ночь? Даже с магическими технологиями для этого требуется больше двадцати четырех часов. Но есть небольшой фокус: искажение времени. После утверждения проекта готовится площадка, тут эльфам карты в руки. Туда сгружается весь требуемый материал с запасом. А потом строительная бригада проваливается во временной разрыв, для них проходит год, а для окружающего мира — сутки.

Набросав в общих чертах проект, я оставил его Боруну на чистку деталей до блеска. Мистера Стоуна я уже отдал гному «в рабство», так мы, великие маги, называем обучение.

С эльфами я поговорил сразу после Боруна. Я отвел им леса на северо-востоке гиперборейской Евразии. Никакой подготовки или строительства им не требовалось, когда мы обсудили условия проживания в новом мире, они просто кивнули и переместились в Авдеевку. Шучу, конечно. Отправились они к своему народу, чтобы приготовиться к переезду, а мы обговорили, когда и где я их встречу.

Эльфы брали на себя обязательство защищать половину континента как от экологических катастроф, так и от любого вторжения. Они вообще охотно брали на себя военные обязательства, готовые при необходимости воевать за свою новую страну. Лемпов и паразитов они терпеть не могли, имея к этим существам собственные застарелые счета. Да и рептилоидов эльфы не жаловали, но уже не так пылко. А вот подгадить заврам без объявления войны Сайшании они были готовы в любой момент.

Я же со своей стороны спросил их о садовниках, которые могли работать по всей Гиперборее, да и на Земле Сорок Два при необходимости. Они мне тут же дали контакты «убогих ренегатов», которые не хотят жить в эльфийском поселении, им, видите ли, веселее путешествовать и общаться с разными расами.

Естественно, я тут же пригласил ренегатов на встречу. А поговорив, отправил на Землю Сорок Два. Я выписал им пропуск в портал, и дал задачу расчистить место для форта и дороги к столице.

Еще одни гномы, никак не связанные с Боруном, мечтали получить собственные горы в разработку. Я им таковые предоставил, и мы опять до хрипоты спорили, торгуясь о налогах и некоторых правилах. Например, я требовал продавать все добытое золото и другие драгоценные металлы государству.

Что же касается железа или нефти, а гномы способны добывать абсолютно все, что ждет своего часа в недрах, то, во-первых, я оставлял за государством право преимущественного выкупа, а во-вторых, я категорически запрещал продавать за пределы мира чистое сырье. Только изделия. Становиться очередной сырьевой провинцией я не собирался, а вот поощрять внедрение технологий — тысячу раз «да».

На это гномы, кстати, охотно шли. Ремесленниками они были не худшими, чем добытчиками. Но их предпочитали использовать только как шахтеров. Я же давал им полный простор для развития промышленности при условии, что она не станет вредить окружающей среде. Я же готов был поставить на их заводы оборудование для очистки. Об этом мы тоже спорили, они говорили, что и сами с усами. И бородами. И чем их фильтры хуже моих?

Такое поведение у гномов не считалось оскорбительным. Они любили торговаться до посинения, и независимо от результата выходили из этого процесса довольными. И уважали вторую сторону тем больше, чем сложнее шли переговоры. А раз со мной можно было всласть поругаться над договором, делало меня нормальным заказчиком и толковым королем, а не каким-то дурачком и простофилей.

Мы сидели с Привратником в небольшой таверне, пропахшей глинтвейном и трубочным табаком. Из окна виднелась огромная каменная стена Академии. Учиться в ней мне не довелось, если не считать небольшой курс, позволивший мне стать профессором. Так уж сложилось, что мне не довелось испытать прелести студенческой вольницы, так что подобные «курсы повышения квалификации» отчасти заменили мне этот период в жизни.

Так или иначе мне пришлось пройти через Привратника дважды — когда я пришел доучиваться, направленный эльфийским королем, который решил после моего участия в одном сражении, что из меня может выйти толк. Второй же раз, когда я пришел устраиваться учителем. И вот пришла очередь третьего раза, и вновь Привратник смотрит и оценивает, годен ли я.

— Сколько веков ты сидишь у этих ворот? — спросил я. — Тебе наверняка уже наскучила одна и та же картинка перед глазами.

— Лица меняются, мне достаточно, — пожал плечами старик и отпил эль из кружки.

— Академия больше не нуждается в тебе. Даже я это чувствую. Твое детище так давно стоит на земле, что его пора отпустить в свободное плавание.

— И, по-твоему, это повод родить кого-то еще? — ухмыльнулся старик, но глаза его смотрели так же грустно и пробивали насквозь всю мою ментальную броню.

— И в чем я не прав? А твой любимый эль сварят и в новом мире.

— Это будет другой эль. Станет ли он любимым?

— Тоже зависит от тебя. А я найду и преподавателей, и студентов, и пивовара.

— Тогда зачем тебе я?

— Мне нужен настоящий университет.

— Я сам найду учителей.

— Спасибо, Привратник! — с облегчением рассмеялся я.

— Я еще не согласился! — буркнул вредный старикашка.

— Согласился-согласился. Скажи честно, ты ждал этого приглашения?

— Не скажу.

— Я все-таки приведу кое-кого из учителей. Есть у меня мысли на этот счет.

— И они пройдут через меня, как и положено, — старик осушил кружку. — Пошли, покажешь мне место.

Мне не нужен был Борун, чтобы построить Университет. Если где-то появлялся Привратник, там возникало здание, причем, тоже за одну ночь. А заодно и маленькая деревушка по соседству. С правильной пивнушкой внутри.

Дорогу еще не построили, но это я сделаю сам. А вот просеку для нее эльфы подготовили. Привратник взглянул на поляну, которую мне предстояло расчистить.

— Где они будут тренироваться? — спросил старик.

— Открою им портал в один пустынный осколок. Там устроим полигон. А что-то более безопасное пусть осваивают в лесу.

— Скажешь тоже, «безопасное», — проворчал старик.

Он обвел рукой пространство вокруг себя. Там, куда он указал, зажглась стена света.

— Убери лес внутри светового круга, эльф. А ты, — это он уже сказал мне, — сделай дорогу. Я вернусь завтра.

Он просто исчез. Я не ощутил никакого портала. Но на то он и Привратник. Насколько я мог судить, он не был человеком и не принадлежал ни к какой расе. Скорее всего он был таким же богом, как, например Минерва. Ей тоже не были нужны порталы.

Прежде чем развернуться в полную силу, я заглянул на огонек к Иркутскому Губернатору Голохвастову. Принимал он в резиденции, что гордо именовалась «Белый дом». Именно так, не больше, не меньше. Хороший дом, основательный, с колоннадой. Не Юсуповский дворец, но в Сибири смотрится вполне представительно.

Пришел я к нему не с улицы, меня рекомендовал Олег Васильевич, опекун Вареньки Симоновой, которую я мимоходом излечил сразу после появления в Москве. Узнав, что я собираюсь в центре губернии строить город, он расхохотался, похвалил за амбиции и тут же изъявил желание участвовать в моей авантюре.

По крайней мере генерал-губернатор принял меня без проволочек. Я бы все равно вошел, но так сразу открывать ногой двери мне пока не хотелось.

— Рад познакомиться, — подал он мне руку. — Олег Васильевич рассказывал, что планы у вас безумные.

— Более чем, Павел Ипполитович. Хочу построить железную дорогу от Иркутска до Усть-Кута. Пройдет она через деревушку Авдеевку, которая разрастется и станет транспортным узлом. Оттуда проложим дорогу до Лены, там построим порт.

— А в самом Иркутске ничего строить не желаете? — спросил Голохвастов, с трудом удерживая смех.

— Купил я там землицу. Построю дом. Да и заявку на ничейную территорию под Авдеевкой подал. Учитывая грядущие инвестиции в район, по закону могу ее получить в распоряжение. Юриста своего я на первую встречу звать не стал, но если надо, он гору бумажек вам на стол выложит, парень это умеет, и вообще толковый малый.

— Да погодите вы с бумажками, голубчик! Я даже боюсь спрашивать, зачем вам понадобился такой грандиозный проект. Могу сразу вас разочаровать: денег на строительство железки в бюджете нет. А обосновать их получение перед государем я не смогу, что бы вы мне про свои планы ни наговорили.

— Вы меня неправильно поняли, Павел Ипполитович! Я не прошу вас выделять мне средства. Вполне обойдусь собственными. А вот вам могу и хочу доплатить, чтобы вы проект мой поддержали и бюрократических препон не ставили.

— Взятку мне что ли предлагаете? — голос генерал-губернатора зазвенел угрожающе, но не настолько, чтобы прекратить разговор.

— Мы с вами наедине, Павел Ипполитович. Нет смысла делать строгое лицо. Ничего незаконного я вам не предлагаю и не прошу. Детские дома сносить, чтобы отели строить не собираюсь. А вот благодарным быть я умею. И высоко оценю, что вы в мои дела не лезете, подписи ставите, в том числе и резолюцию на моей заявке, что его величеству Петру Орлову уйдет. И скажу заранее, он эту заявку одобрит.

— Даже так? — заинтересовался Голохвастов.

— Смысл всей моей задумки я вам сейчас раскрывать не стану, но вы поймете буквально через несколько дней. А пока давайте мы бумаги подпишем. Скажу честно, прямого выхода на департамент железных дорог у меня нет. Придется «сбоку» заходить, через СИБ, а то и «сверху», но это чуть дольше.

— А не жалко ради авантюры леса рубить?

— Жалко, но я аккуратно, ни единой сосенки зря не загублю. Я и сам на этой теме помешан. Люблю природу и жалею.

— Так-то на освоение региона какие-то средства казной выделены. И освоить их надо, — произнес Голохвастов, глядя на меня задумчиво.

— Так не проблема, напишите в отчете, что на мою авантюру их и потратили. А сами пустите на что-то действительно важное. Я сам — опытный хозяйственник. Знаю, что неучтенка бывает жизненно необходима.

Я, не глядя, положил конверт на стол. И он тут же скрылся под грудой бумаг. Про сумму меня Олег Васильевич просветил. И что долго Голохвастов кобениться не станет. Особенно если ему про поддержку сверху намекнуть.

— Да что мне жалко, стройте, что сможете. Даже если несколько километров железной дороги осилите, все на пользу пойдет.

— На Авдеевку бумаги подпишите.

— Что с жильцами будет? На мороз не выкинете?

— Господь с вами, Павел Ипполитович! Новые дома им отгрохаем, куда лучше тех развалюх, в которых они сейчас век доживают. Поверьте на слово, а скоро и на деле убедитесь, все мои действия пойдут на благо губернии и ее жителей.

— Хорошо, коли так. И знаете, Яков Георгиевич, с железкой я вам помогу. СИБ вы тоже напрягите, пусть с двух сторон надавят. Но есть у меня в министерстве человек, который быстро вопрос протолкнуть может. Только… — Голохвастов застыл на миг, глядя на меня намекающе.

— Сколько? — спросил я беззвучно, одними губами.

Генерал-губернатор написал на бумажке число.

— Через час мой юрист подскочит, — я постучал пальцами по бумажке с числом, — подвезет недостающие документы, а что понадобится, вы с ним подпишите. Сидоров его зовут, примите парня ласково.

— Как родного племянника встречу, — пообещал Голохвастов. — А вы заходите, если какое дело будет. Да и без дела, у нас тут интересных людей мало, а вы теперь станете видным человеком в Иркутске. Навестите дворянское собрание. У нас там уютно.

— Дел у меня много, но постараюсь выделить пару часов, — кивнул я.

Так все и вышло. И Бобров намекнул кому надо в Министерстве Путей Сообщения, что новую ветку построят с высочайшего благословения. Такое в России делали — частный подрядчик брался за строительство железных дорог. Надо было для того отдельное юридическое лицо зарегистрировать, это Сидоров с помощью генерал-губернатора и еще пары взяток мигом провернул. Землю под город нам выделили, и кстати бесплатно, существовал императорский проект, направленный на освоение Сибири и Дальнего Востока. Так что отдали нам даже больше, чем просили, и на Авдеевку, и на место под пристань, и еще на маленький портовый городок на берегу Лены.

В Эритии король тоже выделял деньги на заселение диких земель. И от налогов освобождал. И ведь работало! Земли заселялись!

— Эмма, тебе определенно надо больше людей! — заявил я фрау Брехт, а затем вывалил на нее новый заказ: я нуждался в правильных поездах для моей новой ветки.

Эльфам я выдал амулеты, скрывавшие их «инопланетный» облик. И они за ночь подготовили мне насыпь, тянущуюся от Усть-Кута, мимо Авдеевки, в Иркутск, а также и ответвление к Лене. Конечно, чтобы поднять такое количество земли, требовались опытные маги земли, но сюрприз, именно на ней эльфы и специализировались.

Автомобильные дороги я проложил сам. Они заняли половину ширины насыпи. На второй половине должны были расположиться шпалы-рельсы. Я мог бы попросить Боруна, и он в лучшем виде все проложил бы. Но это вызвало бы массу пересудов, так что я нанял местных подрядчиков с лучшей репутацией.

Последнее дело перед Контактом, что мне оставалось: посещение масонской ложи «Холодная кровь». Ради этого я отозвал из путешествия демонов и отобрал у Боруна мистера Стоуна. Мне нужны были все. Я знал, что нас с Варей там ждет ловушка. Нас звали не ради переговоров.

Глава 15

Я смотрел на особняк, в котором собиралась ложа. Меня мучало упорное дежавю. Нетак уж и давно я точно также готовился к операции в Риме. Мне не понадобилась помощь Анастасии, духа российской сети, чтобы узнать все об этом здании.

Домашнюю работу я сделал давно, вскоре после убийства Вани Абрамова. Особняк походил на домик римского бакалейщика и тоже масона только тем, что тоже был двухэтажным. Принадлежал он княгине Апраксиной, к тому убийству имевшей самое прямое отношение. Наверное, после слияния старушка перешла в собственность Белок вместе с прочим имуществом Кобр. А я знал, что мы еще встретимся с этой бойкой старушенцией.

Команда ждала развития событий в микроавтобусе, который я лично зачаровал так, чтобы защитить пассажиров от давления Тени. Полковник, слегка опасавшийся современной техники, впитал курс вождения авторства Андреа Гиблинга, Бруклинского гонщика. После этого он взял несколько дополнительных уроков вождения у нашего танкиста Лемешева. Вся его задача состояла в том, чтобы сперва загнать автобус с магами на борту на второй уровень Тени, а потом по моей команде вернуть на физический план. Иначе говоря, как водитель он должен был дважды проехать метров десять.

В указанное время мы с Варей вошли в особняк. Нам преградил дорогу страж в красном бархатном мундире, который мог с равной степенью вероятности принадлежать как гвардейцу кардинала из книги, так и швейцару из стилизованного ресторана.

— Это частные владения! — остановил он нас, глядя скорее выжидательно, чем враждебно. — Чего угодно?

— Мы пришли, чтобы растопить лед, — произнес я ритуальную фразу, отчего Варя прыснула в кулачок.

— Согрейте кровь, — уступил нам швейцар дорогу. — В прихожей вы найдете плащи и маски, можете выбрать по вкусу. Не волнуйтесь насчет гигиены, все они либо новые, либо тщательно отчищены. Дама, если захочет, может избавиться от прочей одежды.

— И что же, — заинтересовался я, — все избавляются?

— Не все, но многие, — пожал швейцар плечами. — Вы, наверное, в первый раз? Это раскованная вечеринка, тут принято не стесняться, а только получать удовольствие. Приятного времяпровождения!

Мы прошли внутрь. Плащи предлагались одинаковые, блестяще золотистые снаружи и красные внутри, очень легкие, будто шелковые. Единственная завязка сходилась на горле.

Зато выбор масок был неплох.

— Ты же у нас — актриса, тебе пойдет Коломбина, — предложил я Варе, указывая на понравившийся мне образец.

— Она очень красива! Но разве под нее не нужен соответствующий макияж? Дашь мне косметичку? — маска закрывала только верхнюю половину лица.

Варя, конечно же, взяла с собой женскую сумочку, но я ее отобрал заранее и убрал в пространственный карман.

— Косметика не потребуется, — я наложил на ее лицо иллюзию, заменившую толстый слой белил и вызывающе яркую помаду.

— Годится, — кивнула Варя, разглядывая себя в зеркале.

Местными плащом и маской я побрезговал, несмотря на уверения швейцара. Создал такие же, новые.

— А себе что возьмешь? — спросила Варя.

— Этого красивого «чумного доктора». Кажется, его роль просто создана для меня! По крайней мере на сегодня.

При входе в залу нас остановили два других швейцара и попросили пройти сквозь рамку вроде тех, что стоят в аэропортах. Они, изображая легкое смущение, сказали, что проносить оружие на собрание запрещено. Но я-то видел, что на самом деле они ищут Предметы. Я с легкостью распознал плохо настроенный артефакт, вмонтированный во «врата».

— Добро пожаловать в Храм! — поклонились швейцары.

Зала, пафосно именуемая «Храмом», тонула в полумраке. Единственным источником света были семь массивных канделябров. Свечи отбрасывали трепещущие тени на стены, обитые темно-синим бархатом. На нем каплями застывшего золота сияли вышитые пентаграммы, всевидящее око в лучах славы и циркули с наугольниками.

Паркет под ногами имитировал шахматную доску, гигантскую, на весь зал. Масоны гуляли по черным и белым клеткам с важностью, будто представляли себя фигурами. Между гостями сновали официанты обоих полов, разнося бокалы с шампанским. Из одежды на них были лишь маски и туфельки на девушках или сандалии на парнях.

«Традиции», — вспомнил я пламенную речь рептилоида.

Закуски можно было взять на столах по периметру «Храма». Гости в основном толпились пока там, подкрепляя силы. Многие дамы, это было прекрасно видно даже в полутьме, последовали совету швейцара и тоже оголились под плащом.

У дальней стены за небольшой сценой виднелась лестница, ведущая на второй этаж.

— Нас потом туда отведут? — спросила Варя.

— Нет, — покачал я головой. — самое интересное у них внизу. Эх, как же мне не везет в этом мире с подвалами!

К нам подошла дама лет сорока со сложной «стоячей» прической и плащом на голое тело, как здесь принято.

— Наверху у них маленькие спаленки. Там можно уединиться, когда устанете от таинства, — пояснила она. — Вы в первый раз?

— Да, можно сказать «проходим посвящение». Значит, говорите, «таинство»? И в чем же оно стоит?

— В полном раскрытии! — дама мечтательно закатила глаза.

— На самом деле я ничего против оргий не имею, — я с трудом сдержал смех.

— Всем хочется любви, — заметила дама слегка виновато.

— Вы же вроде замужем, — указал я взглядом на кольцо у нее на пальце.

— Да какая там любовь! — воскликнула дама.

К нам подошел невысокий господин в плаще и маске и, что его характеризовало крайне положительно в моих глазах, в штанах.

— Пани Моника, — обратился он к любвеобильной даме, — обратите свое внимание на тех молодых и пылких стриптизеров, что носятся здесь повсюду.

У нового нашего собеседника чувствовался едва заметный польский акцент.

— Раскрыли мое инкогнито, безобразник, — посетовала дама, не сказать, что сильно обиженно.

Она все же оставила нас в покое, отправившись искать другие приключения.

— Яков Георгиевич, — кивнул мне поляк, — я много о вас слышал. Рад встретить вживую, хоть и не вполне лицом к лицу. Варвара Петровна, восхищен! — он поцеловал даме ручку.

— Я смотрю, вы всех тут знаете, и маскарад вас с толку не сбивает.

— Да, есть у меня такая, как говорит молодежь, суперспособность. Послушайте, господин Беринг, у нас мало времени. Мне не нравится то, что здесь произойдет с минуты на минуту. И не все планы моих, скажем так, коллег, мне по душе. Активно вмешаться я не могу по ряду причин, но хотя бы предупрежу вас. Очень скоро вас пригласят на собрание избранных. Вас там ждет неприятный сюрприз.

— Я догадывался, что меня позвали не на переговоры.

— И даже зная, что это ловушка, вы не попытаетесь сбежать, пока не началось?

— Не только я попал в ловушку, оказавшись здесь, но и те, кто готовит мне западню.

— Прекрасный настрой, Беринг! — незнакомец огляделся. — Если вам повезет, и вы сможете разобраться с горе-масонами, значит, вы стоите своей репутации. Тогда мы с вами встретимся еще раз и поговорим спокойно и обстоятельно. А если нет, выходит, что не судьба.

— Я все еще не знаю, как вас зовут.

Незнакомец показал мне визитную карточку, не отдавая в руки. На ней было написано «Князь Казимир Крушевский» и номер телефона.

— Я пришлю вам сообщение с этого номера, и мы встретимся. В тексте упомяну скучную вечеринку, контекст неважен. Прощайте или до свидания.

Крушевский упорхнул, мгновенно затерявшись среди других гостей.

Я же принялся обучать Варю.

— Занятное место! Используй взор. Вникни в суть, как я показывал.

— В суть чего именно?

— Всего этого зала. Здесь будет таинство, но немного не то, на какое рядовые холоднокровцы рассчитывают.

В этот миг где-то в глубине темного зала зазвучал оргáн, его низкие, гудящие ноты наполнили пространство, сливаясь с мерным гулом большого, в человеческий рост, масонского Глобуса, на который вместо политики и географии нанесли что-то волнующее и мистическое. Он начал шумно вращаться в углу, где стоял, загораживая проход на лестницу.

Гости постепенно затихли, внимательно глядя на сцену. Занавес из того же синего бархата раздвинулся. За пюпитром, задрапированным похожей тканью, возвышался Мастер, из-под его маски свисала длинная «чародейская» борода. Естественно, фальшивая, когда мы пару дней назад встречались, у Кевина Вольтрана ничего подобного не наблюдалось, да и волосы у завров не растут нигде. Орган смолк.

— Братья и сестры! — голос Мастера, басовито прогремел под сводами. — Во имя Великого Строителя ложа «Холодная кровь» объявляется собранной! Да будет свет! Да согреется наша кровь!

— Ура! — Завопили гости почти в унисон.

— Сегодня нас ждет особое таинство! — продолжил Мастер-Вольтран. — Оно позволит вам вознестись на новый уровень доверия в нашей ложе! Возрадуйтесь, братья и сестры! Ибо нам предстоит познать Махасаттру! Подготовьте себя праздничными возлияниями и человеческим теплом!

К нас подошел голый официантик с подносом, на которым стояли бокалы с игристым, только уже розовым. Варя протянула руку к одному из них, пришлось по ней шлепнуть.

— Даже и не думай, — прошипел я сквозь зубы. — Разве ты не чувствуешь запах?

— Не чувствую, — удивилась Варя.

— Это мы еще проработаем, — буркнул я, жестом отсылая мальчика с его пойлом.

Гости же, не такие осторожные, как мы, быстро надрались. В «Храм» вернулся полумрак. Плащи, но не маски, летели на пол. Оргия начиналась на наших глазах. Официанты пользовались большим спросом, чем «братья и сестры».

Принять в ней участие мы бы не успели, даже если бы захотели. К нам подошел «брат», вопреки всеобщей вакханалии, сохранивший и плащ, и маскарадный костюм под ним. Из-под маски донесся голос «Белки» Спесивцева.

— Идемте, собратья, нас ждут на встрече посвященных.

Мы проследовали за ним. Спуск в подвал, будь он неладен, нашелся за одной из портьер. Внизу нас ждал «храм» поменьше, но точно также задрапированный вездесущим синим бархатом. От стен несло грязной магической энергией.

Пол здесь выложили плиткой с индийскими мотивами в орнаменте. В самом центре не полу сконструировали композицию из желобков, сложным маршрутом приходящим к здоровенной два на два метра и половина в высоту, каменной глыбе, на которой были выгравированы индийские же письмена. Булыжник этот был обставлен по кругу восьмирогими канделябрами с горящими свечами.

К конструкции вели канавки от каждой стены.

— Встаньте сюда, пожалуйста, — попросил Спесивцев, указав на площадку над одной из канавок.

Сам он стал на другую, полевую руку от нас, рядом с мужчиной, в котором по рисунку ауры я угадал Потапова. По правую руку в кресле сидела пожилая дама, через ее колени была перекинута трость. Последний раз я видел эту старушенцию давно, но не сомневался ни на секунду, что под маской скрывалась хозяйка дома — княгиня Апраксина.

— Скоро все начнется. Пока можете насладиться волшебной атмосферой этой ночи, — сказал Спесивцев. — Чувствуете эти необычайные эманации, или как вы, эзотерики, называете подобное?

— Отделяете себя от нас? — удивился я. — Разве вы не охотитесь всю жизнь за той же магией, но закованной в артефакты?

— Предметы можно пощупать, взять в руки. А эти ваши «эманации», что вообще такое? Ты чувствуешь «эманации», Перепелкина?

— Я-то чувствую, — ответила Варя.

Кевин Вольтран над нашими головами что-то прокричал в микрофон. Толпа, ему ответила, потом повторила, потом начала скандировать все отчетливей и отчетливей:

— Махасаттра! Махасаттра!

— Глупцы, — покачал я головой.

— Что такое «Махасаттра»? — спросила Варя.

— То же, что и Гекатомба, только на индуистский лад.

— Гекато… что?

— Чему только вас, актрисулек, учат? — проворчал Спесивцев. — Это массовое жертвоприношение. А вы Беринг, молодец, неплохо образованы. Может быть, догадаетесь, что здесь?

— Вы про булыжник? Тоже мне тайна мадридского двора, это алтарь Кали.

Я почувствовал движение за спиной и передал Полковнику приказ: «Пора!»

Вслух же я крикнул Потапову и Спесивцеву:

— Берегитесь!

На четвертой площадке, прям передо мной, появился Кевин Вольтер в той же дурацкой бороде. Одновременно на всех, кто ждал его в подвале, набросились быстрые тени в золотистых плащах. В третий раз меня попытались зарезать ритуальным кинжалом, но сейчас я был готов. Я перехватил запястье убийцы сжал его даже слишком сильно, сломав лучевую кость. Другой рукой я ударил нападавшего в висок. Его напарник пытался шагнуть мимо меня к Варе, но я схватил его сзади за голову и свернул киллеру шею.

Зато Белкам и Апраксиной досталось на орехи. Им перерезали горло, кинув на пол так, чтобы кровь стекала в канавки, ведущие к алтарю. Вольтран же, впав в экстаз, не слишком свойственный его расе, и принялся возбужденно выкрикивать:

— Да согреется наша кровь! Да пробудит жар крови великую Праматерь! Откроются врата и завладеет она нашим миром. Махасаттра! Махасаттра! Махасаттра!

Подвал наполнился людьми, часть из которых была одета в золотые плащи, часть — в костюмы гвардейцев кардинала. Какое-то время мне пришлось отбиваться от них, достав из пространственного кармана меч, подарок советника Хуанфу.

Вольтран в то же время перешел с русского на снейпер, язык завров, и начал читать какое-то мерзкое заклинание, в котором, как мне удалось расслышать, также упоминалось жертвоприношение.

Магию я использовать до поры до времени не решался. Во-первых, проклятый алтарь впитывал в себя энергию жаднее, чем мои кормики. Во-вторых, я хотел захватить побольше пленных, уж точно мне был нужен завр, живой и способный поддержать беседу. А главное — за портьерами прятались полки, заваленные бракованными артефактами.

Впрочем, я и мечом неплохо справлялся. Варя мудро свернулась калачиком на полу, обхватив голову руками, и практически не мешала мне. Я же старался не убивать потенциальных свидетелей. Если даже они не скажут мне ничего полезного, сдам им с рук на руки генералу Боброву.

Заметив мое героическое сопротивление, Вольтран достал откуда-то, наверное, из пространственного кармана, старомодный пороховой пистолет. Давно уже не видел огнестрельных артефактов, они во всех мирах признаны нестабильными и ненадежными.

Я не стал испытывать судьбу, и больше на рефлексе, чем сознательно, запечатал пистолет вместе с кистью руки, что его держала, в шар из ледяного стекла. Сфера покатилась по полу, а Вольтран скорчился, с воем баюкая изуродованную конечность.

— Ты опоздал, маг! — яростно шипел завр на снейпере, откуда только силы брал. — Она придет и вылечит меня! Защита Ариаварты падет! А ты ответишь за причиненный ущерб! Взорвешься, как и наши склады! Думаешь, я поверил, что это сделал не ты? Сдохнешь, как и глупцы наверху! Махасаттра!

Айсер прижег рану завра холодом. Ему наверняка было больно, еще больше обидно, но подыхать он пока не собирался.

Струйки крови текли тем временем к алтарю, точнее, не торопясь ползли змейками, пополняясь от тех, кого мне пришлось зарубить мечом. Завр краем глаза следил за ними, но ритуалу не суждено было завершиться.

Кровь вдруг вскипела, не сворачиваясь, а взлетая к потолку розовыми пузырями.

— Что происходит? — в ужасе закричал Вольтран.

— Да это Волна развлекается, — любезно пояснил я.

Подвал заполнился моими учениками. Выжившие солдаты армии Вольтрана прилегли на пол, скованные разными магическими узами, тут уже ребятишки постарались, кто во что горазд.

Вольтран, найдя в себе силы на рывок, метнулся к какому-то потайному выходу. Но ему преградил дорогу Полковник.

— Этого и всех боевиков, кто не сдох, — в Каласуту! — распорядился я. — Что с гостями наверху?

— Мы всех усыпили, — ответила Эльза.

— Они там в таких позах разлеглись, — захихикала Алиса. — жаль, я не занимаюсь съемками порно, заработала бы миллион на одном снимке!

— Да уж, исстрадалась бедняжка от бедности! — скептически взглянула на нее Ветерок.

Все мои ученики стали на этот момент владельцами каких-то частей нашего холдинга и директорами в прочих. Так что переживать о деньгах никому из них не стоило. И это мы еще не развернулись в новом мире.

Я подошел к телам Спесивцева и Потапова.

— Похоже, орден Белок сегодня прекратил свое существование, — сказал я Варе. — Будешь о нем грустить?

— Они были неплохими людьми, — ответила она. — Хотя и потеряли голову от всех этих секретиков. Я их не особо любила. Мы все друг друга ревновали, и мерялись вкладом в коллекцию, но я не желала им такой участи.

Я сорвал одну из портьер, загораживавшую склад. Догадка оказалась верной: там стояли стеллажи, забитые под завязку всяким магическим хламом. За ними на стене кто-то не слишком грамотно нарисовал защитные руны, вот только на потолке их не было.

— Что делаем с этим добром? — спросила Эльза. — Грузим в Медный Дом?

— Ни в коем случае! — возразил я. — Вообще к ним не прикасаемся. Здесь собралась конченая некондиция, рванет в любой момент. На это и было рассчитано. Люди наверху погибнут при взрыве. Буль, проверь, мне кажется, в потолок, точнее в пол первого этажа, вмонтировано множество мелких железных деталек. И сам пол станет дырявым, сюда должно было пролиться море крови. Махасаттра, мать ее.

— Зачем все это? — спросила Ветерок.

— Рептилоид проговорился. Цель этого теракта — уничтожить защиту, которую обеспечивает дух Гипербореи Арина. Естественно, при помощи Кали, которая явилась бы после такого вливания в полной силе.

— А так не явится?

— Так ей в Москву хода нет.

— Что делаем со спящими красавцами и красавицами? — деловито поинтересовалась Эльза.

— Будим и гоним пинками по домам. Или нет, сперва выносим всех в сад. Аккуратненько левитируем — оптом, как тогда артефакты. Ставим щиты на особняк, взрываем эту гадость, — я указал на стеллажи. — Потом будим и гоним.

— Они же все голые, — пожалела вдруг сладострастцев Алиса.

— А мы выставим шкафчики с их одеждой. Ну и плащи выкинем.

— Маски жалко, — погрустнела вдруг Варвара.

— Я тебя научу, как создать любую из них, — вдруг включился в беседу Уголек. — А к этим я бы прикасаться побрезговал. Мне кажется, они насквозь пропитаны сифилисом.

Глава 16

— Я — гражданин великой Сайшании! — гордо заявил мне Кевин Вольтран. — Вы не имеете права удерживать меня здесь!

Каласута влияла на завра точно так же, как и на обычного человека. Он пока неплохо справлялся, что делало ему честь. Но в его маленьких крокодильих глазках проступал тщательно скрываемый ужас.

— Бедный однорукий рептилоид! — покачал я головой. — Скажи мне, завр, как тебя зовут на самом деле. Только не ври. Эльфы называют меня Истанор, что переводится как «Видящий правду». Лгать мне в лицо — смертельное оскорбление. И глупое, потому что я распознаю ложь.

Завр замялся, но все же решил, что нет смысла скрывать имя.

— Меня зовут Колд Волатц.

— Молодец, что сказал правду, — кивнул я. — Итак, гордый гражданин Сайшании, мне сообщить твоим соплеменникам о террористическом акте, что ты планировал устроить в центре Москвы? Или о массовом человеческом жертвоприношении? Сайшания же спит и видит, как заработать репутацию спонсора терроризма!

— Где Сайшания, а где Москва, человек, — рассмеялся завр. — Твоего мира не существует официально, а значит, что любые действия против ее аборигенов не имеют юридической значимости. А вот похищение гражданина великой страны…

— Ты ошибаешься, Колд Волатц. И если ты владеешь хотя бы минимальным навыком отличить правду от лжи, используй его на максимум прямо сейчас.

— Что ты хочешь сказать? — заволновался завр.

— Что Земля Сорок Два уже неделю как официально принята в содружество миров. Инициатор — Эрития. Ну и я лично, великий маг и демиург. А с того же дня и официально признанный Метрополией властелин мира под названием Новая Гиперборея. Так что у твоих поступков есть и значимость, и последствия. А я как опекун этого мира могу вершить суд.

— Проклятие! — прошептал завр.

— А ты думал, что Кали тебя до добра доведет? Бедный однорукий рептилоид. Но меня больше интересуют лемпы и паразиты. И твоя любимая Инквизиция танцует и с теми, и с другими. Что положено за это в Сайшании? Ну, расскажи мне еще раз про юридическую значимость или про свое ценное гражданство.

— Ты не убил меня там, но притащил в это проклятое место! — зашипел Волатц.

— Это, кстати, ад твоей подружки Кали. Я отнял его и переделал в чистилище. Ты прямо сейчас чистишься, завр, потому тебе так плохо. Ну и отрубленная лапа тоже добавляет острых ощущений. Но тут ты сам виноват. Я оттяпал тебе конечность в честном бою.

— Но я жив. Чего ты хочешь, опекун Земли Сорок Два?

— Подробного рассказа про Инквизицию и конкретнее про Джозефа Курака. Про ваши игры с лемпами и с паразитами. Про контрабанду синтетического наурэмбаара. А начнешь ты с описания вашего теракта. Это мы запишем на камеру и передадим в СИБ. Советник по безопасности Покровский должен знать героев в лицо.

— Ты уже все понял, Беринг, — замотал головой Волатц. — Жертвоприношение должно было открыть дорогу Кали, а она выкинула бы из Москвы твою любезную Арину как нашкодившую кошку.

— Вот об этом ты расскажешь максимально подробно. А главное — что вы собирались делать потом.

— Что-что, ваш Орлов — проблема для всего цивилизованного мира. Пришло время сменить династию. И ты наверняка об этом тоже догадался.

— Дьявол в деталях, — объяснил я завру и напустил на него заклинание Melamin Tar.

— Почему ты не предупредил нас об операции? Поперся сам в змеиное гнездо! — бушевал генерал Бобров.

Покровский же сидел в кресле, ничего не говоря. Мне кажется, он напряженно думал.

— Да потому что в вашей хваленой Имперской Безопасности я доверяю четырем людям: тебе, Николаю Александровичу, — я кивнул в сторону Покровского, — а также агентам Физику и Химику. Кевин Вольтран должен был думать, что я наивно лезу в их ловушку. А если бы они заподозрили, что я в курсе их планов, они бы все отменили. Но не навсегда, а просто провернули в другом месте через сутки. И без моего участия.

— Почему именно особняк Апраксиной? И ведь ее тоже принесли в жертву. Разве она не была с ними с самого начала?

— С кем с ними? Она наверняка ничего не знала об Инквизиции, равно как и другие рядовые члены Ордена. Она замазалась в убийстве Абрамова. А я к этому времени легко и непринужденно разгромил Кобр. Вольтран просто списал и Кобр, и Апраксину.

— А Белок? — уточнил Бобров.

— Их принесли в жертву. В итоге Вольтран захапал бы обе коллекции, а все его конкуренты в Москве попросту исчезли бы. Вы же поняли, они не стремятся сохранить статус-кво!

Бобров и Покровский смотрели на меня, будто ожидая продолжения. Я вдруг разозлился.

— Да проснитесь уже! Две попытки вторжения лемпов! И это те, о которых я точно знаю. Половина Инквизиции заражена паразитами! А мы только что сорвали покушение на Петра Алексеевича, если вы еще не поняли! И кстати Вольтран выдал всех известных ему агентов, в том числе и спящих в Кремле. Николай Александрович, вы что-то собираетесь делать по этому поводу?

— Да делаю я, делаю, — неожиданно проворчал Покровский. — Послал я уже людей. Чистка началась. А что, этот ваш Вольтран или как его, беса, Волатц — он правда рептилоид?

— Вас это удивляет? Ну давайте я превращусь на ваших глазах в носорога. Я вам даже разрешу пощупать мой рог.

— Как ты разговариваешь с советником! — вдруг возмутился Бобров, а Покровский на это только усмехнулся.

— А как вы оба разговариваете с королем Новой Гипербореи?

— Ты же у нас величество, — буркнул генерал, успокаиваясь. — Все время забываю.

— Ну я и раньше был высочеством и светлостью. Но в Метрополии Демиург и Великий Маг значат даже побольше чем светские титулы.

— Ваше Величество, — заговорил Покровский с равной долей уважения и насмешки в голосе, — не сомневайтесь, ваша роль в разрешении этого кризиса не останется незамеченной. Уверен, что Петр Алексеевич захочет лично вас поблагодарить. Нам же стоит подумать о наших дальнейших шагах. Кстати, обязательно было взрывать особняк? Мы бы его по камешку и по досочке разобрали, нашли бы какие-нибудь улики.

— К сожалению, обязательно, — вздохнул я. — По двум причинам. Первая: он был опасен. Там оставалась целая гора подготовленных к ликвидации артефактов. Даже я не смог бы со стопроцентной гарантией их не то что грамотно утилизировать, а просто переместить.

— Какой силы был бы взрыв? — спросил Бобров.

— По разрушениям и последствиям он мог бы соперничать с теми самыми грязными бомбами, о которых мы столько хлопотали.

— Настолько все плохо? — удивился Покровский.

— Магические войны также разрушительны для экологии, как и ядерные.

— Но вы же взрывали коллекции Кобр!

— Я делал это грамотно, позаботившись о всевозможных защитах. Как и в этот раз.

— А вторая причина?

— Пусть Инквизиция теряется в догадках, что у нас произошло. Взрыв собьет их с толку и даст нам немного времени.

— Какие наши следующие шаги? — спросил Покровский.

— Ваши — крутить заговорщиков и готовиться к большому Контакту. А я попробую разыскать Курака. Кстати, что вы знаете о таком поляке как Казимир Крушевский?

— Князь. По нашим данным благоволит оппозиции. А что с ним?

— Я думаю, что он хочет сменить взгляды. Возможно, через него оппозиция попытается договориться со мной.

— О чем же? — спросил Покровский.

— Им вряд ли нравится перспектива Кали-Юги или вторжение иномирных чудищ. Надеюсь, лемпов они любят гораздо меньше, чем Императора.

Ворона Людка не участвовала в знаменательном штурме особняка Апраксиной. Хотя ее закадычная подружка Эреба Нова развлекалась там вовсю. Взрыв, вызванный половиной тонны бракованных артефактов, она скушала, будто вкусный бисквитно-кремовый торт с розочками.

Черная дыра и ворона весело кружили над Вешними Водами, греясь на ярком мартовском солнце. Эреба, наверное, рассказывала подружке, как здорово было сражаться. Взрывы, крики, магические выбросы, способные уничтожить Москву, обхохочешься. Людка обижалась, что ее там не было.

У Покровского нашлось видео, на котором мои ученики штурмуют особняк. Я тем временем «прохлаждался» в подвале, обмениваясь колкостями с бородатым мастером масонов. Хотя какие это масоны? Вряд ли их настоящие собрания превращаются в оргии с жертвоприношениями.

Так вот, судя по съемке, там произошла настоящая битва, защитники, клоунские гвардейцы кардинала, оказались хорошо вооружены теми самыми боевыми Предметами, что Кевин пытался выцыганить у меня. Странный рептилоид, он всерьез считал, что люди — свихнувшиеся от жадности недоумки, способные продать мощное оружие потенциальному врагу?

Ну что ж, если завры якшались с лемпами и паразитами, они сами таковы. Но что можно сказать точно — вороне в том аду места не было. Например, от входа, красивого портала с колоннами, уже через минуту осталась только обугленная дыра в стене. Ветерок рассказывала, что весь дом оказался расписан рунами-ловушками. Но мои ученики смогли пробиться, не угробив гостей на первом этаже.

В это же время мой сын примерял обновку. Я только что закончил сложный ритуал переноса его сознания в тело медведя. Напомню, что я напичкал его своей ДНК, а потом поместил в купель. Инквизиторы, когда хотели создать что-то подобное, заказывали детали контрабандистам за огромные деньжищи. Я же сотворил этот сложный и мощный артефакт на коленке из того, что было под рукой. Это преимущество мага перед коллекционерами игрушек.

Через три дня в купели лежало тело, почти не отличавшееся от человеческого. Еще через несколько часов Кару Голотс переселился в новый дом. Что тут скажешь? Бывший медведь всяко лучше черепа, а вот насчет голема часовщика и даже моего, гжелевского, я бы поспорил.

— Как тебе? — спросил я, волнуясь больше, чем сам Кару.

— Очень необычно! — ответил Голос непривычным басом.

Хотя, наверное, я больше не смогу называть сына «Голосом», это было уместно, когда он умещался в хрустальном черепе. Теперь же акт рождения нового человека официально состоялся.

— Это было крупное животное? — продолжил Кару. — Так? Я чувствую его страсть, воспоминание о мощи, которой он обладал. И голод, оно всегда было голодным! Ты так же ощущаешь своего носорога?

— Отчасти. Но мне не привыкать менять тела как перчатки. Ты перенес оборудование?

За то время, что медведь превращался в человека, я успел сходить в Лабиринт и найти там мир, годный для того монстра, что мой сын искренне считал компьютером. Или серверной станцией. Всякие человеческие аналогии излишни. Внешне он выглядел как раскаленный шар, купающийся в озере плазмы. Вокруг плавают бесчисленные спутники, образуя подобие кольца Юпитера.

Только сейчас подумал, что, наверное, есть смысл в том, что мой личный ИИ и самая большая библиотека в Мироздании так похожи.

Кару Голотс должен был сопровождать меня на процедуре Контакта. А вот остальным ученикам там делать нечего, они должны ассоциироваться на Земле с Яковом Берингом, а не с королем Этерном. Я все еще рассчитывал поиграть, притворяясь, что Беринг, Манн и Бореас — разные люди. Хотя правду о нас троих знало так много людей и завров на Земле Сорок Два, что моя конспирация превращалась в фарс. Я не говорю уже о богах, которые, как и я, распознавали собеседников не по внешности, а по ауре. Она уникальна, гораздо более неповторима, чем отпечатки пальцев, которые я с легкостью мог подделать.

Я попросил Кару найти нам хорошего модельера, который смог бы разработать для Новой Гипербореи гвардейскую и военную формы. Отталкиваться стоило от образцов из моего герцогства, а также от мундиров майаридов.

Это было не так сложно, я одевал свою гвардию, уже вспоминая свое майаридское прошлое. И с моей легкой руки вся Эрития в плане моды подражала существам, которые и людьми-то не были.

Также я озадачил Кару поиском хорошего автомобильного дизайнера. Мне нужно было срочно придумать как преобразовать корпус Чайки. Она уже сейчас выглядела как стильная машина для больших боссов, но мне было этого мало. Требовался длинный неуклюжий лимузин, который все равно походил бы на Чайку, но вытянутую. Он должен был смотреться естественно, а не уродски. А значит, мне требовался гений.

Я планировал заваливать Кару такими просьбами постоянно, для чего и нужен Искусственный Интеллект. Согласно моим коварным планам, государством на самом деле станет управлять мой сын-компьютер, взвалив на себя всю рутину. Для это люди и заводят детей, разве нет?

Мне самому интересно, как я смогу расплатиться с ним? Уж точно не деньгами, учитывая, что Кару с рождения управляет всеми моими весьма ощутимыми финансами, владея ими, по сути, вместо меня. Ну вот, я подарил ему тело медведя. Это же лучше денег, правда?

Мне наконец написал Казимир Крушевский. Он попросил разрешения навестить меня в моем загородном отеле. Приехал князь на кадиллаке, похожем на комфортный катафалк. Никакого герба на дверцах, естественно, не было. Мой гость явно хотел сохранить инкогнито.

Я велел проводить Казимира в ту самую переговорную в новом корпусе, где я уже принимал советника Императора по безопасности. В социальной лестнице Российской Империи Покровский наверняка стоял на ступени повыше, чем какой-то князек с польским именем.

— Позаботьтесь о моих людях, — попросил Казимир царственным тоном.

Он имел в виду шофера кадиллака и охранника, что их сопровождал. Тон его плохо вязался с внешностью. Выглядел Крушевский совсем не по-княжески — худое, острое лицо, редкие волосы, ему стоило бы побриться налысо. Похож он был скорее на хорька или крысу в незаслуженно дорогих одеждах, а не на вельможу.

— Они могут пойти в ресторан в главном корпусе и заказать там все, что их душе угодно. Денег я с них не возьму. Согласно законам гостеприимства.

— Я бы предпочел, чтобы они оставались рядом со мной. Желательно через стенку.

— Казимир, — сказал я проникновенно, — мы с вами виделись на той масонской вечеринке. Вы знаете, что сталось с особняком княгини Апраксиной?

— Говорят, он сгорел дотла.

— Скорее даже взорвался. Вас не пугают эти ожоги на моем лице? Въевшаяся в кожу копоть?

— Какие ожоги, — удивился князь, конечно же ничего подобного на мне не было.

— Вот именно, — улыбнулся я. — Потому вы и приехали сюда. И вы прекрасно понимаете, что если все пойдет по плохому сценарию, я убью вас и вашу охрану быстрее, чем вы произнесете «на помощь». А значит, доверьтесь моему гостеприимству. Я не трону вас, если вы, конечно, не выкинете какую-нибудь глупость.

— Какую?

— Не броситесь, например, на меня с ритуальным кинжалом. Знали бы вы, как мне надоели эти кинжалы.

— Да не собираюсь я на вас кидаться, — отшатнулся князь.

— Тогда прошу вас, нам принесли кофе и какие-то пирожные. Но если вы голодны, нам подадут обед. У меня прекрасный ресторан. И нет, травить вас я тоже не собираюсь.

— Все, все, я доверюсь вашему гостеприимству, — сдался Казимир.

— И славно.

Мы расселись. Кофе нам подали в серебряном кофейнике, и я сам разлил его по чашкам. Какой-то особенный сервиз я не покупал и не создавал. Это был фарфор из ресторана, тот же самый, каким они пользовались и при Вешнякове.

— Вы знаете, кто я? — спросил Крушевский.

— До нашего знакомства у Апраксиной я даже не слышал вашего имени.

— Но я показал вам визитку, вы же навели справки. Кого я представляю?

— Тех, кто устроил бардак с грязными бомбами, два иномирных вторжения — это только те, о которых я знаю. Покушение на китайских деточек и нашего императора. Короче говоря, те самые силы, которые я намерен извести под корень.

— А если я скажу, что мне с этими силами больше не по пути?

— Я бы спросил, по какой причине вы вздумали отчитаться передо мной. Но не стану. Я знаю, по какой. Но вы явно хотите поторговаться, так что начинайте.

— С вами трудно строить разговор, — поморщился Крушевский.

— Потому что у меня нет времени на предисловия и длинные шахматные партии, — закатил я глаза в ответ. — Я сейчас не пытаюсь вас оскорбить, я правда в цейтноте, куда меня загнали в том числе и ваши усилия.

— Я могу помочь вам в вашей борьбе. Но я хочу знать, какую роль в новой России вы мне отведете, когда доиграете свою партию.

Я искренне рассмеялся.

— Что смешного вы нашли в моих словах? — нахмурился Казимир. Он вообще отличался богатой мимикой.

— Скажите сперва, Казимир, почему вы решили предать своих сподвижников?

— Меня оскорбляют и формулировка «предать», и то, что вы не обращаетесь ко мне, как подобает. Перед вами целый князь!

— Поверьте на слово, целый князь, я не тот человек, с которым стоит меряться титулами. А теперь ответьте на вопрос, так нам проще будет о чем-то договариваться.

— Я никого не предаю и не предавал! — вздернул подбородок Крушинский. — Я ищу оптимальный курс для России! И если мои, как вы выразились, сподвижники, ушли по дурной дороге, мне с ними не по пути.

— И вы пришли ко мне. С чего вы взяли, что я возьму вас с собой?

— Вы, Беринг, — в каждой бочке затычка! Камешек в ботинке и перо, ломающее спину верблюду. Но крылья мельницы, крутясь, безумца сбрасывают в грязь! Вы — тот безумец, которого перемелют жернова тех, кто имеет реальную власть! Хотите победить, я вам скажу как! Но я должен знать, что вы займете место рядом со мной.

— Мне приятно, что вы сравнили меня с Дон Кихотом. А теперь я вам расскажу, почему вы здесь на самом деле. А вы ответите на все мои вопросы. Иначе ваше место будет в лучшем случае на свалке истории. В худшем — вы и сами знаете.

— Да как вы… — взбеленился было князь, но взял себя в руки. — Ну расскажите.

— Вы поняли, что ваши приятели тащат вас в пропасть. Но вы были готовы следовать за ними, надеясь получить преференции после победы. Но когда все планы начали ломаться из-за такого камешка в ботинке, как я, вы устроили мне проверку. Ею стала ловушка на масонском собрании. Теперь вы убедились, что я — не случайная величина. И вы правы. Вот только награду я вам предлагаю другую.

— Какую же? — хрипло прошептал Казимир.

— Если вы считаете, что я стану вознаграждать вас за все фокусы, что ваша партия выкидывала, вы — безумец. Приз я вам предлагаю один: если вы способны реально мне помочь, и, конечно, не станете метаться между партиями, ища кусок пирога повкуснее, я не дам вам сгинуть вместе с прочими. Скажу еще проще: поможете мне сейчас и не умрете мучительной смертью.

Глава 17

Князь много чего говорил, по большой части бесполезное. Но когда он произнес заветные слова «Гейдельбергский клуб», я навострил уши. Именно в Гейдельберге завербовали геккона-террориста, пытавшегося подорвать караван.

— Мне вообще не следовало бы знать о его существовании, — признался Казимир. — Британский сноб проговорился. Но только потому, что не уважает он русских. Даром, что я принадлежу к старинному польскому роду. Но даже я для них — слишком мелкая сошка, чтобы воспринимать всерьез. Указания они нам передают через исполнителей.

— Вроде Курака?

— Да, но не совсем. Как я понял, он считается элитой, его вызывают тушить самые горячие пожары. Рутину он разгребает в Восточной Европе. К нам же приезжал Эдмунд Уэсли.

«Как же, как же, — подумал я, — как живой перед глазами стоит. Он чуть ли пинком отодвинул Васина, когда тот пытался меня допрашивать. Не совсем меня, Манна, так что официально я с Эдичкой не знаком».

— Расскажите подробнее про Гейдельбергский клуб.

— Теневое правительство. Дико засекреченное. А больше я и сам не знаю.

— Там сидят люди?

— В каком смысле?

— Не притворяйтесь, будто не а курсе, что Инквизицией рулят завры. Рептилоиды с крокодильими мордами. А Инквизиция в свою очередь рулит всем. Повторяю вопрос, в этом чертовом клубе сидят рептилоиды?

— Вы про предвечных?

— Они не предвечные! Прекратите повторять эту глупость! — не выдержал я. Как, однако, легко меня вывести из себя.

— Откуда мне знать, кто сидит в клубе? — резонно ответил Казимир, которого смутил мой взрыв эмоций. — Я знаю только, что это большая и страшная тайна, и даже со своими же оперативниками вроде Курака и Уэсли они не встречаются лично.

— Не много же с вас толку, — заметил я, немного расстроенно. — И вы, князь, выторговывали себе преференции, не имея толком ничего за душой? Может быть, мне стоит разговорить вашего партнера? Как вы сказали его зовут?

— Князь Вронский Кирилл Алексеевич. Только как вы его разговорите? Ему-то все происходящее нравится. Да и не найдете вы его. После конфуза с тем самым собранием ложи «Холодная кровь» он предпочел исчезнуть. Почти как Гейдельбергский клуб, хехе.

— Это все? Больше вы мне ничем помочь не сможете?

— Я такого не говорил. Да, как выйти на клуб я не знаю, зато у меня есть идеи, как найти этого вашего Курака.

— Как же?

— Я случайно и тоже благодаря разговорчивости лорда Уэсли знаю адрес Восточно-Европейской штаб-квартиры Инквизиции. И если вы так круты, как кажетесь, то без проблем выбьете из них нужные сведения.

Когда я вернулся из Аркадьевска, я первым делом использовал артефакт эвакуации, который отобрал у Курака. И он перенес меня, вполне предсказуемо, в Прагу. Вот только оказался я в эпицентре пожара, да такого хорошего, магического, он выжег к чертям собачьим все ментальные следы. Так и вернулся я в Лазурь несолоно хлебавши. Пожар погасил, не сомневайтесь.

Вроде бы тупик, но плюс был в том, что я теперь и сам мог открыть портал в Прагу. И как только хорек на своем кадиллаке-катафалке убрался восвояси, я велел Эльзе и Полковнику срочно завершить свадебное путешествие в Чехии, а сам скакнул на пожарище.

Берингу, ясное дело, здесь были бы не рады, а вот американец Генри Манн придется ко двору. Прекрасный повод оценить хваленое чешское гостеприимство.

Здание по указанному адресу я нашел на карте смартфона. Не самый центр, зато можно прокатиться на трамвае. У меня еще не было повода воспользоваться этим занятным транспортом. И выйдет быстрее, чем ловить такси, а потом пробираться сквозь пробки, которые этим прекрасным мартовским вечером казались ужасными.

Мы приехали в какую-то глухомань. Дома здесь выглядели более обшарпанными, чем в центре, зато искомый я нашел сразу же. Видно было, что за штаб-квартирой ухаживают. Я занял наблюдательный пост в кафетерии через дорогу. Конечно, город обязывал найти милый ресторанчик с крафтовым пивом, так подсказывал опыт прежнего Беринга. Но я не хотел расслабляться, так что мне полагались только кофе и булочка с корицей.

Инквизиторы обитали в красивом трехэтажном здании с барельефами и прочими красивостями. Надо было бы показать его Булю, но уже не судьба.

Сперва я послал к штаб-квартире нескольких птичек-шпионок. Все они сгорели при попытке пересечь периметр. Защиту здесь поставили куда основательнее, чем даже в особняке торговца чаем. Об Апраксиной, несветлая ей память, и говорить нечего, там все возвели на скорую руку. Руны я успел рассмотреть, хорошая работа. Для местных дилетантов. И все же, если штурмовать эту крепость в лоб и силой, я попросту сравняю ее с землей. Скорее всего, этим вес и кончится, но не хотелось бы закопать и всех ее обитателей. И притом, я сюда не карать и жечь напалмом пришел. Мне нужны сведенья. Так что в работу пойдет план Б: вооружимся хитростью.

Окружив себя облаком кормиков, я поднялся на крыльцо штаб-квартиры и постучал в дверь. Пока ждал, вытянул энергию из ловушки под ногами. Это уже совсем топорная работа. Изначально руна была неплоха, но ее регулярно подновляли, не понимая толком, как это делается.

Наконец дверь открыл мужчина в плохо сидящем костюме. Ни Предметов, ни собственной силы я в нем не заметил, а вот пистолет в кобуре под мышкой чуть ли не торчал на всеобщем обозрении. Явно первый бастион — сотрудники простой охранной фирмы. И это плохо, воображения у парня нет, и мое имя он наверняка не слышал, как до такого олуха достучаться?

Элементарно! Охранник осведомился, кто я такой, и что мне нужно на частной территории. И сообщил, что у меня ничего здесь не купят, чего бы я там ни продавал. Я Голосом ответил, что зовут меня Генри Манн, и его начальство будет счастливо со мной пообщаться. Голос, как известно, сродни местному гипнозу, практически не потребляет силу и не определяется сторожевыми заклинаниями.

Страж ворот послушно провел меня к секретарше. Эта девица уже была в курсе происходящего. Скорее всего ученица. Алиса была такой же, пока я ее не спас. И мои бедные элементали, до того, как их превратили в мутантов. Юная блондинка, похожая и на Алису до того момента, как я поменял ей внешность, и на лаборантку доктора Гремистера. Несчастная дурочка, неужели мне придется убить тебя, как я собираюсь поступить со всеми в штаб-квартире?

Чума гоблинов, ты ли это? С каких глупых пор ты стал переживать за жизни своих врагов? Заодно и врагов рода человеческого?

— Чем могу вам помочь? — очень вежливо и без тени страха осведомилась блондинка.

— Меня зовут Генри Манн. Я абсолютно убежден, что ваше начальство жаждет со мной пообщаться.

— Вам назначена встреча? — секретарша умудрилась не слышать моего имени. — С кем именно?

— Я бы с удовольствием переговорил с Джозефом Кураком. Но вряд ли он сейчас на месте. Так что сойдет любой в этом офисе, кто слышал мое имя. Просто доложите об этом своему непосредственному начальству.

— Вы знаете Джозефа? — блондинка посмотрела на меня другими глазами. — Его действительно сейчас нет на месте. Но я спрошу, может ли кто-нибудь вас принять. Присядьте пока в кресло.

У меня очень хороший слух. Я без труда разобрал, как в обычной телефонной трубке внутренней связи кто-то с неподдельным ужасом переспросил: «Генри Манн здесь, у нас в офисе?» Приятно, когда тебя уважают!

— Мистер Манн, — заговорила секретарша оживленно, — подождите несколько минут, вас сейчас встретят. Желаете кофе?

— Я только что выпил, но всего одну чашку. Так что нет, не откажусь, — улыбнулся я. — Как вас зовут, милая девушка?

Блондинка зависла на мгновение, так что мне пришлось добавить:

— Это не флирт, просто проявление вежливости.

— Меня зовут Элишка, — пробормотала секретарша. — Сейчас я мигом принесу кофе.

Мне дали спокойно выпить чашечку эспрессо, и только я отставил ее в сторону, по лестнице спустилась та, кого я меньше всего ожидал здесь увидеть.

— Мистер Леман! — почти радостно приветствовала меня симпатичная пухлая негритянка. — Ох, простите, сегодня вас зовут мистер Манн!

— Джейн Смит! Скажу честно, приятно удивлен. Не думал, что нам выпадет шанс встретиться еще раз.

— Продолжим разговор в моем кабинете, — предложила она, покосившись на Элишку.

Мы поднялись на второй этаж. Кабинет у нее был неплохой, просто никакой. Унылое чиновничье рабочее место, только цветок на подоконнике указывал, что здесь проводит много времени женщина. Или на самом деле это не ее офис, а просто комната, которую не жалко. Как и саму мисс Смит, по-видимому.

— Итак, Джейн, какими судьбами вас занесло в Прагу?

— В Америке вашими стараниями стало очень скучно. Вместо нас прислали каких-то европейских олухов, а нас — на их место, на бумажную работу и медленное восстановление.

— И как оно? — спросил я из вежливости.

— Уже лучше, по крайней мере не абсолютный ноль, каким вы нас всех сделали. Но хватит обо мне. Зачем вы нас проведали? Желаете и пражскую Инквизицию помножить на ноль?

— Честно говоря, был такой план. Я не ожидал, правда, что ваше начальство загородится от меня щитом из женщин.

— В прошлый раз вас такой щит не остановил.

— Я предлагал вам бросить этих клоунов и бежать. И сейчас предлагаю вновь. И девчонку с ресепшена прихватите. Мне ее тоже почему-то жалко.

— Почему надо спасать именно ее? — раздался неприятно знакомый голос из коридора в кабинет. — здесь и других учеников полно. Или все дело в том, что девчонка похожа на твою покойную женушку? Не стану желать мира ее праху. Сами с посмертием разбирайтесь!

Я сжал Джейн в объятиях и нырнул сразу на второй уровень тени, там оставил ее, шепнув на ухо:

— Держись! Я быстро.

Сразу я же я вернулся в кабинет, который не мог быть ее рабочим местом. В дверях стояла Элишка, точнее только ее оболочка.

— Докатилась до одержимости? — спросил я максимально язвительно, а сам сканировал особняк, и результаты мне не нравились. — А тебя не учили, милая Кали, что играть с аватарами опасно?

— Опасно быть таким чувствительным, милый! Ну почему ты не снес этот змеюшник прямо с улицы? А теперь придется с тобой поиграть.

Сейчас богиня смерти координировала действия всех обитателей штаб-квартиры, я и сам такое проделывал с учениками. В основном в доме остались низшие чины, а вместе с ними живым щитом — студенты их недоразвитой академии. Впрочем, конечно, в сравнении с опытом Кали все инквизиторы выглядели тупым пушечным мясом.

И сейчас весь этот мясокомбинат синхронно и мощно ударил по мне, выплеснув море темной энергии. Фирменные индуистские штучки, мрачные и эффективные. Силу им давала лично Кали, занявшая тело бедной секретарши, и в подвале (опять подземелье, что ж такое!) пульсировал какой-то источник, явно имевший отношение к богине.

Но я тоже не вчера родился, отбил, стараясь не убить бедных одержимых деток отдачей. Увел поток разрушительной силы в землю, мысленно пообещав после боя все здесь вычистить.

Не дожидаясь второго залпа, я рявкнул на языке Предвечных, настоящем, а не клоунском снейпере завров:

— Всем спать!

Я почувствовал, как во всем особняке падают на пол инквизиторы. Только Элишка, хоть и пошатнулась, но осталась глядеть на меня с мерзкой улыбочкой.

— Тревога! — раздался голос другой моей знакомой богини, и Минерва, кажется, поддалась панике. — Голову подними, дурак!

Я понял, что речь идет не о потолке с лепниной. Окружив тело кормиками и защитным заклинанием, я прыгнул в Астрал.

Небо над Прагой кишмя кишело личинками паразитами. Они внедрялись в сущности инквизиторов, которых я сам же отправил в Астрал, усыпив.

Зараженные возвращались в тела в особняке. Я вдруг понял, что за источник бурлил силой в подвале: очередной алтарь Кали. И она ждет, что я вернусь на физический план и покрошу бедолаг в фарш, а камешек у нас под ногами напитается кровью и болью. Да, милая, умеешь ты играть!

Я опять прибегнул к языку Предвечных и затопил Пражский Астрал очищающим светом. По крайней мере оставшихся паразитов я истребил. Вряд ли в Центральной Европе их много еще найдется.

За несколько мгновений, что я пробыл «наверху», Кали успела начать какой-то ритуал, наладив канал с алтарем. Вокруг пробуждались зараженные, формируя очередной круг силы. Ничему не учатся, слабоумные.

— Аватары опасны, — напомнил я Кали.

«Мы здесь!» — сообщили мне демоны, добравшиеся, наконец, до Праги.

«Я тут общаюсь с одной вашей старой знакомой, и она попала в непривычно уязвимое положение. Не хотите поздороваться?»

«Я давно мечтаю о встрече», — ответила Эльза хищно.

— Что такое? — взвизгнула Кали.

Из стен вырвались ржавые чугунные цепи, визитная карточка Полковника. Они обвились вокруг тела Элишки, сжимая ее будто удавы. Кали, заключенная в девушке, как в тюрьме, попыталась покинуть ее, но тут-то было. Демоны умели удерживать пленных.

— Куда собралась, тварь! — прорычала Эльза и ударила Кали-Элишку по голове. — Поспи! Мы договорим чуть позже!

— Что дальше, принц? — спросил Полковник.

— Держите оборону. Но пока никого не убивайте! Я устраню алтарь, а тогда уже убейте всех. В идеале надо бы найти хоть одного незараженного и расспросить его. Но я сильно сомневаюсь, что Кали хоть кого-то оставила.

Я спустился в подвал, просто телепортировав сквозь их паркет, нисколько не защищенный от магии. К моему удивлению Инквизиторы озаботились только периметром.

Камень с письменами я убрал в пространственный карман, где уже скучал первый, «масонский», алтарь. Пришлось делать для него особый, изолированный. Даже к Эребе я бы не рискнул подселять эту гадость.

— Пора! — крикнул я демонам.

И началась резня.

«Джейн!» — вспомнил я вдруг.

Я не был уверен, что она сможет долго вытянуть на втором уровне Тени. И когда я вернулся туда, девушка пребывала не в самом лучшем состоянии, но пока оставалась жива. Я вернул ее на Физический План.

— Вот тебе и «язык», — резонно заметила Эльза. — Что, сносим домик?

— Нет, погоди! — остановил я демонов, жаждущих разрушать.

Отправившись обратно в Астрал, я позвал Джонни.

— А у тебя тут весело! — заметил он, изучая последствия побоища. — За Лизу спасибо! Классная бабуля.

— Ты же не вздумал ее так в лицо называть?

— Я — вундеркинд, а не идиот. Чего хотел-то?

— Пока мои доблестные соратники не разнесли этот змеюшник по камешку, мне нужно изучить их переписку. Я ищу любые упоминания Гейдельбергского клуба или конкретного человека по имени Джозеф Курак, он же мистер Вайтли.

— Сноси гадюшник. Даже мне он не нравится, хотя вроде и должно быть все равно. Я все концы подцепил, завтра заходи. Можешь у себя на востоке в Астрал летать, мы с Настей отлично ладим.

— А она об этом знает?

— Ой все, — отмахнулся толстяк, и я вернулся в особняк.

— Куда тащить эту дрянь? — поинтересовалась Эльза, тряхнув как следует пленницу, погрузившуюся в кому.

«И правда, куда мне деть трофеи?» — задумался я.

— Может, отправим ее в Каласуту? — предложил Полковник.

— Ну да, главное не бросать ее в терновый куст, — усмехнулся я.

Естественно, тюрьма, построенная самой Кали, плохо подходила для ее содержания.

Носить в кармане алтари, уже две штуки, бесконечно, я не мог. Тяжелы они даже в стазисе. Надо держать их подальше от пленницы. Что делать с Кали, тоже неясно. Да, она подставилась и сейчас пускает слюни в юном девичьем теле. Но богиня есть богиня. Тикающая бомба.

Логика подсказывает очевидные решения: надо разделить бомбу и взрыватели, развести их как минимум по разным мирам. Необитаемым, что важно. Утилизировать алтари я даже не пытался. Это не так легко сделать. Да и сколько дурной энергии выплеснется, так можно весь сектор мироздания коту под хвост пустить, устроив столь любезную сердцу богини Кали-Югу.

Пришлось отправляться в Коридор, искать там в нашем закоулке подходящий мир. Я нашел осколок, целиком состоящий из лавы. Этакий Ородруин вселенского масштаба. Туда я и бросил оба алтаря. И дверь заколотил досками, и дорогу забыл. Метафорически, конечно же.

Долго задерживаться в Праге смысла не было, к тому же мы дисциплинировано сравняли особняк с землей.

Я перенесся в пустынный осколок, в котором приходили в себя демоны после освобождения. Там я создал уютное жилище на глубине один километр ниже уровня песка. Моря тут не существовало ни единого.

Маленькая подземная тюрьма была полностью автономной. В резервуаре я создал достаточное количество воды для питья и бытовых нужд. В шкафах хранились консервы. Так же я предусмотрел негасимую жаровню. Ну и небольшой блок, очищающий и воспроизводящий воздух.

Все эти удобства рассчитывались не на Кали, ей, как богине, ни пища, ни воздух не требовались. Но я работал на перспективу, мало ли кого туда понадобится поместить в дальнейшем.

Для Элишки я подготовил отдельную палату, обитую в лучших традициях дурдома мягким пружинящим материалом. В центре стояла капсула из стоунера, полностью блокировавшего любую магию внутри себя. Открываться она могла только снаружи. Руны, которыми я расписал каменное стекло, останавливали время внутри на неопределенный срок. Так пациентка могла не опасаться нехватки воздуха, голода, жажды или пролежней. Естественно, я предусмотрел и удобную постель.

Типичная стазис-капсула, но предназначенная для живых организмов. Идеальная тюрьма для богини, застрявшей в теле девушки.

Глава 18

В день Контакта в чистом небе, синем или черном в зависимости от пояса, грянул гром. Молнии сплелись в узор. Это происходило по всей планете, и в первый раз в истории на всей Земле установилась прекрасная погода. Если не считать аномальную грозу, конечно.

Мы с комиссией от Совета долго обсуждали, как оформить пришествие. В итоге вариант с нависшими над городами летающими тарелками отвергли. Культура Земли Сорок Два однозначно расценит такое явление как агрессию. А мы хотели явиться мягкой силой, с которой полезнее дружить, чем воевать.

Послы всех стран-членов ООН получили оповещение о срочной специальной сессии Генеральной Ассамблеи. Задним числом так и не смогли выяснить, кто именно его разослал. Неудивительно, ведь это сделал я.

Толстяк Джон и Настя взяли под контроль средства массовой информации. Так что заседание транслировалось по всем каналам ТВ и на всех ресурсах Сети, посвященных политике, бизнесу и новостям. Телевизор в это время больше ничего не показывал, сколько пульт ни тереби. Работники каналов не знали, как на это повлиять. А когда началось самое интересное, они и не захотели отменять трансляцию.

Когда Ассамблея собралась, а Генеральный Секретарь попытался выяснить, что, собственно, происходит, мы и появились. Свет в комплексе погас на одну минуту, а когда он зажегся, там стояли визитеры. Совет Миров представляли мы с гвардией, посол Эритии в Совете, а также представители Сайшании, эльфов и майаридов, все с почетной охраной.

Никто не стал надевать иллюзии, все выглядели, как и положено их расам. Представляю, как отвисли крокодильи челюсти земных завров, когда они увидели на экране своего посла во всей красе.

Два человека в зале, кроме делегации Совета, знали, что примерно произойдет сегодня. нетрудно догадаться, что это были послы Российской и Китайской Империй. Возможно, они предупредили и кого-то еще, руководствуясь политическими интересами.

Охранники штаб-квартиры ООН и дежурившие здесь полицейские в первый момент среагировали излишне нервно, но я вывел их оружие из строя.

— Глубокоуважаемые Генеральный Секретарь и представители государств, — обратился к собранию посол Эритии, возглавлявший делегацию, — не волнуйтесь сами и успокойте, пожалуйста, ваших доблестных стражей. Мы прибыли с мирной миссией и не причиним вреда никому, из собравшихся. Но если нас продолжат атаковать, кто-то может случайно пораниться.

Генеральный Секретарь с легким раздражением махнул рукой охране, и те разошлись по местам.

— Вот и хорошо, — кивнул посол Эритии, — уважаемое собрание, мы прибыли, чтобы поздравить планету Земля Сорок Два и всех ее обитателей! Вы приняты в сообщество миров, также именуемое как Мироздание. Это хорошая новость: ведущие миры содружества, именуемые как Метрополия, поделятся лекарствами от многих болезней, что кажутся вам трудно излечимыми или вовсе неизлечимыми. Также вас ждет заметный и быстрый технологический рост.

Зал зашумел. Представители государств не знали, радоваться им или впадать в панику, на всякий случай делали и то, и другое одновременно. Посол же, переведя дух, продолжил.

— К сожалению, низкий технологический уровень вашей цивилизации пока не позволяет вам напрямую общаться с Советом Миров. И я со всем почтением представляю вам создателя и владельца мира, граничащего с вашим, который берет на себя труд осуществлять контакт. Прошу любить и жаловать: Этерн Первый, король Новой Гипербореи, демиург и великий маг!

Я вышел на передний план.

— Уважаемые Объединенные Нации. Поздравляю вас с Контактом. Ваша жизнь с этого момента изменится более чем заметно. Я сейчас вкратце расскажу, как все устроено.

В зале вдруг поднялся шум. Несколько представителей стран, в которых я без труда опознал посла Великобритании, САСШ, Франции и нескольких их прихлебателей вроде Австралии, вскочили из-за своих столов*.

* Зал, где проходит Генеральная Ассамблея ООН, в целом похож на театральный, но представители сидят за столиками, расставленными концентрическими полукругами.

Британский посол поднес два пальца ко рту и залихватски свистнул.

— Позор! — крикнул он. — Какая-то кучка жалких ряженых клоунов мистифицирует благородное собрание! Позор!

Остальные подскочившие «оппозиционеры» последовали примеру британца и попытались освистать меня. Получилось не у всех. Свистеть тоже надо уметь.

Я применил магический усилитель голоса, и моя речь заполнила штаб-квартиру.

— Я не призываю верить в происходящее на слово. Хотя вы видели уже достаточно, чтобы не считать Контакт мистификацией. Но я пришел не с пустыми руками. Прямо сейчас я подарю человечеству памятник, который будет вечно напоминать всем о нашей встрече!

Я хлопнул в ладоши. В разных концах Земли выросли черные обелиски. Они располагались в географических центрах семи континентов*. Я постарался разместить их максимально точно, но все же пришлось искать оптимальное место, в котором мой «подарок» не разрушил бы строения и коммуникации.

* Я придерживаюсь той терминологии, которой меня учили в школе: Евразия — материк, состоящий из двух континентов: Европы и Азии.

Это было не так уж просто. Обелиск представлял собой круглую колонну диаметром пять метров, возвышавшуюся над землей на два километра, и на столько же уходящую под землю. И я не хотел бы попутно уничтожить метро или водопровод.

Места мы выбирали с Джоном и Настей, прошерстив Сеть. С Европой возникли непредвиденные сложности: человечество не знало точно, где у континента центр*. Нам предложили на выбор десяток точек от деревушки у подножия Карпат, до немецкого Дрездена. В итоге выбрали небольшой польский городок, на центральной площади которого и вырос из-под земли наш дар.

* Это действительно так.

Такие же возникли в Африке: парк в Камеруне; в Азии: город Тыва в России, хотя и тут нашлись варианты, Китай мог бы претендовать на свой памятник; в Австралии: под горой Стюарт; в Южной Америке: в Бразильском городе Куябу.

И только в Северной Америке я выбрал для обелиска неожиданное, но впечатляющее место. Колонна выросла прямо перед штаб-квартирой ООН на Манхеттене. Я и вовсе хотел создать ее в зале заседаний, но понял, что там тесно, и скорее всего погибнет парочка послов.

Я озаботился тем, чтобы разогнать людей во всех центрах континентов: сперва я выплеснул в назначенные точки солидную дозу инфразвука. Большинство уже на этом этапе отпрянуло. Ну и «заполировал» эффект я воздушной волной, которая мягко, но настойчиво отодвинула людей, собак и прочую живность метров на пятьдесят. Итог меня устроил: ни одного зеваки не пострадало, ни один дом не рухнул, да и коммуникации остались целы, ну почти.

— Я подарил человечеству семь обелисков. Если вам удастся снести или хотя бы повредить хоть один из них, я признаю себя и всех этих достойных разумных существ, что пришли меня представить, ряжеными прохвостами. Сейчас же предлагаю вам прогуляться на площадь перед зданием ООН и полюбоваться на американский обелиск. Жду вас всех через два часа на пресс-конференции, которая состоится в консульстве Российской Империи в Нью-Йорке. Там я отвечу на ваши вопросы, а также от самых везучих журналистов, которые смогут туда проникнуть. И, пожалуйста, попрощайтесь с почтенными господами, что пришли сюда наладить с вами контакт, аплодисментами.

Я добавил в последнюю фразу Голоса, так что все послушались. Не хватало еще проявить неуважение к послам Метрополии.

Крохотный зал консульства не мог вместить всех желающих. Но этого и не требовалось: я создал маленький портал в дверном проеме, который вел в зал с роскошной акустикой, который вместил пятьсот гостей. Как на рок-концерте лица выступающего, в данный момент — меня, любимого, а также всех, задающих вопросы, показывалось на огромных экранах.

Зал был устроен примерно также как в ООН — перед каждым гостем был небольшой столик с микрофоном. Туда же подсоединялись наушники с переводом. Его обеспечивал Кару Голотс.

На сцене сидел в кресле один я. В первом ряду заняли место российский и китайский посол. Рядом с ними расселись Алиса, Варя, элементали и демоны. Ученики выглядели усталыми. А вы думаете, легко было провернуть фокус с заготовками для семи обелисков за одну ночь? Спасибо, хоть с погодой помогла команда магов из Метрополии. Я пока контролировать целую планету в одиночку не в состоянии.

Ровно в назначенное время конференция началась.

— Как могут государства Земли вписаться в Мировое сообщество? — спросила журналистка из New York Times, дамочка с острыми чертами лица и глазами-буравчиками. — У каких-то стран будут преимущества?

— Нет и нет, — ответил я. — Сообщество не разделяет государства, на которые делится население одного мира. ООН имеет шанс получить представительство в Совете Миров, но для этого придется немного подрасти.

— Люди могут попасть в какой-то из других миров? Как мне, например, это сделать?

— Для этого создан транспортный узел на Марсе, — ответил я честно.

— Люди не высадились на Марс, — заметил американский посол не слишком уверенно.

— Не совсем так: люди не высадились, но я там побывал. Станция уже существует. Вы можете приложить усилия и рассмотреть ее в ваши телескопы.

— А есть какие-то координаты? Искать крошечную станцию на огромном Марсе, все равно что иголку в стоге сена.

— Я могу с этим помочь. Не прямо сейчас, пусть со мной свяжутся ученые.

— А могут ученые сами попасть на Марс? — спросил корреспондент National Geographic, вечно потный толстяк, ни капельки не похожий на Индиану Джонса.

— И это возможно. Я могу организовать доступ и место обитания для международной экспедиции. Хочу подчеркнуть слово «международной». Я не потерплю политических распрей в этом проекте. Пусть все ведущие исследователи примут участие, и когда группа будет сформирована, я отправлю ее на Марс.

— Как мы можем быть уверены, что это будет наш родной Марс, а не очередная мистификация?

— А что, господа скептики, вы уже расковыряли обелиск? — рассмеялся я. — Если же серьезно, я уверен, что лучшие умы этой планеты найдут способ послать убедительный сигнал.

— Но если группа будет международной, какой стране будет принадлежать Марс?

— Никакой. У него есть свои хозяева.

— А мы не можем их потеснить? — спросил британский посол.

— Они сами кого хочешь потеснят. И кстати работать экспедиция может исключительно в жестких рамках. Нам отведена зона, где мы можем жить и заниматься своими делами. Часть ее уже занята транспортным узлом, который сам по себе закрытый объект. Часть я предоставлю ученым. Пока предлагаю эту тему отложить, чтобы не тратить время.

— Так все-таки как мы сможем пользоваться транспортным узлом? — вернула слово первая журналистка.

— Пока сложно, все упирается в политику. Каналов с Землей Сорок Два у хаба нет. Это вопрос безопасности. Есть связь с моей Новой Гипербореей. Ко мне в гости можно попасть через портал в Сибири на территории Российской Империи. Налаживайте с нами дипломатические и торговые отношения.

— Вы планируете ввести визовую систему? — спросила Нью-Йорк Таймс.

— Разумеется.

— А как насчет приема беженцев? Геополитическая ситуация очень сложна.

— С этим нет проблем. Но будут нюансы, иммиграционная политика, с которой желающим поселиться в нашем мире придется считаться.

— Какие именно нюансы? — оживилась Нью-Йорк Таймс.

— Это длинный разговор, но если вкратце, Новая Гиперборея — моя вотчина, в ней все происходит либо по-моему, либо никак.

— Вы планируете стать участником ООН? — спросил корреспондент из Вашингтон-Пост.

— Это сложный, точнее преждевременный вопрос. Пока мое королевство признано двумя земными государствами. Остальные должны подтянуться. Тогда я могу рассмотреть приглашение стать членом земного сообщества.

— Кто-то успел вас признать? — удивился корреспондент.

— Российская империя признает Новую Гиперборею и готова установить с ней экономические и дипломатические отношения, — заявил русский посол.

— Китайская империя также признает Новую Гиперборею.

— Это мудрое решение, — сказал я. — Чем быстрее вы вступите с нами в отношения, тем больше преференций получите в торговле.

— Нам обещали лекарства, — спросила Нью-Йорк Таймс. — Это мы получим от вас? Для этого тоже нужны какие-то специальные отношения?

— Пока вы можете получить препараты через нас. И мы готовы снабдить всех желающих лекарствами от основных «бичей человечества». Для начала мы предоставим средства от десяти самых пагубных болезней. В их числе СПИД, рак и Альцгеймер. Все это мы научились лечить также гарантировано, как обычную простуду.

— Рак бывает разный, — заметил Нэйшнл Географик, — это не одна болезнь, а десятки.

— Мы знаем, как с этим работать. Вы быстро оцените результат. Проблема в другом: нужны связи между государствами, чтобы элементарно доставить лекарства потребителю. Также есть понятие юрисдикции, чтобы заключать договора. Пока мы предоставим препараты Китаю и России, а вы можете договариваться с ними.

— Вы гарантируете политику невмешательства в дела Земли? — спросил британский посол очень строго.

— Нет, с чего бы? Моя внешняя политика строится точно также, как и у любой страны на этой планете. С кем-то я буду дружить, а с кем-то отношения не заладятся. Я буду защищать интересы как Новой Гипербореи, так и дружественных стран.

— Нужен ли нам такой Контакт? — загорелась вдруг Нью-Йорк Таймс. — Может быть, нам лучше оставить все как было и забыть о вашем занятном перфомансе?

— А у вас есть выбор? Я уже здесь. От вас в этом вопросе зависит даже меньше, чем у стран, которые ваш атлантический блок делал своими колониями. На ваше счастье, у меня другие методы общения. Даже с технически отсталым миром.

— Так вот вы кем нас считаете! — возмутился Нью-Йорк Таймс. — Мы для вас отсталые?

— По сравнению с Новой Гипербореей или любым миром Метрополии — конечно же. Попытайтесь привыкнуть к этой неприятной мысли. Впрочем, после парочки неуклюжих попыток побренчать оружием, ваши политики быстро это усвоят.

— Если мы для вас — колония, то какие ресурсы вы планируете из нас качать? — спросил толстенький Нэйшнл Географик.

Все в зале замерли.

— Не то, чтобы мне были бесполезны ваши полезные ископаемые, но вам стоит волноваться не о них. Все что мне нужно, я куплю через биржу. Наоборот, я планирую пресечь контрабанду очень важного ресурса, которая ведется уже много десятилетий, но вы о ней даже не слышали.

— Что вы имеете в виду? — напрягся Нэйшнл Географик.

— Сейчас это обсуждать преждевременно, — отмахнулся я. — Но вопрос, который вы почти задали, чрезвычайно важен. И вот какой: зачем я здесь? Почему я вдруг резко инициировал контакт вашего захолустного мирка с Метрополией. А вы можете не сомневаться, это сделал я.

— Пропустим пока мимо ушей слова «захолустный мирок», мы еще посмотрим, что за Дикий Запад вы разведете в свей Гиперборее, — вступила в разговор Нью-Йорк Таймс. — Так зачем вы здесь, ваше величество?

— Контакт состоялся не сегодня. Я лично пресек два нашествия очень неприятных рас, которые уничтожили бы все живое на планете. Я здесь, чтобы спасти ваш мир и многие другие, которые неизбежно пострадали вслед за вами, от настоящей беды. И чтобы пресечь вторжение, я пойду на любые меры.

После этого посыпались совсем уж дурацкие и ненужные вопросы. Я понял, что зря трачу время и свернул лавочку.

— Ну вы и дали жару! — восхищенно заявил Покровский.

Они с Бобровым заехали ко мне в Вешние Воды. А я предложил им экскурсию в Сибирь и оттуда в Новую Гиперборею. Честно говоря, фразу Советника я бы переадресовал гному Боруну. Вот уж кто навел порядок в тайге.

Вместо разрушенной деревушки нас встретил небольшой, но вполне современный городок, в основном представлявший собой складской комплекс и логистический узел.

Крестьян я переселил в небольшие кирпичные коттеджи. Места для огородов мы тоже предусмотрели, люди привыкли подножным кормом выживать. Но сейчас в Авдеевке построили если не торговый центр, для него не было пока необходимости, но адекватный магазин.

Железную дорогу пока провели только из Усть-Кута, подрядчиками требовалось еще несколько дней, чтобы присоединиться к Иркутску. Зато дорогу к реке проложили, да и сам порт на берегу Лены отгрохали.

Но даже эти «чудеса» не тянули ни на вишенку, ни на сам торт. Я предложил безопасникам навестить мой новый мир и, в частности, форт, охранявший портал с той стороны.

Бобров, уже набегавшийся по Астралу, отнесся к этой перспективе с энтузиазмом, но без лишнего трепета. А вот Покровский, бесстрашный советник, заметно побледнел. Перед тем, как мы въехали в портал, он чуть слышно помолился.

Я сразу показал въезд для грузовиков. Мы-то сели в машину, мой новый красивый Альбатрос, который уже почти начали выпускать китайцы, но именно этот экземпляр произвели в лаборатории в Медном Доме. Я прокатился с гостями по новой трассе, хвастаясь ее удобством и крутыми развязками.

Фура с товаром проезжала русский таможенный пост, который Покровскому еще предстояло запустить, место же я подготовил. Дальше она въезжала в круговой туннель, в определенной точке которого она «незаметно» перемещалась в другой мир. Или не перемещалась, если водителю не дали визу, а выезжала из туннеля обратно. Мы, конечно, проехали как надо.

Ну ладно, ничего сверхъестественного по ту сторону нас не ждало. Такой же русский лес, правда не сибирский, а скорее подмосковный, что больше соответствовало географическим аналогиям, если они вообще уместны.

Форт живо напоминал обновленную Авдеевку. Склады и крытые стоянки для грузовиков. Я сразу подъехал к симпатичному деревянному дому, оформленному в стиле боярского терема. Тут я разместил и свою временную резиденцию, и гостиницу для вип-гостей. Покровский и Бобров к таковым, конечно же, относились.

Распоряжалась в тереме гостеприимная хозяйка Марфа Игнатьевна. Она заметно расцвела и хотя сперва стеснялась нового статуса, но обвыклась. Ей помогала племянница, которую она выдернула из Иркутска.

Дорогих гостей добрая бабушка встретила буквально хлебом-солью, племянница за ее плечом держала наготове поднос с рюмками водки и кувшином кваса.

— В Баньке попариться не желаете? — спросила хозяйка. — С дороги-то самое оно.

— Не отказывайтесь господа! — посоветовал я. — Когда еще такой случай выпадет.

— Да ты мертвого уговоришь! — рассмеялся Бобров, а потом немного испуганно глянул на советника. — так ведь, Николай Александрович?

— Эх, где только время найти для простых радостей? — вздохнул Покровский. — Ну да ладно, будет что в отчет государю включить. Надо бы тебе с ним встретиться, Яков Георгиевич. Только вопрос, как именно. Ты теперь сам — король, к тебе на кривой козе не подъедешь. Протокол, все дела.

— Это как посмотреть, — покачал я головой. — Если встретиться он хочет с Этерном Первым, тут без официоза не обойдешься. А если с Берингом, то все гораздо проще. Вопрос в том, с кем Петр Алексеевич хочет пообщаться.

Глава 19

Петр Алексеевич посетил торжественное открытие железнодорожной ветки Иркутск — Усть-Кут. Ради такого праздника мы поставили на рельсы пять грузовых составов и один элитный пассажирский. На нем-то мы всей толпой — я с учениками, император со свитой и толпа лейб-гвардейцев, их всех охранявших, — прибыли в Авдеевку.

Я присутствовал в качестве Якова Беринга, а не короля Этерна, что существенно облегчало протокол.

— Через портал можно проехать только на автомобиле? — поинтересовался Орлов. Покровский, конечно же, расписал ему в красках наш с ним вояж.

— Нет, конечно. Мы готовы принять туристов, прибывающих на поезде или на кораблях по Лене. А в перспективе и аэродром построим. Это не так уж сложно, если с умом подойти.

— Да уж, — рассмеялся Орлов. — Железкой вы всех впечатлили. Это же какой-то рекорд, не знаете, Николай Александрович?

— Специально не уточнял, — откликнулся Покровский, — но думаю, что так и есть.

— Ну и как ваш пеший проход устроен? — повернулся ко мне император.

— Как обычный аэропорт. Зал ожидания с ресторанами, таможенный пост и проверка документов. Но вместо поля и ВПП у нас кабинки телепортов. Точнее коридорчики. Так можно переправлять людей группами.

— А как мне с друзьями, — император указал рукой на гвардейцев, — получить визу?

— Для личных гостей его величества Этерна Первого виза не требуется. Иначе говоря, я вас проведу по-тихому.

— «По-тихому»? — улыбнулся император. — Не слышал подобного со студенческих времен! Эх, отвык я от приключений.

Иначе царский вояж и назвать было трудно. Много лет Петр Орлов просидел в Кремле безвылазно под защитой древних стен и лично Арины. Покровский отвез меня именно туда. Какое-то время мы беседовали мило, хотя и слегка напряженно. Я рассказал о своих сибирских успехах, в том числе и о железной дороге, которую прямо сейчас должны торжественно замкнуть. В глазах Орлова промелькнула вдруг невероятная тоска. Я и упомянул, что могу доставить его прямо сейчас в Иркутск, причем он точно также останется под опекой Арины, не говоря уже о том. что я сам мог бы защитить гостя самым лучшим образом.

Покровский что-то испуганно забормотал, но Петр Алексеевич вдруг поглядел на меня озорно и спросил, как выглядит портал.

— Да никак особенно, если мы с вами сейчас войдем в эту дверь, — я указал на вход в царский кабинет, — то выйдем уже в моем новом доме на берегу Байкала.

— Байкала я тоже много лет не видел, — воскликнул император и шагнул в дверной проем.

Покровский смерил меня испепеляющим взглядом, криком вызвал наряд гвардейцев. И мы последовали за Орловым.

Пара альбатросов нашлась у меня в гараже. Так что мы худо-бедно уместились, причем одну машину вел я, а вторую гвардеец. Видели бы вы лицо Иркутского губернатора Голохвастова, когда из автомобилей вышли император Орлов и советник Покровский. Изначально даже я не собирался «золотой костыль забивать» или ленточку перерезать, уж не знаю, какую церемонию губернатор планировал. Учитывая масштабы моих строек, не говоря уже о моей войне с Инквизицией, для меня пуск железной дороги — приятное, но крошечное событие в ряду прочих больших свершений.

И вот мы прибыли в Авдеевку и зашли в Дом Порталов. Орлов с интересом оглядел здание, как я все здесь распланировал.

— Николай Александрович, надо ставить паспортный контроль и таможню. Яков Георгиевич за нас это не сделает.

— Надо подписывать визовый договор, — парировал Покровский. — Есть идеи, как мы все устроим?

— Разве не для того мы и собрались, чтобы об основных положениях договориться? — спросил я. — Только предлагаю сделать это в более подходящей обстановке. Ну что, ваше величество, сделаете второй великий шаг для человечества? Ступите в другой мир? Советник Покровский там уже побывал и благополучно вернулся.

— Боязно, — признался император. — Но ведь я не могу позволить себе терять лицо перед венценосным коллегой?

И он второй раз с выражением отчаянной смелости шагнул в портал.

Естественно, ничего страшного не произошло. Он прибыл в почти такой же вокзал в Новой Гиперборее, с интересом глядя на бревенчатую архитектуру большинства зданий и стен крепости. Я решил, что так аутентичнее и колоритнее, о чем и сообщил Орлову. При этом стены могли выдержать пушечный выстрел, потому что защита там магическая: каждое бревно расписано рунами. Гномы не слишком охотно работали с деревом, но «не любили» не означает «не умели». А необходимые печати я им показал.

— Если хотите, в следующий раз проведем показательные испытания. Привозите пушку, мы из нее радостно пальнем по стене. Да и по зданиям, если есть желание.

— А мы сможем протащить ее в портал? — удивился Покровский.

— Конечно, он же грузовой.

— А не боитесь, что вам на голову из портала рухнет танковый батальон?

— Танков я точно не боюсь. Гвардия покрошит их в пыль и прах.

Форт охраняли майаридские рыцари. Причем, на глаза показывалась небольшая часть контингента, большинство же оставалось невидимыми, так называемые «рыцари тени». Они становились такими после довольно сложного ритуала. И знать про них ни Покровскому, ни императору не следовало.

— Устроим ученья? — загорелся Орлов.

— Я не против. Как только выделите нам посольство, обсудим детали.

— Не переместиться ли нам в место поудобнее? — предложил Покровский.

— Не хотите посмотреть на столицу?

— А это не она? — удивился Орлов.

— Нет, конечно, было бы небезопасно устраивать пропускной пункт в черте города.

— А туда ведет свой портал?

— Нет, опять же из соображений безопасности стационарного портала нет, надо добираться до города по старинке. На поезде или машине.

— У вас и здесь есть железная дорога?

— Конечно, высокоскоростная и очень удобная!

— А далеко город от форта?

— Тридцать километров. Поезд доезжает за несколько минут. Желаете попробовать? А там зайдем в мэрию, в ней и посидим, поговорим.

— Не представляю, как можно от такого предложения отказаться, — рассмеялся Орлов.

Мэрию я решил делать как самое роскошное здание в городе. А может быть и во всей Новой Гиперборее. Естественно, она была открыта для посещений всех желающих. Благо последних в мире было не так, чтобы много. Только те, кому повезло получить визу или гражданство. И кстати и те, и другие, к моему удивлению, прибывали очень быстро.

Главный источник пополнения населения, кроме сообществ эльфов, гномов и майаридов, что попросились на постоянное поселение в новом мире, был Университет. Он, спасибо Привратнику, уже заработал.

Ну и туристы из Метрополии валили толпами. И всем им нужен был сервис, работающие гостиницы, рестораны, туристическая программа. И все это у нас уже было. Хотя пока в скромных масштабах.

Выглядел «пуп столицы» как зиккурат но с украшательством, обвешан кучей архитектурных излишеств в стиле «ампир»*.

* Ничего не напоминает? Ампир и зиккурат в одном флаконе?

После небольшой экскурсии по дворцу-мэрии мы засели в небольшом ресторанчике, который ради нас закрыли на спецобслуживание. К нам присоединился Кару Голотс, которого я представил как мэра.

— Город уже вполне прилично функционирует, — сказал император задумчиво. — Не могу понять, — тут Орлов замолчал, подбирая слова.

— Чего именно, Петр Алексеевич? — решил я помочь ему.

— Я более-менее в курсе ваших земных дел, и как мне кажется, только они должны полностью захватить ваше внимание. Как вы при этом умудряетесь управлять новым государством, с которым хлопот не меньше, чем со старым и устоявшимся.

— А я им и не управляю, — улыбнулся я. — Этим занят Кару. Я только определяю основные тенденции.

— Вы же — мэр города, — Орлов почесал подбородок.

— Кару Голотс — и мэр, и премьер-министр, и глава Центробанка, и все ключевые должности, в которых нуждается государство. Спасибо мальчику, он взял на себя всю рутину.

— И вы настолько доверяете своему помощнику? Простите, господин Голотс.

— Я не подведу папу, — тихо сказал Кару.

— Папу? — почти хором ахнули Орлов и Покровский.

— Это все равно не объясняет, — занудно начал советник. Но император перебил его.

— Вы — Искусственный Интеллект?

Мы скромно промолчали.

— Мне! Очень! Нужен! Такой! — отпечатал Орлов.

— Я мог бы создать в Кремле дочернюю структуру, — ответил всегда спокойный и деловитый Кару. — Но, во-первых, это потребует нетривиальной для вашей цивилизации материальной базы. А во-вторых, сможете ли вы доверять системе управления, подаренной другим государством?

— Вы правы, дорогой господин Голотс, — вздохнул император, — но помечтать-то бедному государю можно?

— Надо не просто мечтать! — заметил я. — Университет магии, ради которого я всю эту историю с Новой Гипербореей и затеял, не сразу, но подготовит специалистов, которые способны сказку сделать былью. И это подводит нас к главному вопросу, ради которого мы и собрались сегодня. Как наши страны и наши миры будут строить отношения.

— Люблю я это дело! — Орлов хищно потер руки. — Будем торговаться. Вы, кстати, в курсе, что прогрессивный Запад объявил России экономическую войну? Ваши действия?

— Я — сторонник экономического союза между нашими странами. И это наши с вами дела, которые никаких третьих лиц не касаются. Так что попытки давить на меня я восприму, мягко говоря, без понимания.

— Если хоть что-то, что вы можете и захотите у нас приобрести?

— На раннем этапе мне потребуется продовольствие. В дальнейшем мы внедрим сельскохозяйственную промышленность.

— Интересный термин.

— О, вам понравится! В вашем мире такого нет. Мы не убиваем животных ради пропитания. Точнее делаем это в мизерных масштабах. Мясо выращивается в специальных устройствах на базе ДНК реальной коровы или свиньи. Чуть сложнее с растительной пищей. Но и там существуют решения, которые вас впечатлят. Но все это я смогу развернуть лишь через год, а пока буду рад закупаться.

— А как насчет других ресурсов? — деловито осведомился император. — Нефть, например? Или железо? Колчедан и апатит?

— У меня все есть, это богатый полезными ископаемыми мир. Но кое-что мне требуется постоянно: палладий, иридий, платина. Буду рад, если мы договоримся о щадящих пошлинах.

— Значит ли ваше природное богатство, — вмешался Покровский, — что вы сами зальете мир своей нефтью?

— О нет, я не хочу становиться бензоколонкой или любой другой страной-шахтой. Я принял закон, по которому чистое сырье вовсе запрещено экспортировать, только готовые изделия. Максимум — полуфабрикаты.

— Мы можем и вовсе образовать зону беспошлинной торговли. Но это в случае, если вы найдете для себя группы товаров, которые готовы у нас закупать. Иначе это называется игрой в одни ворота.

— Так закидайте меня ирридием с головой. Ну а главное — мы начнем строить заводы нового поколения и обучать специалистов. Разве это не более важно, чем рынок сбыта?

— В какой валюте вы собираетесь рассчитываться?

— О, я придумал прекрасное название для денег: «талоны на роскошь»! Так что единица будет называться «талон».

— Папа шутит, — вмешался Кару. — Но он король, а значит его шутки претворяются в жизнь. Хорошая новость, ваше величество, в том, что ваш пресловутый американский доллар перестанет служить всеобщей валютой. Он просто потеряется в новых деньгах, пришедших из Метрополии и обеспеченных технологиями.

— Ваш талон будет чем-то обеспечен?

— Золотом, — ответил я. — Его я тоже категорически запрещу вывозить в «сыром» виде. Ювелирные украшения — сколько угодно. А так — я собираюсь полностью выкупать золото у своих шахтеров и сам перерабатывать в слитки.

— Мы тоже можем продавать золото, — заметил Покровский.

— И славно. Но тут вопрос цены. Не сердитесь, но я собираюсь поставить на дыбы вашу биржу, чтобы покупать нужные мне товары по дешевке.

— У нас могут быть специфические внебиржевые договоренности по обмену валютой и драгоценными металлами, — сказал Орлов.

— Пусть ваши финансисты пообщаются с Кару. Уверен, что если мы дадим им указание договориться к взаимной пользе, они так и сделают.

— А что насчет всех этих новых валют? Будете возить золотые монеты грузовиками через портал? Мы все-таки в разных мирах. Интернет сюда не проведешь.

— Ошибаетесь, ваше величество! — покачал головой Кару. — Это мы как раз умеем. Мы подключимся сами и присоединим банковскую систему Метрополии. Там много нюансов, но в целом системы схожи.

— Мне бы не помешал спутник над Авдеевкой. Я даже готов разработать его, а вы, к примеру, запустите в космос. Ну и состыкуете с вашими. И еще один я сам запущу здесь. Или не один, спутники — вещи полезные!

— Я думаю, ваше величество, — тихо сказал Кару, — что имеет смысл выделить специалистов с вашей стороны, которые отвечают за проработку документов и технических подробностей. Достаточно, что вы с папой сейчас договоритесь об экономическом союзе и статусе дружественных держав для России и Новой Гипербореи.

— Вы правы, молодой человек, — кивнул Орлов. — Или не такой уж молодой?

— Если честно, — рассмеялся я, — Кару старше вас, Петр Алексеевич.

— Предположим, — заговорил Покровский, которому диалог о возрасте почему-то показался неуютным, — мы договорились об экономическом союзе. А как насчет военного?

— Я предлагаю создать коалицию. В нее войдут страны, выбравшие солнечную гиперборейскую тенденцию построения цивилизации. Уже сейчас это можем быть мы с вами и Китай.

— Вы готовы поддержать нас в уже идущем военном конфликте? — спросил Покровский.

— Начнем с того, что официально войны нет, так что и военный союз не нужен. Если же смотреть в суть, я не хочу предоставлять оружие нового поколения или свои войска, которые, можете поверить, разнесли бы ваших врагов в пыль. И главное — вам это точно также не нужно.

— Поясните? — Орлов напряженно посмотрел мне в глаза.

— Получится, что войну выиграл я. А вам надо укреплять собственную репутацию.

— А как насчет вмешательства других стран? А если Запад начнет настоящую войну против нас?

— Если возникнет угроза вторжения на территорию России, я немедленно вмешаюсь. Даю слово.

— Через Польшу на Карпаты идут эшелоны с тяжелой боевой техникой. Наши заводы готовы заплатить за образцы европейских и американских танков, — Покровский хитро прищурился. — Что вы на это скажете?

— Отчего бы российскому бизнесу Берингу не подработать на благо Родины? Он посмотрит, что можно сделать.

Я собрал учеников в Лазури. Буля, все еще стажирующегося у гнома Боруна, заменил Полковник.

— Сегодня мы начнем учиться важнейшему искусству мага! — я сделал драматическую паузу. — Мы займемся воровством!

— Ну наконец хоть что-то полезное! — фыркнула Алиса.

— Я не расслышал, вы что-то сказали, юная леди?

— Я вся — внимание, учитель! — скромно потупила глазки Алиса, но кто бы ей поверил.

— Это правильно! Когда учитель говорит, ученики молчат и слушают, боясь пропустить каждое слово!

Я подождал, но моя аудитория явно прониклась внушением и стояла тихо.

— Нас интересует эшелон немецких и французских танков. Самое сложное в операции что? — я выждал, никто не отозвался, — я задал вопрос. На него можно и нужно отвечать.

— Мы не знаем, босс, — Ветерок старательно изображая вину и смущение, но почему-то в них не верилось.

— Самое сложное — найти предмет! Но в первый раз нам помог наш новый друг Джонни! Он по Сети проследил движение товаров по Европе и вычислил путь эшелона. Эту ночь поезд проведет на польской станции Варково, недалеко от границы с Карпатской Республикой. В дальнейшем мы сможем находить танки как?

— Магия подобия? — предположил Уголек.

— Превосходно, мистер Саламандер! Мы хотим, чтобы эшелон исчез мгновенно и целиком и появился в каком-нибудь осколке мира, до которого нам легко дотянуться. Как мы это сделаем?

Ночи в марте выдались темные. Эта же ближе к полуночи выдалась и вовсе непроглядной. Небо затянуло густыми тучами. Не беда, разумеется. Станция Варково прекрасно освещалась. Охрана не особо напрягалась. Что с ними может случиться в благословенной великой Польше? Можно отхлебнуть из фляжки, пока ходишь, патрулируешь пути, присматривая за вагонами. Многотонные громадины, что с ними станется? Машинисты уже давно в стельку пьяны в кабине, которую им лень покидать.

Охранники хлебнули, передав флягу по кругу, потом еще раз хлебнули. А потом свет на станции погас весь и сразу.

Глава 20

Ветерок уменьшила процент кислорода в воздухе в кабине. Растет девочка. Это уже гроссмейстерский уровень, учитывая, что поезд не герметичен от слова «совсем». Волна немного повлияла на спиртное, которым баловались машинисты. В итоге экипаж тепловоза мужественно захрапел на рабочем месте.

Процедуру девочки повторили с патрулем, ходившем вдоль состава. А затем и со стражниками, не покидавшими вагон с боеприпасами. Ну вот, поезд в полном составе переквалифицировался в спальный вагон. В тот же момент Ветерок погасила свет на станции.

— Как вы собираетесь перемещать поезд? — задал я вопрос строго как на экзамене.

Ученики озабоченно выдвинули целую кучу версий. Нам был привычен способ со стационарными вратами, через которые поезд попросту проедет. Его я сразу отверг: состав должен пропасть в один момент, будто бы его и не было.

Второй вопрос: как мы его встретим на той стороне. И где эта сторона? Но тут уж я расстарался. Все же демиург у нас в команде лишь один. Нашел я интересный осколок мира: бескрайняя степь, поросшая жухлой травой.

— И что дальше? — продолжал я допрашивать бедных студиозов. — Перенесете поезд сразу с рельсами? Оставите на месте станции яму в несколько метров глубины и пару километров длины? А как быть с другими поездами?

— Нет, — задумчиво потер подбородок Уголек. — Мы сделаем железную дорогу.

— Как?

— Скопируем, — радостно закричала Ветерок. — Снимем мерку с их железки, чтобы с размером не напутать, и воссоздадим, только металл и дерево для шпал перебросим. Стрелок и всякой другой специфичной дури нам и не надо, только пару километров, как ты и сказал, путей. Сделаем их сразу много, веток десять.

— Думаешь, почва выдержит поезд с тяжелой техникой?

— Я укреплю, — кивнул Полковник. — об этом не волнуйтесь. Меня больше интересуют перроны. Да еще и ангары нам понадобятся.

— Зачем перроны? — удивилась Ветерок.

— Мы же не просто так воруем, нам еще товар презентовать придется. Надо как-то танки сгрузить с платформ. И загнать куда-то. Трава сухая, но не мертвая, значит, теоретически может пойти дождь.

— О, еще вопрос, — подскочила Алиса. — У нас же не одиночная акция, мы же постоянно будем поезда тырить? То есть они будут копиться?

— Не будут, — отмахнулась Ветерок. — Как разгрузим один состав, тут же его и утилизируем как мусор на свалке. И материалы переправим на склад, а оттуда в Медный дом.

— Хорошо, — одобрил я. — Вернемся к разгрузке.

— Можем создать иллюзию крана, а танки попросту телекинезом отправить. Или сразу телепортировать на полигон.

— А какой у нас будет полигон? — тут уж даже я удивился.

— Да вся степь, — рассмеялась Ветерок.

— Ладно, предположим, груз вы примете. Хотя вам предстоит ювелирная работа — поместить длинную многотонную колбасу точно на рельсы.

— Переместим на пару метров выше, а потом слевитируем по месту, — отмахнулась Алиса.

— Хорошо, коли так. Но вернемся к похищению. Если не прогонять поезд через портал, тогда как мы его заберем?

— Быстро и чисто, — мрачно, иначе он не умел, улыбнулся Полковник. — Не знаю, рассказывали вы молодежи, но существуют объемные порталы. Мы запустим познание сути, которое создаст проект поезда, в точности описывающий форму и габариты состава, его вес и положение в пространстве. Прямо по этому проекту запустим портал, и в итоге даже рельсы не поцарапаем.

— А мы справимся? — испугалась Волна.

— Будем тренироваться, — ответил я.

— А почему не поцарапать рельсы? — вдруг заинтересовалась Алиса. — Почему яму-то не оставить? Накажем поляков, за то, что всякую шваль оружием кормят. Пусть останутся с дыркой в земле вместо путей.

— Так все-таки с рельсами переносим?

— Ну нет, — замотала головой Алиса. — Мне нравится идея с подготовкой. В процессе переноса все лишнее от поезда отсеем. Сразу утилизируем, рельсы на металл, а почву где-нибудь в стороне вывалим.

— Ну что ж, тогда нам нужно быстренько купить поезд и на нем потренироваться.

Свет включился сам собой, как и пропал до того. Станция оставалась погруженной во тьму всего пять минут. Но пропажу состава обнаружили только утром. Запаниковал путевой обходчик, который должен был убедиться, что поезд готов к отправке. Убедился, ничего не скажешь.

Лишнюю землю мои мерзавцы, кстати, вывалили на оставшиеся рельсы сразу за ямой. Теперь на нее пялились, не находя слов, самые разные люди, в число которых входило железнодорожное начальство, польские безопасники, а также бывшие хозяева танков и прочей очень важной и дорогой техники, представители немецкого и французского министерств обороны.

— А что с машинистами? С охраной? — спросил немец.

— Скорее всего они мертвы. — ответил француз. — Мы же не должны выплачивать компенсацию? Это явно невоенные потери.

— А какие? — спросил начальник станции.

— Я-то откуда знаю, — озверел вдруг чиновник. — Разгильдяйские! Как можно проворонить целый поезд? Это в конце концов должно быть безумно громко!

— Никто не слышал никакого шума, — начал оправдываться начальник станции. — Не верите моим людям…

— Как им верить, они ни на секунду не трезвеют! — прокомментировал немец.

— Тогда расспросите своих людей, которые ночевали в здании. Кто-то же из сопровождения выжил?

— Спросил уже.

Покойники нашлись ближе к вечеру в той же яме. И машинисты, и доблестные стражи были мертвецки пьяны, на вопросы отвечать или даже просто проснуться не готовы. Только через несколько часов их удалось привести в чувство. Но внятных показаний они не дали. По их словам они крепко заснули, а проснулись в каком-то сарае, где их ждала многолитровая бутыль польского, судя по вкусу, самогона и много простой деревенской закуски вроде домашней колбасы, зеленого лука, вареных яиц и вареной же картошечки с салом.

— Нет, — сказал ведущий машинист, — мы же люди с понятием, попытались выйти, но дверь оказалась заперта. И крепкая, зараза! Не вышибли, только плечи отбили. Во синяк!

Он стянул форменную куртку, а затем и пропахшую потом сорочку. Не соврал, синяк украшал плечо.

— Ну что-то вы должны были помнить? — принялся допрашивать свидетелей офицер безопасности. — Звуки, запахи, тепло вам было, холодно?

— Тихо там было. Пахло — так им, родимым и пахло!

— Самогоном? — догадался начальник станции.

— Ну так! И насчет тепло ли — ну так, по-весеннему. Чуть-чуть зябковато, но не замерзли. А как выпили вообще хорошо стало.

— Не сомневаюсь, — прошипел начальник станции.

— Хорошо им? Хорошо? — разорался вдруг француз, слегка понимавший по-польски. — Вы хоть понимаете, сколько этот груз стоит?

— Я бы больше волновался об утрате секретности, — холодно поправил коллегу немец. — Если наша техника попадет в руки русских, а скорее всего она уже там… — он махнул рукой и замолк.

Немецкий чиновник в целом был прав, но слегка опережал события. На импровизированную станцию в степи прибыла целая комиссия, выглядевшая еще более представительно, чем обескураженные проверяющие в Варково.

Возглавлял ее сам Покровский, с ним прибыли сотрудники Министерства Обороны, полковник из Генштаба, ну и конечно делегация с нескольких военных заводов.

Если бы все происходило до Контакта, я бы заморочился конспирацией. А так — портал в другой мир, эка невидаль. Скоро станет рутиной. Собрал всех в Вешних водах, посадил в автобус с затемненными стеклами, Лемешев часик покатал Комиссию, а потом нырнул в степной осколок.

Выражение лица комиссии, которая смотрела на сгруженные образцы европейского зоопарка*, а также на те, что остались на платформах, бесценны. Но когда первый шок прошел, начался вполне ожидаемый цирк с конями. Покровский до поры до времени в представлении участия не принимал, наблюдая со стороны и получая удовольствие.

* Ну вы поняли, тигры с леопардами.

— Откуда вообще все это взялось? — недоумевали буквально все, кроме Покровского. — Эти пути, откуда они идут и куда?

— Секрет фирмы, — ответил я загадочно. — Но вы же не думаете, что мне было трудно организовать эту инфраструктуру?

Они не оставили вопросы о станции, но переключились на сами трофеи.

Заводские инженеры морщили нос, повторяя без конца, что европейские хищнички куда хуже российских танков. Я с этим был абсолютно согласен, но не очень понимал, зачем это выслушивать сейчас, да еще в форме монотонно-презрительного бубнежа над ухом.

Министерские чиновники и полковник остались довольны увиденным. Особо их впечатлили не танки, а системы ПВО и ракетные установки, которые тоже нашлись на поезде, хотя и не в изобилии.

— Они вообще на ходу? — спросил генштабовский полковник.

— Да, конечно. И боеприпасов в достатке, мы перенесли их в ангар. Можете сами взглянуть.

— Мы должны проверить состояние техники, — заявил инженер.

— Не вижу препятствий. Покататься вы можете хоть прямо сейчас. Бензина понемногу есть в каждой машине. Можете и пострелять, но я не строил цели. Если захотите, запланируем это на будущее. Только составьте ТЗ или сами подготовьте все необходимое, я переправлю, и здесь все соберем вашими или моими силами.

Они немного поездили по степи и даже пальнули пару раз, к счастью, не в сторону «станции».

Но их вдруг замучила жаба, ну вот не захотели они платить мне деньги за образцы. Мне заявили в лицо, что как патриот я обязан безвозмездно передать все это добро министерству обороны. Я резонно заметил, что представляю сейчас другое государство. Более того, мы находимся не только вне границ России, а даже за пределами Земли.

— Вы не хотите принести пользу Родине! — не унимался министерский выползень.

Я опрометчиво остался в облике Беринга.

— Я уже принес пользу. Вся эта техника не попадет на линию боевого столкновения, из нее не убьют русских солдат. И я считаю, это прекрасный вклад. И кстати, я полностью согласен с товарищем инженером, российские танки лучше европейских «шедевров».

— А если мы не купим у вас все это богатство? — злобно поинтересовался министерский чиновник.

— Разберу на металлолом. Что-то, а сталь мне нужна постоянно, у меня масса производств в нескольких мирах.

— Я должен поверить, — не унимался чиновник, — что вы не побежите тут же продавать технику нашим врагам?

— Я вообще не торгую оружием.

— А что здесь происходит?

— Я пошел вам навстречу с разовой акцией. Вы хотели образцы, наслаждайтесь!

— Мы попросту все это реквизируем по законам военного времени, — заявил мне генштабовский полковник.

— Какого военного времени? — схватился за голову Покровский, но я подал ему знак рукой, чтобы не вмешивался.

— Не вопрос, — ответил я штабисту. — Я здесь один, без оружия, в отличие от вас. Берите все что хотите. Реквизируйте на здоровье.

Я создал нам с советником кресла, в которые мы и уселись, наблюдая за полетом мысли членов комиссии. До них постепенно доходило, что вывезти все эти сокровища без моего непосредственного участия не выйдет. Да и сами они находятся тут на птичьих правах.

— А почему вы попросту не отдадите им образцы? — спросил Покровский вполголоса. — Вам ведь не нужны наши, как вы сами выразились, фантики, да и суммы для вас копеечные.

— Из принципа, любезный Николай Александрович. Люди не умеют ценить то, что досталось даром. Хотя я не ожидал, что у них до такой степени жадность в одном месте взыграет.

— Это скорее вопрос власти, а не денег. Кроме того, они считают, что, поставив вас на место, заслужат похвалу от императора.

— Испортив отношения со мной?

— Не слишком умно, согласен. Ну вот такие у нас бюрократы. Но ничего, вернемся в мою юрисдикцию, я им устрою веселую жизнь.

— О, смотрите, они что-то решили! Представление продолжается.

Комиссия с самым решительным видом направилась в нашу сторону. Штабист извлек из кобуры пистолет и направил его мне в лоб.

— Вы немедленно переправите нас и этот поезд со всем содержимым на территорию России! Он укажет вам координаты полигона!

Вперед вышел чиновник из Минобороны, судорожно теребя смартфон, наверное, в поисках адреса. Покровский громко, с силой ударил себя по лбу.

— Ну что, Николай Александрович, дайте мне руку, я отправлю нас в Москву, — сказал я тихо.

— Эй, — заволновался штабист, — немедленно встаньте и отойдите от советника!

Ему явно нравилось слово «немедленно».

— Погодите, Яков Георгиевич, не стоит горячиться! — покачал головой Покровский.

— Ну в самом деле, в меня и моих людей стали слишком часто стали тыкать стволами служаки Российской Империи. Они даже выстрелили в мою племянницу. Я уже начал сомневаться, мы точно дружественные державы?

— Да, я помню эту неприятную историю. Виновные уже наказаны! Я позже принесу самые искренние официальные извинения за эту сцену.

— Наказаны не все, — прорычал я сквозь зубы.

— Яков Георгиевич, прошу, мы обсудим судьбу губернатора Птицына в другой раз!

— Я приказал вам закрыть рот и отойти от советника! — занервничал штабист, не привыкший, что его игнорируют.

— Майор! — рявкнул Покровский. — Уберите оружие!

— Я — полковник, господин советник! — неуверенно возразил штабист.

— Уже нет! И если вы не прекратите клоунаду, то продолжите службу рядовым в штрафном батальоне!

— Это не вам решать, — испуганно заговорил полковник-майор. — У меня свое начальство есть!

— Ваше начальство, капитан, — главнокомандующий Российской Империи император всея Руси Орлов Петр Алексеевич. То, что вы творите, я как советник по безопасности расцениваю как бунт. И обещаю вам, что указ о вашем новом назначении за высочайшей подписью не замедлит себя ждать!

Штабисту стало очень страшно. Я же сразу, как он начал махать своим пистолетиком, прикрыл нас воздушным щитом, так что физически нам ничего не угрожало.

— Ну же, господин полковник, — министерский чиновник робко положил руку офицеру на плечо. — мы все немного погорячились. Не будем усугублять неприятную ситуацию.

Полковник, а точнее уже капитан, убрал оружие.

— И Генеральный Штаб выходит из процесса переговоров, — констатировал я злорадно. — Капитан, у вас ноги дрожат, присядьте. А мы обсудим детали сделки с теми, кто остался в строю.

Мы с Покровским поднялись, освободив офицеру сразу два кресла.

— Сядьте, не маячьте, — приказал штабисту советник. — дальше разберемся без вас. Я бы уже отправил вас на Землю, но не хочется напрягать Якова Георгиевича лишний раз. А вам, господа, я рекомендую проявить уважение к хозяину этой презентации. Равно как и к подвигу, который совершили он и его люди. Или у кого-то есть сомнения, что изъятие этого имущества с территории наших врагов и буквально у них из-под носа — грандиознейшее достижение?

— Наш диалог пошел по немножко неправильному маршруту, — залебезил министерский чиновник. — Мы конечно же высоко ценим ваши усилия! И, как вы справедливо заметили, тот факт, что эти танки не смогут давить и расстреливать наших солдат, значит многое!

— Как он красиво переобулся, — шепнул я Покровскому.

— Ну еще бы, почуял, куда ветер дует, — ответил он также тихо. — Не хочет повторить судьбу коллеги и потерять место.

Дальше переговоры прошли куда более конструктивно. Хотя я еще несколько раз наступил на больные мозоли комиссии. По моей задумке технику продаст не Беринг, а государство Новая Гиперборея. Министерству предложили купить на бирже нашу новую валюту — талоны — и ею расплатиться. Тут даже Покровский вступил в торг, но было видно, что этот процесс ему привычен и интересен.

Мой козырь был в том, что партия вовсе не последняя, я намерен и дальше изымать вооружение у западных «партнеров», нанося попутный ущерб инфраструктуре как минимум Польши, а дальше, как придется. И в завершение Покровский сообщил мне, отведя в сторону, что есть агентурные данные о месте содержания русских военнопленных, включая и ту группу агентов, что попалась на изъятии грязных бомб. Я без малейших колебаний обещал провести операцию по их освобождению. На этом Покровский сдался, показав, что ему действительно важно, и приказал соглашаться на мои «валютные махинации».

Закончив с презентацией ворованной техники, которая прошла куда интереснее, чем я рассчитывал, я направился в Медный Дом, чтобы навестить Джейн, отдыхавшую в лазарете.

— Мисс Смит, — зашел я, улыбаясь в тридцать два зуба, в ее палату, — как вы себя чувствуете?

Девушка уже покинула кровать и сидела в кресле, кутаясь в махровый халат.

— Уже гораздо лучше. Здесь уютно, почти как в гостиничном номере. Скучно только. И непонятно, где это «здесь».

— В другом мире.

— В тюрьме?

— Я не хочу причинять вам зла, Джейн. Поэтому без лишних предисловий предлагаю: присоединяйтесь ко мне!

Глава 21

— Пришли меня вербовать, мистер Леман? Или как вас звать, я запуталась в ваших псевдонимах. И не понимаю, почему я должна предать своих ради вас.

— Вы правы, у меня много имен. Сейчас, наверное, самое актуальное — мое величество Этерн Первый. Но думаю, что уместнее для нас с вами будет Генри Манн. Так что зовите меня Генри.

— Ваше величество? — ехидно переспросила Джейн, не трогаясь с места. — Мне встать и поклониться?

— Вернемся к делу. Отвечая на ваш главный вопрос «зачем вам меня слушать»: есть две причины. Первая: нет никаких ваших. Инквизиция, которой вы служили, себя скомпрометировала более чем полностью. Ваш офис в Праге превратился в храм Кали. Организация эта связалась с силами, которые запрещены во всех мирах Метрополии. Я имею в виду ментальных паразитов и Lempingulo. Рептилоиды, которые вами руководят, знают, что их ждет на родине смертная казнь за подобные художества.

— Это все еще во-первых? — попыталась съязвить Джейн, но я видел, что ей неприятно все это слушать.

— Вот вам и во-вторых. Все ваши коллеги были отданы паразитами, то есть по факту убиты и принесены в жертву Кали. Вы сами там были, Джейн. Видели все своими глазами. Я спас вам жизнь. К сожалению, только вам. Но ваши бывшие хозяева уничтожат этот мир. Кали-Юга, Джейн, Кали-Юга. И живые позавидуют мертвым.

Джейн Смит помолчала несколько минут.

— Чего вы от меня хотите, Генри Манн?

— Сначала решите уже, вы со мной?

— Если нет?

— Ответите на мои вопросы, и я отпущу вас на все четыре стороны. Но если вы хотите все-таки принести пользу своему миру, то мы заключим договор. И я продолжу ваше обучение. Вы ведь уже поняли, что я могу научить вас куда большему, чем ваши драгоценные завры.

— Вы про предвечных?

— И первый урок «авансом». Они не предвечные. Обычные рептилоиды, живущие в наше время и среди нас. Их мир называется Сайшания, и у моего свежеиспеченного государства с ними есть дипломатические отношения. Джейн, поймите уже, в этой заварушке я — хороший парень. А вас использовали безусловно плохие.

— Я согласна. Давайте ваш договор. И ваши проклятые вопросы.

Когда мы покончили с формальностями, она спросила:

— Раз уж я продалась вам с потрохами, вы можете изменить мне внешность?

— Как именно? Вы хотите выглядеть также, как во время нашей первой встречи в Астрале?

— А это возможно?

— На такие радикальные перемены я не способен. Но знаю, кто умеет. Скоро она откроет свои клиники.

— Хорошо, я буду ждать. Считайте это моей ценой.

— Кроме спасения вашей жизни и перспективы спасти мир?

— Да, кроме всего этого. Ну так вы хотели узнать, Манн?

— Меня интересует Гейдельбергский клуб. А также я мечтаю встретиться с Джозефом Кураком.

— Про первое я ничего не знаю. Никогда не слышала ни про какой клуб. Второй мне тоже телефончик не оставлял. Я бесполезна, и вы меня убьете?

— Нет не убью. И нет, сейчас мы добьемся от вас пользы. Что-то вы знаете.

— Есть один человек, — подумав минут десять сообщила Джейн. — Не знаю насчет клуба, но раз уж мы заговорили о немцах, то Курак, когда появлялся в Праге, все время переписывался с каким-то перцем из их масонской ложи.

— Помните, как она называлась? — оживился я.

— Как ни странно, помню: Кальтес Блут.

— Бинго, милая Джейн! — я так обрадовался, что не удержался и чмокнул девушку в щеку.

— Рада, что угодила вам, ваше величество! — несмотря на иронию в голосе, она и не подумала отдернуть голову. — Итак, был там некий Мартин Кох. И он не просто знакомый Курака. Я как-то раз случайно подслушала, как они общались по телефону, Джозеф явно оправдывался и говорил как с высоким начальством. Меня это удивило именно потому, что я считала Курака большим важным хреном. А его отчитали как щенка.

— Вы слышали, что говорил Кох?

— Нет, но я слышала, как отвечал Курак.

— Спасибо, дорогая Джейн! Ты очень помогла!

Я шагнул к двери.

— И что теперь со мной будет? Меня выпустят из этой камеры?

— Ах да! — я протянул девушке обруч. — Выучи русский язык. Я прошу тебя пожить еще пару дней здесь. Но не как пленница, конечно. Эльза покажет тебе комплекс. Я тем временем решу вопрос с твоей внешностью. Просто не хочется, чтобы ты попала на камеру в этом облике. Твои бывшие коллеги могут излишне возбудиться.

— Ты правда сделаешь меня такой, Генри? — вдруг очень тихо, даже робко спросила Джейн.

— А ты правда хочешь такой стать?

— Хочу, — ответила девушка, подумав совсем недолго. — Со старой Джейн покончено. И кстати никакая я не Смит. Моя фамилия — Карпентер. Была. А кем я стану теперь?

— Хочешь быть Женей Смирновой, аристократкой, воспитанницей пансиона в Костроме? У меня там остались связи.

Резиденцию мы из административного комплекса уже перенесли в новый. Там Буль под моим руководством создал новую Лазурь, а Борун, ворча себе под нос про отсталый мир, доделал в пентхаусе что-то очень важное, но заметное только ему. Ну ладно, номер стал заметно больше, Борун и его личный дизайнер по интерьерам поделили его немалую площадь на жилую, развлекательную, она же обеденная, и деловую зоны, сделав упор на последнюю.

Все мои «постоянные гости» переехали в резиденцию, благо места хватало с избытком. Варя уже давно жила в Лазури, а остальные ученики и ученицы получили свои номера через стенку.

Но сейчас девочки сидели в каминном зале и обсуждали новое лицо в компании. И речь вовсе не о щекастой черной физиономии Джейн, которую я пока оставил в Медном Доме.

— Никто не может себе позволить быть такой идеальной! — сердито сказала Алиса.

— Да уж, крохотные недостатки только украшают женщину, — поддакнула Варя.

— Тебя мы, конечно, тоже ненавидим, — сказала Ветерок. — Влезла без очереди! Но к тебе мы уже привыкли, так что живи пока.

— А эту безобразно прекрасную женщину не забудем-не простим! — вставила пять копеек Волна.

— А ты что, тоже записалась в клуб? — удивилась Алиса.

— Да не нужен мне ваш демиург, точнее нужен как учитель, но не более. Я здесь просто за компанию! У меня… Ой все, — вдруг передумала откровенничать мисс Вейф.

— Мы не слепые, — хихикнула Ветерок. — Все уже в курсе про твои шашни с Угольком.

— Они сошлись, вода и пламень! — рассмеялась Варя. — Нет, я не знала, честно.

— Куда тебе, — отмахнулась Ветерок. — Ты у нас теперь кинозвезда!

Варвара Перепелкина действительно получила главную роль в отечественном блокбастере. Берингу пришлось фильм продюсировать. Он не боялся, что роль уплывет, без его денег. Но меры, чтобы сняли хоть что-то стоящее, а не как обычно, пришлось принять.

Беринг секретничал с идеальной женщиной в бизнес-крыле, называть его «кабинетом» было бы оскорблением.

— Интересно, чем они там сейчас занимаются, — задумчиво протянула Алиса

— Вряд ли интересным! — хохотнула Ветерок! — Представляешь, какие оттуда тянулись бы эманации?

— Эманации! Это было бы чрезвычайно шумно! — заметила Варя.

— Да ладно, — отмахнулась Ветерок, — уж защиту от прослушки босс поставил бы.

— До защиты ли ему сейчас? — прищурилась Варя.

Девочки задумались на секунду, а потом одновременно расхохотались.

Наконец парочка явилась народу. Босс шел под ручку с самой красивой женщиной в мире.

— Дамы, позвольте представить вам лучшего лекаря в открытом и освоенном мироздании! Великая Эстельвен, что по-эльфийски означает «дева надежды»!

Алиса хотела прокомментировать, что с такой внешностью дамочка вряд ли осталась девой, но неимоверным усилием воли удержалась.

— Эстель, девочки, просто Эстель, — дамочка внимательно оглядела всех присутствующих.

— Наша гостья любезно согласилась вести курс в Гиперборейском Университете Магии. Также она откроет сеть клиник в Новой Гиперборее. Вы еще мало знакомы, поэтому не представляете, насколько это впечатляющая новость.

— Не преувеличивай, Этерни, — рассмеялась Эстель. — А начнем мы с маленького медосмотра твоей команды. У тебя же есть какая-то клиника?

— Скорее военно-полевой лазарет.

— Перемести нас туда. И остальных позови, я не верю, что ты ограничился этим прелестным цветником, хотя с тебя станется, — она заговорщически подмигнула. — Этерни — тот еще бабник!

— Вот и Кали так говорила, — пробурчала Варя.

— Про нее мы поговорим отдельно, — Эстель услышала, и тон ее на этот раз был не слишком любезным. — Очень подробно поговорим.

— Эстель, не начинай, — поморщился Беринг. — Мало мне нотаций Минервы.

— Я же сказала, обсудим позже, — примирительно ответила Эстель. — Веди уже, показывай клинику.

— Тебя он готовит как трансформатора? — спросила Эстель, осмотрев Алису. — Неплохо, но я бы поработала с твоими каналами. Этерни — молодец, но некоторые тонкости ему не подвластны.

— А какая у вас магия? — поинтересовалась Алиса. — Я не могу уловить стихию. Или вы — универсал?

— Ты, милая, зачем эти формальности. И нет, я, как и все лекари, специализируюсь на земле и воде.

— Камни? — удивилась Алиса. — они тоже умеют лечить?

— Солнышко, — рассмеялась Эстель, — магия земли — это магия жизни, из нее все растет все живое, в нее все и уходит после смерти. Мое искусство — сила ростков, листочков и почек. Сила жизни. А теперь позови великолепную четверку, они мне нужны все и сразу.

— Вы про элементалей?

— Про них, красивых. И учителя своего позови, задам ему пару вопросов.

Элементали пришли с Берингом.

— Это та самая купель? — спросила Эстель. — Вас в ней вывели?

— Нет, — покачал головой демиург. — Ее уничтожили почти сразу, как эти молодые люди родились второй раз. Эту сделал я, и у меня вроде бы получилось лучше.

— Не сомневаюсь, — сказала Эстель без нотки сарказма. — Но ты же понимаешь, что ироды искалечили детишек?

— Понимаю. Но что сделано, то сделано! Или нет?

— Не поленись, смастери еще три купели. И соедини их. Спроси у своей старушки Лизы как, — она шепнула Этерну на ухо какой-то термин. Запомнил?

— Склерозом не страдаю. Кстати, спасибо за рецепт, Альцгеймер, как его здесь называют, буквально бич этих мест — ответил Беринг.

— Не прибедняйся. Ты придумал, как лечить рак микроорганизмами. Я до сих пор использую твой метод — сказала Эстель.

Элементали изумленно переглянулись.

— От него мало что осталось после твоей доработки.

— Важна идея, милый!

— Босс изобрел лекарство от рака? — ахнула Ветерок.

— Да, и много чего еще. Цените, вам повезло учиться у незаурядной личности.

— Прекрати, — поморщился Этерн.

— Он еще и скромный, — засмеялась Эстель.

— Что ты хочешь сделать с элементалями? — демиург попытался вернуть разговор в рабочее русло.

— Примерно то же, что с ними уже сотворили, только выполню все по уму. Заставлю их обменяться ДНК, будут у нас духи-универсалы. Такие даже тебя скушают, не подавятся, — она подмигнула элементалям.

— Так уж и не подавятся? — засмеялся демиург.

— Лет через тысячу — запросто. Только и ты к тому времени присоединишься к Предвечным.

— Босс умрет? — испугалась вдруг Ветерок.

— Не в первый раз, деточка, но ему уже и сейчас тесно в детских штанишках физического плана. По-хорошему, пора ему становиться богом. Но мы ушли в сторону. Я жду купели, Этерни.

— А сколько займет процедура? У меня на эти кадры большие планы.

— Не волнуйся, положу их на сутки. Потом быстренько пробегусь по каналам, и получишь их назад. А пока купель пригодится, ты хотел кому-то поменять внешность.

— Да, ее зовут Джейн, — Беринг оглянулся на элементалей и поправился. — Женя. Я кинул тебе астральный образ.

— Словила. Зови девочку. С пополнением в гареме, инкуб!

— Пусть встанет в очередь! — не сдержалась Ветерок.

— Строг ты с ними, — улыбнулась Эстель. — Все носишься со своими принципами, а мог бы сделать их всех счастливыми. И себя заодно. Когда станешь богом, все кончится.

Ветерок почему-то чуть не заплакала.

Я собрал элементалей, демонов и Алису и отправился с ними в Форт. Там уже ждали семь групп невидимых теневых гвардейцев-майаридов.

— Каждый из вас станет инструктором своей команды. Ваша задача — повторять раз за разом наш подвиг в Варково. Наш астральный друг передаст разведданные об эшелонах с оружием и боеприпасами, направляющихся в сторону границы. Технологию вы знаете, а господа гвардейцы достаточно владеют магией, чтобы выполнять инструкции.

Вторая задача аналогична первой. Мы изымаем военные склады с территории Карпатской Республики. Мы с вами закончим войну почти бескровно, просто лишив противника Российской Империи ресурсов.

И последнее на сегодня. У меня есть агентурные данные о тюрьме, в которой держат российских военнопленных. Предлагаю заняться этим группе миссис Дубинер. Вы не участвовали в операции «Варково», так что попрошу Полковника отправиться с вами как инструктора.

— Может быть нам стоит объединить группы? — спросил Полковник.

— В данном случае — конечно стоит! Но вообще существует оптимальная численность, и наши майаридские друзья обучены действовать таким составом.

— Я проанализировал переписку твоих пражских приятелей, — сказал Джонни. — Твой сынок мне в этом очень даже помог. Мы ведь можем с ним дружить?

— Это был мой вопрос, — надула губы Анастасия.

— Дорогие друзья, это надо спрашивать у самого Кару, — улыбнулся я. — Он давно и прочно совершеннолетний.

— Шутки в сторону, — заявил Джонни. — Мы вышли на твоего Коха, сейчас шерстим его окружение. Думаю, еще немного, и Гейдельбергский клуб у нас в кармане.

— Ты захочешь его арестовать, — спросил Кару.

— Он мне не так уж интересен, — покачал я головой. — Я предлагаю следить за ним максимально плотно! Использовать все гаджеты, камеры на улицах, все что сможем. Кару будет собирать и анализировать информацию.

— Я уже выделил под это сервер, и даже создал экспертную систему, которая займется только этим.

— Внучок, — подмигнула Анастасия. — Тащусь я с вашей генеалогии!

— Система слишком глупа, чтобы обзавестись собственным разумом, — возразил Кару. — Я просто выделил постоянный ресурс для выполнения этой задачи. И хотелось уточнить, папа, в чем цель наблюдения?

— Задача минимум: разыскать тот самый клуб.

— А его ты уже арестуешь? — воскликнул Джонни.

— Что ты заладил! — Анастасия попыталась отвесить приятелю подзатыльник, но тот умудрился увернуться.

— Интересно же! Как в шпионском детективе! Трах-бах! Руки за голову! Выдайте мне явки и пароли, а не то начну отрезать ваши пальцы по одному, включая двадцать первый!

— Я владею более вменяемыми методами допроса, мой горячий друг, — усмехнулся я. — И нет, клуб мы до поры до времени трогать не будем, вместо этого расширим наблюдение за всеми, кто попадет в наши сети. Возможно. Мы узнаем про другие клубы, другие масонские ложи, а также про других оперативников, кроме Курака, которого тоже надо найти.

— Конечная цель операции?

— Где-то существует штаб-квартира завров. Я в этом абсолютно уверен. Может быть она совмещена с храмом Кали. Пока мы не выжжем этот гнойник, наши меры по пресечению прорывов лемпов и паразитов станут залатыванием дырявого кафтана.

— Ладно, будем работать, — кивнул Кару.

— Не скучай, король, — хихикнула Анастасия и исчезла.

Вслед за ней удалился и Джонни.

— Внучок у тебя появился, — сообщил напоследок Кару. — Я сделал часового голема министром иностранных дел, и посадил на него шустрого малого. Пришлось отвести и ему отдельный сервер. Надо бы расширить нашу материальную базу. Понадобятся закупки.

— Ты же знаешь, что делать?

— Да, папа! С твоего позволения.

— Конечно, закупай и устанавливай все, что понадобится.

Я ощутил призыв от Боброва и перенесся в его избушку на курьих ножках.

— Господин генерал, — шутливо поклонился я ему.

— Ваше величество, — передразнил меня Бобров.

— Что у нас плохого?

— Кроме войны, экономической блокады и недовольства аристократии, у которой деток выгнали из Кембриджа, абсолютно ничего. Слышал, ты неплохо развлекся с танками?

— Да. было весело. Особенное удовольствие доставил полковник из Генштаба. Что с ним, кстати, сталось?

— Покровский рассказывал, что давно не видел императора в таком гневе. Орлов в принципе не склонен кричать и брызгать слюной, и сейчас не стал, но разговаривал, рыча и сквозь зубы. В общем, начальник Генштаба чуть штаны не намочил. Полковника разжаловали даже не в капитаны, а в поручики и отправили на фронт. Пусть скажет «спасибо», что не в штрафбат, а в обычную часть.

— Надеюсь, Петр Алексеевич успокоился.

— Да после того, как от тебя пришла партия грузовиков. От них, кстати, все в восторге. Тот же почти не мокроштанный начальник Генштаба уже составил список модификаций, который им бы очень-очень хотелось получить.

— Хотят — получат, не вижу препятствий. Ты меня позвал, чтобы передать список?

— В том числе. Покровский просил напомнить про наших заключенных.

— Все под контролем, я уже послал группу.

— А сам не пойдешь?

— Они уже большие ребятишки, должны справляться сами. И не волнуйся. Там такая группа, что президента из Белого Дома выкрадет так, что никто и не заметит. Что говорить о какой-то дурацкой тюрьме, которую у тому же грех не разнести по кирпичику с тюремщиками вместе.

— Но ты держишь операцию под контролем?

— Но я держу операцию под контролем.

— На самом деле Покровский хотел пригласить тебя в Кремль. Император хочет сказать пару слов.

— О, я хочу подарить ему машину. Меня могут пропустить на ней?

— Номер диктуй.

Глава 22

Я сперва не понял, зачем Орлов хотел меня видеть. Он задал мне пару вопросов, которые я вполне мог бы решить с Покровским или даже с Бобровым. Например, мы поговорили о кризисе самолетостроения в стране. Нам нужен был свой воздушный лайнер, но русские чиновники в какой-то момент предпочли закупать американские и французские, что на коротком горизонте казалось выигрышным.

В итоге своего самолета у нас нет, а в условиях экономической блокады мы остались без запасных деталей. Я, пожав плечами, запросил список деталей. Это в целом соответствовало моим планам. Наш продажник Арсений искал выходы на авиазаводы, но до авиаторов было гораздо труднее добраться, чем до Ласточки.

Поговорили и о создании аэробуса нового поколения, я опять же был не против, и попросил представить мне какие-то модели, актуальные на сегодняшний день. Можно нерабочие. Я даже был готов сам купить несколько списанных экземпляров.

Император еще раз лично просил освободить военнопленных, и мне пришлось повторить, что вопрос решается прямо сейчас.

— Мы ведем переговоры об обмене пленными, — зачем-то добавил Покровский. — Но группа, занимавшаяся грязными бомбами, официально не существовала и в списки на обмен не входит. Да и нет доверия карпатской стороне. Они, как мелкие жулики, всюду ищут возможность обмануть партнера.

— Если сведения разведки верны, то уже к вечеру ваши люди будут в безопасности. Возможно, им потребуется срочная медицинская помощь, и лучше они получат ее в нашей новой клинике. Кстати, усиленно рекомендую.

— Присутствующим скидка? — попытался вяло пошутить Покровский.

— Да, стопроцентная, — серьезно ответил я. — С вас, ваше Величество, и вас, Николай Александрович, я не собираюсь брать деньги за лечение. А вылечить я могу все.

Вот тут-то разговор и сдвинулся с мертвой точки.

— Как вы думаете, Этерн, — спросил меня Орлов, — сколько в мире долгожителей?

— Насколько «долго»? — уточнил я, догадываясь, куда он ведет.

— Людей, проживших более ста лет.

— Вопрос сложнее, чем кажется на первый взгляд, — начал я занудствовать. — Если брать «гостей издалека», то их по моим прикидкам пара сотен, все они потенциально живут гораздо больше ста земных лет. Сколько им сейчас, затрудняюсь ответить. Если же брать только местных жителей, то думаю, пара десятков наберется.

В разговор вступил Покровский.

— По нашим данным, и наш общий друг Бобров должен был вести переговоры и по этому вопросу, Инквизиция предлагает самым полезным для них людям некую процедуру или ритуал, не знаю, как точно его классифицировать. Называется он «Бедо Игур» и вроде бы продлевает жизнь на десять-пятнадцать лет. Слышали ли что-нибудь о нем?

Я искренне рассмеялся.

— Что именно вас развеселило? — заинтересовался Орлов.

— Завры — те еще жулики. Спихивают туземцам неликвид.

— Что вы имеете в виду?

— Bedo i gûr! — процедура, предназначенная исключительно для рептилоидов. Завров, гекконов, еще есть несколько рас, которым она подходит. Я примерно представляю, как ее адаптировать для людей. Но все равно это дешевый и почти нерабочий вариант.

— Что же с ним не так?

— Он действительно в определенной степени обновляет клетки организма, что может продлить жизнь на короткий срок. Процесс старения при этом консервируется, но и не более того.

— А что еще может быть?

— Не происходит омоложения организма. Да и через определенный срок, как раз эти десять лет, усиливается его износ. Требуется новая процедура, и так далее до бесконечности. Прекрасный способ, если вдуматься, посадить на иглу всех, кто имеет вес в мировом сообществе. Например, глав государств, религиозных лидеров, олигархов. Даже и руководителей служб безопасности. Если вам предлагали эту услугу, то надеюсь у вас хватило ума отказаться?

— Есть ли процедуры не столь, скажем так, травматичные? — спросил Покровский. — Вы сами, как я понял, тот еще долгожитель. Делали с собой нечто подобное?

— Я живу на магическом метаболизме и вовсе не старею. Это ответ на второй вопрос, а что касается первого, то да, есть масса медицинских способов продлить жизнь и омолодить организм человека, то есть дать ему второй шанс. Или просто замедлить процесс старения. В той же Эритии, человеческом государстве, где я жил последние годы, срок жизни превышает сто лет. Сложно напрямую сравнивать, но там сто двадцать лет соответствуют местным семидесяти.

— И каждый в Эритии живет бесконечно? Как же вы справляетесь с перенаселением?

— У нас нет бессмертия для каждого. Все же тело, работающее на обычном биохимическом метаболизме, имеет свой ресурс. И психика накладывает свои ограничения. Рано или поздно всем пора идти дальше.

— То есть омоложения и у вас не предусмотрено, — грустно констатировал Покровский.

— Ну почему же, для избранных есть омоложение, можно отрегулировать физический возраст. Мало кто выбирает стать снова двадцатилетним, предпочитают тридцать-сорок лет. Это довольно сложная и дорогая процедура, да и магов, способных ее осуществить, мало. Так что увы, даже в нашем довольно счастливом мире нет всеобщего равенства. Но как поется в песне «Кто хочет жить вечно?»

— А как можно перейти на магический метаболизм?

— Есть расы, которые изначально живут на нем. Майариды, эльфы. Но даже они со временем покидают физическое тело, просто надоедает.

— А как бессмертные расы справляются с перенаселением?

— Экспансия. Для того и нужны мы, демиурги. Мы открываем для них свободные миры, подходящие для жизни этой расы. Для завров кстати тоже, они обильно размножаются. А своих демиургов у них мало, хаха.

— А почему, интересно? — спросил Покровский.

— Рептилоиды — вообще слабые маги. Своей школы у них нет. Пользуются всем понемножку, адаптируя под свою, довольно специфическую, энергетическую систему. Люди, правда, тоже тянут все и отовсюду. Но среди нас встречают сильные стихийные маги. Те же друиды — исключительно человеческая магия, хотя она и близка по духу эльфийской, то же единение с природой. Но главное не магия, а правильный образ мыслей. Мне кажется, у рептилоидов не хватает фантазии. Лабиринт их не принимает. Но есть исключения, врать не буду.

— У меня голова кружится от всех этих завров и эльфов, — признался император со слабой улыбкой.

— Самый важный вопрос все еще не задан, — сказал Покровский.

— Ответ — да.

— Вы поняли, что за вопрос?

— Великая «Дева надежды» Эстельвен начала преподавать в моем Университете. И она же открыла сеть клиник, о которых я сказал в самом начале. Она может омолодить вас, ваше величество, и вас, советник.

— Вот так просто возьмет и омолодит?

— Проще некуда, если я попрошу. А я уже сказал: «да».

— И на каких же условиях? — напряженно поинтересовался Орлов.

— Да ни на каких, — поморщился я. — Не сравнивайте меня с торгашами заврами. Я не собираюсь сажать вас на иглу вечной молодости. У нас общие интересы, возрождение Гиперборейской цивилизации.

— И у вас нет особых просьб? — прищурился Покровский.

— Полно. И мы их с вами будем долго обсуждать и торговаться за каждый чих.

— А кто-то только что назвал завров торгашами.

— Это другое! — запротестовал я. — Мне нравится процесс. Считайте возрастной особенностью пожилого человека, которому все доставалось непросто. А для завров торг — образ жизни и мыслей.

— Разница от меня ускользает, но замнем для ясности, — хихикнул Покровский. — Так что у вас за просьбы?

— Например, меня чрезвычайно огорчает, что Птицын все еще занимает пост губернатора.

Мне показалось, что Орлов с трудом удержался, чтобы не выругаться. Вслух же он только тихо зарычал.

— Вы сами нас поставили в сложное положение! — ответил за него Покровский. — Мы бы давно вышибли его с поста, но вы обещали, что убьете Птицына, как только он лишится должности.

— О нет, он не умрет. Это слишком просто! Есть участь и пострашнее смерти.

Что-то я дал волю чувствам. Я увидел, как дернулись Орлов и Покровский, напуганные всплеском темной злой ауры. Я взял себя в руки и мило улыбнулся.

— Дайте слово, что не тронете его, — сказал император, быстро пришедший в себя, — и я завтра же пинком погоню его прочь.

— Не могу. Он стрелял в мою племянницу.

— Ну не он же сам! Тот вояка уже давно и прочно сидит! Его рота расформирована. Прокурор, который привел спецназ к вам на порог, тоже на каторге. Есть за что и кроме штурма вашего отеля. Птицын же не планировал такого жесткого развития событий. В это я охотно верю.

— Он создал процесс, который привел к стрельбе. Алиса выжила только по чистой случайности. И благодаря хорошим навыкам моих учеников, которые начали разбираться в военно-полевой медицине.

— Мы зашли в тупик, — грустно констатировал Покровский. — Значит, все пока останется по-прежнему. Это как-то повлияет на наши договоренности?

— Нет, но не ждите, что я оставлю эту тему.

— Зачем я вас позвал? — сменил тему император, — Как вы думаете?

— Поговорить о бессмертии, — улыбнулся я. — Вскоре познакомлю вас с Великой Эстельвен.

— И это тоже. Спасибо! Но я хотел сказать, что нам пора упорядочить наши отношения. Я выбрал дом, который уместно передать вам в качестве посольства. Николай Александрович, прошу вас!

— Это особняк чаеторговца Щербакова. По нашим данным он как-то попадал в сферу вашего внимания. В любом случае, здание историческое, добротное и просторное, расположено удобно. Не дело, что по факту ваше представительство «ютится» в загородном отеле. Вас устраивает помещение?

— Почему бы и нет? А что со старым владельцем? — на самом деле я знал, что с ним. Настоящие его хозяева, Кобры, приказали долго жить.

— Купец Щербаков сильно провинился перед Российской Империей. Он получит компенсацию от казны и удалится на постоянное жительство в свое загородное имение. Пусть будет благодарен, что отделался малой кровью.

— Ну что ж, отличный дом, с благодарностью принимаю.

— Тогда дело за малым, вам надо назначить посла. Или вы, Яков Георгиевич, возьмете на себя эту роль? Опять же по факту вы ее и исполняете.

— Я сторонюсь чрезмерной административной нагрузки. Есть у меня в штате талантливый директор школы. После небольшого, но емкого обучения он вполне справится с задачей.

Я, конечно, имел в виду Модеста Вениаминовича Мирского, которого я вытащил со свалки. И сейчас я судорожно прикидывал, где я возьму обучающие обручи для него. И какие именно. Эх, мне бы русского дипломата на час, чтобы местную кухню разъяснил. По моему секретному методу. Ладно, зря у меня что ли целый новый Университет стоит!

— И мы вам человечка пришлем, — сказал Покровский. — Найдется в вашей новой столице уголок для посла Российской Империи?

— У меня построен целый посольский квартал! Лучший дом в нем — ваш!

— Позови ко мне Птицына! — рявкнул Орлов, когда Беринг покинул Кремль. — Нет, сам с ним поговори. Чувствую, не сдержусь, шею этому придурку сверну! Так меня и всех подставить! Жадный дурак!

— Слушаюсь, ваше величество! — поклонился советник и ушел в свой кабинет.

Вскоре у него на пороге возник Губернатор Московский. Сесть ему Покровский не предложил.

— Знаете, зачем я вас вызвал? — спросил советник холодно.

— Мне бы с его величеством поговорить, — промямлил Птицын.

— Петр Алексеевич не хочет вас видеть. Догадываетесь, почему?

— Наш конфликт с Берингом немного вышел из-под контроля…

— «Немного вышел»? Так вы это называете? Я изучил вашу, с позволения сказать, деятельность. Не сомневайтесь, поручение такое дал мне государь.

— Уверен, что смогу объяснить все спорные моменты!

— Будьте уверены в другом: ни я, ни государь не видим вас на этой должности. Да и на государственной службе.

— Помилуйте, Николай Александрович! — рухнул вдруг на колени Птицын. — Он же меня прямиком в ад отправит! Судью Малинкину он уже до психушки довел!

— Прекратите паясничать! — брезгливо поморщился советник. — Не были бы вы родственником покойной жены Петра Алексеевича, которой он слово дал заботиться о ее близких… Встаньте уже! Слушайте волю государя! С этого момента вы бессрочно находитесь на домашнем аресте. От службы вы отстранены без потери должности. Обязанности ваши возьмет на себя сам генерал-губернатор. Он же проведет аудит Московской Губернии. Счета ваши и прочее имущество арестованы до получения результатов проверки. Вам будет выплачиваться определенная сумма как пансион. Мы постараемся не посвящать прессу, это и в ваших интересах. Если все это просочится, то вас отстранят уже официально. Уходите. Вас отвезут в подмосковное имение.

Со мной связался Лихтенштейнский банкир Маркус. Голос его звучал испуганно. Он просил Манна немедленно прибыть для очень-очень важного разговора. Я в целом предполагал, о чем пойдет речь, но решил все же не отказываться от встречи.

Эльза была занята на операции. Алису я решил не брать, ни к чему ей светиться в эпицентре международного конфликта, а именно к тому дело и шло.

Маркус послал меня в ресторан, где мы обычно встречались с Беккером. Нам по традиции отвели отдельный кабинет. Там уже был накрыт стол, за которым скучали в ожидании незнакомый чернявый толстяк и уже достававший меня на выставке англичанин. Там он, правда, уламывал Якова Беринга, а сейчас они пришли побеседовать с Генри Манном.

— Вильям Хартман, — представился англичанин. — Если мы подружимся, вы сможете звать меня Билли. Я представляю финансовые круги Великобритании.

«Он что, перед зеркалом по сценарию свои монологи репетирует?» — подумал я, с трудом удерживаясь, чтобы не заржать как конь.

— Тури Манганьелло, — представился толстяк, по-английски он говорил с сильным акцентом. — Я представляю промышленников юга Италии.

— Как поживает любезнейший сеньор Морроне? И почему уговаривать меня, уж не знаю на что, не прислали его?

— А мы подумали, что вы слишком сблизились, — окрысился вдруг толстяк. — И кто тебе сказал Манн, что мы хотим тебя уламывать? Мы просто сообщим, как все будет.

— Узнаю родную мафию! А то я заволновался, что вы хватку потеряли, — рассмеялся я.

А про себя подумал, надо выяснить, что там со старичком Луиджи, может быть ему политическое убежище требуется.

— Как-то мы неправильно начали! — вмешался Билли. — И что же вы с порога быкуете, мистер Манганьелло? Кто так ведет переговоры?

— Должен же был я прощупать, из какого он теста, — ухмыльнулся сицилиец. — А то столько криков было про его исключительность.

Тури протянул мне потную руку, которую я проигнорировал, усевшись за стол напротив странной парочки. Вот никогда бы не представил рядом рафинированного англосаксонского джентльмена и толстого мафиози. Беккера с ними не хватало для комплекта.

— Да ладно, Манн, не дуйся! — хохотнул толстяк, хотя в глазах его проскользнуло что-то дикое. — Давай выпьем за знакомство!

— И тут я поддерживаю итальянского коллегу, — радостно заявил Билли. — Выпьем за начало большой дружбы.

— Или мы не станем тратить время друг друга и перейдем к делу, — ответил я с холодной улыбкой.

— Ладно, к делу так к делу, — посерьезнел Хартман, а Тура посмотрел на меня злобно. — Мы предупреждали вашего коллегу Беринга, что ситуация усложняется. И он доигрался. Россия в экономической блокаде. В каких отношениях вы с Берингом? А главное, в каких отношениях вы с Бореасом?

— Можете считать меня полномочным представителем его величества Этерна Первого.

— Это я и хотел услышать, — кивнул Хартман. — Тогда вы должны донести до своего повелителя, что он должен срочно вывести все производства с территории Российской Империи. Это касается и китайцев. Мировое сообщество не заинтересовано в промышленном росте этих стран.

— Должны? Возможно, я неправильно понимаю это слово, но разве оно не подразумевает, что когда-то и что-то давали в долг? Я не припомню, чтобы Этерну, мне или Берингу одалживали участие в экономической блокаде.

— Ваша ирония неуместна, — поморщился Хартман.

— Ты думаешь, Манн, мы тут торгуемся? — раздраженно буркнул Тура.

— Я думаю, что зря трачу время, — честно ответил я.

— Ну же, мистер Манн, — продолжил Хартман, — вы представляете молодую развивающуюся экономику. Вам предстоит завоевывать рынки, искать свою нишу в мировом экономическом сообществе. А с таким отношением вы рискуете подвергнуться тем же санкциям, что и Российская Империя. Она тоже расплачивается за непонимание ситуации.

— Я представляю державу, технологический уровень которой в разы превосходит все, чем располагает эта планета. И она готова делиться технологиями с дружественными державами. Вряд ли санкции способствуют дружбе.

— Мы не с того конца заходим, — заговорил вдруг Тура самым приторным тоном. — Для начала мы должны проявить дружелюбие к мистеру Манну.

— О, вы безусловно правы, любезнейший сеньор Манганьелло! — радостно улыбнулся Хартман. — Мы уверены, что дружелюбие в свободно конвертируемой валюте изменит отношение нашего нового знакомого к происходящему.

Он написал на салфетке число с шестью нулями, и помедлив, как окончательный штрих, добавил в начало значок доллара. После этого Хартман внимательно посмотрел на меня, изучая мою реакцию. Я с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. За одну чистку авгиевых конюшен в той же Сицилии мне заплатили примерно столько же.

Толстяк явно знал порядок чисел, так что посмотрел на Хартмана удивленно.

— Я пошутил! — расхохотался Билли. — Повелись? Ладно-ладно, я знаю, что денежки шуток не терпят.

С этими словами он приписал три нуля в конец числа.

— Теперь уже на что-то похоже, не так ли мистер Манн?

— И зачем мне эти фантики? — спросил я.

— Что вы имеете в виду? Это настоящие доллары, за которые можно купить абсолютно все в этом мире. И если вы не поняли, это не предложение Берингу или вашему королю. Это наш подарок лично вам.

— Доллары не подкреплены ничем, это просто бумажки, которые печатает полиграфический станок в Вашингтоне. Или того хуже, даже не бумажки, а записи в базе данных Министерства Финансов. Вы в курсе, что валюта Новой Гипербореи, талоны на роскошь, подкреплена золотым запасом страны? На самом деле и это не совсем верно, хотя формально правильно. За нашей валютой стоит научная мощь Метрополии, а лично Этерн имеет доступ к таким технологиям, которые многим развитым мирам и не снились. Так что повторяю вопрос: вы серьезно пытаетесь подкупить меня фантиками и бусами?

Тура хотел было вскочить, но Хартман положил ему руку на плечо.

— Чего же вы хотите?

— Не тратить зря свое довольно ценное время и заняться действительно важными делами. А вам предлагаю подумать: действительно ли вы хотите испортить отношения с Новой Гипербореей своими играми в экономическое давление? Вы даже с Россией не справились, куда вам действительно мощная страна.

На этом я встал и вышел из ресторана.

— Тогда не удивляйся, Манн, если что-то случится, — раздался у меня за спиной сердитый голос толстяка.

Глава 23

Марсоход несся «на всех парах» к границе. И вряд ли его экипаж тренировался в резком торможении перед стоп-линией. Если бы оставил этих обалдуев без присмотра, все бы кончилось войной миров в базовом Уэллсовском сценарии. Злые марсиане разносят Землю вдребезги-пополам. Но без хэппи-энда со спасительным гриппом.

Я даже не стал сам за этими высокообразованными идиотами гнаться. Послал птичку и через нее открыл портал перед носом машины. Она радостно перенеслась на территорию базы.

Труднее было договориться с марсианскими высшими майаридами. Но я поныл, они поворчали, я разгреб очередной отстойник магического шлака. Они бы, конечно, сами могли одним движением руки его ликвидировать, но то ли им было лень, то ли брезговали, то ли все сразу.

На Марсе уже стояли два купола. Под первым базировался транспортный хаб. Я без особых усилий наладил его работу, благо схема в Метрополии давно отлажена. Охраной занималась смешанная команда с представителями от всех развитых миров. Таможня и паспортный контроль, немножко в другой форме, на мне. Тут же наладили гостиницу с секторами для большинства рас. И конечно же магазин дьюти-фри, куда же без него.

Большая часть пассажиров прибывала на транзитных рейсах, но кое-кого интересовали Земля Сорок Два и Новая Гиперборея. Визовый режим для иномирцев на Земле еще появится нескоро, так что поток в любом случае переправлялся через Ариаварту, там страждущие получали амулеты для имитации человеческой внешности и паспорта вымышленной страны, про которую были в курсе только император и СИБ.

Бедному Покровскому пришлось создать особое ведомство для контроля над иномирными туристами. Я ему не завидую, дело хлопотное. С другой стороны, поток валюты из Метрополии Российской и Китайской Империям не был лишний. Ну и связи, рано или поздно придется выходить на просторы Мироздания.

Короче говоря, весь этот туризм пока находился в зачаточном состоянии. На Земле, конечно! Новая Гиперборея охотно принимала гостей и их деньги. К нам прибыли специалисты из всех миров, желающие наладить дело с нуля в таком многообещающем молодом мире.

Под вторым куполом развернулась исследовательская станция. С ней тоже хлопот хватило. В первую очередь из-за неработающего визового режима между Россией и Гипербореей с одной стороны, и Западом с другой. Благо, удалось договориться с Орловым о транзитном проезде именно на этот случай. Да и всех западных туристов, которые хотели бы посетить Ариаварту и новые курорты, которые мы тоже открыли, пускали строго по маршруту Иркутск-Авдеевка-Новая Гиперборея.

Ученые со всего мира радостно ломанулись исследовать новую планету с особыми флорой и фауной, другим составом почвы и даже воздуха, проценты кислорода и азота немного отличались от земных, но незаметно для человеческого организма. Про географию и астрономию я уже и не говорю. Они не имели ничего общего с миром Сорок Два.

Но вернемся к марсианской миссии. С грехом пополам удалось собрать команду и отправить через Ариаварту, под которой я построил такой же форт, как вокруг российского портала, но уже с постоянным каналом на Марс.

Научный Комплекс я им создал, даже сделал вменяемые марсоходы на базе тех, что уже были на вооружении НАСА. Оснастили они новую базу сами, благо хаб под рукой, и грузы можно доставлять дешевле, чем миллиарды на космическом корабле. Труднее было договориться с марсианскими высшими майаридами. Но я поныл, они поворчали, я разгреб очередной отстойник магического шлака. Они бы, конечно, сами могли одним движением руки его ликвидировать, но то ли им было лень, то ли брезговали, то ли все сразу.

В итоге нам выделили зону побольше, с расширением от хаба и дальше в пустыню. Зато границу с владениями марсиан очертили очень точно. И вот ее пересекать нельзя было ни в коем случае. Но если очень хочется, то можно? Так, господа ученые?

Пара сильно разочарованных «космонавтов» вылезла из марсохода. Скафандры они надеть не поленились.

— Вы сорвали важный эксперимент, — возмущенно залаял на английском один из них, высокий и белобрысый.

К нам уже бежал, вихляя задом, пухлый комендант комплекса. Черта с два с такой комплекцией он когда-нибудь выбрался бы в космос. Да и большинство «ценных специалистов» пары минут не продержались бы на центрифуге. Они, кстати, догоняли пухляша, отстав лишь на чуть-чуть.

Комендант открыл рот, собираясь то ли отчитать нарушителей, то ли приветствовать меня по всей форме. Я жестом остановил его.

— Представьтесь, господа, — обратился я к марсианским гонщикам.

— Вы ответите, — не успокаивался белобрысый.

— Ну же, как меня зовут, вы знаете. А помнить каждого из вас я не обязан. Итак, ваши имена?

— Отвечайте, — с легким привизгом рявкнул комендант.

— Уильям Лоусон, Североамериканские Соединенные Штаты! — буркнул белобрысый.

— Ганс Дранкенсон, Дания, — признался второй.

— Господа Лоусон и Дранкенсон покидают базу. У них есть час на сборы, после чего они отбудут на Землю. Не заставляйте меня присылать охранников с транспортного узла. Служба безопасности будет поставлена в известность, о том, что виза аннулирована. Также вы внесены в черный список Новой Гипербореи. Поздравляю, господа, с невероятным успехом.

— Вы не посмеете, — заныл вдруг датчанин, щуплый и длинноносый. — Нас отбирала НАСА.

— Жаль, что эта почтенная организация вас не проинструктировала, — резонно заметил я.

— Но можете объяснить, за какие такие прегрешения вы нас так жестко выгоняете? — не унимался американец.

— Вы знаете, что за линию границы выезжать строго запрещено. И в курсе, почему.

— Эти ваши мифические марсиане, которых никто в глаза не видел. Все знают, то это ваша байка, чтобы не отдавать территорию, на которую вы не имеете права! Нет за границей никакого города.

— И знаете вы это потому, что?.. — спросил я, задержав дыхание. Больше всего на свете я боялся ответа «мы туда уже ездили и ничего не нашли».

— Да это очевидно! — разорялся белобрысый. — Были бы марсиане, мы бы с ними уже встретились! Контакт — это святое! И вы не смеете ограничивать исследования, никто не способен преградить дорогу науке!

Я выдохнул. Моя сигнализация не подвела, они не смогли проникнуть за черту.

— Дамы и господа, я разрешил вам проводить здесь абсолютно любые исследования. Да хоть ядерную бомбу взрывайте!

— Что, правда? — заинтересовано выкрикнула дамочка из толпы ученых.

— В моем присутствии, после принятия необходимых мер защиты, чтобы не устроить экологическую катастрофу и не повредить работающие комплексы, — кивнул я. — Также я наладил сообщение с Землей. Вы бы в самых радужных снах не привезли с собой такую гору техники и личных вещей на космолете. Единственное ограничение — не беспокоить хозяев планеты. Неужели так трудно соблюдать элементарную вежливость и не свинячить в чужом доме?

— Да нет же никаких марсиан! — с упорством достойным лучшего применения повторил американец.

— Для ученого вы слишком сильно держитесь за недоказанные теории, мистер Лоусон. «Не желают показываться вам на глаза» и «не существуют» — абсолютно разные сентенции. Поверьте мне, как человеку, знающему об устройстве вселенной гораздо больше вас всех вместе взятых со всеми вашими дипломами. Доказательство моих знаний — ваш комплекс и тот другой, — я махнул рукой в сторону хаба. — И я утверждаю, что если хозяева Марса обидятся, даже я не смогу спасти ваши жизни. Это очень древние существа. Соответственно, они брюзгливы и обидчивы, как любой старик. А теперь будьте любезны, освободите территорию. Кстати, господа, прошла уже четверть из отведенного вам часа. Господин комендант, проконтролируйте выполнение.

Я и не думал, что моя остроумно-патриотическая шутка с похищением поезда разрастется до масштабов глобального фарса. Сейчас железнодорожный узел занимал сотни гектаров, и найти в нем что-либо без помощи Кару и его детишек-помощников было нереально. Но когда ситуация начала выходить из-под контроля, я попросил его навести порядок.

Теперь у нас появился огромный сортировочный вокзал, целый городок складов, профессиональный полигон для испытаний военной техники. В последнем помогло Министерство Обороны, которое после занятного шоу, устроенного ими на первом показе трофеев, взялось за ум и горело желанием сотрудничать.

Команды моих учеников с майаридскими теневыми гвардейцами развернулись до такой степени, что перехватывали любую посылку с запада на Карпатский фронт. Плюс по собственной инициативе они начали поиски складов с оружием и боеприпасами на территории Республики. Надо ли говорить, что складов у нашего противника просто нет. Заодно у Польши практически прекратила свое существование железнодорожная сеть на востоке страны.

Война грозила закончиться просто за неявкой противника на поле боя. Ну не с дрынами из забора им против танков переть?

Меня сейчас интересовал один особо интересный объект. Полковник и Эльза отлично справились с операцией освобождения пленных. Я-то в них и не сомневался. А вот карпатские спецслужбы сильно удивились, когда у них пропала тюрьма. Вот так, целиком и полностью. Причем у моих демонов вдруг пробудилось чувство юмора. Наверное, свадебное путешествие пошло на пользу.

Нет, они не поставили на месте тюрьмы памятник мужскому половому органу из айсера. Ну почти. После похищения в земле остался провал интересной формы. И да, он был залит огненным камнем, так что щель пульсировала как живая.

Тюрьму же оказалась в степи неподалеку от сортировочной станции. Как-то по умолчанию его перенесли туда же, что и все трофеи. Теперь в камерах сменился контингент, наших пленных и каких-то случайных узников из Карпат сменили тюремщики. Охраняли их сотрудники СИБ, присланные Бобровым. Ну не майаридов же ставить на такой дурацкий пост. Они у меня — слишком ценные кадры.

Освобожденных россиян я сразу поместил в одну из клиник Эстель в Ариаварте. В состоянии они были ужасном. Карпатские тюремщики отличились изощренной и совершенно бесполезной жестокостью. Кроме того, они страдали мание величия и все свои подвиги фиксировали на смартфоны. Гаджеты превратились в вещественные доказательства, облегчавшие СИБ следствие. Я к этой грязи даже прикасаться не собирался. «Героев» этих я бы закинул в Каласуту и там забыл бы на веки вечные.

Естественно, я открыл для Боброва и его людей портал в тюрьму. Пусть работают люди.

Конечно, дипломаты практически всех западных стран мечтали обсудить с властями Новой Гипербореи недопустимость таких действий. Только вот какая незадача, послов в Ариаварту они не прислали, и наших не приняли. Говорить некому и не с кем. А призывы к неофициальным переговорам я игнорировал и Кару попросил поступать так же.

Рано или поздно, конечно, разговор состоится. Но решать, когда и как именно, мне. Сперва надо закрыть вопрос с инквизицией.

По этому поводу мы собрались в Лазури, разумеется, новой, это даже и уточнять не требуется. Докладывал Кару, остававшийся на связи с Джонни и Настей. Преимущество искусственного интеллекта, даже я не был способен одновременно действовать на физическом плане и в Астрале.

На совещании, кроме нас присутствовали Алиса, элементали и демоны.

— Мы локализовали всех кроме Курака, — рассказывал Кару. — Кох, при всей своей осторожности почти открыто общается с Уэсли, который явно представляет структуру, аналогичную Гейдельбергскому клубу. Можем обозначить его как «Эдинбургский ковен», так его называл Кох, кажется, в шутку.

— Если мы все знаем о немцах, надаем им по ушам? — загорелась Алиса.

— Минуту назад я бы горячо поддержал твое предложение, — сказал я задумчиво. — Но теперь не уверен. Кару, что мы знаем о гейдельбергцах? Меня сейчас интересует главное: они люди или завры?

— Могу сказать точно. Все это люди, владеющие большинством крупных европейских корпораций. Как правило через подставные фирмы и безымянные фонды. Могу также засвидетельствовать, что они не заражены паразитами.

— Как вы за ними следили, кроме сети, конечно?

— Я создал теневых шпионов. Сейчас они сопровождают своих подопечных круглосуточно.

— А хоть один завр вам попался на глаза?

— Нет, после ареста Вольтрана я не видел ни одного рептилоида. Даже гекконы куда-то исчезли.

— Ну вот и ответ, дорогая Алиса. Настоящее теневое правительство ушло в подполье. И они конечно же знают, что я располагаю гигантскими возможностями для слежки. Так что они так просто не подставятся. Прикроются человеческими клубами.

— Но как-то они общаются с людьми? Правительство ведь должно влиять на происходящее, — спросила Эльза.

— Мы не можем найти Курака. Думаю, что он — наш ключ! Тот самый оперативник, который работает напрямую на завров. Хоть что-то мы о нем слышали?

— Кох предположил в беседе с Уэсли, что, цитирую, «чех скрылся в Америке, как и его пражские друзья». Но он подчеркнул, что это только догадка.

— А разве мы не всех похоронили в Праге? — удивилась Эльза.

— Увы, но нет. Нам подставили пушечное мясо. Весь «офицерский состав» смылся, не показываясь в офисе, как только я появился на пороге. Кару, а они не поминали Атлантиду?

— Так конкретно — нет. Но в разговорах Коха с гейдельбергцами они часто упоминали какой-то остров. Но без конкретики, это типа какая-то их шутка для своих. Что-то вроде «в отпуск поеду, подлечусь на острове».

— О, — оживился я. — А как насчет Бедо Игур? Кто-то называл эти слова?

— Нет, но о лечении они говорили много.

— Вот и разгадка. Завры пережидают бурю на каком-то острове. Можем считать его Атлантидой два-ноль, в противовес Новой Гиперборее. Ритуал продления жизни явно проходит там. И через этот ритуал они держат за интимные места человеческих боссов.

— Так что мы делаем, папа? — спросил Кару.

— Следим и очень внимательно. К счастью, благодаря Джонни, у нас неограниченный ресурс для наблюдения, сколько бы фигурантов мы не отслеживали. А благодаря тебе мы способны анализировать полученную информацию опять же в любых объемах. У нас все?

— Гейдельберг ищет способы пообщаться с тобой, — сообщил Кару.

— С мной-Берингом? Или Манном?

— С вашим величеством Этерном Первым.

— Ну так пусть присылают посольство. Нет признания — нет общения.

Я недооценил желание цивилизованного запада обсудить со мной текущую геополитическую ситуацию. Совсем уж налаживать отношения они не торопились, пока не созрели для потери лица. Зато с мной связался Ичэнь Хуанфу. Почему именно он, я так и не понял.

Советник сообщил, что его попросил об одолжении лично Министр Иностранных Дел Турции. Эти бойкие господа решились признать Новую Гипеборею, обменяться посольствами и обсудить визовую программу, пошлины и прочие острые вопросы.

Я пожал плечами и предложил Кару, который нес на своих плечах и дипломатическую ношу, пойти им навстречу и отношения наладить.

Как я и подозревал, турки жаждали поработать посредниками и, конечно же, нажиться на этом. Я не был против, какую-то торговлю мы начали. А очень скоро ко мне на встречу попросился турецкий посол. Да, таковой появился в Ариаварте. Я решил, что ради развития наших неокрепших отношений могу его принять. Хотя со временем у меня и было небогато.

Посол разлился соловьем о том, как прекрасны Босфор и Голубая Мечеть в лунном свете, и как будут счастливы его коллеги показать мне Стамбул. Я сразу понял, куда он клонит. Очередная попытка западных политиков покалякать о делах наших скорбных. На этот раз на нейтральной турецкой земле.

А вот что мне показалось интересным, так это состав делегации, который посол мне тут же озвучил. А в него входили гражданин Великобритании Эдмунд Уэсли, а также немцы Мартин Кох, и особо интересный сюрприз: некий барон фон дер Штауфен. А его папаша, какое совпадение, входил в состав Гейдельбергского клуба, судя по вычисленным Кару данным.

Первая версия, что у меня возникла: наши фигуранты заметили нашу слежку и пошли ва-банк. Но это неточно. В любом случае с такой делегацией я был согласен встретиться. Возглавлял ее французский посол в Турции, так что вроде как совсем уж мезальянса у нас выйти не должно было. Да и переговоры предполагались тайными, без освещения в прессе.

Ну что ж, посмотрим, каков Босфор в лунном свете.

Глава 24

Ну ладно, Босфор действительно красив. Жаль, что поездка выдалась на такой неподходящий для путешествий месяц, как апрель. Я благосклонно принял предложенную посольством экскурсию по Стамбулу. Спасибо, что визит мой был неофициальный, так что я смог получить от него простое туристическое удовольствие.

Со мной в делегацию вошли Кару, точнее часовой робот с амулетом, придающим его внешность человека. По документам он проходил как сотрудник МИДа Новой Гипербореи, на деле же именно эта ипостась моего сыночка управляла министерством.

Неожиданно горячее желание поучаствовать в разговоре выказал Покровский. Ради него пришлось включить в состав двух «специалистов по безопасности», точнее — гвардейцев-майаридов. Естественно, им тоже выдали артефакты иллюзий.

Для переговоров турки сняли нам ресторанчик над проливом. Естественно, он был полностью закрыт «на спецобслуживание». Также естественно все разведки мира поспешили напичкать заведение шпионской аппаратурой. Ну по крайней мере у меня создалось такое впечатление, когда я осматривал место действия.

Никто, кстати, не знал, что я проверил ресторан. Я даже лично там не появлялся, послал птичку, и уже ее «глазами» изучил площадку. Пусть считают меня простачком, который, не зная брода, суется в воду. На самом-то деле я мог позаботиться, чтобы наше общение сохранило приватность.

Но время приготовлений прошло, шоу началось. Делегация «цивилизованного запада» потрясла разнообразием типажей. С Эдмундом Уэсли я уже был знаком лично, хотя он сам этого не знал. Возможно, догадывался. Обычный рафинированный джентльмен. И единственный маг в теплой компании, я без труда угадывал в нем друида по характерной ауре.

Мартин Кох, оперативник, высокий, под два метра, худой, с лицом, будто вырубленным из дерева, походил на профессионального киллера. Я охотно мог его представить на крыше дома со снайперской винтовкой.

Герман фон дер Штауфен, напротив, напоминал мне гнома. Невысокий, хотя и не коротышка. Очень плотный, я бы даже сказал, коренастый. Злой и пронзительный взгляд сильно контрастировал с невозмутимым спокойствием оперативников.

И дополнял картину французский посол Франсуа Лаперуз, манерный, дерганый, будто кукла на веревочках. Он явно единственный в этой компании не понимал, что на самом деле происходит, поэтому и суетился больше всех.

Были с ними и свои «специалисты по безопасности». Как и мои майариды. Они остались в общем зале, тогда как нам выделили роскошный кабинет с видом на Босфор. На столе уже были расставлены бутылки с водой и тарелки с легкими закусками.

— Если мы захотим, — сказал Уэсли, — нам подадут вино. Но мне кажется, лучше начать нашу беседу с чистой головой.

— А мне кажется, — возбужденно заговорил посол, впрочем, так он общался всегда, — неплохо бы снизить напряженность. Я уверен, что смогу выбрать из местных запасов что-то, реально достойное высоких гостей.

— Мы не сомневаемся в вашей компетентности, — ответил Уэсли, — и охотно воспользуемся вашими талантами, когда придет пора праздновать достигнутое соглашение.

— Может быть, мы перейдем уже к делу? — раздраженно спросил Штауфен.

— Охотно, — весело поддержал я его, — я знаю, что вы давно ищете со мной встречи. Ну вот я здесь. Так чего же вам угодно, господа?

— А вы так упорно от нас прятались, — буркнул Штауфен, — набрались, наконец, смелости?

— Ну же, барон, — всполошился француз, — зачем вы так? У нас дружеская встреча!

— Вы сами поставили себя в такое положение, — с той же улыбкой прокомментировал я заявление немца. — Прислали бы посольство, пустили бы наше к вам. Мы бы радостно обменивались нотами протеста и прочими категоричными заявлениями. Все были бы счастливы. Но вернемся к первому вопросу: чего же вы хотите?

— Мистер Бореас, — начал Уэсли, — я могу вас так называть? Или какое обращение вам кажется уместным?

— Какое? — переспросил я. изображая удивление. — Конечно же «ваше величество». И хотя наша встреча неофициальна, не вижу, почему бы вам не сохранять элементарную вежливость. Тем более, что все вы представляете монархические государства. Я понимаю, американец мог бы из принципа игнорировать мой статус, но таковых среди нас нет. Кстати, почему? У Североамериканских Штатов нет вопросов к Новой Гиперборее?

— Они есть, ваше величество, но я уполномочен их задать в том числе и от их имени, — ответил Уэсли. — И все же наша беседа действительно неофициальна. Так что предлагаю откинуть титулы и просто решить все накопившиеся вопросы.

— Как вам будет угодно, — махнул я рукой. — Хотя меня учили, что вежливый теленок двух маток сосет.

— Ласковый, — поправил меня вдруг молчаливый Кох. — Я знаю эту русскую пословицу, в ней говорится «ласковый».

— Как скажете, герр Кох. Итак, в третий раз задаю тот же вопрос: что вам угодно, господа?

— Вы нарушаете принцип невмешательства! — выпалил Штауфен.

— Трудно нарушить что-то, чего ты не придерживаешься, — резонно заметил я.

— Вы брали обязательство не вмешиваться в дела Земли! — не унимался немец.

— Вас кто-то обманул, — улыбнулся я сочувственно. — По крайней мере я такого не припомню. А память у меня хорошая.

— Ну так припомните ваше пафосное появление в зале ООН! Вас просили…

— Мало ли кто и о чем меня просил. Я бы не прожил так долго, если бы не научился отказывать. Если вы в свою очередь напряжете память, то вспомните, как я четко заявил, что буду поддерживать дружественные страны. Это я и делаю.

— Так может, ваше величество, вы плохо выбираете друзей, — улыбнулся Уэсли, выглядело это довольно хищно.

— Во-первых, это мне самому судить. Во-вторых, мы с этого начали: вы прилагаете неимоверные усилия, чтобы испортить отношения с Новой Гипербореей. Хотя и трудно сломать то, чего не существует.

— У нас есть шанс исправить это упущение, — примирительно сообщил Уэсли. — Ваше величество, наш разговор как-то неправильно стартовал. Предлагаю начать его заново.

— Ваше величество, — вмешался вдруг Лаперуз, — установление дипломатических отношений — долгий и трудный процесс! Это невозможно решить так вот просто! Нужны шаги с обоих сторон, показывающие некоторую серьезность намерений!

— Вовсе нет по обоим пунктам, — возразил я. — Во-первых, это может произойти очень быстро, как это вышло у нас с Россией и Китаем. Во-вторых, отношения не обязаны быть непременно хорошими. Вы пока пытаетесь делать вид, что меня не существует. И судя по тому, что все мы встретились в этом приятном месте, у вас не сильно получается меня игнорировать.

— Хватит прелюдий!

Штауфен стукнул кулаком по столу. Его соратники недовольно поморщились, француз даже заблеял что-то успокаивающее.

— Ситуация с Карпатской Республикой вышла из-под контроля.

— Из-под вашего контроля, — поправил его я.

— Вы не заключали военный союз с Россией, — продолжил немец. — Значит не имеете права вмешиваться в ход военных действий.

— А разве в Карпатах идет война? Неужели кто-то кому-то ее объявил? — удивился я.

— Завязывайте демагогию!

— Вы уж определитесь, мы сейчас обсуждаем дипломатию или реальное положение вещей? А все ли участники нашей встречи в курсе, что на самом деле происходит? За своих спутников я ручаюсь. А как насчет любезнейшего месье Лаперуза.

— Я граф! — пискнул посол. — И я не очень понимаю, что вы имеете в виду?

— Мы же решили обходиться без титулов, — напомнил я. — И, судя по вашему ответу, вы как раз не в курсе. Тогда следующий вопрос, зачем вы здесь, граф? Нет, не поймите превратно, я счастлив, что мы познакомились! Вопрос в смысле нашей встречи.

— Мы еще с трудом уговорили турок не совать свой нос, — абсолютно неожиданно рассмеялся Кох. — Но вы правы, нам не хватает конфиденциальности, чтобы говорить абсолютно открыто. Так что вы простите за намеки. У нас два вопрос на повестке дня. Первое — Карпаты.

— Вы должны вернуть всю технику, которую нагло украли! — вдруг грубо перебил его Штауфен. — И заплатить за порчу инфраструктуры в Польше, которая не участвует в военных действиях.

Мы с Покровским одновременно рассмеялись.

— Вы превращаете войну в фарс! Такое поведение недопустимо! Равно как и ваше в ней участие. Какого черта вы вообще в это полезли?

— Вы знаете, зачем я полез, — я прикрикнул на этих клоунов Голосом. — Вся карпатская история — предотвращение террористических актов беспрецедентного масштаба. Вы все в курсе, что я имею в виду. Кроме разве что нашего милейшего графа.

— Но действительно, что вы имеете в виду? — живо откликнулся посол.

— Спросите у своих коллег. Сейчас не время и не место для политинформации, — отмахнулся я.

— Вы не имели права похищать наши танки! — вдруг залопотал француз. — Это промышленный шпионаж!

«Да он бредит что ли», — подумал я.

— Николай Александрович, что мы думаем об их танках?

— Французские, уж простите ваша светлость, совсем никуда не годятся, — с улыбкой заговорил Покровский, — немецкие немного лучше. Первое место отдадим американским. Но все они заметно уступают российской технике. Уверен, что в крупном танковом сражении вы бы это сразу почувствовали.

— Так что о каком шпионаже может идти речь? — закончил я его мысль. — И вы не понимаете главного, господа. По большому счету я не вмешивался в военные действия. Поверьте, если бы в них участвовали мои войска с моим оружием, вы бы сразу это заметили.

— А как можно назвать тот цирк, что вы устроили? — фыркнул Уэсли.

— Прекращением фарса под названием «путч в Карпатах». Теперь слушайте меня. Ваше забавное приключение в Республике закончилось. Вы свернете манатки и забудете, что эта страна существует на белом свете. Вам не понравится развитие событий, если оно произойдет.

— И вовсе вы не закончили войну в Карпатах, — раздраженно выпалил Штауфен. — Наоборот, вы вывели ее на новый уровень. Что вы о себе возомнили, Бореас? Думаете, вы контролируете свой мирок? У вас там один город на целую планету. Не боитесь лишиться львиной части территории?

— Не боюсь, — честно ответил я.

— А стоило бы, — хмыкнул Штауфен. — Теперь, что касается Карпат. Вы прекратили прокси-войну. Только теперь она может разрастись в настоящую, против объединенных армий европейских королевств и Североамериканских Штатов. Это можно было бы избежать, если бы вы проявили хоть каплю благоразумия.

— Да погодите вы, — поморщился Уэсли. — Что ж все накаляете, Герман. Мы здесь, чтобы попытаться договориться. Развязать мировую войну мы всегда успеем. Давайте пока отложим в сторону карпатский вопрос. Есть тема поважнее. И вы, мой друг о ней в курсе.

— Мне сейчас стало интересно, — заметил я.

— Это хорошо! Произошел некий неприятный инцидент в Праге.

— Еще один акт террора, — буркнул Штауфен.

— Да погодите, Герман! По нашим данным после тех печальных событий у вас в плену оказалась некая очень важная персона!

— Какая именно? — уточнил я самым нейтральным тоном.

— Еще и не одна, — закатил глаза Штауфен.

— Я бы назвал ее инфернальной сущностью. Мы хотим обсудить условия ее обмена. И, конечно, вашего невмешательства в земные дела.

— О чем вы говорите? — вытаращил глаза француз.

— Я вам потом объясню, — ласково, но жестко ответил Уэсли.

— Инфернальной! Нашли же слово! Послушайте, что я скажу, господа. Я бы не вмешивался в местные дела, если бы усилиями этой самой особы на Земле не разгорелся глобальный кризис. Именно в тушении этого пожара и заключен весь смысл моих действий. И когда пожар потухнет, тогда особа выйдет на свободу.

— Ну какой пожар! — покачал головой Уэсли. — Я уверен, что вы не намерены использовать данную особу как заложника. Сильно сомневаюсь, что вы вообще способны причинить ей вред. Не знаю, как вы ее удерживать умудряетесь.

— Вам и не положено знать, — прокомментировал я.

— Вопрос лишь в условиях ее освобождения. Полагаю, мы способны предложить за нее весьма щедрый выкуп.

Он достал визитную карточку и написал на ней число. В этот раз он был куда щедрее, чем в переговорах с Манном.

— Это сумма в долларах, я полагаю?

— Конечно, — не слишком натурально рассмеялся Уэсли. — Не в рублях же!

— Забавно, — невесело рассмеялся я. — Вы упорно пытаетесь меня подкупить фантиками. Даже попытки не сделали предложить мне что-то стоящее, по-настоящему мне нужное.

— Чем вас не устраивают доллары? — сердито осведомился Штауфен. — Хотите, дам вам марки.

— Генри Манн совсем недавно объяснял мистеру Уэсли, почему он не считает доллары какой-то ценностью. Но вы пытаетесь показать свою щедрость, засыпая меня бумажками, которые сами бесконтрольно печатаете. Не какими-то природными ресурсами, даже не Гиперборейскими талонами. Спасибо, что не суете бусы, как какому-то дикарскому царьку.

— Ваши условия, Бореас? Назовите, и мы их обсудим.

— Вы не поняли, мистер Уэсли. Я не торгуюсь с вами. Я просто выражаю восхищение вашим упорным желанием получить что-то, ничем не жертвуя. И столь же упорным неуважением ко мне. Совершенно бессмысленно меня подкупать долларами или любой земной валютой. Мое личное состояние намного превышает годовой бюджет Североамериканских штатов. И в моем распоряжение огромный мир с нетронутыми природными богатствами. А также доступ к знаниям и технологиям, намного опережающим ваши самые дерзкие фантазии. Так что мой ответ очевиден: Кали останется там, где ей и место, пока кризис, который она же и создала, не закончится.

— Тогда не удивляйтесь, — злобно заявил Штауфен, — если карпатские патриоты, которых вы почему-то списали со счетов, перейдут с военных действий на партизанскую войну. И также ждите, что потеряете свой мирок, который вы не способны удержать и которым владеете не по праву.

— Угрожаете мне террором? Ну что ж, у меня не было сомнений, что потомки жителей Атлантиды — спонсоры терроризма. На вашем месте я бы молился, чтобы наше противостояние не перешло в открытую войну. Обещаю вам лично, что вы, герр Штауфен, потеряете ваши заводы, потому что на них производятся орудия убийства.

— Да не в состоянии вы причинит вред нашей цивилизации! — воскликнул Штауфен. — Пустые угрозы.

— Пустые? А вы уже смогли расковырять обелиск? — усмехнулся я.

— Да, хороший фокус, — фыркнул в ответ немец. — Но это не мифическое орудие, которым вы тут грозитесь. Да и, я уверен, что это не ваша работа, а тех сил, что прибыли от Метрополии. Только здесь их нет, а мы с вами остались.

— Ну что ж, вызов принят. Дайте мне только повод, и я уничтожу военную базу на границе Германии и Польши. Возможно, мне это будет очень трудно сделать, раз вы предупреждены о такой угрозе. Кстати, вопрос: если у вас такая сильная армия, почему на вашей территории стоит американская база?

— Это соглашение о взаимопомощи. В отличие от вас с Россией все европейские страны и Америка состоят в военном союзе.

— А ваши базы есть на том континенте? Все, господа, я свое любопытство удовлетворил. Полагаю, нам больше нечего сказать друг другу.

— Значит заговорят пушки! — воскликнул Штауфен. — Приятного возвращения на Родину, ваше величество.

Конечно же последняя фраза оказалась пустой угрозой. Я перенес нас всех в Вешние воды, как только мы вышли из ресторана. Задним числом я узнал о взрыве в отеле, где мы должны были остановиться. Я не стоит обвинять террористов в невнимательности, я отправил туда наших тульп, а с ними майаридских гвардейцев. Жалко гостиницу. Но к счастью, никто из посторонних лиц не пострадал.

Первый ход со стороны «прогрессивного запада» был скорее потешным, чем опасным. Со мной связался глава эльфийского поселения, которое разместилось в северных лесах. Он попросил меня о встрече, и я охотно перенесся в его владения.

С гордостью эльф продемонстрировал мне с полсотни американских танков, сгрудившихся на слишком маленькой для такой армады поляне.

— Мы почувствовали, что на нашей территории открылся портал. Это произошло в три часа ночи. Мы помним, что обещали защищать эти леса, так что приняли меры, пока эти железные чудовища не причинили слишком большой ущерб природе.

Стоило отметить, что произошло это за восемьсот километров от поселения. Как танковый батальон планировал продираться сквозь чащу, науке неизвестно.

— Что прикажешь сделать с пленными? — спросил эльф. — Мы не стали их сразу казнить, вдруг у тебя найдутся свои планы на этих недоумков.

Я забрал и технику, и людей, поместив их на той же «станции», где жили все наши трофеи. Эта партия выглядела новее, чем все, что нам попадалось на дороге к Карпатам. Это была уже действующая армия САСШ.

Я позвонил Покровскому и сообщил о находке.

— Надо им вернуть пленных, — сказал я. — Мне они ни к чему. И пусть минобороны взглянет на танки. Им понравится.

Глава 25

Первая ласточка прилетела от хорька Казимира. Ну как «прилетела», он чуть ли не вломился в ворота на своем кадиллаке-катафалке, покрытом сажей, с вмятинами на борту и крыше. Я высоко оценил броню катафалка. Сдается, по нему стреляли из гранатомета, причем не один раз.

Он и сообщил мне, задыхаясь от волнения, что Вронский вовсю планирует какую-то крупную акцию под кодовым названием «Утро стрелецкой казни». Информация эта стоила жизни нескольким осведомителям, двум машинам сопровождения с телохранителями, и чуть было не прикончила самого князя. Он выпалил все это скороговоркой и тут же попросил убежища. Я сдал ему номер в одном из корпусов Вешних Вод. Мне кажется, хорек его честно отработал.

Второй сигнал поступил от Кару. Они с Джонни продолжали следить за всеми найденными членами Гейдельбергского клуба, а также их агентами. Члены начали вполголоса обсуждать некое действо под названием «Варфоломеева ночь». Подробности узнать не удалось. Только намеки, что занимается подготовкой лично Курак, на что Кох сильно обижался.

Я предупредил Покровского: «Что-то страшное грядет». Тот к сведенью принял, но особо не взволновался.

— Они постоянно что-то готовят. Ну так и мы без дела не сидим, руку на пульсе держим. Но за предупреждение спасибо. Появится какая-то конкретика, добро пожаловать, сразу же примем меры.

Ни в Британцах, ни в немецкой секте я не сомневался! Они всегда были сторонниками принципа «Бей своих, чтобы чужие боялись». Так и вышло. Джонни, контролировавший вообще все через спутники, забил тревогу.

На территории Карпатской Республики он засек сразу три прорыва лемпов. Покровский узнал об этом на много часов позже, так что хорошо, что мы раскинули свою сеть. Пока вторжение не успело развернуться, я разделил учеников на три группы, усиленные майаридами, и мы пошли зачищать территорию.

Ровно в десять часов утра мои люди вступили в бой. В десять пятьдесят восемь к Манежной площади подъехал автомобиль. Мне было бы по-человечески обидно, если бы для «Варфоломеевской ночи» выбрали мой Альбатрос или Петербург, но так глубоко организаторы «акции» не копали, так что использовали банальный арендованный мерседес.

Тонированное окно опустилось, оттуда выпала пустая сигаретная пачка. Автомобиль спокойно отъехал дальше, не успев привлечь внимание постового. Зато мужчина неопределенного возраста и откровенно бродяжного вида проявил к мусору живой интерес. Он резво подбежал к пачке, достал из карман часы. Ему полагалось бы пропить такое сокровище сразу же по получении, но нет, удержался.

Бродяга не стал подбирать пачку. Он дождался, как ему и велели, пока на циферблате появятся цифры «11:00», и аккуратно раздавил ее грязным ботинком. Что-то хрустнуло внутри картонной оболочки. От пятки к лодыжке и дальше все выше и выше поднялось, закручиваясь вокруг голени фиолетовое сияние. Бедолага почувствовал, что нога его проваливается в яму, которой только что не было. Но уже через пару секунд все прекратилось. К сожалению, вместе с конечностью пьянчужки, который вписался в столь странную историю за стоимость пары бутылок водки.

Такую же операцию неизвестный провернул на Знаменской площади, что у Николаевского вокзала* в Санкт-Петербурге. Автомобиль, который из-за плотного потока так и не смогли опознать по камерам, чуть задержался у тротуара. К сожалению, здесь портал раскрылся полностью.

* Название Московского вокзала до 1924 года. До 1930 года именовался Октябрьским. Тогда же Знаменскую площадь переименовали в Площадь Восстания.

На связь я посадил Алису. В ее распоряжении оставалась резервная команда теневых рыцарей. Я дал ученице артефакт, способный вызвать их в любую точку, где она окажется сама. Также ее страховал Кару Голотс, контактировавший всегда и со всеми. Он существовал одновременно на всех планах бытия, так что именно к нему кинулась Арина, которую ограничивал Астрал.

— Уже больше сотни проколов! — душа Гипербореи не могла скрыть волнение. — Я не справляюсь, милый мальчик. Ну успеваю блокировать их все! А твой отец тоже, мягко говоря, занят! В Питере резня. Сделай что-нибудь, пожалуйста!

— Алиса, я сейчас открою портал к вокзалу, — сообщил Кару. — Я там, к счастью, был. Тебе придется разобраться со вторжением самостоятельно. Я подскажу тебе заклинание, но ты закроешь прокол сама.

Полицейский поручик Ларцев выстрелил в черную зубастую морду твари, что неслась на него во весь опор. Пистолет устало щелкнул, не найдя патрон. «Все, — подумал полицейский, — отвоевался». Страха он не чувствовал. Вокруг гибли люди. Много людей. А он выпалил всю обойму в голову твари, что походила на огромную псину без шеи, слепленную из маслянистой субстанции вроде загустевшего машинного масла.

Ларцев не стал закрывать глаза, выронив ненужный ствол, он потянулся к ножу, понимая, что не успеет его достать. И тут произошло странное: голова монстра сама собой отделилась от тела, отлетев далеко в сторону. Туловище рухнуло к ногам поручика, корчась в предсмертных судорогах.

Поручик подобрал табельное оружие. Вокруг происходило то же самое — невидимые клинки рубили монстров в капусту. Разрез в пространстве, испускавший фиолетовый дым, затянулся. Будто кто-то склеил бумагу. Ларцев со мстительным удовольствием заметил, как склейка эта разорвала пополам очередную масляную псину, лезущую на площадь откуда-то из невообразимых далей.

За спинами мечущихся людей он не рассмотрел, кто тот чудесник, что только что спас Петербург. Но ему хотелось бы поблагодарить спасителя.

В то же время Манежную площадь, чудом избавленную от резни, пересек офицер СИБ в штатском. Он прошел через арку на Красную Площадь, еле заметно вздрогнув. Но момент слабости остался позади, и агент уверенно пошел дальше, чеканя шаг по каменной мостовой, с заметным интересом поглядывая по сторонам.

Примерно на середине площади он остановился, заглядевшись на собор Василия Блаженного. Потом присел на корточки, поправляя шнурки на ботинке. Никто и не заметил, как он выбросил из кармана горсть блестящих бусин из белого металла. Они весело попрыгали по камням в направлении Кремлевской стены.

Подойдя к пропускному пункту, офицер предъявил удостоверение.

— Капитан Резников, вам отведены Боровицкие ворота, — проворчал проверяющий. — Уж извините, но Спасская башня вам не по чину.

Но заветную кнопку страж все-таки нажал, и Резников проследовал в сердце Российской Империи. Идти пришлось не слишком далеко, очень скоро по дороге ему попался небольшой стеклянный павильон, плохо вписывающийся в старинный антураж этого места. Там капитан вновь предъявил пропуск.

— Витя, привет! — сказал часовой куда более приветливее. — Иди быстрее, тебя Покровский ищет. Чего ты к телефону не подходишь?

— Сломался, гад, — спокойно ответил капитан. — Сейчас новый получу.

— Короче, шуруй, одна нога здесь, другая там. Такое творится по всей стране, день будет долгим.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул Резников и прошел по коридору.

Уже через несколько метров его шаги стали куда менее уверенными. Он вглядывался в таблички на дверях, морщась, будто вспоминая что-то. Это не помешало ему достичь нужного коридора. По крайней мере Покровский вышел из своего кабинета как раз в тот момент, когда капитан показался из-за поворота.

— Витенька, дружок, где тебя носит?

— Господин советник, — четко, по-военному отреагировал капитан, — я получил важную информацию о текущем кризисе. Мне кажется, мы должны немедленно известить императора!

— Прямо-таки императора? — прищурился Покровский. — Сейчас к нам Бобров присоединится, и расскажешь, что там за новость.

— Бобров? — переспросил капитан. — Очень удачно!

Генерал показался в конце коридора. Вид у него был взъерошенный. В тот самый момент, когда все трое увидели друг друга у Боброва зазвонил телефон.

— Сергей Геннадьевич, — зазвучал в гаджете взволнованный женский голос. — Это Юля, то есть капитан Градова.

— Я понял, что случилось?

— Физик, то есть капитан Резников, в общем Витя тяжело ранен!

— Как так, — удивился на миг генерал, глядя на Резникова в паре десятков метров от себя.

Но уже через миг Бобров выверенным движением достал пистолет.

— Коля, на пол, быстро! А ты, сука, не двигайся.

— Черт! — пробормотал ложный Резников, — слишком рано!

Он резко достал из кармана стеклянную палочку. В тот же миг Бобров начал стрелять, пули вонзились самозванцу в плечо и бок. Но все же он успел пальцами переломить стекляшку пополам. И тут же Кремль вздрогнул. Ложный Резников кинул обломки палочки на пол, она разлетелась на облако мелких осколков, часть из которых попала Покровскому на лицо и руки.

Очередной толчок искусственного землетрясения, и с самозванца слетела личина агента Физика. На самом деле он выглядел как вполне благообразный светловолосый джентльмен.

Из кармана он вытащил какую-то сложную конструкцию с красным камнем в основе и провернул какую-то ее деталь вокруг оси. Раскаленная воздушная волна сбила с ног Покровского и Боброва. поток протащил генерала по полу, несколько метров. Но пистолет он не выронил, и как только удалось остановиться, продолжил стрельбу. К сожалению, пули вязли в невидимой защите, что образовалась вокруг блондина, и падали на пол.

— Что ж ты не уймешься! — проворчал диверсант. — Дай делом заняться!

Он достал бусину, типа той, что штурмовали Кремлевскую стену, и швырнул ее в Боброва. После этого блондин повернулся к Покровскому. Но там уже стоял, загораживая советника, Беринг.

— Курак! Как долго я тебя искал!

— Твою мать, носорог! Что ж ты всюду свой рогатый нос суешь? — в сердцах выпалил блондин. — Мы с тобой поговорим, потом, если захочешь!

Невесть откуда у Курака в руках появился кинжал. Блондинчик взмахнул им вертикально. Пространство перед ним распахнулось, будто распоротая ткань. Блондин, истекая кровью, рванулся в эту дыру, и она мгновенно заросла за ним.

— Николай Александрович, вы живы? — кинулся Беринг к советнику, корчившемуся на полу.

— Сережа, Сережа! — Покровский протянул руку.

Беринг обернулся. Бобров лежал, весь истыканный осколками разной длины. Один торчал у него изо лба. Маг подошел ближе, приложил два пальца к шее генерала.

— Он мертв, Николай Александрович, — проговорил он вполголоса.

— Как же так, Сережа, как же так? — Покровский заплакал.

— Где мой советник по безопасности? — голос императора в телефоне звучал не гневно, но скорее раздраженно.

— В лазарете он. Агент Физик, то есть капитан Резников, настоящий капитан, естественно, тоже здесь. В последний момент вытащил его. И агент Химик, то есть капитан Градова, с ним. С ней все в порядке. Если вашему величеству интересно, она не захотела бросать партнера.

— Почему не отправили в наш госпиталь?

— Здесь ими занимается Эстельвен, дева надежды. Лучший лекарь во всем Мироздании.

— И что?

— А то, что я потерял сегодня одного друга. С меня хватит. Покровского я вашим коновалам не отдам.

— Я хочу повидать его, — сказал Орлов вовсе не просящим тоном.

— Ну так приходите, — я открыл портал и протянул императору руку.

Через мгновение он шагнул в Медный Дом. К счастью, никого с ним в кабинете не было, новую волну паники никто не поднял.

— Позвоните, что ли кому-то, ваше Величество.

— Мы что, на Земле? — удивился император.

— Нет, это Новая Гиперборея.

— Как же здесь мобильная связь ловит?

— Вы же понимаете, что на такой вопрос есть только один ответ: «магия». И так останется до тех пор, пока вы не пройдете обучение в моем Университете.

— Нет уж, лучше вы к нам. В смысле, когда мне еще и учиться? Ладно, ведите уже к моим людям.

Я проводил императора к палате, где скучал Покровский. Оттуда как раз вышла Эстельвен. Ее красота произвела привычное впечатление. Орлов сперва побледнел, потом покраснел и смущенно прокашлялся.

— Что с моими подчиненными? — спросил он. — И как они сейчас?

— Уже гораздо лучше, ваше величество, — ответила Эстель, сделав книксен. — Завтра выпишу. У господина Покровского перелом обоих ног, а также нескольких ребер. Сильный ушиб внутренних органов. Это все ерунда. Больше всего вреда могли причинить осколки стекла. Магический ущерб, как вы сами понимаете.

— А что с агентом Физиком? — спросил я.

— Удар ножом в сердце. Мальчик — везунчик. Смертность в таких случаях девяноста девять процентов. Но парень схлопотал один случай из ста. Не случайно, так ведь, Этерни?

— Я ставил им защиту, когда мы все вместе участвовали в операции. Нож ведь тоже магический?

— Я не такой эксперт во всякой шпионской магии, как ты. Но думаю, там был ритуал копирования личности. Полное преображение. Не иллюзия, а реальная физическая переделка тела, включая биометрию. На время, конечно. И ауру ты бы распознал. Но тебя там не было.

— Как он сейчас? — спросил император.

— Оба живы, благодаря своевременному вмешательству Этерни. Буквально на последних минутах я их приняла. Как я уже сказала, завтра можете забирать обоих.

— Машину я за ними не пришлю, — нахмурился Орлов.

— Доставлю я их, — махнул я рукой. — Вот уж о чем беспокоиться не стоит.

— С ними можно поговорить? У нас, извините, дорогая Эстель, кризис в стране.

— Сколько угодно. Состояние стабильное, идет долечивание.

— Даже не будете ныть, чтобы мы их не перетруждали?

— А это поможет? — улыбнулась Эстель.

— Нет, — отрезал император.

— Этерни о них позаботится, это он умеет. На этом я вас оставлю, у меня еще много клиник и студенты, которых мне закинул на шею этот молодчик. Я позже загляну, проверю, как тут мои пациенты.

Эстель похлопала меня по плечу и скрылась в портале.

Мы вошли в палату. Покровский лежал в чем-то среднем между кроватью, купелью и электронно-механическим гробом.

— Ваше величество, — дернулся он. — Простите, я не могу встать!

— Ну так и лежите! — отмахнулся император. — Говорить-то можете?

— Вполне!

— С вашего позволения господа, — вмешался я, — раз уж у нас началось импровизированное совещание, я приглашу принять участие моего помощника Кару. Он даст нам более полную картину происходящего.

— Да, ваш драгоценный сыночек не помешает, — кивнул Орлов.

В палате появился Кару. Он поставил на стол знакомый мне хрустальный череп.

— Я взял на себя смелость пригласить госпожу Арину. Я предлагал ей сотворить полноценного голема в качестве аватара, но она отказалась.

— Аватары опасны, — раздался низкий голос духа Гипербореи. — Этерн Первый нам всем это очень доходчиво напомнил.

— Вы хотели пообщаться с гением места, Петр Алексеевич? — улыбнулся я. — Мечты сбываются.

Орлов второй раз на моих глазах смутился.

— Я хотел поблагодарить вас, Арина! Долгое время Кремль был самым безопасным местом на планете.

— Мне жаль, что в этот раз я не справилась.

— Что именно случилось? — спросил я. — И в мыслях нет вас укорять, но нам надо понять, что происходит. Кстати, давайте устроимся поудобнее.

Я создал всем, кроме лежачего Покровского, кресла. Также часть стены превратилась в экран.

— Очень массированная атака. Я таких объемов и не припомню. Более пятисот ложных проколов.

— Ложных… я не очень понял, — переспросил Орлов.

— Имитация открытия портала, — пояснил я. — Внешние признаки идентичны настоящему, но по факту связь с другим миром не устанавливается.

— Именно так, Этерн, — подтвердила Арина. — Артефакты сработали в самых разных концах России, причем преимущественно в тех местах, где у меня нет святилищ, и мой контроль слабее. Одновременно с тем произошло и пятнадцать настоящих проколов. Тринадцать из них мне удалось подавить.

— Это кроме Карпатских? — спросил Покровский.

— Три прокола в Карпатской Республике явно были созданы, чтобы отвлечь внимание папы, — пояснил Кару. — Это и удалось: он с основными силами бросился на борьбу со вторжением. Мы точно знаем, что он начал боевые действия почти ровно в десять ноль-ноль, а проколы, включая имитации, стартовали в одиннадцать ноль-ноль.

— Подождали, пока я увязну с потрохами в бою, — добавил я. — На ранней стадии можно было бы спланировать бой по-другому. А так вся надежда была на резерв.

— Хорошо, что он был, — продолжил Кару. — Бойня в Санкт-Петербурге могла бы стать еще более масштабной. И что хуже — Lempingulo могли закрепиться в городе. Это уже была бы не диверсия, а настоящая война.

— Вы знаете, сколько мы потеряли? — спросил Покровский.

— Сто три пять человек, — ответил Кару. — Это только в Санкт-Петербурге. Второй прорыв состоялся на Северо-Западе Москвы. Атаковали Академию Службы Имперской Безопасности. Погибло тринадцать человек, в основном в первые минуты сражения и среди случайных прохожих. Далее курсанты и преподаватели смогли дать результативный отпор и продержаться до прихода Алисы с гвардейцами. Они прибыли в Москву сразу после Санкт-Петербурга, а там бой с их участием занял менее пяти минут. Теневые рыцари и ученица папы — мощная команда.

— Правильно ли я понял, что этот бой выиграли не наши спецслужбы и армия, а войска Новой Гипербореи?

— Вы же не в претензии, ваше Величество, что мои люди вмешались? — поднял я бровь.

— Нет-нет, Яков Георгиевич, — покачал головой Орлов. — Я благодарен за помощь и найду способ отблагодарить и вас лично, и всех, кто принял участие в операции. Я переживаю за результативность российских сил.

— Эта проблема решится со временем. Вам следует отправить студентов в мою Академию. И я удивлен, что вы еще никого не прислали.

— Мы это обсудим в рабочем порядке, — устало махнул рукой император. — Равно как и закупку защитных артефактов для моих войск. Они явно не подготовлены к иномирным вторжениям и магическим диверсиям.

— К ним и вернемся, — сказал я. — Кару, продолжай, дорогой.

Глава 26

Кару продолжил рассказ. На экране появились фотографии, иллюстрировавшие доклад.

— Схема с мелкими нюансами использовалась одна и та же. Агент противника на арендованном автомобиле подъезжал к точке прорыва и оставлял артефакт прокола. После чего случайный человек за небольшую плату его активировал. Подобная тактика могла бы помочь диверсантам остаться в тени, но нам удалось проследить их путь по камерам и раскрыть личности. Вот список из пятисот человек.

Кару выложил на столик у ложа Покровского флешку.

— Нам стоит беспокоиться, что спецслужбы другого государства имеют безграничный доступ к камерам? — спросил советник.

— Вы, правда, хотите поговорить сейчас именно об этом? — переспросил я его. — Я бы сосредоточился на угрозе от реального врага, а не вашего союзника.

— Сосредоточимся, — кивнул император. — Значит, использовали пятьсот артефактов этого вашего прокола?

— Нет, большинство только имитировали процесс. Цель этой стадии очевидна — перегрузить Арину ложными срабатываниями. Также как реальное вторжение в Карпатах должно было отвлечь меня.

— И что же, — поинтересовался император хмуро, — у врага есть работающая схема, позволяющая терроризировать нас бесконечно?

— Нет, конечно, — покачал я головой. — Это была беспрецедентная акция, потребовавшая сложной подготовки, а главное — огромных материальных вложений, причем в валютах Метрополии, а не местных. Это была ставка ва-банк. И она причинила вред, но в целом сорвалась.

— Вот как?

— Конечно, Петр Алексеевич, единственный результат, который наши враги могут записать на свой счет — убийство Сергея Геннадьевича Боброва. Это большой личный удар для меня лично.

— И для всех нас, — мрачно произнес император.

— Да, Яков Георгиевич, не только вы считали его другом, — поддержал его Покровский. — И знаю я его гораздо дольше, чем вы.

— Я два раза спасал ему жизнь, — так же мрачно ответил я. — Третий раз не успел. На капелюшечку, буквально на полминуты опоздал.

— Как вы вообще туда попали? — спросил император.

— Я его вызвала, — сказала Арина из хрустального черепа. — Когда стало ясно, что в Кремле началось безумие.

— Я даже не знаю, есть ли у Сергея Геннадьевича семья, — продолжил я.

— Разведен. Есть сын.

— Я хотел бы создать небольшой фонд, который обеспечит мальчику безбедное существование и хорошее образование.

— Как будто мы бы без вас не догадались, — буркнул император.

— И все же позвольте мне поучаствовать. Равно как и в компенсации всем пострадавшим.

— Вернемся к диверсии, — махнул рукой Орлов. — Что, по-вашему, было ее целью?

— Очевидно, что вы, Петр Алексеевич. Убийство Покровского тоже можно было считать хоть каким-то результатом, хотя вряд ли ради него стоило такую масштабную и дорогую операцию затевать. Конечно же закрепление порыва лемпов на территории России тоже дестабилизировало бы ситуацию в такой степени, что результат можно считать удачным. Ничего из этого не произошло. Если смотреть со стороны наших врагов, потери России в инциденте соизмеримы с крушением поезда. Уровень паники соответствующий, то есть паники почти и нет.

— Мы можем хоть что-то сделать, чтобы защититься от подобных атак в дальнейшем?

— Безусловно. Как минимум надо усилить нашу дорогую Арину.

— Как именно?

— Мне нужны святилища, желательно, равномерно распределенные по всей стране. Можно разместить алтари в храмах популярных культов, так же строительство новых храмов поможет делу, — сказала Арина.

— Мы проработаем этот вопрос, — кивнул император. — Что-то еще?

— Я думал, что у нас есть время для детальной подготовки нашей акции. За Гейдельбергским клубом постоянно следили, мы вычислили практически всех оперативников, достойных внимания. Возможно, они заметили наше внимание, поскольку ни Кох, ни Уэсли не были задействованы в операции. А Курака мы как не могли отследить, так и сейчас не можем.

— И что дальше?

— Дальше передо мной две дороги. Не на выбор, а одновременно. Во-первых, я подниму дипломатические каналы. Уверен, что использованные артефакты приведут меня к их изготовителю, а значит им можно предъявить претензии. Как минимум, наши враги потеряют канал снабжения.

— Что во-вторых? — заинтересовался Покровский.

— Я арестую Гейдельбергский клуб, и всех, кто с ними работает. Пришло время решительных действий. Нам надо найти кукловодов. Я надеялся их выследить, но не удалось.

— Они напуганы, — сказала Арина. — Ты лишил их предводителя.

— Что вы имеете в виду?

— Богиня Кали, подчинившая себе Инквизицию и поселившихся здесь завров, сейчас в заточении у нашего героя. Думаю, что такая мощная атака — отчаянная попытка надавить на Этерни и вернуть ее. Именно поэтому завры спрятались в убежище, избегая контактов с внешним миром.

— Главная задача — найти их штаб-квартиру, — кивнул я.

— Как мы можем в этом помочь? — спросил император.

— Я думаю, что они продвигают проект «Атлантида 2.0». Скорее всего их база на острове в Атлантическом океане. Я не могу ее выследить через спутник, так как над океаном кроме прибрежных зон огромное белое пятно. Если российский военный флот начнет активно патрулировать эти воды, рано или поздно он наткнется на американские корабли, которые вежливо или не очень попросят их здесь не плавать.

— Им следует вступить в сражение?

— Нет, конечно! Просто несколько таких инцидентов очертят зону, которую американский флот защищает. Когда она будет локализована до каких-то разумных пределов, ею займусь уже я.

— Похоже на план, — заметил Покровский.

— Это война, господа! — провозгласил Петр Орлов.

На следующее утро в Европе произошла серия арестов. Изъяли пятьдесят семь человек, либо состоящих в Гейдельбергском клубе, либо плотно с ним связанных. Также временно задержали еще тринадцать человек просто потому, что они сопровождали фигурантов в момент ареста.

Я не привлекал к операции своих учеников. Более того, я попросил их проявить какую-то активность в Российской империи. Не то, чтобы им так уж требовалось алиби, вряд ли кто-то осмелится их обвинить. А вот вероятность слежки за ними я допускал.

Покровский, не сходя с продвинутого ложа, дал указания Службе. Всех террористов, кого Кару опознал по камерам, схватили еще до захода солнца. Часть в это время уже прибежала в аэропорты, чтобы покинуть страну. Но не судьба.

И все же какие-то агенты у Клуба и Инквизиции могли остаться. В том числе и в виде обычных детективных агентств, вовсе не знающих, на кого работают.

Чтобы провести операции в Европе я сформировал пятьдесят семь диверсионных групп. Все они относились к разным школам и расам, и все пытались произвести на меня впечатление. Они мечтали постоянно работать на мои спецслужбы. Многим удалось.

Координировал их деятельность искусственный интеллект, созданный Кару и постоянно находящийся на связи с Джонни. Я предупредил команды, что фигуранты с высокой вероятностью либо сами владеют магией, либо защищены артефактами.

Самым интересным случаем в серии я счел работу эльфийских магов земли. Они брали лично Уэсли, им выпало комбо — британец и сам был не самым слабым друидом, и побрякушками себя не обделил. В час Икс его автомобиль, мчавшийся со скоростью за двести километров по трассе Париж-Брюссель вдруг ушел под землю. Внезапно появившийся провал тут же затянулся, даже аварии не случилось, над чем работала отдельная часть группы. Я настаивал, чтобы похищения происходили по возможности незаметно, не вызывая сильного шума. И, конечно же, одновременно.

Уже под землей машину погрузили в стазис и в таком виде перенесли в точку сбора. Я построил тюрьму для магов в осколке Станция. Располагалась она в сотне километров от нашего железнодорожного музея трофеев и от обычной тюрьмы. Ушла на него уйма палладия, иридия и Наурэмбаара. Оно того, очевидно, стоило, мы собирались держать под замком толпу магов. Нельзя было допустить, чтобы очередной сломанный мизинец позволил пленнику сбежать.

Сам я принять участие в этом действе не мог, потому что в кои-то веки решил заняться дипломатией. Сопровождал меня сам Кару. Также присоединился «студент» Сидоров, только что прошедший курс межмирового права. Теперь он стажировался в команде опытного Эритийского юриста, который также проследовал за мной.

И такой компанией мы заявились в Совет Миров лично к его главе Шарону Мицтеху. По совместительству он традиционно возглавлял и Комиссию по Безопасности, которая главным образом занималась именно угрозой от паразитов и лемпов. А тут у нас очередное комбо!

Осмотрев мои улики, унголианец погрустнел.

— Что ж, уважаемый демиург, от ваших доказательств отмахнуться невозможно. Даем делу ход.

Мицтех привлек своих юристов. Такой уже безмерно представительной толпой мы вызвали для беседы посла Сайшании Орзуна Мардана. Он конечно же взял с собой собственных крючкотворов.

Я изложил суть дела и вывалил на стол перед послом вещественные доказательства.

— Сами видите, уважаемый Марден, все эти артефакты изготовлены компанией Глостершайн. И все они использованы для массового прорыва Lempingulo.

— Уважаемый глава совета Мицтех, уважаемый демиург Этерн, я не могу продолжать эту беседу без участия представителей компании, — мрачно сообщил Марден. — Естественно, у них есть офис в Совете, так что я просто прошу вас прерваться на час.

— Ставлю вас в известность, посол Марден, — холодно сказал Мицтех, — что я уже отдал распоряжение об аресте переписки компании. Вы знаете, что комиссия по безопасности имеет право на такие жесткие меры в исключительных случаях.

— Но разве мы уверены, что у нас именно такая ситуация? — пытался выкрутиться посол. — Даже если инцидент имел место быть, то мы вполне можем расследовать обстоятельства силами Сайшании, не вынося сор из избы.

— Это исключено, — вступил я. — Дело должно стать публичным, чтобы вбить в головы горе-бизнесменам, что игры с лемпами и паразитами кончаются невероятным скандалом и жестким наказанием всех причастных. Насколько я помню, законы Сайшании предусматривают смертную казнь за подобные фокусы?

— Компания Глостершайн — столп нашей экономики! — Марден натурально застонал. — Громкое дело обрушит фондовый рынок. Это будет катастрофа!

— Она и должна произойти. Союз с лемпами приводит к краху, я хочу, чтобы это записалось на подкорку всех жителей Мироздания.

— В любом случае, — вздохнул завр. — нам надо подождать юридического представителя компании. Как я уже сказал, он присутствует здесь, в Совете. Да и визит более основательной делегации не займет много времени.

— У вас есть час. После этого мы начнем предварительный разбор улик под запись.

Я знал, что унголианец не позволит спустить такую историю на тормозах. У него были личные счеты и к лемпам, и к паразитам.

Но все же после долго нытья мы дали Сайшании три часа на подготовку к слушанию.

— Какая польза для нас от всей этой кутерьмы? — спросил Сидоров, пока мы отдыхали в покоях, что нам представил Горн Первый. — Мы просто хотим их наказать?

— И это тоже. Но что более важно, мы должны отрезать Инквизицию и Атлантиду 2.0 от снабжения. После того шума, что мы подняли, даже самые жадные сайшанцы не посмеют им даже гвоздь продать. И в принципе мы это сделали. Но надо настучать им по голове хотя бы для того, чтобы они были послушны и дальше. Война еще не закончена, а после разгрома Атлантиды завры начнут вопит как резаные.

— А почему у нас нет своего посольства в Совете? — неожиданно сменил тему «студент».

— Потому что у меня руки не дошли, — ответил я мрачно. — Но ты прав, надо бы. Потом дерну Шарона.

Наконец, мы вернулись в переговорную, где нас встретила зубастая команда завров-юристов. К послу присоединились крупные чины из МИДа и Минюста Сайшании, и конечно же прибежали монстры из юридического отдела Глостершайна.

Мы тоже подтянули кавалерию. В Комбезе (а так смешно комиссия сокращалась только на русском языке) хватало бульдогов, которые вцеплялись в преступников намертво, невзирая на их состоятельность и социальный статус.

— Прежде чем мы ознакомимся с уликами по этому делу без признания какой-либо вины за компанией, — начал главный юрист из Глостершайна, — мы хотим предложить компенсацию пострадавшим в знак нашей доброй воли. Но конечно же мы настаиваем, чтобы дело решалось в юрисдикции Сайшании. Так же мы убедительно рекомендуем сохранять тишину и не допустить инсинуаций в прессе.

— Нет, — ответил я прежде, чем кто-то успел откликнуться.

— Я не очень вас понял, — поморщился глостершайнец, с его крокодильей физиономией это смотрелось одновременно и потешно, и угрожающе.

— Вы не обойдетесь вирой, — пояснил я. — Не тот случай. Прорыв лемпов, торговля с паразитами — слишком серьезные поводы для разбирательства. Ваши деньги тут ничего не решат.

— Мы не успели назвать сумму, — вмешался юрист поменьше рангом, чем заслужил испепеляющий взгляд от начальника.

— Вот именно, — улыбнулся я так хищно, как только мог. Вроде бы получилось, по крайней мере мидовец вздрогнул.

— Компания Глостершайн никогда не имела дел с Lempingulo, — отчеканил главный глостершайнец. — Даже если предоставленные вещественные доказательства произведены нами, они очевидно не были проданы нашим общим врагам. А если какие-то безответственные лица применили их в недостойных целях, это не может бросить тень на производителя. Имеет место нецелевое использование, за которое отвечает покупатель.

— Вы забываете, любезный сэр, — ответил я с той же улыбкой, — что в случае угрозы номер один или угрозы номер два презумпция невиновности не работает. Достаточно того, что ваша продукция использовалась для организации вторжения. Этому есть подтверждения и в юридических актах, и в судебных прецедентах. Вам следовало тщательно проверять, кому вы продаете артефакты красной категории.

— Не только мы дали вам время собрать такую внушительную команду, — перехватил инициативу в разговоре Мицтех. — Мы тоже успели многое, в частности изучили деловую переписку и вычленили тот ее сектор, который связан именно с этой сделкой. Спасибо помощи искусственного интеллекта за то, что мы смогли обработать такой объем информации за короткий срок.

— Мы категорически протестуем против ареста нашей переписки, — ввернул глостершайнец. — И требуем исключения ее из любых отчетов и документов. Также мы предупреждаем, что просачивание секретов компании в прессу — повод для иска.

— Протест отклонен! — воскликнули мы с унголианцем в унисон, и довольно переглянулись.

— Право протестовать вы потеряли, когда связались с угрозами один и два, — добавил я.

— Даже исходя из ваших данных, мы имеем дело лишь с угрозой номер два, — снова вякнул молодой адвокат завров.

— Вы продали красный товар организации, которая активно сотрудничает с угрозой номер один. Более того, сам факт, что возглавляют эту организацию завры из Сайшании, должен заставить вас. Господа, задуматься.

Последнее я добавил, глядя на министерских чиновников.

Разговор временно захватили юристы обеих сторон, засыпая друг друга терминами. Воспользовавшись этой паузой, ко мне склонился Сидоров.

— Что это за угрозы и товары красной зоны?

— Думал, ты понял из контекста. Угроза номер один — вторжение паразитов, номер два — лемпов соответственно. Товары красной зоны — те, что угрожают существованию Мироздания. Главным образом из-за тех двух угроз. Можно провести аналогию с Землей Сорок Два.

— У нас такой угрозой называли одного арабского террориста.

— Нет, это пустое. В вашем мире угрозой номер один считается ядерная война. И товаром красной зоны, соответственно, — оружейный плутоний и другие подобные ему вещества. В Метрополии же регламентированы перемещения. То есть одиночный индивид может открыть себе лично и паре своих спутников портал в любую точку. А вот стационарные врата, способные пропустить уйму народа и тем более грузы, должны контролироваться. Поэтому артефакты для открытия таких порталов — красная зона.

Юристы немного выдохлись. Главный глостершайнец замученным тоном выдал, уже обращаясь ко мне:

— И все же мы настаиваем на нецелевом использовании.

— И не надейтесь, — ответил я.

— Нигде в переписке не прозвучало ни слова про угрозы один и два.

— Зато четко прозвучало, что товар красной зоны предназначается для Земли Сорок Два.

— И что из того? — ненатурально изобразил удивление глава юристов. — Ну да, нам сделали заказ на оборудование для свержения одного провинциального царька. Я готов поверить, что вы именно с ним ведете дела и немного расстроились. Но мы ведем дела с его конкурентами, и все это дела житейские. Скажите честно, что вся эта шумиха из-за потоков Наурэмбаара, который вы сами хотите контролировать. Но не надо приплетать угрозу номер два. И тем более номер один, который тут вовсе не причем.

— Вот только попытка свержения происходила посредством вторжения угрозы номер два. И не говорите, что не знали, будто те самые «другие царьки» тесно связаны с обоими угрозами. Тем более, что и торговали вы не с ними, а с организацией под названием «Инквизиция», которая многократно использовала те самые угрозы для контроля над миром.

— Это не факт! — возразил главный юрист нервно.

— Факт. И я о нем докладывал на Совете Миров, когда речь зашла о процессе присоединения мира Сорок Два к известному мирозданию. И о том есть коммюнике. Не так ли, уважаемый Шарон?

— Именно так, любезный Этерн. И вы, господа, его получили. Вторжение угроз один и два в тот самый сектор представляет угрозу для всего Мироздания. И уже не вам. Сайшания, от этой угрозы отворачиваться. Вы мало миров потеряли от обоих угроз?

— Достаточно, — буркнул представитель МИДа Сайшании. — Мы поняли картину, так, коллега, — обратился он к чиновнику из Минюста, тот мрачно кивнул. — Чего вы хотите?

— Публичной порки, — ответил я честно. — И мне плевать, что фондовый рынок рухнет. Так даже лучше, все в Метрополии осознают причинно-следственные связи. Из-за небольшой прибыли ставить под угрозу все Мироздание — непростительная жадность. И вы, господа любезные, это проморгали у себя под носом.

— Но позвольте… — заголосил главный юрист.

— Не позволю, — отрезал я. — Те, кто замешан в инциденте, по вашим же законам подлежат смертной казни. Компания «Глостершайн» прекратит свое существование, причем так, чтобы все в Метрополии знали, почему именно. Если хотите, организовывайте новую, переносите туда активы и материальную базу. Но виновники прорыва должны умереть. И физические, и юридические.

Глава 27

Следующее совещание устроил император. На него были приглашены министр обороны, какой-то чин из Генштаба, не тот, что торговался со мной из-за трофеев. И самым полезным оказался адмирал Швецов. После того, как все расшаркались, он подошел к карте и очертил на ней почти правильный круг. Испортить хорошую вещь он не побоялся, поскольку карта была интерактивной, как и положено в XXI веке.

— Как вы и предполагали, Яков Георгиевич, эта зона охраняется группой флотов из разных стран. Самый большой принадлежит, конечно же, САСШ, на втором месте с большим отрывом — Британия. Также мы заметили сборную солянку из европейцев, но они там присутствуют чисто символически.

Швецов отметил части круга, пометив флажками, кто какой сектор контролирует.

— Нам удалось провести авиаразведку беспилотными стелсами, все они были сбиты, но в центре интересующей нас зоны они заметили небольшой островок. Правда, понять, почему этот клочок суши меньше километра в диаметре стал стратегическим объектом, мы не в состоянии. Это буквально голая скала посреди Атлантического океана.

На экране показались слегка смазанные фотографии.

— Немного сухой травы, гнездовье каких-то птиц. Это все.

— Скорее всего там лифт, ведущий в основной объект, расположенный глубоко под водой, — пояснил я.

— Правильно ли я понял, — спросил Швецов, — что военные действия на объекте неизбежны?

— Боюсь, что так, — кивнул я.

— Должна ли наша эскадра поддержать вас огнем? Оттянуть флоты противника на себя?

Я тяжело вздохнул и ответил вопросом на вопрос.

— Разве Российская Империя находится в состоянии войны с Североамериканскими Штатами?

— Однозначно нет, — ответил министр. — Хотя после террористического акта, который мы пережили, уже, наверное, не так однозначно.

— Мы могли бы спровоцировать их флот. Если они начнут стрельбу в нейтральных водах просто по факту нашего там присутствия, это однозначно расценивается как акт агрессии, что развязывает нам руки, — предложил адмирал.

— Если флот противника реально нападет на наши суда, то, конечно, вы можете и должны защищаться, — ответил я. — Но свяжут их боем корабли Новой Гипербореи.

— У вас есть свой флот? — удивился адмирал.

— Вам понравится, — улыбнулся я. — Вот чего я точно хочу от ваших кораблей, адмирал: боевые действия на острове могут вызвать и скорее всего вызовут природный катаклизм. Возможно даже землетрясение. Будьте готовы к этому. Также в результате поднятой бури и боевого столкновения флотов американские и прочие моряки окажутся в воде. Было бы неплохо, если бы вы по возможности, и не в коем случае не рискуя нашими людьми и техникой, спасли тонущих. После этого они получают статус военнопленных. А когда все кончится, мы вернем их на родину.

— Будьте уверены, Яков Георгиевич, мы не бросим утопающих. И спасибо, что подумали об этом, — сказал адмирал. — Мне как моряку это важно.

— Но надо постараться избежать столкновения флотов. Я прошу, ваше Величество, помочь в этом.

— И что я могу сделать? — заинтересовался Орлов.

— Выступить посредником. Я прошу организовать встречу Этерна Первого с послами САСШ. Великобритании и, по возможности, тех стран, что предоставили свои корабли. Последнее факультативно.

— Когда и где?

— Где угодно в Москве, хоть в МИДе. Когда? Желательно крайне оперативно. В идеале — уже через час. Есть же такая опция «экстренная встреча государя с послами»?

— Каков протокол? — уточнил министр обороны.

— Упрощенный. Я скажу им пару слов. Если Петр Алексеевич, вы хотите поприсутствовать, это ваш дом. Других свидетелей не требуется. Вряд ли для таких ситуаций существует протокол, но у нас назревает даже не мировая война, а иномирное вторжение, так что экстренная ситуация требует экстренных мер.

— Боюсь, что час — физически невозможно, — ответил Орлов. — Но за два часа, думаю, можно устроить. И не в МИДе, а в Кремле. Как вы заметили, это мой дом.

— Курак на острове, — спокойно сказал Кох.

Он не пытался качать права, угрожать мне страшными карами за похищение.

Мне кажется, оперативник вздохнул с облегчением, когда понял, что его дежурство подошло к концу. Чуть позже он прямо об этом сказал.

— Мне не нравилось то, что я делал. Да-да, не смотрите на меня так. Я знаю, что вы скажете: «нравилось — не нравилось, но вы это делали». Просто я всегда хорошо выполняю свою работу. Это касается и Лесли, и вашего хваленого Курака. И вы должны понимать, что когда мы начинали свою службу, то не было и речи о каком-то там вторжении инопланетных тварей.

— Иномирных, — зачем-то поправил я его.

— Один хрен, — невесело усмехнулся немец.

— Почему флоты защищают остров? — спросил я. — Юридически это нейтральная земля.

— Нам всем кое-что обещали. «Клубу предпринимателей», с которым вы так ловко расправились. Монархам, которые закрывали глаза на его существование. Ведущим оперативникам. Всем обещали нечто крайне интересное.

— И что же это? — спросил я, уже зная ответ.

— Вечную жизнь, — рассмеялся Кох. — Это крючок, на который проклятые рептилоиды всех нас поймали. И поэтому флот будет защищать кусок камня в океане до последнего матроса. А если все пойдет не так, они и еще пришлют.

— А ядерной ракетой могут вдарить? — поинтересовался я.

— Нет, этого не случится.

— Почему вы так уверены? — спросил я.

— Рептилоиды категорически это запретили. Мне кажется, это что-то религиозное. Даже странно. Натравливать чудищ из порталов им вера не запрещает, а ядерную войну — легко.

— Вы сами бывали на острове?

— Да, два раза.

— И проходили процедуру омоложения?

— Нет, да и зачем? Я уже не так молод, но здоровье, тьфу-тьфу-тьфу, не подводит. Мне кажется, это была форма поощрения. Типа вы служите не просто жадным капиталистам или монархам за деньги, а высшим силам и высшей цели.

— И вы можете описать, как там что устроено?

— Могу, но не стану. Я же вам говорил, что делаю свою работу хорошо. Так что даже этих ушлепков я предавать не стану. Но у вас же есть эффективные методы развязать мне язык? Воспользуйтесь ими. Дайте мне отмазку, повод договориться с совестью.

Я не стал упираться и применил Melamin Tar. А потом сделал то же самое со всеми членами клуба, и с Уэсли, который в отличие от Коха вовсе отказался со мной говорить. Все что смог, я об «Атлантиде Два Ноль» выяснил. Но этого было явно недостаточно.

Я обвел взглядом послов, рассевшихся по ту сторону стола.

— Мы, конечно, выражаем сочувствие из-за массовых беспорядков, случившихся в России три дня назад. Надеюсь, вы придете к выводу, что с терроризмом надо бороться сообща, — забубнил британский посол, которого нервировала чуть затянувшаяся пауза.

— Заткнитесь и слушайте, — остановил я его излияния.

— Я не понял! — начал возмущаться британец.

— Заткнитесь и слушайте! — рявкнул я, использовав даже не Голос, а реальную ментальную магию.

У послов должно было возникнуть ощущение, что губы их слиплись, и открыть рот не выйдет при всем желании. Равно как и встать со стула.

— Вас позвали не для переговоров или какого-то обсуждения. Я озвучу послание, которое вы передадите своим правителям. И сделаете вы это очень быстро, буквально бегом, потому что времени на раздумье ни у кого из нас не осталось.

Послы заткнулись и слушали очень внимательно. Орлов смотрел на это действо с явным удовольствием. Его магия не затронула, но как я и просил, он не вмешивался.

— Через несколько часов я начну штурмовать объект в Атлантическом океане под кодовым названием «Атлантида Два Ноль». Не делайте сейчас круглые глаза. Либо вы знаете, о чем идет речь, либо нет. В любом случае, вы должны передать мои слова тем, кто знает и принимает решения.

Сейчас объект охраняет объединенный флот нескольких государств. Ваш флот, господа! Я предлагаю вам увести его в порты назначения. Это не ваша война. Более того, сторона, которую вы защищаете, приведет всю эту планету к гибели.

Я щелкнул пальцами, на экране появился видеоряд вторжения лемпов. Были показаны кадры из Карпат и Питера. Потом я продемонстрировал территорию, полностью захваченную лемпами.

— Последнее видео сняли защитники одного из миров перед смертью. Политики на той планете тоже пытались договориться с этим тварями ради каких-то сиюминутных целей. Это невозможно. У тех, кто засел в Атлантиде, цель одна — устроить всепланетную катастрофу. Попытки начать вторжение в России и Карпатах провалились. Ваши страны — следующие.

Я вам сообщил сейчас, почему собираюсь уничтожить Атлантиду. Теперь хочу описать, что произойдет с вашим флотом. Он будет уничтожен. Возможно, кому-то из моряков удастся спастись, но явно не всем. Это ваши граждане, ваши дети, которые вместо того, чтобы защищать Землю от иномирного вторжения, пытаются помешать его предотвратить.

Чтобы доказать серьезность своих слов и своих возможностей, я проведу небольшую демонстрацию. Прямо сейчас мои команды уничтожают семь военных баз в Восточной Европе. Все они служили опорными пунктами для террористической деятельности организации под названием Инквизиция. Поздравляю, господа, вы заслужили звание «Спонсоры терроризма».

На военной базе, той самой, которую я обещал аннулировать на турецких переговорах, включилось внутренне оповещение. Очень убедительный голос приказал всему личному составу срочно покинуть территорию. Чтобы усилить впечатление, контингент подгоняла волна инфразвука. Когда база опустела, по ней прошлись невидимые рыцари тени, и тех, кто замешкался, буквально за шиворот выволокла наружу.

Пришла очередь следующего этапа. Из центра базы ударил в него луч света. Очень-очень горячий луч. Постепенно расширяясь, он занял всю территорию объекта. Гигантский стол плазмы был виден издалека. Как и его шесть собратьев, возникших «по соседству».

Все это происходило в то время, как я читал лекцию послам.

Нашим «гостям» пришли уведомления о семи огненных столбах. Очень своевременно, в тот же миг, когда я заговорил об этом.

— Я сделал это прямо сейчас, чтобы вы и ваши правители поняли: я реально могу уничтожить ваш флот. И ни вы, ни сами моряки даже не поймете, как я это сделал. Это называется «подавляющее технологическое преимущество», — закончил я свою речь. — Наша встреча подошла к концу. Вы снова можете говорить и двигаться. Комментировать услышанное не надо. Просто молча убирайтесь в свои офисы и передавайте мое послание начальству. Напоминаю, что времени у вас мало. Штурм начнется через несколько часов. Уведите флоты прямо сейчас.

Я собрал в Новой Лазури учеников. Меня внимательно слушали элементали, демоны и Алиса. К ним присоединились Варвара, Сидоров, ну и конечно же Кару, без которого я последнее время не обходился. На окне устроилась ворона Людка, которая каким-то чудом угадала, что у нас начался Очень Важный Разговор.

— Я хочу отдать некоторые распоряжения, — начал я церемонию. — Варвара Перепелкина, я назначаю тебя министром культуры Новой Гипербореи. Кару поможет тебе не утонуть в бюрократии. Чего я от тебя хочу на этом посту? Ты создашь киностудию. Также ты купишь какой-нибудь из столпов Голливуда, смотри, что там лежит хуже других, Парамаунт, Ворнеров — все равно. Тебе предстоит подчинить и преобразовать мировой кинематограф, который сейчас превратился непонятно во что.

— Звучит как завещание, — ответила Варя со злостью. — Будь добр, не говори со мной таким тоном.

— А ты будь любезна, не перебивай меня. Я всегда говорю то, что требуется именно в этот момент. Продолжу: ты, как и все присутствующие кроме Людки, получаешь особняк в новом поселке по соседству с моим имением в Новой Гиперборее. Наша любимая ворона и так будет желанным гостем в любом из наших владений. Еще никто пока не видел «новостройку», так что сюрприз-сюрприз.

— Засунь свой особняк себе, сам знаешь куда, — пробурчала Варя себе под нос, а я сделал вид, что не услышал.

— Вечный студент Сидоров, ты назначаешься министром юстиции Новой Гипербореи. Рекомендую использовать Полковника и Эльзу как судей. Они видят людей насквозь и способны принять справедливое решение о судьбе человека. Это конечно, если они смогут и захотят взять на себя этот груз. И естественно ты получаешь недвижимость в нашей новой стране.

Сидоров ничего не ответил, только глянул на меня мрачно. Я же продолжил, подозвав к себе Голотса. Он шагнул вперед, за ним после моего кивка последовал студент.

— Кару, Этерн Первый официально усыновил тебя. Процедура проведена в Новой Гиперборее и Эритии. Теперь ты — единственный наследник престола созданного нами государства. Никто другой не справится с его управлением.

Кару не стал оспаривать мое решение. Равно как и благодарить за него. И мне кажется, он тоже неслышно ругался последними словами.

— Итак, вы — тыл, который я оставляю за собой. Вы не примете участия в битве, что нам предстоит. Кроме Кару, который, конечно, станет координировать наши действия, но физически ему с нами делать нечего. Выбери одного из големов для связи. И теперь я прошу вас отбыть в Новую Гиперборею. Прямо сейчас, спасибо!

— Думаешь, я кинусь тебе на шею на прощанье? — совсем уж сердито выговорила Варя, но вопреки собственным словам, обвила руками мою шею.

Я прижал ее к себе, подержал с минуту. Потом мягко отстранил.

— Все, милая, пора.

Они с Сидоровым ушли в портал. Кару задержался на минуту.

— Папа, почему ты считаешь, что бой будет трудным? Мир долго был замкнут, в него просто невозможно было протащить серьезное вооружение, да и сильным магам путь сюда заказан. Вспомни, как ты сам проник на Землю Сорок Два.

— Я думаю, что они нашли наследие первой Атлантиды и, как смогли, его реанимировали. Среди прочего в списке проданных артефактов было оборудование для терраформирования. Они восстановили остров из обломков, но не стали пока поднимать. А значит, там будет полный набор престарелой, но эффективной защиты.

— Я пришлю тебе гжелевского голема, — кивнул Кару и ушел в портал.

Я глотнул воды.

— Теперь вы семеро. Вы стали моими учениками, а значит, выбрали судьбу боевых магов. Алиса, Ветерок, Буль, Волна, вы уже сейчас с легкостью сдадите экзамен на эксперта. А если поднапряжетесь и приобретете чуть больше опыта, то и гроссмейстер у вас в кармане. Вы же, Полковник и Эльза, заслуживали гроссмейстерского уровня, еще когда мы познакомились.

— К чему вы клоните, босс? — нервно спросила Ветерок.

— Судьба ведет вас со мной в бой. Но вы все вытерпели в жизни слишком много. Вы не обязаны принимать такую судьбу. Я дам каждому из вас недвижимость в Гиперборее и Эритии, а также сумму в любой валюте, которая принимается в Метрополии, на которую вы безбедно проживете очень долгую и, надеюсь, счастливую жизнь.

— Дурак ты, учитель, — заплакала вдруг Алиса.

— Великолепная четверка, — все же продолжил я. — Вы все служили в американской армии. Возможно, мы сегодня станем воевать с вашими бывшими однополчанами.

Элементали переглянулись.

— Те солдаты погибли в купели, — ответила за всех Ветерок. — А потом наша любимая Родина сделала контрольный выстрел, закидав ракетами проклятый Генезис. Ты правда думаешь, что у нас есть другая судьба, кроме сражаться вместе с той, босс? Девочка права, ты дурак.

— Я тоже умерла, — добавила Алиса. — Меня казнила любимая Инквизиция.

— Ну а вы, — обратился я к демонам. — Вам не хочется покоя после всего, что вы пережили?

— Благодаря тебе, принц, у нас появился смысл в жизни, — ответила Эльза. — Мы пойдем до конца. И я не вижу в нашем будущем, что конец близок. Кончай уже драматизировать. Этерни.

Людка слетела с окна и уселась у меня на плече, куснув за ухо.

— Нет, тебя я точно с собой не возьму. Ну подумай сама, что тебе делать в море?

Людка каркнула требовательно.

— Обещаю, Эреба Нова тебе все в подробностях расскажет.

Людка перелетела с моего плеча на Варино, и там нахохлилась.

— Ну тогда в бой, — улыбнулся я. — Время пришло.

Глава 28

Гиперборейский корабль парил в метре от поверхности воды. От известных адмиралу судов на воздушной подушке он отличался буквально всем, но главным образом тем, что океан спокойно плескался под днищем, ни капли не потревоженный.

Внешне корабль выглядел как чернвя матовая сигара, чуть суженная на концах, и мог бы напоминать обычную субмарину. Если не одно обстоятельство: сигару кто-то разрезал вдоль, как батон для сэндвича.

На нижней половине «батона» устроились сам Беринг и его команда. Их было всего семеро, не считая самого великого мага. Вторая половина зависла у них над головами, но никто из восьмерки не боялся, что она рухнет им на головы.

Рация призывно запищала, Швецов поднес ее к уху. Оттуда раздался голос Беринга.

— Приветствую, Виктор Семенович!

— Здравствуйте, Яков Георгиевич!

— Ну что, хоть кто-то из них внял моим увещеваниям?

Швецов сразу понял, о ком идет речь.

— К моему удивлению, кое-кто проникся. Уплыли немцы, французы, но в этих я и не сомневался. Вот уж кто не готов к смертельной битве. Остались португальцы, ну и англосаксы в полном составе.

— Неудивительно, — хмыкнул маг, — у кого цари помоложе, те не торопятся на тот свет.

— Не понял, — удивился адмирал.

— Неважно. Ну что ж, я сделал все, что мог, — рассмеялся Беринг в трубке.

— Это так, Яков Георгиевич, — искренне согласился Швецов, но кажется его уже никто не слушал.

«Сэндвич» выдвинулся навстречу застывшей на горизонте американской эскадре. Адмирал подавил жгучее желание последовать за ним и разнести врага «вдребезги-пополам». Он не мог справиться с ощущением, что предает союзника. Но приказ есть приказ.

— Виктор Семенович, — подошел со спины адъютант, — мы наладили в командном центре просмотр с беспилотников.

И дальше Шевцов смотрел на битву из уютного тепла штаба, как из зала кинотеатра.

Конечно же америкосы начали со своих нелепых предупреждений. Вякали они что-то невразумительное, но строгое насчет очень-очень секретных учений.

«Сэндвич» не замедлился ни на минуту.

— Плывите домой, — обратился наконец к пиндосам Беринг по-английски. — Это не ваша война. Вам не за что тут умирать.

В ответ он услышал очередную порцию формальных угроз.

— Ну что же, я предупредил, — подытожил Беринг на русском. — Кто не спрятался, я не виноват!

А дальше началось интересное. Адмирал только потрясенно прошептал: «мы же пишем это, правда?»

— Конечно, Виктор Семенович! — ответил адъютант.

Сперва американцы дали предупредительный залп, взбаламутив воду перед резаной сигарой. Та, конечно же, и не думал тормозить.

— Остановитесь, мы начнем огонь на поражение, — немного нервно крикнули флотские.

«Сэндвич» летел дальше.

И американцы действительно начали стрелять. Вот только толку от их, адмирал был в этом уверен, не бутафорских снарядов, не наблюдалось. Большинство промахивалось, вспахивая воду вдоль бортов сигары. А некоторые взрывались в воздухе, не долетая до цели несколько метров.

Потом флот выпустил ракеты, тоже разорвавшиеся, будто вонзившись в невидимую преграду. С авианосцев, коих в эскадре было три, поднялись вертолеты. Тут-то сигара и ответила.

Верхняя половина «сэндвича» исчезла, превратившись в облако мелких, как казалось на огромном штабном экране, мошек. Целая туча гнуса облепила сперва вертолеты, потом три авианосца, потом принялась за остальные корабли. Мириады разъяренных ос жалили цели электричеством. Пространство внутри тучи и под ней до самой воды наполнилось густой сетью крохотных молний.

Электроника вертолетов скончалась тут же, кабины с остановившимися винтами посыпались в воду безжизненными муляжами. Вскоре, когда черные осы добрались до авианосцев, жизнь остановилась и там.

Другие корабли пытались стрелять по туче из чего попало. Ну да, из пушек по мухам очень эффективно. Вскоре очередь дошла и до них.

Первый пострадавший авианосец начал тонуть. Подлетевший почти вплотную дрон с камерой, ничего уже не опасаясь, в том числе и ос, которые «своих» игнорировали, заснял, как металл и слишком быстро, практически «на глазах», разъедает ржавчина.

— Я хочу это оружие, — прошептал адмирал. — И спасибо, Господи, что Гиперборея на нашей стороне!

— Менее получаса, и огромная флотилия помножилась на ноль. Это какой-то рекорд? — спросила довольная Алиса.

— Потом поинтересуемся у адмирала Швецова, он должен знать, — ответил я.

— Что дальше? — попросила свою толику внимания Ветерок.

— Дальше мы идем в гости к этим симпатичным рептилоидам. Буквально свалимся им на голову! Вам нравится эта идея?

— Мы в восторге, босс! — сверкнула глазами Ветерок.

Часть «мошек», что выжигали корабли непобедимой американской армады, уже присоединилась к нам. Остальные патрулировали окрестности. Я бы не удивился, если бы на подмогу утопленникам прибыла очередная партия смертников. Ведь флот же дешевый и восстановить его — плевая задача.

Я послал нескольких электронных мошек прощупать обстановку. Предсказуемо они сгорели в невидимом куполе, окружавшем кусок камня, ой простите, остров. Природу он имел магическую, а не электромагнитную. Но так даже проще.

— Мальчики и девочки, покажите, чему научились. Создайте побольше кормиков.

Алиса создала злобных на вид ос, которые принялись отчаянно жалить купол. Ветерок меня удивила, ее кормики выглядели как крошечные яркие колибри с очень длинными клювами-трубочками, через которые птички высасывали энергию. Остальные особенно не мудрствовали, наделали невидимых пиявок, я поступал так же.

Через несколько секунд от купола не осталось ни следа, и мы спрыгнули на камни.

— Ну что, ученички, принимайтесь за работу. Включайте магический взор и докладывайте, кто что видит.

Я уже успел составить свое мнение, но, относясь серьезно к обязанностям учителя, я из каждой операции устраивал урок.

Вскоре картина сложилась и у них. Из центра острова вглубь на два с половиной километра* уходила круглая шахта.

* Глубина Атлантического океана, не считая Пуэрториканского желоба, достигает трех-трех с половиной километров. Но его от полюса до полюса пересекает Срединно-Атлантический хребет, вершины которого как раз и поднимаются до двух с половиной километров ниже уровня моря. Иногда и выше. Или вовсе выходят на поверхность, как та же Исландия. Логично, что Атлантида замаскировалась как часть этого хребта.

— Возможно, она предназначена для авиации или ракет, — предположил Буль.

— Вот только Кох не видел на станции ни того, ни другого, — задумчиво прокомментировал я.

— А главное, — добавила Алиса, — ни то, ни другое не пытается поджарить нам мозг.

— Шахту прикрывает каменный люк, замаскированный под скалу. Массивная штука, наверняка управляется изнутри. И мы нашли несколько проходов по ее периметру.

— Там, очевидно, лифт, — задумался я вслух. — А поскольку мы не стали играть в невидимых диверсантов…

— А, кстати, почему? — спросила Алиса. — Мы могли прокрасться мимо флотилии незаметными, просто замаскировавшись или даже через тень. Зачем нужен был бой?

— Оставить армаду у себя за спиной? — поморщился я. — Нет уж, спасибо. Так мы по крайней мере уверены, что в шахту не полетят ракеты. Все, я решил. Никаких лифтов, тем более двухкилометровых. И тем более никаких порталов, которые контролируются врагами. Вы у меня теперь универсалы? Спасибо, Эстель, да! Вот вам задача на магию землю: испарите каменный люк. Буль с вершины своего опыта подскажет вам как это сделать. Он же будет координировать действия.

Им хватило пяти минут, чтобы скала превратилась в облако пыли, столбом зависшая над провалом. А потом порыв ветра унес ее далеко в море.

— Отличная работа! — похвалил я их. — А теперь прыгаем в пропасть. И никакого свободного падения, десантники вы мои, левитируем. Скорость обычная человеческая, километров пять-шесть в час. Не забываем про кормиков и щиты. Скорее всего нарвемся на все их пассивные защиты, пока будем лететь.

— А может порталами? — предложила Алиса. — Метров по триста. И дальше рывками.

— Я знаю больше сотни способов сбить точку назначения. Так что скорее всего мы продвинемся не вниз по шахте, а в массив камня. Возможно даже наши щиты это выдержат, мои уж точно. Но оно нам надо?

— Не надо, — замотала головой Алиса, — летим, значит, летим! Протокол «Фантом»?

— А как же иначе? — искренне удивился я.

Согласно этому протоколу (название придумали элементали, наслушавшиеся подобного в армии) мы создавали плотные иллюзии, которые полетят перед нами. А метров через пять двинемся и мы, погрузившись в Тень на полшишечки. Маги нас, конечно, быстро распознают, а вот автоматика вряд ли.

Мы пролетели метров двести. Нам навстречу устремилась сетка красных лазерных лучей. Алиса взвизгнула, когда ее тульпа распалась на мелкие кусочки, изрезанная в фарш смертельными лучами.

Слабая попытка. Никакое оружие, работающее на электричестве, не способно причинить вреда мастеру молний. Я мгновенно вник в суть и нашел в стенах управляющие модули. Отключить их — дело пары секунд. Выжигать оборудование в станции, которая вполне возможно скоро станет моей, я счел нерачительным.

Облако зеленого ядовитого газа, выплеснутое на тульп еще через триста метров, мы попросту проигнорировали.

Дальше древние атланты придумали что-то интересное: какие-то бесплотные твари, напоминавшие моих кормиков, напали на нас в Тени. Но и у нас с собой было. Два облака энергетических пиявок схлестнулись в сумраке. Я смотрел, как проявляют себя творения учеников, чтобы причинить им потом максимум пользы, ткнув в недочеты.

Наши пиявки, конечно, победили. Следующий уровень обороны встретил нас на подлете ко дну шахты, где-то на последних трехстах метрах штольни. Там стены были плотно утыканы разного рода пушками, турелями и вновь лазерами. Самым оригинальным я счел столбы, выдвигавшиеся из замаскированных ниш и, вращаясь, поливавших штольню потоками плазмы.

Но я все ждал, когда мы наткнемся на боевые артефакты. Пока что даже особняк Апраксиной выглядел более защищенным, чем это наследие тяжких времен. И уж с турелями, да еще на электроприводе, мы как-то справились.

Мы зависли в пятидесяти метрах над площадкой. Где-то истошно надрывалась сирена. Я думал, она истерит по поводу нашего вторжения. Но потом расслышал текст оповещения, говоривший что-то на снейпере. Да-да, хоть что-то ленивые завры настроили комплекс под себя. В основном же, трудно было заметить без лупы, чтобы базу сформировали как главную крепость в новом мире. Не потому ли они были вынуждены прятать остров за флотилией аборигенов, которую я смел одним современным кораблем из Метрополии?

Я послал птичек шпионок, чтобы они все тщательно исследовали, велел ученикам сделать то же самое. Сам же прислушался. Шипение снейпера почти полностью заглушалось сиреной, но я попытался отфильтровать слова.

— Внимание! Прорыв в исследовательском отсеке номер пять! Разгерметизация хранилища биологических образцов! — повторял голос механической змеи.

— Что могло напугать сторожевые системы базы больше, чем десант магов, испаривших скалу над шахтой? — задумался я вслух.

— Что происходит? — настороженно спросила Алиса.

— Меня терзают смутные сомнения. Никто не чувствует знакомую энергетику?

Площадка, на которую, как мы предположили, сдались местные вертолеты, истребители с вертикальным взлетом и неизвестные науке аппараты древних атлантов, конечно, слегка была защищена, даже совсем чуть-чуть заминирована, и все это мы легко обезвредили, спасибо умению «вникать в суть».

— Не садимся! — рявкнул я, предупреждая желание команды расслабиться.

Я же принялся внимательно осматривать огромный ангар, в котором мы оказались. Семь выходов, отмеченных разными цветами радуги. Везде тяжелые ворота опять же с неэффективным электроприводом. Но в этот раз поверх механического заслона работает силовое поле, и оно уже питается маготехникой. Что-то, напоминающее технологии завров.

И прямо сейчас зеленые врата кто-то пытался прошибить очень крепким лбом.

— Что, опять? — вздохнула Ветерок с показным ужасом.

— Лемпы, дамы и господа! — объявил я тоном заправского конферансье. — Нам потребуется армия.

Так и было задумано. Группа вторжения прорывается на территории Атлантиды и вызывает гвардию. Мы приземлились, и я открыл прямо в центре посадочной площадки большой стационарный портал в Новую Гиперборею, где ждал мой многорасовый спецназ. Пространство мигом заполнилось майаридскими рыцарями тьмы, эльфийскими белыми стражами, гномьими штурмовиками и, конечно же, эритийской тяжелой пехотой.

Все они по разным причинам пожелали жить в новом мире и защищать его всеми силами. И у каждого в этой команде были счеты с лемпами. Да и завров никто особо не жаловал. Их вообще никто не любит, кроме них самих.

Врата пали. В буквальном смысле — просто рухнули под напором гигантских тварей, похожих на особо уродливых и куда более подвижных бегемотов. Их и используют для сноса физических преград, да и затаптывать пехоту противника они умеют. Масса есть — ума не надо!

Бегемоты пропустили вперед орду прыгунов, и те героически сгорали, натыкаясь на силовое поле. Но вскоре им удалось перегрузить его. Слизь хлынула из коридора, заливая площадку.

К тому времени гвардия успела занять позиции, прикрыв высадку следующей партии войск. Боевых магов там хватало. Моего личного участия не требовалось. И я был уверен, что верхушка Инквизиции скрывается не в зеленом секторе. Осталось выбрать, какие врата мне взломать следующими. Долго раздумывать мне не пришлось. Перекрывая панические вопли сирены, раздался голос из скрытого где-то в ангаре динамика.

— Беринг, Манн, или как вас там? Долго же вы до нас добирались!

— Блондинчик, вы ли это? — удивился я. Нет, я планировал его найти здесь, но не ожидал, что он захочет поболтать!

— Да, это я! Ваш старый друг Джозеф Курак! Я надеюсь, вы разобрались с чертовыми масляными тварями и теперь жаждете заняться крокодилами. Я знаю, что у вас ко мне масса вопросов и еще больше претензий, но я бы хотел, чтобы вы на полчаса отложили свои важные дела и побеседовали со мной.

— Скажите, где искать, и я охотно вас навещу!

— Ваш сарказм неуместен! Я сейчас разблокирую желтый сектор. Идите по коридору. Я подсвечу дорогу красивыми красными лампочками. И не бойтесь, это не засада, даю вам честно бойскаутское слово! Желтый сектор — единственный, который я хоть как-то контролирую.

Блондинчик не обманул. Ворота, помеченные желтым цветом, отворились. Поле исчезло. Вдоль стен зажглись цепочки красных огней. Минут десять мы шли прямо, потом, повинуясь светящимся проводникам, пару раз свернули. Дизайн Атлантиды два ноль сильно уступал тому же Медному Дому. Просто металлические стены, полы и потолки. Белое жидкокристаллическое освещение.

В конце концов мы уперлись в тупик, точнее в запертую дверь, также защищенную полем. Красные огни погасли.

— Тук-тук! — крикнул я. — Есть ли кто в домике? Открывай кабан, медведь пришел!

— Я ждал носорога! — раздался голос блондинчика из очередного скрытого динамика.

— Не привередничайте, Курак.

— Я понимаю, что звучит глупо, но вы там один?

— Что за чушь, у вас же явно есть камеры! Вы и сами знаете, что со мной мои ученики.

— Простите, Манн! Можно я буду так вас называть? А то я запутался в ваших многочисленных личностях! Чья бы корова мычала, скажете вы и будете правы. За многословие тоже простите! Я не сплю вот уже неделю. К счастью, мне удалось украсть крутые стимуляторы, но надолго меня не хватит.

— Кончайте маяться дурью и открывайте дверь. Вы сами хотели поговорить. И вряд ли вот так, через стену.

— Я хотел убедиться, что за вами в Тени не прячутся масляные твари или крокодилы. Это глупо, вы их самый страшный враг, — Курак тараторил без умолку. — Сейчас я открою дверь. Но поле убирать не стану. Извините! Сперва мы с вами немного поторгуемся.

— Вы же понимаете, что я могу взломать поле с легкостью.

— Можете, но не сделаете, поскольку у меня в руках кнопка мертвого человека. И если я ее отпущу или наоборот сожму сильнее, рванут ядерные заряды, заложенные под этим чертовым островом. Я уже собрался это сделать, чтобы не стать жертвой этих ваших лемпов или наоборот, тех тварей, что кишмя кишат в Астрале. Я потому и не сплю, чтобы не оказаться их легкой добычей. Я, видите ли, вообще не привык быть добычей! Меня это унижает как специалиста.

— Прекратите трещать, как сорока, — поморщился я. — Чего вы хотите?

— Я знаю, что вы не отпустите меня на все четыре стороны. После всего, что я натворил ради Нее, — точно нет. Но я хочу сесть в нормальную человеческую тюрьму. Любого режима. Заключенных я не боюсь. Может быть, даже умудрюсь сбежать. И не волнуйтесь, я не собираюсь мстить вам или проказничать. Я, честное благородное слово, не испытываю вам неприязни, наоборот, полон уважения. Так что я затаюсь в тихом месте, куплю там домик и буду скучать до конца жизни. Я очень хочу немного поскучать.

— Это то, чего вы хотите. А что взамен?

— Я расскажу все про станцию, про расклад сил на проклятом острове, — речь Курака стала слегка бессвязной, впрочем, я отлично его понимал. — Если вы справитесь с лемпами, а их призвал не я. На этот раз, ха-ха. Это их последний туз в рукаве. У, проклятые крокодилы, как же я их ненавижу!

— Зачем же вы так преданно на них работали?

— Сперва за деньги, и я тогда ничего не знал ни про каких рептилоидов. Не волнуйтесь, я не стану бесить вас, называя их Предвечными. А потом пришла Она, и, не поверите, я влюбился.

— Охотно верю, — хмыкнул я. — И сам через это прошел.

— Она, говорят, у вас в плену? Я когда узнал, что вам даже такое по плечу, Манн, понял, что куда мне со свиным рылом в калачный ряд. Что вы, кстати, собираетесь с ней делать?

— Отпущу, когда все закончится. Но не мечтайте, что она о вас вспомнит, и вы вместе отправитесь в даль светлую. Она любит использовать мужчин, да и женщин, но вот любить не умеет.

— Да я и не надеюсь. Ну так что, мы договорились?

— Я с удовольствием посажу вас в уютную русскую тюрьму. Даю слово.

— А я вам верю! — радостно откликнулся Курак.

Дверь распахнулась. Поле исчезло. Блондинчик сидел в комнате, битком набитой экранами, пультами с кучей кнопочек и лампочек.

— Да, выглядите вы неважно. Давно я не видел лица, целиком состоящего из кругов под глазами.

— Чувствую себя также. Вот, смотрите, я аккуратно блокирую кнопку и кладу на стол.

— Итак, что полезное вы можете мне рассказать?

— Они все в красном секторе. Все до единого заражены паразитами. Заманили меня обещанием омоложения. Ну вы уже знаете, у них полмира на эту удочку попались. Единственный, кого они не трогали, техник. Я запер его в синем секторе. Это был единственный способ спасти мальчика. Совсем юный крокодильчик. Поверите ли, пожалел его! Там, видите ли, тюрьма для магов, все в палладии, так что дотянуться до него через Тень зараженные крокодилы не смогли, равно как и подкараулить в Астрале.

— А что ж вы не составили ему компанию? Сидели бы там вместе, пили кофе.

— Долго рассказывать. Я пытался взять станцию под контроль, но немного не успел. Короче, там везде усыпляющий газ. Один вздох, и ты в вышних эмпиреях, и ты уже не ты, а мерзкая астральная тварь. Вот и заперся здесь. Идите, Манн, силой пробейтесь в синий сектор и заставьте мальчика взломать для вас защиту красного. Он это умеет. Видите, как все сложно. Есть у вас вопросы?

— Я не заметил серьезной магической защиты. Да и вообще охрана Атлантиды не впечатляет.

— Да потому что они — неумехи. Я, когда впервые их увидел, подумал, что пришла высшая раса, не нам убогим чета. Сами они о себе говорили, что их прислало великое государство предвечных. А потом я понял, что все они — мелкие контрабандисты. А чтобы разобраться с местными системами нужен маг посильнее. Это не мои домыслы, они сами только об этом и говорят.

— Тоже мне высшая раса, — не удержался я от смешка.

— Не знаю, что вы, носорог, в своей Метрополии устроили, но их вдруг объявили вне закона в этой их хваленой Сайшании. Они так испугались, что заперлись на острове. Мальчика прихватили. Его зовут Гордон Вольт, не обижайте его, он вообще не при делах. Просто хороший техник, настроил им, что смог. Его не стали сразу скармливать паразиту, чтобы он общался от их имени. Они боялись, что кто-то вроде вас, Манн, раскусит зараженного даже по видеосвязи.

— С кем у них видеосвязь?

— Есть два клуба. Кроме немцев, с которыми вы, как я понял, уже разобрались. Один в Эдинбурге, другой в Майами. Все данные на крокодильей флешке. Лежит рядом с кнопкой. К нашим компам она не подходит, но я уверен, вы разберетесь.

Я подошел к столу и забрал флешку.

— Короче говоря, — продолжил Курак, — я поздно понял, что они — жулики. А сейчас уже и не помню, что чувствовал к богине. Этим я вам обязан?

— Да, она не в состоянии вас гипнотизировать из того места, где я ее оставил отдыхать.

— Ну что сказать, спасибо, Манн. Еще вопросы у вас остались?

— У завров есть такая же кнопка?

— Однозначно нет. Да и не воспользовались бы они ею. Очень уж паразиты жить хотят. До смешного.

— Что в других отсеках?

— Понятия не имею. Их так и не освоили. Работают только желтый сектор — тут вроде как технический сектор, синяя тюрьма, зеленая биолаборатория, там они поселили лемпов. Ну и в красном секторе их штаб-квартира. И да, алтарь богини тоже там. А теперь, можете вы меня усыпить так, чтобы я не попал в Астрал?

— Да, легко.

Сказал и сделал. Желтую зону уже прочесали майариды, я сдал им отключившегося Блондинчика с рук на руки.

Жаль, что синий сектор не через стенку от желтого. Пришлось возвращаться в ангар, изрядно подкопченный. Но «линия боевого столкновения» уже переместилась вглубь зеленой зоны. Я сделал именно то, что советовал блондинчик, — снес ворота грубой силой. На всякий случай я попробовал взломать сразу вход в красную зону, но ее как раз защитила Кали. Я мог бы нажать и здесь, но потребовалось бы столько энергии, что я бы разнес весь остров. А на нем, как я понял, ядерное оружие, которое могло среагировать неожиданным образом.

Так что пошли мы с учениками в тюрьму. В одной их комнат-камер сидел молодой испуганный завр.

— Меня зовут Гордон Вольт, — заговорил он, едва завидев нас на своем пороге. — Я — всего лишь технический специалист! Я не сделал ничего плохого. Не убивайте меня пожалуйста!

— Знаю! — отмахнулся я. — Ты можешь взломать двери в красную зону, Гордон?

— Теоретически — да, — кивнул он. — мне нужно попасть в желтую зону. Собственно, мне бы положено оставаться там, но этот грубый человек засунул меня сюда. Извините. Я не хотел обижать всех людей!

— Если бы не тот грубый человек, ты был бы мертв. Так что советую мысленно благодарить его перед сном. А теперь за работу, Гордон.

Глава 29

— Ждите меня здесь, Гордон, — техника я оставил в комнатке возле пультовой желтого сектора. Конечно же я не доверил ему красную кнопку, которой пугал меня Курак. За парнем присматривал пост майаридов.

Семь зараженных завров сидели в большой комнате, видимо служившей залом заседаний. Из него лучами звезды растекались другие комнаты и коридоры. За дверью, которую никто не удосужился прикрыть, я заметил множество экранов и микрофонов. В отличие от «желтого» аналога это место смотрелось не центром управления, а студией звукозаписи. Я догадался, что именно отсюда они общались с Инквизицией и клубами предпринимателей. Возможно, и с королями, я решил проверить эту идею позже.

При нашем появлении рептилоиды задергались. Наверное, снятие защиты стало для них сюрпризом, так что они просто сидели тут и ждали, чем все кончится.

Один из них попытался сжечь меня довольно мощным файерболом, выпущенным из артефакта. Толстые пальцы «крокодилов» не позволяли им носить кольца, так что они пользовались браслетами. Завр и разрядил мне в грудь одно из таких «украшений». Конечно же, кормики съели это лакомство и попросили добавки.

Другой использовал свой браслет, чтобы стать невидимым. «Растворившись», он рухнул на четвереньки и шустро пополз к одному их выходов. Со мной этот фокус не прошел, да и мои ученики смотрели на происходящее «Взором». Алиса не удержалась и послала ему в пятую точку маленький заряд молнии.

— Надо поговорить, носорог! — пробасил самый массивный из семерки.

— О чем? — удивился я и щелкнул пальцами.

Каждый из завров оказался заключен в «яйцо» из стоунера, внутри которого царил стазис. Так они сохранятся практически навечно вместе с паразитами в своих тупых головах.

— Послужат вещественным доказательством, — пояснил я для команды. — Будет что Сайшании предъявить. А то начнут стонать, что они тут ни причем, а я зря обидел невинных коммерсантов.

— Сынок, как ты там? — связался я с Кару, дежурившим все это время на корабле.

— Здесь все спокойно, папа! Подмогу флотам никто не присылал. Всех моряков спасли русские.

— Вот и отлично. Спускайся-ка ко мне. Сейчас я тебе открою портал. Принимай хозяйство. Уверен, ты найдешь много интересного. Тебе в помощь незаменимый технический специалист из местных. Надеюсь, вы найдете общий язык.

Я попросил гвардейца-майарида проводить Кару в желтый сектор. Сам же занялся дверцей, которую защищало необычное силовое поле. Оно было непроницаемо черным, но в то же время светилось. Я был уверен, что без Кали не обошлось. Бедные завры, когда я арестовал богиню в теле блондинки-секретарши, они остались без доступа к ее алтарю. Но вряд ли она поставила такой блок только на молельню. За дверью явно скрывалось много всякого интересного.

К счастью, я знал Кали очень давно и успел изучить многие ее штучки. А она в силу невероятного возраста уже разучилась осваивать новые фокусы. И все же мне пришлось повозиться целых полчаса, изучая потоки силы, как минер проводки взрывного устройства. В каком-то смысле так и было.

Но вуаля! Поле исчезло, а я, как «Закрывающий и открывающий двери», открыл еще одну. Насчет молельни я не ошибся. И каменный алтарь, щедро сдобренный кровью, сразу отправился в стазис. От него питалось очень интересное оборудование.

— Что это? — вполголоса спросила Алиса.

— Это пульт управления целой планетой. Магия судьбы, детки, как она есть. В принципе такой комплект ставят все губернаторы колоний. Старая мерзкая привычка Метрополии.

— Почему они не использовали ее против нас?

— Когда? Если ты вообще о жизни на Земле Сорок Два в последние годы, то наверняка использовали. Вот только Россию защищала Арина. Если же ты говоришь об обороне острова, то, во-первых, они бы не смогли, у нас слишком высокий уровень. Да детишки, и у вас тоже. Нас с вами обухом не перешибешь. И на мозги не накапаешь. Ну а вторых, Кали, уходя, заперла за собой дверь.

— И все-таки, если бы магия судьбы работала, мы бы так же легко взяли Атлантиду? — не унималась Алиса.

— Наверное, — задумался я, — было бы сложнее найти его в океане. Тем более, что искали остров не мы лично, а обычные российские моряки. Возможно, нам не удалось бы так чисто захватить Гейдельбергский клуб в полном составе. И Коха с Уэсли в придачу. Случайности сыграли бы против нас. Но никакая магия судьбы, никакой алтарь не спасли Кали от меня. Так что делайте выводы, кто здесь самый крутой.

— Ты, папочка, ты! — хором крикнули Алиса и Ветерок, и все засмеялись.

— Так, дети мои, у нас наверху несметные полчища паразитов. И как я понял, все, что остались в этом мире, сейчас ждут в Астрале над Атлантидой. Кто хочет поохотиться?

Мы с Кару, юристом из Эритии и Сидоровым сидели на закрытом слушании. Рядом с нами устроился Шарон Мицтех и еще парочка высших чинов Комбеза. Я, к слову, тоже таковым являлся, так что нас пришло аж четверо от Комиссии. По моему долгому опыту это много. Значит угроза, о которой я бил в набат, признана серьезной.

По другую сторону стола расположились посол Орзун Мардан, а также сотрудники МИДа и Минюста Сайшании, но выше чином, чем на прошлых переговорах. Представителей корпорации в этот раз не позвали, да и не нужны они никому.

— Мы ознакомились с доказательной базой, — мрачным голосом заявил представитель Минюста. — Прежде всего хотим выразить восхищение решительными действиями уважаемого демиурга Этерна. Спасибо вам, что спасли сектор от вторжения.

— Ага, ага, — рассеяно кивнул я. — Надеюсь, сомнений, что компания Глостершайн замешана в этом кризисе, больше нет? Ваша афера с нелегальным производством и контрабандой Наурэмбаара зашла слишком далеко.

— Компания больше не существует. Виновные отданы под суд и большинство фигурантов получат заслуженную высшую меру. Естественно, мы будем держать комиссию и вас лично, уважаемый демиург, в курсе.

— Это не значит, что дело о контрабанде закрыто, — заметил Мицхак. — Расследование и близко не закончено.

— Мы просим разрешения у комиссии продолжить расследование самостоятельно, силами нашего министерства. Можете не сомневаться, мы проверим все очень тщательно, виновные не уйдут от наказания. Со своей стороны предлагаем узаконить то, что уже произошло фактически: уважаемый Этерн станет официальным куратором всего сектора и мира Сорок Два в частности.

— Это можно было бы не обсуждать, — кивнул Мицхак. — На следующем заседании Совета Миров мы решим этот вопрос официально.

— Вы понимаете, — спросил я, — что после происшедшего я на световой год не подпущу ни одного гражданина Сайшании к сектору? Единичные исключения будут возможны только с моего личного разрешения.

— Но наши деловые интересы… — начал было мидовец.

— Закончены навсегда, — отрезал я.

— В таком случае, — встрял посол Мардан, — мы можем обсудить процедуру вывоза оборудования. Его было поставлено много. И раз уж наша деятельность в этом секторе сворачивается…

— И не мечтайте, — рассмеялся я. — Мы еще посмотрим на материалы расследования по поводу контрабанды и обсудим размер репараций.

— Каких репараций? — попробовал возмутиться мидовец.

— Вы должны Земле Сорок Два гору Наурэмбаара, который ваши завры выкачали из граждан этого мира. Прошу заметить, выкачали похищениями и пытками. И надеюсь, что ваше замечательное расследование этих фактов не зайдет вдруг в тупик, иначе его тут же продолжит Комиссия по Безопасности. Я уверен, что уважаемый Председатель Мицхак позволит мне этим заняться.

— Представляю, какую бурю вы поднимете, — мрачно прокомментировал минюстовец.

— У нас есть просьба, точнее вопрос, точнее и то, и другое, — снова взял слово посол. — По нашим данным у вас в заточении находится технический специалист Гордон Вольт. Это совсем молодой мальчик, нанятый просто для монтажа кое-какого оборудования. Мы не видим причин удерживать его под арестом. Его семья очень волнуется. Хотелось бы обсудить процедуру передачи его родным.

— Гордон Вольт не арестован. Он содержится на станции Атлантида Два Ноль в статусе ценного свидетеля. И полагаю, что там он и останется в интересах не только следствия, хотя это важно, но и его собственной безопасности. Он знает слишком много о контактах зараженных завров с Метрополией, об агентах других миров среди правительственных и силовых структур Земли. Ну и о том, как станция функционирует.

— Но его родные…

— Смогут с ним повидаться на станции, когда закончится следствие. Им я дам визу на посещение мира, после тщательной проверки личностей, конечно же. Сейчас же они могут связаться с ним удаленно. Не прямо сейчас, но скоро я такую возможность предоставлю. Пусть убедятся, что парень в порядке.

— Ну зачем вам этот мальчик? — снисходительно заговорил мидовец.

— Я же только что сказал. Он много знает, а значит, не проживет и суток, если покинет остров. А также он разбирается в том, как устроена станция, которую вы построили, чтобы управлять моим родным миром. Он останется в Атлантиде. Точка.

Прекрасная Джейн Смит, нет, простите, Женя Смирнова вышла из лазарета. Ее ждало вечернее красное платье и «те самые» туфли на шпильке, в которых она, как выяснилось, не умела ходить.

— Говорят, я проспала все веселье? — спросила она улыбаясь, но с легкой обвиняющей ноткой.

— Мы бы тебя все равно не взяли! — «успокоил» я девушку.

— Потому что вы охотились на мое бывшее начальство?

— Нет, ты заключила магический контракт, и я вполне тебе доверяю. Просто нижняя планка участия — эксперт. А ты пока еле-еле на адепта тянешь.

— Ничего, — утешила ее Эльза. — в нашей теплой компании ты вырастешь быстро. Когда я с этими хулиганками познакомилась, — она кивнула в сторону Алисы и Ветерка, что-то обсуждавших на диванчике, — они были куда слабее тебя. А сейчас, посмотри на них! Кстати, это они создали платье.

— Спасибо!

У меня зазвонил телефон. Покровский просил меня прибыть в Кремль для важного и срочного разговора. Я не стал ему отказывать.

— У меня две новости: интересная и плохая, но тоже не скучная, — обрадовал меня советник, когда мы уселись за созданным мной в незапамятные времена инкрустированным столом. — С какой начать?

— Ну не знаю, все такое вкусное. Решайте сами.

— Тогда начнем с той, что попроще. Джозеф Курак сбежал из пересыльной тюрьмы.

— А парень времени зря не теряет, — рассмеялся я. — Вам следует лучше охранять особо опасных преступников. Знали же, с кем дело имели.

— Почему вы не взяли его к себе? Составил бы компанию Коху и Уэсли. Они-то у вас не дергаются.

— Я обещал ему, что посажу в обычную человеческую тюрьму. Причем, и это моя инициатива, выбрал русскую, потому что в ней условия не сахар по сравнению с той же Швецией. Должен же он страдать, в конец концов.

— Страдали в основном все вокруг него. Вы знали, что он в первую же ночь завалил, извините за сленг, двух авторитетов?

— Узнаю блондинчика! Ну по крайней мере он обещал больше не пакостить. Убийство преступников явно не тянет на пакость. Уж простите.

— Будем надеяться, что больше о нем не услышим.

— Ладно, с Кураком все ясно. Что за интересная весть?

— Матрешка.

— Не понял.

Покровский взглянул на меня загадочно, у меня создалось впечатление, что он с трудом сдерживает смех.

— Скоро поймете. Вас хочет видеть император.

— Орлов?

— Нет, Юйчжань Цзинь! — Воскликнул советник саркастически. — Конечно, Петр Алексеевич!

— Ну так пойдемте!

Мы прошли не в рабочий кабинет императора, а в небольшую, но весьма пафосную переговорную.

— Вы сводите меня с ума, Беринг, — проворчал Орлов, когда мы поздоровались, — своим статусом. Кто вы на самом деле? Мой венценосный брат? Русский подданный, американец Генри Манн? Или вовсе инопланетянин? С каждым из них следует говорить по-своему. Это требуют и этикет с протоколом, и политическая необходимость.

— Ну что тут скажешь, вы правы. — ответил я слегка виновато. — У меня действительно больше титулов, чем в России губерний. Ну так я и живу подольше. Относитесь ко мне как к мудрому, но шустрому старцу. Есть такая ниша в вашем протоколе?

— Вот тут вы в точку попали, — шутовски зааплодировал Покровский. — Шустры, не угонишься!

— Ладно, бог с ним, с протоколом, — вздохнул Орлов. — К делу, господа! Вас очень хочет видеть король французский Людовик Тридцатый.

— Чего же от меня хочет король французский? И кстати «меня» это кого?

— А я о чем! Много вас, Беринг! Хочет он, конечно, Этерна Первого.

— Хрен ему, а не Этерн. Пусть сперва дипломатические отношения установит. А то Гиперборею мы не признаем, а с ее королем общаться хотим.

— Кого же он сможет увидеть?

— Хватит с него Генри Манна. Возвращаемся ко второму вопросу. Хочет-то он чего?

— Вот тут самое интересное. Хочет он, по нашим сведеньям, передать приглашение от английской королевы Виктории Второй на чашечку чая.

— Я же говорил «матрешка», — рассмеялся Покровский.

— Ладно, предположим, визиты королям я с удовольствием нанесу. Какая там процедура? Мне явиться в Лувр?

— А как все нормальные люди прилететь в Париж на самолете вы не желаете?

— Нет, трата времени. Да и охранять самолеты хлопотно. У нашего общего друга Манна имеется не самый приятный опыт на эту тему.

— Тогда предлагаю ту же схему, что мы с вами уже плотно отработали, — сказал советник. — Луи снимет вам номер в отеле, ну скажем, Ритц. И в назначенное время за вами заедет автомобиль из его службы безопасности. Или МИДа. Не так уж важно.

— Вы сами ему передадите эти сложные инструкции? — спросил я.

— У нас-то с ними пока имеются дипломатические отношения. Так что да, передадим. Когда вам будет удобно?

— А чего тянуть? Пусть завтра с утречка заезжают. Часиков в десять?

— Вы смеетесь, дорогой Беринг? Луи до полудня глаза не продирает. Ждите машину не раньше двух.

— Тогда успею прогуляться по городу. А заеду в отель сегодня вечером.

Париж мог бы быть чище. Гораздо чище! Создавалось ощущение, что даже в центре никто не убирает мусор. Я представлял его другим по фильмам и воспоминаниям старого Беринга. Который был там еще в прошлом веке.

Но я все же прошелся и получил удовольствие. Но вскоре мне захотелось вернуться в излишне помпезный люкс Ритца. Уж на что я считал роскошным пентхаус «Лазурь», особенно после ремонта от гнома Боруна, но этот номер явно задался целью поставить на место Лувр.

Наутро я понял, что Луи Тридцатый вызов принял. После долгих расшаркиваний его проводили к королю в маленькую, обставленную слишком красивой мебелью, комнату. Он повелительным жестом отослал придворных и предложил мне сесть.

— Какая жалость, что сам Этерн Первый, мой царственный коллега, не смог навестить меня в моем скромном жилище.

Луи оказался невысоким, пухлым человечком, лет тридцати на вид. Я уже навел справки, ему было даже меньше — двадцать семь. Он явно пользовался косметикой, хотя не так обильно, как его предки-короли лет триста назад. Каких-то явных изъянов кожи под пудрой я не заметил.

Говорил король манерно, и я охотно мог представить его капризничающим, как поп-звезда. Но со мной он вел себя дружелюбно. Это объяснялось двумя причинами. Первая — ему было что-то от меня нужно. Вторая — он боялся меня до одури. Но все же рискнул остаться со мной наедине. Конечно же за стеной и дверью сторожат гвардейцы. Так и хочется сказать «мушкетеры», но где в наше время найдешь мушкет?

— Ваше величество, подобный визит был бы абсолютно неуместен, пока между вашими странами не установятся дипломатические отношения.

— Все не так просто, Анри! — замахал руками Луи. — Вы же позволите так себя называть?

Он переиначил американское имя Манна на французский манер.

— А по-моему, проще простого, — ответил я. — Пока вы не признали Новую Гиперборею, вам с ее королем говорить не о чем. Или еще проще: нет отношений между странами — нет отношений между королями.

— Ах, дипломатия не работает так контрастно, милый Анри! Мы не можем себе позволить делить все на черное и белое. Но оставим пока эту тему.

— И в конце концов, ваше Величество, все что вы хотели сказать Этерну Первому, вы можете сказать мне. И выслушать мой ответ в полной уверенности, что он абсолютно выражает позицию моего государя.

— Разве вы — не гражданин Североамериканских штатов? — ненатурально удивился Луи.

— Это ничего не меняет. Сам Этерн остается принцем и герцогом государства Эрития, что не мешает ему управлять собственной страной.

— Оставим эти тонкости, — снова махнул рукой Луи. — У нас есть вполне злободневные темы для разговора. И прежде всего я бы хотел обсудить конфликт в Карпатах. Вам не кажется, что он вышел из-под контроля?

— Мне кажется, что он благополучно завершился. И я, от имени Этерна Первого, конечно же, рекомендую не раздувать этот огонь дальше. Он может и перекинуться на запад.

— Но мы, западноевропейские государства как раз и боимся, что аппетиты Орлова начнут расти после блицкрига в Карпатах.

— У него нет амбиций завоевателя. Гораздо больше Петра Алексеевича волнует рост российской экономики, а также интеграция в нее гиперборейских технологий. Но вряд ли вы пригласили меня, чтобы обсудить Карпаты. Более уместны переговоры на эту тему с Россией.

— Ладно, вы правы, перейдем к делу. Хотя нет, сперва я хотел поблагодарить вашего государя и месье Беринга, за то, что дали увести мой флот.

— Вы приняли мудрое решение не губить его непонятно ради чего.

— Согласен. И тем не менее, на том богом и людьми забытом острове, по слухам было нечто ценное. Ради чего мы все и оказали услугу некоей организации.

Луи сделал паузу, жадно всматриваясь в мое лицо. Я же не спешил подавать ему реплики, просто ожидал, когда король продолжит. Наконец француз не выдержал.

— Ладно, нет смысла темнить! Вам знаком термин «Бедо Игур»?

— Да, знаком, ваше величество, — ответил я просто.

— Как мы все считали, это некая процедура, которая предлагалась партнерам той самой организации. И проходила она именно на том маленьком островке. Это правда, что этот клочок суши — как айсберг? И под водой скрыта его большая и лучшая часть?

— Абсолютная правда, ваше величество.

— Ну так не томите же меня! — воскликнул Луи. — Что ж вы, дорогой мой, так нервы мне мотаете! Что с этим проклятым игуром?

— Возможно я вас огорчу, ваше Величество, но данная услуга больше не будет оказываться.

— Но почему? — Луи горестно всплеснул руками. — Вы не в состоянии разобраться в этой технологии? Или вы настолько обижены на всех нас?

— Хорошо, ваше величество, я объясню, — решил я не тратить времени на эти игры. — Вы наверняка в курсе, что та самая «организация», которую вы уже дважды упомянули с придыханием, называется Инквизиция. И ее возглавляли рептилоиды, пришельцы из других миров. Точнее говоря, завры, потому что рептилоидов в Мироздании много разных.

— Да, я в курсе. Я сам видел этих людей-динозавров.

— Отлично. И это главная причина. Ритуал «Bedo i gûr!», что переводится как «Продли момент», создан для завров. Его не слишком умело адаптировали под организм человека. В результате он действительно способен продлить жизнь примерно лет на десять. Но в биохимии людей происходят существенные изменения. И если не повторить ритуал по истечению этого срока, человек неотвратимо и быстро умрет.

— Вы хотите сказать…

— Я говорю, что в данной форме Bedo i gûr! — наркотик, крючок, на который подсадили правящую верхушку Земли. Мы с Этерном Первым не видим причин продолжать эту пагубную практику. В отличие от Инквизиторов, мы не торгуем наркотиками.

— Ах, — Луи заметно расстроился. — Прощайте мечты! И что же, нет никакой надежды?

— Если вы имеете в виду продление жизни, омоложение и оздоровление организма, то эти услуги представляются в лечебницах Эстельван, лучшего лекаря Метрополии и всего Мироздания, и старой знакомой нашего государя. Сеть клиник уже развернулась в Новой Гиперборее.

— И они реально могут излечить от старости?

— Да. Туда может прийти семидесятилетний старец без руки, с легкими, изъеденными раком, и Альцгеймером, поразившим мозг. Выйдет он оттуда меньше, чем через месяц, выглядящий и чувствующий себя лет на тридцать, и конечно же с идеальным здоровьем. К слову, я только что рассказал об одном из последних пациентов Эстель. Не могу раскрыть его имя. Врачебная тайна!

— И что же, Орлов тоже прошел лечение?

— Врачебная тайна, ваше Величество.

Луи выскочил из своего роскошного кресла и забегал по комнате.

— Только что я чувствовал себя обреченным, и вот вы возвратили мне веру в будущее.

— Вам не так много лет, ваше величество, чтобы беспокоиться о старости.

— И все же она висит над всеми нами как Дамоклов меч! Ладно! Хватит поэтических сравнений! Как стать пациентов этой волшебной клиники?

— И просто, и не просто. Кому-то Этерн или сама Эстель могут преподнести восстановительный курс в подарок. Но в общем случае клиника уже работает за деньги. Конечно же не за вашу валюту, а за гиперборейские таланты. Но, естественно, чтобы попасть в Новую Гиперборею придется получить визу. Так что я не представляю, как это сделать гражданам стран, которые не признают наше государство.

— Дело только в этом? Вы обменяете вечную жизнь на признание?

— Не сводите нашу беседу к обычному торгу, ваше величество. Услуга будет оказываться гражданам дружественных стран. А ваш «цивилизованный запад» пока страшно далек от дружбы с Россией и Гипербореей.

— Причем здесь Россия? — поморщился Луи.

— Такова данность. Гиперборея тесно связана с Россией и Китаем. Можно даже сказать, что эти государства дружат между собой. А Этерн Первый относится к дружбе очень серьезно. Я предлагаю вам, ваше величество, подумать на эту тему. Тем более, что время у вас пока есть.

— Да, пищу для размышлений вы мне подкинули, — невесело усмехнулся Луи. — И кстати есть еще одна тема для беседы. Я пригласил вас в том числе и для того, чтобы передать другое приглашение. Моя венценосная сестра Виктория как раз подходит к тому пределу, когда требуется очередная порция живительного игура. Но так уж вышло, что ее отношения и с Орловым, и с вашим государем гораздо хуже, чем мои. Так что я согласился выступить посредником.

— Ну что же, у меня как раз есть дела в Шотландии. Да и просто посмотреть на Великобританию весьма интересно. Я, кстати, с удовольствием прокачусь на скоростном поезде через туннель под ЛаМаншем. У нас в Гиперборее тоже есть такой поезд, я бы с удовольствием сравнил.

— Вот и отлично, дорогой Анри! Если вы наберетесь терпения и подождете в отеле еще несколько часов, то вам передадут билеты и информацию о брони в отеле. И я надеюсь, что наша встреча — начало большой дружбы!

— Я всегда рад новым друзьям!

Едва я успел добраться до своего помпезного номера, как в нем зазвонил телефон, такой же старомодный и вычурный. Милый женский голос спросил на чистом английском, будет ли мне удобно выехать этим же вечером. Я ответил утвердительно.

— Это очень хорошо! — обрадовался голос. — Я надеюсь, вам понравилось в Парижском Ритце. У нас тоже есть такой отель, но может быть вам захочется разнообразия? Я вам могу предложить Савой и Горинг.

— На ваше усмотрение, — мне эти названия ничего не говорили.

— Тогда осмелюсь рекомендовать вам Савой. Меня зовут Мария, я занимаюсь организацией путешествий королевской семьи, а также приемом их гостей. Особенно в тех случаях, когда означенные особы путешествуют инкогнито.

— Приятно познакомиться, Мария!

— И мне очень-очень приятно! Я сейчас вышлю на ресепшен Ритца всю информацию. И надеюсь вас не затруднит утром немного подождать визита специалиста, который отвечает за вашу встречу с королевой. Она неофициальная, что создает определенные трудности.

— Ничего страшного, я дождусь королевского посланника.

— Замечательно! — обрадовалась Мария. — в числе прочего вам сообщат и мой номер телефона. Пожалуйста, обращайтесь ко мне с любыми вопросами, связанными с вашим пребыванием в Великобритании! От размещения в отеле, до интересного досуга!

Глава 30

Эдвард Берроуз, секретарь королевы Виктории, прошел длинную цепочку постов и проверок, включающих анализ капли крови, чтобы попасть в самое защищенное и секретное место во дворце.

Там стоял одинокий персональный компьютер. От него не уходили какие-то провода в стену, включая электрический кабель. И питание, и связь осуществлялись через маленькую зеленую коробочку. Эдвард думал, что ее цвет был шуткой тех, кто ее создал: вы считаете нас крокодилами, так вот вам крокодилий модем.

Комп включился автоматически, стоило Эдварду ткнуть пальцем в пластину, заменяющую кнопку включения. Она тоже что-то там проверяла, то ли отпечаток, то ли ДНК, то ли что-то совсем уж мистическое.

Машина эта служила только одной цели: видеосвязи с единственным абонентом. И сейчас, после почти мгновенной загрузки системы, Эдвард нажал на кнопку «СОЕДИНИТЬ». Кнопка, тоже зеленая, задрожала, показывая, что она очень старается. Прошло несколько мучительно долгих минут. Секретарь проявил нечеловеческое терпение, не давая себе сорваться в панику.

Наконец на экране появилась крокодилья морда. Ее Эдвард раньше не видел. Если уж на то пошло, по ту сторону линии никто не отзывался уже неделю, что сводило его госпожу с ума.

— Что вам нужно? — спросил рептилоид.

Программа связи сама переводила его речь на английский и обратно ответы Эдварда. Она была настолько искусной, что прекрасно имитировала интонации и тембр говорящего. Сейчас голос завра показался секретарю неуверенным. А еще через момент Эдвард понял, что крокодильчик по ту сторону очень молод, сбит с толку и попросту напуган до чертиков.

— Кто вы? — спросил Эдвард, почувствовав себя гораздо увереннее. — Мне нужен мистер Фарфакс или кто-то, способный его заменить. Мы уже общались по этому каналу.

— Меня зовут Гордон Вольт, — ответил испуганный завр. — Господина Фарфакса нет и не будет больше.

— Но кто-то ведь его заменяет? — резонно предположил Эдвард.

— Здесь нет никого кроме меня! — ответил Гордон Вольт с паникой в голосе. — Я — всего лишь технический специалист. ОН велел мне отвечать на звонки.

Местоимение «ОН» завр так мощно выделил интонацией, что принять это за случайность не представлялось возможным.

— Послушайте, уважаемый мистер Гордон! — настойчиво продолжил Эдвард. — Меня зовут мистер Берроуз, лорд Берроуз, если хотите. Я работаю секретарем у ее величества королевы Великобритании и Северной Ирландии и иных Владений и Территорий Виктории Второй, — «защитницу веры» он благоразумно опустил. — У нас срочное дело к мистеру Фарфаксу. У него есть обязательства перед моей королевой.

— Послушайте, господин секретарь, — устало повторил Гордон Вольт, — Здесь нет никого кроме меня, как бы вас и вашу госпожу не звали.

— Хорошо, тогда вы мне и ответите. Королева Виктория должна пройти процедуру под названием «Бедо Игур». Срок пришел. И нам было обещано лично мистером Фарфаксом…

— Эта услуга больше никому не будет оказана, — прервал его завр.

— Но мистер Фарфакс…

— Вы не понимаете? Фарфакс и вся большая семерка либо мертвы, либо ОН забрал их с собой!

— Слушайте Гордон! Вы вели себя как хозяева нашего мира! А теперь оказывается кто-то там кого-то куда-то забрал! Что за детский сад? И кто такой этот ваш мистический ОН?

— Новый хозяин вашего мира, конечно же, — ответил Гордон, явно удивленный непонятливостью Эдварда. — и ОН сказал, что больше никаких Бедо Игуров не будет.

В Савое мне сняли очень симпатичный номер с видом на Темзу и колесо обозрения. Поезд из Парижа мне тоже в целом понравился. Но мои в Гиперборее лучше, комфортнее и быстрее.

Заселившись на ночь глядя, я спустился в ресторан, чтобы попробовать знаменитый фиш-н-чипс, но, подумав, решил, что стритфуду место на улице, там я его и найду, когда выйду на прогулку. А осмотреть Лондон я планировал вне зависимости от того, как пройдет встреча с королевой.

Утром мне позвонила Мария, интересуясь, как разместился и всем ли доволен. Я заверил эту милую девушку, что абсолютно счастлив. Вскоре после этого раздался звонок с ресепшена. Меня там ждали. Я посмотрел на часы — они показывали ровно десять утра. Пунктуальненько.

Я подумал несколько секунд над тем, чтобы спуститься в лобби, но потом решил насладиться еще немного видом из окна, который мне действительно нравился.

— Пригласите его подняться в мой номер.

Вскоре он постучал в дверь. Мы поручкались, я провел его в гостиную, указал на кресло, а сам занял то, из которого я мог смотреть в окно.

— Меня зовут Алан Бишоп.

— Лорд Бишоп? — уточнил я зачем-то.

— Нет, но я не теряю надежды, — улыбнулся гость.

Он выглядел как обычный денди-джентльмен, чем-то напоминая Уэсли и почти любого Бонда.

— Выпьете? — предложил я. — Здесь отличный мини-бар. Пикантность ситуации придает факт, что платите за него вы, а играю в гостеприимного хозяина я.

— Я бы с радостью. Но не утром. Хотя буду жалеть о халявном дорогом скотче до самого вечера.

— Итак, файф-о-клок с королевой, — подтолкнул я разговор в деловое русло.

— Не любите долгих прелюдий, мистер Манн? Уважаю! Встреча непременно состоится. Но не факт, что в пять часов. Сами должны понимать, сколько дел и забот у королевы!

— Прекрасно понимаю. Этерн Первый — столь же занятой человек. Ну и я, как его представитель на Западе, редко могу насладиться блаженной праздностью.

— А если я попрошу вас заняться именно этим? То есть ничем? Просто посидеть и поскучать в этом роскошном номере? И я заметил, что вам нравится вид из окна. Хотите, одолжу вам ноутбук с играми? Так же здесь телевизор с кабельным. Обещаю никому не рассказывать, какие каналы вы выберете! Заманчиво, мистер Манн?

— Скажите откровенно, Алан. Королева не спешит со мной встречаться?

— Скажу откровенно: все сложно! Но так и бывает с королевами. Вы догадываетесь, о чем она хочет поговорить?

— О, дорогой Алан, у нас очень много тем для разговора. Но предположу, что она хочет спросить об одной процедуре, время для которой пришло, а возможность — как раз наоборот, улетучилась.

— Да, вы мастер брать быка за рога! — восхищенно воскликнул Бишоп. — Знаете, я передумал. Давайте сюда ваш скотч.

Я разлил виски по бокалам, но не стал убирать бутылку слишком далеко.

— А теперь, когда я принял обезболивающее, — вздохнул Бишоп, — начнем резать. Хех. Правду матку в глаза, конечно же. Да, вы правы, с процедурой возникли определенные сложности. Но как нам кажется, вы можете их преодолеть. Это так?

— Смотря что вы имеете в виду под словом «преодолеть».

— Ну вот, начались кручения и верчения, — горестно вздохнул Бишоп и выразительно посмотрел на бутылку. — Можно?

— Ни в чем себе не отказывайте.

— Ладно, спрошу прямо. Вы можете вернуть доступ к этой процедуре?

— Отвечу так же прямо. Именно Бедо Игур представляться не будет. Он вреден для людей, так что это скорее хорошая новость, чем плохая. А еще лучше другая новость: я могу предоставить ее аналог, вполне приспособленный для человека. И срока годности он не имеет. Что, звучит привлекательно?

— Я бы сказал «да», — Бишоп снова вздохнул. — Есть нюансы, не так ли? Например, где гарантии, что ваш якобы «лучший» метод реально работает? И, конечно, вопрос цены крайне актуален.

— Проверить качество услуги легко. Мало ли стариков на белом свете? Второй вопрос весьма важен. Только сформулирован он неправильно.

— Думаете, мы не дадим адекватную цену? Или вы предпочитаете фунтам доллары? Вряд ли это составит проблему.

— Если уж на то пошло, я предпочитаю гиперборейские таланты. Или Эритийское золото, но его у вас нет и взять неоткуда. Но я о другом. Не только у ее Величества есть ко мне вопросы. У меня тоже найдутся темы, которые я бы с радостью обсудил. Я даже не стану их перечислять, вы и сами легко представите, о чем пойдет речь.

— Так могу ли рассчитывать, что вы спокойно подождете приглашения во дворец? — спросил Алан без особой надежды.

— Пока что я намерен прогуляться по Лондону. Мне и впрямь интересно.

— Охотно верю. Но хочу напомнить, что вы у нас в гостях. И хотя вам, как американскому гражданину, виза не нужна, но любого иностранца можно попросить на выход. Я не пугаю, просто хочу напомнить, что вас пригласила английская королева.

— Наверное, вы правы. Гостеприимством злоупотреблять не стоит. Так что вот о чем мы договоримся: мой номер телефона вы знаете. У меня есть разные дела в этой стране. Вы можете позвонить в любую минуту дня или ночи, и я отвечу. Но на это у вас осталось меньше недели. Я въехал в Лондон вчера в девятнадцать тридцать пять, но для простоты округлим до двадцати ноль ноль. Ровно в восемь вечера через неделю, то есть через шесть с половиной дней, я Лондон покину. После этого уже ее величеству королеве Виктории придется договариваться с Этерном Первым и навестить его в Гиперборее.

— Вы ведь понимаете. что я не могу передать королеве ультиматум!

— Это дедлайн. Он бывает полезен в таких ситуациях, — я встал с кресла. — Рад был познакомиться, Алан Бишоп.

— Манн выехал из Савоя в девятнадцать ноль ноль, — доложил секретарь Берроуз. — За ним велась слежка. В течение дня он посетил Пикадилли Серкл и другие достопримечательности. Особое внимание уделил магазинам моды и ювелирным лавкам.

— Что-то купил? — поинтересовалась королева.

— Нет, — помотал головой секретарь. — Пообедал, заказал фиш-н-чипс, отсалютовал агентам, ведущим наблюдение, чашкой кофе.

— Я надеялась, что вы привлечете профессионалов.

— Это были лучшие специалисты. Но мы знали, что объект очень непростой.

— Что дальше?

— Он покинул Савой. Выписался, это факт. Но и на улице не появлялся. Камеры в лобби показывают, что он вышел в дверь. Но ни агенты, ни камеры на улице его не видели.

— То есть Манн исчез?

— Никак нет, ваше Величество! Он зарегистрировался под своим именем в отеле «Вестминстерское аббатство».

— Что это за отель, — поморщилась Виктория. — Я не помню такого.

— Пять звезд, но пометки «Кинг» не получал. Просто хорошая гостиница.

— Почему он воспользовался своим именем? Разве он не мог выбрать любое?

— По той же причине, что и салютовал кофе наружникам. Показывает, что слежка его не волнует. Ваше величество! Мы правда хотим тянуть до последнего?

— Он не посмеет уехать, когда ему назначена встреча со мной, — ответила королева горделиво.

— Осмелюсь заметить… — Эдвард запнулся.

— Ну говори уже!

— Она не назначена. И простите, ваше величество, но стоило бы! Вопрос жизни и смерти!

— А может быть я не хочу договариваться с существом, уничтожившем мой флот? — рассердилась Виктория. — И не хочу отвечать на его вопросы! Слишком много чести.

— Вы знаете, что за вопросы он задаст?

— Не требуется большого ума, чтобы догадаться. Сам-то как думаешь?

— Он захочет обсудить нашу внешнюю политику в отношении Российской Империи, особенно некоторые акции, которые мы организовали ради усиления своего влияния.

— Молодец, Эдвард! Возьми с полки пирожок! Что там с крокодилами?

— Все по-прежнему, ваше Величество! На звонки отвечает техник. Он утверждает, что, цитирую, «Фарфакса нет и не будет уже никогда, и за последние три часа ничего не изменилось».

— Что за таинственный ОН, которого техник так боится?

— Мы оба знаем ответ на этот вопрос, ваше Величество! Этот ОН сейчас бродит по Лондону, кушает рыбку с картошкой и ждет нашего звонка. А может, и не ждет!

— Срочный доклад, ваше Величество! — закричал Эдвард, вбегая в кабинет королевы.

— Надеюсь, вы нашли Манна?

Непослушный гость королевы пропал на третий день пребывания. Камеры засекли его в аэропорту Эдинбурга. Но куда он направился оттуда, выяснить не удалось.

— У нас чрезвычайное происшествие в Шотландии.

— А где же еще! — раздраженно вздохнула Виктория. — И что случилось? Он сжег ресторан «Великий Брюс»?

— Вам уже доложили? — удивился Эдвард.

— Я просто пошутила! Или нет?

— Ресторан «Великий Брюс» сгорел, ваше Величество. Это произошло ночью, уже после закрытия. Но каким-то чудом в нем оставались посетители. Тринадцать человек. Их опознают.

— Не может быть! — ахнула королева. — Это ведь не то, что я думаю?

— Здание сгорело дотла. Но одна стена частично уцелела. На ней надпись на русском языке. Нам прислали фотографию.

Эдвард протянул королеве планшет. Кровь, а может и красные чернила, немного сливались с кирпичом, но все же можно было разобрать русские буквы: «Шотландский ковен все. Спасибо за подарок».

— Ему звонили?

— Да, ваше величество. Он ответил и сказал, что наслаждается осмотром достопримечательностей. И что у нас осталось чуть меньше суток.

— Не дайте ему сесть на поезд! — крикнула Виктория.

Эдвард отметил, что королева очень плохо выглядит. Но вслух говорить такое не стал. Пусть врач напрашивается на ее гнев.

— Может быть, мы все же назначим встречу?

— Пусть ему позвонят и скажут, что время будет названо завтра! Агент, как его, Бишоп? Короче, наш человек навестит его в десять утра в Савое. Номер по-прежнему в его распоряжении.

— Неделя истечет сегодня!

— Не будем идти на поводу у шантажиста и поджигателя, — отрезала Виктория. — Мы согласимся на встречу, Бишоп проведет его через калитку. Но и он пойдет на уступки. И запомните, никаких талонов, что за дурацкое название для валюты? Мы платим фунтами!

Советник Покровский вошел в кабинет к императору.

— Есть новости от моего венценосного брата? — улыбнулся Орлов.

— Почти, от Генри Манна. Он пишет, что нашел тот самый Шотландский ковен. И, сюрприз-сюрприз, с ними был наш соотечественник.

— Кто именно? — заинтересовался император.

— Князь Вронский. У нас он в розыске после «утра стрелецкой казни», к которому он, как доказано, приложил руку. Оказывается наш красавчик прятался под крылом у Виктории.

— И что же?

— Манн пишет, что все члены ковена и князь в придачу оказались заражены паразитами. Он счел разумным прикончить их на месте.

— Каковы его дальнейшие планы?

— Он сказал, что поставит последнюю точку в этом деле.

Гольф-клуб Florida Sunrise сейчас пустовал. Сезон начнется чуть позже, хотя до наплыва игроков осталось меньше месяца. Те же игроки, что дошли до поля сегодня, уже разъехались по домам.

Стив Ванкрах, семидесятилетний смотритель клуба наслаждался покоем и одиночеством. Посетители не обращали на него особого внимания, считая скорее предметом меблировки, а не сотрудником и человеком.

Лишь избранные знали, кто это. И сейчас один их осведомленных прислал ему сообщение. Посторонний счел бы его содержимое белибердой: «А20 заговорил. Код 5».

Стив переслал текст восьмерым гольфистам, завсегдатаям «Флоридского восхода». Еще через два часа семь из них собрались в клубе.

— Ждать ли мистера Грубера? — поинтересовался смотритель.

— Боюсь, что нет, мистер Ванкрах, — очень вежливо ответил один из прибывших. — Ганс заявил, что немцам в этой игре последнее время не везет, так что он умывает руки. Впрочем, он готов принять участие в видеоконференции, и остальным того же желает, если, как он выразился, у нас осталась хоть капля мозгов.

— Вы напомнили ему, что такое «код 5»? — спокойно уточнил смотритель.

— Напомнил. Он сказал, что сделал свой выбор.

— Как будто это его спасет, — невесело ухмыльнулся еще один прибывший.

— Так или иначе мы приступаем, — заявил смотритель.

Восьмерка, еще недавно бывшая девяткой, спустилась в подвал, преодолев не меньшие меры безопасности, чем десятью днями ранее секретарь королевы.

Их там ждал такой же странный компьютер с зеленой коробочкой. Единственное отличие состояло в том, что подвал был обставлен отнюдь не аскетично. Изображение транслировалось не на маленький монитор, а на огромный экран, занявший всю стену.

Восьмерка расселась по уютным креслам, не преминув попутно воспользоваться богатым баром.

— Итак, господа, я приступаю, — сообщил смотритель и приложил палец к пластине.

Гольфистам долго ждать не пришлось. Скоро на экране появился уже знакомый им юный зашуганный завр.

— Мистер Вольт, — приветствовал его смотритель. — Я рад вас видеть, особенно, если вы готовы пригласить для разговора кого-то из взрослых.

— Фарфакс нашелся? — спросил один из гольфистов, хмыкнув.

— Нет, здесь не осталось граждан Сайшании кроме меня. Но с вами будет говорить один человек. Он сказал, что вы его знаете, а если нет, то сами виноваты.

— Догадываюсь, кто это может быть, — прокомментировал хмыкающий гольфист.

Вольт ушел, а его место занял мужчина средних лет.

— Здравствуйте, господа! Меня зовут Генри Манн. Не скажу, что рад вас видеть, и от вас зависит, будет ли наша встреча последней.

— Да, — ответил разговорчивый гольфист. — Мы определенно слышали о вас много интересного. Честно говоря, мы бы с большим удовольствием пообщались с мистером Фарфаксом. От крокодила-недоросля толку не так уж много, но может быть вы его позовете или хотя бы просветите, куда он делся.

— С подводной лодки, — рассмеялся его сосед.

— Охотно просвещу, — не стал упрямиться Манн. — Мистер Фарфакс и вся семерка завров, что оккупировала, как вы остроумно заметили, подводную лодку, мертвы. И предвосхищая очередной вопрос: да, я убил их. Лично, этими руками.

Он повертел пальцами перед камерой.

— А что с нашими европейскими коллегами? — поинтересовался смотритель.

— Гейдельбергский клуб до недавнего времени оставался в моей власти, но буквально вчера состоялся суд. Все члены клуба приговорены к высшей мере, которая и приведена в исполнение незамедлительно. Ну а судьбу Шотландского ковена вы наверняка уже знаете.

— Сожжены живьем? — спросил один из гольфистов.

— На самом деле ни шотландцев, ни семерых завров убил не я, все они стали жертвами астральных паразитов. Уверен, что вы в курсе об этой напасти. Вы все участвовали в организации террористических актов с участием как паразитов, так и Lempingulo. Ну что тут скажешь, не рой другому яму.

— Я бы просил воздержаться от подобной терминологии. Здесь нет террористов, — заметил смотритель все так же бесстрастно.

— Отказано, — улыбнулся Манн настолько зловеще, что все гольфисты, кроме смотрителя вздрогнули. — Но я вижу, что у вас некомплект. Не хватает мистера Грубера? Он, кажется, горел желанием присоединиться к нам по видеосвязи? Это уместно! Мистер Ванкрах, будьте любезны организовать это. Я подожду.

— Вы что же, подслушивали? — изобразил гнев разговорчивый гольфист.

— Не сомневайтесь, господа, с тех пор как благодаря оборудованию Атлантиды я узнал о вашем существовании, вы находитесь под плотнейшим наблюдением. Каждый ваш чих фиксируется и обрабатывается искусственным интеллектом.

— Тогда мы в безопасности, — хохотнул активный.

— Кару, — со смешком крикнул Манн куда-то в сторону, — они тебя не уважают! — и добавил, уже глядя в камеру. — А зря.

— Мистер Грубер готов принять участие в разговоре, — сообщил смотритель.

В углу огромного экрана выделился квадратик с девятым членом клуба. Им оказался мужчина лет шестидесяти, лысый, массивный, с красным мясистым лицом.

— Что же вы Ганс, проигнорировали мое приглашение? — поинтересовался Манн. — Это явно не добавит вам очков.

— Ты еще кто такой? — рявкнул Грубер.

— Вы бы знали, если бы не опоздали. Меня зовут Генри Манн.

— Слышал, что ты мутишь воду в Европе? Но здесь ты никто, — ухмыльнулся Грубер. — И скажу тебе от лица всех: пошел на херр, Манн. И кстати ты похваляешься американским паспортом? Так вот, Генри, забудь, ты больше не американец.

На этом Грубер отключился.

— Грустно сталкиваться с откровенным хамством, господа. Но я подозреваю, что хотя никто не произнес этого вслух, многие с мистером Грубером согласны. Так вот, я предлагаю отложить встречу на сутки. Завтра мы встретимся здесь же в то же время в том же составе. Не советую пытаться избежать этой встречи.

Прошли сутки. За это время произошло множество событий. Но членов гольф-клуба взволновало лишь одно. В закрытый коттеджный поселок, в котором проживал Ганс Грубер, ворвалась банда свихнувшихся наркоманов. Они вырубили охрану, отправив ее в полном составе в больницу, но, к счастью, не в морг. А вот самому Груберу не повезло. Они выбрали для развлечения именно его дом. Ганс, увы, не выжил, и смерть его была долгой. Его истязали всю ночь, а началась эта трагическая история буквально в ту же минуту, как экран с мистером Манном погас.

Трое гольфистов пытались покинуть страну. Но у одного из них сломался самолет. Другой обнаружил, что его яхта дала течь. Третий же попал в аварию в такси. Каждый из них получил сообщение всего из двух слов: «не советую».

Восьмерка собралась во «Флоридском восходе» следующим вечером.

— Великая сила — магия судьбы, — задумчиво произнес Манн, оглядывая свою аудиторию. — Мистер Грубер уже испытал ее на себе. И некоторые из вас тоже. Полагаю, вы все гадаете, почему вы еще живы. Ну или должны бы гадать.

— Ты смелый, Манн, пока сидишь на далеком острове, — буркнул гольфист, много шутивший накануне. — Не много чести убивать чужими руками.

— Чья б корова мычала, — всплеснул руками Манн. — разве не этим вы всю жизнь занимаетесь? Впрочем, как вам будет угодно.

Никто не заметил, как это произошло. Манн просто исчез с экрана, чтобы появиться в подвале перед ним. Один шаг — и он встал перед говоруном. Легким движением он оторвал гольфисту голову и отшвырнул в дальний угол. Всех присутствующих окатило кровью, что хлынула сразу во все стороны. Только на самого Манна чудом не попало ни капли.

— Вы все повинны во многих преступлениях и все приговорены к смерти, — процедил он зло сквозь зубы. — И все умрете прямо сейчас, если не докажете мне, что можете быть полезны. Решайте. Но если вы думаете, что у меня что-то дрогнет в душе, когда я начну с вами расправляться, то вы слишком глупы для своего положения.

— Чего вы от нас хотите? — спросил смотритель.

— Раньше этот мир находился во власти рептилоидов-контрабандистов. С ними покончено. Теперь он принадлежит мне. Или, говоря юридическим языком, Совет Миров назначил меня куратором Земли Сорок Два. Очень многое здесь придется изменить. И мне пригодится такой инструмент, как теневое правительство. Вы являлись его третью, хотя и подчинялись тем самым рептилоидам. Если вы сможете принести пользу моим планам и поможете изменить мир без катаклизмов и социальных катастроф, вы поживете еще немного и даже сохраните часть своего богатства и влияния. Если нет — я убью вас. Сам или посредством какой-то нелепой случайности, не все ли вам равно.

— Мы заботимся об интересах САСШ, — произнес один из гольфистов. — Вы обещаете взять на себя эту заботу? В конец концов вы сам — американец!

— Забудьте. Америка меня не волнует. Я обещаю только, что если эта страна откажется от роли мирового жандарма и не будет пытаться делать из других колонии, а займется своими делами, это пойдет ей на пользу.

— Не все так просто, мы — ядерная держава! — робко пытался протестовать гольфист.

— Вовсе нет. Проверьте свои ракеты. Вы обнаружите, что вместо плутония в боеголовках простой графит.

— А русские знают об этом? — в первый раз смотритель потерял самообладание.

— Нет, — буркнул Манн. — Я не хочу, чтобы какой-нибудь генерал на радостях выкинул глупость. Впрочем, вам следует бояться не ядерной войны. Вспомните судьбу вашего флота.

— А как насчет Бедо Игура? Нам обещали…

— Пока не заслужили. Дальше посмотрим на ваше поведение и принесенную пользу. Ну так что вы решили?

Кали стояла передо мной в теле секретарши. Ее тело по-прежнему стягивали цепи.

— Что-нибудь от бедной девочки осталось? — спросил я ее.

— Нет, конечно! — честно ответила богиня. — Только не говори, что ты на что-то рассчитывал.

Я молча покачал головой.

— Что дальше? — спросила Кали. — Намекаю, что я вполне выспалась.

— Тебе запрещено появляться в моем секторе. И не советую играть с лемпами и паразитами.

— И ты не будешь по мне скучать?

— Уж точно не в ближайшие сто лет.

— Ладно, не буду тебя трогать. И твой захолустный мирок тоже. Сто лет, ты сам сказал.

Я щелкнул пальцами. Цепи испарились.

Кали шагнула ко мне и попыталась поцеловать в губы, но я подставил щеку.

— Ты не мог бы?.. — попросила она немного смущенно.

Я одним ударом свернул девушке шею. Кали исчезла.

— Молодец, — раздался за моей спиной другой женский голос. — Я уж хотела сама пристать к тебе с этим. Ты ведь знаешь, что боги не могут умереть или долго увиливать от своих обязанностей. Вместо них заведутся новые. А твоя бывшая — зло знакомое.

— Да знаю я, — ответил яМинерве.

Я вернулся в Лазурь, и рухнул в кресло, выдохнув с невероятным облегчением:

— Ну наконец-то я дома!

Варя присела на подлокотник, чмокнув в макушку.

— Вы отпустили Коха и Уэсли, принц? — спросила Эльза.

— Они принесли клятву верности, — пожал я плечами. — Я решил, что таких специалистов надо использовать, а не убивать. Тем более, что они не имели непосредственного отношения ни к паразитам, ни к лемпам. Хотя они сами те еще паразиты.

— Кстати, объявился Курак, — сообщила Эльза. — Он носится по Индии как угорелый и уничтожает храмы Кали. Уже зачистил Калькутту.

— Никто не любит, когда им манипулируют любовью, — задумчиво прокомментировала Ветерок.

— Еще какие-нибудь новости? — поинтересовался я устало.

— В Лондоне скончалась королева Виктория Вторая. Все каналы только об этом и пишут.

— Так и не обуздала свою гордыню, — констатировал я. — Не скажу, что буду о ней плакать.

— Что же дальше? — спросила Алиса.

— А дальше все будет хорошо!