Евротур. Бешенство. Первая редакция

6. Все намного хуже

Дело приняло скверный оборот, и об этом Томаш узнал уже поздним вечером, после пятой кружки пива. Или это была шестая? А, да хрен его знает. Француз вовсю хлестал водку, опрокидывая один за другим шоты и сально поглядывая на извивающихся на танцполе девиц. Да, девки в Польше что надо, а в Сопоте они хороши особенно.

Рыбарь с Дональдом уже клевали носом — этим вообще много не надо, чтобы «отъехать». А неугомонный Дамиан уже удалился в направлении туалета с подвыпившей красоткой. Ее светлые волосы покачивались в такт нетвердым шагам, а тонкая рука обхватила широкий торс Дамиана, которому уже можно было давать звание мастера спорта по клубному съему.

Окинув мутным взглядом окружающих, Томаш встал и отправился на улицу — захотелось курить, а в помещении, увы, это запрещено. Можно было рискнуть в туалете, натянув на пожарный датчик презерватив, но туалет уже был занят. Навряд ли Дамиану понравится, если Томаш прервет его посреди столь увлекательного процесса. Так что от греха подальше проще пойти на свежий воздух.

Томаш спустился на первый этаж и прошел мимо гардероба и охранников, ловя на себе их подозрительные взгляды. Ой, да пошли вы все. Тоже мне секьюрити. Главное, чтобы обратно впустили. Хотя, признаться, Томаш проходил в клубы и в худшем состоянии. Было дело, его заносили на руках Француз с Дональдом, при том, что сами тоже лыка не вязали. Правда, тогда на фейсконтроле работали их знакомые.

Воздух на улице был освежающе прохладным. Просто то, что нужно — затянуться сигареткой вперемешку с вечерней свежестью, а потом вернуться в душное от разгоряченных тел помещение и опрокинуть еще одну кружечку «Лежайского». Красота. Что еще может быть нужно человеку от жизни? Томаш хотел только одного — чтобы футбольные матчи были почаще.

Прикурившись, Томаш достал из кармана телефон. Он все надеялся на смс от Натальи, но та, похоже, так и продолжала дуться. Вот ведь стерва, ни капли уважения. А ведь он на нее не жалел ни времени, ни денег — недавно вот купил ей сережки, двести злотых выложил. Он таких подарков никому еще не дарил, а она еще смеет на него обижаться. И было бы из-за чего! Ну, приревновал, ну, расквасил одному клоуну морду — пусть валит в свою Гдыню и там девок клеит, в Гданьске ему не рады. Дело-то житейское! Но нет, Наталья вскипела и заявила, что с таким дегенератом ничего общего иметь не хочет. Ситуацию ухудшал ее папаша. Если поначалу он сквозь пальцы смотрел на то, что его дочь, приличная девочка, путается с каким-то обормотом, то в последнее время он все больше злился по этому поводу. Если Наталья рассказала отцу о той драке, то пиши пропало.

Прошло несколько дней, а от вредной девчонки ни слуху, ни духу. Томаш пытался до нее дозвониться, но не вышло. Раз даже заглянул к ней, но в дверном проеме появилась квадратная морда ее папаши, который, кстати, когда-то весьма успешно боксировал на любительском ринге. Смерив Томаша презрительным взглядом, он ледяным тоном сообщил, что дочь ночует у подруги. Если б эта была ее мать, Томаш бы непременно спросил, у какой именно, но с этим дядей шутки плохи. Да и отец Натальи был ему противен. Корчит из себя хрен знает что, бизнесмен нашелся. Ничего, девчонка еще сама прибежит, надо только взять паузу на недельку-другую.

Новостная лента фейсбука полнилась тревожными новостями, часть которых шла уже не из России. Сердце бешено застучало, вмиг вспотели ладони — Томаш едва не выронил телефон из рук. В Варшаве и Кракове беспорядки! В аэропортах! Его мозг, не приученный к какой бы то ни было аналитической работе, все-таки сумел прийти к единственно возможному заключению. Значит, эта кацапская хрень все-таки оказалась заразной! У, сволочи, дотянулись-таки. Сами подохли, и других за собой тянут.

Томаш немедленно вышел на страницу поисковика и начал жадно поглощать содержание всех новостных ресурсов, какие только попадались ему на глаза. Так, ага. Точно! Вирус, с невероятной скоростью распространяющийся из России. Польская полиция свое дело знала, но и она была не готова к такому. В одном только аэропорту имени Шопена двадцать три трупа! А по городу больше сотни. И, похоже, ситуация выходит или уже, мать его в душу, вышла из-под контроля — в столице объявлен комендантский час, по улицам носятся полицейские и машины скорой помощи, подтянули спецотряды.

В Кракове все оказалось чуть лучше — суматоха в самолете началась уже перед самой посадкой, и стюарды сумели своими силами «отключить» зараженного и, таким образом, обезопасить остальных пассажиров. В аэропорту немедленно отменили все международные рейсы. Точно такие же меры приняли и во всей Европе, правда, кое-куда зараза-таки добралась — Берлин, Лондон, Париж, Амстердам… Список оказался внушительным, и, листая вниз, Томаш чувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Гребаные русские, наверное, специально вывели эту бациллу, для отвода глаз выпустили ее у себя, а потом и в цивилизованный мир. Кстати, что там у самих русаков творится?

То, что увидел Томаш, повергло его в еще больший шок. Русские уничтожили собственный город! Ижевск по размеру был примерно как Познань или Вроцлав, и они его бомбой, да еще и ядерной. Увы, это не помогло. Вирус разбежался практически по всей европейской части страны, дошел до Урала — вот видео из Челябинска и Екатеринбурга. Отдельные вспышки зафиксированы и в Хабаровске, и во Владивостоке, и в Чите. Да они везде зафиксированы, куда ни плюнь. Можно наугад взять любой более или менее большой город хоть в Азии, хоть в Европе, и убедиться, что вирус благополучно добрался и туда. Кстати, об Азии — китайцы успели потерзать труп России, отправив несколько тактических ракет с ядерным зарядом в приграничные поселения. Наверное, думали, что так остановят заразу, да не тут-то было.

Несмотря на колотившую руки нервную дрожь, Томаш решил посмотреть видео с места событий. Он наугад ткнул пальцем в один из роликов, и его глазам предстала обычная серая и пыльная улица. Где-то что-то горело, кто-то куда-то бежал, все это ужасно походило на дешевую постановку, на неумелую пародию на какой-нибудь голливудский фильм о восставших мертвецах. Оператор явно снимал на бегу, камера в его руке отчаянно дрожала, но ему удалось передать самое главное и страшное — крупная пожилая женщина в сером пальто, неподвижно лежавшая на асфальте рядом с перевернутым набок джипом, вдруг села и повертела головой. Затем резко встала и бросилась за кем-то в погоню. Оператор повернул камеру, и Томаш увидел, что взбесившаяся женщина нацелилась на паренька лет тринадцати в широких джинсах и смешной шапкой на голове. Паренек отступал с недоуменным выражением на лице, еще не зная, что его ждет. На тот момент их разделяло два или три метра, и плевок стал полной неожиданностью для жертвы. Зеленоватая слюна застила парню глаза, и он начал бешено тереть их руками, громко крича. Зараженная сбила его с ног и вцепилась зубами пареньку в шею. Прошло несколько долгих секунд, и бедняга затих, безвольно раскинув руки в разные стороны.

Женщина же, мгновенно потеряв к нему интерес, быстро нашла себе новую жертву — такого же зараженного, крепкого мужчину в спортивном костюме. Она попыталась наброситься на него, но тот отвесил ей такую крепкую затрещину, что послышался хруст, и тетка кубарем покатилась по дороге. Однако сознания она не потеряла. Секунду помедлив, зараженная поднялась с земли и зарычала на противника, тот же пошел дальше, не обращая на нее внимания. И тогда женщина, наконец, заметила оператора. Тот что-то быстро сказал по-русски и прекратил съемку.

Отказываясь верить собственным глазам, Томаш просмотрел еще несколько подобных видео — Москва, Петербург, Казань, Киев, Вильнюс, Таллинн, Варшава. YouTube буквально разрывался от этих роликов с совершенно невероятным содержанием. Твою ж мать, куда покатился мир?

Некоторые картины выглядели уж совсем нездешними. Всемирно известный политик, выступая перед огромной аудиторией, вдруг потерял сознание за трибуной. Его тут же мягко подхватили охранники, выбежавшая из-за кулис медсестра взяла бледное одутловатое лицо в руки, подняла веки и просветила зрачки специальным фонариком. Потом недоуменно пожала плечами и помахала рукой.

Появились два крепких парня с носилками. Едва они начали укладывать на них упавшего в обморок политического деятеля, как тот очнулся. Зал в это время уже поднялся на ноги. Люди с тревогой пытались разглядеть, что там творится на сцене. Поэтому, как только зубы того, кто пять минут выступал перед ними с речью, сомкнулись на широком запястье медбрата, вокруг воцарилась паника. Все утонуло в крике и визге.

Политика пытались оттащить, но это удалось не сразу. Сошедший с ума толстяк успел покусать еще троих, попутно забрызгав заразной зеленоватой слюной с десяток случайно подвернувшихся людей. Наконец, среди мечущейся по залу публики нашелся смельчак, который успокоил его хорошим хуком в челюсть. Политик отлетел к стене, ударился затылком и сполз на пол без чувств.

Тем временем его охрана накинулась на отважного мужчину, скрутила ему руки и повела за кулисы, подбадривая бедолага чувствительными тумаками. Раненый медбрат сжимал рану на руке, дожидаясь, пока коллега обработает и перевяжет ее. Сквозь пальцы бежит и капает на пол кровь. Вот второй медик подносит ватку к укусу, а пострадавший вдруг заваливается на пол. Тело гулко падает на паркет, в момент удара человек уже лишился чувств.

Куда эти идиоты смотрят? Томаш ни капли не удивился, когда укушенный резким движением сперва сел, а потом и встал. Камера была установлена где-то под потолком, и разглядеть лица зараженного было невозможно. Он обрушил пудовый кулак на лицо коллеги, а потом вцепился в охранника, который от неожиданности выпустил заломленную за спину руку «боксера». Тот, в свою очередь, юрко вырвался из захвата второго секьюрити и скрылся в толпе внизу. Тем временем очнулся политик — оказалось, его все же оглушили — и присоединился к пиру, набросившись на какую-то даму.

В это самое время народ стремительно покидал зал, но добрая половина еще была внутри, представляя собой загнанную в ловушку и абсолютно беззащитную добычу. Томаш не заметил, что прикусил губу до крови, леденящее кровь представление заняло все его внимание.

Видео закончилось спустя пятнадцать минут, когда помещение опустело, лишь на полу осталось несколько трупов, которые уже не поднялись. Действо, очевидно, переместилось в узкие коридоры отеля, где пара десятков зараженных преследовала своих жертв, попутно расправляясь друг с дружкой. Многие из убегающих тоже несли на себе следы смертельных укусов или ядовитую слюну, и они, должно быть, уже понимали, что жить все равно осталось недолго. И чего бегут? Ох уж этот инстинкт самосохранения, в такой ситуации он выглядит донельзя нелепо.

Томаш погрузился в некое подобие транса, с отрешенным видом поглощая видеоматериалы с разных концов света, когда ему пришло сообщение от оператора сотовой связи, что скорость передачи данных снижена — он использовал выделенный на месяц трафик, и теперь надо доплачивать. Денег нет, так что придется идти назад.

Вернувшись в ставший совершенно неуютным клуб, Томаш подсел обратно к друзьям. Те сразу заметили, что с ним что-то не так.

— В чем дело, Томек? Где тебя вообще носило? Блевал, что ли? — осведомился Дональд, пьяно икнув.

— Пошел ты, придурок, — огрызнулся Томаш. — Телефоны достаньте и посмотрите, что в мире творится. Русская зараза уже в Варшаве и Кракове. Везде, в общем.

— Да ну? — опешил Француз. — А я когда из дома выходил, предки как раз телек смотрели, и так сказали, что в Штатах и Европе уже приняты какие-то меры, мол, не допустят такого.

— Допустили, — мрачно ответил Томаш. — Кацапы один из своих городов вообще ядерной бомбой раскатали, так что хреновые наши дела.

— Бомбой? Ну ты гонишь…

— Сам посмотри.

— Да нафиг, — заплетающимся языком ответил Дональд. — Давай с нами, тут сегодня такие цыпы пляшут.

Едва закончив фразу, Дональд упал головой на стол и отключился. Француз приобнял товарища и разразился мерзким пьяным хохотом. Ну, кабан. Томаш вдруг почувствовал, что очень хочет уйти отсюда. Немедленно.

— Ладно, пацаны, я пойду домой, что-то нехорошо мне, — Томаш поднялся и подал руку Французу.

— Да чего ты перетрухал весь? Полиция же есть, расстреляют твоих зомби, как мишени в тире, попугают нас немного по ящику и все. А потом цены на пиво поднимут.

— До завтра, — ответил Томаш. Напускная уверенность Француза его совсем не убедила.

Выйдя из клуба, он понял, что протрезвел от увиденных новостей, и ему это решительно не понравилось. Мозгам требовался алкогольный фильтр, соприкасаться напрямую с такой реальностью они категорически отказывались, грозясь отключением. Вскоре по дороге попался какой-то круглосуточный магазин, где Томаш купил водки. Он ополовинил поллитровую бутылку из горла и едва сдержал рвотный позыв. Постояв немного и почувствовав, как спирт теплом расходится по телу, он направился на станцию городской электрички. Скорее домой, запереть двери, зашторить окна и засесть за комп, чтобы, наконец, разобраться, как вести себя дальше.

Время в тряской электричке пролетело как один момент, и вскоре Томаш вышел на стации «Университет» и направился в сторону дома. Он шел вдоль одной из главных улиц Гданьска — Грюнвальдской Аллеи — когда вечернюю тишину рассекла сирена неотложки. Машина летела на всех парах со стороны Старого Города, и немногочисленные водители спешили скорее освободить полосу. Вдруг сине-белый микроавтобус Фольксваген резко сдал влево, протаранил стоящие в левом ряду легковушки и вылетел на встречную полосу. Перед столкновением автобус успел набрать неслабую скорость, и теперь, проскочив лишь чудом оказавшуюся пустой «встречку», на полном ходу, даже не пытаясь притормозить, снес деревянные столы и стулья возле «МакДональдса» и въехал внутрь кафе, сопровождаемый оглушительным треском дерева и звоном стекла.

К счастью, заведение в столь поздний час уже было закрыто, и машина ворвалась в пустой зал, никого не раздавив. Ждавшие зеленого света водители тут же повыскакивали из своих машин. Те же, чьи автомобили развернуло после тарана микроавтобусом, так и остались сидеть на своих местах, судорожно вцепившись побелевшими пальцами в рули и благодаря судьбу за то, что остались целы.

Кто-то уже достал телефон и начал звонить в полицию или службу спасения. Но Томаш уже прекрасно понимал, что звонить поздно. Задняя дверь машины скорой помощи распахнулась от мощного удара, и оттуда выскочил здоровенный мужик в окровавленной разорванной рубашке и испачканных чем-то темным штанах. Не раздумывая ни секунды, он ринулся к людям.

— Бегите! — что было мочи, заорал Томаш, но его никто не слушал.

Напротив, какая-то женщина даже сделала пару шагов навстречу безумцу, уверенная, что тому нужна помощь. Через секунду помощь была нужна уже ей — озверевший мужчина схватил ее за плечи и жадно впился зубами прямо в лицо. Женщина закричала так страшно, что коротко стриженные волоса Томаша встали дыбом.

Проезжающие мимо машины останавливались, оттуда выбегали люди. Совместными усилиями со свидетелями аварии они начали оттаскивать бешеного, и, наконец, им удалось повалить мужика на асфальт. Тот махал руками и мычал что-то нечленораздельное, и пришлось успокоить его хорошим пинком по лысой бугристой башке. Мужик громко булькнул и отключился. Теперь люди всем скопом бросились к бедной женщине, которая лежала на асфальте, прижимая бледные руки к тому, что осталось от лица. Между ее пальцев обильно струилась кровь, капая на темный асфальт.

В этот момент из неотложки, на которую уже никто не обращал внимания, бесшнумно показалась еще одна фигура. Увидев форму, Томаш узнал в ней медсестру. Кожа на лбу была рассечена, из раны обильно струилась кровь — это, наверное, во время аварии приложилась. По дерганым движениям Томаш понял, что девушка тоже заражена. Его мысль подтвердилась, когда медсестра кинулась на какого-то припозднившегося алкоголика, который спускался с параллельной улицы и явно не ничего не подозревал. Мужичок только-только вышел из-за угла кафе, как оказался прижатым хрупкой девушкой к асфальту. Он даже не трепыхался, когда медсестра вонзила зубы в его шею, только один раз странно дернулся от укуса и моментально обмяк.

И тогда Томаш протрезвел во второй раз за этот долбаный вечер. Такого ужаса с ним еще не приключалось, это переходило все мыслимые границы. Это было хуже, чем потерять в толпе маму в беззаботном детстве, это было даже хуже того, что он увидел на экране телефона возле клуба, потому что ЭТО было уже здесь, в его родном городе, на хорошо знакомой улице. Смерть сошла с экрана телевизора и устроила жатву с косой наперевес, с каждым ударом все глубже погружая мир в пучину хаоса.

Томаш крепко зажмурился, распахнул глаза, а потом собрал все свои немногие силы в кулак и побежал. Он несся так, словно эти бешеные гнались именно за ним, хотя на самом деле они только еще начали кровавую жатву на земле Померании.

Сердце гулко стучало в груди, но Томаш не успокоился, пока не добежал до родной пятиэтажки. Он вихрем ворвался в подъезд, забыв о всяких предосторожностях, и вскоре уже подпирал и без того закрытую на замок входную дверь большущим шкафом-гардеробом. Из гостиной вышла заспанная мать в голубом халате с недоумением на лице. Она недовольно сощурилась и спросила убитым голосом.

— Сын, ты что, опять пьяный пришел? Или ты теперь еще и колешься?

Томаш, весь перекошенный от ужаса, отпустил шкаф и повернулся к матери. Та в ужасе отпрянула, схватившись за сердце.

— Что с тобой?! Ты весь седой, Томек, сынок…

— Мама, — неожиданно для себя самого всхлипнул Томаш, безвольно стекая спиной по двери. — Иди спать. И не заводи будильник — на работу ты завтра все равно не пойдешь.