Факультет Чар. ЧарФак

Глава 17. Высокий, сильный, мокрый

Кое-как раздевшись в темноте и бросив грязные, мокрые и рваные костюм с рубашкой на пушистый ковер в комнате, я стянула с себя белые найки и с разворота плюхнулась на огромную роскошную двуспальную кровать. Вот это блаженство! Интересно, за какую такую сумму можно было купить «сон на воздушных облаках»? Я грубо развернула аккуратно заправленное одеяло, разбросала в разные стороны пышные подушки, расшитые золотыми узорами — старинные произведения искусства, и блаженно закрыла глаза. Меня сейчас абсолютно ничего не волновало, главное — наконец-то выспаться. По старой привычке, появившейся у меня из-за частого сна на узких жестких и коротких кроватях, я свернулась калачиком, закрыла свои тяжёлые веки и сладко засопела. Однако, мой чудесный сон продлился совсем недолго. Буквально через полчаса меня что-то разбудило, довольно грубо и резко.

Вначале мне просто приснилось, будто я тону, иду ко дну в каком-то едко пахнущем лимоном и жутко пенящемся водоеме. В общем, в теплом лимонаде. В моем рту, носу и ушах булькала кисловато-горькая вода и шипела густая пена.

Я открыла глаза и тут же пожалела об этом — в них жутко защипало. Я громко откашлялась.

— Погоди, вроде как наша смертная проснулась, — раздался в темноте негромкий шуршащий шепот, словно сыпался некрупный гравий. — Осторожнее! Она злобная! Покусать может!

Но кто-то неведомый в полутьме продолжал усердно драить меня жесткой мыльной мочалкой.

Едкая, пахнущая лимоном мыльная пена, стекая по моему заспанному лицу, литрами попадала в нос и рот.

— Да что за ерунда тут происходит?! — вскричала я, резко садясь на кровати и одновременно выбивая своим затылком щётку из чьих-то цепких пушистых лап. Естественно, что открыв глаза, я ничего не увидела, потому что тяжёлые плотные шторы на окне были наглухо задвинуты, и вокруг было темно, как в попе бегемота.

— Сейчас я ее уложу! Слыхал у смертных одно заклинаньице! Клянусь хвостом, я сам видел, как оно действовало! Правда, на черепаху… — промурлыкал второй, более громкий голос, и протяжно затянул. — Баю-баюшки-баю! Прижми задницу свою! Не ложися на бочок! — и совершенно не поменявшимся без эмоциональным тоном добавил, — ещё раз сгрызешь мои наушники — смою в толчок!

На меня же подобная колыбельная подействовала будто бодрящая чашка кофе. В какую именно палату дурдома я попала?

Что-то огромное и тяжелое, а точнее, кто-то большой и пушистый, сидел на моей груди, переминаясь с лапы на лапу и прижимая меня к мягкому матрацу. Я приподнялась на локтях, больно ударившись затылком о высокую спинку кровати, затем вспомнила, что где-то рядом непременно должен быть ночник, потянулась к нему рукой, ударилась, едва его не сбила, крепко выругалась и снова ударилась. Затем, после пяти неудачных попыток, мне все же удалось его включить. Зажмурившись, я развернула лампу на противоположную стену, в густой темноте ночи ее свет буквально бил в глаза как лазер.

Я застыла на месте от неожиданности и одновременно едва не свалилась с кровати от удивления. Ровный ярко-белый круг света «поймал», словно цирковой прожектор, престранную картину. Большой и чрезмерно пушистый кот с ярко-зеленого цвета глазами, одетый в разноцветный клеенчатый фартук, вертикально стоял прямо на моем одеяле, держа в передних лапах большую мыльную мочалку.

Пушистая, лоснящаяся шерсть кота имела престранный окрас — какой-то кремово-бежевый с переливами, прямо под цвета таинственного номера, благодаря чему я и не смогла сразу разглядеть котяру. В панике, перепутав кота с живым медвежонком, я едва не скинула его на пол со своей кровати.

Возле моего левого плеча из стены торчал обычный металлический таз, до краев наполненный мыльной водой, а судя по едкому цитрусовому запаху — и сильными антисептиками. Его крепко сжимала пара цепких каменных лапок, которые заканчивались миниатюрной горгульей, наполовину торчащей из стены. Это был тот самый каменный монстрик, который напугал меня на входе в эту тайную комнату, и которому нечаянно прострелили искусно вытесанное из камня перепончатое крыло. Сейчас дыра от пули была аккуратно подлатана свежим только что застывшим белым гипсом.

Увидев мое мокрое, мыльное и красное от негодования лицо, горгулья встрепенулась и едва не опрокинула на кровать свой таз с реагентами.

— Ну вот! Бесхвостую разбудили-с! — раздраженно промурчал кот, устало обращаясь к горгулье. Та лишь виновато захлопала своими каменными веками над круглыми совиными глазами странного синеватого цвета. — Не успел ее вымыть хорошенько!

— Вашу ж задницу…! — закричала я, за что тут же получила прямо по губам мокрой тряпкой. — Ой!

Огромный кот бесцеремонно огрел меня по лицу своей мыльной мочалкой:

— Не смей сквернословить в моем номере, смертная! — он тут же позабыл добавлять к каждому слову букву «с» в знак уважения. Да, честно признаться, он и до этого ее употреблял просто по привычке, а вовсе не из вежливости.

От возмущения и шока я захлопала слипающимися мыльными ресницами и раскрыла рот, но тут же его закрыла, дабы туда прекратила попадать стекающая мыльная пена. Замызганный и потрёпанный мною костюм Косты теперь не валялся скомканным на полу, а снова стал выглядеть, как с иголочки — чистенький и наглаженный, он висел на вешалке рядом с белоснежной рубашкой и отпаренным галстуком.

— Что-то бесхвостая долго на нас пялится! — покачала рогатой и ушастой головой миниатюрная, размером не больше кота, горгулья. — Щас опять в ванну полезет гадить и плескаться будет поди! Ой, обожди, Мот, она нас вроде бы видит…?

— И слышит, блин! — возмущенно добавила я, стараясь окончательно не потерять свою челюсть. — Вы кто такие? Что тут делаете?

— Я — местный домовой! Самый старейший и уважаемый, между прочим! — важно нараспев ответил кот типичным кошачьим голосом, мурчащим и недовольным.

Я нахмурилась, рассматривая своего необычного собеседника глазами, прищуренными от яркого света и подозрительности.

— Мот? Домовой по имени Мот? — переспросила я, улыбаясь сама себе от того, что его полное имя, должно быть «Обормот» или «Бегемот».

— О, вообще-то, меня величают, как самого древнего и сильного короля Лепреконии — Максилимот! — громко заявил кот, сердито тряся усами и гордо выпятив вперед пушистую грудь. — Но мое истинное имя, данное мне моей матушкой, когда я был еще слепым котенком, знает только мой хозяин! Только он может мной повелевать, ясно? А всяким смертным-с мое имя знать не положено-с. Тебе же, как и быть, я разрешаю звать меня Максилимот Великий! Я — смотритель части замка и этого номера, и потому никому не позволю учинять тут беспорядки! Это просто неслыханное безобразие — лечь настолько грязной в чистую постель, что мне волей-неволей пришлось тебя мыть с мылом и хлоркой!

— Местный домовой? Ага… смотритель замка, значит, — подытожила я, — так это вы мне дверь вчера открыли в этот номер? Спасибо огромное!

— Да я бы в жизни тебе не открыл, дорогуша! Клянусь усами и хвостом! Такое учинить в ванной! Залить целый этаж внизу! — возмущенно мурлыкал кот, словно огромная заведенная плюшевая игрушка. — Это все Бронкс! Он тебя сюда впустил, и смотри, что стало с его крылом!

— Хм… Значит, меня сюда впустила горгулья, говоришь? — нахмурилась я. Мне нужно было срочно и крайне важно выяснить, кто же является таинственным хозяином этих покоев. — То есть, Бронкс и есть хозяин данного номера? Ну раз у него есть ключи… Хотя я вроде в шкафу девчачьи шмотки видел… ой, то есть видела, — быстро исправилась я — в реальном мире мне не имело смысла притворяться парнем. Тем более, ведь пройдя через зеркальный портал, я снова стала сама собой — худощавой пацанкой с черными короткими волосами, длинная челка которых закрывала собой правый глаз.

Но котообразный домовой совершенно не собирался ловить мои недосказанные намеки, от нахлынувшего на него возмущения его рыже-кремовая шерсть встала дыбом.

— А ваш бесхвостый товарищ учинил такое безобразие! Палил тут из своей пушки! Помните? Извольте-с и за пробитое крыло, и за дверь продырявленную тоже цену уплатить! Иначе к гоблинам на рудники отрабатывать покатитесь!

Кажется, сейчас настал очередной момент, когда я снова должна оплатить трехэтажный штраф за то, чего я не делала. Прекрасно…

— Так это Боксу… Бронксу я должна оплатить подбитое крыло и капитальный ремонт?

— Послушайте-с, дорогуша, здесь я — самый главный и единственный домовой сего номера, — принялся нетерпеливо объяснять кот, — так что капитальный ремонт ты будешь оплачивать именно мне!

— А…, да ты же не хозяин, ты — всего-навсего домовой, — наконец, сообразила я, вещая таким тоном, будто мне вместо дорогого телефона подсунули старый калькулятор, — а этот твой Бронкс кто?

— Бронкс — он как ключ от всех дверей, окон и щелей, — пояснил кот. — Ты же, надеюсь, знаешь, для чего создаются горгульи? Бронкс был слеплен одновременно с постройкой самой главной башни. Он — глаза и уши этого замка. Именно ему подчиняются все молодые горгульи этого имения…

— Но ведь он как-то пустил меня сюда? — недоумевала я.

— Приказ нашего единовластного хозяина, — отозвалась горгулья своим сухим, словно сыплющийся песок, голосом, — в номер велено пускать всех, кто ломится. А оставлять только тех, у кого есть хоть капля волшебной крови. Всех любопытных пробравшихся сюда обычных смертных сразу же отправлять феям в прислуги.

— Ага! Так у этого номера всё-таки есть хозяин! — триумфально подытожила я. — И кто же это?!

— Да не у этого номера, а у всего замка есть хозяин! — фыркнул кот, от неудовольствия вильнув пушистым дымчатым хвостом. — А что до этих покоев, так в каждом приличном поместье есть свой смотритель и вакантный номер, в котором может остановиться любой гость из магического мира. Лучший сервис, но, разумеется, не бесплатно. Так что с тебя пять золотых. Иначе отправлю к гоблинам на заработки!

Я открыла рот, вытаращив глаза. Насчет золотых монет я совершенно не волновалась — их я «накопирую» сколько угодно с помощью стыренного магического зеркала. Да-да, пройдя сквозь волшебный зеркальный портал, я еще раз воспользовалась волшебным кристаллом Ледяного Джека и «заморозила» время на две минуты. Ровно настолько, чтобы вытащить из бездонного кармана зеленой мантии Дина причудливый осколок волшебного зеркала и золотую брошь в виде хамелеона. На третьей минуте меня заела совесть, я «скопировала» через отражение в зеркале волшебную брошь, оригинал забрала себе, а копию бросила в карман неподвижно стоящего Дина с растерянной миной на беличьем лице. Этот тролль — неплохой парень, может быть, и брошка ему пригодится. Тогда я еще не знала, что буквально через несколько часов я очень и очень пожалею о содеянном…

Но сейчас мне было не до воспоминаний, нужно было срочно узнать, кто же хозяин этого номера. И я могла сделать это только здесь и сейчас.

— Так кому же принадлежит все вокруг? — развела я руками в разные стороны. — У всего этого барахла есть же владелец?

Кот нетерпеливо закатил на лоб свои большие зелёные глаза.

— Ну разумеется! — промурлыкал он. — И он не только хозяин этого номера, он — единоправный владелец всего замка!

— Ну и как его зовут-то? — нетерпеливо переспросила я.

— А вот это не твое дело, милочка! Спи давай! — насмешливо заявил Мот. Он повернулся к горгулье, смочил свою тряпку-мочалку в мыльной воде и снова принялся активно атаковать мое левое ухо. Оно от чего-то оказалось гораздо грязнее правого. — Главное-с — заплати мне за потоп в ванной комнате и за замызганную рыбой подушку! Какой срам и стыд! Вытворять такое в гостевом номере замка!

Я тяжело вздохнула, рухнув на подушку от усталости, избытка чувств и впечатлений.

«Ну хорошо-с, жопа с усами!» — мысленно передразнила я кота его же противным тягучим голосом. — Хм… Домовой! Отличная новость. Может быть, он отстанет, если я просто подарю ему одежду? Вроде как в Гарри Поттере такая опция действовала на домашнего эльфа Добби. Так, вот теперь мне бы найти хоть один приличный носок.

Я неловко попыталась немного отодвинуть стоящего прямо на мне объемного и тяжёлого кота, чтобы заглянуть под одеяло и понять, во что, кроме своих стареньких серых боксеров, я была сейчас одета. И тут же с ужасом поняла, что кроме них на мне больше ничего и нет. Со вздохом я вспомнила, как быстро и небрежно скинула на пол белую мантию мага, на нее — грязный потрепанный костюм и измятую светлую рубашку. После чего я бесцеремонно расправила шикарную кровать и залезла, вся потная и чумазая, прямо под белоснежное одеяло.

— Многоуважаемый домовой по кличке Мот, — начала я свою ещё непридуманную речь, ерзая под одеялом, словно уж на сковородке, — не соизволите ли вы спрыгнуть с моего живота и дать мне нормально встать, а?

В ответ я снова получила мыльной мочалкой по щекам.

— Ой! Блин! За что это?! Блохастый!

— Не смей прыгать голая по моему номеру, бесстыдница! Срам-то какой! Ты не сдвинешься с места, пока я не вымою твою грязную наглую морду!

— То есть, не сдвинусь? — запротестовала я, всеми силами пытаясь скинуть с себя пушистого уборщика, но его мыльная тряпка оказывалась всегда быстрее и ловчее меня. — Ай! Тьфу!

Кажется, котяра тоже помнил, что на мне кроме боксеров ничего не было, и совершенно не хотел видеть меня нагишом. Так может, ему подарить мои боксеры? И тогда домовой будет свободен и оставит меня в покое? Мда-с…

От таких мыслей я невольно нервно хихикнула, за что тут же получила мыльной мочалкой по губам.

— Ещё и веселится тут, бесстыдница! Позор на мой седой хвост!

Всё-таки, когда взбудораженный кот от возмущения переминался с лапы на лапу, я кое-как изловчилась, высунула одну руку из-под оделяла и отчаянно попыталась схватить свою чистую белую мантию мага, постиранную и наглаженную. Благо, та лежала неподалеку на прикроватной тумбочке, и мне не составило бы особого труда ее умыкнуть под одеяло.

— Но кто же всё-таки хозяин этого номера и замка? — не унималась я, протягивая руку все дальше и дальше, при этом пытаясь отвлечь кота своими настойчивыми вопросами. — Кому мне платить-то за сервис? Я желаю видеть именно эм… самого главного директора, а не его управляющего и… Дай… мне… взять…ту… дурацкую… мантию!

Сделать я это хотела из чисто практических соображений — чтобы прикрыться, обернувшись в мантию, словно в простыню. Но не тут-то было! Я слишком резко потянулась, удивленный кот потерял равновесие вместе с последним терпением. Он опёрся обеими лапами мне на плечо, я же в свою очередь схватилась свободной рукой за его пушистый рыжий хвост. Домовой взвыл от боли и негодования, и, лихорадочно дёргая всеми лапами, распластался на кровати, скинув с меня одеяло на пол. Стоявшая все это время без движения каменная горгулья Бронкс от неожиданности происходящего что-то прокряхтела и опрокинула на кровать, а точнее — в основном на мою голову, таз с мыльной водой, смачно заехав им же по моей макушке.

Я громко выругалась, а кот жалобно запищал от попавшей в его зелёные глаза мыльной воды. Так ему и надо! В следующую секунду он с шипением бросился в сторону окна и повис на плотной шторе, вцепившись в дорогую ткань острыми когтями. Домовой оказался довольно увесистым, вследствие чего шторы жалобно затрещали и вместе с котом и половиной карниза с грохотом полетели вниз, звучно треснувшись одним краем о подоконник, другим — о каменный нос возмущенной горгульи, затем о мое плечо и в заключение край карниза ударил в перевернутый металлический таз, словно в круглый барабан.

— Мр-а-а-у! Пес вас всех подери! — завопил кот, — я сломал коготь!

После непродолжительной возни наступила тишина. Комнату озарил яркий молочный свет полной луны. Прекрасное чернильно-синее ночное небо с сотнями ярких звёзд, жёлтые городские фонари, негромкая легкая поп-музыка на заднем фоне, романтика… Но это было еще далеко не все!

Краем глаза я заметила, как за качающимися занавесками, прямо вдоль перил моего балкона мелькнула пара длинных теней. Два высоких худощавых темных силуэта, казавшихся ещё длиннее в свете уличного фонаря, молча переглянулись. Один, с более широкими плечами и длинным носом, быстро кивнул второму, более толстому и ушастому.

— Ты это видел? Как она схватила котяру за хвост и швырнула его к потолку? — прошипела тень.

— И она… она же голая! — сдавленным от удивления голосом отозвался его увесистый приятель.

— Я тебе отвечаю, что она — ведьма! Сейчас принесет котю в жертву!

— Надо спасти кошечку! — буркнул толстый.

Я с ужасом кинулась к ночнику и с силой выдернула шнур из розетки. Мгновенно комната погрузилась во мрак, слегка скрашиваемый тусклым отблеском фонаря с улицы. Но длинные тени стали лишь темнее и решительнее. У меня внезапно включилось ночное звериное зрение — подарок Дина.

— Отлично! Эта страшила ложится спать! — пояснил происходящее первый.

Я растерянно уселась на кровати, прикрываясь мыльным мокрым одеялом и лихорадочно пытаясь сообразить, что происходит. Каждое слово хоть и было произнесено тихим шепотом, я расслышала громко и отчетливо. Одно из двух: или же мне снова помог беличий дар Дина — отличный звериный слух, или же… Мое сердце ёкнуло! Да у меня же действительно открыта эта несчастная балконная дверь! И сквозь узкую щель легкий ночной ветерок задорно играет с легкой занавеской тюля…

Что от меня нужно этим нежданным ночным гостям? Кто они такие? Неужели, хозяин номера вернулся?

Но ответом на все мои вопросы послужила следующая реплика долговязого:

— Не бойся, Тэдди, у меня кое-что для нее есть! Бьет смертных и ведьм!

С этими словами он вытащил из-за пазухи какой-то небольшой предмет, тень от которого была узкой, длинной и такой узнаваемой. Да это же дуло пистолета! Обе тени медленно, но верно поползли к слегка приоткрытой балконной двери. Ещё пара мгновений, и они будут в комнате!

— Какая шушера открыла окно?! — прокряхтела я, позабыв про всякое приличие, сбросила с себя одеяло и кинулась на другой конец кровати.

Нет, кажется, слишком поздно. Обе тени уже превратились в знакомые до отвращения силуэты и стояли прямо за стеклом балконной двери. Я смогла без труда рассмотреть и темные поросячьи глазки Тэдди, и голубые острые глаза Доминика, и, самое главное, его правую руку с длинными цепкими пальцами, твердо и верно тянущуюся к ручке балконной двери.

— Я думал, что этот тролль лезет в гости к нашей постоялице! Он даже смертного для развлечений притащил! — зашуршал в свою защиту Бронкс, вероятно объясняя, почему он решил открыть балкон. Его слова показались мне полной несуразицей, которая стала понятна несколько позже. — Дело серьезное. Поди, размножаться сюда лезет. У смертных это быстро получается!

— Болван! — прошипела я. — Какие еще, блин, гости?! Этот Доминик снова украл у своего растяпы-дяди пистолет! Сейчас он тут все продырявит!

Пока я в панике думала, куда лучше спрятаться — под кровать или же за толстого растерянного домового, старинная позолоченная ручка балконной двери повернулась и дверь стала бесшумно и медленно открываться. Сердце отчаянно колотилось, мои враги были совсем рядом, уже почти в комнате, но вдруг… рядом с двумя осторожно крадущимися тенями появилась третья. Она быстро прошмыгнула на балкон с противоположной стороны, оттуда, где находился номер Леона. И тут же ветер с улицы наполнил комнату нежным и сладким ароматом земляники со сливками. Мой голодный желудок требовательно заурчал.

— Остановись! Ты совершаешь роковую, самую последнюю ошибку в своей жизни! — тень быстро заговорила тихим бархатным шепотом, едва различимым за шелестом листьев. Невозможно было уловить эмоции говорящего — злость или волнение? Мягкий приятный голос принадлежал скорее девчонке, чем парню. Однако Доминик от неожиданности едва не выронил свой пистолет, а Тэдди с хрустом наступил ему на ногу, обутую в дорогой брендовый кроссовок. Оба громко выругались и выпалили разом.

— Ты-то еще кто?!

— Я — ваш внутренний голос! Тот, который приходит в самый ответственный момент, когда еще можно что-то изменить!

Высокая, широкоплечая и прекрасно сложенная тень, однако, обладала огромной яйцеобразной головой, словно слегка сдутый надувной шарик, и, судя по очертаниям, была одета в короткую, но пушистую мини-юбку. Несмотря на это, силуэт показался мне очень и очень знакомым… Ну конечно же! Моментально в моей голове все встало на свои места. Это, должно быть, и сам Константин подоспел, чтобы поиздеваться надо мной со стороны номера своего дружка Леона. Я сама недавно видела, как оттуда легче всего перелезть на мой балкон. Наверное, он нацепил на башку какую-нибудь ерунду, вроде маски, чтобы меня инфаркт хватил. Не дождется! Однако… Проклятье! С тремя мне не справиться!

Пару секунд озадаченные собеседники Константина молчали, их тени совершенно не двигались. Затем Доминик произнес ехидным шепотом:

— Бла-бла-бла! Иди спать, красавчик! Отойди от двери!

Вот это поворот! Я постоянно слышала, как Косту называет красавчиком вся наша Академия, но никогда не слышала, чтобы его первый прихвостень Доминик так неуважительно с ним разговаривал. Или же это все-таки не Коста на моем балконе?

— Или что? — спросил мой защитник, уверенно складывая руки на своей груди.

— Или попробуешь свинца! — рявкнул Доминик, наставляя длинный зловещий ствол своего оружия на долговязую тень возле балконной двери.

— Не дури, Доминик, — спокойно ответил шепотом его собеседник, он упрямо не двигался с места, защищая своей спиной мою дверь. — Это же табельное оружие твоего дяди. Зачем ты украл его? Хочешь своему старику проблем?

Тень по имени Доминик судорожно сглотнута.

— Я даже уверен, что твой ствол не заряжен, — насмешливо произнес мой защитник.

— Послушай, верзила, не лезь не в свое дело! — громко и ядовито зашипел, словно змея, Доминик. — Как же я от тебя устал! Ты всегда все портишь! И что только Коста в тебе нашел?! Ты такой мягкотелый нюня, хуже, чем девка! Если бы ты только не был под его личной защитой…! Блин! Уйди с моей дороги! Дай мне избавиться от этой мерзкой страшной пацанки раз и навсегда! Последний раз предупреждаю! Катись отсюда или…

— Так ствол действительно не заряжен? — устало и даже несколько разочарованно вздохнула тень у балконной двери, подтянув свою мини-юбку, да так, что теперь она стала гораздо короче. — Но все-равно крайне не рекомендую вам тут шуметь — этажом выше директриса Академии пьет чай с твоим дядей. Так что, если ты сейчас же не развернешься, мне придется познакомиться с твоим родичем. Как его там? Полковник…

— Майор! Майор Балдсон! — гордо поправил его Доминик, небрежно скидывая с лица длинные белобрысые пряди своей челки, которые от волнения и гнева прилипли к его широкому высокому лбу. Холодные голубые глаза горели, как у голодного волка. Да уж, парень был очень недурен собой, если бы не его чрезмерная жестокость, разжигаемая черной завистью и подпитываемая подлостью. Не опуская своего пистолета, Дони сделал шаг вперед и грозно быстро зашептал, так, чтобы его мог слышать только стоящий у двери незнакомец, да я сама — ветер отлично все приносил сквозь щель. — Ты — жалкий и никчемный смертный! Ты даже и малейшего понятия не имеешь, как устроен этот мир и сколько в нем еще миров! Косте не нужен такой мягкотелый смертный друг, как ты! Его лучший друг должен быть из мира власти и силы. Только я смогу стать ему ровней! Решительный, смелый и твердый! А ты сейчас навсегда останешься в этом проклятом номере. Тебя никто никогда не найдет — феи сделают из такого верзилы отличного лакея. А теперь не путайся у меня под ногами! Открывай эту тупую балконную дверь и заходи во внутрь. Обратно ты уже не выйдешь!

Неизвестный у двери спокойно дослушал до конца все ядовитые угрозы и, однако, не сильно смутился.

— Воу! Воу! Полегче, парень! — ответил он, шутя. — Опусти пушку! Ты же не хочешь расстроить своего дядюшку? А Теодор так и вообще будет отчислен сегодня же! — незнакомец повернул свою огромную голову к плотной ушастой фигуре, стоящей позади Доминика. — Как ты думаешь, Тэдди, зачем Дони притащил тебя сюда? Зачем разбудил, помог взобраться на балкон и даже дал подержать в руках настоящий пистолет? Тот самый, который он теперь так аккуратно держит в своих закрытых байкерских перчатках? Он уже не оставит свои отпечатки, главное — совсем не затереть твои…

— Ах ты сволочь! — процедил сквозь зубы увесистый дружок Доминика: он в порыве гнева схватился за ствол оружия, вероятно, чтобы выхватить его и вытереть до блеска от отпечатков. Доминик от неожиданности нажал на курок, все ещё целясь в грудь неприятеля… и тут прозвучал выстрел. То есть, лёгкий металлический щелчок. Не знаю почему, но его больше всего испугался… котообразный домовой. Он с истошным криком: «О, слепые тролли! Не на моем балконе!», отчаянно завертел пушистым хвостом в воздухе, молниеносно изобразив какой-то сложный узор, словно волшебник начертил древнюю руну своей волшебной палочкой. Дальше я перевела свой испуганный взгляд снова за окно — там были события куда страшнее и важнее.

На наше счастье, пистолет и правда оказался не заряжен, а Доминик взял его только чтобы попугать меня, потрепать мои нервы и, блефуя, выжить меня из номера — единственного моего пристанища и убежища. Мне же больше абсолютно некуда идти. Никто нигде не ждёт, никто нигде не держит.

— Тэд, отвали! Он просто тебя дурачит и…

Снова раздался щелчок, а затем и ещё один. Темное острое дуло пистолета по-прежнему жестоко целилось прямо в широкую открытую грудь моего бесстрашного и безрассудного защитника.

Домовой все это время отчаянно вертел хвостом в воздухе, а с последним выстрелом так и вообще, громко шипя, спрятал свою усатую голову под подушку, как страус в песок. Горгулья Бронкс, кряхтя и скрипя крыльями, изловчилась, схватила с кровати перевернутый таз и прикрыла им все причинные места. Видимо, ожидая настоящую пальбу с балкона.

— Три раза! Этот щенок выстрелил в него три раза! — возмущённо заревел кот, щелкая в воздухе своим пушистым хвостом. Он сидел на пятой точке на моей разбросанной кровати, вокруг него клоками валялись порванные шторы.

— Но пушка не заряжена! — произнесли мы одновременно с тенью Доминика — я с удивлением и облегчением, он — с раздражением и недовольством.

— А ну, дай сюда, а то поранишься! — прошептал мой защитник и бросился к Доминику. Он быстро и крепко схватил его за руку с пистолетом.

— Отвали! Не трогай меня! — грозно прошипел Доминик, пытаясь вырваться из стальной хватки. Тонкая длинная тень пистолета лихорадочно завихлялась из стороны в сторону, словно большой черный палец выбирал и указывал следующего, кто отправится на тот свет. Чёрное дуло несколько раз смотрело мне в лоб и нос сквозь стекло. Под звуки возни за окном я закрыла глаза и благодарила всех богов, что пистолет был разряжен… пока не раздался четкий, хоть и значительно смягченный глушителем, выстрел.

Откуда-то сверху посыпался песок, звуки борьбы возобновились, послышались довольно громкие ругательства, кто-то заехал Тэдди локтем по носу и столкнул вниз пару цветочных горшков. Как две гранаты, они с грохотом разлетелись об асфальт. Я бесцеремонно отодвинула шипящего кота в сторону, желая рассмотреть получше происходящее на балконе. В то же мгновение мне пришлось резко остановиться, потому что ночную тишину снова разорвал выстрел, а затем и ещё один.

Через приоткрытую балконную дверь донёсся тихий протяжный стон. Тень моего защитника согнулась пополам… О нет! Этот проклятый Доминик всё-таки его подстрелил!

Я раскрыла рот, чтобы крепко выругаться, но меня обогнал домовой.

— Пёс вас подери! Всё-таки устроили погром на моем балконе! — вопил кот, будто ему наступили не на уязвленное самолюбие, а на больной хвост. Недовольно рыча, он обратился к горгулье, которая все еще хоронилась за мыльным тазом. — Кого из близнецов подстрелил этот щенок?! Бронкс?

— Он попал левому в плечо, а правому — в щеку! — прохрипел живой крылатый ключ от всех щелей, и скрылся в каменной стене, словно рыба в глади озера.

До отказа вытаращив глаза и до боли хмурясь, я с ужасом наблюдала за происходящим на улице. Как оказалось, балкон моего призрачного номера был не только старинным, с причудливой балюстрадой в виде цветов и фруктов, так ещё и увитый вечнозелёным плющом и уставленный множеством горшков с растениями. Где-то посреди них беззаботно стояло кресло-качалка и небольшой кофейный столик.

Но самое главное: мой тяжелый балкон уже несколько столетий подряд исправно охраняла, крепко стоя на задних лапах пара причудливых, одинаковых до последнего клыка и рога, горгулий, очень похожих на сфинксов. С длинными телами и идентичными страшенными мордами, они, стоя во весь рост, передними лапами так же умудрялись поддерживать широкую платформу балкона сверху, стоя на плите нижнего балкона, то есть моего.

Так получилось, что вихляющийся пистолет Доминика выстрелил правой горгулье в массивное плечо, а левой — прямо в усатую морщинистую щеку. Третья пуля улетела в неизвестном направлении.

— Как же так? — недоумевающе закричала я, — пистолет же был не заряжен!

— Вообще-то он был заряжен, и ещё как! — ворчливо отозвался кот. — И должен быть выстрелить! Только вот властью, данной мне хозяином этого замка, я не позволю смертным гадить на моем балконе!

— Так это ты задержал выстрелы? — спросила я и, вспомнив причудливые узоры, которые кот старательно выводил в воздухе своим пушистым хвостом, сама же и ответила на свой вопрос. — Конечно же ты!! Научишь?

Но ответ я так и не расслышала, потому что с улицы послышался страшный грохот, а в раскрытую балконную дверь вместе с воплями и ругательствами влетело густое облако пыли.

— Да чтоб вас блохи съели! — завопил кот, снова энергично и истерично дергая хвостом в воздухе. Я же бросилась к окну.

Там происходило нечто странное, но вполне логично объяснимое тем, что вокруг меня, где бы я не оказалась, все рушится. Правая горгулья-держатель с простреленным плечом отпустила правый конец моего балкона, тем самым сильно наклонив его в свою сторону. Согласно вечно действующим законам физики, Доминик и Тэдди, которые в этот момент стояли, парализованные шоком, кубарем полетели с него вниз, но не разбились, а оказались лишь этажом ниже. Почувствовав суматоху, каменная горгулья тут же подхватила свой конец балкона, держа его теперь не лапой, а неясно откуда взявшимся хвостом. Кажется, он до этого времени успешно прятался в стене. Так что, ничего особого и не случилось — просто Доминик и Тэдди свалились вниз, а балконная плита тут же встала на свое место, словно очистившись от их неприятного присутствия.

В свою очередь, левая горгулья, которой прострелили щеку, от шока и, должно быть, боли схватилась передними лапами за морду, тем самым выпустив свой край балкона, который, наоборот, находился этажом выше. Все, кто на нем находился, с грохотом и воплями сползли на мой балкон. В облаке пыли я их так и не смогла как следует рассмотреть. Но, так же, как и первая горгулья, вторая тоже быстро опомнилась от суматохи и подхватила плиту верхнего балкона… своими рогами. Так что, и в этот раз ничего особенного не произошло, лишь только находящиеся этажом выше присутствующие на балконе благополучно свалились вниз на мой балкон, а затем их плита встала на место, туда же где и была несколько сотен лет подряд.

Но куда же делся мой таинственный спаситель в пушистой мини-юбке и огромным гелевым шаром вместо головы? Подгоняемая любопытством, солидарностью и еще не знаю, чем, в разгар суматохи я быстро открыла балконную дверь, схватила незнакомца за руку и втянула внутрь своей спальни. Мне хватило пары ударов сердца, чтобы его узнать, пары мгновений, чтобы крепко выругаться и потом пары часов, чтобы, наконец-то, прийти в себя. Передо мной стоял уже хорошо знакомый высокий парень с медово-карими глазами и теплой улыбкой с ямочками на идеально ухоженном лице. Впрочем, его приветливая улыбка тут же испарилась, едва он увидел меня.

— Леон?! — выпалила я, с ужасом наблюдая, как с его головы быстро сползает большой тюрбан из белого банного полотенца, тень от которого я приняла ранее за тень от огромного полусдутого гелевого шара. Мокрые, и потому ярко-золотые, локоны длинных волос с брызгами разлетелись по его массивным мускулистым плечам… Тоже мокрым и абсолютно голым! В темноте я с ужасом разглядела его блестящие от капель воды железный торс и железные бицепсы с трицепсами. На парне не было ничего, кроме маленького, не по размеру, белого полотенца, которым он подпоясался — именно его тень я и приняла за тень пушистой мини-юбки… очень короткой и ненадежной. Ну конечно же! Он обкрутил самым большим банным полотенцем свои драгоценные мокрые волосы! Так поступила бы любая блондинка.

— Что ты тут делаешь?! — закричала я в панике и добавила еще, — ты же голый!

— И тебе привет! — тихо сказал он, стоя босиком на пушистом ковре, от его влажной кожи в воздух поднимался легкий пар и сладковатый аромат дорогого геля для душа «Клубника со сливками». — Ты, между прочим, тоже!

И тут я с ужасом поняла, что на мне сейчас действительно ничего нет, кроме стареньких серых боксеров…