Эта свирепая Ева (Сборник)

Глава II. ПАЛАДИНЫ ЗЕЛЕНОГО ХРАМА

Дневник Андрея Апухтина

На борту дизель-электрохода «Академик Хмелевскнй» Атлантика, 16 июля.

— Вы — человек водоплавающий, по хлябям морским аки посуху ходите, вам и карты в руки! — сказал редактор, подписывая мне командировку в Ленинград, на международный симпозиум океанологов.

До сих пор не могу опомниться от удачи, которая мне привалила. С симпозиума все и началось…

Один из моих коллег-журналистов, из тех, кто «ради красного словца не пощадит родного отца», иронически заметил, что я становлюсь «отъявленным маринистом». В самом деле, в позапрошлом году я сделал рейс на большом морозильном траулере «Тунец», не пассажиром, нет, матросом второго класса. Рыбу мы брали на юге Атлантики. А минувшим летом с банной полки тропиков угодил в ледяную прорубь Арктики — ходил на научно-исследовательской подводной лодке «Полярница». Первый вояж претворился в книгу о рыбаках, которую я.назвал «Перекати-море». Второй — в серию очерков. Но при чем здесь «водоплавающий» и «отъявленный маринист»? Впрочем, я даже горжусь этими ярлычками, ибо они дали мне невыразимую радость общения с морем. Да бог с ними, с остроумцами. Главное — я иду на «Академике» и плавание, которое сулит быть необычайно интересным, возможно — историческим.

17 июля

За хлопотами и сборами только сейчас вплотную взялся за дневник. Назад, к симпозиуму. Я не ожидал, что он будет так многолюден. Огромный конференц-зал Института океанологии принял более трехсот участников из тридцати шести стран плюс многочисленных гостей.

В коридорах — толчея. Собрание многолико, многоязычно, многокрасочно. Строгие костюмы из серого твида и наимоднейшие «весьма клетчатые» пиджаки с шестью шлицами, цветные кожаные рубашки со светлыми пуговками (мечта мужчины!) и экзотические национальные одеяния африканцев и малайзийцев, вязаные жилеты, пестрые галстуки и, конечно, форменные кители и курточки,- черные, синие, белые, рукава которых густо засеяны золотыми шевронами: академический флот, морская гидрометеослужба, министерство морского флота. Я вижу смуглого индуса в белом тюрбане, который прохаживается под руку с миниатюрным японцем в огромных очках, оживленно беседуя. Белобрысый верзила-датчанин спорит о чем-то с красивым, черным как деготь, негром. Седоусый француз обменивается шутками с русским полковником, грудь которого украшает значок летчика-космонавта и две Золотых Звездочка Героя.

Звонок. Конференц-зал заполняют океанологи и океанографы, среди которых немало выдающихся ученых, специалистов по физике, химии и биологии моря, метеорологи, географы, моряки люди, стоящие на разных ступенях лестницы, ведущей в храм науки, но равно имеющие отношение к изучению океана и практическому использованию его богатств. Те, кто принадлежит к ученому сословию, предпочитают, как правило, работать не столько в тиши кабинетов и лабораторий, сколько в океане, так как лабораторией для них является сам океан. Для остальных это их цех, их рабочее место… На хорах легион журналистов, русских и иностранных.

Над столом президиума большая эмблема: серебяный многоугольник, на котором между лазурью неба и густой синевой океана сверкает золотое кольцо космической станции с расходящимися от нее концентрическими кругами радиоволн. Таков символ современной океанологии,

19 июля

Многие доклады и сообщения были интересны даже для гостей, не посвященных в тайны «планеты» Океан. Но с особым нетерпением ожидали доклад, обозначенный в расписании второго дня симпозиума: «Тропические циклоны и борьба с ними. Профессор К. А. Румянцев. Ленинград». И когда председательствующий объявил, что слово предоставляется начальнику отдела морских экспедиционных работ Института тайфунологии Академии наук СССР Евгению Максимовичу Кудоярову, доктору географических и физико-математических наук, по залу пронесся шепоток разочарования. Однако не замедлили и аплодисменты: имя Кудоярова было достаточно известно и авторитетно.

К трибуне твердым шагом направляется широкоплечий, хорошего роста, осанистый человек. Мне доводилось встречаться с Кудояровым года три назад, когда я брал у него интервью для «Морской газеты». Тогда он сидел в своем кабинете спиной к окну, да и не было у меня времени разглядывать его лицо, все внимание было обращено в блокнот. Но все же потом я задавался вопросом: почему оно, лицо это, даже при беглом знакомстве, будто бы особо не примечательное, так привлекает и запоминается? Но теперь, когда оно было хорошо освещено, секрет его привлекательности стал мне понятен. Я сидел на боковых местах и видел его в профиль. Сказать, что это было «волевое» лицо, значяло бы изречь банальность. Да, это было мужественное, резко очерченное лицо зрелого, в расцвете сил, мужчины, но главное — оно, сильно загорелое, было как бы вычеканено из бронзы. У Кудоярова был медальный профиль, цепко ложащийся в память. И теперь я заметил еще, как поседели у него виски, чего прежде не было.

Воспроизвожу в общих чертах доклад по записям в блокноте.

— Товарищи, коллеги, друзья! Дамы и господа! — негромко начинает Кудояров. — Прежде всего я должен принести вам извинения от имени Кирилла Андреевича Румянцева. По болезни профессор не смог прочитать свой доклад лично и поручил сделать это мне. Надеюсь, возражений не будет? (Голоса в зале: нет, нет, пожалуйста)

Наш нынешний весьма представительный симпозиум проходит под девизом «Освоение Мирового Океана как среды обитания человека». Уважаемые коллеги в предыдущих выступлениях сообщили много ценного и нового, в частности, о динамике великой триады Атмосфера — Океан — Солнце, иначе говоря, о работе исполинской тепловой машины, какую представляет собой земная атмосфера, тесно взаимодействующая с Океаном и приводимая в движение Солнцем.

Закономерно нынешний симпозиум привлек такое внимание мировой общественности: освоение Океана с его колоссальными пищевыми и промышленными ресурсами — фундаментальная проблема современности, завтрашнего дня и более отдаленного будущего, в которой заинтересовано все человечество. Здесь совершенно справедливо подчеркивалось, что это задача интернациональная и решение ее будет способствовать международному взаимопониманию и сотрудничеству.

Как это ни парадоксально, но до конца первой половины века мы знали о Луне больше, чем об Океане. И только с пятидесятых годов нашего века началось пристальное изучение гигантского водоема нашей планеты, столь же многоликого, как Космос. Появился и получил права гражданства термин «Гидрокосмос». По существу за последние 30-40 лет мы узнали о нем больше, чем за предыдущие два тысячелетия.

Современная наука и техника достигли такого уровня, что сегодня мы можем сказать Мировому Океану: «Сезам, откройся!» (аплодисменты). Успехи океанологии и акватехники дают все основания полагать, что уже при жизни нынешнего молодого поколения оно станет свидетелем создания подводных городов и мощных промышленных комплексов, подводных плантаций и рыбоводческих ферм, добывающих, выращивающих и обрабатывающих дары Океана. Уже ведутся работы по строительству искуственных плавучих островов, которые станут зоной обитания непрерывного возрастающего населения планеты. Уже эксплуатируются подводные рудники в Индийском океане и нефтедобывающие комплексы в прибрежных шельфах разных стран. Словом, штурм гидрокосмоса начался, и мы стоим на пороге мирного его завоевания.

Однако в каких бы аспектах мы ни рассматривали эту проблему, человек неизменно упирается в преграду, которая до сих пор считалась неодолимой. Речь идет о стихийных силах, олицетворенных в тропических циклонах, ураганах, тайфунах. Они так величественны и могучи, что человек чувствует себя перед ними песчинкой. Долгие века люди были беспомощны перед лицом бушующих стихий — тайфуны, землетрясения, наводнения, извержения вулканов несли с собой катастрофические разрушения, пожирали множество человеческих жизней. Вспомните хотя бы ураган в Бенгалии 1970 года, когда, по самым скромным подсчетам, погибло и пропало без вести более 600 тысяч человек.

Что же это за грозные силы, способные за несколько часов вызвать разрушения и жертвы, для которых понадобились бы месяцы войны? И вообще — возможно ли бороться е ними? Трудность борьбы с ураганами состоит в том, что в них, как и почти во всех атмосферных процессах, развивается энергия космического масштаба. Власть над стихиями, по представлениям древних, составляет привилегию одних лишь богов. Но боги богами, а разум человеческий не дремлет. Вокруг задачи укрощения ураганов концентрируется сейчас научная мысль.

В нашем веке выдвигался ряд проектов: например, применить для этой цели атомный взрыв. Было предложение увеличить наклон земной оси на 45° и довести общую ширину обеих зон, прилегающих к экватору, до 90°. Тем самым изменилось бы годовое распределение тепла на поверхности земли, и ураганы исчезли бы сами собой. Не дали сколько-нибудь серьезного эффекта работы по проекту «Шторм-фьюри» — засеивание штормовых облаков кристаллами сухого льда или йодистого серебра. Были и другие проекты, но все они оказались, к сожалению, либо несостоятельными, либо невыполнимыми.

А решить эту задачу необходимо: для успешного освоения сокровищ «голубого континента» нам нужен океан мирный и спокойный. Ураганы препятствуют нормальному судоходству и организации подводных работ. У всех в памяти ураган «Эльза», который уничтожил замечательное творение человека — плавающий.город океанских строителей «Посейдонида» с 12 тысячами обитателей и уникальную плавучую буровую вышку «Инженер Ирасек».

На каком этапе находится работа над этой проблемой сегодня? Прогнозирование ураганов достигло высокой степени точности: чудовище еще в колыбели, в каком-то пункте океана-, а на станциях слежения и предупреждения, за многие сотни миль, приборы уже регистрируют его рождение, и вычисляется путь, по которому оно пойдет в ближайшие часы своего существования. Больше того, мы можем предсказать, где и когда ураган должен зародиться. Но все же — это только оборона, а нам нужно наступление.

К счастью, современная наука дает человечеству в руки такие возможности целенаправленного воздействия на природу, о которых оно раньше не смело и помышлять. Я уполномочен доложить симпозиуму, что открытие профессора Румянцева дает людям оружие борьбы со стихиями, которые не только поможет обуздывать ураганы, но, возможно, использовать в дальнейшем их чудовищную энергию на пользу человечеству. Сейчас закончился теоретический этап разработки идей профессора Румянцева и близится этап эксперимента. Группа океанологов, метеорологов и физиков, которую возглавляет профессор Румянцев, претворила идею в установку «Перехватчик ураганов», сокращенно «ПУР». Но эта установка экспериментальная, модель № 1, ее нужно испытать в природных условиях. С этой целью в ближайшее время отправляется в специальный рейс научно-исследовательское экспедиционное судно Института тайфунологии — дизель-электроход «Академик Хмелевский». Это мощное судно новейшей конструкции недавно сошло со стапелей Николаевского судостроительного завода, и предстоящий рейс будет его первым плаванием и экзаменом для него самого. После некоторых исследований в Атлантике «Академик Хмелевский» пойдет в Тихий океан для проведения генерального эксперимента, который получил кодовое название «Дракон».

20 июля

В зачитанном докладе была в общих чертах и очень кратко изложена суть идей профессора Румянцева: возможность создания волн особого рода, которые автор условно назвал «антиэнергией».

Шум поднялся ужасный. В перерыве кулуары симпозиума гудели, как растревоженная пасека. Идея профессора Румянцева, как и всякая новая, ошеломляющая своей необычностью мысль, нашла своих сторонников и противников. Последние оспаривали ее с таким ожесточением, что можно было подумать, будто дело происходит во времена Галилея. Идею эту называли безумной и даже еретической. Но средневековые еретики брали под сомнение существование бога, а тут дело было посерьезнее: роль бога играло первое начало термодинамики, с которыми вступала в противоречие «безумная» идея профессора Румянцева. Нашлись, конечно, ученые мужи, занявшие нейтральную позицию: поживем-увидим…

Пресс-конференция

Не случайно на пресс-конференции после закрытия симпозиума большая часть вопросов была задана Кудоярову. Вот некоторые вопросы и ответы на них:

Жанна Лярош. (Газета «Фигаро». Париж). Идею профессора Румянцева некоторые называют «безумной», его открытие «фантастическим». Как вы относитесь к этим утверждениям?

Кудояров. Что касается «безумности» идеи, то разрешите напомнить вам, что такой ярлык уже не раз в истории навешивался на гипотезы, позже получившие все права гражданства и составившие этапы в развитии науки. По этому поводу хорошо сказал великий физик нашей эпохи Нильс Бор: «Идея безумна, но нужно выяснить, достаточно ли она безумна, чтобы быть истинной».

О «фантастичности». Мы живем в такое время, когда фантастику следует искать не в романах, а в научных отчетах академий и институтов. Я могу перечислить ряд гипотез, которые каких-нибудь 10-15 лет назад считались ненаучными. Сегодня они являются предметом серьезного исследования и освещаются в печати без тени иронии.

К слову сказать, я познакомился с откликами в зарубежной прессе на доклад профессора Румянцева. Их тон объективен и в общем-то серьезен. Неприятен только душок сенсационности. Господа корреспонденты! Сенсации в науке — дурной тон, всякая шумиха науке противопоказана, и я просил бы вас учесть это.

Томас Нэш. (Газета «Трибюн», Лондон). Почему советская наука проявляет столь пристальный интерес к ураганам? У вас даже есть специальный институт тайфунологии, какого нет в других странах. А между тем ураганы в Советском Союзе крайне редкое явление.

Кудояров. В последнем вы правы. У нас наблюдаются два вида ураганов — на Дальнем Востоке — тайфуны, и в Новороссийске — знаменитая бора. Но не следует забывать, что СССР — великая морская и авиационная держава, наши корабли бороздят все моря и океаны земного шара, наши самолеты летают в самые отдаленные его уголки. Они страдают от этих ураганов, и уже этой одной причины достаточно, чтобы наши ученые интересовались проблемой борьбы со стихиями. Я уже не говорю о множестве других причин, так как о них уже было сказано в зачитанном мною докладе профессора Румянцева. Могу только сожалеть, что господин корреспондент, по-видимому, пропустил этот доклад (смех в зале).

Христина Стэд. (Газета «Таймс», Канберра, Австралия.) Скажите, пожалуйста, правда ли, мистер Кудояров, что вы пишете фантастические романы? Как это отражается на вашей научно-исследовательской работе?

Кудояров. Хитрый вопрос (смех в зале). Да, пишу. Но что же? Многие видные ученые у нас и за рубежом отдали дань этому литературному жанру. Назову хотя бы астронома англичанина Артура Кларка, биолога Айзека Азимова и астрофизика Фреда Хойлав Америке, у нас в СССР — геолога Обручева и палеонтолога Ефремова, ныне покойных.

Что же касается области, в которой я работаю, то недавно один журналист на страницах очень распространенного научно-популярного издания заявил: «Оставим пока борьбу с тайфунами фантастам». Ну что же, фантасты поднимают брошенную перчатку (аплодисменты), ибо, как сказал Жюль Берн, этот великий романтик науки: «Нет такой, самой смелой фантазии, которую человек не мог бы осуществить».

Ганс Бем. (Журнал «Штерн», Гамбург). Господин Кудояров, вы считаете, что проблема укрощения ураганов близка в разрешению? Как это будет выглядеть? Каков принцип действия установки «Перехватчик ураганов?»

Кудояров. На первый вопрос уже отвечено в докладе профессора Румянцева. На второй — отвечать преждевременно. Представьте себе, что Уатт, увидав, как пар поднимает крышку чайника, понесся бы сразу брать патент на паровую машину. Так не бывает.

В данном случае профессору Румянцеву удалось построить математическую модель аппарата, вырабатывающего «антиэнергию». Затем была создана реальная модель «Перехватчика ураганов». Теперь дело за практическим экспериментом.

Здесь речь шла о двух различных вещах: об открытии профессора Румянцева и об изобретении аппарата «Перехватчик ураганов». Для тех гостей симпозиума, которые недостаточно ясно представляют себе различия между этими понятиями, могу пояснить: открытием называется установление новых закономерностей в природе, доселе неизвестных, а изобретением — создание технических устройств на основе того или иного открытия. Принцип действия «ПУР» основан на открытии профессора Румянцева, а конструктивное решение установки разработано его сотрудниками.

Теперь дело за экспериментом, ведь это пробный камень, на котором испытывается жизненность открытия. Но это будет эксперимент уже не в лабораторных условиях, а непосредственно на природе,1 в океане. Если он увенчается успехом, то никто не станет делать секрета из открытия профессора Румянцева, ведь в этом заинтересовано все человечество.

Конрад Стыпулковский (Газета «Людове новины», Варшава). Как вы смотрите на проект укрощения ураганов с помощью атомного взрыва?

Кудояров. Этот проект, предложенный некоторыми американскими учеными, трудно признать состоятельным. «Сила взрыва сброшенной в центр урагана атомной или водородной бомбы переместит воздушные массы, и если ураган не утихнет совсем, то по крайней мере свернет в сторону от материка», — утверждали они. Однако было бы наивно думать, что взрыв атомной или водородной бомбы мог усмирить ураган, потому что энергия, сосредоточенная в урагане, в тысячи раз больше, чем энергия высвобождающаяся при взрыве самой большой атомной бомбы. Попытаться провести подобный эксперимент было бы равносильно попытке остановить штормовую волну струей из пожарного шланга.

Добавлю, что такое «лекарство» могло бы оказаться хуже самой болезни: весьма вероятно, что атомный взрыв только усилил бы циркуляцию воздушных масс и мог бы направить ураган в сторону населенных пунктов. Отравление воздуха и воды продуктами радиоактивного распада — слишком дорогая цена за подобный эксперимент. Говоря образно, это был бы «мяч в свои ворота».

Юрген Хансен. (Газета «Афтонбладет», Стокгольм). Принимают ли участие в эксперименте ученые других стран? Хотелось бы узнать, какие?

Кудояров. Да. На борту «Академика Хмелевского» вместе с нами будут трудиться ученые Германской Демократической Республики, Франции и Польши. В Тихом океане мы примем на борт «Академика» группу зарубежных океанологов.

Сеймур Лейтер (газета «Нью-Йорк пост», США). Правда ли, что «Академик Хмелевский» является лучшим в мире научно-исследовательским океанологическим судном?

Кудояров. Такое категоричное утверждение было бы хвастовством. Но, не преувеличивая, могу сказать, что «Академик Хмелевский» по своим мореходным качествам и научному оборудованию является именно таким судном, о котором может мечтать ученый-океанолог.

Рут Форстер, (газета «Санди Кроникл», Манила). Скажите, пожалуйста, почему эксперименту присвоено, я бы сказала, такое весьма экзотическое название — «Дракон»?

Кудояров. Древняя легенда говорит, что в восточных морях обитает чудовище — повелитель стихий и владыка вод. Его изображали в виде дракона. Позже это изображение стало символом тайфунов.

Тэцу Итира. (Газета «Майнити», Токио). Не назовете ли вы, кто возглавит экспедицию?

Кудояров. Этот вопрос еще не решен.

Дневник Апухтина (продолжение)

Проходя после пресс-конференции по коридору, я столкнулся с Кудояровым. Он остановился и внимательно посмотрел на меня.

— А, корреспондент! Если не ошибаюсь — «Морская газета», Апухтин, Андрей Сергеевич? Не так ли?

— Совершенно верно, Евгений Максимович. Ну и память у вас!

— Как же, не только помню, но и книжку вашу читал о пахарях океана. Мне понравилось — морем пахнет.

Мне, признаться, стало стыдно: он читал мои очерки, а вот я его фантастику — нет (уже потом я достал сборники повестей — «Пылают волны», «Звезда и атом», «Слепой гладиатор»)…

— Какие у вас впечатления от симпозиума? — спросил Кудояров.

— Страшно интересно. И гвоздь его — доклад Румянцева.

Он, прищурившись, глядел на меня, раздумывая.

— Знаете что? Хотите видеть тайфун в лаборатории?

— Спрашиваете, Евгений Максимович!

— Тогда приезжайте. Послезавтра — сегодня у нас среда? ну вот, в пятницу к восьми утра на экспериментальный полигон нашего института. Располагаете временем?

— Конечно, Евгений Максимович!

Кудояров достал визитную карточку, написал на обороте адрес полигона и поставил свою подпись.

— 20 минут езды на электричке. Это будет вам пропуском.

Я знал, что Кудояров любит и привечает писателей, журналистов, художников, но такой удачи я просто не ожидал.

…Нет, Андрей. Ты положительно неисправимый романтик. В короткие минуты беспокойного сна с четверга на пятницу тебе снятся океанские дали и участники симпозиума, для большинства которых Океан — дом, рабочее место, снитесь вы

Паладины Зеленого храма,

Над пасмурным морем

следившие румб…

Смотри, Андрей, не вздумай сам начать сочинять стихи…

22 июля

Готовимся к заходу в Дакар, крупный порт на северо-западе Африки, столицу республики Сенегал. Утром объявлен аврал «по наведению косметики», как выражается старпом Шестаков. В нем принимают участие все находящиеся на борту «Академика» свободные от вахты или от неотложных корабельных и научных работ, независимо от ученых званий и должности. Извинительной причиной служит только пенсионный возрастсвыше шестидесяти.

Забавно было видеть кандидата наук с изрядной лысиной и холеной бородкой клинышком, старательно драющего шваброй палубу, или корабельного врача, человека отнюдь не старого, но уже нагулявшего изрядное брюшко, со шлангом в руках. Боцман Замиралов, в эти часы полноправный хозяин на всех палубах, только покрикивает хриплым командным басом: «Эй, там, по правому борту, товарищ, который с бородкой, чаще споласкивайте швабру!»

Сразу после завтрака мы услыхали по внутренней связи глуховатый голос капитана Леха: «Капитан приглашает пресс-группу занять рабочие места на верхней палубе». Наша бригада состоит из меня, корреспондентов еще двух центральных газет и Агентства Печати Новости, оператора кинохроники. (В фотокорреспондентах надобности нет, так как кроме нас, журналистов, на судне, кажется, нет человека, который не располагал бы фотоаппаратом). В подкрепление приданы: Лев Маркович Киперфлак, и суперкарго Маша Находкина, Мария Ивановна, «звезда и украшение корабля», по высокопарной терминологии Льва Марковича. Наши остряки «выдали» ей прозвище «Суперкарга», что является чистой игрой слов и никак не соответствует действительности: это молодая, очень миловидная и обходительная женщина. Бригадиром к нам поставлен матрос Руденя, ученых степеней не имеющий, зато отлично осведомленный, что такое чистота на корабле и как ее наводить.

Киперфлак вообще-то попал на «Академик» случайно. Перед самым отходом в рейс неожиданно и весьма серьезно заболел наш заведующий материальной частью, и командование было вынуждено взять на эту должность того, кого предложило Министерство морского флота. Этот одессит сделал за свою жизнь два рейса на Черном море и один на Балтике и поэтому считает себя старым морским волком. Ходит с развальцей и не выпускает из зубов трубки, которую курить не умеет, и поэтому она у него постоянно гаснет. На корабле ему присвоили клички: первая — «Товарищ, везде наводящий порядок» — за приверженность к администрированию где нужно и не нужно, и вторая-«Рококо»-за пристрастие к этому словечку («Мария Ивановна — oro! — это сплошное рококо!»).

На уборку Киперфлак вышел в радужных шортах и шелковой рубашке в стиле «радость папуаса». Вид, как всегда, полный напыщенного достоинства, тем более, что рядом — предмет его воздыханий (Киперфлак очень влюбчив).

— Прямо — голландский петух! — шепчет мне Радий Макаренко младший научный сотрудник Института земного магнетизма, большой затейник и озорник. И неожиданно направляет шланг на Киперфлака. Мощная струя окатывает того с ног до головы. «Суперкарга» громко и заразительно хохочет и от этого становится еще привлекательнее.

— Хулиганство! — вопит Киперфлак.

— Пардон! — в комическом отчаянии восклицает Радий, шланг в его руке при этом подает еще основательную порцию океанской воды прямо в физиономию Льва Марковича.

Все это, конечно, грубоватая, но безобидная проказа: в тропической температуре одежда на Киперфлаке высохла бы через пять минут, но бедный Рококо в ярости бросает швабру и несется жаловаться капитану.

Он влетает в капитанскую каюту без стука. Капитан Лех сидит на кожаном диване в турецкой позе, поджав под себя скрещенные ноги, и беседует со Скобелевым (Геннадий Сергеевич и передал мне потом диалог между «кэпом» и Киперфлаком).

Лех Казимирович с участливым видом выслушал гневную тираду Киперфлака. После продолжительной паузы сказал, обращаясь к Скобелеву:

— А знаете, Геннадий Сергеевич, в моей молодости за такие штуки купали с раины…

— Что это такое? — оторопело спросил Киперфлак.

— Провинившегося на длинном лине сбрасывали с реи за борт и протаскивали под килем корабля.

Киперфлак озадачен:

— Мне кажется, Лех Казимирович, что для Макаренко это будет слишком суровым наказанием. Хотя, конечно, молодежь нужно учить. Распустились…

— Извините, Лев Маркович, но я имею в виду не того молодого шутника, а того, кто жалуется…

— Как же так? — пискнул Киперфлак, но «кэп» сурово оборвал его:

— А так: идете в море и боитесь соленой воды. Следовало бы списать на берег, как не соответствующе го назначению. На сей раз прощаю. Идите на свое рабочее место.

— Пустяковый человек! — резюмировал Лех, когда Киперфлак ретировался.

— Нужно было видеть физиономию нашего Льва, — от души смеялся Скобелев, этот «рыцарь печального образа», из которого вообще-то с трудом можно было выжать улыбку.

А «Академик» тем временем приобретал первозданный блеск и нарядность…

Хроники

XX ВЕК. «БЕТСИ». АВГУСТ

СЕНТЯБРЬ 1965 г.

«Бетси», одна из самых опустошительных бурь нашего века, не хотела признавать никаких закономерностей, которые выявили ученые в движении ураганов. Ее путь был неожиданным и прихотливым.

Дата рождения «Бетси» — 27 августа. В этот день с метеорологического спутника «Тайрос» был принят фотопортрет этой взбалмошной «дамы» — крупное скопление облаков в форме спирали в Атлантике, близ Наветренных островов.

Отсюда она кинулась на Флориду, затем, сделав петлю, прошлась по Багамским островам, усеивая свой путь трупами и развалинами, и унеслась в сторону открытого моря. Никто не смог предвидеть, какие пируэты выкинет «Бетси» в ближайшие дни. По словам летописца, этот ураган напоминал разъяренного быка, выпущенного на арену. Несколько дней «Бетси» носилась над Мексиканским заливом, как бы присматривая себе новую жертву. И, наконец, на пятнадцатые сутки с необычайной яростью ринулась на материк, избрав мишенью город Новый Орлеан, столицу штата Луизиана.

Ураган промчался над населенными пунктами, полями и рощами цветущего штата, сокрушая дома, срывая суда с якорей, расшвыривая автомашины, выгоняя реки из берегов…

Большинство жителей угрожаемых районов удалось эвакуировать, но в Новом Орлеане, с его миллионным населением, разумеется, нашлось немало людей, не внявших голосу предупреждения и не пожелавших покинуть насиженные места. Многие из них бесследно исчезли во время урагана.

Лошади, коровы и другой крупный скот гибли тысячами. Их раздутые трупы покачивались на воде или лежали на земле вперемешку с мертвецами.

Представитель Красного Креста посетил после урагана район бедствия. Первое, что он произнес вернувшись, было: «Разрушения невероятны!» Он рассказал, что в населенном пункте Реджо дома смыты с фундаментов и некоторые из них унесены ветром и водой на 6-8 километров в болото. В Чалметт и Арби множество жилых кварталов затоплены по самые крыши. Край процветания и изобилия за двое суток превратился в край разрухи и запустения.

Вода понемногу начала убывать, но муки людей на этом не кончились. На улицах селений разыгрались сцены, как будто выхваченные из фильма ужасов.

Некоторые реки и водоемы штата Луизиана кишат аллигаторами. Вековой инстинкт самосохранения предупредил их о приближении урагана. Гигантские черные рептилии поспешили укрыться в глухих топях и травянистых болотистых зарослях. Они же первыми почуяли и угасание урагана. Тогда аллигаторы по полой воде двинулись на города и селения. На полузатопленных улицах завязывались ожесточенные сражения людей с чудовищами…

Две недели бушевала обезумевшая «Бетси». Сотни тысяч людей остались без крова, материальный ущерб составил миллиард долларов.