"Фантастика 2025-167". Компиляция. Книги 1-24

Глава 1

'И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, —

Такая пустая и глупая шутка…'

Последние строки стихотворения, произнесенные мной, повисли в воздухе, словно тяжелые капли дождя перед грозой. Закончив, я медленно обвел взглядом зал. Тишина, наступившая после последних строк, была настолько плотной, что, казалось, ее можно было потрогать руками. Сотни глаз были прикованы ко мне, и в них читалось удивление, восхищение и даже легкий шок.

Я стоял на столе, чувствуя, как мое сердце бьется в привычном, спокойном ритме. Никакого волнения, никакого страха — лишь уверенность и легкая усмешка, играющая на губах. Аристократы застыли, словно античные статуи, не в силах пошевелиться или произнести хоть слово. Даже Игнатий Петрович, наш уважаемый судья, казалось, забыл, как дышать.

Не перестарался ли я?

Прошла минута, затем другая. Я не торопился спускаться со стола, наслаждаясь произведенным эффектом. Наконец, Игнатий Петрович, словно очнувшись от глубокого сна, медленно поднялся со своего места. Его движения были осторожными, будто он боялся спугнуть момент. Архивариус подошел ко мне, и его голос, обычно уверенный и громкий, сейчас звучал тихо и почти благоговейно:

— Господин Темников, позвольте… позвольте взглянуть на ваш лист со стихотворением.

Я протянул ему бумагу. Мужчина принял его так бережно, словно это была величайшая драгоценность в мире.

— Кажется, сегодня… — произнес он, и его голос слегка дрогнул, — мы стали свидетелями рождения нового литературного гения.

Эти слова словно разрушили чары, сковавшие зал. Аристократы, как по команде, взорвались аплодисментами. Звук был оглушительным, он отражался от стен и потолка, создавая впечатление, что хлопает весь мир. Я видел, как дамы прикладывают к глазам кружевные платочки, как молодые люди восторженно кричат и свистят. Это было похоже на шторм, бушующий в океане эмоций.

Спустившись со стола, я оказался в центре внимания. Аристократы окружили меня плотным кольцом, каждый стремился прикоснуться, пожать руку, высказать свое восхищение.

— Господин Темников, это было… божественно! — воскликнула молодая дама в изумрудном платье.

— Вы перевернули мое представление о поэзии! — вторил ей господин с моноклем.

— Как можно получить копию вашего стихотворения? — спрашивали десятки голосов. — А можете оставить вашу подпись⁈

Игнатий Петрович, все еще держа в руках мой лист, поднял руку, призывая к тишине:

— Господа, прошу вас! Это несомненное достояние требует тщательного изучения. Нам нужно проверить кое-что, прежде чем можно будет сделать копию. Но касательно дуэли… — он сделал паузу, — несомненно, победил господин Темников! Никто же не будет в этом сомневаться?

Новая волна аплодисментов накрыла зал. Я заметил, как Валентин Строгов, бледный и растерянный, пытается незаметно покинуть сцену. Но я не собирался так просто отпускать его. Быстрым шагом я догнал Строгова и положил руку ему на плечо, останавливая. Моя улыбка была широкой и максимально дружелюбной, но глаза смотрели холодно и твердо.

— Что ж, Валентин, — произнес я достаточно громко, чтобы нас услышали окружающие, — ты так бахвалился, а по итогу забыл о своих обещаниях? Запомни, ты теперь прислуга моего младшего брата. И если утром я не увижу, как ты встречаешь его у порога с поклоном, последствия будут ужасными.

Строгов открыл рот, явно собираясь что-то возразить, но его прервали его же друзья.

— Валентин, ты должен сдержать слово, — сказал один из них, высокий блондин с аристократическими чертами лица. — Господин Темников победил честно.

— Мы проследим за этим, — добавил другой, коренастый брюнет с острым взглядом. — Честь превыше всего.

Я видел, как Строгов побледнел еще сильнее, если это вообще было возможно. Он молчал, словно проглотил язык, и лишь кивнул, признавая свое поражение.

Молодой человек, который ранее интересовался моим поэтическим образованием, подошел ко мне с восхищенным взглядом:

— Господин Темников, я поражен! Видимо, таланту действительно не нужно никакое обучение. Вы прирожденный поэт!

Я благодарно кивнул, пожимая ему руку.

Попрощавшись с молодыми аристократами, я решил вернуться к своему основному заданию. Поэтическая дуэль была лишь приятным отвлечением, но у меня все еще оставались обязанности перед Судебным Бюро, которые необходимо исполнить, если я хочу остаться на своей должности.

Я медленно двинулся через зал, внимательно наблюдая за гостями. Мой взгляд скользил по лицам, выискивая тех, за кем мне было поручено следить. Вскоре я заметил двух мужчин, которых видел ранее — высокого блондина и его плотного бородатого спутника. Они стояли у одной из колонн, тихо переговариваясь.

При этом мне никак не удавалось увидеть третьего. Того, кто по информации Бюро и должен выступать сегодня.

Тем временем поэтический вечер продолжался. Один за другим, аристократы выходили на импровизированную сцену, чтобы прочитать стихи, где собственного сочинения, а где просто демонстрировать прочтение уже известных стихов. Я слушал их выступления вполуха, все еще следя за подозрительной парой.

Стихи, которые читали выступающие, были мне совершенно незнакомы. Имена поэтов, которые они упоминали, не вызывали у меня никаких ассоциаций. Вместо именитых поэтов моего мира звучали совершенно другие фамилии: Дерпольский, Ворожеев, Закатова…

Я невольно задумался о том, насколько же эта Российская Империя отличалась от моего родного мира. Здесь была своя история, свои герои, своя литература. И мне еще предстояло во всем этом разобраться.

Я продолжал наблюдать за двумя подозрительными мужчинами, стараясь не упускать их из виду в толпе аристократов. Мой взгляд скользил по залу, отмечая каждое их движение, каждый жест. Внезапно мое внимание привлекло легкое движение справа от меня. Я повернул голову и на мгновение забыл, как дышать.

Передо мной стояла девушка, чья красота могла бы заставить солнце померкнуть от зависти. Ее волосы, черные как вороново крыло, струились по плечам подобно шелковому водопаду, контрастируя с бледной, словно лунный свет, кожей. Глаза цвета янтаря смотрели на меня с интересом и легкой улыбкой, скрытой в уголках губ. Незнакомка была одета в черное платье, которое подчеркивало ее стройную фигуру и грациозную осанку. Я невольно отметил, что если бы мы пришли на этот бал вместе, то смотрелись бы как идеальная пара — я в своем строгом черном костюме и она в этом элегантном наряде.

Девушка сделала легкий реверанс, и я почувствовал, как воздух вокруг нас словно наэлектризовался.

— Добрый вечер, господин Темников, — произнесла она мелодичным голосом, который, казалось, мог бы заставить даже самые черствые сердца трепетать. — Позвольте представиться, Наталия Павловна Лисовецкая.

Я слегка склонил голову в ответном приветствии, не сводя глаз с ее лица. Каждая черта казалась произведением искусства — тонкий нос, высокие скулы, изящно изогнутые брови. Все в ней было совершенно, словно она сошла с полотна великого художника.

— Очень приятно познакомиться, госпожа Лисовецкая, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и уверенно, несмотря на то, что ее красота действительно произвела на меня впечатление.

— Я была невероятно впечатлена вашим выступлением, — продолжила Наталия, и ее глаза загорелись искренним восхищением. — Ваше стихотворение… оно просто беспрецедентное. Я никогда не слышала ничего подобного. Боюсь, что даже великие классики меркнут перед вашим талантом.

Я почувствовал, как уголки моих губ невольно поднимаются в улыбке. Эта девушка была не только красива, но и, похоже, обладала острым умом и тонким вкусом. Она мне определенно нравилась, и именно поэтому я решил быть с ней честным.

— Благодарю вас за столь высокую оценку, госпожа, — сказал я, слегка наклонившись к ней, словно собираясь поделиться секретом. — Но должен признаться, это стихотворение принадлежит не мне. Его автор — великий поэт Михаил Лермонтов.

Наталия удивленно приподняла брови, и в ее глазах мелькнуло любопытство.

— Лермонтов? — переспросила она. — Простите, но я с детства очень интересуюсь поэзией и никогда не слышала этого имени. Вы уверены? Откуда он.

Я кивнул, сохраняя серьезное выражение лица.

— Вы умеете хранить секреты? — тихо спросил я, решившись сказать кое-что, что для этого мира звучало бы невероятное. Девушка смело кивнула готовая услышать продолжение. — Я увидел эти стихи, как и их автора, когда мне снился другой мир, совсем не похожий на наш с вами.

Наталия на мгновение задумалась, а затем ее лицо озарилось улыбкой.

— Ах, господин Темников, — произнесла она с легким смехом, — вы меня разыгрываете. Я понимаю, вы слишком скромны, чтобы признать свой талант. Но поверьте, вам не нужно приписывать свои стихи несуществующему поэту и тем более придумывать что-то столь фантастическое.

Я, было, открыл рот, чтобы возразить, но в этот момент остро почувствовал на себе чей-то взгляд. Один из мужчин, за которыми я следил, внимательно посмотрел в мою сторону, а затем быстро направился к выходу на балкон. Что-то в его поведении насторожило меня, заставив все мои инстинкты насторожиться.

— Прошу прощения, госпожа Лисовецкая, — сказал я, снова обращая все свое внимание на прекрасную собеседницу. — Вы выглядите просто восхитительно, и я был бы счастлив продолжить нашу беседу. Но, к сожалению, меня ждут неотложные дела. Надеюсь, мы еще встретимся.

Наталия выглядела немного разочарованной, но кивнула с пониманием.

— Конечно, Максим Николаевич. Я буду ждать с нетерпением.

Я еще раз улыбнулся ей и, извинившись, быстро направился к балкону. Мое сердце билось чуть быстрее обычного, но не от волнения. Что-то подсказывало мне, что ситуация вот-вот примет необычный оборот.

Выйдя на балкон, я оказался на просторной террасе, освещенной мягким светом фонарей. Прохладный вечерний воздух приятно освежал после душного бального зала. Вдалеке виднелись огни ночного Петербурга, а над головой раскинулось звездное небо. В любой другой момент я бы, возможно, остановился полюбоваться этим видом, но сейчас мои мысли были заняты совсем другим.

Я осмотрелся, но балкон казался пустым. Мужчина, которого я преследовал, словно растворился в воздухе. Я сделал несколько шагов вперед, внимательно вглядываясь в тени, отбрасываемые колоннами и декоративными статуями.

Внезапно я почувствовал, как что-то холодное прижалось к моему затылку. Я мгновенно замер, понимая, что это, скорее всего, дуло пистолета. Мой ум лихорадочно работал, просчитывая возможные варианты действий.

— Значит, тебя приставили следить за мной? — раздался позади меня низкий мужской голос. В нем слышались нотки насмешки и легкого раздражения. — Я думал, будет кто-то более опытный. Тебя было очень просто вычислить, мальчишка.

Подкрался сзади… Кто мог это сделать? После тренировок, даже дядя Эдвард не мог остаться незамеченным позади меня. Неужели магия?

Я молчал, не делая резких движений. Мой противник явно был уверен в своем преимуществе, и это могло сыграть мне на руку.

— Повернись, — приказал голос, и я почувствовал, как дуло пистолета слегка отодвинулось от моей головы, давая мне возможность выполнить команду.

Я медленно повернулся, стараясь выглядеть спокойным и невозмутимым. Передо мной стоял мужчина лет сорока, высокий и крепко сложенный. Его лицо было испещрено мелкими шрамами, а в серых глазах читалась холодная решимость. Одет он был в простой, но элегантный костюм, который, тем не менее, не мог полностью скрыть его военную выправку.

— Ты зря сунулся сюда сегодня, — продолжил он, не опуская пистолет. — В такой важный день. Придется теперь переносить все на зимний бал.

Я открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент тишину ночи разорвал громкий хлопок выстрела. Мир вокруг меня словно замедлился, и я почувствовал, как адреналин хлынул в кровь, обостряя все чувства до предела.

Глава 2

Ярослав Левински был на седьмом небе от счастья. Его прекрасная спутница, златокудрая красавица в изящном платье, смеялась над каждой его шуткой, а ее глаза сияли восхищением. Он чувствовал себя настоящим покорителем женских сердец, непревзойденным мастером флирта.

— И тогда я сказал ему: «Милейший, если вы не можете отличить пиковую даму от бубнового валета, возможно, вам стоит заняться разведением кроликов, а не игрой в карты!» — закончил Ярослав очередную байку, и его спутница разразилась серебристым смехом.

— Ох, Ярослав, вы просто неподражаемы! — воскликнула она, прикрывая рот веером. — Я никогда не встречала такого остроумного кавалера!

Левински самодовольно подкрутил ус, готовясь выдать очередную остроту, когда его внимание привлекло движение в дальнем конце зала. Он увидел, как Темников, его новый товарищ и победитель недавней поэтической дуэли, быстрым шагом направляется к одному из балконов. А следом за ним, иногда оглядываясь по сторонам, словно опасаясь быть замеченным, двигался какой-то мужчина.

Что-то в поведении этого незнакомца заставило Ярослава насторожиться. Его интуиция, отточенная годами службы в Судебном Бюро, буквально кричала об опасности.

— Прошу прощения, моя дорогая, — произнес он, галантно целуя руку своей спутницы. — Боюсь, меня ждут неотложные дела. Но я вернусь быстрее, чем вы успеете соскучиться!

Не дожидаясь ответа, Левински устремился к балкону. Он двигался осторожно, стараясь не привлекать внимания других гостей. Достигнув балконной двери, Ярослав тихо приоткрыл ее и выскользнул наружу.

Картина, открывшаяся его глазам, заставила сердце забиться чаще. Максим стоял, замерев, а какой-то мужчина, которого Ярослав видел только со спины, держал его на мушке пистолета. Темников медленно поворачивался, и Левински понял, что нужно действовать немедленно.

— Круг Первый: Порыв ветра, — прошептал он, направляя структурированный поток маны в сторону вооруженного человека.

Внезапный порыв ветра ударил по руке нападавшего, заставив его пистолет дернуться вверх. Прозвучал выстрел. В тот же миг Максим, словно ожидая этого момента, бросился вперед, хватая противника за плечи и нанося мощный удар коленом в живот.

Не теряя ни секунды, Ярослав схватил стоявший неподалеку стул и с размаху обрушил его на голову нападавшего. Тот рухнул на пол без сознания.

— Кажется, я вовремя, — произнес Левински с довольной улыбкой. — Будешь должен. Я ради тебя оставил прекрасную барышню в одиночестве!

Мгновение назад я был готов к смертельной схватке, а теперь передо мной стоял усатый щеголь с довольной улыбкой на лице. Однако моё внимание было приковано не к нему, а к человеку, лежащему без сознания у моих ног.

Я отчётливо помнил, как за мгновение до удара Ярослава, лицо этого человека изменилось. Он произнёс слово «Замени!», и его черты трансформировались, превратившись в того самого мужчину, за которым я изначально следил.

Не теряя времени на объяснения с Левински, я наклонился к поверженному противнику. Мои пальцы схватили его за лицо, поворачивая то влево, то вправо. Я внимательно изучал каждую черту. Это, действительно, был совершенно другой человек. Мой разум лихорадочно работал, пытаясь понять, что же произошло.

«Замени» — это слово эхом отдавалось в моей голове. Какое истинное слово могло стоять за этим заклинанием? Что позволило ему в мгновение ока поменяться местами с другим человеком? Это было нечто очень мощное, выходящее за рамки моих знаний о магии этого мира. Пространственную замену я бы распознал, но, опять же, мне она неподвластна, слишком мощная. А тут… Что же это было?

— Эй, Темников, ты в порядке? — голос Ярослава вырвал меня из размышлений.

Я поднял глаза, встретившись взглядом с обеспокоенным лицом Левински. Он явно не заметил трансформации нападавшего, и я решил пока не делиться своими наблюдениями.

— Да, всё отлично, — ответил я, вставая. — Спасибо за помощь.

Не дожидаясь его ответа, я метнулся к краю балкона. Мой взгляд скользил по улице внизу, пытаясь уловить хоть какое-то движение, намёк на присутствие настоящего нападавшего. Но улица была пуста, словно все следы загадочного мага растворились в ночном воздухе.

Звук приближающихся шагов заставил меня обернуться. На балкон ворвалась охрана Таврического дворца, их лица были напряжены, а руки лежали на рукоятях оружия.

— Что здесь происходит? — рявкнул старший из охранников, его взгляд метался между мной, Ярославом и лежащим без сознания человеком. — Мы слышали выстрел!

Левински тут же вытащил свою бирку Судебного Бюро.

— Всё под контролем, господа, — произнёс он с важностью. — Мы только что задержали опасного преступника. Дело находится под юрисдикцией Судебного Бюро.

Я заметил, как за спинами охранников столпились любопытные аристократы. Их глаза горели жаждой сенсации, а шёпот разносился по балкону, словно шелест листьев на ветру.

Внезапно мой взгляд зацепился за движение внизу. Это был второй человек, чья фотография была в конверте Бюро. Он пытался незаметно скрыться, уже покинув зал и, постоянно оборачиваясь, торопливо шел к главным воротам.

Моё тело среагировало быстрее, чем мозг успел обдумать план действий. Я выхватил у Ярослава пластиковые стяжки, которые он достал для связывания задержанного, и, под его недоуменное «Эй!», прыгнул с балкона.

— Перемести! — проговорил я, направляя поток маны на своё тело.

Воздух вокруг меня загустел, замедляя падение. Но вместо того, чтобы плавно опуститься на землю, я направил себя вперёд, словно пушечное ядро.

Мгновение спустя я врезался в убегающего подозреваемого. Мы покатились по земле.

Как только мы остановились, я молниеносно вскочил на ноги. Мои руки двигались с невероятной точностью, заламывая руки беглеца за спину. Щелчок стяжек, затягивающихся на его запястьях, прозвучал для меня как музыка.

— Куда-то спешите, сударь? — произнёс я, поднимая его на ноги. — Бал ещё не закончился, а вы уже покидаете нас? Некрасиво.

Мужчина пробормотал что-то невнятное и явно матерное, но я не стал вслушиваться в его слова. Мой взгляд был устремлён на балкон, откуда за всем происходящим наблюдал Ярослав.

Левински, перегнувшись через перила, показал мне большой палец.

— Ну даёшь! — крикнул он, и его голос эхом разнёсся по притихшей улице. — Может, тебя к нам в отдел перевести, а?

Я лишь усмехнулся в ответ. Если бы он только знал, через что мне пришлось пройти на тренировках дяди Эдварда, это показалось бы сущей мелочью.

Вечер закончился столь же внезапно, как и начался этот переполох. Не успел я отряхнуть пыль со своего костюма после эффектного прыжка с балкона, как площадь перед Таврическим дворцом наводнили сотрудники Судебного Бюро. Все как на подбор высокие, в темно-синей форме с отличительным гербом министерства. Они появились, словно из ниоткуда, бесшумно и организованно, как стая хищных птиц, почуявших добычу.

Двух задержанных — человека с балкона и того, кого я догнал у ворот — увели почти сразу. Теперь им предстоит долгий и непростой разговор, и я был уверен, что вопросы будут далеки от темы вооруженного нападения. Все же в первую очередь они неугодны империи как распространители сепаратистских настроений.

Ко мне подошел невысокий, но крепко сбитый мужчина в форме Бюро. Его лицо было таким же непроницаемым, как стена Петропавловской крепости.

— Максим Николаевич Темников? — спросил он, хотя по его тону было ясно, что это не вопрос, а утверждение.

— Он самый, — ответил я, расправляя плечи. — Чем могу помочь?

Мужчина достал из внутреннего кармана пачку бумаг и протянул мне:

— Вы уже отлично послужили, однако также необходимо заполнить отчет о происшествии. Стандартная процедура.

Я взял бумаги и быстро пробежался по ним глазами. Формы, графы, пункты — все было до боли знакомо. Кажется, бюрократия в этом мире ничем не уступала той, с которой мне приходилось сталкиваться в прошлой жизни.

— Прямо здесь? — уточнил я, оглядываясь в поисках удобного места для письма.

— Да, если вас не затруднит, — кивнул сотрудник. — Чем быстрее мы закончим с формальностями, тем лучше. Отчет краткий, не волнуйтесь.

Я вздохнул и принялся за работу. Перо скользило по бумаге, оставляя за собой ровные строчки. Я описывал события вечера, стараясь быть максимально точным, но при этом не вдаваясь в лишние подробности, которые все равно никому не интересны. Некоторые детали, особенно касающиеся загадочного заклинания «Замени», и неизвестного, что растворился в воздухе, я решил пока опустить. Это я обсужу позже с Соколовым. По крайней мере то, что преступник готовит нечто к Зимнему Балу.

Хотя стоп… Мы же не в каком-нибудь фильме, где злодей раскрывает вот так просто свои планы. Вот и думай теперь, либо он сказал мне это, зная, что я буду убит в этот вечер, но подмога в виде Ярослава спутала ему все карты, либо… это была очевидная ловушка. Что ж, в любом случае это нужно как следует обдумать.

Закончив с бумагами, я вернул их сотруднику. Он быстро просмотрел мои записи и удовлетворенно кивнул.

— Благодарю за сотрудничество, господин Темников. Однако должен предупредить, что вам придется составить более подробный отчет в ближайшее время. Бюро требует… тщательности в таких делах. Тем более от новоприбывших сотрудников.

— Разумеется, — не смог я сдержать саркастическую улыбку. — Ведь без горы бумаг преступление не считается раскрытым, не так ли?

Сотрудник посмотрел на меня с легким удивлением, но быстро вернул себе невозмутимый вид.

— Таковы правила, господин Темников. Доброй ночи.

Четко через левое плечо он развернулся и исчез в толпе так же незаметно, как и появился. Я остался один, наблюдая за суетой вокруг дворца. Аристократы спешно покидали бал, многие выглядели взволнованными и растерянными. Еще бы, такое происшествие наверняка станет главной темой светских разговоров на ближайшие недели.

Домой я вернулся далеко за полночь. Поместье Темниковых встретило меня тишиной и мраком. Я крался по коридорам, словно вор, стараясь не разбудить домочадцев — просто не хотелось стать темой завтрашних обсуждений, а то, зная, как мне относится мачеха, то она может пройтись по тому что я пришел поздно. Добравшись до своей комнаты, я с облегчением закрыл за собой дверь и позволил себе расслабиться.

Сняв костюм, я растянулся на кровати, но сон не шел. В голове крутились события прошедшего вечера, особенно момент на балконе. Кем был тот человек? Как ему удалось так легко подкрасться ко мне? И что за магию он использовал?

Я перебирал в уме все, что знал о магии этого мира, но ничего похожего на заклинание «Замени» не приходило на ум.

Незаметно для себя я провалился в беспокойный сон, полный странных видений и неясных образов.

Утро наступило слишком быстро. Я с трудом разлепил глаза, чувствуя себя так, словно всю ночь таскал мешки с песком. Голова гудела, а тело ныло от напряжения прошедшего дня.

С трудом поднявшись с кровати, я подошел к умывальнику и, заткнув слив, набрал его полностью. Не раздумывая, окунул голову в ледяную воду. Холод мгновенно прогнал остатки сна, заставив каждую клеточку тела встрепенуться.

— Ух! — выдохнул я, вынырнув и отфыркиваясь. — Вот это да!

Вытерев лицо полотенцем, я почувствовал себя заново родившимся. Бодрость и ясность мысли вернулись, словно и не было этой тяжелой ночи.

Не успел я привести себя в порядок, как в дверь постучали. Знакомый голос Милы раздался из-за двери:

— Молодой господин, к вам пришли. Какой-то мужчина, говорит, что он ваш близкий друг. Сейчас он беседует с хозяйкой дома в гостиной.

Я нахмурился. Близкий друг? В столице, где я провел от силы несколько дней? Это было… неожиданно.

— Спасибо, Мила, — ответил я. — А отец дома?

— Нет, молодой господин, — отозвалась девушка. — Хозяин уехал еще до рассвета. Кажется, у него какие-то важные дела в министерстве.

Я кивнул, хотя Мила и не могла этого видеть. Странно, что отец уехал так рано, обычно он завтракает в кругу семьи, что можно считать своеобразным ритуалом. Что ж, видимо, у него тоже есть множество важных дел.

— Хорошо, Мила, — сказал я, открывая дверь и улыбаясь девушке. — Спасибо за информацию. И, кстати, хочу еще раз поблагодарить тебя за костюм. Ты настоящая волшебница!

Щеки Милы мгновенно покрылись легким румянцем, а глаза засияли от удовольствия.

— Ох, что вы, молодой господин, — пробормотала она, опустив взгляд. — Я просто делаю свою работу.

— И делаешь ее превосходно, — подмигнул я ей. — А теперь, пожалуй, пойду узнаю, кто же этот таинственный «близкий друг».

Выйдя в коридор, я столкнулся с Александром. Мой младший брат выглядел непривычно сдержанным. Вместо обычного высокомерного взгляда, он просто кивнул мне.

— Доброе утро, старший брат.

— Доброе, Александр, — ответил я, слегка удивленный такой переменой в его поведении.

Ничего себе, даже старшим братом назвал. Неужели его так сильно впечатлило, что я заступился за него перед Строговым? Все же это началось из-за него.

Мы вместе спустились по лестнице и вышли во двор. То, что я увидел, заставило меня усмехнуться. У ворот стоял роскошный экипаж, а рядом с ним — не кто иной, как Валентин Строгов. Увидев нас, он тут же отвесил глубокий поклон.

— Доброе утро, господин Темников. Не соблаговолите ли вы воспользоваться моим экипажем для поездки на учебу? Это было бы для меня большой честью.

Я едва сдержал смех, глядя на растерянное лицо Александра — только воспитание не позволяло ему таращиться на «друга» с раскрытым ртом. Мой брат явно чувствовал себя не в своей тарелке, не зная, как реагировать на такое подобострастное поведение человека, который еще вчера относился к нему с презрением.

Он посмотрел на меня с немым вопросом, я лишь пожал плечами и кивнул в сторону терпеливо стоящего молодого аристократа, который пытался сделать вид, что ничего такого тут не происходит.

— Э-э… спасибо, Валентин, — пробормотал Александр, вновь посмотрев на своего задиру. — Это… очень любезно с твоей стороны.

Теперь пусть сам разбирается с последствиями нашего пари.

Вернувшись в дом, я направился в гостиную, гадая, кто же мог назваться моим близким другом. Каково же было мое удивление, когда я увидел за столом Аркадия Львовича Голицына, того самого эксцентричного модника с бала. Не думал, что увижу его так быстро.

— А, Максим Николаевич! — воскликнул он, вскакивая с места. — Наконец-то! Я так рад вас видеть!

Я окинул взглядом гостиную. Моя мачеха, Елена Андреевна, сидела в кресле с таким видом, будто проглотила лимон. Было очевидно, что общество Голицына ее порядком утомило, но тем не менее в глазах было полно любопытства. Голицын явно не последний человек в столице, и что же ему было нужно от незаконнорожденного сына министра финансов?

— Аркадий Львович, — произнес я с легкой улыбкой. — Какой сюрприз. Не ожидал увидеть вас так скоро после нашей… краткой беседы на балу.

— О, я просто не мог ждать! — воскликнул Голицын, всплеснув руками. Да уж, впервые вижу настолько эмоционального аристократа. — У меня столько идей, столько планов! Нам обязательно нужно обсудить…

Я прервал его, заметив, как Елена Андреевна напряглась, явно готовясь услышать и запомнить каждую деталь разговора.

— Пожалуй, нам лучше продолжить беседу в моем кабинете, — предложил я. — Там нам никто не помешает обсудить… деловые вопросы.

Елена Андреевна поджала губы, явно оскорбленная таким явным намеком, но промолчала. Голицын же, казалось, даже не заметил этого маневра, с энтузиазмом закивав.

— Да-да, конечно! Отличная идея!

Мы поднялись в кабинет, что был, по сути, ответвлением моей комнаты, и я тут же активировал заклинание тишины. Что-то мне подсказывало, что парочка слуг мачехи явно будут греть уши у дверей и старательно докладывать своей госпоже.

Голицын, не теряя времени, выпалил:

— Максим Николаевич, я всю ночь не мог сомкнуть глаз! Ваш костюм… он просто не выходил у меня из головы! Я уже придумал, как назвать осеннюю коллекцию — «Революция элегантности»! Это будет нечто невероятное!

Я слушал его, едва сдерживая улыбку. Кто бы мог подумать, что обычный костюм из моего мира так западет ему в душу.

— Я готов на все, — продолжал Голицын, его глаза горели фанатичным блеском. — Огромные прибыли, известность — все это будет ваше! Только, умоляю, сведите меня с вашим дизайнером! Или хотя бы позвольте работать через вас. Я обеспечу всем необходимым, только дайте мне эти костюмы! Я просто обязан быть первым, кто будет их примерять и презентовать свету!

Я задумчиво потер подбородок. Ситуация была… интересной. С одной стороны, у меня не было никакого дизайнера — это была лишь выдумка, чтобы отвязаться от назойливого модника на балу. С другой — предложение выглядело весьма заманчивым. В конце концов, почему бы не воспользоваться ситуацией, особенно когда тебя так просят?

— Хорошо, Аркадий Львович, — медленно произнес я. — Давайте обсудим условия.

Глаза Голицына загорелись еще ярче, если это вообще было возможно. Даже немного неуютно стало.

— Все, что угодно! — воскликнул он. — Назовите свою цену!

— Для начала, — сказал я, — нам понадобятся средства на производство. Все зависит от того, что конкретно вы бы хотели.

Голицын даже глазом не моргнул. Вместо этого он тут же достал из внутреннего кармана пухлый конверт.

— Вот, — сказал он, протягивая его мне. — Тут пятьдесят тысяч. Понимаю, что это сумма незначительна, но у меня при себе лишь столько, — виновато улыбнулся аристократ. — Если нужно будет больше — говорите. Считайте это моей инвестицией в будущее. Я надеюсь на вашу честность, Максим. Когда ваш дизайнер прославится, я хочу, чтобы все новинки мы презентовали миру первыми. Естественно, ни на какие права я не претендую, я лишь хочу организовывать вечера, где подобные костюмы будут главной темой для обсуждений! Только помимо нескольких видов вашего костюма, я бы хотел увидеть новые работы вашего дизайнера, надеюсь, с этим не будет проблем?

Я взял конверт, чувствуя его приятную тяжесть. Пятьдесят тысяч рублей — немалая сумма в этом мире. С такими деньгами можно было развернуться куда больше, чем пошив нескольких костюмов. И при этом мой собеседник говорит так, будто для него это совсем мелочь, да уж, похоже, у кого-то слишком много денег.

— Договорились, — кивнул я. — В течение месяца я предоставлю вам пять костюмов. Три будут в стиле того, что вы видели на балу, а два — совершенно новых. Это позволит вам оценить… способности моего дизайнера и меня как представителя производства.

— Превосходно! — Голицын чуть ли не подпрыгивал от радости. — Я начну подготовку немедленно. Мы как раз успеем к осеннему сезону. О, это будет грандиозно! — эмоционально всплеснул он руками. — Освобожу для вас место среди званых вечеров.

Мы еще немного обсудили детали, и вскоре счастливый Аркадий Львович покинул мой кабинет, оставив меня наедине с конвертом, полным денег. В целом, пять костюмов за месяц с помощью портных дома Темниковых и золотых рук Милы оформить было вполне возможно, тут вопрос, скорее, ко мне. Придется напрячь память и вспомнить, что такого носили в моем мире, что это неплохо подошло бы в этом, делая поправку на время, конечно же.

Но если я таким образом введу в обиход классический костюм-тройку раньше, чем его начали носить гангстеры в какой-нибудь Англии, будет очень забавно.

Выйдя в коридор, я окликнул Милу:

— Мила, зайди ко мне, пожалуйста. У меня есть к тебе одно заманчивое предложение.

Глава 3

Я пригласил Милу в свою комнату, чувствуя, как в голове уже складывается примерный план предстоящего разговора. Девушка вошла, робко оглядываясь по сторонам, словно боясь нарушить покой этого места своим присутствием. Я указал ей на стул возле письменного стола, а сам расположился рядом, небрежно облокотившись о столешницу.

— Присаживайся, Мила, — сказал я, наблюдая, как она аккуратно опускается на край стула, словно готовая вскочить в любой момент. — У меня есть к тебе интересное предложение, которое может многое изменить.

Глаза девушки расширились от любопытства, а руки нервно теребили край фартука. Я не смог сдержать легкой усмешки — несмотря на годы, проведенные вместе, Мила все еще смущалась в моем присутствии. Что ж, возможно, скоро ей придется привыкнуть к более тесному сотрудничеству, причем в несколько отличном от привычного ключе.

— Видела нашего сегодняшнего гостя? — начал я, наблюдая за реакцией Милы. — Так вот, этот эксцентричный господин — Аркадий Львович Голицын, глава столичного дома моды. И он, представь себе, пришел в полный восторг от твоего костюма.

— Моего? Но ведь я всего лишь сделала его по вашим зарисовкам, он ни разу не мой, что вы! — Мила сильно засмущалась и явно пребывала в замешательстве.

— Брось, идея — это лишь половина дела. Грамотная реализация тоже важна — тем более я ничего не понимаю в одежде и как ее шить, — махнул я рукой. — Так вот, он предложил сделку. Пять костюмов за месяц. Три в стиле того, что ты сшила для меня, и два совершенно новых.

Глаза Милы расширились, она явно занервничала.

— Не волнуйся ты так, — поспешил я успокоить свою служанку. — Я хочу предложить тебе стать главной в этом проекте. Конечно, если ты согласишься. Я понимаю, что это большая ответственность и много работы. Поэтому ты можешь отказаться, если считаешь, что это слишком.

Мила на мгновение задумалась, но затем ее лицо озарилось решимостью.

— Нет, молодой господин! — воскликнула она. — Я… я справлюсь! Мне очень понравилось работать по вашему эскизу, и я была бы счастлива попробовать еще. К тому же, я уверена, что другие портнихи в поместье тоже с радостью присоединятся к работе. Только как все это организовать…

Я улыбнулся, довольный ее энтузиазмом.

— Отлично, Мила. Я знал, что могу на тебя рассчитывать. Разумеется, твое жалование будет увеличено, как и у всех, кто будет участвовать в пошиве. Деньги на ткани и все необходимое я так же выделю. Надеюсь, проблем с закупкой не будет?

Глаза девушки загорелись от предвкушения творческой работы и, возможно, от мысли о повышении жалования.

— Спасибо, молодой господин! И нет, я уже нашла пару неплохих мест в столице, где продается качественная и недорогая ткань, — воскликнула она. — Так что я не подведу! Я сделаю все, чтобы вы были довольны мной! — мило улыбнулась мне служанка.

— Я в этом не сомневаюсь, — кивнул я. — Теперь давай обсудим детали. Три костюма будут точно такими же по крою, как тот, что ты сделала мне для бала. Это называется «классическая тройка», запомни. Один будет черным, как мой. Второй… — я на мгновение задумался, вспоминая моду своего прошлого мира, — сделаем из шерсти, утепленный, в клетку. И добавим к нему мягкую кепку, она называется «восьмиклинка».

Я взял лист бумаги и карандаш, начиная быстро и небрежно набрасывать эскизы. Перо и чернила все еще казались мне неудобными, а вот карандаш лежал в руке как влитой, словно старый друг.

— Вот, смотри, — продолжил я, показывая Миле рисунок. — Клетка может быть крупной или мелкой, это на твой вкус. А кепка должна сидеть вот так.

Мила внимательно изучала рисунок, ее пальцы легко касались бумаги, словно она уже представляла, как будет кроить ткань.

— А третий костюм? — спросила она, подняв на меня взгляд.

— Третий тоже будет тройкой, но тут я дам тебе свободу. Поиграй с цветами, может быть, добавь какие-нибудь интересные детали. Только не переусердствуй, помни — элегантность в простоте. Тем более это костюм для мужчин.

Девушка кивнула, явно уже погрузившись в мир фасонов и расцветок.

— А что насчет двух новых? — поинтересовалась она.

Я задумался, пытаясь вспомнить что-нибудь подходящее из моего прошлого мира. Что-то, что будет выглядеть свежо и необычно в этой альтернативной Российской Империи, но при этом не слишком шокирует публику.

Внезапно меня осенило. Я снова схватился за карандаш и начал быстро рисовать, стараясь воспроизвести образы, которые видел на своих коллегах и на корпоративных вечеринках в прошлой жизни.

— Вот, смотри, — показал я первый эскиз Миле. — Это деловой костюм для женщин. Тот же пиджак, просто в талии ушей, чтобы формы подчеркнуть и юбка до колена. Ткань должна быть достаточно плотной, чтобы хорошо держать форму. Добавим к этому белую блузку с небольшим отложным воротником.

Глаза Милы расширились от удивления.

— Молодой господин, но это же… это же почти как мужской костюм, только для женщин!

— Именно. Деловой стиль, конечно, оценят не все, но в строгости тоже есть нечто привлекательное. Да и у нас много госслужащих, среди которых хватает девушек.

Мила кивнула, явно заинтригованная идеей.

— А теперь, — продолжил я, переворачивая лист, — давай сделаем что-нибудь для вечернего выхода.

Я начал рисовать, вспоминая роскошные платья, которые видел на корпоративах и набрасывая общими.

— Вот такое платье будет отлично смотреться на любом балу, — объяснял я, показывая рисунок. — Длинное, в пол, с открытыми плечами. И никаких корсетов. Просто ушивай талию.

Мила смотрела на рисунок, затаив дыхание.

— Но… не слишком ли оно открытое?

Я задумался на секунду, вспоминая нравы этого мира.

— Хм, возможно, ты права. Давай добавим длинные перчатки. Но надо будет подумать над каким-то узором на них, чтобы это выглядело единым комплектом.

Мила энергично закивала, явно уже представляя, как будет шить такой наряд. Ее глаза так и горели желанием приступить к исполнению моих планов.

— А знаете, молодой господин, — сказала она, немного смущаясь, — я думаю, такое платье идеально подошло бы госпоже Анастасии. Она была бы настоящей звездой на любом балу!

— Хм, слушай, а сделай по ее меркам. Ей и подарим, у сестры ведь как раз скоро день рождения. Пусть будет первой, кто получит подобное!

Глаза Милы загорелись от этой идеи.

— О, это было бы чудесно, молодой господин! Я уверена, госпожа Анастасия будет в восторге!

Да уж, с женскими нарядами у меня явно туговато. А ведь если подобное раскрутится, мне придется все больше ударяться в воспоминания, чтобы выудить какие-то элементы гардероба. Как бы в дальнейшем это не стало для меня головной болью. С другой стороны, на основе этих эскизов можно же придумать десяток других вариаций.

Внезапно Мила покраснела и опустила глаза.

— Молодой господин, — начала она неуверенно, — раз уж вы так хорошо разбираетесь в одежде… Можно я спрошу у вас совета?

— Конечно, Мила, — кивнул я. — О чем речь?

Девушка еще сильнее покраснела, но все же решилась продолжить.

— Понимаете, я уже давно работаю над… над женским нижним бельем. И если вы так способны в создании одежды, может быть, вы могли бы подсказать, как сделать его лучше?

Я едва сдержал смех. Вот уж чего я не ожидал, так это обсуждать женское белье. Да и то, что моя служанка вообще набралась смелости завести такой разговор… Но, с другой стороны, почему бы и нет?

— Интересная идея, Мила, — сказал я, стараясь сохранять серьезное выражение лица, чтобы не засмущать ее вконец. — Давай начнем с того, что сейчас носят девушки?

Служанка, постоянно запинаясь, попробовала рассказать мне про это максимально подробно, насколько вообще могла сделать это при своем смущении. И стоит сказать, результат этого опроса был весьма удручающий. Все же тут пока не было многих вещей, которые в моей прошлой жизни были обыденностью, да и нормы поведения были другие.

Я задумался. Насколько уместно будет вводить нижнее белье из моего времени и мира? С другой стороны, почему бы не попробовать? Это может быть весьма забавно. Тем более, можно просто сделать пробную партию, а там если уж совсем не пойдет, то и закрыть пока эту идею.

— Знаешь, Мила, — начал я, — а что если попробовать сделать белье Т-образной формы?

Девушка подняла на меня удивленный взгляд.

— Но… но оно же ничего не будет закрывать!

— Думаю, оно будет гораздо удобнее текущих вариантов. А если хочешь пойти еще дальше, можно сделать нечто совсем особенное, — подмигнул я ей. — Уверен, такое белье будет пользоваться огромным спросом. Тут главное — подумать, как его правильно подать, чтобы оно не воспринималось в штыки. Все же девушки во все времена хотят выглядеть красиво и даже в этой части можно сделать что-то, что будет привлекать внимание избранника девушки и радовать ее саму.

Мила выглядела одновременно заинтригованной и смущенной.

— И как же оно должно выглядеть? — спросила она шепотом, словно боясь, что кто-то может услышать наш разговор.

— Попробуй сделать одну версию из кружевной ткани, — предложил я, указывая на скатерть на столе. — Примерно такой фактуры.

Глаза Милы расширились от удивления.

— Молодой господин!!! — вспыхнула девушка, раскрасневшись как вареный рак. — Тогда же все будет видно!

— Будет, — кивнул я. — И поверь, найдется немало желающих приобрести такое белье. Но это, конечно, на твое усмотрение. Если хочешь поэкспериментировать, почему бы не попробовать?

Мила молча кивнула, явно погрузившись в размышления о новых возможностях. Затем она встала, готовясь уйти.

Уже у самой двери она обернулась. Ее щеки все еще пылали ярким румянцем.

— Молодой господин, — начала она, запинаясь, — я не думала, что вы такой… такой!

Не договорив, она выскочила за дверь, оставив меня в легком недоумении.

Я откинулся на спинку стула, чувствуя, как на губах играет улыбка от удавшейся шутки, которая, похоже, может перерасти в нечто большее. Кто бы мог подумать, что в этом мире мне придется стать кем-то вроде модельера? Жизнь, как всегда, преподносит самые неожиданные сюрпризы.

Но, пожалуй, это даже к лучшему. Чем больше у меня будет связей и влияния в разных сферах, тем легче будет разобраться с тем, кто пытается меня убить. А заодно и выяснить, что за таинственный маг использовал то странное заклинание на балу.

День пролетел с головокружительной скоростью, словно кто-то ускорил ход времени. Не успел я оглянуться, как уже оказался в Судебном Бюро, склонившись над бумагами и пытаясь составить внятный отчет о вчерашнем происшествии. Перо скрипело по бумаге, оставляя за собой витиеватые строчки, а я то и дело морщился, вспоминая, как легко было печатать в моем прошлом мире на компьютере.

Левински, который по случайному стечению обстоятельств сидел за соседним столом, казалось, не замечал моего раздражения. Он без умолку болтал, расписывая в красках свои вчерашние подвиги.

— … и тогда я сказал ей: «Милая, ваши глаза сияют ярче, чем все звезды на небосводе!» — вещал он, подкручивая свой ус. — И она, представляешь, Темников, она просто растаяла! Никто не сдерживается, когда я на коне!

Я лишь хмыкнул, не отрывая взгляда от бумаг. Усатый Дон Жуан, казалось, не нуждался в моих комментариях, чтобы продолжать свой рассказ.

— А потом мы поехали к ней домой, и… — он заговорщически подмигнул мне, — ну, ты понимаешь, да?

— О да, Ярослав, — ответил я с сарказмом, которого он, кажется, не заметил, — я прямо-таки вижу, как ты всю ночь читал ей стихи и обсуждал политическую ситуацию в стране.

Левински расхохотался, хлопнув меня по плечу.

— Ну ты и шутник, Максим! Нет, конечно же, мы… — и он снова пустился в красочные описания своих любовных похождений. Ни стыда ни совести, ей-богу!

Я вздохнул, пытаясь сосредоточиться на отчете. Бумаги требовали внимания, а болтовня Левински пусть и была забавной, но отвлекала. Но, с другой стороны, его рассказы служили своеобразным фоном, не давая мне погрузиться в мрачные мысли о покушении и загадочном маге.

День тянулся медленно, словно улитка, ползущая по листу капусты. Я писал, смотрел на графы с вопросами, которые, как по мне, были бессмысленны, снова писал, стараясь изложить события так, чтобы они выглядели логично и не вызывали лишних вопросов.

Когда солнце начало клониться к закату, я наконец закончил подбивать документы. Чувствуя себя выжатым как лимон, я откинулся на спинку стула и потянулся, чувствуя, как хрустят суставы.

— Ну что, закончил? — спросил Левински, который, казалось, только что завершил свой бесконечный рассказ.

— Да, наконец-то, — кивнул я. — Надеюсь, больше никогда не придется писать такие длинные отчеты.

Ярослав рассмеялся, похлопав меня по плечу.

— О, поверь мне, друг мой, это только начало. Бюрократия — наше все! Это ты еще не калечил никого. Вот не дай бог свернешь кому-нибудь руку в процессе, бумаг увеличится раза в четыре.

Я лишь покачал головой, собирая бумаги. Попрощавшись с Левински, я направился к выходу, мечтая о горячей ванне и мягкой постели.

Вечерний Петербург встретил меня прохладным ветром и запахом дождя. Я поднял воротник плаща, защищаясь от порывов ветра, и зашагал в сторону дома. Улицы были полны спешащих по своим делам людей, экипажи громыхали по мостовой, а в воздухе витало ощущение приближающейся осени.

Подойдя к поместью Темниковых, я заметил, что в окнах горит свет. Видимо, семья уже поужинала. Я вошел в дом, и меня тут же встретил один из слуг.

— Добрый вечер, молодой господин, — поклонился он. — Глава рода желает вас видеть. Он ждет вас в своем кабинете.

Кивнув седовласому мужчине, я поднялся по лестнице, остановившись перед дверью кабинета. Коротко постучав, я взялся за ручку.

— Войдите, — раздался голос отца, такой же сдержанный и холодный, как и всегда.

Я вошел в кабинет, окинув взглядом знакомую обстановку. Отец сидел за массивным столом, заваленным бумагами. Его лицо, как всегда, было непроницаемым, но в глазах я заметил проблеск интереса.

— Добрый вечер, отец, — поздоровался я, подходя к столу.

— Максим, — кивнул он. — Присаживайся.

Я опустился в кресло напротив него, ожидая продолжения. Отец некоторое время молчал, словно проверяя мою выдержку.

— До меня дошли слухи, — наконец произнес он, — о твоем… поэтическом таланте. Это неожиданно.

Я едва сдержал усмешку. Значит, новости о моей импровизированной дуэли со Строговым уже разлетелись по столице.

— Также мне стало известно, что ты имел честь общаться с третьим принцем, — продолжил отец, внимательно наблюдая за моей реакцией.

— Да, это так, — подтвердил я, сохраняя спокойное выражение лица.

Отец откинулся на спинку кресла, его пальцы легко постукивали по подлокотнику.

— Ты должен быть осторожен, Максим, — сказал он. — Императорская семья — это не просто высшая аристократия. Это центр паутины интриг и политических игр. Тут никогда нельзя быть во всем уверенным.

Я кивнул, ожидая продолжения. Отец, казалось, на мгновение задумался, словно решая, сколько информации мне можно доверить.

— Наследный принц Петр Алексеевич, — начал он, — может показаться легкомысленным кутилой. Он любит развлечения и часто появляется на светских мероприятиях. Но не дай себя обмануть. За маской весельчака скрывается острый ум и невероятная харизма. Народ его обожает, и это дает ему не только огромную власть, но и право на ошибки, о которых все предпочитают забывать или не относиться к ним серьезно.

Отец решил рассказать мне о наследниках императора. Оно и понятно, едва я появился на шахматной партии с принцем Андреем Алексеевичем, мной явно заинтересовались приближенные к нему люди. А учитывая его интерес, эта встреча явно не была последней.

— Принц Михаил Алексеевич — полная противоположность своему старшему брату, — продолжал Николай Владимирович. — Он редко появляется в столице, предпочитая проводить время на границе. Гений тактики и стратегии. Единственный из наследников, кто имеет свой личный отряд преданный исключительно ему. Разумеется, все это с разрешения императора, но это тоже надо учитывать, что они всегда будут стоять за него в любой ситуации. Он не особо вовлечен во внутренние интриги, но не стоит списывать его со счетов. Что же касается Андрея Алексеевича… Что ты думаешь после вашей встречи?

Я задумался и внезапно понял, что не могу считать его. Как бы хорошо я ни понимал людей в силу своей прошлой профессии, я осознал, что в третьем принце не было ничего. Ни лишних движений, ни слов-паразитов. Он не запоминался вообще ничем. Не было ничего, что выдавало бы в нем какие-то эмоции. Он показывал лишь то, что считал нужным.

А значит, он был опасен.

— Боюсь, одной встречи мало, чтобы судить. Но, думаю, он не так прост, как кажется на первый взгляд.

Отец слегка прищурился, после чего одобрительно кивнул.

— Верно. За напускной наивностью и простотой скрыт пытливый ум. Гениальный, я бы даже сказал. Он азартен, любит игры и пари — как в прямом, так и в переносном смысле. Шахматы, карты — для него это не просто развлечение, а способ мышления. Ходят слухи, что младший из принцев владеет игорным домом, хотя доказательств этому нет.

Я кивнул, обдумывая полученную информацию. Внезапно меня осенило.

— Отец, — начал я осторожно, — вы рассказываете мне это не просто так, верно? Как сын министра финансов и член Судебного Бюро, я должен понимать расклад сил и знать, с кем могу иметь дело, а с кем нет?

На лице отца мелькнуло что-то похожее на одобрение.

— Ты прав, Максим, — ответил он. — Но не спеши с выводами. В этой игре нет правильных или неправильных ходов. Есть только последствия от принятых решений и, увы, все из них предсказать попросту невозможно.

Я задумался на мгновение, затем решил спросить напрямую:

— А как насчет вас, отец? Кого поддерживаете вы? С кем мне стоит быть осторожным, чтобы не навредить интересам нашей семьи? Все же я должен учитывать и положение рода на этой политической арене.

К моему удивлению, отец слегка улыбнулся. Это было настолько редкое зрелище, что я едва не моргнул, чтобы убедиться, что мне не показалось.

— Ты можешь поступать так, как считаешь нужным, Максим, за недолгое время в столице ты показал себя даже лучше, чем я ожидал. Так что я доверяю тебе, хоть и все еще присматриваюсь, — внезапно признался он. — Мои дела с другими родами — это одно. Твои собственные связи и решения — совсем другое. Поэтому можешь действовать без оглядки на остальных и помни, что я тебя, в случае нужды, поддержу.

— Но, отец, — возразил я, — разве мои действия не могут повлиять на дела рода? Я не хочу стать причиной проблем.

— Хм, отчасти ты прав. Осторожность не повредит. Я передам тебе документы с информацией о наших официальных союзниках и противниках. Также там будет список тех, кто может попытаться использовать тебя в своих целях. Но что касается трех принцев… — он сделал паузу, — здесь ты волен сам выбирать, с кем иметь дело.

— Они не очень дружны между собой, — догадался я.

— Именно поэтому твой выбор должен быть обдуманным, — ответил отец. — Помни, в политике нет вечных друзей или врагов. Есть только интересы и то не факт, что они не мимолетны.

— Спасибо, отец, — сказал я, поклонившись. — Я буду осторожен.

Он кивнул, давая понять, что разговор окончен. Я вышел из кабинета, чувствуя себя еще более уставшим, чем после целого дня написания отчетов.

Добравшись до своей комнаты, я рухнул на кровать, даже не раздеваясь. Голова гудела от информации, полученной от отца, а тело ныло от напряжения прошедшего дня. Я закрыл глаза, надеясь, что сон принесет хоть немного облегчения.

Не знаю, сколько времени я проспал, но внезапно мое тело среагировало раньше, чем мозг успел осознать опасность. Мышцы напряглись, готовясь к действию. Я почувствовал движение воздуха — кто-то занес над моей головой руку.

Не открывая глаз, я резко выбросил ногу вверх, отбивая руку нападавшего. Послышался звон металла — кинжал, выпущенный из руки, взлетел вверх и вонзился в деревянный потолок, задрожав от силы удара.

В то же мгновение я подался вперед, выхватывая свой собственный кинжал из-под подушки. Лезвие прижалось к горлу нападавшего прежде, чем тот успел опомниться.

— Даже сон у тебя чуткий, похвально, Максим, очень похвально! — раздался знакомый голос, и я с облегчением выдохнул, узнав Виктора.

— Если хочешь убить меня, придумай более оригинальный способ, — усмехнулся я, убирая кинжал. — Убийством во сне уже никого не удивишь.

Мы оба рассмеялись, напряжение момента рассеялось как дым. Виктор снял маску и без приглашения уселся за стол, где стоял мой нетронутый ужин.

— Не возражаешь? — спросил он, кивая на еду и шумно сглатывая.

— Валяй, — махнул я рукой. — Правда, все холодное. Ты уж прости, гостеприимство не распространяется на ночных вторженцев особенно, которые пытаются меня убить.

Виктор улыбнулся и уже потянулся к тарелке, но вдруг замер.

— Не отравлено? — спросил он, явно вспомнив, кто мой учитель.

— Не успел, — ответил я с усмешкой. — Может, в следующий раз повезет больше, и я предугадаю твой визит. Так что если оставлю печеньки с молоком, то подумай дважды — стоит ли оно того.

Виктор рассмеялся и принялся за еду с таким аппетитом, словно не ел несколько дней.

— Вообще, я не просто так пришел, — сказал он между двумя кусками жареного мяса. — Считай, дело о покушении на тебя раскрыто. Мы вычислили, откуда мне поступил приказ…

Я подался вперед, чувствуя неподдельный интерес. Ну хоть где-то есть подвижки.

Глава 4

Я внимательно слушал Виктора, поглощенный его рассказом о раскрытии дела о покушении на меня. Его слова, словно кусочки мозаики, складывались в общую картину, раскрывая передо мной всю глубину интриг, окутавших меня с момента прибытия в столицу.

— В общем-то, дело не такое мудреное, — продолжал Виктор, пожевывая кусок холодного мяса. — Оказывается, Соколов, будучи человеком весьма… своеобразным, успел насолить многим высокопоставленным чиновникам. Ты же знаешь его, он никогда не прогибается под чужие желания. При этом сам несколько нервно реагирует, когда на него пытаются давить.

Я кивнул, вспоминая своего эксцентричного учителя с его любовью к ядам и ловушкам.

— И вот, — Виктор сделал драматическую паузу, — как только один из этих обиженных узнал, что у Соколова появился ученик, он, не особо разбираясь в деталях, решил отомстить, подмахнув приказ о твоем устранении. Представляешь, даже не потрудился узнать о твоем происхождении! Главное — отомстить Соколову, убив его ученика.

Я откинулся на спинку стула, переваривая услышанное. Внезапно меня охватило чувство абсурдности ситуации, и я не смог сдержать саркастического смешка.

— Прекрасно, — протянул я, качая головой. — Значит, это уже второе покушение, которое организовано не из-за меня лично или моих действий, а из-за моих связей. Сначала враги отца, теперь недоброжелатели Соколова. Что дальше? Может, меня попытается убить кто-то из обиженных поклонников Насти, посчитав, что она слишком много на меня обращает внимания?

Виктор усмехнулся, вытирая рот салфеткой.

— Добро пожаловать в мир аристократии, Максим. Это как клубок змей, где каждая норовит укусить чужой хвост, порой даже не заботясь, что может укусить свой собственный.

— Занятное сравнение, — хмыкнул я. — И кто же этот гений, решивший отомстить моему наставнику таким изящным способом?

— Пока точно неизвестно, — пожал плечами Виктор. — Есть несколько подозреваемых, но нужно еще копать, чтобы отсеять ложные следы. Эти люди умеют заметать следы. Ниточки от приказа привели пока к трем людям. Все они точат зуб на Соколова, что, сам понимаешь, осложняет понимание того, кто оказался настолько решительным.

Я задумчиво потер подбородок. Ситуация складывалась интересная, но и опасная одновременно. Нужно было быть начеку.

— Что ж, — сказал я, вставая, — спасибо за информацию, Виктор. Полагаю, теперь мне стоит быть еще осторожнее.

— Не волнуйся, я слежу за этим, — сказал мужчина, вставая из-за стола. — Но сейчас вряд ли кто-то еще сунется. Но ты все равно береги себя.

— Да брось, — отмахнулся я с улыбкой. — Меня не так-то просто убить, сам же проверял.

Виктор направился к окну, явно собираясь покинуть комнату тем же путем, каким и вошел. Но в тот момент, когда он уже занес ногу на подоконник, что-то внутри меня вдруг напряглось. Инстинкты, отточенные годами тренировок, завопили об опасности.

Не раздумывая ни секунды, я рванул вперед, хватая Виктора за одежду и резко дергая назад.

— Защити! — в тот же момент отдал я приказ.

Пространство перед нами уплотнилось, образуя невидимый барьер. И как раз вовремя — о него с глухим стуком ударилась серия арбалетных болтов, которые иначе неминуемо нашли бы свою цель в теле Виктора.

— Какого черта⁈ — выругался мой ночной гость, приходя в себя от неожиданности.

Я же, не теряя ни секунды, выглянул в окно, пытаясь разглядеть, откуда прилетели смертоносные стрелы. В темноте ночи я заметил движение на крыше соседнего дома — несколько темных фигур быстро перемещались, явно пытаясь скрыться.

Виктор, мгновенно оценив ситуацию, без лишних слов выпрыгнул в окно. Его тело, словно черная молния, устремилось вслед за нападавшими.

— Проклятье, — процедил я сквозь зубы, наблюдая, как за Виктором мелькнули еще четыре тени. Он был в меньшинстве, и это могло плохо для него закончиться.

Решение пришло мгновенно. Я схватил плащ со стула и, не раздумывая, прыгнул следом. Воздух свистнул в ушах, и на долю секунды меня охватило чувство свободного падения. Но я был готов к такому.

— Перемести! — прошептал я, направляя поток маны на свое тело.

Меня словно подхватило невидимой рукой и швырнуло на ближайшую крышу. Приземление вышло не самым изящным — я покатился по черепице, чувствуя, как острые края царапают кожу сквозь одежду.

«Чертовы крыши, — подумал я, поднимаясь на ноги. — Как Виктор по ним так легко бегает?»

Но времени на размышления не было. Я увидел, как темные фигуры преследователей мелькнули на соседней крыше, и бросился за ними.

Первые несколько прыжков дались мне с трудом. Я чувствовал себя неуклюжим и неповоротливым, каждый раз рискуя сорваться вниз. Но постепенно тело начало привыкать к новому способу передвижения. Я находил опору там, где раньше ее не видел, интуитивно чувствовал, куда нужно поставить ногу, чтобы не соскользнуть, ну и, конечно же, магия была неоспоримым помощником. Без нее я бы не сунулся в эту погоню.

Ночной воздух бил в лицо, адреналин бурлил в крови. Я чувствовал себя живым как никогда раньше. Погоня вела нас через город, от крыши к крыше, через узкие переулки и широкие проспекты.

Впереди я видел Виктора, который, казалось, летел над крышами, словно черный ворон. За ним неслись четыре тени преследователей, а еще дальше я различал силуэты тех, кто пытался убить его у моего окна.

Мы неслись по крышам Петербурга, словно призраки ночи. Я чувствовал, как город под нами живет своей жизнью — где-то внизу гремели экипажи, слышались голоса припозднившихся прохожих, мерцали огни фонарей. Но для нас существовал только этот безумный бег по крышам, эта погоня на грани жизни и смерти.

Внезапно я заметил, что мы приближаемся к реке. Нева темной лентой блестела в лунном свете, и наш путь неумолимо вел к ее берегам. Виктор, казалось, тоже это понял — его движения стали более резкими, он явно пытался изменить направление.

Но было уже поздно. Мы оказались на последней крыше перед широкой набережной. Виктор, наконец нагнал первых двух нападавших.

Я видел, как он сошелся в схватке с ними. Его движения были молниеносными. Один из противников уже упал, схватившись за горло, второй отчаянно пытался парировать удары Виктора.

Но в этот момент четверо преследователей, за которыми я гнался, настигли его. Я увидел, как один из них начал творить какое-то заклинание — воздух вокруг его рук начал темнеть и закручиваться в зловещий вихрь.

Не раздумывая ни секунды, я прыгнул вперед, чувствуя, как мана бурлит в моем теле. Рисковать было нельзя, нужно действовать на опережение.

В голове промелькнуло истинное слово « Деструкция», следом по каналам прошла мана, наполняя сердце.

— Разрушь! — крикнул я, направляя поток энергии на формирующееся заклинание.

Мир, словно замер на мгновение. Я увидел, как темный вихрь, уже готовый сорваться с рук мага, вдруг задрожал и рассыпался, словно песчаный замок под ударом волны. Маг отлетел назад, сбитый с ног отдачей от разрушенного заклинания.

Я приземлился рядом с Виктором, который сдерживал натиск одного из них. Оставались лишь пятеро.

— Какого черта ты здесь делаешь? — выдохнул он, становясь спина к спине со мной.

— Спасаю твою задницу, очевидно, — усмехнулся я, наблюдая, как нас окружают оставшиеся противники в черных плащах и тканевых масках.

— Это была ловушка, — процедил Виктор сквозь зубы. — Они специально выманили меня сюда, к реке.

— Да неужели? — саркастически ответил я. — А я-то думал, мы просто решили устроить ночную прогулку по крышам. Согласись, очень романтично, особенно при такой яркой Луне.

Виктор хмыкнул, но в его голосе слышалось напряжение.

— Зачем ты пошел за мной? Их наверняка прислал тот, кто подделал приказ на твое устранение. Они пришли за мной. Видимо, понял чиновник, куда ввязался, и решил обрубить концы, а свидетелей в реку. И ему плевать, что я все равно ничего не знаю.

Я посмотрел на окруживших нас людей. Их глаза за масками горели холодным огнем, двое из них держали арбалеты, другие с обычными клинками. Но маги явно не все, иначе атаковали бы сразу. Один, может два?

— Знаешь, Виктор, — сказал я, чувствуя, как мана пульсирует в венах, — у меня есть одно правило. Я не бросаю своих союзников. Даже если они пытались меня убить.

Ночной воздух был наполнен напряжением, словно перед грозой. Пять фигур в черных плащах медленно приближались к нам, их движения были плавными и выверенными, как у хищников, загоняющих добычу в угол.

— Ну что, — усмехнулся я, не сводя глаз с противников, — кто первый хочет попробовать на вкус мостовую?

Виктор хмыкнул, его голос был спокойным, но я чувствовал, как напряглись его мышцы.

— Не расслабляйся, Максим. Среди них есть маги.

Словно в подтверждение его слов, один из нападавших вскинул руки, и воздух вокруг них начал мерцать зловещим светом.

— Круг Первый: Огненный Шар! — выкрикнул он, и из его ладоней вырвался пылающий сгусток энергии, устремившийся прямо к нам.

Я не стал дожидаться, пока заклинание достигнет цели. Мгновенно активировав свою магию, я выкрикнул:

— Сожми!

Пространство вокруг огненного шара внезапно уплотнилось, сдавливая его со всех сторон. Пламя заметалось, словно в невидимой клетке, а затем схлопнулось само в себя, оставив лишь легкий дымок.

— Неплохо, — прокомментировал Виктор, — но у нас нет времени на игры.

С этими словами он рванулся вперед, его клинок сверкнул в лунном свете. Первый из нападавших почти успел среагировать, однако в реальном бою нет полумер. Лезвие рассекло воздух, обогнув выставленный в защите клинок, и человек рухнул, схватившись за горло.

Я не остался в стороне. Заметив, как маг начинает плести второе заклинание, я мгновенно среагировал.

— Перемести!

Мир вокруг меня размылся, а в следующее мгновение я оказался прямо перед магом. Его глаза расширились от удивления, но было уже поздно. Мой кулак врезался ему в солнечное сплетение, выбивая весь воздух из легких и прерывая заклинание.

— Извини, приятель, — усмехнулся я, глядя, как он падает на колени, хватая ртом воздух, — сегодня никакой магии. Доктор прописал только физические упражнения.

Краем глаза я заметил, как Виктор расправляется с остальными. Его движения были быстрыми и точными, каждый удар находил свою цель. Двое нападавших уже лежали неподвижно, третий отчаянно пытался парировать атаки, но было видно, что долго он не продержится.

Внезапно я почувствовал движение за спиной. Резко развернувшись, я увидел, как первый маг, которого я обезвредил деструкцией, пытается встать на ноги. Воздух вокруг уже завибрировал от поглощаемой им маны.

— О нет, так не пойдет, — пробормотал я, бросаясь к нему.

Прежде чем он успел закончить, я оказался рядом. Одним быстрым движением я схватил его за руку и резко вывернул ее. Раздался отвратительный хруст, и маг взвыл от боли.

— Круг Пер… — начал он сквозь стиснутые зубы, но договорить попросту не успел.

Виктор, словно материализовавшись из воздуха, оказался рядом. В его руках блеснули странные наручники, которые он мгновенно защелкнул на запястьях мага.

— Даже не пытайся, — холодно произнес Виктор. — Эти наручники блокируют ману. Теперь ты не опаснее обычного человека.

Я огляделся. Вокруг нас лежали тела нападавших, лишь захваченный маг продолжал стонать от боли. Виктор, не теряя времени, начал методично сбрасывать тела в реку. И тут до меня дошло, что все они уже мертвы.

— Эй, — окликнул я его, — ты уверен, что это было необходимо? Все-таки они просто выполняли приказ.

Виктор повернулся ко мне, его взгляд был холоден как лед.

— Все, кроме этого мага, были наемными убийцами, Максим. Чем меньше таких в мире, тем лучше для всех нас. Мне же меньше работы по их устранению потом.

Я пожал плечами, решив не спорить. В конце концов, у Виктора явно было больше опыта в подобных делах. Быстро и эффективно он закончил свое мрачное дело, и вскоре темные воды Невы сомкнулись над последним телом.

— Ну что ж, — сказал я, отряхивая руки, — полагаю, на этом наше маленькое ночное приключение закончено?

Виктор кивнул, его лицо снова стало непроницаемым.

— Да, и я благодарен тебе за помощь, Максим. Без тебя эта ночь могла закончиться для меня совсем иначе.

— Не стоит благодарности, — отмахнулся я. — В конце концов, должен же я заботиться о своем личном убийце.

Губы Виктора дрогнули в легкой улыбке.

— Ты можешь возвращаться домой. Я доставлю этого, — он кивнул на пленного мага, — в Бюро и доложу Соколову о случившемся. Было бы неплохо, если бы ты завтра тоже пришел и подтвердил мой рассказ. Ох, ну да, и отчеты, куда без них.

Я кивнул, чувствуя, как усталость начинает наваливаться на меня.

— Конечно, буду там с первыми петухами. Или, учитывая нелюбовь Соколова к ранним посетителям, может, лучше к обеду?

— Лучше не раньше полудня. Дай мне время все подготовить, — хмыкнул Виктор.

— Договорились, — сказал я, поворачиваясь в сторону дома. — Удачи с допросом. И постарайся, чтобы наш «новый друг» дожил до утра.

— Не беспокойся, — ответил Виктор, — он будет жив. Возможно, не очень счастлив, но жив.

Я кивнул и, не оборачиваясь, направился домой. Ночной Петербург расстилался передо мной, тихий и загадочный. Где-то вдалеке слышался стук копыт — ночной патруль совершал свой обход, не подозревая о драке, разыгравшейся на крышах и набережной.

Все же занятно, как в этом мире соприкасаются кареты, запряженные конями, и полноценные автомобили, пусть и во многом отличающиеся от тех, что были в моем мире.

Вернулся домой я тем же путем, что и вышел — через окно, и, если домочадцы и услышали мою небольшую вылазку, то явно сделали вид, что ничего не было. Оно и к лучшему.

Глава 5

К полудню следующего дня я уже успел побывать в кабинете Андрея Павловича и обсудить с наставником недавние события. Мой рассказ о ночной стычке с наемниками и неожиданном пленнике-маге был выслушан с подобающим вниманием. Соколов, как всегда, умел сохранять невозмутимый вид, будто подобные истории были для него обыденностью. Впрочем, с его послужным списком я был бы не удивлен, если бы за плечами моего наставника не стояли куда более сложные и опасные события.

— Отлично, Максим, собственно, Виктор доложил мне примерно то же самое, — кивнул он, когда я закончил. — Через этого мага мы узнаем, кто сделал приказ на твое устранение, а там… Этот человек потеряет все, будь уверен. А что касается ночного происшествия, лучше с тебя тоже взять отчет, иначе потом бумаги не сведутся.

Я кивнул, прекрасно понимая, что без вороха бумаг дела в этом мире никуда не двигаются. Увы, об электронных каталогах и делопроизводстве в это время приходится только мечтать.

— Присаживайся и пиши отчет, — указал рукой Соколов на кипу бумаг. — Виктор напортачит, он больше полевой работник, так что сделай милость, иначе придется заниматься мне, а у меня и так работы непочатый край.

Оставив наставника, я направился вниз и расположился за большим письменным столом в просторном кабинете, который пока был закреплен, в том числе и за мной. Передо мной лежали стопки бумаг, перья, чернильницы — все необходимое для составления подробного рапорта.

Левински, моего нового приятеля-балагура, на этот раз почему-то не было на месте. Обычно он сидел тут же, строча свои отчеты и болтая без умолку, но сегодня его стул пустовал.

Я пожал плечами и приступил к работе. Перо скрипело по бумаге, выводя аккуратные строчки. В этом плане я всегда старался делать все красиво и без помарок, чтобы потом не переделывать — ненавижу переделывать. Я старался максимально подробно описать все события той ночи — от момента, когда меня разбудил Виктор, до финальной схватки с наемниками на берегу Невы.

Краем уха я услышал обрывок разговора двух сотрудников Бюро, что тоже занимались отчетами просто по другому делу, но, видимо, решили сделать небольшой перерыв.

— Уже завтра Императорский Аукцион. Ты не думал пробиться на него? — спрашивал один из них. — Говорят, там будут выставлены редкие товары из недавней партии контрабанды с Востока, из-за которой мы пару дней жестко перерабатывали, пытаясь все сопоставить.

— Да ну, — отмахнулся другой, — туда же без приглашений не пускают. Хотя вроде кто-то из наших младших следаков отличился на том деле по китайским побрякушкам, может, его и пустят. Надо бы спросить, что будет там. Наверняка много аристократов соберется и кто-то из верхушки служб.

Я замер, вспоминая события в поезде и то, как помог Стрижину разобраться в этом деле. Действительно, за всем, что со мной приключилось, я как-то и позабыл об этом эпизоде. Точнее, я про него помнил, но все время откладывал, так как появлялись новые заботы, так бывает.

Отложив перо, я направился к этим двум сотрудникам, решив прояснить ситуацию.

— Господа, — окликнул я их. — Не могли бы вы рассказать подробнее об этом деле с контрабандой из Китая? Я немного отвлекся в последнее время, не в курсе событий.

Мужчины обернулись, бросив на меня изучающие взгляды. Видимо, принимали решение, стоит ли мне вообще про это говорить. С другой стороны, меня они наверняка не раз тут видели, а значит, я уже был «своим», а это определенный уровень доверия.

— Да, это не то чтобы громкое дело. Пришел тут парниша экзамен сдавать, а за ним следом Громов, ну, полицмейстер железнодорожный, с отчетами о контрабанде, рекомендацию ему дал. Вот только само дело быстро закрыли, улики никуда не ведут, к сожалению.

— И все товары пустят с молотка? — уточнил я.

— Ну да, что с ними еще делать? Не хранить же на складах Бюро, там место ограничено и так разного рода уликами, — пожал плечами собеседник. — Завтра на Императорском Аукционе всю партию и реализуют, а деньги — часть в казну, часть на благотворительность. Честно, даже интересно будет глянуть, что там было такого ценного.

— А детали самого дела можно где-нибудь найти? — продолжал расспрашивать я. — Хотелось бы взглянуть.

— Да вроде все материалы в архиве должны быть, — ответил второй мужчина. — Доступ к ним не требует дополнительных разрешений.

Оставив слегка озадаченных мужчин, я направился к архивам Судебного Бюро. Узкий коридор, ведущий к массивной двери из толстых дубовых досок, встретил прохладой и запахом старой кожи переплетов.

Архив представлял собой огромный зал, уставленный стеллажами от пола до потолка. Каждый стеллаж был разделен на секции, а секции были пронумерованы и обозначены табличками. За высокой конторкой сидел худощавый человек с моноклем, погруженный в чтение толстенного фолианта. Причем его глаза быстро перемещались по строкам, и если он, действительно, все это читал, то скорость чтения этого человека поражала.

— Господин архивариус, — окликнул я его, подойдя к конторке. — Мне необходимо ознакомиться с материалами по делу номер… — Я бросил взгляд на свой блокнот, где записал номер дела после разговора с сотрудниками. — … пять-семь-двенадцать-три.

Архивариус медленно поднял взгляд поверх монокля, окинув меня изучающим взглядом.

— Имеете соответствующий допуск? — спросил он сухим тоном.

В ответ я продемонстрировал ему бирку с гербом Судебного Бюро.

Мужчина кивнул и принялся перебирать толстые регистрационные книги, постукивая по страницам костяшками пальцев. Наконец он нашел нужную запись, вновь окинул меня цепким взглядом и достал ключ.

— Следуйте за мной, — скомандовал он, спускаясь по лестнице в подвальное помещение.

Я шел за худощавой фигурой архивариуса, наблюдая, как он ловко лавирует между стеллажей. Наконец мы остановились перед одной из секций, невзрачной, как и все остальные.

Архивариус огладил бороду и принялся водить пальцем по ярлыкам, шевеля губами, словно читая про себя. Наконец он довольно хмыкнул, вытащил нужную папку и протянул мне.

— Вот, все материалы по делу пять-семь-двенадцать-три. Жалоб на объем не принимаю, вы попали в категорию «срочные случаи», где подшиваются абсолютно все улики и протоколы. Располагайтесь здесь, места достаточно, а сюда никто не заглядывает. Выносить документы запрещено, но думаю, вы это и так знаете.

С этими словами мой сухой проводник развернулся и зашагал прочь, оставив меня наедине с папкой и возможностью изучить это давнее дело, лично коснувшееся каким-то образом моей персоны.

Я расположился на одной из деревянных скамеек, пробежался взглядом по содержимому папки. Действительно, тут были собраны абсолютно все документы и улики по случаю контрабанды — описи конфискованного груза, накладные и прочее.

Самым интересным в деле оказалась накладная о пункте назначения груза. По документам, часть товара должна была идти на адрес, принадлежавший военному ведомству. Возможно, здесь и крылась разгадка внезапного прекращения расследования — ведь военные в этой империи имели большую власть и влияние, особенно в сфере своих прямых обязанностей. И стоит ли упоминать, что как раз в военном ведомстве сконцентрированы специалисты по практическому применению магии?

Я задумчиво потер подбородок, погруженный в размышления. Эта история становилась все запутаннее. Нужно было собрать все кусочки воедино, и я знал, как это сделать. Главное — не оставлять дело незавершенным.

Поднявшись со скамьи, я направился обратно в коридоры департаментов Судебного Бюро. Теперь мне нужно было отыскать отдел младших следователей и самого Стрижина. От его рассказа я смогу составить более полное представление о ситуации.

Отдел младших следователей располагался на самом нижнем этаже бюро, в тесных помещениях с низкими сводчатыми потолками. Несмотря на тусклый свет и царившую полутьму, помещение кипело жизнью. Молодые люди в форменных мундирах Бюро сновали туда-сюда, кто-то переговаривался, в воздухе витал запах пыльных документов и дешевого табака.

Мой взгляд выхватил из общей массы знакомую фигуру. Стрижин сидел за крохотным письменным столом, согнувшись над ворохом бумаг. Заметив меня, он поднял голову и расплылся в широкой улыбке.

— Ба, кого я вижу! — воскликнул он, заставив пару сослуживцев за соседними столами недовольно покоситься в нашу сторону. — Максим, друг мой, рад снова тебя видеть! Извини, что так и не разыскал тебя после того дела в поезде, тут экзамены на младшего следователя пролетели, а потом еще эта катавасия с контрабандой…

— Поздравляю с получением звания, — перебил я его, протягивая руку для рукопожатия.

Парень с энтузиазмом пожал ее, задорно сверкнув глазами.

— А, спасибо! Сущие пустяки, для моих-то способностей. К слову, рассказывай, какими судьбами тебя занесло в наше скромное логово?

— Просто наткнулся на упоминание о деле с контрабандой из Китая, и заинтересовался. Ведь это как раз то самое место, где мы встретились, верно?

— Истинную правду глаголишь, — закивал Стрижин, нахмурив лоб. — А ты в курсе, что расследование вскоре прикрыли? Слушай, я же старался, проследил, куда должны были товар по накладным отгрузить, но нет! Мне даже доступ к делу закрыли.

— Вот и я об этом узнал, — кивнул я. — Взглянул на все материалы только что в архиве. И знаешь, кое-что меня удивило.

— Так, рассказывай, — потребовал Сергей, придвигаясь поближе.

— По накладным выходит, что часть груза должна была отправиться на военный склад здесь, в столице, — тихо произнес я, наблюдая за реакцией собеседника.

— Так, а я о чем! Я перепроверял, дважды даже ездил по адресам, но ничего подобного не обнаружил. Обычный склад перекупщиков, ни следа военных! Но когда зарылся в документы, нашел, что это собственность военного ведомства. В дело даже подшил. Но все равно закрыли, черти!

Я посмотрел на Стрижина, чувствуя, как в голове уже складывается план действий. Все-таки привычка докапываться до сути никуда не делась даже в новой жизни.

— Знаешь, Сергей, — произнес я, присаживаясь на край его стола, — раз уж мы взялись за это дело, стоит довести его до конца. Завтрашний аукцион — прекрасная возможность. Если там действительно есть что-то ценное, те, кто упустил этот товар, обязательно появятся.

— Да как же мы туда попадем? — Стрижин недоверчиво покачал головой. — Это же Императорский аукцион! Туда без приглашения даже близко не подойти. Охрана всех проверяет, а приглашения, говорят, только избранным раздают.

— Предоставь это мне, — улыбнулся я. — Завтра к вечеру жди у восточного входа в Бюро. И да, будь при параде — нам предстоит посетить весьма изысканное общество.

— При параде? — переспросил Стрижин с сомнением. — У меня только форма младшего следователя…

— Вот и отлично, — кивнул я. — Форма — это уже статус. Главное, чтобы она была чистой и отглаженной.

Оставив озадаченного Стрижина, я направился в кабинет Соколова. По пути размышлял, как лучше преподнести свою просьбу. Все же два приглашения на Императорский аукцион — это не пустяк.

Кабинет наставника встретил меня привычным набором ловушек, через которые я проскользнул с легкостью человека, давно изучившего все их особенности. Соколов сидел за столом, склонившись над какими-то документами.

— А, Максим, — произнес он, не поднимая головы. — Что на этот раз?

— Учитель, мне нужна ваша помощь, — начал я без предисловий. — Если точнее, два приглашения на завтрашний Императорский аукцион.

Соколов наконец оторвался от бумаг и посмотрел на меня с легким интересом:

— И зачем же тебе понадобились эти приглашения?

— Помните дело о контрабанде в поезде? То самое, где я помог некоему Стрижину? — дождавшись кивка, я продолжил: — Завтра будут продавать конфискованные товары. И я уверен, что там появятся люди, причастные к этому делу.

— Максим, — выдохнул учитель, откидываясь на спинку, — таких дел у нас десятки. И почти все они заканчиваются ничем. Улик не хватает, свидетели молчат, документы исчезают. Зачем тратить время? Особенно, когда это дело так и не затронуло ничьих интересов.

— Потому что я чую здесь что-то интересное, — ответил я, подходя ближе к столу. — Военное ведомство, спешное закрытие дела… Согласитесь, это не похоже на обычную контрабанду. В худшем случае я просто проведу вечер на аукционе и познакомлюсь с парой людей, с которыми мне потом все равно предстоит пересекаться. В лучшем — раскрою дело для Бюро.

— А ты уверен, что справишься? Все-таки там будет высшее общество, а ты провинциал.

После этого Соколов рассмеялся так, будто это была его лучшая шутка в жизни.

— Учитель, — усмехнулся я, но все же решил ответить, — я уже успел провести поэтическую дуэль с сыном министра внутренних дел и сыграть в шахматы с третьим принцем. Думаю, с аукционом я как-нибудь справлюсь.

— Хорошо-хорошо, будут тебе приглашения. Завтра утром зайдешь за ними. Только постарайся… не создавать лишних проблем.

— Когда это я создавал проблемы? — невинно поинтересовался я.

— Когда это ты их не создавал? — парировал Соколов, отмахиваясь от меня. — Иди уже, у меня еще куча работы.

На следующее утро я получил два приглашения, украшенных императорской печатью, и ровно в полдень встретился со Стрижиным у восточного входа в Бюро. Он действительно был при параде — форма отглажена, сапоги начищены до блеска. Увидев меня в моем черном костюме, в котором я был на балу, он присвистнул:

— Какой странный костюм. Ты выглядишь как… как…

— Как человек, который знает цену хорошей одежде, — закончил я за него. — Поверь мне, скоро такие костюмы будут носить многие. Это называется костюм-тройка, запомни это название.

Пусть мы еще не начали производство, но слухи тоже играют роль и лучше их запускать на разных уровнях, чтобы охват был больше.

Императорский аукцион проходил в величественном сооружении в стиле античного храма, расположенном на Васильевском острове. Массивные колонны поддерживали треугольный фронтон, украшенный скульптурными композициями. Широкая лестница вела к главному входу, где уже собиралась столичная знать.

Когда мы подошли к дверям, молодой человек в ливрее проверил наши приглашения и выдал взамен две таблички с номерами «47» и «48». Внутри здание оказалось еще более впечатляющим. Центральный зал с высоким сводчатым потолком был заполнен рядами удобных кресел. На небольшом возвышении в передней части располагалась сцена, где уже были выставлены первые лоты.

Я внимательно осмотрел присутствующих. Аристократы в дорогих нарядах, торговцы в расшитых золотом кафтанах, даже несколько иностранцев в европейских костюмах. Все они негромко переговаривались, рассматривая выставленные предметы.

Мы заняли свои места, и я сразу заметил среди лотов ту самую картину из поезда, написанную в традиционном китайском стиле. Именно ее я видел, когда один из грузчиков имел неосторожность уронить с нее ткань. Такую красоту сложно забыть, даже если ты не ценитель искусства.

Теперь, при ярком освещении, картина выглядела еще более впечатляющей. Даже интересно, сколько она будет стоить.

Через некоторое время на сцену поднялся распорядитель аукциона — полный мужчина с пышными усами и в безупречном фраке.

— Дамы и господа! — объявил он звучным голосом. — Приветствую вас на Императорском аукционе! Первым лотом сегодня будет представлена картина царства Цин «Девушка с веером». Начальная цена — пять тысяч рублей.

Не успел он договорить, как с переднего ряда раздался уверенный голос.

— Семь тысяч пятьсот!

Я подался вперед, пытаясь разглядеть того, кто сделал ставку. Это был высокий мужчина в достаточно простом костюме. Даже удивительно при такой-то заявке. Хотя он, может, чей-то поверенный или слуга?

— Знаешь его? — наклонился я к Сергею, но тот на мой вопрос шумно сглотнул.

— Угу… Он был одним из приглашенных экзаменаторов, когда я сдавал на младшего следователя. Полковник Державин, Григорий Андреевич, — пояснил тихо Стрижин. — Командует гарнизоном в Кронштадте. Говорят, семья владеет несколькими торговыми судами, так что денег у него достаточно. А еще ходят слухи, что он не гнушается брать «подарки» от купцов за провоз товаров через форты. Но это так, болтают. Не берусь утверждать.

— Очень интересно, — протянул я, внимательно рассматривая полковника. — И что же такого особенного в этой картине, что военный готов выложить за нее такую сумму?

Державин, словно почувствовав мой взгляд, слегка повернул голову в нашу сторону. Его холодные серые глаза на мгновение встретились с моими, после чего он снова обратил все внимание на аукциониста.

Глава 6

Аукцион продолжался, и я, сидя в своем кресле, старался не упустить ни одной детали. Сцена передо мной была типичной для таких мероприятий: аристократы в дорогих костюмах обменивались короткими фразами, оценивали своих соседей по рядам с любопытством, а порой и с завистью, когда тот или иной лот уходил за баснословные деньги. Но меня интересовали не сами лоты, а кто именно проявлял к ним интерес. Особенно — к китайским товарам.

Картины, вазы, какие-то статуэтки… Все это выглядело как типичный набор контрабандиста, у которого есть связи на Востоке. Но было одно «но»: скупать эти товары во второй раз — уже на аукционе, да еще и за такие деньги — выглядело как минимум подозрительно. Значит, дело было не просто в наживе. Кто-то вложился дважды, и это явно неспроста.

Ставка полковника Державина на китайскую картину была высока. Слишком высока, учитывая, что другие покупатели не особо рвались за этот лот. Я почувствовал, как внутри меня закипает подозрение, да и развитое чутье говорило о том, что тут все не так однозначно.

Я наклонился к Сергею, который сидел напротив, изо всех сил стараясь выглядеть спокойно, хотя явно нервничал от общей атмосферы аукциона. Общей нервозности добавлялось из-за того, что в окружении нас была высшая аристократия империи и вызвать неудовольствие таких людей… В общем, любой бы простолюдин на его месте чувствовал себя некомфортно.

— Ты никого больше не узнаешь среди тех, кто скупает китайские товары? — тихо спросил я, бросая взгляд на соседние ряды.

— Нет, больше никого, — Сергей едва слышно сглотнул и покачал головой. — Только полковник Державин. Остальные… либо аристократы, либо торговцы, которых я впервые вижу. Не забывай, я в столице столько же, сколько и ты.

— Значит, нам нужен список всех участников аукциона, — решительно сказал я, выпрямляясь в кресле. — И не просто нужен. Мы его заберем.

Сергей повернулся ко мне, его глаза расширились.

— Ты серьезно? Но как мы получим его? Это же Императорский аукцион, тут охраны больше, чем на посвящении, которое в Бюро проходило!

— Охрана — это не проблема, если действовать с умом, — усмехнулся я. — Вот что мы сделаем. Ты отвлечешь тех, кто регистрировал посетителей и охранников, заставь их отойти от стойки. Твоя задача — завязать с ними разговор и держать их занятыми. Я тем временем заберу журнал. Как только он окажется у меня, я выйду через черный ход, а ты спокойно уйдешь через парадный.

Сергей нервно заерзал на стуле, но, как я и ожидал, он не стал спорить. Он был молод, и его тянуло к приключениям, несмотря на всю его природную осторожность. Конечно, странно так об этом говорить, ведь формально мы были близки по возрасту, но у меня был опыт прошлой жизни и в некоторых моментах я себя ощущал гораздо старше своих сверстников.

— Хорошо, — кивнул он, хотя в его голосе слышалось легкое сомнение. — Но если что-то пойдет не так…

— Ничего не пойдет не так, — отрезал я. — Импровизируй.

Аукцион продолжался, но мои мысли уже не были сосредоточены на торгах. Я мысленно прокручивал план, представляя себе каждый шаг. Когда все было решено, я наклонился к Сергею.

— Пора.

Мы одновременно встали и направились к выходу из зала. Я сделал вид, что мне стало скучно, а Сергей последовал за мной, нервно оглядываясь вокруг. Охрана у дверей не обратила на нас особого внимания — для них мы были просто очередными гостями, уставшими от долгих торгов. Далеко не все собрались здесь именно ради аукциона, многие и вовсе проворачивали здесь какие-то свои дела.

Когда мы подошли к столу регистрации, я коротко кивнул Сергею. Тот, вздохнув, подошел к сотрудникам, которые проверяли приглашения у входа.

— Простите, господа, — начал он с самым дружелюбным видом, каким только мог, — у меня возникли некоторые вопросы по поводу лотов. Не могли бы вы мне помочь?

Сотрудники, явно польщенные вниманием молодого следователя (аристократы все же ведут себя по большей части более надменно), тут же начали объяснять ему что-то об условиях аукциона, а я, воспользовавшись моментом, тихо подошел к столу, где лежал журнал.

Один быстрый взгляд назад — Сергей продолжает разговор, охранники и сотрудники ничего не подозревают. Отлично. Я скользнул рукой под журнал, быстро спрятав его под рубашку. Он был толще, чем я ожидал, но это не было проблемой.

Теперь нужно было выбраться через черный ход.

Я двинулся к боковой двери, стараясь идти спокойно, но достаточно быстро, чтобы не привлекать внимания. Все шло гладко. Слишком гладко, если честно. А такие моменты всегда настораживают.

И вот, как назло, на полпути к черному ходу я вдруг наткнулся на высокого мужчину. Он появился передо мной так внезапно, что я едва не остановился. Высокий, с пронзительными глазами и каким-то странным, почти зловещим спокойствием. Но что по-настоящему привлекло мое внимание — это его аура. Я мгновенно почувствовал, как воздух вокруг него буквально вибрирует от силы. Мана в его теле бурлила, как разъяренная река, и я сразу понял: передо мной стоит очень сильный маг.

— Максим Николаевич, — произнес мужчина, его голос был глубоким и звучал так, будто он не привык говорить с кем-то, кто стоит ниже его по рангу, возможно, не по происхождению, но по праву силы. — Андрей Алексеевич хотел бы побеседовать с вами.

Я на мгновение напрягся. Журнал, спрятанный под рубашкой, казался тяжелее, чем был на самом деле. Положение осложнялось тем, что отказывать принцу нельзя без веской причины. Но и уходить сейчас без подозрений было попросту невозможно. Я выдохнул, стараясь не показать ни капли волнения.

— Полагаю, я не могу отказаться? — спросил я, поднимая бровь.

— Нет, — ответил мужчина, ни на секунду не изменив выражения лица. Вот у кого стоит поучиться сохранять каменное выражение лица. Очень суровый мужчина. — Прошу следовать за мной.

Я не стал тянуть время и кивнул. Журнал оставался под рубашкой, и если я правильно рассчитаю свои действия, никто даже не заметит, что он у меня.

Человек принца повел меня по коридорам здания, и я старался запомнить каждую деталь. Мы прошли по лестнице на второй этаж и, наконец, вышли на небольшой балкон, где, опершись на перила и глядя куда-то вниз, стоял третий принц Российской Империи — Андрей Алексеевич.

— Неплохой аукцион, правда? — произнес он вместо приветствия, даже не оборачиваясь.

— Довольно интересный, — ответил я, стараясь держать голос ровным. — Вижу, вас заинтересовали некоторые товары.

Принц повернулся ко мне, его глаза блестели азартом, а на губах играла легкая улыбка.

— О, да, — признался он, чуть приподняв подбородок. — Мои люди внизу скупают несколько вещей, которые привлекли мое внимание.

— Странно, что вы не участвуете в торгах лично. Разве это не должно быть более… интересно?

Андрей Алексеевич рассмеялся, его смех был легким, почти детским, но в нем чувствовалась скрытая сила.

— Ах, Максим, — сказал он, оборачиваясь ко мне полностью, — если бы я участвовал в торгах, никто бы не осмелился перебить мою ставку. Это было бы скучно. А так — мои люди ведут игру. Азарт в том, что есть риск, что кто-то перебьет их ставку и я окажусь без вещи, которая мне понравилась, но и слишком много вкладывать в лот они тоже не могут. Без этого битва теряет всю свою прелесть и поэтому мои люди участвуют в этом со всей отдачей. Тем более все, что удастся сэкономить, останется им в качестве премии.

— Понимаю, — кивнул я, но продолжал держать ухо востро.

Принц не зря меня сюда позвал. Очевидно, у него было что-то на уме, вот только я пока его знал слишком плохо, чтобы строить правильные предположения.

Тишина повисла на мгновение, и я уже начал думать, что, возможно, Андрей Алексеевич просто хотел обсудить аукцион. Или же он узнал, что я забрал журнал посетителей? Но затем он заговорил снова, и его тон стал чуть более серьезным.

— На самом деле, я позвал вас не только для этого разговора, — сказал он, посмотрев мне прямо в глаза. — Мне бы хотелось пригласить вас завтра на партию в шахматы. Очень интересно, как великий гроссмейстер Российской Империи Владимир Федорович Темников обучил своего внука. К сожалению, мне давно не попадалось сильных соперников, а от этого становится очень скучно.

Азартная натура принца явно не давала ему покоя. Он хотел испытать меня, но, что-то подсказывало мне, что нужно быть готовым, потому что эта партия будет не совсем обычной.

— Я приму ваше приглашение, — сказал я, стараясь сохранить нейтральный тон.

— Это меня радует, — произнес он и снова улыбнулся, на этот раз более широко. — Я уверен, наша партия будет более увлекательной, чем сегодняшний аукцион.

Я коротко кивнул. Принц продолжал смотреть на меня с интересом, словно изучая каждую черту моего лица.

— Должен признать, у вас интересный вкус в одежде, — заметил он, неожиданно сменив тему. И судя по взгляду, его, действительно, это заинтересовало. Неожиданно. — Этот костюм… Никогда не видел ничего подобного.

— Простота иногда лучше, чем излишняя вычурность, — ответил я, слегка пожав плечами. — Возможно, в этом и заключается его прелесть.

— Возможно, — задумчиво протянул Андрей Алексеевич, явно что-то обдумывая. — Что ж, завтра в полдень. Мой человек придет за вами.

Я слегка поклонился, давая понять, что принял приглашение. Сын императора кивнул своему спутнику, и тот, словно тень, подошел ко мне.

— Это мой личный охранник, — сказал Андрей Алексеевич, лениво махнув рукой. — Владимир Сергеевич Савельев. Отличный маг, кстати. Он и заберет вас завтра.

«Значит, Владимир Сергеевич», — отметил я про себя, бросив взгляд на молчаливого мужчину. Он снова смотрел на меня с тем же спокойствием, что и раньше, но теперь я знал, кто передо мной.

— Проводите нашего гостя, — мягко распорядился принц, снова повернувшись к перилам балкона.

Савельев кивнул, и, не говоря ни слова, направился к выходу. Я последовал за ним.

Мы шли по пустым коридорам, и я чувствовал, как напряжение постепенно спадает. Охранник принца шагал впереди, словно не замечая моего присутствия, но я был уверен, что он контролирует каждое мое движение.

Когда мы добрались до того места, где я наткнулся на него, мужчина остановился и, повернувшись ко мне, коротко кивнул:

— До свидания, господин Темников.

— Благодарю за сопровождение, — ответил я, слегка кивнув.

Мы обменялись короткими взглядами, и я, наконец, покинул здание.

Как только я оказался снаружи, мне наконец удалось выдохнуть. Из-за всего этого я задержался дольше, чем планировал.

Сергей ждал меня чуть поодаль здания, нервно оглядываясь по сторонам. Увидев меня, он тут же подошел.

— Где ты был так долго? — прошептал он, глядя на меня с беспокойством. — Я уже думал, что что-то пошло не так!

— Появились некоторые проблемы, — сказал я, пожав плечами. — Но в целом все успешно — журнал у нас.

Я вытащил журнал из-под рубашки и передал его Сергею. Он посмотрел на него с таким видом, словно держал в руках драгоценность.

— Твоя задача — прошерстить всех сегодняшних посетителей, — продолжил я, глядя на Сергея. — Найди среди них тех, кто связан с военным ведомством. Подкопай под каждого, чтобы понять, кто они такие и какую должность занимают. Когда будешь готов, мы подумаем, какой сделать следующий шаг.

Сергей кивнул, его глаза горели решимостью. Мы коротко попрощались и, не теряя времени, разошлись в разные стороны.

На следующее утро за мной, как и было обещано, заехал Савельев. Прошлый день прошел спокойно, без каких-то эксцессов, но я все же оставался настороже. Принц Андрей явно не из тех, кто тратит время зря. Даже его приглашение на шахматы, каким бы невинным оно ни казалось, не было простым жестом любезности. За этим скрывалось нечто большее, что мне еще предстояло выяснить.

Савельев, как и в прошлый раз, не говорил лишнего — молчалив, сосредоточен, будто бы его единственной задачей было доставить меня до места назначения, даже не пытаясь завести разговор. Впрочем, я не возражал. Время для разговоров еще придет, когда мы доберемся до принца.

Я ожидал, что мы поедем в какой-нибудь особняк или снова прибудем в «Золотого Льва», но Савельев удивил меня, когда наш экипаж свернул на узкую тропинку, ведущую к лесу. Мы двигались вдоль тихого ручья, мимо высоких деревьев, чьи кроны создавали тенистую арку над дорогой. Легкий ветерок шуршал листвой, создавая атмосферу спокойствия и уединения.

Наконец, мы добрались до места. Среди деревьев, скрытая от посторонних глаз, стояла небольшая беседка. Ее крыша была увита лозами, а вокруг раскинулись кусты каких-то диких цветов, пахнущих медом и свежестью. В центре беседки стоял небольшой стол, на котором уже была расставлена шахматная доска. Фигуры ожидали своего часа, как солдаты перед битвой.

Но что действительно бросилось в глаза — это сам принц, сидящий за столом босиком, с ногами, вытянутыми на соседний стул. Он выглядел так, словно только что проснулся после долгого сна. На столе, рядом с шахматной доской, лежала корзинка с фруктами. Я увидел несколько яблок, гроздь винограда и пару экзотических плодов, которые вряд ли можно было найти где-то за пределами императорского двора.

— Приветствую, Максим! — воскликнул Андрей Алексеевич, заметив меня. — Как хорошо, что вы пришли. Присаживайтесь, не стесняйтесь.

Я едва сдержал улыбку. Как будто у меня был вариант не приходить. Вид принца был весьма необычным, как и поведение, словно он жил по своим правилам, а не по законам придворного этикета.

— Шахматы на природе? — спросил я, подходя ближе. — Весьма необычно.

— А почему бы и нет? — ответил Андрей, откусывая яблоко. — Тут тихо, никто не отвлекает, не будет подсказок. Да и воздух свежий. Природа помогает сосредоточиться. В городе слишком много шума и суеты. А здесь, — он обвел рукой пространство вокруг беседки, — можно подумать спокойно.

Я сел напротив него и бросил взгляд на расставленные фигуры. Все было готово к партии, но, как я и ожидал, Андрей не собирался просто так играть.

— Предлагаю сделать ставку, — сказал он, небрежно откинувшись на спинку стула. — Если выиграю я, вы расскажете мне, какое истинное слово вы тогда использовали на экзамене. То, что разрушило заклинание Левински. Признаюсь, весьма заинтересован в нем. Не встречал ничего подобного ранее.

Я не сразу ответил. Помедлив, я задумался, стоит ли раскрывать эту карту. Истинные слова — не просто магические команды, это фундаментальные принципы, которые определяют магию в этом мире. И раскрывать их кому попало — мягко говоря, не лучшая идея. Но, с другой стороны, было и то, что я мог получить от него взамен.

Я чуть наклонился вперед, пристально глядя на принца.

— Хорошо, — произнес я, тщательно подбирая слова. — Но если выиграю я, вы расскажете мне все, что знаете о моей матери.

Принц приподнял брови, явно удивленный таким поворотом.

— О вашей матери? — переспросил он, словно не до конца понимая, о чем я.

— Да, — кивнул я. — Вы ведь должны что-то знать о ней, не так ли? Я уверен, что человек с вашими связями и вашей эрудицией не мог не знать о ней. Особенно если учесть, что она была частью императорского двора.

На лице принца появилась легкая улыбка, и в его глазах мелькнуло нечто похожее на уважение.

— Очень дальновидно, Максим, — сказал он, чуть прищурившись. — Вы, действительно, умеете делать выводы. Хорошо. Я принимаю ваше условие.

— В таком случае, начнем? — спросил я, указав на шахматную доску.

Андрей Алексеевич кивнул и сделал первый ход, передвинув пешку на d4. Поначалу хотелось ответить зеркально, но вспомнив его игру против польского посла, а также слова своего дедушки про четкий план на игру, я вывел коня на f6. Староиндийская защита во всей красе. Принца мой ход удивил, но с толку не сбил. Кажется он сделал для себя какие-то выводы.

Игра развивалась медленно, но с каждым ходом напряжение нарастало.

Пешка на с4, ответ на g6. Принц нахмурился, решив вывести коня на с3, я же продолжал гнуть свою линию, передвинув слона на g7, чтобы следующим ходом пешкой подготовить рокировку.

Я делал вид, что тщательно обдумываю свои ходы, хотя на самом деле партия оказалась проще, чем я ожидал. Принц, несмотря на свою любовь к шахматам и глубокое понимание игры, не мог видеть дальше трех или четырех ходов. Он строил свою тактику на коротких комбинациях, не замечая долгосрочных ловушек, которые я расставлял по доске.

Дедушка научил меня всегда рассчитывать наперед и располагать ловушки и обманки, которые выстраивают игру так, чтобы это было выгодно. В его уроках шахмат был не просто спорт или развлечение — это была модель жизни. Он говорил, что каждый ход должен готовить почву для следующих пяти, как минимум. И сейчас я видел, как мой план постепенно срабатывает. Уже на пятом ходу я начал расставлять ловушки, которые Андрей Алексеевич не мог увидеть.

— Вы ведь знаете, что я не маг? — спросил младший сын императора, сделав очередной ход.

— Знаю, — ответил я. — Но это не мешает вам интересоваться магией.

— Верно, — кивнул он, задумчиво глядя на фигуры. — Я считаю, что магия — важный аспект развития нашей цивилизации. Без нее мы бы не достигли того уровня развития, который имеем сейчас. Это ключ к нашему будущему и даже теоретические изыскания могут помочь в ее развитии.

Я сделал ход, передвинув коня так, чтобы подготовить атаку на ферзя Андрея Алексеевича. В этот момент он был слишком поглощен своими мыслями, чтобы заметить это.

— Магия — это, конечно, хорошо, — сказал я, притворяясь, что тоже поглощен размышлениями над игрой, — но я думаю, что мир может развиваться и без нее. Технический прогресс, наука, инженерия… Все это может дать нам не меньше, чем магия. Главное — собрать достаточно образованных людей и дать им задачу, спустя десятилетия работы какие-то проекты могут стать тем, что станет повседневной вещью.

Андрей Алексеевич поднял взгляд, явно заинтригованный моими словами.

— Интересная мысль, — сказал он, пододвинув ферзя в сторону. — Но как, по-вашему, мир может развиваться без магии? Вы говорите так, будто у вас есть какие-то конкретные идеи.

Я улыбнулся, понимая, что немного увлекся. Конечно, я не мог рассказать ему о своем прошлом мире, но идея о техническом прогрессе без магии была слишком интересной, чтобы не развить ее. Да и видел я уже труды на эту тему, как и те, что изучали магическое направление как основное.

— Ну, это всего лишь предположения, — сказал я, делая вид, что задумываюсь. — Например, что, если бы мы смогли создать машины, которые не нуждаются в магии? Паровые двигатели, электричество, телеграфы. Все это можно было бы делать без использования маны и работы магов. Представьте себе, мир не ограниченный лишь магией, а блага, созданные технологиями, доступны каждому.

Андрей Алексеевич внимательно слушал, его глаза горели любопытством. Для человека, который всегда интересовался магией, мысль о мире без нее была чем-то новым и захватывающим.

— Ты говоришь так, словно уже видел это, — заметил он.

— Может быть, в моих фантазиях и снах, — с легкой улыбкой ответил я, слегка пожав плечами. — Но кто знает? Может, однажды кто-то попробует реализовать эти идеи. Да и в целом, думаю, подобные мысли посещают многих мыслителей.

Младший сын императора задумался. Я, можно сказать, видел, как его разум начал работать, просчитывая возможные варианты, хотя его внимание явно отвлекалось от шахматной доски. Это дало мне возможность продолжить свою атаку.

— А это электричество? Что это? И паровые двигатели? Никогда раньше не слышал об этом.

Все же легко сказать лишнего, когда в прошлой жизни подобное было привычным делом, а в этой нужно было фильтровать информацию. Но, благо, это был последний мой ход, и я мог сместить акцент с этого вопроса.

— Мат, — сказал я, закрыв последним конем путь отступления вражескому королю.

Принц замер, его глаза расширились, как будто он не мог поверить в то, что только что произошло. Он вскочил со стула, обошел доску несколько раз, рассматривая расстановку фигур. Король Андрея Алексеевича был пойман в ловушку, которую я расставлял с середины партии.

— Потрясающе! — воскликнул он, наконец остановившись. — Так защита в начале была лишь блефом! Я и подумать не мог! Вы заманили меня в ловушку, и я даже не заметил! Что ж, эта победа по праву ваша, Максим.

Он снова сел за стол, его улыбка была широкой и искренней.

— Видимо, мне все же придется рассказать все, что я знаю о вашей матери, Марии.

На этом моменте я почувствовал, как внутри меня что-то зашевелилось. Вопросы о матери всегда оставались для великой тайной, о которой ни отец, ни дядя Эд не хотели говорить. Я знал слишком мало о ее прошлом, и каждый новый фрагмент информации был для меня бесценным.

Глава 7

Андрей Алексеевич откинулся на спинку своего стула, и его взгляд, обычно внимательный и острый, стал немного отстранённым. Он на мгновение замолчал, словно обдумывая, как начать. Я терпеливо ждал, хотя внутри меня всё бурлило от нетерпения. Информация о моей матери, была для меня очень важна. Я не знал её лично, ведь в этот мир я попал уже после ее смерти, но странная, необъяснимая связь с ней не давала мне покоя. Да и в целом сложно относиться к этому спокойно, когда, по сути, эта женщина дала мне жизнь.

— Знаете, Максим, — начал Андрей Алексеевич, его голос стал мягче, чем обычно, — я был совсем мал, когда она погибла. И я никогда не видел ее. Однако пока я рос и изучал труды великих учёных и магов, я постоянно натыкался на её имя. Мария, ваша матушка, была не просто выдающимся магом, она была гением своего поколения.

Он сделал паузу, давая мне осознать сказанное. Гений. Слово, которое так легко бросают в разговоре, но редко кто действительно понимает его истинный смысл.

— Она была основоположником целого направления в магии, — продолжил он, — и множества нововведений в области медицины. Её исследования Истинного Слова «Жизнь» принесли революцию в целительстве. Благодаря её трудам, медицина в Империи сделала качественный скачок, который многие считали невозможным. Представь себе: болезни, которые раньше неизбежно вели к смерти или не обходились без серьезных последствий, стали излечимы. Травмы, которые раньше считались фатальными, можно было залечить за считаные часы. Всё это — её заслуга. Её идеи, что привели к пониманию такого сложного Истинного Слова. Насколько я знаю, после нее больше никто не смог достичь того же уровня использования этого Слова.

Я почувствовал, как в груди сжалось что-то тяжёлое. Слово «гений» уже не казалось таким далёким. Женщина, которая подарила жизнь мне, даже если я пришёл в этот мир не по её воле. И теперь я чувствовал, как всё больше хочу узнать о ней. Но Андрей Алексеевич продолжал, и я заставил себя сосредоточиться на его словах.

— Её исследования не ограничивались только магией как таковой. Мария изучала саму суть жизни, — Андрей Алексеевич слегка наклонился вперёд, его взгляд снова стал сосредоточенным. — Она пыталась понять, как устроено человеческое тело, что делает нас живыми, как мы можем улучшить свои возможности. Многие её труды до сих пор закрыты для широкой публики, но то, что мне удалось прочитать, просто поражает. Она была на грани открытия, которое могло изменить не только медицину, но и саму жизнь в Империи.

— И что же случилось? — я не смог удержаться от вопроса.

Слова звучали слишком невероятно. Как мог человек с такими возможностями просто исчезнуть, оставив после себя одни тайны?

— Это до сих пор загадка, — Андрей Алексеевич пожал плечами, и в его глазах мелькнула тень печали. — Никто не знает, что с ней произошло. Её смерть окутана тайной, и, что самое странное, не нашли даже её тела. Известно лишь, что на ее дом напали и сожгли все дотла. Вся Империя тогда была в трауре, но никто не смог найти ответов. И я не исключение. Всё, что я знаю, это то, что её смерть — одна из самых больших загадок, которые до сих пор не раскрыты. Даже мой отец был опечален этой утратой, что на месяц заперся в своем секретном имении и никого до себя не допускал.

Я молчал. Тишина между нами становилась всё более гнетущей, но я не мог найти слов. Моё сердце сжалось, и я почувствовал странное, неприятное ощущение потери, даже несмотря на то, что никогда не знал её лично. Что-то внутри меня, возможно, отголосок той жизни, что я оставил позади, не могло просто так принять эту тишину. Я хотел узнать больше, хотел понять, кем была эта женщина, которая оставила настолько глубокий след в этом мире.

— Значит, ничего больше? — спросил я, пытаясь сохранить спокойствие, но чувствовал, как в голосе проскальзывают нотки разочарования.

— Боюсь, что нет, — ответил принц, и его голос был искренним. — Всё, что я рассказал вам, это то немногое, что мне удалось узнать за эти годы. Возможно, в архивах Императорской библиотеки есть что-то ещё, но доступ к этим данным закрыт даже для меня. Никто не хочет поднимать эту старую историю. Я уважаю пари и честно рассказал все, что знаю.

Я кивнул, принимая его слова. Всё, что я услышал, было одновременно и важным, и недостаточным. Я получил ответы, но вместе с ними появились новые вопросы. И главный из них — что же на самом деле случилось с моей матерью?

Андрей Алексеевич, видимо, почувствовал, что разговор подходит к концу. Он встал и протянул мне руку:

— Благодарю за игру, Максим. Это было, действительно, интересно. Надеюсь, мы ещё встретимся.

— Безусловно, — ответил я, пожимая его руку, — я тоже надеюсь на это.

Мы обменялись короткими кивками, и я покинул беседку. В голове крутилось множество мыслей, но одно было ясно: загадка моей матери теперь стала для меня личным делом. Я должен узнать правду, как бы тяжело это ни было.

Дом встретил меня привычной тишиной, нарушаемой лишь шумом ветра, который гулял по коридорам. Слуги, как и в поместье бабушки, ходили практически беззвучно. Это было одним из главных правил для них.

Я медленно шагал по холлу, думая о том, что услышал. Неизвестность давила на меня. Как могла такая великая женщина просто исчезнуть? Почему никто не захотел докопаться до истины? Вопросы бились в голове, как мухи о стекло, но ответов не было.

Как только я пересёк порог гостиной, меня тут же окликнул резкий и неприятный голос.

— Максим, — прозвучало из-за спины, и я моментально узнал этот холодный, надменный тон.

Голос мачехи, Елены Андреевны, был похож на скрип ногтей по стеклу. Вот и как она умудряется так делать?

Я медленно развернулся, и передо мной предстала она — в своём строгом наряде, с вечным выражением недовольства на лице, кажется, другого я и не видел. Могу поклясться, что она специально выбирает моменты, в которые я меньше всего настроен на разговоры, и именно тогда сталкивается со мной.

— Да, тетушка? — ответил я, слегка наклонив голову в знак уважения.

Её лицо сразу омрачило ещё большее раздражение, но она старалась держать себя в руках.

— Скажи мне, Максим, — начала она, сложив руки на груди, — ты когда-нибудь научишься уважать правила дома? Или ты считаешь, что можешь приходить и уходить, когда тебе вздумается, игнорируя все устои, которые здесь существуют? Или в этом дальневосточном регионе тебя совсем не научили манерам?

Я едва заметно усмехнулся. О, как же она была предсказуема. Каждая её фраза, каждое движение — всё говорило о том, что она ждала момента, чтобы выплеснуть своё недовольство на меня. И вот он настал. Не удивлюсь, что она специально ждала, когда я вернусь. И что самое интересное, она ни словом не упомянула старую госпожу рода Темниковых, которая там всем руководила.

— Тётушка, — начал я, сохраняя спокойствие, — насколько мне известно, главу рода всё устраивает. Я следую его указаниям, и если он не имеет претензий, то, полагаю, и проблем нет.

Её лицо начало багроветь, но я продолжил, прежде чем она успела вымолвить хоть слово.

— Но мне искренне жаль, что это каким-то образом обижает вас. Впредь постараюсь быть внимательнее к вашим… чувствам.

Последнее слово я произнёс с таким ощутимым сарказмом, что даже эта, не самая чувствительная к подобным вещам женщина, почувствовала. Елена Андреевна впилась в меня взглядом, словно хищник, готовый броситься на добычу. Её губы дрожали от сдерживаемой ярости.

— Не забывай, я вообще-то, жена твоего отца и хозяйка в этом доме! Мое слово тоже много значит. Ты ещё пожалеешь об этом, Максим, — прошипела она, её голос был наполнен злобой. — Ты лишь незаконнорожденный…

Но прежде чем она успела сказать что-то ещё, в холл вышла Настенька, моя младшая сестра. Она, видимо, сразу заметила напряжённую атмосферу и, увидев покрасневшее лицо своей матери, быстро сориентировалась.

— Дорогая матушка, братец! — поприветствовала она нас, подходя ближе. — Максим, я тебя как раз искала! Ты же обещал сходить со мной за покупками, помнишь?

Её тон был полон непринуждённости, но она быстро подошла ко мне и, взяв под руку, буквально увела меня прочь от разъярённой мачехи. Елена Андреевна осталась стоять на месте, её глаза горели, но она не сказала ни слова. Видимо, нашла в себе силы не устраивать сцену при дочери.

Когда мы вышли в коридор, и я наконец смог выдохнуть, я бросил взгляд на сестру и с улыбкой произнес:

— А я и не знал, что обещал тебе сходить за покупками.

— Конечно, не обещал, — тихо засмеялась Настя, покачав головой. — Но, знаешь, я должна ходить по городу в сопровождении слуг, а это скучно. А с тех пор как ты приехал, мы почти не проводим время вместе, как в детстве. Вот я и решила, что ты пойдёшь со мной. Пожалуйста, скажи, что ты свободен. Я, вообще-то, тебя спасла от гнева, матушки!

Её глаза блестели от искреннего желания провести время вместе, и я не мог себе отказать в удовольствии прогуляться, особенно после такого напряжённого утра и множества тяжелых мыслей.

— Что ж, — сказал я с лёгкой усмешкой, — если это неоспоримый факт, то мне остаётся только одно — согласиться. Все же я обещал, как-никак.

— Отлично! Я быстро. Стой тут, — с этими словами Настенька упорхнула куда-то вперед по коридору, а уже через несколько минут стояла передо мной в удобном, но весьма красивом платье.

Достаточно быстро мы добрались до центра Петербурга и вышли на одной из главных улиц. Настя шла рядом, легко держа меня под руку, и её весёлое настроение явно передавалось и мне. Она говорила о каких-то мелочах, которые собиралась купить, о платьях, которые присмотрела в прошлый раз, но я слушал её вполуха, ибо такие вещи всегда были тяжелы для моего восприятия.

Разгадать многослойную загадку с покушением? Пожалуйста. Запомнить ряд сплетен и слухов… это уже сложнее.

Мы шли по центральной улице, и мне сразу стало понятно, что Настя выбрала далеко не самые дешёвые места для своих покупок. Я скользнул взглядом по витринам, сверкающим драгоценностями, платьями от лучших портных и обувью, которая наверняка стоила целое состояние. Магазины здесь были предназначены для тех, кто привык жить на широкую ногу. Признаться, я не слишком удивился, вкус у моей сестры всегда был утонченным, при этом, как я понял, состояние отца позволяло ей тратить вдоволь. Все же дочка министра.

— Вижу, ты не теряешь времени зря, — усмехнулся я, останавливаясь перед одной из витрин, где на манекене красовалось платье, украшенное жемчугами и золотыми нитями. — Это место явно не для тех, кто привык экономить.

Настя рассмеялась, её смех был звонким и лёгким, как весенний ветер.

— Ну что ты, братец, — ответила она, оглянувшись на меня. — Разве можно экономить на таких вещах? Платье должно быть идеальным, как и его хозяйка.

Мы продолжили путь и вскоре оказались на одной из центральных площадей, где располагались самые популярные магазины столицы. Здесь было людно, повсюду сновали экипажи, а дамы и господа, одетые по последней моде, медленно прогуливались вдоль витрин.

— О нет, — внезапно сказала Настя, и я заметил, как её голова чуть вжалась в плечи.

Я проследил за её взглядом и увидел группу девушек, стоящих у одного из магазинов. Они были одеты в роскошные платья, каждая из них выглядела, как будто сошла с обложки журнала о светской жизни этого времени. Увидев нас, они тут же заулыбались и помахали Насте рукой.

— О, да это же ты, Настенька! — воскликнула одна из них, высокая девушка с длинными каштановыми волосами и большими голубыми глазами. Она выглядела так, словно только что вышла с урока этикета, идеальная осанка и манеры. — А кто этот прекрасный молодой человек рядом с тобой?

Их взгляды тут же устремились на меня. Они были внимательными, оценивающими. Я слегка приподнял бровь, но не стал ничего говорить, решив, что лучше сначала посмотреть, что из этого выйдет.

— Это… должно быть, твой парень, — предположила другая девушка, блондинка с короткой стрижкой и яркими губами. Она явно была из тех, кто привык получать всё, что хочет, и её взгляд на меня был слишком красноречивым.

Настя смутилась, и я едва сдержал улыбку. Одна из девушек наклонилась к своей подруге и что-то прошептала ей на ухо, после чего они обе тихо засмеялись. Я почувствовал, как их внимание сосредоточилось на мне, и решил, что немного подыграть ситуации будет весьма забавно.

— Ну, раз уж вы так решили, не буду вас разочаровывать, — сказал я с лёгкой улыбкой, выдержав их взгляды. — Да, я тот самый человек, который всегда рядом, чтобы спасти её от всех бед, можете начинать завидовать.

Девушки посмотрели на меня с ещё большим интересом. Одна из них, брюнетка с изящными чертами лица, сделала шаг вперёд, её глаза блестели от любопытства.

— Как интересно! — воскликнула она. — Мы даже не знали, что у Насти есть такой галантный кавалер. Вы давно вместе?

— Можно сказать, с самого детства, — ответил я, бросив на Настю многозначительный взгляд.

Настя в этот момент покраснела так, будто стояла не на главной улице, а варилась в котле с кипящей водой. Она очень по-детски топнула ногой.

— Ох, перестаньте, — наконец сказала она, сделав шаг вперёд и беря меня под руку. — Это не мой кавалер. Это мой брат. И ты тоже хорош, чего подыгрываешь им⁈

На лицах девушек отразилось искреннее удивление. Они переглянулись, а затем вновь уставились на меня.

— Брат? — переспросила девушка с каштановыми волосами, её глаза расширились. — Но ведь я ничего не слышала о твоём брате. Ты никогда не говорила о нём. У тебя есть еще один брат?

— Ну, я и не могла, — вздохнула Настя, опуская взгляд. — Максим долгое время жил вдали от столицы. Мы жили вместе в детстве, а потом я уехала. Он прибыл недавно.

— О, так это тот самый Максим⁈ — вдруг воскликнула одна из девушек, и её глаза загорелись. — Теперь всё ясно. Это вы тогда так поразили публику на поэтическом вечере и… как же это было… опустили с небес на землю Строгова! Насколько я помню, он всегда мнил себя отличным поэтом, хотя на самом деле… ну, скажем так, его лирика оставляет желать лучшего.

Я едва сдержал улыбку, вспоминая тот вечер. Валентин Строгов, великий поэт, который так уверенно шёл к своей «безоговорочной» победе, но так неудачно споткнулся, перейдя дорогу не тому человеку.

— Да, это был я, — подтвердил я, слегка кивнув.

— Да-да, ваше стихотворение уже обсуждают многие, — сказала блондинка. — Я слышала, что текст уже пошёл по рукам. Некоторые даже надеются получить вашу подпись. Анастасия, у тебя такой талантливый брат! Ты, наверное, гордишься?

Настя улыбнулась, но я заметил, что она слегка смутилась. Всё же быть в тени своего брата было не так уж и приятно. Но она не сказала ничего, просто кивнула, а девушки продолжили свои восхищённые взгляды.

— А ещё, — добавила одна из них, — ваш наряд… такой необычный. Я нигде не видела ничего подобного. Это что-то новое? Из какой коллекции?

— О, да, это уникальный костюм, — ответил я, чуть приподняв уголки губ. — Я нашёл одно весьма интересное место, но пока это секрет. Но скажу вам одно: вскоре вся столица будет ходить в подобном.

— Правда? — воскликнула брюнетка, её глаза загорелись от любопытства. — И где же можно будет купить такие костюмы?

— Я бы посоветовал вам посетить осенний показ Модного Дома Голицына, — сказал я с лёгкой улыбкой. — Там вы и найдете все ответы.

— Модный дом Голицына? — переспросила одна из девушек, её глаза расширились. — Но ведь туда просто так не попасть! Это же одно из самых престижных мест в столице! Чтобы там выставиться, нужно быть гениальным модельером.

Девушки продолжили задавать вопросы, но я ловко уворачивался от них, сменяя тему. Вскоре мы с Настей попрощались с её подругами и направились дальше по улице.

Настя шла рядом, но я чувствовал, что её мысли заняты чем-то другим. Наконец, она не выдержала и спросила:

— Братец, что ты задумал? Ты, действительно, начал разрабатывать одежду? Я же знаю, что ты этот костюм не покупал!

Я посмотрел на неё, и на моём лице появилась загадочная улыбка.

— Скоро ты сама всё узнаешь, — ответил я, слегка приподняв бровь. — И даже поучаствуешь. Надеюсь, ты не против примерить один из костюмов на осеннем показе?

— На показе у Голицына? Ты шутишь⁈ — Настя остановилась и посмотрела на меня с широко открытыми глазами. — Да любая девушка только мечтает об этом! Но как ты вообще сможешь добиться такого?

— О, поверь, — сказал я с лёгким смешком, — Голицын будет только рад, если моя сестра будет участвовать в показе. Как думаешь, твои подруги умрут от зависти, если он сам предложит тебе это у них на глазах.

Настя так и замерла с открытым ртом, не зная, что ответить, но затем её лицо озарилось широкой улыбкой.

— Я не могу в это поверить, — прошептала она, но в её голосе слышалось волнение. — Это просто… невероятно.

— А ты сомневалась в моих способностях? — поддразнил я её. — Или ты думаешь, что я не способен договориться с Голицыным?

Настя рассмеялась, её глаза блестели от счастья.

— Нет, конечно, я не сомневалась, — призналась она. — Просто… это всё так неожиданно. Я даже не знала, что ты так увлёкся модой.

— Ну, — ответил я, слегка пожав плечами, — это вышло случайно.

Я так уверенно говорил обо всем этом лишь по одной причине. Мила была самым исполнительным человеком, которого я только встречал за две свои жизни. И если уж она сказала, что все будет готово, то именно так и будет. Правда, похоже, придется этому уделить чуть больше времени, чтобы и в самом деле все прошло отлично.

Глава 8

Спокойное, привычное утро в Бюро. Я сидел в кабинете, размышляя над последними событиями, когда дверь резко распахнулась, и в комнату буквально влетел Сергей Стрижин. Его лицо было бледным, а глаза — наполнены тревогой. Он выглядел так, будто только что увидел что-то, что не должен был видеть. Я сразу понял: новости не из приятных.

— Максим! — выдохнул он, захлопывая дверь и бросаясь ко мне. — Нам нужно поговорить. Срочно.

Я откинулся на спинку кресла, едва заметно выгнув бровь. Обычно Сергей не отличался такой взволнованностью, но сейчас его вид говорил сам за себя. Парень явно был на взводе, и это могло значить только одно — он наткнулся на что-то серьёзное. Я молча указал ему на стул напротив, все равно сейчас в общем кабинете никого не было (как недавнему внештатнику мне свой кабинет пока не полагался), и он, не раздумывая, сел, тяжело дыша.

— Что-то случилось? — спросил я, стараясь придать голосу как можно более спокойный тон, хотя внутри уже начал просчитывать варианты.

— Я… я нашёл всё, что мог по тому делу, — начал он, нервно потирая руки. — По аукциону. По людям, которые там были. Ты был прав… Ох, как же ты был прав! Там вообще все не так просто, — он посмотрел на меня с таким выражением, будто ждал, что я его остановлю.

— Ну? — протянул я, сложив руки на груди. — Не тяни, выкладывай всё по порядку. Что ты нашёл?

Сергей замялся, но затем с видимым усилием вытащил из сумки толстую папку и положил её на стол передо мной. Папка была так набита документами, что казалось, ещё чуть-чуть — и она лопнет по швам.

— Тут всё, что я нашел, — сказал он, не глядя на меня. — Все материалы, все досье на людей, которые были на аукционе. У меня получилось собрать информацию на пятерых. Помимо Державина, там были ещё четыре человека. Все они — отставные офицеры, бывшие высокопоставленные чиновники военного ведомства или люди из именитых родов, связанных с армией. И именно они скупали контрабандные товары.

— И? — я не сводил глаз со Стрижина, пытаясь понять, в чём же подвох. — Это же было ожидаемо. У них есть возможности и деньги, чтобы позволить себе подобные развлечения. Тем более это все куплено официально. Что тебя так взволновало?

— Максим, — голос Сергея стал приглушённым, почти шёпотом, — эти люди… они слишком влиятельны. Я теперь понимаю, почему это дело замяли. Если я продолжу расследование, меня просто раздавят. Убьют, закопают, и никто даже не вспомнит, что я когда-то был. У меня нет ни связей, ни таких ресурсов, чтобы противостоять им. Мне страшно, понимаешь?

Я посмотрел на него и понял, что парень был сейчас на грани. А ведь, правда, я же тоже должен быть взволнован, но после всего пройденного в прошлой жизни, меня уже не удивляло то, что в каком-то грязном деле замешан якобы чистый чиновник. Чем ты выше и влиятельней, тем больше у тебя возможностей внешне оставаться вне дел, которые имеют за собой слишком темную историю.

Сергей же, может, и желал разобраться в этом деле, жаждал справедливости, но страх за свою жизнь был сильнее. Со мной он был честен, и это уже вызывало уважение. Но я также видел, что внутри него пока не было того стержня, который заставляет идти до конца, несмотря на угрозы. Стрижин был ещё слишком молод и неопытен для таких игр, да и в целом он прав — от него проще избавиться, чем пытаться замять то, что он, возможно, нароет в процессе.

— Понимаю, — сказал я тихо, глядя в его глаза, в которых отражались стыд и толика страха за эту ситуацию. — Ты сделал всё, что мог. И этого уже достаточно. Но дальше я возьму это на себя. Так будет, действительно, лучше.

— Если тебе нужна будет помощь — ты всегда можешь на меня рассчитывать, — сказал Сергей, после чего облегчённо выдохнул, словно гора с плеч свалилась.

Он был благодарен, что я не стал укорять его за страх, не обвинил в трусости — это легко читалось по его лицу. Стрижин был хорошим парнем, искренним, но ещё не готовым пожертвовать собой ради справедливости и тех идеалов, к которым он стремится.

Я вспомнил себя в прошлой жизни. Когда-то и я был таким — полон желания помочь, но не готовым рисковать. Со временем это изменилось. Ты понимаешь, что можешь защитить огромное количество людей, и это становится целью твоей жизни. Ради этого ты готов идти на риск.

— Спасибо, Максим, — сказал он, убирая с лица прядь волос. — Если что, я помогу, чем смогу. Но дальше я не могу идти. Надеюсь, ты меня понимаешь.

Я кивнул, не подавая виду, что на самом деле уже давно понял его. Сергей поднялся, ещё раз коротко кивнул и, бросив на меня последний взгляд, вышел из кабинета. Я остался наедине с весьма опасной папкой.

Взяв её в руки, я почувствовал, как тяжесть физическая переходит в тяжесть моральную. Эти бумаги могли раскрыть многое. Но что именно? И насколько опасными были те, на кого наткнулся Сергей? А сколько из этого я еще смогу дополнить, используя свой доступ к архивам Бюро?

— Ну что ж, — пробормотал я себе, открывая папку, — давай посмотрим, что ты тут накопал.

Первое, что бросилось мне в глаза — это фотографии. Мужчины средних лет, в строгих мундирах, с пустыми лицами, которые привыкли скрывать эмоции за масками власти и дисциплины. Вот он, Державин, тот самый полковник, что сделал ставку на китайскую картину. Рядом с ним ещё несколько человек, среди которых выделялись две фигуры: первый — генерал-майор в отставке, чья фамилия мне показалась знакомой, и второй — представитель старинного дворянского рода, который долгие годы занимал пост в военном ведомстве.

Все они были людьми не просто влиятельными. Эти люди были той самой силой, которая поддерживала армию и её интересы. Каждый из них обладал связями, финансами и, что важнее всего, доступом к тем ресурсам, с которыми можно было купить половину столицы.

Я просматривал документы, изучая их биографии, связи, финансовые отчёты. Всё указывало на одно: эти люди имели слишком много общего. И их объединяло не только то, что они участвовали в аукционе. Нет, тут было что-то большее. Их объединяла одна, по сути, фракция, один человек. И это прослеживалось в ряде благотворительных пожертвований и ряде других мелочей, которые могли ускользнуть от взгляда проверяющих.

Этим человеком был второй принц — Михаил Алексеевич Романов.

— Чёрт возьми, — пробормотал я, откидываясь на спинку кресла.

Михаил Алексеевич. Второй принц. Гений тактики и стратегии, по словам отца. Он всегда держался в стороне от политических игр при дворе, предпочитая военные кампании и не слишком любил заходить в границы столицы. Но что, если он был куда глубже вовлечён в эти игры, чем казалось на первый взгляд? Что, если все эти люди действовали не по своей воле, а по его приказу?

Я просмотрел ещё несколько документов, и картина начала складываться. Все они, так или иначе, поддерживали второго принца. Кто-то состоял в его ближайшем окружении, кто-то финансировал его кампании. Некоторые документы указывали на то, что эти люди были связаны с поставками на военные склады, а другие — с финансированием проектов, которые, на первый взгляд, казались вполне законными. Но прямых подтверждений не было, это лишь предположение.

— Ну-ну, — пробормотал я, листая одну из страниц. — Всё ведёт к тому, что Михаил Алексеевич стоит за этим. Но зачем? И почему они пришли на аукцион так открыто, не проще было бы использовать подставных людей?

Вопросы роились в голове, но ясных ответов не было. Если они, действительно, были частью его фракции, то зачем приходить на аукцион лично? Такие влиятельные люди не стали бы рисковать, показывая свои лица в столь открытой манере. Они бы отправили кого-то другого, кого-то менее заметного.

Я закрыл папку и задумался. Что-то тут было не так. Всё складывалось слишком гладко, слишком очевидно. Эти люди были не из тех, кто допускает такие грубые ошибки. Либо они решили, что им нечего бояться, либо это была ловушка. Ловушка для таких, как я.

Или…

Может, кто-то хочет подставить второго принца или заставить его нервничать и допускать ошибки? Учитывая нравы столицы — такие интриги вполне уместны.

В итоге, если я сейчас дам делу ход, меня могут легко подставить и тогда даже влияния отца будет недостаточно, чтобы спасти меня.

— Нет, — сказал я себе. — Слишком рано. Слишком рискованно. Нужно познакомиться с самим Михаилом и его окружением. Только так я смогу понять, что происходит на самом деле. Только тогда можно будет принимать окончательное решение.

По крайней мере, раз я смог пообщаться с третьим принцем, то вполне могу и со вторым, нужно только правильно подобрать причину знакомства.

Я взял с собой папку с документами и направился к выходу. Конечно, я оставлю краткий отчёт о том, кто и что покупал на аукционе, но все свои выводы и догадки оставлю при себе. Пока я не узнаю больше, нельзя делать поспешных выводов. Да и Соколову пока лучше ничего не говорить, иначе наставник отберет у меня все документы и запретит этим заниматься.

Нет уж, если я взялся за дело, пусть даже сам император замешан — я не отступлюсь. Таков был мой путь в прошлой жизни, таким он, видимо, будет и в этой, вот только на этот раз никакой нож меня не возьмет. Зря я, что ли, столько страдал на тренировках дяди Эда?

Елена Андреевна Темникова сидела перед большим зеркалом в своей спальне, медленно расчёсывая длинные тёмные волосы. Женщина была красива собой и имела всю стать и властность, которая и положена аристократке с длинной родословной. В этом плане она могла поспорить с самыми влиятельными дамами при дворе императора и прекрасно знала это.

В отражении её глаза сверкали от раздражения, губы сжались в тонкую линию. Мысли её были далеки от спокойствия. Всё это время она пыталась сохранять видимость благопристойности, но внутри женщины бушевала настоящая буря.

Её муж, Николай Владимирович, в последнее время стал уделять всё больше внимания своему незаконнорожденному сыну, Максиму. Этот молодой человек, словно серая тень, ворвался в их жизнь, и с тех пор все разговоры в доме только и сводились к его успехам, к его победам, к его остроумию и к его способностям. Елена Андреевна с трудом могла сдерживать свою ярость каждый раз, когда Николай Владимирович в очередной раз заводил разговор об успехах Максима. Незаконнорожденного!

Она сжала зубы, вспоминая, как её муж хвалил старшего сына, приводя его в пример и даже не удостоив Александра, своего родного сына, ни единого слова похвалы. Это было невыносимо. Она вложила всю свою душу в воспитание Александра, стараясь сделать из него достойного наследника рода Темниковых, а теперь этот выскочка, который не должен был иметь никакого права на наследство, прямо на глазах крал у её сына его законное место.

«Этого нельзя допустить», — подумала Елена Андреевна, откладывая щётку и вставая с кресла. Её взгляд стал решительным, а руки, сжимавшие край стола, слегка дрожали от напряжения. Женщина давно вынашивала план, но только теперь решилась его воплотить.

Максим должен быть устранён. Но не физически — нет, это было бы слишком грубо и слишком рискованно. Да и всегда есть риск, что расследование в итоге приведет к ней — Елена Андреевна прекрасно знала как работает Судебное Бюро. К сожалению, Максим для них стал своим, а за своего они будут вести дело до конца.

Нет, его репутация должна быть уничтожена. Елена Андреевна прекрасно понимала, что в высшем свете репутация значила всё. Один скандал, одно пятно на чести — и от него отвернутся все. Даже его отец. У него просто не будет иного выбора.

С этими мыслями она прошла к большому выдвижному ящику, где хранила свои документы и письма. Среди них лежали несколько бумаг, которые она получила не так давно через своих знакомых. Это были официальные документы, подтверждающие владение небольшим публичным домом под названием «Цветочный Сад». Заведение, мягко говоря, было далеко не самым респектабельным, даже среди своих незаконных конкурентов. Елена Андреевна с трудом сдерживала отвращение, когда впервые узнала об этом месте. Но её информаторы сделали всё, как она просила.

Она села за стол и методично разложила бумаги. Все документы были оформлены на имя Максима Темникова. Официально он теперь владел этим «злачным» местом, даже сам того не подозревая. Сделка заключалась через третьих лиц, и никто из работников заведения не знал, кто их истинный владелец. Единственный человек, который был в курсе происходящего, — это управляющий, но он согласился на всё за соответствующую плату, да и ему выгодно было в случае чего прикрыться именем аристократа.

Деньги, которые Елена Андреевна вложила в это предприятие, были несравнимы с тем удовольствием, которое она получит, увидев, как жизнь Максима рушится. В ее мыслях этого выскочку уже выпороли и отправили обратно гнить в Дальневосточную Губернию.

Она вспомнила ту встречу с управляющим. Это было несколько дней назад, в одном из тёмных переулков столицы, подальше от посторонних глаз. Управляющий был низким, полным мужчиной с грязноватыми усами и неприятной ухмылкой. Елена Андреевна едва сдерживала брезгливость, когда передавала ему деньги.

— Всё готово, мадам, — сказал он, пряча толстый кожаный мешочек с деньгами в карман. — Теперь этот «Цветочный Сад» официально принадлежит вашему… хм, как вы его назвали? Пасынку?

— Всё верно, — холодно ответила она, стараясь не задерживаться в этом месте дольше, чем нужно. — Убедись, что во всех документах указано его имя. И запомни, ты меня не знаешь, иначе твои останки найдут на дне Невы!

Управляющий кивнул, его глаза блестели от жадности.

— Вы можете на меня рассчитывать, мадам. Никто не узнает правды. Мое молчание — золото.

Елена Андреевна тогда молча развернулась и ушла, не желая продолжать разговор с этим отвратительным человеком. Но теперь, держа в руках документы, она почувствовала удовлетворение. Всё шло по плану.

«Максим, — подумала она с холодной усмешкой, — как же ты наивен. Ты даже не представляешь, какой удар тебя ждёт. Не стоило меня злить, ой не стоило».

Она аккуратно сложила бумаги в папку и поднялась. Теперь пришло время следующего этапа её плана. В ее дверь постучали.

— Войдите, — произнесла она.

На пороге появился её сын, Александр, за которым она посылала служанку ранее. Он выглядел немного растерянным.

— Вы звали меня, матушка? — спросил он, осторожно закрывая за собой дверь.

— Да, — Елена Андреевна кивнула и указала на стул напротив. — Садись, нам нужно поговорить.

Александр сел, явно ощущая напряжённую атмосферу. Елена Андреевна внимательно посмотрела на него, оценивая его реакцию. Её сын был хорош собой, но в последнее время она всё чаще замечала в нём слабость. Он не был таким решительным, как его отец. И уж точно не таким, как Максим. Это раздражало её, но в этом женщина сама себе не могла признаться, ведь это бы означало, что она где-то допустила ошибку в воспитании сына.

— Я хочу, чтобы ты сделал для меня одно дело, — начала она, протягивая ему папку с документами. — В этой папке документы на… одно заведение. Тебе нужно пробраться в комнату к Максиму и положить её в его шкафчик. Сделай это, когда он уйдёт из дома. Благо он любит шастать, где попало. Слуги не должны этого видеть и знать об этом, так что лучше тебе про это молчать.

Александр взял папку, но замешкался.

— Но для чего все это? — спросил он, глядя на неё с лёгким сомнением в глазах. — Что это за документы? И почему я должен это делать?

Елена Андреевна вздохнула. Она ожидала таких вопросов, но не собиралась тратить время на долгие объяснения.

— Пора наказать этого выскочку, — холодно ответила она. — Он с момента своего приезда занимает место главного наследника в семье, а это место по праву принадлежит тебе, Александр.

Но её сын явно колебался. Он замер, держа папку в руках, и посмотрел на мать с мольбой.

— Но матушка, — нерешительно начал он, — Максим… он не такой уж и плохой… как оказалось. Он заступился за меня, когда Строгов пытался меня унизить. И вообще, он ведь мой брат. Поначалу мне он тоже не нравился, но теперь я взглянул на эту ситуацию иначе, и больше не хочу ему вредить.

Лицо Елены Андреевны побелело от ярости. Она не ожидала, что её сын начнёт сомневаться в таком важном вопросе. Ведь все это она делает ради него, как Александр этого не может понимать⁈

— Ты балбес! — резко сказала она, вставая с кресла. — Ты не понимаешь, что происходит? Этот «брат» — твой враг. Он отнимает у тебя всё, что должно быть твоим по праву. Если ты не сделаешь этого, он отберёт у тебя наследство, уважение и любовь отца, всё! И что тогда? Ты будешь стоять в стороне и смотреть, как он разрушает нашу семью? Ты готов жить всю жизнь в его тени⁈

Александр сжался под её натиском, но всё ещё колебался. Елена Андреевна видела это и понимала, что нужно прибегнуть к последнему аргументу.

— Если ты не сделаешь этого, — сказала она холодно, — я тебя накажу. Ты лишишься всего, что у тебя есть. Ты думаешь, что я шучу? Карманные деньги и моя поддержка перед отцом. Можешь забыть об этом.

Глаза Александра расширились от ужаса. Он знал свою мать достаточно хорошо, чтобы понимать, что она не шутит. Но даже несмотря на это, он всё ещё сомневался. Однако страх перед её гневом был сильнее.

— Ладно, — тихо сказал он, опустив взгляд. — Я сделаю это.

— Хорошо. Елена Андреевна с удовлетворением кивнула. — Только помни, что это ради твоего же блага.

Александр встал, взял папку и медленно вышел из комнаты, не глядя на мать. Она проводила его взглядом, а затем, когда дверь за ним закрылась, вернулась к своему столу.

Теперь оставалось лишь одно. Она села за стол и взяла лист бумаги. Перо скользило по бумаге, оставляя небрежные и неаккуратные строчки, которые совсем не походили на ее настоящий почерк. Это был донос на Максима Темникова. Анонимный, конечно же.

«Господин, — писала она, — я вынужден сообщить вам, что ваш сын, Максим Николаевич Темников, тайно владеет публичным домом, что порочит честь и достоинство рода Темниковых. В его комнате, в шкафчике, вы найдёте все необходимые документы, подтверждающие его причастность к этому. Этот человек недостоин своего положения, и я прошу вас принять меры, чтобы защитить вашу репутацию и честь всего рода Темниковых. Если вы ничего не предпримете, это письмо будет доставлено в Судебное Бюро».

Она завершила письмо, подделав так же отчёт о доходах от «Цветочного Сада» за этот месяц, и аккуратно сложила всё в конверт. Затем, встав из-за стола, она направилась к почтовому ящику, чтобы утром донесение принесли ее мужу среди другой корреспонденции.

Когда конверт упал в ящичек, Елена Андреевна почувствовала удовлетворение. Всё шло по плану. Завтра начнётся расследование, и Максим будет опозорен перед всей семьёй, а уж дальше она постарается, чтобы даже собаки в столице знали, чем промышлял этот человек. Она вернулась в свою комнату, чувствуя себя победительницей.

Теперь её сын сможет занять своё законное место.

Глава 9

Прошло еще пару недель, и за это время жизнь словно завертелась в водовороте светских мероприятий, дел Судебного Бюро и редких, но весьма запоминающихся встреч с людьми, которые по странному стечению обстоятельств не могли оставить меня в покое.

Конечно, без Левински тут не обошлось. Этот усатый прохиндей успел потаскать меня на несколько званых вечеров, и, если честно, я был уверен, что он делает это исключительно из-за скуки и отсутствия компании, которая готова следовать вместе с ним. Как он сам признался, без меня ему было одиноко, но, как только на горизонте появлялась очередная «дама сердца», его «лучший друг» Темников моментально терял свою ценность в глазах молодого аристократа.

Вот и в этот раз. Мы едва прибыли на очередной светский вечер, который обещал быть скучным, как просмотр высыхающей краски, как Левински, тут же нашел себе развлечение. Как только мы зашли в зал, он тут же заметил какую-то блондинку с пышной прической и крайне кокетливым взглядом, которым она неотрывно провожала его. Не успел я опомниться, как мой товарищ по службе уже был рядом с ней, излучая тот самый шарм, который, видимо, делал его столь популярным среди женщин. Я только вздохнул и направился к буфету — если уж быть брошенным, то хотя бы с бокалом чего-нибудь в руке, благо разнообразие напитков поражало воображение.

Хотя, признаться, я ожидал этого. Левински был в некоторых вещах предсказуем, как восход солнца. Вопрос был лишь в том, сколько времени пройдет, прежде чем он найдет себе новую «любовь всей жизни». А что касается меня, то такие мероприятия вызывали у меня скорее скуку, чем удовольствие.

Прихватив один из бокалов, я отошел к одному из окон и, прислонясь к подоконнику, стал наблюдать за толпой. В какой-то момент мои мысли невольно вернулись к Наталье Лисовецкой, которую я так и не увидел после того поэтического вечера, хотя, признаться, хотелось.

Чуть позже я заметил, как Левински, наконец, оторвался от своей новой пассии и направился ко мне. Он был в прекрасном расположении духа, что, впрочем, неудивительно.

— Ну что, Максим! — с улыбкой начал он, хлопнув меня по плечу. — Я смотрю, ты опять один. Как же так? С твоими внешними данными, да таким образом прозябать в одиночестве? Неужели никто не приглянулся? Хотя… Может, тебе стоит отрастить усы? Поверь мне и моему весьма богатому опыту, дамы в восторге от подобного.

Я лишь хмыкнул, отставив бокал. Он даже хвалился этим без стеснения.

— Ярослав, — обратился к нему я, с легкой усмешкой, — у меня уже есть интерес. Не вижу смысла тратить время на кого-то другого.

— О-о, — протянул он с тем самым хитрым прищуром, который я уже не раз видел. — Так значит, все-таки кто-то приглянулся? И кто же эта счастливица?

Я только улыбнулся, не спеша отвечать. Левински был человеком, который любил поболтать, но в этой конкретной ситуации я не собирался раскрывать все карты. В конце концов, пусть он немного помучается догадками.

За это время среди молодых аристократов я стал фигурой достаточно известной. Моя победа на поэтической дуэли со Строговым уже стала легендой, а стихотворение, которое я тогда прочитал, обсуждались в самых разных кругах. Люди подходили ко мне, просили повторить тот момент, когда я «поставил на место» Строгова, а кто-то даже умудрился попросить меня прочитать что-нибудь новое.

— А может, порадуете нас чем-нибудь еще? — услышал я голос одного из молодых людей, который подошел ко мне с бокалом шампанского в руке. — С вашим-то талантом, наверняка, есть что-то в запасе!

— Может быть, однажды, — небрежно бросил я. — Как говорят, творчество нельзя торопить. Настоящие стихи рождаются сами, когда приходят нужные мысли или появляется подходящий для этого момент.

Молодой человек явно был разочарован, но делать было нечего. Я не собирался устраивать здесь поэтический вечер по заказу — сделаешь так раз и от тебя не отстанут, а когда начнешь отказывать, еще и обидятся.

Тем временем Левински продолжал находить себе приключения. За последние недели он умудрился дважды участвовать в дуэлях, и, вот неожиданность, обе дуэли были из-за женщин.

Правда, немагические. Их можно проводить только на специальных аренах, таков закон империи и даже влиятельные аристократы его не хотели нарушать без веской причины. Поэтому он соревновался на пистолетах. Оба раза Левински победил, хотя и слегка ранил своих противников — одного в руку, другого в ногу. Он с гордостью рассказывал мне об этих поединках, хотя я там присутствовал и видел все своими глазами. Оставалось лишь поражаться его способности находить неприятности на ровном месте. И как он только умудряется оставаться живым с таким-то послужным списком?

— Пара выстрелов, и дело в шляпе. Один теперь будет хромать, другой — носить повязку на руке. Но что поделать, ради дамы и не на такое пойдешь!

— Ты хоть понимаешь, что однажды можешь нарваться на того, кто не промахнется? — спросил я, приподняв бровь.

— Ну, — протянул Левински, — для этого я и тренируюсь. А ты, кстати, когда в последний раз стрелял?

— В последний раз, когда это было необходимо, — ответил я, не вдаваясь в подробности.

Конечно, помимо дуэлей и светских вечеров, мне приходилось выполнять и небольшие поручения для Судебного Бюро. В основном это была скучная бюрократия — заполнять отчеты, проверять документы. Даже внештатный сотрудник не мог сбежать от этой рутины.

Но были и пару дел, которые требовали больше активности.

Одно из них касалось поисков пропавшего груза на одном из железнодорожных маршрутов, и мне пришлось провести несколько дней, пытаясь распутать эту несущественную, но нудную историю. В итоге груз нашелся в одном из складов, где его просто забыли разгрузить — да, вот настолько банально, но этими же вопросами тоже кому-то надо было заниматься, а то если неверно расследуешь, то люди, к этому не причастные, могут и лишиться работы, а то и пойти под суд. Другое дело касалось проверки нескольких магазинов на наличие нелегальной продукции. Там тоже все оказалось куда проще: один из торговцев просто решил «сэкономить» на пошлинах, и это быстро выяснилось, а он получил соответствующий штраф.

Дома я почти не бывал. Не то чтобы мне хотелось избегать мачеху, ее я проблемой не считал. Просто времени не хватало. Да и если честно, дом Темниковых не был для меня тем самым уютным местом, каким было поместье во Владивостоке. И лишь младшая сестра была моей настоящей отдушиной, но и у нее были свои дела, а еще и учеба, которая требовала от Насти много усилий.

Так в этой суете подошел день, когда я должен был встретиться с Аркадием Львовичем Голицыным.

Мила как раз подготовила все костюмы и, может, я не особо сведущ в моде, но в стиле немного соображаю, так что даже я был удивлен. Эта девушка имеет неоспоримый талант в пошиве одежды. При этом ведь все делалось с моих слов и не слишком подробных эскизов. И, если бы она жила в мое время, в моем мире, я уверен, она добилась бы больших успехов.

Здесь же… Из-за статуса это будет сложнее, но, я уже решил для себя, что сделаю все возможное, чтобы ее талант и любовь к созданию одежды не пропали. Это сулит ей куда лучшее будущее, чем быть одной из многочисленных слуг. Мила, мне кажется, достойна большего, да и не мог я оставить в стороне человека, который, по сути, был всегда рядом со мной.

Когда я ступил на порог его модного дома, это здание сразу же поразило меня. Оно выглядело как настоящая жемчужина среди других построек — высокие колонны из белого мрамора, огромные арочные окна, через которые на улицу лился мягкий свет, и фасад, украшенный изящной лепниной. Витрины, переливающиеся в свете утреннего солнца, демонстрировали самые изысканные наряды, созданные лучшими мастерами. Здесь не было места для посредственности.

Я поднялся по мраморным ступеням и толкнул массивную дверь. Внутри меня встретил роскошный интерьер. В воздухе витал легкий аромат каких-то экзотических благовоний, которые, казалось, подчеркивали утонченность и роскошь этого места.

Я огляделся и заметил несколько манекенов, на которых красовались вечерние платья, украшенные драгоценными камнями и жемчугом. Модный дом Голицына явно не жалел средств на то, чтобы произвести впечатление на своих клиентов. Но, судя по наличию денег у самого Голицына — дело это прибыльное.

В руках я держал большой чемодан. Внутри него находились образцы костюмов — плоды работы Милы и других портных поместья Темниковых, которые согласились помочь в свободное время. И, естественно, их труд был оплачен.

Я направился к кабинету Аркадия Львовича, и, как только я вошел, его глаза засветились. Он вскочил с места, широко улыбаясь, и протянул мне руку.

— Максим Николаевич, здра-встуй-те! — отчеканил он, с трудом сдерживая свои эмоции. — Я уже не мог дождаться этой встречи. Полагаю, вы принесли то, о чём мы с вами договаривались?

— Именно так, Аркадий Львович, — ответил я, ставя чемодан на стол. — Здесь образцы костюмов, как и обещал.

Я открыл чемодан, и перед его глазами предстали пять нарядов, каждый из которых был настоящим произведением искусства, на мой вкус. Голицын, казалось, на мгновение потерял дар речи. Его глаза округлились, а руки невольно потянулись к тканям.

— О, это… это просто… — он замер, не находя слов. Затем вдруг повернулся к двери и крикнул: — Николай! Ирина! Быстро сюда! Надо разместить всё на манекенах! Я должен это видеть!

Через пару секунд в кабинете появились двое его работников — молодой человек в очках и стройная девушка с длинными волосами, собранными в высокий хвост. Они тут же принялись за работу, аккуратно доставая костюмы из чемодана и размещая их на манекенах. Я же с интересом наблюдал за тем, как меняется выражение лица Голицына. Сложно вспомнить, когда я видел человека, который бы так искренне, почти по-детски, радовался чему-то. Да и сам я давно не испытывал чего-то такого, но этот мужчина отдавал всего себя любимому делу.

Когда все костюмы были готовы, Аркадий Львович подошел к каждому из них, изучая каждый шов, каждую деталь. Он проводил рукой по тканям, оценивая их качество, и, наконец, повернулся ко мне с блестящими глазами.

— Максим Николаевич, — начал он, и его голос дрожал от восхищения, — ваш дизайнер — это просто гений! Это именно то, что я хотел увидеть! Хотя, честно говоря, даже представить не мог, что будет настолько потрясающе. Эти костюмы… они невероятны! Это новый уровень. Мы устроим настоящий фурор на показе! Я правильно понимаю, что дизайнер сам же и занимается пошивом? Это же просто волшебно! Конечно, видно, что самоучка, но подобное исправляется с опытом.

Видимо, ответы ему не особо были нужны, Голицын сам себе на уме. Но, несмотря на весь его восторг, я предпочитал оставаться реалистом.

— Не стоит торопиться с выводами. Я рад, что вам нравится, но не стоит забывать, что они должны понравиться публике

— О, не волнуйтесь, — рассмеялся Голицын. — Я уверен, что это будет успех — у меня на это развито чутье, иначе я бы не был так успешен в этом деле. Мы назначим показ через неделю, как и договаривались.

— Ах да, Аркадий Львович, — я сделал вид, будто вспомнил нечто незначительное, — у меня есть небольшая просьба. Сущий пустяк. Я хотел бы сделать сестре подарок. Не могли бы вы пригласить Анастасию Николаевну Темникову представить женский наряд на вашем показе?

Голицына на мгновение замер, а затем его лицо буквально озарилось.

— О, это будет великолепно! — воскликнул он, хлопнув в ладоши. — Анастасия Николаевна — настоящая красавица, и она идеально подойдет для этого наряда! Конечно, ей нужно будет научиться правильно ходить на показе, но это не такая большая проблема. Я отправлю ей официальное приглашение и укажу, куда подойти для обучения. Ради такого лично напишу, от руки!

Его реакция меня порадовала. Я мог с уверенностью сказать, что он делал это не ради дальнейшей выгоды, и не чтобы понравиться мне. Он действительно нашел эту идею привлекательной. Впрочем, молодой аристократ прямо фонтанировал эмоциями, и я не мог сказать, что он переигрывает — просто сам по себе Голицын был именно таким вот человеком.

— Благодарю, — кивнул я. — Она быстро учится, так что справится.

— О, я в этом не сомневаюсь, — Голицын был в восторге. — Максим Николаевич, я рад, что вы доверили мне такую честь. Надеюсь, мы продолжим сотрудничество и дальше.

— Будет видно, друг мой. Будет видно.

Вернувшись домой к вечеру, я сразу заметил что-то неладное. Обычно в это время в поместье царила тишина и порядок, слуги спокойно занимались своими делами, не привлекая внимания. Но сегодня всё было иначе. Во дворе царила явная суматоха — слуги собрались небольшими группами, перешептывались, оглядывались в сторону дома с тревожными взглядами. Это была не та спокойная атмосфера, к которой я привык, а нечто совершенно иное. Что-то случилось, и судя по выражениям их лиц, это было что-то серьёзное.

Я замедлил шаг, оглядывая происходящее вокруг. Взгляд упал на Милу, которая стояла у края двора, явно взволнованная. Она была здесь, снаружи, а не внутри, где обычно проводила время, занимаясь домашними делами. Это уже само по себе было странным. Увидев меня, тут же направилась ко мне, беспокойство читалось в её глазах.

— Мила, что происходит? Почему все снаружи? — спросил я, нахмурившись. Слуги смотрели на нас, но никто не решался подойти ближе.

Она взволнованно оглянулась на дом, словно боялась, что нас могут подслушать, а затем тихо, почти шёпотом, начала говорить:

— Господин… он… он в ярости, Максим Николаевич. Никогда его таким не видела. Выгнал всех нас наружу. Оставил в доме только двоих слуг. Хозяйка и её сын… они чем-то провинились. Но никто не знает, что именно произошло. Служанки, что работают здесь уже достаточно давно, говорят, что никогда не видели господина таким. Даже его голос… он кричал так гневно… Мы все волнуемся.

Я поднял брови. Отец был, конечно, человеком с железной волей, и его редко видели в дурном настроении, не говоря уже о ярости. Но чтобы вот так вот — выгнать всех слуг и оставить лишь двоих? Это явно было нечто из ряда вон выходящее. Что же могло так вывести его из себя?

— Понятно, — протянул я, задумчиво оглядываясь на дом. — Знаешь, что именно произошло? Может, кто-то слышал?

— Никто не знает точно. Но говорят, что это как-то связано с хозяйкой и Александром Николаевичем. Они внутри, около кабинета господина. И господин приказал, чтобы никто не смел туда входить.

— Никто, говоришь? — я усмехнулся, понимая, что это явно не распространяется на меня. — Не беспокойся, Мила.

Она посмотрела на меня с явным волнением, когда я направился к двери.

— Но, молодой господин, Николай Владимирович был очень… очень гневен. Он кричал, чтобы никто не смел входить.

Я лишь усмехнулся, не реагируя на её предостережение. Отец мог гневаться сколько угодно, но я не собирался стоять в стороне, когда что-то происходило в моей семье. Да и, если честно, мне уже начинало казаться, что это всё как-то связано со мной. Возможно, именно мои действия или какие-то события, к которым я был причастен, стали причиной этой вспышки ярости. Но догадки были бесполезны, пока я не узнаю всё из первых уст.

— Всё в порядке, Мила, — спокойно ответил я. — Я разберусь. Отец меня не разорвет, уж поверь.

Я направился к дому, не обращая внимания на обеспокоенные взгляды слуг. В воздухе висело напряжение, будто сама природа почувствовала гнев отца и отреагировала на него. Солнце уже клонилось к закату, и длинные тени от деревьев падали на дорожки, словно стараясь скрыть что-то от посторонних глаз.

Поднявшись по ступеням, я с легкостью толкнул массивную дверь. Внутри дома царила гнетущая тишина, которую нарушали лишь приглушённые шаги двух оставшихся слуг. Атмосфера была настолько напряженной, что казалось, воздух можно было резать ножом. Я направился к кабинету отца, чувствуя, как внутри меня нарастает странное ощущение предчувствия чего-то неприятного.

И вот я подошел к двери кабинета. Прямо перед ней, как два стража, стояли двое крепких мужчин — слуги, которых отец оставил в доме. Они выглядели сурово, но, заметив меня, в уважении склонили головы, молча приветствуя. Между ними, на коленях, стояли Елена Андреевна и Александр. Я невольно замедлил шаг, останавливаясь перед этой картиной.

Моя мачеха и сводный брат, стояли на коленях перед дверью кабинета, их головы были опущены, а лица полны молчаливой боли и стыда. Но что привлекло моё внимание больше всего — это то, на чём они стояли. Сухой горох был рассыпан по полу, и они, босые, стояли коленями на нём, словно это было их наказание. Даже в моем мире говорили о таком наказании, но я всегда думал, что это просто забавный миф. Видеть такое в реальности было… неожиданно.

Александр, заметив меня, вдруг поднял голову и, задыхаясь от волнения, начал говорить.

— Братец, прости меня, я… я не виноват! Я не знал, что так выйдет!

Но прежде чем он успел договорить, Елена Андреевна резко цыкнула на него, и он тут же замолк, опустив голову снова.

Я подошел ближе, оглядывая эту странную сцену. Мачеха, которая всегда гордо держала голову и смотрела на меня с высокомерным презрением, теперь сидела на коленях, смиренно опустив голову, словно осознавая, что она раскрыта. А Александр… его лицо было искажено страхом и болью. Он явно не был готов к такому наказанию.

— Что здесь происходит? — спросил я у одного из слуг, не отрывая взгляда от этой сцены.

Один из мужчин, высокий и мускулистый, слегка поклонился и тихо ответил:

— Господин приказал, чтобы хозяйка и его сын два часа стояли на горохе, а потом велел выпороть их розгами по спине и по рукам. Остался еще час.

Моё лицо осталось непроницаемым, хотя внутри меня мелькнуло удивление. Отец был человеком строгим, но справедливым. Однако такие методы казались мне чересчур жестокими, даже для него. Что же они могли сделать, чтобы заслужить такое наказание? Что-то явно вышло за рамки обычных семейных конфликтов.

Я перевел взгляд на Елену Андреевну. Она, как я и ожидал, старательно избегала встречи со мной взглядом. Её лицо было бледным, но выражение оставалось холодным и отстранённым, как будто она всеми силами старалась сохранить своё достоинство, несмотря на унижение, которое испытывала. Но было видно, что внутри неё всё кипит. Эта женщина не привыкла к таким наказаниям, и ей явно сложно было смириться с тем, что происходит.

Я выдохнул, понимая, что смогу узнать все только у одного человека. Резко повернувшись, я подошел к двери кабинета.

— Отец, ваш сын, Максим, прибыл. Я вхожу, — произнес я, громко и чётко, постучав.

Не дожидаясь ответа, я толкнул тяжелые дубовые двери и вошёл внутрь. Но прежде чем они захлопнулись за моей спиной, я отчетливо услышал шепот Елены Андреевны:

— Вот увидишь, он выйдет оттуда и будет злорадствовать над нами.

Глава 10

Когда я вошёл, кабинет отца был погружён в полумрак, словно даже свет в этом месте опасался лишний раз потревожить его в таком настроении. Николай Владимирович сидел за своим массивным столом, уставившись в бумаги перед собой. Он выглядел отчасти измученным, словно на его плечах лежал груз, который с каждым днём становился всё тяжелее. Отец устало потирал переносицу. Я мог лишь догадываться, какие мысли сейчас проносились в его голове, но по всему было видно, что они его не радовали.

— Что случилось, отец? — спросил я, стараясь держать голос ровным, но в то же время давая понять, что не собираюсь ходить вокруг да около. Мы оба знали, что я здесь за ответами.

Глава моего рода молча поднял голову, его глаза встретились с моими. В них не было привычной суровости, но усталость и разочарование читались слишком явно. Он ответил не сразу. Вместо этого, взял стопку бумаг, которые лежали перед ним, и, с явным раздражением швырнул их на край стола в мою сторону.

— На вот, полюбуйся, — коротко бросил отец, его голос был глухим, почти безжизненным.

Я подошёл к столу и взял эти бумаги. Первая же страница заставила меня нахмуриться. Это был донос. На меня. Читая строчку за строчкой, я чувствовал, как внутри меня поднимается волна раздражения, но я сдерживал её. Быть втянутым в подобный фарс — это даже не оскорбление, это… скучно. Я перевернул страницу. Второй документ, третий… И вот уже передо мной подробные бумаги, которые якобы подтверждают, что я владею… публичным домом. Серьезно? Ничего лучше придумать не смогли⁈

Отличная работа, если смотреть объективно, очень тщательно подготовлено. Банально, но человек, делавший это знал, с чем имеет дело, сделал все скрупулезно. Если бы это попало в руки обычного следователя, то он бы вряд ли обнаружил что здесь что-то нечисто.

— Этот донос пришёл в начале недели, — тихо, но твёрдо произнёс отец, откинувшись на спинку кресла. — А документы на собственность нашли в твоей комнате.

На мгновение я замер, продолжая бегло просматривать бумаги. Всё это выглядело почти убедительно, если бы не одно «но». Эти документы были настолько аккуратными, настолько тщательно составленными, что это походило на слишком явную подставу. Если бы не стоящая на коленях мачеха у кабинета отца, я был бы крайне озабочен поисками виновного. А так все становится слишком очевидным.

Я отложил бумаги в сторону и поднял взгляд на отца. Его лицо было непроницаемым. Он слишком много видел за свою жизнь, чтобы не заметить очевидного.

— Отец, но почему вы не сказали мне сразу? — спросил я, наклонив голову набок, не отводя взгляда от его лица.

Николай Владимирович вздохнул и, чуть поморщившись, сцепил пальцы в замок перед собой.

— Я вёл собственное расследование, — ответил он спокойно, но в его голосе слышалась эта усталая тяжесть, словно глава рода разгребал все это не в первый раз. — Я знаю, что ты никогда бы не опустился так низко. Да и слишком просто попался на каких-то бумагах. Думаю, ты бы действовал умнее, если бы был замешан в чем-то незаконном. Нет, так просто не бывает, — покачал отец головой. — В итоге я обнаружил очень твердую, знающую как все делать правильно, руку в составлении отчётов, ну и, конечно же, весь этот план был очевидно направлен, чтобы уязвить тебя. Разговор с супругой, в конце концов, расставил всё по местам.

Я кивнул. Отец был на шаг впереди, как и следовало ожидать. Он не стал бы слепо верить первым попавшимся доказательствам. В этом его сила — он всегда действует хладнокровно и методично. С таким наставником, как мой дед, и неудивительно.

— Я в недоумении, — продолжил он, чуть прищурив глаза, будто пытаясь разгадать что-то, что ускользало от его понимания. — Ты часть семьи, зачем так поступать? В столице что, мало врагов? Ну она могла прийти ко мне, спросить, кому насолить, я целый список предоставлю, пусть давит не щадя. Но пилить дерево, когда под ним стоит твой дом…

Мои глаза снова скользнули по документам, но теперь я читал их с другим настроем. Всё встало на свои места. Елена Андреевна видела во мне угрозу для своего сына, и этот план — её отчаянная попытка защитить его. Однако отец почему-то не понимал ее мотивов. Возможно, потому что для него и я, и Александр были равноправными сыновьями, в то время как для Елены Андреевны я был чужаком, который был недостоин подобного внимания от главы рода. И в сложной работе есть проблемы, иногда забываешь, что правда может быть проста и лежать на поверхности, а не быть скрытой под десятком других действий.

Я медленно встал, раздумывая, как лучше выразить свои мысли. Отец был прав, но ситуация требовала не только понимания, но и действия. Я чувствовал, что сейчас мне нужно было быть не просто сыном, но и тем, кто способен восстановить баланс в семье. Иначе все, что было в ней до этого, будет разрушено моим появлением, как бы я ни хотел иного.

— Отец, могу ли я просить у вас немного вольности в разговоре? — спросил я, глядя прямо в его глаза.

Николай Владимирович выпрямился в кресле и устало кивнул, видимо, понимая, что я собираюсь предложить что-то важное.

— Говори, — сказал он тихо.

Я сделал глубокий вдох и начал говорить, стараясь подбирать слова с осторожностью, но без лишней дипломатии. Это был тот случай, когда откровенность могла сыграть решающую роль, даже если она, как говорится, режет глаз.

— Елена Андреевна не заслужила такого наказания, — начал я, наблюдая за реакцией отца. — Наоборот, я считаю, что ей стоит отдать должное. Она делает всё это ради своего сына. Она искренне верит, что защищает его. Ваша супруга считает, что я отнимаю у Александра место законного наследника. И если уж искать виноватых, отец, то виноваты я и вы, потому что не указали моё место в этой семье изначально. Из-за чего, собственно, мы и пришли к такой ситуации.

Отец нахмурился, но не перебивал. Я понял, что он внимательно слушает, и это давало мне возможность продолжить.

— Изначально вышло недопонимание, — продолжил я. — Елена Андреевна всегда видела во мне угрозу. Она защищает своего сына так, как делает это любящая мать. Если бы ей сразу было ясно, что я не претендую на место наследника, что я не собираюсь становиться министром финансов следом за вами, возможно, всё было бы иначе. Но она не знала этого. И сейчас она использует все свои силы, чтобы защитить Александра от того, кого считает чужаком. От меня.

Взгляд отца стал более задумчивым. Он молчал, переваривая мои слова. Я видел, что в его сознании начали зарождаться зёрна сомнения.

— В действиях Елены Андреевны нет ничего плохого, — продолжил я. — Да, она поступила подло, но ведь она не враг нам. Она пытается сохранить то, что считает своим. И если уж наказывать, то, по крайней мере, не так сурово. Стояния на горохе в течение часа более чем достаточно. Я не держу на неё зла, поэтому прошу их отпустить. Тем более, исходя из своего понимания ситуации, ваша супруга действовала на благо рода, пусть и не совсем корректно.

Отец прищурился, внимательно изучая моё лицо, словно пытался понять, что скрывается за моими словами. Но я был честен с ним, и он это видел. В конце концов, он тяжело вздохнул и медленно кивнул.

— Ты слишком добр к ним, Максим, — произнёс он, но в его голосе не было упрёка, скорее, тихое признание. — Но ты прав. Они поступили подло, а в семье так быть не должно. И за это они должны быть наказаны.

— Конечно, — согласился я, — но наказание уже было исполнено. Больше им не нужно. Пусть это останется предупреждением, а не окончательным приговором. Семья на то и семья, чтобы уметь прощать и объяснять как надо поступать правильно.

Отец смотрел на меня ещё несколько секунд, а затем снова кивнул, принимая моё предложение.

— Хорошо, — сказал он. — Я отпущу их. Но знай, Максим, я всё равно считаю, что они заслужили больше.

— Возможно, — усмехнулся я, — но своей семье порой надо делать поблажки.

Отец слегка прищурился, но в его глазах мелькнуло уважение. Я с облегчением подметил по его виду и мимике, что отец понимал, что я не просто защищаю свою позицию, а пытаюсь наладить отношения. И это было не менее важно, чем наказать виновных.

— А что с публичным домом? — спросил он, очевидно, желая закрыть этот вопрос.

Я не смог сдержать улыбку. Это был как раз тот момент, когда можно было немного развеять напряжение.

— Есть у меня одна идея, — ответил я. — Доверьте мне с этим разобраться.

Отец вздохнул, но кивнул, показывая, что полностью доверяет мне. По крайней мере, я не дал ни одного повода усомниться в себе.

Готовясь покинуть кабинет, я встал, но перед тем, как уйти, задержался на пороге. Мой взгляд снова встретился с глазами отца, и я решил, что настал момент сказать ещё одну важную вещь.

— И всё же, отец, — начал я, слегка наклонив голову, — я думаю, вам стоит извиниться перед супругой.

Глава рода нахмурился, его лицо стало более суровым.

— Ты думай, что говоришь, — холодно произнёс он. — Извиниться⁈ Мне? За то, что она чуть не разрушила тебе репутацию в столице до конца жизни⁈

Я сдержал его взгляд, не показывая ни малейшего колебания.

— Вы, как глава рода, должны направлять и поддерживать семью, ведь так? — спокойно ответил я. — И эту энергию Елены Андреевны можно было тоже направить, если бы она изначально понимала, что я не собираюсь унаследовать ваше место министра финансов. Мы с вами это понимаем и без слов, но вот для тётушки и моего младшего брата это может быть не так очевидно.

Отец нахмурился ещё сильнее, его лицо стало напряжённым, но я видел, что мои слова находят отклик в его душе. Он понимал, что я был прав. В конце концов, отец тяжело вздохнул и махнул рукой в сторону двери.

— Позови её сюда, — коротко бросил он.

Я слегка поклонился и вышел из кабинета, чувствуя, как тяжесть, которая висела в воздухе, понемногу рассеивается. За дверью я снова увидел Елену Андреевну и Александра. Они всё ещё стояли на коленях, но теперь их лица выражали больше усталости, чем страха.

Я подошел к Александру и протянул ему руку.

— Ну-ка, вставай. Хватит уже, наколенопреклонялся.

Александр с явным облегчением принял мою помощь. Его колени дрожали, а на лице читалась смесь стыда и благодарности. Горох, действительно, может быть весьма неприятным компаньоном для коленей.

Повернувшись к Елене Андреевне, я чуть склонил голову.

— С вашего позволения, тетушка.

Она вздрогнула, когда я протянул ей руку, явно не ожидая от меня такого жеста. В ее глазах читалось недоверие, словно ожидала подвоха или насмешки, но я просто помог ей подняться. Все же она была женщиной, которую любил мой отец, пусть и пыталась меня подставить.

— Глава рода хочет вас видеть, — произнес я спокойно, указывая на дверь кабинета.

Елена Андреевна поджала губы, бросила на меня быстрый, настороженный взгляд, но ничего не сказала. Гордо расправив плечи, насколько это было возможно после стояния на горохе, она направилась к кабинету. Даже сейчас она пыталась сохранить остатки достоинства, что было в какой-то мере даже достойно уважения.

Как только дверь за ней закрылась, Александр схватил меня за рукав.

— Максим, я… я, правда, не хотел, — поспешил оправдаться он. — Мать заставила меня подложить эти бумаги в твою комнату. Я знаю, что поступил подло. Но не держи зла, и на нее тоже. Она хорошая, правда, просто…

— Александр, — перебил я его, усмехнувшись, — все в порядке. Я понимаю. Материнское давление — страшная сила. Лучше скажи, не хочешь составить мне компанию? Хочу кое-куда съездить.

— Куда? — он удивленно моргнул, явно не ожидая такого поворота да еще и так быстро после случившегося.

— В «Цветочный Сад», конечно, — я улыбнулся еще шире. — Хочу посмотреть на свою новую собственность. Раз уж документы на меня оформлены, было бы глупо не воспользоваться ситуацией.

Глаза Александра расширились от удивления:

— В публичный дом? Ночью?

— А, по-твоему, когда они работают? — я рассмеялся, направляясь к выходу. — Утром там разве что полы моют. Идем, братец. Заодно посмотрим, что за заведение мне досталось, благодаря стараниям твоей матушки. Надеюсь, хоть женщины там красивые.

Я слышал, как Александр колеблется, но затем его шаги последовали за мной. Все же любопытство победило сомнения. Да и, признаться, мне было интересно посмотреть на его реакцию. К тому же отцу с супругой нужно было обсудить очень важное дело и мы там точно будем лишними.

Елена Андреевна вошла в кабинет мужа с гордо поднятой головой, хотя внутри нее все дрожало от напряжения и недавнего наказания, и все же женщина была аристократкой и не могла позволить себе иного даже перед мужем. Она почтительно склонила голову, но в ее глазах все еще горел огонь непокорности.

— Не знаю, что этот незаконнорожденный подлец тебе наплел, — начала она, сжимая кулаки, — но прошу тебя, Николай, будь благоразумен. Вспомни, кто твоя семья на самом деле.

— Остановись, — резко прервал ее муж. Его голос был тверд, как сталь. — Прежде чем ты продолжишь закапывать себя своими же речами, я хочу, чтобы ты учла две вещи. Во-первых, Максим для меня такой же родной сын, как и Александр. Это важно. Во-вторых, Максим просил за тебя и брата. И только благодаря ему ты избежала наказания за свое преступление против семьи!

Елена Андреевна застыла, словно пораженная громом. Ее лицо побледнело, а губы задрожали.

— Он просил… за меня и Александра?

— Именно, — кивнул Николай Владимирович. — Иначе вы бы стояли на коленях еще час, а потом получили бы заслуженные удары розгами. Так что не забудь поблагодарить его за это. Но я позвал тебя не за этим.

Он встал из-за стола и подошел к жене вплотную. Его взгляд был тяжелым, но в нем читалась и любовь.

— Я понимаю, что ты защищала Александра. Моя вина, что я упустил это из виду. Но подумай сама, разве может сотрудник Судебного Бюро быть министром?

Елена Андреевна пошатнулась, словно эта простая мысль никогда не приходила ей в голову. Все ее интриги, все ее страхи вдруг показались такими нелепыми. Ее лицо сделалось еще более бледным. Она даже не удержалась, чтобы поднять руку ко рту.

— То-то и оно, — продолжил Николай Владимирович, наблюдая за реакцией супруги. — У Максима свой путь. И он прославит род Темниковых совершенно иначе. Александр же должен учиться лучше, потому что даже мой сын не получит должность просто так. Он должен ее заслужить. Быть достойным претендентом в чиновники — император просто не одобрит его кандидатуру, если он не будет лучшим на эту должность. Я в свое время боролся сразу с двадцатью кандидатами. В столице и так хватает продажных идиотов. И да, то, что я говорю о Максиме — не значит, что я люблю его больше. Но Александру явно стоит поучиться у старшего брата некоторым вещам. И уж явно не враждовать с ним. Теперь ты понимаешь?

И это глава рода ей не озвучил те вещи, которые он узнал параллельно с расследованием этого инцидента, и что Александр сам принимал не самые лучше, как для аристократа, шаги. Но, опять же, Максим об этом ничего не говорил.

Слушая все это, Елена Андреевна словно почувствовала озарение. Неужели Максим изначально не был угрозой. Но как она могла так ошибаться? В тот момент усталость от стояния на горохе и тяжесть осознания рухнули на ее плечи, словно неподъемный груз. Женщина упала на колени. Это был редкий момент, когда она позволила себе слабость. Слезы потекли по ее щекам.

— Прости меня, Николай! Я была так глупа…

Николай Владимирович мягко подхватил ее под руку и поднял с колен.

— Тебе не нужно извиняться, — он сделал длинную паузу, вспоминая слова Максима, после чего тихо, словно ненароком бросил. — И ты меня прости, что не предусмотрел, что ты это так воспримешь. Но впредь нужно больше думать головой и делиться со мной своими опасениями. Не все те враги, в ком ты их видишь.

Елена Андреевна держалась за руку мужа и смотрела на него так, будто впервые видела перед собой этого мужчину.

Она поверить не могла, что ее муж способен признать свою неправоту, пусть это и случалось чрезвычайно редко.

В тот день хозяйка поместья Темниковых осознала, что перемены, которые принес в их семью Максим — на самом деле куда глубже, чем казалось. И, возможно, они были к лучшему, и все не настолько плохо, как виделось ей.

Глава 11

«Цветочный Сад» оказался двухэтажным особняком за изящной кованой оградой. Заведение располагалось в тихом районе столицы, где особо не любили задавать лишних вопросов. С виду дом выглядел вполне респектабельно — свежевыкрашенные стены, ухоженный палисадник, и лишь скромная вывеска с изображением цветов намекала на его истинное назначение и то только для понимающих.

— Это и есть тот самый «Цветочный Сад»? — хмыкнул Александр, нервно осматривая здание. — Выглядит… мило.

— Мило, — повторил я с лёгким сарказмом, разглядывая вывеску. — Похоже на домик для отдыха, а не на публичный дом.

Действительно, на первый взгляд всё выглядело ухоженно и благочестиво, даже слишком. Ощущение порядка и приглушенного лоска усиливал аромат благовоний, который витал в воздухе, словно пытаясь скрыть что-то неприятное. Красноватый свет, исходящий из окон, делал здание ещё более загадочным. Казалось, что если бы не вывеска, прохожие могли бы принять его за дом какого-нибудь богатого купца или изысканный салон для встреч местной знати. Их ведь как раз могли оформлять в таком стиле.

Но я знал, что это — лишь маска. Слишком многое в этом мире было замаскировано под видимость благополучия, чтобы я мог доверять первому впечатлению.

Как только мы подошли ближе, дверь распахнулась, и перед нами возникли двое вышибал. Классические, типичные громилы — широкоплечие, с тупыми лицами и явно не привыкшие к тому, что кто-то осмеливается их игнорировать.

— Ты кто такой? — рявкнул один из них, заслоняя путь. — Это частное заведение. Либо плати, либо проваливай, а если ты за девками, то сначала покажи, что при деньгах, пацанчик, — под конец он весело улыбнулся продемонстрировав удивительно белые зубы.

Александр сделал шаг назад, явно не ожидая такой грубости, но я лишь усмехнулся.

— Деньги? — переспросил я, глядя на них с лёгкой усмешкой. — А что, если я скажу, что собираюсь войти бесплатно? Ведь, как ни крути, я владею этим местом. Разве не логично? Ну что?

Вышибалы переглянулись, а затем первый снова шагнул вперёд, сжимая кулаки.

— Ты что, шутник? — прорычал он, и я заметил, как его рука тянется к дубинке, что висела на поясе. — У нас тут не место для юмористов пусть они хоть трижды богатенькие детишки. Я, по-твоему, что, баран, что ли? Не могу отличить владельца от наглого юнца?

Я вздохнул. Время разговоров закончилось. Такие люди понимали только силу. Увы.

— Хорошо, — ответил я, делая шаг вперёд, — давайте решим по-другому.

Мгновением позже пространство вокруг меня начало дрожать. Я сосредоточил ману, направляя её потоки в сердце, и произнес единственное слово, как и всегда, чтобы изменить эту реальность:

— Перемести.

Остальной мир словно застыл на мгновение, а затем я возник прямо за спинами вышибал. Они даже не успели понять, что произошло, как я уже повалил их с ног. Легкий удар в область шеи первого, и он рухнул, даже не успев понять, что случилось. Второй попытался развернуться, но я был быстрее. Легкий толчок в спину — и его лицо встретилось с дверью, которая с грохотом распахнулась, притянутая моим заклинанием.

Александр, стоявший в стороне, издал нервный смешок. Брат уже видел как я действую, так что все это не вызывало у него удивления.

— Ты ведь мог просто поговорить с ними, — пробормотал он, оглядывая лежащих на земле вышибал.

— Поговорить? — я усмехнулся, шагая внутрь. — В некоторых ситуациях слова — пустая трата времени. Думаю, попробуй ты с ними поговорить, то оказался бы головой вон в том мусорном баке, — указал я рукой как раз на удобный для сброса приставучих клиентов бак. — А теперь давай посмотрим, что скрывается за этой приглушенной светом вывеской.

Оказавшись внутри, я был поражён контрастом после такого наглого приветствия «клиентов». Интерьер был выполнен с той же тщательностью, что и фасад здания. Красные драпировки, мягкие ковры, изысканные картины на стенах. В воздухе витал тот же сладковатый запах благовоний, который на улице казался приятным, но здесь, в замкнутом пространстве, он был слишком навязчивым, словно пытаясь заглушить что-то куда более неприятное.

Свет был приглушённым, красноватые лампы, создавая атмосферу интимности и таинственности, едва освещая помещение. На первый взгляд всё могло показаться даже уютным, если бы не одно, но — девушки, что вышли на шум, были испуганными и измученными, словно загнанные звери, которые боялись, что на них накричат или ударят. Они переговаривались шёпотом, явно встревоженные тем, что произошло снаружи.

Это все мне сильно не понравилось. Пусть это заведение, возможно, и занимается чем-то незаконным, но так не должно быть.

— Не похоже на место, где люди работают по собственному желанию, — тихо заметил я, оглядывая помещение.

Одна из девушек, видимо, самая смелая здесь, шагнула вперёд, её голос дрожал.

— Кто вы? Что вы здесь делаете?

Я подошёл ближе, оглядывая её. Красивая, но её лицо было утомлённым, как будто она не спала несколько ночей.

— Я ваш новый владелец, — ответил я спокойно, не отворачиваясь. — И мне не очень нравится то, что я вижу.

Девушка замерла, её глаза расширились от шока и непонимания, граничащего со страхом. Остальные девушки начали перешёптываться ещё активнее, но никто не осмелился сказать что-то вслух.

Они боялись. Но не меня. Страх был направлен на кого-то другого.

Я оглянулся, ожидая увидеть того, кто здесь был на самом деле главным. И не ошибся. Из-за широкой бархатной занавески, которая вела вглубь дома, появился огромный, широкоплечий мужчина. Примерно два метра роста, с надменным выражением лица и руками, которые явно привыкли к грубой работе. Он посмотрел на нас с презрением, тяжело шагнув вперёд.

— Что за шум здесь? — прорычал он, оглядывая нас с ног до головы. — Кто вы такие, черт возьми? Вам разве не сказали, что сегодня не работаем, исключение только тем, кто готов платить в двойном размере.

Я не стал тратить время на объяснения. Выражение лица этого здоровяка сразу дало понять, что разговор будет коротким. Он даже не стал бы слушать. В его глазах я был просто очередным наглецом, забредшим не туда. Мужчина сделал шаг вперёд, явно собираясь решить вопрос силой.

— Ты что, не слышал? — рявкнул он, вскидывая руку. — Я сказал, кто такие, мать вашу⁈

Я не ответил. Просто шагнул вперёд, сопровождая своё движение быстрым ударом под дых с простым выбросом маны. Воздух с шипением вырвался из его лёгких, и прежде чем бывший хозяин этого места успел осознать, что произошло, я добавил пощёчину. Хлесткую, громкую и очень унизительную. Он замер, его глаза расширились от удивления, а затем от ярости. Но, кажется, что-то в его голове щёлкнуло, и мужчина начал понимать, что происходит что-то не то.

— Ты… — прохрипел он, пытаясь отдышаться.

— Да, я, — ответил я, спокойно убирая руку. — Возможно, ты не понял, кто перед тобой стоит, так что давай проясним. Ты уволен. Теперь я владелец этого заведения.

Здоровяк замер, а затем резко развернулся к девушкам, словно ища у них поддержки, но те лишь отшатнулись под его взглядом. Очевидно, он был здесь не просто главной фигурой — он был тем, кто контролировал всё и его, мягко говоря, не любили.

— Ты что, издеваешься⁈ — прорычал он, но теперь в его голосе уже не было прежней уверенности. — Да я тебя…

— Тихо, — спокойно произнёс я, доставая бумагу из внутреннего кармана. — Вот. Как видишь, официальное право собственности. Всё подписано и заверено в соответствующих инстанциях. Все печати на месте.

Я развернул перед ним документ, и его лицо побледнело. Мужчина замер, словно не веря собственным глазам. Видимо, до последнего момента он думал, что я просто наглый шутник, но теперь, когда перед ним были бумаги, подписанные и заверенные им же, реальность начала доходить до него.

— Ты… ты серьёзно? — пробормотал мужчина, отступая на шаг. Я видел, как его самоуверенность начала трещать по швам. — Но госпожа сказала, что…

— Совершенно серьёзно, — перебил я его с лёгкой усмешкой. — Ты уволен, а я забираю это место под своё управление. Но сначала мы разберёмся с тем, что ты тут натворил.

Я сделал шаг вперёд, и он отшатнулся. Я заметил, как его глаза метнулись в сторону одной из девушек, и мне хватило лишь одного взгляда, чтобы понять. Она была избита. На ее лице было несколько синяков, которые едва заметны при этом мягком освещении, но опытный глаз не обманешь. Я снова посмотрел на здоровяка, и теперь в моих глазах уже не было ни тени улыбки.

— Это ты? — спросил я тихо, но в моём голосе звучала угроза.

Мужчина не ответил, но его молчание сказало больше, чем любые слова.

— Я так и думал, — продолжил я, медленно подходя ближе. — Я не терплю насилия над женщинами. Особенно, когда это происходит на моей территории.

Мой удар ногой с выбросом маны отправил его в полет через весь холл. Он врезался в стену и сполз по ней, оставляя на дорогих обоях грязный след. То, что, возможно, от этого удара у бугая сломались пару ребер, меня в этот момент не волновало — ничего опасного для жизни.

— Отведу его в Бюро, — спокойно произнёс я, обращаясь к девушкам, которые всё ещё стояли в углу, переговариваясь шёпотом. — Но сначала мы наведём здесь порядок.

Я медленно подошёл к ним, стараясь не делать резких движений. Они смотрели на меня с тревогой, как затравленные зверьки перед хищником, но я видел, что теперь в их глазах появился проблеск надежды. Они привыкли, что ими командует кто-то вроде этой жирной свиньи, поэтому вид молодого аристократа их обнадеживал.

— Уважаемые дамы, — начал я, стараясь говорить ровно и спокойно, чтобы они могли почувствовать, что перед ними не очередной хозяин, а человек, который пришёл все изменить, — вы все свободны. Никто вас насильно здесь держать не будет. С этого момента публичный дом «Цветочный Сад» прекращает своё существование. Я все сказал.

Шёпот прошёл по залу, как ветер сквозь осенние листья. Девушки переглядывались, не веря своим ушам. Для них эти слова были сродни чуду. В этом месте, где каждый день был похож на предыдущий, и казалось, что жизнь давно утратила всякую надежду на перемены, такие новости звучали как нечто невозможное. Я это прекрасно понимал и поэтому не спешил уходить, к сожалению, так просто этот вопрос не решить. Увы.

— А как же наши долги?.. — вопрос прозвучал от одной из девушек.

— Прощены, вы больше ничего не должны ни этому человеку, ни этому дому.

Многие из девушек облегченно выдохнули, я же продолжил:

— Однако это не значит, что вы потеряете работу. В скором времени это место превратится в швейный дом. И я буду рад, если кто-то из вас останется здесь работать. Преданные лично мне сотрудники мне всегда пригодятся.

Я сделал пару шагов, наблюдая за их реакцией. Некоторые из девушек выглядели озадаченными, другие — настороженными. Они явно не привыкли к таким предложениям. Прежние хозяева не баловали их возможностью выбора. Неужели так трудно поверить, что жизнь может быть другой? Что они могут быть кем-то большим, чем просто товаром на продажу?

— Я готов предоставить жильё тут же тем, кто в нём нуждается, — добавил я, окинув их взглядом. — А также достойную оплату. Вам не нужно торговать своим телом, чтобы выжить в столице.

Эти слова, как удар молота, пробили лёд недоверия. Девушки вновь переглянулись, и на лицах некоторых из них я заметил первые признаки облегчения. Усталые глаза, привыкшие видеть в мужчинах только угрозу, начали наполняться искрой интереса. Интереса к тому, что могло бы быть, если бы они остались.

Одна из девушек, та самая, что уже решилась заговорить со мной, шагнула вперёд. Её лицо всё ещё оставалось настороженным, но в голосе больше не было страха, только неуверенность.

— А что, если я бы хотела остаться, но… я совершенно не смыслю в пошиве? — её голос был тихим, но я слышал в нём скрытую надежду.

— Думаю, это поправимо, — ответил я. — Мой человек обучит вас. Или же мы можем подобрать для вас другую работу. Помимо швей, полагаю, потребуется еще много рабочих рук на разных направлениях. В любом случае вы вольны покинуть это место, если вам ничего не подойдет.

Девушка на мгновение замерла, обдумывая мои слова, а затем кивнула. Остальные начали перешёптываться ещё активнее. Я видел, как их лица меняются — страх постепенно уступал. Да, некоторые из них пока не были готовы поверить в то, что всё изменится так быстро, но это был первый шаг. Некоторым, думаю, еще страшно покидать это место и они тут задержатся, чтобы понять, как изменится обстановка, но это тоже решаемый вопрос.

Две из них, извинившись, поспешили уйти. Видимо, решили продолжить зарабатывать тем, чем зарабатывали тут или же побоялись молодого аристократа в качестве владельца. Что ж, это их выбор.

Остальные же остались. Их было больше, чем я ожидал. Удастся ли каждой найти работу — тот еще вопрос. Впрочем, показывать неуверенность не стоит.

— Отлично, — сказал я, оглядывая оставшихся. — Те, кто нуждается в жилье, можете оставаться пока тут. В ближайшие дни здесь сделают ремонт для начала производства. После получите первые инструкции.

Я посмотрел на стены, на тёмные драпировки и ковры, которые словно пропитались всей той грязью, что здесь творилась годами. «Цветочный Сад» требовал серьёзных изменений, не только внешних, но и внутренних. Но это была не проблема. Я вспомнил о деньгах, которые дал Голицын на предстоящие осенние костюмы. Остатка должно было хватить на то, чтобы преобразить это место хотя бы частично. А дальше… будем думать.

Девушки, кажется, начали доверять мне, хоть и не до конца. Я не ждал от них немедленного восхищения. Работа только начиналась, но первый шаг сделан — они больше не чувствовали себя рабынями.

— А теперь, — сказал я, повернувшись к Александру, который всё это время молча наблюдал за происходящим, — пойдём посмотрим, что оставил нам прежний «хозяин».

Александр кивнул, всё ещё ошеломлённый происходящим. Мы направились туда, откуда вышел здоровяк, это был его личный офис. Как только я вошёл, меня тут же поразил контраст между внешним шиком и внутренней мерзостью этого заведения. Кабинет был обставлен с явной претензией на роскошь: массивный стол из красного дерева, тяжёлые шторы на окнах, дорогие ковры. — Интересно, что этот ублюдок тут прятал, — пробормотал я, осматривая комнату.

На стене за столом я заметил сейф. Классика жанра. Простой, но достаточно массивный металлический ящик. Очевидно, что владелец его не просто так спрятал.

— Думаешь, там что-то ценное? — спросил Александр.

— Давай проверим.

Я подошёл к сейфу и, не особо раздумывая, сосредоточил ману в сердце. Пространство вокруг сейфа задрожало, и я произнёс:

— Перемести.

Дверца моментально поддалась, словно это был просто кусок старого железа. Внутри обнаружилось несколько пачек денег, аккуратно сложенных одна на другую. Я быстро пересчитал их взглядом и прикинул сумму.

— Двести пятьдесят тысяч рублей, — произнёс я, не сдерживая довольной улыбки. — Вот и отлично, затраты на ремонт можно будет не делать. А ремонт сделать сразу на все здание.

Судя по всему, это были деньги, за которые мачеха купила это место. Так что можно считать, эти средства возвратными. Но, разумеется, ей отдавать я их не буду — пусть сама разбирается с отцом, откуда у нее такие средства.

Александр, стоявший позади, выглядел так, будто не верил своим глазам. Он молчал несколько секунд, а затем наконец заговорил:

— Превратить публичный дом в ателье… да уж, это что-то новенькое.

— А что я, по-твоему, должен был продолжать заставлять девушек торговать собой? — приподнял я левую бровь, изучающе посмотрев на брата.

— Нет-нет, — слегка смутившись, поспешно ответил он, замахав руками. — Просто… это очень благородно. Не ожидал я такого, если честно.

— Есть чему поучиться, а? — подмигнул я ему, и на его лице промелькнула слабая улыбка.

Но тут выражение лица брата неожиданно изменилось. Казалось, что в его голове родилась какая-то мысль, и он внезапно начал говорить, словно озарённый:

— Да, на самом деле швейный дом может быть более прибыльным, чем публичный. Особенно если…

Он сделал паузу, явно погружённый в свои мысли, словно что-то подсчитывая. Он начал говорить совершенно другим тоном — уверенным, деловым. Я настолько не ожидал от него подобного услышать, что даже не стал останавливать.

— На самом деле, — начал Александр, словно не замечая моего удивления, — если подойти к делу правильно, швейный дом может приносить стабильную и, главное, долгосрочную прибыль. Тут дело не просто в пошиве костюмов, а в том, как организовать дело. Для начала я бы сделал стратегию предоплат. Клиенты платят нам вперёд, а мы распределяем эти средства на текущие расходы и развитие. Это позволит избежать кассовых разрывов в прибыли и снизить риски. Мы можем внедрить систему предзаказов на сезон или несколько костюмов в год. Это обеспечит регулярный приток гарантированного капитала, а также даст нам возможность планировать производство на долгосрочную перспективу.

Я моргнул, осознавая, что мой младший брат, который всегда казался мне несмышленым и наивным, вдруг заговорил языком, который я не ожидал услышать от него. Парень буквально только что изобрел подписки, которые обычно в моем мире были на всякие онлайн-развлечения. Для этого времени вообще революционное решение… и откуда он такого набрался?

— Подумай сам: клиенты платят нам авансом и в течение года получают, скажем, три-четыре костюма. Это не просто деньги вперёд — мы получаем возможность гибко управлять ресурсами, закладывать сезонные расходы и инвестиции в развитие. Кроме того, это создаёт эффект привязанности к бренду и увеличит репутацию, когда все будет выдаваться вовремя. Клиенту будет сложнее уйти, если он уже вложился. Это как… как инвестиции в лояльность. Конечно, поначалу надо будет заслужить доверие, но, думаю, для тебя это не такая уж проблема при правильном планировании.

Александр остановился на секунду, чтобы перевести дыхание, а затем продолжил, уже с явным азартом в голосе:

— Дальше. Мы можем внедрить систему предзаказов с персонализацией. Клиенты будут платить за право первыми получить эксклюзивные модели ещё до того, как они поступят в продажу. Представь, насколько это престижно — получить костюм с уникальной вышивкой или родовым гербом, который никто другой не сможет приобрести. Это не просто товар, это символ статуса, и люди будут готовы платить за это. Я уверен!

Я почувствовал, как моё удивление сменяется настоящим интересом. Оказывается, в моём младшем брате скрывались таланты, о которых я даже не подозревал. Он не просто мечтал — он строил чёткую стратегию.

— И как ты думаешь, это сработает? — спросил я, не скрывая своего удивления.

Александр кивнул, его лицо выражало уверенность.

— Конечно, если грамотно подойти к вопросу. Нужно изучить наших прямых конкурентов и что ищут наши возможные клиенты, понять, что сейчас интересует больше, а от чего уходят, и предложить нечто, чего другие не делают и что будет отвечать пожеланиям клиентов. Вложиться в развитие и известность заведения, разработать имидж нового бренда. А ещё важно найти партнёров по сбыту, чтобы не зависеть только от одного направления. Можно, например, заключить договоры с крупными домами моды. Это даст нам доступ к клиентам высшего общества, которые не привыкли экономить на своём внешнем виде, но еще нас не знают.

Я прислонился к столу, задумчиво глядя на Александра. Он говорил с такой уверенностью, что мне даже стало немного стыдно за то, как я раньше его недооценивал. Этот парень, который всегда казался мне надменным и, откровенно говоря, глуповатым, сейчас рассуждал вполне здраво и осмысленно. Он оперировал терминами, строил планы, и, что самое главное, его идеи имели определенный смысл. И как он подобное раньше ото всех скрывал?

— Ты точно мой брат? — усмехнулся я, глядя на него с новым интересом.

Александр слегка покраснел, но быстро взял себя в руки.

— Я просто… много читал про экономику и финансы, — ответил он, пожав плечами. — Это ведь не так сложно, как кажется. Главное — понимать, как работает рынок и как грамотно распределить ресурсы. Если правильно организовать финансовые потоки, можно выйти на окупаемость уже через полгода-год. Важно не просто зарабатывать деньги, а уметь ими управлять. Тем более маржу высчитать не так уж и сложно.

Как гуманитарий, я не очень-то хорошо разбирался в экономике и финансах. Очень поверхностно, раз уж на то пошло, и то, только благодаря десятку судебных дел в моей прошлой карьере. В целом, я понимал, о чем говорит Александр, но сам бы я такое вряд ли придумал. Нет, конечно, что-то попытался бы воплотить, но не факт, что удачно.

— И что, ты бы смог это всё реализовать? — спросил я, кивнув, чтобы он продолжал.

Александр на мгновение задумался, словно оценивая свои силы, а затем уверенно кивнул.

— Если бы у меня были начальные финансы, и хотя бы один надежный партнер на старте, то да. Я уверен, что смогу это сделать.

Я не мог сдержать улыбки. Впервые за долгое время я увидел в нём человека, который способен на большее, чем просто следовать за чужими указаниями. Неужели моему брату просто не хватало достойной цели, чтобы проявить себя?

— И то, и другое у нас будет, — сказал я, хлопнув его по плечу. — Поздравляю тебя.

— С чем? — Александр посмотрел на меня с явным непониманием, хотя на его лице всё ещё сохранялась лёгкая улыбка.

— С тем, что ты теперь управляющий в этом ателье, — ответил я, ухмыльнувшись.

Глава 12

— Чего⁈ Ты… Ты хочешь доверить это предприятие мне⁈ — Александр выглядел так, словно его только что поразила молния.

Он стоял прямо передо мной, изо всех сил пытаясь переварить услышанное. Его глаза расширились, а лицо слегка побледнело. Весь его облик кричал о том, что он не ожидал услышать подобного предложения, хотя я вполне наводил на эту мысль своими вопросами.

Я слегка приподнял бровь, наблюдая за его реакцией. Всегда забавно видеть, как люди реагируют на неожиданные повороты судьбы. К тому же я не злился на него за подлые проделки, тем более, все они были совсем уж неказистыми и завершались безобидно.

— Это не доверие, Александр, — спокойно ответил я, скрестив руки на груди. — Это возможность. Возможность проявить себя. Если не получится — я возьму всё в свои руки. Но пока у тебя есть шанс показать, что ты способен на что-то большее, чем просто следовать за чужими указаниями. Дело за тобой. Сразу скажу, я буду рад, если ты за это возьмешься, — улыбнулся я ему.

Александр замер на мгновение, его лицо озарила странная смесь удивления и восхищения. Он явно не ожидал услышать что-то подобное от меня. Но вот что я знал точно: брат долго ждал этого момента. Я видел, как его глаза загорелись, как в его голове начали мелькать идеи и планы. Это было то, чего ему не хватало — шанс. Шанс, который мог изменить его жизнь. Правда, неизвестно в какую сторону, ведь все зависит от успеха или провала.

— Я… я не подведу тебя, Максим, — наконец сказал он, его голос дрожал от волнения. — Совсем скоро здесь будет всё готово. Я сделаю это. Ты увидишь.

Я слегка улыбнулся, наблюдая, как Александр потирает руки, словно уже предвкушая момент своего триумфа. В его глазах читалась решимость, и я видел, что он готов был взяться за дело с полной отдачей.

— Главное, заботься о девушках, которые будут здесь работать, — добавил я. — Помни, они в первую очередь люди и сотрудники. Лучше никак не напоминать им об их прошлой работе — вряд ли они пошли на это от хорошей жизни.

Александр кивнул, словно запоминая мои слова, но в то же время его мысли явно витали где-то далеко. Он уже, похоже, начал строить в голове планы, как превратить это место в нечто большее, как добиться успеха. Я же в свою очередь понимал, что мало просто делать качественные и новые для этого мира костюмы, без грамотного построения предприятия вряд ли оно станет прибыльным — слишком много рисков еще на этапе изготовления.

— Как же все обзавидуются, — пробормотал брат себе под нос, потирая руки, — когда узнают, что я начал своё дело… Да они просто не поверят!

Я усмехнулся. Главное, чтобы Александр не потерял голову в этом водовороте тщеславия и амбиций. Да еще и среди красивых девушек. Но сейчас не было смысла его об этом предупреждать. Пусть идет своим путём. Если упадёт — поднимется, если ошибётся — исправит. В конце концов, только так он сможет научиться.

— Ладно, — сказал я, направляясь к выходу, — пора возвращаться домой. Но прежде, отвести бывшего владельца в Бюро. Надо посмотреть, что на него вообще есть.

Неделя пролетела, словно в одно мгновение. И, благо, она выдалась достаточно тихой. Работа в Бюро норовила заставить меня заскучать, но я всеми силами сопротивлялся вороху бумаг, с которыми мне приходилось работать.

Но не всё было так плачевно. Настя, моя младшая сестра, буквально светилась от счастья, когда получила от Голицына официальное письмо с приглашением участвовать в показе — все такое красивое, расписное, с кучей дополнительных визуальных украшательств, чтобы сразу было видно, что это вещь уникальная. Она не могла сдержать эмоций и благодарила меня снова и снова, словно я был тем самым волшебником, который исполнил одно из ее желаний.

— Ты даже не представляешь, как это потрясающе, Максим! — восклицала она, сияя как солнце. — Голицын! Сам Аркадий Львович Голицын! Я до сих пор не могу поверить, что буду участвовать в его показе! Это имя на слуху у каждой девушки из высших слоев общества!

— Я рад, что смог сделать что-то полезное, — отшутился я, но улыбка не сходила с моего лица. Видеть Настю такой счастливой было приятно. — Теперь ты можешь говорить своим подругам, что твой старший брат исполняет мечты.

Я сказал это больше в шутку, но Настя как-то очень ехидно рассмеялась, и добавила:

— А они уже говорят! Ты не представляешь, как они все завидуют мне. Теперь ты не просто мой старший брат. Ты — «тот старший брат, о котором мечтает каждая». Именно так они теперь тебя называют! Представляешь?

Ну что ж, пусть говорят. Главное, чтобы Настя была довольна. В конце концов, если она счастлива, то и я выполнил свою миссию как брат. Но в глубине души я всё равно знал, что этот показ будет важен не только для неё, но и для меня. Это был шанс показать, что мои идеи, мои планы могут сработать. Да и кто откажется от дополнительного чистого источника дохода?

Так наконец наступил день показа. Признаться, Голицын очень постарался, рекламируя этот день, как нечто особенное. Весь город, казалось, затаил дыхание в ожидании этого события. В столице пусть и часто проводились светские мероприятия, но такого масштаба, да ещё и с участием таких знаменитостей, как Голицын. Все знали, о его любви к изяществу и отчасти искусству. И этот показ не был исключением.

Вечерело. Я направлялся к месту проведения, когда внезапно из-за угла появился Виктор. К моему удивлению, он даже не пытался меня в этот раз по традиции убить. Я даже поймал себя на мысли, что мне немного жаль, ведь за последние недели это стало нашим своеобразным приветствием и заодно неплохой тренировкой.

Мужчина выглядел хмурым, его глаза бегали из стороны в сторону, словно он искал кого-то.

— Виктор? Ты что тут делаешь? — спросил я, остановившись.

— Искал тебя, — коротко бросил он, делая шаг вперёд. — У нас новости.

— Новости, говоришь? — я прищурился, чувствуя, что разговор будет не из приятных, иначе их я получил бы иным способом.

— Мы вычислили того чиновника, который сделал заказ на твоё устранение, — тихо произнёс он, оглядываясь по сторонам. — В Бюро сейчас идёт бюрократия по поводу выдачи ордера на его арест и это может затянуться надолго — все же редко подобное случается, но есть проблема.

Я скрестил руки на груди, ожидая продолжения.

— Он взял больничный три дня назад, как чуял, крысеныш! И сейчас находится в своём загородном доме. Я следил за ним, — Виктор сделал паузу, посмотрев на первые звезды, что прорезались на небе, — он готовится к побегу. Скорее всего, он уже знает, что на него есть улики, от которых не получится откупиться.

— И ты хочешь, чтобы мы сейчас отправились туда? — я приподнял бровь, не скрывая сарказма. — Прямо сейчас? В день, когда у моей сестры важное событие, на которое я обещал прийти?

Виктор выдохнул, похоже, прекрасно понимая, что я не в восторге от его предложения — я этого и не скрывал. Но он был слишком упёртым, чтобы отступить.

— Если мы не пойдём сейчас, — продолжил мужчина, — то все будет зря. Ты знаешь, как это работает? Бюрократия затянется, и к тому моменту, как Бюро примет меры, его след уже остынет, а то и вовсе он окажется в другой стране и тогда нам будет его не достать. Если ты хочешь призвать его к ответственности — нужно действовать сейчас.

— И как ты себе это представляешь? Без приказа на арест, просто завалимся к нему в поместье и вежливо попросим сдаться?

— Вообще, я именно об этом и думал.

Тут я опешил. Мой бывший убийца думал об этом на полном серьезе? Но потом понял, к чему он клонит. Я читал законы этой Российской Империи и прекрасно понимал, в каком положении этот чиновник.

Некоторое время я молчал, обдумывая его слова. Всё это казалось мне слишком поспешным. Да, я хотел справедливости, да, я хотел, чтобы этот чиновник ответил за свои действия. Но, с другой стороны, были и другие обязательства. Я обещал Насте, что буду на показе. Это был важный день для неё, и она ждала меня там. Да и Голицын, который грезит о партнерстве, тоже ждал. И вот теперь я стоял перед выбором: либо выполнить обещание, либо снова погрузиться в мир интриг и опасности.

— Чёрт, Виктор, — пробурчал я, потирая виски, — ты ставишь меня в дерьмовое положение!

— Я знаю, — коротко ответил он, — но время на исходе. Если ты не пойдёшь сейчас — упустишь его. И тогда всё это было зря. Не он, так появится другой. А если удастся призвать его к ответу, то остальным это будет в назидание. Я, к сожалению, в одиночку с этим не справлюсь иначе бы не искал тебя.

Я замолчал. Внутри меня шла борьба. Я понимал, что Виктор прав. Чиновник, который организовал покушение на меня, не мог просто так уйти от наказания, тем более, когда он угрожал мне. Но в то же время я ненавидел нарушать свои обещания.

Вот ведь!

— Слуги этого чиновника не виноваты в происходящем, — добавил Виктор, видя, что я всё ещё колеблюсь. — Они всего лишь выполняют свою работу. И если мы ворвёмся туда с шумом, они будут защищать его до последнего, даже не зная всей правды. Я хочу избежать ненужных жертв. Поэтому пойдем вдвоем — со мной одним будет слишком много смертей, недопустимо.

Судя по тому, что Виктор уже начал рассказывать план, я понял, что выбора у меня особо не было. В конце концов, это был мой долг. Сложно оставаться в стороне, когда буквально всю свою прошлую жизнь посвятил восстановлению справедливости. Да и не думаю, что Виктор стал бы преувеличивать сложность ситуации, лишь бы склонить меня к нужному, выгодному ему пути.

— Ладно, — сказал я, наконец приняв решение. — Как мы туда попадём?

Виктор тут же улыбнулся, словно знал, что я всё-таки соглашусь.

— Я уже подготовил всё. Карета ждёт нас за углом. Я также принёс тебе одежду, чтобы мы могли проникнуть туда незаметно, а то было бы странно, если среди двух теней один будет при параде. Всё будет тихо. Мы просто зайдём, найдём его и вытащим без лишних свидетелей.

— Подумал, что будет, если он откажется? — прищурился я.

— Конечно, как обычно, — Виктор медленно провел большим пальцем поперек горла, что заставило меня удивленно замолчать.

Еще больше я удивился, когда он засмеялся. Впервые он при мне пошутил. И чувство юмора у него так себе — мрачноватое.

— Да не волнуйся. Просто вырубим, утащим за собой. Как разберутся с приказом — передадим Бюро. Да, законного в этом мало, но что поделать, иногда приходится идти на подобное. Ты же знаешь меня, — Виктор махнул рукой так, словно дело было обычным. — Я всегда на шаг впереди.

— Ладно, пошли, — сказал я, направляясь к карете. — Но если что-то пойдёт не так…

— То я возьму ответственность на себя. Я не дурак, Максим. И тут речь идет не только о справедливости, но и о моей репутации. В первую очередь в Бюро. Я никогда не упускаю цель.

Мне хотелось съязвить, но было не к месту. Это было, действительно, чем-то важным для него, поэтому нашу первую драку я решил не вспоминать.

Мы быстро добрались до кареты, и Виктор передал мне сумку с одеждой. Я переоделся прямо в карете, ощущая себя, словно в каком-то театральном представлении. Чёрная одежда, плащ, маска — всё, чтобы мы могли проникнуть в дом без лишнего шума.

— Ты уверен, что это сработает? — спросил я, натягивая перчатки.

— Уверен, — коротко ответил Виктор. — Охраны там хватает, но план здания у меня есть. Я подготовился. Не забывай, я в первую очередь исполнитель наказаний Судебного Бюро, а не головорез. Моя задача — лишь одна жертва. Быстро, тихо, без свидетелей. Все остальное недостойно моего положения в Бюро.

Я кивнул, стараясь сосредоточиться на предстоящем деле. Внутри меня всё ещё кипела злость на то, что я пропущу показ, но выбора не было. Надо было действовать.

— Ладно, — сказал я, сжимая кулаки. — Пора заканчивать с этим.

Карета тронулась, и следующие пару часов мы ехали далеко за город, в сторону Гатчины.

Остановились примерно за километр от загородного дома, который маячил на горизонте, словно безмолвная крепость среди ночной тишины. Карета, в которой мы прибыли, осталась далеко позади, и теперь нас ждал путь пешком через лес. Луна едва пробивалась сквозь кроны деревьев, отбрасывая призрачные тени на землю.

— Километр? Не многовато? — усмехнулся я, оглядываясь на Виктора. — Ты, видимо, решил устроить нам небольшую прогулку под луной.

— Не всё так просто, Максим, — проговорил он, не отрывая глаз от карты, которую подготовил ранее. — Охраны там хватает, а если бы мы подъехали ближе, они бы нас заметили. К тому же… — он поднял взгляд и с тенью ухмылки добавил: — Ты же любишь сложные пути, не так ли?

— Я уж думал, это очередная попытка убийства, через усталость, — саркастично ответил я, продолжая двигаться вперёд.

Мы пробирались через лес, стараясь не издавать ни звука. Лёгкий ветерок шуршал листвой, и я почувствовал, как напряжение нарастает с каждым шагом.

Спустя несколько минут мы достигли края леса, откуда открылся вид на загородный дом. С первого взгляда он выглядел вполне мирно — светлые стены, аккуратный сад, но стоило приглядеться, как я заметил движение у ворот. Охрана. Причём не пара сонных стражников, а внушительная группа, состоящая как минимум из десятка человек. Они скучковались у главного входа, явно ожидая чего-то.

— Оживлённо тут, — тихо заметил я, изучая обстановку. — Слишком много охраны для обычного дома аристократа. Ты уверен, что они не ждут кого-то ещё?

— Так явно побаивается, — коротко ответил Виктор, проверяя карту. — Но у нас есть преимущество. Твоя магия, и моя голова на плечах.

Я хмыкнул, уже прикидывая, как лучше проникнуть внутрь.

— Итак, что у нас по плану?

Виктор развернул карту и указал на северо-западную часть дома.

— Здесь есть боковой вход, но он заперт и охраняется. Лезть туда — самоубийство. Но вот крыша… — он сделал паузу, указывая на чердак. — Мы можем попасть на крышу через западную стену, а там, через окно чердака проникнуть внутрь. Я изучил здание, у нас есть шанс войти незамеченными.

— Крыша, значит, — я кивнул, прикидывая в голове возможные варианты. — Ладно, давай попробуем. Но если что-то пойдёт не так, ты будешь первым, кто прыгнет вниз.

— Думаешь, я поверю, что ты меня не подстрахуешь? Я изучал тебя, ты не настолько хладнокровный, — пожал плечами Виктор.

Мы двинулись вдоль края леса, стараясь держаться в тени, избегая лишних звуков. Мои шаги были бесшумны, но я знал, что даже малейшая ошибка может выдать наше присутствие.

Когда мы подошли ближе к дому, я заметил, что стражники у ворот продолжали что-то обсуждать между собой. Вокруг стояли два экипажа, доверху забитые вещами. Это было странно — слишком много багажа для обычной поездки. Я прищурился, пытаясь рассмотреть детали.

— Похоже, наш друг и впрямь готовится к побегу, — тихо заметил я, указывая на экипажи.

— А я о чем, — подтвердил Виктор. — Весь этот шум снаружи — часть его плана. Он собирается свалить, и, если бы мы не пришли сегодня, то к утру никто бы его уже не нашел. Чиновники Бюро умеют прятаться, уж поверь мне.

— Тогда не будем мешкать, — сказал я, и мы направились к стене, которая скрывалась за зарослями кустарника.

Когда мы достигли западной стены, я осмотрел её. Высокая, но не слишком сложная для подъёма.

— Перемести, — прошептал я, активируя магию.

Мана заполнила мои каналы, и я почувствовал, как моё тело стало легче. В одно мгновение я оказался на крыше, бесшумно приземлившись на черепицу. Виктор, воспользовавшись верёвкой, поднялся следом. Он двигался быстро и ловко, словно привык к таким вылазкам.

— Иногда завидую магам, — тихо сказал он, когда оказался рядом. — В отделе исполнения наказаний таких нет, а как бы просто было устранять цель магией. А невидимость можешь сделать?

— Рефракция? — я усмехнулся, присаживаясь на корточки и оглядывая крышу. — Это сложная штука. Владеют ей всего пара человек в Империи. Это требует феноменального контроля над магией. А я пока не настолько хорош, пусть и стремлюсь к подобному уровню. Возможно когда-нибудь…

Это были слова дяди Эдварда. Разок он показывал мне нечто подобное. Истинное Слово « Свет», вроде бы несложное для понимания, тем более с моими знаниями из прошлой жизни, но на деле оказалось намного сложнее. Контролировать преломление света и заставить его отражаться от твоего тела… Что-то около невозможного.

— Жаль, — протянул Виктор, скользя взглядом по крыше. — Это бы упростило задачу.

— Мы и без этого справимся, не переживай, — ответил я, осматривая окно чердака. Оно было приоткрыто, и мне показалось, что кто-то недавно выходил сюда.

— Похоже, здесь кто-то уже был, — заметил я, осторожно приоткрывая окно.

Мы проникли внутрь чердака. Здесь было темно и пыльно. Шум с улицы остался позади, и теперь нас окружала тишина. Я активировал заклинание, и пространство вокруг нас наполнилось невидимой силой.

— Тишина, — произнёс я, заглушая все звуки вокруг нас.

Теперь ни один наш шаг не будет слышен. Да, магия — это сила, но порой нужно не взрывать стены, а просто пройти мимо, не оставив за собой ни следа, ни звука. Заодно и сил подобное потребует гораздо меньше.

Мы спустились в дом, стараясь не привлекать внимания. Виктор вёл нас по коридорам, сверяясь с планом здания. Он был крайне сосредоточен, и это не могло не вызывать уважения. Я понимал, что для него это дело было не просто очередным заданием. Это было что-то личное.

— Кабинет в восточной части, — прошептал Виктор. — Он наверху. Скорее всего, сейчас нужный нам чиновник там.

— Надеюсь, он не успел сбежать, — пробормотал я, следуя за ним.

Мы двигались быстро, но осторожно. Однако, к моему удивлению, дом был слишком тих. Лишь вдалеке слышались голоса, но они были приглушёнными. Видимо, охрана сосредоточилась у ворот, а сам дом был почти пуст.

Через несколько минут мы оказались внутри кабинета, который также оказался пустым. Он был просторным, с большим окном, выходящим на сад. Я тут же подошел к нему, чтобы скрываясь в тенях, увидеть как высокий, сухой мужчина раздавал последние приказы, нервно подкручивая свои усы.

— Подготовьте всё для отъезда, — говорил он, его голос был полон напряжения. — Я не могу больше ждать. Время на исходе.

Слуги продолжали грузить экипажи со всем честно, и не очень, нажитым этим мужчиной. Раздав оставшиеся указания, чиновник направился обратно в дом.

Я сел в его кресло, закинув ноги на стол, ожидая, когда он войдет в кабинет. Виктор остался в тени, готовый действовать в любой момент. Он лишь слегка неодобрительно покачал головой, но возражать против моих методов не стал.

Вскоре дверь наконец распахнулась и мужчина зашел внутрь. Его глаза расширились от ужаса, когда он увидел меня, сидящего в его кресле.

— Кто ты? — прохрипел он, пятясь назад. — Как ты сюда попал?

Я не ответил. Просто смотрел на него, наслаждаясь моментом. Он попытался бежать и вместе с этим позвать охрану, но войдя в кабинет, он уже попал под мой полог тишины, а вот с побегом…

— Останови, — произнёс я тихо, и невидимая стена преградила ему путь.

Чиновник замер, словно наткнувшись на невидимую преграду. Он попытался что-то сказать, но я медленно снял маску, глядя на него прямо в глаза.

— Меня зовут Максим Николаевич Темников, — сказал я, поднимаясь с кресла. — И я тот, на кого ты отдал приказ об устранении. Думаю, нам стоит поговорить и разъяснить пару моментов.

Чиновник побледнел, его руки задрожали. Он, судя по бегающему взгляду, прекрасно осознал, что оказался в ловушке, и теперь ему некуда было бежать.

Глава 13

Чиновник шумно сглотнул, его лицо стало ещё бледнее, когда он услышал, кто я. Мужчина попытался что-то сказать, но его горло, казалось, пересохло от страха. Я кивнул на Виктора, который стоял в углу, и демонстративно чистил острием своего кинжала грязь из-под ногтей. Виктор выглядел, как всегда, хладнокровно и сосредоточенно. Чиновник зашёлся в кашле от такого зрелища, явно осознавая, в какую ловушку попал.

— Присаживайтесь, — предложил я, указывая на стул напротив. — Серьёзно, вам лучше не бежать. Иначе мой друг, — я кивнул на Виктора, — лишит вас возможности ходить. А может, и чего-то ещё более важного.

Руки мужчины задрожали, но он всё же подчинился и, когда я убрал барьер, медленно опустился на стул. Я видел, как его взгляд метнулся к двери, но затем снова вернулся ко мне. Страх, смешанный с отчаянием, застыл на его лице.

Я, правда, не знал как бы в действительности поступил бы Виктор, но этого не знал и мой собеседник. Так что такая угроза вполне себе сработала.

— Вы же понимаете, что покушение на чиновника или его семью по законам империи карается смертной казнью? — наконец, прохрипел он, пытаясь найти хоть какую-то опору в законе.

Эта жалкая попытка зацепиться за формальности лишь вызвала у меня усмешку. Он надеялся, что его слова испугают меня? Серьёзно?

— Вот именно, — я наклонился вперёд, встретившись с ним взглядом. — Закон Российской Империи защищает тех, кто служит ей. И вы знаете это, как никто другой. Но тем не менее, вы подделали указ на устранение сына министра финансов. Это ведь не просто ошибка, это преднамеренное преступление.

Я наблюдал, как его лицо исказилось, словно он только что осознал всю глубину своей оплошности и заблуждений. Чиновник попытался что-то сказать, но я жестом остановил его.

— Давайте мы не будем тратить время на пустую болтовню. Вы знали, что я аристократ. Вы знали, что я сын министра. Но вы всё равно подделали приказ. И теперь, когда вам грозит смертная казнь, вы хотите выкрутиться? — я чуть приподнял бровь, наблюдая, как чиновник всё больше сжимается на стуле.

Он замотал головой, словно пытаясь оправдаться, но я видел, как его губы дрожат. Он явно не знал, что сказать.

— Я… я не знал, что вы… что вы аристократ, — наконец выдавил он. — Тем более, не знал, что вы сын министра финансов. Я думал, вы… просто один из тех юнцов, что приезжают в столицу, чтобы блеснуть перед высшим светом. Знаете, таких здесь много. И они часто исчезают бесследно. Я… я не думал, что это приведёт к таким последствиям! Кто же знал, что ученик Соколова…

— Ага, — я кивнул, сдерживая улыбку. — То есть, вы просто решили, что одним исчезновением больше, одним меньше — никакой разницы?

Чиновник замер, осознавая, что его слова лишь ухудшают ситуацию. Он нервно заерзал на стуле, бросив взгляд на Виктора, который теперь с явным интересом наблюдал за нашим разговором. Лезвие его кинжала блестело в свете лампы, и я мог поклясться, что чиновник видел в этом блеске как пролетает вся его жизнь.

— Понимаете, — продолжил чиновник, его голос стал тише, почти умоляющим, — этот ваш Соколов… он опозорил меня перед всем Бюро. Он выставил меня дураком. После его выходки… после того что он сделал… от меня ушла жена. Я потерял всё! Я просто хотел отомстить. Я не знал, что вы… что вы сын министра.

Я смотрел на него, сохраняя невозмутимое выражение. Сколько раз я слышал подобные оправдания? Люди всегда находят себе оправдания. Им всегда кто-то виноват. Но, как бы там ни было, этот человек передо мной подписал приказ на моё устранение.

— И теперь вы хотите сбежать, — сказал я, откинувшись на спинку кресла. — Это не совсем то, что можно назвать «ответственностью за свои поступки». Вы послали убийц, чтобы избавиться от Виктора, надеясь, что об этом больше никто не узнает, но теперь, когда план провалился, вы хотите просто исчезнуть?

— Я… я прошу прощения, — его голос почти сорвался на крик. — Это была ошибка! Никто не пострадал! Я… я не знал, что всё зайдёт так далеко! Пожалуйста, позвольте мне уйти. Я никому не наврежу. Я просто исчезну. Клянусь!

— Об этом нужно было думать раньше, — холодно ответил я. — До того, как посылать очередных убийц.

Чиновник застонал, словно осознал, что его мольбы не помогут. Но тут вмешался Виктор. Он, наконец, перестал чистить ногти и шагнул вперёд, его голос прозвучал, как приговор:

— Куда бы вы ни бежали, Бюро найдёт вас. Вы это знаете, ведь работаете там. Исполнители найдут вас и уже не будет суда и следствия. Будет смерть. Быстрая и безболезненная, если повезёт. Или медленная, если нет. Зависит от того, кого назначат на это дело.

Чиновник вздрогнул, его взгляд метнулся между мной и Виктором. Я видел, как в его глазах отражается паника. Он осознавал, что выхода нет. Но я не собирался убивать его. Нет, это было бы слишком. Мне не хотелось уподобляться таким, как он

Да и не хотелось мне доводить до этого. Мне в целом не нравилась роль холодного бесчувственного судьи, но иногда надо использовать маски, если хочешь добиться цели быстрее.

— Смертная казнь — это не единственный выход, — сказал я, внимательно наблюдая за его реакцией. — Если вас просто арестуют, вам грозит смертная казнь. Это факт, таков закон. Но если вы сдадитесь сами и начнёте сотрудничать, указывая причины и предоставив все улики, я готов ходатайствовать о смягчении наказания. В конце концов, никто не умер, так что Бюро может рассмотреть такой вариант. Тем более, если просит потерпевший.

Чиновник замер, его глаза расширились от удивления. Он явно не ожидал такого поворота.

— Что… что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что в таком случае вам не грозит смерть, — я наклонился вперёд, чтобы он лучше слышал каждое моё слово. — Конечно, наказание будет. Лишение всех должностей и титулов, заключение — это неизбежно. Но, по крайней мере, вы не будете постоянно оглядываться через плечо, ожидая удара в спину. К сожалению, это лучшее из возможного — все же вы действительно воспользовались своим служебным положением и нарушили закон.

Чиновник замер, словно пытаясь осмыслить мои слова. Я знал, что он колеблется. Он был загнан в угол, и теперь пытался найти хоть какой-то выход.

— Выбор у вас небольшой, — добавил я, видя, как он начинает нервно теребить воротник своей рубашки. — Либо вы соглашаетесь, либо смерть. Не сегодня, так завтра. Но она придёт.

Чиновник застонал, схватившись за голову. Его руки дрожали, а глаза метались по комнате, словно он искал выход из этой ситуации. Но выхода не было. Он знал это.

— Ладно… ладно! — наконец прошептал мужчина, его голос был полон отчаяния. — Я… я согласен. Я сдамся. Но, пожалуйста, спасите меня от смертной казни.

— Вот и отлично, — я встал, давая ему понять, что разговор окончен. — Мы отправляемся в Бюро прямо сейчас.

Чиновник медленно поднялся на ноги, пошатываясь так, словно в любой момент упадет. Его лицо было белым, как полотно. Мужчина знал, что его жизнь уже никогда не будет прежней. Но, по крайней мере, он оставался живым.

Мы втроём тихо покинули поместье, стараясь не привлекать внимания охраны. Виктор шёл позади, следя за чиновником, словно тот был его добычей. Наш вынужденный спутник же двигался медленно, каждый шаг давался ему с трудом. Я видел, как его плечи опустились, будто вся его гордость и надменность испарились вместе с надеждой на спасение.

Когда мы добрались до столицы, я остановил экипаж у одного из переулков и кивнул Виктору.

— Сопроводи его в Бюро сам, — сказал я. — А я, может, еще успею на показ.

Виктор поднял бровь, явно удивлённый моими словами.

— Ты серьёзно? — спросил он, глядя на меня с недоумением. — Ты только что уговорил этого ублюдка сдаться, а теперь собираешься на светское мероприятие?

— Именно, — ответил я, снимая маску и переодеваясь прямо в экипаже. — Это важный день для моей сестры. Я обещал ей быть там. Должен успеть хотя бы под конец мероприятия.

Виктор хмыкнул, наблюдая за тем, как я скидываю плащ и надеваю парадный костюм, который был сложен в одной из сумок. Я видел, как его губы дрожат от сдерживаемого смеха.

— Ты слишком много на себя берёшь, Максим, — наконец произнёс он, но в его голосе слышалось что-то похожее на уважение. Вот подобного я точно от него не ожидал. — Но ничего, ты сделал всё, что нужно. Репутация будет сохранена. И моя тоже. Да и честь Бюро мы отстояли, что тоже немаловажно.

— Не стоит благодарностей, — усмехнулся я, поправляя манжеты рубашки. — Для меня это был неплохой опыт. Доложи, что мое ходатайство будет завтра, и оставь у Соколова фамилию судьи, которому отдадут это дело.

Виктор кивнул, но в его глазах я заметил что-то похожее на благодарность. Конечно, он был суровым, молчаливым убийцей готовым выполнить любой приказ Бюро, но даже такие люди могут испытывать эмоции. Просто выражают их по-другому.

Я повернулся к чиновнику, который безучастно смотрел в окно все время нашей поездки.

— Я не такой как остальные аристократы. И не хочу убивать людей просто так. Путь, выложенный трупами, всегда неверен. Так что я сдержу свое слово. Но знайте, что те, кто встает у меня на пути, всегда получает наказание. И оно справедливо.

Хлопнув по плечу Виктора, я вылез из экипажа, бросая через плечо:

— Увидимся позже.

— Только не опаздывай в Бюро. У нас ещё будет работа.

Я лишь махнул рукой, направляясь к Модному Дому Голицына. Время поджимало, и я надеялся успеть хотя бы к концу мероприятия. Только вот, когда я добрался до места, меня ждал неприятный сюрприз.

Люди уже расходились. Вот ведь!

На выходе я увидел Анастасию и Голицына. Они стояли у дверей, провожая гостей. Настя выглядела счастливой, её лицо светилось от восторга, а глаза блестели яркими эмоциями. Она явно была довольна тем, как всё прошло. Голицын, как всегда, был в своём репертуаре — улыбающийся, полон энергии и готовый раздавать комплименты направо и налево. Для него все это было словно дыхание.

Люди, одетые по последнему слову столичной моды, медленно выходили из здания, переговариваясь между собой. Я слышал их голоса, то и дело улавливая обрывки фраз. Не мог не отметить, что обсуждения касались именно того, что я, по сути, и предложил.

— Это что-то совершенно новое! — воскликнула одна девушка, чьи глаза горели от восторга.

— Я никогда не видела ничего подобного, — подхватила её подруга с короткими каштановыми волосами, её голос буквально звенел от восхищения. — Простота, лаконичность… Это не просто мода, это стиль, который будет жить годами!

Я усмехнулся. Конечно, будет. Это же классика. Правда, не в этом мире.

Мужчины, проходившие мимо, выглядели более сдержанно. Они не размахивали руками, не выкрикивали комплиментов, как барышни, но их лица тоже отражали одобрение.

— Довольно неплохо, — услышал я от одного из молодых аристократов, который поправлял лацканы своего фрака. — Простота и удобство. Никаких лишних деталей. Это именно то, чего мне не хватало в последнее время. Даже удивительно, что раньше никто подобного не предлагал, казалось же, все лежит на поверхности.

— Да, — согласился его приятель, задумчиво оглядывая толпу. — И никаких этих вычурных жабо, которые только мешают. Не ожидал, что мне понравится что-то настолько простое.

Я не мог не улыбнуться, слушая их. В конце концов, если даже столичные снобы оценили мои «новаторские» идеи, значит, дело пошло в гору.

Однако среди всей этой похвалы женские голоса всё же были громче и эмоциональнее. Одна из девушек буквально визжала от восторга, обсуждая деловой костюм:

— Ты видела этот деловой наряд? Он строгий, но такой элегантный! — её глаза блестели, когда она увлечённо делилась своими впечатлениями с подругой. — Я просто обязана его заказать! Это не просто одежда, это символ статуса! Я тебе точно говорю — в ближайшее время подобное будет у всех.

— А вечернее платье! — вторила ей другая девушка, чьи щеки залила яркая краска. — Это… Это произведение искусства! Я даже не представляю, как такое можно было придумать. Такая элегантность и женственность! Я чувствовала себя королевой, просто глядя на него! А если я надену? Ох! Скорей бы они поступили в продажу.

Каждая фраза, каждый комплимент наполняли меня странным чувством. С одной стороны, я знал, что это успех, а с другой — не мог отделаться от мысли, что всё это я уже видел когда-то. В моём мире. В моей прошлой жизни. Всё это было не ново, но здесь… Здесь это было революцией.

Наконец я протиснулся через поток толпы и оказался у главного крыльца.

— Прости, — начал я, подходя к сестре. — Я всё пропустил. Дела в Судебном Бюро задержали меня, и я не успел вернуться вовремя.

Настя слегка нахмурилась, но тут же улыбнулась, хотя в её глазах мелькнула тень разочарования.

— Всё в порядке, братец, — сказала она, её голос был мягким, но я чувствовал, что она расстроена. — Я понимаю. Ты ведь не специально.

Прежде чем я успел что-то добавить, наше внимание привлёк Голицын, который буквально сиял от радости. Он подскочил ко мне, схватил за руку и начал говорить так быстро, что я едва успевал следить за его словами.

— Максим, дорогой мой! Это был фурор! — воскликнул он, его глаза горели так, словно он только что открыл для себя секрет бессмертия. — Ты не представляешь, сколько уже поступило заказов! Я знал, что это сработает! Ты не верил, а я знал! Знал! Это был успех, как я и предсказывал!

Я не успел вставить и слова, как Голицын продолжил, не сбавляя темпа:

— Понравилось всем! Даже самые закостенелые снобы из Польши были в восторге! Не ожидал, что они вообще появятся, но они пришли. И, что самое удивительное, они точно расстроились от того, что мы первыми предложили такую идею! Правда, они что-то говорили про британцев, но я даже не слушал их лепет. Подумаешь, британцы! Мы всё равно первые!

Тут я замер, задумавшись. Британцы. Этот чертов костюм-тройка… В каком году он появился? Я не помнил точно, но был почти уверен, что именно британцы были первыми, кто вывел этот стиль на передовую в моём мире. Что ж, если эти слухи начнут распространяться, это может стать проблемой. Но… Стоит ли сейчас об этом беспокоиться? В конце концов, это другой мир, другая империя. Да и тут не такие быстрые способы связи, чтобы процветал корпоративный шпионаж и попытки украсть секреты производства.

Неважно. Решим проблемы по мере их поступления.

— Когда можно передавать заказы? — Голицын вдруг вернул меня к реальности своим вопросом. — И сколько нужно времени и денег, чтобы развернуть производство?

— Не волнуйся, — ответил я. — Я направлю к тебе человека, с которым вы обсудите все вопросы. Он уже следит за финансами и подсчитывает, сколько потребуется денег для старта. А пока… — я бросил взгляд на Анастасию, которая выглядела слегка уставшей, но при этом и безмерно довольной. — Мы с сестрой пойдём домой. Думаю, она заслужила отдых после такого дня. Дела подождут.

Голицын кивнул, его лицо снова озарилось широкой улыбкой.

— Конечно, конечно! — воскликнул он, хлопнув меня по плечу. — Но не забудь, Максим, впереди у нас большие дела!

— Не забуду, — усмехнулся я, пожав ему руку.

Мы с Анастасией попрощались с главным модником столицы и направились домой. Настя шла рядом, держась за мою руку, и время от времени бросала на меня взгляды, словно хотела что-то сказать, но так и не решилась.

Вскоре мы добрались до дома, и я, проводив сестру до её комнаты, направился к себе. Долгий день, который должен был закончиться показом, совершенно неожиданно обернулся захватом чиновника и беготнёй по столице. Но мне это нравилось. Я был в своей стихии.

Магия раскрывала передо мной новые возможности. Очень сомнительно, что без нее мне бы удалось так легко проникнуть в дом чиновника и все сделать тихо, так, чтобы никто не пострадал. Правда, в этом отчасти вина охраны — они не предусмотрели столь наглых действий со стороны неприятеля. Впрочем, я не жаловался.

Когда я вошел в свою комнату, усталость уже начала накатывать на меня, но я знал, что мне нужно кое-что обсудить. Позвав Милу, я уселся за стол.

— Молодой господин, вы звали меня? — Мила вошла в комнату, как всегда бесшумно, слегка поклонившись. Её руки нервно теребили подол платья, а глаза смотрели на меня с тревогой, словно она ожидала чего-то плохого.

Я усмехнулся про себя. Вот уж привычка у неё — всегда ожидать худшего, хотя за все время нашего знакомства ничего и близко к этому не было.

— Мила, — начал я, стараясь говорить спокойно и непринуждённо, — ты никогда не думала сменить работу?

На этих словах её лицо побледнело, а руки мгновенно сжались в кулаки, хватаясь за фартук так, словно он был её последней надеждой на спасение.

— Молодой господин, — её голос дрожал. — Я… я что, плохо выполняю свою работу? Вы… вы хотите меня уволить?

— Нет, Мила, что ты, — я поднял руку, чтобы её успокоить, понимая, как на самом деле звучал мой вопрос. Да уж, немного неудобно вышло. — Ты самый надёжный человек из всех, кого я знаю. Ты всегда всё делаешь идеально, и я безумно тебе благодарен за это. Увольнение? О чём ты? Наоборот, я хочу предложить тебе кое-что лучшее. Как можно отказаться от такой замечательной служанки?

Мила замерла, её страх на мгновение сменился растерянностью. Она явно не понимала, к чему я клоню.

— Я хочу предложить тебе должность управляющей в ателье, которое я планирую открыть, — сказал я, внимательно наблюдая за её реакцией.

Мила поначалу не поняла, что я говорю ей. Её лицо по-прежнему выражало смесь страха и непонимания, но затем, когда до неё дошёл смысл моих слов, её глаза расширились от удивления, а щеки залились краской.

— У-управляющей? — прошептала она, едва не выронив фартук из рук. — Но… Но я ведь просто служанка. Я… я никогда не управляла ничем… Как я смогу?

— Не волнуйся, — сказал я взяв ее за руку, — ты прекрасно справишься. Понимаешь, твои костюмы понравились аристократам. Очень понравились. И вскоре будет много заказов. Я уже нашёл человека, который будет заниматься финансами, но мне нужен кто-то, кто будет следить за пошивом и обучать девушек тому, что ты умеешь. И этот кто-то — ты. Ты всегда мечтала шить, Мила, и теперь у тебя будет шанс не просто заниматься любимым делом, но и возглавить целое ателье. Мы можем обговорить и воплотить твои идеи.

Мила замерла, её лицо залилось ещё более ярким румянцем. Я прекрасно мог понять, что это чуждый для нее мир, и подобное кардинально изменит ее жизнь. Но уж если кто-то в этой столице и достоин лучшего, то это она. В этом я не сомневался.

— Я… я всегда думала, что буду служанкой всю жизнь, — пробормотала она, опустив голову. — Не знаю, как я справлюсь с такой ответственностью… И… я не хочу, чтобы мы перестали видеться, молодой господин. Я не готова к этому.

— Мы будем видеться, Мила, — тепло и ободряюще улыбнулся я. — Ты можешь жить здесь, в поместье Темниковых, как и раньше. Просто теперь ты не будешь служанкой, а станешь управляющей ателье, которое делает костюмы для столичных аристократов. Ты будешь руководить пошивом, обучать девушек, осуществлять свою мечту. Это шанс для тебя, Мила. Потенциал у тебя огромный, и я хочу, чтобы ты раскрыла его. Ты заслуживаешь большего, чем просто помогать мне с бытовыми вопросами.

Она смотрела на меня и явно не знала, что сказать.

— Я… я просто не могу поверить, — прошептала девушка, опустив взгляд.

— Мила, — я слегка наклонился вперёд, чтобы привлечь её внимание, — эта работа больше, чем просто возможность. Это твой шанс. Не торопись с ответом, подумай. Когда здание ателье будет готово, сходи туда, посмотри, познакомься с работницами. Вот адрес.

Я быстро черканул карандашом на клочке бумаги адрес и протянул его Миле. Она взяла листок, прижимая его к груди, словно это был какой-то драгоценный подарок.

— Спасибо, молодой господин, — прошептала моя слуга, её голос дрожал от эмоций. — Я… я подумаю.

— Не спеши, — кивнул я. — И да, если решишься, никаких больше молодых господинов. Просто Максим. Договорились?

Она кивнула, слегка поклонилась и, всё ещё сжимая листок с адресом, покинула мою комнату. Я проводил её взглядом, чувствуя, как усталость всё сильнее наваливается на меня.

Наконец, оставшись один, я медленно потянулся и снял рубашку, бросив её на стул. День был слишком длинным, слишком насыщенным.

Я рухнул на кровать, чувствуя, как наконец могу расслабиться. Сон подкрался быстро, забирая меня в свои объятия.

Глава 14

Утро в доме Темниковых было тихим и привычно размеренным. Солнце только-только пробивалось через тяжелые шторы, заливая холл мягким светом и играя с мелкими пылинками, создавая едва видимые блики. В воздухе витал легкий аромат свежеиспеченного хлеба, который, как я быстро понял, шел из столовой. Я спустился по широкой лестнице, чувствуя, как в груди разливается приятное тепло.

Завтрак был роскошным, как всегда. На столе выстроились ряды серебряных подносов, на которых лежали блюдо за блюдом: запеченные яйца с пряными травами, румяные булочки с маслом, хрустящие ломтики бекона, домашний сыр, мед, свежие фрукты, а также традиционные для этого дома пирожки с мясом и капустой. Что-что, а к плотному завтраку я успел привыкнуть еще в доме бабушки и дедушки на Дальнем Востоке. Этот ритуал семейной трапезы всегда имел особое значение в этом роду.

Я уселся на свое место напротив Александра, краем глаза замечая, как Елена Андреевна уже вовсю хлопочет у стола, что было необычно, потому что это делали, как правило, слуги. Она — гордая женщина, всегда стремилась показать себя с лучшей стороны, но сегодня в её действиях было что-то новое. Тонкое. Едва уловимое, но значимое.

— Максим, может, курочку? — вдруг предложила супруга моего отца. — По моему фирменному рецепту, знаешь, это из тех времен, когда я еще не была Темниковой. Уверена, такой ты еще не пробовал.

Её голос был мягче, чем обычно. Я поднял взгляд на женщину, чуть прищурившись, и встретился с её глазами. В них не было того холодного высокомерия, с которым она смотрела на меня раньше.

— Конечно, попробую, — кивнул я с легкой улыбкой. — Если это по вашему рецепту, то должно быть что-то особенное.

Женщина чуть заметно улыбнулась — это было так неожиданно, что я ощутил, как в воздухе повисло что-то странное. Она сама подала мне тарелку с курицей и налила свежий сок. Я приподнял бровь, но промолчал. Складно. Всё это выглядело как попытка извинения, но извинения, которое она, разумеется, не произнесет вслух. Елена Андреевна была слишком гордой для этого. Но я не требовал слов — действия говорили сами за себя, и этого было достаточно.

— Ты должен попробовать этот сок, — вдруг добавила она, наливая мне в бокал. — Свежевыжатый. Я сама выбрала фрукты.

Похоже, хозяйка дома решила устроить мне настоящий показ щедрости, но я не собирался это обсуждать. Пусть так. В конце концов, мне всё равно, каким образом она выражает свою благодарность за то, что я заступился за неё и Александра перед отцом. Главное — конфликт был исчерпан. Меньше всего мне хочется ждать удара в спину от родственников, которых я знал еще не слишком хорошо.

Александр, словно подхватив настроение матери, тоже решил вставить свои пять копеек:

— Максим, ты, правда, должен попробовать эту курицу. Мама готовит её просто потрясающе.

Я уловил в его голосе немного больше, чем просто желание поддержать разговор. Он явно старался подыграть матери, понимая, что это её странный способ наладить контакт. Настя, сидевшая рядом с ним, тоже выглядела счастливой. Её глаза блестели, и она, казалось, вот-вот засияет от радости. Моя младшая сестра всегда была тем человеком, который больше всего хотел, чтобы в семье всё было гладко и никто не ссорился.

Это, действительно, было приятно. Я знал, что когда-нибудь они примут меня, пусть не сразу, но примут. Это было лишь вопросом времени. И вот, этот момент наконец настал — хотелось бы верить, что все это не притворство.

Внезапно отец прервал наше молчание, обратившись к младшему брату:

— Александр, как твои дела?

Простой вопрос, который подразумевал небольшой отчет о деятельности. К этой маленькой традиции я уже тоже начал привыкать. Александр слегка сжался в кресле, его лицо на мгновение исказилось от напряжения. Хоть вопрос и был ожидаем, что-то не давало ему начать. Его глаза метнулись ко мне, словно ища поддержки. Я лишь кивнул ему в знак одобрения — мол, говори, всё в порядке.

Александр выдохнул, собравшись с мыслями, и заговорил:

— Я теперь работаю на предприятии старшего брата. Управляющим финансами. Я как раз закрыл все отчёты предыдущего владельца и подготовил предприятие к перезапуску. Зарегистрировал всех работников, а также оптимизировал систему учёта для снижения налоговой базы. Это позволило сократить расходы на пятнадцать процентов за счёт регистрации предприятия в одной из приграничных зон. Я имел смелость обратиться туда за помощью, чтобы ускорить дело. Теперь всё готово для запуска. Осталось дождаться, пока закончат ремонт.

Елена Андреевна, сидевшая напротив меня, вдруг замерла. Её глаза расширились, а голос прозвучал резко.

— Ты… Ты заставил Александра работать в публичном доме?

Я не удержался от тихого смешка. Однако в словах моей мачехи не было обвинения, скорее удивление и недоумение. Я спокойно посмотрел на неё, слегка наклонившись вперёд.

— Это больше не публичный дом. Теперь это ателье, и, к слову, оно напрямую будет сотрудничать с Аркадием Львовичем Голицыным и он уже одобрил этот момент, так что все в рамках закона и договоренностей с партнером по бизнесу.

Елена Андреевна привстала от удивления, в глазах появилась искорка интереса. Я видел, как она пытается подавить свои эмоции, но это было бесполезно.

— Так… это что, ты организовал всё это? То, что Настеньку пригласили участвовать на показе Голицына — это тоже твоих рук дело? Почему ты об этом не рассказывал, Максим⁈

Я лишь улыбнулся в ответ, наблюдая, как на её лице мелькают то удивление, то восхищение. В этот момент я краем глаза заметил, как отец тоже едва заметно улыбнулся. Николай Владимирович делал это крайне редко, но сейчас его улыбка была не просто одобрительной — она говорила о том, что он, действительно, гордится проделанной мной работой. Я даже не сомневался, что его помощники уже все ему о моих делах доложили — все же это не было связано с Судебным Бюро и слежкой они не нарушали закон.

И тут же, словно вспомнив о младшем брате, отец вновь обратился к Александру:

— Но как ты добился снижения налоговой базы? Это ведь не так просто. Ты зарегистрировал предприятие в приграничной зоне, но как ты обошёл стандартные ограничения, да и в целом остальные процедуры?

Александр, к моему удивлению, не растерялся. Он уверенно и с жаром стал отвечать отцу:

— Я составил договор так, чтобы предприятие получило статус внешнеторговой компании, работающей с приграничными регионами, это было просто, поскольку среди заказов, что поступили вчера к ночи, были и от представителей дипломатической миссии со стороны поляков. Это позволило сократить налоги наполовину, так как часть доходов будет учитываться как экспортные поставки.

Отец кивнул, его лицо оставалось непроницаемым, но я заметил, как в его глазах промелькнуло нечто, похожее на уважение. Он одобрительно кивнул, больше ничего не сказав, но этого было более чем достаточно. Александр всё понял и тут же заулыбался, словно получил высшую награду. Я подмигнул ему, давая понять, что младший брат всё сделал правильно.

После опроса Насти и меня, завтрак продолжился в тишине, но это была уже другая тишина — спокойная, умиротворённая. Я чувствовал, что баланс в семье был восстановлен. Елена Андреевна больше не смотрела на меня как на врага, Александр нашёл своё место, а отец был доволен тем, что в его доме порядок и спокойствие.

После завтрака я направился в Судебное Бюро. Улицы столицы уже начали наполняться людьми, и в воздухе витали звуки проезжающих карет, редких автомобилей, шагов и разговоров.

Когда я вошёл в здание Бюро, шум улиц остался позади, уступив место привычной суете сотрудников, который мне уже не казался хаосом в чистом виде. Я направился к кабинету Соколова. После короткого стука я, по традиции, начал короткий марш-бросок до стола своего наставника, избегая всех ловушек, которые встречали любого, кто осмелился войти в его владения. Иглы, струи воды, арбалетные болты — всё это было уже привычным делом, и я с лёгкостью отбил очередную атаку, даже не замедлив шаг. Да что там говорить — мне даже магию не пришлось использовать.

Соколов сидел за своим столом, заваленным бумагами, и, не поднимая головы, произнёс:

— Ну, Максим, признаться, я удивлен. Хотя, думаю, это Виктор тебя науськал, — он кивнул на стул, что стоял напротив него.

— Андрей Павлович, я в первую очередь за справедливость, а уже потом за действия по уставам и кодексам, — усмехнулся я, принимая приглашение присесть.

— Ой, погубит тебя это однажды. Припомни мои слова. Но работа отличная — с этим спорить сложно, — сказал он, наконец откинувшись на спинку кресла. — Заставил сдаться закостенелого и прожженного жизнью чиновника. Это впечатляет, учитывая, что такие, как он, обычно предпочитают встречать свою смерть в тишине, чем идти на сотрудничество.

— Ну, он в любом случае заслуживает наказание, но не думаю, что смертная казнь тут уместна, — ответил я, пожав плечами. — Поэтому и пошел с ним на сделку. Я хочу подать прошение о смягчении наказания. Насколько помню, потерпевший имеет такое право, согласно закону.

Соколов посмотрел на меня с интересом, его глаза сузились, словно он обдумывал что-то важное.

— Ты в самом деле хочешь, чтобы его наказание смягчили? — спросил он, его голос был тихим, но в нём чувствовалась скрытая настороженность. — Это необычно. С каких пор ты стал таким сентиментальным?

— Это не сентиментальность, — ответил я, скрещивая руки на груди. — Просто я не собираюсь устилать свою дорогу трупами. И потом, я дал слово, и я его сдержу.

Наставник кивнул, его лицо стало задумчивым. Он молчал несколько секунд, прежде чем заговорить снова.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Я понимаю твою логику. Напиши прошение и подай его судье Левину. Он известен своей склонностью к гуманным приговорам, так что, считай, тебе повезло. Попало бы дело к Фрязину, то чиновника казнили, а ты б еще и должен остался, уж поверь.

Я кивнул, довольный тем, что Соколов поддержал моё решение. Но прежде, чем я успел приступить к написанию прошения, Соколов вдруг снова заговорил:

— Но прежде чем ты начнёшь писать, у меня есть для тебя очередное задание, правда, в этот раз очень важное.

Я приподнял бровь, ожидая продолжения.

— Это поручение передал Родион Юрьевич Воронцов, — добавил он, его глаза блеснули интересом. — И в этом деле тебе понадобится помощь Левински. Вообще, я не думаю, что тебе пора давать подобные задания, но слово главы Бюро для нас наравне с законом.

Я молчал, ожидая, когда он продолжит. Единственное, что меня сейчас беспокоило, это то, что наставник слишком долго искал нужные слова. А когда Соколов начинает подбирать слова, это явно не к добру.

— Придется наведаться в тренировочный лагерь второго принца, — наконец, произнес он, бросив на меня внимательный взгляд. — Родион Юрьевич не на шутку встревожен. Есть кое-какие данные, которые ему не дают покоя и их необходимо проверить доверенному человеку.

— В лагерь второго принца? — я приподнял бровь. — Это что, мне теперь в военные дела вмешиваться?

— Вмешиваться — слишком громкое слово, — Соколов усмехнулся, но в его голосе чувствовалась горечь. — Скорее, наблюдать. В общем, слушай внимательно.

Он протянул мне папку с документами. Листая страницы, я внимательно следил за Соколовым, ожидая, когда он пояснит суть дела.

— Родион Юрьевич получил отчеты, которые сильно его насторожили, — продолжил Соколов, скрестив руки на груди. — И дело не только в том, что все его люди, даже те, кто работал под прикрытием, за последний месяц были отстранены от расследования по официальным причинам. Причем отстраняли их как по мелочам, так и по каким-то невероятным стечениям обстоятельств. Все выглядит законно, но ты же понимаешь, Максим, когда что-то слишком законно — это уже тоже подозрительно.

Я кивнул, продолжая листать документы. Слова Соколова были мне ясны. Когда кто-то прикрывается законом чересчур тщательно, это чаще всего значит, что этот кто-то пытается что-то скрыть — просто использует для этого правовое поле. А если уж сам глава Бюро встревожен, значит, дело действительно серьезное.

— И что конкретно его беспокоит? — спросил я, не отрываясь от бумаг.

— Деньги, — коротко ответил Соколов. — Огромные деньги и ресурсы тратятся на этот тренировочный лагерь. И это не просто подозрительные траты. По отчетам, туда отправляется гораздо больше еды, боеприпасов и снаряжения, чем может потреблять указанное количество людей. Но при этом все это делается легально. Не подкопаться.

Я нахмурился, переворачивая еще несколько страниц. Родион Юрьевич был слишком опытным, чтобы тревожиться по пустякам. Но на деле… Сложно сказать, что это было чем-то чересчур опасным.

— То есть, официально все чисто? — уточнил я, поднимая взгляд на наставника.

— Официально — да, — подтвердил он. — Все бумаги подписаны, все печати стоят. Даже проверяющие ничего не нашли. Но Воронцов считает иначе. Он не тот человек, который переживает по пустякам, да и чутье у него на такие вещи хорошо развито, уж можешь мне поверить.

— Но что именно вызывает у него подозрения, кроме этих расходов? Не думаю, что подобное дело — нечто из ряда вон выходящее.

— По-твоему, разбазаривание казны Империи — это то, что не стоит внимания сотрудника Бюро? — скептически хмыкнул мужчина.

— Андрей Павлович, вы прекрасно поняли, о чем я, — укоризненно посмотрел я на него в ответ.

Соколов на мгновение улыбнулся, давая понять, что пошутил, но тут же его лицо сделалось серьезным.

— Дело не только в деньгах, — наконец ответил он. — Есть еще кое-что. По каким-то причинам, люди второго принца ведут активную деятельность в этом лагере. Причем не только военные. В отчеты они не попадают, но Родион Юрьевич уверен, что там происходит что-то еще. Что-то, не связанное с учениями и тренировками. И все это прикрывается именем второго принца. В его причастности он сомневается, но проверить связи с ним все равно придется.

— Второй принц… — протянул я, складывая все детали в голове.

Это отличный шанс поближе познакомиться с его делами. Действительно ли он стоит за подобными махинациями? Уверен, если контрабанда — его рук дело, то это не единственное, чем он промышляет.

— Задача у тебя простая. Разобраться, что там происходит на самом деле. Глава Бюро не может действовать в открытую, а для внештатного сотрудника — вполне по силам. Тем более что там тебя никто не знает. Я подготовил документы на вас с Левински. Прибудете в лагерь в качестве боевых магов. С твоим умом, уверен, ты сможешь увидеть то, что другие пропустили.

— Хорошо, — сказал я, захлопывая папку. — Я понял. Чего еще ждать?

Соколов посмотрел на меня с легким прищуром, словно проверяя, насколько я готов к этому заданию.

— Я не знаю, что ты найдешь там, Максим, — сказал он тихо. — Но будь осторожен. Второй принц — не тот, кто будет сидеть сложа руки, если его планы нарушат. В этом плане он многое взял от своего отца.

— И когда мне отправляться? — спросил я, откидываясь на спинку стула и оценивая масштабы предстоящей работы.

Наставник усмехнулся, его глаза снова блеснули привычным сарказмом.

— Завтра.

Я вздохнул. Конечно, завтра. Как будто я ожидал чего-то другого.

— Ну что ж, — сказал я, поднимаясь с места. — Пора готовиться.

Я взял папку с документами и направился к выходу. Соколов проводил меня взглядом, в котором все еще читалась легкая настороженность.

— И Максим, — окликнул он меня, когда я уже был у двери, — не забывай, с кем имеешь дело. Второй принц — игрок серьезный. Не наделай ошибок.

— Я никогда не делаю ошибок, Андрей Павлович, — усмехнулся я, выходя из кабинета. — Просто иногда приходится ошибаться, чтобы другие расслабились.

Соколов рассмеялся, хотя в его смехе все еще слышалась тень беспокойства.

Глава 15

Утро встретило нас холодным ветром, который пробирался сквозь ткань новенькой формы. Ярослав Левински сидел напротив меня в экипаже, нервно поправляя воротник. Его обычно беззаботное лицо сейчас было сосредоточенным. Я смотрел на него, и в голове крутились мысли о том, как быстро всё может измениться. Ещё вчера мы были в сердце столицы, среди роскоши и интриг, а сегодня — в форме новобранцев, едем в отдалённый тренировочный лагерь второго принца. Хотя, как сказал Соколов, лагерь был элитным и, по сути, являлся личной собственностью второго сына императора.

Он находился далеко за столицей, почти у самых границ империи. Нам выдали поддельные документы, новые фамилии, и вот мы — два обычных молодых парня, которые должны влиться в ряды небольшой армии под руководством второго принца. Работа под прикрытием, как она есть.

Экипаж остановился у ворот лагеря. Я первым спрыгнул с него, чувствуя под ногами твёрдую, утрамбованную землю, покрытую мелкой галькой и песком. Перед нами расстилалось огромное пространство, обнесённое высокой каменной стеной с железными воротами. На башнях у ворот стояли стражники с мушкетами, внимательно следя за всем, что происходило вокруг. Мы с Левински переглянулись — это было не просто учебное заведение для новобранцев, а что-то гораздо более серьёзное. Размах поражал.

Глухой стук копыт экипажа отдалился, оставив нас перед воротами. Я в последний раз поправил ремень и направился к проходной. Внутри лагеря царила деловая суета. Солдаты маршировали по плацу, тренируясь в строевой подготовке. Воздух был пропитан запахом пороха, масла и пота. Где-то вдалеке слышались выстрелы — видимо, шли учения с магическими мушкетами.

— Ну что, Макс, — Ярослав подошёл ко мне, насмешливо оглядываясь вокруг, — чувствую себя, как первокурсник в академии. Только здесь вместо экзаменов и практики нас ждут боевые учения.

Я так и не понял, когда успел превратиться в Макса, но в целом, это же Левински, что с него взять.

— Радуйся, что не на передовую отправили, — ответил я, скрывая улыбку. — Лучше пойдём зарегистрируемся, пока не начали задавать лишние вопросы. А то мы с тобой как два оболтуса, приехали, когда набор и распределение давно закончились.

Мы направились к небольшой каменной постройке, около которой стоял деревянный стол с несколькими офицерами. За столом сидел солдат с грубым лицом. Он лениво поднял голову, когда мы подошли к нему.

— Фамилии? — буркнул он, не отрываясь от журнала.

— Иванов и Петров, — ответил я, называя те фамилии, что были указаны в поддельных документах, и, собственно, выкладывая их на стол.

Да, вот так абсолютно безыдейно и банально. Но если в чем я и убедился за годы работы юристом, так это в том, что если прятать что-то важное на видном месте, за самыми абсурдно простыми вещами, то это будет намного надежнее. Ведь их будут проверять в последнюю очередь.

Солдат кивнул, и что-то быстро записал в журнал. Затем снова поднял на нас глаза.

— Новобранцы? Первый день? Странно, набор закончился пару недель назад. Не помню, чтоб опоздавшим давали такую фору. Небось из богатенького рода?

— Так точно, — кивнул Левински, не скрывая лёгкой насмешки в голосе.

— Взвод боевых магов, — пробурчал солдат, недовольно посмотрев на зазнайку, и указал рукой на дальний конец лагеря. — Идите туда. Там вас распределят.

Мы молча кивнули и, забрав выданные нам документы, направились в указанную сторону.

Лагерь был огромным. Несколько каменных зданий вдоль центральной дороги, окружённые палатками и бараками, в которых жили солдаты. Весь лагерь был разделен на две части: взвод боевых магов и несколько взводов немагов, вооружённых магическими мушкетами и еще каким-то, неизвестным мне оружием. Мушкеты, судя по всему, были новой разработкой, обогащённой магическими кристаллами, которые усиливали разрушительную мощь выстрелов. Я слышал о таких, но никогда не видел их в действии.

Интересно.

Взвод магов располагался на отдельной тренировочной площадке, окружённой высокой деревянной стеной. Это место было тщательно охраняемым, и доступ сюда имели только, как ни странно, те, кто зарегистрирован как маг. Мы подошли к воротам, где стояли двое мужчин в форме. Один из них лениво посмотрел на наши документы и, не задумываясь, пропустил нас внутрь.

Тренировочное поле для магов было увешано различными мишенями и барьерами. Несколько молодых магов уже тренировались, создавая вокруг себя защитные заклинания или выпуская огненные шары в сторону мишеней. Но я сразу почувствовал, что атмосфера здесь была… напряжённой. Это место не было учебным заведением для новичков — здесь готовили солдат для чего-то большего.

Едва мы вошли на тренировочную площадку, как к нам подошли четверо парней. Они выглядели старше большинства новобранцев, крепкие, с уверенными ухмылками на лицах. Один из них, очевидно, заводила, с прищуром посмотрел на нас.

— Новенькие, да? — усмехнулся он, скрестив руки на груди. — Ну, что ж, удачи вам здесь. Но учтите, что новички здесь долго не задерживаются.

— Это угроза или предупреждение? — спокойно спросил я, глядя на него.

— Скорее, предупреждение, — ответил он, приближаясь ко мне на полшага, — но если не поймёте с первого раза, то станет угрозой. Главное — делай, что мы тебе говорим, и все будет спокойно.

Левински всегда был более вспыльчивым, чем я. Он тут же шагнул вперёд, его глаза сверкнули от гнева.

— Ой, да заткнись ты, — пробормотал он. — Как будто такие, как ты, в новинку. Все вы каждый год одинаковые. Даже фразочки не меняются.

Парень насупился, его взгляд стал тяжёлым.

— Ты что-то сказал, салага? — его голос был полон презрения.

— Сказал то, что ты и сам слышал, — усмехнулся Левински, и, не дожидаясь ответа, ударил его в живот.

Заводила согнулся пополам, не ожидая такого резкого удара. Остальные трое тут же бросились на нас. Не было времени на разговоры. Ярослав уже увлёкся дракой, и мне не оставалось ничего другого, как присоединиться. Я же должен был прикрывать напарника, пусть мне этого и не хотелось.

Первый парень бросился на меня с кулаками, но я увернулся, шагнув в сторону, и ударил его локтем в солнечное сплетение. Тот рухнул на землю, хватаясь за живот. Второй попытался ударить меня в лицо, но я легко отклонился и подсёк его ноги. Парень свалился на землю, а я тут же прижал его к земле, заломив ему руку сразу выводя на болевой, чтобы он не дергался.

Сколько раз я сам так оказывался на земле, когда дядя Эд меня обучал этим приемам — и не счесть.

— Думаю, это не то, чем ты хотел закончить этот день, — сказал я с лёгкой усмешкой, глядя на его перекошенное лицо.

Левински уже разделался с заводилой, ударив его в челюсть. Тот свалился на землю, теряя сознание. Третий парень попытался напасть на него сзади, я уже вскинул руку, чтобы использовать заклинание, но Ярослав резко развернулся и отправил его в полёт мощным ударом в грудь.

— Эй, магию не используй! — крикнул Левински, заметив, как я начал концентрировать ману.

Я остановился. Точно, магия здесь была запрещена без приказа. Это правило было в своде, по которому я пробежал глазами во время поездки. Но в пылу драки я чуть не забыл об этом.

Мы уложили всех четверых на землю, и собирались уйти, когда услышали громкий, резкий голос.

— Что здесь происходит⁈

Мы обернулись. К нам быстрым шагом приближался мужчина в форме старшего офицера. Его лицо было очень раздраженным. Он остановился перед нами, окинув взглядом лежащих на земле парней.

— Опять вы? — устало вздохнул офицер, глядя на того, кто, собственно, и начал этот конфликт. — Сколько раз я вам говорил, что это не место для ваших разборок⁈ Вы снова нарываетесь на наряды!

Заводила и его приятели, потихоньку поднимаясь с земли, виновато опустили головы. Офицер повернулся к нам, его взгляд был холодным и недовольным.

— А вы, новенькие, — сказал он, глядя на меня и Левински, — получаете выговор. Поскольку это ваш первый день, ограничимся им. Но в следующий раз будете на нарядах вместе с ними.

Я кивнул, стараясь не показывать раздражения. Глупо было ожидать другого исхода, учитывая, что мы только что уложили четверых человек на землю. С другой стороны, и сильнее нас наказывать не стали, что тоже неплохо.

— Куда вас определили по документам?

— Меня на склад, — ответил я, протягивая ему документы.

Офицер пробежался глазами по строчкам и кивнул.

— А ты, — обернулся он к Левински, — надеюсь, на кухню? У них там не хватает пары рук.

— Так точно! — выпрямил спину Ярослав.

— Так чего стоим тогда? Живо за работу!

Мы с Ярославом переглянулись. Его лицо выражало явное недовольство, но он лишь кивнул, не сказав ни слова. Офицер махнул рукой, давая понять, что разговор окончен, и мы направились в разные стороны. Да уж, маги и использование их как подсобных рабочих — второй принц, конечно, тот еще выдумщик. С другой стороны, мы прибыли сюда как совсем желторотые низкоранговые новобранцы.

Склад был расположен в конце лагеря, рядом с тренировочной площадкой для обычных солдат. Это было огромное здание с несколькими железными дверями. Внутри царил полумрак, и воздух был пропитан запахом дерева, металла и масла. Здесь хранились боеприпасы, еда и снаряжение для всех подразделений лагеря.

Когда я вошёл внутрь, меня встретил мужчина средних лет с седыми волосами и проницательным взглядом. Он оглядел меня с головы до ног, а затем кивнул на груду ящиков в углу.

— Новенький? — буркнул он, даже не глядя на мои документы. — Отлично. Вот, бери эти ящики и неси вон туда, к выходу. У нас скоро прибудет новый караван с припасами, нужно освободить место.

Я кивнул и, не говоря ни слова, взял один из ящиков. Он был тяжёлым, но не настолько, чтобы вызвать у меня затруднения. Я перенёс его к выходу и вернулся за следующим. Работа была скучной, но она давала мне возможность спокойно осмотреть склад и оценить количество припасов. Главное — мои действия не вызывали ни у кого вопросов.

Здесь, действительно, было много всего. Ящики с боеприпасами, магическими кристаллами, оружием и едой. Больше, чем я ожидал. Слишком много для лагеря такого размера, как и говорилось в документах.

Когда я закончил переносить ящики, я подошёл к одному из солдат, который занимался тем же самым.

— Слушай, — сказал я, стараясь говорить как можно непринуждённее, — я тут случайно уронил один из ящиков и повредил его. Как я понимаю, мне нужно заполнить отчёт о происшествии. Где здесь у вас хранятся бланки для таких случаев?

Солдат, не особо задумываясь, кивнул в сторону дальнего угла склада.

— Вон там, в кабинете управляющего. Там есть все бланки для отчётов и журналы учета. Но тебе лучше самому туда не соваться. Управляющий — человек строгий, может устроить разнос за каждую мелочь. Лучше доложи ему, — посоветовал молодой мужчина.

Я кивнул, поблагодарив его, но все равно направился в указанную сторону. Кабинет управляющего находился в глубине склада, за железной дверью. Я тихо приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

Никого. Отлично!

Войдя в кабинет, я закрыл за собой дверь и наложил полог тишины, чтобы никто не услышал, что я здесь делаю. На стенах висели полки с журналами и бухгалтерскими книгами. Я быстро подошёл к ним и начал листать одну за другой.

Журналы содержали записи о поставках, расходах и списании припасов. Быстро пробегая глазами по страницам, я начал замечать всё больше несоответствий. Цифры, которые вначале казались хаосом, постепенно складывались в отчётливую картину. В первую очередь меня заинтересовали записи о списании припасов. Важно было понять, сколько ресурсов реально поступало в лагерь и сколько из них расходовали на учения, питание и снаряжение солдат.

— Так, так, так… — пробормотал я, глядя на строки.

Цифры не сходились. А они, как правило, всегда говорят правду. Если ты знаешь, куда смотреть, то такие документы могут рассказать больше, чем любой свидетель.

Я начал с журнала поставок. За последние три месяца в лагерь было доставлено столько припасов, что хватило бы на несколько взводов, а не на два подразделения. Вся эта избыточная масса оружия, еды и боеприпасов казалась нелогичной. На бумаге всё выглядело идеально: каждый груз был учтён, подписан и одобрен. Но, стоило мне перейти к журналу расходов, как я сразу увидел странные пробелы.

— Вот оно, — выдохнул я, переворачивая страницу.

По учётным данным расходов выходило, что из всех припасов использовалось только около шестидесяти процентов. Остальные тридцать-сорок процентов просто исчезали. Больше трети поставок — испарялись, словно их и не было. Они не попадали в отчёты о расходах, не списывались, не использовались для тренировок. И что более интересно, год назад этот процент составлял всего десять. Кто-то здесь, видимо, решил, что можно постепенно нагреть руки, и теперь просто обнаглел.

Причем действовал довольно нагло, видимо, считая, что в документы никто не сунется, и все спишут просто на увеличенное количество тренировок или ошибки во время работы лагеря. И, как показала практика, так оно и выходило.

Я быстро перелистал ещё несколько страниц, сверяя данные из разных журналов. Всё сходилось. Поставки были на месте, но они не доходили до реального использования. Это выглядело так, словно кто-то присваивал их себе. Вопрос был только в том, кто и зачем. И, похоже, этот кто-то не боялся, что его поймают. Если так присмотреться, в последних документах за ближайшие месяцы это даже почти никак не скрывалось.

Я уже был готов продолжить изучение, как вдруг услышал, что кто-то идёт. Шаги приближались, тяжелые, уверенные. Это не был случайный посетитель — кто-то целенаправленно шёл в кабинет.

Чёрт.

Резко захлопнув журнал, я быстро вернул его на полку. Полог тишины всё ещё был в силе, так что никто не слышал, как я двигался, но времени оставалось мало. Я успел навести порядок на столе и выровнять стопку документов и снять заклинание, когда дверь резко открылась.

В дверях стоял управляющий складом — мужчина, с которым я пересёкся, когда только пришёл сюда. Его седые волосы были взлохмачены, а глаза смотрели на меня с недовольством.

— Ты какого хрена тут делаешь? — пророкотал он, и его голос был подобен грому.

Я сделал пару шагов назад, стараясь выглядеть как можно более невинно.

— Я уже закончил работу, — спокойно ответил я, убирая руки за спину, чтобы якобы скрыть нервозность. — Перенёс все ящики, как вы сказали. Хотел доложить, но вас не оказалось в кабинете.

Мужчина прищурил глаза, явно не доверяя мне.

— И что, решил сам сюда зайти? Может, тебе ещё и бумаги мои дать пересмотреть?

Я сделал вид, что смутился.

— Нет, конечно. Просто… я не знал, где вы, и думал, что смогу найти вас здесь.

— Понаберут зеленых, эх, — буркнул он, махнув рукой, словно отгоняя надоедливую муху. — Возвращайся к работе. И больше сюда без разрешения не заходи.

— Так точно, — кивнул я, стараясь не затягивать разговор.

Я быстро вышел из кабинета, все же косить под наивного дурака — всегда срабатывало. Хотя внутри всё гудело, но не от нервов. Это было мое любопытство, которое вечно ставило меня в неловкое положение. Одно дело, что кто-то торгует государственными припасами, вопрос, скорее, кто именно и кому это продает.

Остаток дня прошёл в рутинной работе. Меня снова отправили таскать ящики и помогать с разгрузкой. Время тянулось медленно, но я не терял из виду свою цель. У меня было достаточно времени, чтобы осмотреть склад и оценить объём припасов.

К вечеру, когда солнце уже садилось за горизонт, меня отпустили с работы. Я направился к месту, где мы с Левински договорились встретиться. Он уже ждал меня, привалившись к стене одного из бараков.

— Ну, как день? — усмехнулся усач, увидев меня. — Устал таскать ящики?

— А сам как думаешь? — ответил я, подходя ближе.

— Я сегодня весь день чистил картошку. — Левински фыркнул, словно это было самое унизительное занятие в мире. — Кто бы мог подумать, что жизнь магов может оказаться такой скучной.

— Да это первое время, все же мы новобранцы, которые якобы толком ничего не знают, — я хмыкнул, прислонившись к стене рядом с ним.

— Так что, удалось что-то выяснить? — спросил он, бросив на меня внимательный взгляд.

— Да, — ответил я, чуть понизив голос. — Я проверил несколько журналов. Поставки не соответствуют расходам. Из лагеря исчезает около тридцати-сорока процентов припасов. Причём год назад это было всего десять процентов. Кто-то здесь явно получает немалые деньги на таких махинациях.

— Знатно они хапают, словно не боятся проверок, — протянул Левински, его лицо стало серьёзным. — И что теперь?

— Завтра должна быть новая поставка, — сказал я, прищурившись. — Нужно посмотреть, кто будет принимать груз. Тебе же стоит посмотреть, кто отвечает за снабжение кухни. Если они участвуют в махинациях, это должно быть видно по объёмам еды.

— Отлично, — кивнул Левински. — Но, чёрт возьми, это точно не для меня. Чистить картошку и следить за поварами… Я ведь всё-таки маг, а не кухонный работник.

— Терпи, — усмехнулся я. — Мы не можем задерживаться здесь дольше, чем нужно. Так что управимся как можно быстрее.

Левински вздохнул, явно недовольный, но кивнул.

— Ладно, — сказал он. — Но если я ещё раз увижу этот проклятый картофель…

Он не успел договорить. Вдруг, где-то в стороне мы услышали еле заметный шорох. Я напрягся, вслушиваясь в тишину. Кто-то пытался подслушать или шпионить за нами. Я жестом остановил Левински, показывая, чтобы он не двигался.

— Тишина! — прошептал я и активировал заклинание.

Магия быстро распространилась по пространству, заглушая все звуки вокруг нас. Я сделал шаг в сторону, прислушиваясь к шороху. Кто-то пытался скрыться, но было слишком поздно — я заметил его.

— Перемести! — произнёс я, направляя ману на того, кто пытался убежать.

Воздух задрожал, и в следующее мгновение в нашу сторону вылетел солдат, который явно не ожидал, что его поймают. Он плюхнулся на землю рядом с нами, но моя магия все еще удерживала подслушивающего нас солдата. Это был молодой парень лет семнадцати, с короткими светлыми волосами и растерянным выражением лица. Он быстро оглядывался по сторонам, словно надеялся найти способ сбежать.

Левински усмехнулся, глядя на него.

— Ну что, попался? — с усмешкой сказал он. — Похоже, у нас тут кое-кто уши прогрел. Что скажешь? Придётся убрать свидетеля?

Парень побледнел, его глаза расширились от ужаса.

— Я ничего не слышал! — тихо завопил он, судорожно хватаясь за воздух. — Честное слово! Просто мимо проходил… Пощадите!

Глава 16

Парень выглядел так, словно его только что поймали за руку в семейном хранилище с драгоценностями. Бледный, дрожащий, он оглядывался по сторонам, словно надеясь, что это недоразумение вот-вот разрешится само собой. Но нет. Я и Левински стояли перед ним, как два каменных стража, и явно не собирались уходить, пока не получим ответы на свои вопросы.

— Я… я ничего не слышал! — снова повторил он. Его голос дрожал, как листья на ветру.

— Ну, конечно, не слышал, — усмехнулся Левински, скрестив руки на груди. — Ты же просто так шлялся рядом, да? Просто случайно оказался не в том месте, когда у нас был важный разговор? Честно говоря, ты выглядишь как человек, которому уже пора перестать врать.

Парень судорожно сглотнул, его лицо стало ещё бледнее. Я заметил, как его руки слегка дрожат, и это было не от холода. Напуган — это мягко сказано. Он явно не привык, чтобы на него оказывали давление люди вроде нас. Странно, что подобный человек вообще пошел в армию. Характер у него какой-то неподходящий для этого.

Я сделал шаг вперёд, пристально глядя в его глаза.

— Давай по порядку, — сказал я спокойно, но в голосе звучала сталь. — Как тебя зовут?

— Антон… Антон Волынский, — выпалил он, словно это имя могло стать его спасательным кругом.

— Волынский? — улыбнулся Ярослав, подкручивая правый ус. — Ну, конечно же, Волынский! Сын известного промышленника Волынского, если я правильно помню? Не однофамилец же?

— Прекрасно, — продолжил я, после того как парень подтвердил, что он, действительно, сын того самого Волынского. — Теперь слушай внимательно, Антон. Я не собираюсь терять время на детские игры. Ты тут не просто так. И я сомневаюсь, что ты случайно оказался у нас под ногами. Так что, если хочешь выйти отсюда целым, расскажи всё, что услышал.

Он замер, его глаза снова метнулись к Левински, который стоял чуть позади меня, но затем снова встретил мой взгляд. Выглядел он как случайный свидетель, но в таких делах лучше быть излишне осторожным, чем пожалеть кого-то, а потом потерять все.

— Я… я клянусь, я ничего не знаю! — Антон попытался защитить себя дрожащим голосом. — Мой отец отправил меня сюда, потому что… потому что я вечно влипаю в неприятности! Он думал, что армия меня исправит, но… но всё, что я делаю, это попадаю в ещё большие проблемы! Как сейчас. Мне порой кажется, что я проклят.

Я посмотрел на него, оценивая слова. Да, это звучало правдоподобно. Он выглядел, скорее, как простак и недотепа, нежели аристократ и шпион. Да и на лжеца тоже не похож — не та реакция у него на подобную ситуацию, чтобы заподозрить его в актерской игре.

— Отец отправил тебя сюда, чтобы ты «научился дисциплине», да? — переспросил я, скрестив руки на груди. — А ты только и делаешь, что влипаешь в неприятности?

— Да! — быстро кивнул Антон, словно это могло его оправдать. — Я… я клянусь, я не хотел! Я просто… я случайно оказался рядом, когда вы говорили. Я не хотел подслушивать! Честное слово!

Ну вот, теперь он сознался, что слышал что-то. Наконец-то.

— И что ты слышал? — спросил я, делая шаг в сторону и оставляя Антона в центре нашего внимания. — Давай, не тяни. Если ты хочешь избежать ещё больших проблем, лучше расскажи всё.

Антон сглотнул, его глаза снова замелькали по сторонам, словно он искал выход из этой ситуации. Но выхода не было. Он замер, явно осознавая, что дальше лгать бесполезно.

— В общем, — выдохнул парень, сдавшись, — слышал немного, да. Но это не то, что вы думаете! Просто я знаю немного о том, о чем вы говорили, и если вы меня отпустите, я все вам расскажу, правда. Но я это случайно узнал.

Я напрягся, понимая, что сейчас он либо скажет что-то полезное, либо будет продолжать тянуть время, надеясь, что мы его отпустим.

— Говори, — приказал я, не повышая голоса, но делая его достаточно твёрдым, чтобы парень понял — шутки закончились.

— Несколько дней назад, — начал Антон, нервно теребя рукав своей одежды, — я видел что-то странное. Я… я проснулся глубокой ночью. Услышал шум у склада. Подумал, что это обычная разгрузка, но когда выглянул, увидел нечто другое.

— Что ты видел? — спросил я, чувствуя, как Левински уже переминался от нетерпения.

Готов поклясться, Ярослав хотел отвесить парню подзатыльник, чтобы тот наконец выложил все как есть. Признаться, я и сам уже об этом подумывал.

— Я видел, как к складу подъехал обоз, — Антон говорил быстро, словно боялся, что его слова могут оборваться, если он замедлится. — Но это был вовсе не обычный обоз. Он был замаскирован под военный, но на самом деле там были гражданские люди.

Я нахмурился. Гражданский обоз под видом военного? Это уже интересно.

— Я… я не хотел лезть не в своё дело, — продолжал он, — но я узнал одного человека среди них. Это был полковник Державин. Его часто приводят в пример всем новичкам как достойного военного человека. Но что он делал там, глубокой ночью, с гражданским обозом? Странно, правда?

Я на мгновение замер. Полковник Державин. Тот самый, что покупал китайскую картину на аукционе. Совпадение? Вряд ли.

— Ты уверен, что это был Державин? — спросил я, стараясь не выдать своего удивления.

— Абсолютно, — торопливо кивнул Антон. — Я видел его портрет столько раз, что за километр различу. Он был там, руководил погрузкой. И они говорили о том, что часть груза нужно доставить к утру в поместье. Я не знал, что это значит, но это казалось важным.

Я и Левински переглянулись. Это было не просто интересно — это была серьёзная зацепка. Если Державин, действительно, замешан в этих махинациях, это может тянуться куда дальше, чем мы думали.

— Ты уверен, что это всё? — спросил я, глядя на Антона. — Ты ничего больше не слышал?

— Нет, это всё, что я знаю, — быстро ответил он, его глаза снова забегали по сторонам. — Я клянусь, я ничего больше не слышал. Но, пожалуйста, не говорите никому, что я вам это рассказал. Если отец узнает, он меня убьёт.

Я усмехнулся. Вот оно, ключевое слово. Отец. Этот парень был готов на всё, лишь бы не потерять благосклонность своего папочки.

Я сделал шаг вперёд, опустив голос до шёпота.

— Антон, — начал я медленно, глядя ему прямо в глаза, — представь, как будет горд твой отец, если узнает, что ты помог раскрыть заговор против Империи. Подумай об этом. Ты сможешь стать героем для него.

Его глаза расширились, и я увидел, как его лицо изменилось. Страх, тщеславие и желание доказать свою значимость боролись в нём. И, как я и ожидал, тщеславие победило.

— А что мне нужно делать? — выдохнул он, сглотнув. — Я помогу вам. Но вы обещаете, что меня не выдадите?

— Обещаем, — кивнул я с лёгкой усмешкой. — Теперь слушай внимательно. Нам нужно будет в какой-то момент покинуть лагерь. Ты же знаешь расположение караульных постов и график смен, верно?

Антон кивнул, его лицо стало напряжённым, но я видел, что он готов играть по нашим правилам. Он боялся, но желание доказать свою значимость было сильнее страха.

— Отлично, — сказал я, выпрямляясь. — Тогда готовься. Это твой шанс показать, что ты не просто сын богатого промышленника. Ты можешь стать чем-то большим.

На следующий день я вернулся к своим обязанностям на складе, но на этот раз я был готов к более активным действиям. Склад оживал с самого утра — прибыл новый транспорт с припасами, и работа закипела. Ящики с боеприпасами, продовольствием и снаряжением заполонили всё пространство, и солдаты сновали туда-сюда, перетаскивая их в хранилища.

Но я уже знал, на что обращать внимание. Я заметил, что часть ящиков, которые должны были отправляться в стандартные хранилища, грузят на другой транспорт — огромную повозку, стоящую в ангаре, напротив склада. Ящики выглядели новыми, и по маркировке было видно, что это боеприпасы и продовольствие, предназначенные для учений. Но они явно не попадали туда, куда должны, и это ни у кого не вызывало вопросов — ведь был отдан четкий приказ грузить именно туда. Солдатам вообще незачем было знать подробности, выходящие за рамки приказа, так ведь проще.

Весь день эти повозки наполнялись до отказа. Я молча помогал в разгрузке, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. С каждым новым ящиком, который уходил на другую повозку, я всё больше убеждался, что мы попали в точку. Кто-то здесь занимался махинациями, и масштаб был гораздо больше, чем я мог предположить.

Кроме того, по лагерю разнеслась новость, что завтра прибудет проверка от второго принца. Это вызвало настоящую панику. Солдаты и офицеры начали суетиться, спешно подготавливаясь к визиту. Все старались привести всё в идеальный порядок, чтобы не вызвать подозрений. Но в этой суматохе была и выгода. В такой неразберихе легче было заметить тех, кто нервничает больше, чем остальные.

Я обратил внимание на управляющего складом. Он явно был на взводе. Его лицо стало бледным, а движения — нервными. Он пытался что-то спрятать в своём кабинете, и я видел, как он проверяет каждый шаг, словно боится, что его поймают.

Вечером, когда работа на складе завершилась, и я собирался уходить, ко мне подошёл Антон. Его лицо было напряжённым, и он быстро оглядывался по сторонам, словно проверяя, что за ним никто не следит.

— Я видел, как несколько повозок готовятся к отправке, — сказал он тихо, стараясь не привлекать внимания. — Они собираются выехать ночью, когда будет меньше охраны.

Это было очевидно. Если проверка Михаила Алексеевича нагрянет завтра утром, то нужно избавиться от улик до утра.

— Я проверил график смен. Так что помогу вам миновать караульных, но вы должны действовать быстро. Если они заметят, что вас нет на месте, всё пропало.

Парень явно загорелся идеей выслужиться передо мной, чтобы слух о его хороших поступках достиг отца. Возможно, уровень его проступков был несколько выше, чем она нам озвучил и наш новый знакомый таким образом хотел вымолить прощение у властного родителя.

— Ладно, — сказал я, кивнув. — Не спускай глаз с повозок, как только они выедут, мы двинемся следом. Нужно проследить за грузом.

Ночь опустилась на лагерь, когда мы с Ярославом и Антоном миновали караульных и направились следом за повозками. Антон был на удивление полезен — благодаря его информации мы смогли обойти все патрули и незаметно проскользнуть к месту погрузки.

Повозки были готовы к отправке. Ящики с боеприпасами и продовольствием были тщательно уложены, и всё это выглядело как стандартная военная поставка. Но я знал, что это не так.

— Они готовы, — прошептал Антон, указывая на повозки. — Сейчас они проверят всё и отправятся в путь.

Мы спрятались за ближайшим холмом, наблюдая за происходящим. Я уже накинул на нас полог тишины, так что оставалось только ждать, когда повозки тронутся с места. Наконец, спустя несколько минут, они начали движение. Мы следовали за ними на дистанции.

Когда мы добрались до места назначения, я увидел заброшенное поместье, недалеко от лагеря. Место выглядело мрачным и безлюдным, вот только едва повозки остановились, появилась целая группа людей, которые начали перетаскивать ящики.

— Вот оно, — прошептал Левински. — Это место, где происходит сделка.

Мы спрятались за деревьями, наблюдая за происходящим. Среди тех, кто принимал груз, был один из тех офицеров, что я видел на аукционе. Так же там был и Державин. Он руководил процессом. Всё происходило быстро и чётко, словно это была давным-давно отработанная схема.

— Это то, что нам нужно, — прошептал Левински, его руки засветились от вливаемой в них маны. Он достал небольшой металлический диск, и одной рукой направил ману в него, а другой коснулся своего виска.

Его руки начали светиться после этого чуть ярче.

— Что это? — тихо спросил я, наблюдая за его действиями.

— Это магический отпечаток, — пояснил Левински, не отрываясь от заклинания. — Он фиксирует всё, что я вижу. Это неоспоримое доказательство в суде Империи. Никто не сможет оспорить это.

Что-то новое. Почти видеосъемка, признаться, меня это даже удивило, хотя, казалось бы, чему удивляться, если уже знаешь о магии. Пусть технологии этого мира отставали от того, что было привычно мне, но магия могла сделать довольно многое.

— Не знал, что подобное есть у Бюро.

— А как, по-твоему, мы должны собрать доказательства? Правда, таких вот штуковин очень мало. В Бюро, чтобы их получить, нужно кучу бумаг заполнить. Еще и за каждую царапину писать отчет, так что с тебя причитается потом.

Получив необходимые доказательства, мы отправились обратно в лагерь.

Я шел впереди, держа ухо востро. В голове крутились мысли — как лучше вернуться обратно, чтобы не привлечь внимания. Мы уже выполнили свою задачу — Левински зафиксировал магический отпечаток сделки, и наша задача теперь заключалась в том, чтобы незаметно добраться до казарм и сделать вид, что ничего не произошло.

— Если нас поймают, — прошептал Антон, когда мы перемахивали через небольшую ограду, огибая один из постов, — меня убьют. Определенно убьют… Куда же я влез?

— Расслабься, Антон, — усмехнулся Левински, поправляя ремень на плече. — У тебя больше шансов умереть от собственного страха, чем от караульного. Ты уже помог нам, так что не переживай. И вообще, может, ты наконец-то станешь вести себя как мужик?

— Я не об этом… — Антон замялся, его глаза забегали по темным углам лагеря. — Просто… если отец узнает, что я ввязался в это…

— Отец, отец, отец, — протянул я, не оборачиваясь. — Ты только о нем и думаешь? Считай, что ты уже на шаг впереди всех его ожиданий. Помогаешь раскрыть заговор против Империи. Он будет горд. Может, даже слезу пустит на праздничном обеде. Так что расслабься и следи за тем, куда идешь.

Антон замолк, но всё равно продолжал нервничать. Я видел, как он постоянно оглядывается, словно пытаясь найти подтверждение тому, что мы не одни. И хотя он явно не привык к такому уровню стресса, парень держался лучше, чем я ожидал.

Мы подошли к стене лагеря. Впереди виднелись караульные посты, но с учётом информации, которую Антон добыл для нас, я знал, когда и где сменяются солдаты. Время сыграло нам на руку — ближайший пост был пуст, а патруль только повернул за угол.

Едва мы забрались на стену, то тут же услышали шаги.

Караульный. Он двигался вдоль стены с фонарем, его шаги были размеренными, но достаточно быстрыми, чтобы вскоре оказаться в поле зрения.

— Чёрт, — прошипел я, хватая Антона за воротник и прижимая его к стене. Левински оказался рядом с нами мгновенно.

Неужели где-то просчитался по времени? Или же Антон ошибся?

Я активировал полог тишины, но этого было недостаточно. Караульный вот-вот мог заметить нашу тень. Мы замерли, прижавшись к холодному камню. Я чувствовал, как Антон дрожит рядом, но не двигался — уже хорошо. Секунда, две. Шаги становились всё ближе, и я уже начал прокручивать в голове варианты того, как обезвредить караульного, если тот нас заметит.

«Вот бы мне сейчас рефракцию», — подумал я, чувствуя, как напряжение нарастает.

Истинное слово «Свет» могло бы здорово помочь в таких ситуациях. Пара простых приёмов, и мы могли бы стать невидимыми.

Караульный прошёл мимо, не заметив нас. Я выдохнул, медленно отпуская Антона. Тот чуть не рухнул на колени, с трудом удержав равновесие. Левински бросил на меня быстрый взгляд, в котором читалась смесь облегчения и удивления.

— Повезло, — прошептал он. — В следующий раз поторопимся.

— Следующего раза не будет, — ответил я, продолжая следить за караулом, пока тот уходил в другую сторону. — Теперь давай потихоньку. Вниз, и молча по казармам.

Теперь, когда мы вернулись на территорию лагеря, нужно было сохранить спокойствие и сделать вид, что ничего не произошло. Я заметил, как Антон едва переставляет ноги, но не сказал ничего. Парень был напуган, но он сделал всё правильно.

— Ну что, герой, как ощущения? — усмехнулся Левински, когда мы добрались до казарм.

— Я… я не знаю, — пробормотал Антон, его лицо всё ещё было бледным. — Это было жутко.

— Привыкай, — я хлопнул его по плечу. — Ты только что участвовал в настоящей операции. Добро пожаловать в реальную жизнь.

Антон ничего не ответил, только кивнул и, поблагодарив нас, быстро исчез в казарме. Я и Левински обменялись короткими взглядами, после чего направились каждый в свою сторону.

Утро началось с суматохи. Прибыла проверка. Солдаты суетились, офицеры раздавали привычные приказы, а я стоял у входа в склад, лениво наблюдая за этим цирком. Проверка — это всегда стресс для всех, но обычно она проходит тихо, без особого внимания со стороны высоких чинов. Никто не ждал чего-то экстраординарного. А зря.

— Максим, похоже, на этот раз будет весело, — послышался голос Левински, который появился, как всегда, с хитрой ухмылкой. Судя по всему, мой товарищ снова что-то сделал и теперь придется разбираться с последствиями.

— Ты о чём? — я прищурился, глядя, как солдаты выглаживают свои мундиры и пытаются придать оружию блеск, хотя ещё вчера это было последним, что их волновало.

— Да просто чувствую. Сегодня что-то не так, — Левински пожал плечами и огляделся. — У меня от бабки предчувствие хорошее. А она, эт самое, провидицей была, вот!

Я так и не понял, шутил Ярослав или говорил серьезно, но ответить не успел. В этот момент по лагерю прошёлся странный ропот. Солдаты, стоявшие в строю, начали шептаться, глядя в сторону центральных ворот. Я посмотрел туда и увидел, как кортеж проверяющих подъезжает к лагерю.

— Подожди-ка, — Левински, стоявший рядом, замер. — Я что-то не понял… Это же…

Процессию возглавлял юноша верхом на гнедой кобыле. Высокий, с безупречной военной выправкой. Его атлетическое телосложение говорило о том, что этот человек провёл больше времени на поле боя, чем за бюрократическими столами. Я видел его лицо — чёткие черты, холодные глаза, которые осматривали окружающее пространство, словно пытаясь найти любую слабость или то, что нарушало воинский устав.

Он был одет в строгую форму, без излишеств, но с орденом на груди, который говорил о его принадлежности к императорской семье. В отличие от обычных проверяющих, он не нуждался в дополнительных украшениях, чтобы подчеркнуть свою власть. Вся его фигура излучала силу и контроль. А еще этот человек был сильным магом — я это чувствовал.

— Чёрт побери, это… это же Михаил Алексеевич! — выдохнул кто-то из солдат рядом.

— Никто не говорил, что он приедет! — прошептал другой, делая вид, что чистит оружие, хотя руки его дрожали.

Левински поперхнулся смехом.

— А я говорил, что у меня предчувствие! — деловито закивал он с таким видом, будто сам все организовал.

— Вот этого я точно не ожидал, — усмехнулся я, скрестив руки на груди. Все же проверка от принца и проверка самим принцем — это несколько разные вещи.

Однако внутренне скорее был рад, потому что это было не только возможностью познакомиться с ним лично, но и узнать, что он за человек.

— Не мужик, а самый настоящий образец для подражания. Сильный, умный, еще и маг отличный. Он маг восьмого ранга, Макс. Плюс еще и стратег, который может оценить ситуацию с одного взгляда и, уже не раз подтверждающий это на поле боя. Если он усомнится в чём-то, то всё, что мы делали, пойдёт прахом.

Левински был явно восхищен фигурой второго принца. А восхищаться было чем. С первого взгляда можно было отчетливо понять, что этот человек успешный и разнопланово развитый. Однако таких я боялся меньше всего. Если сравнивать, то, думаю, третий принц, Андрей Алексеевич, в десятки раз опаснее, даже несмотря на отсутствие магических сил. Но не буду делать поспешных выводов.

Глава 17

Второй принц, Михаил Алексеевич, прибыл лично на инспекцию. Это обстоятельство не просто удивило, оно насторожило.

Когда он проезжал мимо, наши взгляды встретились. Его холодные серые глаза задержались на мне чуть дольше, чем на остальных. В них было что-то большее, чем просто интерес. Словно второй сын императора знал, кто я на самом деле, и этот взгляд был проверкой. Время будто замедлилось, и я ощутил, как его взгляд проникает в самую суть, словно пытаясь увидеть то, что скрыто за маской. Но я не отвел глаз. Принц не мог знать меня, мы ведь ни разу не встречались.

Второй принц продолжил движение, направляясь к основному зданию лагеря. Однако чувство, что этот взгляд был не просто случайным, а осознанным, не покидало меня. Внутри всё зазвенело, словно натянутая струна.

Суматоха в лагере тем временем продолжалась, но теперь она словно стала более приглушенной, сдержанной. Прошло несколько часов. Проверяющие ходили вдоль ангаров и складов, что-то заполняли в журналах, переговаривались шепотом. Солдаты старались не суетиться, но в их движениях чувствовалась напряженность.

Я направился к складу. Мои шаги были уверенными, словно я был здесь обычным солдатом, исполняющим свои обязанности. В целом мы сделали все, что нужно, и нам с Левински не было необходимости задерживаться в лагере, но у меня было пара интересных идей. Вот только не успел я сделать и нескольких шагов, как услышал голос за спиной:

— Вот уж не думал, что сын министра Темникова пойдет в мой тренировочный лагерь. По моей информации, он должен служить в Судебном Бюро, разве нет?

Я замер на месте. Голос был низким, спокойным, но в нем чувствовалась скрытая сила. Не оборачиваясь, я уже знал, кто это. Что ж, кажется, мне даже не придется напрягаться, чтобы воплотить свои идеи в жизнь. Я медленно повернулся.

Михаил Алексеевич был в нескольких шагах от меня. Его фигура, высокая и статная, казалась ещё более внушительной. Он медленно шел ко мне, его взгляд был хищным, словно он загнал очередную добычу.

Я выпрямился, встречая его взгляд с улыбкой.

— Как и я не думал, что моя скромная персона знакома второму принцу, — ответил я с лёгкой усмешкой, — я очень польщен вашим вниманием.

Михаил усмехнулся, его глаза сузились, будто он оценивал мою реакцию. Видимо, ему нравилось, что я не теряюсь в его присутствии. Он сделал ещё несколько шагов ко мне, останавливаясь в опасной близости.

— Да-да, — протянул Романов спокойно, — именно таким мне тебя Андрей и описывал. Я бы разочаровался, если бы было иначе.

Ага, значит, Андрей Алексеевич успел поделиться своими впечатлениями обо мне. Неудивительно. Третий принц, со своей любовью к играм и интригам явно не мог удержаться от того, чтобы рассказать брату о нашем знакомстве. Вот только зачем? Очередная его игра или просто ход в уже начавшемся представлении?

— Что же привело вас сюда, Максим Николаевич? — Михаил Алексеевич говорил спокойно, но в его голосе чувствовались скрытые нотки подозрительности. Он ждал моего ответа.

Я выдохнул, сдерживая улыбку. Ну что ж, если он все знает, то почему бы не раскрыть карты? Тем более я сам об этом подумывал. Я не был тем, кто впадает в панику перед лицом таких людей. Наоборот, такие моменты только подогревали мой интерес и азарт.

— Расследование, — ответил я спокойно, глядя прямо в его глаза. — Я здесь по поручению Судебного Бюро. Мы получили сведения о хищении государственных средств и ресурсов. И, как оказалось, они были не беспочвенными.

Михаил Алексеевич слегка приподнял бровь, но не перебил меня. Я продолжил, чувствуя, как ситуация становится всё напряжённее:

— Мы обнаружили серьёзные махинации с поставками. Часть ресурсов лагеря систематически исчезает. И это не просто случайность. Мы с моим напарником собрали доказательства. Вот, — я протянул руку и активировал магический слепок, который Левински сделал той ночью.

Слепок начал светиться, показывая сцену, которую мы зафиксировали: офицеры в отставке и солдаты, пытающиеся скрыть следы, и ящики, которые они разгружали в заброшенном поместье. Всё было зафиксировано с точностью до мельчайших деталей. Лица, голоса, действия — всё это теперь было неоспоримым доказательством. Тем более, все записывалось, по сути, с глаз записывающего и как пояснил мой напарник, в этом случае даже иллюзии не действуют– артефакт все записывает без все этих «фильтров».

Молодой Романов внимательно смотрел на проекцию. Его лицо оставалось спокойным, но я видел, как в его глазах загорелся огонь ярости. Принц был известен своей жесткостью в военных делах, и сейчас эта жесткость проявлялась в полной мере. Его руки сжались в кулаки, и я заметил, как его плечи напряглись.

— Какого чёрта⁈ — прорычал он, сжав зубы. — В моём лагере⁈ В моём тренировочном лагере, где всё должно быть под моим контролем⁈

Романов резко развернулся к ближайшему офицеру из его личной проверяющей комиссии, и передал ему запись, голос второго принца был полон ярости:

— Арестовать всех, кто был причастен! Немедленно! Вывести всех офицеров, управляющих и солдат, что на этом слепке! Никто не должен уйти! Исполнять!

Офицер побледнел, но мгновенно отдал честь и бросился выполнять приказ. Лагерь тут же наполнился криками и суетой. Солдаты начали собираться, управлять толпой, а офицеры метались, отдавая приказы. За считаные минуты тех, кого мы видели той ночью со стороны лагеря, начали выводить из их укрытий. Один за другим они попадали в руки солдат, которые вели их к главному зданию лагеря.

Управляющий складом, тот самый человек, который пытался скрыть следы махинаций, попытался бежать. Его лицо было бледным, а глаза метались, как у загнанного зверя. Он двигался быстро, пытаясь скрыться в толпе, но мой друг Левински, как всегда, был на шаг впереди.

— Круг Первый: Оковы! — громко произнёс Ярослав, и его руки засветились ярким светом.

В следующий миг вокруг ног управляющего возникли магические цепи, которые с хрустом сомкнулись, не давая ему сделать ни шага. Управляющий рухнул на землю. Солдаты, не растерявшись, тут же подхватили его и повели к остальным.

Михаил Алексеевич наблюдал за всем этим с холодной яростью. Его лицо оставалось бесстрастным. Когда все, кого мы видели той ночью, были схвачены, принц наконец заговорил:

— Остановить проверку, — его голос был твёрдым, почти ледяным. — Я лично просмотрю все документы по складам и проверю каждый отчёт. Кто-то явно пользуется моей добротой, полагая, раз меня все устраивает, то ничего за это не будет.

Его слова повисли в воздухе. Я внимательно следил за его реакцией. Всё это выглядело искренне, но в таких делах нельзя было доверять первому впечатлению. Михаил Алексеевич мог играть роль, мог быть частью этой махинации. Но на удивление, его гнев выглядел настоящим.

— Максим Николаевич, — обратился ко мне Михаил Алексеевич, — следуйте, пожалуйста, за мной. Нам нужно поговорить.

Он развернулся и направился в сторону одного из офицерских кабинетов. Я кивнул Левински, мол, скоро вернусь, и последовал за принцем. Внутри меня всё кипело. Я знал, что это был важный момент. Если второй принц, действительно, не замешан в этих махинациях, то сейчас я узнаю это.

Мы зашли в кабинет, и Михаил Алексеевич жестом указал мне на стул. Я сел, наблюдая за ним. Он присел за стол, его лицо оставалось суровым, но теперь в его глазах читалось разочарование и толика усталости.

— Я подозревал, что в моём лагере завелись крысы, — начал он, сцепив пальцы в замок, — но надеялся справиться с этим сам, да и не верил, если честно, что таковые найдутся. Именно поэтому я отписал всех сотрудников Бюро — надеялся решить проблему, не вовлекая в эти дела посторонних. Но граф Воронцов… весьма настырный.

Я усмехнулся, понимая, что Воронцов, действительно, был тем человеком, который не отступает, даже если ему приказывает сам принц. Думается мне, что он и императору мог бы возразить, если бы имел на это резоны. И на этот раз его упорство дало свои плоды.

— На этот раз я не стану злиться на действия графа, — продолжил Михаил Алексеевич, его голос стал чуть мягче. — По большей части потому, что дело раскрыли именно вы. И за это я вам благодарен. Как и за то, что решили сразу все предоставить мне, а не обратились к своему руководству.

Я кивнул, принимая его слова. Он говорил искренне, но я чувствовал, что это ещё не всё. В такие моменты всегда нужно проверять каждую деталь.

— Разве Державин и другие отставные офицеры не поддерживают вас? — спросил я, решив не тянуть время. — Почему же они решили так опорочить вашу честь?

Михаил Алексеевич чуть прищурился, его лицо стало напряжённым.

— На деле они как раз таки и отставные, — ответил он холодно. — Потому что выступали активно против меня. Они не входят в мою фракцию уже некоторое время. Всё время эти люди пытались дискредитировать меня перед императором и другими союзниками. Но я не думал, что они зайдут так далеко, что даже после отставки будут пытаться продолжать давить свою линию и пользоваться старыми связями. Мне не хотелось верить, что заслуженные офицеры могут так поступать.

Я нахмурился. Всё это было странно.

— Извините за мою прямоту… Я просто покопался в этом деле еще до того как меня отправили сюда и… тогда почему они делали отчисления в благотворительные фонды от вашего имени? — спросил я, решив идти до конца. Раз уж у нас начался такой откровенный разговор. Похоже, тут играло роль, что я сын министра финансов, который довольно близок к императору и всегда поддерживает его — вряд ли с другим представителем Бюро второй принц стал бы разговаривать в таком ключе. Мы, по сути, союзники уже из-за действий наших отцов. — Я видел это, когда смотрел их дела в Бюро.

Михаил Алексеевич поднял на меня глаза, и я увидел в них искреннее удивление.

— Что? — его голос стал чуть тише, но в нём чувствовалась скрытая ярость. — Какие еще отчисления? Я не знал об этом, — задумчиво проговорил принц. — Видимо, кто-то пытается создать иллюзию, что они действуют по моей указке, чтобы потом подорвать мой авторитет. Вот ведь подлецы!

Романов сжал кулаки, его лицо исказилось от гнева.

— Это меня безумно злит. Но я прошу вас и Бюро не лезть в это. Я сам постараюсь с этим разобраться. Это важно для меня. Я собираюсь показать отцу, что веду дела лучше, чем наследный принц.

Я понимал его амбиции и ту толику доверия, что он мне показывал. Михаил Алексеевич хотел доказать, что он не просто военный, а человек, который может управлять и контролировать свои территории и своих людей. Это было для него делом чести. Если он не может управлять лагерем, то каким образом сможет управлять империей?

— Я выполнил свое задание, — сказал я, кивая ему, — а в остальном — это ваше дело, Михаил Алексеевич. И да, вы же понимаете, что всех причастных мы заберем в Бюро? Это наша работа

— Я не против. Даже дам вам сопровождение. А касательно остального, если мне нужна будет помощь, я обязательно обращусь к вам по этому делу, — молодой мужчина кивнул, его лицо стало чуть мягче, но гнев ещё не утих.

— Кстати, — добавил я, будто ненароком, но на всякий случай. — Вы случаем не питаете любви к китайскому искусству?

Он посмотрел на меня с лёгкой усмешкой, но ответил спокойно:

— Занятный вопрос, конечно. Нет. Мне по нраву русское искусство. Я патриот своей страны и в этом никто не может сомневаться! Даже если это касается вопросов искусства.

Я кивнул, мысленно окончательно убеждаясь в том, что за контрабандой стоит не второй принц, а кто-то другой. Слишком уж явные реакции он выдавал во время нашего разговора — в этом не было ни капли фальши и тут даже без магии было понятно, что в своем гневе принц весьма искренен. Но, как и обещал, в это дело я лезть не буду, по крайней мере, пока что.

— Вы сказали, что не станете злиться, потому что это дело расследовал я. А что во мне такого особенного? — мой тон был лёгким, почти небрежным, как будто я задавал вопрос ради любопытства, но на самом деле я хотел увидеть его реакцию.

Михаил Алексеевич на мгновение замер, а затем его лицо слегка изменилось, будто он не ожидал этого вопроса. Он посмотрел на меня с интересом, но в его взгляде не было ни следа раздражения. Скорее, наоборот, он выглядел… смущённым? Лучший вояка и отличный стратег — смущён? Удивительно.

— Знаете, — начал он медленно, — я заинтересовался вами после того, как прочёл ваше стихотворение «И скучно и грустно», что вы представили на поэтической дуэли. Даже жаль, что я не услышал его вживую и оно дошло до меня поздновато, но, тем не менее глубоко тронуло меня.

Я приподнял бровь, не скрывая своего удивления. Стихотворение? Второй принц, известный своей жесткостью и стратегическим мышлением, вдруг оказался поклонником поэзии? Я что, зря думал, что это из-за того, что я Темников?

— Признаться, — продолжил Михаил Алексеевич, не замечая моего удивления, — я не ожидал, что такие сложные и глубокие мысли могут родиться у человека нашего возраста, к тому же который в первую очередь известен как сотрудник Судебного Бюро. Но ваше стихотворение… Оно было… — он на мгновение замолчал, подбирая слова, — революцией среди жанра элегия.

Элегия? Я чуть не рассмеялся, но сдержался. Не потому что мне было смешно, а потому что я не ожидал от него такого глубокого понимания поэзии.

— Тема одиночества, — продолжал Романов, уже не скрывая своего энтузиазма, — она пронизывает всё стихотворение. Это не просто грусть или тоска. Это метафизическое одиночество, которое охватывает не только человека, но и мир вокруг него. Метафоры, которые вы использовали… они невероятно сложные и глубокие. Я давно не читал ничего подобного.

Он вздохнул и, смущённо улыбнувшись, достал из кармана небольшой кожаный блокнот.

— Я… — он замялся, явно не привыкший к подобным просьбам, — я записал ваше стихотворение, когда впервые его прочёл. Вы не могли бы… расписаться?

Он развернул блокнот и протянул его мне. На странице были аккуратно выведены строки «И скучно и грустно», и я на мгновение замер, не зная, что сказать. Даже не ожидаешь такого выверенного и элегантного почерка от военного стратега, коим был второй принц.

— Да, конечно, — ответил я, взяв в руку перо, которое он мне протянул. — Не знал, что лучший стратег Империи так увлечён поэзией.

Михаил Алексеевич усмехнулся, его глаза блеснули довольством.

— Честно говоря, — признался он, — поэзия скрашивает мне жизнь. В долгих поездках, когда есть время подумать, почитать… она помогает мне не потеряться в этом мире. Вы ведь знаете, как это бывает. Окружают люди, а ты всё равно одинок.

— Нет хуже одиночества, чем одиночество в толпе, — хмыкнул я, цитируя классика из своего мира.

Подпись я свою, конечно же, оставил, и на мгновение задумался. Когда я вернул блокнот, мужчина взглянул на мою подпись и едва заметно улыбнулся, как будто это был для него важный момент.

— Я очень жду новых стихотворений от вас, — сказал он искренне. — Думаю, вам есть о чем сказать.

— Не могу обещать. Муза, она ведь непостоянная и очень вредная особа. Но скажу однозначно, если что-то и выйдет из-под моего пера, вы узнаете об этом в первую очередь.

Михаил Алексеевич некоторое время молча смотрел на меня, но потом внезапно рассмеялся, его смех был неожиданно тёплым и искренним.

— Вы меня очень радуете, Максим Николаевич, — сказал он, слегка откинувшись на спинку кресла. — Все же было приятно увидеть вас воочию. Я обязательно это запомню. — Кстати, — добавил Михаил Алексеевич, уже возвращаясь к деловому тону, — скоро состоится зимний бал в Зимнем Дворце. Там соберутся почти вся аристократия Империи. Я надеюсь, что вы представите там что-то новое из ваших стихотворений. Думаю, вы уже получили приглашение?

Я поднял бровь, однако второй принц, кажется, распознал это как-то по-своему.

— Огромное упущение. Я вышлю вам официальное приглашение, — сказал он, поднимаясь из-за стола.

Я тоже поднялся, чувствуя, что наш разговор подходит к концу. Но прежде чем уйти, я вспомнил одну важную деталь. Я уже был у двери, когда остановился и обернулся.

— Ах да, — сказал я, словно только что вспомнил, — совсем вылетело из головы. В расследовании нам помогал некий Волынский, что служит здесь. Он внёс неоценимый вклад. Было бы очень здорово, если бы его как-то отблагодарили. Все же не только Бюро, но и солдат из лагеря поучаствовал в восстановлении справедливости. А значит, вы воспитываете отличных людей.

— Волынский, говорите? Хорошо. Честные люди в моём лагере нужны. Я озабочусь этим вопросом, — кивнул принц.

На этом я откланялся и, не теряя времени, вышел из кабинета. На улице уже начинало темнеть, и лагерь выглядел совсем иначе, чем днём. Суета поутихла, солдаты занимались своими обычными делами, а вокруг царила привычная армейская рутина. Я огляделся, и вскоре увидел Левински, который, как всегда, ждал меня с типичной для него ухмылкой.

— Ну? — спросил он, увидев меня. — Всё прошло гладко?

— Гладко? Не то слово, — ответил я, глядя на него. — Мы поедем обратно под охраной людей второго принца.

Левински вскинул брови, его глаза расширились от удивления.

— Под охраной? — переспросил он. — Когда ты успел подружиться со вторым принцем?

Я пожал плечами, загадочно улыбаясь.

Он пристально посмотрел на меня, явно пытаясь понять, о чем я умалчиваю, но я не собирался раскрывать все карты. Пусть это останется моей маленькой тайной.

Мы направились к выходу из лагеря, где нас уже ждали солдаты, готовые сопроводить нас до столицы, а также преступники, пойманные с поличным. Я чувствовал, что этот день был не просто успешным, но и открыл для меня новые возможности. Михаил Алексеевич, несмотря на свою холодность и жесткость, оказался человеком, который способен разглядеть в других нечто большее. И это было интересно. К тому же, он не был связан ни с контрабандой, ни с продажей государственных ресурсов. Видимо, во дворце тоже плетутся интриги друг против друга, и играют они явно на другом уровне.

Мы с Левински погрузились в карету, и я, откинувшись на спинку, позволил себе немного расслабиться. Думать о проблемах буду по мере их поступления.

Глава 18

После возвращения из тренировочного лагеря второго принца я наконец получил небольшую передышку, которая мне точно была необходима. События, которые разворачивались с бешеной скоростью, дали мне шанс остановиться и перевести дух. Пару дней я наслаждался спокойствием, которое так редко выпадало на мою долю в последние месяцы. События в лагере остались позади, а впереди маячило нечто большее, чем просто интриги — но пока я мог позволить себе забыть об этом.

Мила, к моему удовольствию, всё же согласилась стать управляющей в ателье. На удивление, девушки, что остались там работать, приняли её тепло (скорее, как раз таки сказалось, что управляющей будет девушка из рода их нового владельца, а не какой-нибудь мужчина), и дело начало набирать обороты. Первые заказы уже готовились к отправке, и Мила, как всегда, вела всё с безупречной точностью. Она всегда была исполнительной и преданной своему делу.

Александр тоже показал себя на высоте — его экономические схемы и идеи уже начали приносить плоды. Он уверенно управлял финансами, и хотя это был всего лишь начальный этап, я видел, что брат, действительно, нашёл своё призвание. Даже не думал, что после не самого лучшего знакомства у нас сложатся именно такие отношения. Я вроде как получил союзника в его лице, а сам младший брат, похоже, нашел именно то дело, ради которого он хотел стараться. Тем более его зарплата зависела от успехов самого предприятия и, похоже, для моего брата деньги были лучшим показателем его успехов.

А я? Я наконец смог расслабиться.

На улице уже смеркалось, и в воздухе витал запах поздней осени. Я сидел у себя в комнате, наслаждаясь тишиной и редким чувством покоя, которое наступает, когда все дела завершены, а впереди — лишь тёплый вечер. Взгляд скользнул по столу, и я вспомнил о своей книжечке для стихов.

Эта маленькая тетрадь, которую я завёл вскоре после поэтической дуэли, была для меня своеобразным якорем, который связывал меня с прошлым. Мне нравилось записывать стихи, которые я помнил из своей прошлой жизни. Особенно вечером, когда вокруг царила тишина, а мысли стекались в спокойное русло. Это помогало мне сохранять ясность ума, да и в целом, мне хотелось потом сравнить, как много в этом мире нет того, что есть в моем. Как минимум среди поэтов и писателей.

Сами стихи раньше я использовал для тренировки памяти, а потом неожиданно для себя увлекся этим направлением, пусть сам никогда не пробовал писать свое.

Я потянулся к полке, где обычно лежала книжка. Рука нащупала пустоту.

— Хм, — пробормотал я, осматривая стол. — Странно. Не помню, чтобы я клал ее куда-то в другое место.

Я быстро обшарил всю комнату. Полки, шкаф — ничего. Даже под кроватью глянул, хотя это было, скорее, жестом отчаяния, чем реальной возможностью найти её там. Но книжечки нигде не было.

— Пропала, — я нахмурился, чувствуя, как лёгкая тревога закрадывается в мысли. Это было необычно. Я всегда оставлял её на одном и том же месте.

Выйдя из комнаты, я почти столкнулся с Настей, которая как раз шла по коридору. Она была единственной, кто мог зайти в мою комнату, когда меня не было дома. Еще могла Мила, но она с недавних пор чаще в швейном доме, чем тут.

— Настя, ты, случайно, не видела мою записную книжку? — спросил я, стараясь говорить спокойно, но в голосе всё же сквозило лёгкое раздражение.

Она замерла на месте, и её лицо мгновенно покраснело. Так… что-то мне это не нравится.

— Я… эм… — начала она, нервно теребя подол платья. — Максим, прости меня, пожалуйста! Я хотела сделать для тебя кое-какой сюрприз, но немного замоталась и…

— Прости за что? — я прищурился, начиная подозревать, что дело тут не в простой пропаже.

Настя опустила глаза, и я увидел, как её щеки заливаются ещё более ярким румянцем. Она явно нервничала, и это заставило меня насторожиться ещё больше.

— Ну, понимаешь… — начала сестра, замявшись. — Это случилось ещё до того, как ты отправился в командировку. Я случайно нашла твою книжечку…

— Нашла? — переспросил я, начиная догадываться, что за этим последует.

Настя кивнула, не поднимая глаз.

— Да, и… там такие замечательные стихи, Максим, ты невероятный талант! Я хотела сделать тебе сюрприз, — она наконец подняла на меня виноватый взгляд. — Я договорилась с подругой, её отец работает в издательстве. И… ну, сборник твоих стихов уже в печати.

В этот момент я едва не схватился за голову.

— Ты что наделала! — тихо проговорил я, чувствуя, как внутри поднимается волна беспокойства. Я не знал, смеяться или плакать. — Настя, ты хоть понимаешь, что ты сделала?

Её лицо стало ещё более виноватым, если это было вообще возможно. Она нервно переступила с ноги на ногу, не зная, куда девать свои руки.

— Я хотела сделать сюрприз, — пробормотала сестра, опустив голову. — Я думала, что тебе понравится, когда ты увидишь, как все читают тебя! Тут совсем нечего стесняться…

Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Конечно, она не могла знать, что одна из тех «моих» поэм — это стихотворение Лермонтова. Меня и так немного грызла совесть, что я выдал его творчество за своё на дуэли, но больше на этом выезжать я не хотел. А теперь…

— Где это издательство? — резко спросил я, уже накидывая на себя пальто и направляясь к выходу.

Настя явно поняла, что дело серьёзное, и быстро зашагала следом за мной.

— Это «Печатный Дом» на Невском проспекте.

— Отлично, — пробормотал я, хватая плащ с вешалки. — Пойду разбираться.

— Максим, подожди! — Настя побежала следом, но я уже был на пути к дверям.

— Никаких «подожди», — отрезал я, резко открывая дверь. — Мне нужно остановить это до того, как оно распространится.

Я вышел на улицу в темпе, который едва не перешел на бег. Настя, не отставая, бежала за мной, пытаясь что-то сказать, но я был сосредоточен на другом. В голове крутилась одна мысль: если я не остановлю печать, то совесть меня загрызет с потрохами.

«Печатный Дом» на Невском проспекте был внушительным зданием с высоким фасадом и массивными дубовыми дверями. Я влетел туда, как буря, не обращая внимания на удивленные взгляды работников. К моему счастью, здание ещё не закрылось, хотя дело шло к позднему вечеру.

За стойкой сидел мужчина средних лет в строгом костюме, с пышными усами и небольшими очками на носу. Он поднял голову, когда я подошёл, и окинул меня оценивающим взглядом.

— Чем могу помочь? — его голос был ровным, но в нём чувствовалось некоторое недоумение от моего внезапного появления.

— Мне нужно поговорить с редактором, который отвечает за поэтические сборники, — сказал я, стараясь говорить как можно более спокойно, но голос всё равно выдавал моё волнение.

— А кто, собственно…

Ай! У меня нет на это времени. Я стиснул зубы и вытащил свою бирку Судебного Бюро. Это ускорит процесс, пусть это и неправильно, но плевать.

Мужчина приподнял бровь, но ничего не сказал. Он встал и жестом пригласил меня следовать за ним. Мы прошли по длинному коридору, стены которого были увешаны портретами известных писателей и поэтов этого мира. Но ни одного из них я не знал, да и не то, чтобы обращал внимание. Сейчас я думал только о том, как остановить этот кошмар.

Когда мы вошли в кабинет редактора, я увидел за столом мужчину в очках, который что-то внимательно читал. Он поднял голову, услышав, как открылась дверь.

— Чем обязан? — его голос был спокоен, но в нём ощущалась лёгкая нотка раздражения оттого, что его прервали.

— Моё имя Максим Николаевич Темников, — я сделал шаг вперёд, сразу переходя к делу. — Вы недавно получили на печать сборник стихов под моим именем. Я требую немедленно остановить печать и распространение.

Редактор приподнял бровь, явно удивленный таким заявлением.

— Темников, говорите? — он перелистнул несколько страниц на своём столе, а затем кивнул. — Да, действительно, ваш сборник уже в печати. Но… боюсь, вы пришли слишком поздно.

— В каком плане поздно? — так и не дождавшись приглашения, я сел напротив него.

— Печать началась полторы недели назад, — спокойно продолжил мужчина, не обращая внимания на моё возмущение. — Большая часть тиража уже напечатана и отправлена в магазины. Продажи просто прекрасные, это первый за всю историю «Печатного Дома» случай, когда тираж раскупили за одни сутки. Мы, конечно, можем остановить дальнейшую печать, но те экземпляры, что уже ушли в продажу, вернуть не получится. И боюсь, с учетом предзаказов, нас просто не поймут.

Я сжал зубы, едва сдерживая ярость. Чёрт возьми, как же так вышло? Я понимал, что в мире, где печатные машины работают на полную мощность, за полторы недели можно напечатать тысячи копий.

— Хорошо, — выдохнул я, успокаиваясь и беря свои эмоции под контроль. — Остановите дальнейшую печать. Я оплачу те экземпляры, что ещё не были распространены.

Редактор кивнул, явно удовлетворённый тем, как я взял ситуацию под контроль.

— Это будет стоить вам довольно дорого, — заметил он, кивая на листок бумаги на котором он быстро написал несколько цифр.

От указанной суммы я едва не свистнул. Да уж, это действительно было дорого. Но выбора не было. Я заплатил, подписал все необходимые бумаги, и через несколько минут мне вручили пять десятков экземпляров сборника, который не успели распространить.

— Спасибо, — сказал я, забирая книги и направляясь к выходу.

Но не успел я сделать и пары шагов, как дверь снова распахнулась, и в помещение влетела Настя. Её лицо было раскрасневшимся, волосы слегка растрёпаны — видно, что она бежала сюда, не останавливаясь.

— Максим! — воскликнула она, подбегая ко мне. — Прости меня! Я… я не хотела, чтобы всё так вышло. Я думала, что тебе понравится…

Я посмотрел на неё, чувствуя, как остатки напряжения начинают уходить. Да, она наделала глупостей, но ведь она, действительно, хотела как лучше. А то, что я разозлился, больше мои заморочки, а не ее вина.

— Ничего страшного, — сказал я, пытаясь переключиться на более спокойный тон. — Я уже всё уладил. Остановил печать, выкупил оставшиеся экземпляры.

Настя опустила глаза, её лицо по-прежнему выражало вину.

— Я, правда, хотела сделать тебе подарок, — пробормотала она, нервно теребя рукав платья. — Я не думала…

Я вздохнул, потом положил ей руку на плечо, другой рукой удерживая стопку книжек.

— В следующий раз, Настенька, пожалуйста, спрашивай меня, прежде чем делать такие сюрпризы, — сказал я с лёгкой улыбкой. — Но ничего страшного. Вряд ли эти книги сильно распространятся. Стандартный тираж всего двести книг. В столице их даже и не заметят…

Она кивнула, но всё ещё выглядела виноватой. Я понимал её чувства, но сейчас было важно просто закончить этот день.

Когда мы вернулись домой, я положил оставшиеся книги на стол в своей комнате. Сестра всё ещё извинялась, но я не мог сердиться на неё. В конце концов, её намерения были чисты, и она в самом деле хотела сделать что-то хорошее.

Я взял один из экземпляров в руки и внимательно осмотрел его. Обложка была красивой — тёмно-синий бархат с золотым тиснением. На обложке была моя фамилия: Темников. А чуть ниже и помельче — инициалы.

Я открыл книгу. Страницы были напечатаны аккуратным шрифтом, а внизу каждой страницы стояла подпись: «Печатный Дом на Невском. Санкт-Петербург».

На мгновение я задумался, глядя на эту подпись. И почему раньше я на это никогда не обращал внимания?

Если Петра Первого нет в этом мире, то почему город все равно называется Санкт-Петербургом?

Зима в Санкт-Петербурге всегда наступала внезапно. Казалось, что только вчера туманная осень окутывала улицы города, а сегодня снежные хлопья уже мягко оседали на крыши дворцов и мостовые. Белизна покрывала всё вокруг — от берегов Невы до куполов набережных, и город, словно в сказке, замирал в этом первозданном, почти магическом спокойствии. Но за этой иллюзорной тишиной скрывалась бурлящая жизнь Империи, где каждое движение, каждое слово имело значение.

Император Алексей Сергеевич сидел на террасе Зимнего дворца, наблюдая, как снег мягко кружится в воздухе, словно в танце под невидимую музыку. Его взгляд скользил по замёрзшей глади Невы, вдоль которой тянулись покрытые инеем деревья и заснеженные улицы. Большой меховой плащ, наброшенный на плечи, защищал его от холодного ветра, но лицо оставалось открытым зимнему воздуху, который приносил с собой запах свежести и льда. Дыхание его было ровным, неторопливым — словно само время замедлилось в присутствии величественного правителя.

На коленях у императора лежала маленькая книжечка — сборник стихов, напечатанный в «Печатном Доме» Санкт-Петербурга. Он переворачивал страницы с той же неспешной грацией, с какой смотрел на мир. Его глаза пробегали по строкам, и на губах время от времени появлялась едва заметная улыбка. В этих стихах было что-то знакомое, что-то, что отзывалось в глубинах души.

Он остановился на одном из стихотворений и прочитал его про себя, снова и снова ощущая, как слова, выведенные чётким шрифтом, словно проникают в самую суть его сознания:

— Странное чувство, — прошептал император себе под нос, едва заметно покачав головой. — Как будто кто-то заглянул мне в душу.

Он отложил книжечку в сторону, не переставая думать о том, что за человек мог написать такие строки. Что было в его мыслях и что он пережил, чтобы говорить о столь значимых вещах так метафорично.

Размышления прервал лёгкий шорох шагов позади. Император не обернулся, но услышал, как кто-то приблизился и почтительно поклонился.

— Ваше Величество, — раздался тихий голос слуги. — По вашему указанию прибыл Николай Владимирович Темников.

Император, не спеша, кивнул, давая понять, что услышал. Он любил встречать Николая Владимировича — одного из немногих людей, с которыми можно было говорить открыто, без официозного налёта и дипломатической игры.

— Пусть войдёт, — коротко сказал император, приподнимая руку в знак разрешения.

Слуга молча отступил, и через мгновение на террасе появился Николай Владимирович Темников. Высокий, стройный мужчина с темными волосами, уже немного тронутыми сединой, он выглядел так, словно только что сошёл с иллюстрации какого-нибудь учебника по этикету. Его шаги были уверенными, а взгляд — сосредоточенным.

Он остановился в нескольких шагах от императора и, как и полагалось, склонил голову в почтении.

— Ваше Величество, — произнёс Николай Владимирович, его голос был глубоким, но спокойным.

Император лишь слегка кивнул в ответ, давая понять, что церемоний можно не придерживаться.

— Садись, Николай, — сказал Алексей Сергеевич, указывая на кресло рядом с собой.

Николай Владимирович кивнул, и сел напротив императора. Атмосфера действительно была располагающей к более дружескому разговору, несмотря на то, что их окружали величественные стены Зимнего дворца.

— Как дела на службе Империи? — спросил император, не отрывая взгляда от заснеженной Невы.

— В целом, стабильно, Ваше Величество, — ответил Николай Владимирович, чуть кивнув. — Но есть несколько вопросов, которые требуют вашего внимания.

— А как же иначе, — усмехнулся Алексей Сергеевич. — Вопросов всегда хватает. Что же на повестке дня?

Николай Владимирович на мгновение задумался, а затем заговорил:

— В первую очередь, это финансирование внешней разведки. Служба требует увеличения ассигнований. Последние отчёты показывают, что их деятельность приносит результаты, но…

— Но они хотят больше денег, — закончил за него император, усмехнувшись. — Внешняя разведка сейчас важна как никогда. Учитывая, что в Европе снова пошли слухи о грядущих переменах, нам нужно держать ухо востро.

— Именно так, Ваше Величество, — кивнул Темников. — Я подготовлю новый финансовый план на следующий год с учётом их запросов.

— А что ты думаешь, насчет визита поляков? — спросил он, меняя тему.

— Ваше Величество, после долгих переговоров Царство Польское наконец согласилось на наши условия по военному сотрудничеству. Через несколько недель состоится подписание соглашения. Я считаю, что это очень хорошая новость.

— Это, действительно, хорошая новость, — подтвердил император, чуть прищурившись. — Я знаю, что среди чиновников много тех, кто не очень одобряет это соглашение.

Николай Владимирович слегка кивнул, подтверждая слова императора.

— Да, Ваше Величество. Есть те, кто считает, что это соглашение усилит влияние Польши на наши западные границы. Они боятся, что это приведёт к зависимости от союзника.

Алексей Сергеевич только усмехнулся, его глаза блеснули с лёгкой насмешкой.

— Боятся, значит, — протянул он, откинувшись на спинку кресла. — Пусть боятся. В открытую никто не решается сказать, а это значит, что их страхи не так уж сильны. Что ж, пусть обсуждают это за спиной. Но я считаю, что для Империи это соглашение принесёт пользу. Поляки — наши давние партнёры. Тем более, сейчас у них не все спокойно внутри государства.

Николай Владимирович кивнул, соглашаясь с выводами императора. Он знал, что Алексей Сергеевич был человеком, который всегда видел перспективы дальше, чем большинство его подданных.

На мгновение повисла тишина. Император снова взглянул на снежную гладь Невы.

— Кстати, к зимнему балу прибудет мой старший сын, — внезапно сказал император, слегка улыбнувшись. — Пётр наконец возвращается из своей поездки.

— Это замечательная новость, Ваше Величество, — ответил Темников, хотя в его голосе читалась лёгкая настороженность.

Наследный принц Пётр Алексеевич был человеком, которого уважали многие, но его безрассудные поступки и склонность к развлечениям заставляли некоторых чиновников чувствовать себя неуютно в его присутствии.

— Да, — кивнул император, будто уловивший скрытые мысли своего министра. — Уверен, что его присутствие на балу добавит ему немного ответственности. В конце концов, наследнику престола нужно иногда показываться в обществе.

Николай Владимирович чуть кивнул, соглашаясь с мнением императора. Но прежде, чем он успел что-то сказать, Алексей Сергеевич снова заговорил:

— А что насчёт твоего сына? Он будет на балу?

Николай Владимирович явно удивился такому вопросу.

— Вы интересуетесь Максимом, Ваше Величество? — спросил он, не скрывая лёгкого удивления.

Император усмехнулся, его глаза блеснули весёлым огоньком.

— Да, я бы с удовольствием взглянул на того, кто помог моему сыну выиграть польского гроссмейстера, — сказал он, с улыбкой глядя на своего министра. — И кто написал такие дивные стихи. Вот, Николай Владимирович, ты только взгляни!

Император поднял с колен книжечку и протянул её министру. Николай Владимирович взял её в руки на той же странице, где несколько минут назад остановился император. Его глаза пробежали по строкам:

Белеет парус одинокий

В тумане моря голубом,

Что ищет он в стране далёкой?

Что кинул он в краю родном?..

Николай Владимирович слегка нахмурился, читая стихотворение.

— Это же надо так точно описать грусть по родному месту, — задумчиво произнёс император, глядя на министра. — Но при этом в этих строках чувствуется какая-то неуемная тяга к свершениям. Как будто это — не просто символ одиночества, но и символ стремления. Возможно нам, наконец, удастся обскакать поляков с англичанами на литературном поприще. Что думаешь?

Николай Владимирович осторожно захлопнул книжку и вернул её императору.

— Да, Ваше Величество, — ответил он, кивнув. — Это, действительно, глубокие строки. Максим обязательно будет на балу. Я прослежу за этим.

Император одобрительно кивнул и, убрав книжечку в карман своего плаща, снова повернулся к заснеженной Неве, будто погружаясь в свои мысли.

Глава 19

Снег валил плотной стеной, укрывая улицы белым одеялом, приглушая звуки города. Я сидел у себя в комнате, погружённый в чтение книги по истории, которая происходила в этом мире. Иногда мне казалось, что изучать этот мир так же интересно, как и жить в нём. Книга поведала мне о том, как был основан город, и кто бы мог подумать, что всё окажется таким прозаичным.

— Значит, Пётр тут — это не император, а столица названа по религиозным основаниям, в честь апостола Петра, — пробормотал я, захлопывая книгу. — Вот как, значит, пошли события в этом мире. Необычно, но почему и нет, собственно говоря.

Теперь всё встало на свои места. В этом мире история пошла по иному пути, но общие черты оставались похожими.

Я убрал книгу на полку, и мой взгляд упал на официальное приглашение от второго принца, лежащее на столе. Зимний Бал должен был состояться уже через несколько дней. Я взял в руки этот лист бумаги, украшенный золотыми вензелями. Вся высшая аристократия Империи соберётся, чтобы показать свои наряды, поиграть в интриги и, возможно, устроить пару дуэлей. Вот только в этот раз масштаб был куда грандиознее. Помимо того, что на балу будет наследный принц, там также будет присутствовать и сам император. Было бы интересно взглянуть на этого человека.

Мои мысли прервал настойчивый стук в дверь.

Открыв её, я увидел взъерошенного Александра. Его обычно аккуратно уложенные волосы были в полном беспорядке, глаза бегали, а лицо было бледным, как снег за окном. Он запинался, дышал тяжело, словно только что пробежал несколько километров.

— Там… там такое! Эти уроды приперлись, а я им говорю, валите… а они, — начал он, но я перебил его, подняв руку.

— Стоп. Вдохни. Выдохни. И расскажи нормально, что произошло, я ничего не понимаю.

Александр судорожно втянул воздух, пытаясь взять себя в руки. Он явно был на грани паники, но мои слова и интонация с которой они были произнесены, подействовали. Он глубоко вздохнул и начал говорить уже более связно:

— Я был в нашем ателье… сидел, проверял отчёты — там не сходились поставки по рулонам ткани, — начал было он, но, кашлянув, я сбил его с этой темы. — Ах да… и тут внезапно ворвались какие-то люди. Трое, даже не маги. Они насели на меня, угрожали, говорили, что теперь мы должны платить им дань каждый месяц. Мол, чтобы они нас «защищали» от других…

— От других? — я приподнял бровь. — И кто эти «другие»? Случайно не те же самые, что и ворвались?

— Похоже на то, — Александр кивнул, его взгляд метнулся к полу. — Но они сказали, что если мы не будем платить, то они заберут всё, что у нас есть. И… и они направились на склад, который мы арендовали неподалёку. Сказали, что это будет в назидание.

Я нахмурился. Склад, о котором говорил Александр, был арендован нами для хранения там тканей и материалов. В последнее время производство развернулось не на шутку, и заказов на костюмы поступало все больше и больше. В том числе там хранились и премиальные ткани, для особых костюмов по предзаказу. Если они доберутся до него, мы потеряем немалые деньги. Пусть финансы у меня есть, но не настолько большие, чтобы это не стало проблемой.

— Когда они туда пошли? — спросил я, резко меняя тон на более деловой. — И кто там сейчас на складе?

— Они пошли туда сразу после того, как ушли от меня, — взволнованно ответил Александр. — Охранник там только один.

— И что, по-твоему, один сторож сможет их остановить? — перебил я, уже надевая пальто. — Ладно, я разберусь.

Александр, всё ещё бледный, остался стоять в дверях, явно ошеломлённый скоростью моих действий. Но я не собирался терять время. Если эти мерзавцы успели добраться до склада, то сейчас они уже грузят всё, что там есть.

— Постой, я с тобой! — крикнул Александр, но я лишь махнул рукой, не оборачиваясь.

Я вышел в холодный, морозный вечер, и снег тут же хлестнул мне в лицо. Улицы Петербурга были тихими, лишь редкие экипажи и автомобили проезжали мимо, оставляя за собой колеи в снегу. Я быстро зашагал в сторону склада.

Вот так всегда: стоит только немного выйти в свет, как тут же появляются те, кто хочет откусить свой кусок. Я усмехнулся про себя. Кажется, методы отжима чужого добра в этом мире мало чем отличались от тех, что я знал из своей прошлой жизни. Ну что ж, если эти ребята на что-то рассчитывали, то явно ошиблись — не с тем человеком они связались.

Снег скрипел под сапогами, в унисон плану, который уже складывался в голове. Трое мужчин. Без магии. А значит, для меня это будет не больше, чем тренировка. Я даже не вспотею, пока буду разбираться с ними.

Когда я подошёл к складу, дверь была приоткрыта. Я слышал приглушённые голоса внутри. Остановившись на мгновение у входа, я взглянул в щель между дверью и косяком. Трое мужчин с азартом загружали самую дорогую ткань в большие сумки, обсуждая, как хорошо им повезло. Один из них засмеялся.

— Вот это куш! Дорогущая ткань, а как на блюдечке! — сказал один из них, с нескрываемым удовольствием. — Мы за неё получим больше, чем за все предыдущие налёты вместе взятые. Как же все-таки здорово, когда появляются вот такие новые болваны, которые даже в объединение не вступают, где их предупреждают о таких вещах.

Я усмехнулся, толкнув дверь. Они не сразу заметили меня, настолько были увлечены своим делом. Сторож лежал без сознания у стены. Похоже, его вырубили сразу, как только вошли, но вроде крови не видно, что определенно хорошо.

— Эй, вы, — сказал я, входя в склад и закрывая за собой дверь, — не тот склад выбрали.

Они замерли, резко обернувшись в мою сторону. В их глазах я увидел сначала удивление, затем — замешательство, а потом — страх. Они явно не ожидали, что кто-то придёт так быстро, да ещё и один.

— Ты кто такой? — выкрикнул один из них, бросив в сторону сумку с тканью. — Проваливай, пока цел!

Я не ответил. Вместо этого я направил ману в сердце, и почувствовал, как магия наполнила мои вены энергией. В голове эхом отозвалось Истинное Слово «Пространство». Я шагнул вперёд, и, не замедляя шаг, приказал:

— Перемести.

Воздух вокруг меня задрожал, и двое из троих мужчин в ту же секунду рухнули на землю, как подкошенные, когда я оказался между ними. Одним импульсом я ударил по ногам, вторым с другой стороны в голову. Каждый из них свалился, крепко приложившись головой о каменный пол склада. Они даже не успели понять, что произошло, как их сознание погасло. Я продолжал идти вперёд, словно ничего не случилось. Для меня это было так же просто, как дышать.

Третий, оставшийся на ногах и стоящий так неудобно позади своих товарищей, заметно побледнел. Он попытался вытащить нож, но я уже был рядом. Я остановился перед ним, и, не дав ему сделать и шага, произнес:

— Придави.

Пространство вокруг него сжалось, словно невидимая тяжесть опустилась на его тело, как только мой приказ обрел силу. Он рухнул на колени, задыхаясь, словно его придавило гранитной плитой. Мужчина закашлялся, пытаясь сопротивляться, но это было бесполезно. В следующий миг он упал лицом в пол.

— Ты… кто такой⁈ — прохрипел бандит, судорожно хватая воздух ртом. — Какого хрена ты делаешь⁈

Я наклонился над ним, глядя прямо в его глаза.

— Значит так, — сказал я холодно, усиливая давление магии. Его лицо исказилось от боли, из носа пошла кровь. — Либо ты говоришь, кто у тебя главный и кто вас сюда направил, либо я раздавлю тебя, как долбанное насекомое. Что выберешь?

Мужчина застонал, его глаза закатились, но он ещё держался.

— Хорошо! Хорошо! — прохрипел он, задыхаясь. — Это… это был Акимов! Он сказал… что мы должны собрать с вас дань! Он сказал, что если вы не заплатите, то мы… мы можем всё забрать, припугнуть. Понимаете?

— Где он? — спросил я, усиливая давление ещё больше. Мужчина закашлялся сильнее, кровь уже текла из его носа и рта, но он всё ещё цеплялся за сознание. Удивительно стойкий экземпляр.

— Он… он в трактире «Ломовая лошадь»! — выдавил он сквозь кашель. — Это его место! Он там каждый вечер! Слышь, у него так-то маг есть тоже, он тебя уничтожит! Одним взглядом убьет, понял⁈

— Спасибо за предупреждение.

Я кивнул, удовлетворенный ответом, и, не давая ему больше шанса на сопротивление, вырубил резким выбросом маны. Мужчина даже не двинулся. Под таким давлением все его тело было полностью обездвижено.

В этот момент двери позади меня распахнулись. Я обернулся и увидел Александра, который, запыхавшись, влетел внутрь с весьма боевым видом… как ему казалось.

— А ну, сюда, уроды! Да я вас за свое ателье всех порешу! — заорал он.

Его глаза расширились, когда парень увидел лежащих без сознания налётчиков.

— А, они… ты уже всех уложил? — спросил брат, переводя взгляд с меня на лежащих на полу мужчин. По его тону было очевидно, что он подобного и ожидал.

— Да, — угрюмо бросил я. — Вызывай сотрудников Бюро.

— Но… но это же дело для обычной полиции, — замешкался Александр, явно не понимая, зачем привлекать к этому Судебное Бюро.

Я задумался на мгновение, а потом кивнул — действительно, Бюро лучше поможет мне в другом деле. Да и пользоваться своим положением в таком деле не стоит.

— Ты прав, — сказал я, слегка улыбнувшись. — Позови полицию, расскажи, что здесь произошло. А этих свяжи, пока их не заберут.

Александр кивнул, но тогда я уже направился к выходу.

— А ты? — спросил он, явно удивлённый тем, что я так быстро ухожу.

— А я позабочусь, чтобы вот таких идиотов к нам больше не захаживало, — ответил я, злобно усмехнувшись. — Устроили тут, понимаешь ли, рэкет, как в девяностых.

— Чего? — Александр посмотрел на меня, не понимая, о чём я говорю.

— Ничего, — усмехнулся я и направился к двери. — Они не очнутся ещё пару часов. А я пошёл.

Покинув склад, я сразу направился в сторону Бюро. За брата я не переживал, тем более, в руках его к тому моменту появилась откуда-то лопата, так что если будет надо, он приложит бандитов своим «оружием». Главное, чтобы догадался проверить охранника, а то мало ли что там с ним сделали, но все же не были похожи эти люди на тех, кто готов был убивать — обычные грабители.

Ночь уже мягко укутывала город, снег продолжал падать, заливая улицы белым светом, который отражался от редких уличных фонарей. Морозный воздух бодрил, но меня это не волновало. Мысли были заняты другим. Несмотря на поздний час, он должен был быть ещё там. Виктор редко уходил рано, да и работа Отдела исполнения наказаний была, мягко говоря, круглосуточной.

Бюро вечерними часами выглядело совсем иначе, чем днём. Обычная суета, привычная в любое время суток, стихла. Служащие не сновали туда-сюда с папками и документами, и только тусклый свет из окон на втором этаже говорил о том, что кто-то всё ещё работает.

Я прошёл через главный вход, кивнув охраннику, который лишь мельком взглянул на мою бирку. Некоторые меня помнили и в лицо. Я уверенно направился вглубь здания, спустившись по лестнице на первый цокольный этаж. Здесь, в подземных коридорах, царила гнетущая тишина. Чувствовалось, что это место предназначено для тех, кто не любит привлекать внимание к своей работе. И, как ни странно, именно здесь я должен был оставить «запрос».

Я подошёл к небольшому, почти неприметному боковому коридору. На первый взгляд, это был просто пустой проход, но если знать, куда смотреть, то можно было заметить небольшой металлический диск, встроенный в стену на уровне талии. Моя рука автоматически потянулась к нему, и я приложил свою бирку к поверхности диска, оставив на нём слепок.

Магия моментально активировалась от этого простого действия. Система распознавания сотрудников Бюро. Она была старой, но всё ещё надёжной. Свет мигнул, и я почувствовал лёгкую вибрацию под пальцами. Всё, сигнал отправлен.

Сделав своё дело, я развернулся и направился к выходу. Служба исполнения наказаний — это не те люди, кого можно вызвать по обычным каналам связи. У них были свои методы, свои правила. И хоть эта система и казалась мне излишне архаичной, она работала.

Я покинул здание через задний двор. Здесь царила ещё более гнетущая тишина, чем в главной части здания. Лишь редкий скрип снега под ногами нарушал это спокойствие. Я, не торопясь, зашагал вдоль стены, когда вдруг почувствовал знакомое присутствие. Из ниоткуда, словно материализовавшись из воздуха, передо мной появился Виктор. Как всегда — бесшумно, словно тень, всегда знающий, когда и где надо появиться.

И это, на секундочку, человек, который не пользуется магией, то есть это все результат развития нужного навыка.

— Соскучился? — произнёс он с лёгкой ухмылкой, глядя на меня своими холодными, бесстрастными глазами.

Я посмотрел на Виктора, оставив его вопрос без ответа. Лишь улыбнулся, пряча в этой улыбке весь сарказм, который мог бы сорваться с языка. Ну да, конечно. Соскучился. Просто ждал не дождался.

— Мне вот всегда было интересно, — начал я спокойно, скрестив руки на груди, — зачем такая странная процедура вызова сотрудников из отдела исполнения наказаний? Нельзя просто узнать, где ты сидишь, и прийти к тебе?

Виктор пожал плечами, его лицо оставалось таким же невозмутимым, как и всегда.

— Не я придумывал правила, — ответил он, словно это было очевидно. — И, честно говоря, меня всё устраивает.

Конечно, его всё устраивает. Виктор был тем человеком, который всегда действует в рамках системы, даже если она абсурдна. Он никогда не задавал лишних вопросов, просто делал свою работу.

— Так, — продолжил мой знакомый, — зачем я тебе понадобился?

— Выпить хочу тебя пригласить, — ухмыльнулся я, глядя прямо ему в глаза. — В «Ломовую Лошадь».

Виктор скептически приподнял бровь. Его взгляд на мгновение стал чуть более живым, но он быстро вернул себе привычное выражение лица.

— Да уж, не лучшее местечко ты выбрал, — усмехнулся он. — Тот ещё гадюшник. А если серьёзно, на кой-тебе туда?

— Хочу поболтать с неким Акимовым, — ответил я, не отрывая взгляда от его лица.

Виктор замер на мгновение. Я видел, как в его глазах мелькнуло удивление. Он явно не ожидал, что я назову эту фамилию.

— Акимов, говоришь? — переспросил он, его голос стал чуть ниже. — Ты, наверное, в курсе, кто это такой?

Я кивнул, но решил не перебивать его. Виктор был тем человеком, который всегда выдаёт информацию порционно, и если его не торопить, можно узнать много интересного.

— Акимов — это фигура, о которой все знают, но которую никто не может поймать, — начал он, глядя куда-то вдаль. — Он не маг, но его влияние распространяется на целые районы города. Все дела, которые могли бы его скомпрометировать, всегда обрываются. Если что-то и обнаруживается, то улики указывают на кого-то другого. Он мастер в том, чтобы отводить от себя ниточки расследования. Полиция пытается его поймать уже много лет, но каждый раз всё заканчивается тем, что кто-то другой оказывается виноват. Да и в Бюро есть пара висяков. Все всё понимают, но доказательств нет, а без них мы не можем двигаться дальше.

Виктор замолчал, давая мне время переварить информацию. Я усмехнулся.

— Значит, у нас есть неплохой шанс его прижучить, — сказал я, с коротким кивком.

Но Виктор не выглядел таким уж оптимистичным. Он покачал головой, скрестив руки на груди.

— Не всё так просто, Максим, — его голос стал серьёзным, почти отеческим. — Мы можем ворваться в трактир, перебить всех, кто там будет. Правда, потом нам предъявят обвинение в превышении полномочий, и этим мы ничего не добьёмся. Акимов ведь хитёр — он всегда остаётся чистым на бумаге. Даже если мы его схватим, доказать его причастность к чему-либо будет почти невозможно. Или погоди. Ты хочешь…

Виктор, как обычно, провел большим пальцем через горло, состряпав нелепую гримасу мертвеца.

Я отрицательно махнул головой на его «профессиональный» юмор. Виктор был прав. Врываться и устраивать бойню — не мой метод. Я всегда предпочитал решать вопросы более изящными средствами, и желательно законными.

— Ладно, у меня есть одна идейка, — наконец сказал Виктор, его голос стал чуть тише, но в нём чувствовалась уверенность. — Но нужно денёк потерпеть, пока я всё подготовлю. Есть у меня один знакомый, будем действовать, как говорил мой уже отправившийся на покой наставник, законно-незаконными методами. Но учти, если что, ответственности нести будешь сам.

— Для начала посмотрю, что оно и как будет. Может, мне твой метод и не понравится.

— Ну, всегда есть план Б, ну ты знаешь, — Виктор улыбнулся, что было довольно редким событием, снова показывая обезглавливание. — А пока можешь наведаться в «Объединение Промышленников». Оно создано как раз для того, чтобы защищаться от таких, как Акимов. Я же правильно понимаю, что ты заинтересовался им из-за своих собственных дел?

— «Объединение Промышленников»? — переспросил я, прищурившись. — И кто там заправляет?

— Волынский, — ответил Виктор, остановившись у стены и повернувшись ко мне. — Его семья уже давно занимается промышленностью, и он один из самых влиятельных людей в этом объединении. Если кто и может помочь тебе с Акимовым, так это он.

Я кивнул, обдумывая его слова. Волынский. Интересно, как всё складывается.

— Спасибо за совет, — сказал я с лёгкой улыбкой.

Мужчина пожал плечами, словно это было неважно. Я кивнул ещё раз, уже в знак прощания, и, не теряя времени, развернулся, направляясь в сторону улицы. Время было уже позднее, но для таких, как я, работа никогда не заканчивается.

Глава 20

«Объединение Промышленников» располагалось в одном из старинных особняков в центре города. Здание, несмотря на вековую пыль и тяжеловесный архитектурный стиль, выглядело вполне респектабельно. Поднявшись по широким ступеням, я оказался у массивной двери с выгравированными узорами. На мгновение остановился и огляделся. Все вокруг дышало богатством и уверенностью в себе — это место явно было для «своих».

Внутри было тепло, но не слишком уютно. Мраморный пол, тяжёлые шторы на окнах, изысканная мебель — всё это кричало о деньгах, но совершенно лишено было какой-либо души. На входе меня встретил мужчина в строгом костюме, его лицо было из тех, что сразу забываются, но стоило мне назвать своё имя, как всё разительно изменилось. Он слегка вздрогнул, словно его ударило током, и тут же вежливо, почти панически, попросил меня следовать за ним.

— Пожалуйста, проходите, господин Темников. Евгений Антонович уже ждёт вас, — произнес он, стараясь не выдать своего волнения.

Я поднял бровь. Странно. Не то чтобы я заявлял о своем визите.

Мужчина провёл меня через несколько коридоров, а после мы поднялись на второй этаж, где подошли к двойным дубовым дверям, которые распахнулись, как только мы приблизились. Кабинет был просторным, с огромными окнами, через которые виднелись заснеженные улицы. У стены стоял массивный стол, заваленный бумагами и картами. За ним сидел мужчина лет пятидесяти, крепкий, с седыми висками и острыми чертами лица. Он поднял голову и тут же встал, приветствуя меня с широкой улыбкой.

— Максим Николаевич, как я рад вас видеть! Признаться, даже не ожидал, что это вы, когда получил известие о визите.

Я слегка нахмурился, присаживаясь в предложенное кресло.

— Простите, но разве мы знакомы? — спросил я, не скрывая подозрений.

— О, не напрямую, конечно, — ответил он, усаживаясь напротив. — Но недавно я получил письмо от своего непутёвого сына и благодарственную грамоту, подписанную самим вторым принцем. Последнее я совершенно не ожидал увидеть, так что можете понять мое удивление и заинтересованность в причине ее получения. Из письма я узнал, что Антон помог восстановить справедливость в тренировочном лагере, и сделал он это благодаря вам. Признаться, я очень хотел отправить вам подарок к поместью Темниковых, но, похоже, вы меня опередили со своим визитом, а я так и не смог подобрать ничего подходящего.

Значит, это и есть отец Антона Волынского. Как же быстро распространяется информация в столице.

— Принимать подарки не в моём стиле, — отозвался я с лёгкой усмешкой. — Но вот от информативной беседы я бы не отказался. Тем более, это ничего не будет вам стоить и не поставит меня в неудобное положение.

— Ну, тогда чем могу быть полезен, Максим Николаевич? — тепло улыбнулся мужчина, предлагая мне присесть.

— Для начала расскажите о вашем «Объединении», — я откинулся в кресле, внимательно наблюдая за его реакцией.

Евгений Антонович кивнул, его лицо приняло более серьёзное выражение. Он сцепил пальцы перед собой и заговорил спокойным, уверенным тоном.

— «Объединение Промышленников» было создано для взаимопомощи. Мы поддерживаем друг друга, помогаем новым предприятиям встать на ноги, решаем общие проблемы. В последнее время конкуренция в столице стала довольно жёсткой, и многие компании предпочитают вступать в наше «Объединение», чтобы вместо борьбы сотрудничать. Ну и, конечно, получить защиту от внешних угроз.

— Защиту от кого? — спросил я, глядя ему прямо в глаза.

Волынский нахмурился, но ответил без заминки, тихо, наклонившись ко мне:

— От таких, как некий Акимов, например. Если вы, конечно, слышали о нем.

— Отлично, что вы начали разговор про этого господина, — я встал и подошёл к стене, на которой висела карта Петербурга. На ней были указаны торговые зоны столицы, каждая из которых была отведена отдельному промышленнику — довольно удобно. — Его люди недавно наведались ко мне в ателье. Устроили там погром, угрожали моему брату и охраннику. Сказали, что теперь я должен платить им дань.

— Это неудивительно, — вздохнул Евгений Антонович, его лицо стало мрачнее. — Они так захаживают ко всем новым предприятиям. Акимов и его головорезы давно держат под контролем большинство мелких и средних предприятий в столице. Если ты не платишь ему, то рано или поздно твое дело исчезает. Мы все это знаем.

Я повернулся к карте, изучая её с новым интересом. Слишком четкая иерархия для простого объединения.

— Слышал от своих знакомых, что ваше «Объединение» помогает предпринимателям с Акимовым, — произнёс я, не отрывая взгляда от карты.

Волынский неожиданно замялся, его пальцы слегка задрожали. Он не сразу ответил, но всё же кивнул.

— Да, мы, действительно, помогаем. Но, как и любая помощь, это требует ресурсов. Есть вступительный взнос и ежемесячные членские платежи. Эти деньги идут на оплату услуг безопасности и всевозможные непредвиденные расходы.

Я нахмурился. Что-то в его тоне мне не нравилось. И в чем же тогда отличие объединения от этих классических бандитов?

— Куда на самом деле идут эти деньги? — задал я вопрос в лоб, резко повернувшись и встретившись взглядом с Волынским. — Учтите мой отец — министр финансов, и я могу легко попросить о проверке вашей деятельности. Ответы я получу в любом случае. Так что давайте не будем тратить ни ваше, ни мое время.

Волынский напрягся, его лицо побледнело. Он попытался скрыть волнение за деланной улыбкой, но это было бесполезно. Я сделал шаг вперёд.

— Вы собираете ту же самую дань для Акимова, не так ли?

Молчание было ответом, тут и без магии все понятно. Евгений Антонович тяжело вздохнул, опустив голову. Его плечи поникли, и на лице появилось выражение бессилия.

Он уже навел справки обо мне и не мог не знать, что я работаю в Судебном Бюро, а значит, имею право вести расследование или как минимум доложить о подозрительных моментах своему руководству, которое не будет столь уж добро к этим людям. Ну и угроза со стороны моего отца тоже добавляла веса моим словам — я не хотел бы так явно этим пользоваться, но это, действительно, здорово ускорит дело.

— Да, — пробормотал он, не поднимая глаз. — Мы все платим. У нас просто нет выбора. Если не платить, то он уничтожит нас. Никто не хочет рисковать своим бизнесом, даже если это унизительно. «Объединение» хотя бы помогает нам держать лицо.

Я ухмыльнулся, подойдя ближе к столу. Интересно получается. Приходят головорезы, пугают. Ты платишь им дань. Не хочешь платить, но хочешь защиты? Идешь в «Объединение», и все равно платишь ту же самую дань. Так или иначе, Акимов получает свои деньги.

— А что, если я избавлю ваше «Объединение» от этой нужды? — спросил я вкрадчивым, тихим голосом.

Волынский поднял на меня взгляд, в его глазах мелькнула искра надежды, смешанная с недоверием.

— Как? Это невозможно. Акимов слишком влиятелен. Он контролирует практически треть столицы! Поверьте, я уже пытался справиться с ним!

— Всё возможно, Евгений Антонович, — сказал я, облокотившись на край стола. — А если я решу эту проблему, что вы мне предложите взамен?

Волынский замялся еще больше, его взгляд снова метнулся к карте на стене. Я видел, как мысли лихорадочно роятся в его голове, как он пытается взвесить все за и против. Наконец, он кивнул.

— Если вы избавите нас от Акимова… — начал он, но замолчал, словно не веря собственным словам. — Если… тогда можете попросить всё, что угодно. Тем более, вы уже помогли моему сыну, я уже вам обязан.

Я прищурился, возвращаясь к карте. Один из богатых районов, расположенный недалеко от центра, сразу привлёк моё внимание. Он был проходимым, с множеством торговых точек и мест для встреч аристократов.

— Я хочу салон, — сказал я, указывая на этот район. — Вот тут. И, если ваше «Объединение» освободится от гнёта Акимова, думаю, не будет никаких проблем, если мой магазин одежды откроется там, верно?

Волынский нервно закивал, его лицо стало бледным. Похоже, подобного хода он от меня не ожидал. Да уж, а я ведь надеялся увидеть здесь реального воротилу бизнеса, но, судя по всему, Акимов успел этого человека как-то обработать, раз он идет на подобное ради попытки избавиться от него, даже гипотетической. Впрочем, я не могу быть уверен, что после моего ухода Волынский его не предупредит об этом и это тоже следует учитывать.

— Да, конечно, — пробормотал он, пытаясь прийти в себя. — Я всё устрою. Если вы в самом деле сможете справиться с Акимовым, то… да, не будет никаких проблем.

— Отлично, — сказал я, выпрямляясь. — Тогда считайте, что мы договорились.

Я откланялся, оставив Евгения Антоновича в его просторном кабинете, и вышел на улицу. Снег всё ещё падал, но теперь он казался мне не таким уж холодным. Я с лёгкой улыбкой оглядел пустую улицу и направился к уже ожидавшему меня на другой стороне улицы экипажу.

Как только я открыл дверцу, то увидел внутри Виктора. Рядом с ним сидел мужчина, связанный по рукам и ногам. Его лицо было перекошено от боли и страха, а на губах запеклась кровь. Я удивлённо посмотрел на Виктора, который, как всегда, выглядел совершенно невозмутимо.

— Что это у нас тут? — спросил я, присаживаясь напротив.

Виктор лениво пожал плечами, его глаза блеснули холодным огоньком.

— Против таких, как Акимов, законные методы не очень работают, — сказал он, слегка наклонив голову. — Лучше сделай эту свою штуковину, чтобы нас не слышали.

Я усмехнулся, но не стал спорить. Активировав магию, я накинул полог тишины, и воздух вокруг нас задрожал, словно отдаляясь от внешнего мира. Теперь нас никто не услышит.

— Этот человек, — начал Виктор, указывая на связанного мужчину, который беспомощно сидел рядом и лишь зло сверкал глазами в сторону своего пленителя, когда тот не видит, — Петр Алексеевич Смирнов. Через него Акимов везёт товары контрабандой в Польшу. Он был достаточно туп, чтобы попасться мне под руку, однажды. Опять же, доказательств никаких, чтобы отвести его в Бюро, иначе он бы уже сидел в камере. Сегодня вечером у него встреча, так что сейчас нужно его как следует допросить, а вечером вместо него к Акимову пойдёшь ты.

Я прищурился, изучая лицо Смирнова. На нём к этому моменту уже читалось отчаяние, смешанное с болью. Когда он понял, что его ждёт, его глаза расширились от ужаса.

— План мне нравится, — сказал я, глядя на Виктора. — Допросим, и концы в воду. А может, и не в воду. Все зависит от того, как много ты мне скажешь, да? Дружище?

Я подмигнул мужчине, тот же вызывающе на меня посмотрел.

— Ты хоть знаешь, что с тобой сделают⁈ — выплюнул Смирнов, когда я вынул кляп из его рта. Его глаза горели вызовом, но я видел, как за этой бравадой прятался страх, очень большой страх.

Ему было не по себе. Он старался держаться, но я давно научился замечать, когда человек начинает срываться. Смирнов был на грани. И надо было лишь чуть-чуть подтолкнуть его, чтобы он сломался. Я посмотрел на него и вздохнул.

— Да-да, — отмахнулся я, — мы это уже слышали. Но давай без лишнего трёпа. Тебе ведь не хочется, чтобы Виктор начал делать то, что он умеет лучше всего, верно?

Виктор, как по команде, слегка наклонился вперёд. Его молчаливое присутствие всегда действовало на людей куда сильнее, чем любые угрозы. Он не делал лишних движений, не тратил слова впустую. Просто сидел, смотрел и ждал. И это было в тысячу раз страшнее, чем если бы он размахивал ножом перед лицом пленника.

Мне такому точно не научиться.

— Я не скажу вам ничего! — упрямо продолжал Смирнов, пытаясь держаться до последнего. Его голос дрожал, и в этой дрожи слышалась явная слабость.

Я посмотрел на Виктора, как бы говоря: «Ну что, твой выход».

Виктор, не сказав ни слова, протянул руку к пальцам нашего пленника. Смирнов дёрнулся, но было поздно. Сухой хруст, и палец был сломан. Мужчина вскрикнул, его лицо исказилось от боли, но он всё ещё пытался не кричать. Это было глупо. Он мог бы просто всё рассказать и избавить себя от этой муки.

— Виктор, — укоризненно сказал я, глядя на своего напарника.

— Что? — пожал плечами Виктор, даже не меняя выражения лица. — В отчёте укажу, что сам упал при задержании. Знаешь, как это бывает. Скользкие поверхности, неудачные падения… Парочку, а лучше десять раз, чтобы наверняка.

Я только вздохнул. Было очевидно, что Смирнов долго не протянет. Вопрос был лишь в том, сколько пальцев Виктор решит оставить целыми. Я не любил такие методы, но иногда они были необходимы. И как бы я ни старался действовать более… дипломатично, Смирнов не оставил нам другого выбора.

— Слушай, — сказал я, наклоняясь ближе к Смирнову, — ты уже понимаешь, что всё это закончится, как только ты начнёшь говорить, верно? Тебе не надо быть героем. У нас нет на это времени. Виктор — человек терпеливый, но ты ведь не хочешь, чтобы он сломал тебе ещё что-нибудь, правда?

— Или поступил так же, как с твоими охранниками-головорезами.

Я вопросительно посмотрел на мужчину, но тот лишь пожал плечами, мол, не знаю, о чем ты.

Смирнов же тяжело дышал, его лицо покрылось испариной. Я видел, как страх наполняет его глаза, как он начинает осознавать, что дальше будет только хуже. Он замолчал на мгновение, словно взвешивал свои шансы, но в итоге понял, что их просто нет.

— Хорошо… — выдохнул он, его голос был почти сломлен. — Хорошо. Я скажу…

Допрос занял ещё некоторое время, но после первого сломанного пальца всё пошло куда быстрее. Смирнов наконец начал выкладывать то, что нам было нужно. Он рассказал о маршрутах, о контрабанде, о том, как Акимов организует свои операции. Вся информация, которая могла бы нам пригодиться, полилась из него, как из прорванной плотины. Используя приказ « Правда» я прекрасно видел, когда Петр что-то недоговаривал, но наводящие вопросы быстро возвращали его в нужное русло. Мужчина явно был не из тех, кто держит секреты ценой своей жизни.

Я слушал, но не перебивал его. Виктор был рядом, но больше не касался пленника. Достаточно было одного сломанного пальца, чтобы напомнить Смирнову, что он на крючке.

— И еще… следующая партия должна уйти через «Магистральную линию», — выдавил Смирнов, его голос дрожал, но он говорил. — Он сам проверит её перед отправкой. Только Акимов и я знали об этом. Мы через нее никогда не работали, но там теперь свой человек, так что… Слушайте, я ведь все вам рассказал, можно просьбу, а?

— Говори, — кивнул я.

— Акимов убьет меня, если узнает. А он узнает. Можно мне хотя бы отдельную камеру, подальше.

Я кивнул, откинувшись на спинку сиденья. Теперь у нас было всё, что нужно. Смирнов был сломлен, и больше он нам не пригодится, если, конечно, не всплывут связанные с его персоной дела. С другой стороны, этим уже будут заниматься другие люди.

— Отлично, — сказал я, вставая и поправляя плащ. — Виктор, придержи его где-нибудь. Не хочу, чтобы он шастал по городу, пока я встречаюсь с Акимовым. Ну и было бы неплохо обезопасить его после.

Виктор кивнул, но тут же сменил тему.

— Ты уверен, что справишься один? У Акимова при охране сильный маг. Это может быть проблемой.

— Если ты так уж беспокоишься, можешь прикрыть мою спину. Но Бюро лучше не оповещай. Они наделают шума, спугнут рыбку. А мне нужно, чтобы эта рыбка сама пошла на крючок.

Виктор пожал плечами. Я знал, что на него можно положиться, но и рассчитывать на то, что он будет вмешиваться без необходимости, не стоило. Виктор был тем, кто действует только тогда, когда это действительно нужно. И именно это мне в нём нравилось. Хотя, признаться, не ожидал, что он будет за меня беспокоиться.

Я вышел из экипажа. Снег всё ещё падал, медленно и лениво, укрывая город белым покрывалом. Я взглянул на небо, потом на улицу и направился к трактиру. Впереди ждала встреча с Акимовым.

«Ломовая Лошадь» оказалась именно тем местом, которое я ожидал. Мрачноватое заведение, расположенное на одной из боковых улочек Петербурга, оно выглядело как типичное место для встреч тех, кто предпочитает вести дела в тени. Однако, несмотря на общую атмосферу сомнительности, трактир был ухоженным. Массивные двери, чистые окна, внутри царил порядок, если, конечно, не считать странного запаха дешёвого табака и алкоголя.

Я остановился у входа, осматриваясь. Люди, снующие туда-сюда, бросали на меня настороженные взгляды, но никто не подходил слишком близко. Это место явно было не для посторонних. Я сделал несколько шагов к стойке, за которой стоял мужчина лет сорока, с лицом, на котором не отражалось ни одной эмоции.

— Береговой ветер дует с юга, — произнёс я фразу, которую выпытал у Смирнова. Это была проверка, каждый раз, когда они встречались.

Мужчина за стойкой прищурился, осмотрел меня с головы до ног, явно оценивая, как я сюда попал и что здесь делаю.

— Новенький, что ли? — спросил он с подозрением в голосе.

Я усмехнулся, наклоняясь чуть ближе.

— Доверенный Смирнова, — сказал я, не моргнув глазом. — Он приболел, не сможет прийти.

Мужчина всё ещё смотрел на меня с недоверием, но после короткой паузы кивнул.

— Ладно, следуй за мной.

Он вышел из-за стойки и повёл меня через весь трактир, мимо курящих за столами посетителей и затянутых дымом комнат. Атмосфера была напряжённой, как если бы каждый из них ожидал, что в любой момент может что-то случиться. Мы прошли через узкий коридор, затем поднялись по лестнице на второй этаж. Мужчина открыл передо мной дверь, ведущую в просторный кабинет.

Помещение было обставлено на удивление элегантно для такого места. Большой стол из тёмного дерева стоял в центре комнаты, за ним располагался мужчина средних лет, худой, с педантичным и ухоженным обликом. Его одежда была безупречно чиста, и даже волосы были аккуратно уложены один к одному. За его спиной стоял ещё один мужчина, крепко сложенный, с настороженным взглядом. По бокам сидели два здоровенных быка — явно охрана.

«Это и есть Акимов», — подумал я, глядя на худощавого мужчину.

Он выглядел слишком утончённым для своей репутации, но в его глазах был холодный расчёт, который говорил о том, что под этой внешней оболочкой скрывается очень пытливый разум.

Я спокойно сел напротив него, даже не дождавшись приглашения. Напряжение в комнате нарастало.

— Смирнов знает, как я не люблю перемены, — сказал Акимов, не отрывая от меня взгляда. Его голос был спокойным, но в нём звучало скрытое недовольство. — Ты кто такой?

Я не стал тянуть время.

— Я его доверенный. Смирнов траванулся, не вылазит теперь из сортира. А в нашем деле руки должны быть чистыми, — ответил я, не моргнув глазом. — Максимом звать.

Акимов молчал, по-прежнему глядя на меня с подозрением. Его взгляд был тяжёлым, словно он пытался прочитать меня, проникнуть в мои мысли. Но я был спокоен. Даже расслаблен. Я знал, что играю свою роль безупречно. В прошлой жизни я не раз так блефовал, чтобы получить свое, а в этой со мной была магия и нехилая физическая подготовка — так что в случае чего сбежать сумею точно, хотя сбегать я не собирался.

— Петр сказал, что следующая партия должна уйти через «Магистральную линию». Рискованно, как по мне, пограничники проверяют поезда с удвоенным усердием, — пожал плечами я, давая понять, что пора бы уже перейти к делу.

Пауза затянулась. В комнате повисло напряжение, словно воздух стал плотнее. Охранники по бокам напряглись, их руки инстинктивно потянулись к оружию. Но Акимов всё ещё молчал, его взгляд не отрывался от меня. Я чувствовал, как каждый в этой комнате ожидает, что произойдёт дальше.

Я же оставался абсолютно спокойным. Моё сердце билось ровно, дыхание было мерным. Я знал, что сказал всё правильно. Ровно как и знал, что Смирнов сказал правду, иначе я бы распознал. И даже если бы что-то пошло не так, я был уверен в своих способностях. Я всегда предусматривал такие моменты. И сейчас — не исключение.

Наконец Акимов медленно выдохнул, его лицо чуть расслабилось. Он откинулся на спинку кресла, слегка кивнув.

— Что ж, — произнёс он, его голос был всё таким же ровным, но теперь в нём звучало чуть больше доверия. — Раз ты осведомлён о наших делах, то, пожалуй, начнём.

Я кивнул, позволяя себе лёгкую улыбку. Игра началась.

Глава 21

Акимов был из тех, кто чувствует малейшее сомнение, и даже если ты не дрогнешь внешне, он всё равно может уловить слабость. В таких ситуациях важно не только что ты говоришь, но и как ты держишься.

— Смирнов всегда был осторожен, — продолжил Акимов, его голос был мягким, но в нём слышался скрытый стальной оттенок. — Но в последнее время он стал нервным. Не потому ли это, что Трофимова проверяли.

Я быстро вспомнил, что говорил Смирнов. Он упомянул, что в последнее время Акимов стал более подозрительным, стал проверять всё дважды, но фамилий и деталей он не знал. Это мне и нужно было использовать.

— Смирнов не говорил мне никаких фамилий, — сказал я, смотря прямо в глаза Акимову. — Он лишь упомянул, что есть люди на границе, которым можно доверять. Но фамилии, насколько мне известно, знаете только вы. Я предпочитаю знать необходимый минимум, чтобы свести риски к нулю.

Акимов прищурился, словно мои слова его задели. Но это было правильно — я не выдал лишнего, не начал выдумывать, а лишь сделал акцент на том, что он сам контролирует ситуацию. Это играло на его чувстве собственной важности. Он все еще проверял меня.

— Верно, — сказал мужчина, приподняв уголки губ в лёгкой усмешке. — И фамилии, действительно, знаю только я. Но это не значит, что я доверяю Смирнову на все сто. Он стал излишне… дергаться. Пограничники усилили проверки. Вы, как его человек, наверняка в курсе, что на магистралях сейчас не так безопасно?

— Да, слышал об этом, — ответил я уверенно. — Смирнов сказал, что вы лично контролируете все операции. Упомянул, что на границе есть ваши люди.

Акимов кивнул, его взгляд на мгновение стал задумчивым. Он явно размышлял, стоит ли мне доверять, но я видел, как его губы чуть приподнялись в лёгкой усмешке. Мой собеседник был доволен моим ответом — я показал, что не лезу туда, куда не следует, и при этом подтвердил его власть и возможности.

— Правильно, — произнёс он наконец. — Мои люди на границе всё контролируют. Но проблема в том, что сейчас у нас на хвосте Судебное Бюро. Начали ходить слухи, что кто-то сливает информацию. Я хочу знать, насколько вы осведомлены о ситуации.

— О сливе Петр не говорил. Действительно ли это имеет место быть или вы снова меня проверяете? — я играл на искренности. В любом случае даже если Смирнов передавал мне информацию, он мог не упомянуть вещи, которые посчитал ненужными.

Акимов кивнул, его взгляд стал ещё более пристальным.

— Тем не менее крыса все же есть, правда, круг моих доверенных очень узкий, так что до Бюро доходит только ложная информация, — повторил он, словно раздумывая вслух. — Я пока не уверен, кто именно крыса. Мартыненко и Трофимов — это мои люди. Они работают на меня уже много лет, и я полагаюсь на них. Но когда дело касается больших денег, никто не застрахован от предательства.

— Я не люблю сюрпризы точно так же, как и вы, — слегка пожал я плечами. — Мои обязанности мне известны, и они будут исполнены — ни больше и ни меньше. Петр сказал, что на сегодняшней встрече я узнаю, кому нужно передать груз.

— Хм, — мужчина прищурился, после чего наконец кивнул, давая понять, что его проверка окончена. Наконец-то, а то я уже боялся затягивать этот разговор. — Завтра ночью мы отправляем груз через магистраль. Ваша задача все упаковать и привезти к пятнадцатому вагону, человек по фамилии Мартыненко его примет. Смирнов раньше всегда справлялся, но в этот раз я хочу, чтобы вы лично проконтролировали погрузку. Меня завтра не будет в городе, но это не значит, что я не буду в курсе всех дел.

— Конечно, — я уверенно кивнул. — Я прослежу за всем. Я сам заинтересован, чтобы все прошло без проблем.

На этом разговор был окончен. Я встал, собираясь уходить, но в этот момент дверь кабинета распахнулась, и внутрь вошёл мальчишка лет десяти. Он нервно оглядывался, словно боялся, что его сейчас же выгонят. Но он быстро пересёк комнату и протянул Акимову сложенный лист бумаги. Акимов взял его, слегка нахмурился, развернул и начал читать.

Я заметил, как его губы изогнулись в широкой усмешке. Внутри меня что-то напряглось, но снаружи я оставался спокойным.

— Не думал, что место мальчика на побегушках у Смирнова занял сам сын министра финансов, — сказал он, глядя прямо на меня с явным удовольствием. — Темников, не так ли?

Я напрягся. Похоже, Акимов проверил меня гораздо лучше, чем я ожидал. Кто-то уже донёс ему информацию, видимо, им не удалось найти Смирнова, и, пока мы говорили, он пробивал меня и тянул время.

— Ты серьёзно? — рассмеялся Акимов, его смех был низким, неприятным. — Пришел ко мне из-за какого-то дешёвого ателье? Хотя признаю, план был неплох. Я почти поверил. Но я люблю проверять информацию сам.

Я почувствовал, как напряжение в комнате резко возросло. Охранники по бокам перестали выглядеть расслабленными, их руки потянулись к оружию. Я не отводил глаз от Акимова, но краем глаза видел, как маг, стоящий позади него, начал медленно поднимать руку.

— Хм, хотел бы я оставить вас в живых, но вот незадача, — продолжил Акимов, его голос стал холодным и резким, — вы слышали слишком много.

— Круг Первый: Оковы, — выпалил маг, стоявший за спиной Акимова, активируя заклинание.

Пространство вокруг меня мгновенно сжалось, словно невидимые цепи обвили мои конечности, парализуя движение. Я чувствовал давление, но оставался абсолютно спокойным, даже дергаться не стал.

Акимов усмехнулся, глядя на меня с явным удовольствием.

— Ты серьёзно думал, что сможешь просто так уйти отсюда? Придешь один, все выведаешь и свалишь? Что ж, теперь никто не сможет тебе помочь. Стоило сразу вызвать следом за собой полицию.

Я слегка приподнял бровь, глядя прямо ему в глаза.

— Нападение на сотрудника Судебного Бюро, нанесение вреда сыну чиновника высших рангов, — сказал я спокойно, с лёгкой иронией, — этого уже достаточно, чтобы начать следствие.

Акимов рассмеялся, его смех был громким и насмешливым.

— Ты ошибся, когда пришел сюда один, — сказал он, качая головой.

— Это ты ошибся, — сказал я тихо, не отрывая от него взгляда. — Потому что стоило нанять более сильного мага.

Я не дал ему времени на осознание моих слов. В тот же миг я сосредоточил ману в сердце, чувствуя, как магия наполняет моё тело. Пространство вокруг меня задрожало. Все произошло за долю секунды. Мои инстинкты против всех, кто находился в этом помещении. Дядя Эдвард всегда говорил, что скорость и неожиданность — твои главные союзники.

— Разрушь.

Цепи, сковавшие мои конечности, мгновенно рассыпались, словно их никогда не было. Волна маны озарила комнату, и в ту же секунду я рванул вперёд, не давая никому времени на реакцию.

— Придави! — крикнул я, разведя руки в разные стороны, и, направляя магию на двух охранников, стоявших по бокам.

Пространство вокруг них дрогнуло, и они с глухим стуком врезались в стены, словно их прижало стальными тисками. Они застонали, но не могли даже двинуться, так как сила пространства, прижимающего их к стене, была необъятно велика. Все же магия позволяет творить очень многое.

— Сожми! — произнёс я, сжимая пространство между мной и магом, и, сделав всего шаг, тут же оказался перед ним.

Ему не хватило времени на реакцию на мои действия. Он лишь успел открыть рот, чтобы произнести заклинание, но тут же получил локтем в живот, закашлявшись и загибаясь пополам. Следом я ударил в висок с выбросом маны. Маг не успел опомниться, а его тело уже рухнуло на пол. Больше он не двигался.

В этот момент Акимов, осознав, что происходит, рванул к двери, но я предвидел и это.

— Ускорь! — произнёс я.

Время словно замедлилось, и я в мгновение ока пересёк комнату. В тот момент, когда Акимов почти достиг двери, я сделал подсечку, и он рухнул на пол, не успев даже вскрикнуть. Я выпрямился, стоя над ним, наблюдая, как он пытается подняться на ноги.

Следом обернулся к двум охранникам, которые всё ещё пытались освободиться от моего заклинания.

— Хм, — произнёс я, глядя на них сверху вниз. — Хотел попробовать одну вещь. Думаю, твои громилы подойдут.

Я сосредоточил ману, и пространство вокруг их голов начало искажаться.

— Вакуум, — сказал я спокойным тоном.

Воздух вокруг их лиц мгновенно исчез, и я услышал, как они начали задыхаться. Их лица исказились от боли и паники, но я не собирался их убивать. Держал заклинание ровно до того момента, когда они потеряли сознание.

Затем я отпустил заклинание, позволив воздуху вернуться в пространство. Повернувшись к Акимову, я схватил его за шиворот и резко поставил на ноги. Одним движением я толкнул его обратно на стул, глядя прямо в его глаза.

— Итак, раз уж ты всё испортил, давай поговорим иначе, — сказал я холодно, глядя на Акимова. Он думал, что взял меня на крючок. Ну что ж, пора было показать ему, кто тут, действительно, контролирует ситуацию.

Я сделал глубокий вдох и сосредоточился на магии, которая бурлила в моём теле. Мана струилась по сосудам, собираясь в сердце, и я произнес про себя Истинное Слово « Разум».

— Правда, — прошептал я, направляя поток маны на Акимова.

Ощущение было знакомое: как будто струны реальности начали натягиваться вокруг его разума, готовясь зазвенеть, едва тот произнесет любую ложь. Но что-то пошло не так. Внезапно меня накрыло чувство странной слабости, будто кто-то резко выбил почву из-под ног. Голова закружилась, в глазах потемнело, а из носа пошла кровь. Я не сразу понял, что произошло.

Акимов засмеялся, его смех был резким и насмешливым, как плевок в лицо.

— Дилетант, — произнёс он с явной насмешкой, глядя на меня, как на нашкодившего мальчишку. — Магия тебе не по силам, Темников. Ты слишком слаб, чтобы играть с настоящими мастерами.

Он потянулся рукой под стол, и я заметил, как его пальцы скользнули к чему-то металлическому. В следующий момент он вытащил пистолет, направив его прямо на меня. В глазах Акимова горело злорадство, он явно наслаждался моментом и своим триумфом, ведь, по его мнению, он меня обыграл.

Я вытер кровь, которая стекала по губе, и уже приготовился действовать, когда вдруг раздался грохот. Окно слева от меня разбилось вдребезги, и в комнату ворвался холодный воздух. Я даже не успел повернуть голову, как короткий, остро заточенный кинжал со свистом пролетел мимо меня, вонзившись прямиком в руку Акимова.

— А-а-а! — завопил он от боли. Кровь закапала на пол. Его лицо исказилось, а пальцы судорожно зашевелились, пытаясь удержать оружие, но было уже поздно. Пистолет упал с глухим стуком.

Я, наконец, пришёл в себя от его крика, а в голове сразу прояснилось. Слабость отступила, и я, использовав момент, резко встал и нанёс Акимову удар в челюсть. Его голова дёрнулась, и мужчина снова рухнул на стул, захрипев от боли. Он даже не успел сообразить, что произошло.

— Вот и поговорили… — пробормотал я, смахивая с губ кровь.

Тем временем за дверью начали раздаваться голоса, причем куда больше, чем было посетителей, по крайней мере, из тех, что я успел увидеть, пока шел сюда. Дверь позади меня резко распахнулась, но вместо ожидаемых людей Акимова показалась знакомая фигура.

— А говорил, без меня справишься, — недовольно буркнул Виктор, глядя на Акимова и его окровавленную руку с торчащим кинжалом.

— Всё было под контролем, — отозвался я.

Акимов, скрючившись от боли, судорожно хватался за руку, но, увидев Виктора, поднял голову и попытался выдавить из себя что-то похожее на угрозу:

— У вас… у вас на меня ничего нет! Я… я не сделал ничего против закона!

Виктор лишь фыркнул, сделал два шага вперёд и внезапно пнул его прямо в грудь. Акимов со стоном отлетел назад. Воздух вышел из его легких с хрипом, а лицо исказилось от боли.

— Это же надо, — проговорил Виктор с серьезным лицом, глядя на Акимова сверху вниз, — так хорошо скрываться от Бюро и погореть на столь плевом деле. Похитить аристократа, да ещё и по совместительству сотрудника Бюро. Вот дела. А там, пока под следствием будешь, ещё, может, чего найдём, а?

Акимов не успел ничего ответить. В этот момент дверь снова распахнулась, и в кабинет ввалились сотрудники Бюро. Они действовали чётко и быстро: несколько человек подбежали к Акимову, надели на него наручники и вывели из комнаты. Его лицо было белым, как мел. Он ещё пытался что-то сказать, но понимал, что его слова сейчас ничего не стоят. Сопротивление было бесполезным.

За дверью, в основном зале трактира сотрудники уже уводили и других людей. Может, среди них и были обычные посетители, но это выяснится позже, на допросе.

Я устало плюхнулся на стул, чувствуя, как напряжение наконец начинает спадать. Голова всё ещё немного кружилась и гудела, но это было неважно. Я улыбнулся, глядя на Виктора.

— Засранец ты, Виктор, — сказал я, откинув голову назад.

Он пожал плечами, вытащив небольшой платок из кармана и протянул мне.

— А чего, — спокойно отозвался он, словно ничего особенного не произошло. — Это был план Б. Я, конечно, не сомневался в тебе, но знаешь, в таких делах лучше перебдеть. Тебе удалось что-то узнать?

— Как минимум фамилии людей, что работают на Акимова, — ответил я, взяв платок и вытерев кровь с лица. — Железнодорожники. Ну и если немного попинать Акимова, можно узнать, где груз, который завтра должен был отправиться в Царство Польское. Плюс, обыскать здесь всё можно. Уверен, зацепки найдутся.

Виктор кивнул, соглашаясь со мной. Он собирался сказать что-то еще, как в дверь вбежала молодая девушка. Она мгновенно привлекла внимание — высокая, с изящными чертами лица, короткими рыжими волосами, которых словно коснулось само солнце. Её зеленые, почти изумрудные глаза ярко блестели на фоне слегка смуглой кожи. Девушка была одета в строгую форму сотрудника Бюро, но даже эта одежда не скрывала её природной красоты.

— Максим Николаевич, вы в порядке? — её голос был мелодичным, но в нём слышалась искренняя тревога. Она быстро подошла ко мне, не дожидаясь ответа. — Вы выглядите не очень. Позвольте мне помочь.

Я не успел возразить ей. Девушка уже аккуратно положила руки на мои плечи и произнесла:

— Круг Первый: Исцеление.

Я почувствовал, как тёплая волна магии окутала меня, растворяя остатки усталости. Девушка действовала уверенно, но мягко, словно бережно направляя свою магию внутрь моего тела, восстанавливая силы. Головокружение начало утихать, и боль в висках постепенно исчезла. Я молча смотрел на неё, наблюдая, как её лицо немного изменилось. Брови сошлись в сосредоточении.

— Всё в порядке, — произнесла она после короткой паузы, слегка улыбнувшись. — Травм нет, но ваша мана истощена. И в итоге для заклинания использовалась жизненная энергия. Вам нужно быть аккуратнее с этим. Необходимо верно рассчитывать свои силы, чтобы не пострадать.

Я хмыкнул, наблюдая за её действиями. Молодая, красивая девушка, которая явно знала своё дело. Её руки, аккуратные и нежные, двигались уверенно, словно она делала это уже сотни раз. Но в её взгляде было что-то большее — искреннее беспокойство, которое редко встречается у сотрудников Бюро.

— Спасибо, — коротко сказал я, чувствуя, как силы возвращаются ко мне. — Но всё в порядке, я справлюсь. Такое у меня не впервые.

Я заметил, как Виктор, стоявший рядом, незаметно вышел из кабинета, подмигнув мне на прощание. Я нахмурился, понимая, что он явно знал что-то, чего не знал я. И эта ситуация его веселила.

— А вы, простите, кто? — спросил я, снова обращая внимание на девушку.

— Елизавета Викторовна Гараева, — ответила она с лёгкой улыбкой, не переставая использовать магию. — Штатный лекарь Бюро. Младший, простите, младший лекарь, — добавила она чуть смущенно под конец.

Глава 22

Елизавета, закончив с моим лечением, отошла к столу, вытащила из кармана небольшой листок и с шаркающим звуком начала что-то на нем черкать. Я наблюдал за этим процессом, даже не пытаясь понять, что она там пишет. Но её лицо выражало полную сосредоточенность, будто она составляла план военной кампании. Время от времени девушка поджимала губы, а её глаза сверкали от энтузиазма.

Когда листок был готов, она, не глядя на меня, протянула его со странной улыбкой. Я взял бумагу, мельком взглянул, и это заставило меня вскинуть бровь:

— Это что?

Елизавета подняла на меня свои блестящие глаза и рассмеялась.

— Это список продуктов, которые вы должны есть, — с абсолютно серьезным видом заявила она, сложив руки на груди. — Мясо, молоко, кое-какие фрукты. Вам нужны витамины и железо. Если маг плохо питается, то количество маны снижается. А вы, судя по всему, этим преступно пренебрегаете.

Я уставился на список, пытаясь понять, серьёзна ли она. Мясо, молоко, фрукты… Кто бы мог подумать, что штатный лекарь Бюро будет составлять мне диету.

Нет, конечно, я все понимал. Дядя Эдвард еще в детстве доходчиво вбил мне в голову, что магия — это не только понимание Истинных Слов, но и хорошая физическая форма, но тем не менее.

Елизавета все это время буквально сверкала глазами, думая, что я тщательно изучаю список продуктов.

— Глупо будет потерять такой талант из-за неправильного питания! Ваш организм должен быть в форме. Без нормального рациона магический потенциал просто иссякнет. Так что, — она ткнула пальцем в список, — не забывайте про это. А то я вас по этим улицам ещё долго искать буду, чтобы лечить от истощения.

Я медленно поднялся со стула, складывая листок в карман.

— Спасибо за заботу, — я кивнул и чуть улыбнулся, ощущая, как моё тело наконец восстанавливается после напряжённого боя. — С учётом того, сколько я работаю, кто-то, действительно, должен следить за тем, чтобы я не развалился на части.

Елизавета широко улыбнулась, её глаза блестели от искреннего удовольствия.

— О, не волнуйтесь, я за вами присмотрю, если что, — она пристально посмотрела на меня, и в её взгляде читалось что-то вроде весёлого любопытства.

Пауза и пристальный взгляд продолжились больше положенного, так, что это стало немного неловким.

— Что-то не так? — спросил наконец я, не понимая, чего она так на меня уставилась.

— Нет, — она снова рассмеялась, махнув рукой. — Просто… я не таким вас себе представляла.

— Не таким? — я снова вопросительно вскинул бровь.

— Ой, извините! — Елизавета быстро замахала руками, будто хотела отмахнуться от своих собственных слов. — Просто… вы же сын министра финансов и вашу маму звали Мария, да?

Моё сердце на мгновение замерло. Я давно не слышал этого имени от кого-то, и уж точно не ожидал, что кто-то заговорит о моей матери в таком контексте.

— Вы знали мою матушку? — я нахмурился, стараясь скрыть накатившее волнение.

Елизавета покачала головой, её лицо стало серьёзным, но в глазах горел огонь восхищения.

— Нет, что вы! Но я читала все её научные работы, что доступны в Бюро. Ваша мама — один из величайших магов-целителей в истории. Её исследования по Истинному Слову «Жизнь» произвели настоящую революцию в медицине. Она для меня как идеал, к которому я стремлюсь. Представьте, она могла лечить болезни, которые раньше считались неизлечимыми, и даже приостанавливать старение! Я… — она замялась, словно от смущения, но все же продолжила, — однажды хочу стать таким же достойным целителем, как она.

Её слова пронзили меня до глубины души. Я знал, что моя мать была выдающимся магом от третьего принца, но впервые вижу кого-то, кого она так вдохновила. Я не знал, что ответить, и просто молча ждал, когда она продолжит.

— А вы владеете Истинным Словом «Жизнь»? — спросила Елизавета, внезапно выпрямившись. Её глаза буквально светились от любопытства и надежды.

— Нет, я не владею этим Словом, — я медленно покачал головой. — Более того, я почти ничего не знаю о моей матери. О её жизни мне рассказывали очень мало.

Елизавета замерла, но не разочаровалась, как я ожидал. Наоборот, её глаза засветились ещё ярче, и на лице появилась широкая улыбка.

— Ничего страшного! — воскликнула она, радостно хлопнув в ладоши. — Я могу вам рассказать всё, что знаю! Я изучала её работы всю жизнь. Могу рассказать, какой я себе её представляю. Если, конечно, вы хотите.

Елизавета, кажется, в самом деле знала о моей матери больше, чем я сам. И, если честно, эта идея меня заинтересовала. Я кивнул, ощущая, как внутри меня поднимается странное чувство, словно я наконец получал доступ к чему-то давно потерянному. Возможно, это поможет мне понять, что же именно с ней произошло, а то никто не говорит мне никаких подробностей про ее смерть.

— Я был бы рад услышать о ней. Давайте договоримся встретиться… скажем, после зимнего бала?

Елизавета широко улыбнулась и кивнула.

— Конечно! Договорились! — она подмигнула мне и, собираясь уходить, добавила: — Главное, питайтесь нормально и не забывайте про утреннюю зарядку!

Я не смог сдержать улыбку. Елизавета была… необычной. Простой, прямолинейной, даже беспардонной. Но именно в этом и было её очарование. Она не пыталась играть в игры, не старалась произвести впечатление. И, что самое важное, она была искренней. Правда, похоже, девушка была слишком увлечена своим делом, чтобы обращать внимание на что-то иное.

Когда она покинула кабинет, я ещё некоторое время улыбался её словам. В этом мире, полном интриг и подковёрных игр, было не так уж много людей, которые могли быть настолько простыми, и в чьих словах не требовалось искать второй смысл. Это было освежающе.

Прошло несколько дней после ареста Акимова, и события, казалось, наконец начали обретать более ясные очертания. Когда мы взяли его, я был уверен, что это — лишь начало развязки. И, как оказалось, не ошибся.

В его кабинете, который на первый взгляд казался просто обставленным и не особенно примечательным, мы всё же обнаружили кое-что интересное. За массивным шкафом, который, видимо, никто давно не двигал, нашёлся тайник с документами. Эти бумаги были настоящей находкой. В них подробно описывались маршруты контрабандных перевозок, захватывающих всю территорию империи и ее ближайших соседей, суммы взяток, которые Акимов выплачивал своим «друзьям», и, что самое важное — имена тех, кто помогал ему на «Магистральной Линии». Люди, которые давно вызывали подозрения, теперь сами подставили себя под петлю, оставив следы в этих документах.

Я потратил много времени, заполняя отчёты и передавая всю нужную информацию в Судебное Бюро. Да, так как дело заварил я, то мне и предложили с ним работать.

На основании найденных доказательств мы смогли оперативно предотвратить перевозку, которая должна была произойти ночью. Сотрудники Бюро, действуя чётко и слаженно, взяли под следствие всех людей Акимова, что работали на «Магистральной Линии». В конце концов, это была подготовка к долгожданному удару по всей сети контрабандистов, с которой город боролся уже не первый год.

Однако, несмотря на явную победу, я понимал, что это не конец. Мир, в котором я жил, не терпел пустоты, и, что-то мне подсказывало, этот мир мало чем отличался в этом плане. Как только один преступник уходит со сцены, на его место тут же появляется другой. Второй такой Акимов — дело времени. Кто-то рано или поздно подомнёт под себя все его дела, и снова будет пытаться промышлять тем же самым. Или же кто-то из конкурентов, кто контролирует другой район столицы, решит расширить свою территорию. Но, по крайней мере, с этим будет куда проще бороться. Мы уже ударили по нагретому месту, и теперь, даже если появится новый претендент, ему придётся начинать с чистого листа. А это всегда сложнее.

В то же время Волынский не заставил себя долго ждать. Уже через пару дней после ареста Акимова я получил от него письмо. Как и следовало ожидать, он рассыпался в благодарностях, восхваляя мою работу и то, как быстро мы разобрались с проблемой. Волынский был человеком с чувством долга, и, видимо, решил не тянуть с благодарностью.

Вместе с письмом пришёл ключ и адрес помещения. Оказалось, что глава «Объединения Промышленников» был достаточно любезен, чтобы приобрести магазин в одном из престижных районов города и передать его мне в полное владение. Это был жест, который превосходил мои ожидания, я то думал, что нужно будет выделить средства, даже Александру подробно объяснил свой план… Но в любом случае отказываться от такого не было ни смысла, ни желания.

Я передал ключ Александру, как и часть средств на реализацию всего необходимого. Мой младший брат, как всегда, с энтузиазмом воспринял новость и тут же взялся за дело. Он уже начал работать над ремонтом и созданием обстановки в новом магазине. Ещё пару дней назад он был просто моим младшим братом, который пытался доказать свою ценность, а теперь он с головой погрузился в бизнес. Каждый день он приходил ко мне с новыми идеями, планами, сметами — и всё это с таким горящим взглядом, что я только кивал в ответ, поражаясь, как сильно он изменился, стоило только дать ему правильное дело.

Но настоящим сюрпризом для меня стала Мила. Как оказалось, она не только присоединилась к процессу ремонта, но и предложила свои зарисовки по дизайну магазина. Когда я увидел её эскизы, был поражён. Это были не просто рисунки — это были настоящие художественные произведения. Мила обладала тонким вкусом и удивительным чувством стиля, которые она по какой-то причине раньше не демонстрировала. Я одобрил её идеи без колебаний, и, признаться, был рад, что такая талантливая девушка, которая еще вчера была просто служанкой, теперь не боится предлагать какие-то свои идеи.

Оставалось только надеяться, что у меня есть время подготовиться к Зимнему Балу, и больше не случится ничего внезапного.

В тени массивных штор, скрывающих величественные окна кабинета, стоял высокий мужчина с зализанными назад чёрными волосами. Его статная фигура казалась вылепленной из мрамора, но при этом в его позе читалась напряжённость, как у хищника перед прыжком. Это был Роман Витальевич Дорохов — третий помощник главы внешней разведки Российской Империи, человек, чьё влияние простиралось далеко за пределы официальных границ его полномочий.

Он стоял у окна, не подавая виду, что его мысли сейчас были далеко от этого кабинета. Вместо того чтобы наслаждаться видом на заснеженные улицы столицы, он прислушивался к своим внутренним размышлениям, планируя, как обезопасить свою миссию, как не допустить ошибок. Ему пришлось пойти на грязную сделку с такими людьми, как Акимов, чтобы достичь своей цели. И хотя это было неприятно, всё шло по плану.

Его размышления были прерваны негромким стуком в дверь. Едва заметный скрип нарушил тишину кабинета. Роман Витальевич не двинулся с места, лишь слегка повернул голову в сторону двери, ожидая, кто войдёт.

Медленно, почти украдкой, дверь приоткрылась, и в кабинет вошёл мужчина средних лет. Его шаги были осторожными, но чёткими, как у человека, привыкшего двигаться в тени. Лицо было из тех, что быстро забываются — обычное, без каких-то особых черт. Его серый костюм был безупречно выглажен, а в руках он держал папку с документами. Этот человек был одним из тех, кто предпочитал оставаться незаметным, несмотря на важность своей работы.

— Роман Витальевич, — голос мужчины был ровным, но в нём слышалась тревога.

Дорохов не повернулся к нему, продолжая смотреть в окно, словно не замечая присутствия подчинённого.

— Судебное Бюро предотвратило контрабандный ввоз в Польшу, — продолжил мужчина, делая шаг вперёд.

В воздухе повисла тишина, которая длилась всего мгновение, но её хватило, чтобы ощутить напряжение, наполнившее кабинет. Дорохов медленно сжал кулаки в перчатках, и в этот момент в комнате раздался едва слышимый скрип кожи. Его лицо на мгновение исказилось от гнева, но он быстро взял себя в руки. Выдохнув через стиснутые зубы, он заговорил холодным, почти нечеловеческим тоном:

— Что с оружием?

Мужчина с папкой замешкался на долю секунды, но быстро собрался, отвечая ровно:

— Наши люди не успели погрузить вооружение. Договорённость с Акимовым была такая, что мы начинаем загрузку только после того, как отработают его люди. Но…

Он замолчал, ожидая реакции Дорохова. Тот, наконец, оторвался от окна и медленно развернулся, его холодный взгляд впился в подчинённого, словно сталь, вонзившаяся в плоть.

— Кто об этом знал, кроме грузчиков? — его голос был тихим, но от этого он звучал ещё страшнее.

— Никто, господин, — мужчина с папкой говорил уверенно, но его руки едва заметно дрожали. Он понимал, что любая ошибка в этом деле могла стоить ему гораздо больше, чем просто карьеры — хозяин этого кабинета был слишком опасен и могущественен.

Дорохов молчал, лишь сжав челюсти. В глубине его глаз вспыхнуло что-то опасное, но его лицо оставалось бесстрастным.

— Уберите их, — холодно произнёс он. — Нам нельзя допустить утечки информации. Несчастный случай. Семьям произведи выплаты, если есть.

Это было не предложение. Это был приговор. Люди, которые знали слишком много, не могли остаться в живых. Мужчина с папкой коротко кивнул, понимая, что дальнейших объяснений не потребуется. Впрочем, иного он и не ожидал.

— Да, господин, — сказал он, откланявшись и быстро покинув кабинет, словно стремясь скрыться от ледяного взгляда Дорохова.

Когда дверь за ним закрылась, Роман Витальевич на мгновение задержал взгляд на том месте, где только что стоял его подчинённый. Затем он медленно подошёл к столу и с тяжёлым вздохом опустился в массивное кресло. Его руки, всё ещё сжатые в кулаки, медленно разжались, а пальцы начали нервно постукивать по столешнице.

Ему пришлось пойти на договорённость с червем, вроде Акимова, чтобы под его личиной перевезти и продать новейшее вооружение Российской Империи Царству Польскому. Этот план был тщательно разработан, каждый шаг просчитан, но вмешательство Судебного Бюро разрушило всё.

«Столько лет Акимов работал чисто. К нему было не подобраться. Почему именно сейчас? Они не должны были узнать. Они не должны были вмешиваться! Еще слишком рано!» — именно такие мысли сейчас вертелись в голове у третьего помощника главы Внешней Разведки.

Он провёл рукой по лицу, пытаясь прогнать тень усталости, которая навалилась на него. Но внутри не было ничего — только холодная ярость. Это была игра, которую он вынужден был играть, и он не собирался проигрывать.

— До подписания соглашения осталось чуть больше трёх месяцев, — прошептал он, словно говоря самому себе.

Его взгляд упал на маленький шкафчик, встроенный в стол. Словно по инерции, его рука потянулась к дверце и открыла её. Внутри лежала маленькая чёрно-белая фотография. Он аккуратно взял её, словно это был самый драгоценный предмет в мире. На фото была изображена женщина с нежной улыбкой. Её глаза лучились теплом и заботой, а рядом с ней стоял сам Дорохов, ещё молодой и полный надежд. Это было давно, слишком давно.

Он посмотрел на фотографию с грустью, которая редко посещала его сердце. В этот момент он был не тем бесстрастным и жестоким Романом Витальевичем, которого знали его подчинённые. В этот момент он был просто мужчиной, который потерял свою любовь.

— Я сделаю всё, чтобы оно не было подписано, — прошептал он, глядя на изображение жены. — И тогда… нынешняя власть Царства Польского наконец погибнет. С отголосками Речи Посполитой будет покончено. Раз и навсегда.

Он аккуратно вернул фотографию на место, закрыл шкафчик и снова замер за столом. Его мысли уже унеслись далеко вперёд — к планам, которые он должен был воплотить, чтобы достичь своей мести. Время шло, и игра становилась всё сложнее. Но он был готов на все.

Тишина вновь окутала кабинет, лишь свечи продолжали мерцать, отбрасывая колеблющиеся тени на стены.

Глава 23

Наконец-то настал долгожданный день Зимнего Бала. Я стоял на улице перед Зимним Дворцом, наблюдая за нескончаемым потоком прибывающих экипажей и автомобилей. Какое забавное смешение эпох — лошадиные упряжки, украшенные гербами старинных родов, бок о бок с ревущими и дымящимися машинами, которые явно были результатом новейших магических и технических достижений. Дворец, величественно возвышался над всем этим хаосом, словно молчаливый свидетель того, как мир меняется, но с его стенами ничего не может случиться.

Да уж, такое точно возможно только в мире, где магия переплетается с технологиями.

— Что, восхищаешься дворцом? — раздался знакомый голос за моей спиной.

Я обернулся и, конечно же, увидел Ярослава Левински, который, как всегда, выглядел так, будто только что вышел из какого-то светского салона.

— И ты здесь, — улыбнулся я, скрестив руки на груди. — Ты вообще хоть одно событие пропустил за этот год?

— Было одно, — усмехнулся Ярослав, поправляя свои неизменные закрученные усы, будто они у него и так не были идеально ровно закручены. — У барышни Евпатьевой. Она, видишь ли, мало того что замужем, так ещё и выпивки у неё нет. А это, знаешь ли, огромный минус — весь отдых от этого становится совсем скучным. Да и тем более одновременно с ней проводилось другое закрытое мероприятие, где было много очень интересных барышень, — мечтательно закатил парень глаза. — Ну что, идем?

— Идём, — кивнул я, — кстати говоря, неплохой костюм. Где взял?

— С тебя беру пример, — усмехнулся Левински, поправляя воротник. Тройка была ему к лицу.

— Ты бы хоть сказал, я бы маякнул Александру насчет скидки, — пожал я плечами. Как никак мы с Левински неплохо сдружились, и уж если бы мне пришлось доверить свою жизнь кому-то, то… первым был бы Виктор, как бы иронично это ни звучало. А Ярослав занял бы почетное второе место.

— Ты что! За такую красоту и качество денег не жалко совсем. Не буду я пользоваться нашей дружбой в таком ключе. По крайней мере, пока что. Вот как обеднею, так попрошу, — горделиво улыбнулся Левински. — Но этого никогда не произойдет. Так и знай!

Когда мы подошли к церемониймейстерам, те, будто даже не поднимая глаз, быстро нашли наши фамилии в длинных списках приглашённых. Я заметил, как их руки ловко управлялись с перьями, а на запястьях у одного из них мелькнул магический браслет, помогающий, видимо, ускорять процесс проверки гостей. Магия здесь была повсюду, даже в самых банальных вещах, пусть и не была так уж очевидна, но это в очередной раз показывало, что мне есть куда развиваться.

Церемониймейстеры, убедившись, что всё в порядке, жестом пригласили нас пройти дальше.

Мы шагнули в главный холл Зимнего дворца, и меня сразу окутала атмосфера величия и изысканности. В воздухе витал аромат редких благовоний, которые, казалось, наполняли зал прозрачным туманом, смешанным с лёгким запахом снега и морозного воздуха, хотя здесь было тепло. Экипажи и автомобили остались позади, и теперь нас окружала роскошь, которая могла быть только в сердце империи.

Пройдя дальше, мы оказались в огромном зале. Зрелище, что предстало перед нами, могло затмить даже самые смелые ожидания. Людей здесь было столько, что казалось, будто весь свет Империи собрался в одном месте.

Некоторые дамы были в пышных платьях, украшенных магическими узорами, которые мерцали в свете огромных хрустальных люстр. И они поражали воображение. Каждое платье было настоящим произведением искусства, но я знал, что не только искусство здесь играло главную роль — магия была вплетена в каждую нитку, в каждую деталь. Вышивка переливалась, как будто жила своей жизнью, и я отметил про себя, что это будет полезно взять на вооружение.

Вплетение магии в костюмы — идея, несомненно, интересная, но наверняка сложная, учитывая, что даже тут таких единицы. И, очевидно, у самых богатых персон. Нужно будет найти кого-то, кто разбирается в создании артефактов. Может, даже заключить контракт с каким-нибудь мастером-артефактором или изучить эту тему самому — насколько это возможно при моих способностях.

Мужчины, как и положено, были в парадных мундирах, а государственные маги выделялись своими знаками отличия. На воротниках у них были символы, обозначающие их специализации, и, честно говоря, выглядели они довольно впечатляюще. Кто-то носил знаки боевой магии, кто-то — алхимии или целительства. Каждый из них был гордостью своей семьи, и это сразу бросалось в глаза.

Кто-то определенно очень внимательно поработал над деталями их внешнего вида, чтобы это выглядело почетно для аристократов и тех кто добился этого сам, поднимаясь с самых низов. Все же в империи каждому давали возможность занять достойное место, если ты готов был служить государству.

Среди всей этой знати я заметил кое-что более интересное — достаточно много аристократов пришли в костюмах, созданных в моём ателье. Классическая тройка в разных ее проявлениях, женские вечерние платья, которые могли бы показаться для этого времени слишком смелыми, но все же были приняты в обществе, благодаря активной работе Голицына, и даже парочка женских деловых костюмов. При этом на многих красовался родовой герб.

Идея Александра с предзаказами явно работала, и это не могло не радовать. Мой младший брат не только оправдал мои ожидания, но и превзошёл их с лихвой. Люди здесь были не просто одеты в наши костюмы — они гордились этим, демонстрировали их, как нечто эксклюзивное. Ведь куда, как не на главное событие года ты наденешь свой самый лучший костюм?

Надеюсь, теперь младшему брату удастся нормально поговорить с отцом, а то уверенности ему явно не хватало. Именно такое дело могло поставить его на ноги сделать тем, кем он всегда хотел быть, ну а я ему помогу, чем смогу. Все же Александр, пусть наше знакомство началось не с самой хорошей ноты, был порядочным человеком, и я ему мог доверять — свою семью он не предаст.

Зал был украшен так, что даже я, видевший немало за две жизни, не мог не остановиться и не оглядеться по сторонам.

По углам стояли магические ледяные скульптуры, которые, несмотря на тепло, не таяли. Они были настолько детализированными, что казалось, будто их вот-вот оживят.

С потолка свисали кристаллы, которые преломляли свет, создавая иллюзию северного сияния, медленно переливающегося над головами гостей. Это было не просто красиво, это было волшебно. Живые цветы, заколдованные так, чтобы цвести зимой, стояли в вазах вдоль стен, источая свой аромат.

А музыканты, играющие на инструментах, усиленных магией резонанса, заставляли мелодии буквально проникать в самое сердце. Этот бал был не просто событием года — это была вершина светской жизни Империи.

Левински, как всегда, не выдержал и исчез в толпе. Я едва успел заметить, как он растворился в людском море, а через пару минут уже увидел его в компании какой-то молодой леди, которая смеялась так громко, что её голос перекрывал даже музыку. Я покачал головой с улыбкой — ну, конечно, он не мог устоять против такой цели для своей «охоты». И как его еще не убили на дуэли?

Но затем моё внимание привлекло другое. Михаил Алексеевич, второй принц Империи, стоял у дальнего конца зала, окружённый группой аристократов в парадных мундирах. Он встретился со мной взглядом и, приподняв руку в приветствии, слегка кивнул. Я сразу понял намёк и, не теряя времени, направился к нему.

— Рад видеть вас здесь, Максим Николаевич, — тепло поприветствовал меня Михаил Алексеевич, слегка наклонив голову. Его голос был ровным, но в нём чувствовалась искренняя радость, а не просто дежурная вежливость.

— Разве же я мог пренебречь вашим приглашением, — ответил я, улыбнувшись в ответ. — Благодарю вас за него. И, кстати, у меня кое-что есть для вас, Михаил Алексеевич.

Я сунул руку во внутренний карман пиджака и достал небольшую книжечку с тёмно-синей обложкой. Это был сборник стихотворений, который моя сестра так неудачно опубликовала. Вещь, конечно, получилась забавная, но я решил, что раз уж судьба так распорядилась, то и Михаил Алексеевич должен получить свой экземпляр.

— Вот, — сказал я, протягивая ему книжечку. — Так вышло, что сборник увидел свет раньше, чем… я хотел. Но количество их ограничено, и я подумал, что такой подарок вам понравится.

Глаза Михаила Алексеевича на миг блеснули, можно сказать, детским восторгом, хотя его лицо оставалось спокойным и сдержанным, как и положено принцу. Он аккуратно взял книжечку, пролистал несколько страниц и, взглянув на меня, кивнул.

— Благодарю вас, Максим Николаевич, — сказал он, улыбнувшись. — Приятно встретить человека, который держит обещания. Помню, вы говорили, что однажды подарите мне свой сборник. И вот, это случилось и даже быстрее, чем я думал. Я ценю это.

Я слегка наклонил голову, принимая благодарность. В конце концов, я действительно дал обещание, когда мы встречались в тренировочном лагере.

Михаил Алексеевич спрятал книжечку во внутренний карман своего мундира и оглядел зал с лёгким вздохом.

— Признаться, я не особо люблю такие шумные мероприятия, — сказал он, его голос был тихим, почти задумчивым. И тем не менее тема была поднята довольно доверительная и я это ценил. — Но что поделать, это вынужденная мера. Отец настоял на моём присутствии, да и дворянство ждёт появление всех принцев. Без приказа я бы тут точно не появился.

Я кивнул, понимая его чувства. Второй сын императора был человеком действия, и все эти балы, светские разговоры, интриги — это было не его. Он был военным, стратегом, человеком, который привык решать вопросы на поле боя, а не в роскошных залах среди фальшивых улыбок и пустых разговоров. Но, несмотря на это, вокруг принца всегда находилась группа аристократов, связанных с военным делом и промышленностью, связанной с этим направлением интересов империи. Эти люди процветали благодаря войне, оружию и контрактам с армией. Они были выгодными союзниками для Михаила Алексеевича, и именно благодаря им он сохранял свою позицию в Империи.

— Я бы с радостью провёл этот вечер где-нибудь в другом месте, — продолжил он, оглядывая зал. — Но, как видите, обязанности обязывают.

Я усмехнулся. Михаил Алексеевич был честен, и это мне нравилось в нем. Помнится, в прошлой жизни те, кто были облечены большой властью, не могли похвастаться такой открытостью даже с близкими, а меня, по сути, принц практически не знал, но оказывал доверие. Впрочем, это тоже прекрасный метод манипулирования и привлечения на свою сторону, вот только в нем не чувствовалось ничего такого. Второй сын императора был довольно прямолинеен того, что касалось общения.

— Кстати, — сказал он, наклонившись ко мне ближе, чтобы его слова не были слышны окружающим, — я буду рад побеседовать с вами позже. У меня есть кое-какая просьба личного характера, и, возможно, вы сможете мне помочь. Давайте встретимся в одном из малых боковых залов, когда у вас будет время.

Я кивнул, понимая, что разговор будет важным, и что Михаил Алексеевич не стал бы обращаться ко мне просто так. Он, судя по тому что я видел, был человеком дела, и если он просит о чём-то, значит, это действительно важно.

Второй принц уже собрался уходить, но внезапно ближайшие к нам люди слегка расступились, пропуская к нам третью фигуру.

— О, вижу, вы уже познакомились, — раздался знакомый голос, и рядом с нами возник третий принц, Андрей Алексеевич. Его улыбка была широкой, но в прищуренных глазах блеснул тот самый огонёк, который выдавал его саркастические намерения. — Как славно! Теперь и вы, мой дорогой брат, успели обменяться любезностями с Темниковым.

— Да уж, — спокойно ответил Михаил Алексеевич, его лицо оставалось непроницаемым, но я заметил, как уголок его рта дернулся в едва заметной усмешке. — Максим Николаевич оказался весьма интересным собеседником.

— Интересным? — Андрей Алексеевич приподнял бровь, делая шаг ближе к нам. — Неужели ты нашёл, с кем обсудить свои военные кампании? Или он уже предложил тебе новую стратегию для следующей битвы?

— А ты, Андрей, всё такой же, — усмехнулся Михаил, не отводя взгляда. — Всегда находишь время для колкостей, даже там, где их не ждут. Конечно, их намного проще отпустить, чем использовать заклинание, верно?

— Колкости? — Андрей широко улыбнулся, прищурив глаза. — Ну что вы, братец, это же просто дружеские замечания. Мы ведь все здесь ради хорошего вечера, не так ли? И знаете, хорошее слово порой может ранить не хуже заклинания, уж поверьте моему опыту.

Михаил кивнул, но в его взгляде было что-то холодное. Если бы не годы тренировок и боевых кампаний, он бы, возможно, показал своё недовольство, но второй принц был слишком дисциплинированным, чтобы позволить эмоциям взять верх.

— Скоро к нам присоединится Пётр, — заметил Андрей, оглядывая зал. — Интересно, что он скажет, увидев тебя здесь, Михаил. Он ведь так редко видит тебя на подобных мероприятиях.

— Думаю, он будет только рад этому, — коротко ответил Михаил. — В отличие от тебя, мне не нужно посещать каждый приём, чтобы чувствовать себя значимым.

Андрей усмехнулся, но ничего не сказал. Они обменялись короткими взглядами, и в этот момент стало совершенно ясно: несмотря на улыбки и «дружеский» тон, между этими двумя была настоящая напряжённость. Соперники? Несомненно. Они были слишком разными, чтобы не столкнуться в противостоянии.

Михаил Алексеевич — военный стратег, человек действия, тот, кто привык решать проблемы силой и острым умом. Андрей Алексеевич — интриган, мастер манипуляций, который добивается своего через разговоры в тени и договорённости в кулуарах.

И вот в этом всем оказался каким-то образом замешан я. Опасная однако позиция.

— Ну что ж, — Михаил слегка отступил назад, давая понять, что разговор окончен. — Пожалуй, я пойду. Увидимся позже, Максим Николаевич.

— Конечно, — кивнул я.

Михаил Алексеевич развернулся и, попрощавшись со своим братом официальной улыбкой, в которой не было ни капли эмоций, удалился в сторону другого конца зала, где его уже ожидала группа дворян, в военных мундирах.

— На твоём месте я бы не стал сближаться с военными, — как бы невзначай сказал Андрей Алексеевич, наблюдая за уходящим братом. Его голос был тихим, но в нём чувствовалось что-то большее, чем просто совет. — Они люди простые, прямые. С ними, действительно, легко общаться, но вот союзники они никудышные.

Я посмотрел на него и прищурился. Это был не просто комментарий. Андрей Алексеевич явно намекал на то, что он предпочёл бы видеть меня в своей фракции. Его слова звучали как тонкое предупреждение, но и как предложение. Опасная игра, но не для меня. Я не боялся ни Михаила Алексеевич, ни его брата Андрея, и тем более не собирался выбирать чью-либо сторону, пока для этого не наступит подходящий момент. Тем не менее, я отметил его слова.

— В отличие от Михаила, — продолжил Андрей Алексеевич, жестом указывая на другую часть зала, — в моём кругу учёные люди. Вот там, например, ректор Высшей Магической Академии. А рядом с ним — несколько видных исследователей. Эти люди двигают науку и магию вперёд, они создают будущее. С ними можно решать вопросы не только войны, но и прогресса человечества. К слову, я имел смелость рассказать о ваших… вольных мечтаниях во время нашего прошлого разговора. И один весьма известный ученый заинтересовался темой паровых двигателей. Надеюсь, вы найдете время разделить с нами беседу.

Я проследил за его жестом и, действительно, увидел несколько знакомых лиц. Ректор Академии, человек, чьи труды по магической теории я читал в перерывах между тренировками дяди Эдварда. Мужчина стоял в окружении учёных, оживлённо обсуждая что-то с коллегами. Эти люди были не менее влиятельны, чем военные, но их сила не была очевидной. Она заключалась в знаниях, в открытиях, которые могли изменить мир.

— Прогресс, говоришь? — с усмешкой спросил я, оглядывая учёных. — Это, конечно, важно. Но иногда прогресс приходит через разрушение. Вопрос лишь в том, что разрушать — старые идеи или города.

— Вот тут-то мы и различаемся, — улыбнулся Андрей Алексеевич. — Я предпочитаю разрушать старые идеи. А Михаил — города.

Я усмехнулся. Третьему принцу не занимать остроумия, это точно. Он знал, как ввернуть колкость, даже когда говорил о вещах, которые другим казались серьёзными.

В этот момент двери в зал внезапно распахнулись, и все разговоры сами собой стихли.

В зал вошёл мужчина, сопровождаемый многочисленной свитой. Его присутствие было невозможно не заметить. Он двигался с такой уверенностью, что казалось, весь мир вращается вокруг него. Одет роскошно, даже вычурно — бархатный мундир глубокого синего цвета, украшенный золотыми нитями и драгоценными камнями, переливался в свете люстр. Его волосы были идеально уложены, лицо светилось харизмой и уверенностью, которая граничила с надменностью. Люди кланялись ему, приветствовали с искренним уважением, и я понял, что это не просто дань этикету — они, действительно, восхищались им.

— Явился, — тихо, почти небрежно, бросил Андрей Алексеевич, но я услышал это. И сразу понял, кто передо мной. Пётр Алексеевич Романов, наследный принц Российской Империи.

Пётр Алексеевич уверенно прошёл через зал, его свита следовала за ним, словно тени. Он улыбался, кивал в ответ на приветствия, но в его движениях чувствовалась некоторая театральность. Принц любил внимание, это было очевидно. Когда он приблизился к нам, его лицо расплылось в широкой приветливой улыбке.

— Ах, Андрей, как давно я тебя не видел! — воскликнул он, делая шаг к брату и протягивая ему руку. — Рад встрече!

— И я рад встрече, — улыбнулся Андрей Алексеевич, принимая рукопожатие.

Пётр Алексеевич огляделся, его взгляд остановился на мне.

— Не представишь мне своего друга? — спросил он, его голос был мягким, но в нём чувствовалась скрытая издёвка.

— Максим Николаевич Темников, — без промедления ответил третий принц. — Сын Николая Владимировича, министра финансов.

— Незаконнорожденный, — добавил я, слегка склонив голову в знак уважения. Я не собирался прятаться за официальными титулами. Лучше уж сразу обозначить свои позиции и свой статус в некотором роде.

Пётр Алексеевич приподнял бровь, его улыбка стала ещё шире.

— Наслышан о вас, — сказал он, оглядывая меня с интересом. — Мало кто может за столь короткий срок сделать такую крепкую репутацию в столице. Вы очень… интересный экземпляр. Даже не чураетесь своего происхождения. Что это, самоуверенность или глупость? Чего в этом больше?

Я улыбнулся, не позволяя его словам вывести меня из равновесия. Интересный экземпляр? Ну что ж, пусть будет так.

— Лишь голые факты, не более, — ответил я.

Взгляд наследного принца вдруг стал пристальным. Но он смотрел не на меня, а на кого-то в толпе.

Я незаметно проследил за его взглядом и увидел мужчину с бокалом в руках. Это был один из аристократов, лицо которого я видел на нескольких приёмах. Ничего особенного, на первый взгляд. Но что-то в его движениях насторожило меня. Он ускорил шаги, когда оказался в нескольких метрах от Андрея Алексеевича.

Моё тело сработало быстрее, чем разум. Я как бы случайно двинулся в сторону, оказавшись на пути аристократа. В следующий момент содержимое его бокала оказалось на моей одежде вместо третьего принца, а сам бокал разбился вдребезги. Звук бьющегося стекла быстро заполнил окружающее пространство.

Зал, казалось, замер на мгновение. Вокруг нас возникла тишина, и я почувствовал, как на нас устремились все взгляды. Пётр Алексеевич медленно покачал головой, его улыбка стала ещё шире.

— Какая незадача, — произнёс он с явной насмешкой, однако взгляд его на аристократа отражал злобу. — Частый случай на подобных вечерах, когда кто-то не знает меры.

Я взглянул на Андрея Алексеевич. Он в ответ смотрел на меня сложным, но благодарным взглядом. Третий принц всё понял, но ничего не сказал. Этот аристократ явно собирался устроить какой-то спектакль, но теперь его планы были разрушены из-за моего вмешательства.

— Вы, господин, — я повернулся к мужчине, который стоял передо мной с ошеломлённым выражением лица, — должны быть аккуратнее. Вечер едва начался, а вы, видимо, уже напились.

Аристократ побледнел. Он понял, что его попытка провалилась, но затем, бросив быстрый взгляд на Петра Алексеевича, его лицо вдруг изменилось — слишком явно, чтобы ничего не заподозрить. Улыбка появилась на его губах так, будто аристократ получил какой-то тайный знак. Мужчина сделал шаг вперёд и, вскинув подбородок, произнёс:

— Вы нарочно встали у меня на пути! — его голос дрожал от негодования. — Вы хотели опозорить меня перед двумя принцами! Вашей подлости нет границ!

Прежде чем я успел ответить, он резко снял с руки перчатку и бросил её на пол передо мной.

— Я не потерплю, чтобы мою честь вот так пятнали! — его голос звенел от ярости, настолько он быстро себя довел до столь яркой эмоции, только начав свою речь. — Я вызываю вас на дуэль!

Я выдохнул, глядя на лежащую на полу перчатку. Серьёзно? Дуэль из-за пролитого бокала? Я поднял глаза на аристократа, который стоял передо мной с самодовольной улыбкой. Он явно думал, что я откажусь или начну оправдываться. Но он не знал меня.

— Всё, что тут запятнано, — сказал я, уже не используя уважительный тон, — так это мой костюм.

Зал затих, все ожидали моего ответа. Я медленно снял испачканный пиджак, и, глядя аристократу прямо в глаза, добавил:

— Что ж, дуэль так дуэль. Только в случае победы я заберу твою жилетку и пиджак.

Окружающие ахнули, кто-то тихо засмеялся, но большинство гостей замерли в ожидании. Дуэли на таких приёмах, судя по всему, были делом привычным, но моя просьба о пиджаке явно была забавной и немного разрядила обстановку. Однако аристократ не мог уже отступить. Его лицо побледнело ещё больше, только вот вряд ли от ярости, но он кивнул.

— Прекрасно, — произнёс он, хотя в его голосе слышалась теперь заметная неуверенность, — тогда пройдемте наружу! И выберете себе секунданта!

Мой взгляд скользнул по гостям в поисках Левински, но этот усатый жук, кажется, понял все заранее.

— Я буду его секундантом, — раздался голос Ярослава за моей спиной.

Прекрасно, просто прекрасно, похоже, вечер перестает быть томным.