Перламутровые облака прильнули к земле, приглашая ее в свои объятия. Лучи рассветного солнца свободно проходили сквозь их неплотные ряды, точно сквозь сито, играли на белоснежных барашках. Легкий восточный ветер шевелил кроны деревьев на противоположном берегу, пологом и таинственном, еще хранящим в себе ночь. Река Кама молчаливо и мерно несла свои воды, и можно было бесконечно смотреть на завораживающую темную гладь, лишь изредка нарушаемую негромкими всплесками рыб.
Из палатки доносился Ванькин храп. Мое дежурство было последним — три часа назад меня разбудил Леха и тут же заснул мертвым сном. Я был только рад, ведь нет ничего не лучше, чем встречать рассвет. Восходящее солнце всегда приносило людям надежду. Наверное, так повелось еще с тех давних времен, когда даже самые простые, известные сегодня любому ребенку законы природы оставались загадкой, и человек искренне радовался, завидев на востоке тонкую полосу света. Как ни странно, мне и сегодня рассвет внушал оптимизм, и я не видел в этом ничего дурного.
Вчерашним вечером мы добрались до Камы. Вода, как и предполагалось, была ледяной, и мы несколько раз черпали ее в большие кастрюли и грели. Наконец-то удалось помыться, ощущение свежести теперь дорогого стоит и доступно не каждому.
Вопреки моим ожиданиям, разговоров у костра было немного — все были уставшими — но и такого напряжения, как в первый день не было. Видно, мы начали понимать, что бесполезно горевать сейчас о тех, кого нет. Им это не поможет, а нам навредит. Сперва надо как-то обустроиться в переродившемся мире, обрести почву под ногами, а уж потом предаваться рефлекии.
Правда, оставшись в одиночестве, я не мог не думать о родителях, о сестре, о бабушке. В голову упрямо лезли картины из детства, которые прежде таились где-то в глубинах памяти и не давали о себе знать. Я и сам не думал, что храню так много воспоминаний.
Мне вспоминались походы в парк отдыха, вкус мороженого, то непередаваемое чувство, возникающее в груди, когда в первый раз садишься на быструю карусель, на которую год назад тебя еще не пускали. Желтое солнце, лето, беззаботные люди в легкой одежде, горячий асфальт и небо, голубое, безмятежное. Все это ушло, и ушло давно, так почему мы так жадно цепляемся за жалкие обрывки тех ярких ощущений? Почему тешим себя блеклой тенью наивной детской радости? Наверное, потому, что, едва войдя во взрослую жизнь, мы быстро теряем ко всему вкус. Все приедается, становится обыденным, выстраивается в систему, рассчитанную на много лет вперед, до нашего последнего вздоха. И, поняв, что превращение в крохотный элемент огромного механизма общества окончательно и бесповоротно свершилось, мы начинаем каждодневно тосковать по тому времени, когда можно было действовать иррационально, ошибаться, тешиться бездельем и совсем не думать о будущем.
Из палатки показался заспанный Семен.
— Доброе утро, — слово «утро» плавно перетекло в продолжительный зевок. — Ну что, все спокойно?
— Ага, кому мы тут нужны, — я украдкой смахнул некстати набухшую слезу, про себя поблагодарив Семена за то, что выдернул меня из ностальгический переживаний.
— Да уж, здесь нас никто не найдет. Надо бы Машке позвонить.
Семен уселся рядом со мной, вставил симку в китайский смартфон и включил его. Настороженное выражение лица говорило о недоверии к устройству из Поднебесной, но вот дисплей посветлел, и Семен сразу расслабился.
— Почти разряжен, — грустно резюмировал он через полминуты. — Но позвонить, надеюсь, получится.
Новости от Маши были неутешительными. В их полку прибыло, теперь в общежитии находилось около двух десятков уцелевших студентов. Один оказался покусанным, но его вовремя разоблачили и заперли в подвале. Еды пока хватало — питались тем, что было в столовой и примыкающем к ней небольшом складском помещении. Семен клятвенно заверил ее, что уже завтра они увидятся. Я не был в этом уверен, но решил не портить другу настроения. Хотя неизвестно, что лучше, позволить ему тешиться себя надеждами и витать в облаках или спустить на землю грешную.
Через полчаса, которые прошли в болтовне о всякой ерунде, проснулись и Ванька с Лехой. Мы планировали выезжать как можно раньше и не останавливаться, пока не покинем Россию — у нас два водителя, которые могут сменяться, и большие перерывы нам ни к чему. Кроме того, у Семена тоже были права, но он уже два года не садился за баранку. Лично я в этом проблемы не видел, но он сам сказал, что лучше вести мне или Ивану.
Наскоро позавтракали всякими вредными сладостями, запив все это дело соком, и начали загружаться.
— Нам надо объехать МКАД, — сказал Ванька, закидывая сложенный спальник в кузов пикапа.
— С навигатором разберемся, — Леха продемонстрировал нам свой трофей, добытый все в том же счастливом супермаркете. — Написано, что тут есть карты России и Европы.
— Можно сделать крюк, двинуть на Тверь, а потом оттуда на юг, в Ржев, Вязьму и потом на Смоленск, — Семен решил предвосхитить событию и развернул настоящую карту страны, которая должна была пригодится на тот случай, если навигатор не будет работать. — Должно получиться.
— Дорога только может быть плохая, — заметил я.
— Ага, а на МКАДе можем встать и нами откушают, — возразил Ванька. — Ты представь, какая шумиха поднялась в Москве, когда до них добралось. Все бросилсь вон из города и дружно встали, а потом их дружно начали перебили или превратили в себе подобных.
— Ладно, давайте в объезд, мне, в общем-то, все равно, — я поспешил закончить нарождающийся спор. — Только поехали уже.
Я уже был в предвкушении от грядущей дороги. Всегда хотелось проехать подобный маршрут, из глубины России на Запад, в Европу. Мечта сбылась тогда, когда все вокруг рухнуло, и радоваться этому было очень цинично. Но чему-то ведь надо радоваться, когда поводов для этого больше не осталось? Надо, ибо хорошее нужно находить даже в самом плохом, чтоб легче было жить.
Первая проблема началась на мосту через Каму, сразу после Чистополя, мимо которого мы пролетели на всех парах. Пару раз вдалеке мелькнули небольшие группы зомби, но никто из них, похоже, не ждал гостей и не предпринял даже дежурной попытки атаковать нас.
Сбылся наш худший прогноз — на мосту все же была пробка. Дорога была полностью перегорожена, и в задумчивости остановились. Выход предложил Семен.
— Нам нужно найти трос и оттащить вон тех, с левого ряда, — он показал на три легковушки, сыгравшие в догонялки и в итоге все втроем влетевшие в автобус, который слишком сильно вылез из правого ряда на левый. — Только давайте сперва проверим, в машинах могут быть и ключи, и тогда можно будет просто откатить ее.
И мы начали искать трос, пока Семен проверял замки зажигания. Я не выпускал из рук пистолет, опасаясь встречи с зомби. Но здесь были только трупы, причем куда меньше, чем должно быть. Почти все мертвецы лежали на дороге или на капотах автомобилей. Кто-то был раздавлен, но были среди погибших и укушенные. Эти получили смертельные ранения от тупых предметов — наверное, их колотили битами и монтировками, которые присутствовали в каждом втором российском автомобиле. Водители и их пассажиры наверняка бросились вперед пешком, понимая, что в пробке они обречены, по пятам шла смерть. Интересно, насколько далеко они сумели убежать вперед?
Наконец, мы нашли то, что искали — сразу два троса, в зеленой Ниве с огромными колесами. Ванька сразу залюбовался американской внедорожной резиной, но его восторженные причитания были безжалостно прерваны появлением Семена. Он сообщил, что ключи почти везде на месте, попотеть придется только с одной волгой.
— А еще я не смог залезть в автобус, чуть в обморок от смрада не упал, — честно признался Семен и показал на старенький ПАЗ, находящийся в авангарде нашего ряда. Семен остался у пикапа, а мы пошли посмотреть, что там.
Добравшись до автобуса, мы увидели и причину пробки. Оказалось, что мост перекрыли две машины полиции и четыре кареты скорой помощи. Наверняка здесь планировали быстро проверять людей на вирус и лишь потом пропускать, но что-то пошло не так, и в итоге не уехал вообще никто. Самым вероятным лично мне представлялось или нападение со стороны города, или обращение зараженных уже здесь, в пробке.
Полицейские лады стояли нетронутыми. Более того, мы подергали за ручки и выяснили, что двери заблокированы. Я заглянул через пыльное стекло в салон, прикрыв глаза ладонью, но ничего не увидел. Леха отрапортовал, что и во втором автомобиле пусто, ни оружия, ни документов. Значит, эти убежали.
Белые микроавтобусы с красным крестом на бортах пострадали больше — выбитые стекла, кровавые дорожки на асфальте возле двери кузова, через которую вносили больных при госпитализации. За одним из автобусов в смертельных объятиях замерли два высоких крепких мужчины. Один был в форме медбрата, другой же был типичным представителем провинциальных спальных районов — кроссовки, спортивный костюм с лампасами, бритая голова.
Из груди зомби торчал скальпель, а его рот был весь в крови — своей и врага, которому он прокусил горло. Судя по всему, смерть медбрата и зомби наступила примерно в одно и то же время. Они до последнему стальной хваткой держали друг друга, надеясь добиться преимущества в схватке, но силы оказались равны.
Войти в ПАЗик нам удалось только со второго раза, когда мы отдышались после первого захода и вновь пошли на штурм, прикрыв лица носовыми платками. Внутри было несколько мертвецов разного пола и возраста, и вонь стояла просто невыносимая. Был здесь и водитель, с укусами на правой руке и лице и дыркой от пули в затылке. Он лежал на животе между рядами сидений, безвольно разбросав руки.
— Я два дня есть не смогу, — глухо пробормотал я через платок.
— Слушай, Ванька, отгони его, мы будем на улице, — хотел схитрить Леха, тоже весь скривившийся.
— Ага, сейчас! — разозлился Иван. — Всем стоять, я не собираюсь один это дерьмо нюхать.
Он повернул ключ, на счастье оказавшийся на месте, и мотор надсадно затарахтел, как будто жить ему осталось не больше пары минут. Едва Ванька аккуратно отпихнул полицейскую машину, загораживающую выезд, как автобус заглох.
— Черт, да что с ним? — недоумевал Ванька, безрезультатно пытаясь снова завести мотор.
Так или иначе, автобус еще двигался по инерции, и Ванька аккуратно увел его с нашей полосы и, когда скорость упала почти до нуля, прижал его правому борту моста, упершись носом в нос машины скорой помощи. Путь для нас был практически свободен, теперь осталось разобраться с легковушками, которые прежде были заблокированы ПАЗиком.
С ними мы управились быстро, благо ключи были во всех машинах, кроме одной малолитражки, которую мы просто сняли с ручного тормоза и откатили с дороги. Семен тем временем закончил колдовать с нашим пикапом.
— Я машину заправил, под завязку! — радостно оповестил нас Семен. — Да и тросы нам лишними не будут, убрал в багажник. И нашел еще одну пленку, такую же, какой мы еду укрываем. Тоже всегда может пригодиться.
— Ну, Семен, хорош, — Леха с улыбкой похлопал друга по плечу. — Теперь всегда будем тебя в тылу оставлять, в качестве прикрытия.
— Не возражаю, только пушку мне получше раздобудьте. Я и снайпером могу быть, я хорошо стреляю. Помнишь, Леха, мы ходили на стрелковый кружок?
— Стараюсь забыть, — мрачно ответил Леха. — Меня через три занятия выгнали.
— Вот, а я городские соревнования выиграл, — с гордостью похвалился Семен.
— Давайте в машину уже, снайперы, — подгонял всех Ванька. — Гоним отсюда, пока можем.
Я попробовал включить радио, но ни одна станция не работала. А чего я хотел, там же везде люди сидят, тоже небось эвакуировались, если успели, конечно. Оставалась надежда на какие-нибудь сообщения от армии или правительства, что-нибудь о точках сбора беженцев, например, или какие-нибудь инструкции по выживанию. Ничегошеньки, только трескучие помехи в эфире.
Денек распогодился, за окном бурно зеленели леса и поля. Попадались и деревушки, прижимавшиеся к дороге своими серыми деревянными боками. В некоторых из них на улицах можно было увидеть спокойно передвигающихся людей, а также пастухов, ведущих коров в поле. Жили, точно ничего и не случилось. Наверное, тоже думают, что до такой глуши вирус не дойдет. По крайней мере, в России. Чтобы совершить такой марш-бросок, из города в деревню, зомби, во-первых, должны как-то узнать о существовании последних, а во-вторых, им придется запастись едой и водой или научиться охотиться в дикой природе. Ага, представляю, как задорно зомби шагают в сторону деревни, а за спинами у них болтаются рюкзаки, полные тушенки. Это было решительно невозможно несмотря на то, что они, увы, оказались умнее, чем я ожидал.
Догадки подтвердили новости из Интернета — Семен подзарядил от АЗУ свой новый смартфон и теперь сообщал нам самое интересное.
— Многие страницы уже не открываются, — вздыхал он. — Новостные порталы тоже помирают, на нашем главном последние новости от вчерашнего вечера, сегодня никаких записей не добавляли.
— Что там в мире вообще?
— Димыч, ты у нас лингвист, на вот, посмотри.
Я взял телефон и зашел на сайт CNN. Хм, американцы молодцы, пока держатся, случаи дезертирства еще не переросли в тенденцию.
— В Штатах лучше, конечно, но главные города оставлены полностью. Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Бостон и остальные. Пишут вот, что зомби устроили настоящую засаду в Фоллс-Черч, неподалеку от Вашингтона. Сами налетели на полицию с трех сторон и перекусали или перебили почти всех. Пишут, что отмечают в зараженных признаки стадного поведения. Некоторые ученые сходятся во мнении, что группы зомби демонстрируют типичное поведение стадных хищников, которые просто охраняют свою территорию.
— Свою? — поразился Леха. — Они что, уже успели ее пометить, как собаки?
— Ну, они считают ее своей, — невесело усмехнулся я, пролистывая новости. — И да, они поумнели, пьют воду из фонтанов, луж, да откуда угодно, а с едой у них точно никаких проблем нет и не предвидится. Супермаркеты, рынки, маленькие магазины — все к их услугам.
— Шведский стол, прямо, — покачал головой Ванька. — Лишь бы нам такую засаду тут не устроили, а то не сдюжим, боюсь.
— Согласен, — кивнул Семен. — Я после той бойни в магазине все еще не могу в себя прийти. Не верится, что мы со всеми ними разделались, а сами целехонькими вышли.
— Просто надо головой думать, — авторитетно заявил Леха. — Не они должны нападать неожиданно, а мы. Ударять быстро, по всем фронтам, чтоб ни один зомби не успел сориентироваться.
Ехали мы быстро, Рейнджер прекрасно вел себя на шоссе, и Ванька испытывал неимоверное удовольствие от управления такой махиной. Я посмотрел на спидометр. Сто пятьдесят, неплохо. Иногда, когда дорога шла прямо и хорошо просматривались, он гнал и быстрее. Впрочем, на ухабистых участках и на крутых поворотах приходилось сильно снижать скорость.
— В Европе беда, — я перешел на польские новостные сайты. — В Германии лагерь беженцев уничтожен, туда проникла зараза. Военные и часть гражданских вроде успели куда-то передислоцироваться, но связь с ними потеряна. Отмечают перебои и в мобильных сетях. Телевидение и радио не работают.
— Как хорошо, что Машку туда не забрали, в лагерь этот, — присвистнул Семен. — А то бы ехать было уже некуда. Эх, хоть бы уже завтра там быть…
Все задумчиво покивали, соглашаясь с Семеном, а потом только установившаяся тишина нарушилась эмоциональным монологом Лехи.
— Парни, а знаете, что я понял? Это ж третья мировая! А что? Кто сказал, что война обязательно между странами должна идти? Человек против нелюди, глобальное противостояние. Или вот так — человек против своего же порождения, ведь теракт люди устроили? Люди. Сами заразу выпустили, а теперь остатки цивилизации с ней борются и пока на всех фронтах их бьют.
— Эйнштейн был прав, — я тоже решил высказать свою точку зрения. — Они нас перебьют, а когда поумнеют до такой степени, что начнут и между собой войны развязывать, драться будут палками и камнями.
— Только они что-то слишком быстро умнеют, — с сомнением проговорил Семен. — Сначала ведь не разбирали, кого бить. А сейчас вот даже организовались.
— Так оно, — отозвался Ванька. — Но я думаю, что те, кого недавно укусили тоже не прочь дать по башке сородичам. Видимо, какой-то хитрый вирус. Он будто из них потихоньку выветривается. Вы видели глаза того зомби на парковке?
— О, а я думал, что один заметил, — хмыкнул я.
— Не, Димыч, ты не один такой умный. Так вот, он ведь уже не пер на нас, как танк, как тот придурок возле оружейного в Челнах. Он боялся, видел оружие и боялся. Да и нас было больше. А потом он что сделал? Удрал! Вот так.
— Может, его в стаю не приняли, — пожал плечами Леха.
— А почему он не попытался хотя бы плюнуть в нас? Все ведь уже знают, что они так передают свою заразу.
— Наверное, в их планы не входит нас заражать. В Сети пишут как раз, что они непроизвольно плюются, просто от злости. Когда они видят человека, они хотят только одного — сделать так, чтобы он перестал подавать признаков жизни, то есть умер или потерял сознание, — Семен, как всегда, излагал самые разумные предположения. — Я вот подумал, они ведь действительно ведут себя как хищники и защищают свою территорию. Когда мы выезжали из Набережных Челнов, их привлек звук сигнализации, и они побежали…
— А потом стали меж собой грызться, — перебил Леха. — Семен, что ты пытаешься уложить все это в какую-то теорию?
— Они начали драться между собой, потому что, должно быть, были из разных группировок, — тихо проговорил Семен и снова вперился в смартфон, через минуту выдав. — Да, точно! Это и другие замечают. Зомби научились определять, кто «свой». А кто «чужой». Чужими теперь являются все, кто не входит в их стаю. А в стае может быть в среднем от пяти до двадцати зараженных.
А это уже было похоже на правду. Только теперь я понял, что насторожило меня в тот момент — зомби бежали на нас небольшими организованными группками из разных дворов. Может, это и совпадение и мы просто маемся дурью, но ведь должно быть объяснение странному поведению безумцев. Или на то они и безумцы, что действуют абсолютно бессистемно?
Казань мы заметили издалека по клубам дыма, идущим вверх от города. Местами дым был черный, как смоль. Казань крупный город, вдвое больше Ижевска, и уж если там заполыхали пожары, то что же творится в Москве, Петербурге, Новосибирске и других миллионниках? Страшно даже представить.
Согласно нашему плану, столицу Татарстана мы обогнули по объездной. Временами нам встречались брошенные машины, иногда с выбитыми стеклами. Некоторые из них врезались в отбойники, от других тянулись по асфальту следы потемневшей крови. Пару раз попадались и скопления автомобилей, которые появлялись по самой банальной причине — идущий первым водитель не справился с управлением, в него въезжал второй, третий, четвертый и так далее, по принципу снежного кома. Пассажиры и водители порой так и оставались внутри растерзанных машин и привлекали не только мошек, но и ворон, которых тут кружило немало.
Люди выезжали из города в спешке, гнали, как сумасшедшие, поэтому немудрено, что очень и очень многие не успевали не то что затормозить, но хоть как-то среагировать на препятствие. К счастью, дороги здесь были очень широкими, по сравнению с той же Удмуртией, и отличались действительно качественным покрытием, поэтому такой проблемы, как на выезде из Чистополя, не было.
Миновав Чебоксары, мы решили пообедать, но Семен настоял на том, что предварительно нужно снова заправить бак. В общем-то он был прав, мы проехали больше четырехсот километров. Однако в этот раз судьба нам не слишком благоволила — все попадавшиеся АЗС были пусты и обесточены, и мы уже отчаялись, как вдруг впереди замаячила маленькая заправочная станция старого образца. На ее территории стоял грузовик с резервуаром, и Семен воодушевился.
— Это же АРС-14, с ручным насосом! Удача, парни!
Все-таки хорошо иметь среди друзей такого человека и тем более в такое время. Семен был ярким представителем рабочего класса, где он только не работал — помимо двух лет на АЗС ему довелось с переменным успехом поработать на нескольких крупных и малых производственных предприятиях. Кроме того, он был мастером на все руки и всю работу по дому выполнял сам чуть ли не с двенадцати лет, ему очень нравилось возиться с ключами и отвертками или разбираться с электрикой.
Леха и Семен занялись грузовиком и резервуаром, а нам с Ванькой было поручено разыскать еще одну или две емкие канистры — в кузове оставалось немного места, а топливные запасы лишними не бывают.
Нас спасла только неожиданно хорошая реакция Ивана. Я безмятежно открыл дверь и вошел в полутемный небольшой торговый зал, когда из-за невысокого прилавка на меня кинулась темная скрюченная фигура. И как только Ванька успел выстрелить?
Зомби взвизгнул от боли, резко изменил траекторию движения и скрылся за стойкой с кассой.
— Димыч, ты чего спишь! — заорал на меня Ванька. — Как к себе домой заходишь, блин.
— А если он тут не один? — дрогнувшим голосом спросил я, сдавив холодный пистолет руками.
— Ну так и смотри в оба!
Света было мало, чертовски мало, и глазам требовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к потемкам. Но у нас и одной минуты не было, особенно если учесть, что зомби теперь наловчились нападать исподтишка.
Осторожно, приставными шагами двигаясь к стойке кассира я все ждал, что кто-то вот-вот бросится на меня с какого-нибудь неожиданного направления. Воображение живо рисовало, как зомби повалит меня на пол и сомкнет зубы на моей шее, обдав меня гнилым смрадом. Я нервно передернул плечами и продолжил пристально всматриваться в прилавок, до слез напрягая глаза.
Зомби не стал ждать, когда мы подойдем вплотную. Он выскочил со стороны Ваньки и начал бешено озираться, ища, куда бы юркнуть. Ванька выстрелил трижды, один раз куда-то в грудь и два раза в лицо. Зомби отшатнулся и привалился спиной к белой двери, ведущей в подсобное помещение.
Я подбежал и тоже наставил на зараженного оружие. Мы с Ванькой стояли, готовые продолжить атаку в любой момент. Зомби же закрыл лицо руками, сквозь пальцы тоненькими струйками бежала кровь. Он выглядел худым и изможденным, и синяя униформа сотрудника АЗС висела на нем грязным бесформенным мешком. Зараженный не пытался напасть, он стоял и буравил нас подозрительным взглядом, прижимая руки к ране на лице. Мы тоже не решались сделать следующий выстрел.
— Эй, что тут такое?! — раздался голос Лехи.
Зомби понял, что прибыло подкрепление и, видимо, утратил остатки надежды. Он неуклюже, словно нехотя, подался в сторону Ваньки, но тот тут же выпустил еще две пули в голову агрессора. Зомби потерял равновесие и упал на пол. Он бешено дергался и хрипел, крови было все больше.
— Да ты ему в глаз попал, — прошептал подошедший к нам Семен.
— Надо проверить, что за дверью, — спокойно сказал Леха, точно ничего страшного не случилось.
Я смотрел на корчащегося зомби с горьким сочувствием. В нем было что-то человеческое, действительно было. Он напал на нас не потому, что хотел поживиться нашей плотью или сделать нас такими же. Он защищал свою территорию. Нападение не доставляло ему удовольствия, это же было видно! И его взгляд. В нем точно не было того слепого безумия, которое мы видели у той твари у оружейного магазина. Всего день прошел, но какая разница! Или, быть может, тот зомби в Челнах был из «свежих»?
Леха подергал дверь, она была заперта на замок. С нескольких ударов ногой ее таки-удалось открыть, и нам в нос ударил мерзкий запах разложения. Трупы женщины и двух мужчин были раскиданы по крохотной подсобке. Женщина явно работала на АЗС кассиром — на ней тоже была синяя униформа с логотипом компании, который был почти не виден под темным пятном вокруг раны в груди. Тот неброско одетый мужичок с выпученными глазами, видимо, водитель грузовика. А третий, молодой парень в смешной мятой бейсболке с персонажем какого-то мультсериала, наверное, был его помощником.
Все трое были основательно покусаны, и мы сделали вывод, что они умерли от недостатка воды. Тот, кто напал на нас, запер их здесь, а затем обратился. Наверное, в него плюнули или на его кожу попала инфицированная кровь, а он еще не знал, чем это грозит. Во всяком случае, на шее и лице застреленного нами зомби, уже затихшего, не было никаких укусов, да и одежда была подозрительно целая, хоть и не слишком чистая и свежая.
— Брать тут нечего, так что валим отсюда, — коротко определил план действий Леха.
Семен закончил манипуляции с заправкой нашего пикапа, а затем доверху залил единственную оставшуюся на заправке десятилитровую канистру.
— Я есть хочу, — проворчал Ванька, прикуривая сигарету.
Мы предусмотрительно отошли за коробку здания АЗС. Вдыхая едкий дым, я ответил:
— И я тоже, просто какой-то зверский аппетит проснулся. Хотя после того автобуса пару дней поголодать собирался.
— Привыкнем скоро, — Леха безмятежно выпустил клуб дыма, глядя на голубое небо. — Настолько привыкнем, что совсем перестанем как-то на это реагировать.
Не прошло и пяти минут, как наш темно-синий пикап, по-прежнему сияющий чистотой, помчался дальше. Еще немного времени ушло на выбор места для пикника. Наконец, мы скатились с дороги прямо в поле, где и расселись, доставая наши внушительные по нынешним временам запасы. Семен до последнего настаивал на том, что обедать надо на ходу, что нельзя терять времени, но нам хотелось поесть по-человечески.
Чувство голода притупило бдительность, и когда до нас донесся рокот мотора, поздно было даже пытаться скрыться.
Это были военные. Два грузовика Урал с полными кузовами солдат с автоматами шли со стороны Москвы на восток. Они заметили нас и остановились на обочине встречной полосы. В нашу сторону тут же направились два крепких мужика с Калашниковыми наперевес. Семен с кислой миной сидел с открытой бутылкой минералки, немного не донесенной до пересохших от жажды губ, а Ванька задумчиво изрек:
— А я уже семь лет от армии бегаю. Вот, добегался.
— Все на колени, руки за голову, — гаркнул один из подошедших.
Мы безропотно подчинились и испуганно уставились на военных. Второй крепыш достал сигарету, неторопливо прикурил ее от спичек, и поднял на нас тяжелый взгляд:
— Ну, а вот теперь поговорим.