Это кто переродился? Трилогия

Глава 17 Меч? А может, что получше?

— Налево! Направо! Вперед! — повторял счастливо спасшийся культист Гена, которого я «попросил» вывести нас из этих катакомб. Бежать ему было непросто: все же половину золота пришлось нести ему. Вике я тоже доверил мешочек, но небольшой. Килограммов на пять.

Скоро под ногами захлюпала вода. Мы были в какой-то заброшенной штольне. Наконец впереди забрезжил свет, и я вдохнул свежий лесной воздух. Тяжело дыша Гена выбрался за мной: огромный мешок едва не прижимал его к земле. Он был весь покрыт потом, на груди краснел отпечаток когтей. За ним показалась Вика.

— Смотрите, ничего не потеряйте, — буркнул я. — Все должно остаться до последней монетки! Я проверю!

Выбравшись из подземелий, мы побежали через лес.

Нести золото было тяжело, но уловом я был доволен. А это значит, что к началу Испытания я готов!

— Хватит… — выдохула Вика и сложилась пополам. Мешок рухнул ей под ноги. — Не могу больше…

Дальше пошли быстрым шагом. Где-то звучала сирена, но к счастью далековато. Добравшись до трассы, мы остановились.

— Ты хорошо поработал, человек, — кивнул я, но бывший культист не ответил. С того момента, как их Повелитель принялся пожирать одного поклонника за другим, он пребывал в какой-то прострации.

Ряса висела мешком. Заплывшие глаза были как стеклянные. Казалось, ему на все было наплевать.

Помахав у него перед лицом, я забрал мешок.

— В благодарность за помощь, я разрешаю тебе уйти, человек. Бывай, и желаю тебе найти себе нового Повелителя, — кивнул я, и мы с Викой пошли прочь. Через пятьдесят метров я оглянулся. Гена как был, так и стоял на тропинке. Смотрел он куда-то в сторону. Неподалеку взвыли волки, но Гену и это не тронуло. Его глаза были пусты.

Удостоверившись, что погони нет, я вызвал Стаса. Когда перед нами остановился автомобиль, мы прыгнули на заднее сиденье. От массы золота машина немного просела, но все же поехала.

Наконец, Вика спросила:

— А вы не могли бы?.. Проводить меня домой?..

— Хмм… — проворчал я, разглядывая колечки. — Не мог бы…

— Эмм… а если так? — и она сняла свой кулон. — Держите. Это малость, но примите в благодарность.

Взяв побрякушку, я повертел его в руках и нащупал кнопку. Внутри была фотография маленькой девочки лет пяти.

— Так… — раздался в голос Ивана. — Это нельзя брать.

— С ума сошел⁈ — прошипел я, отвернувшись к окну. — Оно же золотое!

— Он ей дорог! Она ради него даже Жреца за палец укусила!

— Наплевать.

И спрятал цепочку в карман. После всех этих приключений мне захотелось пить. А еще принять душ… И поспать…

Эх, все же человеческие привычки берут верх.

— У тебя дома есть вода?

— Вода? Конечно есть.

— Это радует, — выдохнул я.

Ее дом оказался старой панельной пятиэтажкой — конечно, не такой развалюхой, где жил курьер, но и не те прекрасные дворцы, что располагались в центре города.

Прежде чем выйти, Вика с тоской посмотрела на окна. Кажется, домой она не сильно рвалась.

Отпустив Стаса, мы поднялись на ее этаж — и там нас встретила надпись поперек двери — «Должник!». Вокруг тоже было много чего намалевано: «Верни долг!», «Мы знаем, где ты живешь!».

Только Вика вставила ключ в замок, как скрипнула соседняя дверь.

— Явилась, проститутка? — вылезла наружу какая-то женщина с синяками под глазами. Перегаром от нее несло за милю. — Коллекторы вчера снова приходили, видала? Как и позавчера, и позапозавчера. И ко мне тоже ломились. Думали, я тебя у себя прячу!

— Извини, Люся…

— Извини⁈ Они мне всю дверь изрезали, а ты извини! — и она посмотрела на меня. — Опять новый хахаль? Не многовато ли?

Вика покраснела, а ответ раздалось мерзкое хихиканье.

— Это не твое дело, — процедила Вика, со злостью дергая ключом в двери. Кажется, заклинило. — Лучше иди своего Романа встречай, а то он вернется и поставит тебе новый «подарок»…

И тут баба вспыхнула.

— Ты че, оборзела⁈ Не тебе, что-то про моего Ромку гавкать! А ну иди сюда!

Когти у нее были сантиметра два — и ими она сразу же нацелилась Вике в глаза. Еще бы миг, и было бы поздно, но я вовремя впихнул бабу в ее конуру. Обстановка там была ничуть не лучше, чем на лестнице — даже обувь липла к полу.

— Пусти! — крикнула она, пытаясь вырваться. — Как ты смеешь трогать даму, а?

— Даму? — я наклонился ближе к ее лицу. — Где ты тут увидела даму?

Она хотела сказать что-то еще, но пересеклась со мной глазами и передумала. Толкнув ее в квартиру, я захлопнул за ней дверь.

Вика стояла опустив голову.

— Какие-то у тебя соседи невежливые.

— Оставь ее. Она просто напугана. Сейчас Рома придет, и начнется… Он так-то мужик более-менее, но как напьется…

С трудом, но она открыла дверь — судя по состоянию замка, обратно он не закроется. В квартире было чисто и опрятно, но вот старая мебель и отклеивающиеся обои навевали тихую грусть. Белый кот, выглянувший из гостиной, хищно зашипел и скрылся под диваном, куда я и запихнул мешки с золотом.

— Охраняй! — шикнул я на это недружелюбное создание.

Тут же мой взгляд привлекла куча каких-то железяк на столе, словно тут бытовал юный техник. Какие-то провода, шестеренки и все такое.

— Это что, твоего парня?

— Нет, мое. Ерунда, мусор обычный, — хлюпнула носом Вика. Книг на полках тоже было немало. Рядом стояли фотографии, и на нескольких я разглядел ту самую девочку с кулона. Девочка выглядела счастливой.

— Твоя? — спросил я.

— Угу, Диана, но сейчас она у бабушки. Здесь ей нечего делать.

— А что у тебя еще и долги?

Она вздохнула.

— Не у меня, а у моего… У бывшего. Но все записано на меня… По-другому Лену бы ни за что не взяли в ту магическую школу…

— У нее что, есть задатки к магии?

Вика кивнула.

— Нам пришло письмо из Арканума. Мол, так и так, у вашей дочки мощный дар, и мы предлагаем отдать ее нам на обучение. Но плата за год… Много. Но дочь так обрадовалась, и я…

Она прикусила губу и перевела тему.

— Ладно спасибо, что проводили. Дальше я сама. Вам тут опасно сидеть.

— Это отчего же?

— Вы разве не видели двери? Могут прийти коллекторы!

— Что за коллекторы? — я насторожился. — Крысы из канализации?

— Чего?.. Из банка!

Я нахмурился. Крысы из банка…

— Банкиры? Охотники за рабами?

— Ну… Вроде того, — и, нервно улыбнувшись, она развела руки в стороны.

— Ааа… Так ты рабыня?

— Должница, — поправила она меня.

— Слышал, что у банкиров много золота.

— Конечно.

От этой новости я непроизвольно улыбнулся.

— Тогда точно дождусь их. А ты можешь отдыхать.

На ее лице появилось странное выражение, но она все же не стала спорить и пошла умываться. Я же зашел на маленькую кухоньку, нашел стакан и налил воды из-под крана.

В этой квартире было ужасно тесно. И как люди живут в таких коробках?

— Верни цепочку! — снова начал капать на нервы Иван. — Ты же видишь, как она живет!

Я хмыкнул и сделал еще пару глотков.

— Она сама виновата, в том как живет. Набрала долгов, и думала, что все забудут. Умнее надо быть, ловчее… Богаче! — и я подбросил цепочку в руке. — Давно бы обчистила этих культистов, а она… Глупая женщина! Плачет и плачет!

Иван застонал. В подъезде же раздались голоса, хлопнула соседняя дверь. Затем раздались крики.

— Опять? Как ты меня достала!

Стены тут были тонкими, словно бумага, так что пощечина была слышна, как и плачь. Видимо, это и был тот самый Роман, похититель женских сердец. Не знаю, что та баба ему сказала, но он начал стучать к нам в дверь.

Не хотелось бы, чтобы он спугнул коллекторов. Я вышел и увидел мужика в растянутой майке, жирного телосложения.

— Это ты мою бабу трогал⁈ — рявкнул он. Наверное, в своей голове он выглядел устрашающе, но на деле…

Я же во все глаза смотрел на его цепь — как ни странно наблюдать золото в этом клоповнике, но это было именно оно. А еще кольца на жирных пальцах и даже серьги…

Да, мужик себя любил.

— Это твоя женщина? — кивнул я на закрытую дверь в их логово. — Ты бы следил за ней, а то она много орет без толку.

Мужик выпучил глаза и сделал неуклюжее движение рукой. Кулак прошел мимо и угодил точно в стену. Хрустнуло, раздался удивленный вскрик.

— МОЯ РУКА!

Он согнулся и попятился назад, но продолжал злобно смотреть на меня.

Видно, никаких навыков у него не было. Скорее всего, просто очередной любитель махать кулаками на улице.

— Роман, иди к своей женщине, — сказал я, смотря на него снизу-вверх. — Извинись, а потом купи ей что-нибудь красивое. Пусть хоть раз в жизни почувствует себя женщиной.

— Да пошел ты!

— Какой ты дерзкий, — и я ухмыльнулся. — Знай свое место.

По щелчку пальцев цепь на его шее натянулась. Роман захрипел.

— Иди и извиняйся. У тебя есть минута, прежде чем цепь задушит тебя. И да, Думаю, тебе стоит возместить мне моральный ущерб. Снимай все, что у тебя есть…

Он попытался возразить, но цепь затянулась еще туже. Спорить было бесполезно.

Бросив к моим ногам свое золото, Рома, похрюкивая, пополз обратно в квартиру. Морда у него так покраснела, будто он вот-вот превратится в помидор.

Собрав ценности, я остался у двери — снизу лестничной клетки слышались голоса:

— Видели свет? По-любому она в хате!

— На этот раз не отсидится! Выносим все ценное, что найдем.

Захохотали. Несложно было догадаться к кому шли эти «гости».

Из соседней квартиры, тем временем, звучали какие-то странные звуки. С трудом, но мне удалось уловить ключевую фразу — «Прости, дорогая. Я больше не буду».

Этого мне было вполне достаточно. Еще щелчок, и Роман начал спокойно дышать.

Когда я надел кастеты, на этаж вышла троица «гостей». Двое были крупные, даже очень, а вот третий совсем мелкий — метра полтора и кепка на голове. В руках его дружков были банки с краской.

— Так-с, — сказал мелкий, мерзко шепелявя. — Это кто у нас тут? А Вика дома?

Я не ответил. Мне было достаточно того, что они уже сказали.

В соседней квартире.

— Прости, Люся, — плакал Рома, валяясь у своей девушки в ногах. — Я больше не буду… Прости, Люся…

Когда он принялся целовать ей руки, Люся совсем потерялась.

— Рома, — ошарашено сказала она, стоя посреди кухни с ватой, торчащей из носа. — Ты заболел?

— Ты прощаешь меня?.. Давай я куплю тебе что-нибудь…

Люся опустилась на колени и увидела его разбитый кулак.

— У тебя кровь⁈

— Это… — заикнулся Рома, и тут из подъезда раздались странные звуки. Кто-то кричал, раздавались удары. Затем что-то нехило рвануло.

— Мамочки! — взвизгнула Люся, и еще минуту они с Ромой сидели посреди кухни в обнимку, пока в подъезде кто-то выл и рычал. Затем раздался крик, звон стекла и нечто тяжелое рухнуло во двор. Следом прозвучал новый крик — долгий и протяжный, а после…

— Пусти, пусти, сволочь! Нет-нет-нет, не отпускай!!!

Набравшись смелости, Люся выглянула в окно.

Внизу на асфальте дергались двое мужчин. А на их этаже какой-то коротышка с разбитой рожей торчал прямо из окна подъездного балкона — завывая, он пытался влезть обратно, но его держала чья-то сильная рука.

— Плати за моральный ущерб!

— Хорошо… — пискнул коротышка, роясь в карманах. — Только не отпускай!

— Быстрее! Еще быстрее! ЕЩЕ БЫСТРЕЕ!

Он вытащил пару золотых монет и стянул с пояса ремень с золотой пряжкой.

— И это все⁈

— У меня больше ничего нет!

— Не ври мне.

Затем раздался отчаянный крик и Люся спряталась обратно в кухню.

— Что там?.. — пискнул Роман, а потом оба, двигаясь на полусогнутых, подползли к окну. Выглянув, замерли.

На поручнях балкона стоял тот самый парень, что приходил вместе с Викой. Держа за щиколотки того самого коротышку, он тряс им над пропастью, как старым пыльным пальто. Вниз летела мелочь.

— Я не вру! — пищал мужичок. — Хватит! Это все!!!

Встряхнув им еще раз, парень остановился. Последняя монетка звякнула об асфальт.

— Вот теперь действительно все. Прощай, человек.

— Что? Нет, ты не… А-а-а-а!

Пальцы разжались, а визжащий коротышка рухнул вниз. К счастью для него внизу стоял открытый мусорный бак. Туда он и влетел, крышка с грохотом закрылась.

Над пропастью зависла рука и снизу, вращаясь, в раскрытую ладонь полетели предметы — кольца, монеты и золотистая авторучка. Все попало парню точно в руку.

— Отлично…

Дождавшись пока коротышка с друзьями, пропадет за углом, я вернулся в квартиру. Крысы оказались крысами, но к сожалению не теми, которые мне нужны. Хотя бы золото отдали, и на том спасибо.

Вика давно помылась и лежала в спальне, свернувшись калачиком. Только скрипнула дверь, как она подскочила — на бледном лице страх.

— Тихо, я их прогнал, — сказал я, присаживаясь рядом. — Можешь спать.

— Ты убил их?..

— Нет, но к тебе они точно не сунутся. Сколько, говоришь, ты должна банкирам?

Немного помявшись, Вика назвала сумму.

— Но… Я сама справлюсь, — добавила она, вытерев слезы. — Вернусь на работу и буду пахать с утра до ночи…

— Это правильно, — буркнул я и вытащил из кармана пару пухлых пачек, что мне удалось вытряхнуть из коротышки еще в подъезде. — На, закроешь часть этим.

Охнув, она бросилась на меня с объятиями. Я мягко отстранил ее, а затем, направился на выход.

— Ты куда?.. — и снова на этом ее заплаканном лице появилась тень страха. — Я же…

— Я пробуду тут до утра. Спи.

Стоило мне закрыть дверь, как снова «проснулся» Иван:

— Цепочка-а-а! Отдай цепочку, дурень!

Вместо цепочки он снова получил мизинцем по табуретке. Под его крик боли я вышел в подъезд. Постучавшись в соседнюю дверь, крикнул:

— Эй, Рома! Ты, кажется, кое-что забыл?

Дверь приоткрылась, и там показалась грустное лицо мужчины. Без лишних слов он сунул мне цепь.

— Что-то еще?..

— Ты умеешь чинить замки?

— Да…

— Отлично. Этот что-то барахлит. Починишь, а потом закрасишь все надписи, — и я кивнул на испорченные коллекторами стены, — понял?

— Ладно…

— Извинился перед Люсей?

— Так точно.

— Молодец. Купишь ей какую-нибудь цепочку. А теперь за работу!

В квартире Вики.

Она проснулась с первыми лучами солнца и тут же подумала, что видела очень длинный и странный сон. Культ. Пещера. Чудовище и…

Она вся сжалась. И что, тот парень тоже оказался сном?

Выбравшись из постели, Вика пугливо выглянула в коридор, а затем прошла на кухню. Входная дверь была заперта изнутри, а значит…

— Дура… На что ты надеешься? На чудо?

Вика направилась в ванную, а там…

— Ой!

Она так и застыла на пороге.

Тот парень лежал прямо в ванне, укутавшись в золотой плащ, который он добыл в пещере. Еще там сверкала целая гора монет, колец, серег и прочего золота. Даже ее цепочка — ее парень сжимал в кулаке.

Открыв глаза, он сладко зевнул.

— Уже проснулась? Подожди минуту, я сейчас освобожу ванную…

Подвал где-то в городе.

Николай сидел на ящике, до отказа забитым молниями в бутылках. Чтобы заполучить их, пришлось вытрясти весь общак, залезть в долги и даже украсть деньги у родителей, но ради дела ему ничего не было жалко.

В подвале их набилось почти сотня — больше шпана, и всем тут не больше восемнадцати. Впрочем, и самому Коле только вчера исполнилось шестнадцать. Он, правда, не афишировал это и всегда добавлял себе лишний год-полтора.

— Коля, а ты уверен?.. — уже в сотый раз задали ему один и тот же вопрос. — Парней Феликса помяли знатно… Да и сам Феликс до сих пор в травме…

Сплюнув, Николай поднялся. Медленно снял шапку, и его тщательно выбритая лысина засверкала в свете тусклой лампы. От виска к шее шла свежая татуировка в форме хвостатой ящерицы с крыльями.

Поправив очки, он оглядел толпу этих трусливых индюков.

— Трус! Кто зассал, валите! Тут бабам не место!

По рядам прокатилось бурление, а затем принялись расходиться. Захлопали двери, и в подвале осталось совсем немного. Николай бегло пересчитал актив — тридцать два человека. Немного, но для того, чтобы отделать одного зарвавшегося засранца, и этого хватит.

Все же главное не количество, а качество. А в своих парнях он уверен. Многих он знал аж с первого класса.

— Отлично, — и кивнув, он подошел к ящику у стены. — Глядите! Этот день войдет в историю!

Взяв монтировку, он открыл крышку. Парни столпились вокруг. Повисла тишина.

— Это что?..

Ухмыльнувшись, он вытащил из ящика куртку. На спине была кривовато нарисована еще одна ящерица с крыльями. Золотого цвета.

— Надевай! И вы все! Запомните этот день! Избавившись от трусов и ничтожеств, нынче рождается новая банда! Теперь мы Хозяева трущоб!

Утром позвонил Тимофей и сообщил, что заказ готов. Испытание обещалось на следующий день, и о нем болтали буквально на каждом углу.

— По телеку вас тоже будут показывать, — улыбнулся Борис, когда я завязывал шнурки. — Ты это… не вздумай проиграть! Я поставил на тебя кругленькую сумму!

— Там что и ставки делают?

— А как же? В основном все ставят на аристократов из важных семей, а вы с Марьяной и Артуром — темные лошадки, и на вас ставок почти нет, так что…

Он хитро улыбнулся.

— В случае победы мы озолотимся! — зловеще засмеялся я.

Последнее слово мне понравилось. Прикинув шансы, я выложил Борису пачечку расписных бумажек и попросил поставить на меня. Ухмыльнувшись в усы, тот убрал деньги под стол и выдал мне расписку.

Только я направился на выход, как проход загородили трое мужиков. Их лица были бы грозными, если бы они не синели как фонари, а руки их не висели на перевязках. Один прыгал на костыле.

— Что такое? — сощурился я, но они, извинившись, принялись рыться в карманах.

Через пару секунд все трое сунули мне несколько золотых монет.

— Вот, — проблеял один из них, и они покорно склонились в поклоне. — Это все, что мы собрали…

Я вскинул бровь.

Ага, кажется, это одни из тех, кого мы с Зайцевым оттделали в один из прошлых разов.

Взяв золото, я поднял руку, и они пугливо вжали головы в плечи. Но я всего лишь похлопал их по плечам.

— Молодцы. А остальные?

— Принесут! Они обещали!

Я кивнул в сторону позолоченного котла в углу.

— Все золото будете оставлять в этом чане. И так каждый месяц. Тогда не трону, поняли?

Вновь все трое закивали, а сзади появилась еще парочка парней. Вежливо поздоровавшись, они вытащили из карманов золотые монеты и бросили в «золотой» котел.

— Я надеюсь, вы это не украли? — сощурился я.

— Нет, что вы! Это заначка!

Следом в баре появились еще трое и, роясь в карманах, направились к котлу. Дверь хлопала, в зал входили все новые и новые «короли улиц», а золото звенело о медное днище. Наблюдавший за этим процессом Борис недоуменно чесал затылок.

— До следующего месяца, парни! — помахал я им и повернулся к бармену. — Так, Борис, если появятся еще желающие отдать мне свое золото, пусть кидают в котел. Я потом заберу, хорошо?

Борис кивнул. Он хотел что-то сказать, но махнул рукой. И хорошо.

По дороге до Тимофея и моего нового доспеха, весь город тоже болтал про Испытание. Афишами была заклеена чуть ли не каждая стена. Радио, газеты… — все об одном.

— Говорят, в этом году будет… Как это говорит молодежь? А, полный трэш! — судачили две старушки на остановке. — Ох, жалко мне бедненьких…

— У меня внук тоже пытался пару лет назад. Отделалася переломом ноги. Повезло.

И только одна новость могла поспорить с Испытанием. Стоило мне войти в автобус, как пассажиры буквально с цепи сорвались:

— Еще вчера Его видели на окраинах! Говорят, свил себе гнездо где-то в лесу!

— Он вернулся⁈ Это ли не предвестие Конца Времен?

Но было и другое мнение:

— Говорю же вам, это обычная виверна! Дурни!

— Пфф! Откуда вы знаете, как Он выглядел? Вы что, жили в допортальные времена?

— Я видел фотографии в газетах — у него две лапы, а не четыре!

— Знаем мы эти фотографии, журналисты и Королеве вторую голову пририсуют!

— Если он настоящий, почему прячется в лесу, а не обосновался в Башне?

Повисла тишина.

— А⁈ А, нечем крыть, болтун!

— Сам ты болтун!

Слушать эти склоки было довольно весело, но через две остановки я был вынужден выйти у оружейника. Меч, коим меня «одарили» недоаристкраты, был красивым, но для боя с монстрами совсем не подходил. Продав его, я мог приобрести что-нибудь поэффективней.

В лавке меня встретили той же самой тишиной, но стоило мне подойти к конторке, как откуда-то донеслось:

— О, клиент! — и передо мной снова появился тот самый беловолосый хозяин заведения. — А, это вы, юноша!

— Я, и на этот раз мне нужно что-нибудь посерьезней тупой железяки.

— Ага! — улыбнулся продавец. — Что предпочитаете? Колоть, резать…

— Бить. Монстров. И желательно с первого удара.

Глаза продавца загорелись от удовольствия. Он скрылся среди своих железок, но вскоре появился, неся в руках какие-то железные перчатки.

— Вот! Этим вы точно убьете много монстров!

Взяв оружие, я покрутил их в руках, а затем надел. Пальцы с заостренными концами двигались свободно. Предплечье тут же зафиксировалось, так что стянуть эти перчатки постороннему было почти невозможно.

— Если сожмете чуть сильнее…

Я сжал и на костяшках вылезли шипы, напоминающие острые клыки.

— Зачарованные?

— О, да! Вижу, вы разбираетесь, — улыбнулся продавец. — Попробуйте активировать…

Но я уже сделал это. Перчатки засияли, и в следующий миг их объяло пламя. Продавец отскочил с довольной улыбкой.

Я тоже не мог не улыбнуться. Это были огненные рукавицы.

— Говорят, оружие само выбирает себе владельца, — сказал продавец. — И это явно выбрало вас.

— Сколько?.. — спросил я, ожидая, что он заломит огромную цену. Но за такую красоту мне было ничего не жалко — тем более, расписных бумажек, коими после коллекторов у меня были забиты все карманы.

— На него сейчас скидка. Полцены.

Я удивленно посмотрел на продавца. А мне нынче везет.

Оружейный магазин «Режь, руби, коли!»

Как только за очередным довольным клиентом закрылась дверь, Генрих выдохнул. Парень доволен, и это самое главное. Теперь неплохо бы, чтобы он вернулся — и живым. Все же на мертвых клиентах бизнес не сделаешь.

Продавец повернулся, и тут в углу шевельнулись тени. В следующий миг оттуда прозвучал голос:

— Ну что, взял?

Генрих фыркнул:

— Конечно! Надо быть полным кретином, чтобы не взять такую красоту! Да еще и за полцены…

— Ты хотел сказать, за одну десятую их истинной цены? — хихикнул Шептун, сунув руку в карман. — Что, у самого слюнки текут на эти перчатки?

— А то нет… Я бы за такое отдал десяток своих лучших работ…

— Надеюсь, он поймет, как активировать их на максимум?

Забегав глазами, Генрих хлопнул себя по лбу. Зараза…

— Ну дубовая твоя голова! Лови уж!

Звякнуло, и к Генриху полетел мешочек. Поймав его, оружейник взвесил его в руке.

— А Вергилий средств не жалеет… И ради кого? Что это за парень такой?

— Ты свое дело сделал, Генрих. Остальное тебя не касается, — бросил Шептун, а затем растворился в тенях.

— Не кажется ли тебе, что эти перчатки стоят втрое дороже даже полной стоимости? — спросил Иван.

В автобусе было особенно нечем заняться, поэтому я ответил:

— Кажется.

— И?..

— Они стоят вдесятеро дороже.

Иван долго молчал.

— А вдруг, это ловушка? Такие предметы просто так в руки не падают!

— Может, и не падают. Спрошу Силантия, а теперь тихо. Наша остановка.

Через пятнадцать минут я был у «Срочной починки артефактов». Открыли мне почти сразу.

— Рано ты что-то, — пробурчал Тимофей, пропуская меня внутрь. — Я почти закончил. Осталась косметика.

Пришлось немного подождать, однако, примерив доспехи, я остался доволен результатом. Даже маску удалось надеть вместе со шлемом.

— Сидят как влитые, — улыбнулся Тимофей, подтягивая ремешки на спине. — А уж зачарованы на совесть. Отвечаю!

И отойдя к стене, он снял с полки бутылку, в которой сверкала молния. На его губах появилась улыбка.

— Ты ничего не почувствуешь, Иван! Как будто комарик укусит!

Мы переместились в тестовую комнату, где не было ничего, кроме дырявых матрасов, и чародей швырнул в меня бутылку. Рвануло, под потолок поднялся подпаленный пух. А вот я… был в норме. Разве что по ушам ударило довольно сильно.

— Неплохо, — кивнул я, ощупав себя. — А ты кудесник… С огнем и холодом также хорошо?

Волхв кивнул.

— С огнем да, а вот холод может подкачать. Было бы больше времени, я бы сделал лучше, но…

— Пойдет.

И вытащив еще одну пачку бумажек, я бросил ее Тимофею. Двигаться в доспехах было немного непривычно, но ничего — привыкну. К тому же у меня еще тренировка с Нагаем.

— Ты что, на рынок в них собрался? — удивился Тимофей, увидев как я расфасовываю золото по внутренним кармашкам, коих артефактор наделал огромное множество.

— Все свое ношу с собой, — улыбнулся я, застегиваясь, и прямо в броне направился на выход.

Сил во мне было на в разы больше!

Неподалеку от «Золотого котла».

В переулке было ветрено, воняло канализацией, а еще голуби, сидевшие на проводах, опасно курлыкали прямо над головами Хозяев трущоб. Крылатых диверсантов пару раз пытались согнать, но все было бестолку — другого места для засады не нашлось.

Но какие-то грязные птицы не смогут разрушить их план! Из этого переулка засранцу не выбраться! Это был его, Николая, звездный час!

— Готово, — улыбнулся он, отходя от лужи, которую он расчертил крестиком. Затем повернулся к строю своих парней. — План максимально прост! Обухов забегает в переулок, ступает в лужу, а мы забрасываем его гостинцами.

С этими словами он подкинул в руке бутылку с молнией. Рядом из ящика сверкала остальная часть снарядов.

— От него остается одна отбивная! Если надо, добиваем его парой крепких ударов. Все!

Сказав это, Николай улыбнулся.

Один росчерк молнии, и Хозяева станут главными на этих улицах! За последние пару недель отсюда вымыло всех — Эмиля, Лео и даже Феликса Кувалду. Остались лишь они — Коля и его банда!

— ВОН ОН! — раздался крик с крыши.

И все тут же повернулись туда, куда указывал смотрящий. В дальнем конце улицы действительно показался Иван Обухов. Едва завидев его силуэт, парни в панике забегали.

— Куда⁈ — зашипел Николай. — Половина на крышу, идиоты! Половина на парковку! Осторожно, не разбейте бутылки!!!

Зазвенело стекло, и парни с молниями в руках полезли в укрытия. Коля тоже прыгнул за свой мусорный бак. Обухов приближался — он как обычно несся по улице как угорелый, что-то нашептывая себе под нос, но на этот раз…

— Он что в доспехах? — удивились парни с крыши. — Зачем он надел доспехи⁈

— Эй, про доспехи уговора не было!

— Разве доспехи были в плане⁈ Мы же обсуждали доспехи?

— Что-то я очкую, пацаны… Может, ну его?..

— Идиоты! — заскрипел зубами Николай, выглядывая из-за бака. — У нас же молнии! А железки — это идеальный проводник тока! Вы чего, в школе не учились⁈

— Нет…

Однако при слове «проводник тока» все воодушевились. Все же Коля носил очки, а значит, был самым умным. Парни знали, что ему довелось закончить целых девять классов.

— Приготовьтесь, по моей команде… ОГОНЬ!

И стоило Обухову ступить в «заветную» лужу, как отовсюду посыпались бутылки с молниями. Полыхнуло так, что Николай ослеп, а следом еще и оглох. Протирая глаза, парни с крыш прыгнули в переулок. Сквозь звон в ушах донесся довольный рев:

— Сдохни, Обухов! Сейчас землю жрать будешь!

Проморгавшись, Коля нащупал свою счастливую дубинку. Его тоже слегка шандарахнуло разрядом, но ему было плевать — главное надрать этому засранцу за…

— Че⁈

Иван Обухов стоял посреди переулка. Асфальт вокруг него был выжжен напрочь, с его наплечников поднимался дым. Сам он при этом был абсолютно невредим.

— Это кто бросил⁈ — и он пнул одну-единственную бутылку, которая каким-то чудом не разбилась. — Ты, лысый?

И пошел на Николая.

Вжав голову в плечи, он оглянулся на товарищей — они были все белые, но не только от страха. В воздухе слышалось испуганный шелест крыльев.

— Валим!

Они кинулись наутек, однако не успев пробежать и половины переулка, встали как вкопанные. Впереди стоял он. Толстяк с сигаретой в зубах. Выглядел он грозно, в руках был деревянный меч.

— Есть прикурить?

— Засада! — заверещали парни, которых взяли в кольцо. — Колян! На помощь!

Но предводитель не смог ответить. Он уже получил от Обухова прямой в нос и лежал на асфальте, пялясь в ясное безоблачное небо.

— Эй, лысый. Лысый, просыпаемся! Просыпаемся, лысый! — и я пощелкал пальцами у него перед лицом.

Заморгав, он приподнялся.

— Где мои очки?..

Оглядевшись, я подцепил разбитые стеклышки и нацепил ему на нос. Они сели криво, но по-другому было никак.

— Ты это бросил? — и я сунул ему под нос бутылку.

Даже не пытаясь отпираться, лысый кивнул.

— Это была твоя ошибка.

— Я знаю…

— Но ее можно исправить.

— Как⁈ — и глаза лысого загорелись надеждой.

— Золотом.

Лысый тут же приуныл.

— Нет… Я забрал все из общака, чтобы купить молнии… И даже у мамы взял все деньги, чтобы… чтобы…

На его глазах заблестели слезы.

— Чтобы убить меня? — помог я ему подобрать нужные слова.

— Ну… Так получилось…

И он захныкал, как девчонка.

Он был еще мелким, даже младше Ивана. А всем известно, что чем особь младше, тем меньше у нее серого вещества.

Я огляделся — а глаза были на мокром месте у всех, кто еще был в сознании. Всем лет по пятнадцать-шестнадцать, и ни у кого нет даже банальной цепочки.

Тоска. Им еще повезло, что я не стал бить их своими новыми перчатками.

— Да что ж такое… — шипел Зайцев, выворачивая карманы уже у десятого парня, лежащего в отключке. — У вас чего, ни у кого нет сигарет⁈ Эх, молодежь!

— Парни… — позвал их лысый. — У вас есть золото?..

Все покачали головами.

— Ладно, — вздохнул я. — Звать-то тебя как?

— Кучерявый… Вернее, Коля Перепелкин.

Смерив его презрительным взглядом, я вздохнул. Эти клоуны были настолько жалки, что даже злиться на них было как-то мелко.

— Значит так, Коля. У тебя есть шанс исправиться. Но только один.

— Какой⁈

— Ты когда-нибудь бывал в канализации?

Королевский дворец.

Дарья Благословенная сидела перед зеркалом. Смотрелась на себя и обливалась слезами. Когда за ее спиной еле слышно скрипнула половица, Королева тут же вытерлась.

— Ну… — сказала она, скосив блестящие глаза. — Как дела у нашего друга?

Шептун поклонился.

— Он… Очень активный молодой человек…

— Я не сомневалась. И все же?

— Он настроил против себя половину одного из самых криминальных районов в городе. И все еще жив.

— Дальше.

— И более того, за это время трое авторитетных главарей сошли со сцены. Остальные смертельно бояться выходить на улицы, а кое-то даже носит Обухову дань. Район вообще преобразился, и там стало безопаснее. И это всего за две недели.

— Прекрасно…

— Кто он, ваше величество? Этот Обухов?

— Не важно. Это все?

— Все, что мне удалось узнать.

— Раз так, то продолжай наблюдение. Если что-то изменится до Испытания, дашь знать.

— Есть.

— Инквизитору тоже доклад, если попросит, но… знай меру. Обо всех настроениях Лаврентия относительно Ивана тоже доложишь.

— Слушаюсь.

— Иваном еще кто-то интересуется?

Шептун замялся. Вздохнув, Дарья вытащила из стола золотую монету и кинула через плечо. Поймав ее, шпион ответил:

— Маг из Арканума. Зовут Вергилий.

— Ладно, ему тоже можешь рассказать. Все, свободен.

Еще раз поклонившись, Шептун растворился в тенях. Дарья же вернулась к своему отражению, которое рассматривала вот уже полчаса. Еще вчера, да и все последние десятилетия, вид собственной увядающей кожи заставлял Королеву тихонько грустить.

А вот совсем недавно… Она не могла поверить… Морщины начали разглаживаться. Одна за другой.