2. День Победы

Приехали мы на огород в пятницу восьмого мая, и, окончательно проснувшись только к вечеру субботы, столкнулись с весьма тривиальной проблемой — закончился алкоголь. Долго думали, кому идти в магазин, и в итоге решили тянуть жребий. Я знал, что обречен на поражение, и потому ничуть не удивился, когда идти выпало нам с Лехой. Оставив Семена и Ивана спорить о преимуществах советских танков перед немецкими, мы взяли опустевшие после вчерашней пьянки пакеты и отправились в путь.

— Ох уж эти диванные войска, — усмехнулся Леха. — Семен-то хоть ладно, Машка у него есть. Правда, она сейчас в Германии, вот и дурью мается. А вот Ваньке точно девка нужна, а то он скоро на своих танках и самолетах совсем свихнется. Каждый вечер ведь играют, иногда до утра.

— Слушай, ты ведь Ваньку дольше моего знаешь, — произнес я, задумчиво покусывая сорванную травинку. — У него хоть раз девушка была? А то сколько его помню, он тему дам как-то деликатно обходит, не интересуется совсем.

— Была. Два года встречались, влюбилась в какого-то москвича и отчалила. Сейчас у него в фирме работает и на Ленд-Ровере разъезжает. Такие дела.

— И что же, с тех пор ни с кем и никак? — удивился я.

— Неа. Да и как будто не слишком хочет. Говорит, разочаровался в девчонках. Дурак, нет?

Я пожал плечами, и разговор как-то увял, так что до магазина мы дошли молча, каждый в своих мыслях. Леха к тому же мучился похмельем, а я не мог нарадоваться тому, что моя голова была в полном порядке. С другой стороны, каждый из моих товарищей принял по меньшей мере вдвое больше моего, но за их плечами был внушительный опыт.

Главный и единственный магазин садоогородного массива «Металлург», в прошлом строительная бытовка, располагался у самого въезда, в десятке метров от ворот. Когда мы заходили внутрь, за нашими спинами темным пятном мелькнула машина и юзом выскочила на дорогу, крепко ударив одну из воротных створок. Я не успел разглядеть автомобиль — он уже исчез в клубах коричневой пыли. Зато я прекрасно видел, что на одной из створок осталась приличная вмятина. Да уж, торопился человек.

— Ну, дает, — прокомментировал Леха. — Жена рожает, что ли.

Я даже не знал, что сказать. Гонщиков в этих краях вроде не водилось, да и кто будет гнать по такой дороге, рискуя остаться без подвески. В голове что-то щелкнуло. Эта машина, невесть откуда взявшаяся здесь в такой день и в такое время, это странное поведение водителя… Словом, что-то здесь было нечисто. Глупо звучит, знаю, но на интуитивном уровне я же тогда не сомневался в том, что начало происходить нечто ужасное, хотя в тот момент все можно было списать на не вполне адекватного водителя.

В магазинчике тихо и монотонно бубнило радио, голос ведущего с трудом пробивался сквозь режущие уши помехи. Продавщица мирно посапывала, положив кудрявую голову на прилавок. Рядом лежал потрепанный любовный роман, развернутый и положенный так, чтобы книга самопроизвольно не закрылась. При виде такого обращения с главным в истории человека носителем информации я испытал легкое раздражение — я сам очень любил читать и всегда с трепетом относился к книгам, даже к не слишком хорошим. В конце концов, они не виноваты, что их плохо написали.

Мы с Лехой замешкались было в дверях, но он быстро взял инициативу в свои руки, постучав по мутному стеклу витрины. Продавщица тут же подскочила и, поправив колпак (никогда не понимал, зачем он вообще нужен), уставилась на нас.

— Здравствуйте! Три бутылки водки, по ноль пять, — Леха взял инициативу в свои руки. — Глазовскую лучше, вон ту, слева.

Вскоре он задумался над выбором закуски — в этом забытом Богом месте наличествовали и чипсы, и сухарики, и сушеные кальмары. Я же принялся было изучать унылый вид через мутное стекло крохотного оконца, когда меня привлекло радио. Бестолковая болтовня ведущего региональной программы прервалась экстренным выпуском новостей. Прозвучала знакомая мелодия, и хорошо поставленный и твердый голос диктора развеял все сомнения — случилось что-то важное.

— По данным полиции и спасательных служб Ижевска, ситуацию в городе пока не удается взять под полный контроль. Объявлен комендантский час. Постарайтесь как можно быстрее добраться до безопасного помещения. По возможности стоит запастить продуктами на двухдневный период и ни впускать никого внутрь до отмены чрезвычайного положения. Также в сложившейся ситуации настоятельно рекомендуется избегать больших скоплений людей. Кроме того, призываем воздержаться от посещения Ижевска и возвращения в город вплоть до отмены режима чрезвычайной ситуации. Спасибо за внимание, с вами был Руслан Тенсин.

— Леха, ты слышал? — спросил я внезапно севшим голосом.

— Ага, — суматошно кивнул тот. — На шутку не похоже.

— Где здесь ловит мобильник?

— Там, на холме, — Леха показал пальцем в окно, и я, не говоря ни слова, пулей вылетел из магазина.

Следом за мной на улицу выпал и Леха, и мы наперегонки помчались к вожделенной возвышенности, дабы убедиться, что с нашими близкими все в порядке. Наконец, на исцарапанном экране моего древнего смартфона высветилось название оператора сотовой связи. Тяжело дыша от скоростного подъема, я набрал свой домашний номер, и тут же раздосадовано выругался — сеть перегружена, одни гудки. Я открыл онлайн-мессенджер и послал сообщение своей сестре, а потом принялся бомбардировать знакомых. Никто не отвечал, потому что сообщения не отправлялись, помечаемые красным восклицательным знаком ошибки.

С теми же проблемами столкнулся и Леха, только он, бедный упрямец, продолжал отчаянно названивать домой.

— Леха, хорош, сеть накрылась, потому что все друг другу названивают.

— Мать твою, и что делать?

— Бегом назад, садимся в машину и едем домой.

— Ты слышал, что по радио сказали? — рассердился вдруг Леха. — Нельзя туда сейчас, нельзя!

— А что ты предлагаешь? Они бы хоть сказали, что там творится, сволочи, блин.

— Что предлагаю…

Леха на миг задумался, перебирая в уме хиленький набор вариантов, и был вынужден капитулировать:

— Не, ты прав, Димыч, надо ехать. Не знаю, что там у них происходит — пруд из берегов вышел, что ли.

Он нервно хохотнул, и я понял, что с другом непорядок. Наше загрязненное промышленными отходами водохранилище в принципе не представляло никакой опасности, если только там ненароком не искупаться, поэтому и грешить на него, даже в теории, не было никакого смысла.

— Все, дуем к парням, даем им пинка и сворачиваем вечеринку, и так вчера хорошо отдохнули.

И мы с Лехой побежали назад, что было сил. Продавщица в магазине, наверное, огорчилась — не удивлюсь, если мы были сегодня первыми покупателями. Хотя огородный сезон уже начался, и вскоре с пятницы по понедельник в этом островке сельской монополии и так будет хорошая выручка.

Когда мы, злые, вспотевшие и запыхавшиеся появились во дворе, на нас никто не обратил внимания. Семен и Ванек мирно дремали — один разлегся прямо на траве, а другой посапывал, сидя на стуле. Рядом красноречиво лежала пустая бутылка водки.

Леха выдал серию замысловатых ругательств и угостил лежащего на земле Семена крепким пинком. Тот громко охнул и тут же вскочил на ноги.

— Эй, что такое?

— Вы откуда взяли водку? — прорычал Леха.

— Да это старая, случайно в каком-то ящике в кухне нашли, там и половины-то не было, нас просто на солнце разморило, — немного обиженно ответил Семен, потирая ушибленную задницу. — А что за суета?

— Домой едем, — нетерпеливо ответил я. — По радио передали, что в городе что-то нехорошее происходит. Звонили домой — сеть перегружена, не дозвонишься. Так что прыгай в машину.

— Но водитель-то никакой, — озадаченно ответил Леха.

Ванька и правда не производил хорошего впечатления. С трудом разлепив глаза от того, что Леха трясет его за плечи, Ванек что-то нечленораздельно промычал и попытался встать, но тут же сел обратно.

— Ладно, я поведу, — инициатива самопроизвольно перешла в мои руки. — Грузите Ваньку назад и погнали. Я пока ключи поищу.

Странно, но почему-то я даже на секунду не поддался панике. Нет, конечно, липкий страх уже притаился на задворках разума, готовый к стремительному перевороту и захвату власти, но пока там и оставался, решительно отстраненный необходимостью действовать быстро и четко.

Ваньке помогли усесться в машину, а я нашел ключи — они лежали на подоконнике на кухне — и уже открыл дверцу, как в голову мне пришла одна мысль.

— Ванька, канистры есть у тебя?

— В багажнике, пятилитровая, — заплетающимся языком ответил друг.

— И все?

— Ну, еще в доме лежит, у Стаса.

— Сейчас вернусь.

Стас — старший брат Ивана — был весьма хмурым и неразговорчивым типом, поэтому вряд ли ему понравится, что я вот так вот по-хозяйски прихватил с собой его собственность. Но мне казалась разумной мысль набрать как можно больше бензина. Вдруг нам придется ехать быстро и далеко, и отвлекаться на дозаправку будет нельзя, так потом только спасибо себе скажем. Так что лучше разобраться с топливным вопросом сейчас.

В багажник, забитый всякой ерундой, десятилитровая канистра не влезла, пришлось оставить ее на заднем сиденье, к молчаливому неудовольствию Лехи. Ваньке же было все равно, он, похоже, так и не понял, куда и зачем мы едем. Едва я завел машину, как сзади донеслось тихое похрапывание — организм Ивана не смог противиться Морфею.

Я давно не сидел за рулем, тем более за рулем отечественного авто. Да уж, никакого усилителя руля, маленькие неудобные зеркала по бокам и прочие прелести продукции АвтоВАЗа девяностых годов, а сиденье какое неудобное!

— Как же там Аленка-то, — вздохнул тихонько Леха.

— Что случилось-то? — спокойно осведомился Семен.

— Непонятно, сказали просто по радио, что чрезвычайная ситуация, всем спрятаться, закрыться, избегать скоплений людей, не въезжать в город…

— Так а чего обратно поехали тогда?

— Того, — буркнул Леха. — У тебя что, родители не в Ижевске живут, в Сан-Тропе, может? Я пока своих не увижу, и Аленку тоже, не успокоюсь.

— Хоть бы сказали, что там, вот о чем теперь думать!

Я никогда не водил машину так быстро. Выезжая с массива, я был близок к повторению подвига виденного полчаса назад лихача. Скрипящая и дребезжащая «четверка» Ваньки резво летела по ухабистой дороге, вздымая пыль и выплевывая из-под колес мелкие камни. Сам же Ванька пребывал в анабиозе, выход из которого пока не предвиделся.

У самого выезда на трассу я притормозил, хотя с обеих сторон вроде бы было чисто. Как выяснилось, я проявил осторожность не зря — слева вдруг вынеслись три черных джипа с наглухо тонированными стеклами и мигалками на крышах. На невероятной скорости они пронеслись мимо нас, прочь от города, и исчезли за горизонтом.

— Президент слинял, — мрачно констатировал Семен. — Значит, все хреново.

Еще раз осмотревшись, я от души надавил на газ и лихо выехал на шоссе. Попутных машин не попадалось. Никто не обгонял нас, и мы тоже никого не так и догнали. Зато поток автомобилей, идущих нам навстречу, становился все больше. Пару раз я ловил на себе изумленные взгляды водителей и их пассажиров, которые тут же исчезали в потоке. Похоже, им казалось странным, что мы едем туда, откуда все бегут.

— Мне все это не нравится, — посетовал Леха. — Чего пялятся?

Он так и держал в руках мобильник, пытаясь дозвониться хоть до кого-то. Семен тоже пробовал было связаться с матерью, но после пары неудачных попыток бросил эту затею.

— Даже мобильный Интернет, похоже, не работает. Вроде 3G-сигнал есть, но никакие страницы не открываются.

— Спокойно, Леха, скоро будем в городе, — сказал я, сворачивая на заправку.

— Куда ты поехал? — Лехино негодование приобретало все более скверные обороты.

— У нас бензин почти на нуле, а кто знает, сколько нам придется в городе мотаться? — урезонил его я. — Семен, бери канистры, я пойду платить, а ты заправляй.

Наша машина была единственной на шесть колонок. Внутри также не было видно клиентов, только охранник и кассир о чем-то шушукались у прилавка. Их бледные напуганные лица и озабоченный тон говорили сами за себя.

— Здравствуйте, четвертая колонка, девяносто второй, полный бак, — я положил на прилавок две тысячных купюры.

— С какой стороны едете, молодежь? — спросил охранник.

Я окинул его взглядом — самый обычный мужичок лет пятидесяти, невысокий и худой, от чего форма на нем висела мешковато. На поясе у него висел целый мини-арсенал из резиновой дубинки, газового баллончика и пистолета.

— С Постола, а если точнее — из «Металлурга».

— В Ижевск что ли?

Брови охранника поползли вверх. Они многозначительно переглянулись с кассиршей, и тут я не выдержал.

— Да знаем мы, что в городе что-то происходит. Может, вы нам скажете, в чем дело?

— Теракт там, — тихо проговорила женщина.

— Что?

— Да, прямо на центральной площади. Мне сын позвонил, он был там, вот сразу и набрал меня.

— Бомбу взорвали? — внутри у меня что-то оборвалось.

— Хуже, — вдруг всхлипнула кассирша. — Какую-то заразу пустили. Я не знаю, что там дальше было, умирать начали, или что… Сережка то ли положил трубку, то ли его в толпе затоптали, не знаю, но он замолчал. Перед тем, как связь прервалась, было слышно, как люди кричат. Страшным голосом воют!

— А мы вот не успели никому позвонить, — сокрушенно ответил я. — Телефон на огороде не ловит сеть. Пришли в магазин, и там по радио услышали. Начали звонить, да было поздно, сейчас все перегружено.

— Стационарные телефоны тоже не работают, у нас во всяком случае, — почесал нос охранник, а затем вдруг сказал. — Слушайте, а зачем вам туда ехать? Можете тут с нами остаться и пересидеть, кофейку попить. Все равно вас в город не пустят.

— Это почему еще не пустят?

— Так карантин там. На всех въездах-выездах мобильные посты организовали, сейчас внутренние войска ждут, наверное. Серьезно это все, парень. Нам вот позвонили пару часов назад, а потом телефон и того, перестал фурычить — частые гудки идут, и все.

— Спасибо, но нам надо ехать, — твердо ответил я. — Рассчитайте нас, пожалуйста.

Кассирша, тихо всхлипнув, сдала мне сдачу, привычным движением оторвала чек и бросила его на прилавок рядом с кассой.

Когда я вернулся к машине, Семен уже успел закончить доверенные ему дела и усесться на заднее сиденье. Проснулся Ванька. Он задержал на нас свой расфокусированный взгляд, а потом достал телефон.

— Нет связи, нет мобильного Интернета, ничего нет, — Леха не преминул проинформировать Ивана. — Можешь дальше дрыхнуть.

Тот не удостоил его ответом, демонстративно не обращая внимания на укоризненный взгляд. Я же тем временем вырулил с заправки и направился в сторону города. Навстречу нам пронеслась колонна из машин пятнадцати, а затем дорога вдруг опустела. Никто не ехал с нашей стороны и никого не было видно со встречного направления. Мы проехали какое-то время в молчании, как вдруг Ванька изумленно проронил:

— Парни, в Ижевске теракт был…

— Да ну? Я тоже только что от кассира что-то такое слышал. Как раз хотел поделиться, да Ванек опередил.

Семен и Леха с возмущением накинулись на нас, требуя информации. Мобильный интернет на Ванькином телефоне худо-бедно работал, просто мы были в зоне слабого приема сигнала или конкретно у нашего оператора были какие-то проблемы — и у Леха, и у Семен, и я были подключены к одной сети, а Ванька к другой. Он выставил телефон на всеобщее обозрение, только я ничего не мог прочесть, сосредоточив внимание на дороге.

— Шестьдесят погибших, — прошептал Леха. — Более трехсот пострадавших, их число растет. Чрезвычайно опасный и быстро передающийся вирус. Так, ясно. Ясно, что ничего не ясно.

— Город объявлен зоной карантина, — продолжал читать Семен, щуря глаза. — Запрещено въезжать и выезжать из города, на въездах дежурит полиция. Блин, парни, мы ж там не проедем просто.

— Через лес полезем, значит, — зло отрезал Леха. — Топи, Димон.

Я послушно прибавил скорость. Когда стрелка спидометра достигала ста двадцати километров в час, машину начинало ощутимо побалтывать, Ванька что-то говорил про то, что заднее правое колесо бьет — и как он сам так летает? Поэтому разгоняться больше я просто не рисковал. Хотелось доехать живыми и здоровыми. Более того, попади мы сейчас в аварию, никто не будет с нами возиться. Мы даже скорую-то вызвать не сможем.

Пустота на тракте ужасно давила, причем не только на меня — от остальных тоже шло такое напряжение, что мне пришлось немного опустить стекло, чтобы вдохнуть свежего прохладного воздуха и немного успокоиться.

— Тут и видео есть, — сказал Ванька. — Да только не загружается, скорость у меня маленькая. О, черт, посмотрите на фото!

Я не мог отвлечься от дороги, но, судя по тому, что Леха хрипло выдохнул, а Семен как-то странно ойкнул, а сразу же понял, что дело нечисто.

— Что там, рассказывайте.

— Да ты не поверишь, Димыч, — обалдевшим голосом отозвался Леха. — Тут, видимо, кто-то из очевидцев фотографировал. Качество никакое, изображение размазано, но везде какая-то суета, паника, на асфальте кровь, везде тела валяются. Черт, и все это у нас?

— А что ты удивляешься? — ответил Ванька. — У нас город столько оружия и прочей ерунды делает, что в стратегическом отношении его можно ставить сразу после Москвы и Питера. Да и он не самый маленький — шестьсот с лишним тысяч жителей.

Внезапно зазвонил телефон. Все затаили дыхание, а потом Семен сказал:

— Алло, Маш, привет. Едем с Ванькиного огорода. Не знаем пока, а у вас что. Что? Видела? Понял… Слушай, ты сама как? Алло! Маша!

— Тьфу, блин, — разочарованно бросил Семен. — Чертова связь.

— Что, из Германии звонила?

— Ага, из Дюссельдорфа. У них уже Ижевск в новостях показали, что, мол, на центральной площади во время празднования Дня Победы случился теракт. Какой-то газ пустили, что ли, или распылили, не знаю, как сказать. Пока, в общем, непонятно, кто, что и почему. Погибших уже, кстати, под три сотни, но уже от каких-то беспорядков, вот такие дела.

Никто не ответил. Теперь без толку гадать, до города оставалось всего ничего. Все по-прежнему продолжали на автопилоте звонить домой или друзьям или писать смс, но все было тщетно. Кое-как работал только Интернет, ежеминутно пополняющийся практически одинаковыми новостями — вирус, теракт, погибшие, беспорядки. Онлайн-мессенджеры и социальные сети реагировали с сильной задержкой, а то и вовсе отказывались загружаться.

Я увидел четыре полицейских «Лады», перегородивших выезд на Нылгинский тракт, еще за несколько километров до города. Подъехав поближе, мы ахнули — около десятка сотрудников правопорядка пытались сдержать длиннющую колонную автомобилей, желающих покинуть город. Конец очереди скрывался где-то далеко за изгибами поворотов, но пробка на просматриваемом участке растянулась на добрый километр. Водители гудели, сигналили, выходили и ругались с полицейскими, но те пока не поддавались. Я заметил в их руках пистолеты. Кажется, если хоть кто-то попытается прорваться через оцепление, огонь откроют незамедлительно — лица у сотрудников были полны решимости.

Приближаясь к полицейским машинам, я начал сбавлять скорость. Да уж, таким образом в город нам не попасть. Справа и слева была пологая обочина, а проезжую часть перекрыли бело-синие «Лады».

— Твою мать, — выругался Леха. — Димыч, тормозни, я сам к ним подойду.

Но, когда мы подъехали поближе, ситуация кардинально изменилась — из машин начали выскакивать разъяренные люди. Они что-то кричали, махали руками, и вскоре самые нетерпеливые буквально бросились на полицейских. Те не растерялись, в ход тут пошли дубинки, сразу же охладившие пыл нападавших, а предупредительный выстрел в воздух и вовсе свел энтузиазм недовольных на нет. Люди злобно смотрели на правоохранителей и нехотя отходили назад к своим машинам, повинуясь коротким приказам.

Как раз в этот момент нас и заметили. К нам с пистолетом наготове помчался высокий и крепко сложенный сотрудник полиции, каких в рядах наших правоохранительных органов встретишь нечасто.

— Вы-то чего тут забыли? — гаркнул он прямо на меня.

Я не успел ответить, как из заговорил Леха.

— Нам надо в город, прямо сейчас.

— Ага, а ничего больше не надо? — хмыкнул мент. — Расскажи-ка это вон тем, что хотят выехать, да не могут.

— Что тут вообще творится?

— Не уполномочен сообщать таких сведений. Да и мы сами толком не поняли, если честно, получили приказ перекрыть выезды на Казань и на Сарапул, вот и перекрыли. Взорвали что-то на площади сегодня, инфекцию какую-то распространили, что ли, потом беспорядки начались по всему городу. Скоро тут войска будут.

— А вы что-нибудь видели? — я еле успел задать вопрос — Леха явно намеревался продолжить дискуссию о проезде в город. Он стоял, сжав руки в кулаки и нетерпеливо подпрыгивая на месте.

— Нет, не видели. Но передавали нам, что вирус какой-то, мол, те, кто у самого взрыва стоял, тут же померли, да куча народу по больницам слегла, а потом товарищи больные начали буянить. Так, все, дуйте отсюда, — полицейский вдруг развернулся и направился назад, к своим коллегам, на ходу бросив. — И в город даже не лезьте, не получится у вас, только пострадаете.

— Что?! — возмутился Леха и попытался схватить сотрудника за рукав. — Нам надо в туда, чего непонятного?!

Тот с легкость выдернул огромную руку и злобно зыркнул на Леху.

— Нападение на сотрудника полиции! Пошел вон, сопляк!

Леха, парень далеко не из трусливых, не нашел в себе сил что-либо ответить. Полицейский, посверлив его глазами еще с пару секунд, вдруг перевел взгляд на меня и совершенно спокойно сказал:

— Вы ведь откуда-то приехали, верно? Вот туда и езжайте. Через двое суток, возможно, вам разрешат вернуться. Сейчас войска приедут, порядок наведут и все, добро пожаловать обратно. А вот если вы не уедете прямо сейчас, нам придется задержать вас.

— Леха, садись!

Бесполезно, Леха будто оглох. Он стоял и пустыми глазами провожал удаляющегося полицейского. Я выскочил из машины и буквально силой усадил Леху на сиденье. Тот, к слову, особо не сопротивлялся.

— Оля-то как… — тихо сказал он, и все стало понятно.

Конечно, девушка. Еще полгода назад Ванька писал мне «Вконтакте», что Леха нашел себе какую-то порядочную подругу и спьяну поделился планами возможной скорой женитьбы. Зная Лехин характер, я прекрасно понимал, какое значение эта Оля для него имела.

— Все будет в порядке с твоей Олей, — я развернул машину и направил ее прочь от города. — Запрется дома, и все обойдется. Дозвонишься еще до нее, может быть.

С нахмурившегося неба закапал мелкий дождик, и воздух вдруг наполнился запахом весны. Этот аромат свежести и новизны почему-то сразу возвращал меня в детство, и я всегда радуюсь его появлению, что бы ни происходило. Вот и сейчас, несмотря на угнетающие обстоятельства и отсутствии какой-либо информации, я все-таки ощутил некоторое облегчение. И в этот момент зазвонил мой телефон.

До этого момента каждый из нас тщетно пытался куда-то позвонить, и кроме наполовину удачного разговора Семена с Машей никто больше не добился успеха. Именно поэтому входящий звонок застал меня врасплох. Я на мгновение выпустил руль, и машину несколько раз крепко болтануло из стороны в сторону, прежде чем я сумел выровняться и вернуться на свою полосу.

Вспотевшими руками я полез в карман джинсов и извлек оттуда телефон. Звонили с домашнего номера! Родители!

— Да, мама, алло.

— Дима, это папа. Где ты?

— Хотели вернуться с огорода в город, нас не пустили. Едем пока обратно. Что у вас там? Целый день звоню и не могу дозвониться.

— У нас все в порядке, сидим дома, — вздохнул отец. — Юля и Андрей тоже здесь, за нас не беспокойся. И в город не лезьте пока ни в коем случае.

— А что случилось-то? Я уже устал строить догадки и у всех об этом спрашивать!

— Да мы тоже немного знаем, только вот Юлька тут посмотрела в Интернете, уже видео успели выложить. Отдаю ей трубку.

— Димка! — надрывалась сестра. — В город не вздумайте ехать! Как доберетесь до огорода — все в дом и ни шагу на улицу. Тут вообще какое-то сумасшествие творится! Заразу пустили, взорвали что-то.

— Нам тут сказали, что газ какой-то пустили.

— Да не знаю я точно! Может, газ, а может, яд, без понятия… Те, кто близко стоял, просто сразу умерли, а кто дальше…

— Ну чего ты замолкла? Говори, что с ними стало?

— Да они какие-то странные стали, кто-то лег прямо на асфальт, кто-то сел, пардон, пятой точкой в лужу. Смотрю видео — просто смотрят молча по сторонам, хлопают глазами. Как умственно отсталые! А у некоторых еще изо рта как будто какая-то пена пошла, такая странная, зеленоватая. Так что вот… Потом машины скорой помощи подъехали, начали их грузить и увозить по больницам. А часа три назад что-то началось с этими больными, причем по всему городу сразу же, как в фильмах ужасов прямо. Убивать начали, нападать друг на друга и на окружающих.

— Ты это все сама придумала? — нервно усмехнулся я. — Шутка очень плохая, честно скажу. Мы тут все и так на нервах, знаешь ли, сестра, а ты вот такие вещи говоришь.

— Если бы это была шутка, — вздохнула в трубку Юля. — В общем, мы здесь в безопасности, полиция, скорая и другие службы уже по всему городу носятся, исправляют положение. Переждите пока на огороде. Ой, тут мама трубку вырывает, все хотят с тобой поговорить. Береги себя! Чао!

Но поговорить с мамой, увы, не удалось — связь оборвалась, оставив меня один на один с гудками. Сколько я ни старался повторно связаться с домом, то и дело отвлекаясь от дороги, ни одна попытка не увенчалась успехом. Зато повезло Ваньке — уже у поворота на огородный массив он-таки дозвонился до матери. Я сразу же прижался к обочине и остановил машину, чтобы ненароком не покинуть зоны приема сигнала — где-то рядом уже не ловило. С Надеждой Викторовной, Ванькиной мамой, все было в порядке — она осталась дома у подруги, и их добросовестно охранял доберман по кличке Чейз. Она, как и мои родители, советовала нам посидеть на огороде денек-другой, а потом, глядишь, с последствиями теракта разберутся, и все вернется на круги своя.

Въехав в родной «Металлург» мы решили закупиться всем необходимым в том самом единственном магазине. Продавщица встретила нас настороженным взглядом, но мы заверили ее, что в этот раз убегать никуда не собираемся, и она немного смягчилась и стала пробивать покупки.

Согласно моему нехитрому умозаключению, сделанному в тот вечер, в тяжелых стрессовых ситуациях люди делятся на два ярко выраженных типа. Одни стремятся, как Ванька и Семен, забыться в алкогольном или наркотическом угаре, предпочитая заглушить свой страх и избежать мучительного ожидания путем полного отключения всякой мозговой деятельности. Другие же, как, в данном случае, мы с Лехой, предпочитают оставаться кристально трезвыми, чтобы в случае чего быстро и адекватно среагировать на изменившиеся обстоятельства. Трудно сказать, какой из этих двух путей верный, но я свой выбор сделал, ограничившись двумя пакетами гречки, буханкой хлеба и немногочисленными сладостями.

— Вот вам и День Победы, — Леха с хмурым видом ворошил тонкой веткой угли потухшего костра. — Надо бы еще разок сходить до магазина, попробую до мамы дозвониться, до Оли.

Прошло два часа после того, как стемнело, мы сидели на земле посреди огорода и курили. Ванька с Семеном уже успели осушить очередную бутылку водки и теперь мирно посапывали в единственной комнате, которая была и гостиной, и спальней. Как я уже говорил выше, неизвестно, какой путь лучше — напиться и забыться или сидеть трезвым и томиться от неизвестности, не понимая еще, в какую пропасть стремительно срывается наш мир.

Не пойди я и Леха второй дорогой, мы бы, возможно, впоследствии долго не могли понять, что случилось, а если б вдруг и узнали, то ни за что бы не поверили. Небо на востоке, непроницаемо темное и испещренное холодными огоньками звезд, вдруг озарилось таким ярким светом, что я был вынужден крепко зажмуриться и закрыть глаза руками, чтобы сохранить зрение — повезло, что я в этот момент смотрел куда-то вниз. Через мгновение по земле прокатилась дрожь вперемешку с низким утробным рокотом. Надсадно захрипел лес, и сухим треском отозвался наш маленький хлипкий домик. Я уже был готов к тому, что он сейчас развалится на части, похоронив под собой наших пьяных товарищей, но, к счастью, все обошлось.

Я осторожно оторвал лицо от ладоней и огляделся. Небо уже не ослепляло режущей глаза яркостью, но восточная его часть по-прежнему была светла. Я посмотрел на Леху, Леха посмотрел на меня. Мы оба все поняли.

Где-то с минуту мы просто молча пялились друг на друга, а потом я дрожащими, не слушающимися пальцами потянулся за следующей сигаретой. Леха с абсолютно идиотским выражением лица достал из джинсов мобильник. Понажимал на кнопки, но тот не подавал признаков жизни.

Мне едва удалось прикурить сигарету, получилось где-то раза с десятого. Все вокруг опутала липкая тишина, похожая на мягкое бархатное покрывало, которое внезапно упало на нас с далеко звездного неба и полностью отрезало от окружающего мира.

— Димыч, проверь телефон, — сипло сказал Леха, и я услышал его голос точно через вату.

Вдыхая горький дым, полез в карман. Я уже знал, что случилось, эта проверка была, по сути, чистой воды формальностью, которая была призвана максимально оттянуть тот момент, когда придется признать очевидное.

— Не работает, — я еще несколько раз нажал на кнопку включения. — Заряда было чуть меньше половины, он не мог так быстро сесть.

— Электромагнитный импульс, — тихо промолвил Леха и как-то весь поник.

Леха всегда был выше и крепче всех в нашей компании. Кроме того, пять лет своей жизни он отдал боксу, приобретя взамен с десять килограммов дополнительной мышечной массы. Но сейчас этот сильный и мужественный парень, в старших классах с легкостью дравшийся против целой гоп-компании, выглядел так, словно из него вынули позвоночник. Голова безвольно повисла, плечи сжались и вздрогнули, по щеке покатилась прозрачная градинка.

Мне же плакать совершенно не хотелось — во мне просто поднялась паника. О, нет, это был не просто испуг или метание, это была настоящая паническая атака, с которой я впервые познакомился на первом курсе университета. Мне словно сжали железной рукой сердце и легкие, дышать стало невероятно тяжко, закололо в груди. Я знал, что если просто сидеть и ничего не делать, будет лишь хуже.

Я резко встал и пошел в дом. Напоминаю, такой роскоши, как электричество, здесь не водилось, поэтому пришлось воспользоваться свечкой. Где-то в заставленной всякими ящичками и тумбочками кухне лежал фонарик на батарейках, но я даже не стал пытаться найти его — возможно, он тоже отключился раз и навсегда.

Признаться, я сильно удивился, когда увидел, что Семен и Ваня уже не спали. При тусклом свете огонька свечи их перепуганные лица с вытаращенными глазами казались совершенно потусторонними.

— Димыч, это что, землетрясение? — дрожащим голосом спросил Ванька.

— Не, парни, это большой звездец. Ядерная бомба, или ракета, фиг разберет, — я присел на уголок кровати, на которой еще полчаса назад беззаботно дрых Семен.

— Американцы, что ли? Третья мировая? Это за Крым нам прилетело, что ли? — Тараторил Ванька, засыпая меня вопросами.

— Да откуда я знаю, — раздраженно ответил я. — Сколько отсюда до города? Сорок километров?

— До центра чуть больше пятидесяти, — подал голос Семен. — От окраины где-то около сорока, да.

— Я, конечно, не эксперт, но мне почему-то кажется, что надо отсюда двигаться как можно шустрее, — сказал я. — Радиация ведь, не хотелось бы нахвататься.

— Блин, а если везде так? — захныкал Ванька. — Куда ехать-то? Если уж Ижевск разбомбили, значит, гудбай Казань, Уфа, Пермь и что там у нас еще по соседству? Самара, Ульяновск, Челны. Некуда ехать, выходит.

— Получается, что наши семьи погибли, — вдруг прошептал Семен.

Я понял, что намечается что-то нехорошее. Меня и самого начало потряхивать, но если сейчас дать волю паническим настроениям, мы никогда не соберемся и ничего не начнем делать, а то и слетим все вчетвером с катушек. Все.

— Так, парни, быстро встаем, собираем, что можем, кидаем в машину и едем. Я за рулем.

— А куда едем-то?

— Да хоть куда, — заорал я. — Если мы тут сейчас раскиснем, все помрем нахрен. А я вот еще пожить хочу! Вы, наверное, тоже. Давайте, давайте!

И они встали. Кроме того, они, похоже, от шока почти полностью протрезвели. Во всяком случае, соображали быстро и двигались вполне уверенно. И то ладно.

Я вернулся во двор, Леха сидел все в той же самой позе, понурив плечи и прижав ладони к лицу.

— Леха, вставай, уезжаем отсюда.

Он не ответил. Я уже испугался, не хватил ли друга сердечный приступ или что похуже, как он вдруг вскочил и набросился на меня, повалив на траву. В спину больно воткнулся какой-то здоровенный камень. Скорченное от ярости лицо Лехи оказалось в сантиметре от моего.

— Сука, как же так?! — проревел он. — Почему меня там не было?!

— Потому что не было, — отрезал я, глядя ему в глаза. — Мы не имеем права сейчас раскисать, нашего города нет, страны, может, тоже нет. Готовимся к худшему, сразу, чтобы потом не пришлось удивляться! Но мы живы, и мы должны жить. Если мы сейчас отсюда не уедем, завтра уже поздно будет.

— Я не хочу ехать, — процедил Леха. — Мне вообще все пофигу теперь. Пешком блин пойду в Ижевск, не дойду — так сдохну. Ничего не буду делать.

— Посмотри на небо, балбес! Оно сейчас чистое, туч нет. А как только они появятся, здесь пройдет радиоактивный дождь. Хочешь сдохнуть? Хрен тебе, понял? Отпусти меня сейчас же.

Леха немного разжал руки, железкой хваткой держащие меня за кофту.

— Да слезь ты, — я отпихнул его, и он, не сопротивляясь, откатился в траву, хрипло дыша.

Я встал, немного отряхнулся и пошел к машине. Ключи по-прежнему были у меня. Место, в которое воткнулся чертов камень, само будто окаменело. Признаться, я страшно боялся, что «четверка» не заведется, но она завелась. Никогда еще для меня не был таким сладким звук мотора старого отечественного автомобиля. Времена быстро меняются, что поделать.

Мы собрались достаточно быстро, даже Леха взял себя в руки. Еду с собой брать не стали — мной овладела паранойя, что вся наша пища и, возможно, одежда теперь радиоактивны и необходимо избавиться от них при первой же возможности. Да уж, чем сидеть без дела в социальных сетях и играть в экспертов по геополитике на форумах, надо было изучать ОБЖ. Сейчас бы хоть примерно представляли себе степень опасности. Семен что-то пытался мне втолковать, мол, зря паникую, но я отказывался слушать. Вообще страшно было хоть на долю секунды прекратить действовать — казалось, что тогда я просто съеду с катушек.

— Предлагаю пока ехать в сторону Казани. По дороге свернем в какую-нибудь деревню и спросим, что и как. Может, только нас разбомбили.

— Мне почему-то кажется, что это свои же и бросили бомбу, — предположил Семен.

Даже в эту минуту он оставался впечатляюще спокойным. Ну, или его эмоции были спрятаны где-то совсем глубоко. Во всяком случае, никаких признаков стресса или расстройства разглядеть было невозможно, выражение лица Семена оставалось бесстрастным.

— Да, в общем-то, без разницы, — совершенно трезвым голосом произнес Ванька. — Блин, мне что-то вообще не верится.

— Мы еще долго ничего не поймем, — сказал Леха и полез в машину.

Четверка неспешно тронулась и покатила по узкой дорожке, по которой с прошлого года почти никто не ездил. Ветви кустов ритмично молотили по дверям, а потом я вывел машину за ворота и прибавил скорости.

Сейчас мы действовали под влиянием ударной дозы адреналина, гнавшей нас вперед и не дававшей стоять на месте. Любое промедление могло привести к нервному срыву, а нервный срыв одного из нас мог рикошетом поразить и остальных. О чем-то думать все равно было бесполезно — мысли закрутились каруселью, и остановить их не было никакой возможности, для этого нужно было время. Так что осознавать то, насколько изменилось все вокруг, нам еще только предстояло.

Загрузка...