Если в сердце осколок чужой души

Глава 20

Лететь вышло не так уж и долго, как я боялась. Всего час и я уже пролетала над садами и остроконечными крышами эльфийских домов. Спешила не жалея крыльев.

Солнце уже обозначило свое желание укатиться за горизонт, значит, я прибуду до полуночи. Интересно на это и был расчет или на что-то другое. Или им необходимо совершить ритуал до того, как одни сутки сменятся другими? Кто мне мог ответить на этот вопрос? Я ломала голову, размышляя и так, и эдак, кинжал молчал, вставляя свои замечания, но даже он всего лишь строил догадки.

«Ты помнишь, где был переход из Элвея в Вэйлун?» — ненавязчиво спросил кирин, хотя прекрасно знал, что вопрос глупый. Забыть о таком приключении и подробного путеводителя прямо в лапки жрецам, просто невозможно. Подо мной далеко внизу мелькали небольшие поселения, украшенные зелеными насаждениями, перечерчивающими кривыми полосами весь периметр городков. Я пронеслась над высоким шпилем центральной башни и полетела дальше. Туда, где ждали меня ответы на все мои вопросы. И где все еще дышал Дариан.

К храму я подлетела уже в полной темноте, даже огни магишаров не освещали прихрамовую территорию, и ни единой души, только магия жрецов фонящая из храма так, что забивала все чувствительные рецепторы. Я плавно опустилась в самом центре площадки, чтобы суметь вовремя заметить засаду. Слишком уж много напряжения витало в воздухе, не дай боги заискрит.

«Не может быть, чтобы они не подумали о моем появлении», — кирин согласно уркнул, я сплела и запустила в воздух несколько маленьких светляков. Сил у меня поубавилось после перелета, сунув руку в сумку, я выудила зелье восстановления сил и, вытащив пробку, опрокинула содержимое в себя.

«Ми, оглядись», — встревожено рыкнул Грев, я бросила пустой пузырек в сумку и запустила в воздух еще несколько светляков поярче. Не спроста магия так ярко бьет из главных ворот храма…

— Великая Бездна… — прошептала я, взгляд упирался в недвижимые тела, грязные рясы, испещренные темно-бурыми пятнами.

«Маскировка отличная, — глухо зарычал Грев. — В этом они умельцы».

— Ну что ж, здравствуй Сиата, заждалась ты меня, — сказала я вслух, медленно вышагивая между тел.

«Обрати внимание на их раны», — я присела, подозвав светляк к себе ближе, отодвинув лохмотья на груди бездыханного эльфа, ужаснулась. Такие глубокие и абсолютно правильные борозды могли оставить только демонические когти.

— Дариан, — прошептала я и моментально сорвалась с места.

Я не могла точно сказать, что за ритуал хотели совершить жрецы, для этого, наверное, нужно было бы самой стать одной из высших жрецов девы богини. Но крови сегодня прольется очень много, и это огорчало. Кирин мысленно поддакнул, его ни на миг не оставляло отвращение к этому месту.

— Я освобожу тебя, — коротко бросила я на бегу. Преодолев несколько десятков ступеней, я направилась к распахнутым настежь дверям. Здесь я уже различала пение. Грев материализовался рядом, я резко затормозила, осуждающе глянув на кирина.

— С ума сошел? А ну брысь в сумку.

— Милейна, — впервые голос кирина был настолько серьезен. — Мне не нравится то, что ты задумала.

— Мне тоже, но это единственный выход. Я сказала брысь, — крикнула я на кирина, хотя никогда не позволяла себе такой вольности со своим другом и защитником.

— Если все будет очень плачевно, я перестану тебя слушаться и буду действовать по своему усмотрению.

— Мы еще поговорим об этом, но я бы советовала тебе не высовываться. Как я буду в глаза Тациратусу смотреть, если твой дух останется в темнице жрецов.

— Ты вообще не сможешь смотреть, если сама попадешь туда, — сердито рыкнул кирин и развоплотился.

Я снова сорвалась на бег, разноголосый хор звучал все ближе, где-то здесь совсем недалеко располагалась центральная церемониальная зала со статуей и алтарем. Сегодня особенная ночь, поэтому собрание могло быть только там. У огромной арки дверного проема я остановилась, тяжело дыша, гомон голосов прекратился, все как один уставились на меня, и никто не двинулся с места.

— Я ждал тебя, дитя, — прогремел голос, я даже не сразу сообразила, откуда. Алтарь от входа мне не было видно, и вероятно верховный жрец находился там. Толпа расступилась, как по мановению руки священной персоны. Теперь я все увидела, и это было страшно. Кирин зло зарычал, едва не срываясь от злости. Вокруг алтаря уже установили жертвенные столбы, кровь от нагих тел стекала по желобам, высеченным в камне, что устилал пол храма. Кажется, даже воздух пропитался этим металлическим запахом крови, к которому примешивались благовония. К горлу подступил тошнотворный ком. Интуитивно рука поднялась и зажала рот. Я часто часто задышала, чтобы предотвратить ненужный спазм.

«Не сейчас», — рыкнул кирин.

Я перевела взгляд на столбы, в надежде, что там нет Дариана. Первым в глаза мне бросились черные космы Рохира, почти не закрывающие серое лицо. Даже своих не щадят, или это за меня? Что не уследил? Дальше было несколько незнакомых мне эльфиек и эльф, а следом и Аписилия, что меня немного удивило. За ее столбом ухмылялась уже знакомая ушастая морда — Ильевиль. Заметают следы?

Гордо выпрямилась и развернула плечи. Я шла неторопливо, глядя с вызовом в глаза каждого, кто присутствовал сегодня на черной мессе. Пусть они знают — я не боюсь. И пусть не догадываются, что я знаю правду.

Дариан лежал на алтаре. Мне едва хватило выдержки, чтобы не броситься к нему, дабы проверить, жив ли он. Злости только прибавилось. Я бы убила каждого, кто посмел тронуть моего демона. Только я могу бить его самодовольную морду. В глазах предательски блеснули злые слезы. Сердце загорелось жаждой крови, пока глаза считали каждую рану на измученном теле.

— Я пришла жрец, — громко заявила я со всей своей ненавистью, едва приблизилась к алтарю.

— Ты уйдешь сегодня вместе с мужем твоим во чрево древней богини, женщина, — заговорил верховный жрец, что стоял у изголовья и держал священные артефакты венец девы богини и обруч, видимо предназначенный для мужчины. Неужели Тамерлану? В ножнах волной пошло тепло. Да, так и есть.

Значит, Дариан жив, хоть и без сознания. Это принесло толику облегчения. Теперь оставалось только одна надежда, что у меня все выйдет, не зря же я моталась в Бездну сегодня. Если же не получится, я навеки останусь во тьме, стану частью великой печали.

— Взойди на алтарь женщина, проклятое дитя и урожденная многоликая, пророченная тремя видящими, — торжественно произнес жрец, я горько усмехнулась, но послушалась. Сейчас его слова не противоречили моим планам. Повернув голову, я посмотрела на демона, его безмятежное лицо, казалось, стало бледнее, а ведь его золотистая кожа всегда отливала солнечным теплом. Протянув руку, совсем тихонько коснулась его кисти. Как эльф жизни, я чувствовала, что его сердце еще бьется, не смотря на тяжелые раны. Теперь я понимаю, теперь вижу всю хронологию событий… Он не мог не пойти за своей женой, когда ей напророчили опасность. Но почему он отправился сразу в храм? Бездна, какой же ледяной сейчас казалась его кожа. Я крепче сжала его руку.

Над головой заговорил жрец, теперь уже я не угадывала слов, они мне не были знакомы. Следом тихо, но уверенно запел один, второй, третий голос, пока под сводами храма не зазвучала самая печальная песнь этого мира. Даже мое сердце затрепетало от величия песни, от величия магии, что творили эльфы, уверовавшие в горе своей богини. Все они верили, кроме верховных жрецов, знающих правду. И под эту мировую скорбь так отчетливо ощущалось, как алтарный камень холодил спину. Я еще крепче сжала руку Дариана.

«Грев, сейчас, — сказала я, призывая кирина. Почему именно этот момент, я тоже не могла сказать, поддаваясь интуиции.

Кирин материализовался между мной и Дарианом, глядя большими бирюзовыми печальными глазами. Я подняла сжатые вместе руки и сорвала с шеи кирина ожерелье. Как ни странно цепочка разорвалась очень легко, камни стали осыпаться прозрачным песком.

— Ты свободен, Грев, — я улыбнулась, глядя как теряет очертания все еще не верящий в происходящее дух, давным-давно убитого мага, как облик зверя совсем ушел, являя молодого мужчину.

«Ми! Милейна! Я не могу уйти пока не выполню свое предназначение, кричал Грев в моей голове. — Не отпускай меня. Ми! — я улыбнулась, пусть он запомнит меня улыбающейся и дальше следует своему пути.

Магия эльфов сработала как положено, в серебристых искрах призрак исчез, оставляя на алтарном камне серебряное крошево. На сердце стало легче. Жрецы гневно сверкал глазами, но прервать ритуала, который почти завершили, не могли. Я повернула голову, почувствовав, как совсем рядом с моим сердцем затеплился еще один трепетный огонек. Пальцы демона в моей руке дрогнули. Значит, в нем тоже, я была права. Два осколка чужих душ. Двух несчастных божественных душ.

И почему я только сейчас готова была признаться: и самой себе, и демону, и всему миру. Что я люблю его. Люблю Дариана. Люблю с самой первой минуты.

— Я люблю тебя, — прошептала я тихо, — как жаль, что я не смогла сказать тебе этого раньше, — я хмыкнула и подняла взгляд к потолку храма, расписанного картинами древних битв эльфов и демонов.

В тот же момент пение прекратилось, в зале повисла звенящая тишина, на мою голову опустился золотой венец, следом серебряный обруч водрузили на голову Дариана. Мир стал отдаляться. Я не сразу поняла что происходит, но попробовав повернуть голову, не смогла сделать. Нас поглощал камень алтаря, будто два тела вплавлялись в саму его плоть.

Боли не было, только слезы и тепло от кинжала у бока. Тамерлан, теперь только ты можешь нам помочь. Тьма сомкнулась над лицом, уплотнилась, стала холодной, липкой, неприятной, тяжелой, легкие обожгло от боли, физическому телу не хватало воздуха.

— Сиата, — раздался рядом голос, уже до боли знакомый.

Тьма расступилась, обнажая небольшой участок света, будто площадку, где можно было перевести дух усталому путнику. Мое тело и тело демона опустило туда, на этот маленький клочок, возле меня стоял Дух Тамерлана, клинок сиял серебристо белым светом.

— Сиата сегодня мы встречаемся в последний раз, больше у нас не будет воплощений… — Тамерлан говорил печально, я могла бы смело предположить, что его сердце снова разрывается от боли.

— Внезапно легкие наполнились воздухом, удушение перестало мучить, я бросилась к мужу. Муж? Как странно это звучало, и как уверенно об этом твердило подсознание. Он все еще не пришел в сознание.

— Дариан, Дариан, ты слышишь меня? — легонько шлепнув по щекам, я шептала над его лицом. Все, что творилось вокруг, казалось уже не таким важным. Вся моя жизнь, приключения, неприятности, академия, родственники, магия. Все это казалось, далеким, ненужным, неважным. Только бы снова посмотреть в эти родные черные глаза и снова утонуть в них.

— Зачем ты явился Тамерлан? — раздался в стороне тихий шепот, я повернула голову на звук, узнавая этот голос, ведь он уже шептался со мной.

— Они умрут, — Тамерлан показал на нас, и я как будто увидела нас с демоном, таких несчастных и убогих, лежащих на несуществующем клочке тверди среди мрака и пустоты. Как будто я смотрела глазами самой богини.

— Убей меня, — тихонько взмолилась несчастная серая тень. — Убей меня, Тамерлан. Я не могу так больше, боль всех тех, кто упокоился за моей спиной, все они тяжелыми кандалами тянут меня в пучину отчаяния. Еще немного и сойду с ума, тогда мир содрогнется, ибо безумие бога страшно. Прошу, убей меня.

— Зачем ты предала меня, женщина?

— Я не знала…

— Лжешь! — взревел бог, я съежилась, впервые за много лет мне было страшно, невероятно страшно. Остаться наедине с умирающими богами, в клетке, откуда нет выхода, с таким горячим желанием жить. С желанием спасти две жизни, которые так много не успели.

— Дариан, — тихо прошептала я и потрясла демона, силясь разбудить. Чем его опоили жрецы? Я припала к нагой груди и прислушалась. Сердце еще билось. Самым большим страхом было бы не услышать этих мерных глухих ударов. В висках послышался стук моего сердцебиения. Казалось, эти два звука пытались слиться воедино, лишний раз доказывая, как нам другу друга не хватало, и как близка та грань, когда мы можем потерять нас. Закусив губу, я едва сдержала слезы, чтобы не разреветься, как Сиата, не переставающая лить слезы в собственной скорби.

— Я просто поверила им, своим детям, — раздался новый всхлип богини, я снова повернула голову в сторону сияющего Тамерлана. — Ты ведь тоже верил своим, — проговорила богиня обиженно, печально.

— Почему ты просто не пришла ко мне? — понизив голос, спросил Тамерлан. — Ведь я любил тебя. Я бы помог разобраться во всем, обличить лжецов…

— Я не посмела предать народ свой…

— Не смогла предать народ свой? — бог-демон начинал терять терпение. — Но они сами предали тебя. Посмотри. Посмотри на деяния их. Сколько душ они загубили, чтобы оставить тебя в темнице собственного отчаяния?!

— Замолчи, — совсем тихо взмолилась серая тень и сгорбилась еще больше, обхватив голову руками. Внутри меня что-то печально оборвалось от вида этой несчастной женщины: она уже не одно столетие вот так лила слезы. Может, это от того, что в груди трепетал осколок божественной души, кто знает? Но сейчас так остро ощущалась эта боль.

— Сиата, они последние. Больше ни в тебе, ни во мне не осталось осколков душ, — Тамерлан отвел руку в сторону, указывая на меня и бездвижного демона предо мной. На миг мне стало еще страшнее, я вцепилась в демона, боясь его даже отпустить. Нет, я не хочу, чтобы он умер, даже не узнав, что я так долго любила его, все это время. Что я так боялась признаться ему в своих чувствах. Нет, только не так. Я положила голову на грудь Дариана и обняла его холодное тело, которое возможно и не согреется боле.

— Я не знаю, что мне делать… Я много лет умирала вместе со всеми этими душами, будто меня и не было никогда, — сквозь плач тихо говорила богиня, растягивая слова. — Будто, все было сном, далеким, нереальным. Мне кажется порою, что я уже мертва… Не лучше ли просто убить меня?..

Я слышала каждое слово, произнесенное хриплым женским голосом, и плакала. Холодная кожа под моей щекой намокла от горячих соленых слез, я еще крепче обхватила демона. Осознание того, что вместе с богиней могу умереть и я, прошлось будто разряд молнии по телу.

— Отпусти, — серебристый свет переместился вперед к тени и объял ее. — Не губи еще жизни, ты не в праве их отнимать. Как и я не вправе отнимать жизнь у него, — мягкий всплеск света снова направился в нашу сторону. — Надо поторопиться, пока полночь еще не вступила в силу, мы можем все исправить. Понимаешь, Сиата? Я тоже не знал. И не хотел знать… Я верил, что я одинок, несчастен и всеми забыт. Но она не смогла уйти, не разобравшись в чужом горе. И она последняя из многоликих. Пойми, что больше ты не возродишься, у тебя больше нет права на ошибку. Умрут не только они. Твои глупые дети уничтожат еще ни один мир, пока не истребят неугодных им демонов. Но и тогда жажда крови в них не прекратится, — речь бога демона вышла очень эмоциональной, впервые я услышала его настоящие эмоции, только его возлюбленная могла разбудить их. — Сиата, у нас еще есть время. Только дай мне руку, — в голосе Тамерлана слышалась мольба.

— Скажи, Тамерлан, почему ты ушел в Бездну? Почему не пришел ко мне? — раздался робкий вопрос.

— Глупая женщина. Ты сама отвернулась от меня, я не смог даже приблизиться к твоему миру. Такова была твоя любовь? Я стучался в запертые двери…

— Прости… Прости меня, Тамерлан.

— Как можно простить спустя столько лет? Спустя столько смертей и пролитой крови? Когда столько боли причинили твои дети всему Сплетению. Ты ведь сама знаешь, скольких они сподвигли на войны, скольких живых существу отправили на жертвенные столбы…

— Прости…

— Не у меня тебе надо просить прощения, Сиата, — неожиданно спокойно произнес Тамерлан. — А у всех душ, что остались в твоей тьме. И у них, они умирают в твоей тьме, в них последние осколки наших душ.

Серая тень подняла голову, я видела смутно, сквозь пелену горьких слез. Но даже и так, в свете, исходящем от бога-демона, вполне различала фигуру эльфийской девы укутанную в саван: грубый, бесформенный, больше напоминающий тени скопившиеся вокруг нее. Стоило мне только подумать об этом, как на самой ткани я стала различать черты лиц, очертания рук. Бездна. Дева богиня и правда была окутана призраками душ, что не находили упокоения, не уходили в круг перерождения и чернели в ненависти своей, отравляя саму богиню.

— Поднимись с колен, Сиата, найди в себе силы, — снова прогремел голос Тамерлана.

— Не могу… — две костлявые руки, едва обтянутые серой кожей взметнулись к лицу. Она снова прятала свое лицо в ладонях и сотрясалась, всхлипывая.

— Можешь, — крик разлетелся внезапно, будто над головой пророкотала туча, готовая разразиться грозовым дождем. Даже я вздрогнула и зажмурилась.

Ватная тишина стала слишком тяжелой. Не выдержав оную я отерла глаза от соленой влаги и глянула в сторону богов. Серая тень поднялась на ноги, бог-демон протянул ей свои руки, и не было в его взгляде ни ненависти, ни злости, ни брезгливости.

— Ты потерял крыло.

— Ты только сейчас заметила? — ласково хмыкнул демон и притянул к себе деву, сжимая в объятиях.

Тепло. Такое нежное, ласковое, оно кольнуло в груди и медленно стало расплываться в стороны. В голове сразу замельтешили воспоминания, даже не перечесть, сколько их было, счастливых или не очень, но в моменты, когда в них мелькал Дариан, сердце билось чаще, все быстрее разгоняя по телу черное пламя.

— Пойдем, — боги, наконец, отодвинулись друг от друга. Тамерлан взял за руку свою возлюбленную, которую не видел уже многие столетия, они направились к нам. Серебристое свечение остановилось совсем рядом, моей головы коснулась чья-то рука, я подняла голову, жмурясь от яркого света.

— Спасибо, дитя, видящие теперь могут спать спокойно. Они не ошиблись в тебе. Время наше на исходе, мы уходим в круг перерождения. Тебе осталось только найти пусть, многоликая. Ты сможешь, это единственный шанс спастись и тебе, и твоему мужу.

— Мужу… — удивленно пробормотала я, все еще не привыкнув к этому.

— У тебя мало времени, мы благословляем ваш союз, — образы обоих богов рассыпались, я осталась вместе с неподвижным телом в сплошной темноте. Неожиданно пропало все то тепло, что так ласково согревало изнутри. Боги ушли, а вместе с ними и осколки их душ.

— Дариан! — испуганно позвала я, но демон так и оставался без сознания. Если так дело пойдет, то недолго уйти за края мира. Что делать. Помогите хоть кто-нибудь. Хоть малейший знак. Крохотную подсказку…

Холодом отозвалась ящерка на руке, к удивлению.

«И что тебе мешает? — всплыл из подсознания голос Арна, из утреннего разговора.

— Судя по всему, у тебя есть все шансы. Матриах предложил тебе стать еще одним хранителем, так что ты можешь ходить по Бездне. Ты не в курсе, что ли?»

«Я могу?» — сразу же раздался вопрос в голове.

Ящерка будто в подтверждение моих слов снова обдала руку холодом. Мне всего лишь надо понять как. Ург же говорил, что надо просто научиться видеть эти дыры в пространстве, эти норы. У меня ведь есть браслет Матриаха, я должна увидеть.

Демон рядом шевельнулся.

— Бездна, как башка трещит… Храмовые крысы, где я? — простонал дер Баррэа. Вот уж расскажи, не поверит.

— Ты хоть что-нибудь помнишь с того момента, как я покинула твою постель? — кажется демон встрепенулся.

— Милейна, — выдохнул он, на ощупь поймал мою руку и дернул на себя, я не успела даже отреагировать, как оказалась в объятиях демона. — Ми, никогда больше не уходи…

— Не уйду… — ответила я и тут же спохватилась. — Если живы останемся. Дариан, время на исходе, если мы не выберемся отсюда, то умрем, — я закусила губу. — Я не хочу, понимаешь, я не хочу умирать здесь: не отжив свой век, недолюбив, в моей жизни ее было так мало, что я не готова ее терять. Я люблю… — мои щеки стал заливать румянец, но сомнения улетучились еще под песнопения в храме. — Я люблю тебя…

— Наконец, ты поняла это, — выдохнул демон и ласково тронул мое лицо, провел пальцами до подбородка и поднял мое лицо, в поисках губ. Впервые я не сопротивлялась. В желании жить и любить, я даже ни секунды не думала сопротивляться, в страхе, что они могут оказаться последними.

Наш поцелуй был прерван, маленький островок, где мы расположились в этом мраке пропал, просто исчез. Видимо, истаял вместе с божественным волшебством. Ощущение падения не заставило себя долго ждать, я едва успела ухватиться за демона, чтобы не потерять его.

Каково же было мое удивление, когда тьма сменилась мрачновато-серым пространством с рваными клочками неизменно серых облаков. Кажется, я впервые была так рада тому, что падала в Бездну.

Счастливый смех разразился в небесах, где мы двое оказались, не разнимая рук. Выпустив крылья, я кувыркнулась в воздухе, Дариан отпустил мои руки и расправил свои крылья.

— Где мы?

— В Бездне.

— Шутишь?

— Ни грамма, — улыбнулась я. — Я слишком часто здесь бывала, что бы не понять, куда я попала.

Внезапно меня осенило, зачем летать по Бездне, когда у меня все еще есть колечко Фереи, надо всего лишь напитать его магией и успеть активировать, пока никто не придет поохотиться на нас. Я провернула на пальце медный ободок и постаралась направиться потоки к самому плетению на артефакте, кто-то уже говорил, что магия в междумирье сильнее. Так почему бы колечку не сработать?

— Дариан, как только я скомандую, хватаешь меня в охапку, иначе я не могу сказать, как сработает телепорт.

Как только я учуяла напряжение энергий в кольце, кивнула демону, отзывая крылья. Тот подхватил меня и, не тратя времени даром, приник к мои губам, я с запоздание вспомнила про кольцо. Вот же хитрый демон.

Портал сработал, мы парили над зеленым лесом. Где-то недалеко была избушка Фереи. С тоской в сердце я сообразила, что она уже ушла в лунный свет, следом за сестрой, и следом за ними уйдет Нерея. Тамерлан сказал, что они могут спокойно спать, значит, и не держит их ничего более в этом мире.

Но были живы двое, что смогли уберечь два последних осколка чужих душ.