Эльф в подарок

Глава 24

Адриан

Неширокая дорога выстлана тонкими круглыми спилами прозрачного розоватого кварца. Они играют переливами множества прожилок, светятся, будто бы соревнуются между собой, отражая первые лучи зарождающегося на горизонте солнца нового дня. Трепещут белыми листами кусты, растущие вдоль нашего пути. Их прозрачные тонкие белые ветки рождают целую паутину кружевной тени, она ложится на правую часть дороги словно оправа. Тысячами ног отполирована эта дорога до зеркального блеска. Кто ее здесь сложил и для кого? Неужели для всех? И для глупого, попавшего в рабство эльфа, тоже? Хочу ли я теперь обрести свободу? Хочу. Но не захочу обрести свободу от своей госпожи.

Пять лет назад я искренне не понимал мужа своей сестры. Как можно добровольно принять на себя служение женщине, встать за ее спиной, стать ее тенью в подлунном мире? Добровольно получить брачную татуировку на запястье, которая лишит тебя своей воли во веки веков, и в своей сложной вязи будет подобна рабскому клейму и ошейнику. А теперь? Что изменилось для меня этой ночью и этим утром? Почему я готов остаться рабом при ней, вместо того, чтобы попытаться выменять на свободу знание того, что написано в свитке. Неужели со мной приключилось самое страшное, незыблемое чувство — любовь? Или это просто страсть, желание завладеть ею, пройти до конца, выпить наслаждение полной чашей? Ведь она не эльфийка, она не блюла себя для жениха и даже не скрывает этого, скромности в ней нет ни щепотки. Зато она заботлива и смешлива. А ее неидеальные по эльфийском меркам формы тела вызывают во мне бурю искреннего восторга. Может, это прорастает в моем сердце любовь? Страшно. Если это так, то я навсегда потеряю свою волю, не смогу расстаться с госпожой, буду вынужден ей служить добровольно. Стоит попытаться задушить в себе этот росток, если я надеюсь скинуть рабский ошейник и вырваться когда-нибудь на свободу. Только подумать проще, чем сделать. А свободным я ей буду не нужен. Кто захочет взять в мужья эльфа, опороченного в прошлом рабским клеймом и недоимкой в казну? Абсолютно никто. Тем более, что Шерли считает меня вором. Сбежать от нее, нарваться на то, чтоб продала, очнуться от этого опасного чувства, пока оно не захлестнуло меня окончательно, и не превратило в покорного раба, живущего только во имя служения женщине.

Дорога тем временем привела нас к широкой площадке, окружённой густыми зарослями все того же кустарника. Посередине красным камнем выложен круг, и из него, прямо из земли, наружу пробиваются белые лучи света. Впервые я сам вижу такое, до этого только читал. Шерли отошла в сторону, извлекла из кармана горстку амулетов на кожаных недлинных шнурах, перебрала их, аккуратно развесила и устремилась к колодцу. Умом понимаю, что страшного ничего не происходит, все безопасно, и колодец для того и предназначен, но все равно за неё невольно становится страшно. Что жизнь человека перед этим сияющим первородной магией чудом? Низко склонившись, она опускает в колодец свои амулеты один за одним. Большинство только касается белесого свечения, некоторые она опускает чуть глубже и что-то считает, секунды, должно быть. Последний заряженный амулет перекочевал в карман куртки, и Шерли тихонько прошептав неизвестную мне молитву запросто умылась сиянием, будто это просто густой туман. Белое марево стекает искорками по ее одежде, еще долю секунды сияет на волосах.

— Иди, заряди свой.

— Но я не умею, моя госпожа.

— Просто подержи его недолго над сиянием. Как только станет тяжелым, забирай. Главное, не урони.

— А то, что?

— Вылетит обратно и получишь им в лоб. Этот источник умеет плеваться и очень не любит, когда в него что-то роняют. Потом не сможешь умыться.

— Умыться?

— Как я сейчас. Существует легенда, что магия колодца способна чуточку влиять на наши мечты, делая их более материальными, исполнимыми, что ли. Загадай, умойся, и будет тебе счастье. Только много не желай, и лучше желать такое, что, действительно, может сбыться.

— Хорошо, спасибо, я понял.

Что мне сейчас загадать? Красивая женщина рядом, и между нами есть некая связь. Прошлый мир и уклад жизни такой ясный, такой хрупкий, такой строгий рухнул и разбился подобно полному бокалу вина. Вино осталось вином, только израненным мелкой, хрусткой стеклянной крошкой под каблучком. И стало отравленным. Прошлого не вернуть. Помечтать о свободе? Быть может. А лучше о том, чтобы самому принять себя таким, каков я есть ныне, каким я, так или иначе, стал. По крайней мере, теперь у меня будут свитки, с которыми я наконец-то смогу спокойно работать, не отвлекаясь ни на что кроме нее, Шерли. Мечтать о свободе, похоже, пустое, только здесь на краю колодца, искрящегося магией, я понял, что прошлого больше нет. И прежним я никогда не стану. Подобно вину в том бокале навек отравлен неугомонной Шерли.

Непослушной рукой сдернул диск с шеи, протянула его над колодцем. Секунда за секундой он становится тяжелее, будто бы наполняясь некоей внутренней сутью, распирающей его, переполняющей. Еще секунда, и набор веса закончен, спешно пытаюсь приткнуть оберег в карман. Ладони несмело касаются светлых лучей, исходящих из его недр.

— Хочу быть свободен и счастлив подле моей госпожи, которая взяла власть над душою и сердцем своею хваткой рукой.

Свет хлынул в лицо, перебивая дыхание, острыми искрами осыпался по груди, проникая под самую кожу. Чудится, что я никогда не смогу больше вдохнуть. С огромным трудом, сипя, делаю, наконец, резкий вдох. Голос девчонки неожиданно весел.

— Что же ты такого пожелал, раз тебя так пробило.

— Я…

— Ни в коем случае не говори, а то мне придется делиться с тобой своими желаниями, иначе, не сбудутся, говорят. А я не хочу. Пойдем, пора возвращаться. Дело сделано, нужно еще успеть вернуться в столицу первыми. Чует мое сердце, там не спокойно.

— Вы умеете предвидеть?

— Я? Нет, конечно. Простое деловое чутье, ничего более. Хватай мой рюкзак и пойдем.

На дороге нам встретился хмурый, как обиженный муравьед, Грег в пожеванной куртке размера на два больше него самого.

— Доброе утро. Как прошла ночь?

— Как видишь. Дай мне пройти.

— Да я особо и не мешаю.

— Трактирщик выставил счет за погром. В золоте! Мне! И даже не этим твоим ухажерам ушастым. Что они, вообще, нашли в тебе? Ведь ты даже не полукровка, и двое темных женаты! Я точно знаю. А они обычно семью берегут, знаете ли.

— Иди, Грег, иди. Колодец ждет, постарайся не рухнуть, а то висеть тебе на ближайшей сосне.

— Это еще почему?

— Колодец посторонними предметами умеет плеваться, как ты, должно быть, знаешь.

Ответом стал ледяной взгляд исполненного мрачной ярости зверя. Ох, не к добру.

На второй этаж я влез уже вполне сносно, карабкаясь по каменной кладке, причем первым. В коридор, на шум, высунулось голова темного эльфа. Знаком, он приказал подойти к нему ближе.

— Мышь!

— Вы подозвали меня, чтоб оскорбить?

— Много мышей! Все пропало. Отпросись у своей госпожи, купи нам одежду. Любую. Мы дадим золотой за хлопоты. Помоги, все же ты тоже эльф, хоть и лунный, да еще и отличный воин. Мы нашли гоблинов, убитых тобой у ручья.

— Может, мне стоило бы позвать трактирщика? Одолжить что-то у него, чтобы добраться до лавки?

— Последний плащ забрал мастер Грег. Все его вещи тоже погибли в неравном бою с этими тварями. Кто-то, определенно, зачаровал мышей!

— Насколько я знаю, это невозможно. Вероятно, они просто оголодали, сейчас не сезон, постояльцев нет.

— Адриан, что случилось? — Шерли бодрой походкой направилась к нам. Я выставил ногу, не дав темным захлопнуть дверь. В конечном итоге они вчера тоже нарушили наш отдых и увидели меня и девушку обнаженными.

— Ба! Кружавчики нынче не в моде. Это искры так попортили одежду? Я слышала взрывы сквозь сон.

Темный побагравел.

— Вы крепко спите.

— У кого совесть чиста или сдана на хранение за ненадобностью, тот всегда крепко спит. Залатать?

— Вы умеете шить? — сколько надежды в голосе. Я бы не рискнул на их месте отдавать Шерли вещи на штопку. Повезет, если будет что надеть, а если нет, будут сидеть тут, пока мы не уйдём достаточно далеко.

— Я умею магичить. Идеального результата не обещаю, но дыр видно не будет.

— Мы будем вам безмерно благодарны. Если вы позволите закрыть дверь, я передам всю одежду невольнику. Он, хотя бы, мужчина.

— Нет, так дело не пойдет. Вытряхивайтесь всей толпой в коридор и вставайте вдоль стеночки, иначе ничего не получится. Точно вам говорю — стянет не там где надо. И возьмите с собой что-нибудь на заплатки. Вот эту дыру у вас на груди мне, точно, будет ничем не закрыть.

— Пусть стянет. Я сейчас все отдам.

— Так вы не влезете же! Мы, когда с кладбища как-то с друзьями возвращались после полуночи…

— Откуда?

— Ну, с воинского, упырей усмиряли, практика была в академии, так вот, одежду тоже решили стягивать, как получится, она тогда еще не досохла, а магией сушить побоялись, чтоб не спалить. Первый курс, что вы хотите. Короче, возвращались почти голые под иллюзией. Так что или к стенке, или я ухожу.

— Нам надо посовещаться.

— Я считаю до пяти, время пошло!

— Мы согласны, только выберем ткань на заплатки. Может, у вас что-то найдется? Тут кроме штор ничего нет. Мыши съели.

— У меня? Это — форменная наглость. Хотя? Адриан, принеси покрывало. Трактирщику за него заплатите сами.

— Разумеется, госпожа Шерли. И ваши услуги мы тоже оплатим.

— Не стоит. Надо помогать друг другу в пути, вы не находите?

— Безусловно.

— В особенности надо помогать сирым, обездоленным, слабым и тем, кто не может позаботиться о целостности своих штанов самостоятельно!

Хорошо, что никто из этой пятёрки не одарен — сожгли бы постоялый двор одними только взглядами, без всяких там рун. И это они еще нашего покрывала не видели. Нет, с Шерли я, похоже, проживу не очень долго, даже амулеты, наверное, не спасут. И не слишком счастливо, но зато очень весело!

Шерли

Как же всё-таки хорошо быть магессой. Стоят лапочки вдоль стенки, бордовые целиком и полностью. Даже кончики ушек и те покраснели. Одежда вся в дырах. Один из эльфов прижимает оторванный лоскуток пальцем на самом стратегически важном месте. Адриан, старательно пряча улыбку, принес из комнаты некогда пушистое покрывало. Сейчас, за давностью лет оно напоминает немного пожеванную дохлую крысу. Я принялась вырезать из него лоскутки. Прилеплю как-нибудь. Уж до лавки портного они в таком виде, точно, дойдут. Наверное. Если их по дороге не разорвет от ущемлённой гордости. Местные вряд ли смогут сдержать улыбки. А я что, я помогаю в меру своих скромных человеческих сил. Можно сказать, стараюсь во благо коллег на нашем непростом поприще.

Дыры залатались довольно быстро. Двое обзавелись плюшевыми погонами, третий обрел меховые трусы изысканной формы, четвертый просто весь в лоскутках, ну а их самому главному я сделала хорошую заплатку на пятой точке. Можно было, конечно, просто склеить края дыры, но я решила сделать понадежней и посимпатичней. Когда еще люди смогут полюбоваться на миленькое перевернутое сердечко во весь низ спины темного эльфа? Красота — страшная сила.

— Кажется, все!

— Госпожа, пригнитесь!

Сначала пригнулась, а потом посмотрела. Тренировки берут свое. Ну подумаешь, дохлый орел? Ну не справился некромант с особенностями пилотирования столь крупной туши, с кем не бывает? Ну, слегка обугленный такой птиц. Вон как перья с него посыпались вместе с гарью на темных после крушения об стену над их головами. Кого нашел, того и приспособил.

Я открутила записку от лапы и все веселье сдуло.

— Господа! Император отравлен, было успешное покушение.

— Нам ничего не присылали! Темных эльфов известили бы первыми!

— Читайте сами. Сбой потоков, магические маячки не взлетают или летят черт-те куда. Да смотрите же, вон что Джег пишет. У него даже первых трех птиц разорвало прямо на кухне.

— Получается…

— Именно. Или мы сейчас же поспешим за сбором-противоядием, или…

— Или нас казнят.

— Не нас, а вас. Я прибыла по поручению принцессы.

— Устному, как и мы?

— Да, мы подруги, наверное.

— Мастер Грег тоже прибыл без официальной бумаги. Это известно абсолютно точно.

— Выходит?

— Или мы успеваем достать противоядие, или…

Со стороны дверного проема донеслось шипение Грега.

— Шерли! Я смотрю от тебя и темным досталось?

— Заткнись! У нас проблемы. У всех, включая тебя.

— Госпожа Шерли абсолютно права. Я отправляюсь за лошадьми для нас всех. Второй маг не будет лишним в нашей семерке.

— Семерке?

— Темные помнят добро. Вы нас спасли, теперь наш черед. За противоядием отправимся вместе. Невольника, как мы поняли, вы везде берете с собой. Если успеем, спасемся все вместе, если нет, что ж, ничего не поделаешь.