Эйрин и Залкос, бог Хаоса

Глава 40. Залкос

Его слова пронзили тишину, как острый меч.

Эйрин задрожала всем телом, её лицо скривилось ещё больше, и она зарыдала в голос, но Залкос, который должен был упиваться её страданиями, ощутил, что это лишь усиливает его собственную боль.

— Не убивай их, — простонала она сквозь плач, — пожалуйста, прости меня и смилуйся над ними!

Словно под гипнозом от её мольбы, он ослабил свою магию, чтобы Эридан и Эральдо могли дышать, но не отпуская их полностью. Он шагнул в её сторону, но она отшатнулась, словно от огня, вжавшись в изголовье кровати и закрыв лицо ладонями.

Залкос застыл, словно парализованный: Хаос в его душе всё ещё требовал расправы над ней, но любовь в его сердце была сильнее ненависти. Горячая влага выступила на его глазах, и он, с трудом сдерживая гнев, процедил:

— Ты позволила им касаться тебя. Как ты могла?

Эйрин всхлипнула, и он, чувствуя, как в нём снова закипает ярость, прорычал:

— Отвечай! Смотри мне в глаза и отвечай!

Её плечи дрожали от плача и страха, и Залкос в порыве противоречивых чувств в мгновение ока оказался рядом с ней и схватил её за подбородок, заставляя её поднять на него испуганный взгляд.

— Залкос…. — прошептала она. — Я… я не хотела…

— Я видел, как ты не хотела, — прошипел он, вплотную приблизив к ней своё лицо.

— П-прости… — выдавила Эйрин и добавила, сглотнув: — Я была слаба… я запуталась.

— Ты не понимаешь, что это значит для меня! — прорычал Залкос угрожающим низким голосом. — Ты зашла слишком далеко! Я не могу позволить, чтобы кто-то другой владел твоим телом или сердцем. Ты принадлежишь мне! Ты поняла? Только мне!

Эйрин всхлипнула:

— Я понимаю… любимый. Я выбираю тебя. Ты — мой единственный, и я не хочу, чтобы моя ошибка разрушила наши отношения.

Залкос, несмотря на бушующий ураган эмоций внутри, почувствовал, как его сердце сжалось от её искренности. Он не мог позволить себе быть слепым к её боли, даже если она сама причинила ему страдания.

— Ты не должна была позволять им делать это с тобой, — произнёс он, его голос стал чуть мягче, но в нём всё ещё звучала угроза. — Я не знаю, смогу ли я доверять тебе после этого.

В её глазах вместо испуга вспыхнуло смелое пламя решимости.

— Я готова на всё, чтобы ты простил меня, — твёрдо сказала она. — Я хочу быть с тобой. Только с тобой.

Мысли Залкоса метались между гневом и любовью, и он медленно отпустил её подбородок, но сдавленный хрип за спиной отвлёк его от Эйрин. Он обернулся и увидел рыцарей, чьи лица посинели от удушья.

Взмахнув рукой, он отпустил их, и они рухнули на пол.

— Убирайтесь отсюда! — процедил он сквозь зубы. — И если вы снова приблизитесь к ней, я не буду столь милосердным.

Эридан и Эральдо, потирая горло, шатаясь и держась за стену, вышли из спальни, даже не взглянув на него. Когда дверь за ними закрылась, Залкос вновь повернулся к Эйрин, она уже не плакала, но слёзы всё ещё блестели на её щеках, и он провёл рукой по её лицу, вытирая влажные дорожки.

— Я не могу ненавидеть тебя, — произнёс он тихо, наклонившись к ней. — Ты причинила мне боль, но она становится лишь сильнее, когда я вижу, как ты страдаешь.

— Позволь мне всё исправить, — прошептала она, осторожно положив руки ему на плечи.

В этот момент Залкос почувствовал, как её прикосновение разжигает огонь страсти на кострище гнева. Он прижал её к себе и яростно впился губами в её губы, вложив в этот болезненный поцелуй всю свою обиду и ревность, и Эйрин ответила ему с такой же силой, словно это было сражение за их любовь.

Её руки вцепились в его спину так отчаянно, как будто она боялась его потерять, и он крепче сжал её тело в своих объятиях, давая понять, что никогда её не отпустит.

Залкос, поглощённый бурей эмоций, чувствовал, как его страсть разгорается с новой силой. Поцелуй, полный боли и жажды, стал для него не просто выражением любви, но и способом избавиться от всей той ярости и страха, которые накапливались внутри. Он прижал Эйрин к себе ещё крепче, её тело стало для него утешением, а её дыхание — спасением от Хаоса, который бушевал в его душе.

— Эйрин, — оторвавшись от её губ, низким голосом молвил он, — я не могу позволить, чтобы кто-то другой владел тобой. Ты — моя.

Она взглянула ему в глаза, и в её взгляде засветилась нежность.

— Я твоя, Залкос. Только твоя, — прошептала она.

Это простое признание разожгло в нём ещё более сильный огонь. Он прижал её к стене, и их губы встретились вновь, на этот раз с такой силой, что казалось, будто они сливаются в одно целое. Он чувствовал, как её тело реагирует на него, как она отвечает на каждое его движение, и это наполняло его гордостью и желанием.

Она нежно и настойчиво касалась его груди, плеч и волос, будто пыталась сказать, что всё будет хорошо, что они смогут преодолеть все преграды вместе.

Залкос, потерявшись в её прикосновениях, почувствовал, как его гнев и боль постепенно растворяются в страсти. Он подхватил её на руки и уложил на постель, а затем сорвал с себя мантию и, не медля, накрыл её своим телом. Эйрин, словно магнетическая сила, притягивала его к себе, и он не мог устоять перед её чарами.

— Я хочу тебя, — произнёс он, его голос стал хриплым от волнения. — Я хочу, чтобы ты была только со мной.

Она ответила ему радостной улыбкой, и Залкос, не в силах сдержать себя, припал губами к её шее, одновременно медленно погружаясь в неё, как в очищающий огонь, способный сжечь его боль дотла. Она застонала и выгнулась ему навстречу, принимая его, как величайший дар, и они начали двигаться в такт, отдаваясь поглотившей их страсти, забывая обо всех обидах и сомнениях.

Сведённый с ума её реакцией, Залкос чувствовал, как его сердце плавится в пламени любви, а гнев и страх постепенно утихают. Он продолжал целовать её шею, его губы скользили по её коже, вызывая у неё дрожь. Она отвечала ему, обвивая руками его тело, притягивая ближе, словно боясь потерять это мгновение.

Залкос начал двигаться быстрее, и её тело следовало за его ритмом. Каждое движение было наполнено нежностью и жаждой, каждый взгляд — пониманием и доверием.

Стоны Эйрин становились всё громче, и он чувствовал, что они оба приближаются к пику, и, когда она задрожала всем телом в конвульсии удовольствия, он крепко прижал её к себе и излил свою страсть, освобождаясь от всего, что терзало его душу, позволяя себе найти блаженный покой в её объятиях.