Фактор Ясеня

Наследная принцесса Ясеньская

Королевская Резиденция, личные покои Ярославы Ясеньской, утро следующего дня

Принцесса лежала, разметавшись по огромной кровати в своих покоях, и, смотря в потолок отрешённым взглядом, глупо улыбалась. Неужели это мама её так замотивировала — что она втрескалась в этого мальчика, словно неразумная девчонка? Или она, в самом деле, ещё девчонка, просто слишком много о себе навоображала? Что немудрено под исполненными преклонения взглядам подданных… Особенно их мужской части… Считала себя светской львицей, способной походя разбивать сердца, играть мужчинами, стравливать их между собой, а тут… Самой впору вцепиться в волосы этих… валькирий!

Нет, против валькирий она ничего не имела. Девчонки ей нравились, они даже в тюрьме, где она их ежедневно навещала, чтобы поддержать, не теряли оптимизма и какой-то врождённой бесшабашности. Собственно, и в её поддержке не особо нуждались, но им было приятно её внимание, а ей… Ей нравилось наблюдать за их игрой друг с другом, по-настоящему тёплой, сестринской. Ей всегда так не хватало сестры… а тут — на тебе! — сразу девять! Но конкретно за Кошака… тьфу, привяжется же!…за Леона она готова была рвать и метать. Ведь с каждой из них он спал! И спит!

Неожиданно её пронзило озарение, гениальное в своей простоте. А что, собственно, она бесится? Да, спит. А разве он до встречи с ней был скован какими-то обязательствами? Если только с самими этими кошками. А ведь он мальчик видный, породистый — тьфу, опять эта мысль про Кошака так и цепляется! — да ещё и горячий. Ему в таком возрасте и с таким настроем без девочки никак. Наоборот, надо восхищаться его постоянством, ведь на планете он не был замечен ни с одной иной женщиной. Дисциплинированно и, прямо скажем, методично выгуливал своих кошек. По одной, по двое, даже компаниями, но только своих! Смешно, конечно, звучит: постоянство девяти любовницам! Но в Республике, вроде бы, совсем иные нравы. Да и не хватит его на других, если эти девять всерьёз за него возьмутся. А я бы на их месте серьёзно его держала, нечего от дела отлынивать! Озорные мысли заставили улыбку на губах принцессы расплескаться весёлым задорным смехом.

Как он вообще с девятью справляется⁈ Не с двумя, не с тремя — с девятью! Ведь это тоже его характеризует. И характеризует, прямо скажем, весьма положительно. Если девять совершенно разных по складу характера и физическим кондициям молодых женщин выбрали себе именно этого мальчика, можно представить его потенциал как любовника⁈ Более того, кроме этой рыжей оторвы, никто из девочек особо не искал приключений, а значит, они тоже вполне довольны своим выбором. А я просто дура! Надо было его брать, и тащить в постель, а не политесы разводить. Вот и лежу теперь одна, в огромной постели, такой пустой…

Принцесса сладко потянулась, прогнувшись едва ли не до «мостика». По телу разливалась приятная истома, внизу живота призывно стелилось тепло. Когда девочка вытянулась на постели, на этот раз плотно сжав ноги, эдакой тугой напряжённой струной, её посетила новая приятная во всех отношениях мысль. А ведь его тоже проняло не на шутку! Если бы дала намёк — лёгкий намёк — он был бы рядом! Вот прямо сейчас был бы рядом! Тоже мне, сердцеедка недоделанная! Думала его и себя немного подраспалить. Подраспалила! А он сейчас, небось, со своими валькириями кувыркается, напряжение снимает.

От последнего озарения стало не по себе. Попробуй его, такого, пройми, если после его будут приходовать аж девять — опять это непредставимое число! — любовниц. Нет, тут классическими методами ничего не добьёшься. Так и самой вскоре захочется на стенку лезть. Да что там, уже захотелось! Надо чётко брать быка за рога. В смысле, мальчика за… кхм… то самое место.

Решение родилось быстро. Принцесса была опытным организатором, пусть пока только училась, делала первые самостоятельные шаги, но хватку имела отменную. Поэтому время отклика у неё от момента принятия решения до начала его реализации исчислялось долями секунды. И дел сердечных это касалось напрямую, они не были исключением. Ярослава запахнулась в мягкий плед, чтобы не дискредитировать своё королевское высочество, и вызвала на связь начальника охраны.

— Мстислав, где сейчас мечник? — собранно, без тени эмоциональности в голосе, вопрошала принцесса.

— Одну минуту, Ваше Высочество, — собеседник отвернулся, но быстро вернулся к разговору. — На яхте.

— Это точно?

— Да. Я сверил данные инструментального и физического наблюдения. Сомнений быть не может.

— Королева направляла запросы о его местонахождении?

— Мне — нет. Но у неё своя охрана, и агенты отчитываются и им тоже. Достоверно сказать затрудняюсь.

— Спасибо, Мстислав. Тогда попрошу вас быть готовым к поездке через сорок минут.

— На космодром?.. — мужчина обозначил понимающую улыбку.

— Да, вы, как всегда, правы. Вы — воистину мой ангел-хранитель, понимающий и всепрощающий!

— Спасибо за добрые слова, Ваше Высочество… Только не забывайте об осторожности.

— Для этого у меня есть вы, Мстислав.

— Я говорю об осторожности рядом… с объектом.

— Если вы — мой ангел-хринитель, то объект — демон-искуситель. Но это именно мой демон. Зачем ему причинять вред, если его роль — искушать? Вы меня понимаете?

— Шутите, моя принцесса. А я ведь серьёзно. Не забывайте, он — республиканец.

— Ну-ну. А если бы был псионцем — мне следовало ликовать? Что-то в последнее время на Ясени в куда большем почёте именно республиканцы. Они по крайней мере не бьют в спину и не занимаются непонятными извращениями, будто ошалевшие от крови и вседозволенности шакалы. Покажите мне хотя бы одного псионца, который годился бы в подмётки валькириям! А ведь мы их ещё совсем недавно презрительно величали «белой плесенью»! С кем из псионцев наша королева могла бы позволить себе безбоязненно… сбрасывать напряжение за бокалом вина?.. — принцесса выдержала небольшую паузу, давая мужчине мобилизоваться на конкретные приказы. — Готовьтесь, Мстислав. Сорок минут.

Ясень, где-то на просторах Столичного Городского Массива

Утро для двоих десантников Ясеньского Космофлота очень быстро перестало быть томным. Начать с того, что проснулись они там же, где и заснули — в оформленном под старину кабаке. С другой стороны, они хотя бы проснулись в кабаке… Будь сейчас та самая старина, и побудка бы проходила в ближайшей канаве или, в лучшем случае, на конюшне, после волочения туда «сердобольной» прислугой. Но заведения нынче выдались культурные, а прислуга — благоразумной. Не из-за десантников — из-за таинственной дамы, оплатившей им выпивку. У работников кабака просто рука не поднялась на авторитет Её Высочества, простёрший свою тень и на парочку лоботрясов.

Кое-как выбравшись из-за стола, парни умылись, привели себя в относительный порядок и стремглав понеслись в космопорт. До окончания их увольнительной оставалось без малого два часа, и провести их следовало с куда больше пользой, чем все минувшие сутки.

Но, несмотря на все ухищрения и запредельную спешку, парни прибыли на борт боевого крейсера космофлота «Беспечный» весьма и весьма соответствующими названию гордого корабля. Кое-как замазанные синяки, немного пришибленный вид, чуть стеклянный, погружённый в себя взгляд — всё это красноречивей любых слов сообщало окружающим, что парни отлично провели увольнительную… и напрочь забыли про предстоящую службу. Как же хорошо их понимали сослуживцы! Но не старшина, мерно расхаживающий перед строем. У него вид помятых бойцов будил самую настоящую ярость. А старшины, как известно, держать в себе накопленное возмущение не привыкли. Нет у них такой функции — особливо в отношении нерадивых подчинённых. Стоит ли удивляться, что старшина теперь напоминал тигра, меряющего шагами клетку и только ищущего повод, чтобы напасть?

Разумеется, нашёл! Борн — тот самый, который вчера дольше всего «танцевал» с Её Высочеством — не удержался и во весь рот зевнул. Старшина, находившийся в этот момент по другую сторону строя, мгновенно оказался рядом. Будто задействовал свою суперсилу — телепортацию или какой-нибудь молниеносный бросок. Таким же стремительным вышел и удар в солнечное сплетение.

Десантник как раз заканчивал выдох — расслабленно и вальяжно, — а оттого удар вышел особенно эффективным. С хекающим звуком бедолагу сложило пополам. Старшина же, всё это время с садистским удовольствием наблюдавший за жертвой, одарил её своей самой обаятельной улыбкой — от которой у салаг кровь в жилах стынет.

— Значит, летали вчера, орлы? — как ни в чём не бывало поинтересовался старшина, едва служилый смог вдохнуть ртом воздух и выпрямился.

— Так точно, господин старшина! — молодцевато рявкнул более везучий товарищ бедолаги, сон с которого как-то в раз слетел.

— Поди, и ваши противники тоже? — как бы между прочим заметил флотский. — Ну и кто дальше?

Бойцам бы насторожиться от нарочито скучающего тона старшины, но они ещё не до конца оклемались после вчерашнего.

— Никак нет, господин старшина! Не летали! — сдал себя с потрохами Рубинс, тот самый, который выключился от удара Её Высочества с разворота.

Новый удар под дых достался уже ему. Здесь, правда, эффект оказался слабее, всё же командир не смог подловить его на выдохе.

— Чего ж вы так, салаги? Позорите боевое братство? Или я вас плохо учил?

Это могло показаться забавным, ведь старшина уже забыл про неряшливый вид подчинённых, переключившись на новый раздражитель — ненадлежащую личную подготовку. Вот только парням всё было едино.

— Как можно, господин старшина! — не выдержал уже отошедший от удара Борн. — Её Высочество обижать!

В прожжённой службой голове флотского слова бойца никак не желали складываться во что-то осмысленное.

— Её Высочество?.. — непонимающе нахмурился он.

— Так точно! Имели честь… стоять в спарринге с Её Высочеством!

— А вы, часом, не упились в умат, хлопчики? — глаза флотского превратились в щёлочки. — Какая принцесса, какой спарринг⁈

— Господин старшина, Борн и Рубинс нам уже все уши прожужжали про Принцессу. Говорят, бились с ней в кабаке. Вчера вечером, — нашёлся благодетель, объяснивший тонкости мироздания опытному командиру.

— Вот как?.. Теперь меня мучают сомнения… а не допустили ли вы в подпитии оскорбления Правящего Дома? Как можно принять очередную шалаву за… Её Высочество? Отвечать! — последнее слово было не просто сказано, оно пронзило само пространство, заставив его вибрировать от вложенный децибел.

По ряду бойцов прошлись смешки. Однако Борн, первым получивший «гостинец» от командира, не проникся юмором товарищей. Он весь как-то вдруг подобрался — даже сильней, чем от недавнего удара, — набычился, и выдал, смотря прямо в глаза старшине:

— Не смейте оскорблять Её Высочество, господин старшина! Она достойная дочь Ясеня!

— Так с чего вы взяли, что та ш… женщина — Принцесса? — тон флотского опять сделался небрежным, и парням стоило бы напрячься, но они вновь не углядели подвоха.

— Она оплатила нам выпивку, — пожал плечами Рубинс.

Смешки в строю перешли в хрюканье.

— Вот как? Выходит, если ш… женщина оплатит вам выпивку, это сразу же возносит её в дворянское… королевское достоинство?..

— Никак нет, — боец уже понял, что сказал что-то не то, но как выйти из сложившейся ситуации, не знал.

— А!.. Я понял! Ещё ей для этого нужно начистить вам морды!..

Десантники, если бы не стояли в строю, уже бы сидели, схватившись за животы. Лишь двоим из них по-прежнему было не до смеха. Борн и Рубинс тщетно пытались уместить в головах, как их строгий и преданный Королевскому Дому старшина может произносить столь святотатственные слова. Обе стороны отказывались понимать и принимать позицию оппонента. Простое вразумление старшиной нерадивых подчинённых вот-вот грозило перерасти во что-то по-настоящему грандиозное.

Между сторонами конфликта буквально искрило. Если бы взгляд мог поджигать, обе группы уже бы обратились в пепел. Даже до старшины начало доходить, что тут не всё так просто. Десантники вообще существа упертые, особенно — эти двое. Недаром Борн и Рубинс каждую увольнительную нарывались на драки. Но такого, как сегодня, не случалось ещё никогда. Либо эта парочка в самом деле упилась вдрабадан, и тогда это последняя их увольнительная на ближайшие полгода, либо…

А вот что «либо» старшина додумать не успел, потому что в ангар влетел один из несущих на мостике службу офицеров. Его глаза навыкате и шальной взгляд говорили сами за себя: произошло что-то из ряда вон выходящее. Возможно даже, началась война. Но это вряд ли. Такой банальностью помощника капитана не проймёшь.

— Старшина Фэйс!

— Я!

— Мне нужны двое… Борн и Рубинс.

— Мне объявить о дисциплинарном нарушении?

— Что?.. Нет! На мостик, оба! Немедленно. Со мной.

— Господин помощник капитана, — подался вперёд флотский. — Могу я узнать, что происходит? Это ведь… мои люди.

— Можете, — офицер как-то затравленно оглянулся назад, откуда только что прибежал. — Её Высочество. Хочет говорить с… вашими людьми.

Немного подумав и дав возможность старшине оценить сказанное, он счёл необходимым уточнить:

— Лично.

Когда они поднялись на мостик, на голографическом проекторе действительно восседала Её Высочество. В смысле, не на самом проекторе, разумеется. Проектор воспроизводил облик Наследной Принцессы Ясеньской. Весьма недурственный облик, надо сказать, ещё и не обделённый толики официоза и торжественности. Изящный брючный костюмчик и собранные в косу волосы как нельзя лучше этому способствовали. Миловидное курносое личико сейчас излучало торжественность и совсем чуть-чуть — нарочитую неофициальность встречи.

— Доброе утро, господа! — первой начала говорить Принцесса. Да оно и понятно, сегодня флотские были куда менее расположены качать права, чем вчерашним вечером.

— Доброе утро, Ваше Высочество! — Рубенс нашёлся первым. Вчера это стоило ему знатного удара, отправившего в нокаут, сегодня же подарило улыбку юной леди.

— Надеюсь, вы не слишком расстроились после вчерашнего, Борн? Мой молодой человек слишком переживал за исход нашего спарринга… Переживал за меня.

И такой взгляд, изучающий и намекающий.

— Всё хорошо Ваше Высочество. Мы с приятелем вчера сами излишне увлеклись, — на самом деле ни Борн, ни Рубенс просто физически не смогли бы держать зло на такую милашку, даже не будь она принцессой. — На вас невозможно держать зло, Моя Принцесса. Увидеть вас — это дорогого стоит. Теперь у меня весь день будет отличное настроение!

— Очень рада, Рубенс! Позвольте тогда ещё раз поблагодарить вас за интересное приключение, которое вы мне вчера подарили. Живой спарринг, с такими бравыми десантниками — что может быть лучше на сон грядущий?.. Удачи вам. Я попросила господ офицеров, сегодня можете отдыхать. Ведь в каком-то смысле ваше неважное состояние — это моя вина.

Принцесса ещё раз рассыпалась в благодарностях, десантники, в свою очередь, решились на парочку комплиментов. И вот уже голографическая проекция пуста, а перед немного ошалевшими бойцами до боли знакомые рожи господ офицеров. Которым очень и очень далеко до мимишного облика посетившей их сегодня Нимфы. Этот контраст заставил Рубенса, наверное впервые в жизни, задуматься о природе монархии. Ведь куда приятней наблюдать на голографе Королеву или Принцессу, чем какого-нибудь прожжённого интригана от политики… Или те же опостылевшие офицерские рожи.

В ангар бойцы возвращались, ощущая себя королями. Их действительно освободили от службы. Капитан, которому также перепала толика монаршей благодарности, был в отличном расположении духа. Улыбался, жал руки, с чем-то поздравлял. Рубенс так и не понял, с чем именно. А на палубе их окружили товарищи. Эти рук не жали. Били по плечам, многозначительно хмыкали, подначивали и даже извинялись! Но больше всех поразил старшина. Он тоже подошёл к рассыпавшемуся строю и, с каким-то нехарактерным для него одухотворением во взоре, напутствовал бойцов:

— Правильно, что летали. Орлы!

Все поддерживающе загудели, и только Рубенс своим обострившимся критическим взглядом недоумённо взглянул на старшину: а как же поруганная честь боевого братства?

Ясень, дорога на космодром

…Всю дорогу до космодрома Ярослава вспоминала своё свидание. Этот воистину волшебный вечер, что устроил ей Леон. Вспоминала его искренние ухаживания за столом. Вспоминала, как он учил её «чокаться» бокалами, а она всё недоумевала, зачем это вообще нужно, но потом, как девчонка, снова и снова выбивала волшебный звон из соприкасающихся сосудов. Даже с бесенятами во взоре шутила, что такое соприкосновение чем-то напоминает ей поцелуй, только тот вызывает колебание не воздуха, а трепещущих сердец.

А этот импровизированный спарринг! Как он чётко её страховал, как направлял! Вот уж кого бы она с удовольствием увидела бы в роли личного тренера! А та волшебная прогулка, которой закончились посиделки? Тенистая аллея, эти слабо освещённые беседки, и рука мужчины на её бедре… Уверенное, бескомпромиссное прикосновение въелось в сознание едва ли не больше, чем последовавший за ним поцелуй.

И только мысль про девять валькирий нет-нет, но давала о себе знать, рушила ровный ряд приятных воспоминаний. Ей мерещились сцены, одна пикантней другой, где количество партнёрш мальчика — её мальчика! — росло в арифметической прогрессии. Принцесса даже задремала под эти мысли… и окончательно проснулась, когда исчисление упёрлось в верхнюю планку, и дальше пошли вариации «на тему». Ну нет! Своего она им так просто не отдаст! Даже девяти почти сёстрам!

Громада яхты появилась резко, без перехода. Вот они едут по лесу, и вдруг древесная стена обрывается, открывая взору уходящий за горизонт космодром. И на этой громаде точками, эдакими столпами силы, возвышаются корабли. Не все они стояли на выполненных под траву плитах. Некоторые прятались в ангаре. Странно, но «Селенга» валькирий в этот раз отыскалась рядом со своим ангаром. Видимо, на борту проводились какие-то технические операции, требующие открытого пространства. Всё же ангары не столько служили техническому обслуживанию, сколько упрощали погрузку-разгрузку, были частью логистических цепочек космодрома. Поэтому ими чаще пользовались коммерческие борта.

Яра непроизвольно залюбовалась обводами республиканского корабля. Он волшебным образом притягивал взор, манил в свои уютные недра, звал к покорению космоса, звал к Экспансии. И это обычный гражданский борт! В этот момент принцесса несколько иначе взглянула на линейку республиканских кораблей, с которой была неплохо знакома по занятиям по тактике космического сражения. Но одно дело смотреть на бессловесные модели, не обладающие жизнью, и совсем другое — увидеть корабль, на котором обитают хорошо знакомые ей валькирии и… мечник. От этого яхта как-то сразу начинала играть новыми смыслами.

А ещё Яра поняла, что корабль не так прост, как она думала до того. Даже формой он чем-то напоминал стандартный фрегат космофлота Республики. Тоже имел форму, близкую форме гантели, с небольшой цилиндрической «перемычкой» между двумя основными элементами. Да и сами элементы… Эдакий вытянутый по длине корабля объёмный шестигранник, настолько испещрённый рёбрами и гранями, что общая форма терялась, плыла, уступая место чему-то абстрактному. Игривые солнечные блики лишь органично дополняли узор. Тем не менее, если внимательно приглядеться, образ фрегата проступал из этого хитросплетения, точно неведомый скульптор всего лишь не довершил начатое, не проявил всей скрытой формы камня.

Под самой громадой корабля кипела жизнь. Сновали дройды, какие-то шланги уходили в корабельные недра, другой стороной опускаясь в недра планеты. Казалось, корабль и Ясень обмениваются по ним чем-то сокровенным, недоступным обычным смертным.

Шлюз нашёлся довольно быстро. Несмотря на рабочую суету, все подходы к нему оставались свободными. И здесь, у самой вожделенной цели, принцессу ожидало первое препятствие.

— Моя Принцесса! — начал возникший по правую руку Мстислав. — У вас есть пожелания по составу группы сопровождения?

— Сопровождения? — непонимающе уставилась на начальника собственной охраны девушка. — Какого ещё сопровождения?

— Согласно протоколу безопасности при посещении с официальным визитом…

Яра не дала офицеру закончить, нетерпеливо перебив его.

— Это неофициальный визит, Мстислав. Зачем мне сопровождение?

— Этот объект не контролируется силовыми службами Ясеня. Я обязан обеспечить ваше сопровождение, — настойчиво гнул своё начальник охраны.

— Так! Давайте зайдём с другой стороны, — уже поняла, что легко не будет, принцесса. — Когда я ходила к валькириям в тюремные казематы, вы обеспечивали группу сопровождения?

— Нет. У меня был прямой приказ Её Величества, Моя Принцесса.

— А теперь он у вас есть?

— Нет. Поэтому я действую по стандарту.

— Полагаете, валькирии в тюрьме были менее опасны, чем валькирии у себя… дома? — иронично вздёрнула носик Её Высочество.

— Они равно опасны там и здесь. Я рад, что в этот раз могу действовать согласно стандартным протоколам, — спокойно отвечал Мстислав, и не думая скрывать своих резонов от особы, с которой бок о бок провёл не один год. — Моя Принцесса! Не забывайте: вы принадлежите не только себе. Вы принадлежите Ясеню. Я никогда не прощу себе, если с вами что-то случится.

Пожалуй, последний аргумент прозвучал для юной правительницы особенно веско. Она знала Мстислава столько, сколько себя помнила, и знала, что он отнюдь не лукавит. Даже губу прикусила, обдумывая варианты. С другой стороны, ей очень не хотелось заявляться к валькириям с кавалькадой сопровождения. Такими темпами охрана ещё и свечку держать станет, когда они с Леоном будут… общаться с глазу на глаз. Зачем кому-то видеть, как развиваются их отношения? Ещё и явная неадекватность валькирий привычному ходу вещей могла внести свой вклад… Тут запросто можно нарваться на компрометирующий материал — или её саму компрометирующий, или Леона с республиканками. Да и банально у силовиков могут не выдержать нервы или они увидят угрозу в том, в чём её нет, что для республиканок обыденно и естественно. Одним словом, ситуация складывалась патовая. Не хотелось звонить Королеве, но, видимо, придётся.

Помощь пришла оттуда, откуда не ждали. Пятно шлюза протаяло. Они с Мстиславом и ещё тройкой бойцов в броне направились к входной мембране. Однако стоило им вдвоём ступить на борт, как прямо перед ними из чистой энергии соткался голографический образ. Это была рыжеволосая женщина средних лет, удивительно серьёзная и даже торжественная.

— Господин начальник охраны Её Королевского Высочества, — рыжеволосая фурия в типичной форме Экспансии Республики пристально всматривалась в лицо офицера. — Вы находитесь на территории Республики НОЧ. Потрудитесь предоставить сопроводительные файлы, разрешающие ваше пребывание на борту.

Вот так. Шах и мат. Обычаи Ясеня наложились на обычаи далёкой Республики. Однако Ярослава тут же углядела в этом свой шанс и благоразумно не стала влезать в намечающуюся перепалку. Напротив, с любопытством воззрилась на охранника, ожидая его ответа.

Мстислав немного растерялся от такого захода, но быстро собрался с мыслями.

— У меня охранная миссия. Я вхожу в группу сопровождения Её Высочества.

— Отрадно это слышать, господин начальник охраны. Вы отлично справились со своей миссией и доставили Её Высочество в целости и сохранности.

— Моя миссия не завершится, пока Её Высочество не окажется в охраняемом периметре Королевского Дома, — охранник не смог сдержать рвущегося наружу раздражения.

— Сожалею, но ваше дальнейшее нахождение в юрисдикции Республики НОЧ неприемлемо. Наша гостья, Её Высочество принцесса Ясеньская, с момента пересечения шлюзовой мембраны находится под защитой Республики, а именно под защитой десантной стаи Республики, одного из сильнейших мечников галактики и всего комплекса защитных систем «Селенги», соответствующего по классификации Планетарного образования Ясень боевому фрегату. При всём уважении, господин начальник охраны, ваши возможности сильно уступают нашим. Более того, для эффективной охраны объекта нам необходимо немедленно загерметизировать внешний шлюз, поэтому прошу вас со своими бойцами занять оборону периметра, образовав резервный оборонительный рубеж для отсечения возможного проникновения противника внутрь корабля — до включения штатных эмиттеров защитного поля, которые по условиям пребывания на планете возможно задействовать лишь при непосредственной угрозе жизни члена Королевского Дома. Для максимально эффективного взаимодействия в деле защиты августейшей персоны, на ваши информационные терминалы отправлены рекомендуемые тактические схемы охраны плацдарма. Предлагаю немедленно приступить к их выполнению.

— Не вижу смысла из-за такой мелочи входить в конфликт с Республикой, — окончательно добила ошалевшего от столь масштабной отповеди мужчину принцесса. — Выполняйте, Мстислав. Они знают своё дело. Уже однажды продемонстрировали свою высочайшую квалификацию.

— Я вынужден буду обратиться к Её Величеству за инструкциями, — в компетенцию охраны, в самом деле, не входило устраивать дипломатический скандал. Все подобные щекотливые ситуации отдавались на откуп дипломатического корпуса либо, в виду отсутствия рядом его представителей, членов Королевского Дома, каковым с полным правом считалась Ярослава Ясеньская.

— Безусловно, Мстислав. Но до тех пор, пока мама не отменит моего решения, вы должны ему подчиняться… Тем более, я уверена, что она его не отменит. Достаточно провести аналогию с тюрьмой.

Мстиславу оставалось только развернуться на месте, обозначая поклон. Мгновение, и он скрылся за границей шлюзовой мембраны. Встал здесь, почти касаясь её лицом. И принялся сверлить взглядом свою подопечную. Принцесса же лишь с сожалением покачала головой, показывая, что решение принято и обсуждению не подлежит. Почему-то в этот момент навалилась грусть. Сколько этот надёжный и правильный служака выручал её из самых неприглядных ситуаций? Но всем девочкам свойственно взрослеть. Ярослава больше не нуждалась в плотной опеке. Она окончательно повзрослела — что в такие моменты ощущала особенно остро. А вскоре ясеньцев отсекла схлопнувшаяся мембрана, одновременно отсекая и не к месту вылезшие переживания молодой женщины.

— Спасибо вам, уважаемая, — коротко кивнула принцесса. — Не представитесь?

— Не благодари меня, девочка, — с покровительственными нотками проворковала интерактивная женщина в форме Экспансии. — Моё имя Валери О’Стирх, Высшая валькирия Республики НОЧ.

На этих словах Ярославу резко обожгло ревностью. Ведь одно дело — рядовые валькирии, и совсем другое — целая Высшая! И принцесса, пряча подозрительность, вроде бы только чтобы поддержать светский разговор, поинтересовалась:

— Высшая валькирия? А вы находитесь на борту или ваш образ ретранслируется из Республики?

— Ни там ни там.

—?

— Я мертва. Это мой интерактивный образ.

«Мертва?.. Они тут совсем извращенцы, что ли⁈.» — недавняя подозрительность тут же нарисовала принцессе сцену… прямо скажем, не очень подходящую воображению благовоспитанной юной девушки. Мёртвые, да в контексте любовных утех… Было от чего взбелениться. Однако очень быстро девочка справилась с собой и устыдилась своих неприличных фантазий, ибо отлично понимала, что они, скорее, многое говорили не про мечника, а про неё саму. Поэтому спросила совсем не то, что планировала:

— Но разве в Республике… есть жизнь после смерти?

— Нет. Я искин яхты. В меня загружен полный социальный портрет Высшей валькирии, включая компетенции и допуски.

У Яры буквально от сердца отлегло. Всего лишь искин! Надо же, а она уже надумала не пойми что! Знала бы Её Высочество, насколько на самом деле недалека была в своих извращённых фантазиях от реальности!.. И всё же скопившееся раздражение Ярославы искало выхода, поэтому нашло его в прошлых репликах интерактивной собеседницы.

— Я бы просила тебя, искин, соблюдать церемониал, — начала свою отповедь принцесса.

— Зря вы так, Ваше Высочество, — с укором покачала головой эта интерактивная бестия. — На этом корабле вас считают принцессой — но только сказочной, милой, нуждающейся в защите; ждущей своего рыцаря… А не гордой и надменной стервой, кичащейся своим наследственным статусом.

Меньше всего гостья ожидала подобной отповеди. И от кого? От искина! Однако проникновенные слова несколько отрезвили одержимую ревностью девушку. Более того, она вдруг поймала себя на мысли, что ей нереально, просто до жути любопытно. Республиканский корабль буквально с порога встретил её нестандартными ситуациями и ощущением какой-то загадки и тайны. Кто в здравом уме станет загружать в искин свой образ? Зачем? Чего хочет добиться? И всё же принцесса не стала спешить с расспросами. Вместо этого она задала тот вопрос, ради которого вообще явилась в этот республиканский вертеп, заодно закрывая тему церемониала.

— Проводишь меня к нему?

— Не спеши, сказочная принцесса. Сначала небольшой инструктаж.

— Зачем?

— Понимаешь ли… культурные нормы Республики сильно отличаются от привычных тебе. Это может вызвать шок, неприятие. Я обязана предостеречь тебя. Всё, что ты здесь увидишь, нужно тщательно взвешивать, не допуская поспешных выводов.

— Что, какая-то пакость? Он там действительно со всеми девятью трахается? Одновременно? — было погасшая злость вернулась стократ сильней.

— Разговор не про здесь и сейчас. Я говорю о ситуации вообще — любой ситуации с детьми Республики. Это сейчас ты думаешь о мужчине, но неоднозначность может проявиться буквально во всём. Ни в коем случае не допускай поспешных выводов!

— Так где он?

— Давай так, девочка. Я провожу тебя, а по пути расскажу немного о нравах Республики. Устраивает такое компромиссное решение?

— А есть варианты?

— Да. Я могу связаться с Леоном, и он сам тебя встретит.

— Н-не надо, я согласна, — в лёгкой панике поспешила согласиться Ярослава Ясеньская. Ей очень не хотелось терять эффект неожиданности.

— Отлично, я так и знала, что мы договоримся! — поразительно, но эта электронная бестия могла поставить на место кого угодно! Сначала начальник охраны, теперь и она сама. Как такое вообще возможно⁈ Чтобы какая-то железка тонко разбиралась в психологии разумных и ловила их на слабостях? Да не бывает такого! Очевидно, мысли Ярославы были написаны на её лице, и анализаторы — или что там у неё внутри — считали это состояние, потому что дальше искин сжалилась над гостьей и, можно сказать, решила ей открыться. — Меня программировала Валери О’Стирх, Высшая валькирия, ныне покойная супруга Леона. Она загрузила все свои нейронные связи, все стандартные схемы эмоциональных реакций, все алгоритмы принятия решений. Валери была истинной Высшей, на пике своего личностного развития. Она сильно постаралась. Постаралась ради Леона, чтобы если с ней что-то случится, я бы могла частично заменить ему её. Хотя бы на первое время, пока он не оклемается от потери своей второй половины. Теперь эта задача позади, я же выполняю стандартные функции искина… Разве что иногда, как сейчас, вмешиваюсь, чтобы оптимизировать развитие ситуации межличностных отношений с участием Леона.

— Обалдеть! — только и смогла выдать поражённая до глубины души принцесса. Оказывается, тут не девять, а десять женщин этого Кошака! Одна вообще виртуальная. Вот извращенец! — Ты тоже его трахаешь? Или трахала? А с помощью чего, можно узнать?

— Тут и без меня хватает, кому им заниматься, — деланно скривилась виртуальная имитация жены. — Я же сказала: на начальном этапе, полтора года назад.

— Ладно, так уж и быть, я не буду делать «поспешных выводов». Давай сюда логичную конструкцию, чтобы сделать «выводы вдумчивые».

— Молодец, девочка! Хорошо себя держишь. Это важно, иначе нам не о чем было бы разговаривать, — собеседница немного помолчала, чтобы акцентировать внимание на своих дальнейших словах. — Леон кажется тебе обычным мальчиком, просто обаяшкой. Сильный, уверенный в себе, способный защитить, подставить плечо во всех свершениях, да ещё и мечник, то есть оружие в себе. Валери его тоже как мечника очень ценила. Представь себе симбиоз одного из сильнейших мечников Республики, с отличным знанием психологии внешников и фатализмом мастера боевых искусств, и одной из умнейших Высших Республики, с железной деловой хваткой и несгибаемым темпераментом. Они вдвоём могли поставить на колени всю Конфедерацию, им даже флота́Республики были без надобности. Но за всё нужно платить. Валери и Леон — продукт разных культур. Однако именно Леон попал в цепкие коготки республиканок, попал больше двух с половиной лет назад. И Высшая со свойственной ей изобретательностью, да ещё влюблённая Высшая, то есть изобретательная вдвойне, начала делать из мальчика того, с кем ей самой было бы комфортно. Пусть медленно, пусть исподволь, но на фоне сильного взаимного чувства даже такие маленькие шажки превращались в шаги семимильные. Потом чудовищный стресс от гибели возлюбленной, из которого его вновь выводят коготки валькирий. Наконец, стая. Девять колоритных дочерей Республики на протяжении года адаптируют мальчика под себя. Знаешь каков итог, девочка? Внешне он похож на обычного мальчика — того ещё бабника, кстати, даже по меркам своей прошлой жизни. Поведение, типичные реакции почти неотличимы от привычных тебе. Это вводит в заблуждение. Но всё это — лишь форма, содержание давно иное. Когда тебя за косяки дерут когтями на татами, а за правильные реакции мило ласкают — волей-неволей станешь адекватен предъявляемым высоким требованиям. А ведь есть ещё стандартные женские чары, которые валькирии, пусть и на свой лад, изо дня в день используют на Леоне! Так что не строй иллюзий, девочка. Он принадлежит Республике, даже если сам этого до конца не осознаёт, и будет действовать в культурном поле Республики. Тебе придётся принять его таким, какой он есть. Вместе со всеми его валькириями и прочими тараканами… Ладно, что-то я сильно тебя загрузила. Файл с разговором скидываю на твой планшет, обдумаешь на досуге. Прошу!

С этими словами рыжая голограмма отворила перед принцессой очередную переборку, и Ярослава тут же забыла и о ней, и о разговоре, и о многочисленных предупреждениях — ведь перед ней открылась… тренировочная зона яхты! С поистине бесподобной организацией внутреннего пространства! Тренажёры, татами, даже непривычная конструкция в виде сферы — всё было органично вписано в обширное помещение, для всего было достаточно места, чтобы не ощущать себя зажатым в четырёх стенах. Умеют же республиканки правильно организовать досуг! Одно слово — женщины у руля! Однако вскоре общий антураж отошёл для юной принцессы на второй план, потому что она увидела его.

Леон был на татами, а вокруг, на канатах, подобно виноградным гроздьям, висели валькирии. Шумели, улюлюкали, подбадривали, зубоскалили и даже шутливо боролись. Девчонки ловили кайф от происходящего на матах, им это было куда интересней танцулек или там нарядов, или ещё чего, без чего невозможна комфортная жизнь обычной женщины Ясеня. Удивительно, но принцесса сразу ощутила некое сродство с кошками. Ей глубоко импонировала атмосфера стаи в её естественном проявлении, без извечной примеси официоза, лести или игры на публику — то есть всего того, что составляет основу светской жизни.

Впрочем, очень быстро Ярославе стало не до девчонок. Леон, её мальчик, дрался, и дрался жестоко. Против него в спарринге стояла смутно знакомая принцессе валькирия. Угадать в ней одну из знакомых девчонок никак не удавалось по причине природной смуглости кожи, которую она больше не скрывала. Этот немного жутковатый, но безусловно природный цвет выделял хорошо знакомую Яре республиканскую ветвь — метиллиев. Оливковокожая и пепельноволосая. Сильная, спортивная, невероятно пластичная — она теснила Леона по всем фронтам. Мальчик буквально отлетал от её жутких ударов ногами, настолько сильными они были! И это у женщины, которая, вообще-то, по конституции должна быть слабее мужчины! Но конкретно на этой воительнице природа нервно курила в сторонке, в бессильной злобе скаля свои зубы.

Но это было лишь первое впечатление. Оценив происходящее на татами без эмоций, отстранённо, принцесса вскоре поняла, что там далеко не всё так плохо. Мужчина словно порхал по матам — настолько стремительно и гармонично он двигался. А уж на каких скоростях протекал бой — все её прошлые инструкторы только покачали бы головой. Блоки, увороты, удары, подсечки, даже броски — стремительная круговерть действий имела чёткие очертания, происходила без явных помарок или ошибок. И всё же метиллия уверенно вела. Через несколько минут вдумчивого анализа её действий, возможностей и общей тактики, принцесса вдруг осознала, что та просто играется с Кошаком, тогда как он выкладывается на полную.

В какой-то момент метиллия резко нарастила темп. Мужчина был вынужден ответить тем же. При этом на порядок возросла и цена ошибки — которую ему вскоре пришлось испить сполна. Казалось, Леон всего-то чуть-чуть сбился при отражении хитрой атаки валькирии, но этого оказалось достаточно. Кошка не простила даже такой незначительной ошибки. Пользуясь собственной нечеловеческой силой, помноженной на чудовищную силу инерции, женщина будто смела неудачный блок. Леон отлетел к самым канатам и растянулся здесь на животе. Однако тут же заворочался, приподнялся на локтях, тряся головой — явно словил хороший нокдаун.

Пепельноволосая присела рядом с поверженным противником на корточки. Запустила пятерню ему в волосы. Рывок — и голова мужчины оказывается запрокинута назад, а следом, чтобы удержать равновесие, он и сам чуть-чуть привстаёт, опершись о маты. Тогда-то в ход и пошла вторая ладонь валькирии. Блеснули жуткие острия боевых имплантов. Мимолётное движение, ещё один взблеск стали, и вот уже на груди мечника алеют кровавые борозды. Надо отдать ему должное, он принял этот удар не издав ни звука — хотя ощущения должны быть весьма и весьма болезненными.

Ярослава было дёрнулась к татами, но в последний момент передумала. В её памяти всплыли замечания и самих валькирий, и Леона, и даже этой рыжей виртуальной куклы про когти и их роль в воспитании воительницы. Получается, происходящее сейчас на татами было делом сугубо обыденным, а потому любое вмешательство показалось бы, мягко говоря, неуместным, даже нелепым. Иначе зачем тогда рыжая так распиналась про культурные несоответствия?

Задумавшись, принцесса успела отвлечься от событий на матах, однако новый всплеск валькирьей активности заставил молодую женщину вынырнуть из собственных мыслей. К тому моменту картина на матах поменялась. Если до того она была всего лишь неприятна принцессе, то теперь… Ярослава не выдержала. С каменным лицом она развернулась на каблуках и поспешила покинуть тренировочную зону. А за её спиной жёсткая метиллия, ещё минуту назад гонявшая её мальчика, деловито усаживалась тому на лицо. Самая же молодая из валькирий, медноволосая Лита, со словами: «Я тоже хочу клубнички!» уже осёдлывала Леона в самой что ни на есть классической для этих демониц позе — позе всадницы.

Космодром Ясеня, яхта «Селенга», около часа спустя

— Леон, она была здесь, — проговорила Ми, едва крышка регенератора отъехала в сторону.

— Кто — она?

— Ярослава Ясеньская. Застала окончание вашего с Тиш спарринга. Ушла — краше в гроб кладут, — скупые отрывочные реплики, упорядоченные общим смыслом, доходили до только-только восстановившегося сознания куда лучше длинных обтекаемых фраз.

— Так! А скажи-ка мне, девочка, что значит: была? Это моя яхта, как тут кто-то может просто «быть»?

— А вот это ты у своего искина спроси, — Старшая изогнула губы в сардонической ухмылке. — Я давно предупреждала, что этот подарок Тёмной Матери однажды выйдет тебе боком. Свою изначальную роль она уже давно сыграла. Теперь её алгоритмы попросту опасны. Гонор Высшей, не подкреплённый конкретным содержанием… Не мне тебе объяснять, чем это чревато.

Некоторое время я изучал присланный Миленой файл. Выводы получались неутешительными. Ярослава летела на свидание, будто на крыльях, но дальнейшие события ей эти крылья пообломали. Не выдержали они испытания жестокой реальностью… Примерно как крылья греческого героя, решившего поспорить с богами, а в итоге камнем упавшего к самой земле. Солнце растопило жалкую человеческую поделку. Слишком горячим оно было, слишком чуждым обычному смертному…

Я вовсе не хочу сказать, будто отличаюсь от ясеньской принцессы, как бог отличается от человека. Вовсе нет. Но и одинакового в нас не так уж много. Республика, как ни крути, давно ступила на путь к сверхчеловеку, который, как известно, лишается чего-то человеческого на пути к прогрессу. Весь проделанный Республикой путь жил во мне, был реализован в запредельных возможностях организма… и в совершенно дикой для человека физиологии. И хотя я сам не ощущал в себе чего-то эдакого, это ровным счётом ничего не значило. Были факты, с которыми не поспоришь. Например, что принцесса — всего лишь обычная человеческая девчонка. Ей сложно принять чужую мораль, отчасти завязанную на иной физиологии. Но как ей всё это объяснить? Разобиженной девчонке, не готовой в этом своём состоянии воспринимать даже самые весомые аргументы? Но сначала…

— Так! Ри, а ну-ка иди сюда…

— Да, милый мой мальчик, — ответил глубокий бархатистый голосок интерактивной проекции Тёмной Матери. И даже без пленительного образа, от одних лишь его созвучий, меня пробрало до мурашек. В памяти зашевелились давно вытравленные оттуда воспоминания.

— Ты не Валери О’Стирх, а я не твой мальчик, искин.

— Как пожелаешь, милый, — и не думала утихомириваться лже-Валери.

Это становилось уже не смешно. Беседовать с имитацией Тёмной Матери было для меня тем ещё испытанием, но когда она вот так, совершенно буднично, включает женские чары, замешанные на нашей былой любви…

— Хорошо, давай зайдём с другой стороны. Твоя задача — помочь мне и валькириям в миссии. С этим не споришь?

— Нет, это действительно мой основной приоритет… ради достижения которого я готова на всё. Милый.

— Монархия строится на абсолютном авторитете монарха. Некоторые народы возводят его родословную к богу, чтобы этот авторитет подчеркнуть. Поэтому самым важным для нас, если мы хотим получить нужную информацию, является установление контакта с дворянством и с Королевским Домом. Надеюсь, это для тебя тоже очевидно?

— Да. Это логично. Я как раз пыталась установить с Ярославой Ясеньской более плотный контакт. Подтолкнуть вас друг к другу. Она очень хотела сделать тебе «сюрприз»…

— Сюрприза не получилась. Ты ошиблась. Составила неверную психологическую модель Ярославы Ясеньской. Сделала неверные выводы. Твой просчёт обернулся нашим отдалением, а не сближением. В результате ты подставила меня и кошек — которые, замечу, были когда-то ближайшими твоими подругами… подругами твоего прообраза.

С секунду мы помолчали. Для меня — всего лишь мгновение, для вычислительных мощностей искина — целый мыслительный цикл. Видимо, к каким-то выводам она по итогу пришла, вот только направление её мыслей оказалось для меня совершенно неожиданным; зато оно полностью укладывалось в матрицу Ри.

— Ты её любишь? — задала искин вопрос, от которого я сначала даже растерялся.

Чтобы подчеркнуть важность вопроса, Валери даже проявилась, усевшись напротив меня на таком же интерактивном, как она сама, креслице. Серьёзное, заинтересованное личико; длинная тугая коса, перекинутая через плечо, рассыпающая по низу живота простовласые пряди; и милое, совершенно несерьёзное платьице-сарафанчик, больше выпячивающее прелести её прообраза, чем скрывающее их — особенно вот так, с поджатой под попку ножкой. Весь образ буквально кричал овеществлённым женским любопытством.

— Она мне нравится, — осторожно ответил, чтобы не дай космос не запустить какой-нибудь терминальный режим, с неизбежностью возникающий у обычных женщин аккурат после такого вопроса. Впрочем, Валери удалось главное — увести разговор в сторону. — Но ты ушла от темы.

— Почему же? Ты говорил о вреде для цели и для сестёр. Я хочу понять, какой вред нанесла конкретно тебе, милый.

— И не хочешь увести разговор с неудобной для себя темы?

— Ты же сам говоришь, что психолог из меня никудышный, — пожал плечами искин.

И опять Ри повела себя совсем не по-машинному; повела так, как мог бы повести её реальный прообраз: проекция начала иронизировать.

— Я так не говорил… Тебе многое досталось от Валери. Но в тебе нет её прозорливости, её феноменальной интуиции, её способности чувствовать человека, его энергетику. Ты способна лишь разложить эмоциональность встроенным анализатором поведения и мимики. Это не одно и то же.

— Возможно. Но вызвать на эмоции тебя или Яру у меня получилось.

— Только не на те, которые были желательны. У нас, у людей, такое тоже порой случается… но мы способны вовремя почувствовать ошибку. Нельзя подменять машиной человека, Ри. Твоя машинная матрица Ярославы ни на что не годится.

— И всё же. Расскажи, что тебя в ней привлекает, — упрямо сжала губки голограмма.

— Думаешь, это так просто?

— Нет. Не просто. Даже для меня. И, как ты видел, возможны ошибки. И всё же. Прошу тебя. Для меня это важно.

— Она умная. Целеустремлённая. При этом очень молода. Забавная. Милая.

— Значит, тебе мало Литы и Эйди?

— Она не валькирия. У неё другие реакции. Это… важно. Она… как бы заполняет ту пустоту в душе, которую не могут заполнить сёстры.

— И я?

— Ты… заполняла всю мою душу… пока была Ри. Сейчас же… всё стало слишком сложно.

— Я полагала, тебя привлекает её статус.

Я хотел сказать ещё что-то, но на этой реплике чуть не подавился заготовленной фразой. Вот ведь! Нет, не всё с ней потеряно…

— Статус? — осторожно начал расспрос. — Что ты имеешь в виду?

— Все мифы и легенды, как твоей малой родины, так и известных мне миров, изображают принцессу неизменно красивой, чаще умной и всегда влюбчивой. Зачастую она ещё и избалована. И абсолютно всегда принцесса притягательна возможностью через неё приобщиться к высшей власти, получить гарантированное материальное благополучие. Полагаю, ты стал заложником этого стереотипа.

— Ты знаешь… что-то такое в твоих словах есть. В прошлом принцесса действительно должна была выглядеть красавицей в сравнении с большинством куда менее обеспеченных женщин, вынужденных заниматься тяжёлым трудом и самостоятельно растить детей. Ухоженная. С неиспорченной тяжёлой работой, зноем и ветром кожей. В красивых одеяниях, с обилием подчёркивающих красоту драгоценностей. И про статус очень метко подметила. Но всё это в прошлом. Сейчас, что в Конфедерации, что в Республике, каждая девчонка своего рода принцесса. Поэтому остался один лишь стереотип. И, признаюсь, понимание, что Ярослава именно принцесса, будоражит.

— Вот видишь! От моих психологических копаний всё же есть толк!

— Возможно, и есть… Вот только тот народ, в недрах которого я воспитывался, не слишком уважал психологов. И знаешь почему? Им они были без надобности! Они сами привыкли копаться в собственных переживаниях и самостоятельно находить ответы. Потому и психоанализ там не прижился… А посему… я решил временно ограничить твою матрицу. «Селенга», боевой режим!

Такое решение я принял интуитивно, по принципу: если человек слишком ершистый, для придания ему более-менее терпимого вида его обязательно нужно загнать в армию. Там, как говорится, всю эту гражданскую дурь быстро выбьют. Разрушат старый образ мыслей и создадут новый. Или научат прятать свои суждения как можно глубже, чтобы не выпячивать их на всеобщее обозрение при каждом удобном случае. Конечно, с человеком армейская обработка занимает довольно много времени. Но искин здесь имел очевидное преимущество: он умел мгновенно переключатся между поведенческими матрицами. Его не нужно специально обтёсывать. В чём-то это даже удобно… Уверен, армейские офицеры оценили бы.

На первый взгляд почти ничего в интерактивной Ри не поменялось. Но именно что почти. Потому что откровенный наряд на голограмме сменился на обожаемую мною на Валери форму Экспансии. Режим работал. А я продолжил развивать успех нашего «спора». Эх, всегда бы иметь такую возможность для убеждения оппонента!..

— «Селенга», боевой приказ. При любой нестандартной ситуации, завязанной на человеческие эмоции, ты должна советоваться со мной или с Миленой. В крайнем случае с кошкой, которая в данный момент на посту. Отныне это твой первоочередной поведенческий императив.

— Выполнено, — коротко обронила голограмма.

Но я рано расслабился, Ри ещё не закончила.

— В непосредственной близости от корабля угроз команде и судну не обнаружено. Настоятельно рекомендуется отмена «боевого режима». В противном случае некоторые поведенческие алгоритмы войдут в противоречие с задачами текущей ситуации.

Первая моя реакция на подобный фортель — ошеломление. Я не ожидал такого самоуправства искина. Однако по здравому размышлению вынужден был признать правоту заложенных инструкций. Отличие боевого и обычного режима работы — всё равно что отличие военного и гражданского стиля руководства. Для военного на первом месте всегда и везде стоит приказ. Никакой гибкости. Главное его достоинство — готовность идти до конца и минимум сомнений. Отсюда минимальная вариативность. Гражданский же руководитель вынужден учитывать не только главную линию, но и многие интересы самых разных сил, влияющих на ситуацию управления. Кто-то хорошо поработал, разделив разные подходы в зависимости от конкретных обстоятельств… Впрочем, это не отменяло некоторой нарочитости предложения Ри. Она будто нашла лазейку, как обойти мой приказ и вернуться к исходному состоянию. Ну, чертовка!

— Отмена невозможна. В стандартном режиме искином допущен ряд ошибок, поставивших под угрозу цель миссии. Боевой режим более соответствует задаче выправления ситуации.

— Принято, — Ри больше не пыталась своевольничать. Но кто сказал, что это продлится долго? Решение с боевым режимом, в любом случае, временное. Я тем самым не решал проблему, а лишь отодвигал её в будущее. Но сейчас главное — принцесса. С искином можно и временной заплаткой обойтись, чего не скажешь о Ярославе Ясеньской.

Итак, принцесса. Пока искин пребывал в «боевом режиме», эта дива запустила свой особый режим. Женский. Режим обиды. Что ж, не будем перегружать. Принцесса она там, или нет, но именно сейчас она — обычная женщина. Обиженная женщина. Поэтому — что? Впереди меня ждёт покаянное признание; где-нибудь в недрах дворца, обязательно наедине. Следовательно, теперь уже мне придётся изыскивать «аудиенции» у Её Высочества.

Как резко ситуация повернулась на сто восемьдесят градусов! Принцесса шла ко мне упрочивать знакомство, а теперь я спешу к ней, чтобы сохранить хоть что-то. Жуткое утро — а каким бесподобным был вчерашний вечер! Нет, Ярослава не могла так быстро перегореть. Испытала шок. Психанула. Теперь наверняка будет анализировать, пытаться понять.

По дороге во дворец я связался с Королевой. Глупо было надеяться попасть в покои принцессы просто так, без подключения тяжёлой артиллерии монаршей персоны. Несмотря на поздний час, Её Величество отозвалась неожиданно быстро. Была она при этом собранной и деловитой, будто вынырнула ко мне навстречу из острой словесной баталии. Если прислушаться, можно было даже различить звучащие где-то на фоне голоса.

— Слушаю, — коротко бросила Милослава Ясеньская.

— Ваше Величество, прошу простить за поздний звонок. Мне нужно объясниться с вашей дочерью, а, сами понимаете, прорываться к ней с боем — не лучшее решение.

— И из-за своих сердечных дел ты дёргаешь меня посреди рабочей встречи, да ещё и по личному каналу? — брови женщины показно взлетели вверх, но видно было, что она лишь провоцирует, на самом же деле ей далеко не всё равно.

— Ваше Величество, понятие личного и общественного сейчас размыто, как никогда. Вам ли этого не знать.

— Ну да, чего ещё я хотела от мечника Республики? Наглость и заносчивость — ваша визитная карточка.

— Вы ошибаетесь, Ваше Величество. Мечника Республики всегда держат в допустимых рамках, не дают зарываться.

— И кто же держит тебя… Кошак?

— Мои женщины.

Королева по ту сторону голограммы задорно рассмеялась. Даже голоса за кадром стали звучать тише, там явно почувствовали необычную тональность разговора Её Величества.

— Хорошо. Доступ во дворец у тебя есть, в покои принцессы тебя пропустят. Будут коситься, но пропустят. Можешь смело угрожать мной, если начнут артачиться.

— Простите, Ваше Величество, но я не привык угрожать кому-то кем-то, тем более — женщиной. Постараюсь справиться сам. Спасибо.

— Что ж, отрадно это слышать. В кои-то веки мужчина не пытается прятаться за статусом — своим и чужим, — и голос в зал. — Вы слышали, господин Комаров? Настоящий мужчина не прячется за статусами, он рассчитывает на свои личные возможности. Так что вы можете предложить мне лично?..

Милослава отключилась. Она явно осталась довольна разговором, и даже умудрилась получить за его счёт какие-то ситуационные преимущества. Серьёзная женщина. Что только подтвердилось во дворце. Без всяких препон мой катер пролетел через посты охраны и автоматические сектора защиты, в итоге опустившись на специально зарезервированное для него в подземном гараже место. Все машинные запросы-ответы прошли «на ура», для моего транспорта действовал зелёный коридор абсолютно во всех досмотровых зонах. Особенно показательно смотрелись стыдливо воротящие «нос» турели тяжёлых плазменных пушек. Лишь на входе в первый контур герметизации зоны королевских апартаментов меня впервые просветили местными сканирующими системами.

Импланты в кистях и блуждающие засветки по всей нервной системе никуда за время пути не делись, о чём охрану уведомила умная электроника. Бойцы напряглись. Безусловно знали о моём республиканском происхождении, даже о кричащем прозвище были наслышаны. Но одно дело знать, то есть читать абстрактные записи, и совсем другое — столкнуться с бойцом, набитым оружием под завязку. Многолетний опыт службы вояк буквально кричал об исходящей от меня смертельной опасности.

Видимо, именно про это Её Величество говорила, когда предлагала пугать всех встречных и поперечных её именем… Однако я постарался снизить градус напряжения, так сказать, подручными средствами:

— Господа, но вы же понимаете, что мечник страшен вовсе не этими имплантами? Нам даже оружие в республиканском десанте не выдают!

Простая шутка про рода войск (6), актуальная и для космической цивилизации, сделала своё дело, разрядила обстановку. Примечательно, что она же направила мысли служак в правильное русло. Напомнила, кем является опасный гость по своей глубинной сути, и что совсем недавно сделал для Королевской Семьи. Поэтому все вопросы как-то сами собой отпали. Даже товарищи служилых, занимавшие пост у самых апартаментов принцессы, и не подумали напрягаться. Да, косились, даже любопытство в их взглядах читалось немереное. Оно и понятно: любому адекватному мужику понятно, что может делать мужчина в женских покоях. Да ещё и приказ этот — не принцессы, а Королевы лично… Было чем заинтересоваться.

Я не стал выходить из образа. Попросил ребят не сообщать хозяйке покоев о моём визите, причём проделал это с эдаким заговорщицким видом, ещё и подмигнул им — мол, она и сама будет рада нежданному визиту. Бойцы и бровью не повели, но сообщать не стали. Что ж, значит, быть принцессе сюрпризу… Зуб за зуб, так сказать. Хотя на деле все эти приёмчики больше походили на попытку загнать поглубже собственное волнение, которое, надо сказать, теперь, у самой вожделенной цели, навалилось на меня с недюжинной силой.

Апартаменты принцессы состояли из доброго десятка комнат. Сразу, от входа, я попытался что-то почувствовать, какие-нибудь токи энергии. Просто по привычке, надеясь найти основной рабочий информационный узел. Нашёл — в самой дальней комнате, но она на поверку оказалась пустой. Немного побродил по другим помещениям. А что, уютно! Принцесса поддерживала в своём девичьем гнёздышке идеальный порядок. Хотя время от времени попадались детали, выбивающиеся из общего образа и очень точно характеризующие владельца. Раскрытая голограмма виртуальной книги на журнальном столике. Рядом — бокал с остатками вина. Казалось, на его кромке ещё можно различить отпечатки изящных губ… Ассоциация резанула по и без того разгорячённому воображению, заставила ощутить всю завлекательную мягкость и глубину этой молодой женщины.

Я бродил по покоям, как зомби, жадно ловя всё новые и новые признаки недавнего пребывания здесь хозяйки. Пребывающая в милом беспорядке кровать в спальне; отброшенные прочь бойцовские перчатки в личной тренировочной зоне; ворох каких-то распечаток на столе в кабинете… Среди последних, кстати, взгляд случайно выцепил моё лицо… Принцесса была здесь, её эмоциональный образ, сильный и понимающий, ощущался в каждом оставленном предмете, в каждой детали интерьера, даже в разлитом в воздухе пьянящем аромате — её шелковистых волос и терпких пряных духов.

Сама обольстительница нашлась в последней, самой маленькой из комнат. В глубоком кресле, у панорамного окна, с бокалом вина на узком столике-подставке, и взглядом, обращённым в ясеньское небо. Моего появления она даже не заметила — или сделал вид, что не замечает. Я же… Вот подтрунивала надо мной по поводу девяти женщин, а сама, одним фактом присутствия, лишила последних крупиц здравого смысла. Даже девять любовниц не спасали от этого наваждения… Ярослава думала, они встанут между нами — но ведь между нами не так-то просто втиснуться! Слишком накоротко соединились души… А ведь мы и знакомы-то всего ничего! Что же будет дальше? Неужели получится, как у нас с Валери⁈

Отринув распирающие душу эмоции, я подошёл к прелестнице со спины. Положил ладони на её плечи. Принялся мягко массировать мгновенно напрягшиеся мышцы. Нет, она меня всё же увидела. Или почувствовала. Потому что не выразила недоумения или агрессии, словно все заходящие в эту комнату начинают общение с массажа её милых плечиков. Сам же я ощутил совсем несвойственный мне мандраж. Оказывается, до того были так, цветочки! Теперь же трепет от близости объекта вожделения возрос во сто крат.

— Будешь извиняться? — прервала затянувшееся молчание женщина, скорее констатируя, чем спрашивая.

— И да, и нет. Не знаю. Всё слишком сложно, Яра.

— Не считаешь, что я заслуживаю твоих извинений?

— Нет, глупенькая! Ты заслуживаешь всех звёзд на небе! Но извинения нужны, если произошло что-то, что оскорбляет, унижает или причиняет человеку боль. Когда это что-то допущено сознательно. Здесь же… Культурные противоречия. Идя на свидание с новым мальчиком, ты отлично понимала, что он — загадочный мечник не менее загадочной Республики. И всё равно шла! Почему? Потому что для тебя я — диковинка. Загадочная и непонятная. Или, скажешь, не так?

— Мечник… Да, что-то в этом есть… притягательное, — тихо проворковала принцесса и неожиданно потёрлась щекой о мою руку. — Как вернулась с «Селенги», я много думала. Пыталась разобраться в собственных чувствах. Дело не в диковинности. Мне, как и любой женщине, хочется ощущать себя защищённой. А кто может защитить лучше мечника?..

— Выходит, ты ушла не просто дуться, но пытаться понять. Достойный поступок для будущей правительницы сотни миров…

— Не пытайся отделаться от меня грубой лестью, — однако голосок девочки, в пику словам, смягчился ещё более.

— И не подумаю! Даже готов привести тебе причины нашего культурного расхождения. Там чистая психология, и ни грамма лести. Готова?

— Какая-то ты неправильная диковинка… дюже разговорчивая, — улыбнулась принцесса, так и не поворачиваясь. — Говори, раз пришёл. Тебя ведь мама впустила?..

— Скажем так, она создала предпосылки.

— Ты прав, я не просто дуюсь… Вернее, дуюсь, конечно… но не только. Если вдуматься, нас с тобой ещё ничего не связывает, тогда как эти кошки… в одной с тобой стае. Меня просто шокировала… будничность, что ли? Естественность всего происходящего. Без романтики, без толики нежности — удар, когти, и сразу, без перехода, к сексу. Смотрелось жутко… и коробило. От того, что ты всё это проглотил. Не ударил полями, не раскидал валькирий каким-нибудь отчаянным ударом, а принял как данность.

— Ты поймёшь. Я не буду оправдываться, просто расскажу, как всё это выглядит со стороны дочерей Республики и с моей стороны. Да, я мечник. Могу уничтожить линкор. Могу выжить в вакууме и во взбесившейся энергетике термоядерного взрыва. Но всё это не помогает выживать в обществе… Вот твоя мама как бы поступила, если бы какой-то уникум сварганил бы на коленке термоядерный заряд?

— Ты как спросишь! — чуть не подавилась заготовленной фразой принцесса. Ну, не всё же ей меня шокировать! — Коронная Служба точно бы этого так не оставила.

— Коронная Служба — это понятно. Но если бы он всего лишь его создал? Не пытался никому продать, не пытался бы чего-то требовать, а сделал бы это ради науки?

— Науки?.. — даже растерялась девочка.

— Вот представь ситуацию. Группа революционеров жаждет убить монарха. На моей малой родине так было в прошлом. И привлекает некоего студента, которого за безденежьем выгнали из института. Но парень упёртый, повёрнутый на химии. Организовал на съёмной квартире лабораторию. Революционеры вошли с ним в контакт. Попросили сделать заряд, чтобы заложить его по пути следования монарха. Плохой человек этот студент с твоей точки зрения?

— Ну он же посягает на монархию!

— Ой-ли! А он ли? Его цель — усовершенствовать собственную лабораторию. Революционеры платят ему деньги, помогают с реагентами. Он — всего лишь экспериментатор, химик-любитель.

— И чем всё закончилось?

— Их всех взяла Царская Охранка (5). Но так как парню было плевать на всё, кроме химии, он получил путёвку в жизнь. Теперь уже на службе монарха. Ничего не напоминает?

— Твой вопрос про термоядерный заряд… Ты прав, такого уникума нужно держать на коротком поводке. Чтобы им не воспользовались враги.

— Или чтобы он сам дров не наломал… Чем не судьба пришлого мечника в Республике?

— Хочешь сказать, тебя пытаются держать на коротком поводке?.. — в голосе принцессы появились задумчивые нотки.

— Скажу тебе больше. Единственная причина, почему я всё ещё на свободе — мои девочки. Валькирии не единожды прикрывали меня от Ордена. Если переложить на ясеньские реалии, прикрывали от Коронной Службы и Королевской Канцелярии в одном флаконе. Как думаешь, стоит их самоотверженность каких-то встречных уступок?

— Наверное, — выдавила Ярослава.

— Вот и я так думаю. Я им полностью доверяю. Поэтому готов играть по их правилам. Если каждая из них готова пожертвовать ради меня всем — это ли не повод ответить взаимностью, какой они её видят?

— Выходит, они за тебя… дерутся с собственной властью? Я с такой стороны не смотрела… Мне казалось, тебя там на руках должны носить… за уникальные навыки и достижения, — я чуть наклонился вперёд и смог наконец-то поймать её взгляд. А глазки-то у девочки блестят! Но Яра продолжала меня удивлять, сказав совсем не то, что я ожидал услышать. — Почему ты остановился? Мне нравится!

Пришлось возобновлять прерванный на несколько мгновений массаж. Мне самому он был глубоко приятен. Касаться обнажённых плечиков, ласкать пальцами шею — вроде бы непроизвольно, но на деле вполне осознанно… И вдвойне приятно, что Яра больше не дуется. Что бы ни говорила, но я-то видел её глаза!

— Конечно носят, но на свой лад… Человека нужно держать в узде — вот они и есть эта моя узда.

— Хочешь сказать, так они показывают, чтобы не рыпался? Утверждают свою власть?

— Нет. Они вообще не считают себя моей уздой. Даже не задумываются над этим. Они просто ведут себя так, как им хочется. Как им нравится… Вот ты думаешь, валькирии такие же девочки, как и все остальные известные тебе? Ну, может, из-за генетики чуть красивей, чуть сильней, а из-за статуса воительниц — чуть смелей и отчаянней? Всё так, да не так. Генетика имеет свою оборотную сторону. Все полновесные республиканки в той или иной степени мечницы.

— Это я уже знаю, — нетерпеливо повела плечиком Её Высочество. — Их волосы — следствие работы полей.

— Волосы?.. При чём тут волосы?.. А! Ты про поля! Ну да, для тебя, как для женщины, это должно быть важно… Только я сейчас про другое. Республиканки рано достигают половой зрелости и рано начинают испытывать сексуальный голод. А посему им отдали на растерзание республиканских мальчиков. Ввели имплантацию. Когда девочка находит себе пару, она приводит кавалера в медицинский центр, где ему ставят импланты. Интегрируют их в часть нервной системы, завязанную на половое возбуждение и удовольствие. После чего… девочка получает мысленный контроль над его нервной системой.

— Это как? — растерялась принцесса. Такого поворота она не ожидала. Видимо, сегодня день для неё такой — день откровений.

— Любая девочка может заставить своего мальчика с имплантом… ну, получить половое удовлетворение.

— Кончить, что ли? Что, прямо так, не прикасаясь к телу⁈

— Да. Прямо так.

— Так зачем они тогда тебя когтями драли, если можно… вообще не касаясь? — опять вопрос принцессы застал меня врасплох.

— Ярослава, а ты как думаешь, что девочке больше хочется — чтобы её мальчику было хорошо, или чтобы ей самой стало хорошо? — склонившись к самому ушку прелестницы проговорил я заговорщицким тоном. Подруга ощутимо вздрогнула. О да! Разумеется, она уловила суть. И не только уловила, но ещё и прочувствовала на собственной шкурке. Прямо сейчас. — Поэтому парням часто достаётся. Девочки — как бы это сказать покультурней? — порой увлекаются. Выжимая из мальчиков максимум удовольствия для себя, любимых, они и их превращают в абсолютно зависимых от удовольствия… мышей. Да-да, тот самый опыт с подключением мышке в центр удовольствия раздражителя, с последующей смертью грызуна от истощения. Ну а девочки… девочки рано осознают свою власть над мальчиками. Привыкают получать максимум. Представляешь, какой отпечаток на психику это накладывает? Привычка к удовольствию и абсолютная власть рождают на выходе такие извращения… Вот и думай после этого, что для валькирий считается нормальным, а что — нет.

— И ты так легко потакаешь им? Ты — мечник⁈

— Я считаю, что должен удовлетворить свою женщину, чего бы та ни желала. Плюс, с валькириями это такой драйв! Наверное, я такой же долбанутый на всю голову. Мне нравится, когда дерут когтями, нравится драться до одурения на татами, нравится угадывать потребности своих женщин. А что в этом видишь ты? Жуть и дикость там, где по нашим меркам — верх невинности.

— Жесть, — совершенно не по-принцесски воскликнула Ярослава. До неё вдруг с запозданием дошли и прошлые мои откровения. — И что, у тебя тоже, получается, есть эта штуковина… имплант? Тебе-то зачем?

— Зачем? Из-за женщин. Моя возлюбленная, Валери, попросила поставить. Я не хотел лишать её привычного кайфа — только не девочку, с которой мы друг по другу с ума сходили… И которая всё бросила, чтобы вырвать меня у внешников… Жизнью рисковала — своей и сестёр… Ну что, начало доходить, насколько всё непросто?

— Да. Я даже боюсь представить, что ты мне ещё расскажешь.

— Расскажешь… А давай я лучше расскажу тебе одну притчу? Про мастера боевых искусств с далёкой варварской планеты? Чтобы на её примере ты увидела всю массу менталитетных конфликтов?

— Пф-ф! — фыркнула Ярослава Ясеньская, прекрасно понимая, кто там будет за основное действующее лицо. — Ну попробуй!

— Только чур конфликты будешь вычленять сама. Это очень важно, поможет тебе понять если не всё, то многое. Итак, жил-был мастер боевых искусств. Планета была не шибко развитая. Были там компьютеры, информационные системы, огнестрельное оружие, мирный и военный атом, но всё это на уровне докосмической эры. Ну, на реактивных двигателях далеко не улетишь… Тем не менее, у нашего героя было на этой планете всё, о чём он мечтал. Возможность самореализации. Интересные спарринги. Философия боевых искусств — как ты знаешь, она требует скорее отказа от мирского, чем какого-то там технического прогресса, я уж не говорю о бытовой роскоши и комфорте. В принципе, его всё устраивало в жизни, но была у него одна проблема…

— Дай угадаю… женщины? Он был бабником? — уже едва ли не смеялась девочка.

— Ну, почти… Бабник было производное, а в основе оказывалось… завышенное либидо. Девчонкам поначалу жутко нравилось, как на них… кхм… их любят полночи. Но потом начинались проблемы. Нужно рано вставать на работу, а тебя, представляешь, снова любят! Не дают нормально выспаться! Стоит ли удивляться, что у парня никак не складывалась личная жизнь?

— Бедный, — пропыхтела Яра, отсмеявшись. — Он так страдал!

И тут эта бестия положила ладошку на массирующую её руку и принялась очень остро и профессионально ласкать. Признаюсь, не ожидал такого подвоха! Меня всего сдавило тисками глубокого, тягучего возбуждения. Буквально пригвоздило к полу и… к плечикам игривой принцесски. Эмоции едва не выбили из горла сдавленный стон — в последний момент сдержался. Ещё мгновение, и накинулся бы на эту чертовку! Но та уже убрала ладошку. Девочка всё поняла. Всё! Ощутила мою звенящую нежность, подхваченную бурей возбуждения, почувствовала готовый сорваться стон, и теперь сидела, абсолютно довольная. Ловила кайф от собственной власти над ситуацией.

— Но ведь всё закончилось хорошо? Он нашёл «свою судьбу», «своё лекарство для душевных ран»? — голосок девочки стал грудным, обволакивающим. Самим своим тембром он породил новый укол возбуждения, и Ярослава почувствовала его в судорожно сомкнувшихся на плечах ладонях. И вновь поняла, что и этот раунд за ней.

— И вот однажды наш мастер встретил женщину…

— Которая не боялась, что её будут любить… пол ночи?.. — большие широко распахнутые глаза Яры несколько раз моргнули, всем своим видом изображая невинность. И если бы не бесенята внутри, это даже могло прокатить.

— Бери выше! От которой самому мастеру было в пору прятаться в душевой! Даже их первое свидание прошло… как думаешь, где?

— Ну… В борделе?.. Нет? Тогда в опере. Нет? Ладно-ладно, сдаюсь! — подняла руки вверх прелестница.

— В интим-магазине. Где девочка предложила мастеру выбрать… смазку позаковыристей, — на этом месте принцесса громко фыркнула — почти как валькирия. — Но дело было не в этом, не в своего рода вызове. Женщина, пригласившая нашего мастера на свидание, казалась очень холодной и весьма конкретной, но где-то внутри угадывался потаённый крик: «Растопи меня!» И он попытался. И у него даже получилось. Можно сказать, наш мастер сорвал джекпот. Красивая, ненасытная, темпераментная… О чём ещё можно мечтать в его положении? Даже то, что была она чрезвычайно жёсткой, властной и поначалу почти безэмоциональной, не смущало нашего мастера, стоика по жизни. И вот эта Снежная королева, в горячих объятьях своего рыцаря, начала таять, оборачиваясь преданной и умеющей любить особой. Выяснилось, что причины-то крылись вовсе не в природной стервозности! Оказывается, она была инопланетянкой, которую свои оставили на планете в гордом одиночестве на целых пять лет! В чужой менталитетной среде! Она же при этом тянула сотни проектов, руководила экономической империей, вела бесконечные переговоры и боевые операции по изъятию природных ресурсов планеты. И всё это в глубочайшей тайне, едва ли не в ручном режиме! Как тут не съехать с катушек за пять лет рукотворного кошмара? Да ещё и без отдушин… Не получалось с отдушинами, слишком нестандартны были её требования. Зато обретя любовника, она начала приходить в себя, оттаяла, ожила. Вот только и у мальчика встала дилемма: родная планета или любимая инопланетянка.

— Это был первый конфликт? Это ведь твоя «Ведьма», которая Верховная Дальней разведки?

— Да, теперь она Верховная, но тогда была одной из Высших… Прошло с полгода. Их чистая любовь пригасила её привычку повелевать и его чувства к родной планете. Но внезапно хрупкий баланс оказался нарушен. Заявились товарки Ведьмы, готовившие её эвакуацию. И среди них затесалась одна… бессовестно рыжая, темпераментная, привыкшая получать всё и сразу. Особенно — после долгого воздержания на просторах бескрайнего космоса.

— Опять воздержание? И это у цивилизации, сделавшей секс предметом культа? — ирония так и сквозила в каждом слове принцессы.

— Есть заменители, а есть реальность, — пожал плечами. — Одно дело сидеть на вибраторах, и другое — столкнуться с экзотикой. Милым мальчиком, который до того каким-то образом смог растопить сердечко целой Высшей Дальней разведки. Вот и не устояла рыжая. Попыталась давить. А мальчик даже не понял, что от него хотят. Они сцепились.

— В смысле — в постели?

— Нет. В смысле, подрались.

— Ай-яй-яй, — цокнула язычком Яра. — Как недальновидно! Что ж она его не приласкала? Или забыла за время одиночества, как это делается?..

— Просто у рыжей оказались свои представления о ласке… Поставить на колени, попробовать его язык у себя… кхм… между ножек. И только потом переходить к постели. Если понравится прелюдия.

— А что, после долгого одиночества она может не понравиться? — опять мне навстречу распахнулся огромный жёлто-зелёный миндаль ведьмовских глаз.

— Дело… кхм… в привычке. Сначала надавить, ощутить свою власть над мальчиком, и только потом пробовать. Рыжую ничто не могло остановить. Такой пламенеющий был характер, что те волосы. Вот только…

— Так, стоп! Дай угадаю! — Яра вскинула руки в предостерегающем жесте. — Инопланетянок было много, а мальчик один — так? Не поделили?

Я аж закашлялся — девочка на корню задушила заготовленную уже фразу.

— Как ты… в самый корень смотришь!

— Ну, я же девочка, — пожатие плеч. — Знаю, как это бывает.

— Что, неужели и принцессе приходится с кем-то конкурировать? Разве статус не даёт…

— Ничего он не даёт, — тяжело вздохнула Яра, и вновь провела пальчиком у меня по руке. Такая при этом застарелая тоска всколыхнулась в её взгляде… — Наоборот. Каждая принцессу обидеть хочет. Отбить мальчика. У меня ведь как?.. Я тоже своего рода экзотика. Одна такая на весь Ясень. Попробовать-то любой не прочь, а вот дальше…

— Принцессы тоже плачут?.. — перефразировал я памятный земной сериал, но никакой насмешки себе не позволил, видел, что для девочки это очень болезненная тема. Мои ладони мягко перетекли на упругие бугорки женских грудок. Принялись массировать их. Девочка в моих руках замерла. Даже почти не дышала какое-то время — пока ласка не подействовала в полной мере и не заставила заполошно выдохнуть. Потом задышала — шумно, остро, неровно. — Дураки они. Такую умницу и красавицу обижать!

— Спасибо… мой рыцарь! — муркнула Яра, и горячо потёрлась о руку щекой, что та большая кошка. — Ты… продолжай, продолжай!..

К чему относилась её просьба, я так и не понял, но на всякий случай продолжил и свои ласки и свой рассказ.

— Ведьма вмешалась. Не дала додавить. Да и сам парень не собирался потакать каким-то извращениям непонятной амазонки… пусть и очень красивой амазонки… Снежная королева вызвала рыжую на дуэль. На энергетических мечах.

— Второй конфликт, — неожиданно серьёзно проговорила девочка. Я даже и подумать не мог, что она всё это время не просто кайфует, но следит за развитием мысли. Сильная девочка. Хваткая.

— Да, его начало. Мастер изрядно опешил, когда из-за него две инопланетянки схлестнулись на дуэли. Да и рыжая, после шока от поведения мальчика и второго шока от поведения старой подруги, изрядно призадумалась. Но слова уже были сказаны. Драки оказалось не миновать. Когда же до мастера дошло, что красочный поединок на экзотичных мечах — не театральная постановка, а его отлетевшая прочь переломанной куклой Снежная королева возможно уже никогда не встанет, он рассвирепел. Метнулся на дуэльную площадку. И фламбер — тот, что вылетел из ослабевших рук подруги — «позвал» его своими полями. Меч оказался в руках мастера. Против всех законов мироздания он не убил смельчака, а, напротив, начал чертить под сводами Сферы свой танец смерти — теперь уже в его руках. Рыжая валькирия настолько опешила от случившегося, что даже не заметила, как вслед за подругой оказалась в энергетической коме. Правда, и сам мальчик не выдержал с непривычки напряжения беснующихся полей. Его каналы ещё не были в полной мере готовы к такому испытанию. Так они и оказались повержены — все трое. Только мечница, всё время поединка наблюдавшая за ним со стороны, осталась на ногах — пусть и порядком потрёпанная. Она-то всех в чувство и привела.

— А потом они все жили долго и счастливо? И даже мечница поучаствовала?

Опять я чуть не подавился очередной фразой, настолько Ярослава попала не в бровь, а в глаз.

— Ну… Если только самую малость. В основном, конечно, мастер и рыжая вовсю… мирились. Ведьма к этому с пониманием отнеслась, даже сама их подтолкнула к… примирению.

— Примирение — это секс? Он теперь у валькирий так называется? Поэтому на тебе и скакали после спарринга? — по тону принцессы не было понятно, то ли она шутит, то ли издевается, а то ли говорит всерьёз. А вот что она точно делала, так это мило постанывала от моих откровенных ласк, пришедших на смену невинному массажу.

— Нет. Не успели. Но третий конфликт уже начал обозначаться. Ведьма, буквально помешанная на своём мальчике, предложила его… своей давней подруге. Ради их примирения — примирения дорогих ей людей. Чтобы рыжая попробовала наконец, и успокоилась. Да та и сама показала себя девочкой опытной… а получив по мордасам «белой палкой», задумалась о смысле жизни. Как оказалось, взбучка от мужчины сильно подняла его акции в её глазах. Настолько, что девочка… влюбилась! В варвара!

— Получается, даже съехавшая на своём любовнике Высшая, пять лет проторчавшая на другой планете, совершенно спокойно делится им с подругой? Ты это хотел сказать?

— Да. Молодец, девочка! Ярка, с тобой просто одно удовольствие беседовать! Ты всё на лету схватываешь, да ещё и умудряешься совмещать приятное с полезным!

— Как думаешь, кому из нас больше повезло? Тебе со мной или мне с тобой? — провокационно промурчала эта кошка, вновь заставляя меня на время потерять дар речи. Комбинация дразнящего тембра голоса и ненавязчивой ласки массирующих женские груди ладоней оказалась поистине убойной.

— Мне с тобой. Ты мне нужна. Как воздух. И интуиция подсказывает, дальше зависимость будет лишь расти… Хотя куда уж больше!

— Если ты намерен сегодня уйти неоттраханным, то даже не надейся, — припечатала чертовка с оттенком металла в голосе. Но и без такой демонстрации было понятно, что просто уйти не получится. От срыва в бездну страсти меня удерживала лишь её близость. Психика интересная штука: когда объект вожделения рядом, можно немного и потерпеть.

— Да куда я теперь от тебя денусь… Но это ещё не конец притчи. На станцию случился десант врага. Мастер остался прикрывать отход — хотел спасти мечницу, схлестнувшуюся с конфедератами.

— Так! Дай угадаю…С ней он тоже успел переспать, да?

— Да. Он вообще ощущал себя в ответе за всех своих женщин. И ощущает до сих пор… Он опоздал. Поднял белый клинок с уже бездыханного тела. Пошёл мстить, уничтожил остатки десанта и бежал с гибнущей станции в спасательной капсуле. Но смысл всей его жизни, как вскоре выяснилось, остался там, среди звёзд… Не скажу, что он любил. Поначалу. Но день шёл за днём, и тоска по гостьям со звёзд крепла. Особенно сильно в его душу запала рыжая…

— С которой они так и не успели переспать… — иронично приподняла бровь Яра. — Видимо, напрасно…

— Но которую успел прочувствовать в бою… Он буквально с ума сходил! Подготовка мести стала его идеей фикс, смыслом существования — только она и могла отсрочить накатывающее безумие.

— Бедные конфедераты! А ведь им всего-то и нужно было — чуть подождать с вторжением, дать этим двоим… примириться.

— Что?.. — я далеко не сразу воспринял слова подруги. Оказывается, наглая принцесска ещё и издевается! Пальцы моей правой руки сместились дальше, прошлись по напрягшемуся в предвкушении животику блондинки, и ухнули вниз, в святая святых любой принцессы. Яра аж выгнулась от одного лишь мимолётного касания!

— Не… надо. Не так. Подожди! — запищала чертовка, и я ослабил нажим.

— Но ты же этого хотела, принцесса, — зашептал ей в самое ушко, вызвав тембром голоса натуральную дрожь женского тела. — Тем более, мне нужно наказать одну чересчур язвительную особу…

— Я всё поняла! Исправлюсь! — с нарочитым запалом заговорила девочка.

— Хорошо. Пока поверю на слово… и ограничусь устным предупреждением.

Яра громко фыркнула — однако это оказалось единственным проявлением её негодования. А в следующее мгновение девочка уже ласкала обнимающую её с внутренней стороны бедра ладонь. О том, чтобы вытолкнуть её прочь, пресекая жестокое вторжение, и речи не шло.

— А если серьёзно, милый, то мне кажется, тут тоже какая-то поворотная точка наметилась. Эта идея фикс, это безумие… Да?

— Вот так-то лучше, милая! Именно. Наш мастер начал меняться. Его конфликт был как бы конфликтом на две стороны. Он ещё не стал республиканцем, но уже и не был тем внешником, каким пришёл на свидание в интим-магазине. На моей малой родине бытует выражение: «Свой среди чужих, чужой среди своих». Оно очень тонко отражает суть конфликта. Мастер, кстати, отомстил. Организовал диверсии на всех трёх только-только отстроенных орбитальных лифтах. Завалил их все. Апофеозом же стал полёт на крейсер внешников на орбитальном шаттле Республики, найденном на планете. С ядерной бомбой на борту.

— Но тут появилась рыжая валькирия?..

— Нет. Он взорвал бомбу, — пожал я плечами. — Прямо под собой, в шаттле.

— О космос! Леон, ты серьёзно? И выжил после… такого⁈ Это точно была термоядерная бомба?

— Не знаю, не вникал. Что дали местные «варвары» для борьбы с инопланетной угрозой — то и взорвал. Но крейсер разнесло в пыль.

— Учитывая, где сейчас твоя ладонь, мастеру это не помешало… — однако вспомнив недавнее «наказание», принцесса тут же исправилась. — В смысле, не повредило, конечно!

И такой насмешливый задор прозвучал в этом пассаже! Как же она всё же хороша, эта моя персональная «инопланетная угроза»!

— Он хотел умереть, но не срослось. Включилась пелена из полей — она-то и спасла мастера. А дальше… Его нашла рыжая валькирия. Не один он бесился по утраченной сказке…

— Но почему рыжая, Леон? Не Ведьма — а именно валькирия?

— В смысле, почему он бредил по ней или почему именно она пришла ему на выручку?

— Ну… И то и то.

— Ведьму сразу же взяли в оборот разведчицы. Вскоре она уже была не просто Высшей — а Верховной Дальней разведки. Экспансия завладела всеми её помыслами. В работе топила тоску. А Валери… Высшая валькирия, да ещё с пламенеющим темпераментом — это сильно. Пока мастер дрался с внешниками, подруга ставила на уши Республику. Ей даже фрегат дальней разведки выделили, лишь бы угомонилась. Тёмная Мать — она такая. Чрезмерно принципиальная, и если ей что-то втемяшится… Своё прозвище она получила, потому что никогда не бросала девчонок в беде, всегда обеспечивала эвакуацию, всегда лично проверяла, чтобы все получили необходимое излечение и адаптацию. Ведьма тоже в стороне не осталась, поддержала усилия подруги… А когда мастер воссоединился со своей рыжей фурией, ни у кого даже мысли не возникло, что могло быть как-то иначе. Безумие, нашедшее разрядку в любви — это такая стихия, которую не перебить ничем.

— Ты сильно переживал, когда её… не стало? — голос девочки утратил насмешливость. Более того, его теперь переполняло вполне натуральное сочувствие. Она даже ласкаться перестала, просто сжала мои ладони в своих, через это обозначая поддержку.

— Когда меня подобрала валькирия, я умер и родился в первый раз. Когда она умерла… я умер и позже родился во второй раз. Меня спасли девчонки. Все те, кому я помог в своё время. Ведьма бросила все дела, лично примчалась катать на яхте по Республике. Милена не отходила ни на минуту. Ещё одна обязанная мне жизнью Высшая, Тина по прозвищу Смерть. Даже совершенно чужие для меня Старшие стай, пришедшие проститься с Валери. Валери в своём посмертии… оставила напутствие, зачитав его перед сёстрами. Заставила меня перед кучей валькирий поклясться, что не наложу на себя руки, что продолжу её дело, дело Экспансии! Уже тогда знала, к чему идёт! Так я и выжил во второй раз. Благодаря валькириям. Так оказался в стае… Видишь, они не только на сексе двинуты, Ярка! Я бы умер вместе с Валери, если бы не они.

— То есть… они тебя вытаскивали? Пытались восстановить психику? Отбросив собственные проблемы и обязательства? Даже… Верховная Дальней разведки⁈

— Да. Все они. Те, благодаря кому я могу чувствовать себя относительно свободно, кто прикрывает меня от Ордена с его маниакальным стремлением переделать меня на свой лад для грядущих эпохальных свершений.

— Да, Леон, это… глобально. Даже не знаю, что сказать. Точно говорю, больше не буду делать поспешных выводов. Если вы друг для друга столько сделали, можно представить, как вы друг для друга важны! Ты прав, это как семья. Твоя стая? Расширенного состава?

— Точно подметила! Именно, что стая!.. Были ещё конфликты. Особенно с Тиной, другой Высшей валькирией. Во время боя её взяли в плен и прямо на корабле начали пытать. Ну, ты знаешь эти методы…

— Знаю, — не стала отрицать девочка, с искренним любопытством в голосе.

— Республиканки приняли решение уничтожить её вместе с кораблём внешников. Из милосердия. Я воспротивился и вытащил Тину живой. Однако её уже успели надломить. Знаешь, что тогда сделала Валери? Моя любимая девочка, которая во мне души не чаяла, которая жила во мне, а я жил в ней?

— Не томи, милый, — произнесла принцесса столь прочувствованно, что меня вновь пробрало. «Она назвала меня „милый“!» — с запозданием дошло до сознания. Это могло означать лишь одно: переход на новую ступень отношений, на новый уровень доверия.

— Попросила переспать с Тиной. Задействовать поля.

— Вот как… Ты их и в сексе используешь?.. — почему-то Ярослава обратила внимание совсем не на то, что казалось важным мне.

— Использую… Но я сейчас о другом.

— Ты — о прошлом. Я — о настоящем и будущем, — промурчала эта безбашенная девчонка, усиливая ласку. — Хочу попробовать твои поля…

— Боюсь, для генетически немодифицированного человека это невозможно.

— Почему?.. — искренне недоумевала принцесса. — Опять какие-то тайны? Или боишься подсадить меня на иглу удовольствия, как у республиканок?

— А ты бы хотела… подсесть на иглу удовольствия?

С минуту Яра молчала, и в её милой головке почти материально сновали сонмы мыслей. Я почти видел их — ощущал, так уж точно.

— Если с тобой — то хотела бы. Но… только если ты будешь рядом. Всегда рядом.

— И что на это скажет твоя мама?

— Мама? Тебя ждёт сюрприз. Но… не всё же тебе меня шокировать? Когда-то и мне нужно начинать… — последние слова принцесса произносила уже полушёпотом, будто про себя.

— Тогда, милая, я буду извиняться. Пока что без полей, но… — и мягко перетёк из-за спины девочки к её ногам.

Не встречая сопротивления, распахнул полы милого халатика. Ткань удивительно приятно льнула к рукам, будто плюш. Но я безжалостно отбросил этот соблазн. Под ладонями оказались аккуратные женские грудки. Глаза чертовки, стоило в них заглянуть, полыхнули натуральным огнём! В них поселилась целая бездна — бездна предвкушения. Тогда я языком нащупал острые горошины сосков. Приник поцелуем. Немного сдавил зубками.

Ладошка принцессы впилась в мои волосы, гибкие пальцы второй ладони цепко оплели шею. Хотя грудь у девочки и не отличалась размером — какая разница? Важен не размер, важно, как женщина отзывается на ласку. Как буквально тонет в страсти, захлёбываясь водопадом эмоций. Не может терпеть, но и не может отказаться — так и балансирует на грани чувственного безумия.

Принцесса не просто тонула, она натурально ныряла, всячески помогая себе и мне погрузиться глубже. Она точно утопающая хваталась за меня и утягивала всё глубже, глубже, глубже… Пока мои губы не повстречались с женским цветком. А стоило приникнуть к девичьему лону поцелуем, она и вовсе обезумела. К стискивающим меня ладоням добавились ножки, которыми Яра попыталась оплести спину — пришлось навалиться локтями на бёдра, вжимая подругу в кресло, чтобы пресечь этот вредный сейчас манёвр. Впрочем, когти вполне могли работать и из такого положения…

Вскоре Ярославу скрутило спазмами удовольствия, а с ними пришло и понимание, что теперь у неё остался единственный инструмент выражения собственных чувств — голос. И она застонала — глубоко, призывно, тягуче. И на протяжении всей нашей игры девочка так и не смогла пересилить себя, не смогла взять в руки рвущуюся наружу эмоциональную волну. Только иногда стоны переходили в срывающийся шёпот, и молодая женщина начинала сыпать самыми безумными комплиментами, какие только приходили в её воспалённое сознание. Или они вообще миновали его? Рождались сразу, без осознания, на одном лишь наитии? Только одно истинно — Ярославе было безумно, нереально, непредставимо хорошо.

Но вот я почувствовал, что девочка в моих руках начинает выдыхаться от череды бесконечных оргазмов. Тогда я аккуратно, не допуская резких переходов и движений, принялся успокаивать разгорячённое тело. Наконец мои усилия были вознаграждены: принцесса глубоко и размеренно задышала и, обессилив, откинулась на глубокую спинку.

— Леон, это было… Ты точно герой Республики! И… мой герой! Мой рыцарь… Теперь вижу — сказки не врут. Каждой принцессе нужен свой рыцарь, а звёздной принцессе — мечник… Как же я мечтала заполучить себе настоящего рыцаря! Чтобы мог клинком сбивать звёзды по одному моему слову! Чтобы дарил запредельное удовольствие и уверенность в себе, как в женщине!

— Какие глубокие слова, Яра… Воистину, ты настоящая принцесса! Мудрая и всепонимающая. Всепрощающая. Надеюсь, я тоже прощён?..

— Да не за что тебя прощать! Я же мудрая, — подмигнула мне эта дочерь Ясеня. — Я обдумала и осознала всю сложность ситуации. Но то, что ты со мной сделал… считай, я прощаю тебя авансом за многое, что ещё только предстоит! И… я хочу «иглу удовольствия». Теперь без вариантов.

— Яра, всё слишком сложно…

— Сложно? Вы постоянно колонизируете новые миры! Хочешь сказать, там не проводят генетической коррекции⁈

— Реколонизируем… — на автомате поправил я. — Проводят. В Республике.

— Ну так в чём вопрос?..

— То есть ты готова… лететь со мной в Республику?

Честно говоря, не верилось, что Ярослава возьмёт и согласится, да ещё и так сразу, даже до конца не придя в себя после чувственной бури.

— А что, я должна уступить тебя валькириям? Не дождутся! Я тоже хочу такую интересную игрушку.

— Игрушку?..

— Ту самую, с которой я сейчас буду играть… теперь моя очередь, милый, — проворковала принцесса, а в следующее мгновение уже она соскользнула вниз, к моим ногам.

Игрушка… Вдруг обожгло пониманием, насколько они разные — внешницы и республиканки. Для последних игрушка — это мужчина, который им интересен. Он весь — их любимая игрушка, то, что дарит столь вожделенное удовольствие и делает тяжесть Экспансии не такой давящей. Для внешницы же игрушка — это сам инструмент удовольствия. Контраст впечатлял. Особенно — его неожиданная резкость.

Однако мимолётное понимание, придя, тут же покинуло разгорячённое сознание. Наши с принцессой глаза встретились. В её взгляде горел такой огонь, такая решимость, и всё это — на фоне озорной, ироничной искорки. Гибкие пальчики принялись сноровисто расстёгивать магнитную застёжку комбинезона. Прежде, чем я успел сориентироваться, ошеломлённый глубиной взгляда своей любовницы, она уже извлекла на свет топорщащуюся плоть. Обращённые на меня глазки сделались довольными, размер и фактура «игрушки» явно пришлись ей по вкусу; а в следующее мгновение стало не до праздных размышлений, потому что девочка начала собственную партию, и теперь уже мне пришлось стонать, впиваясь пальцами в её непослушные пряди. Под конец я и вовсе завалился в кресло, где ещё долго извивался под острыми ласками оказавшейся весьма и весьма умелой подруги. Жизнь явно научила её не только играть с подданными в добрый-злой властелин, на пару с мамой. Ещё она приучила получать от подданных и другие, не совсем материальные, блага, одаривая их в ответ… Но главное — принцесса не только не дёргалась, когда я впивался в её шелковистые пряди, но натурально кайфовала, ощущая через это всю глубину моих эмоций.

— Леон, ты просто неутомим! Я уже сама устала, а ты — хоть бы хны, — притворно возмутилась девочка, поднимаясь. Едва встала, тут же нашла взглядом недопитое вино на столике-подставке. Подхватила бокал. Побултыхала во рту янтарную жидкость. — Вкусно! Чёрная дыра задери, вкусно!

Прозвучало немного пошло, но с такой милой, неподражаемой интонацией! Потом девочка беззастенчиво, по-хозяйски, присела мне на колени и впилась в губы жарким, острым поцелуем. Прервалась, хлебнула ещё вина и, энергично поднявшись, деловито направилась прочь из комнаты.

— Яра, ты ведь не шутишь? Ты согласна лететь со мной? — вновь повторил свой вопрос в спину удаляющейся принцессы.

Девочка задержалась у двери. Уже открывая её, со смешинкой во взгляде глянула на меня.

— Разумеется! Рыцарь, спасший принцессу, всегда увозит её с собой на белом коне… И лишь затем ему выдают положенные полкоролевства… Посиди чуть-чуть, мне нужно с мамой поговорить. Не заскучаешь? Там вино в шкафчике, очень недурственное.

Отвечать закрывающейся двери было бессмысленно, Ярослава проявила характер и упивалась этой демонстрацией ничуть не меньше, чем великолепным вином. Мне оставалось лишь последовать её совету. Янтарь в хрустале… Красивое здесь вино. Прямо как в Республике. И даже на фоне разгорающегося утра его блеск и весёлая игра взвеси у самого дна завораживали. Я откинулся на спинку кресла, любуясь вином, рассветом, баюкая во рту глоток терпкой, впитавшей в себя утреннюю свежесть жидкости.

Думать не хотелось, хотелось вот так же смотреть в окно и медитировать на рассвет. А подумать, между тем, было о чём. С запозданием я вдруг осознал, что мне сейчас предстоит разговор с матерью своей женщины. И дело не в том, что она — королева; дело в том, что она — мать! У валькирий ведь матери не участвовали в их личной жизни — у тех, у кого они всё ещё были живы. А у внешниц, наоборот, обычно принимали самое активное участие. Что-то с этой Республикой я как-то упустил данный момент из виду. Теперь вот с запозданием накрыло. Словно в первый раз. Да оно, наверное, и есть в первый — если брать за точку отсчёта обе смерти, оставившие на груди памятный поцелуй цвета лунной дорожки… Волнительно, звезда меня забери! Да ещё и Королева…

Сноски:

(5) История про студента-химика реально имела место в прошлом нашей страны (Справка Московского Охранного Отделения Департамента Полиции о террористическом кружке И. Распутина//ГАРФ. Ф.102. Д-5. 1896 г. Д.38 Ч.1 Лл.3(об)-30(об)). Про это уже рассказывалось ранее в ссылке № 6 к «Кошаку». Речь идёт о студенте-химике Бахареве В. Д. Теперь Леон приводит взгляд на ту же ситуацию несколько под другим углом.

(6) Леон имеет в виду древний анекдот про рода советских войск. Там американский инструктор рассказывает новобранцам про советских солдат. Всем достаётся, и ВДВ, и ракетчикам, и спецназу, а заканчивает инструктор репликой про стройбат: мол, а там служат такие звери, что им даже оружие не выдают.